Художественное своеобразие и выразительные элементы представлений фольклорного театра "Петрушки"

Федеральное агентство по культуре и кинематографии

Орловский областной колледж культуры и искусств

Курсовая работа

по дисциплине:

«Народное художественное творчество»

На тему: Художественное своеобразие и выразительные элементы представлений фольклорного театра «Петрушки»

Подготовил: студент

IV курса специализации ПТП

Зубов Е.Н.

Преподаватель: Васильева Н.И.

Орел – 2005

Содержание

Самобытность народного театра «Петрушки» как формы

городского зрелищного фольклора России

Художественное своеобразие и выразительные

элементы представлений фольклорного театра «Петрушки»

Содержание и сюжетная основа петрушечных

представлений фольклорного театра

Художественно-выразительные элементы образа «Петрушки».

I.Социальная и эстетическая сущность фольклорного театра «Петрушки»

Самобытность народного театра «Петрушки»

как формы городского зрелищного

фольклора России

О формах городского зрелищного фольклора в первую очередь нужно сказать о эпохе Петра I. В эпоху Петра I в городах России резко увеличилось количество ярмарок (ярмонки). Ярмарки устраивались перед большими праздниками. Праздники включают элементы и формы различных традиций, сфер быта, культуры и искусства. Первоначально народно-ярморочная культура вбрала в себя строгую регламентацию и обрядность, магические и языческие функции. Главным элементом городского зрелищного фольклора является площадное искусство.

Средние слои горожан участвуют в формировании своего площадного искусства. На ярмарки стекались народные увеселители. Они возводили трактиры, карусели, качели, цирковые и театральные балаганы, позднее – эстрады. Ярмарочная площадь стала местом различных массовых развлечений и забав.

Между русскими ярмарочными увеселениями и западноевропейскими явлениями ученые (М.М. Бахтин, Д.С. Лихачев, А.Ф. Некрылова, Н.И. Савушкина) обнаруживают сходство художественных средств и стилистических приемов, слияние двух культур – аграрной и индустриальной. Ярмарочный площадной театр вбирает в себя многие постановочные приемы, различные пиротехнические и световые эффекты, яркие костюмы и репертуар европейского искусства. Ему не были чужды и традиционные народные зрелища, выступления лицедеев и балагуров. В жизни русских городов фольклорный театр занимал весьма заметное место. Приспособив все виды искусства к потребностям своего посетителя, он оказывает большое воздействие на его вкусы и запросы.

Особой популярностью на ярмарках и народных гуляньях пользовались петрушечные представления и являлись формой городского зрелищного фольклора.

Первые кукольные представления с главным действующим лицом – Петрушкой появились в I половине XIX столетия. На страницах бытовых очерков и лубочных книжек его имя упоминается с 1840-х годов.

В России прошлого века комедия о Петрушке не знала себе равных среди других типов кукольного театра по степени популярности у простого населения по широте распространения (от Петербурга до Сахалина и от Архангельска до северного Кавказа), по злободневности, остроте и убийственной силе смеха. Петрушка осознавался главным и едва ли не единственным героем русского кукольного театра.

Комедия Петрушки постоянно находилась в процессе развития, пополнялась новыми персонажами, становилась все более актуальной и социально насыщенной.

Театр «Петрушки» создавался не только под влиянием русской, славянской, западноевропейской кукольных традиций. Он был видом народной театральной культуры, частью чрезвычайно развитого в России (зрелищного фольклора). Поэтому очень многое объединяет его с народной драмой, с выступлениями балаганных дедов-зазывал, с приговорами дружки на свадьбе, с потешными лубочными картинками, с прибаутками раешников и т.п.

Особой атмосферой городской праздничной площади объясняется, к примеру, фамильярность Петрушки, его безудержная веселость и неразборчивость в объекте насмешки, посрамления. Ведь Петрушка колотит не только классовых врагов, но всех подряд – от собственной невесты до квартального, колотит часто ни за что ни про что (арапа, нищую старуху, клоуна-немца и т.д.), в конце попадает и ему: собака немилосердно треплет его за нос. Кукольника, как и других участников ярмарочного, площадного веселья, привлекает сама возможность высмеять, спародировать, отдубасить, причем чем больше, громче, неожиданнее, острее, тем лучше. Элементы социального протеста, сатиры очень удачно и естественно накладывались на эту древнюю смеховую основу.

Подобно всем фольклорным увеселениям, «Петрушка» начинен непристойностями и ругательствами. Исконное значение этих элементов исследовано достаточно полно, а насколько глубоко они проникли в народную смеховую культуру и какое место занимала в ней брань, словесная непристойность и снижающие, циничные жесты, в полной мере показано М.М. Бахтиным.

Представления показывались несколько раз в день в разных условиях (на ярмарках, перед входом в балаган, на улицах города, в пригороде). «Ходячий» Петрушка был самым распространенным вариантом использования куклы.

Для передвижного фольклорного театра специально изготавливались легкая ширма, куклы, миниатюрные кулисы и занавес. Петрушка бегал по сцене, его жесты и движения создавали видимость живого человека.

Комический эффект эпизодов достигался приемами, характерными для народной смеховой культуры: драки, избиение, непристойности, мнимая глухота партнера, смешные движения и жесты, передразнивания, веселые похороны и т.п.

О причинах необычайной популярности театра существуют противоречивые суждения: злободневность, сатирическая и социальная направленность, комический характер, простая и понятная всем слоям населения игра, обаяние главного персонажа, актерская импровизация, свобода выбора материала, острый язык куклы.

Петрушка – это народное праздничное веселье.

Петрушка – проявление народного оптимизма, насмешка бедноты над власть имущими и богатыми.

Театр Петрушки еще долго оставался частью праздничных увеселений. Как массовое явление народной ярмарочной культуры он прекратил свое существование в начале XX в.

II. Художественное своеобразие и выразительные элементы представлений фольклорного театра «Петрушки»

1. Содержание и сюжетная основа петрушечных представлений фольклорного театра

К нам во двор шарманщик нынче по весне

Притащил актеров труппу на спине…

…Развернул он ширму посреди двора;

Дворники, лакеи, прачки, кучера

Возле ширм столпились, чтобы поглазеть,

Как Петрушка будет представлять комедь.

Своеобразие театра «Петрушки» было в том, что зритель получал удовольствие не от знакомства с новым для себя героем и сюжетом: содержание комедии и действующие лица ее всем были хорошо известны. Главное внимание обращалось не столько на то, что играют, сколько на то, как играют. Этому же способствовал и «антипсихологизм» героев комедии. Зрители «Петрушки», чьи эстетические идеалы и художественный вкус воспитывались в основном на фольклорных произведениях, не требовали наличия в комедии психологической разработки характеров, им нравилось следить за тем, что станет делать тот или иной уже известный персонаж, оказавшись в данной ситуации. В этом театре все действующие лица, «хорошо известные народному зрителю из жизни, из быта… входили в пьесу уже вполне сложившимися, и не их «развитие» было интересно зрителю, а их «преодоление», их посрамление».

Петрушка, да и сама комедия прошли интересный, сложный путь, вобрав иностранные и русские черты, переработав и по-особому освоив богатый зрелищный фольклор, комические и сатирические жанры русского народного творчества, достижения демократического театра XVII – XVIII веков в народной драмы.

Состав действующих лиц комедии достаточно широк и пестр – солдат, барин, цыган, невеста, доктор, квартальный и др. Сохранившиеся материалы позволяют говорить примерно о 50 персонажах, хотя в действительности у каждого кукольника имелось не более 20 – 25 кукол, а в представлении участвовали далеко не все из них.

Представление состояло из цепочки встреч – столкновений Петрушки с разными персонажами. Сценки в комедии слабо или вовсе не связаны друг с другом, поэтому порядок их размещения не был строго закреплен и допускал самые различные перестановки, выпадение отдельных сцен и присоединение новых.

Судя по имеющемуся в нашем распоряжении материалу. В состав комедии могли входить следующие сцены:

Выход Петрушки. Представление начиналось с того, что из-за ширмы раздавался хохот, пение, шум и затем стремительно выскакивал петрушка. Он здоровался с собравшимся вокруг его ширмы народом, поздравлял всех с праздником, заводил разговор на какую-либо злободневную тему, задавал вопросы, шутил, «задирал» публику. Характерной особенностью этой сцены является выходной монолог Петрушки, включавший в себя типичную фольклорную комическую самохарактеристику и насмешку над зрителями.

Жениться. Поговорив с публикой, Петрушка обращался к музыканту и сообщал ему о своем намерении жениться. Музыкант просил привести невесту, расспрашивал о приданом. Появлялась невеста, Петрушка ее расхваливал, а музыкант всегда находил в ней изъян: с его точки зрения, она курноса, «хрома на один глаз», «кирпатенькая» и т.п. Петрушка сердился, просил музыканта сыграть что-нибудь веселое, танцевал со своей избранницей и затем провожал ее «домой», за ширму. В большинстве случаев невесту изображали круглолицей, краснощекой, полной, одетой по моде, при этом модные детали утрировались, окарикатуривались.

Нередко сцена с невестой наполнялась комическим цинизмом и выделялась в особую интермедию, которая под названием «Петрушкина свадьба» показывалась за дополнительную плату и не для широкого круга зрителей.

Покупка лошади. Петрушка задумывал купить лошадь. Едва он успевал сказать об этом музыканту, как тут же появлялся цыган и предлагал отличного коня: «Не конь, а диво: бежит — дрожит, а упадет, так и не встанет. По ветру, без хомута, гони в два кнута, летит, как стрела, и не оглядывается... На гору побежит — заплачет, а с горы бежит-скачет, а завязнет в грязи, так оттуда уж сам вези — отменная лошадь» .

Цыган — кукла в красной рубахе, черном жилете, с кнутом за поясом черными всклокоченными волосами и лицом, вымазан­ным сажей — заламывает огромную цену После долгой торговли Петрушка отправляется за задатком, но возвращается с палкой и колотит цыгана, который убегает или падает убитым от слишком большой порции «березовых денег».

Испытание лошади. Петрушка рассматривает лошадь, пыта­ется сесть на нее, влезает задом наперед и падает, сброшенный норовистой покупкой.

Лечение. Петрушка, лежа на земле, громко стонет, кричит, зовет доктора. Появляется доктор, одетый во все черное, с ог­ромными очками. Он произносит комический монолог-самохаракте­ристику:

Я штабс-доктор, лекарь,

с-под Каменного моста аптекарь.

Зубы вынимаю,

пявки и банки приставляю.

Принимаю на ногах,

отправляю на костылях.

Затем следует эпизод поисков ушибленного места, во время которого доктор и пациент взаимно сердятся друг на друга: Доктор за то, что Петрушка не может указать, что и где у него болит, а Петрушка за то, что врач сам не в состоянии определить больного места. В конце концов Петрушка колотит доктора, платя ему таким образом за визит и показывая на самом «лека­ре-аптекаре», куда ударила лошадь.

Встреча с иностранцем. Чаще всего в роли иностранца вы­ступает немец. Петрушка учит его говорить по-русски или сам пытается объясниться . по-немецки, переводя иностранные слова и выражение по принципу народной этимологии (перевод не по смыслу, а по сходному звучанию). В сцене с немцем обыгрыва­ются самые бытовые и лучше других известные русскому насе­лению городских низов немецкие фразы:

Was? Was ist das? — раз, кислый квас.

Donner Wetter? —дует (дерет) ветер.

Guten Morgen? — по морде

Schprechen- sie Deutsch? — Иван Андреич, Трифон Матвеич и т. п.

После нескольких неудачных попыток понять друг друга, герои дерутся, Петрушка одерживает верх, прогоняет, а чаще убивает немца.

Обучение солдатским приемам. На сцену является солдат, объявляет о приказе взять Петрушку на службу и начинает учить его солдатской науке. Центральным моментом сцены является эпизод комического выполнения Петрушкой команд солдата, где также широко используется игра на слуховых омонимах:

Капрал. Вот тебе ружье. [...] Держи!

Петрушка. Держу. [Капрал. Смотри!

Петрушка. Смотрю.

Капрал. Слушай!

Петрушка. Скушаю.

Капрал. Не кушать, а слушать. Держи ровно!

Петрушка. Что такое? Матрена Петровна?

Капрал. Не Матрена Петровна, а держи ровно! Какая тебе Матрена Петровна? Какой ты бестолковый.

Петрушка. Давай, беру целковый, поди да принеси...

Когда это занятие надоедает Петрушке, он избавляется от своего «учителя» как всегда с помощью дубинки.

Допрос. Допрос учиняет городовой, квартальный, офицер после очередной расправы Петрушки над каким-либо персонажем. Представитель полиции хочет наказать Петрушку, но тот не дает себя в обиду и по-своему разделывается даже с таким, реально опасным противником. Эта сцена часто воспринималась как кульминация комедии, она была самой острой и вызывала горя­чее одобрение у зрителей «Петрушки». Напомним, что и в поэме A. H. Некрасова «Кому на Руси жить хорошо» народная петрушечная комедия охарактеризована двумя строчками:

Хожалому, квартальному

Не в бровь, а прямо в глаз! —

В этом, по мысли поэта, основное ее достоинство, сила, и этим она привлекает многочисленных участников сельской ярмарки. Поэт-искровец Г. Н. Жулев посвятил «Петрушке» целое стихо­творение, в котором подчеркивает те же черты и ту же реакцию зрителей:

Молодец, Петрушка! Но все стихло в миг:

Из-за ширм явился красный воротник, —

Подошел к Петрушке и басит ему: —

Что ты тут каналья? Я тебя уйму!

Петька не робеет: взявши палку, хлоп!

Мудрое начальство в деревянный лоб.

Хохот одобренья, слышны голоса:

«Не сробел начальства!... Эки чудеса!...»

Д. А. Ровинский, дойдя в своем описании московского пред­ставления с Петрушкой до сцены допроса, который здесь про­изводил «фатальный офицер», отмечал: «.Г начинается драка, которая кончается уничтожением и изгнанием фатального, к об­щему удовольствию зрителей; этот кукольный протест против полиции производит в публике обыкновенно настоящий фурор».

Сцена с отцом убитого. Отец солдата, немца или приятеля выходит на сцену, видит убитого Петрушкой сына и начинает плакать над ним. Выскакивает Петрушка и убивает его.

Служба у барина. Петрушка объявляет музыканту, что вы­нужден поступить в услужение, так как окончательно «промо­тался», или же барин сам приглашает его к себе и назначает жалованье — «первый месяц... пуд мякины, на второй месяц — четверть гнилой рябины». Договорившись о плате, барин посылает нового слугу ставить самовар. Через какой-то промежу­ток времени Петрушка появляется и сообщает, что «самовар убе­жал». Глупый барин понимает это в прямом смысле и удивляется, как может самовар бегать. Иногда в этой сцене принимает участие и жена барина или просто «мамзель Катерина», с кото­рой Петрушка пляшет.

Состязание с арапом. Очень часто в состав представления включались сценки состязания Петрушки с арапом (кукла с черным лицом в красном одеянии) в пении, игре на скрипке и т. п., которые, по правилам комедии, кончаются победой Петрушки.

Драки, танцы. Петрушечное представление могло прерываться своеобразными интермедиями — сценами драк или танцев. Куколь­ник в этом случае демонстрировал свою виртуозность, выдумку, выставлял кукол в экзотических нарядах, не имеющих никакого отношения к комедии с Петрушкой. В спектакле, показанном в 1899 г. в г. Любече Черниговской губ, после нескольких обычных приключений Петрушки наступала пауза: «Из-за ширмы являются куклы — представители разных национальностей, и все они начинают танцевать. Петрушка в это время поет «По улице мостовой», сидя на краю ширмы».

Встреча с приятелем. Во многих вариантах комедии имеется сцена, где Петрушка встречается с персонажем, объявляющим себя его приятелем. Филимошка пытается напомнить о себе, рассказывает о их совместных гулянках, о прежнем веселом времяпровождении и просит угостить его по случаю встречи. Петрушка делает вид, что узнал приятеля, уходит за выпивкой и закуской, и, как всегда, является с палкой, угощая ударами отыскавшегося товарища.

Похороны. Из - наиболее частых сцен комедии назовем еще «похороны», когда Петрушка или какие-либо другие действующие лица хоронят жертву петрушкиной дубинки. Как правило, это была пантомимическая сцена. Яркий пример такой вставной сценки содержит один из южных списков комедии: «Входят две чернички. Берут они убитого немца и закатывают в холст. Затем кланяются публике и уходят за гробом. [...] Чернички вносят гроб. Берут немца и начинают мерить. В длину гроб оказывается короток, а в ширину узок. Три раза примеряют. Потом задумываются. Потом схватывают немца, складывают, комкая его, втрое и запихивают в гроб. Одна из монахинь-черничек низко нагибается, чтобы посмотреть, удобно ли помещен усопший. Другая, по рассеянности, не замечает этого, прикрывает крышку гроба, причем защемляет голову своей товарки. Та кричит благим матом, стараясь всеми силами вырваться. Когда ей это наконец удается, затевает драку с рассеянной товаркой. Наконец под звуки комаринского гроб уносят».

В единичных случаях встречаются записи сцен ссоры Пет­рушки с женой, расправы его над лавочником, суда над Пет­рушкой и некоторые другие.

Финал. Особого внимания заслуживает заключительная сцена «Петрушки». В подавляющем числе дошедших вариантов герой попадает в лапы барбоса, шавки, черта, домового, которые уносят его вниз, тем самым ставя точку в представлении. По-видимому, именно такой конец надо считать наиболее соответст­вующим характеру комедии, где каждая сцена и весь спектакль в целом имеют ярко выраженные начало и конец. К примеру, Петрушка всегда почти скрывается за ширмой, как только кончается очередная сцена (у кукольника, кстати, в этот момент отдыхает рука), и вновь появляется в начале следующей, тем самым механически подчеркивая рамки отдельных сцен. В этом смысле «настоящим» концом комедии должна считаться смерть героя, так как, пока он жив, его приключения могут продолжаться бесконечно долго. Однако это веселая гибель, чисто формальный, композиционный прием, и воспринимается он именно так, без

Всякого сожаления и недоумения по поводу, столь неоправданной кончины любимого-героя, тем более что Петрушка «воскресает» в начале следующего представления. Как раз об этом говорит последняя реплика в приводимом А. Я. Алексеевым-Яковлевым описании петербургского спектакля: «Но тут музыкант натравливал на Петрушку злого, свирепого барбоса, который хватал Петрушку за нос, волок его за ширму.

- Ой, музыкант, заступись, пожалуйста, — гнусаво вопил Петрушка — Прощай, ребята! Прощай, жисть молодецкая!... Уй-юй-юй!... Пропала моя головушка удалая, пропала вместе с колпачком и с кисточкой!... Мое почтение!... До следующего пред­ставления!...».

Отдельные варианты, в которых отсутствует подобная сцена, всего представляют собой неполные или дефектные записи. Однако можно предполагать, что в прошлом веке комедия знала и другой конец — торжество Петрушки. Это имел в виду М. Горький, когда в речи на I Всесоюзном съезде советских писа­телей среди других народных героев назвал и Петрушку, побеж­дающего «доктора, попа, полицейского, черта и даже смерть». Слова М. Горького подтверждаются новгородским списком комедии, где Петрушка чертом бьет городового, убивает их обоих и утаскивает на свалку. Кроме того, есть описание московских спектаклей 70-х .годов прошлого века, в нем говорится, что Петрушка, расправившись со своими врагами (доктор, цыган,, жандарм, квартальный), «складывал их всех на плечи и скры­вался за ширмой, напевая».

Далеко не все перечисленные сцены присутствовали в каждом спектакле. Сравнительный анализ текстов и описаний позволяет говорить о том, что существовали основные, обязательные сцены, составляющие ядро комедии, ее стержень, и второстепенные, индивидуальные. К первым (идущим, заметим, в определенной последовательности) относятся: выход Петрушки, сцена с невестой, покупка лошади и неудачная езда на ней, лечение Петрушки, обучение его солдатской науке, допрос и расправа с полицейским, а также финальная сцена. Наличие двух сцен, их порядок и количество определялись разными обстоятельствами, такими, например, как талант кукольника, его достаток (сколько кукол и помощников было в его распоряжении), местная традиция, условия выступления.

Все сказанное о театре «Петрушки» отражает, собственно, уже тот этап, когда комедия сформировалась, выработала устойчивую схему представления, основные образы, критерии, общие места. На этой общей основе создавались местные, ин­дивидуальные варианты, отталкиваясь от нее, кукольники импрови­зировали, расширяли или сокращали, довольствовались простым зубоскальством или, напротив наполняли злободневным содер­жанием свои представления.

Этому состоянию предшествовал довольно длительный период становления комедии, на некоторых моментах его мы и остановимся.

Тот вид спектакля, который позднее стал называться театром «Петрушки», формировался среди обилия кукольных представлений в русских городах начала XIX – конца XVIII века. Существовавший тогда бытовой кукольный театр состоял в основном из отдельных, не связанных друг с другом сценок. Постепенно в нем возникает тенденция к циклизации, к объединению разрозненных дотоле сценок вокруг одного героя, который дурачит, обманывает, наказывает, высмеивает тех лиц, что и в жизни не пользовались симпатией у простого зрителя народных кукольных спектаклей. В связи с этим наблюдается и переход от пантомимы к разговорным сценам. Предпочтение отдается таким сценам, где куклы «сами» ведут разговор, насыщенный яркими, острыми, образными репликами.

В результате во второй четверти XIX в. на основе традиционного бытового кукольного театра появились первые варианты будущей комедии с Петрушкой, герой которой легко поглощал, приспосабливал к себе существовавшие до него сценки народных кукольных представлений.

В 1844 г. смотритель приходского училища В. Ф. Золотарен-ко заносит в свой дневник весьма ценную для нас запись о посе­щении им во время осенней ярмарки в Екатеринодаре кукольной комедии. Запись отражает переходный момент в становлении этого вида театра: «Был в кукольной комедии. Тут взору моему представился сейчас круг скрипачей, баса, бубна и цимбал. Из обоев сделаны ширмы, в верхушке отверстие. Заиграла балаган­ная музыка, и две неопрятные куклы мужска и женска полов начали танцевать, только, разумеется, ног не видно. За одной четой выходила другая, совершенно в различном костюме, и так далее. В заключение танцев поцелуются. Наконец, явился неоп­рятный вельми носатый великан; он сперва убил солдата, потом лекаря, наконец, самого черта. Дебоширил до тех пор, пока не схватила его за нос белая собака, которая утащила его вниз за кулисы. За сим объявили: кончилось».

Легко заметить, что вторая половина спектакля близка классическому «Петрушке» XIX в., а первая, как мы убедимся позднее, сходна со светской частью представлений в другом типе кукольного театра – вертепе. Сочетание двух традиций отразилось и на трактовке образа «носатого великана» екатеринодарский кукольник сделал его победителем черта (по примеру Запорожца – героя украинского вертепа), но жертвой собаки (как в русской комедии с Петрушкой).

2. Художественно-выразительные элементы образа «Петрушки»

Высокий дребезжащий голос этого героя раздавался на всех ярмарках, на традиционных народных гуляньях, на храмовых праздниках. В Петербурге, например, на Адмиралтейской площади в дни масленичных и пасхальных гуляний выступало одновременно несколько петрушечников, причем каждый из них проигрывал комедию 8 – 10 раз в день, и всегда вокруг ширмы собиралась толпа народа.

Обычно с «Петрушкой» ходили два человека: кукловод и музыкант. Имущество театра состояло из легкой складной ширмы, ящика с 7 – 20 куклами и шарманки. Все куклы были перчаточными, с головками из дерева или папье-маше, кроме лошади, которую вырезали из картона или фанеры.

Внешнему виду персонажей комедии старались придать типовые черты, чтобы легко было «узнать» героя – его социальное положение, национальность, профессию и т.п. К Петрушке таких требований не предъявляли, он не имел прототипа в реальном быту, но входил в семью фольклорных шутов, обладающих (в пределах европейской традиции) общими обязательными чертами во внешнем облике: огромный нос, горб или два горба – спереди и сзади, выступающий подбородок, дурацкий колпак на голове и т.п. Одет Петрушка бывал в красную сорочку или красный кафтан, брюки заправлены в лаковые сапожки. Иногда его наряжали на манер арлекина (одежда из цветных лоскутков) или клоуна (воротник с бубенчиками и пр.).

Голос Петрушки отличался особым тембром и высотой, для этого в разговоре за него кукольники использовали специальное приспособление – говорок, пищик. Как сообщал один из корреспондентов П.Н. Тиханова, это – «маленький снаряд, состоящий из двух костяных пластинок, внутри которых укреплена узкая полоска полотняной тонкой ленточки». По словам собирателя из Волынской губернии, «особый пискливый голос Петрушки производится с помощью «говорка», который хозяин театра, произнося роли других кукол, быстро отодвигает в сторону, за щеку; быстрота передвижения «говорка» с языка к щеке и обратно замечательна и достигается путем продолжительной практики».

Театр «Петрушки» не знал декораций. Из бутафорских принадлежностей основной и часто единственной была палка, которой Петрушка бил своих недругов. Для создания шумовых эффектов использовали специальную дубинку-трещотку. Палка выступала и как заменитель какого-либо упоминаемого по ходу действия предмета: она имитировала ружье, скрипку, ружье и т.п.

На петрушечной сцене могли одновременно присутствовать только две куклы 9по одной на каждой руке кукольника). Рядом с ширмой, сбоку, располагался музыкант с шарманкой.

Одним из самых важных компонентов спектаклей «Петрушки» является движение кукол. «Их прелесть в движении, смысл их существования в игре. Петрушек на фотографии и смотреть нечего», - писала Н.Я. Симонович-Ефимова в известной книге «Записки петрушечника». Это справедливо, потому что кукла – основа представления – воспринимается только тогда, когда она «оживает» на сцене, т.е. двигается, жестикулирует. Народные кукольники знали это. Подчас могло показаться что многие жесты кукол излишни; бессмысленны, но петрушечники считали, что без этого кукла перестанет жить и вместо «существа из мяса и крови, с сердцем, душой, с разумом и характером», каким виделся Петрушка на ширме знаменитого И.А. Зайцева, зритель обнаружит перед собой только «тряпку с разрисованной деревянной головой». Это правило неукоснительно выполнялось всеми кукольниками, особенно в отношении Петрушки, «забавная фигура которого» всегда «суетливо мелькала на «бруске» над аляповатой, пестрой передвижной ширмой». Даже произнося свой выходной монолог, Петрушка не переставал двигаться, жестикулировать. Около 40 знаменитых слов – такова речь Петрушки при выходе на ширму в майкопском представлении, а сопровождается она массой движений: герой раскланивается с публикой, ударяет себя по лбу, садиться на барьер, стучит по нему рукой, при этом перебивает свои слова смехом и пением, которые тоже, естественно, сопровождались разными телодвижениями и беготней вдоль грядки.

Комедия пополнялась новыми персонажами, становилась более актуальной и социально насыщенной. И там, где протест против различных представителей власти, против угнетателей или существующих порядков достигал большей силы.

Петрушка во всех своих поступках – выразитель протеста. Его неиссякаемая веселость, разящее остроумие и сделали его любимцем широких масс, а комедию о нем – самой популярной из всех старинных народных комедий.

Дебоши и убийства не на минуту не вызывают у зрителей порицания. Однако все дошедшие до нас записи этой комедии оканчиваются тем, что Петрушка жестоко расплачивается за свои преступления. И тем не менее постигающая его «небесная кара» не умаляет оптимизма и силы протеста, которыми насыщена пьеса в целом.

Комедия о Петрушке была создана и бытовала, по-видимому, в городских, посадских, слободских) кругах. Об этом свидетельствуют сцены в трактире, образ приятеля Петрушки – молодого, мастерового, пришедшего в город на заработки, скорбь матери Петрушки по поводу того, что сын жениться на городской девушке, в то время как ему можно было выбрать невесту в деревне. Петрушка оставался главным персонажем ряда новых пьес, претерпевал значительные изменения в характере и внешнем облике.

В настоящее время спектакли с участием петрушки редки, но система кукол, носящих общее название «петрушек» или ручных верховых кукол широко применяется в театре кукол.

Стоит лишь добавить, что «Петрушка» как массовое явление народной зрелищной культуры не прекратил свое существование в начале XX века. Со всеми своими достоинствами и недостатками театр «Петрушки» занимал очень видное место в кругу народных развлечений и оказал большое влияние на первые шаги профессионального театра кукол.

III. Социальная и эстетическая сущность фольклорного театра «Петрушки»

Если говорить о злободневности театра «Петрушки», его социальной заостренности, то необходимо отметить, что степень их могла быть разной даже у одного и того же кукольника, менялась от сцены к сцене, от выступления к выступлению. Комический эффект в большинстве случаев достигался приемами, характерными для народной смеховой культуры, о которой писал М. М. Бахтин. Это бесконечные драки, избиения, всевозможные непристойности, остроумные и алогичные сочетания слов, обыгрывание мнимой глухоты партнера и т.п. кукольник каждому эпизоду мог придать нужный ему в данный момент оттенок, расставить необходимые акценты, заострить внимание на одних сценах и убрать, сгладить другие. К примеру, если комедия ставилась в холостой компании (преимущественно офицерской), то центр тяжести падал на движения героев, окрашенных своеобразным комизмом. Здесь разыгрывалась особая интермедия под названием «Петрушкина свадьба», о которой писал еще Д.А. Ровинский: «Сюжета в ней нет некакого, зато много действия. Петрушка приводит невесту Варюшку: он осматривает ее на манер лошади. Варюшка сильно понравилась Петрушке, и ждать свадьбы ему невтерпеж, почему и начинает он ее упрашивать: «Пожертвуй собой, Варюшка!» Затем происходит заключительная сцена, при которой прекрасный пол присутствовать не может». Если представление шло перед «своим братом», простыми зрителями (крестьяне, городская беднота), то кульминацией становился допрос Петрушки, который превосходил все сцены комедии по силе социального и эмоционального воздействия на публику. Расправа Петрушки над полицейским особенно привлекала постоянного зрителя и высоко оценивалась некоторыми революционно или демократически настроенными людьми. Вспомним: в поэме «Кому на Руси жить хорошо» комедия охарактеризована двумя строчками:

Хожалому, квартальному

Не в бровь, а прямо в глаз!

В этом, по мысли Некрасова, основное ее достоинство, сила, и этим она привлекает толпу народа на сельской ярмарке.

М. Горький характеризуя образ Петрушки, писал «… была создана фигура, тоже известная всем народам: в Италии – это Пульчинелло, в Англии – Понч, в Турции – это Карапет, а у нас – Петрушка.

М. Горький ставил его в один ряд с такими, по его словам, наиболее глубокими и яркими, художественно совершенными типами героев, созданными фольклором, как Геркулес, Прометей, Микула Селянинович, Святогор, Фауст, Василиса Премудрая, Иван-дурак. Представления комедии всегда ощущались как праздник. Около ширмы, на которой буйствовал Петрушка, бывало многолюдно и очень оживленно.

Петрушка – это непобедимый герой народной кукольной комедии, он побеждает всех и все, а сам остается бессмертен. В глубоком и наивном образе этом, трудовой народ воплотил сам себя и свою веру в то, что в конце концов именно он преодолеет все и всех. В руках настоящих мастеров своего дела тряпочные артисты «могли» даже менять выражение лица за счет еле заметного наклона или поворота головы куклы, при котором, по-иному вырисовывались брови, рот, освещались нарисованные или стеклянные пуговицы-глаза – кукла смеялась, грустила, недоумевала, сердилась и т.д. Профессиональные советские кукольники позже установили, что выражение лица у куклы должно быть нейтральным, только в этом случае она может изменять его в зависимости от характера движения. Голова народного Петрушки делалась не по этим правилам, вопреки им. Однако герой комедии иногда не воспринимался в момент игры созданным из неживого материала, для публики он обладал мимикой. Секрет его жизненности – в непрерывном движении на протяжении всего спектакля.

Старейшему актеру советского театра кукол Е.В. Сперанскому в детстве не раз приходилось видеть народного «Петрушку» и вот что он пишет о нем: Петр Петрович Уксусов – «существо» скроенное, казалось бы, наперекор всем законам нашего искусства: мы боимся сейчас слишком определенного выражения кукольной маски, а он смеется открыто и дерзко; мы избегаем натуралистических деталей, а на тебя таращатся тщательно нарисованные глаза (…). Он создан для быстрых подъемов и падений, для мгновенных поворотов, молниеносных ударов. (…) Его сценические паузы измерялись долями секунд, он, как фотон, частица света, лишен был «массы покоя» - вот почему он имел право проносить свою дерзкую зубастую улыбку через все представление: она не успевала застыть, превраться в гримассу». Роль движения велика в спектаклях типа комедии о Петрушке еще и потому, что зрителей привлекал не столько сам сюжет, заранее хорошо известный, сколько живое воплощение, проигрывание его на сцене. В этом – типичное проявление фольклорной природы театра «Петрушки» и рассчитан он был на зрителя, чьи эстетические идеалы и художественный вкус формировались, воспитывались в основном на фольклорных традициях. От представления требовали не психологической разработки героев, не раскрытия мотивов их поступков, а самих поступков, действий, направленных прежде всего на преодоление препятствий и посрамление недругов. «Брычками и пинками переполнена вся комедия, - отмечал Д.А. Ровинский, - они составляют самую существенную и самую смехотворную часть зрителей. Драки всегда проходили с шумом и восклицаниями. Использовались не только голосовые возможности кукольников, но и дубинка-трещотка, которой Петрушка колотил свою жертву, а также стук деревянных голов кукол о край ширмы. Последнее особенно нравилось зрителям, так как «наглядно» показывало силу удара и накал борьбы.

Пантомима занимала в театре «Петрушки» заметное место. Это похороны, драки, танцы, дивертисментные выходы «посторонних» кукол.

Несмотря на яркость и предельный комизм пантомимических эпизодов комедии, не они составляют основу ее. Театр «Петрушки» - вид народного театра, который не только смотрелся, но и слушался, поэтому большинство сцен включали в себя в разных пропорциях и движение, и разговор. В эпизодах торга (сцена покупки лошади), лечение, высмеивания солдатской муштры слово и жест, как правило, равнозначные, они взаимно дополняют друг друга, сочетая зрительное и слуховое восприятие.

Составной частью большинства представлений театра «Петрушки» оказывались песни и танцы. Герои комедии исполняли лирические песни, плясовые, куплеты частушечного склада, жестокие романсы, песни литературного происхождения. Танцевали русского, комаринскую, трепака, «барыню», польку, вальс и т.д. Большая роль в комедии отводилась музыкальным выставкам. Танцы и песни, мелодии шарманки являлись не просто музыкальным оформлением спектакля, они призваны настраивать публику на веселый, праздничный лад, создавать дополнительный комический эффект путем контрастного соотношения мелодии и действия, служить характеристикой персонажей, разнообразить теми, иначе говоря, вместе с другими поэтическими и сценическими приемами делать представление живым и ярким зрелищем.

Кукольник был свободен в выборе репертуара, в распределении его между персонажами, в насыщенности спектакля музыкальными вставками. В первую очередь это зависело от таланта петрушечника, вкуса, умения петь и знания песен и танцев, от его способности «чувствовать» публику. Однако существовали все же некоторые ограничения и закономерности. Во-первых, выбирались популярные в данной среде песни и мелодии. Делалось это не только потому, что спектакли были рассчитаны на самый широкий, низовой круг зрителей. Не менее важно и другое. В силу своей специфики народные кукольные представления не могут идти долго и требуют частой смены эпизодов, убыстренного действия. Поэтому герои такого спектакля, как правило не поют песни целиком и долго не танцуют, иначе это нарушит темп и непременно скажется на качестве представления. Исполняется куплет, начальные строки песни, наигрываются, напеваются или насвистываются первые такты мелодии, и поскольку используются известные всем произведения зрители сами мгновенно восстанавливают целое и настраиваются на нужный в данный момент лад. Кроме того, нередко песенно-музыкальная вставка создает комический эффект тем, что пародирует какое-то произведение, и степень комизма во многом зависит от известности пародируемой вещи. Нередко смех зрителей сопровождает исполнение песни потому, что содержание ее резко противопоставлено поступкам героев. Петрушка с трудом забирается на лошадь, садится задом наперед, прекомично хватается за хвост или гриву, чтобы не свалиться, — и запевает лихую ямщицкую песню , «Запрягу я тройку борзых темно-карих лошадей». Не менее контрастно, отсюда — не менее смешно звучат строки романса «Не уезжай, голубчик мой, Не покидай поля родные...», исполненные Петрушкой сразу после того, как он с помощью палки избивает и прогоняет арапа.

Песня может выступать и в роли самохарактеристики персо­нажа. Так, пьяный мужичок появляется над ширмами, напевая «Ой под вечер поздно молодец в поле разгулялся»; приятель Филимошка обычно поет песни, так или иначе затрагивающие тему кабака, вроде

Дует, дует ветерок

Из трактира в погребок.

Гуляй да погуливай;

цыган же исполняет те песни, в которых говорится либо о цыганах, либо о лошадях и т.п.

Структуру театрального представления определяет и взаимоот­ношение зрителей и актеров. Ориентация на публику сущест­вовала и существует во всех видах театрального искусства, в разной, конечно, степени и в разном качестве.

Для русского «Петрушки», как и вообще для народного театра, общение со зрителем было непременным условием и чрезвычайно важным моментом спектакля.

Библиография

Белозерова В.В. Традиционная культура Орловского края. – Орел, 2005. – С. 393

Богатырев П.Г. Художественные средства в юмористическом ярмарочном фольклоре. – М., 1971

Григорович Д.В. Петербургские шарманщики. – Полн.собр. соч. В 12-ти Т. Т.1., 1996. – С. 13

Гусев, Некрылова Русский народный кукольный театр. – С. 340

Кузнецов Е. Русские народные гулянья по рассказам А.Я. Алексеева-Яковлева в записи и обработке Е. Кузнецова. – Л; М., 1998

Некрылова А.Ф. Русские народные городские праздники увеселения и зрелища. – С. 219

Некрылова А.Ф. Русский фольклор. – Вып. 14. – Л., 1974

Ровинский Д.Д. Русские народные картинки. – Т.5. – М., 1881. – С. 226

Савушкина Н.И. Некрылова А.Ф. Библиотека русского фольклора // Народный театр. – С.473

Смирнова Н.И. Оживают куклы. – С. 112

Театральная энциклопедия. – М., 1965

Новоселова О.//Праздник. – 2003. - № 3. – С. 15

Петрушкины потешки //Праздник. – 2004. - № 7. – С. 23 – 25