Творческий путь В.В. Вересаева (работа 2)

Министерство культуры РФ

Смоленский Государственный Институт Искусств

Кафедра филологических наук

РЕФЕРАТ

по литературе

на тему

«Творческий путь В.В.Вересаева»

Преподаватель: Лейкина Я.В.

Группа: 1-01

Студентка: Павлова Ж.О.

Смоленск, 2000

ПЛАН

1. Введение. 3

2. Творческий путь В.В. Вересаева 4

Заключение 16

Список литературы 17

Введение

Вересаев Викентий Викентиевич родился 4(16) января 1867 г. в городе Туле. Отец Вересаева, Викентий Игнатьевич Смидович,— сын польского помещика, лишенного, по семейным преданиям, состояния за участие в польском восстании 1830 — 1831 гг. и умершего в бедности; известный в Туле врач, был гласным городской думы, одним из создателей Общества тульских врачей, основателем городской больницы и санитарной комиссии. Мать Вересаева, Елизавета Павловна, воспитала восьмерых детей в строго православном духе, организовала у себя в доме первый в Туле детский сад. Духовная атмосфера в семье, подвижническая общественная деятельность отца оказали сильное влияние на формирование характера Вересаева. Его отец, Викентий Игнатьевич, воспиты­вал детей на лучших произведениях родной литературы, научил «читать и перечитывать» А. Пушкина и Н. Гоголя, А. Кольцова и И. Никитина, Н. Помя­ловского и М. Лермонтова. Проводя лето в крохотном имении родителей Владычня, В. Вересаев пахал, косил, возил сено и снопы — отец стремился привить детям уважение к любому труду, ибо считал, что «цель и счастье жизни — труд» («Воспоминания»). На первых порах сын свято чтил идеалы отца. Его дневник и первые литературные опыты красноречиво об этом свидетельствуют. Поэтом он твердо решил стать еще в тринадцать — че­тырнадцать лет.

Творческий путь В.В. Вересаева

Редкое творческое долголетие выпало на долю В. В. Вересаева. 23 ноября (б декабря) 1885 года он, восемнадцатилетним юношей, впервые выступил в печати с художественным произведением — журнал «Модный свет» опубликовал его стихотворение «Раздумье» — и никогда уже не оставлял пера.

3 июня 1945 года, в последний день своей жизни, писатель редактировал сделанный им перевод «Илиады». Шестьдесят лет проработал Вересаев в литературе. И каких лет! Современник М. Салтыкова-Щедрина и В. Гаршииа, В. Короленко и Л. Толстого, А. Чехова и М. Горького, он был и нашим современником, современником М. Шолохова, А. Твардовского, Л. Леонова...

Его романы, его повести и рассказы — страницы летописи исканий русской интеллигенции в то бурное время. Ю.У. Фохт-Бабушкин считает, что повесть «Без дороги» (1894) рисовала крах народничества, рассказ «Поветрие» (1897) написан в поддержку только-только зарождавшегося марксистского движения, повесть «На повороте» (1901) отражала борьбу марксистов против «экономистов» и либералов, повесть «Два конца» (1899 — 1903) — о вызревании протеста в рабочем классе, записки «На японской войне» славили революционные свершения народа в 1905 году, повесть «К жизни» (1908) посвящена глухому времени реакции после поражения первой русской революции, роман «В тупике» (1920 — 1923) — периоду октябрьского переворота в России и гражданской войны, роман «Сестры» (1928 — 1931) — годам строительства социализма, а самые последние рассказы, и статьи писателя рождены Великой Отечественной войной.

Таковы исторические вехи, которые определили судьбы вересаевских персонажей. Его любимые герои нередко переходят из рассказа в повесть, из повести в рассказ, а события чаще развертываются в одних и тех же городах — Пожарске, Слесарске, Томилинске (под этими «псевдонимами» писатель обычно изображал родную Тулу). Все это превращает произведения Вересаева в своего рода цикл — «цепь... повестей, отражающих душевную жизнь «хорошей» русской интеллигенции» («Записи для себя»). Как говорил сам писатель в 1935 году на вечере, посвященном пятидесятилетию его литературной деятельности, прошлое не знало «ничего подобного тому бешеному ходу истории, подобно курьерскому поезду мчавшемуся, который на протяжении моей сознательной жизни мне пришлось наблюдать».

В эту бурную эпоху он всегда оставался верен своему идеалу, сформули­рованному еще в молодости. Двадцати двух лет, 24 октября 1889 года, Вересаев записал в дневнике: «...пусть человек во всех кругом чувствует братьев, — чувствует сердцем, невольно. Ведь это — решение всех вопросов, смысл жизни, счастье... И хоть бы одну такую искру бросить!».

Вересаев уже в гимназии чувствовал эту безоружность своих идеалов и в дневнике мучительно размышлял над вопросом: для чего жить? Он занимает­ся историей, философией, физиологией, изучает христианство и буддизм и находит все больше и больше противоречий и несообразностей в религии. Это был тяжелый внутренний спор с непререкаемым авторитетом отца.

Полный тревог и сомнений, отправляется Вересаев в 1884 году учиться в Петербург, поступает на историко-филологический факультет Петербургского университета, веря, что там будут найдены ответы, без которых жизнь бессмысленна. Поначалу он со всей самозабвенностью молодости отдается народническим теориям, с ними связывает надежды на создание общества людей-братьев.

Однако, как впоследствии вспоминал писатель, «в начале восьмидеся­тых годов окончился героический поединок кучки народовольцев с огромным чудовищем самодержавия... Самодержавие справляло свою победу... Насту­пили черные восьмидесятые годы. Прежние пути революционной борьбы оказались не ведущими к цели, новых путей не намечалось. Народ безмолвствовал. В интеллигенции шел полный разброд». Настроение «бездорожья» охватило ее большую часть.

Правда, в 80-е годы достигает сокрушительной силы сатира М. Салтыкова-Щедрина; своими очерками о деревне протестует против бесправия народа Глеб Успенский; усиливаются обличительные тенденции в творчестве В. Гаршина; о стремлении даже самых последних бродяг к «вольной волюшке» рассказывает В. Короленко. Но многие из тех, кто еще вчера увлекался народническими идеями, впадают в отчаяние и растерянность, отказываются от общественной борьбы, ищут забвения в поэтических грезах Н. Минского и С. Надсона, популярность которых стремительно растет.

И Вересаев, всегда проверявший любую теорию тщательным анализом, Вересаев, еще совсем недавно счастливый от того, что обрел «смысл жизни», разочаровывается в беспочвенных народнических прожектах и одновремен­но во всякой политической борьбе. Он пробует отгородиться от тяжелых дум, с головой уйдя в университетские занятия и литературный труд. Пишет стихи, прочно замкнутые в круге личных тем и переживаний. Лишь здесь, в любви, думается ему теперь, возможна та чистота и возвышенность человеческих отношений, о которой мечталось. Да еще в искусстве: оно, как и любовь, способно облагородить человека.

Именно в это трудное для Вересаева время и начался его литературный путь. Вскоре после «Раздумья» Вересаев обращается к прозе: первое опубликованное стихотворение было и одним из последних. «...Во мне что-то есть, но... это «что-то» направится не на стихи, а на роман и повесть», — отме­чал он в дневнике еще 8 мая 1885 года. Первая публикация Вересаева — стихотворение «Раздумье» было напечатано («Модный свет и модный магазин», 1885 г., № 44). Для первой публикации Вересаев выбрал псевдоним В. Викентьев. В 1887 году он пишет рассказ «Загадка», который как бы подвел итоги юношескому периоду творчества и свидетельствовал о начале зрелости. Загадка была опубликована во «Всемирной иллюстрации», 1887 г., т. 38, №9.

Может показаться, что «Загадка» мало чем отличается от стихов юного поэта: тот же молодой герой со своими чуть грустными, чуть показными раздумьями, не идущими дальше вроде бы сугубо личного и интимного. Однако писатель не случайно именно с «Загадки» исчислял годы жизни в литературе, именно ею открывал свои собрания сочинений. В этом рассказе были намечены основные темы и идеи, волновавшие Вересаева в первое десятилетие его литературной деятельности. Писатель славил человека, способного силой своего духа сделать жизнь прекрасной, спорил, по сути дела, с модной философией Н. Минского, утверждавшего, что «счастье в жертве». Вересаев же доказывал, что истинное счастье в борьбе, призывал не терять веры в завтрашний день: «Пускай нет надежды, мы и самую надежду отвоюем!» Правда, ему все еще кажется, что искусство — одно из немногих средств превращения человека в Человека.

В 1888 году, уже кандидатом исторических наук, Вересаев поступает в Дерптский университет на медицинский факультет. «...Моею мечтою было стать писателем; а для этого представлялось необходимым знание биологиче­ской стороны человека, его физиологии и патологии; кроме того, специаль­ность врача давала возможность близко сходиться с людьми самых разнооб­разных слоев и укладов» — так в автобиографии объяснял он свое обращение к медицине. В тихом Дерпте, вдали от революционных центров страны, провел Вересаев шесть лет, занимаясь наукой и литературным творчеством.

Как и в «Загадке», в первых произведениях, последовавших за ней, тему борьбы за человеческое счастье, за большого и прекрасного человека, тему борьбы со всем, что мешает утвердиться такой личности в жизни, В. Вересаев решает в плане морально-этическом. От попытки социального решения проблемы он пока далек, а потому, даже черпая из жизни факты откровенно социального, политического звучания, осмысляет их в аспекте морально-пси­хологическом. Так произошло, например, с рассказом «Порыв» (1889). Поводом для его написания явились споры молодого писателя с отцом, причем споры социально-политического характера. В рассказе, однако, тема решительно переведена в морально-этический план.

Переделка общества с помощью одного лишь искусства либо морального совершенствования людей — надежда не менее иллюзорная, чем ставка на религию. Но писатель не сдался на милость реакции, как это сделали некоторые его товарищи по университету; он оставался верен своему идеалу общества людей-братьев, хоть и весьма туманно представлял себе перспекти­ву борьбы. Свидетельство тому — небольшой рассказ «Товарищи» (1892), над которым Вересаев работал около двух лет.

И в «Товарищах», повествуя о деградации части русской интеллигенции, Вересаев сосредоточивает свое внимание на моральном оскудении, оставляя в стороне политическую ее капитуляцию, место ее, роль и задачи в обществен­ной борьбе России. И все же активная, воинствующая позиция писателя резко отличала его от основной массы интеллигенции тех лет, сникшей или довольствующейся счастьем мещанина.

«В «большую» литературу вступил повестью «Без дороги»...» Это слова из автобиографии Вересаева, написанной на склоне лет. Но и тогда, в 1894 году, именно с повестью «Без дороги» связывал он определение своего жизненного пути.

«Без дороги» — повесть о пережитом и передуманном. Это отповедь поколению, «ужас и проклятие» которого в том, что «у него ничего нет». «Без дороги, без путеводной звезды оно гибнет невидно и бесповоротно...»

Повесть написана в форме исповеди-дневника молодого врача Дмитрия Чеканова, не сумевшего претворить в жизнь свои мечты о служении народу. Он отказался от научной карьеры, от обеспеченного и уютного дома, бросил все и пошел на земскую службу. Но его деятельность и деятельность подобных ему подвижников мало что меняла в положении народа, который, привыкнув ненавидеть барина, отвечал Чекановым недоверием и глухой враждебностью.

Вересаев отверг народническую программу создания общества людей-братьев. Но взамен ничего предложить не мог. Фраза из дневника: «Истина, истина, где же ты?..» — стала главным вопросом жизни Вересаева начала 90-х годов. Этой мыслью он жил в Дерпте, эта мысль не оставляла его в Туле, куда он приехал заниматься врачебной практикой после окончания Дерптского университета в 1894 году; с этой мыслью он отправился в том же году в Петербург, где устроился сверхштатным ординатором в Боткинскую больни­цу Вересаеву необходимо было найти те реальные общественные силы, которые и состоянии построить общество людей-братьев.

Повесть «Без дороги» получила продолжение в «Поветрии». В 1895 — 1896 гг. Вересаев сотрудничал в журнале «Русское богатство». Там он познакомился с Михайловым, но их сближение не было длительным. Сотрудничал он и в журнале «Жизнь». В 1899 г. он познакомился с Максимом Горьким; в дальнейшем писатели сотрудничали в издательстве «Знание» и «Книгоиздательство писателей в Москве».

Вересаев ищет такой жанр, где публицистика и собственно художественное писание совместились бы органически.

Так он приходит к «Запискам врача» (1895 — 1900). В книге этой снова возникает излюбленная вересаевская тема — история «обыкновеннейшего, среднего» трудового интеллигента, история о том, как формировалось его мировоззре­ние. Но если убеждения героев «Без дороги» и «Поветрия» складывались в спорах, идущих в узком кругу интеллигенции, то в «Записках» писатель показал и доказал, что сама логика жизни превращает всякого честного и» ищущего интеллигента в революционера.

Герой Вересаева впервые столь решительно вышел на просторы жизни и ужаснулся бесправному положению народа, классовому неравенству, дегра­дации общества, где «бедные болеют от нужды, богатые — от довольства». Он понял, что наука, власть, закон — все на службе лишь у людей обеспеченных. И герой «Записок врача», от чьего имени ведется повествование, приходит к убеждению, что для спасения людей необходимо прежде всего бороться за устранение тех условий, которые «делают молодых стариками, которые фактически сокращают и без того короткую человеческую жизнь».

С 1890-х гг. определяется главная тема творчества Вересаева — духовные искания русской демократической интеллигенции в тесной связи с переживаемой ею сменой общественно-политических умонастроений. В 1901 г. Вересаев пишет повесть «На повороте».

Один из героев повести «На повороте», Владимир Токарев, пройдя через ссылку, отказывается от былых революционных убеждений, видя в них дань обычному безрассудству молодости.

В конце 90-х — начале 900-х годов заметно меняются представления писателя о роли и значении искусства. В «Прекрасной Елене» (1896) и «Матери» (1902) он, как и в «Загадке», отстаивает могучую силу художествен­ного образа, облагораживающего и возвышающего человека. Но в рассказе 1900 года «На эстраде» появляется еще и новый, весьма существенный мотив. Писатель утверждает, что только то искусство оправдывает свое назначение, которое помогает борьбе за светлые идеалы человечества. Этим утверждени­ем Вересаев бросал вызов эстетическим принципам декадентов.

В 1899 году он пишет рассказ о судьбе переплетного подмастерья — «Конец Андрея Ивановича», в 1903 году продолжает его рассказом о горестях жены Андрея Ивановича — «Конец Александры Михай­ловны» («Честным путем»). Они были объединены в повесть «Два конца». Впервые Вересаев написал повесть, где центральными героями стали не интеллигенты, а рабочие. Он все ближе подходил к горьковскому направле­нию в литературе.

Вересаев и раньше всегда старался держаться событий и фактов, которые сам наблюдал, с которыми непосредственно сталкивался. Обратив­шись к изображению людей, куда менее ему знакомых, нежели интеллиген­ты, он еще строже придерживается фактического материала. За образами Андрея Ивановича и Александры Михайловны стоят совершенно реальные прототипы — хозяева той квартиры, где жил Вересаев в 1885 — 1886 годах. Даже фамилию героев он не выдумал, взял ту, что носил дед хозяина квартиры, — Колосов. Все это придает повести силу документа, но рабо­чих — практиков революции — он знал плохо, его окружением были револю­ционно настроенные интеллигенты. Общую картину рабочего движения он представлял себе весьма смутно. Поэтому в повести «Два конца» революцион­ные рабочие оказались отодвинутыми на второй план и были изображены весьма схематично. «Два конца» сильны своей критической направленно­стью. Центральными героями повести Вересаева стали люди, осознавшие, «что они живут, а жизни не видят», люди, в то же время сдавшиеся перед страшными условиями своего существования. Это и определило их «конец».

Андрей Иванович Колосов сочувственно слушает разговоры о равнопра­вии женщин и вместе с тем не хочет признать свою жену полноценным человеком, бьет ее, запрещает учиться и работать, потому что ее, дело — хо­зяйство, ее дело — о муже заботиться. У него «есть в груди вопросы, как говорится... — насущные», он соглашается, «что нужно стремиться к свету, к знанию... к прояснению своего разума», но утешение находит в трактире.

Знакомство с революционерами — «токарем по металлу из большого.. пригородного завода» Барсуковым и его товарищем Щепотьевым — убеждает его, «что в стороне от него шла особая, неведомая жизнь, серьезная и труженическая, она не бежала сомнений и вопросов, не топила их в пьяном угаре, она сама шла им навстречу и упорно добивалась разрешения». Но он ничего не делает, чтобы приобщиться к «бодрой и сильной» жизни. Так и тянулось это постылое существование без будущего, без борьбы, без «просто­ра», и больной, никому не нужный, кроме жены, Андрей Иванович умирает от ,чахотки.

Жизнь его жены еще безотраднее. В переплетной мастерской, той самой, где работал Андрей Иванович, а после его смерти Александра Михайловна, к девушкам и женщинам относились совсем иначе, чем к переплетным-подмастерьям. «С подмастерьями считались, их требования принимались во внимание. Требования же девушек вызывали лишь негодующее недоумение». За то, чтоб жить, жить хоть впроголодь, женщине приходилось продавать себя мастеру, хозяину мастерской — всем, от кого зависит, быть ли женщине сытой или умереть в нищете. Писатель показывает, как рушатся надежды Александры Михайловны на «честный путь».

В «Двух концах» социальные симпатии автора очевидны: они связаны с рабочими-революционерами Барсуковым и Щепотьевым. Но и Барсуков и Щепотьев появлялись на страницах повести мельком, влияние их на судьбы героев и развитие сюжета было незначительным.

Вересаев не раз собирался изменить финал «Конца Андрея Иванови­ча»: Колосов выздоравливает и примыкает к революционному движению. В архиве писателя сохранилась инсценировка рассказа, сделанная много лет спустя. Сюжет повести заметно изменен. Андрей Иванович попадает на, маевку рабочих, помогает соседке Елизавете Алексеевне прятать нелегаль­ную литературу, а когда революционерку арестовывают жандармы, больной и ослабевший Колосов говорит: «Сотни других на ее место станут! Пожара теперь не потушить!»

Деятельность Вересаева обращает на себя внимание властей. В апреле 1901 года его увольняют из больницы, на квартире у писателя производят обыск, а в июне постановление министра внутренних дел запрещает ему в течение двух лет жить в столичных городах. Он уезжает в родную Тулу, где. находится под надзором полиции. Но и там активно участвует в деятельности местной социал-демократической организации, сближается с Тульским комитетом РСДРП, который возглавлялся рабочим С. И. Степановым, врачом-хирургом П. В. Луначарским (братом А. В. Луначарского) и другими тверды­ми «искровцами», впоследствии, после раскола партии, ставшими большеви­ками. Ряд заседаний комитета проходил в доме Вересаева. Писатель помо­гал комитету деньгами, устраивал литературно-художественные вечера, денежные сборы от которых тоже шли на революционную работу. Де­партамент полиции установил тщательное наблюдение за Вересаевым; но, несмотря на это, он активно участвует в подготовке первой рабочей демонстрации в Туле, происшедшей 14 сентября 1903 года. По заданию комитета РСДРП он пишет прокламацию «Овцы и люди», ее разбрасывали во время демонстрации.

Да и в его творчестве — в «Записках врача», в повестях «На повороте», «Два конца» — симпатии явно на стороне революционно настроенных рабо­чих. На это обращала внимание уже критика тех лет: «...г. Вересаев оказался сопричисленным к... странной новой плеяде босяцкого Гомера, Максима Горького», — подобными высказываниями пестрели тогда рецензии на произ­ведения Вересаева.

«Сам писатель неоднократно признавался, что отношения с М. Горьким ему «страшно дороги» (письмо В.Вересаева М.Горькому от 16 сентября 1900 г.)»¹ Их сближение произошло на рубеже двух веков. Еще в 90-е годы М. Горький отметил тяготение Вересаева к острейшим социальным пробле­мам дня, уловил созвучность настроений автора «Без дороги» и «Конца Андрея Ивановича» некоторым собственным настроениям. М. Горький вклю­чает произведения В.Вересаева в большинство изданий, в которых сам принимает участие, привлекает к сотрудничеству в издательстве «Знание», объединившем наиболее прогрессивных русских писателей. Вероятно, на отношения этих лет, предшествовавших 1905 году, прежде всего и опирался М.Горький, когда много позже писал В.Вересаеву: «...всегда ощущал Вас человеком более близким мне, чем другие писатели нашего поколения. Это — правда. Это — хорошая правда; думаю, что я могу гордиться ею».

________________________________________________________________________________

¹.Вересаев В.В. — М.: Правда, 1980.— 400 с.

Врач Вересаев никогда не забывал напомнить читателю, сколь человек зависим от своей биологической первоосновы. Всячески подчеркивалось ее влияние на поступки Чеканова, Токарева, героев «Двух концов». Вересаеву казалось, что биологический инстинкт подчас побеждает в человеке все, даже инстинкт классовый. По своей природе человек пока слишком несовершенен, потому и не готов в ближайшее время построить общество людей-братьев. Социалистической революции должен предшествовать довольно длительный период нравственного «усовершенствования» людей.

События 1905 года поначалу властно захватили писателя. Он было совсем уже отказался от своих недавних сомнений, но поражение восставшего народа усилило его опасения. 1905 год, таким образом, завершил второй период творчества писателя, когда Вересаев, несмотря на колебания, шел С марксистами-ленинцами. Начинается новый период, наиболее противоречи­вый и сложный.

В июне 1904 года, как врач запаса, Вересаев был призван на военную службу и вернулся с русско-японской войны лишь в начале 1906 года!

Там, в далекой Маньчжурии, он окончательно приходит к выводу, что существующий строй изжил себя. Об этом он поведал читателю в записках «На японской войне» (1906 — 1907) и в примыкающем к ним цикле «Рассказы о японской войне» (1904 — 1906). «На японской войне» — кульминационное произведение дооктябрьского творчества Вересаева. Писатель впервые столь определенно раскрыл тему двух властей — власти самодержавной и власти народной.

В последних главах записок, посвященных дороге домой, по районам, где власть перешла к стачечным комитетам, В. Вересаев рассказал, как разительно отличались два мира — старый мир бюрократического равноду­шия к человеку и мир новый, мир свободы. Но стоило эшелону, в котором, ехал писатель, попасть в районы, где хозяйничало военное командование, как начиналась знакомая «бестолочь», хамское отношение к человеку.

Здесь, на родине, Вересаев задумывает в 1906 году большую вещь о революции. Однако вскоре оставляет эту повесть и пишет другую — «К жизни», в которой ставит под сомнение успех революционной борьбы и предлагает новую программу переустройства мира.

Размышляя о причинах поражения первой русской революции, В. Вере­саев пришел к выводу, что подтвердились его былые сомнения. Он продолжа­ет мечтать о революции, но считает ее делом будущего, пока же главной задачей ему представляется воспитание человека, моральное его совершен­ствование. Так рождалась теория «живой жизни», а вместе с тем и повесть «К жизни», предлагающая идеалистическую по своей сути программу морального совершенствования человека. Поиски нового «смысла жизни» целиком связаны с главным героем Константином Чердынцевым, от лица которого ведется рассказ. Пережив увлечение и революцией, и мещанским идеалом сытого довольства настоящим, и декадентством, Чердынцев во второй части повести обретает истинный, по мнению писателя, смысл жизни. Подлинное счастье людей в близости к крестьянскому труду, связанному с «матушкой-землей», в постоянном общении с вечно юной природой; именно таким путем и возможно нравственное совершенствование человека. Теория «живой жизни» сильно отдавала толстовством.

Повесть «К жизни» встретили в штыки и революционные круги и реакционная пресса. Своим оптимизмом, своей верой в созидательные возможности человечества В. Вересаев противостоял реакционерам, оплевы­вавшим революцию и человека. Но в то же время он уводил читателя в сторону от социальной борьбы. И его осудили те, кто продолжал звать народ на бой с царизмом.

Вплоть до грозных дней 1917 года писатель занимает двойственную позицию. Себя он, как и раньше, считает социал-демократом, марксистом. Держится резко оппозиционно к самодержавной власти. Достаточно вспом­нить его отказ от звания почетного академика. В конце 1907 года Вересаев с радостью принимает предложение М. Горького стать одним из редакторов сборника, в котором предполагалось участие В. И. Ленина и А. В. Луначарскогo. На посту председателя правления и редактора «Книгоиздательства писателей в Москве» В.Вересаев ведет войну с декадентами, отстаивая реализм, намеревается сделать из «Книгоиздательства» центр, противостоящий литературе буржуазного упадка.

В октябре 1917 года Россию потряс новый революционный взрыв. Как только В. Вересаев воочию убедился, что начался новый штурм самодержа­вия, он пошел с народом: в 1917 году Вересаев работает председателем художественно-просветительской комиссии при Совете рабочих депутатов в Москве. Задумывает издание дешевой «Культурно-просветительной биб­лиотеки». В 1919 году, с переездом в Крым, становится членом коллегии феодосийского наробраза, заведует отделом литературы и искусства. Позже, при белых, 5 мая 1920 года, на его даче проходила подпольная областная партийная конференция большевиков. В газетах даже появились сообщения, что Вересаев расстрелян белогвардейцами.

Вернувшись в 1921 году в Москву, он много сил отдает работе в литературной подсекции Государственного ученого совета Наркомпроса, созданию советской литературной периодики (был редактором художествен­ного отдела журнала «Красная новь», членом редколлегии альманаха «Наши дни»). Его избирают председателем Всероссийского союза писателей. Вереса­ев выступает с лекциями перед молодежью, в публицистических статьях изобличает старую мораль и отстаивает новую, советскую («Об обрядах старых и новых», например).

Переломные моменты развития вересаевского творчества всегда сопро­вождались стремлением писателя определить для себя задачи искусства. «Загадка», «На эстраде» имели именно такое значение. И теперь он пишет рассказ «Состязание» (1919), крайне существенный для уяснения его эстети­ческих позиций. Состязание на лучшую картину, «изображающую красоту женщины», по единодушному решению толпы, выиграл не убеленный сединами Дважды-Венчанный, исходивший полсвета в поисках идеальной «высшей красоты», а его ученик Единорог, для которого подлинно прекрас­ной оказалась «обыкновенная девушка, каких везде можно встретить десятки». Истинное искусство видит наивысшую красоту земли в простом народе, оно обращено к народу, главный судья для художника — народ. Таков «символ веры» Вересаева.

Отношение его к революции было вместе с тем по-прежнему сложным. Роман «В тупике» (1920 — 1923) подтверждает это.

«Я махнул рукою и занялся изучением Пушкина и писанием воспомина­ний, — самое стариковское дело», — сообщал он М.Горькому вскоре После окончания романа «В тупике» (письмо от 23 мая 1925 г.). У Вересаева, пожалуй, не было более трудной поры, чем начало 20-х годов. Кризис этих лет оказался куда тяжелее кризиса, который пережил В. Вересаев во времена повести «К жизни». Тогда он заблуждался, но субъективно ощущал себя на линии огня. Сейчас он, никогда не сомневавшийся, что дело писателя - «звать народные массы за собою, а не плестись в хвосте их настроений», оказался от всякой попытки вести за собой читателя.

Кризис был мучителен. И снова на помощь приходит «живая; жизнь», теперь уже как практическое средство самоуспокоения. ««Эх, вся эта угрю­мость, отчаяние, неприятие жизни, — как они вдруг становятся чуждыми и непонятными, когда человек начнет дышать чистым воздухом полей, моря или гор, когда солнце начнет горячо ласкать его обнаженную «кожу»... одним лучом солнца можно перестроить всю душу человека и жизненно страшное сделать смешным и нестрашным», — рассказывал он в одном из писем 20-х годов.»² В.Вересаев часто уезжает из Москвы, живет на юге, в Коктебеле, усиленно занимается садом.

Но «живая жизнь» оставляла его не у дел и потому не приносила успокоения. Он был писателем, заменить литературу садом не мог. И он решил пойти к заводской молодежи; снял комнату невдалеке от завода «Красный богатырь», в подмосковном селе Богородском, за Сокольниками, и прожил здесь около полутора лет. «Свел много знакомств с рабочими и работницами... — пишет В. Вересаев в своих неопубликованных воспоминани­ях об истории работы над романом «Сестры». — Бывал в комсомольской ячейке», ходил по цехам, в

________________________________________________________________________________

².Вересаев В.В. — М.: Правда, 1980.— 400 с.

общежитие. Результатом явилась целая серия произведений о молодежи — рассказы «Исанка» (1927), «Мимоходом» (1929), «Болезнь Марины» (1930),.роман «Сестры» (1928 — 1931). В произведениях о молодежи В. Вересаев сумел уловить многие острейшие проблемы дня, включился в шедший тогда спор о новой морали — любви, семье. Именно с них начинается последний, четвертый, период творчества Вересаева: писа­тель возвращался к активной общественной позиции. Много сил отдает он литературоведческой и публицистической работе, стремясь говорить с самым широким читателем.

А исподволь работал над книгой, которая оказалась его последней и лучшей книгой, своего рода книгой итогов. Ее творческая история сложна и до конца не ясна. Замысел книги, названной «Без плана», возник у Вересаева в середине 20-х годов. Он отдал этой работе двадцать лет из шестидесяти, посвященных литературе, и вложил в нее весь свой писательский опыт. «Без плана» — по сути, книга всей его жизни: многие страницы почти дословно воспроизводят заметки из дневников и записных книжек еще 80 — 90-х годов прошлого века, а последние строки относятся к 1945 году; к году смерти писателя.

Книга быстро росла, и в 30-х годах автор разделил ее на три цикла: «Невыдуманные рассказы о прошлом», «Литературные воспоминания» и «3аписи для себя». Но работа над циклами продолжалась. Возраст брал свое, уходили силы, а книга все больше увлекала Вересаева, хотелось успеть подытожить многолетние размышления о смысле революционных бурь в России, о судьбах искусства, об обязанностях человека перед человечеством и перед самим собой. Дневник, который писатель тщательно вел с юных лет, в 1942 — 1943 годах почти целиком заполняется набросками для книги. На обычные повседневные записи уже не остается ни энергии, ни вре­мени. Только изредка прорываются между рукописями миниатюр строки беспокойства: успею ли? «Смертная усталость... В душе отчаяние. Нет сил так жить...»

Рождаются все новые рассказы, мемуарные очерки, записи, возникает замысел еще двух циклов — «Невыдуманные рассказы о настоящем» и «Выдуманные рассказы». Незадолго до смерти писатель решил система­тизировать весь накопившийся материал, но так и не успел сделать этого до конца.

Жанр «Без плана» необычен. Вересаев определил его в подзаголовке так: «Мысли, заметки, сценки, выписки, воспоминания, из дневника и т. п.». Их сотни, сотни документальных новелл и миниатюр — от довольно крупных мемуарных очерков до совсем коротеньких рассказов, просто отдельных наблюдений и замечаний автора порой всего в несколько строк, — спаянных в единое произведение. Русская литература, пожалуй, не знает другого подоб­ного примера. Но появление такого жанра в творческой биографии Вересаева вполне логично, больше того — это снова итог, итог в определении писателем своей художнической индивидуальности.

Вересаев всегда тяготел к автобиографизму, к изображению факта пережитого, виденного или кем-то сообщенного. В искусстве есть два пути к правде: обобщение многочисленных фактов в вымышленном образе и выбор для изображения какого-то реального факта, однако содержащего в себе широкий типический смысл. Оба пути достаточно ярко представлены в истории литературы, оба закономерны и оправданны. Таланту В. Вересаева был ближе второй.

Причем Вересаев пересматривает свою точку зрения не только на революционные события, потрясшие век, но и на перспективы строительства общества людей-братьев.

Заключение

В молодости Вересаев, увлекаясь народничеством, надеялся достичь общества людей-братьев путем морального совершенствования человечества. Позже он пришел к выводу, что без революционного слома действительности не обойтись, но ему должен предшествовать долгий период воспитания народа. В своей последней книге писатель продолжает считать, что создание общества людей-братьев еще потребует огромных усилий: мало изменить государственный строй, надо изменить человека, его отношение к ближнему. На первый взгляд это та же теория «живой жизни», где просто переставлены компоненты, — те­перь уже сначала революция, а потом совершенствование человека. Но, по существу, писатель приближается к точке зрения, согласно которой революционный переворот — не финал борьбы, а только начало строительства нового общества.

О Вересаеве мы знаем не так уж и много, может быть, потому, что в литературных источниках слабо а иногда и вообще не отражен его творческий путь.

Можно так же отметить, что у многих советских авторов жизнь Вересаева рассматривается только с точки зрения коммунистической идеологии.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Вересаев В.В. — М.: Правда, 1980.— 400 с.

Вересаев В.В. Собр. соч. в 5-и т., тт. 1-4, Москва; Правда, 1961 г.

Русские писатели. 1800 — 1917 : Биографич. Словарь. | редкол. : П.А. Николаев (гл. ред.) и др. — М.: Сов. Энциклопедия, 1989 — серия биографических словарей, с.28 — 30