Фламенко и Канте хондо

Фламенко и Канте хондо

Исторический экскурс.

Искусство фламенко - неразрывная связь народного танца, пения, гитарной импровизации под звук кастаньет, - представляет собой интереснейшее явление фольклора самой южной провинции Испании, Андалусии. Сейчас, когда оно известно не только всей Испании, но и всему миру, когда проблеме фламенко немало страниц посвятили исследователи народного творчества, писатели и поэты, когда многими исполнителями - "байлаорами", "кантаорами" и "токаорами" (танцовщиками, певцами и гитаристами фламенко) - оставлены воспоминания, содержащие анализ особенностей этого жанра, трудно поверить, что в первой четверти 20-го века это искусство находилось на грани вымирания, постепенно опускаясь до уровня низкопробной кафешантанной "испанщины" (правда, в настоящее время американизация многих аспектов мировой культуры приносит и здесь свои негативные плоды).

В начале XX века первыми забили тревогу крупнейшие представители творческой интеллигенции Испании - один из её лучших поэтов и один из её лучших композиторов, Федерико Гарсиа Лорка и Мануэль де Фалья. По их инициативе был организован первый фестиваль андалусского народного пения - канте хондо, состоявшийся в Гранаде 13 - 14 июля 1922 года, а 19 февраля того же года Гарсиа Лорка выступил в Гранаде с лекцией о канте хондо. Примерно тогда же он создал поэтическую книгу с таким же названием. Что касается Мануэля де Фальи, то, использовав в своих музыкальных произведениях мелодии фламенко и канте хондо, он подарил народному искусству Андалусии всемирную известность.

Что же такое фламенко и что такое канте хондо? Каковы особенности древнейшего народного искусства Андалусии, передающегося от поколения к поколению?

Этимология слова "фламенко" до сих пор не совсем ясна, во всяком случае, у фольклористов нет единого мнения по этому вопросу. Существует предположение, что оно происходит от латинского слова "огонь" (flamma). Народные андалусские танцы и песни якобы заслужили это название своим страстным, "огненным" характером.

Распространена также гипотеза, что искусство фламенко было занесено в Испанию цыганами, пришедшими из Фландрии ещё в XVI веке, во времена Карла V. От слова "Фландрия" будто бы и происходит название этого жанра. Есть и другая разновидность той же гипотезы. К фламандской знати, заполонившей в XVI веке испанский двор, занявшей - иногда обманом и хитростью - самые высокие посты, народ относился с ненавистью и презрением как к выскочкам, проходимцам. Слово "фламенко" - "фламандец" приобрело, таким образом, презрительный оттенок и стало обозначать хитреца, пройдоху. Цыган, согласно этому предположению, никакого отношения к Фландрии не имевших, в народе тоже стали называть "фламенко" именно в значении "бродяги", "обманщики".

Некоторые исследователи возводят это слово к названию птицы фламинго (по-испански "фламенко"). Повод для такого предположения дают костюмы танцоров, подчеркивающие стройность фигуры, а также причудливость движений этой экзотической птицы.

Как бы то ни было, точная этимология слова "фламенко" до сих пор не выяснена, и все гипотезы весьма спорны. Слова "фламенко" и "хитано" (gitano - цыганский) в Андалусии синонимы. Ф. Гарсиа Лорка и Мануэль де Фалья придерживались гипотезы об индийском происхождении цыган. Согласно которой, цыганские племена, изгнанные в 1400 году из Индии войсками Тамерлана, перекочевали в различные страны Европы и вместе с войсками сарацинов переправились в Испанию. "Цыгане, добравшись до нашей Андалусии, - говорит Гарсиа Лорка в лекции "Канте хондо", - объединили древнейшие элементы местных песен с тем древнейшим началом, которое принесли они сами". По мнению Лорки, основные элементы искусства фламенко существовали в Андалусии с незапамятных времён, задолго до появления в Испании смуглолицых выходцев из Индии: "Речь идёт об исключительно андалусском жанре, который существовал у нас в зародыше ещё до появления цыган в нашей провинции" - писал поэт.

Альфонсо Пуиг Кларамут предлагает искать истоки этого искусства в далёких временах, в эпоху первобытного человека. Не о том ли говорит Гарсиа Лорка, восхваляя цыганскую сигирийю, которую он объявляет древнейшей мелодией-прародительницей? "Цыганская сигирийя рисовала моему воображению (ведь я неисправимый лирик) дорогу без конца и начала, дорогу без перекрестков, ведущую к трепетному роднику "детской" поэзии, дорогу, на которой умерла первая птица и заржавела первая стрела. Цыганская сигирийя начинается жутким криком, который делит мир на два идеальных полушария, это крик ушедших поколений, острая тоска по исчезнувшим эпохам, страстное воспоминание о любви под другой луной и другим ветром". По мнению поэта, перед нами древнейшее искусство, восходящее к трелям птиц, шелесту леса и журчанию ручьёв, к естественной музыке природы.

Различные исследователи отмечали следы различных влияний в искусстве фламенко, в основном восточных: арабских, еврейских и, как уже говорилось, индийских. Однако это именно влияния, а не заимствования. Искусство фламенко, вбирая в себя черты искусства народов, в различные времена обитавших на Иберийском полуострове и ассимилировавшихся местным населением, не теряло своей самобытной основы. Не напластования разнородных элементов восточного фольклора, а их драгоценный, единый и неделимый сплав с народным искусством Андалусии видим мы в пении и танце фламенко, которое нельзя отнести к восточному искусству. Корни этого искусства уходят и в античность - ещё за 200 – 150 лет до н. э. на Пиренейском полуострове утвердились римляне. Ко времени Цицерона и Юлия Цезаря южная часть Испании романизировалась, а её музыкальная культура подчинилась эстетическим направлениям и вкусам, доминировавшим в поздней античности. Сначала в Александрии, а затем и в Риме получил яркое развитие новый театральный жанр - пантомима. Место трагического актёра занял танцовщик. Если хор не исчез со сцены, то центр тяжести переносится

Самые древние"кастаньеты"в инструментальное сопровождение. Новая аудитория ищет новых ритмов, более подчёркнутых, и если на римской почве танцовщик отбивал метр с помощью “scabelli” (деревяшки на подошве), то эпиграммы Марциалла говорят о танцовщицах из испанского Кадиса со звонкими кастаньетами…

Жанр фламенко получил международную известность, когда в мае 1921 года целое представление фламенко было включено в программу русского балета, выступавшего в Париже, в театре "Гайет Лирик". Это представление было организовано импресарио Сергеем Дягилевым, во времена своих поездок по Испании разглядевшим большие театрально-сценические возможности фламенко.

Другим театрализованным представлением фламенко, поставленным на не менее прославленной сцене, стало "Кафе Чинитас". Название выбрано по имени знаменитого кафе в Малаге, в основу действия положена одноимённая песня Федерико Гарсиа Лорки, декорации выполнены Сальвадором Дали. Представление состоялось в театре Метрополитен в Нью-Йорке в 1943 году.

Впервые оркестровка мелодий фламенко для сцены была осуществлена Мануэлем де Фалья в его балете "Любовь-волшебница" (El Amor Brujo) - произведении, пронизанном духом фламенко.

В нашей стране представление о фламенко можно было составить по фильму "Кармен", прошедшему на большом экране в 80-х, где в главных ролях снялись знаменитый гитарист Пако де Лусия и известнейший "байлаор" Антонио Гадес.

Но не театрализованными постановками и грандиозными шоу интересно фламенко – искусство живое, поистине народное; искусство, уходящее своими корнями в далёкое прошлое. В самом языке отразилось то древнее чувство, которое будит в испанце песня – первое, что слышит он новорождённым, и последнее, что звучит над его прахом (ещё в XIX веке на средиземноморском побережье звучала погребальная хота и в Аликанте последний долг умершему отдавали песней и танцем). “Море поёт” или “ветер поёт” для нас уже стертые метафоры. По-испански поёт всё, в прямом смысле: поёт кузнечик, жаба, даже змея (“canta la culebra” - обыденное выражение). Пением обозначены голоса живого. Жизнь и песня сроднились не только в народном быту, но и в сознании, и, без особых преувеличений, пение для испанцев – ещё один способ говорить, не менее привычный, но более убедительный.

Известно, что ещё в древности иберийское искусство волновало соседей, даже тех, кто привык смотреть на варваров свысока; об этом свидетельствуют античные писатели. Среди других свидетельство Страбона: распятые легионерами мятежные турдетане, умирая, пели. По всему Средиземноморью, опоясав mare nostrum, росли кресты, но эти распятые с имперской окраины запомнились учёному греку. Можно лишь гадать, кому они пели, о чём и даже на каком языке, но эхо длится и тени распятий пронизывают андалусский фольклор.

Турдетанией назывался запад теперешней Андалусии (Уэльва, Севилья, Ронда, Херес), тот самый уголок испанской земли, где звучат цыганские песни-плачи – канте-хондо, где родилась песня молитва о всех замученных – андалусская саэта. Историческое совпадение – или действительно кровь, пропитавшая землю, не высыхает? Всегда есть те, кто “слышит пролитую кровь”; в Андалусии они становятся кантаорами. Известная Аника ла Пириньяка уже в старости сказала: “Когда я пою от души, во рту у меня привкус крови”. Другой кантаор начала 20-го века, легендарный Мануэль Торре, слушая игру де Фальи, заговорил о “чёрных звуках”. “Нет большей правды, - откликнулся в одной из лекций Гарсиа Лорка, - эти чёрные звуки – тайна, корни, вросшие в топь, про которую все мы знаем, о которой ничего не ведаем, но из которой приходит к нам главное в искусстве”. Сам Мануэль Торре на вопрос, что такое “чёрные звуки”, ответил кратко: “Ducas negras”. Смертные муки (“дукх” – по-цыгански “боль”). Народные певцы знали, как непросто, порой жестоко и всегда трудно торжествует жизнь, и, наверно, самым печальным это знание было у певцов Андалусии – кантаоров. Но в человеке жизнь тогда и торжествует по-человечески, когда над жизнью торжествует песня.

Хочется сделать акцент на том, что главная черта испанского пения – полное господство мелодии над словом. Всё подчинено мелодии и ритму. Мелизмы не расцвечивают, а строят мелодию. Это не украшение, а как бы часть речи. Музыка переставляет ударения, меняет метры и даже превращает стих в ритмическую прозу. Богатство и выразительность испанских мелодий общеизвестны. Тем удивительней вкус и требовательность к самому слову (здесь Вы не встретите ни одной чисто мелодической, бестолковой песни).

Детище Андалусии, канте-хондо не похоже на цыганские песни других стран, но мало похоже и на остальные андалусские песни. Это особый мир, возникший и замерший на узкой полосе между Севильей, Рондой и Хересом-де-ла-Фронтера, - античное эхо, преображённое плакучим воздухом Востока.

Самыми старинными, “доцыганскими” формами считаются канья и солеа. Солеа (или множественное “солеарес”) – это “soledad” в андалусском произношении и в старинном, фольклорном значении тоски и сиротства: “Soledad tengo de ti, tierra mia do naci”. Название “канья” возводят к арабскому “ганнис” (песня). Но, возможно, этимология проще. Сейчас канья исчезает, но ещё в 19 веке её пели и даже танцевали “al compass y ruido que se debe” - отбивая ритм, наподобие кастаньет, двумя обрубками тростника (cañas). Возможно, мартинете с его ясным и мужественным при всём трагизме звучанием цыганские кузнецы унаследовали от прославленных андалусских оружейников. Но всегда называлась цыганской siguiriya gitana – “цыганская сигирийя”, ставшая едва ли не олицетворением канте-хондо. “Глубокое” или, иначе, “большое пение” (cante grande) названием обязано не одной только сложности. Оно действительно трудное – долгие и насыщенные мелодические фразы исполняются на едином дыхании, ритм изменчив и своенравен, а звукоряд, с интервалом в четверть тона и меньше, невнятен для слуха, не приученного к нему с детства. Вне Андалусии канте-хондо ценят немногие и подражать ему не пытаются. Но есть ещё родственное “большому” и достаточно нелёгкое “среднее пение” - такие драматические формы, как петенера и андалусское фанданго (малагенья, ронденья, гранадина), - и, наконец, “малое” (cante chico) с его плясовыми мелодиями неистощимой выдумки. Всё это лишь часть андалусского фольклора, а канте-хондо – часть этой части. Малая, как сердце.

К “большому пению” примыкают ещё две формы – саэта и серрана. Саэта – в сущности, та же канья или сигирийя, поэтически ограниченная религиозным сюжетом и близкая, однако, своей поэтикой плача к тюремным песням о смертниках, изгоях и материнских слезах. Серрану часто отлучали от “большого пения” на том основании, что канте-хондо требует аудитории, пусть самой избранной. Серрана звучит в вольном воздухе Сьерра-Морены; это песня погонщиков, и заводят её одиноко, для себя (вспомним “Что вижу, о том и пою,… однако”). Тем не менее на гранадском конкурсе канте-хондо 1922 года, в присутствии таких авторитетов, как Мануэль де Фалья, Гарсиа Лорка и Андрес Сеговия, первую премию получила исполненная 70-летним пастухом серрана…

Список литературы

Альфонсо Пуиг Кларамут, Флора Альбайсин. Искусство танца фламенко. М., Искусство 1984.

Cancionero popular español. М., Радуга 1987.

Для подготовки данной применялись материалы сети Интернет из общего доступа