Новое в словообразовательной системе современного французского языка

МИНИСТЕРСТВО ОБЩЕГО И ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ

ХАКАССКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ ИМ. Н.Ф. КАТАНОВА

ИНСТИТУТ ФИЛОЛОГИИ

Маркелова Наталья Михайловна

Новое в словообразовательной системе современного

французского языка

Дипломная работа

по специальности

021700 – «Филология»

(иностранные языки)

Абакан, 1999

Работа выполнена на кафедре французского языка

Научный руководитель

ст. преподаватель Б.У. Амзараков

Консультант

ст. преподаватель О.В. Ярошенко

Рецензент

к.ф.н., доцент И.И. Кремих

Дипломная работа защищена _______ июня 1999 г.

с оценкой _______

Председатель комиссии _______

Члены комиссии:

ВВЕДЕНИЕ

Словарный состав языка и обслуживающий его механизм словообразования дают богатейший материал для наблюдений, размышлений и обобщений. Представляя собой систему, лексика пребывает в постоянном движении.

Функционирование языка сопряжено с исчезновением одних слов, с появлением других, со сдвигами в значении третьих, с изменением стилистического статуса четвертых.

Историческая лексикология убеждает нас в том, что слова создаются из реально существующего в языке материала и по его моделям, продуктивным в современном языке.

Объектом данного исследования являются способы словообразования современного французского языка. Выбор темы обусловлен ее актуальностью, так как в процессе развития языка, в частности, его лексического состава, совершенствуются способы словообразования, появляются новые словообразовательные модели и словообразовательные типы.

Цель работы – провести анализ словообразовательной системы французского языка и выявить новые тенденции в образовании новых слов.

Проблемами словообразования французского языка занимались как зарубежные, так и отечественные ученые: Ж. Дюбуа, А. Доза, Ш. Балли, И.А. Цыбова, З.Н. Левит, С.В. Райлян, Э.А. Халифман, О.В. Раевская, М.Д. Степанова. Поставленная цель конкретизируется в следующих задачах:

ознакомиться с основными понятиями словообразования;

рассмотреть морфологические способы словообразования;

определить свою позицию относительно тезиса о существовании во французском языке двух словообразовательных систем;

изучить новые словообразовательные модели и типы;

изучить телескопию как активный способ пополнения лексики;

выявить процесс перехода ненормативной лексики в общеупотребительный язык, как один из путей обогащения словарного состава.

В процессе исследования использовались такие методы исследования, как:

критический анализ литературных источников;

дескриптивный метод, который заключается в описании, объяснении и анализе изучаемых явлений;

количественный метод, который заключается в выявлении процентного соотношения между изучаемыми элементами языка;

изучение отечественного и зарубежного опыта работы по данной теме;

метод сплошной выборки.

Материалом исследования послужили периодические издания французской прессы: журналы “L’Express”, “Le Point”, газеты “L’Humanité”, “Le Monde”, а также художественное произведение Roger Rabiniaux “L’Honneur de Pedonzigue”.

Цель и конкретизирующие ее задачи обусловили структуру дипломной работы, которая включает в себя: введение, две главы, заключение, список использованной литературы.

Введение содержит обоснование актуальности темы дипломной работы с изложением ее цели, задач и структуры.

В первой главе рассматривается язык как система, основные понятия словообразования, морфологические способы словообразования, а именно суффиксация, префиксация, словосложение и лексикализация, конверсия, заимствования, аббревиация, а также проблема существования параллельных словообразовательных систем.

Во второй главе рассматриваются новые словообразовательные модели и типы, телескопия как один из активных способов словообразования современного французского языка, а также сделана попытка рассмотрения процесса перехода ненормативной лексики в общеупотребительный язык.

В заключительной части подводятся общие итоги исследования по данной теме в соответствии с поставленными задачами.

Список использованной литературы включает 54 источника.

Теоретическая значимость дипломной работы заключается в представлении новых тенденций образования новых лексических единиц французского языка.

Практическая ценность состоит в возможности применить материал исследования по данной теме на уроках и спецкурсах по французскому языку, а также данный материал может быть использован в качестве доклада на семинарах как для студентов, так и для учащихся.

Дипломная работа прошла апробацию в виде представления на Катановских чтениях в 1999 году, кроме того, ей предшествовала курсовая работа, объектом изучения которой явились новые словообразовательные элементы современного французского языка.

ГЛАВА 1. СЛОВООБРАЗОВАТЕЛЬНАЯ СИСТЕМА

СОВРЕМЕННОГО ФРАНЦУЗСКОГО ЯЗЫКА

§1. ЯЗЫК КАК СИСТЕМА

Язык является материальным средством общения людей, или, конкретнее, вторичной материальной, или знаковой системой, которую используют как орудие или средство общения. Без языка не может быть общения, а без общения не может быть общества, а тем самым человека.

Язык является продуктом целого ряда эпох, на протяжении которых он оформляется, обогащается, шлифуется. Язык связан с производственной деятельностью человека, а также со всякой иной деятельности человека во всех сферах его работы.

Следует отметить, что существуют множество мнений по поводу определения понятия «язык», но все эти определения можно свести к некоторой общей идее. Такой общей идеей является идея о том, что язык представляет собой функциональную материальную систему семиотического, или знакового, характера, функционирование которой в форме речи и есть ее использование как средства общения.

Язык как исключительно сложное образование может быть определен с разных точек зрения в зависимости от того, какая сторона или стороны языка выделяются. Определения возможны: а) с точки зрения функции языка (или функций языка): язык есть средство общения людей и, как таковое, есть средство формирования, выражения и сообщения мысли; б) с точки зрения устройства (механизма) языка: язык есть набор некоторых единиц и правил использования этих единиц, то есть комбинирование единиц, эти единицы воспроизводятся говорящими в данный момент; в) с точки зрения существования языка: язык есть результат социального, коллективного навыка «делание» единиц из звуковой материи путем сопряжения некоторых звуков с некоторым смыслом; г) с семиотической точки зрения: язык есть система знаков, то есть материальных предметов (звуков), наделенных свойством обозначать что-то, существующее вне их самих; д) с точки зрения теории информации: язык есть ход, с помощью которого кодируется семантическая информация [18, 11].

Приведенные выше определения взаимно дополняют друг друга и частично перекрещиваются и дублируют друг друга. Поскольку в едином определении вряд ли возможно дать достаточно полную характеристику языка, следовательно, нужно опираться на максимально общее определение, конкретизируя его по мере надобности теми или иными специальными характеристиками, являющимися универсальными. Одна из универсальных характеристик – системность языка.

Фердинанд де Соссюр теоретически обосновал системный характер языка через введенное им понятие соотносительной значимости, или ценности, единиц языка, а также через понятия синтагматических и парадигматических (у Соссюра: ассоциативных) отношений между единицами языка. Язык признается, например, системным образованием и теми, кто считает язык знаковым образованием, и теми, кто отрицает знаковый характер языка. Системность является важнейшей характеристикой языка. Можно считать установленным, что язык относится к системным образованиям. Однако термины «система» и «системный» в разных работах понимаются по-разному [18, 12].

Каждая система, понимаемая как некоторый материальный идеальный объект, имеет определенное устройство, организацию, упорядоченность. Устройство, организация, упорядоченность системы представляет собой структуру этой системы.

Язык как вторичная материальная система обладает структурой, понимаемой как его внутренняя организация. Структура системы определяется характером взаимоотношений элементарных объектов, или элементов системы. Структуру системы можно иначе определить как совокупность внутрисистемных связей. Если понятие системы относится к некоторому объекту как к целостному образованию и включает в себя элементы системы, и их взаимоотношения, то понятие структуры данной системы включает только внутрисистемные отношения в отвлечении от объектов, составляющих систему [18, 29].

Структура есть атрибут некоторой системы. Структура не может существовать вне субстанции или элементов системы.

Элементы структуры языка различаются качественно, что определяется разными функциями этих элементов.

звуки являются материальными знаками языка, а не просто «слышимыми звуками».

Звуковые знаки языка обладают двумя функциями: 1) перцептивной – быть объектом восприятия и 2) сигнификативной – иметь способность различать вышестоящие, значимые элементы языка - морфемы, слова, предложения.

Слова могут называть вещи и явления действительности; это номинативная функция.

Предложения служат для сообщения; это функция коммуникативная.

Кроме указанных функций, язык может выражать эмоциональные состояния говорящего, волю, желание, направленные как призыв к слушающему.

Выражение этих явлений охватывается экспрессивной функцией.

Элементы данной структуры образуют в языке единство, что легко понять, если обратить внимание на их связь: каждая низшая ступень является потенциально следующей высшей, и, наоборот, каждая высшая ступень как минимум состоит из одной низшей; так, предложение минимально может состоять из одного слова; слово из одной морфемы; морфема из одной фонемы.

Элементы в одних случаях могут вступать в новые комбинации, образуя новую сетку отношений (новую структуру), в других случаях не могут, поскольку элементы сами структурно обусловлены и являются тем, что они есть, в силу своих внутрисистемных связей. Так, в рамках одного и того же языка одни и те же слова образуют разные типы предложений. Которые можно рассматривать как некоторые системы, несущие информацию. Внутри этих предложений-систем слова вступают в разные связи. Поэтому мы можем сказать, что такие предложения имеют разную структуру. Например, Les ouvriers construisent la maison – рабочие строят дом, La maison est construite par les ouvriers – дом построен рабочими.

Образовать же из слов языка А предложение в языке В невозможно, поскольку слова языка А структурно обусловлены всей системой этого языка, но в то же время они сами обуславливают структуру этого языка. В любом случае слова данного языка, являясь элементами системы данного языка, неразрывно связаны с данной структурой.

Два однотипных предложения одного языка можно рассматривать как две конкретные системы, в которых имеются элементы (слова) и структуры (связи и взаимные отношения). Эти два конкретных предложения являются реализацией некоторого идеального предложения инварианта. Они обладают общей инвариантной структурой, которую можно рассматривать как идеальную структуру идеального предложения инварианта. Идеальное предложение и его структуру можно изображать в виде буквенных схем, например: П-С, П-С-Д и тому подобное. Конкретные предложения выступают как варианты данного инварианта.

Следует отметить, что в пределах каждого круга или яруса языковой структуры (фонетического, морфологического, лексического, синтаксического) имеется своя система, так как все элементы данного круга выступают как члены системы. Система – это единство однородных взаимообусловленных элементов.

Члены системы взаимосвязаны и взаимообусловлены в целом, поэтому и число элементов и их соотношения отражаются на каждом члене данной системы.

Системы отдельных ярусов языковой структуры, взаимодействуя друг с другом, образуют общую систему данного языка.

Ко многим видам систем, в том числе и к языку, применимо понятие функционирования. К числу функциональных систем относятся, например, живые организмы (первичные естественные органические системы), различного рода механизмы: автомобили, станки, локомотивы (первичные неорганические искусственные системы).

В процесс функционирования такие системы вовлекаются целиком, хотя интенсивность функционирования их частей неодинакова. Примером могут служить жизнедеятельность организма, работа двигателя, перемещение локомотива.

Совершенно иначе функционирует язык. Как уже отмечалось, функционирование языка заключается в образовании из его элементов различного рода конкретных систем, выражающих, хранящих и несущих информацию. При функционировании языка в «движение» приходит отнюдь не вся система языка, а только какая-то ее часть. Так, для выражения и сообщения некоторой информации требуется и соответственно отбирается только часть правил данного языка и незначительная часть слов, имеющихся в данном языке. Остальные правила и слова остаются вне функционирования.

После того как информация выражена и передана, звуковые волны угасают и данная конкретная система перестает существовать, если только она не зафиксирована в графических знаках письма или не записана на магнитную пленку. Отбор правил и конкретных слов не ведет к обеднению языка, поскольку правила суть идеальные шаблоны или модели, в соответствии с которыми «делают» и аранжируют единицы языка, а сами единицы либо «производятся» по правилу, либо «воспроизводятся» в готовом виде бесчисленное количество раз.

Итак, язык – это совокупность правил, по которым делаются предложения, и множество наделенных смыслом, или значением единиц, которые используются в соответствии с правилами. Система языка – это своего рода «кладовая», где сложены правила и элементы.

Правила языка – совокупность потенциальных отношений между элементами языка, которые можно обнаружить в речевой цепи. Иначе говоря, правила языка – это совокупность всех тех возможных взаимосвязей и зависимостей, которые служат программой построения реальных речевых произведений и в которые могут вступать элементы языка при образовании речевых произведений.

В конечном счете, правила являются проявлением свойств элементов языка, поскольку эти свойства лежат в основе возможных связей и зависимостей между элементами. Правила языка сводятся к свойствам его элементов.

В соответствии с определениями правила языка как совокупность потенциальных отношений между элементами языка входят в структуру языка (структура – совокупность отношений между элементами). Однако правила языка не исчерпывают всех отношений, которые существуют между элементами: правила языка, о которых шла речь, - это линейные, синтагматические отношения. Но элементы языка образуют некоторые классы сходных элементов, отношения между которыми называются парадигматическими.

Отношения элементов, или единиц, внутри классов не подходят под понятие правил, однако эти отношения (внутриклассные, или парадигматические) также входят в общую совокупность отношений между элементами и тем самым – в структуру языка.

Итак, мы определили систему языка как набор элементов и правил. Этот набор и есть скопление элементов именно благодаря наличию правил, которые В.М. Солнцев определяет как совокупность возможных в данном языке отношений между элементами языка [18, 67].

Правила как бы накладывают ограничения на возможные отношения элементов, являясь в то же время перечнем или набором этих отношений.

§2. ОСНОВНЫЕ ПОНЯТИЯ СЛОВООБРАЗОВАНИЯ

Словообразование один из компонентов общей системы языка, является одним из важнейших источников пополнения лексического запаса французского языка.

Учение о словообразовании в настоящее время представляет собой самостоятельный раздел языкознания. Группа лингвистов предлагает различать в науке о языке «…такие разделы, которые не находят прямого соответствия в уровневом членении языка. Подобным важным отделом лингвистики, который изучает особую подсистему языка, бытующую внутри глобальной языковой системы, но не образующую вместе с тем отдельного уровня в ее строении, является словообразование» [2, 34].

Имеющиеся общие исследования словообразования, в частности во французском языке, ставят целью описание инвентаря словообразовательных моделей и типов, средств словообразования и их функции. При этом, конечно, более или менее ясно прорисовываются теоретические концепции авторов и представляемых ими лингвистических направлений. Если в научных исследованиях XIX века и первой половины XX века доминировало историческое направление, то современные работы стремятся прежде всего к синхронному описанию словообразования современного французского языка.

Для того, чтобы знать, как образуются новые слова во французском языке, необходимо предварительно ознакомиться с некоторыми важнейшими понятиями словообразования.

Итак, рассмотрим глагол acheter и образованное от него существительное acheteur. Можно сказать, что глагол acheter и существительное acheteur связаны друг с другом словообразовательными отношениями. Глагол acheter и существительное acheteur имеют общую производящую основу, то есть они соотносятся друг с другом фонетически и семантически: acheter – покупать; acheteur – покупатель.

Всякое производное слово в языке мотивировано, то есть может быть объяснено внутри данного языка словом с которым оно соотносится в словообразовательном отношении. Так, существительное cheteur мотивировано глаголом acheter, и, стало быть, значение глагола acheter суффикса действующего лица -eur мы можем определить значение существительного acheteur.

Аналогично глагол chanter – петь соотносится с существительным chanteur – певец. Следовательно, имеем acheter (глагол) – acheteur (существительное), chanter (глагол) – chanteur (существительное). Оба эти слова (acheteur и chanteur) образованы от глагола. Это имена существительные со значением действующего лица, то есть по значению эти последние соотносятся с соответствующим глаголом.

Все перечисленные признаки: общая часть речи у производящей основы, способ словообразования (а для суффиксации и префиксации – единый суффикс или префикс), одинаковое словообразовательное значение, то есть одинаковое семантическое соотношение (соотношение по значению) между производящим и производным словами – и составляют словообразовательный тип.

Словообразовательный тип это морфолого-семантически определенная структурная схема, согласно которой при анализе словообразовательных структур выявляются ряды одинаково оформленных словообразовательных конструкций [21, 80].

Примеры других суффиксальных словообразовательных типов: terre f земля – terrien m, adj, земной, житель Земли, «землянин». По этому типу в научно-фантастической литературе образованы названия жителей других планет, например: Mars Марс – Martien марсианин, Venus Венера – Venusien житель Венеры.

Кроме суффиксальных словообразовательных типов, существуют префиксальные, префиксально-суффиксальные и другие. Например: triste печальный – attrister опечалить.

Некоторые словообразовательные типы выступают в нескольких словообразовательных моделях, конкретных фонетических реализациях, при этом наблюдаются чередования основы:

admissible допустимый – admissibilité – допустимость

solidaire солидарный – solidarité солидарность.

В этих двух парах слов две суффиксальные словообразовательные модели –ible/-ibilité и –aire/-arité одного словообразовательного типа; образования от основ прилагательных существительных, обозначающих качество с помощью суффикса –ité.

Следует отметить, что понятие словообразовательной модели является основным в теории словообразования. Под этим термином подразумевается закономерное расположение элементов слов (морфем или эквивалентов морфем), которому соответствует типовое лексическое значение. Модель – это «образец», «шаблон», «типовая структура». М.Ф. Степанов дает следующее определение словообразовательной модели: словообразовательная модель – это стабильная структура, обладающая лексико-категориальным значением и способная наполняться различным лексическим материалом [10, 116]. Словообразовательная модель отражает двойственную природу слова – языкового знака, включающего план выражения (означающее) и план содержания (означаемое).

Итак, словообразовательная модель представляет собой морфологически и лексико-семантически обусловленную структурную схему, по которой могут быть образованы серии словообразовательных конструкций с одинаковой структурой [21, 79].

Так, например, слова chanteur, danseur, crieur объединяются общностью формальной структуры «глагольная корневая морфема + суффикс –eur», то есть формулой rad. verb + -eur, а также общим категориальным значением «производитель действия, выраженного глагольной корневой морфемой».

Например: un danseur est celui qui danse, un chanteur est celui qui chante.

Словообразовательная модель может включать, как это видно из приведенных выше примеров, разнородные, разнофункциональные элементы – знаменательный и служебный. В производном слове chanteur знаменательным элементом является корневая морфема chant, которая выражает лексическое значение, служебным же элементом является суффикс –eur, выражающий грамматические категории рода и числа, а также обобщенное лексико-категориальное значение «производитель действия». Модель может также строиться по другой схеме, например: rad. verb + rad. nom: porte-parole [10, 117].

Итак, одни словообразовательные типы могут соотноситься с другими словообразовательными типами.

Если от глагола образовано существительное со значением действующего лица или орудия действия, например, если есть глагол не –iser и существительное на –isation, то имеется (реально и потенциально) и существительное на –isateur: при наличии réaliser осуществлять; ставить фильм – réalisation осуществление; постановка фильма появляется réalisateur осуществляющий; режиссер-постановщик.

Следует отметить, что именно синхронный анализ дает возможность показать взаимосвязь разных словообразовательных типов.

Итак, взаимосвязанные словообразовательные типы составляют словообразовательную парадигму (-is)er(-is)ation(-is)ateur. Таким образом, словообразовательная парадигма представляет собой совокупность взаимосвязанных и взаимообусловленных словообразовательных типов, образующих цепочки производных от однокоренных основ, каждая из которых связана словообразовательными отношениями с одним и тем же производящим словом.

В словообразовательной парадигме представлена реализация сочетаемости производящей основы с деривационными формантами. Поскольку эта сочетаемость категориально обусловлена (от частеречной принадлежности производящей основы зависит то, с какими деривационными формантами она может соединяться), поскольку можно говорить о субстантивных, адъективных и глагольных словообразовательных парадигмах [15, 89]. В них производящая основа определенной части речи выступает в типичном для нее аффиксальном оформлении, в котором реализуется ее деривационная валентность.

Например:

argentier – серебряных дел мастер;

argenterie – серебренная посуда, столовое серебро;

argentite – серебряный блеск;

argentique – содержащий серебро;

argent argentin – серебристый, посеребренный;

(серебро, argentifère – среброносный.

деньги)

argentage – серебрение;

argentation – серебрение;

argenter argenteur – серебрильщик;

(серебрить) argenture – серебрение;

désargenter – стирать серебро

с чего-либо;

réargenter – заново серебрить.

pâleur – бледность;

pâle pâlot – бледненький, бледноватый;

(бледный) pâlichon – бледноватый;

pâlir – бледнеть.

Словообразовательные парадигмы различаются по количеству членов, но ни в одной большой парадигме мы не найдем полного набора аффиксов, соединяющихся с производящей основой – существительным, глаголом или прилагательным. Внутри каждой части речи действуют свои ограничения на деривационную сочетаемость, которые определяются особенностями лексической семантики. Словообразовательные типы, входящие в парадигмы, обозначают наиболее важные и обобщенные семантические категории, отражающие отношения, существующие в реальной действительности: в отглагольных парадигмах – действие и его результат, действующее лицо, орудия действия, обозначенные через действие; в отыменных парадигмах – действующее лицо (обозначенное через объект действие, место действия или другое действующее лицо), место действия, качество.

Словообразовательные парадигмы, словообразовательные типы и их конкретные проявления – различные словообразовательные модели – составляют структуру словообразования. А взаимосвязь словообразовательных типов дает основание говорить о системе словообразования.

Системное исследование словообразования начинается с анализа словообразовательных гнезд. Словообразовательное гнездо – это «упорядоченная отношениями производности совокупность слов, характеризующихся общностью корня» [24, 8]. Словообразовательное гнездо включает однокоренные производные всех способов словообразования. Словообразовательная парадигма включает образование одного способа словообразования (например, суффиксальные парадигмы). Но главное качественное отличие словообразовательной парадигмы в том, что она, как всякая парадигма, неконкретна, она обобщает несколько цепочек производных. Словообразовательное гнездо конкретно, «лексично».

Слова с общим корнем могут объединяться в словообразовательные гнезда, например: agrafe – крючок, застежка; agrafer – застегивать на крючки; agrafage – застегивание на крючки; agrafeuse – машинка для сшивки, скрепления скобами; désagrafer – расстегивать. Слова с общим деривационным формантом (префиксом или суффиксом) составляют словообразовательные ряды, например: relire – перечитать, réinviter – вторично приглашать, renouer - возобновлять, réorganiser – переустраивать; glissade – скольжение, galopade – скачка, fusillade – перестрелка, стрельба, baignade – купание.

Следует отметить, что словообразовательные гнезда объединяют слова, восходящие к одному источнику; словообразовательные ряды – слова одного способа образования.

Гнездо и ряд можно назвать двумя измерениями лексикона, задающими его деривационно обусловленную системность.

Например: analytique analytiquement

(аналитический); (аналитически);

analyste

analyse (аналитик);

(анализ) analycité

(аналитичность);

analyseur

analyser (анализатор);

(анализировать) analysable inanalysable

(поддающийся (не поддающийся

анализу); анализу).

Словообразовательные гнезда, представляющие лексику французского языка, неоднородны как в количественном, так и в качественном отношении. Минимальным гнездом можно считать словообразовательную пару, то есть производящее и производное, например: appétit-appétissant, billet-billetterie, serment-assermenté. Такие гнезда, как отмечает А.Н. Тихонов, не выходящие за пределы словообразовательной пары, называются микрогнездами [15, 88]. Из всех гнезд двусоставные являются наиболее распространенными. Чаще всего они представлены парой «существительное-прилагательное», например: arbuste->arbustif, basalte->basaltique. Трехсловные гнезда (beige, beigeasse, beigeâtre; acrobate, acrobatique, acrobatie) занимает второе место по распространенности, четырехсловные гнезда (amande, amandier, amandaie, amandine) – третье место. Некоторые однокорневые объединения могут быть очень большими. Например, вокруг глагола battre формируется более 50 производных.

С увеличение количества слов, входящих в словообразовательное гнездо, распространенность гнезд уменьшается. Это позволяет сформулировать одну из закономерностей построения французского лексикона: количество словообразовательных гнезд обратно пропорционально количеству входящих в них слов.

В зависимости от того, к какой части речи относится слово, стоящее на вершине гнезда, последнее может стать субстантивным, адъективным или глагольным. К существительному восходит более половины всех словообразовательных гнезд во французском языке, к глаголу – около четверти и к прилагательному – около одной седьмой. Доминирующее положение существительного в системе словообразования приводит к тому, что гнезда с разными вершинами могут существенно не различаться по категориальному наполнению:

avionnette – авиетка;

avion avionnerie – авиазавод, самолетостроение;

(самолет) avionneur – авиаконструктор;

avionique – авиаэлектроника.

netteté – чистота, опрятность;

nettoyage – чистка;

net nettoyer nettoyement – чистка;

(чистый) (чистить, nettoyeur – чистильщик;

очищать); autonettoyant – самоочищающийся.

glissement – скольжение;

glissage – спускание бревен с горы;

glissade – скольжение;

glissoire – ледяная дорожка, каток;

glisser glissoir – ползун,салазки,наклон. плоскость;

(скользить) glissière – скользящая поверхность;

glisseur – скользящий (по льду);

glissant – скользкий, скользящий;

glissé – глиссе^ (в танцах);

antiglisse – препятствующий скольжению.

Являясь субстантивной более чем на половину, первичная (непроизводная) лексика глагольна примерно на одну четверть. Это значит, что около четверти словообразовательных гнезд имеют глагольную вершину. В то же время глаголы составляют около одной десятой всей производной лексики. Глагольные по вершине гнезда чаще всего оказываются субстантивными по наполнению (например, glisser). Если в гнезде появляется производный глагол, то на этом словообразовательная цепочка не замыкается, за ним непременно следует еще один деривационный шаг – образование отглагольных существительных (например, netoyer).

Прилагательных намного меньше среди непроизводных слов, чем среди производных. Подобно существительному и в отличие от глагола прилагательное не имплицирует дальнейшую производность.

Так, словообразовательные гнезда и ряды – основа словообразовательной системности лексики.

Производное слово, отождествляясь по гнезду и по ряду, ассоциируется со словами того же корня и того же способа образования, каждое из которых имплицирует новые ряды и новые гнезда. Так существование слов в лексиконе оказывается вдвойне взаимообусловленным. Отождествление слова по гнезду и по ряду – это «включение данной единицы в систему, выявление таких ее свойств, благодаря которым она оказывается соизмеримой с другими единицами системы, и становится членом классов единиц системы» [15, 94].

Итак, в качестве вывода следует сказать, что под системой современного словообразования следует понимать ряды регулярных и продуктивных соотношений (форм и сем) слов, имеющих одинаковую основу и различные суффиксы.

Системность проявляется в том, что наличие производного с одним суффиксом внутри одного словообразовательного ряда предлагает потенциальную возможность наличия производных слов от той же основы с другими суффиксами, также входящими в этот ряд.

§3. РАЗВИТИЕ СЛОВАРНОГО СОСТАВА

ФРАНЦУЗСКОГО ЯЗЫКА

а) ПРИЧИНЫ ПОЯВЛЕНИЯ НОВЫХ СЛОВ

В наш век индустриализации, научно-технического прогресса, интенсивной общественно-политической жизни, полной событиями международного значения, все время идет процесс лексического обогащения языка.

Все изменения и процессы, происходящие в общественной жизни, находят непосредственное отражение в языках всех стран мира, и французский язык, естественно, не является исключением в этом отношении.

Лексика языка непосредственно отражает реальную действительность. Основное назначение лексической единицы – функция наименования.

Сам термин «лексика» происходит от греческого «lexis» слово, и обозначает словарный состав языка. Лексика представляет собой сложную систему являющуюся составной частью общей системы языка. Говоря о системном характере лексики, имеется в виду то, что члены лексической системы – цельнооформленные и раздельнооформленные лексические единицы, взаимосвязаны определенными отношениями [10, 36].

Говоря о непрерывном пополнении лексики, следует отметить, что каждое новое явление, открытое в науке, изобретение тех или иных машин транспортных средств, лекарств, предметов домашнего обихода – все это получает свои наименования, при этом либо создаются новые слова и словосочетания, либо используются прежние слова с новым значением.

Возникновение и развитие новых наук сопровождается появлением новых терминов, обозначающих эти науки, таковы: bionique, écologie, informatique, astrogéologie.

Многие из специальных терминов постепенно становятся элементами обиходного языка и получают широкое обращение. Например, в настоящее время всем понятны такие слова, как: laser, cosmodrome, cosmonaute, masse-media.

Движение протеста в капиталистических странах принимают разнообразные формы. Эти явления находят непосредственное отражение в языке. Так, движение протеста среди молодежи против господствующего во Франции образа жизни вызвало появление слова contestantisme – оспаривание, contestataire – оспаривающий. Эти слова появились на основе менее употребительного слова – contestant.

Увлечению французов английскими словами, доходившему до англомании, обязано появление слов franglais – из fran (çais) и (an)flais, franglicisme, franglaisant [10, 40].

Образование большого количества слов предлагает богатство словообразовательных средств и развитую систему словообразования.

Французский язык обладает сложной и многообразной системой словообразовательных средств. Новые лексические единицы создаются при помощи средств всех уровней языка – фонетического, морфемного, лексико-семантического и синтаксического. Иногда используется несколько различных способов одновременно.

В зависимости от языкового уровня, к которому относятся словообразовательные средства, различают три основных типа словообразования: фонетическое, морфологическое, семантическое. Морфологическое и семантическое словообразование являются наиболее важными средствами образования новых слов.

При фонетическом словообразовании новые слова создаются путем звукоподражания (например, coucou). Фонетическое словообразование служит также для создания междометий, то есть слов, выражающих различные эмоциональные состояния (например, chut, pst.).

При семантическом словообразовании форма слова не изменяется, изменяются лишь его значения или функция, например, voler – летать, voler – красть.

б) МОРФОЛОГИЧЕСКИЕ СПОСОБЫ СЛОВООБРАЗОВАНИЯ

Морфологическое словообразование предполагает создание новых слов путем изменения формы уже существующих при помощи различных формальных средств, по определенным словообразовательным моделям (например, cendre – cendrier; porte + parole = porte-parole).

К морфологическому типу словообразования относятся суффиксация, префиксация, словосложение и лексикализация, аббревиация, конверсия, заимствования.

СУФФИКСАЦИЯ.

Несмотря на некоторый скептицизм отдельных зарубежных и отечественных ученых относительно жизнеспособности суффиксального словопроизводства в современном французском языке, оно продолжает оставаться одним из сильнейших рычагов его развития. Суффиксация является одним из продуктивных способов словообразовательной системы современного французского языка. Но существует мнение о бедности суффиксального словообразования. Это мнение основано на тезисе о раздельном сосуществовании в системе лексики французского языка двух подсистем: «книжной» и «исконной», что приводит к неправильному пониманию словообразовательных отношений языка. Эта проблема рассматривается в §4. Проблема существования параллельных словообразовательных систем (см. С. 42).

Следует отметить, что суффиксы способны указывать на принадлежность слова к той или иной части речи, иногда указывают лексико-семантический разряд нового слова, нередко имеют оценочно-стилистическое значение, указывая на отношение говорящего к обозначаемому явлению или на стилистическую принадлежность слова. Поскольку суффикс признается особым классом морфем, а морфема есть знак, следовательно, суффиксу, как и любому другому языковому знаку, присуще значение.

Итак, рассмотрим некоторые суффиксы, которые активно участвуют в процессе образования новых лексических единиц.

Суффикс –age образует новые слова от глаголов почти не присоединяется к существительным. Этот суффикс служит для образования существительных, обозначающих действие или его результат, например, bavardage m (болтовня), arrachage m (извлечение, удаление).

Следует отметить, что производные с данными суффиксами часто относятся к технической лексике, например, adoucissage m (полировка, шлифовка), alunissage m (прилунение), feuillage m (листопад), branchage m (ветви, хворост), но в настоящее время словари не регистрируют неологизмы с этим суффиксом собирательного значения.

Суффикс –ment также как и суффикс –age образует новые лексические единицы от глаголов, служит для образования абстрактных существительных, обозначающих действие или его результат. Например, changement m (изменение), affranchissement m (освобождение), adoucissement m (смягчение).

Нужно заметить, что есть случаи, когда производные на –ment и –age являются абсолютными синонимами, приведем пример: décapage m – décapement m (очистка), défrichement m – défrichage m (поднятие целены). В подобных случаях одно из пары слов исчезает, но чаще всего происходит дифференциация смысла производных слов, например, abattage – abattement; abattage m – операция, связанная с действием (убой скота); abattement m – моральное состояние (изнеможение, упадок сил).

Следует сказать, что обычно производные с суффиксом -age обозначают технические понятия, а с –ment – умственные операции, абстрактные понятия: décollage m (взлет), décollement m (отклеивание); raffinage m (очистка), raffinement m (изысканность).

Итак, суффиксы –age, -ment являются продуктивными в современном французском языке. Показателем жизнеспособности, например, суффикса –age является тот факт, что появляется все больше неологизмов, образованных при помощи данного суффикса: cuisinage m (допрос) от cuisiner (готовить, допросить с пристрастием), а также то, что существительные на –age развивают новые значения, например, débrayage m (забастовка) от débrayer (выключать, в переносном значении – прекращать работу); battage m (трепанье, хлопка, шерсти, в переносном значении – шумное рекламирование).

Интерес представляют также суффиксы –iste и –isme. Эти суффиксы можно назвать «интернациональными», так как они есть и в других языках, например, в русском языке: марксист – марксизм, во французском: marxiste – marxisme. Особенно много таких слов, образованных от основ имен собственных, в языке прессы, так как суффикс –iste образует существительные, которые обозначают человека, принадлежащего к какому-либо политическому, литературному течению. Как видим, образование на –iste и –isme взаимосвязаны. Не все слова на –iste и -isme долговечны, поскольку судьба их и жизнь в языке зависит от судьбы и значения соответствующего политического или общественного деятеля.

Суффикс –iste образует как существительные, так и прилагательные. Так, в процессе исследования было выявлено, что из 83 слов на –iste 34 слова связанные с доктриной, отношением к тому или иному политическому движению, и могут играть роль существительного и прилагательного. Пример: gauchiste, gaulliste, trotskiste, tapiste, nomenklaturiste, vichyste (от vichy). Эти слова соответствуют существительным на –isme. 41 слово обозначает профессию, вид деятельности, функцию, например: graphiste, visagiste. Эти слова чаще происходят от именных сочетаний: médecine générale – généraliste. 8 слов являются прилагательными и обозначают качество, связь, отношение, например: miserabiliste, jazziste, déflationniste.

Следует отметить, что прилагательные с суффиксом –iste связаны семантически и морфологически с существительным на –isme, например: dogmatiste m, f (догматик), dogmatisme m (догматизм, догматичность); conformiste m, f (консерватор), conformisme m (конформизм); lepéniste m (сторонник Ле Пена), lepénisme.

Связь суффиксов –isme/-iste очевидна, то, что подтверждает продуктивность суффикса –isme, который может присоединяться к основам существительных: opération f – opérationnisme m (операция – операционизм); revanche f – revanchisme m (реванш – реваншизм), chose f – chosisme m (вещь – вещизм), nazi m, f – nazisme m (нацист – нацизм); прилагательных: monumental – monumentalisme (монументальный – монументализм); глаголов: arriver – arrivisme (прибывать – карьеризм); словосочетательный: je m’en fiche – je – m’en – fichisme (разговорное: наплевать – наплевательское отношение).

Рассмотрим суффикс –ité, который присоединяется к основам прилагательных, образует существительные с абстрактным значением качества. Суффикс –ité образует производные на основе прилагательных с суффиксами –eux, -al/-el, -aire, -ique, -if, able.

Следует отметить, что образования с суффиксом –ité относятся в основном к лексике науки и техники, например, responsable (ответственный), causalité f (причинность).

Что касается лексики в области науки, то наблюдается то факт, что новообразования с суффиксом –ité отступают перед новообразованиями с суффиксом –isme. Суффикс –isme все больше и больше проникает в общеупотребительную лексику, производные с этим суффиксом обозначают не только доктрину или политическое отношение, но и также болезнь: alcoolisme m (алкоголизм); занятие чем-либо: canoéisme m (гребля на кано^э); polyglottisme m (увлечение несколькими языками).

Рассмотрим суффикс –ard – один из самых продуктивных словообразовательных оценочных суффиксов. Суффикс –ard имеет стилистическую окраску уничижительности; присоединяется как к именным, так и к глагольным основам: chançard (-e) – счастливчик, clochard (-e) – бродяга.

Следует отметить быстрое проникновение лексики с этим суффиксом как в разговорную речь, так и в язык художественной литературы и прессы. В подтверждение этому приведем примеры, обнаруженные в процессе исследования.

Например: arsouillard m (хулиган, тип, парень); trauillard m (трус); bochard m (фриц, немец); vachard (-e) (злой, строгий, вредный, негодяй); schnockard (-e) (сумасшедший, глупый); pleurarder (плакать); thésard (диссертант); salopard (негодяй, мерзавец); fêtard (гуляка, прожигатель жизни).

В настоящее время суффикс –ard очень продуктивен, носители языка легко образуют с ним новые слова, что придает их речи эмоционально-стилистическую окраску.

Итак, мы рассмотрели несколько продуктивных суффиксов современного французского языка и, можем сказать, что процесс словообразования продолжается, а суффиксация является одним из активных способов пополнения лексики французского языка.

Суффиксы, обладая определенным лексическим и эмоционально-стилистическим значением, выступают в роли словообразовательных формантов, способствующих появлению в языке самостоятельных лексических единиц.

ПРЕФИКСАЦИЯ.

Что касается префиксации, то она продолжает оставаться одним из активных способов словообразования. Появляются все новые и новые префиксы с которыми носители языка легко образуют новые слова.

Выделяют две семантические группы наиболее продуктивных и активных префиксов в современном французском языке. К первой группе относятся префиксы интенсивности: super-, ultra-, archi-, extra-, sur-, выражающие превосходную степень чего-либо и переводятся приставками сверх-, через-, пере-. Так, например, в процессе исследования были обнаружены следующие слова с указанными префиксами: superproduction – фильм-боевик, supermarché – универсам, superbin – высшего сорта, superbénéfice – сверхприбыль, supercarburant – бензин высшего сорта, superchampion (-ne) – неоднократный победитель, superciment – высококачественный цемент; ultraréactionnaire – ультрареакционный, ultramoderne – сверхсовременный, ultrafiltre – ультрафильтр, ultraleger (-ère) – сверхлегкий, ultrasensible – сверхчувствительный, ultrason – ультразвук; archimillionnaire – архимиллионер, archifaux – крайне ложный, archiplein – переполненный; extrafort – сверхпрочный, extraparlementaire – внепарламентский, extrajudiciaire – внесудебный, extraordinairement – необыкновенно, extrascolaire – внешкольный; surproduction – перепроизводство, surréalisme – сюрреализм, surprofit – сверхприбыль, surprix – повышенная цена, наценка.

Следует отметить очень высокую продуктивность перечисленных префиксов, о чем свидетельствуют вышеуказанные примеры, а также то, что эти префиксы легко присоединяются как к существительным, так и к прилагательным и глаголам.

Второй семантической группой активных префиксов являются префиксы отрицательно-привативного значения. Например, префикс dé- (des-) присоединяется к глаголам: brancher включать – débrancher выключать; charger нагружать – décharger разгружать; boutonner застегивать пуговицы – déboutonner расстегивать пуговицы; paraitre появляться – disparaitre исчезать.

Префикс dé – имеет вполне определенное словообразовательное значение.

То же самое можно сказать и о приименных префиксах in-, anti-, non-. Словообразовательное значение отрицательно-привативных префиксов определенное, однозначно и, «грамматично», что мешает производным с вышеупомянутыми префиксами стать устойчивыми единицами языка. Поэтому мы не найдем в словаре многих существующих в речи слов на anti- и non-. Ниже приведены несколько примеров из словарей: fasciste фашист, фашистский – antifasciste антифашист, антифашистский; communiste – anticommuniste; matière – antimatière; char – antichar.

Префикс non- является одним из самых активных отрицательных префиксов.

Нежелание использовать отрицательную частицу pas приводит к тому, что носители языка предпочитают иногда употреблять non в качестве отрицательной частицы. Именно с причастием прошедшего времени используется эта частица, например, le scrutin est encore non dépouillé, образовано по модели: pli non affranchi, timbre non oblitéré.

Так, частица non была преобразована в отрицательный префикс. Приведем примеры с данным префиксом: la non – participation des élèves, non-assistance, non-retour, non-violence.

Многие новые образования, политические термины с данными префиксом можно обнаружить, читая периодические издания французской прессы, например, non-agression (ненападение), non-aligné (неприсоединившийся), non-alignement (неприсоединение), non-belligérant (неучаствующий в войне), non-belligérance (неучастие в войне).

Выделяют группу префиксов локального значения a-, en-, trans-. Действительно в таких глаголах, как apporter – приносить, amener – приводить, accourir – прибегать префикс a- выражает приближение (и переводится на русский приставкой при-); а префикс en- в глаголах emporter – уносить, emmener – увозить, enlever – снимать означает удаление (переводится русской приставкой у-).

Следует отметить, что не всегда приставка a- имеет значение приближения к предмету, а приставка en- значение удаления от предмета. Например: abaisser – понижать, abattre – ломать, сразить; enfermer – запирать, emmêler – смешивать.

Более определенное словообразовательное значение имеет префикс trans- (пере-, через-, транс-), присоединяющийся к основам существительных, прилагательных и глаголов. Например: transformation, transatlantique, transporter.

Таким образом, a-, en-, trans-, можно (хотя и с некоторыми ограничениями) считать продуктивными и активными префиксами.

Префикс re- по своему словообразовательному значению отличается от всех рассмотренных префиксов. Он активен в обозначении повторяемости, возобновления действия. Например: faire – refaire. Именно в значении повторяемости действия этот префикс встречается во многих неологизмах. Например: retéléphoner – снова позвонить; rebonjour – еще раз здравствуйте, réexpliquer – объяснить еще раз.

В последние годы активизировался новый префикс – mini-. В DMN (Dictionnaire des mots nouveaux) приведен список, содержащий более 100 слов с этим префиксом. Например: mini-aérotrain; mini-aspirateur; mini-basquet – игра для детей до 12 лет; mini-bouteille, mini-bus, mini-chaise, mini-transistor.

Говоря о префиксации, как о способе словообразования, следует отметить, что нет оснований сомневаться в ее активности и системности, поскольку продуктивные группы префиксов (префиксы интенсивности, отрицательно-привативные, префиксы re-, mini-) все более активизируются и начинают приобретать обобщенное словообразовательное значение.

СЛОВОСЛОЖЕНИЕ И ЛЕКСИКАЛИЗАЦИЯ.

Наряду с рассмотренными выше морфологическими способами образования новых единиц языка существует словосложение и лексикализация. В словосложении участвуют не одна, а две (иногда и более) основы, которые как бы «складываются». В современном французском языке словосложение является живым, продуктивным способом словообразования. Приведем несколько примеров: un gratte-ciel – небоскреб; franco-soviétique – франко-советский; un magnétophone – магнитофон.

Типы словосложения во всех трех примерах различны, первые два сложных слова могут быть трансформированы в словосочетания: un gratte-ciel = qui gratte le ciel, franco-soviétique = français et soviétique, (existant) entre la France et (L’Union) soviétique: сложные слова типа magnétophone в словосочетания не трансформируются, что сближает их с производными аффиксальными образованьями. Следовательно, не все сложные слова образованы из словосочетаний; с другой стороны, не всякое словосочетание может давать сложное слово.

Выделяют четыре группы по моделям которых образуются сложные слова:

Adj + S: rauge-gorge, coffre-fort;

S + prép + s: arc-en-ciel, eau-de-vie, pied-à-terre;

S + S: chou-fleur, porte-fenêtre;

S + S: cache-pot, porte-monnaie.

Непосредственно из словосочетаний (уже без трансформации) происходят лексикализованные сложные слова. Например, chef-d’oeuvre; basse-cour.

Нужно сказать, что лексикализация – это процесс превращения какого-либо элемента языка в устойчивый элемент языка – слово [10, 27].

Поскольку лексикализация – процесс, он может продолжаться и далее, то есть сложное слово превращается в простое, семантически неразложимое: bonheur – счастье (heur – в современном языке не существует как отдельное слово); bouleverser – разрушать, потрясать также приближается к простому слову, так как семантически в современном языке – boule не соотносится с bouleverser.

Если сложное слово – результат лексикализации словосочетания, образованного по типу, переставшему быть активным, то такому сложному слову свойственна архаичность формы отдельных элементов или их порядка: maltraiter – плохо обращаться, lieutenant – лейтенант; отсутствие синтаксических связей между элементами (rouge-gorge-малиновка); морфологическая неизменяемость одного из элементов, например, в bonhomme – добряк, bon не может иметь сравнительной или превосходной степени.

Словосочетание может лексикализоваться, то есть стать сложным словом и в том случае, когда утрачена связь значения целого и одного из его компонентов.

Например: chef-d’oeuvre – «шедевр» семантически не соотносится в современном языке со словом chef – голова, начальник.

КОНВЕРСИЯ.

Также одним из способов словообразования является конверсия. Конверсия обозначает переход слова из одной части в другую. На лексическом уровне данный способ словообразования характеризуется тем, что производное образуется без аффиксов, без сложения основ, то есть без изменения формы производящей единицы. Словообразовательным средством при конверсии служат грамматические категории той части речи, к которой отныне принадлежит производное.

Например: Le ciel est bleu; Le bleu du ciel.

В первом случае bleu – прилагательное, во втором – существительное. Синтаксическая функция в bleu и место по отношению к определенному им существительному (du ciel); а также наличие артикля дает основания считать le bleu существительным.

Существительное le bleu, помимо своего прямого значения (обозначения цвета – синь, синева) имеет и другие значения, например: спецовка, синяя блуза, новичок, синяк, синька. В bleu (de travail), bleu (синька) и bleu (синяк) – эллипсис – опущение одного из элементов высказывания; в bleu (новичок) – эллипсис и метонимия, то есть перенесение названия одного предмета на название другого, с ним так или иначе связанного. Таким образом, конверсия затрагивает и синтаксис, и морфологию, и семантику.

Выделяют несколько типов конверсии: субстантивация – переход какой-либо части речи в существительное, например, прилагательное->существительное: rentrer les mains vides->ses yeux fixaient le vide; причастие настоящего времени->существительное, un étudiant, le représentant; причастие прошедшего времени->существительное, être blessé->les blessés; наречие->существительное, elle danse bien->la liberté est le bien le plus cher.

Также выделяют адъективацию, которая является одним из продуктивных видов конверсии. Различают адъективацию существительных, например, il est meneur; причастий: un bruit assourdissant, les enfants gatés; наречий: les feux arrière d’une auto (задание фары машины).

Еще один тип конверсии называется адвербиализацией. В наречия переходят чаще всего качественные прилагательные, такие как haut, fort, bas, cher, bon, mauvais, ferme, gros, clair, court. Например: Haut les mains! – Руки вверх!; parler fort (bas) громко (тихо) говорить.

Помимо рассмотренных видов конверсии существуют и другие, например, переход различных частей речи в междометия: malheur->misère! – беда, bon! – хорошо, ладно!, ties! – надо же, ну! [26, 61].

Конверсия является одним из живых способов словообразования, одним из продуктивных путей обогащения словарного состава языка.

ЗАИМСТВОВАНИЯ.

Среди продуктивных способов пополнения словарного состава французского языка следует отметить заимствования. В своей истории французский народ общался с другими народами, что проявилось в заимствованиях французским языком слов из других языков. Еще старофранцузский язык обладал словообразовательными средствами, но, тем не менее, он усвоил ряд аффиксов из других языков.

Например: -ard, -and, - из франкского, -ade – из прованского, -esque – из итальянского. Но наиболее существенными были заимствования из латыни, например, суффиксы: -aire, -at, -(a)teur, -(a)tion, -(a)trice, -(a)ture, -al, -ique, -isme, -iste, -ité, -(a)toire. Они стали употребляться как варианты суффиксов –ateur, -eur, -ature, -ure, а в ряде случаев вытеснили их; -ation, -ition вытеснили –aison, -ison (comparaison, trahison).

Заимствование аффиксов имеет место и в современном языке. Так, вместе с английскими заимствованными словами во французский язык пришел, суффикс –ing, обозначающий действие, место действия, который стал образовывать слова уже на французской почве, независимо от английского языка, например: caravaning от caravane: 1) караван; 2) транспорт; 3) пассажирский автоприцеп; 4) группа людей, следующих вместе. Само слово caravaning имеет следующее значение: 1) автотуризм; 2) кемпинг для туристов с автофургонами.

Нужно сказать, что французский язык заимствует не только аффиксы, но и целые слова, например: footing, doping, interview. Рассмотрим подробнее слово footing. Если слова doping и interview сохранили во французском языке свою форму, английское произношение, а также значение, то английское слово footing, проникнув сравнительно недавно во французский язык, сохранило форму, произношение, но не сохранило своего значения, приобрело новое значение. К такому выводу мы пришли проанализировав значение слова footing, используя толковые словари французского и английского языка, а также французско-русские и англо-русские словари разных годов издания.

Так, например, Оксфордский словарь дает следующую дефиницию слова footing: 1) placing of the feet – положение ног ; 2) surface for standing on – поверхность, где можно стоять; 3) position in society – положение в обществе; 4) conditions – условия: peace/war footing.

Англо-русский словарь дает следующие варианты перевода слова footing: 1) точка опоры; 2) опора; 3) основание [47]. Следует отметить, что в различных словосочетаниях, слово footing имеет разные значения. В этом мы убедились проанализировав примеры: He lost his footing – он оступился; to get a footing in society – приобрести положение в обществе; to be on a friendly footing with smb. – быть в дружеских отношениях.

Теперь для сравнения приведем примеры дефиниции слова footing французских толковых словарей. Например, Petit Robert 1981 дает следующее определение слова footing: promenade hygiénique à pied, авторы Petit Lorousse illustré 1995 дают более подробную дефиницию этого слова: course à pied sur un rythme régulier, entrecoupée de marche, que l’on pratique pour entretenir sa forme physique [53; 50].

Что касается авторов французских словарей, то некоторые из них относятся слова footing к заимствованию из английского языка с другим значением, другие считают, что это слово образовано от английского слова foot, что означает pied.

Из приведенных примеров можно заключить, что слово footing во французском языке имеет совершенно иное значение, чем в английском. Словари разных годов издания дают различную дефиницию слова footing. Авторы одних словарей дают более общее определение: marche à pied, другие конкретизируют значение этого слова: promenade hygiénique à pied.

Рассмотрим еще одно заимствование, слово zapping, проникнувшее во французский словарь из английского языка, это слово полностью сохранило свою форму, произношение и значение.

Слово zapping используют pour désigner l’acte de zapper, то есть переключение телевизора с одной программы на другую (на расстоянии), следовательно, слово zapping имеет значение дистанционного переключения телевизора.

Позднее от слова zapping были образованы еще два слова: глагол zapper и существительное zappeur (дистанционный переключатель телевизионных программ) [44, 36].

Эти примеры заимствований показывают, что процесс словообразования продолжает действовать в современном французском языке, образуя по существующим моделям новые слова, даже от заимствований.

Но следует отметить, что не все англицизмы сохраняют свое произношение перейдя во французский язык. Таков случай со словами parking, pressing. Носители языка не говорят [pa^rkiη], [pre^siη], а произносят «parkigne», «presing». То есть, французы пытаются провести фонетическую «францизацию» заимствованных слов там, где это представляется возможным. Во французском языке нет звука «ing», который бы на письме обозначался ng, а есть звук «gne», и очень часто произносят «parkigne» как в слове «agneau», или «oignon» [33, 26].

Также не произносят [tenismэn], а произносят [ténisman] (в английском нет слова tennisman, а есть tennisplayer; первое является французским образованием), [cameraman], [sportsman] [33,28].

Известно, что во французском языке дифтонгов нет, такие сочетания, как: aw, oy, ou, ew, ua, ea заменяются во французском варианте произношения заимствований на гласный или полугласный + гласный, например: crawl [kro:l], boycott [b j-k t], boy-scout [b j-skut], bowling [b -liŋ], bungalow [bun-ga-lo], New-York [nu-j rk], squater [sku-tœ:r], steak [st k] [14, 18].

Итак, мы рассмотрели примеры английских заимствований, которые произносятся по правилам французской фонетики. Устойчивость фонематической системы любого языка, его сопротивляемость всяким изменениям и влияниям объясняются наличием исторически сложившегося строго определенного количества фонем. Фонематическая система справедливо считается одной из стойких в языке по отношению к иноязычным влияниям. Однако, стойкость фонематической системы языка не исключает многочисленных явлений фонологической интерференции, что было показано выше.

Таким образом, рассмотрев примеры заимствований следует заключить, что это очень продуктивный способ пополнения словарного состава французского языка, который продолжает действовать в настоящее время.

АББРЕВИАЦИЯ.

Всякий язык стремится к экономии в выражении, и в словообразовании эта тенденция особенно проявляется в аббревиации – сокращении слов (métro, cinéma) и словосочетаний: C.G.T., O.N.U. В аббревиатурах информация передается меньшим числом звуков или букв, чем в словосочетаниях или несокращенных словах. Это самый новый способ словообразования из всех существующих, получивший большое развитие в XX веке. В современном французском языке это один из самых активных способов пополнения словарного состава. Существуют два разных типа сокращений: графические (M., M^me), употребляемые только на письме, и лексические аббревиатуры, поскольку только они являются новыми словами.

Сокращению подвергаются как отдельные слова, так и словосочетания. Так в процессе исследования были обнаружены следующие сокращенные слова: prof (professeur), sana (sanatorium), proc (procureur), télé (télévision), foot (football), agrég (agrégation), promo (promotion), labo (laboratoire), pseudo (pseudonyme).

В выше приведенных примерах усеченными являются последние слоги, а усечение последних слогов слов называется – апокоп.

Слова с усечением первого слога встречаются реже, чем слова с усечением последнего слога: pitaine (capitaine), bus (autobus). Усечение первого слога называется – аферез.

Усечение слов – морфологический способ словообразования – может дополняться другим морфологическим способом – суффиксацией. Именно таким, «суффиксально-сокращенным» способом образованы слова с суффиксом –o. Приведем обнаруженные нами примеры: métallo (métalurgiste), mécano (mécanicien), prolo (prolétaire), proprio (propriétaire), projo (projecteur), afro (africain), provo (proviseur), frigo (frigidaire).

Следует отметить, что все слова на –o употребляются преимущественно в разговорно-фамильярном стиле.

Помимо слов, сокращению подвергаются и словосочетания, следовательно, этот способ словообразования следует отнести уже к морфолого-синтаксическому.

Во французском языке существуют слоговые сокращения, например: Boul Mich (boulevard Saint Michel); Vel d’Hiv (vélodrome d’hiver).

В современном французском языке огромное распространение получил другой тип аббревиатур – инициальные сокращения (les sigles). Инициальные сокращения относятся к нейтральному стилю.

Среди инициальных сокращений различают альфабетизмы, где каждая буква читается как в алфавите: DCA [desea] “Défence contre avion” C.G.T. [se ete] “Confédération Générale du Travail”, CM_>1> [seem] “Cours moyen_>1>”. Также различают акронимы, или звуковые аббревиатуры, где буквы при наличии гласных читаются как в обычном слове: “ONU” [ ny] “Organisation du Traité de l’Atlantique Nord”; CEDEX [sedeks] “Courier d’entreprise à distribution exceptionnelle”.

Во французском языке употребляются также и некоторые сокращения, заимствованные из других языков (чаще из английского); они сохраняют свое написание и значение (но не произношение, которое имели в языке-источнике, например: USA (United States of America), UPI (United Press International).

Аббревиатуры инициального типа часто встречаются в газетах, политических журналах, рекламе и в специальной (особенно технической) литературе. Инициальные сокращения относятся к нейтральному стилю.

Жизнеспособность некоторых аббревиатур подтверждается и тем фактом, что они служат базой для появления новых слов. Так, наиболее употребительные сокращения дают в языке производные существительные: cégétiste “membre de la C.G.T.”; cédétiste “membre de la C.F.D.T.”; прилагательных: ONU – onusien, OTAN – otanien; глаголов: otaniser, cégétiser.

Любое сокращение всегда будет новым словом по форме, что касается содержания, то аббревиатуры в большинстве случаев стилистически отличаются от полных слов или словосочетаний. Следовательно, есть все основания считать аббревиатуры новыми словами, а аббревиацию одним из способов образования новых слов.

§4. ПРОБЛЕМА СУЩЕСТВОВАНИЯ ПАРАЛЛЕЛЬНЫХ

СЛОВООБРАЗОВАТЕЛЬНЫХ СИСТЕМ

В исследованиях французских лингвистов наблюдается определенный разнобой особенно в оценке продуктивности словообразования, суффиксального в частности. Это происходит потому, что в современной лингвистической литературе выделяется тезис о наличии во французском языке двух лексических подсистем, образованных на исконной книжной основах. Более того, утверждается мнение, что эти подсистемы существуют параллельно, и каждая имеет свои строгие границы.

Так, А. Доза, в работе «La langue française d’aujourd’hui», признает суффиксальное словообразование важным источником обогащения словаря французского языка [36, 46].

В статье «L’appauvrissement de la dérivation en français. Ses causes», А. Доза, высказывает уже противоположную точку зрения, говоря об активизации аналитических способов словопроизводства и затухании процесса суффиксальной деривации [35, 102].

Ш. Балли, С. Ульман приходят к выводу о немотивированности и неразложимости французских слов, об их неспособности иметь производные [31, 58].

Подобные утверждения о бедности французского словообразования базируются, в основном, на положении о существовании во французском языке двух лексических подсистем, образованных на исконной и книжной основах. И.А. Цыбова, придерживаясь данного положения, дает определение книжных и исконных слов. Книжные слова (mots savants) – это слова, имеющие одинаковую структуру с латинизмами, как правило это латинизмы и их производные (латинизмами называют слова латинского происхождения, которые начали входить в словарный состав французского языка с XII века) [26, 11].

Исконными словами (mots du fonds primitif, héréditaire) называются слова, унаследованные от народной латыни и претерпевшие (в отличие от латинизмов) фонетические изменения в течение всей истории французского языка.

И.А. Цыбова утверждает, что книжные слова имеют более «латинскую» форму, сравним:

латинский французский

mobĭlem подвижный, -meuble мебель (исконное)

переменчивый -mobile подвижный (латинизм)

книжное [26, 11]

Слова (исконные; латинизмы) происходящие от одного латинского слова (как meuble и mobile), называются этимологическими дублетами.

По И.А. Цыбовой, книжные слова отличаются от народных даже чисто внешне: фонетически (и орфографически) [26, 11]. Книжные слова имеют группы согласных: sc [sk], st [st], sp [sp], x [ks], ct [kt], ps [ps], pt [pt], а также букву y и буквосочетание th и ph. Буквосочетания ph, th, буква y и группы согласных ps [ps], x [ks] встречаются в словах греческого происхождения.

Народные слова не имеют таких групп согласных; сравним école (народное) – scolaire (книжное).

Большинство народных слов – краткие часто односложные, среди них имеется много омонимов: [fwa]: foi – вера, fois – раз, foie – печень; [v ]: vain – напрасный, vin – вино, vingt – двадцать, (il) vint (он) пришел.

Существуют и другие отличия книжных слов от народных. Так, для книжных слов характерны связанные основы (réel – réalité) и корни (location – locataire).

А. Дармстетер делит всю лексику французского языка на два слоя – «исконный» и «книжный» («ученый»). К первому он относит образования на французской (исконной) основе с исконными (вышедшими из вульгарной латыни), суффиксами, а ко второму – производные, состоящие из латинских или греческих элементов. Сюда же он причисляет и латинские заимствования, в основном нечленимые, неразложимые лексические единицы [42, 38].

П. Гиро предлагает также считать «книжными» все производные на греко-латинской основе и заимствования из греческого и латинского языков [42, 27].

Некоторые лингвисты, разделяя словообразовательную систему французского языка, на «книжную» и «исконную» подсистемы, опираются на функционально-стилевой критерий. К словам «книжного» происхождения они относят термины науки, техники, политики, искусства, а «исконными» образованьями считают слова обиходного разговорного языка.

Так, Е.А. Щелок, Д. Комарев относят производные с суффиксом –ation к «книжным» словам на том основании, что среди них не встретилось ни одного слова, относящегося к области быта [30, 76].

С. Ульман, Ш. Балли рассматривают французскую суффиксацию как единую, структурно, не выделяя словообразовательные типы на исконной и книжной основах [27, 131]. Так как семантический критерий для выявления словообразовательных отношений недостаточен, они говорят о «капризах» французской суффиксации и об ее упадке.

И.А. Цыбова считает необходимым отдельное рассмотрение народных и книжных словообразовательных типов. По ее мнению именно такой переход позволяет увидеть живую и продуктивную систему суффиксального словообразования современного французского языка [26, 18]. Она утверждает, что эта система двупланова, и состоит из словообразовательных парадигм на: народной и книжной основах.

Словообразовательным типом (а также парадигмой) на народной основе И.А. Цыбова называет такой тип, где к народной основе присоединяется суффикс, например: nettoyer (чистить) – nettoyage (чистка) – nettoiment (очистка) – nettoyeur (чистильщик).

И.А. Цыбова утверждает, что в современном французском языке имеется отглагольные и отыменные словообразовательные парадигмы на народной основе.

I. ОТГЛАГОЛЬНЫЕ:

-er -age -ement -eur, -euse

arracher arrachage n,m arrachement n,m arracheur

-ir -(isse) age -(isse) ement (-eux)

adoucir adoucissage m adoucissement m

-(iss) eur,

-euse

adoucisseur (-euse) n

Суффикс –eur, -euse интересен тем, что с его помощью почти от любого народного глагола можно получить название действующего лица. Например: liseur (liseuse), marcheur, dîneur. В русском языке мы часто французские слова на –eur передаем причастиями. По видимому, образования на –eur берут на себя часть функций отглагольных форм – причастий.

-Eur – единственный продуктивный суффикс присоединяющийся к основам народных глаголов. поэтому –eur обозначает не только человека, совершающего какие-то действия постоянно (например: torneur токарь), но и того, кто совершает их от случая к случаю, отсюда появление не общеупотребительных слов с суффиксом –eur.

II. Кроме отглагольных, существуют также ОТЫМЕННЫЕ образования на народной основе, например, словообразовательная парадигма:

-ier (-ière) –erie

brosse -brossier (-ière) -brosserie

щетка рабочий щеточной щеточная фабрика,

фабрики; торговец торговля щетками,

щетками мастерская

Суффикс –ier, присоединяется к именным основам, обозначает действующее лицо, а суффикс –erie – место, где производится, хранится то, что выражается именной основой.

«Народные» суффиксы чаще всего присоединяются к уже готовым словам. Так как слова исконного фонда чаще всего односложные, двусложные, можно сказать, что деривация происходит в большей степени на книжных основах.

Теперь рассмотрим словообразовательные парадигмы на книжной основе.

По И.А. Цыбовой словообразовательным типом (а также парадигмой) на книжной основе называется такой тип (парадигма), где к книжной основе присоединяется книжный суффикс [26, 18].

Например:

accélérer -accélération -accélérateur

ускорять -ускорение -ускоритель

Среди словообразовательных парадигм на книжной основе имеется также отглагольные и отыменные.

I. ОТГЛАГОЛЬНЫЕ.

-er -ation/-ateur -atrice n, adj

animer animation animateur, -atrice

оживить 1.оживление, 1.вдохновитель (-ица)

живость, 2.руководитель (-ица)

воодушевление; театральной труппы

2.мультипликация

Следует отметить, что для многих образований на книжной основе, характерен связанный корень, то есть корень, который встречается только вместе с суффиксами или префиксами, например, в словах aviation авиация – aviateur летчик, корень avi связанный. Эти слова в современном французском языке не соотносятся в словообразовательном отношении ни с каким глаголом. Такие примеры не единичны: из 815 существительных на –ation лишь около 500 – отглагольные образования, остальные 315 с глаголами не соотносятся. Из 200 слов на –ateur 150 соотносится с глаголами, а 50 не соотносится [26,21].

Как видно, связанный корень часто встречается среди образований на –ation и –ateur.

II. Помимо отглагольных, имеются также книжные образования от именных основ. Так, например, суффикс –ité присоединяясь к основам прилагательных, образует существительные с абстрактным значением качества: national национальный – nationalité национальность.

Как видно, И.А. Цыбова выделяет народные и книжные суффиксальные словообразования, которые имеют свои основы и свои суффиксы (народные – у народных, книжные – у книжных) [26, 23].

Однако народные и книжные словообразовательные типы существуют не изолированно, а взаимодействуют между собой. Это взаимодействие проявляется в том, что некоторые суффиксы, например: -ment, -able, -ien, -iste, -isme присоединяются как к народным, так и к книжным основам. Так, по данным словаря Жюйяна из 670 слов на –able 332 имеют книжные основы. По-видимому, -ment и –able являются весьма «универсальными», «грамматичными» суффиксами по своему значению, поэтому они «безразличны» к производящей основе, будь она народной или книжной. Например, народные основы: large-largement, approcher – approchable, книжные основы: amical (e) – amicalement, accuser – accusable [49].

Народный суффикс –ien может образовывать существительные, обозначающие действующее лицо, и прилагательные, и присоединяется к народным и книжным существительным, а также к основам имен собственных.

Например:

народная основа + народный суффикс –ien: faubourg предместье, faubourien относящийся к предместью, житель предместья;

книжная основа + народный суффикс –ien: chirurgie хирургия, chirurgien хирург;

основа имени собственного + народный суффикс –ien: Nasser, nasserien сторонник Нассера.

Интерес представляют также книжные суффиксы –iste и –isme. Эти суффиксы можно назвать «интернациональными», так как они есть и в других языках. Суффикс –iste образует как существительные, так и прилагательные.

Книжные суффиксы –iste и –isme также присоединяются к книжным и народным именным основам.

Рассмотрев точку зрения И.А. Цыбовой, следует отметить, что особенностью современного французского суффиксального словообразования она считает то, что существуют словообразовательные парадигмы на народной и книжной основах.

Но следует уточнить, что когда речь идет о существовании книжных и исконных основ, то имеется в виду не функционально-стилевое разделение, а тот факт, что наряду с исконными словами, пришедшими из народной латыни или образованными на основе последних, существуют заимствования из латинского языка и французские производные на латинской основе.

Исконный фонд французского языка представлен словами, унаследованными от вульгарной латыни Галлии и претерпевшими воздействие фонетических законов.

К этому же фонду относятся языковые единицы, принесенные германскими племенами: faihipa – старофранцузское “faide”, hariban – “herban”, wahta – “gaite”, etc., вторжение которых на территорию древней Галлии началось еще с третьего века, а также кельтизмы: betulla – “bouleau” – береза; cassinus – “chêne” – дуб; camminus – “chemin” – дорога, etc. – лексика племен, населяющих Галлию того периода [1, 33].

Исконный фонд насчитывает по некоторым данным около четырех тысяч двухсот слов.

Некоторые лингвисты относят к исконному фонду все заимствования (английские, португальские, немецкие, испанские и другие).

Слова исконного фонда служили для обозначения предметов и понятий, связанных с сельской жизнью, ремеслами, военным делом, государственным управлением (к последним двум семантическим сферам относятся, в основном, франкские заимствования) [17, 68].

К IX веку в связи с качественными изменениями в лексике, грамматике, произношении народной латыни Галлии сложился язык французской народности. Лексический состав этого языка постоянно развивается. На основе слов исконного фонда по ряду словообразовательных моделей, созданных уже в самом французском языке, образуются новые лексические единицы. В этот период словообразовательная система французского языка представляется однородной, единой, складывающейся на исконной основе.

Уже с этого времени появляются первые заимствования из латинского языка. В основном это единичные религиозные термины, вошедшие во французский язык в связи с переводами религиозных трактатов.

Эти лексические единицы, ощущались как чуждые французскому языку элементы, так как в звуковом отношении они не соответствовали словам исконного фонда.

Как известно, народно-латинские элементы, составившие основу исконного фонда, подверглись фонетическим изменениям: исчезновение безударных гласных, отпадение конечных согласных, выпадение согласных в интервокальной позиции послужившее причиной образования зияний с последующим их стяжением и так далее.

Эти фонетические трансформации привели к тому, что слова исконного фонда представляли собой предельно сжатые в структурном отношении лексические единицы. Например: comoulăre->comlare-> combler заполнять (современный вранцузский); mare->maer->mer, море; cane->chien, собака; alba->aube, заря; ventum->vent, ветер; sanitate->santé, здоровье.

Вполне естественно, что такие формы как: vituperer – порицать, бранить; verité – правда, истина; sanctuaire – алтарь, храм; mortifier – уязвлять, умерщвлять плоть, отличались от слов исконного фонда, воспринимались как инородные элементы, оставались на периферии языка [1, 90].

В XIV-XV – веках факторы культурно-политического порядка обусловили обильное проникновение латинизмов во французский язык. Это была, в основном, абстрактная лексика, необходимая для обслуживания культурной и общественно-политической деятельности людей [2, 54].

Переводчики трактатов античных авторов прекрасно владели латинским языком. Зачастую им было проще заимствовать слова из латинского языка во французский, чем образовывать новые лексические единицы на базе исконного фонда, который не отличается богатым содержанием абстрактной ученой лексики, на это, в частности, указывал Орем, переводчик трудов Аристотеля. Пытаясь оправдать наплыв латинизмов, он говорил о «несовершенстве» французского языка по сравнению с латинским [28, 174].

Обогащение французского языка латинскими заимствованиями продолжается и в XVI веке, который характеризуется стремлением к установлению устойчивых словообразовательных типов, книжных моделей на базе заимствований из латинского языка.

Некоторые лингвисты (Балли, Нюрон, Дармстетер) считает, что словообразование на книжной основе является лишь заимствованием готовых словообразовательных типов из латыни.

Однако, как показывают исследования советских лингвистов, на самом деле заимствовался лишь лексический материал, из которого уже во французском языке вычленялись словообразовательные элементы, формировались словообразовательные ряды. Уже с XIV века от заимствованных латинизмов, ассимилированных французским языком, начинают создаваться суффиксальные образования: intensus -> intense -> intensif; imputare ->imputer -> imputable; inaugurare -> inaugurer -> inaugural [22, 76].

Многие однокоренные заимствования входили во французский язык в разные периоды и, при наличии морфологической общности, между ними отсутствовала семантическая связь. Смысловая корреляция складывалась в подобных случаях уже во французском языке.

Так, слово propagation вошло во французский язык в XIII веке с конкретным значением «потомок, отпрыск, ребенок», а однокоренной глагол propager вошел в XV веке с абстрактным значением «размножать, раздвоить». В дальнейшем между ними устанавливается семантическая связь. заимствование «propagation» получает значение «разведение, размножение», то есть между словами propagation/propager возникает словообразовательное отношение и существительное propagation в синхронном плане уже воспринимается как производное от соответствующего глагола propager.

«Vacant» – заимствование XIII века, со значением «праздный».

«Vaquer» - заимствование середины XIII века, со значением «быть вакантным, свободным». Позднее vacant приобретает значение «вакантный, свободный».

Установление семантических корреляций возникновение новых словообразовательных типов, вычленение словообразовательных формантов способствовало возникновению наряду с уже существующей исконной книжной словообразовательной системы.

Каждая из этих систем имела свои формальные показатели, свои закономерности развития, использовала свои средства развития, накопления лексического запаса [20, 57].

Формальные критерии, а также сфера использования словообразовательных средств диктовали избирательность в сочетаемости основ и формантов. Исконные элементы использовались в языке, в основном, простонародном, а книжные обслуживали сферы науки, политики, искусства.

Такому разграничению способствовали и пуристические устремления Вожла, Малерба, которые подвергали остракизму «плебейские» слова и выражения типа: entamer – вклиниться, въедаться; coup de fouet – удар кнута; faire conte – нести вздор [39, 28].

Подобное положение в языковой системе раннефранцузского языка никоим образом не может характеризовать современную языковую действительность.

Лингвистов, защищающих идею о преимущественном сочетании исконных производящих основ с исконными суффиксами и книжных основ с суффиксами книжного происхождения, характеризует этимологический подход в оценке языковых фактов, обращения к периоду формирования французского национально-письменного языка при анализе словообразовательной системы современного французского языка.

Основным критерием отнесения основ к книжным или исконным в их работах служит формальный показатель, то есть сама фонетическая характеристика лексической единицы. Но если слова, в составе которых наличествуют группы согласных pt, ct, sp, st, mn, mr, lp…, а также лексические единицы сохранившие гласные в безударной позиции и согласный в окружении гласных, позволяющие судить о «книжности» этих слов, ранее не были свойственны французскому языку, то в современном периоде лексические единицы с подобной структурой уже не ощущаются чуждыми языковому сознанию элементами, являются неотъемлемой частью словарного состава французского языка [6, 51].

В данном случае формальное противопоставление не дает возможности разграничения книжных и исконных элементов, так как оно отвечает лишь первому периоду заимствований из латинского языка.

В отдельных случаях воздействие двойной фонетической ассимиляции привело к тому, что многие этимологические словари дают противоречивые данные в определении книжности/исконности тех или иных лексических единицах по их звуковой структуре [12, 11].

Некоторые лингвисты (Т.А. Лобачевская, Тома) выделяют «полукнижные слова», то есть латинизмы, часть структуры которых сохранила форму, близкую латинской, а другая часть, по мнению этих авторов, изменилась под воздействием фонетических законов, действовавших на начальном этапе формирования французского языка. Сравним, например, adjuger от латинского adjudicare, где ad – показатель книжности, а –juger – исконности. На этом основании предлагается рассматривать слова как исконные. С этим невозможно согласиться, так как речь здесь идет не о действии фонетических законов, а о стремлении искусственным образом приспособить заимствования к фонетическому строю французского языка.

Необходимо также отметить, что определенная часть лексики, причисляемой к заимствованиям из латинского языка по своему звуковому облику не отличается от слов исконного фонда:

essence – 1) сущность, существо;

2) порода, разновидность;

3) бензин;

licence – 1) разрешение, лицензия;

2) членский билет (спортсмена);

azur – 1) лазурь, синева;

2) кобальтовое стекло;

gramme – грамм;

alun – квасцы.

Таким образом, можно сказать, что формальный критерий не может служить основанием для разделения основ на книжные и исконные. Современный носитель французского языка просто не чувствует разницы между исконными словами типа:

compter – 1) считать, полагать;

2) рассчитывать;

danger – опасность, угроза;

presser – торопить;

cloche – колокол, колокольчик;

и заимствованными из латыни:

oppresser – 1) угнетать;

2) сжимать, давить;

titre – заглавие, заголовок;

climat – климат, etc. [5, 64].

В отдельных работах высказывается мнение об использовании книжных элементов в языке науки, техники, политики, а исконные, якобы, обслуживают лишь разговорный язык.

Это положение представляется неверным, так как исконных слов, то есть унаследованных от народной латыни, сохранилось очень мало. Большинство из них в течение всей истории развития языка обслуживали определенные семантические сферы (сельское хозяйство, природа, ремесла), которые на современном этапе представляют собой закрытые системы, то есть практически все понятия, связанные с этими сферами словообразовательной системы языка.

Исконные слова, в основном, по своей структуре являются односложными единицами. О. Соважо насчитывает более 1800 односложных слов в современном французском языке [46, 74]. Естественно полагать, что в количественном отношении исконные слова не могут удовлетворить необходимость разговорного языка в выражении постоянно появляющихся понятий. Развитие средств информации, системы образования, рост культуры народных масс приводит к тому, что сама книжная терминология становится достоянием народных масс.

Как подчеркивает О. Соважо: «… «ученые» единства все чаще используются даже в языке малообразованных людей». О. Соважо не без основания указывает на смешение элементов «ученых» и «народных», которое стало доминирующей чертой французской разговорной лексики. Можно часто услышать такие выражения: le moment crucial (критический момент); le manque de crédibilité (отсутствие вероятности); un hypermarché; mon fils vient d’avoir eu une hepatite virale (мой сын переболел вирусным гепатитом); elle ne croit qu’à l’homéopathie (она верит только в гомеопатию) [46, 51].

Языковеды, разграничивающие исконные и книжные основы во французском языке, говорит о наличии двух лексических подсистем и переносят также понятия книжности/исконности на словообразовательные форманты – суффиксы [20, 91].

Утверждается, что книжные и исконные суффиксы сочетаются с идентичными по происхождению основами. Такие выводы не соответствуют современному состоянию словообразовательной системы французского языка.

Многочисленность латинских заимствований XIV-XVI веков с одинаковым морфемным строением позволила выделить элементы этих заимствований как новые словообразовательные средства: -ateur, -ation, -ature, -ité, -isme, -iste, -at, -aire, -atoire, -itude, etc.

На первом этапе своего существования во французском языке эти суффиксы ощущались инородными элементами и сочетались только с книжными основами, образуя отдельные словообразовательные ряды, не смешивающиеся с исконными.

Перенос данного явления на современный период развития словарного состава французского языка представляет собой смешение диахронного и синхронного плана анализа словообразовательной системы.

Проведенное исследование лексики французского языка показывает, что исконные производящие основы сочетаются с книжными суффиксами, а сочетание книжных основ и исконных суффиксов служит образованию большего количества новых слов. Сравним примеры, зафиксированные в словарях современного французского языка.

I. книжная основа + исконный суффикс:

acclimatement – акклиматизация;

confectionnement - производство, выработка;

conditionnement - обусловленность;

calcinage - обжиг, прокалывание;

orbitage - выведение на орбиту;

fractionnement - дробление;

mixtage - смешивание;

contingentement - установление контингента.

II. исконная основа + книжный суффикс:

appellation - название, наименование;

conservation - предохранение;

ajoutation - присоединение;

aimantation - намагничивание;

désertisme - массовое дезертирование;

aventurisme - авантюризм;

défaitisme - пораженчество;

rentabilité - рентабельность;

frontisme - фронтизм [34, 50].

Исследователи, разграничивающие книжную и исконную подсистемы, обычно в качестве примера дают своего рода ленточную парадигму, то есть словообразовательный ряд: исконный ряд: charbon – charbonner – charbonnage (добыча угля, шахта); книжный ряд: carbon – carboniser – carbonisation (обугливание).

Эти образования обслуживают разные сферы и их значение не перекрещиваются. Можно было бы говорить о существовании двух подсистем, если бы каждая образовывала свои слова со значением, идентичным значению производных другой подсистемы.

Во многих случаях можно скорее выделять, пользуясь выражением Л. Гильбера «веерную» парадигму [40, 11]:

1) продолжать->prolongation (продление,

отсрочка – временной план)

prolonger

2) удлинять->prolongement (удлинение –

пространственный план).

1) замазывать что-либо->masticage (заделы-

чем-либо заделывание замазкой

mastiquer

2) жевать->mastication (жевание).

Оба существительных производные от глаголов prolonger и mastiquer.

Как видно из приведенных примеров, исконные и книжные основы, сочетаясь с суффиксами, вне зависимости от их происхождения, реализуют их лексико-семантические варианты. Производные распределяются по различным срокам употребления, закрепляя за собой отдельные значения основы для обозначения различных реалий.

Необходимо отметить, что многие французские лингвисты, например О. Соважо, уже не выделяют суффиксы по их происхождению. Анализируя сочетаемость различных суффиксов с производящими основами, они не принимают во внимание происхождения этих элементов как критерий, определяющий сочетаемость основ и формантов [46, 26].

Ж. Дюбуа относит к диахронии разделение суффиксов на исконные и книжные, а в синхронном плане считает суффиксы –eur/-ateur, -ure/-ature, -eté/-ité – эквивалентными [38, 13].

На самом деле, на современном этапе развития языка нет оснований для выделения, различение книжных и исконных суффиксов. Суффиксы, причисленные к книжным не имеют ничего общего, что отличало бы их в синхронном плане от элементов, которые выделяются как исконные. И те и другие активно участвуют в словообразовании, переплетаются в словообразовательном процессе.

Происхождение основы не оказывает влияния на их сочетаемость.

В данном случае стоит говорить о продуктивных и непродуктивных суффиксах.

Многие суффиксы исконного фонда не выдержали конкуренции и уступили свои позиции: -aison уже совершенно непродуктивен, заменен «книжным» –ation, как и –eté под влиянием «ученого» –at. Словари современного французского языка уже не отмечают новообразования с –eté. Он также уступил влиянию «книжного» -ité. Делая выводы, следует отметить, что само противопоставление книжность/исконность является чисто историческим понятием, утверждения о раздельном сосуществовании исконной и книжной словообразовательных подсистем не соответствуют современному периоду языкового развития. Автор дипломной работы придерживается этой точки зрения, так как формальный критерий не может служить основанием для разделения основ на книжные и исконные.

Мы считаем, что гипотеза И.А. Цыбовой не является идеальной по отношению к современному французскому языку, так как книжные основы слов могут сочетаться как с книжными, так и с исконными суффиксами, а исконные – как с исконными, так и с книжными суффиксами. Кроме того, сами носители языка не чувствуют разницы между исконными словами (compter, danger) и заимствованными из латыни (oppresser, titre), как неоднократно это подчеркивал современный исследователь О. Соважо в своей монографии «L’analyse du français parlé» [45].

Следовательно, можно заключить, что французский язык является самостоятельным языком, а суффиксация – активным и продуктивным способом словообразования современного французского языка.

Представленный краткий анализ точек зрения отечественных и западных лингвистов показывает, что суффиксальное словообразование в современном французском языке является жизнеспособным, продуктивным. Большинство лингвистов признают суффиксальное словообразование важным источником обогащения словаря французского языка.

Таким образом, нужно признать, что французский язык имеет свою, как и другие языки, установившуюся словообразовательную систему, свой набор словообразовательных средств.

Итак, язык представляет собой систему со своими правилами и закономерностями.

Основными понятиями словообразовательного процесса являются: словообразовательный тип, словообразовательная модель, словообразовательная парадигма, словообразовательное гнездо, словообразовательный ряд.

Такие морфологические способы словообразования, как: суффиксация, префиксация, словосложение и лексикализация, конверсия, заимствование, аббревиация, являются достаточно продуктивными и активными в современном французском языке.

ГЛАВА 2. НОВОЕ В СЛОВООБРАЗОВАТЕЛЬНОЙ СИСТЕМЕ

СОВРЕМЕННОГО ФРАНЦУЗСКОГО ЯЗЫКА

§1. ВОЗНИКНОВЕНИЕ НОВЫХ СЛОВООБРАЗОВАТЕЛЬНЫХ

МОДЕЛЕЙ И ТИПОВ.

а) ПРИРОДА ЯЗЫКОВЫХ ЕДИНИЦ, ОБРАЗОВАННЫХ ПО

СТРУКТУРНОЙ МОДЕЛИ N_>1>+N_>2>

Языковая практика, ее отражение в прессе и в литературе говорит о чрезвычайном распространении в современном французском языке структурной модели N_>1>+N_>2>, а также конструкций, образованных по данной модели: N+-clé, N+-pilote, N+-choc. Словари же в рамках соответствующей словарной статьи ограничиваются, как правило, двумя – тремя примерами сложных слов с этими компонентами. Между тем, продуктивность этих словообразовательных моделей очень высока, сочетаемость их практически не ограничена, они образуют сложные слова с той же свободой, с какой образуются в речи описательные атрибутивные словосочетания типа mot important (сравним: mot-clé), prix frappant (prix-choc). Естественно, такие словообразования не всегда фиксируются в словарях: они свободно образуются в речи, представляя собой регулярные синтаксические образования.

Но следует отметить, что данные словообразовательные модели образуют языковые единицы, лингвистическая природа которых не определяется в языке достаточно четко. Эти языковые единицы обычно относят к единицам с неопределенным словообразовательным статусом. Они представляют собой двучленные образования, оба компонента которых представлены формальными аналогами существительных. Последние, являясь по форме полнозначными словами, функционируют по образцу и подобию словообразовательных морфем аффиксального типа.

Далее мы попытаемся рассмотреть образования, с регулярно повторяющимся вторым компонентом, соотносящимся по форме и значению с полнозначным словом-существительным.

Своеобразие таких образований заключается в том, что второму компоненту присуща обобщающая категоризаторская функция, что отделяет их от сложных слов, соответствующих структуре N_>1>+N_>2>, (например: chou-fleur) сближает с суффиксальными образованьями. Как показывает анализ неологических словарей и сборников французского языка, именно такие структуры, строящиеся путем простого соположения двух компонентов-существительных, распространены среди новообразований французского языка. Это, например, структуры с элементами –clé, -pilote, -choc, а также –limite, -miracle, в словообразования типа concept-clé, position-clé, mot-clé, question-clé, usine-pilote, ville-pilote, école-pilote, régime-choc, question-choc.

Интересно отметить, что данные структуры представляют собой новое явление для словообразовательной системы французского языка, хотя модель N_>1>+N_>2>, давно известная французскому языку, утвердилась в языке как средство образования устойчивых номинативных единиц: timbre-poste, papier-monnaie, относимых обычно к сложным словам, так и различных беспредложных сочетаний существительных: affaire Dreyfus, début janvier.

Функционально-семантическое своеобразие новых образований, создаваемых по данной модели, состоит в том, что существительное, выступающее в роли второго компонента, утрачивая в большей или меньшей мере свое первичное лексическое значение, обобщается и вступает в соединительные связи с самыми различными компонентами-существительными, употребляясь в функциональном отношении аффиксам. Быстрота распространения подобных образований, а также существительных, способных выступать в качестве такого обобщаемого слова, поразительна.

Надо отметить, что возможность существительного абстрагироваться в семантическом плане и вступать в соединение с другими существительными, приближаясь таким образом, в функциональном отношении к словообразовательным формантам как лингвистическое явление не ново. Распространение в последнее время указанных образований с противоречием формы и функции привлекают к себе внимание лингвистов.

Были сделаны многочисленные попытки определить лингвистическую природу второго компонента образования и, таким образом, отнести образование в целом к какому-либо словообразовательному типу: словосложению или аффиксации.

В настоящее время лингвисты находятся на противоположных позициях в отношении определения грамматической природы таких образований, так как одни относят их к словосочетаниям, другие к словосложениям, третьи квалифицируют их как аффиксальные образования.

Первая точка зрения представлена в работах Н.М. Малкиной, Н.А. Шигаревской [14, 61]. Эти лингвисты, рассматривая второй компонент как транскрипцию существительного в прилагательное, стремятся доказать морфологическую самостоятельность компонентов, составляющих данные образования, считая их свободными словосочетаниями А компоненты, составляющие эти словосочетания, вышеуказанные авторы считают полными словами, а не формальными аналогами слов.

Другой французский лингвист – Ж. Дюбуа в своих теоретических работах элементы: -pilote, -clé, -choc признает суффиксами, а в словарях, составленных под его руководством, они даются с пометой Adj [25, 97].

Мы считаем, что вторая трактовка представляется более близкой к истине. Единицы –pilote, -clé, -choc и другие не могут трактоваться как суффиксы, так как, во-первых, несмотря на утрату ими основного лексического значения, они не достигли еще той степени абстрактности значения, которая характерна для суффиксов. Так, кроме значения превосходной степени («самый»), близкого к абстрактному грамматическому значению, -clé обладает еще одним значением – «важный», - -pilote – «передовой».

Во-вторых, в силу своего абстрактно-грамматического значения суффикс не способен к самостоятельному функционированию в язык, в то время как –pilote, -clé, -choc продолжают оставаться полноправными существительными в их самостоятельном употреблении. Тот сдвиг значения, который наблюдается у –clé, -pilote, -choc в составе сложных слов, связан не с качественными изменениями в ходе их функционирования, но заложен как потенциальная возможность в самих лексических значениях этих слов.

Что касается трактовки компонентов –clé, -pilote, -choc как прилагательных, то она возможна, по словам Ж. Дюбуа, благодаря следующим факторам: 1) недостаточной выраженности грамматической категории рода у большинства существительных; 2) постпозиции определяющего, отвечающей норме французского синтаксиса; 3) возможности сдвига в значении от предметности к признаку, заложенном в лексическом значении существительных; 4) функционированию в современном языке атрибутивных групп с определяющим, выраженным существительным. Однако наблюдаемое сближение существительных с прилагательными не дает оснований для них отождествления: эти существительные лишены таких основных грамматических категорий прилагательного, как согласование в роде с определяемым существительным и степени сравнения. Наряду с такими морфологическими аморфными существительными, как –pilote, -clé, -choc, встречаются, например, словообразовательные модели N+charnière с ярко выраженным окончанием женского рода.

Сочетания –chanière с существительными мужского рода, особенно такими, у которых эта категория выражена соответствующими морфологическими средствами, дает наглядный пример морфологической несогласованности определяющего с определяемым. Приведем обнаруженные нами примеры: quartier-charnière, parti-charnière, ouvrage-charnière. Таким образом, представляется возможным говорить лишь о функциональной близости таких существительных к прилагательным.

Э.А. Халифман отмечает, что единицы, образованные по структурной модели N_>1>+N_>2> характеризуются некоторыми формальными особенностями, которые тесно связаны с их структурой [25, 98]. Дефисом оформляются 87% единиц этого типа, что говорит о том, что они являются в подавляющем большинстве случаев полноценными сложными словами. Что касается оформления компонентов по категории числа, то здесь нет единства: одни и те же модели могут давать образования с согласованием и без согласования компонентов в числе. Это тесно связано со структурным значением второго составляющего, который функционально равен прилагательному – и это отражается в оформлении обоих компонентов по категории числа, - но во всех остальных аспектах далеко ему не тождественен, об этом говорят колебания в согласовании [25, 99].

Рассмотрим другую точку зрения. Многие исследователи французского языка, в том числе А. Дармстетер, считал сложным словом любую группу слов, выражающих единое понятие, например: salle à manger, chemin de fer, и поэтому к словосложению относят различные в структурном отношении сложные образования, объединенные на основе признака семантической целостности [14, 62].

Но есть работы таких известных специалистов в области словообразования и неологии французского языка, как Л. Гильбера, Г. Миттерана, в которых они задаются вопросом идентификации различных по структуре единиц номинативного характера. Г. Миттеран относит все образования, о которых идет речь к свободным сочетаниям слов [14, 62].

Л. Гильбер, П. Жильбер считают, что вторые компоненты в указанных образованьях превратились или находятся на пути превращения в суффиксы[14, 62].

Известный лингвист В.П. Моташко выдвигает в виде гипотезы положение о том, что данные образования не являются ни сложными, ни аффиксальными словами, ни словосочетаниями, а являются единицами, обладающими собственным статусом в языке, который он определяет как промежуточный [14, 62].

Понятие о системе языка как о живом и сложном процессе, находящемся в постоянном движении в целом и в отдельных своих частях, предопределяет и оправдывает наличие на каждом синхронном срезе языка различных единиц именно промежуточного, переходного статуса, которые не могут быть отнесены в полной мере ни к одному из классов языковых единиц.

Автор дипломной работы присоединяется к точке зрения В.П. Моташко, а именно к выдвинутой им гипотезе о промежуточном статусе языковых единиц, образованных по структурной модели N_>1>+N_>2>: N+-clé, N+-pilote, N+-choc. Так как согласно принятой в современной лингвистике точке зрения о том, что естественный словообразовательный процесс во всех языках развивается в направлении: предложение-словосочетание-слово, то промежуточные элементы могут оказаться в любой точке этого пути. Такая морфема будет оставаться промежуточной (не корневой и не аффиксальной) до тех пор, пока не будет накоплено достаточное количество признаков, которые приведут эту морфему к ее собственному отрицанию, превратив ее, таким образом, в принципиально новое качество.

Однако сказанное выше не означает, что каждая аффиксальная морфема происходит из корневой и что промежуточные подкатегории есть обязательная переходная ступень при становлении аффиксальной морфемы. Тот факт, что в большинстве языков наблюдаются общие тенденции стяжения синтаксических групп и постепенного превращения знаменательных морфем в служебные, не говорит о том, что все языковые единицы проходят данный путь развития. Но согласно развитию естественного словообразовательного процесса, исторические этапы образования слов должны представить в синхронном плане как структурно-семантическое различие свободных словосочетаний, устойчивых словосочетаний, сложных, аффиксальных, и простых, коневых слов связанных между собой в общую систему языковых единиц. Таким образом, имеются объективные основания предположить, что для структурно-сложных образований между двумя полюсами: свободными словосочетаниями и собственно аффиксальными словами располагаются разного рода переходные единицы, в том числе и именные. Образования, которые выше были отнесены к категории промежуточных.

Отечественный лингвист Н.М. Малкина во многих своих работах доказывала, что структурная модель N_>1>+N_>2> порождает аппозитивные словосочетания [14, 63]. Но несмотря на убедительную аргументацию, касающуюся статуса единиц, построенных по структурной модели N_>1>+N_>2> как аппозитивных сочетаний слов, представляется, что не все такие единицы являются словосочетаниями.

Наблюдения показывают, что языковые единицы, в качестве вторых компонентов которых выступают –clé, -pilote, -pirate и некоторые другие не могут оцениваться как такие же полнозначные слова – адъюнктивы, как, например, -école, -avion, -radar: auto-école, malette-avion, approche-radar, а также и как те, которые теряют свое предметное значение в очень незначительной степени: -limite, -record, а также –choc в образованьях cas-limite, prix-limite, chiffre-record, question-choc. Н.М. Малкина права, утверждая, что семантическая связь существительного-этимона и соответствующего второго компонента не нарушена, однако она не учитывает другого уровня абстракции, что позволяет ему, подобно суффиксу, входить в состав структурно-семантической модели: сравним V+age и S+clé (-pilote, -choc).

б) ТИПЫ ЯЗЫКОВЫХ ЭЛЕМЕНТОВ, ОБРАЗОВАННЫХ

ПО СТРУКТУРНОЙ МОДЕЛИ N_>1>+N_>2>

Следует отметить, что выделяются два типа языковых элементов, образованных по структурной модели N_>1>+N_>2> [14, 64]. К первому типу В.П. Моташко относит образования, в которых второй компонент сохраняет полностью свое предметное значение, характеризуя определяемое всей совокупностью своих признаков. Например: assemblée-débat, causerie-débat, conférence-débat; compartiment-laboratoire, théâtre-laboratoire, bouée-laboratoire [14, 64].

Ко второму типу В.П. Моташко относит образования, в которых второй компонент теряет свое предметное значение и выражает признак, до некоторой степени отвлекаемый от обозначаемого предмета. Например: homme-clé, témoin-clé, mot-clé; ferme-pilote, région-pilote; prix-choc, qestion-choc [14, 65].

Определение различной лингвистической природы образований, созданных по структурной модели N_>1>+N_>2> возможно на основе семантического принципа.

Неопределенным статусом в языке обладают образования второго типа, в которых регулярно повторяющийся второй компонент теряет свое предметное значение. Таким образом, данный тип образований подразделяют на две семантические категории.

I. К первой семантической категории относят такие регулярно повторяющиеся компоненты, как –choc, -record, -limite и другие.

Все образования с этими компонентами объединяют в одну категорию, благодаря наличию в семантической структуре компонента дифференциальных сем, которые отражая непосредственные различия внеязыковых объектов, поддерживают конкретное предметное содержание семантемы. Связь значений компонентов данной группы с прямым значением существительного-этимона сохраняется в значительной степени. Сравнение семантических структур этих двух значений позволяет выявить наличие общих дифференциальных компонентов.

Дифференциальная сема, отражающая основной признак понятия, вытесняя остальные, постепенно становится единственным компонентом значения такого элемента и, присоединяясь в этом значении к различным первым компонентам, создает новые производные конструкции. Например: choc – потрясающий, record – высший, limite – крайний.

Синтаксическая структура прямого значения слова – choc состоит из следующих компонентов:

а) contract brusque et violent;

б) entre deux ou plusieurs corps;

в) ébranlement qui en résulte.

Связь между данным значением слова –choc и значением компонента –choc в составе модели N_>1>+-choc сохраняется в значительной степени, что объясняется наличием в их структуре общих дифференциальных сем. Семантема –choc в составе образований имеет следующие дифференциальные компоненты:

а) émotion brusque et violente;

б) causeé par ce qui frappe;

в) impression qui en résulte.

Таким образом, новое переносное значение целиком мотивируется исходным и перенос заключается в субституции семантических компонентов: édifice-choc, argument-choc, chiffre-choc.

Итак, дифференциальные семы, присутствующие в семантической структуре вторых компонентов данной категории, отражая различия внеязыковых объектов, поддерживают предметное содержание семантемы, чем и ограничивает возможности сочетаемости второго компонента с различными первыми компонентами.

Близость значений рассматриваемых компонентов и их коррелятов, определяется присутствием в их семантических структурах дифференциальных сем, чем и объясняется тесная связь этих значений.

II. принципиально иную семантическую категорию составляют образования N_>1>+N_>2>, второй компонент которых выражает признак, полностью отвлекаемый от обозначаемого объекта: temoein-clé, texte-clé, phrase-clé; lycée-pilete, industrie-pilote, atelier-pilote; personnalité-phare.

В данном случае из семантической структуры зависимого компонента устраняются все дифференциальные семы. Ядром значения данного компонента становится потенциальная сема, отражающая ту или иную ассоциацию, положенную в основу употребления двух концептуально разноплановых понятий. В результате замены дифференциальных сем потенциальными, значение семантемы полностью переосмысляется, вследствие чего восстанавливается семантическое согласование компонентов: clé – основной, решающий, ключевой, важный; pilote – передовой, ведущий, образцовый; phare – знаменитый, выдающийся.

Основным отличием образований данной категории от предыдущей является то, что семантема, лишенная конкретизирующих компонентов, в большинстве случаев обобщается, значение приближается к категориальному, а элемент, подобно суффиксам входит в состав модели N_>1>+-clé (-piloté…).

Например, семантическая структура прямого значения слова clé состоит из архисемы «instrument» и дифференциальной семы, обозначающей назначение этого инструмента: pour ouvrir et fermer une serrure. Постепенно компонентный состав семантемы «clé» изменяется. Так, например, в словосочетаниях: la clef d’une affaire, d’un problème несовместимость сем приводят к устранению дифференциальной семы у слова clé. Лишенная поддержки дифференциальной семы архисема обобщается и в конечном итоге заменяется другой: instrument->position stratégique.

В настоящее время компонент clé в составе многочисленных образований, созданных по модели N_>1>+-clé, имеет, подобно суффиксальному элементу, категориальное значение «dont dépend tout le reste, qui explique ou conditionne tour», и обозначает значимость, важность лиц, предметов, явлений, обозначаемых первым компонентом.

Надо отметить, что clé, выступая в роли вторых компонентов изучаемых образований, расширило свое значение и сферу употребления, оно может сочетаться не только с существительными, обозначающими предметы или явления, но и лица. Так в современном французском языке встречаются примеры: temoin-clé, personnalité-clé, что свидетельствует о продуктивности данной модели.

Как показывают примеры, ко второй категории были отнесены элементы, сдвиг в значении которых по сравнению со значением их свободных коррелятов представляет собой глубокую семантическую трансформацию. Сравнение семантической структуры единицы в свободном употреблении и ее значения в составе производных конструкций позволяет заключить, что происходит становление нового обобщенного значения этой группы. При этом одна архисема заменяется другой и общность значений определяется потенциальной семой, которая актуализировавшись, вытесняет из семантемы дифференциальные компоненты. Лишенная поддержки дифференцирующих сем, семантема обобщается, превращается в категориальное значение, а выражающий ее элемент присоединяется, подобно словообразовательным формантам, к различным первым компонентам, образуя производные конструкции.

Такими частотными компонентами, у которых в составе образований N_>1>+N_>2> появляется обобщенное, очень близкое категориальному, значение, позволяющее ему образовывать своеобразные словообразовательные ряды по образу и подобию аффиксальных производных, являются следующие: -clé, -phare, -charnière, -pilote и другие. Именно такие элементы сообщают многим конструкциям структуры N_>1>+N_>2> признаки образования, построенного по структурно-семантической модели суффиксальных производных.

Итак, сделаем выводы из вышесказанного: семный анализ вторых компонентов данной подгруппы в сравнении с их свободными коррелятами выявил значительную степень семантического отрыва компонента в конструкции от прямого номинативного значения лексемы в свободном функционировании. Компонент в конструкции не имеет значения, совпадающего со значением коррелятивного ему автономного слова.

Таким образом, мы не можем согласиться с точкой зрения Н.М. Малкиной и Н.А. Штейнберг, которые относят образования с компонентами –clé, -pilote, -choc к сочетаниям слов утверждая, что семантическая связь существительного этимона и соответствующего второго компонента не нарушена, и что эти компоненты в свободном субстантивном употреблении имеют аналогичное прямое или переносное значение [14, 71].

В подтверждение этому мнению приведем пример: значение clé в конструкции la clé du problème не адекватно значению clé в образовании problème-clé.

Таким образом, следует сделать вывод, что сравнение семантической структуры вторых элементов в составе производственных конструкций и их автономных коррелятов показывает, что у этих элементов наблюдается становление нового обобщенного значения, близкого словообразовательному. Такое значение появляется у элементов на основе семантической структуры, которая была присуща ему как отдельному слову, но следует отметить, что это значение выступает всегда в преобразованном виде – с большей степенью обобщения, приближаясь к категориальному значению.

§2. ТЕЛЕСКОПИЯ КАК ОДИН ИЗ АКТИВНЫХ СПОСОБОВ

СЛОВООБРАЗОВАНИЯ СОВРЕМЕННОГО ФРАНЦУЗСКОГО ЯЗЫКА

а) ЛИНГВИСТИЧЕСКАЯ ПРИРОДА ТЕЛЕСКОПИИ

Наряду с перечисленными способами словообразование эффективным способом выражения стилистической коннотации в словообразовании современного французского языка выступают так называемая телескопия или контаминация лексических единиц. В настоящее время телескопия является очень эффективным способом пополнения словарного состава французского языка, это подтверждается тем, что в процессе исследования было обнаружено 300 телескопических образований.

О том, что суть телескопии и смежных с ней вопросов еще не раскрыта учеными до конца, свидетельствуют такие факты, как, например, терминологический разнобой не только в плане обозначения самого явления телескопии, но также и в отношении названия производных образований, возникающих в результате ее действия, равно как и отсутствие единства взглядов относительных временных границ ее появление и функционирования в том или ином языке.

Результаты исследования, полученные различными авторами в области контаминированных образований, показывают, что телескопия является одним из самых древних способов образования слов и одним из сравнительно менее изученных до настоящего времени, главным образом во французской лингвистике.

В лингвистической литературе широко распространено мнение, согласно которому телескопия возникает как проявление народной этимологии или же аналогии [16, 63].

Кроме того, в работах отдельных исследователей, например, В.М. Лейчика, можно встретить и другие взгляды по этому вопросу, говорящие о телескопии как о самостоятельном способе словообразования [16, 38].

Следовательно, для того, чтобы выявить и определить действительную лингвистическую природу телескопии, необходим комплексный подход на фоне сравнения и изучения ее с другими «родственными» языковыми феноменами, с которыми у нее есть как общие черты, так и существенные различия лингвистического характера.

Так, например, телескопия отличается от народной этимологии, во-первых, тем, что она является произвольным приемом в создании новых слов. Во-вторых, она действует в языке по уже установившимся моделям, преследует определенную цель и представляет собой вполне сознательный процесс.

Народная же этимология, отмечает Ж. Вандриес, это ошибка в речи, допускаемая в основном при употреблении заимствованных слов [16, 169].

Например: «пиджак» (англо-голландского происхождения) превратился «в речи малокультурных людей», в «спинжак», «поликлиника» и «палисадник» – в «полуклинику» и «полусадик»; французские слова contredanse, choucroute восходят к английскому contrydance и немецкому диалектному Surkrut. Согласно высказыванию А. Доза, народная этимология «действует слепо в словах сходных по структуре, как бы велика не была разница их значений» [36, 186].

Нельзя отрицать ту большую роль, которую сыграла и продолжает играть аналогия в процессе развития языка и в особенности в словопроизводстве. В силу действия аналогии, или модели, слово sanglouter, например, приняло форму sangloter, voyouser возникло под влиянием глагола jalouser. Перечень единиц, созданных по аналогии, может быть продолжен из области суффиксальных и так называемых интерфиксальных образований, например: слово bleu-s-aille образовалось вслед за словом grisaille, отсюда bleu-s-ir вместо bleuir. Под влиянием gueusard – нищий, бездельник в языке появились аналогичные образования, как banlieusard – житель пригорода, bondieusard – ханжа, и другие.

Следует однако отметить, что даже при наличии в языке закона аналогии, закона «упорядочений» лингвистических факторов, не всегда можно определить реальный путь создания слова и достоверно идентифицировать его производящую основу. В этом плане аналогия в какой-то мере сближается с народной этимологией и телескопией. Например глагол fenailler, по всей вероятности, образовался по аналогии со многими другими словами, оканчивающимися на суффикс –aill (er). Однако, после выделения указанного форманта, остаточный корневой элемент ничего не говорит о том, что послужило производящей основой для данного образования. Судя по контексту производное fenailler восходит к глаголу faire.

Например: Morts parce que le con qui dort épouse le miaulement de la chatte noire qui mord son mari quand il lui fenaille un enfant. Несмотря на это, этимология этого слова остается гипотетической.

В понимании Г. Пауля, контаминация – это «явление, заключающееся в том, что две синонимические или в чем-либо родственные формы выражения мысли возникает в сознании рядом друг с другом, так что ни одна из них не реализуется в чистом виде, а вместо этого возникает новая форма, в которой элементы одной формы смешиваются с элементами другой [16, 213].

Многие ученые утверждают, что телескопия происходит обдуманно, преднамеренно. Преднамеренность в образовании «смешанных» контаминирования типа является одним из основных факторов в разграничении телескопии от аналогии К. Сунден и другие лингвисты придерживаются мнения, что телескопные слова создаются исключительно предумышленно, что их и отличает от слов, возникающих по аналогии [16, 172].

Е.М. Чаадаевской склонна опровергнуть данную точку зрения, полагая, что прием телескопии не является результатом преднамеренного словотворчества. Но в отличие от Ю.Ю. Дешериевой, которая говорит о спонтанном проявлении контаминации, она менее категорична в этом отношении. «Если и можно назвать эти слова предумышленными, - оговаривает Е.И. Чаадаевская, - то только в том смысле, что человек, создающий каждое телескопное слово, сознательно использует существующую в языке объективную словообразовательную закономерность [16, 172].

Следовательно, ставить знак равенства между такими различными лингвистическими явлениями, как телескопия, народная этимология и аналогия (несмотря на их тесные связи) представляется неправомерным.

Безусловно, телескопия имеет право на самостоятельное существование и в этом можно вполне согласиться с В.М. Лейчиком, подчеркнувшим, что телескопные слова образуются по исконно присущим языку словообразовательным закономерностям, и что в конечном итоге телескопные слова представляют собой «вполне самостоятельный словообразовательный тип» [16, 173].

Следует отметить, что телескопия служит в основном для обновления и пополнения экспрессивно-стилистической лексики в языке, которая часто используется в целях достижения комического эффекта в разговорной речи.

б) ФУНКЦИИ ТЕЛЕСКОПИИ: СЛОВООБРАЗОВАТЕЛЬНАЯ,

СЕМАНТИКО-СТИЛИСТИЧЕСКАЯ

Телескопия свойственная издавна французскому языку. Она проявлялась в старо- и среднефранцузском периодах развития языка, например: oreste «буря» = orage+tempeste; oripailleur «золотоискатель» = or+horipailler. Процесс словообразования телескопных слов не прекращается и в настоящее время. По мнению М.М. Дюбуа, лингвистическая телескопия все более применяется в современном французском языке [16, 176].

Характеризуя основные свойства телескопии, следует подчеркнуть, что ее суть сводится главным образом к двум выполняемым ею взаимным функциям: словообразовательной и семантико-стилистической.

Словообразовательная функция – это один из основных движущих факторов телескопии, который и позволяет рассматривать ее в виде отдельного способа в системе словопроизводства.

С.В. Райлян выделяет восемь структурных типов и девять моделей телескопных производных образований. Рассмотрим сначала типы телескопных образований.

N+V_>1>->V_>2> (argonaute + argotiser -> argonautiser);

V_>1>+V_>2>->V_>3> (s’enivrer + boissonner -> s’emboissonner);

V_>1>+N->V_>2> (emberlificoter + perle -> emperlificoter);

Adj+V_>1>->V_>2> (lent + lanterner -> lantiponner);

Adj+N->V (béqueule + gueulard -> bégueularder);

V_>1>+N+V_>2>->V_>3> (tourner + tourlourou + moutonner -> tourloutonner);

Np+Adj->V (Ingrès + gris -> Ingriser);

N+N->V (coq-à l’âne + âme -> coq-à-l’âmer).

Каждый из этих типов выражает структуру телескопного глагола, в состав которого в качестве его составных компонентов входят слова, относящиеся к разным частям речи, подобно сложным словам. Однако в отличие от последних, глаголы образованные путем контаминации, не являются результатом простого сложения, когда каждый компонент может восприниматься как отдельное самостоятельно слово, а возникает в следствие сложных переплетений структурных и семантических отношений. Одни лишь структурные модели контаминированных слов могут показать, насколько сложен и многообразен словообразовательный механизм телескопии.

По характеру сочетающихся составных частей телескопные слова можно подразделить, вслед за А.П. Соколенко, на полные и частичные (или неполные) [16, 177].

К полным телескопным образованьям можно отнести слова, возникающие по структурным моделям, компоненты которых состоят:

из первой половины первого слова и второй половины второго слова, например: trébiller = tréb(ucher + ose)iller, brodouiller = brod(er + bred)ouiller, ratiboiser = rati(sser + em)boiser;

из начала и конца первого слова и первой половины второго слова: conjabuler = con(fab)uler + jab(oter), se contrfouicher = contr(ef)icher + fou(tre);

из взаимодействия двух лексических единиц и глагольного суффикса: chantouillonner = chanter + (chat)ouiller + onn(er), lantiponner = lent + lanterner + onn(er).

К частичным телескопным словам следует отнести лексические единицы, созданные по следующим структурным моделям, которые состоят:

из полной основы слова и полной формы второго слова, например: bavricaner = bav(er) + ricaner bavard’hurler = bavard (er) + hurler;

из начала первого слова и полной формы второго слова: tripatouiller = tri(poter) + patouiller, fricasser = fri(re) + casser;

из полной формы первого слова и второй половины второго слова: beautifier = beau + (pon)tifier, sourdonner = sourd + (bour)donner, aileronner = aile + (épe)ronner;

из полной лексической основы первого слова и второй половины второго слова: débouliner = déboul(er + dég)ouliner;

из полной формы первого слова и конца второго слова: bégueularder = bégueule + (gueul)ard;

из сложного сочетания трех и более слов: embrouillonner = embrouiller + brouillon + bouillonner, endéificoquer = emberlificoter + défier + emberlificoquer (emberlucoquer).

Как видно из приведенных примеров, составные компоненты полных телескопных слов обязательно выступают в усеченном виде, в то время как в частичных телескопных образованьях один из компонентов сохраняет свою полную форму.

Вышеуказанные типы и модели придают производным новообразованиям соответствующую семантико-стилистическую значимость, обогащая тем самым словарный состав языка новой аффективно-экспрессивной лексикой.

Исходя из структуры телескопных образований, мы все более убеждаемся в том, что телескопия выступает в качестве самостоятельного способа словообразования.

Трудность определения телескопных образований объясняется, с одной стороны, их морфолого-структурными особенностями, выступающими как результат сложного скрещивания морфем усекаемых компонентов контаминированных производных единиц (или форм: успела + удалось = успелось). С другой, это скрещивание иногда осложняется проявлением в различной степени «вложения» одной морфемы в другую или их наложение таким образом, что без помощи морфологического анализа порою трудно обойтись.

Следует отметить, что наложение морфем при телескопии несколько отличается от подобного явления при других деривационных процессах.

Если при деривации происходит частичное совпадение фонем в составе производного слова. Например: toupill(er) = toupi(e) + ill(er); utopiste = utopi(e) + iste, то в результате образования новых лексических единиц путем телескопии явление наложения одних языковых элементов на другие имеет место как при частичном, так и при более полном их совпадении, но с обязательным отнесением начала или/и конца корневых морфем производящих слов.

Так, например, в телескопном глаголе brodouiller конец корневой основы –d наслаивается на конец другой корневой основы, представленной той же фонемой, например: broder + brédouiller. Такое же явление происходит и в производном tripoter и patouiller фонема –p- выступает в качестве общего элемента.

В процессе телескопного словообразования помимо основных компонентов, принимающих участие в создании контаминированных слов, имеется и суффикс, который легко выделяется в составе производного телескопного глагола. Суффикс в подобных образованьях (radiotiser = radio + radoter + is(er)) имеет функцию не столько словообразовательную, сколько формальную и семантико-стилистическую; он помогает созвучию глагола и усиливает экспрессивность его значения.

Семантико-стилистическая функция телескопии занимает не менее важное место в плане коммуникации для носителей данного языка. Кроме того, можно сказать, что она является ведущей функцией по отношению к словообразовательной, на которую постоянно оказывает свое давление. Если словообразовательная функция заключается в создании новых лексических единиц с целью обновления и обогащения словарного состава языка, то семантико-стилистическая функция телескопии является как бы, надстройкой в словообразовательном процессе этого явления, которая стимулирует возникновение контаминированных слов и «следит» за их качественным содержанием в двух планах: семантическом и стилистическом. Именно лексико-семантическая новизна и стилистическая значимость этих слов и является действенной силой телескопии.

Об этом говорят нижеследующие глагольные образования, новые по форме и значению, которые в силу своей семантико-стилистической «свежести» могут рассматриваться в качестве «стилистических неологизмов». Приведем несколько примеров: blairnifler: blairer – разг. нюхать, чуять + renifler – разг. нюхать, чуять XIX в. = blair(er+re)nifler – «пронюхать» в смысле узнать; frôcher: frôler – задевать, слегка касаться + toucher – трогать, дотрагиваться, касаться = frô(ler + tou)cher – затрагивать, слегка касаясь.

Таким образом, телескопия является не только интересным способом словообразования, но также эффективным стилистическим приемом, используемым как в разговорной речи носителями языка, так и в художественной литературе писателями при создании всевозможных экспрессивных слов с ярко выраженным семантико-коннотативным значением.

М. Дюбуа считает, что лингвистическая телескопия представляет собой юмористический прием, к которому прибегают носители языка для образования нового «живописного» слова [16, 183].

Говоря о лексико-семантической значимости телескопных образований, следует отметить, что она зависит от исходного значения либо первого, либо второго составного компонента.

Как правило, доминирующее значение одного из компонентов явно усиливается за счет значения остальных компонентов, а также за счет значения, привносимого суффиксом (если он имеется). Часто эти значения наслаиваются друг на друга таким образом, что иногда трудно определить, какое из них является определяющим. В результате такого взаимодействия значений появляется одно качественно новое стилистически маркированное значение, которое включает в себя все остальные созначения. Об этом свидетельствуют глагольные неологизмы типа électérotiser (électriser + érotisme), bavricaner (baver + ricaner), argonautiser (argonaute + argotiser).

Интересным с точки зрения семантико-стилистического анализа является также именное телескопное образование barbachu (barbe + moustachu). Например: Le remplaçant était trouvé, un grand garçon, ni beau, ni laid, barbachu et maigre. (I.K. Huysman).

Нельзя не затронуть вопрос о продуктивности телескопии, без чего невозможно говорить ни о словопроизводительной способности и активности определенного типа, модели или способа на данном конкретном этапе развития языка.

Делая выводы из вышесказанного, следует сказать, что телескопия является продуктивным способом словообразования, о чем свидетельствует наличие многих новообразований в данной области.

Подчеркивая словообразовательную жизнеспособность телескопии в целом, можно выделить и наиболее продуктивные ее модели, учитывая большое количество образованных с их помощью новых лексических единиц.

Так, например, в области глагола наиболее распространенными и, следовательно, продуктивными моделями являются 1-я и 6-я (см. С. 82) из которых первая модель выступает в словообразовательном плане телескопии ведущей.

Также следует сказать, что телескопия является своеобразным способом словообразования.

Телескопные слова, подобно словам, созданным с помощью других способов, лежат в основе закономерностей словообразования и обуславливаются потребностями общения. Эти закономерности проявляются в форме усечения корневых морфем и отвечают экспрессивно-стилистическим тенденциям, постоянно обновляющим лексические единицы, которые теряют свою выразительность в процессе речи.

Лексика, образованная путем телескопии, носит экспрессивно-оценочный характер. Она встречается в разговорной, художественной речи и в просторечии, особенно это касается глагольных телескопных образований.

§3. СОЦИОЛЕКТЫ КАК ОДИН ИЗ ИСТОЧНИКОВ ПОПОЛНЕНИЯ

УЗУАЛЬНОГО ФОНДА

СОВРЕМЕННОГО ФРАНЦУЗСКОГО ЯЗЫКА

Любой язык выступает в той или иной форме своего существования как конкретно-историческая социальная норма. Понятия языковой нормы было свойственно языкознанию на всех этапах его развития. Особенно актуальна стала проблема нормы в лингвистике XX века.

Языковая норма в современных теориях выводятся как совокупность наиболее устойчивых, традиционных элементов системы языка, исторически отображенных и закрепленных общественной языковой практикой [7, 175].

Самую широкую языковую норму составляет национальный язык во всем многообразии не только форм своего существования, но и своих потенциальных возможностей, то есть язык как система. Нарушение этой нормы означает употребление образований не только несуществующих, но и невозможных в данном языке.

Норму языка в более узком смысле слова составляет совокупность всех более или менее обычных реализаций тех возможностей, которые представляет система. Эти нормы обязательны, но отступление от них иногда не так очевидно, как нарушение нормы первого типа. Нарушения этой нормы чаще всего связаны с лексической сочетаемостью. Например, нельзя сказать «заграничные языки».

Норму в еще более узком смысле слова составляет то, что французы обычно называют «le bon usage», то есть литературная норма. От предыдущей она отличается большей стабильностью, ограничением допускаемых вариантов, осознанностью, обработанностью, оценочным подходом с точки зрения образцовости/не образцовости [20, 94].

В отличие от первых двух литературная норма нарушается преимущественно носителями данного языка, а не иностранцами. В качестве примеров ее нарушения здесь можно было бы привести все те выражения, которые могут быть охарактеризованы как просторечные, диалектные или арютические. Именно эта норма должна находиться в центре внимания стилистики языка. Она дает нам критерий нейтрального и возвышенного, с одной стороны, и стилистически сниженного – с другой.

Языковой стиль – это разновидность общенародного языка, сложившаяся исторически и характеризующаяся известной совокупностью признаков, часть из которых своеобразно, по-своему, повторяется в других стилях, но определенное сочетание которых отличает один языковой стиль от другого [4, 68].

Специфика языковых стилей определяется прежде всего тем, что разговорная речь протекает не совсем так, как речь письменная. При общности языкового «материала» разговорная речь перерабатывает его по своим правилам, а письменная – в свою очередь, по-своему. Частично эти правила совпадают, а частично – действуют в сфере одного из языковых стилей.

Различия между разговорной и письменной речью являются основными и наиболее универсальными в системе каждого развитого современного литературного зыка.

Вторым по важности и по рельефности дифференциальных признаков выступает разграничение между стилем научного повествования (научный языковой стиль) и стили художественной литературы (художественный стиль). В научном сочинении авторы иначе излагают свои мысли, чем в сочинении художественном.

Признаки одного стиля могут частично повторяться в признаках другого стиля, хотя определенное сочетание признаков все же достаточно отличает один из стилей от других, в особенности в каждой из двух пар (разговорный-письменный, научный-художественный) в стилевом плане противопоставленных друг другу.

Разговорный стиль любого языка, опираясь на «ситуацию разговора», всегда предпочитает краткие формы полным, широко пользуется всевозможного рода аббревиатурами, неполными предложениями.

Разграничение разговорного и письменного стилей зависит от степени развития нормы литературного языка. Если норма колеблется, что отнести одно явление к разговорному стилю, а другое к письменному совсем не просто, так как норма нередко разрешает провести атрибуцию одного и того же явления одновременно к разным стилям. Сложно и перекрестное взаимодействие как между разговорным и письменным стилями, так и между научным и художественным стилями не прекращается и в наше время. Подобное взаимодействие становится сложнее и многообразнее.

По разным причинам «наступление» разговорной речи наблюдается почти повсеместно. Радио и телевидение резко подняли ее престиж. Она перестала казаться лишь средством общения в «бытовом масштабе» и превратилась в факт огромного общественного значения.

При всей подвижности границ между просторечием и разговорным стилем литературного языка несомненно, что именно просторечие оказывается связующим звеном между литературным языком и диалектами, а также – между литературным языком и языком общенародным.

Схематически это может выглядеть следующим образом:

Письменный стиль

Литературный язык

Разговорный стиль

Разговорно-литературный Разговорно-фамильярный

стиль стиль

Просторечие

Диалекты Общенародный

язык

Черта означает не только иерархию отношений, но и непрерывное взаимодействие.

Известно, что разговорная речь – это прежде всего речь ситуаций. Ситуация разговора как бы корректируется, дополняет и уточняет речь собеседников. В письменном стиле подобное невозможно.

Стилистическая дифференциация литературной лексики определяется расслоением литературного языка на отдельные «функциональные стили», характеризующиеся как грамматическим, так и лексическим своеобразием.

Стилистическая дифференциация лексики основана на социально-профессиональном разделении общества.

Очень значительный по объему слой в современном языке составляют слова, вводимые в словари с пометой «специальное», то есть термины, относящиеся к различным областям науки и техники, например: aton (атом), gène (ген), morphème (морфема).

Термины играют все более важную роль в развитии языка. Между общелитературной и терминологической лексикой происходит постоянное взаимодействие: многие обычные слова вовлекаются в сферу терминологии, получая там строгую дефиницию. Например: aspect – вид в биологии и лингвистике, genre – род в лингвистике, термины в свою очередь проникают в общелитературное употребление. При этом, экспрессивная окраска термина возникает из сопоставления, которое появляется в нашем сознании, между «строгим» научным термином и обычными словами.

От терминов отличаются профессионализмы – слова, которые обычно являются своего рода дублетами некоторых терминологических обозначений. Например: faute échappé à la plume – описка в речи газетчиков – lapsus – ляп. Отличие профессионализмов от терминологических обозначений состоит в том, что им присуща разговорная, иногда даже просторечная окраска, многие из них находятся за пределами литературного языка.

Профессионализмы проникают в литературную речь в образно-метафорических значениях. В то время как термины являются общими названиями какого-либо понятия, профессионализмы употребляются лишь в ограниченной специальной речи лиц, связанных по профессии.

Также, кроме профессионализмов выделяют арготизмы, то есть такие социально-ограниченные в своем употреблении слова, которые являются эмоционально-экспрессивным выражением того, что стилистически нейтрально обозначается общенародными словами. Арго – это условная речь какой-либо обособленной профессиональной или социальной группы лиц, характеризуемая особым набором слов и выражений.

В близком значении употребляется термин «жаргон». Жаргон – язык, состоящий из произвольно выбираемых, видоизменяемых элементов одного или нескольких естественных языков и применяемый отдельной социальной группой с целью языкового обособления. В отличие от арго этот термин имеет пейоративное значение [4, 118].

Некоторые жаргонизмы с различными экспрессивными целями вводятся в художественные произведения. Отдельные жаргонизмы входят в просторечие, растворяются в нем – и уже в таком статусе фиксируются толковыми словарями. Например: se faire pincer - засы^паться, engueuler – возражать, truqué – липовый.

Следует отметить, что речевая деятельность людей в целом не поддается жесткой регламентации. Общеязыковая норма отбирает стихийно какие-то возможности из тех, которые представляются системой; литературная норма отбирает более или менее осознанно какие-то варианты из тех, которые допускаются общеязыковой.

Из всего сказанного следует, что литературная норма не может не быть исторически изменчивой.

Всеобщее обязательное обучение, средства массовой информации способствуют сближению литературной нормы и обиходной народной речи.

Для того, чтобы установить контакт с публикой, средства массовой информации должны и сами в какой-то мере приспосабливаться к обиходной речи. Процесс перехода обиходной лексики в средства массовой информации очевиден. В подтверждение этому приведем примеры, обнаруженные нами в процессе исследования. Всего было обнаружено 400 примеров. Приведем несколько из них: flicaille (шпики^), foot-football (футбол), télé – télévision (телевидение), afro – africain (африканский), ciné – cinéma (кинотеатр), pleurard – плакса – эти слова отмечены в словарях как разговорные; s’alcooliser (напиваться), ados – adolescent (подросток), provo –proviseur (директор лицея) – фамильярные; promo – promotion (выпуск, курс), projo – projecteur (прожектор) – арготические; picoler – (напиваться), jacter (болтать) – просторечные.

Из вышеуказанных неологизмов можно выделить аббревиатуры: foot, télé, ados, afro, ciné, provo, promo, projo. Данные аббревиатуры можно разделить на два типа. Усечения типа télé, foot, ciné, promo, образованы путем простого усечения последних слогов, что характерно для разговорно-фамильярного стиля. Следовательно, эти сокращения стилистически окрашены.

Ко второму типу аббревиатур мы отнесли слова типа: projo, afrô. Здесь мы наблюдаем усечение слов с добавлением суффикса –o. Именно таким, «суффиксально-сокращенным» способом образованы слова с суффиксом –o. Такие слова употребляются преимущественно в разговорно-фамильярной речи.

Что касается слова ados, то мы не можем его отнести ни к первому типу аббревиатур, ни ко второму. Это слово является сокращением от adolescent (подросток). В данном случае усекаются последние слоги и добавляется –s. Это конечно не обычный способ сокращения слов, но мы полагаем, что здесь добавляют –s, для того, чтобы сокращенное слово имело похожее звучание с тем словом, от которого оно образовано, а также для выражения большей экспрессивности.

Слово ciné – сокращение от cinéma, которое, в свою очередь, является сокращением от cinématographe. Мы полагаем, что в данном случае в аббревиатуру вошли три первые слога, так как обратившись к этимологии слова cinématographe видно, что оно произошло от греческого “kinêma” – (mouvement) и “graphein” – (écrire).

Другое слово – flicaille (шпики) происходит от слова flic «agent de police». Это слово образовано при помощи добавления оценочного суффикса – aille. Следует отметить, что данный суффикс имеет уничижительное значение, следовательно, слов имеющее в своем составе суффикс –aille принадлежат к разговорному стилю. Слово flicaille вошло во французскую речь из-за ненависти народных масс к полиции, что есть можно сказать, что появление слов с уничижительным значением имеет объяснение, в данном случае – это негативное отношение к полиции.

К таким же оценочным суффиксам относится суффикс –ard, он является одним из самых продуктивных словообразовательных суффиксов. Сочетаясь с различными именными и глагольными основами, он образует новые слова с разнообразными семантическими и эмоционально-стилистическими оттенками, например: pleurarder (pleurer) – «плакать», pleurard – «плакса, нытик»; grognarder (grogner) – «ворчать», grognard – «ворчун».

Но следует отметить, что стилистически окрашенная лексика, о которой речь шла выше, в настоящее время активно входит в общеупотребительный язык и перестает восприниматься как фамильярная. Так называемая ненормативная лексика находит свое применение не только в сфере средств массовой информации, но и в художественной литературе.

Анализируя лексический состав произведения Roger Rabiniaux «L’honneur de Pedonzigue» мы пришли к выводу, что 80% используемой лексики принадлежит к ненормативной. Приведем примеры таких слов: foultitude (огромное количество, тьма), maquerelle (сводня), bobards (враки), potates (картошка), rigoler (смеяться), piétaille (пехота).

Анализ приведенных фактов позволяет сделать вывод, что в отношении к ненормативной лексике в лингвистическом сознании французов произошел серьезный сдвиг. в настоящее время происходит постоянный процесс проникновения элементов различных социальных диалектов в книжную речь.

Что касается арго, то следует заметить, что оно укрепилось в лингвистическом сознании французов, перестало быть «чужим». Оно воспринимается как естественный законный элемент живой, неофициальной французской речи. Проникновение арготизмов в язык французской литературы – процесс естественный, соответствует духу французского языка, тенденциям его развития.

Также следует отметить, что литературный язык не был бы тем могучим средством общения, не обладал бы теми великолепными средствами выражения, если бы не заимствовал все лучшее что есть в различных социальных и территориальных диалектах, в профессиональных языках и говорах.

Проведенное исследование по вопросу продуктивности словообразовательной структурной модели N_>1>+N_>2> и конструкций, образованных по этой модели: N+-clé, N+-pilote, N+-choc, позволяет заключить, что в настоящее время данная структурная модель является очень активной и продуктивной в образовании новых слов французского языка.

Телескопия является одним из жизнеспособных способов словообразования, также она является эффективным стилистическим приемом, используемым как в разговорной речи носителями языка, так и в художественной литературе при создании экспрессивных слов с ярко выраженным семантико-коннотативным значением.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Проведенное исследование по изучению словообразовательной системы современного французского языка показывает, что последняя является единой, однородной.

Лексика французского языка широко отражает общественную жизнь человека, его материальную и духовную культуру, и поэтому находится в состоянии непрерывного изменения. Каждое новое явление, изобретения, открытые в науке получают свои наименования, при этом либо создаются новые слова и словосочетания, либо используются прежние слова в новом значении.

В зависимости от поставленных в начале исследования задач, мы пришли к следующим выводам.

1. Для того, чтобы знать, как образуются новые слова во французском языке, необходимо было ознакомиться с некоторыми понятиями словообразования. Основными понятиями словообразовательного процесса являются: словообразовательный тип, словообразовательная модель, словообразовательная парадигма, словообразовательное гнездо, словообразовательный ряд.

2. Рассмотрев морфологические способы словообразования, а именно: суффиксацию, префиксацию, словосложение и лексикализацию, заимствования, аббревиацию, мы пришли к выводу, что все эти способы образования новых слов являются достаточно продуктивными в современном французском языке.

3. В результате проведенного анализа точек зрения о наличии во французском языке двух словообразовательных систем: «книжной» и «исконной» мы пришли к выводу, что тезис, о существовании двух параллельных словообразовательных систем не соответствует современной языковой системе. Он применим лишь в описании одного определенного исторического периода развития французского языка. Происхождение словообразовательных элементов не может влиять на их сочетаемость. Таким образом, можно утверждать, что во французском языке существует единая словообразовательная система.

4. Проведенное исследование по вопросу продуктивности словообразовательной структурной модели N_>1>+N_>2>, а также конструкций образованных по данной структурной модели: N+-clé, N+-pilote, N+-choc позволяет сделать вывод, что в настоящее время данная структурная модель является очень продуктивной и активной в производстве новых слов. Сравнения семантической структуры вторых элементов в составе указанных производных конструкций и их автономных коррелятов показывают, что у этих элементов наблюдается становление нового обобщенного значения, близкого словообразовательному. Это значение появляется у элементов на основе семантической структуры, которая была присуща ему как отдельному слову, это значение выступает всегда в преобразованном виде – с большей степенью обобщения.

5. Рассмотрев телескопию как один из способов словообразования, мы можем заключить, что телескопия является продуктивным способом образования новых слов в современном французском языке, активно участвует в процессе словообразования. Телескопия – это создание новых форм путем слияния двух форм, которые возникают в сознании одновременно. Телескопные слова образуются путем усечения корневых морфем и последующего их слияния. Такие слова носят экспрессивно-оценочный характер и встречаются в разговорной художественной речи и в просторечии, особенно это касается глагольных телескопных образований.

6. Проанализировав лексический состав периодических изданий современной французской прессы, мы пришли к выводу, что стилистически окрашенная, ненормативная лексика в настоящее время активно входит в общеупотребительный язык и перестает восприниматься как фамильярная. Если в конце прошлого века арготизированная речь на фоне нормативной литературной речи многих шокировала, выглядела как чужеродная, иностранная, то в настоящее время в отношении к ненормативной лексике в лингвистическом сознании французов произошел серьезный сдвиг. В настоящее время происходит постоянный процесс проникновения элементов различных социальных диалектов в устную речь, что является одним из источников пополнения узуального фонда современного французского языка.

Анализ рассмотренных в дипломной работе способов словообразования позволяет говорить о их жизнеспособности, активности, продуктивности в современном французском языке.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

Аллендорф К.А., Гурычева М.С., Катагощина Н.А. История французского языка. – М., 1976. – 384 с.

Волкова З.Н. Истоки французского литературного языка. – М., 1983. – 215 с.

Гаг В.Г. Введение во французскую филологию. – М.: Просвещение, 1977. – 184 с.

Долинин К.А. Стилистика французского языка. – М.: Просвещение, - 1987. – 304 с.

Катагощина Н.А. Как образуются слова во французском языке. – М., 1980. – 316 с.

Катагощина Н.А. О современном французском произношении. – М., 1974. – 338 с.

Кодухов В.И. Общее языкознание. – М.: Высшая Школа, 1974. – 302 с.

Кубрякова Е.С. Что такое словообразование?. – М., 1980. – 138 с.

Кузнецова Э.В. Лексикология русского языка. – М.: Высшая Школа, 1982. – 152 с.

Левит З.Н. Лексикология французского языка. – М., 1979. – 148 с.

Лопатникова Н.Н., Мовшович Н.А. Лексикология современного французского языка. – М.: Высшая Школа, 1971. – 132 с.

Ляхова А.С. Истоки формирования французской словообразовательной системы. – М., 1982. – 214 с.

Малкина Н.М. Структурные , семантические и ономасиологические характеристики аппозитивынх комплексов французского языка. – Воронеж, 1990. – 88 с.

Моташко В.П. К вопросу о номинативных языковых единицах неопределенного словообразовательного статуса (на материале новообразований французского языка)//Сб.: Новые явления и тенденции во французском языке. – М., 1984. – 190 с.

Раевская О.В. Словообразовательная системность лексики французского языка//Филологические науки. – 1990. – №3. – С. 87-95.

Райлян С.В., Алексеев А.Я. Некоторые проблемы стилистического словообразования. – Кишинев. – 1980. – 200 с.

Скрелина Л.М. История французского языка. – М., - 1972. – 311 с.

Солнцев В.М. Язык как системно-структурное образование. – М., 1977. – 250 с.

Степенов Ю.С. Основы общего языкознания. – М.: Просвещение, - 1978. – 213 с.

Степанов Ю.С. Структура французского языка. – М.: Высшая Школа, 1985. – 223 с.

Степанова М.Д., Фляйшер В. Теоретические основы словообразования в немецком языке. – М.: Высшая Школа, 1984. – 264 с.

Суслова Ю.И. Эволюция книжной основы в словообразовании французского языка//Проблемы лексики. – М., 1980. – 183 с.

Тархова В.А. Хрестоматия по лексикологии французского языка. – Л.: Просвещение, 1972. – 140 с.

Тихонов А.Н. Формально-семантические отношения слов в словообразовательном гнезде. – М., 1974. – 181 с.

Халифман Э.А., Макеева Т.С., Раевская О.В. Словообразование в современном французском языке. – М., 1983. – 128 с.

Цыбова И.А. Определите значение слова. – М.: Международные отношения, 1981. – 104 с.

Цыбова И.А. Соотношение суффиксального словообразования на исконной и книжной основе в современном французском языке. – М., 1981. – 286 с.

Челышева И.И. О переводческом искусстве во Франции XIV в.//Сб.: Вопросы романской филологии. – М.: МГУ, 1980. – С. 174-187.

Шмелев Д.Н. Современный русский язык. Лексика. – М.: Просвещение, 1977. – 335 с.

Щелок Е.А., Комарев Д. Пособие по французской лексикологии. – М., 1970. – 263 с.

Bally Ch. Linguistique générale et linguistique française. – Berne., 1944. – 318 c.

Bauche H. Le langage populaire. - P., 1946. – 281 c.

Calvet L. Vider les incrustes//Le Français dans le monde. – 1987. - №213. – C. 36-38.

Davan M., Cohen M. Le français vivant. – P., 1972. – 418 c.

Dauzat A. L’appauvrissement de la dérivation en français. Ses causes. – P., №4, 1937. – C. 46-51.

Dauzat A. La langue française d’aujourd’hui. – P., 1937. – 215 c.

Dauzat A. Les argots. – P., 1939. – 217 c.

Dubois J. Etude sur la dérivation suffixale en français moderne et contemporain. – P., 1962. – 307 c.

Gatigny M. Naissance de la notion de norme en français//Le français dans le monde. – P., 1982. - №412. – C. 28-36.

Guilbert L. De la formation des unités lexicales. – P., 1971. – 325 c.

Guiraud P. L’argot. – P., 1973. – 128 c.

Guiraud P. Le français populaire. – P., 1973. – 128 c.

Guiraud P. Français populaire ou français relâché//Le Français dans le monde. – P., 1969. - №69. – C. 86-108.

Hagège C. La langue française est saine donc exportable//Le Fraçais dans le monde. – 1988. - №214. – C. 26-28.

Sauvageot Au. Analyse du français parlé. – N., 1972. – 192 c.

Sauvageot Au. Portrait du vocabulaire français. – P., 1978. – 185 c.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ СЛОВАРЕЙ

Большой англо-русский словарь/Под ред. И.П. Гальперинна. – М.: Русский язык, 1979. – II тома.

Гак В.Г., Ганшина К.А. Новый французско-русский словарь. – М.: Русский язык, 1994. – 1194 с.

Juilland A. Dictionnaire inverse de la langue française. – P., 1965. – 984 c.

Hornby A.S. Oxford Advanced Learner’s Dictonary of Current English. – L., 1982.

Le Petit Larousse illustré. – P., 1995. –1825 c.

Nouveau Petit Larousse illustré. – P., 1980. – 1813 c.

Petit Robert. – P., 1981. – 2418 c.

Petit Robert. – P., 1996. – 2556 c.

TYPE=RANDOM FORMAT=PAGE>101

Написание диссертаций, дипломных и курсовых работ, рефератов

Новое в словообразовательной системе современного французского языка

ИНСТИТУТ ФИЛОЛОГИИ

Дипломная работа

по специальности

Работа выполнена на кафедре французского языка

ОГЛАВЛЕНИЕ

ВВЕДЕНИЕ

СОВРЕМЕННОГО ФРАНЦУЗСКОГО ЯЗЫКА