Военная лирика Твардовского

Военная лирика Твардовского

Война — жесточе нету слова.

Война — печальней нету слова.

Война — святее нету слова

В тоске и славе этих лет.

И на устах у нас иного

Еще не может быть и нет.

А. Т. Твардовский

С июня 1941 года Александр Твардовский начинает работу в редакции газеты Юго-Западного фронта "Красная Армия". Он пишет стихи, очерки, фельетоны, статьи, песни, заметки. К сожалению, тетрадка с записями Твардовского о первых месяцах работы пропала. Но остались строки, запечатлевшие первые дни войны, — самого страшного и горестного периода Великой Отечественной.

То была печаль большая,

Как брели мы на восток.

Шли худые, шли босые

В неизвестные края,

Что там, где она, Россия,

По какой рубеж своя?

Памятником тех лет стала книга "Василий Теркин". Это книга о "Правде сущей, правде, прямо в душу бьющей". В одной из глав, "Переправа", поэт пишет о том, что "бой идет не ради славы — ради жизни на земле", вселяя в бойцов сознание святости и правоты их дела.

Работая над поэмой, Твардовский ставил определенную цель: помочь фронтовику преодолеть трудности войны, облегчить и хоть как-то скрасить его суровый быт, вселить чувство веры в свои силы и возможности.

Весной 1942 года Твардовский пишет стихотворение "Партизанам Смоленщины". Народ воспринял его как весть об освобождении, первую искру надежды. Смоленщина — родина поэта, и можно понять, чего стоили эти строки Твардовскому. Каждое слово — крик души, боль сердца:

Я б вовеки грабителям

Не простил бы твоим,

Что они тебя видели

Вражьим оком пустым;

Что земли твоей на ноги

Зацепили себе;

Что руками погаными

Прикоснулись к тебе;

Что уродливым именем

Заменили твое;

Что в Днепре твоем вымыли

Воровское тряпье...

Поэма Твардовского "Дом у дороги" начинает печататься со 2 декабря 1943 года. После вступления, завершившегося грозной строкой: "Гром грянул — началась война..." — следовала глава "Голощение". Строки этой главы напоминали давний плач-голощение, когда вся деревня Чернове огласилась воплями женщин. В главе "Беженцы" рассказано о бесконечном людском потоке, что "на восток от фронта гнал колеса". Глава "Гостинчик" повествует о тех же горестных воспоминаниях страшных дней отступления.

Поэт говорит о невозможности забыть те муки: "Нет, мать, сестра, жена, И все, кто боль изведал, Та боль не отмщена И не прошла с победой". Закончена была поэма уже после войны. И заканчивает ее поэт страстным призывом: "Не Забывать!"

Прошла война, прошла страда,

Но боль взывает к людям:

Давайте, люди, никогда

Об этом не забудем.

В творчестве Твардовского военной поры очень примечательна детская тема. С особой пристальностью вглядывается поэт в женские и детские судьбы, с невыразимой болью и с нескрываемой печалью думает о них. Это и "жена командира, бежавшая из Минска с детьми в ночь первой жестокой бомбежки"; и "мальчик, везущий на саночках мать, тяжело раненную, когда шел бой за их деревню"; и "девочка с ребенком на руках у трупа матери". Великое множество строк в стихах и прозе написано о войне, но ничего пронзительнее, чем строки "Возмездия" Твардовского, читать не доводилось:

И суд наш праведный суров,

И места нет пощаде.

И не у нас ее проси,

Мы будем мертвых глуше.

Проси у тех, чьи на Руси

Сгубил безвинно души.

Проси у девочки у той,

Что, в дула ружей глядя,

Спросила с детской простотой:

— Чулочки тоже, дядя? —

У той, худое тельце чье

У края рва поставил.

Проси пощады у нее,

А мы щадить не вправе.

В стихотворении "Я убит подо Ржевом" поэт выбирает форму написания от первого лица. Это наиболее соответствует идее стихотворения, воспевающего единство павших и живых. Монолог воина, с нарастающей эмоциональностью повествующего о собственной гибели "летом, в сорок втором", достигает наивысшего накала в таких строках:

Нет, неправда. Задачи

Той не выиграл враг!

Нет же, нет! А иначе

Даже мертвому — как?

Погибший солдат видит себя лишь "частицей народного целого", и его волнует все, что свершилось потом, после него. Он говорит:

Я вам жить завещаю, —

Что я больше могу?

Эту высокую ответственность перед памятью погибших, ответственность за то, как человек распорядился своей судьбой, выкупленной у Смерти ценой жизни другого, поэт ощущает очень остро. Не в этом ли исток той гражданской позиции, за верность которой кто-то из писателей назвал Твардовского "совестью послевоенной литературы".

До конца своих дней Александр Трифонович Твардовский пронес как бы чувство смущения своей судьбой и судьбой тех, кто вернулся живыми из страшной круговерти войны. Он писал:

Я знаю, никакой моей вины,

В том, что другие не пришли с войны,

В том, что они — кто старше, кто моложе —

Остались там, и не о том же речь,

Что я их мог, но не сумел сберечь, —

Речь не о том, но все же, все же, все же...

Список литературы

Для подготовки данной применялись материалы сети Интернет из общего доступа