Культура России во второй половине ХIХ века

Московский филиал института индустрии и моды

РЕФЕРАТ

НА ТЕМУ

Культура России во второй половине ХIХ в.

выполнила студентка

заочного отделения КШИ

1 курса института индустрии и моды

Мастеева Асель Тимерхановна

Оренбург 2007 / 2008 г

Покоится. Как пишет Бердяев, русские писатели были «полны жутких предчувствий надвигающейся катастрофы».

Эти предчувствия оказались возможными потому, что русские писатели XIX в. всегда искали, по словам Бердяева, не столько со­вершенных продуктов творчества, сколько совершенной правды жизни и совершенной жизни. Отсюда - реализм русской литерату­ры XIX в. Это был реализм в смысле раскрытия глубины и правды жизни. Особенность такого реализма состояла в том, что в методо­логических приемах достижения этой правды некоторые писатели, например Гоголь, использовали романтические приемы, а другие, например Толстой — классические. Литература для них была сред­ством осуществления совершенной жизни и Потому в своем творче­стве они выходили за пределы литературы, за пределы искусства. Эта великая писательская жертва — пожертвовать своим творчест­вом во имя творчества жизни и ее совершенствования и совершен­ства — сделали эту великую литературу по особому социально взволнованной.

О Пушкине писать очень трудно, потому что Это наше — Все, это великий Дар, завешанный нам Историей, Природой и Богом. Пушкину благодаря его уникальной гениальности удалось то, что не удалось ни одному гению XIX в. — совместить несовместимое. Бердяев пишет: " В Пушкине как будто на одно мгновение соедини­лось то, что было у нас всегда разъединено — идеология империи и идеология интеллигенции».

И вместе с тем, как и другие гении XIX в. (Лермонтов, Гоголь, Достоевский, К. Леонтьев), Пушкин предвидел возможность «русского бунта, бессмысленного и беспощадного».

В.В. Розанова (1856—1919) волновало ощущение того, что в 60-е годы XIX в. в России заглохла любовь к Пушкину. И он писал, что ущерба Пушкину это забвение не принесло. Просто эпоха стала "беднее на Пушкина». А Пушкин во всей своей красе вернулся по­том. Празднование столетия со дня рождения поэта в 1899 г. это показало. Оно показало многогранность поэта, отметил Розанов, поэта, гению которого не свойственна «одной лишь думы власть». Попробуйте жить Гоголем, писал Розанов, попробуйте жить Лер­монтовым, и вы будете задушены их монотеизмом. В этом не было попытки принизить дар Гоголя или Лермонтова. Напротив, Розанов всю жизнь писал о Гоголе, а дар Лермонтова ставил даже выше пушкинского.

И тем не менее Розанову всю жизнь было присуще ощущение необходимости «возврата к Пушкину». «К Пушкину, господа! — к Пушкину снова». Желание возврата к Пушкину он выразил следующими словами: «Хочется, чтобы он вошел другом в каждую рус­скую семью, стал дядькою — сказочником для русских детей, благо­родным другом — джентльменом молодых матерей, собеседником старцев. Все это возможно. Для каждого возраста Пушкин имеет у себя нечто соответствующее...*.

Писатель русского зарубежья В. Максимов, уже в наше время характеризуя русскую литературу XIX в., писал, что этому особому социокультурному феномену отечественной и мировой культуры было суждено сыграть специфическую роль: в условиях авторита­ризма русская литература XIX в. была и цд­вокатской конторой, и летописью всего интеллектуального XIX в.

Но особый ее дар — дар немыслимого предвидения — был за­мечен и описан Бердяевым во многих его работах.

Указав на предвидение возможности «русского бунта» Пушки­ным. Бердяев продолжает: «Но наиболее потрясающее впечатление производит стихотворение Лермонтова «Предсказание», которое звучит уже совсем профетически»:

Настанет год — России черный год —

Когда царей корона упадет.

Забудет чернь к ним прежнюю любовь,

И пища многих будет смерть и кровь;

Когда детей, когда невинных жен

Низвергнутый не защитит закон;

Когда чума от смрадных, мертвых тел

Начнет бродить среди печальных сел,

Чтобы платком из хижин вызывать;

И станет глад сей бедный край терзать,

И зарево окрасит волны рек; —

В тот день явится мощный человек,

И ты его узнаешь и поймешь.

Зачем в руке его булатный нож.

И горе для тебя! Твой плач, твой стон

Ему тогда покажется смешон;

И будет все ужасно, мрачно в нем,

Как плащ его с возвышенным челом.

В условиях знания правды того, что случилось с Россией 80— 100 лет спустя после того как были написаны эти строки, становит­ся жутко уже от вопроса: как и Кем было дано этому юному рус­скому чудо-гению предвидеть так точно и отчетливо, что случится с его Родиной уже на нашем веку: бесчеловечная революция — «России черный год*, ужасы ГУЛАГа, гибель миллионов, раскре­стьянивание, одичание сел и душ.

Другой русский поэт и мыслитель А. Хомяков (1804— 1860) об­ращается к потомкам с призывом к покаянию, призывом, не услы­шанном до сих пор:

За все, за всякие страданья,

За всякий попранный закон,

За темные отцов деянья,

За темный грех своих времен

За все беды родного края, —

Пред Богом благости и сил,

Молитесь, плача и рыдая,

Чтоб Он простил, чтоб Он простилерковью, и школой, и а!

Предвиденья русской культуры ошеломляют, но еще удивитель­нее тот факт, что в творчестве лучших своих писателей эта культура вскрывает причины настоящего и будущего неизбежного зла рус­ской жизни.

Особенно это проявляется в творчестве Н.В. Гоголя. Бердяев пи­сал, что у Гоголя было совершенно исключительное по силе чувст­во зла, но «жуткости гоголевского художества» школа русских кри­тиков-демократов не увидела и не могла увидеть, будучи сориенти­рованной в духе рационалистического просвещения. И именно от этих критиков получила уровень интерпретации гоголевского твор­чества советская школа. А ведь каждое гениальное произведение русской литературы XIX в. — это айсберг с подтекстом большой глубины, и современные поколения школьников и студентов, жи­вущих в обществе, ориентирующемся на демократию, свободу слова и мысли, на правовое государство, достойны иметь представление о более глубоких уровнях интерпретации произведений Гоголя, Дос­тоевского, Толстого, данных такими русскими мыслителями, как Розанов или Бердяев.

Бердяев пишет: «Гоголю не дано было увидеть образов добра и художественно передать их. В этом была его трагедия. И он сам испугался своего исключительного видения образов зла и уродства. Но то, что было его духовным калечеством, то породило и всю ост­роту его художественного зла». Бердяев ставит вопрос о пересмотре прежних взглядов на Гоголя, как на реалиста и сатирика . Бердяеву представлялось чудовищным, как можно 6ыло, увидеть реализм в *Мертвых душах*, произведении «невероятном и небывалом» Он подчеркивал, что творчество Гоголя не имеет обязательной и не-разрывной связи с крепостным бытом, а «Ревизор*- с дореволюционным чиновничеством. И после революции Россия, отмечает мыслитель, полна мертвыми душами и ревизорами, и гоголевские образы не умерли, не отошли в прошлое, как образы Тургенева или Гончарова. «Изложение бытия правит революцией», - писал Бердяев.

Все призрачно. Призрачны все партии, призрачны все власти, призрачны все герои революции. Нигде нельзя нащупать твердого бытия, нигде нельзя увидеть ясного человеческого лика. Эта призрачность, эта неонтологичность родилась от лживости. Гоголь раскрыл ее в русской стихии.

Другой великий классик русской литературы ХIХ в Ф.М. Достоевский поставил проблему о цене истории, и недопустимости жертв и страданий которыми покупается создание государства. Вот почему Достоевский так был неугоден тоталитаризму. Просто он предвидел, как все будет, если победит социализм. Устами своих героев Достоевский осудил позитивные теории прогресса и социалистические утопии. Будущее и самое совершенное общество ни­чего не стоит перед слезами и несчастиями самих последних из живущих сегодня людей.

Как и другим русским творцам, Достоевскому также присущ профетизм. «Достоевский раскрыл, - писал Бердяев, - что приро­да русского человека является благоприятной почвой для антихри­стовых соблазнов: и это было настоящим открытием, которое и сделало Достоевского провидцем и пророком русской революции».

ВЫВОД

XIX век — «золотой век русской культуры» — уникален и многоаспектен. Русская цивилизация XIX в. успешно преодолевала разрыв между отечественными и европейскими традициями, сохраняя при этом свою самобытность. Отечественные ученые внесли серьезный вклад в мировой научно-технический прогресс и стали известными за рубежом.

Это было время нравственно-философских поисков свободы и спра­ведливости. Сословно-дворянская культура постепенно утрачивала свои монопольные позиции; на авансцену в России вышел новым обществен­ный слой — интеллигенция и сложилась уникальная оппозиционная куль­тура протеста И инакомыслия. Важной идеей, которую исповедовала революционная интеллигенция, была идея самопожертвования во имя народа - вплоть до принятия за него мученической смерти. Революционная идеология оказалась привлекательной для русского народа, и ХIХ век оставил ее в наследство веку XX.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1 Культурология , история мировой культуры В.О.Воскресенская (Москва 2003)

2 Культурурогия Р.М.Черных, Л.А.Никитич

3 История отечества искусство и культура России ХIХ века. Н.В.Загладин. С.И. Козленко

4 Культура России в конце ХIХ в. С.Т. Минаков. Ю.А. Петров.