Процесс доказывания

Реферат

Процесс доказывания

1. Общие закономерности процесса доказывания

Доказанное примерами никогда нельзя считать полностью доказанным (Готфрид Вильгельм Лейбниц).

Определяя сущность и цель доказывания, мы отмечали, что они заключаются в установлении истины по делу, в познании обстоятельств, составляющих предмет доказывания. В этом выражается гносеологическая сторона доказывания. Функциональная же, деятельностная сторона этого процесса заключается в работе с доказательствами: их собирании, исследовании, оценке и использовании. Эти действия субъекта доказывания образуют элементы процесса доказывания.

Предметом судебного исследования выступает преступление как акт человеческой деятельности, как специфическое явление, установление содержания которого составляет одну из задач доказывания. Последняя может быть решена только с помощью фактических данных о преступлении, т.е. той информации, которая в установленном законом порядке признана доказательствами по делу.

Информация о механизме преступления и сопутствующих ему обстоятельствах возникает с момента формирования этого механизма и пополняется в течение всего времени его функционирования. Она возникает неизбежно, и сам процесс ее возникновения носит закономерный характер.

Закономерности возникновения информации о преступлении выражаются и базируются на представлении о всеобщности свойства отражения, формы проявления которого тем выше и сложнее, чем выше и сложнее форма движения материи.

Обычно отражение определяется как взаимодействие материальных тел или как результат этого взаимодействия. Представляется, что полнее других процесс отражения определил М. Корнфорт: "Процесс отражения включает в себя такую взаимосвязь между двумя особыми материальными процессами, при которой особенности первого процесса воспроизводятся в соответствующих особенностях второго".

Поскольку отражение всеобще присуще всей материи, всякий материальный процесс отражается в других материальных процессах, связанных с ним. Из закона диалектики о взаимосвязи и взаимообусловленности явлений материального мира можно сделать вывод о том, что взаимосвязь при отражении есть одна из необходимых и универсальных связей объективной действительности: если всякий материальный процесс связан необходимо с другими процессами - не существует изолированных явлений, а следовательно, не существует и принципиально не отражаемых явлений.

Событие преступления - один из материальных процессов действительности, и как таковой он находится в связи и взаимообусловленности с другими процессами, событиями и явлениями, отражается в них и само выступает отражением каких-то процессов. "Всякое событие, - отмечает В.И. Корюкин, - связано с изменениями в окружающей среде. Изменения в среде предшествуют наступлению события, наступление события, в свою очередь, вызывает изменения в окружающей среде... Для того чтобы узнать о событии, мы должны выделить связанные с ним изменения. Связь изменений с событием существует объективно". Изменения в среде, связанные с событием, есть результат взаимодействия между ними, результат отражения события в среде. Только по ним можно судить о содержании события. Применительно к процессу доказывания изменения в среде как результат отражения в этой среде события есть информация об этом событии, те самые фактические данные, с помощью которых только и можно судить о событии преступления. Следовательно, сам процесс возникновения информации есть процесс отражения, а ее возникновение - результат этого процесса. Поскольку же любое событие преступления необходимо (как и любой процесс) отражается в окружающей среде, элементами которой являются не только вещи, предметы, но и люди, в чьем сознании отражается событие преступления, постольку и процесс возникновения информации о преступлении носит необходимый, повторяющийся, устойчивый и общий характер, т.е. является закономерностью. Закономерность процесса возникновения информации о преступлении есть одна из объективно существующих предпосылок установления истины при доказывании - как проявления принципа познаваемости мира.

Отражаемыми объектами в процессе возникновения информации о преступлении становятся элементы преступления. Однако не все они играют одинаковую роль в акте отражения. Непосредственно отражаемыми объектами служат субъект и объективная сторона преступления. Субъект преступления как личность отражается через свои свойства (как проявление личности) и через средства и способы действий; действия (или бездействие) отражаются через средства и способы их осуществления. Таким образом, свойства личности, средства и способы действий выступают как средства отражения, т.е. как формы связи между отражаемым и отражающим объектами.

В уголовно-правовом аспекте субъект преступления проявляется (представляется, репрезентируется) только через действия, т.е. сам отражаемым объектом не становится. В криминалистическом же аспекте, когда речь идет об установлении конкретного человека, совершившего преступление, необходимо рассматривать все формы выражения личности вовне, т.е. не только его поведение, но и его свойства, по отражению которых, например, на окружающей обстановке можно идентифицировать субъекта. Поэтому мы далее и рассматриваем субъекта как самостоятельный отражаемый объект.

В сложных связях в акте возникновения информации о событии выступают и объект преступления, и мотив, и его цель, и вина преступника.

Объект преступления (общественные отношения), на который посягает преступник, репрезентируется в акте отражения действиями, обстановкой действий и предметом посягательства, субъективные же моменты - действиями. Таким образом, они участвуют в процессе возникновения информации о преступлении опосредованно: и через отражаемые и отражающие объекты, и через средства отражения.

Судить по отражению об отражаемом, по информации - о преступлении можно только в том случае, если отражение обладает содержательной стороной, если связь изменений с событием можно обнаружить, выявить, понять по содержанию этих изменений. Содержание изменений, их характер есть информация об этих изменениях. Последние несут в себе сведения о том, каковы они, т.е. информацию о всем процессе отражения, результатом которого изменения становятся, а становятся они материальным носителем, "хранилищем" информации о событии.

Информация как мера связи события и вызванных этим событием изменений в среде не может существовать без материальной основы, вне информационного сигнала, под которым следует понимать единство материального носителя и средства передачи информации. Следовательно, изменения - это информационный сигнал, имеющий свое содержание (информацию) и форму выражения (информационный код). Информационным кодом служит и человеческая речь (словесный код).

В процессе возникновения изменений информационный сигнал может выступать в предметной (вещественной) и мысленной (образной) формах. Обе формы есть разновидности "отпечатков" события в среде.

Мысленная (образная) форма информационного сигнала - субъективная форма психического отражения.

Если изменение среды является материальным носителем информации, то сама эта информация после надлежащей процессуальной процедуры становится доказательственной и составляет содержание доказательства. Информация, заключенная в данном доказательстве, дает ответ на вопрос о том, что устанавливается данным доказательством, что оно доказывает.

Поскольку среда, в которой преступление вызывает изменения, - это не нечто монолитное, не один объект, а комплекс объектов, процессов, явлений, то отражение преступления, его отпечаток содержится не на одном отражающем объекте, а на их комплексе. Информация о событии распределена, таким образом, по всем объектам отражающего комплекса, т.е. по всем будущим доказательствам. Каждое из них может содержать только порцию информации, причем объем доказательственной информации, содержащейся в конкретном доказательстве, зависит от того, насколько значительны те изменения среды, которые она выражает: эти изменения тем больше, чем теснее взаимосвязь с данным конкретным отражающим объектом отражаемого объекта - субъекта или действий. Поэтому, например, предмет посягательства содержит значительный объем информации о событии, орудие преступления - тоже, а, скажем, информация о событии, содержащаяся в показаниях свидетеля, не являющегося очевидцем, - более скудна, ибо сам этот свидетель непосредственно не воспринимал события, т.е. в акте отражения не участвовал.

Совокупность всей доказательственной информации, в принципе, адекватна полному отражению преступления. "В принципе", потому что в действительности полного отражения быть не может. Даже чисто теоретически отражение не может быть равным модели: информация "на входе" не может количественно совпадать с информацией "на выходе". Еще менее полна по сравнению с моделью доказательственная информация, ставшая известной следователю и суду, ибо объем этой информации обусловлен не только полнотой отражения, но и теми возможностями, которыми они обладают, и ограниченностью источников, допускаемых законом.

Процесс возникновения информации о событии, как всякий процесс отражения, носит ситуационный характер, т.е. зависит от условий, в которых он протекает, от ситуации. Ситуационность процесса возникновения информации о событии и его участниках и обусловливает то, что управляющие этим процессом закономерности проявляются как тенденции (что вообще присуще проявлению объективных закономерностей действительности). Степень осуществления этой тенденции зависит от конкретной обстановки. Как известно, отображение не может существовать без отображаемого, но отображаемое существует независимо от отображающего, причем отображение никогда не может всецело сравняться с отображаемым даже в тех случаях, когда отображающим выступает сознание человека. Именно поэтому можно себе представить, что в отдельных случаях отражение будет настолько неполным, искаженным и т.п., что возникшая информация о преступлении в своей совокупности не даст полного представления о преступлении, будет недостаточной для установления истины по делу. Вообще же полнота отражения в рассматриваемом аспекте проявляется как ее достаточность для решения практических задач доказывания: совокупность возникшей и обнаруженной информации позволяет с достаточной степенью точности установить объективную истину по делу.

Отражение как результат взаимосвязи объектов, участвующих в акте отражения, есть конечная фаза этого процесса. Какие же конкретно закономерности управляют процессом возникновения отражений, следов преступлений?

Во-первых, это закономерная повторяемость процесса возникновения следов события. Она заключается в том, что при наличии определенных условий процесс отражения, в итоге которого возникают следы преступления и преступника, необходимо повторяется. Например, при прикосновении руки к полированной поверхности возникают следы пальцев, при ходьбе по пыльному полу - следы ног, при восприятии внешности преступника - его мысленный образ в сознании наблюдателя и т.п. И сколько раз будут повторяться эти действия, столько же раз при соответствующих условиях с необходимой закономерностью будет повторяться факт возникновения соответствующих следов-отражений.

Во-вторых, это логика связи между действиями преступника и наступлением преступного результата, который будет являться доказательством по делу. Это означает, что преступный результат доказывает наличие преступного деяния и его характер, что закономерность наступления данного преступного результата позволяет отправляться от него к доказываемому событию.

В-третьих, это закономерность связи между способом совершения преступления и следами применения этого способа, т.е. возможность, исходя из знания способа совершения преступления, судить о тех следах преступления, которые неизбежно возникают при совершении преступления данным способом; закономерность возникновения именно таких следов, а не иных, которые, в свою очередь, характерны для другого способа совершения преступления.

В-четвертых, это закономерная зависимость выбора способа совершения преступления от конкретных, известных обстоятельств субъективного и объективного характера, зависимость, позволяющая, отправляясь от способа, устанавливать эти обстоятельства, и наоборот, по обстоятельствам, определяющим выбор способа и выступающим в качестве доказательств по делу, судить о способе преступления.

Способ преступления не случайно играет такую важную роль в процессе возникновения информации о преступлении и преступнике. Способ преступления, понимаемый как система действий по подготовке, совершению и сокрытию преступления, будучи в целом отражаемым объектом, элементом объективной стороны преступления, в то же время своими составляющими (действия, средства действий) служит средством отражения в среде события преступления и качеств совершившей его личности.

Однажды возникнув, информация о преступлении и преступнике становится объективно существующим явлением материального мира, и его существование, как и существование любого явления, обусловлено объективными закономерностями действительности.

Изменения среды, будучи отражением события преступления, результатом взаимосвязи объектов, участвующих в акте отражения, есть конечная фаза этого процесса. Но диалектически уже в тот момент, когда процесс отражения завершен и возник "отпечаток" отражаемого объекта, начинается противоположный процесс - уничтожение, "снятие", "отрицание" отражения. Это процесс исчезновения информации под влиянием объективных и субъективных факторов, процесс такой же естественный, как и ее возникновение. Единство противоположных процессов возникновения и уничтожения информации о преступлении и преступнике как явлений одной и той же среды отражает наличие противоречивых сил и тенденций во всяком явлении, единство и борьбу противоположностей.

Хотя процесс уничтожения, рассеивания информации начинается одновременно с завершением процесса ее возникновения, в течение определенного промежутка времени изменения среды объективно существуют, т.е. сохраняют в необходимом объеме свои свойства носителей доказательственной информации. По мнению В.Г. Коломацкого (1973), этот отрезок времени (с момента возникновения отражения и до момента такой утраты им доказательственной информации, которая делает невозможным его использование в доказывании) может быть определен как период существования информации о событии. Существование информации, имеющей доказательственное значение, обусловлено действием определенных закономерностей, наиболее общими из которых, по его мнению, являются следующие.

1. Доказательства, возникающие как результат отражения (имеются в виду, разумеется, будущие доказательства), существуют в развитии, характер которого обусловлен, с одной стороны, их имманентными свойствами, а с другой - взаимодействием со средой.

2. Доказательство как результат первичного отражения существует столько, сколько существует отражающий объект.

3. Каждое доказательство существует определенный промежуток времени (от возникновения до уничтожения), абсолютная величина которого определяется свойствами самого доказательства и воздействием среды:

- при одинаковом характере воздействия среды время существования доказательств разных видов определяется имманентными свойствами каждого вида отражающего объекта;

- применительно к свойствам данного вида доказательств характер воздействия среды может быть положительным, нейтральным или отрицательным;

- для доказательств данного рода, вида, класса изменение характера воздействия среды вызывает адекватные изменения времени существования.

4. Время существования доказательств может быть продлено за счет последующих отражений (вторичного, третичного и т.д.), но при каждом последующем отражении неизбежна потеря определенного количества доказательственной информации, причем потеря информации будет тем большей, чем больше будет отличие в характере первичного и последующих отражений.

В эти положения следует внести некоторые коррективы.

Не всякое отражение существует столько, сколько существует отражающий объект. Так, сознание человека, будучи отражающим объектом, продолжает существовать и после исчезновения из памяти человека мысленного образа отражения объекта, на базе которого формируются показания. Во многих других случаях отражающий объект продолжает существовать, в то время как его "свойства-доказательства" исчезли.

При одинаковом характере воздействия среды время существования отражений определяется не только имманентными свойствами каждого вида отражающего объекта, но и самим характером отражения. Различные отражения при одном и том же воздействии среды на объекты-носители могут существовать разное время, даже если эти объекты-носители принадлежат не к разным, а к одному виду. Точно так же и различный характер воздействия среды еще не обусловливает абсолютно различного времени существования различных отражений.

Фаза существования отражения характеризуется непрерывным убыванием, исчезновением содержащейся в нем информации. Исчезновение отражения может происходить по-разному.

Отображаемый объект воздействует на отражающий в течение какого-то промежутка времени. С начала воздействия и до его окончания идет процесс изменения отражающего объекта. Конечная фаза отражения характеризуется прекращением такого воздействия. После этого отражающий объект может вернуться в свое прежнее состояние, изменения, возникшие в нем, исчезнут, произойдет "снятие" отражения. Так, отражение в памяти воспринятого объекта постепенно стирается, идет процесс забывания запечатленного, который приводит к тому, что образ его исчезает, отражение "снимается".

Следовательно, отражения могут исчезнуть, во-первых, под влиянием тех свойств, которые внутренне присущи их материальной основе; во-вторых, под влиянием внешних воздействий объективного характера. Таковыми могут быть новые изменения, накладывающиеся на прежние в результате другого акта отражения, например след шины машины, проехавшей по оставшемуся на месте происшествия следу ноги преступника. Отражение может быть уничтожено воздействием природных сил и т.п.

Наконец, в-третьих, отражения могут быть умышленно уничтожены заинтересованными лицами, например преступником. Такое воздействие, субъективное по природе, может заключаться также в наложении на отражение новых изменений, например механическом уничтожении пальцевых отпечатков или следов обуви, изменении обстановки на месте происшествия, переделке похищенных вещей и т.п. В сущности, всякое сокрытие преступления связано с подобными изменениями.

В информационном аспекте процесс уничтожения отражений представляет собой процесс рассеивания информации или такой ее перекодировки, которая при данном уровне развития средств познания информации еще недоступна для смысловой интерпретации. С гносеологической точки зрения, уничтожение отражений есть "отрицание отрицания": если само отражение как изменение среды выступает в качестве отрицания ее исходного состояния, то уничтожение изменения, отражения "отрицает" это отрицание, что вовсе не означает обязательного возвращения среды в исходное состояние. По отношению к своему первоначальному состоянию среда под влиянием сначала процесса возникновения, а потом уничтожения отражений может качественно преобразиться. Так, если на грунте первоначально были оставлены вдавленные следы обуви, а затем они были уничтожены перекапыванием грунта лопатой, то в конечном счете состояние грунта после этих процессов стало иным, нежели до появления этих следов.

Каждый акт возникновения или исчезновения информации о преступлении и преступнике, как необходимый, несет в себе элементы, общие для всех подобных процессов, протекающих в данной ситуации, и это общее означает возможность выявления типичного для определенных ситуаций развития этих процессов, их механизмов. Становится принципиально возможным определение круга ситуационно типичных отражаемых и отражающих объектов, средств отражения и, что особенно важно, результатов отражения, т.е. возможных доказательств.

Определение круга и содержания ситуационно типичных процессов возникновения и исчезновения отражений события и самих этих отражений становится основой для разработки рекомендаций по типичным для таких ситуаций действиям субъекта доказывания. Так возникают необходимые предпосылки для научной разработки криминалистического аспекта процесса доказывания.

Закономерности возникновения, существования и исчезновения информации о преступлении и преступнике выступают базовыми по отношению ко второй группе объективных закономерностей - закономерностям доказывания, работы субъекта доказывания с доказательствами.

Как всякое объективно существующее явление материального мира, доказательство в принципе всегда может быть обнаружено субъектом доказывания. Возможность обнаружения доказательств, их собирания - одна из закономерностей объективной действительности, одна из закономерностей принципиальной познаваемости этой действительности, отражения ее субъектом доказывания.

Здесь необходимо сделать отступление, чтобы пояснить следующее.

Точно так же, как при совершении преступления, возникают, строго говоря, не доказательства, но информация о преступлении и преступнике, которая может приобрести, а может и не приобрести в силу тех или иных причин значения доказательств, так и при собирании доказательств речь идет фактически о собирании информации о преступлении и преступнике, которая, будучи исследована и оценена субъектом доказывания, может получить статус доказательства. Однако закон в данном случае говорит уже о собирании доказательств, хотя из текста ст. 86 УПК РФ представляется, что речь идет о "будущих" доказательствах (т.е. об информации, которая может иметь доказательственное значение). В этом убеждает и сопоставление, например, ст. 177 и 81 УПК РФ: в первой идет речь о предметах, обнаруженных при осмотре, которые еще не именуются вещественными доказательствами, хотя осмотр входит в число следственных действий, фигурирующих в ч. 1 ст. 86 как способы собирания доказательств; во второй - о процессуальной процедуре придания этим предметам доказательственного значения как вещественным доказательствам. Руководствуясь данными соображениями, при дальнейшем изложении мы также будем употреблять термин "доказательство", придавая ему в контексте значение и "будущего" доказательства, и доказательства в процессуальном смысле слова.

Обнаружение доказательств - это их поиск, выявление, обращение внимания на те или иные фактические данные, которые могут иметь доказательственное значение. Как всякая деятельность, базирующаяся на знании определенных закономерностей (в данном случае на знании закономерностей процесса возникновения искомого), поиск доказательств является деятельностью сознательной и целеустремленной; эффективность ее обусловлена самой возможностью обнаружения доказательств.

Определение круга ситуационно типичных доказательств на базе закономерностей их возникновения создает необходимые предпосылки к их распознанию в той среде, где они находятся. "Отпечаток", отражение преступления вычленяется из среды, отделяется от отражающего объекта как носителя этого отражения. Становится, в принципе, возможным из многообразия явлений, процессов объективной действительности на основе познания закономерностей отражения выделить только те явления, факты, которые могут стать доказательствами, результатом акта отражения, т.е. находятся в необходимой связи с преступлением. Возможность обнаружения доказательств становится действительностью, закономерным явлением, ибо приобретает необходимый, повторяющейся, устойчивый и всеобщий характер. Но и эта закономерность, как и всякая объективная закономерность, проявляется как тенденция, т.е. прокладывает себе путь через случайные отступления от нее, когда в силу тех или иных объективных или субъективных моментов доказательства остаются необнаруженными, несмотря на объективно существующую возможность их обнаружения во всех случаях.

В каких же случаях закономерность обнаружения доказательств может не реализоваться, остаться только возможностью? Рассмотрим их по порядку.

1. Процесс возникновения доказательств под влиянием тех или иных условий сам носил случайный характер. Случайность есть проявление необходимости, но какой необходимости? По отношению к рассматриваемой закономерности, т.е. необходимости, случайность может быть "совершенно посторонней, чужой силой, оставаясь в то же время формой выражения другой необходимости".

Мы уже отмечали, что всякая закономерность, в том числе и закономерность обнаружения доказательств, проявляет себя как тенденция. Справедливо замечает Н.В. Пилипенко, что случайность - "это категория для отражения, в основном, единичного, индивидуального". Так вот, именно в силу того, что процесс возникновения информации о преступлении и преступнике единичен, как единично событие преступления, и как оно - индивидуален, он может протекать со случайными отступлениями от обычного течения этого процесса - со случайными для данного процесса, т.е. по другим закономерностям, закономерность обнаружения доказательств может не проявиться, остаться только потенциальной возможностью. Иными словами, процесс возникновения информации о событии видоизменяется или нейтрализуется действием иной закономерности, относящейся к другому явлению или процессу. Такое пересечение двух процессов и их закономерностей и будет случайностью, о которой идет речь.

2. "Отпечатки" события были уничтожены: изменения в среде исчезли и поэтому акт их вычленения из среды стал невозможным. Заметим при этом, что уже само знание условий, при которых закономерность обнаружения доказательств "не действует", знание исключений из правила подтверждает объективный характер данной закономерности, всеобщность и повторяемость ее проявлений.

Обнаружены могут быть только те доказательства, которые содержат поддающуюся смысловой интерпретации информацию, т.е. те, смысл которых может быть понят, расшифрован с помощью существующих на данном уровне знания средств декодирования. Чем шире круг таких средств, доступных, известных субъекту доказывания, тем шире круг обнаруживаемых доказательств. Содержащейся в них и понятной для субъекта информацией доказательства как бы "заявляют" о своем существовании и местонахождении. Без такого информативного свойства, присущего материальным и идеальным следам события, их обнаружение и использование в качестве доказательств было бы невозможным.

Субъективными факторами, которые способствуют превращению объективно существующей возможности обнаружения доказательств в действительность их обнаружения, являются:

- знание субъектом доказывания общих закономерностей возникновения информации о преступлении и преступнике;

- знание им ситуационных особенностей механизма возникновения этой информации;

- знание того, что может представлять собой в данной ситуации доказательство, по крайней мере, как типичное, общее (один и тот же объект в зависимости от ситуации может иметь и не иметь доказательственного значения, поэтому его "свойство доказательственности" само имеет ситуационный характер и становится проявлением определенной тенденции);

- знание приемов и средств обнаружения доказательств и умение применять эти приемы и средства;

- обладание необходимыми субъективными качествами (наблюдательность, внимание, терпеливость, способность логически мыслить и т.п.).

Роль специалиста, участвующего в процессе обнаружения доказательств, как раз и заключается в восполнении своими субъективными качествами - знанием и умением - субъективных качеств лица, осуществляющего собирание доказательств.

Поскольку закономерности обнаружения доказательств неразрывно связаны с закономерностями возникновения информации о преступлении и преступнике, а последние, как было сказано, проявляются ситуационно, в зависимости от конкретных условий, закономерности обнаружения доказательств тоже проявляются как ситуационные. Ситуация определяет особенности процесса обнаружения доказательств. Сходство же определенных ситуаций между собой, повторяемость их общих черт, закономерность, т.е. повторяемость процессов обнаружения доказательств, создают условия для группирования и обобщения этих процессов, для их типизации. Типизация процессов обнаружения доказательств означает познание управляющих ими закономерностей.

2. Фазы процесса доказывания

Кто неправильно застегнул первую пуговицу, уже не застегнется как следует (Иоганн Вольфганг Гете).

Доказывание как специфическая познавательная деятельность есть в конечном счете оперирование доказательствами. Совершенно очевидно, что обнаружение, собирание доказательств - только один из элементов этой деятельности. Для того чтобы собранные доказательства можно было применить как средства установления истины, их необходимо исследовать, оценить и только после этого использовать для целей судопроизводства.

Самому процессу доказывания посвящена лишь весьма краткая, даже схематичная ст. 85 УПК РФ: Доказывание состоит в собирании, проверке и оценке доказательств в целях установления обстоятельств, предусмотренных статьей 73 настоящего Кодекса (т.е. входящих в предмет доказывания). Понятно, что для практических целей этого совершенно недостаточно, и отдельные элементы - составные части процесса доказывания - нуждаются в более подробном описании и исследовании.

Зададимся вначале вопросом, в каком отношении находятся эти составные части процесса доказывания друг к другу и к самому процессу доказывания.

На наш взгляд, укоренившееся в литературе (в том числе и учебной) выражение "этапы процесса доказывания" методологически неверно. Как правильно отмечает А.А. Хмыров, "собирание, проверку и оценку доказательств нельзя представлять ни как самостоятельные отрезки процесса доказывания, ни как последовательно сменяющие друг друга промежутки времени: они не отделены друг от друга во времени, в значительной мере переплетается их содержание. Так, уже при обнаружении фактических данных следователь и суд определяют относимость их к делу и возможное их значение, т.е. производят их оценку; сопоставляя в ходе проверки полученные доказательства с уже имеющимися, производя их анализ, субъекты доказывания решают вопрос о достоверности этих данных, т.е. опять-таки оценивают их. Таким образом, собирание, проверка и оценка доказательств являются именно составными элементами процесса доказывания, но не самостоятельными его этапами".

В общем, немногим лучше и термин "стадии процесса доказывания". В то же время термин "элементы процесса доказывания" недостаточно конкретен.

Нам представляется, что наиболее удачно отражает своеобразие этих составных частей термин "фазы процесса доказывания", подчеркивающий их тесное переплетение и взаимообусловленность, возможную одновременность и сосуществование, а также комплексность, многоаспектность самого процесса.

Процесс доказывания - это производимые в установленном законом порядке собирание, проверка и оценка доказательств и использование их с целью достоверного установления обстоятельств уголовного дела. Процесс доказывания объединяет практическую деятельность по производству следственных и судебных действий по собиранию и исследованию доказательств, и умственную, логическую деятельность, направленную на поиски доказательств, их критическую проверку и оценку. Обе эти стороны процесса доказывания необходимы, едины и могут разделяться лишь искусственно. Процесс доказывания имеет целью получение достоверного знания, т.е. он должен привести к таким результатам, когда выводы по делу будут не только истинными, но и обоснованными, доказанными.

В качестве четырех основных фаз процесса доказывания мы будем далее рассматривать собирание, исследование (проверку), оценку и использование доказательств. Далее мы планируем посвятить указанным фазам процесса несколько специальных глав, здесь же пока ограничимся несколькими вводными замечаниями.

Обнаружение доказательств - это их поиск, выявление, выделение тех или иных фактических данных, которые могут иметь доказательственное значение. Как всякая деятельность, базирующаяся на знании определенных закономерностей, поиск доказательств становится деятельностью сознательной и целеустремленной; эффективность ее обусловлена самой возможностью обнаружения доказательств.

Проверка доказательств производится дознавателем, следователем, прокурором, судом путем сопоставления их с другими доказательствами, имеющимися в уголовном деле, а также установления их источников, получения иных доказательств, подтверждающих или опровергающих проверяемое доказательство. Эта формулировка ст. 87 УПК РФ недостаточно точна по следующим соображениям.

Во-первых, данная статья вменяет упомянутым субъектам доказывания в обязанность производить проверку собранных доказательств. В то же время и другие субъекты доказывания (защитник, обвиняемый, потерпевший и др.), очевидно, имеют полное право проводить своими силами проверку доказательств (как собранных или представленных ими самими, так и тех, которые стали им известны от следователя, прокурора, суда). Закон однако об этом праве даже не упоминает.

Во-вторых, сам термин "проверка" представляется не совсем удачным и слишком узким. В свете этого, следуя мысли Р.С. Белкина, мы будем здесь и далее говорить об исследовании доказательств.

Сущность исследования доказательств заключается в том, что познается их содержание, проверяется его достоверность и устанавливается согласуемость доказательств по одному делу между собой.

Содержание доказательств - это заключающаяся в них доказательственная информация. Последняя дает ответ не только на вопрос, что именно устанавливается данным доказательством, но и позволяет выяснить, согласуется ли оно с другими доказательствами по делу.

Оценка доказательств - процесс, связанный, с одной стороны, с переработкой и накоплением информации, а с другой стороны, с выработкой суждения о ценности доказательственной информации. Чтобы оценить доказательства, их нужно исследовать, познать и лишь после этого определить, чего стоит познанная сущность.

Как исследование доказательств, так и их оценка и использование - это процессы, протекающие по внутренне присущим им законам, подчиняющиеся определенным закономерностям. Направленность и проявление этих закономерностей характеризуются следующими положениями.

Исследование доказательств есть частный случай процесса познания объективной действительности. Любая разновидность процесса познания, вне зависимости от того, что служит предметом познания, подчинена общим закономерностям этого процесса. Но поскольку предмет и условия этого процесса придают ему специфические черты, отличающие от других разновидностей процесса познания, общие закономерности познания проявляются в модифицированной форме. Закономерности исследования доказательств и есть модифицированная форма общих закономерностей процесса познания.

Не отличаясь по своей гносеологической природе от общих закономерностей процесса познания, закономерности исследования доказательств обладают следующими специфическими по сравнению с ними чертами. Они:

1) определяют содержание процесса познания таких специфических объектов, как судебные доказательства, - объектов, выражающих не любые изменения среды, а лишь связанные с преступлением;

2) проявляются в специфических условиях процесса доказывания, ограниченного сроками, средствами и кругом участников;

3) отражают специфику методов судебного исследования, в том числе таких, которые применяются только при исследовании доказательств (криминалистических, судебно-медицинских и пр.);

4) отражают и своеобразие цели исследования доказательств, совпадающей с целью доказывания в целом: установление истины по конкретному делу, т.е. цели сугубо практической.

Сущность исследования доказательств заключается в том, что познается их содержание, проверяется его достоверность и устанавливается согласуемость доказательств по одному делу между собой.

Содержание доказательств - это заключающаяся в них доказательственная информация. Последняя дает ответ не только на вопрос, что устанавливается данным доказательством, но и позволяет выяснить, согласуется ли оно с другими доказательствами по делу.

Процесс отражения, лежащий в основе возникновения информации о преступлении и преступнике, в силу своей ситуационности может привести к образованию искаженных и неполных отражений. В процессе исследования доказательств такие искажения и неполнота их содержания должны быть выявлены и объяснены.

Искажение и неполнота отражений могут быть следствием отклонений в процессе возникновения доказательств (например, в силу специфических, нетипичных условий следообразования), перерыва или остановки этого процесса или его маскировки. Искаженные отражения поддаются коррекции посредством:

- сопоставления с другими доказательствами, достоверность которых не вызывает сомнения;

- установления причин искажения и получения данных о том, что отражаемый объект мог и таким образом отразиться на отражающем объекте, либо о том, что вначале он отразился иначе, но потом отражение было искажено;

- внесения поправок при помощи экспертного исследования доказательств или на основе аналогий, или справочных данных о типичных отражениях подобного рода.

Неполнота отражения, будучи существенной или несущественной, не обязательно препятствует использованию такого доказательства в доказывании. Если отражение настолько неполно, что не передает тех изменений среды, по которым можно судить об отражаемом объекте, то неполнота его существенна. Информация, содержащаяся в таком доказательстве, бесполезна. С точки зрения целей доказывания, можно говорить об информационной "пустоте" такого отражения. Если отражение недостаточно точно передает изменения среды (передает, например, не все возможные изменения), то такая неполнота не так существенна, ибо может быть компенсирована доказательственной информацией, почерпнутой из других отражений-доказательств. При этом необходимо иметь в виду, что характеристика отражения как неполного зависит и от средств исследования этого отражения. Чем эффективнее средства, тем дальше отодвигаются границы неразличимого при исследовании отражений, тем уже становится понятие их неполноты. Становятся доступными те "микроотражения", которые раньше были недоступны исследователю.

Ложное отражение (в отличие от искаженного и неполного) есть полное отражение, но не события преступления, а другого события, выдаваемое за отражение преступления. Такие отражения возникают при различных инсценировках. Причинами ложных изменений среды бывают сами инсценировки, поэтому такие изменения доказательствами мнимого события не выступают, а доказывают только инсценировку. Таково, например, значение так называемых негативных обстоятельств, которые несут в себе не информацию о преступлении, чьим отражением они якобы являются, а о другом событии - об инсценировке преступления. Но в том случае, когда инсценировка преследует цель скрыть следы совершенного преступления, негативные для самой инсценированной обстановки обстоятельства становятся прямыми или опосредствованными отражениями преступления. Во всех случаях негативные обстоятельства выступают отражением либо подлинного, либо инсценированного действия, не укладывающимся в типичную для данной ситуации картину отражения, противоречащим ей.

Содержанием доказательственной информации могут быть не только те изменения, которые претерпевает в результате отражения среда, но и изменения на отражаемом объекте как последствия акта отражения. Возникает обратная связь между отражающим и отражаемым объектами (М.Я. Сегай, 1966). Следствием этой связи становится появление отражения на объекте, который первоначально выступал как отражаемый; отражаемый и отражающий объекты как бы меняются местами, расширяется круг доказательств, границы их исследования раздвигаются, связь между преступлением и средой усложняется. Задача исследования доказательств - выявление и этой связи. Собственно, именно в данном случае налицо полный процесс отражения: связь между объектами процесса в буквальном смысле взаимна. Открываются возможности по изменениям на самом отражаемом объекте судить о его связях со средой, например, по признакам, возникшим на субъекте, судить о его связи с предметом преступного посягательства и т.п.

Исследованию доказательств присущи все общие черты процесса познания, независимо от разновидностей как самих доказательств, так и средств и методов их исследования. Этим же определяется и устойчивость процесса: как в отношении принципов и форм, так и в отношении целей.

Исследование доказательств - обязательный элемент процесса доказывания. Оценке доказательств и их использованию в доказывании всегда предшествует познание доказательственной информации, ибо только таким путем может формироваться суждение о ценности этой информации для дела и путях ее использования для достижения истины. Поэтому исследование доказательств для каждого акта доказывания есть процесс необходимый.

Наконец, исследование доказательств - повторяющийся процесс, осуществляемый каждый раз, когда производится доказывание, условия, формы, средства и методы которого, несмотря на их разнообразие, ограничены и поддаются классификации, результаты его можно предвидеть, прогнозировать.

Итак, можно заключить, что исследование доказательств, как и их возникновение и собирание, носит закономерный характер, а отражение закономерностей данного процесса в науке, их познание приобретают значение научных закономерностей.

Закономерность исследования доказательств не противоречит ситуационности этого процесса. Ситуационность проявляется в выборе средств и методов исследования доказательств, в частных целях исследования, т.е. в характере решаемых вопросов, зависящих от конкретной обстановки доказывания.

В результате исследования доказательств в распоряжении субъекта доказывания оказывается соответствующим образом интерпретированная и доступная по своему смысловому выражению доказательственная информация. Она подлежит оценке, которая предпринимается для того, чтобы выяснить ее допустимость и относимость к делу, связи доказательств между собой, возможности использования в процессе дальнейшего судебного исследования.

Оценка доказательств - это информационно-логический процесс: информационный потому, что связан с переработкой и накоплением информации; логический потому, что по своей природе оценка доказательств есть мыслительная деятельность, связанная с суждением о ценности доказательственной информации. Поэтому и закономерности последней носят информационно-логический характер как закономерности получения выводного знания на базе исследования доказательственной информации. Иными словами, для того, чтобы оценить доказательства, их нужно исследовать, познать и только после этого определить, "чего стоит" познанная сущность.

Исследование и оценка доказательств позволяют использовать их в уголовном судопроизводстве. Термин "использование доказательств" был предложен Р.С. Белкиным еще в 1967 г.. Под использованием доказательств следует понимать оперирование ими в целях доказывания. В сущности, оперирование доказательствами и есть само доказывание.

При таком понимании использования доказательств нельзя согласиться с мнением Н.А. Селиванова о том, что использование доказательств включает в себя и их исследование, и оценку. С нашей точки зрения, использование доказательств не совпадает с их исследованием и оценкой и не охватывает этого. Использоваться могут лишь исследованные и оцененные доказательства.

В своей основе процесс оперирования доказательствами есть также логический процесс, подчиняющийся всем закономерностям рационального мышления. Оперирование доказательствами может заключаться в их демонстрации (предъявлении) в целях подтверждения доказанности того или иного обстоятельства; оно необходимо в целях проверки других доказательств, их исследования; наконец, использование доказательств может оказаться необходимым для получения иных доказательств и установления их источников, например правдивых свидетельских показаний.

В уголовном процессе использованию доказательств присущи определенные закономерности. Из числа закономерностей, управляющих процессами оценки и использования доказательств, для криминалистики представляют особый интерес такие, как:

1) закономерности формирования суждений о достоверности содержащейся в доказательствах информации и ее ценности для установления истины по делу;

2) закономерности формирования доказательственных рядов, связей между доказательствами;

3) обусловленность результатами оценки степени вероятности криминалистических версий, формы экспертных выводов, тактических решений;

4) закономерности уменьшения информационной неопределенности и действий следователя в условиях тактического риска;

5) связь и взаимообусловленность содержания доказательств, форм, средств и способов их использования в доказывании;

6) расширение сферы и вариантов использования доказательственной информации по мере решения задачи объективизации ее оценки.

Специфика действия и проявления названных закономерностей оценки и использования доказательственной информации заключается, как нам представляется:

- во-первых, в специфике самой доказательственной информации;

- во-вторых, в единичном, как правило, неповторимом "рисунке" связей между доказательствами, образующими систему доказательств по конкретному делу;

- в-третьих, в условиях протекания этих информационных процессов, определяемых процессуальными правилами доказывания.

Действие именно таких закономерностей обеспечивает в доказывании поступательное движение к истине, когда каждое новое доказательство, "вписавшееся" в систему уже известных доказательств, означает шаг вперед, когда накопление доказательств при одновременном их отборе приводит к возникновению представления о доказанности искомого, к убежденности в этом. Указанные закономерности, как и рассмотренные ранее, проявляются в действии как тенденция, осуществление которой зависит от ситуации, и эта ситуационность определяется в конечном счете полнотой и формой проявления "управляющих" ими закономерностей.

Такова в общих чертах характеристика закономерностей собирания, исследования, оценки и использования доказательств, лежащих в основе и определяющих содержание процесса доказывания.

3. Процессуальные и криминалистические средства доказывания

Благая цель может сообщить ценность лишь таким средствам, которые достаточны и действительно ведут к цели (Дэвид Юм).

Исходя из содержания доказывания как деятельности по собиранию, исследованию, оценке и использованию доказательств, мы различаем процессуальные (процедурные) и познавательные способы (методы) и средства доказывания. К числу процессуальных, по общему мнению, в первую очередь, относятся следственные действия, т.е. процессуальные действия, которые преследуют цель собирания и исследования доказательств. Исчерпывающий их перечень содержится в уголовно-процессуальном законе. Это осмотр, освидетельствование, следственный эксперимент, эксгумация, обыск, выемка, допрос, очная ставка, предъявление для опознания, проверка показаний на месте, назначение судебной экспертизы. Сюда же (возможно, с некоторыми оговорками) можно добавить и контроль за корреспонденцией и переговорами. Кроме следственных действий, к процессуальным способам собирания и исследования доказательств можно отнести:

1) процессуальные действия в стадии возбуждения уголовного дела - получение и проверка заявлений и сообщений, истребование объяснений, назначение документальных проверок, ревизий (ч. 1-2 ст. 144 УПК РФ);

2) истребование документов и предметов по инициативе субъекта доказывания;

3) принятие сообщений и предметов, документов от участников процесса, учреждений, предприятий, общественных организаций и иных лиц;

4) получение образцов для сравнительного исследования (ст. 202 УПК РФ).

Все эти способы "обладают процессуальной формой в единстве с содержанием. Поэтому было бы неверно считать иные, кроме следственных (судебных) действий, способы собирания и проверки доказательств "непроцессуальными". Их процессуальная форма иная, нежели у следственных действий, менее детализирована, но она существует".

Поскольку доказывание представляет собой, как указывалось, единство познавательной и удостоверительной деятельности, все названные процессуальные способы собирания и исследования доказательств предполагают активную удостоверительную деятельность следователя по формированию источников доказательств: протоколов соответствующих действий и иных документов. В этой связи С.А. Шейфер отмечает, что "допрос, осмотр, следственный эксперимент, предъявление для опознания и т.д. - это активные действия следователя по формированию доказательств. Сказанное, разумеется, не означает, что доказательство от начала до конца "создается" следователем в ходе следственного действия. Следы изучаемого события возникают независимо от сознания следователя и являются объективной основой доказательств. Однако полнота выявления и сохранения фактических данных в немалой степени зависит от того, правильно ли выбрано и проведено следственное действие, пригодно ли оно по своей внутренней конструкции к отображению имеющихся следов, соответствуют ли примененные следователем средства фиксации особенностям подлежащих запечатлению следов".

Исходя из принятого нами различения доказательств и их источников, можно полагать, что речь должна идти о формировании следователем не доказательств, а именно их источников, содержание которых - фактические данные - не создается, а лишь отображается.

По отношению к познавательной стороне доказывания названные процессуальные способы собирания и исследования доказательств играют роль специальных процессуальных процедур, в рамках которых применяются методы и средства познания, среди которых ведущую роль играют законы и категории логики, криминалистические средства и методы.

Вопрос о методах и средствах познания представляется одним из кардинальных в теории доказывания.

Известно, что метод - в широком смысле - это способ подхода к действительности. Широкую известность в литературе получило определение метода, предложенное болгарским академиком Т. Павловым: "Методом является внутренне присущая (имманентная) закономерность движения научного мышления, взятая в качестве сознательно используемой нами для более верного, более быстрого и более полного достижения истины". И хотя в этом определении идет речь о научном мышлении, оно полностью применимо к методу доказывания, поскольку последнее как разновидность познания представляет собой в основе мыслительную деятельность.

В иерархии методов познания базовым является диалектический метод. В свете господствовавшей в нашей стране идеологии этот метод ранее именовался марксистским, хотя диалектика - как метод творчески познающего мышления - была известна еще античным философам, а затем детально разработана Гегелем. В последнее время увлечение огульным отрицанием всего "марксистско-ленинского" побудило некоторых авторов демонстративно игнорировать всякое упоминание о диалектическом методе, что нельзя не рассматривать как проявление невежества и дремучего конформизма. Диалектический метод не только невозможно "отменить", но он по-прежнему должен рассматриваться как единственный всеобщий метод познания явлений природы, общества и мышления.

Будучи всеобщим методом познания, материалистическая диалектика играет роль и всеобщего метода доказывания. Отражая закономерности этого процесса, диалектический метод обеспечивает достижение истины в судопроизводстве. Ничуть не утратили своей актуальности слова К. Маркса о том, что истинными должны быть не только результаты исследования, но и пути исследования; само исследование истины должно быть истинным: истинное исследование есть развивающаяся истина, отдельные члены которой соединяются в результатах исследования.

Всеобщность диалектического метода и, следовательно, полное распространение его категорий на процесс доказывания (как деятельность мыслительную) опираются на аксиоматическое положение о единстве мышления.

В литературе до сих пор появляются высказывания о существовании своеобразного "следственного" или "судебного" мышления, о котором в свое время писал А.Я. Вышинский, считавший, что у этого мышления есть "своя" логика, "не всегда и не во всем совпадающая с книжной логикой".

Весь процесс доказывания - логический процесс, при помощи которого следователь и суд приходят к выводу о существовании или несуществовании тех или иных фактов, явлений, действий, отношений, связей и т.п. Как логический процесс, это - процесс мышления, единый в своей сущности, независимо от предмета мыслительной деятельности. Нет и не может быть специфического "судебного", "следственного" или "криминалистического" мышления, отличающегося от мышления в других областях человеческой деятельности, протекающего по специфическим законам, подчиняющегося особой логике. Некоторые особенности мыслительной деятельности следователя, обусловленные предметом, условиями, методами доказывания, отнюдь и ни в какой мере не изменяют существа процесса его мышления и не делают этот процесс "следственным мышлением".

В диалектическом методе принято различать "верхний" отдел - диалектическую логику - и "нижний" отдел - логику формальную. Диалектическая логика - законы и категории диалектики - играют роль принципов и целей доказывания, его ориентиров на пути к установлению истины. Категории и законы формальной логики определяют содержание рационального мышления субъекта доказывания. Его суждения и умозаключения в отношении отдельных обстоятельств расследуемого дела и всего дела в целом представляют такое же выводное знание, как и любые другие суждения и умозаключения, и отличаются только своим предметом - предметом доказывания.

Признание всеобщего значения материалистической диалектики вовсе не исключает существования других методов познания. Диалектический метод, не подменяя собой специальных инструментов познания, позволяет сконструировать общую систему методов доказывания как специфической разновидности человеческой деятельности, объекты которой определяют специфические особенности применения этих методов.

На связь метода исследования и объекта доказывания неоднократно обращалось внимание и в философской, и в криминалистической литературе. Совершенно правы А.Ф. Зотов и Е.А. Лехнер, когда указывают, что метод исследования можно определить как некоторую совокупность мыслительных или физических операций, которая зависит от характеристик объекта исследования и используется для решения определенного класса задач. "Метод зависит от объекта двояким образом: объектом обусловливается как конкретный характер каждой операции, включенной в метод, так и структура метода - порядок, последовательность, связь отдельных операций".

Единства метода и объекта познания любому исследователю, и в том числе субъекту доказывания, удается достичь с помощью основанных на материалистической диалектике специальных познавательных приемов и средств, которые можно назвать общенаучными и специальными методами познания как в сфере науки (в данном случае криминалистики), так и в сфере доказывания.

Под общенаучным методом исследования следует понимать систему определенных правил, приемов, рекомендаций и используемых технических средств по изучению конкретных объектов, явлений, процессов. При этом под изучением понимается как чувственное, так и рациональное познание. Общенаучными эти методы именуются потому, что они в различных модификациях применяются во всех областях науки и человеческой деятельности. На современном уровне развития в их число входят наблюдение, описание, сравнение, эксперимент, математические методы (в том числе измерение), моделирование. Об особенностях их применения в доказывании писалось неоднократно.

Под специальным методом исследования нужно понимать такой метод, который применяется только в одной или нескольких разновидностях процесса познания, но не во всех, сфера применения которого, таким образом, не имеет такого всеобщего характера, как сфера применения общенаучных методов. Из этого следует, что различие между общенаучными и специальными методами, в принципе, есть лишь различие в сфере применения.

В процессе доказывания применяются специальные методы двух видов.

Одни из них характерны только для данной сферы практической деятельности (например, некоторые методы исследования доказательств), другие применяются не только в доказывании, но и в некоторых других сферах человеческой деятельности (например, такой метод фиксации показаний, как звукозапись).

Методы доказывания применяются лишь в пределах и случаях, специально регламентированных законом. Можно ли из этого сделать вывод, что и сами методы познания регламентированы законом? Такое понимание вопроса представляется ошибочным. Закон регламентирует не методы познания истины, а процессуальные формы применения этих методов. Так, закон регламентирует не наблюдение, а осмотр - одну из процессуальных форм применения этого метода, не сравнение, а предъявление для опознания - опять-таки одну из процессуальных форм применения сравнительного метода исследования.

Характерной для процесса доказывания в уголовном процессе спецификой обладает применение общенаучных и специальных методов познания при криминалистической идентификации.

Идентификация - это деятельность, целью которой служит установление наличия или отсутствия тождества. Это процесс исследования тех или иных объектов, применительно к которым решение вопроса о тождестве играет существенную роль для установления истины по делу. При идентификации используются различные методы, сочетание которых зависит от особенностей конкретного акта идентификации. Иными словами, объекты не исследуются посредством идентификации, а исследуются в процессе их идентификации посредством общенаучных и специальных методов познания.

Теория криминалистической идентификации ни в какой степени не может претендовать на роль универсального метода познания истины в уголовном процессе или на роль такого метода в криминалистике, как считал С.М. Потапов. Попытки такого ее истолкования коренятся в недооценке специфики предмета и в чрезмерно широкой трактовке понятия метода. Считая эту теорию чисто логической, при этом не учитывают, что она, как любая частная теория, пользуется понятиями логики, но к логике не сводится. Не охватывает она и весь круг доказательств и все разновидности процесса их исследования.

Необходимость установить тождество материальных объектов возникает при доказывании тогда, когда из обстоятельств дела непосредственно не ясно, является ли определенный объект тем самым, который оставил след (в том числе и в памяти наблюдателя), либо речь идет о разных объектах. Так, например, является ли человек, оставивший след пальца на месте происшествия, и человек, задержанный как подозреваемый, одним и тем же лицом или это разные люди.

Конечная цель отождествления - индивидуализация, установление тождества конкретного объекта. Установление тождества означает отграничение данного объекта от любых других однородных или сходных с ним. Поэтому идентификация в криминалистическом понимании этого термина означает индивидуальное отождествление. Однако индивидуализация не всегда может быть достигнута непосредственно, в пределах одного познавательного акта, например исследования вещественного доказательства, опознания вещи и т.п. В силу неблагоприятных условий следообразования или иных подобных обстоятельств иногда удается установить лишь однородность объектов, а не их тождество. Достигнутый в таких случаях результат представляет не индивидуальное отождествление объекта, а установление однородности, иначе говоря, установление тождества рода (вида, группы и т.п.).

Процесс идентификации протекает как процесс последовательного сужения рассматриваемой группы объектов вплоть до индивидуального отождествления. При этом используются различные классификационные группы, такие как тип, модель, марка и т.п., пока в процессе все большего сужения группы не будет выявлена индивидуальная совокупность признаков - идентификационный комплекс, который присущ только данному объекту, отличая его от всех подобных. Это будет завершением процесса криминалистической идентификации, достижением его цели - установлением тождества объекта.

Признание постепенности перехода от установления групповой принадлежности к идентификации нельзя, разумеется, толковать как отсутствие различия между этими стадиями. Практике известны ошибки, когда, например, заключение об однородности дроби по одному или двум признакам (по качественному составу, твердости) принималось за доказательство индивидуального тождества.

Вместе с тем, разграничивая выводы о тождестве и выводы о групповой принадлежности, нельзя недооценивать значения установления групповой принадлежности для процесса доказывания. Выводы о групповой принадлежности не являются доказательствами "худшего вида", как склонны иногда думать некоторые следователи и судьи. Если такие выводы правильно использовать, они могут иметь важное доказательственное значение.

С доказательственной точки зрения, установление групповой принадлежности может быть самостоятельным и конечным по результатам видом исследования как в экспертизе, так и при проведении отдельных следственных действий (осмотра, обыска и пр.).

Все сказанное о роли в доказывании теории криминалистической идентификации можно отнести и к теории криминалистической диагностики, активно разрабатываемой в последнее время. Подобно идентификации диагностика - это процесс, осуществляемый различными методами познания.

Криминалистические средства и методы познания, используемые при доказывании, различаются по источнику происхождения, содержанию, целям и субъекту применения.

По источнику происхождения эти средства и методы могут быть, прежде всего, результатом развития и совершенствования практики борьбы с преступностью - оперативно-розыскной, следственной, экспертной, судебной. Криминалистическая наука, изучая эту практику, передовой опыт раскрытия, расследования и предотвращения преступлений, анализирует, осмысливает, а затем совершенствует применяемые в практической деятельности средства и методы доказывания.

Необходимо отметить и такой важный источник происхождения криминалистических средств и методов, как достижения иных наук, преимущественно технических и естественных, на базе которых в криминалистике разрабатываются новые и совершенствуются существующие средства и методы расследования и предотвращения преступлений. Наконец, источником происхождения криминалистических средств и методов служат результаты собственно криминалистических научных изысканий.

По содержанию криминалистические средства и методы, используемые в доказывании, подразделяются на технические, тактические и методические.

По целям применения различают криминалистические средства и методы судебного исследования, в том числе доказывания, и криминалистические средства и методы предотвращения преступлений. Это деление в известной степени условно, поскольку первые могут использоваться и в целях предотвращения преступлений, а вторые - в судебном исследовании.

Используемые в доказывании криминалистические средства и методы должны удовлетворять ряду критериев, сформулированных наукой и правоприменительной практикой.

Критериями оценки криминалистических средств и методов выступают эффективность, надежность, безопасность и допустимость их применения в доказывании. Допустимость средства или метода здесь понимается как его научность, этичность использования в конкретных условиях, возможность применения средства или метода в пределах и случаях, регламентированных законом. Речь должна идти не о законности средства или метода вообще, как порой отмечается в литературе, поскольку, как указывалось, средства и методы познания, вне зависимости от сферы их применения, - категория не юридическая, но гносеологическая. Речь идет именно о том, возможно ли, допустимо ли при данном процессуальном порядке доказывания, в условиях данной процессуальной процедуры применение того или иного средства или метода или же условия познания, объекты и средства познания исключают такую возможность. Иными словами, средства и методы сами по себе не могут быть законными или незаконными, если это действительно научные по происхождению или обоснованию средства и методы познания. Законными или незаконными могут быть пути, формы и цели применения средств и методов в доказывании, иногда вообще, а иногда в конкретных следственных ситуациях.

4. Логические основы доказывания

- Как хорошо, что я не люблю спаржу, - сказала маленькая девочка своему заботливому Другу. - Ведь если бы я любила спаржу, мне пришлось бы ее есть, а я ее терпеть не могу (Льюис Кэрролл. История с узелками).

Доказывание как рациональная мыслительная деятельность подчинена законам логического мышления, обеспечивающим правильность выведения умозаключений и формулирования гипотез. Законы логического мышления эффективно используются при построении различных криминалистических версий, составлении на их основе планов расследования и розыска, при проведении следственных действий, при формулировании выводов и принятии решений везде, где требуется строгая логическая последовательность, доказательность и обоснованность суждений и действий.

Для того чтобы процесс собирания, исследования, оценки и использования доказательств обеспечил установление истины по делу и вместе с тем осуществлялся быстро, без излишней затраты сил и средств, этот процесс должен быть целеустремленным, организованным. Внутренняя его организация обеспечивается выдвижением версий и основанным на версиях планированием расследования.

Под криминалистической версией здесь и далее понимается обоснованное предположение относительно отдельного факта или группы фактов, имеющих или могущих иметь значение для дела, указывающее на наличие этих фактов, объясняющее их происхождение, содержание и связь между собой и служащее целям установления объективной истины.

Об использовании предположений, гипотез при расследовании преступлений впервые в отечественной литературе упоминает В.И. Громов. Говоря о логических основах расследования, он указывал, что следователь пользуется индуктивным и дедуктивным методами суждений. По его мнению, индуктивный метод позволяет следователю сделать достоверный, истинный вывод, а дедуктивный позволяет выдвинуть лишь предположение, "высказывая общее более или менее вероятное суждение, которое при дальнейшем исследовании, по нашему мнению, должно подтвердиться на обследуемом факте". В последующих работах он пришел к выводу, что гипотеза может быть построена и индуктивным методом, должна основываться на хотя бы и недостаточных фактических данных и допускать возможность проверки. "Построение такой гипотезы, которая противоречит логике вещей или вообще является нелепой и не нуждается в проверке, или даже по существу не допускает возможности проверки, конечно, было бы напрасной потерей времени, а в иных случаях могло бы только отвлечь внимание лица, производящего расследование, от конкретных фактов, анализ и оценка которых могли бы привести его надежными путями к установлению достоверных доказательств".

Впервые термин "версия" был употреблен авторами учебника по криминалистике для вузов 1936 г., а первое определение версии предложил Б.М. Шавер: "Под версией понимается основанное на материалах дела предположение следователя о характере расследуемого преступления, мотивах, в силу которых оно совершено, и лицах, которые могли совершить преступление". Все последующие определения версии отражали либо ее логическую природу, либо содержательную или функциональную ее характеристики.

Логические определения версии сводятся к указанию на то, что версия является разновидностью гипотезы либо сходна с нею. Большинство авторов полагает, что речь должна идти о научной гипотезе, не учитывая, что в логике различают еще и частную, и рабочую гипотезы.

Научная гипотеза - это предположение о закономерностях развития общества, природы или мышления, т.е. о явлениях, имеющих общий характер. В отличие от научной, частная гипотеза относится к какому-либо одному или нескольким фактам, явлениям, объясняет только их. Рабочая, или временная, гипотеза, касаясь, как и частная, одного факта или группы фактов, является, в отличие от частной гипотезы, их условным объяснением, носящим временный характер и используемым лишь для дальнейшего исследования.

Представляется наиболее правильным рассматривать криминалистическую версию как разновидность частной гипотезы. Объясняя сущность, происхождение и связи отдельных фактов, версия, как и иная частная гипотеза, не претендуя на установление законов развития природы, общества, мышления, имеет значение только для данного случая.

Криминалистическую версию иногда рассматривают как разновидность рабочей гипотезы. Очевидно, здесь определенную роль играет привлекательность самого термина. Однако такой взгляд на логическую природу криминалистической версии представляется ошибочным. Рабочая гипотеза представляет собой временное, переходное объяснение факта или явления, объяснение, требуемое лишь для данного этапа исследования. Криминалистическая версия не носит временного характера. Будучи выдвинутой, она претендует на истинность, т.е. постоянство объяснения. Версии заменяются другими не потому, что они носят временный характер, а в том случае, когда они опровергнуты как ложные.

Признавая версию частной гипотезой, в то же время следует указать на те отличия, которыми она выделяется среди иных разновидностей частной гипотезы. Она отличается тем, что:

1) конструируется и используется в специфической форме общественной практики - уголовном судопроизводстве;

2) объясняет только те факты и обстоятельства, которые имеют значение по делу;

3) должна быть проверена в ограниченный законом срок;

4) проверяется специфическими средствами и методами, обусловленными законом;

5) проверяется субъектами, специально на то уполномоченными законом;

6) проверяется в условиях, когда возможно активное противодействие такой проверке со стороны заинтересованных в сокрытии истины лиц.

Являясь по своей логической природе гипотезой, предположительным суждением, версия в то же время не может быть отождествлена с любым предположением, возникшим в процессе доказывания. Отличия версий от иных предположений определяются прежде всего ее содержанием.

Криминалистическая версия по своему содержанию может относиться ко всему исследуемому событию в целом, ко всей совокупности имеющихся и подлежащих объяснению фактов, данных или к отдельным обстоятельствам события, группам фактов и даже единичным фактам. По этому признаку различают общие и частные версии.

Содержательная сторона версии предполагает, что версия основывается на всей имеющейся в данный момент совокупности фактических данных по делу и непротиворечиво объясняет ее, причем это предположительное объяснение фактов, обстоятельств, относящихся к делу.

Функциональное значение версии может быть рассмотрено в трех аспектах: гносеологическом, организационном и тактическом.

С гносеологической точки зрения, версию рассматривают как метод (или средство) познания истины в судопроизводстве. Такой взгляд на версию оправдан ее логической природой, однако если быть точным, то следует признать, что сама по себе версия не является средством приращения знания, средством перехода от вероятности к достоверности в судебном исследовании. Такую роль играет процесс проверки версий.

Если сама версия представляется результатом индуктивного умозаключения, то выведение из нее следствий, т.е. определение тех фактов, явлений, которые должны существовать или не существовать, если версия верна, - результат дедукции, построение дедуктивных умозаключений.

Опираясь на исходные данные, версия должна не просто объяснить их, но и раскрыть все виды связей между ними. Содержание версии, разумеется, всегда шире содержания исходных данных, так как включает и предположение о фактах, еще не установленных. Однако при этом содержание исходных данных - а они могут быть почерпнуты как из процессуальных источников (доказательства), так и из непроцессуальных (ориентирующая информация) - должно полностью укладываться в содержание версии. Если версия не может объяснить все известные на момент ее выдвижения исходные данные, это означает, что:

1) факт, выходящий за пределы содержания версии, не имеет отношения к данному событию, не связан с ним;

2) версия в целом нереальна, не отражает объективно существующей между фактами связи и не может служить направлением в расследовании;

3) версия нуждается в корректировке с тем, чтобы объяснить всю совокупность имеющихся фактических данных.

Наряду с конкретными фактическими данными, существенную роль при построении криминалистических версий играют справочные данные обобщенного характера, отражающие данные науки и практики. В этой связи следует остановиться на так называемых типичных версиях.

Понятие типичных версий было сформулировано Р.С. Белкиным в 1966 г. Под типичной версией понимается наиболее характерное (точнее, одно из наиболее характерных) для данной ситуации, с точки зрения обобщенной следственной, судебной или экспертной практики, предположительное объяснение факта или расследуемого события в целом. Смысл использования этих версий заключается в объяснении явления при минимальных исходных данных, что необходимо, например, для выбора направления расследования в самом его начале. Так, одного факта обнаружения взломанного замка на дверях магазина достаточно для выдвижения версий о краже, инсценировке кражи, хулиганских действиях, попытке проникнуть в помещение при утрате ключа собственником или ответственным за имущество лицом.

Естественно, что типичные версии имеют весьма ограниченное познавательное значение. Они могут дать только самое общее представление о событии, которое обязательно должно быть конкретизировано в дальнейшем.

При построении и проверке версий помимо индукции и дедукции используются и другие логические "инструменты" - анализ и синтез, аналогия, обобщение и пр.

Второй аспект рассмотрения функциональной роли криминалистической версии - организационный. По общему мнению, версии определяют направления деятельности следователя, суда, эксперта, оперативного работника, являясь организующим началом и "ядром" планирования действий.

Наконец, третьим аспектом функциональной роли версии служит тактический аспект, определение, чем служит версия с тактической точки зрения: тактическим приемом, основанием для принятия тактического решения или самим решением?

Версия не является ни тактическим приемом, ни тактическим решением. О тактическом значении версии следует говорить лишь применительно к процессам ее выдвижения и проверки.

Многочисленные классификации криминалистических версий можно свести к следующим основным видам:

- по сфере деятельности - следственные, оперативно-розыскные, судебные, экспертные версии; разновидностью следственных версий являются розыскные версии следователя;

- по субъекту выдвижения;

- по объему (кругу объясняемых фактов) - общие и частные;

- степени определенности - типичные и конкретные.

Сводная классификационная схема версий выглядит следующим образом:

Криминалистические версии - существенный, но не единственный элемент логических основ доказывания. Как уже говорилось, в доказывании при построении и проверке версий используются и иные логические категории. Но эти категории - анализ и синтез, дедукция и индукция и т.п. - служат инструментами логического мышления субъекта доказывания и во всех фазах работы с доказательствами: при их собирании, исследовании, оценке и использовании, что будет детально рассмотрено в последующих главах работы. Здесь же целесообразно рассмотреть еще одно направление процесса доказывания, непосредственно связанное с логическим законом исключенного третьего. Речь идет о доказывании так называемых отрицательных фактов.

Под отрицательным фактом М.С. Строгович понимает "отсутствие какого-либо факта, события, действия". Однако по вопросу о существовании и роли отрицательных фактов существуют различные мнения.

Так, Е.П. Никитин считает подразделение фактов на утвердительные и отрицательные таким их гносеологическим делением, которое существенно для понимания фактологического объяснения. Он пишет: "Дело в том, что объясняемым может быть не только существование (наличие), но и несуществование (отсутствие) какого-либо индивидуального объекта. Объясняемое первого типа описывается посредством утвердительного фактуального положения, которое мы будем называть утвердительным фактом... Объясняемое второго типа описывается посредством отрицательного фактуального положения, которое мы назовем отрицательным фактом".

Противоположная точка зрения выражается в непризнании отрицательных фактов по той причине, что факт - это лишь "объективно существующее", а несуществующее не может быть признано фактом.

Представляется, что с позиций криминалистики и доказывания следует признать существование отрицательных фактов. В дореволюционной процессуальной литературе это мнение было общепризнанным. Так, С.В. Познышев писал: "Доказываемы могут быть как утвердительные, так и отрицательные положения, например, что такой-то субъект не был в такой-то час в известном месте. В самом деле, такое положение только по форме отрицательное, по существу же оно скрывает в себе утверждение, что субъект находился в известном ином месте. Но доказываемы могут быть лишь положения, отрицающие конкретный факт, а не носящие общий неопределенный, отрицательный характер". Причем из доказательства отрицательного факта не следует, что тем самым утверждается противоположное. Это применительно к вопросу о виновности отмечал Л.Е. Владимиров: "Отсутствие доказательств невиновности не следует превращать в доказательство виновности".

Отсутствие около трупа следов крови, если кровь, судя по повреждениям на теле, обязательно должна была бы быть, столь же реально, как и наличие крови в другом случае. Это обстоятельство вполне удовлетворяет такому признаку факта, как его значение "быть объективно существующим". Одна из распространенных трактовок негативных обстоятельств и заключается именно в том, что они как раз и понимаются только как "факты отсутствия", т.е. как отрицательные факты. Это, правда, другая крайность, поскольку негативным может быть и положительный факт - наличие чего-то, чего не должно было быть в данной ситуации или вообще.

В качестве отрицательных фактов могут выступать различные обстоятельства, в том числе входящие в предмет доказывания, а некоторые из них могут образовывать собой даже состав преступления (например, несовершение действия, которое субъект должен был совершить в данной ситуации). Признание существования отрицательных фактов в такой их интерпретации вытекает и из принятого в праве понятия юридических фактов как условий или обстоятельств, с которыми правовые нормы связывают наступление определенных правовых последствий, т.е. возникновение, изменение или прекращение субъективных прав и соответствующих им правовых обязанностей.

Обнаружение отрицательного факта при проверке версии, исходными данными для построения которой служили только факты положительные, еще не означает во всех случаях, что эта версия неверна и требует корректировки или замены. Отрицательный факт может согласовываться с положительными фактами и в одной системе объяснения может быть непротиворечивым по отношению к ним. Например, такой отрицательный факт, как отсутствие охраны объекта, где была совершена кража, не только не противоречит фактам обнаружения взломанного замка, наличия следов пребывания на объекте посторонних лиц и т.п., но полностью согласуется с ними и служит подтверждением версии о краже, построенной на их основе. Только тогда, когда отрицательный факт не может быть объяснен с точки зрения проверяемой версии, он сыграет роль факта, не вписывающегося в эту версию. Но в этом случае его роль ничем не отличается от роли противоречащих версии положительных фактов.

Интересен вопрос: все ли факты, попадающие в орбиту процесса доказывания, должны доказываться? Ответ на него, разумеется, отрицательный.

Во-первых, не подлежат доказыванию факты, не относящиеся к делу, предмету доказывания. Хотя, строгости ради, отметим, что этот момент может проясниться далеко не сразу.

Во-вторых, не подлежат доказыванию так называемые общеизвестные факты. Правда, понятие общеизвестности трактуется по-разному. Так, Г.С. Фельдштейн писал: "Общеизвестность, поскольку она нуждается в определении, есть область таких фактов, которые в данный момент считаются бесспорно установленными в сознании человечества". В то же время он считал, что "вопрос об общеизвестности факта не так прост, как это кажется с первого взгляда, ввиду изменчивости запаса человеческого сознания. Бесспорно лишь следующее. Факты, известные сторонам, но не известные суду, должны подлежать доказыванию. Факты, известные суду, доказыванию не подлежат, за исключением того случая, когда они становятся известными суду частным путем, вне судебного разбирательства".

Думается, что во второй части своих рассуждений автор отступил от своего же определения общеизвестности фактов. Очевидно, что факты, о которых он ведет речь применительно к судебному разбирательству, не могут считаться общеизвестными просто потому, что они известны не всем его участникам. Общеизвестность факта предполагает его известность всем; его неизвестность каким-либо отдельным лицам должна быть объяснима опять-таки общеизвестными причинами, не требующими доказательства.

В-третьих, не подлежат доказыванию обстоятельства "сверхъестественные, противоречащие известным нам законам природы и потому невозможные с точки зрения их... каковы чудеса, исцеление молитвою, влияние заговоров, вынимания следа и т.п."). Эти слова звучат весьма злободневно в наши дни при повальном увлечении религией "новообращенных" вчерашних воинствующих атеистов, обилии суеверий и всевозможной мистики.

Логические основы доказывания включают в себя ряд аксиом, отражающих общие законы правильного мышления.

1. Доказываемый факт, обстоятельство и средства его доказывания должны быть явными и точно определенными. С точки зрения логики, это означает, что тезис (то, что доказывается) и аргументы (средства доказывания) должны быть выражены однозначно, не должны допускать различные толкования, причем аргументы должны быть истинными.

2. На всем протяжении процесса доказывания факта, обстоятельства доказываемое должно оставаться одним и тем же. Это требование вытекает из логического закона тождества: каждая мысль, которая приводится в данном умозаключении, при повторении должна иметь одно и то же определенное, устойчивое содержание. Нарушение этого правила, которое в логике именуется "подменой тезиса" (ignoratio elenchi), ведет к тому, что обстоятельство остается недоказанным.

3. Важные правила доказывания вытекают из логического закона противоречия, который гласит: не могут быть одновременно истинными две противоположные мысли об одном и том же предмете, взятом в одно и то же время и в одном и том же отношении. Вот эти правила:

а) доказываемое обстоятельство не должно иметь противоречивого содержания, т.е. не быть внутренне противоречивым (например, огнестрельное отверстие не может одновременно характеризоваться и как входное, и как выходное);

б) нельзя одним актом доказывания пытаться доказать два логически противоречивых обстоятельства, факта;

в) доказательства, используемые для доказывания факта, обстоятельства, не должны противоречить друг другу.

4. Два доказываемых факта, обстоятельства, противоречащие друг другу, не могут быть оба истинными или оба ложными. Это правило основано на логическом законе исключенного третьего: два противоречащие суждения не могут быть одновременно ни истинными, ни ложными и нет между ними среднего, третьего.

5. Важнейшее значение в процессе доказывания имеет логический закон достаточного основания: всякая истинная мысль должна быть обоснована другими мыслями, истинность которых доказана. Из этого закона вытекают следующие правила доказывания:

а) факты доказываются в конечном счете фактами;

б) средства доказывания должны быть полными;

в) средства доказывания в своей совокупности должны служить достаточным основанием для признания доказанным обстоятельства, факта - наиболее распространенным нарушением этого правила является ошибка, именуемая в логике nonsequitur ("не следует", "не вытекает"), когда положение, которое требуется доказать, не следует, не вытекает из приведенных в его подтверждение доводов);

г) средства доказывания сами должны быть истинными;

д) истинность средств доказывания должна быть установлена независимо от доказываемого факта, обстоятельства;

е) доказывание конкретных утверждений не должно неявно опираться на предположение об истинности самих этих утверждений - возникающая при нарушении этого правила логическая ошибка носит название "круг в доказательстве" (circulus in demonstrando).

Аксиомы доказывания имеют важное значение при построении и проверке версий, причем при построении версии они служат базой для выдвижения именно логически противоречивых предположений типа "убийство - самоубийство", "кража - инсценировка (отсутствие) кражи" и т.п.

Помимо упомянутых, в процессе доказывания могут иметь место и иные логические ошибки. К их числу можно отнести поспешное обобщение, когда какое-то свойство предмета переносят на другие предметы данного класса, рода - обычно на том основании, что не встречалось предметов, у которых нет этого свойства; смешение причинной связи с иным видом связи, например пространственной или временной и др.

5. Психологические основы доказывания

По всем вопросам убедительные доказательства открываются нами лишь тогда, когда мы и без того достаточно убеждены в истинности доказываемого (Йожеф Этвеш).

Психологические основы доказывания - это психологические особенности деятельности в процессе доказывания его субъектов - следователя и других субъектов доказывания.

О психологических особенностях следственной деятельности, психологии других участников процесса существует значительная криминалистическая и процессуальная литература. Все авторы единодушны в оценке и характеристике следственной деятельности, как творческой, протекающей в условиях дефицита времени, в экстремальных условиях, вызывающих порой стрессовое состояние следователя, требующих неординарных, порой эвристических решений. Подчеркивается такая особенность следственной деятельности, как необходимость преодоления и нейтрализации противодействия лиц, заинтересованных в неудаче расследования, в сокрытии истины по делу.

Не останавливаясь на вопросах, достаточно подробно исследованных в литературе, рассмотрим лишь некоторые дискуссионные и мало разработанные проблемы психологии доказывания. К их числу относятся психологические особенности деятельности следователя в условиях тактического риска и информационной неопределенности, типичные формы и способы противодействия расследованию, психологические основы формирования внутреннего убеждения субъектов доказывания.

Типичной для начала процесса доказывания представляется ситуация информационной неопределенности, в которой приходится действовать следователю, поскольку большинство преступлений, особенно тяжких, совершается в условиях неочевидности. Именно на ситуацию информационной неопределенности рассчитаны типичные версии и разрабатываемые алгоритмы расследования. Одной из задач первоначального этапа расследования и является устранение или хотя бы существенное ослабление информационной неопределенности, накопление данных, позволяющих следователю составить более или менее полное представление о событии и его участниках.

Типичность ситуации информационной неопределенности обусловливает требования к наличию у следователя определенных психологических качеств: наблюдательности, внимательности, способности к детальному анализу обстановки, к творческому мышлению и, наконец, эмоциональной устойчивости. В совокупности со знанием закономерностей возникновения информации о преступлении и преступнике, способов совершения и сокрытия преступлений это дает ему возможность накопления сведений о механизме события и получения оснований для принятия необходимых организационных и тактических решений.

Версии, формирующиеся на начальном этапе расследования, позволяют начать расследование по горячим следам и постепенно преодолеть информационную неопределенность. Этим же целям служат в принципе и первоначальные следственные действия.

Так, одной из задач осмотра места происшествия, проводимого еще до возбуждения уголовного дела, служит ориентирование следователя в существе события, подлежащего расследованию. Успешное выполнение этой задачи позволяет сразу же сократить число типичных версий, предположительно объясняющих механизм и содержание события, выбрать наиболее правильное направление расследования. Не случайно поэтому от качества осмотра места происшествия в конечном счете зависит успех расследования.

Мыслительная деятельность следователя при осмотре протекает на фоне тех психических процессов, которые определяют его состояние и способность выполнения профессиональных задач. Анализируя психологические основы осмотра места происшествия, Ф.В. Глазырин справедливо заметил: "Именно такая сложная мыслительная деятельность следователя, основанная на правовых, криминалистических, психологических знаниях, профессиональном и жизненном опыте, с использованием помощи специалистов, других участников этого процессуального действия, на проявлении профессионально необходимых психологических качеств, делает осмотр места происшествия рациональным и эффективным, позволяет определить связь обнаруженных объектов с расследуемым событием, выявить различные причинные зависимости между обнаруженными явлениями, негативные обстоятельства, распознать возможные инсценировки". Таким образом, с полным правом можно заключить, что психологические основы осмотра - составная часть психологии доказывания.

То же самое относится и к другим следственным действиям, в особенности тем, при производстве которых следователь сталкивается с противодействием расследованию, на чем подробнее мы остановимся далее.

Информационная неопределенность, в условиях которой протекает процесс доказывания, делает весьма актуальным решение проблемы тактического риска.

В общей форме под тактическим риском понимается допущение отрицательного результата предпринимаемых следователем действий в процессе доказывания.

Ситуация риска возникает уже на начальном этапе расследования, когда следователь стоит перед выбором наиболее вероятной версии, подлежащей проверке в первую очередь. Риск в этом случае заключается в том, что "следователь, "замыкаясь" на одну, наиболее подходящую, на его взгляд, версию, оставляет без внимания остальные версии, упуская время, с каждым днем утрачивая возможности раскрыть преступление". Естественно, что ситуация риска создает определенную психологическую напряженность, преодолеть которую, и то до известной степени, позволяет лишь профессиональная адаптация следователя к рискованным ситуациям.

Как отмечает Г.А. Зорин, "риск - естественный составной элемент следственной деятельности в условиях концентрации проблемных ситуаций, которые постоянно ставят следователя перед необходимостью выбора".

В психологии под риском понимают ситуативную характеристику деятельности, состоящую в неопределенности ее исхода и возможных неблагоприятных последствиях в случае неуспеха. Это понятие имеет в психологии три взаимосвязанных значения:

1) риск как мера ожидаемого неблагополучия при неуспехе в деятельности, определяемая сочетанием вероятности неуспеха и степени неблагоприятных последствий в этом случае;

2) риск как действие, в том или ином отношении грозящее субъекту потерей (проигрышем, травмой, ущербом);

3) риск как ситуация выбора между двумя возможными вариантами действия: менее привлекательным, зато более надежным, и более привлекательным, но менее надежным, исход которого проблематичен и связан с возможными неблагоприятными последствиями.

Обычно выделяют риск оправданный и неоправданный и различают две разновидности рискованных ситуаций:

а) где исход зависит от случая (шансовые ситуации);

б) где исход зависит от способностей субъекта (ситуации навыка).

Оказывается, что при прочих равных условиях более высокий уровень риска наблюдается в ситуациях, связанных не с шансом, а с навыком, "когда человек считает, что от него что-то зависит".

Поскольку проблемная ситуация типична для следственной деятельности вообще, в том числе и при производстве отдельных следственных действий, возможность неблагоприятных последствий необходимо учитывать не только при выборе направления расследования (отдавая предпочтение наиболее вероятной версии), но при производстве предъявления для опознания, следственного эксперимента, обыска и т.п.

Выбор решения в ситуации риска может быть результатом логического анализа ситуации, "просчета" возможных последствий действий в совокупности с мерами по снижению степени риска, но может быть и интуитивен, в первом приближении необъясним, быть следствием инсайта, внезапного "озарения" следователя. Такое озарение представляет собой догадку, в основе которой нет ничего сверхъестественного, не поддающегося анализу.

По определению А.Р. Ратинова, одним из первых исследовавших проблему интуиции применительно к следственной деятельности, "интуиция - неосознанное постижение отдельных положений, которое не выведено логическим путем". Но интуиция, как и любое решение, основано на прошлом опыте человека. Интуитивное решение поддается логическому анализу, позволяющему выявить тот путь, который фактически привел к интуитивному решению, хотя этот путь при принятии решения не осознавался, существовал в "свернутом виде". Как отмечает А.Р. Ратинов, зачастую мыслительный процесс протекает неуловимо, наряду с полными логическими формами, которые принимаются в сокращенном виде, а иные вовсе выпадают, опускаются как давно известные, проверенные опытом, доказанные практикой или установленные какой-либо отраслью знаний. В результате полученный вывод представляется чистой, ничем не обусловленной догадкой. Фактически же он был подготовлен предыдущим мыслительным процессом. "Вспыхивая в сознании как готовое положение, интуитивная догадка перескакивает через ряд звеньев осознанного логического рассуждения и открывает свойства и связи явлений прежде, чем дискурсивное мышление следователя успеет доказать их соответствие действительности... В процессе доказывания знание интуитивное должно быть превращено в логически и фактически обоснованное достоверное знание".

Интуиция следователя может сыграть существенную роль не только в ситуации тактического риска, но и в других случаях проявления психологических свойств личности следователя как субъекта доказывания, например при установлении следователем психологического контакта с проходящими по делу лицами как одного из необходимых условий получения доказательств "от людей".

Под психологическим контактом принято понимать создание атмосферы доверия к следователю, мотивам и целям его действий, формирование у субъекта общения со следователем убеждения, что следователь в своих действиях и поведении руководствуется лишь желанием установить истину и свободен от всего личного.

Психологический контакт устанавливается в процессе общения следователя с участниками следственных действий. Подготовка к этому общению - важный элемент подготовки к проведению следственного действия. А.В. Дулов указывает, что установление психологического контакта требует от следователя проявления его коммуникативных свойств; умения привлекать к себе внимание, пробуждать интерес, доверие, подчас симпатию к личности следователя. "Степень использования коммуникативных свойств находится в прямой зависимости от целей общения, личностных качеств участников, с которыми предстоит вступить в общение. Следователь должен стремиться установлением психологического контакта вызвать предельную психическую активность у будущих участников".

Помимо установления психологического контакта, подготовка следователя к общению с участниками следственных действий должна включать в себя и подготовку его к активному психическому воздействию на участников, и подготовку к возможному противодействию со стороны тех участников, которые заинтересованы в сокрытии истины по делу.

По определению Н.П. Хайдукова, "воздействие следователя на участвующих в деле лиц с целью выполнения задач, поставленных перед ним законом, допустимо и правомерно только тогда, когда у субъекта, на которого оказывается воздействие, имеется свобода выбора линии своего поведения, свобода принятия того или иного решения в конкретной процессуально-тактической ситуации, связанной с расследованием преступления. Допустимое и правомерное воздействие следователя прежде всего должно побудить человека, на которого оно направлено, к сознательному изменению принятых решений, к тому, чтобы пересмотреть линию своего поведения, которая противоречит интересам общества и целям правосудия". Об этом же пишет и А.Р. Ратинов: "Правомерное психическое влияние само по себе не диктует конкретное действие, не вымогает показание того или иного содержания, а вмешиваясь во внутренние психические процессы, формирует правильную позицию человека, сознательное отношение к своим гражданским обязанностям и лишь опосредственно приводит его к выбору определенной линии поведения".

Психологическое воздействие следователя на участников расследования играет особенно важную роль при преодолении их противодействия установлению истины.

Характеризуясь в целом как противодействие следствию, тактика недобросовестных участников следственных действий может выражаться в пассивном и активном сопротивлении усилиям следователя установить истину по делу.

Формами пассивного сопротивления являются:

- отказ от дачи показаний;

- немотивируемое ("голое") отрицание фактов с целью выиграть время для построения системы их опровержения;

- умолчание о фактах;

- неявка по вызову следственных и судебных органов;

- несообщение запрашиваемых сведений и невыдача требуемых объектов (предметов, документов);

- неоказание помощи;

- невыполнение требуемых действий и отказ от участия в следственных действиях и/или подписания соответствующих протоколов.

Активное противодействие следствию проявляется в следующих формах:

- умышленная дезинформация следователя - дача ложных показаний, обман, создание лжедоказательств путем инсценировок, фальсификации предметов, документов и т.п.;

- сокрытие и уничтожение нужных предметов или документов;

- подстрекательство к даче ложных показаний и неповиновению следователю;

- склонение к отказу от данных правдивых показаний путем угроз, иного насилия, подкупа и т.п.;

- прямое сопротивление следователю;

- уничтожение доказательств при ознакомлении с материалами следствия.

Но наиболее опасными формами противодействия расследованию являются понуждение следователя к противоправным действиям и решениям путем угроз, физического насилия, подкупа и т.п. Особенно опасный характер приобретает противодействие в тех случаях, когда оно исходит от вышестоящих руководителей следователя, иных коррумпированных сотрудников властных структур. Преодоление подобного противодействия требует наличия у следователя таких психических качеств, как мужество, принципиальность, решительность, требует умения просчитывать варианты последствий своих действий по преодолению негативных влияний.

Психологическую окраску имеет и процесс формирования внутреннего убеждения следователя и других субъектов доказывания. Понятие внутреннего убеждения следователя и суда формировалось на основе теории свободной оценки доказательств в середине XIX в. В России это понятие привлекло к себе самое пристальное внимание в период разработки и первого опыта применения судебных уставов 1864 г. В последующем это понятие анализировалось при характеристике оценки доказательств в разных системах уголовного процесса. В дореволюционной процессуальной литературе всячески подчеркивалось, что оценка доказательств "по внутреннему убеждению и совести" - это не решение дела "по непосредственному впечатлению или по произвольному усмотрению". "Для того, чтобы внутреннее убеждение не переходило в личный произвол, - писал И.Я. Фойницкий, - закон, не связывая судью легальными правилами, заботится, однако, о выработке его убеждения при условиях и в порядке, которыми обеспечивается, что всякий рассудительный и здравомыслящий человек при тех же данных пришел бы к одинаковому заключению. Правила о таких условиях и порядке имеют высокое значение; ими устанавливается грань между судейскою свободою и индивидуальным произволом".

И.Я. Фойницкий и другие авторы в целом одинаково трактовали эти правила, считая, что внутреннее убеждение должно быть:

а) выводом из доказательств, проверенных в порядке, предусмотренном законом;

б) основано на рассмотрении и оценке всех доказательств по делу ("Из этого правила, обеспечивающего полноту судебного разбора, вытекает крайне важное право сторон на представление имеющихся у них доказательств: суд не может отказать им в таком представлении под предлогом, что дело для него уже разъяснено другими доказательствами или что он не имеет к доказательству доверия");

в) основано на оценке доказательств в их совокупности;

г) основано на оценке каждого доказательства "по его собственной природе и по связи с делом".

Эти основания формирования внутреннего убеждения были восприняты и советскими процессуалистами: "внутреннее судейское убеждение есть разумная (выделено мной. - А.Б.) уверенность советских судей в правильности их выводов по делу, достигнутая тщательным и всесторонним исследованием обстоятельств дела и вытекающая из твердо установленных и достоверных обстоятельств дела. Судейское убеждение лишено всякой иррациональности, это не интуиция и не безотчетное чувство, а твердая уверенность судей в виновности или невиновности обвиняемого, основанная на том, что именно этот вывод - и только он - вытекает из обстоятельств дела, а все иные возможные решения дела отброшены как находящиеся в противоречии с обстоятельствами дела и не соответствующие действительности". Заметим, что "разумная уверенность" означает уверенность в достижении истины, уверенность в невероятности противоположного вывода в данных условиях, а не вообще. В сущности, из этого можно сделать выводы относительно содержания объективной истины как сочетания данных достоверных и данных весьма вероятных, т.е. данных, разумная вероятность которых представляется достаточной для принятия убежденного решения. Разумная уверенность основывается на разумной достаточности.

О гносеологическом и логическом значении внутреннего убеждения уместнее вести речь при рассмотрении такой фазы доказывания, как оценка доказательств, поэтому здесь ограничимся рассмотрением вопроса о психологической природе внутреннего убеждения.

С психологической точки зрения, убеждение - это уверенность, отсутствие сомнений в правильности вывода. Сомнение как сложное психическое состояние включает "сознание недоказанности, неубедительности, переживание неудовлетворенности тем, что выдается за истину, за решение поставленной задачи". А.Р. Ратинов считает, что в процессе доказывания сомнения играют положительную роль, поскольку побуждают к поиску новых данных для их устранения. Поскольку чувство уверенности и противоположное чувство сомнения представляют собой, по терминологии психологии, интеллектуальные эмоции, внутреннее убеждение - категория психологическая, что подчеркивается словом "внутреннее". Внутреннее убеждение характеризует психическое состояние субъекта доказывания, причем не только следователя и суд, но и остальных участников этого процесса и поэтому с полным правом может считаться одним из элементов психологических основ доказывания.

6. Информационные процессы при доказывании

Способность познавать вещи - врожденное свойство человека; возможность быть познанным - закономерность вещей (Сюнь-Цзы).

Доказывание, как познавательный процесс, можно представить как процесс извлечения, накопления, переработки, передачи и использования доказательственной информации. Для характеристики информационной сущности этого процесса необходимо рассмотреть само понятие информации вообще и доказательственной информации в частности.

Ни в философии, ни в кибернетике - науках, наиболее детально исследующих вопросы теории информации и ее сущности, - нет единого понимания и определения этого понятия. Один из основоположников теории информации и кибернетики Н. Винер, касаясь этого вопроса в самой общей форме, писал: "Информация - это обозначение содержания, полученного из внешнего мира в процессе нашего приспособления к нему и приспособления к нему наших органов чувств". Несколько далее он говорит о том, что информация - это мера упорядоченности. Развивая эту мысль и ставя вопрос о том, мерой упорядоченности чего является информация, И. Новик приходит к выводу, что информация - это мера упорядоченности отражения, подобно тому как шум - мера хаотичности отражения.

При всех различиях в определении понятия информации, в большинстве из них указывается, что информация - это сведения, сообщения о чем-то - о фактах, событиях, процессах, явлениях и т.п. "Понятие информации означает знание о чем-то или о ком-то", "информация - это сообщение о событиях, происходящих как во внешней по отношению к системе среде, так и в самой системе".

Большинство исследователей, стоящих на диалектико-материалистических позициях, считают информацию свойством материи. Но информация всегда существует не вообще, а для кого-то и как таковая возникает только с появлением ее "потребителя".

Для нас представляет особый интерес вопрос об информационной стороне поступков, действий людей, т.е. одной из разновидностей событий. По примеру В.И. Корюкина, с этой точки зрения, мы подразделяем информацию на информацию о событии и информацию из события. Первая выражает меру связи события с последующими изменениями в окружающей среде, вторая - с последующими изменениями: "Всякое событие связано с изменениями в окружающей среде. Изменения в среде предшествуют наступлению события, наступление события, в свою очередь, вызывает изменения в окружающей среде... Для того чтобы узнать о событии, мы должны выделить связанные с ним изменения. Связь изменений с событием существует объективно, субъективен лишь способ ее установления (он может быть и ошибочным)... Разумеется, любое изменение представляет собой лишь часть всех изменений, связанных с событием. Связь изменений с событием и характеризуется информацией. Другими словами, информация есть мера связи события и вызванных этим событием изменений в окружающей среде".

Переводя все это на язык теории доказывания, можно сказать, что изменения, связанные с событием, есть доказательства, а мера связи доказательств с событием, к которому они относятся, находящаяся в прямой зависимости от количественного и качественного содержания этих изменений, есть доказательственная информация.

Анализ высказанных в литературе мнений о существе информационных процессов при доказывании позволяет заключить, что они в общей форме сводятся к следующему.

1. Доказывание есть процесс, заключающийся в получении, хранении, передаче и переработке информации в специальных целях судопроизводства.

2. Доказательство - сигнал (сигнал-образ и т.п.) или сообщение как единство содержания, источника и формы.

3. Информация (доказательственная, судебная, идентификационная и т.п.) - сведения о событии как предмете доказывания.

Как справедливо подчеркивает Р.С. Белкин, рассматривая вопрос о содержании доказательства, информация - это сведения о событии, явлении, и эта информация и составляет содержание доказательства. Такая информация, используемая в судопроизводстве для установления истины по делу, была названа доказательственной, при этом отмечалось, что носителями информационных сигналов выступают объекты как живой, так и неживой природы. С точки зрения теории отражения, доказательства - изменения, связанные с исследуемым событием.

Изменения имеют качественную и количественную стороны. Качественная сторона изменений - это их направленность; она может быть внешней, внутренней или и той и другой одновременно и может касаться физической или психической сферы объекта изменений. Количественная сторона изменений - это их величина, образно говоря, то "расстояние", которое отделяет конечную фазу изменений от их начальной фазы.

Поясним это простым примером. След обуви на грунте места происшествия - изменение среды, возникшее в результате определенного события, например появления на этом месте преступника. Это изменение есть отпечаток события, т.е. доказательство этого события. Направленность изменения, т.е. его качество, выражается в преобразовании плотности данного участка грунта под воздействием ноги человека (внутреннее изменение) и изменения рельефа этого участка (образование вдавленного следа подошвы) - внешнее изменение. Количественная сторона изменений характеризуется степенью уплотнения грунта - в отношении внутренних изменений, глубиной и другими параметрами следа - в отношении внешних изменений.

Связь изменений с событием, которым они вызваны, и выражается в количестве и качестве этих изменений. Мера этой связи есть мера такого количества и качества. Это мера связи доказательства с событием, которое им устанавливается, и называется нами доказательственной информацией. Информация - это, разумеется, сведения, сообщения, ибо никаким иным путем, ни в какой иной форме мера связи доказательства с событием не может стать "вещью для нас".

Противоречит ли такое определение доказательства представлению о доказательстве как о сигнале?

Сигнал есть материальный носитель и средство передачи информации. Вне сигнала информация существовать не может. С этой точки зрения, материальный носитель информации - доказательство - также является сигналом, как и носитель любой информации вообще. Таким образом, представление о доказательстве как о сигнале не противоречит представлению о доказательстве как об изменении, связанном с событием. Первое выражает его информационную роль, второе - гносеологическую сущность. Все становится на свои места, если воспользоваться терминологией математической логики: информация - это совокупность структурных свойств некоторого объекта, моделирующая определенные структурные свойства оригинала. При этом объект, определенные структурные характеристики которого моделируют структуру оригинала, служит носителем информации. Этим объектом является доказательство. Совокупность структурных его свойств, моделирующая определенные структурные свойства оригинала, - доказательственная информация, а моделируемый с ее помощью оригинал - событие, ставшее предметом доказывания, т.е. преступление.

Форма выражения информационного сигнала составляет его код. Информационным кодом служит и человеческая речь (словесный код). Поэтому мы считаем, что свидетельские показания есть еще не сам информационный сигнал, а зашифрованная словесным кодом форма его выражения. Сам же информационный сигнал - это то изменение, тот знак-образ, отражение реально воспринимавшегося факта, которое имеется в сознании свидетеля и представление о котором передается показаниями. Следовательно, свидетельские показания - это еще не доказательство, понимаем ли мы последнее как сигнал или как изменения, связанные с исследуемым событием, а форма выражения сигнала, "спрятанного" в сознании свидетеля и представляющего собой с гносеологической стороны отражение того или иного факта действительности. Само это отражение - тоже реально существующий факт, который, в отличие от отражаемого факта, можно назвать фактом-отражением. Вот этот факт как информационный сигнал и есть доказательство.

В доказывании информационный сигнал может существовать в предметной и мысленной (образной) формах. Первая - это вещи, их состояние, пространственно-временные и иные связи, признаки и свойства. Это, если можно так выразиться, материальные факты. Вторая - это отражение материальных фактов в сознании человека, их мысленные отпечатки-образы, то, что мы называем фактами-отражениями. Природа их так же материальна, как и природа первых, но по своей "фактуре" они таковы, что не могут быть восприняты посторонним по отношению к ним наблюдателем. Но и в том и в другом случае информационный сигнал в доказывании - это факт в том смысле, в каком его следует понимать в теории доказывания.

Здесь мы вновь от теории информации, но вооруженные ее понятиями, возвращаемся к вопросам гносеологии доказывания, ибо без этого невозможно сказать, что означает указание законодателя на природу доказательств как сведений (ст. 74 УПК РФ) или фактических данных (ст. 69 УПК РСФСР).

Рассмотрим сначала разницу между этими указаниями.

В современной научной литературе факт определяется как дискретный кусок действительности, установленный человеком. При этом дискретность понимается как объективно существующая вещь, признак, свойство, событие, явление, выделенное из системы и условий, в которых оно существует. Установить факт - это значит отобразить его в нашем представлении таким, каков он в действительности.

Такое понимание факта позволяет трактовать его достаточно широко. Фактом будут и действия, причинившие смерть потерпевшему, и обнаружение его трупа, и встреча убийцы с человеком, который впоследствии будет свидетелем, и мысленный образ убийцы, возникший в сознании свидетеля в результате этой встречи, и т.п. Все эти факты - как изменения, возникшие в среде в связи с исследуемым событием, как информационные сигналы об этом событии - будут доказательствами данного события.

Равнозначно ли понятие факта понятию фактических данных - с семантической и процессуальной точек зрения?

Под фактическими данными в семантике понимаются действительные, подлинные (оправдываемые фактами) сведения, обстоятельства, служащие для какого-нибудь вывода, решения.

Из этого определения фактических данных следует, что семантически это понятие позволяет относить к их числу:

а) сведения, оправдываемые фактами, т.е., по существу, сведения о фактах;

б) обстоятельства, т.е. сами факты.

Сведения о фактах - это закодированная форма отражения реальных фактов в сознании субъекта. Будучи мысленными отпечатками материальных фактов, как мы их назвали, - фактами-отражениями, - эти информационные сигналы выступают наряду с другой формой информационного сигнала - материальными фактами, которые доступны непосредственному восприятию субъекта доказывания.

Из всего сказанного следует сделать вывод, что законодатель, говоря ранее о доказательствах как о фактических данных, имел в виду обе формы информационных сигналов: и факты, и сведения о них, если сами факты лежат в прошлом и познаются субъектом доказывания опосредствованно.

В свете этого замена в тексте закона "фактических данных" на "сведения" вряд ли удачна. Понимание под доказательствами только фактов как "дискретных кусков действительности", а равно и понимание под доказательствами только сведений о фактах - крайности, не выражающие подлинного понятия доказательства.

Возникает вопрос: что же является источником доказательственной информации?

Если исходить строго из понятий теории информации, то следует прийти к выводу, что в буквальном смысле источником информации служат сами изменения в среде, т.е. доказательства, ибо информация и есть мера связи этих изменений с событием, а источником доказательств в таком же буквальном смысле является то событие, с которым они связаны. Однако здесь терминология теории информации расходится с терминологией теории доказывания. Обычно источниками доказательств в уголовно-процессуальном праве называются показания, заключения экспертов, документы и т.п. С точки зрения информационных понятий, это не источники доказательств, а формы выражения информации. Эти противоречия можно преодолеть, если понимать термин "источник" как условный, обозначая им некое "хранилище" доказательственной информации, а не источник ее происхождения в буквальном смысле. Мы действительно черпаем информацию из такого "источника", или "хранилища", но сама эта информация возникает не в этом источнике, а на базе изменений в среде, связанных с доказываемым событием.

В процессе доказывания субъект имеет дело не только с достоверной доказательственной информацией, но и с дезинформацией, т.е. ложными сведениями о событии. Если информация отражает меру связи изменений с событием, то дезинформация - это искаженные представления о такой связи или создание представлений о такой ложной связи.

Подобно тому, как собственно доказывание не исчерпывает собой содержания расследования и судебного рассмотрения уголовных дел, так и доказательственная информация не является единственным видом информации, с которой имеет дело субъект доказывания. Помимо процессуальных действий по собиранию, исследованию, оценке и использованию доказательств, субъект доказывания осуществляет целый комплекс организационных, розыскных и иных мероприятий, обеспечивающих доказывание, но лежащих за его рамками. В процессе этих мероприятий субъект также получает, перерабатывает и использует определенный объем информации, но эта информация не является доказательственной, ибо ее источником служат не изменения в среде, т.е. доказательства, и самой этой информацией ничего не доказывается. С помощью этой информации следователь и другие участники процесса доказывания ориентируются в событиях, фактах, так или иначе связанных с исследуемым событием, но не входящих в предмет доказывания. По своей сущности все эти сведения могут быть названы ориентирующей информацией, а их получение может быть осуществлено как процессуальным, так и непроцессуальным путем. Основным каналом получения такой информации служат оперативно-розыскные меры, осуществляемые органом дознания, о чем подробно говорится в следующей части настоящей главы.

Получение, хранение, передача, переработка и использование доказательственной информации осуществляются на всем протяжении процесса доказывания. Эти стадии движения информации настолько тесно переплетаются друг с другом, настолько проникают одна в другую, что могут быть расчленены только условно. Однако в каждой фазе доказывания преобладает, доминирует определенная сторона этого единого по своей сущности информационного процесса. Так, в фазе собирания доказательств происходит главным образом обнаружение доказательственной информации, ее передача и накопление. В фазе исследования доказательств познается содержание заключающейся в них доказательственной информации, устанавливается ее достоверность и согласуемость между собой, в фазе оценки доказательств формируется суждение о ценности доказательственной информации, о ее значении для достижения целей доказывания. Использование доказательств - это использование заключающейся в них доказательственной информации для решения задач доказывания, а в конечном счете - для получения достоверного знания об исследуемом событии.

Достоверность и вероятность - как понятия, которыми мы оперируем при доказывании, - могут быть раскрыты в гносеологическом, логическом и информационном планах.

С гносеологической точки зрения, достоверность - это доказанная, обоснованная истинность, т.е. форма существования истины. Достоверность выводов следователя и суда означает, что эти выводы не только истинны сами по себе, т.е. соответствуют действительности, но и "достойны веры" - доказаны, обоснованы. Достоверность знания - это убежденность в его истинности, утверждение, а не предположение.

В отличие от достоверности, вероятность есть количественная характеристика возможности существования данного факта, явления, или, иными словами, величина способности возможности стать действительностью, степень необходимого в возможном. Поскольку предметом судебного исследования являются единичные факты, постольку степень их вероятности не может быть формализована, и поэтому статистическое определение вероятности не может быть применено в отношении соответствия выводов следователя и суда объективным фактам действительности. Степень вероятности, выражаемая в обиходе вербально (вероятно, весьма вероятно, в высшей степени вероятно и т.п.), отражает степень нашей убежденности в реальности существования факта или явления. Однако при любой степени вероятности не исключается возможность противоположного утверждения, поэтому, по идее, вероятностное знание не может иметь доказательственного значения по делу.

Правда, в современных условиях это положение в известной степени носит декларативный характер, поскольку, как уже отмечалось, используемая в доказывании "практическая достоверность" есть не что иное, как такая степень вероятности, которая практически позволяет пренебречь ею и принять за достоверность.

Формально-логическое содержание понятия достоверности совпадает с его гносеологическим содержанием; достоверность есть обоснованное истинное знание.

Известно, что достоверность или вероятность выводов следствия и суда по делу, как содержание суждения, зависит от достоверности или вероятности посылок и обосновывающего знания - данных, содержащихся в деле, - и от логической формы вывода. Для формирования достоверного вывода как основное, так и обосновывающее знание должно носить достоверный характер. Вероятный вывод есть следствие вероятного, т.е. проблематического характера основного или обосновывающего знания или того и другого вместе.

При выяснении информационного смысла понятий вероятности и достоверности в доказывании следует исходить из диалектического представления о развитии знания от его вероятного значения до достоверного. Информация как мера связи изменений среды с событием, вызвавшим эти изменения, по мере ее накопления ведет к устранению энтропии, т.е. неопределенности. Процесс накопления информации есть процесс уменьшения энтропии. Если в начале расследования механизм события еще неясен и информация о нем минимальна, то к моменту передачи дела в суд энтропия должна быть устранена.

Поскольку неустраненность энтропии означает допустимость противоположного вывода, можно заключить, что вероятность с этой точки зрения есть неполная информация. По мере накопления информации, в нашем случае - доказательственной информации, степень вероятности повышается, а энтропия постепенно устраняется. Одновременно с накоплением информации происходит ее отбор под углом ее относимости, допустимости и значимости для дела. Положительную ценность имеет та информация, которая повышает вероятность достижения цели (применительно к доказыванию - достижения истины), отрицательную ценность - информация, уменьшающая вероятность достижения цели. Поэтому, строго говоря, только та информация ценна, которая содержит что-то новое о предмете доказывания. Поэтому получение информации об уже известных фактах, если достоверность имеющейся доказательственной информации о них не вызывает сомнения, еще не приближает нас к истине, хотя количественно может быть принято за увеличение информации. На самом деле увеличивается не информация, а число ее источников, например свидетельских показаний об одном и том же факте.

Как видно из изложенного, информационный смысл понятий вероятности и достоверности не противоречит гносеологическому и формально-логическому смыслу этих понятий и представляет собой лишь интерпретацию этих понятий с точки зрения теории информации.