Образ Клеопатры в произведениях Шекспира и Шоу

Антоний и Клеопатра

Имена Антония и Клеопатра овеяны легендарной славой. Еще до того, как читатель познакомился с трагедией Шекспира, он, как правило, знает, хотя бы понаслышке, об их любви и трагической судьбе. Роман римского полководца и египетской царицы считается одним из исторических примеров великой любви. Поэтому уже одно упоминание имен Антония и Клеопатры настраивает на лирический лад. И в критике и на театре трагедию Шекспира нередко трактовали в романтическом, а то и в сентиментальном духе. Но драма «Антоний и Клеопатра», пожалуй, самая грандиозная из всех исторических драм Шекспира. Ее полем действия является чуть ли не весь древний классический мир. Идет борьба за власть над этим миром.

Среди других трагедий Шекспира «Антоний и Клеопатра», в частности, отличается тем, какое место здесь отведено героине. Во всех остальных трагедиях внимание концентрировалось в основном на герое, будь то Гамлет, Отелло, король Лир или Макбет. Судьба Афелии трагически завершается задолго до конца пьесы; гибелью Дездемоны еще не заканчивается драматический рассказ о венецианском мавре; Корделия при всей значительности ее образа лишь вначале и в конце появляется на первом плане действия; леди Макбет умирает до того, как погибает ее супруг.

Только в «Антонии и Клеопатре», после смерти героя действие длится еще целый акт, и весь он посвящен трагическому финалу жизни египетской царицы. Уже это одно формальное обстоятельство показывает, что Клеопатра героиня, по меньшей мере, равная по значению Антонию. Но может быть, мы не ошибемся, сказав, что в некоторой мере она даже больше привлекает наше внимание, нежели Антоний. Будучи образом предельно реальным и живым, Клеопатра больше, чем египетская царица, больше, чем возлюбленная Антония, она – воплощение любви и красоты, без чего жизнь человека не имеет цены. В какой-то мере отношением к Клеопатре определяются все главные персонажи трагедии. Уж на что до циничности трезв в своих суждениях Энобарб, но даже он, говоря о Клеопатре, становится поэтом. Вот как он рассказывает о первой встрече Антония и Клеопатры на Кидне:

Ее корабль престолом лучезарным

Блистал на водах Кидна. Пламенела

Из кованого золота корма.

А пурпурные были паруса

Напоены таким благоуханьем,

Что ветер, млея от любви, к ним льнул …

… И царицу же изобразить нет слов.

Она, прекраснее самой Венеры, -

Хотя и та прекраснее мечты, -

Лежала под парчовым балдахином …

Но все же Клеопатра - не богиня. При всей ее невообразимой красоте, она земное существо. Там, где мы, казалось бы, должны были ожидать увидеть идеал, перед нами странный, причудливый, полный неожиданностей характер:

Над ней не властны годы. Не прискучит

Ее разнообразие вовек.

В то время как другие пресыщают,

Она тем больше возбуждает голод,

Чем меньше заставляет голодать.

В ней даже и разнузданная похоть –

Священнодействие.

Красота Клеопатры не имеет ничего общего с нравственностью. В этом отношении египетская царица противопоставлена Октавии, наделенной красотой, умом и порядочностью, но, как мы знаем никакой притягательной силой римлянка не обладает. Клеопатра же влечет к себе именно тем, что она сулит наслаждение свободное от щепетильных требований морали. Она не только не скрывает этого, но даже гордится и без стеснения рассказывает о них, кого соблазняла ее красота. Она – жрица любви, воплощенное наслаждение. Уже самый облик ее сулит высшую чувственную радость.

Из-за того, что характер Клеопатры отличается преемственностью, возникли противоречивые толкования ее образа в трагедии Шекспира. В ней хотели видеть романтическую возлюбленную Антония, однако ее поведение не дает оснований для такой трактовки. В чистом виде любовь Клеопатры к Антонию проявляется уже только после его смерти. При жизни же героя она постоянно терзает его своим непостоянством и изменами, ибо, как мы видим, во все критические моменты политической судьбы Антония Клеопатра покидает его.

Возникло даже сомнение, что Шекспир что-то «недоделал» в трагедии, создав не один, а два образа Клеопатры – бездушной и непостоянной кокетки на протяжении трех с половиной актов и глубоко любящей женщины в последних сценах трагедии. Однако, всегда там, где критике легче всего решить вопрос, предположив ошибку Шекспира, следует проверить, не обманывается ли, не ошибается ли сама критика. Концепция «двух Клеопатр» имеет своим сеточником недооценку глубины и многосторонности изображения характера великим драматургом.

В противовесе сентиментальным и романтическим трактовкам образа Клеопатры, необходимо, прежде всего, подчеркнуть, что героиня не просто женщина, но и царица. Она владычица небольшого государства, неспособного противостоять могущественной Римской империи. Красота становится в руках Клеопатры политическим средством, при помощи которого она сохраняет свой трон и хотя бы относительную независимость своего государства. С этой целью она еще юная покорила сердце Юлия Цезаря и для этого же обворожила Антония. Неожиданно для себя она нашла в Антонии человека, близкого ей тем, что и он высоко ценил чувственное наслаждение. Он мог разделять с ней радость игры в любовь, был способен на высокие проказы, не соответствовавшие высокому стану обоих. Но Клеопатра знала, что как ни близки они в этом, она не владеет всем существом Антония. Ей, очевидно, что большие политические интересы могут заставить его пренебречь ею. И как женщина, и как царица она хотела полностью завладеть Антонием, между тем как мы видим в начале трагедии, она имеет возможность убедиться в том, что Антоний раздваивается между любовью к ней и своими честолюбивыми замыслами. Она пускает в ход все чары, на которые способна. В ней всегда есть нечто еще неожиданное даже для тех, кто ее знает, и это возбуждает чувства Антония.

Когда ей кажется, что она теряет его, Клеопатра то горюет, то приходит в ярость, но это не только проявление оскорбленного чувства. Точно так же как в нем есть честолюбие, в ней много того, что вернее было бы назвать не столько тщеславием, сколько особым женским честолюбием. Клеопатру огорчает не только то, что Антоний может пренебречь ею, как женщиной, но и то, что ее красота оказывается бессильной. Подобно тому, как для Антония целью жизни является борьба за господство над миром, так Клеопатра жаждет господства своей красоты. Ее собственная красота является для нее предметом высшего культа, и не то важно Клеопатре, что задеты ее чувства, а то, что ее красота не вызывает того поклонения, какого она заслуживает. Поэтому, в частности, Клеопатра часто проверяет силу своих чар и в том числе на посланном Октавием Тирее. Более того, даже на пороге смерти она будет продолжать чаровать окружающих мужчин, и все они будут поддаваться ее обаянию, за исключением одного - Октавия. Красота Клеопатры стоит в центре трагедии как могущественная сила жизни, пробуждающая в людях не лишнее сильное желание обладать ею, чем власть. Но так же, как бездушна власть, так бездушна и красота, воплощенная в Клеопатре. Зыбкость, непрочность ее чувств, переменчивость настроений делают красоту Клеопатры огоньком, вечно притягивающим и постоянно ускользающим. Лучше всего это знает Антоний. И Клеопатра постоянно играет им. Она завлекает Антония и сразу же после этого совершает поступки, рождающие в нем чувство неуверенности.

Все это не только кокетство женщины, но и политика царицы. Как царица, Клеопатра не очень уверена в успехе Антония. Она все время маневрирует, оставляя за собой возможность переметнуться в другой лагерь и тем самым опять сохранить свой трон. Тогда, когда Антоний ставит на карту все, Клеопатра не намерена рисковать и бесповоротно связывать свою судьбу с ним.

Эту игру мы видим на протяжении большей части трагедии. И все же мы были бы несправедливы, если сказали бы, что Клеопатра равнодушна к Антонию. Нет, она его любит в той мере и так, как умеет любить. Но ее любовь раздваивается между влечением к Антонию и тем чувством самоценности, которое, как сказано, приняло у нее характер культа собственной красоты.

В Клеопатре мы наблюдаем раздвоение, подобное тому, какое заметили и у Антония. Хотя Клеопатра и проявляет некоторую расчетливость, но, по существу, она не только бесконечно менее расчетлива, чем Октавий, но даже уступает в этом и Антонию. Все ее хитрости – это только последствия импульса. Клеопатра живет чувствами, а не рассудком, и этих чувств у нее бесконечное множество: тщеславие, гордость, ревность, страх, любовь, жажда наслаждения. Она сама никогда не знает, какой будет в следующий миг, как не может этого предсказать никто из окружающих.

В ее поступках совершенно нет благородства. Даже сама идея благородства ей чужда потому, что никакие нравственные принципы не имеют для нее значения. Она всегда живет только настоящим. Для нее нет прошлого и будущего. Пережитые чувства проходят без следа. В каждый следующий момент Клеопатра предстает иной.

И все же, такая, какая она есть, она бесконечно обаятельна, и именно в силу своей вечной изменчивости. Она очаровательно, когда весела, восхитительна в своем гневе и совершенно обезоруживает красотой даже тогда, когда совершает чудовищные поступки. Привлекательность, лишенная каких-либо нравственных основ, - вот что характеризует Клеопатру, и объективность Шекспира как художника ни в чем не проявилась так, как в том, что он показал непреодолимую обаятельность ее личности. В Клеопатре привлекательна ее порочность, и может быть, не «даже», а именно ее порочность.

Но все это не отменяет того, что, в конечном счете, оказывается самым главным в Клеопатре, - ее любви к Антонию. Нет необходимости доказывать, что из всех окружающих ее людей он не только наиболее мужественный, но и самый привлекательный. Широта его натуры, равно проявляющаяся и в комической борьбе, и в наслаждениях чувственными радостями, делают его единственным достойным возлюбленным Клеопатры. И когда она теряет его, то осознает это, - нет, не осознает, а ощущает – всем своим существом, и переживает подлинно трагическое потрясение.

Она верна себе даже в горе. Вслушаемся в ее скорбные восклицания при виде умирающего Антония:

Как! Ты умрешь, славнейший из мужей?

А я? Меня оставишь прозябать

В постылом этом мире? Без тебя

Он – хлев свиной.

Жизнь была интересной для Клеопатры, пока был жив Антоний, этот могучий человек, равный ей своим обаянием и мужественной красотой. Отношение Клеопатры к Антонию это – любовь, страстная, чудовищно не похожая на идеальное в этой трагедии. Он писал о правде жизни, и она еще раз предстает перед нами в поведении Клеопатры после смерти Антония.

Клеопатра – пленница Октавия – пытается выяснить, какая судьба ее ждет: признает ли Октавий ее царские права или прикажет включить ее в число побежденных, шествующих в его триумфальной процессии. Жить любой ценой она не станет. Клеопатра может жить только царицей, пусть зависимой, но все же обладающей хотя бы видимостью власти и величия. Когда же ей удастся хитростью выведать про позорную судьбу, которую готовит ей Октавий, Клеопатра без раздумий принимает решение уйти из жизни.

До последнего дыхания Клеопатра стремится быть первой среди женщин и не потерпит соперничества даже в смерти.

Все в жизни мерила она любовью, и смерть для нее – тоже выражение любви: она отправляется на последнее свидание с Антонием перед лицом вечности.

К этому свиданию Клеопатра готовилась со всей тщательностью, с какой она когда-то приготовила себя для встречи с Антонием на Кидне. Все, что могло сделать ее еще более привлекательной и красивой, было ею применено для обольщения живого Антония. И теперь, когда она готовится к встрече с ним во смерти, она тоже наряжается и украшает себя.

Тогда она была в наряде любви, теперь в облачении царицы. Но без маскарада, без украшений она не может обойтись даже в свой смертный час. Джульетта, увидев мертвого Ромео, заботилась лишь об одном – найти средство, как можно быстрее покончить с собой. И ей было безразлично, как она будет выглядеть. Клеопатра и в этом остается верна себе. Она всегда хотела красивой жизни, и смерти желала тоже красивой. Но она хотела также и легкой жизни, поэтому «царица без конца справлялась о легчайшем роде смерти», и она нашла для себя легкую смерть.

Так складываются воедино неповторимые черты изумительного облика Клеопатры. В соперничество с Клеопатрой Шекспира вступает Клеопатра Шоу. Эволюция героини стремительна, почти невероятна. Дрожащая от страха девочка, спрятавшаяся на груди Сфинкса, взбесившаяся садистка, хлещущая рабов, и, наконец, «женщина с римским сердцем» – это все та же Клеопатра, хотя от первой до последней картины проходит в воображении автора немногим более полугода, или двух часов сценического времени. Клеопатра Шоу – это какой-то удивительный воск в руках Цезаря. Превращения, которые происходят с ней, временами словно пугают самого ваятеля.

Быть может самое неожиданное – это то, что зрелая Клеопатра Шекспира – совсем не царица. Это – любящая женщина, всецело во власти охватившей ее страсти, и только. А своенравная, капризная девчонка Клеопатра у Шоу – именно царица. Честолюбивая жажда царствовать просыпается в ней с молниеносной быстротой. Шоу подхватывает вскользь брошенную Шекспиром в «Атонии и Клеопатре» фразу о том, что Апполлодор в бытность Цезаря в Египте «царицу носил в потемках Цезарю в мешке». Он строит на основании этой фразы очаровательный и достаточно экстравагантный эпизод: Апполлодор доставляет Клеопатру, закатанную в ковер вместе с хрустальными кубками и голубиными яйцами, на маяк к Цезарю, причем ковер поднимают наверх доморощенным подъемным краном. Но авантюрные любовные истории Цезаря и Клеопатры не интересуют Шоу. Любви в этой драме нет. Клеопатра боится, ревнует. Но она знает: «Как любить бога? И потом я люблю другого римлянина, я видела его задолго до Цезаря. Он не бог, он человек – он умеет любить и ненавидеть. Я могу заставить его страдать».

Клеопатра в драме Шоу противопоставлена Цезарю именно как царица и даже как политик. Сначала это все лишь детская, но уже весьма определенная мечта: «Когда я стану совсем большая, я буду делать все, что хочу. Я буду кормить ядом моих рабов и буду смотреть, как они корчатся. А Фтататиту я буду пугать, что ее посадят в огненную печь». Забавно видеть, как Клеопатра, едва вступив на трон, «борется в своем ново обретенном величии царицы с неудержимым желанием показать язык Птолемею». И вовсе не забавно следить за тем, как в бурном, неистовом темпе обращается в реальность детская мечта Клеопатры – мстить, убивать, калечить людей.

Только по видимости Клеопатра Шоу – послушный воск в руках Цезаря. Если это и воск, то воск весьма особого рода: он гримасничает, корчится, как живой, в руках, он сопротивляется и выкидывает самые неожиданные фокусы. Клеопатра Шоу – это прежде всего истинное дитя Египта, залитого кровью, праздного и кровожадного. Она плоть от плоти его. А уже потом – детище, произведение рук Цезаря, поражающее его самого. Не прошло и одного дня с тех пор, как Цезарь чуть ли не насильно втащил трепещущую от ужаса перед римлянами Клеопатру, а она уже заявляет ему: «Ты слишком чувствителен, Цезарь. Но ты умный, и если ты будешь делать все, как я тебе говорю, то скоро научишься править». «Цезарь, совершенно остолбенев от этой дерзости, поворачивается на сиденье и смотрит на нее, не говоря ни слова. Фтататита мрачно улыбается, показывая великолепный ряд зубов, и уходит, оставляя их вдвоем».

Было бы неверно полагать, что Клеопатра ничему не научилась у Цезаря. Она – прежде всего антипод его, но порой и своеобразное отражение. «Когда я была безрассудной, я делала то, что мне было принято, кода не боялась, что Фтататита побьет меня. Но и тогда я обманывала ее и украдкой делала по-своему. Теперь, когда Цезарь дал мне мудрость, мне нет дела до того, нравится мне что-то или нравится: Я делаю то, что должна делать, мне некогда думать о себе. Это несчастье, но это и величие. Если Цезарь уйдет, я полагаю, что сумею управлять египтянами, ибо то, что Цезарь для меня, то я для окружающих меня глупцов», - как говорит Клеопатра – ученица Цезаря, Клеопатра, усвоившая от Цезаря то, что надо ей, чтобы управлять египтянами по-египетски, управлять, не отказываясь ни от своих безрассудств, ни от своей жестокости.

Сове понятие величия Шоу противопоставлял шекспировскому (предисловие к «Цезарю и Клеопатре» носило политическое название «Лучше, чем у Шекспира?»). тот Юлий Цезарь, которого изобразил Шекспир, - сын своего времени, опутанный его суевериями и предрассудками, разгадывающий сны, вопрошающий оракулов, - не соответствовал представлению Шоу о гении истории. Не соответствовал ему и Марк Антоний, герой трагедии Шекспира «Антоний и Клеопатра», из-за любви к женщине поставивший на карту судьбу мира.

Цезарь и Клеопатра противопоставлены в пьесе Шоу как носители различных методов управления. Цезарь – гуманист и осторожный политик. Клеопатра – деспотична, полна вероломства, мстительна и недальновидна. Цезарь смог научить ее царственности, но не смог научить человечности; из этого очаровательного котенка вырастает настоящая тигрица. После совершенного по поручению Клеопатры предательского убийства Потина Цезарь окончательно разочаровывается в ней. Уезжая в Рим, он забывает с ней проститься – она сама выходит его проводить.

Клеопатра жестокая, капризная, властная и трусливая, - создание своей эпохи и воспитания. Это цельный и исторически верный образ. Она не могла стать иной в создавших ее условиях. Шоу подчеркивает ненормальность и бесчеловечность обычаев и отношений, среди которых выросла Клеопатра, и несколько преувеличивает ее суеверие и невежество (едва ли шестнадцатилетняя царица Египта могла серьезно верить, что Юлий Цезарь – сын огнедышащей горы и ест детей). Но в специальном комментарии Шоу проводит мысль, что Клеопатра была особенно невежественной именно потому, что она была царицей, что юные царицы бывают отгорожены от мира особенно непроницаемой стеной (Намек на королеву Викторию, которая тоже вступила на престол, когда ей было 16 лет).

Исторический Цезарь сделал шестнадцатилетнюю Клеопатру своей любовницей и пользовался ею как орудием в своих интригах. Цезарь Бернарда Шоу относится к Клеопатре почти отечески. Его любовь к ней носит характер платонического восхищения, пока не переходит в презрение, вызванное ее коварством. Они скоро расстаются, причем это уже окончательная разлука; Цезарь обещает прислать ей в утешение молодого полководца, который ответит на ее любовь, - Антония. В данном случае Шоу изменяет факты по двум причинам: враг эротики, он придает своей «пьесе для пуритан» целомудренный и по преимуществу политический характер; поклонник Цезаря, он стремится благодарить его во всех отношениях, поставить его выше увлечений и страстей.

Фтататита – мрачный отталкивающий образ исполнительницы жестоких приказаний Клеопатры, женщина – палач. Фтататита, с ее бульдожьей челюстью и сонными глазами, является как бы воплощением насилия. В лице Фтататиты Шоу создает зловещий гротескно-символический образ. Сначала читатель не угадывает в уродливой воспитательнице Клеопатры трагическую и ужасную фигуру: она кажется даже комичной, когда избивает часовых, переправляет в лодку завернутую в ковер Клеопатру или, рыча, повинуется Цезарю. Но Клеопатра недаром твердо надеется на ее помощь. По малейшему намеку своей маленькой, коварной и слабой госпожи Фтататита убивает людей – и при этом сама пьянеет от крови. Сцена пира и гаданья у Клеопатры, убийства и убийства Фтататиты – глубоко трагическая сцена, и мрачный отсвет трагедии падает от нее на всю интеллектуальную и остроумную пьесу.

Шоу здесь как бы изменяет себе, добиваясь трагического эффекта всеми возможными средствами драматургии – от усиливающегося кровавого освещения и определенной расстановки фигур до момента внезапности (раздвинув занавес, Клеопатра видит Фтататиту на ступенях алтаря, мертвую, с перерезанным горлом).

«Цезарь и Клеопатра» – одна из лучших пьес Шоу. В ней может быть, сильнее всего отражены мучительные, противоречивые искания честного и сильного писателя, зорко видящего социальное зло.

Бернард Шоу остается сегодня одним из самых совершенных драматургов мира. Более всего на свете хотел он помочь людям стать счастливыми, научить их бороться за свое счастье. Драматург и человек Бернард Шоу очень любил жизнь и завещал людям свою любовь к жизни. Он верил в переустройство ее на социалистических началах и завещал человечеству и эту свою веру.

Литература

«От Шекспира до Шоу»; З.Т. Гражданская

«Зарубежная литература 19-го и 20-го в. ;под редакцией проф. Н.П. Михальской и проф. Б.И. Пуригиева

«Библиотека великих писателей» ; под редакцией С.А. Венгерова

В. Шекспир, 8т., «Полное собрание сочинений» под общей редакцией А. Смирнова и А. Аниката

«Собрание сочинений»; «Антоний и Клеопатра»

«Антоний и Клеопатра»; перевод Б. Пастернака; Политиздат 1994г.

Морозов Михаил Михайлович; Шекспир, Бернс, Шоу; М.»Исскуство», 1967г.