Сопоставительный анализ фразеологизмов с анимализмами в немецком и русском языках

Содержание:

Введение ____________________________________________________ 3

Суть фразеологии как языкового явления ______________________ 6

Классификация фразеологических единиц ________________ 8

Сопоставительная фразеология как особый раздел

фразеологической теории ______________________________ 18

Фразеологизмы с анимализмами как объект

сопоставительного анализа специфического

фразеологического фонда ______________________________ 21

Пословицы и поговорки как объект изучения

фразеологизмов с анимализмами ________________________ 30

Классификация пословиц и поговорок с анимализмами

немецкого и русского языков ________________________________ 34

Пословицы (Изречения в форме законченного

предложения) ________________________________________ 38

Собственно пословицы ______________________________ 38

Народные афоризмы ________________________________ 40

Нечленимые сентенции ______________________________ 42

Поговорки (Изречения в форме незаконченного

предложения) ________________________________________ 43

Собственно поговорки _______________________________ 43

Присловья _________________________________________ 47

Нечленимые фразы __________________________________ 50

Заключение _______________________________________________ 55

Резюме ______________________________________________________ 58

Сокращения _________________________________________________ 59

Литература___________________________________________________ 60

Словари _____________________________________________________ 62

Введение.

«…из всех творений языкового гения человека фразеология – наиболее самобытное, сложное и компликативное явление.»

(Ройзензон, 1977:116).

Интенсивное развитие фразеологии как лингвистической дисциплины за последние годы характеризуется постепенной дифференциацией предмета исследования и методики его изучения, а также вовлечения в сферу научного поиска все новых проблем и аспектов, которые опираются на сложившиеся в языкознании теоретические основы фразеологии. Этому процессу соответствует и общая тенденция развития лингвистической теории от простых, первичных и фундаментальных к более сложным, производным уровням, методам и направлениям изучения языка. К последним, несомненно, относится сопоставительный анализ различных языков, результаты которого важны как для теоретического, так и для прикладного языкознания.

В довольно широкой, пестрой и фрагментарной картине конфронтативно-фразеологических исследований труды, посвященные собственно сопоставлению немецкой и русской фразеологии, исчисляются единицами и не образуют в своей совокупности какой-либо цельной системы ни по методике описания, ни по изучаемому объекту. Так, А.В. Федоров и А.Д. Райхштейн в работах по теории перевода уделяют внимание вопросу межъязыковой фразеологической эквивалентности конкретных фразеологических единиц (ФЕ) (Федоров, 1968; Райхштейн, 1968). Различные типы фразеологической эквивалентности рассмотрены более конкретно в работах Ф. Траутмана, М. Геш и О. Каде (Траутман, 1977; Heesch, 1977; Kade, 1976). Все исследователи отмечают характер конфронтативного анализа ФЕ. Так, например, А.Д. Райхштейн, учитывая многоаспектность рассматриваемого явления, выявляет его особенности. Они сводятся в структурном плане к наличию во фразеологизмах вторичности, или производности, в семантическом плане – идиоматичности, имеющей, кроме того, национальную специфику. В связи с последней особенностью автор указывает на аппроксиматичность (приблизительность) сопоставительного анализа ФЕ и его результатов. Он пишет, что «строгое понятие тождества вообще вряд ли применимо к сопоставляемым фразеологическим фактам, каждый из которых занимает в системе своего языка специфическое место и имеет особую значимость, которая не повторяется в неизменном виде в иноязычной системе для соотносительного факта» (Райхштейн, 1980: 17).

На наш взгляд, этот вывод является актуальным и для нашего исследования, в частности, для сравнения ФЕ с анимализмами.

ФЕ с анимализмами являются одной из самых многочисленных и внутренне разнообразных групп фразеологического фонда: анималистические фразеологизмы отражают многовековые наблюдения человека над внешним видом и повадками животных, передают отношение людей к их «меньшим братьям», являясь, тем самым, культурно-информационным фондом в каждом языке.

Актуальность нашего исследования определяется недостаточной разработанностью вопроса классифицирования ФЕ в пределах отдельных групп в словарном составе немецкого и русского языков, в частности, в области фразеологизмов с анимализмами.

В соответствии с избранным направлением исследования целью работы является исследование особенностей специфического фразеологического фонда немецкого и русского языков.

Цель работы предполагает решение следующих задач:

установить критерии разграничения фразеологических единиц с анимализмами в немецком и русском языках;

определить общие свойства фразеологических единиц с анимализмами в немецком и русском языках.

В работе был использован метод сопоставительного анализа.

Материалом исследования послужили данные фразеологических словарей немецкого и русского языков, стилистических и толковых словарей, сборников общеупотребительных пословиц и поговорок в немецком и русском языках.

Теоретическая значимость работы состоит в разработке вопросов фразеологии, а также проблематики, связанной с вопросами сопоставительного анализа специфического фразеологического фонда в немецком и русском языках.

Практическая значимость заключается в возможности использования его результатов в курсах по лексикологии и в спецкурсах по фразеологии немецкого языка.

Основные положения исследования докладывались на семинарах в курсе «Лексикология современного немецкого языка».

Результаты исследования были изложены на 42-й научно-практической конференции по лексикологии в двух докладах: «Критерии разграничения понятий «пословицы» и «поговорки» »и «Фразеологизмы с анимализмами в немецком и русском языках».

1. Суть фразеологии как языкового явления.

В научной литературе фразеология определяется как совокупность фразеологических единиц (ФЕ) рассматриваемого языка (языков), или фразеологический состав (ср.: ЛЭС, 1990:560).

Предметом фразеологии как раздела языкознания является исследование природы фразеологизмов и их категориальных признаков, а также выявление закономерностей функционирования их в речи (Ройзензон, 1977: 19).

Фразеология изучает специфику фразеологизмов как знаков вторичного образования, в частности – как продукта особого вида вторичной косвенной номинации, представленной различного рода синтагматическим взаимодействием слов-компонентов в процессах переосмысления и формирования нового значения исходного сочетания или отдельного слова. Фразеология изучает также особенности знаковой функции фразеологизмов, их значения, структурно-семантическую специфику, проявляющиеся в основных признаках фразеологичности – устойчивости и воспроизводимости, исследует природу лексических компонентов фразеологизмов, их синтаксическое и морфологическое строение, характер синтаксических связей с другими единицами языка и формы реализации в речи (Ожегов, 1957: 13).

Особой задачей фразеологии является изучение системных связей, как между фразеологизмами, так и общеязыковой системой значимых единиц – главным образом, словами (ЛЭС, 1990: 560).

Одной из задач фразеологии является также изучение процессов фразообразования в их номинативном и коммуникативно-функциональном аспектах, а также описание фразеологической деривации – образования новых значений слов на базе значений фразеологизма. Фразеология внутренне связана с лексикологией, синтаксисом и словообразованием, поскольку структура фразеологизмов совпадает со структурой сочетаний слов или предложений, а значение – со значением лексического типа (Schippan, 1992: 154).

Фразеология разрабатывает принципы выделения ФЕ, методы их изучения, классификации и фразеографии (описание в словарях). Фразеология пользуется различными методами исследования, например, компонентным анализом значения, представляющим слово-компонент фразеологизма на уровне семантических «множителей» или выделяющим слово как элемент структуры, а значение слова – как мотивирующий элемент значения фразеологизма (ЛЭС, 1990:560).

На базе существующих в языкознании методов исследования разрабатываются собственно фразеологические приемы анализа и описания: метод идентификации – установление тождеств и различий слов и синтаксических конструкций, образующих фразеологизмы, с их свободными аналогами, метод ограничений в выборе переменных, устанавливающий отличие структурно-семантической организации фразеологизма от сочетаний, образуемых в соответствии с регулярными закономерностями выбора и комбинации и т.п. Фразеология предлагает различные типы классификаций фразеологического состава языка в зависимости от свойств фразеологизмов и методов их исследования (Fleischer, 1997: 110).

1.1. Классификация фразеологических единиц.

У исследователей фразеологического состава изучаемых языков имеется множество мнений о том, что такое фразеологизм, причем наблюдается разница во взглядах на то, каков состав таких единиц в каждом из языков. Наиболее известны классификации фразеологизмов Е. Агриколы, И.И. Чернышевой, А. Роткегель, Г.Л. Пермякова. Авторы по-разному определяют отнесенность к фразеологизмам различных групп словосочетаний и степень устойчивости словосочетаний. Так, например, Г.Л. Пермяков в состав фразеологизмов включает пословицы, поговорки, присловья, крылатые слова, афоризмы (Пермяков, 1985); а Е. Агрикола к фразеологизмам относит простые фразеологические сочетания, фразеологические единства и идиомы (Agricola, 1975). Фразеологический словарь русского языка (ФСРЯ) в состав фразеологизмов языка включает различные описательные и аналитические обороты речи, сложные союзы, сложные предлоги, составные термины и т.д. В целом фразеологизм характеризуется как «сочетание слов с переносным значением», как «устойчивое словосочетание с идиоматическим значением», как «устойчивая фраза». Фразеологизмам присущи метафоричность, образность, экспрессивно-эмоциональная окраска (ФСРЯ, 1987:7).

Теа Шиппан в книге «Лексикология современного немецкого языка» под фразеологизмом понимает «устойчивое единство, состоящее более чем из одного слова». Основная сфера фразеологического состава языка характеризуется у него воспроизводимостью, устойчивостью, лексикализацией, идиоматичностью. Автор называет основные критерии фразеологичности и приводит их подробное описание: воспроизводимость (фразеологизмы являются относительно постоянными компонентами языковой системы, воспроизводимыми как единство, без новообразований); устойчивость (фразеологизмы представляют собой относительно языковую целостность, их видоизменение возможно лишь в незначительной степени); лексикализация (фразеологизмы, по сравнению со свободной синтагмой, образуют новое семантическое единство; конституенты фразеологизма могут терять свою самостоятельность частично, либо полностью); идиоматичность (значение фразеологизма не может быть истолковано по значению его конституентов) (Schippan, 1992:47).

Вольфганг Фляйшер также в качестве основных критериев фразеологичности выделяет лексикализацию и идиоматизацию, как, например, в словосочетаниях: in Bausch und Bogen, klipp und klar, für jmdn. durch Feuer gehen, которые воспринимаются только как фразеологические единства. Далее, во фразеологических оборотах, типа: mit Mann und Maus невоможна замена одного из конституентов другим словом, как например: mit Frau und Maus, ohne Mann und Maus; т.к. значение данного фразеологизма «mit allen» не может быть истолковано из значений «Mann» или «Maus». Однако, как отмечает В. Фляйшер, не всем фразеологизмам присущи перечисленные признаки; у некоторых фразеологизмов наблюдается устойчивая тенденция к свободным словосочетаниям: Antwort geben, Fragen stellen, Zweifel hegen. В. Фляйшер рассматривает фразеологизмы и с точки зрения синтаксиса. Они представляют собой:

а) непредикативные словосочетания, напр.:

zwischen Tür und Angel; die Flinte ins Korn werfen;

б) устойчивые предикативные конструкции, напр.:

Ihn sticht der Hafer;

в) устойчивые предложения, напр.:

Da beißt die Maus keinen Faden ab.( Fleischer, 1997:30).

В исследованиях по фразеологии В.В. Виноградов предлагает классификацию фразеологических единиц по степени семантической слитности. Характеризуя особенности семантики фразеологических сращений и фразеологических единств, он проводит аналогию между фразеологическими единицами и словами в отношении мотивированности их значения. Значение фразеологических сращений, по его мнению, независимо от их лексического состава, от значений их компонентов, условно и произвольно, как значение немотивированного слова. Например, в работе “Об основных типах фразеологических единиц” он отмечает, что фразеологическое сращение представляет собою семантическую единицу, однородную со словом, лишенную внутренней формы. Автор отграничивает фразеологические единства от фразеологических сращений и отмечает, что в первых «целостное значение мотивировано». Восприятие мотивированности значения фразеологического единства опирается на осознание его лексического состава, а также на связь значения целого и значения составных частей выражения (Виноградов, 1977:121-137).

И.И. Чернышева разграничивает фразеологические единства, фразеологические выражения и фразеологические сочетания по характеру значения, возникающего в результате взаимодействия структуры, сочетаемости и семантического преобразования компонентного состава.

Фразелогические единства возникают на основе семантического переосмысления или сдвига переменных словосочетаний. Новое, фразеологическое значение создается не в результате изменения значения отдельных компонентов словосочетания, а изменением значения всего комплекса «как бы наложением на него свежего семантического или экспрессивного пласта» (Чернышева, 1970:39; см. тж. Ожегов, 1953:46). Во фразеологическом единстве поглощается и теряется индивидуальный смысл слов-компонентов. Они образуют неразложимое семантическое целое. Именно этому разряду фразеологии присуще семантическое единство или семантическая целостность. При всем этом, значение целого связано с пониманием «образного стержня фразы» (Чернышева, 1970:39; см. тж. Виноградов, 1977:128), с ощутимостью переноса значения, что и составляет «внутреннюю форму», или образную мотивированность фразеологического единства. Например, jmdm. den Kopf waschen — намыливать кому-либо шею (голову); keinen Finger krümmen — не ударить палец о палец; etw. auf Eis legen — заморозить, не давать ходу.

Образная мотивированность фразеологического единства может с течением времени побледнеть и ослабеть до полной демотивации. Это, как правило, имеет место в тех случаях, когда фразеологическая единица образуется на переосмыслении таких переменных словосочетаний, которые являлись первоначально обозначениями конкретных обычаев народа и вышли с течением времени из употребления, напр.: den Stab über jmdn. brechen — вынести приговор кому-либо (букв.: разломить над кем-либо палку); сюда же: bei jmdn. in der Kreide stehen — быть чьим-либо должником (букв: быть у кого-либо в мелу).

Однако, демотивация фразеологического единства, как отмечает И.И. Чернышева, не влияет ни на его экспрессивность, ни на его функционально-стилистическую принадлежность.

Значение подобных единиц, образующееся на основе переосмысления переменного словосочетания, обладает абсолютной экспрессивностью, т.е. оно экспрессивно вне зависимости от контекста. Оно существует в связи с данным материальным составом фразеологизма также и в том случае, когда постепенно ослабевает и затемняется тот образный стержень, который служил основой мотивированности ФЕ. Следовательно, звуковой состав демотивированных фразеологических единств (идиом) воспринимается носителем речи как определенный словесный комплекс, который имеет традиционно закрепленное значение, экспрессивность и функционально-стилистическую принадлежность.

Термин «фразеологические единства», с точки зрения И.И. Чернышевой, наиболее точно передает структурно-семантическую специфику ФЕ этого типа: целостное значение (семантическое единство), возникающее на основе переосмысления всех компонентов словосочетания.

Образование целостного значения на основе семантического сдвига всего компонентного состава фразеологизма является общим признаком фразеологических единств. Синтаксическая структура этих фразеологизмов может иметь несколько разновидностей, среди которых особенно типичным является словосочетание.

Далее И.И. Чернышева рассматривает две разновидности фразеологических единств, которые имеют твердо фиксированные структурные особенности. Такими фразеологизмами являются (1) парные сочетания слов и (2) компаративные фразеологические единицы.

(1) Парные сочетания слов составляют значительный слой немецкой фразеологии и образуют поэтому ее специфическую особенность.

Парными сочетаниями слов называются фразеологизмы с целостным смыслом, возникающим в результате семантического преобразования сочинительных сочетаний, включающих два однородных слова (существительные, прилагательные, глаголы, наречия) и соединяемых при помощи союза und, реже -- oder или weder…noch.

Смысловая целостность парных сочетаний обусловлена двумя причинами:

единством образа в метафорических парных сочетаниях, напр.: unter Dach und Fach, zwischen Tür und Angel, hinter Schloß und Riegel, mit Haut und Haar;

отнесенностью к одному и тому же или близким понятиям (при синонимичных или тематически близких компонентах), напр.: Art und Weise, schalten und walten, hoffen und harren, leben und weben или отнесенностью к родовому понятию более высокого порядка (при компонентах-антонимах), напр.: Tag und Nacht, groß und klein, arm und reich.

Подобно другим видам фразеологических единств, в парных сочетаниях имеются единицы с мотивированным и немотивированным общим значением, напр.: auf Schritt und Tritt, Hab und Gut, weit und breit, с одной стороны, и gang und gäbe, с другой.

Для парных сочетаний современного немецкого языка наиболее типичной структурой является сочетание субстантивных компонентов (Чернышева, 1970:41; ср.: Ольшанский, 1965:12). Характерными морфологическими особенностями этих парных сочетаний является отсутствие артикля и опущение флексии. Артикль отсутствует у преобладающего большинства парных соединений и у всех парных повторов.

Опущение флексии у первого или обоих компонентов является следствием семантической целостности фразеологизма. Данная закономерность наблюдается также и у парных сцеплений, компонентами которых являются прилагательные, напр.: ein klipp und klares Ja (а не ein klippes und klares Ja).

«Морфологическим следствием» семантической целостности парных сочетаний является также и своего рода выравнивание грамматического рода субстантивных компонентов в следующих случаях: mit all ihrem Hab und Gut, für ihr ganzes Hab und Gut.

Подобно копулятивным сложным существительным, парное сочетание принимает род последнего компонента-существительного das Gut, хотя первый компонент-существительное женского рода — die Habe.

Семантическая целостность ФЕ поддерживается фонетическими средствами. В этом плане наибольшее значение имеет ударение, три вида рифмы (аллитерация, конечная рифма, ассонанс), нарастание компонентов. При наличии неравных по величине компонентов парные сочетания подчиняются закону нарастающих членов (hoch und heilig).

Обращает на себя также такая фонетическая особенность парных сочетаний, как повышенная «сонорность» второго компонента. В первом элементе сонант или отсутствует, или находится в менее выгодном фонетическом окружении: gut und gerne, zu Nutz und Frommen. Из двух обратимых вариантов сочетания чаще употребляется тот, который обладает повышенной «сонорностью» во втором члене: zu Wasser und zu Lande — zu Lande und zu Wasser.

Функционально-стилистическая принадлежность парных сочетаний — собственно-литературная и литературно-разговорная сферы общения (Чернышева, 1970:61; ср. тж.: Riesel, 1963:149).

Продуктивный характер парных ФЕ подтверждается наличием ряда продуктивных структурных типов. В пользу продуктивности данной группы фразеологии говорят такие явления, как активная фразеологическая деривация на основе парных сочетаний, параллельные образования в различных частях речи, наличие резерва переменно-устойчивых парных сочетаний, употребительность парных фразеологизмов в литературно-разговорной сфере общения, прессе и публицистике.

(2) Компаративными ФЕ называются устойчивые и воспроизводимые сочетания слов, фразеологическая специфика которых основывается на традиционном сравнении. Напр.: jmdn. fliehen wie die Pest «бежать от кого-либо как от чумы»; jah, plötzlich hochfahren wie von der Tarantel gestochen «вскочить как ужаленный, букв.: будто укушенный тарантулом»; geschwätzig sein, schwatzen wie eine Elster «быть болтливой, трещать как сорока».

Структурно-семантическое своеобразие устойчивых сцеплений слов данного типа состоит в том, что характеристика свойства или действия происходит через сравнительную группу или сравнительное придаточное предложение, вводимое союзами wie или als. Сравнительная группа или придаточное предложение характеризует свойство или действие, состояние через сравнение er ist wie ein Stier означает «он силен (дик, опасен) как бык».

Фразеологическими выражениями И.И. Чернышева называет единицы, которые по своей грамматической структуре являются предикативными сочетаниями слов и предложениями. По коммуникативной значимости здесь различают следующие разновидности:

Общеупотребительные пословицы:

Es ist nicht alles Gold, was glanzt. «Не все то золото, что блестит»; Viele Köche verderben den Brei. «У семи нянек дитя без глазу»; Mann soll den Tag nicht vor dem Abend loben. «Цыплят по осени считают»; Nachrat—Narrenrat. «Запоздалый совет—совет глупца».

Поговорки типа:

Da liegt der Hund begraben. «Вот где собака зарыта».

3) Устойчивые и воспроизводимые междометия и модальные выражения: Der kann mich gern haben – «Я его и знать не хочу» (выражение неприятия), Du lieber Himmel! – «Бог ты мой! Боже правый!» (выражение ужаса или удивления), Du kriegst die Motten! – «Ты с ума сошел!» (выражение удивления, изумления).

Некоторые из таких устойчивых междометий и модальных выражений имеют эллиптическую форму, напр.: Ja, Kuchen! – «Как бы не так! Этот номер не пройдет!» (выражение отказа), Verflucht und zugenäht! – «Черт возьми! Черт подери!» (проклятие).

Под фразеологическим сочетанием И.И. Чернышева понимает фразеологизмы, возникающие в результате единичного сцепления одного семантически преобразованного компонента. Для семантики подобных ФЕ характерна аналитичность и сохранение семантической отдельности компонентов. Фразеологические сочетания могут быть терминологического, а также нетерминологического характера:

Die goldne Zahl (астрономическое вспомогательное число) [WW, 1962:246], das gelbe Fieber (тропическая болезнь) [WW, 1962:226], die silberne Hochzeit (25-летнее нахождение в браке) [WW, 1962:547], der schwarze Markt (тайный, запрещенный рынок) [WW, 1962:536].

Число фразеологических сочетаний очень невелико, т.к. единичная сочетаемость одного из компонентов с переносным значением не является типичной в системе немецкой фразеологии. Как правило, переносное значение слова образует серийную сочетаемость со словами той или иной семантической группы. Ср. сочетаемость прилагательного blind (=безмерный, беспредельный): Haß, Zorn, Wut, Gier, Leidenschaft. Или сочетаемость того же прилагательного blind с другим переносным значением (=тусклый, мутный, непрозрачный): Fensterscheiben, Brillenglas, Spiegel, Politur (WDG, 1967:631).

Суммируя все вышесказанное, И.И. Чернышева приходит к следующим выводам:

Устойчивые сравнения, согласно их традиционному обозначению, или компаративные ФЕ, являются одной из групп фразеологии. Своеобразие, позволяющее выделить их среди других фразеологизмов, возникает в результате взаимодействия структурных и лексико-выразительных факторов. Структура компаративной единицы при наполнении ее социально отработанными, прочно укоренившимися в языковой практике лексическими единицами, позволяет создавать традиционные характеристики свойств (качеств), действий и состояния субъекта, лица или предмета. Структура компаративного фразеологизма и ее лексическая наполняемость создают условия для образования единиц с ярко выраженным оценочным характером. Этому способствует, помимо факторов, описанных выше, также и частая гиперболизация предмета, лежащего в основе сравнения.

Рассматривая разряды фразеологических выражений, И.И. Чернышева выделяет два основных свойства фразеологичности: наличие у них единичной сочетаемости компонентного состава и специфической разновидности семантического преобразования. Так, для пословиц характерен дидактический смысл, который выражается через переосмысление соответствующего образца, напр.: Viele Köche verderben den Brei – «У семи нянек дитя без глазу», Neue Besen kehren gut – «Новая метла чисто метет».

И.И. Чернышева, применяя комплекс критериев для идентификации ФЕ, выделяет фразеологизмы на основе более объективных языковых, а не только функционально-стилистических показателей. Наиболее последовательно критерии фразеологичности обнаруживает разряд фразеологических единств структурно-синтаксического типа словосочетаний с подчинительной связью.

Для нашего исседования наиболее интересными представляются фразеологические выражения, т.к. к ним относятся пословицы и поговорки, которые составляют народный, или разговорный фонд языка и наиболее часто употребляются в речи.

1.2. Сопоставительная фразеология как особый раздел фразеологической теории.

Сопоставительный анализ фразеологических составов нескольких языков, которым занимается особый раздел фразеологической теории – сопоставительная фразеология, находится на стадии становления и тем самым вызывает все больший интерес исследователей (Райхштейн, 1980: 17).

Взаимное соотнесение, сравнение и противопоставление единиц, категорий, разрядов и других языковых явлений выступает как обязательное условие характеристики каждого из них, установления существенных формальных и смысловых связей между ними и конституирования объединяющих их cистем, субсистем и микросистем. Под системой мы понимаем общий фразеологический фонд языка, субсистему, как часть этого фонда, представляют в нашем понимании пословицы и поговорки, а микросистему – пословицы и поговорки с анимализмами.

В плане конфронтативно-фразеологических исследований имеется достаточное количество работ, посвященных сопоставлению фразеологческих фондов различных языков.

Так, проблемы контрастивной фразеологии, преимущественно на базе результатов советских иследований, обсуждались в работах Бургера, Бухофера и Сиальма (Burger, Buhofer, Sialm, 1982:289), а славянские языки с контрастивным привлечением немецкого языка занимают центральное место исследований, проводимых Р. Экертом (Eckert, 1979:74-80). Г. Шеманн исследовал около 650 португальских и бразильских идиом с глаголом dar «давать», анализируя их в отношении немецких соответствий, особо учитывая при этом их контекстуальную согласованность и стилистический аспект (Schemann, 1981:183).

Проблема фразеологических универсалий с привлечением немецкого и других германских языков рассматривается в работах Е.М. Солодухо (Soloducho, 1983:34). Также представляет интерес исследование Д. Добровольского (Dobrovol'skij, 1988), который подвергает структурно-типологическому анализу немецкую, нидерландскую и английскую фразеологию и выделяет три типа фразеологических универсалий: (а) обусловленные внеязыковыми факторами, (б) лексико-фразеологические и (в) собственно фразеологические. Он показывает, что характеристка фразеологической системы раскрывает ряд закономерностей. Его основные тезисы основаны на пропорциональной зависимости между степенью аналитичности и регулярности фразеологической системы. Уровень регулярности, например, тем больше, чем больше число фразеологизмов с однаковым компонентом и чем больше число семантически «делимых» компонентов; и этот уровень тем ниже, чем выше число фразеологизмов с уникальным компонентом. Структурно-типологическое исследование выявило высокую степень близости немецкого и нидерландского языков, которым противопоставляется английский язык.

Интерлингвистические связи во фразеологии европейских языков объясняются общностью культурных традиций, берущих свое начало в античности и христианстве. Наиболее обширное исследование интерлингвальных связей фразеологии положено Е.М. Солодухо. На основе около 50 000 интер-фразеологизмов из славянских, германских и романских языков автор разработал их типологию, описал процессы заимствования и интеграции, диалектику национального и интернационального во фразеологии, а также охарактеризовал распределение интер-фразеологизмов по отдельным понятийным сферам. Интернациональный фразеологический состав в его работах представлен в соответствии с формой и содержанием, как результат генетической языковой общности, культурно-исторических контактов и особенностей языкового развития (Soloducho, 1989).

Фразеологизмы с анимализмами как объект сопоставительного анализа специфического фразеологического фонда.

Фразеологизмы, в большинстве случаев, образуются посредством метафор, которые берут свои обозначения из областей общественной жизни, поэтому развитие сфер человеческой деятельности отражается также и в тематических группах фразеологизмов.

Изучением тематических групп фразеологизмов занимались многие ученые. Так, например, Г. Краммер исследовал тематическую группу «рыцарские турниры и оружие феодализма» (Krammer, 1976:178-182), со словами которой и сегодня образуются часто употребляемые фразеологизмы: den Spieß umdrehen – «переходить в контратаку, используя средства противника», jemanden in Harnisch bringen – «кого-либо сердить», jemanden im Stich lassen – «оставлять без поддержки, бросать на произвол судьбы».

Развитие техники в 19 столетии привело к возникновению новой тематической группы фразеологизмов, например, в связи с изобретением паровой машины и железной дороги: Bahnhof verstehen – «ничего не понимать», auf dem richtigen/falschen Dampfer sein – «быть правым/заблуждаться, ошибаться», etwas geht im alten Gleis weiter – «ничего не изменилось».

Недавнее развитие радио- и ракетотехники, астронавтики и подобных отраслей привело к возникновению новых фразеологизмов: eine Antenne für etwas haben – «иметь чувствительность к чему-либо», nicht alle Daten im Speicher haben – «быть не совсем нормальным», wie eine Rakete – «молниеносно».

Наряду с названными и другими новообразующимися тематическими группами также остаются активными старые группы, такие, как «человеческое тело» и «предметы одежды».

Сюда относится также тематическая группа «названия животных», которая обильно предоставляла и сейчас предоставляет компоненты для фразеологических конструкций: seinem Affen Zucker geben – «давать себе волю; резвиться», jemandem einen Bären aufbinden – «говорить кому-либо неправду», den Bock zum Gartner machen – «доверить кому-либо работу, для которой он совершенно не пригоден», faule Fische – «неправдоподобные отговорки», zwei Fliegen mit einer Klappe schlagen – «одним выстрелом двух зайцев убить», jemandem einen Floh ins Ohr setzen – «взбудоражить, взволновать, растревожить кого-либо», Hahn im Korb sein – «быть самой важной персоной в обществе», mit jemandem ein Hühnchen zu rupfen haben – «иметь счеты с кем-либо», auf den Hund kommen – «доходить до ручки, низко пасть», die Katze aus dem Sack lassen – «сделать тайное явным», jemandem eine Laus in den Pelz setzen – «задать хлопот, причинить неприятности», weiße Mäuse sehen – «быть пьяным», den Ochsen hinter den Pflug spannen – «начинать дело не с того конца», die Pferde scheu machen – «наводить панику», Schwein haben – «везет, фортит, улыбается счастье», etwas pfeifen die Spatzen von den Dächern – «об этом все трубят, это известно всем и каждому», den Vögel abschiessen – «добиться наибольшего успеха, быть первым», mit den Wölfen heulen – «присоединяться к мнению большинства по соображениям выгоды», in etwas ist der Wurm drin – «тут что-то неладно, есть какой-то дефект».

ФЕ с анимализмами продолжают привлекать внимание исследователей, т.к. являются одной из самых многочисленных и внутренне разнообразных групп специфического фразеологического фонда и позвололяют получить информацию об их энциклопедической (культурно-информативной), социально-информативной, дейктической, экспрессивной и образно-экспрессивной функциях (Бирих, 1996: 96-105).

Энциклопедическая (культурно-информативная) функция:

Анималистические фразеологизмы отражают многовековые наблюдения человека над внешним видом и повадками животных, передают отношение людей к их «меньшим братьям». Анимализмы несут энциклопедическую информацию как о типичных чертах животного, так и о менее явных признаках, не отраженных в словарных дефинициях. Количество сем энциклопедического значения анимализма, актуализированных в отдельных фразеологизмах, может быть очень значительным. Так, фразеологизмы с названиями животных отражают

физические качества, возможности:

сильный (выносливый) как лошадь, слабый как цыпленок, плавает как рыба, зоркий как рысь, нюх как у собаки, ловкий как обезьяна и др.;

внешний облик:

черный как ворон, козлиная бородка, осиная талия, сухой как вобла, с гулькин (воробьиный) нос, толстый как боров и др.;

психические качества (черты характера):

упрямый как бык, осел, уперся как баран, задирист как петух, назойлив как муха, угрюмый как бирюк и др.;

интеллект:

глуп как сивый мерин, уставиться как баран на новые ворота, хитрый как лиса, это и ежу понятно и др.;

повадки, умения, навыки:

трещит как сорока, галдят как галки, нем как рыба, страусовая политика, поторять как попугай и др.

Черты, которыми человек наделяет животных, могут совпадать в разных языках, ср.:

немецкий русский

rot wie ein Krebs = красный как рак ,

stark wie ein Pferd = сильный как лошадь,

schwimmt wie ein Fisch = плавает как рыба,

schwarz wie ein Rabe = черный как ворон,

störrisch wie ein Esel = упрямый как осел,

schwätzt wie eine Elster = трещит как сорока,

essen wie ein Spatz = есть как воробей,

schlau wie ein Fuchs = хитрый как лиса;

но могут и заметно отличаться, ср.:

немецкий русский

dastehen wie die Kuh vorm — уставиться как баран

neuen Tor на новые ворота,

hungrig wie ein Bär — голодный как волк (собака),

böse wie ein Wolf — злой как собака,

sanft wie ein Lamm — смирнее теленка,

wie eine Ratte schlafen — спать как сурок.

Компоненты-названия животных легко переходят в разряд слов-символов, отражающих сложившиеся у людей представления о разных животных. Таковы компоненты ФЕ трудолюбивый как пчела, гусь лапчатый, хитрый как лиса, труслив как заяц, бесстрашен как лев, послушен как ягненок и другие.

Многие наименования животных стали устойчивыми метафорами, обозначающими свойства и качества человека, напр.: лиса – «хитрый, льстивый человек », гусь – «о ненадежном или глуповатом человеке», медведь – «о неуклюжем, неповоротливом человеке», петух – «о задорном человеке» и т.п. (МАС).

Таким образом, наименования животных здесь выполняют энциклопедическую функцию – они сообщают данные о животном, необходимые для становления фразеологического значения. Из большого набора информации о психических и физических качествах животного, его внешнем виде, повадках, отношении к окружающему миру и т.п. отбирается одна, реализуемая в контексте ФЕ.

Социально-информативная функция:

Социально-информативную функцию выполняют некоторые наименования животных, ставшие символами отрицательных качеств. В немецком и русском языках это прежде всего Hund «собака», Schwein «свинья», Ziege «коза», Esel «осел» и т.п., названия которых имеют негативную коннотацию, основанную как на реальных наблюдениях, так и на сложившемся стереотипе представлений об интеллекте, характере и других чертах животного.

Некоторые из этих представлений имеют весьма древние истоки. Так, представление о собаке как о существе гонимом известно еще из Библии, наименование этого животного дает наибольшее количество негативных коннотаций как в немецкой, так и в русской фразеологии: kein Hund, auf den Hund kommen, wie ein Hund leben, jmdn. wie einen Hund behandeln; собаке собачья смерть, издох как собака, гнать ко всем собакам, собачий сын, собачья погода, гонять собак.

Многие отрицательные коннотации, связанные с названиями (наименованиями) животных, в немецком и русском языках совпадают, напр.:

ein Wolf im Schlafpelz = волк в овечьей шкуре,

den Bock zum Gärtner machen = пустить козла в огород,

der Hund auf dem Heu = собака на сене,

Perlen vor die Säue werfen = метать бисер перед свиньями.

Общие коннотации, основанные на наблюдениях за животными, возникают в разных языках независимо друг от друга и свидетельствуют об универсальности человеческого мышления. Однако «видение мира» может быть различным у разных (особенно неродственных) народов, и тогда наименование одного и того же животного приобретает разные коннотации. Классическим примером такого расхождения служат ФЕ с существительным с л о н, которое в немецком и русском яыках стало символом неуклюжести и тяжеловесности (sich benehmen wie ein Elefant im Porzelladen = вести себя как слон в посудной лавке (грубо, неуклюже)), в то время как у индусов слон – символ грациозности (Мокиенко, 1975:86; Гурбиш, 1982:8).

Дейктическая функция:

Суть дейктической функции состоит в том, что имена нарицательные можно с успехом заменить указательными местоимениями т о т, э т о т и т.п., т..к. эти имена нарицательные не называют свойств конкретного денотата, а лишь указывают на его отличие от другого объекта, «намекают» на его местонахождение, напр.:

нем.: vom Pferd auf den Esel kommen; weder Fisch noch Fleisch (nicht Fisch, nicht Fleisch);

русск.: метил в ворону, а попал в корову; менять кукушку на ястреба; ни пава, ни ворона; ни уха, ни рыла.

Для имен нарицательных эта функция не выступает изолированно от других функций – контекст фразеологизма учитывает и энциклопедическую информацию о денотате, напр.: знай кошка свое лукошко; всяк сверчок знай свой шесток и т.д. Это еще раз свидетельствует о том, что в реальном процессе фразообразования, как правило, взаимодействует несколько функций, одна из которых играет главную роль.

Экспрессивная функция:

Экспрессивнось – категориальный признак ФЕ, непременное условие их существования. В составе ряда ФЕ можно выделить компоненты, которые выполняют чисто экспрессивную функцию. Значение такого компонента заключается не в сообщении энциклопедических сведений о денотате, а сводится к экспрессивной «дополнительности» (Мокиенко, 1980:106), усилению экспрессивной выразительности фразеологизма, напр.: вагон и маленькая тележка, фига с маслом, дубина стоеросовая, шут гороховый и т.п.

Дополнительный компонент путем тавтологического повтора, конкретизации слова или ФЕ создает образность, повышает экспрессивность всего выражения. Так, например, фразеологизм «(носится) как угорелая кошка» возник путем эксплицирования имеющей многочисленные соответствия в других языках ФЕ «(носится) как угорелый» (Мокиенко, 1980:116).

Необходимо отметить, что анималистические компоненты чаще выступают в качестве опорного слова и, следовательно, сами являются эксплицируемыми, напр.: змей сипатый (рогатый, шелудивый); свинья мокрогубая и т.д.

Степень экспрессивности разных лексем неодинакова. В соответствующем контексте любое слово может стать функциональным экспрессивом. Но существуют также лексемы, потенциальная возможность которых стать экспрессивом чрезвычайно высока. Это прежде всего существительные Hund «собака» и Teufel «черт», напр.:

нем.: kein Hund; kein Teufel; das weiß der Teufel; zum Teufel gehen;

русск.: ни одна собака не …; каждая собака; на кой черт; какого черта; ни к черту не годится.

Слова, обладающие высоким экспрессивным потенциалом независимо от контекста и имеющие широкую сочетаемость, можно назвать универсальными экспрессивами.

Образно-экспрессивная функция:

Образно-экспрессивную функцию выполняют компоненты фразеологических каламбуров.

Каламбуры с названиями животных строятся по всем правилам языковой шутки. Основной способ такого каламбура – столкновение несовместимых понятий, напр.: шуба на рыбьем меху; идет как корове седло; нужен как рыбе зонтик.

Образно-экспрессивная функция компонента в данных ФЕ близка к энциклопедической функции. Специфика ее заключается в том, что для языковой шутки подбирается неважная и почти никогда не реализуемая часть информации о денотате со знаком «минус» (Идет как корове седло – на коров не надевают седло, следовательно, «не идет»).

Вывод: компоненты ФЕ выполняют различные функции. Наиболее распространенной является энциклопедическая функция, отражающая разные стороны понятия о денотате. ФЕ могут отражать максимальное количество свойств, черт и признаков предмета, реализуя их в разных контекстах, поэтому большинство слов-компонентов поликоннотативны.

Вторая важная функция – социально-информативная, отражающая сложившуюся негативную оценку лица, животного или предмета, явления. Компоненты, выполняющие эту функцию, содержат отрицательные характеристики именуемого объекта и отличаются от выступающих в энциклопедической функции не только этой негативной оценочностью, но и относительно узким кругом оттенков значений.

Компоненты ФЕ, выполняющие энциклопедическую и социально-нормативную функции, не только не утрачивают своих словных качеств, но и обогащают систему своих значений, поворачиваясь новой стороной в каждом конкретном фразеологическом контексте.

Противоположный полюс семантической шкалы занимают компоненты, выполняющие дейктическую и экспрессивную функции. Их роль сводится к различению предметов или усилению экспрессии ФЕ. Контекстуальное значение таких компонентов крайне бедно, оно как бы отступает на второй план. Однако и здесь семантика слова продолжает оставаться актуальной для носителя языка, создавая образность ФЕ.

Таким образом, значение компонента, в зависимости от выполняемой им функции, может быть сложным, разветвленным, со множеством коннотаций, или бедным, обесцвеченным. Однако значение слова присутствует в контексте фразеологизма всегда, без этого невозможно понимание внутренней формы ФЕ, их семантики, экспрессии, их связей с остальной частью словарного состава языка.

1.4. Пословицы и поговорки как объект изучения фразеологзмов с анимализмами.

При более детальном рассмотрении пословиц и поговорок в качестве ФЕ, прежде необходимо отметить, что в исследованиях немецких ученых не прослеживается четкого разделения ФЕ на пословицы и поговорки, а сам термин «пословица» в качестве обозначения как пословицы, так и поговорки, соотносится лишь с термином «фразеологизм». У пословицы и фразеологизма немецкие исследователи выделяют ряд общих признаков:

для пословиц характерен постоянный неизменный лексический состав, в большинстве случаев они имеют «метафорическое обобщенное значение» (Telija, 1975:427), которое не соответствует сообщаемым непосредственно в предложении обстоятельствам: Die Katze läßt das Mausen nicht. «Как волка ни корми, он все в лес смотрит».; Wer sich zur Kuh macht, der wird gemolken. «С волками жить – по волчьи выть».

Пословицы представляют собой постоянные конструкции предложений с тенденцией к поучениям (Seiler, 1922:2), которые основываются на практическом жизненном опыте (Peukes, 1977:11).

В трудах немецких ученых отмечаются также значительные различия между пословицей и фразеологизмом. Так, Хойзерманн пишет:

«пословицы представляют собой собственно микротексты. При использовании их в речевом общении они не «воспроизводятся», как лексические единства, а «цитируются», как и другие микротексты, части текстов, стихотворения и т.д.». Различие, например, тем яснее, что пословицы, в отличие от фразеологизмов, не предоставляют «никакой формальной возможности связи с контекстом» (Häusermann, 1977:113).

Г. Пойкес также отмечает в качестве «первого синтаксического признака» пословиц «отсутствие морфем, которые указывали бы на контекст или речевую ситуацию» (Peukes, 1977:57). Это означает также, что синтаксическая структура пословиц характеризуется предпочтением использования существительных, глаголов и прилагательных. Кроме того, рифма и ритм в пословице также играют значительную роль: Besser Sperling in der Hand als die Taube auf dem Dach. Auf den Sack schlägt man, den Esel meint man.

Между пословицами и фразеологизмами существуют различного вида связи. Так, например, из пословицы может возникнуть фразеологизм: jmdm. eine Grube graben «пытаться кому-либо тайно навредить» из пословицы Wer andern eine Grube gräbt, fällt selbst hinein – «Не рой яму другому, сам в нее попадешь».

Следующее различие между пословицей и фразеологизмом состоит в том, что пословица исторически зафиксированна в ее устоявшейся форме. Фразеологизмы же, напротив, в этом отношении не ограничены историческими рамками. Они представляют собой общее языковое явление, и постоянно возникают новые фразеологизмы, в то время, как старые выходят из употребления, что свойственно лексическим единствам.

Однако это не означает, что существующие и передающиеся во времени пословцы в сегодняшней языковой коммуникации не имеют значения, хотя и не все одинаково активно используются в речи. Так, например, довольно часто употребительным пословицам (Was du Heute kannst besorgen, das verschiebe nicht auf morgen. Lieber den Sperling/Spatz in der Hand als die Taube auf dem Dach.) противопоставляются такие, которые едва используются сегодня (Jedem Schwein kommt sein Martinsabend. Hungrige Flöhe stechen sehr.)

С точки зрения Г.Л. Пермякова, русское обозначение «пословицы и поговорки» используется в большинстве случаев также как цельный термин и, как правило, не разлагается далее на оба компонента. Это не случайно, т.к. между «пословицами» и «поговорками» действительно много общего, и не только в русском, но и в других языках. Прежде всего, пословицы и поговорки равным образом представляют собой клише, т.е. установленные, «застывшие» сочетания слов, которые не образуются в речи каждый раз заново, а воспроизводятся в их утвержденной форме (Пермяков, 1985:12). Оба вида являются признаком и моделью типичных ситуаций или отношений между объектами. Они в равной степени располагают определенными языковыми особенностями. Однако Г.Л. Пермяков отмечает также значительные различия между пословицами, с одной, и поговорками, с другой стороны, т.к. внутри обоих типов клише, в свою очередь, можно установить огромное многообразие форм.

Грамматическая комплексность клише поговорочного типа (Пермяков, 1985) варьируется в зависимости от их степени и характера; некоторые из этих образований выступают как простые, другие, напротив, в качестве комплексных предложений: den Bock zum Gartner machen – пустить козла в огород; Lehre den Wolf das Paternoster, er sagt doch “Lamm”.—Как волка ни корми, он все в лес смотрит.

Среди комплексных предложений Г.Л. Пермяков различает, в свою очередь, сложносочиненные, сложноподчиненные предложения и бессоюзные связки: Auch dem geschicktesten Weber reißt einmal der Faden (букв.: И у искусного ткача рвется нить). – Конь о четырех ногах, да и тот спотыкается.; Die Katze weiß, wo sie genascht hat (букв.: Кошка знает, где она полакомилась). – Знает кошка, чье мясо съела.; Auf den Sack schlägt man, den Esel meint man (букв.: Бьют по мешку, но имеют ввиду осла). – На языке одно, на уме другое.

Клише поговорочного типа Г.Л. Пермяков различает также по степени их обобщенности. В одних выражаются регулярные отношения, как, например, в следующей пословице: Jedem Vogel gefält sein Nest (букв.: Каждой птице нравится свое гнездо). – Каждый кулик свое болото хвалит. Другие, напротив, сообщают только о единовременном событии в конкретной ситуации: Wer keine Kuh hat, muß die Katze melken (букв.: Неимеющий коровы вынужден доить кошку). – На безрыбье и рак рыба.

Среди названных клише встречаются повествовательные предложения: Ein alter Rabe krächzt nicht ohne Grund. – Старый ворон не каркнет даром.; повелительные предложения: Lehre nicht die Fische schwimmen und die Tauben fliegen (букв.: Не учи рыб плавать, а голубей летать). – Не учи ученого!; вопросительные предложения: Ist das Futteral mehr wert als die Geige darin? (букв.: Дороже ли футляр скрипки, что в нем?) – Стоит ли овчинка выделки?

Выделяя множество признаков, на основе которых отличаются формы изречений, Г.Л. Пермяков, для классификации вошедших в пословицу или поговорку клише, считает наиболее важными следующие признаки: замкнутость/незамкнутость изречений; различие изречений в соответствии с их образной/необразной мотивацией; наличие/отсутствие мотивации целостного значения изречения.

2. Классификация пословиц и поговорок с анимализмами немецкого и русского языков.

В основу предлагаемого исследования положена классификация фразеологических единиц Г.Л. Пермякова. Необходимо отметить, что классификация Г.Л. Пермякова разработана на основе русского языка. Мы же, в свою очередь, наше исследование построили на базе немецких ФЕ с анимализмами, в соответствии с признаками классификации Г.Л. Пермякова.

Предлагаемое исследование предполагает выявление сходств, различий пословиц и поговорок немецкого и русского языков в грамматическом, стилистическом и семантическом аспектах.

Полностью стереотипные изречения, предъявляющие исключительно постоянные компоненты и поэтому используемые в речи неизмененными и недополненными, мы в нашей работе называем з а м к н у т ы м и п р е д л о ж е н и я м и, те же изречения, которые стереотипизированны лишь частично, т.е. содержащие переменные члены предложения и поддающиеся изменениям и расширениям, являются н е з а м к н у т ы м и п р е д л о ж е н и я м и.

Клише в форме законченного предложения, типа Böse Kühe haben krumme Hörner. – Бодливой корове бог рог не дает. образуют п о с л о в и ц ы . П о г о в о р к и , напротив, представляют собой незаконченные предложения, типа die Katze im Sack kaufen – купить кота в мешке.

При выборе характера мотивации в качестве критерия для классификациии, пословицы и поговорки распадаются также на два класса, в зависимости от того, как их целостное значение проявляется из значения отдельных лексических компонентов.

Первый класс – с образной мотивацией – образуют такие клише, чье целостное значение следует не непосредсвенно из их конституентов, а связано с ними образной зависимостью. Например: Die Katze weiß, wo sie genascht hat. – Знает кошка, чье мясо съела. (Когда человек совершает бесславный поступок, он сам осознает свою вину и проявляет беспокойство). Клише такого типа называются н а р о д н ы м и а ф о р и з м а м и.

Ко второму классу – с прямой мотивацией – мы причисляем такие клише, чье целостное значение следует непосредственно из значения их лексических конституентов, например: Die Arbeit ist kein Hase, läuft nicht in den Wald. – Работа не волк – в лес не убежит. (С работой можно и подождать, она никуда не денется). Данные клише мы называем п р и с л о в ь я м и (обороты, стоящие при каком-либо слове).

Во фразеологическом составе любого языка, как немецкого, так и русского, наряду с пословицами и поговорками, чье целостное значение мотивируется тем или иным образом, существуют также клише, смысл которых не связан с прямым или образным значением их отдельных лексических компонентов. Это так называемые «неделимые изречения» в форме нескольких строк и фраз из популярных анекдотов и басен, или же их названия.

В отличие от всех остальных клише поговорочного типа, смысл этих неделимых изречений не может быть истолкован по смыслу их конституентов, за их разъяснением необходимо обращаться в оригинальный источник.

Пословицы в виде законченных предложений мы называем н е ч л е н и м ы м и с е н т е н ц и я м и или нечленимыми предложениями, например: Getroffene Hunde bellen. – На воре шапка горит. (Русскоязычная сентенция берет свое начало в анекдоте, в котором при выкрике из толпы: «На воре шапка горит!», вор хватался за голову и тем самым выдавал себя).

Поговорки, т.е. незаконченные предложения, которые составляют сравнительные клише, мы называем н е ч л е н и м ы м и ф р а з а м и или нечленимыми выражениями. Только в конкретном контексте они становятся полными двучленными предложениями. Например: jemandem einen Bärendienst erweisen – медвежья услуга (Эта нечленимая фраза берет свое начало в знаменитой басне И.А. Крылова «Отшельник и медведь», в которой рассказывается о медведе, желавшем отогнать назойливую муху от своего друга отшельника. Медведь дождался, пока муха усядется на лоб спящего отшельника, и ударил со всей силой по ней камнем. Муху он убил, но и своего друга тоже).

В целом предлагаемая классификация выглядит следующим образом:

Деление по мотивационным признакам
Тип клише	1 подтип образная мотивация	2 подтип прямая мотивация	3 подтип без мотивации
Пословицы	собственно пословицы	народные афоризмы	нечленимые сентенции
Поговорки	собственно поговорки	присловья	нечленимые фразы

Классификация состоит из двух частей, первая из которых содержит пословицы, вторая, напротив, – поговорки. Каждая часть, в свою очередь, состоит из трех разделов. В первом разделе приводятся пословицы, или, соответственно, поговорки с образной мотвацией значения, во втором – с прямой мотивацией, а в третьем – пословицы или поговорки без непосредственной мотивации их смысла.

В нашей классификации были рассмотрены 26 фразеологических параллелей. Под порядковым номером приводится немецкая пословица или поговорка, рядом дается русский эквивалент данного фразеологического выражения, в скобках – толкование этих фразеологических параллелей, также приводятся примеры их употребления в немецком и, где это необходимо, в русском языках.

Наибольший интерес представили специальные одно- и двуязычные словари. Среди них можно назвать словарь Х. и А. Байер «Немецкие пословицы и поговорки» (Байер, 1989), Стилистический словарь Дудена (5.Aufl., 1963), словарь Кюппера (Küpper, 1963), а также большую помощь в исследовании оказали двуязычные немецко-русские и русско-немецкие фразеологические словари, в частности, немецко-русский фразеологический словарь Л.Э. Бинович и Н.Н. Гришина (Бинович, Гришин, 1975) и краткий русско-немецкий фразеологический словарь В.Т. Шклярова, Р. Эккерт и Х. Энгельке (Шкляров, Эккерт, Энгельке, 1977). Кроме того, в исследовании активно использовались материалы фразеологического словаря русского языка под ред. А.Н. Молоткова (ФСРЯ, 1987).

2.1. Пословицы.

(Изречения в форме законченного предложения).

2.1.1. Собственно пословицы

(Клише с образно мотивированным целостным значением).

Die Vögel kennt man an den Federn. – Птицу видно по полету. (Человека судят по его поступкам, делам, поведению).

Man kennt die Vögel an den Federn, so die Seldwyler an dem, was sie für lächerlich halten. (G. Keller, «Leute von Sedwyla»). [Подобно тому, как птиц узнают по полету, жителей Зельдвилы узнают по тому, что они считают смешным.]

А вот эту птицу сейчас видно по полету: барин заправский, дородный, … выступает осанисто, речь ведет важную. (И. Кокорев, «Кулак и барышник»).

Besser der Sperling in der Hand als die Taube auf dem Dach. – Не сули журавля в небе, дай синицу в руки. (Малое, но реально находящееся в распоряжении благо лучше, чем то, которое находится вне досягаемости).

«Meine Tochter ist nun mal jung und ungestüm: so hat sie sich denn aus purer Enttäuschung dem ersten besten Mann an den Hals geworfen. Er ist ein Mechanicker …» – «Glauben Sie das doch nicht,» versicherte die Brandstädter honigsüß. «Das ist doch nichts anderes als ein Ablehnungsmanöver – nach dem schönen Sprichwort: der Sperling in der Hand ist mir sicherer als die Taube auf dem Dach. (H.H. Kirst «Kameraden»). [«Моя дочь молода и порывиста: обманутая в своих надеждах, она бросилась на шею первому встречному мужчине. Он механик …» «Неужели вы этому верите? – елейно сказала Брандштедтер. – Это же всего-навсего отвлекающий маневр -- по прекрасной пословице: лучше синица в руках, чем журавль в небе.»]

Man soll nicht mit Kanonen auf Spatzen schießen. – Из пушки по воробьям не стреляют. (Было бы явно нерационально использовать дорогие средства для достижения ничтожных целей).

Wegen eines kleines Schnupfens gleich eine Penicillinspitze? Das ist Unsinn. Mann sollte doch nicht mit Kanonen auf Spatzen schießen. (MdtI)

[Из-за небольшого насморка сразу укол пенициллина? Что за глупость! Зачем же стрелять из пушки по воробьям?]

2.1.2. Народные афоризмы

(Клише с прямым целостным значением).

Auf den Sack schlägt man, den Esel meint man. – На языке одно, на уме другое (букв.: Бьют по мешку, но имеют ввиду осла).

Auf den Sack schlägt man, den Esel meint man. Wer einen Gruß an das liebe Fleisch zu bestellen hat, darf nur das gute Herz Boten gehen lassen. (F. Schiller, «Kabale und Liebe»). [На языке одно, а на уме другое. Кто на тело заглядывается, тот всегда о душе толкует].

… ich klage die englische Bourgeoisie vor aller Welt des Mordes, Raubes und aller übrigen Verbrechen in Maßt an … Übrigens versteht es sich, daß ich den Sack schlage und den Esel meine, nämlich die deutsche Bourgeoisie, der ich deutlich genug sage, sie sei ebenso schlimm wie die englische … (F. Engels, Brief an Marx, 19.11.1844). [… перед лицом всего мира я обвиняю английскую буржуазию в массовых убийствах, грабежах и других преступлениях. Впрочем, само-собой разумеется, что я хотя и бью по мешку, но имею ввиду осла, а именно немецкую буржуазию, которой я достаточно ясно говорю, что она также плоха, как английская…]

Die gebratenen Tauben fliegen einem nicht ins Maul. – Без труда не вынешь и рыбку из пруда (букв.: Жареные голуби сами в рот не влетят).

(Всякое, даже на первый взгляд легкое дело, требует определенных усилий).

Sich einsetzen oder anstrengen, das kommt für ihn nicht in Frage. Er wartet, daß ihm die gebratenen Tauben in den Mund fliegen. (MDtI) [Заняться делом, сделать над собой усилие – это не по нем. Он ждет, пока ему жареные голуби сами в рот влетят].

Село было большое, народу встречалось много, и все говорили: «Какое счастье, как же ты ее (щуку) вытащил?» Рыбак спокойно и чуть-чуть насмешливо всем отвечал: «Без труда не вынешь и рыбку из пруда!» (М. Пришвин, «Кащеева цепь»).

Die Arbeit ist kein Hase, läuft nicht in den Wald. – Работа не волк: в лес не убежит. (С работой можно и подождать, она никуда не денется).

Обычно эту пословицу использует тот, кто не слишком быстро делает свою работу и хотел бы ее отсрочить.

2.1.3. Нечленимые сентенции

(Клише без мотивации целостного значения).

Eulen nach Athen tragen. – Ехать в Тулу со своим самоваром (везти что-либо туда, где этого имеется в избытке).

Ihnen Blumen bringen, hieße Eulen nach Athen tragen, Sie haben doch selbst ein herrlichen Garten. Da müssen wir schon ein anderes Geschenk bringen. (MDtI). [Дарить вам цветы – бессмысленно: у вас свой замечательный сад. Какой бы подарок для вас придумать?]

Wo sich Hase und Fuchs (или wo Fuchs und Hase einander) gute Nacht sagen (или wünschen). – Куда Макар телят не гонял (в захолустье, в глуши, в глухомани).

… mitten im gottverlassenen Jura, in einer Gegend, wo Hase und Fuchs einander gute Nacht wünschten… (F. Duerrenmatt, «Der Ritter und sein Henker») [… посреди забытой богом Юры, в самой глуши…]

Да такие ли я дела делал, да с рук сходило. Другого-то за такие штуки уже заслали бы давно куда Макар телят не гонял. (Н. Островский, «Свои люди – сочтемся»)

Приказано за вами, коллега, установить надзор. Держите, Варенька, язык за зубами, если не хотите улететь туда, куда Макар телят не гонял. (А. Степанов, «Семья Звонаревых»)

2.2.Поговорки.

(Изречения в форме незаконченного предложения).

2.2.1. Собственно поговорки

(Клише с образно мотивированным целостным значением).

das Fell des Bären verkaufen (или verteilen), bevor (или ehe) man ihn erlegt (или gefangen) hat – делить шкуру неубитого медведя (распределять прибыль от еще не осуществленного дела, предприятия).

Ihr redet immer schon, was ihr mit dem Geld machen wollt, aber der Vater hat den Auftrag doch noch gar nicht bekommen. Man soll nun das Fell des Bären nicht verteilen, bevor man ihn erlegt hat. (MDtI) [Вы все спорите о том, как потратить деньги, а отец еще не получил заказа на работу. Зачем же делить шкуру неубитого медведя?]

Интересно получается, Нина Васильевна: мы пересчитываем рыбу задолго до того, как она к нам попадет. Селедка еще гуляет где-то в море и не подозревает, что она уже бесповоротно вошла в план нашей добычи, что для нее приготовлены уже и чаны, и бочки… – По этому поводу есть даже сказка, -- в тон ему отвечала Вологдина. – Какая же? – О том, как делили шкуру неубитого медведя. (А. Чайковский, «У нас уже утро»)

die Katze im Sack kaufen – покупать кота в мешке (приобретать что- либо за глаза, без предварительной проверки)

Obgleich ich wenig von Lokomotiven verstehe, erkundigte ich mich nach Typ, Baujahr, Kolbenweite, um bei dem Mann den Anschein zu tun, der nicht gewillt sei, die Katze im Sack zu kaufen. (W. Hildesheimer, «Eine größere Anschaffung») [Хотя я мало разбираюсь в локомотивах, я спросил все же, какого он типа, в каком году построен и какой у него объем поршня. Пусть мой собеседник думает, что я человек понимающий и не собираюсь покупать кота в мешке.]

На факультет журналистики прием прямо из школ считается в США не выгодным, как сказали нам: «Приходится покупать кота в мешке». (Н. Грибачев, «Семеро в Америке»)

mein Name ist Hase (ich weiß von nichts) – моя хата с краю, ничего не знаю (меня совершенно не касается, ко мне не имеет никакого отношения)

Wenn das Hitler wüßte, sagen sie, der weiß ja nichts, sein Name ist Hase, soll ja auch keine höhere Schule besucht haben. Na, ich war sprachlos über solche Zersetzungen. (B. Brecht, «Furcht und Elend des Dritten Reichs»)

[Кабы Гитлер это знал, говорят они, а он знать не знает и ведать не ведает, он, мол, среднюю школу не кончал. Я просто онемел, слушая этакие речи.]

«В военной среде была исключительная обстановка, -- словно извиняясь, вставил Меркулов, -- мы все как-то в стороне стояли от политики, наша хата с краю». (М. Шолохов, «Тихий дон»)

den Bock zum Gärtner machen – пустить козла в огород (давать кому- либо доступ туда, где он может быть особенно вреден, опасен; допускать кого-либо к тому, из чего он хочет извлечь выгоду)

«Else ist jetzt in einem Süßwarengeschäft als Verkäferin.» – «Na, da haben sie aber den Bock zum Grtner gemacht. Die nascht ja an einem Tag den Laden leer». (MDtI) [«Эльза работает теперь продавщицей в кондитерском магазине.» -- «Ну так пустили, значит козла в огород. Эта сластена за один день опустошит всю лавку».]

«А мне что за дело, что его в главные конторщики пожаловали! Вот, нечего сказать, пустили козла в огород». (И. Тургенев, «Контора»)

zwei Fliegen mit einer Klappe schlagen – одним выстрелом двух зайцев убить (одновременно выполнить два дела; добиться осуществления двух целей)

Der «wahre» Sozialismus schien ihm (dem deutschen Kleinbürgertum) beide Fliegen mit einer Klappe zu schlagen. (K. Marx, F. Engels, «Manifest der Kommunistischen Partei») [Ему (немецкому мещанству) казалось, что «истинный» социализм одним выстрелом убивает двух зайцев.]

Цель моя – убить сразу двух зайцев: правдиво нарисовать жизнь и кстати показать, насколько эта жизнь уклоняется от нормы. (А. Чехов, Письмо А.Н. Плещееву, 9 апреля 1889.)

das schwarze Schaff, ein weißer Rabe – белая ворона (человек, резко выделяющийся чем-либо среди окружающих его людей, отличающийся чем-либо от них, не похожий на них)

Ganz abgesehen davon würde ein Einspruch von meiner Seite, der ich sowieso in einflußreichen Kreisen als das schwarze Schaff gelte, falsch ausgelegt werden und höchstens die gegenteilige Wirkung haben. (W. Joho, «Die Wendemarke») [Даже не принимая во внимание этого обстоятельства, всякий пртест с моей стороны, со стороны человека, на которого во влиятельных кругах и без того смотрят как на белую ворону, был бы истолкован превратно и привел бы к обратному результату.]

Он (Николай) решил остаться в «Вилла-Родэ» до утра и, чтобы как-нибудь скоротать время и не чувствовать себя белой вороной, перестал отказываться от шампанского. (И. Кремлев, «Большевики»)

da liegt der Hund begraben! da liegt der Hase im Pfeffer! – так вот где собака зарыта! (именно в этом заключается суть дела, истинная причина)

Hellmuth: Also gut, Fräulein Biber – was ist geschehen?

Ich telefoniere heute vormittag mit meiner Schwester und hore von ihr, sie will sich versetzen lassen. Mehr sagte sie mir nicht. Soll ich das ruhig hinnehmen?..

Biber: …Man müßte natürlich den Grund wissen… Und was schlußfolgern Sie daraus?

Hellmuth: Ganz einfach – ein Zeichen ideologischer Schwäche.

Biber (empört): Ach!

Hellmuth: Ich bin sicher, hier liegt der Hund begraben.

(F. Reichwald, «Erzieher im Examen»)

[Гельмут: Так вот, фрейлейн Бибер: сегодня перед обедом я звоню своей сестре и узнаю, что она собирается уходить с работы. Объяснять ничего не стала. Как прикажете это понимать?..

Бибер: … Надо было бы, конечно, узнать причину… А что вы думаете?

Гельмут: Очень просто – признак идейной слабости.

Бибер (возмущенно): Ах!

Гельмут: Уверен, что тут-то и зарыта собака.]

Ich hatte immer gedacht, er wollte die Rede nicht halten, weil er sich nicht in den Vordergrund spielen will. Er kann nicht genug Englisch, um sie zu halten – da liegt der Hase im Pfeffer! (MDtI) [Я думал, он не хотел выступать с речью, потому что предпочитал оставаться в тени. Но он просто недостаточно хорошо знает английский язык. В этом вся штука!]

«Не в дорогах дело… Машину надо любить. Любить и беречь… Вот где собака зарыта». (Ф. Таурин, «Ангара»)

2.2.2. Присловья

(Клише с прямым целостным значением).

einen Bärenhunger haben – быть голодным как собака (очень сильно, до крайности голоден)

Nach dieser aufstrengenden Bergtour habe ich einen Bärenhunger. (MDtI) [После этой утомительной вылазки в горы я голоден как собака.]

Есть хочу как собака. (А. Гайдар, «Пусть светит»)

störrisch wie ein Esel – упрямый как осел (упрямый до крайности)

Ich habe ihr dringend empfohlen, den Schreibmaschinenkurs mitzumachen, aber sie will nicht. Sie ist störrisch wie ein Esel. (MDtI) [Я ей настойчиво рекомендовал пройти курс машинописи, но она не хочет. Упряма как ослица.]

herumgehen wie die Katze um den heißen Brei -- ходить вокруг да около (говорить недомолвками, не касаясь сути дела)

Wie die Katze um den heißen Brei, so schlich ich um meinen Vater herum, und endlich hatte er meinen stummen Blick verstanden. (Th. Storm, «Pole Popenspäler») [Я терся около отца, не зная, как приступить к делу, и наконец он понял мой выразительный взгляд.]

«Мы все ходим вокруг да около и никак не договоримся до настоящей сути. Вся суть в том, что вы ошиблись и не хотите в этом сознаться вслух». (А. Чехов, «Рассказ неизвестного человека»)

wie ein begossener Pudel – как в воду опущенный (подавленный чем-либо, угнетенный, удрученный)

Na, lächerlich, was sitze ich da wie ein begossener Pudel! Habe ich mich schuldhaft vergangen gegen ihn? (Th. Mann, «Der Zauberberg») [Это даже смешно, что я сижу тут как побитый. Разве я провинился перед ним?]

Приезжая из города домой, Брагин всем привозил подарки, особенно Нюше, которая ходила все лето как в воду опущенная. Девушка тосковала об Алешке Пазухине. (Д. Мамин-Сибиряк, «Дикое счастье»)

glatt wie ein Aal – скользкий как угорь (изворотливый, ловкий, хитрый)

Es ist schwer, ihm etwas nachzuweisen. Er ist glatt wie ein Aal und schlüpft aus jeder Falle wieder heraus. (MDtI) [Его трудно в чем-либо уличить. Он такой хитрый, вывернется из любого положения.]

А знаете, ведь прелюбопытное существо этот обыватель-опустошитель!.. По- видимому, он только и делает, что приспособляется к обстоятельствам, извивается ужом. Но разберите его хорошенько, и вы удивитесь тому мастерству, с которым он эти самые обстоятельства приспособляет к себе. (Г. Успенский, «Бог грехам терпит»)

dastehen wie die Gans, wenn’s donnert; dastehen wie der Ochs am berge; dastehen wie die Kuh vorm neuen Tor – уставиться как баран на новые ворота (в недоумении, в растерянности, тупо, глуповато)

Ich hab’ für ihr Geschwätz zur Rede gestellt – da stand sie wie die Gans, wenn’s donnert. [Когда я потребовал от нее объяснить, что значит эта болтовня, она уставилась на меня как баран на новые ворота.]

…das ist der Lohn für die Mühe, die ich gehabt hatte, als du gestanden bist, wie der Ochs am Berge. (J. Pestalozzi, «Leinhard und Getrud») […так вот награда за мои труды: ты стоял как пень и не знал ни бэ ни мэ.]

От радости и удивления первую секунду он даже слова не мог произнести и только, как баран на новые ворота, смотрел на нее. (И. Бунин, «Ида»)

2.2.3. Нечленимые фразы

(Клише без мотивации целостного значения).

jemandem den roten Hahn aufs Dach setzen – пустить красного петуха (устраивать пожар, поджигать что-либо)

Wär auch gern so einer gewesen aus dem rebellischen Bauernhaufen, und hätt den Bauernfängern, den Schlächtern und Schindern, den roten Hahn aufs Dach gesetzt… (J.R. Becher, «Winterschlacht») [Кого нибудь бы из крестьян-повстанцев на голову этих мошенников, палачей, живодеров, чтобы пустил им красного петуха…]

На заре взяло заимку огнем. Сам ли как-нибудь заронил, а то, сказывают, Кузьма петуха пустил, неизвестно. (В. Короленко, «Убивец»)

jemandem einen Bärendienst erweisen – оказать медвежью услугу (оказать услугу тому, кто в ней нуждается, причинив, однако, при этом вред)

Wer pedantisch ist und als falsch anstreicht, was doch nur natürlich gewachsener Sprachgebrauch ist, der erweist der Sprache einen Bärendienst. (MDtI) [Педанты, считающие ошибкой естественно возникшее в живом языке новое словоупотребление, тем самым оказывают языку медвежью услугу.]

mit allen Hunden gehetzt sein – стреляный воробей, пройти огонь и воду (очень опытный, бывалый человек, которого трудно обмануть, провести)

The Lord überlegt. Solche Burschen sind mit allen Hunden gehetzt; man bekommt sie schwer zu fassen. (F. Wolf, «Menetekel») [Их лордство думает. Эти парни прошли огонь и воду. Их так просто не возьмешь.]

Приветливость Марии его удивила и насторожила, – однако вежливостью его не обманешь, он воробей стреляный. (В. Собко, «Десять дней счастья»)

weiß der Kuckuck! – пес его знает! черт его знает! леший его знает! (неизвестно, никто не знает)

Am Morgen herrscht große Aufregung. Jeder bekommt einen Zettel, darauf soll er seine Wünsche schreiben. Weiß der Kuckuck woher der Weinachtsmann all die vielen schönen Sachen nehmen will. (H. Jobst, «Der Zögling») [Утром царит большое оживление. Каждый получает листок бумаги – на нем он должен написать свои желания. Леший его знает, откуда дед-мороз наберет такую уйму хороших вещей.]

Черт знает, откуда опять эта страсть деятельности! (А. Герцен, Письмо Н.А. Захарьиной, 4 ноября 1836)

Пес его знает, что померещилось ему, проклятому? (И. Гончаров, «Обрыв»)

jemand hat Schwein – кому-либо везет, фартит, улыбается счастье

Er hat wieder gewonnen. Das Geld in seiner Tasche ist ein ganzer Packen geworden. «Du hast verdammt Schwein, Kumpel», sagt der Unrasierte. (H. Böll, «Der Zug war pünktlich») [Он снова выиграл. В кармане у него была уже большая пачка денег. «Тебе чертовски везет, приятель,» – говорит небритый.]

Как показало исследование, из приведенных в классификации пар фразеологизмов, содержащих немецкие и русские эквиваленты, 35% составляют фразеологические пары, являющиеся полными эквивалентами, т.е. наименование животного в немецком языке полностью совпадает с его наименованием в русском языке (см. № 1, 3, 9, 10, 12, 17, 20, 22, 23). Это позволяет судить о том, что черты, которыми человек наделяет животных, совпадают в немецком и русском языках.

Наибольшую группу фразеологических пар (42%) составляют фразеологизмы, которые являются неполными эквивалентами, т.е. обозначение животного в немецкой пословице или поговорке не совпадает с его обозначением в русском языке. Так, например, образ зайца в немецкой пословице замещается образом волка в русской (см. № 6), образ медведя -- образом собаки (см. № 16). Интересно также отметить наличие в этой группе таких случаев, когда одной русской поговорке соответствуют два или три эквивалентных фразеологических выражения в немецком языке (см. № 14, 21); но такой пример можно привести и в отношении русского языка (см. № 25).

Наименьшую группу (23%) составляют фразеологические пары, не имеющие эквивалента с обозначением животного в русском языке (см. № 4, 7, 11, 18, 19, 26). Отсутствие фразеологических эквивалентов в русском языке с аналогичными или подобными обозначениями животных говорит в пользу национальной специфичности немецких фразеологизмов. Ведь «между характером фразеологии данного народа и культурно-историческими особенностями его развития устанавливаются отношения односторонней взаимосвязанности и взаимообусловленности», как подчеркивал Л.И. Ройзензон (Ройзензон, 1972:14). Кроме того, попытка перевода фразеологизма через фразеологический эквивалент без учета национальной специфики может привести к ошибке.

Фразеологизм ein weißer Rabe традиционно переводится на русский язык фразеологическим эквивалентом «белая ворона». При полном внешнем совпадении (если не считать расхождения в роде существительного: ворон – ворона) у фразеологизмов наблюдается серьезное различие в семантике. Немецкий фразеологизм имеет значение «нечто редкое, удивтельное, исключительное» (Duden – Drosdowski, Bd. 5.: S. 2085). Он употребляется по отношению к человеку, резко отличающемуся от других, но в положительном плане, о чем свидетельствуют контексты употребления, например:

Eigentlich ist es ein Schloß, denn Anfang des 19. Jahrhunderts baute man längst keine Burgen mehr. Der Graf, der es erbauen ließ, war ein weißer Rabe unter den Adligen Mecklenburgs. Er bemühte sich um fortschrittliche Produktionsmethoden in der Landwirtschaft. (Sprachpraxis, 6/85: S.14)

В русском фразеологизме нет этого оттенка «редкости», «исключительности». «Белая ворона» – это «человек, резко выделяющийся чем-либо среди окружающих его людей, отличающийся чем-либо, не похожий на них» (ФСРЯ). Человек характеризуется, как подтверждают контексты употребления, часто с негативной стороны, как, например, в следующем случае: «Он не разбирался в специфике деятельности…, среди профессионалов выглядел «белой вороной». Поэтому при переводе немецкого фразеологизма необходимы дополнительные смысловые пояснения, если в качестве переводческого эквивалента используется фразеологизм «белая ворона».

Таким образом, из-за недостаточного знания фактов реальной действительности, из-за недостаточного внимания к национальной специфике ФЕ могут быть допущены неправильности и неточности в переводе фразеологизмов, а это ведет к неполному восприятию той информации, которая содержится в тексте.

В отношении замкнутости или незамкнутости фразеологических выражений, можно сделать вывод о том, что, как в классификации русских пословиц и поговорок Г.Л. Пермякова, так и в нашей классифкации на основе немецких пословиц и поговорок с анимализмами, и те, и другие, при их использовании в речи, т.е. в реальном языковом употреблении, оказываются полными двучленными предложениями. Однако, в то время, как пословицы воспроизводятся в тексте в их основной форме неизмененными, поговорки, напротив, обретают свое окончательное оформление только в контексте, в котором они получают необходимые отсутствующие элементы полного предложения, например, подлежащее. Интересно также отметить, что поговорки всегда реализуются в форме конкретного предложения, пословицы же, напротив, являются в большинстве случаев обобщениями.

Как и русские пословицы и поговорки, немецкие, в свою очередь, также рападаются на два класса по характеру мотивации. Первый класс (2.1.А; 2.2.А) образуют клише с образной мотивацией, их целостное значение не следует непосредственно из значения их конституентов, а связано с ними лишь образно. Ко второму классу (2.1.В; 2.2.В) относятся клише с прямой мотивацией, их целостное значение прямо связано со значением их лексических конституентов.

В немецком языке, как и в русском, существуют также фразеологические выражения, смысл которых не связан с прямым или образным значением их лексических компонентов (2.1.С; 2.2.С). Смысл этих неделимых изречений нельзя истолковать по смыслу их конституентов и за их разъяснением, как и в русском языке, необходимо обращаться в оригинальный источник. Такие изречения указывают нам на определенные общеизвестные истории, в которых содержится соответствующая модель.

В заключение этого раздела можно было бы привести слова великого Гете: «При переводе следует добираться до непереводимого, только тогда можно по-настоящему познать чужой народ, чужой язык» (Влахов, Флорин, 1980).

3. Заключение.

Исследование фразеологических единиц с анимализмами в немецком и русском языках показывает,что они являются микросистемой внутри общей фразеологической системы обоих языков.

Теоретические положения, изложенные в первой главе, позволили констатировать, что пословицы и поговорки с анимализмами являются частью специфического фразеологического фонда в каждом из данных языков. Отмечается, что этому факту не препятствуют различия во мнениях как зарубежных, так и отечественных лингвистов.

В соответствии с избранным направлением исследования был собран наиболее употребительный лексический материал. Соответствующие фразеологические единицы (пословицы и поговорки) систематизированы согласно основных признаков их разграничения и представлены в виде классификации.

Итоги классификации схематически могут быть представлены следующим образом:

ФЕ с анимализмами, представленные пословицами, с одной, и поговорками, с другой стороны, распадаются на три вида. К пословицам относятся собственно пословицы, народные афоризмы и нечленимые сентенции, а к поговоркам – собственно поговорки, присловья и нечленимые фразы:

Деление по мотивационным признакам
Тип клише	образная мотивация	прямая мотивация	без мотивации
Пословицы	собственно пословцы	народные афоризмы	нечленимые сентенции
Поговорки	собственно поговорки	присловья	нечленимые фразы

Анализ пословиц и поговорок с анимализмами в немецком и русском языках показывает, что из приведенных в классификации пар фразеологизмов, содержащих немецкие и русские эквиваленты, 35% составляют фразеологические пары, являющиеся полными эквивалентами, т.е. наименование животного в немецком языке полностью совпадает с его наименованием в русском языке. Это позволяет судить о том, что черты, которыми человек наделяет животных, совпадают в немецком и русском языках.

Наибольшую группу фразеологических пар (42%) составили фразеологизмы, являющиеся неполными эквивалентами, т.е. обозначение животного в немецкой пословице или поговорке не совпадает с его обозначением в русском языке. Интересно отметить наличие в этой группе таких случаев, когда одной русской поговорке соответствуют два или три эквивалентных фразеологических выражения в немецком языке, но такой пример можно привести и в отношении русского языка.

Наименьшую группу (23%) составили фразеологические пары, не имеющие эквивалента с обозначением животного в русском языке. Отсутствие фразеологических эквивалентов в русском языке с аналогичными или подобными обозначениями животных говорит в пользу национальной специфичности немецких фразеологизмов, т. к. «между характером фразеологии данного народа и культурно-историческими особенностями его развития устанавливаются отношения односторонней взаимосвязанности и взаимообусловленности».

Кроме того, классификация позволяет сделать вывод, что, как пословицы, так и поговорки в реальном языковом употреблении оказываются полными двучленными предложениями. Однако, в то время, как пословицы воспроизводятся в тексте в их основной форме неизмененными, поговорки, напротив, обретают свое окончательное оформление только в контексте, в котором они получают необходимые отсутствующие элементы полного предложения. Поговорки всегда реализуются в форме конкретного предложения, пословицы же, напротив, являются в большинстве случаев обобщениями.

В заключение можно сказать, что фразеологические единицы играют существенную роль в акте коммуникации. Овладеть фразеологией иностранного языка – значит добиться высокой степени владения языком, т. к. фразеология является одним из наиболее сложных аспектов изучения иностранного языка. Для человека, изучающего иностранный язык, фразеологизмы чужого языка всегда представляют значительные трудности, особенно в том случае, если в родном языке коммуниканта нет анлогичной по образу и значению фразеологической единицы.

Принципиально важным для понимания национальной специфики немецкой и русской фразеологии, раскрытия ее неразрывной связи с национальной культурой является восстановление экстралингвистической ситуации, обусловившей возникновение фразеологического образа, выявление его исходной модели. В лингвистическом плане это означает реконструкцию исходного свободного сочетания с прямым значением компонентов, расшифровку внутренней формы фразеологизма. Внутреннюю форму фразеологизмов, образ, лежащий в основе их значения и употребления, «можно уяснить лишь на фоне той материальной и духовной культуры, той системы языка, в контексте которой возникло или преобразовалось данное слово или сочетание слов» (Виноградов, 1972:20).

Резюме:

Die Phraseologismen mit Tierbezeichnungen sind eine der zahlreichsten und vielfältigsten Gruppen des Phraseologiebestandes im Deutschen und Russischen; sie spiegeln die Beobachtungen der Menschen über das Aussehen und das Benehmen der Tiere wieder und sind von daher der kulturell-informative Träger jeder Sprache.

Davon ausgehend war das Ziel der vorliegenden Arbeit: die Besonderheiten des spezifischen Phraseologiebestandes im Deutschen und Russischen zu erforschen.

Dieses Ziel setzte die Lösung folgender Aufgaben voraus:

die Kriterien für die Abgrenzung von Phraseologismen mit Tierbezeichnugen im Deutschen und Russischen festzustellen;

die allgemeinen Eigenschaften von Phraseologismen mit Tierbezeichnungen im Deutschen und Russischen anzudeuten.

Die in der Arbeit dargelegten theoretichen Bestimmungen über die Kriterien der Absonderung der Begriffe “Sprichwörter und Redensarten” lassen feststellen, daß Sprichwörter und sprichwörtliche Redensarten mit Tierbezeichnungen ein Teil des spezifischen Phraseologiebestandes sowohl in der deutschen als auch in der russischen Sprachen sind. Dem Gedanken stört keinenfalls die Vielfältigkeit der Meinungen von ausländischen und einheimischen Linguisten, obwohl die deutschen Sprachwissenschaftler, im Unterschied zu den russischen, keine deutliche Zuordnung von Phraseologismen in die Sprichwörter und die sprichwörtlichen Redensarten haben.

Der gewälten Erforschungsrichtung entsprechend war das höchstgebräuchliche lexikalische Material gesammelt, systematisiert und als eine Klassifikation dargestellt.

Die Analyse von Sprichwörtern und sprichwörtlichen Redensarten im Deutschen und Russischen zeigt, daß 35% der zweisprachigen phraseologischen Paaren vollständige Äquivalente sind. Die größte Gruppe (42%) bilden phraseologische Paare, die unvollständige Äquivalente sind, d. h. Tierbezeichugen stimmen nicht überein. Die kleinste Gruppe (23%) bilden phraseologische Paare, die keine Tierbezeichnung im Russischen haben.

Außerdem, man kann behaupten, daß sich sowohl Sprichwörter als auch sprichwörtliche Redensarten im realen Sprachgebrauch als vollständige zweigliedrige Sätze erweisen. Die Sprichwörter werden im Text ohne Veränderungen ihrer Grundform reproduziert, sprichwörtliche Redensarten aber finden ihre endgültige Gestaltung nur im Kontext, wo sie alle notwendigen fehlenden Bestandteile des vollständigen Satzes bekommen. Die sprichwörtlichen Redensarten werden immer in der Form eines konkreten Satzes realisiert, und die Sprichwörter lassen sich in den meisten Fällen als Verallgemeinerungen bzw. Schlußfolgerungen bezeichnen.

Сокращения:

букв. – буквально;

ЛЭС – Лингвистический энциклопедический словарь/ Гл. ред.

В.Н. Ярцева, -- М.: Сов. энциклопедия, 1990;

см. тж. – смотри также;

ср. – сравни;

МАС – Словарь русского языка: В 4 т. М., 1981-1984;

ФЕ – фразеологические единицы;

ФСРЯ – Фразеологический словарь русского языка/ Под ред.

А.И. Молоткова. М., 1987;

MdtI – Moderne deutsche Idiomatik, W. Friedrich. Max Heuber Verlag.

München, 1962;

WDG – Wörterbuch der deutschen Gegenwartssprache, hrsg. von

R. Klappenbach, H.W. Steinitz. Akademie-Verlag, Berlin, Bd. 1,

1967;

WW – Wörter und Wendungen. Wörterbuch zum deutschen

Sprachgebrauch. Hrsg. von E. Agricola unter Mitwirkung von

H. Görner und R. Kfner, VEB, Bibliographisches Institut,

Leipzig, 1962.

Литература:

1. Байер Х., Байер А. Немецкие пословицы и поговорки: Сборник. – М.:

Высш. шк., 1989.

2. Виноградов В.В. Избранные труды: Лексикология и лексикография.

М., 1977.

3. Виноградов В.В. Русский язык: Грамматическое учение о слове. М., 1972.

4. Влахов С., Флорин С. Непереводимое в переводе. М., 1963.

5. Гурбиш Е. Сопоставительный анализ анималистической паремиологии

русского и польского языков: Автореф… дис. канд. филол. наук. Л.,

1982.

6. Мокиенко В.М. В глубь поговорки. М., 1975.

7. Мокиенко В.М. Славянская фразеология. М., 1980.

8. Мокиенко В.М. Учебная идеография и учебная фразеология//

Лингвострановедческий аспект в преподавании русского языка как

иностранного. Воронеж, 1984.

9. Ожегов С.И. О структуре фразеологии. Лексикографический сборник,

вып. 2, 1957.

10. Ольшанский И.Г. Парные сочетания слов современного немецкого языка

(семантика, структура, сочетаемость). Канд. дисс., М., 1965.

11. Пермяков Г.Л. 300 общеупотребительных русских пословиц и поговорок

(для говорящих на немецком языке). – М.: Рус. яз., 1985.

12. Райхштейн А.Д. О переводе устойчивых фраз. – Тетради переводчика.

Вып. 5. – М., 1968.

13. Райхштейн А.Д. Сопоставительный анализ немецкой и русской

фразеологии. М., 1980.

14. Ройзензон Л.И. Русская фразеология. – Самарканд, 1977.

15. Ройзензон Л.И. Фразеология и страноведение// Бюлл. по фразеологии № 1. Новая серия. Вып. 234. Труды Самар. гос. ун-та. 1972.

16. Траутманн Ф. Сравнимое и несравнимое в немецко-русских

фразеологизмах. – Рус. язык в национальной школе, 1977, № 1.

17. Федоров А.В., Кузнецова Н.Н., Морозова Е.Н., Цыганова И.А. Немецко-русские языковые параллели. – М., 1961.

18. Федоров А.В. Основы общей теории перевода. – М., 1968.

19. Чернышева И.И. Фразеология современного немецкого языка.

Изд. «Высшая школа», М., 1970.

20. Agricola, E. Semantische Relationen im Text und im System. 3.Aufl.

Halle,1975.

21. Buger, H./ Buhofer, A./ Sialm, A. Handbuch der Phraseologie. Berlin-

New York, 1982.

22. Dobrovol’skij, D. Phraseologie als Objekt der Universalienlinguistik. Leipzig, 1988.

23. Eckert, R. Aspekte der konfrontativen Phraseologie. In: Fleischer, W./

Grosse, R. (Hg.) 1979.

24. Fleischer, W. Phraseologie der deutschen Gegenwartssprache. – 2., durchges.und erg. Aufl. – Tuebingen: Niemeyer, 1997.

25. Friedrich, W. Moderne deutsche Idiomatik. Max Heuber Verlag. München,

1966.

26. Häusermann, I. Phraseologie. Hauptprobleme der deutschen Phraseologie auf der Basis sowjetischer Forschungsergebnisse. 1977.

27. Heesch, M. Zur Übersetzung von Phraseologismen. – Fremdsprachen, 1977.

28. Kade, O. Die Phraseologie als übersetzungswissenschaftliches Problem. – In: Aktuelle Probleme der Phraseologie. – Lpz., 1976.

29. Krammer, G. Phraseologie und Aspekte der Sprachveränderung – ein Beitrag zur Diskussion über die Abgrenzung des Gegenstandsbereichs. In:

Aktuelle Probleme der Phraseologie. Karl-Marx-Universität Leipzig, 1976.

30. Peukes, G. Untersuchungen zum Sprichwort im Deutschen. Semantik, Syntax,Typen. Berlin, 1977.

31. Riesel, E. Stilistik der deutschen Sprache. M., 1980.

32. Schemann, H. Das idiomatische Sprachzeichen. Untersuchung der

Idiomatizitätsfaktoren anhand der Analyse portugiesischer Idioms und

ihrer deutschen Entsprechungen. Tübingen [Beihefte zur Zeitschr. für

romanische Philologie 183], 1981.

33. Schippan, T. Lexikologie der deutschen Gegenwartssprache. – Tübingen:

Niemeyer, 1992.

34. Seiler, F. Deutsche Sprichwörterkunde. München, 1922.

35. Soloducho, E.M. Teorija fraseologičeskogo sbliženija (na materiale jazykov

slavjanskoj, germanskoj i romanskoj grupp). Kazan, 1989.

36. Telija, V.N. Die Phraseologie. In: Allgemeine Sprachwissenschaft.

Autorenkollektiv unter der Leitung von B.A. Serebrennikov. Ins Deutsche

übertr. u. hg. von H. Zikmund und G. Feudel. Bd. 2. Berlin, 1975.

Словари:

37. Бинович Л.Э., Гришин Н.Н. Немецко-русский фразеологический словарь. Под ред. д-ра Малиге-Клаппенбах и К. Агрикола. Изд. 2-е, испр. и доп., М., «Русский язык». 1975.

38. Даль В. Толковый словарь, т. 4, М., 1955.

39. Лингвистический энциклопедический словарь/ Гл. ред. В.Н. Ярцева, --

М.: Сов. энциклопедия, 1990.

40. Немецко-русский словарь под ред. А.А. Лепинга и Н.П. Страховой.

М., 1958.

41. Словарь русского языка: В 4 т. М., 1981-1984.

42. Фразеологический словарь русского языка/ Под ред. А.И. Молоткова.

М., 1987.

43. Шкляров В.Т., Эккерт Р., Энгельке Х. Краткий русско-немецкий

фразеологический словарь. М., «Русский язык», 1977.

44. Der Große Duden. Stilwörterbuch der deutschen Sprache. 4.Aufl.,

Mannheim, 1956. 5.Aufl., Mannheim, 1963.

45. Duden. Das große Wörterbuch der deutschen Sprache in 6 Bänden/

Unter Leitung von G. Drosdowski. Mannheim/Wien/Zürich, 1977.

46. Graf, A.E. Russische und deutsche idiomatische Redewendungen.

Leipzig, 1966.

47. Küpper, H. Wörterbuch der deutschen Umgangssprache. Bd. 1,3;

neu bearbeitete u. erweiterte Aufl., Claassen Verlag, Hamburg, 1963.

48. Wörterbuch der deutschen Gegenwartssprache, hrsg. von R. Klappenbach

und H.W. Steinitz. Akademie-Verlag, Berlin, Bd.1, 1967.

49. Wörter und Wendungen. Wörterbuch zum deutschen Sprachgebrauch.

Hrsg. von E. Agricola unter Mitwirkung von H. Görner und R. Küfner,

VEB, Bibliographisches Institut. Leipzig, 1962.

МИНИСТЕРСТВО ОБЩЕГО И ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ РФ Таганрогский государственный педагогический институт Кафедра немецкого языка ДИПЛОМНАЯ РАБОТА: «Сопоставительный анализ фразеологизмов с анимализмами в немецком и русском языках» Выполнила: Студентка 5 курса 4 группы Е.Б. Вышковская Научный руководитель: К.ф.н., доцент В.П. Куликов ТАГАНРОГ 1999

Рецензия

на дипломную работу Вышковской Е.Б.

«Сопоставительный анализ фразеологизмов с анимализмами

в немецком и русском языках».

Дипломная работа посвящена сопоставительному изучению немецких и русских фразеологизмов с анимализмами, представляющих обширные группы во фразеологических корпусах двух языков. Изучение данной группы фразеологизмов представляет научный интерес в плане выявления особенностей номинации и выявления общих и специфических свойств фразеологических единиц с анимализмами в немецком и русском языках.

Вышковской Е.Б. проработан обширный научный материал по теоретическим проблемам фразеологии, контрастивной лингвистики и теории, на базе которого автор приходит к интересным выводам, касающимся конкретного анализа фразеологизмов с анимализмами.

Глава I дипломного проекта посвящена изучению энциклопедической, социально-информативной, дейктической, экспрессивной и образно-экспрессивной функций, выполняемых фразеологизмами с анимализмами в сопоставляемых языках.

Особый интерес, на наш взгляд, представляет глава II, посвященная анализу пословиц и поговорок с анимализмами, при котором автором выявляются сходства и различия двух языков в представлении «картины мира». Автор предлагает классификацию пословиц и поговорок, основой для которой служит мотивационный признак, и выявляет пословицы и поговорки с образной мотивацией, прямой мотивацией и немотивированные.

Проведенный Вышковской Е.Б. количественный анализ фразеологизмов с анимализмами позволил заключить, что наибольшую группу фразеологических пар составили фразеологизмы, являющиеся неполными эквивалентами в двух языках, и выявить группу фразеологизмов, не имеющих эквивалента в русском языке. Данные выводы подтверждают гипотезу о национальной специфике фразеологического корпуса языка и особенностях фразеологической номинации.

Работа выполнена на высоком уровне, в работе использован большой языковой материал. Дипломная работа Вышковской Е.Б. заслуживает оценки «отлично».

Рецензент:

К.ф.н., доцент

кафедры англ. языка Полякова Е.В.