Искусство Древнего Египта (работа 2)

Искусство Древнего Египта

В божественном царстве фараонов искусство служило прежде всего религии. Произведениями сакрального искусства были пирамиды, храмы, гробницы, настенная живопись и статуи. Сюжеты барельефов неизменно служили связующим звеном между богами и людьми, прежде всего фараонами. Сцены борьбы, жертвоприношения и потусторонней жизни чередовались со сценами жизни, деятельности, радости и смерти.

Имхотеп, министр и зодчий фараона Джосера (XXVIII в. до н. э.), автор ступенчатой пирамиды в Саккара, считается отцом каменной архитектуры. В те времена храмы еще представляли собой часть комплекса пирамиды. Позднее на смену пирамидам пришли скрытые от расхитителей скальные гробницы. В отдалении от таких гробниц храмы стали приобретать большее значение. Эти сооружения строились из камня на века. Жилища же простых людей возводили из быстр о разрушающегося сырцового кирпича.

Древнее царство

В эпоху Древнего царства уже сложился монументальный стиль египетского искусства, выработались изобразительные каноны, которые потом свято оберегались на протяжении веков. Их постоянство объясняется застойностью общественного порядка, а также тем, что искусство Египта было составной частью культа, заупокойного ритуала. Оно тесно связано с религией, обоготворявшей силы природы и земную власть.

Высшим культом был культ солнечного божества. Египет называли страною Солнца, фараонов - сынами Солнца. Солнечная символика многообразна: солнце изображали в виде крылатого шара, в виде шара со множеством простертых рук-лучей; изображали его соколом, тельцом. Круг - подобие солнечного диска - постоянно встречается в египетских орнаментах. Обелиск - архитектурная форма, впервые созданная в Египте, - символизировал солнечный луч.

Считалось, что после смерти наступала загробная жизнь, во всем похожая на земную. Чтобы покойник мог счастливо жить за гробом, его надо было снабдить всем, чем он обладал на земле. Всем - вплоть до его собственного тела, избежавшего тления. Отсюда и обычай бальзамирования. Верили, что, кроме души и тела, есть еще нечто промежуточное - призрачный двойник человека, его жизненная сила, называемая "Ка". Нужно, чтобы Ка всегда мог найти свою земную оболочку и вселиться в нее, - тогда и душа будет чувствовать себя уверенно и спокойно. Поэтому, кроме самой мумии, в гробницу помещали портретную статую умершего, иногда не одну, причем портрет должен был быть очень похожим - иначе как же Ка опознает свой облик. Из этой традиции выросло знаменитое портретное искусство Египта. Египетские портреты своеобразны: они с удивительной силой передают индивидуальные черты, но выражение лица остается отвлеченным, психологически не расшифрованным. Преходящие переживания не интересовали: ведь изображался человек, освобожденные от времени, идущий в вечность. По крайней мере в Древнем царстве портртеты были спокойно-бесстрастными. Позже многое изменилось.

Но мало было сохранить тело - нужно было сохранить умершему богатство: и рабов, и скот, и семью. Египетская религия не требовала жертв, посмертное благополучие умершему владыке обеспечивали художники. Множество небольших статуэток - так называемых "ушебти" - заменяли покойному слуг. На стенках гробницы располагались фризами росписи и рельефы с изображением вереницы земных событий: тут были войны, захват пленных, пиры, охота, отдых властелина в кругу семьи, труд его рабов на полях, пастбищах и в ремесленных мастерских. В утаенных, замурованных погребальных камерах искусство развертывало длинную и подробную повесть о земной жизни. И всех этих рельефов, статуй и росписей никто не вдел.

Искусству в Древнем Египте отводилась необычайно важная роль: оно должно было дарить бессмертие, быть прямым продолжением жизни. Поэтому казалось неважным, видит ли кто-нибудь художественное произведение. Оно предназначалось не для осмотра, а представлялось чем-то само в себе сущим, само в себе заключающим жизненное начало. И труд художников поэтому считался священнодействием. Ведущие художники - зодчие, скульпторы и живописцы (особенно зодчие) - были высокопоставленными лицами, очень часть жрецами, их имена были известны и окружены почетом. Зодчий Хемиун, руководивший строительством пирамиды Хеопса, был племянником этого царя. Художники гордились деяниями своих рук и ума едва ли не так же, как цари своими победами. Тем не менее проявление индивидуальной воли художника было строго ограничено: роль его мыслилась как роль хранителя священных канонов, вершителя божественной воли.

Так как в отличие от кратковременной земной жизни искусство считалось носителем жизни вечной, то оно освобождалось от всего мгновенного, изменчивого, неустойчивого. В подвижном многообразии жизни египетское искусство искало немногих, но непреложных изобразительных формул. Оно действительно выработало язык, отвечающий идее постоянства, - язык экономного графического знака, строгой и ясной линии, четкого контура, компактных, предельно обобщенных объемов. Даже когда изображалось самое простое, самое обыденное - пастух доит корову, или служанка подает ожерелье своей госпоже, - эти бесхитростные мотивы выглядят не столько изображением мимолетного действия, сколько чеканной формулой этого действия, установленной на века.

В Древнем царстве сложились строго определенные типы статуй: стоящей - фигура напряженно выпрямлена, фронтальна, голова высоко поднята, левая нога делает шаг вперед, руки опущены и прижаты к телу; сидящей - руки симметрично положены на колени или одна рука согнута с локте, торс также выпрямлен, взор также устремлен вдаль. И эти типы статуй повторялись потом и в Среднем и в Новом царстве, и в поздний Саисский период египетской истории. В рельефах Древнего царства утвердилась традиция своеобразного распластывания фигуры на плоскости. Голова и ноги изображались в профиль, а торс развернутым; вся фигура обрисована единой упругой линией. И тот же принцип рисунка сохранялся всегда. Из столетия в столетие переходили и каноны сюжетных композиций. Даже в деталях египетское искусство отличалось удивительным постоянством. И все же его нельзя назвать застывшим. Под покровом канонов в нем шел процесс внутреннего развития, и, как ни удивительно, в своих бесконечных повторениях оно не утрачивало чувства жизни и природы.

В эпоху Древнего царства Египет переживал свой первый военно-политический и культурный подъем. Искусство Древнего царства - это египетская классика: оно монументально, спокойно и торжественно, в нем особенно ощутима та размерность, ритмичность, величавость, которая так характерна для египетского искусства вообще. А вместе с тем в нем едва ли не больше дыхания жизни, чем в искусстве Среднего царства. Это и неудивительно: ведь изобразительные каноны в Древнем царстве хотя и соблюдались особенно строго, но еще не покрылись лоском тысячелетних традиций и были ближе к жизненным первоистокам.

Каноничность была во всем. Египетские рисовальщики оценили значение плечевого пояса как конструктивной основой туловища и раз навсегда выделили эту выразительную горизонталь, пренебрегая тем, что она скрадывается при профильном положении фигуры. Они отобрали из фасного и профильного положения самые четкие, ясно читаемые аспекты, объединив их вместе с замечательной органичностью и при этом достигнув гармонии с двумерной плоскостью, на которой помещено изображение. Они не гнались за тем, чтобы запечатлеть увиденное с одной точки зрения, у них была другая задача: изобразить человека в его субстанциональном состоянии, а не в один эмпирический момент. Несмотря на каноничность поз, в статуях, сидящих и стоящих, совершенство пластической трактовки тела создает иллюзию жизни.

Как устойчивый композиционный принцип в рельефах (а также в настенных росписях, которые по композиции и приемам рисунка не отличались от рельефов) утвердился мотив шествия, процессии, где фигуры движутся одна за другой по фризу, через одинаковые интервалы, часто с ритмическими повторами жестов. Рельеф строго ориентирован на плоскость, но в то же время сам он не плоский, его поверхность тонко и нежно моделирована. Встречаются три типа рельефа: слегка выпуклый, слегка углубленный по отношению к фону и, наконец, такой, где рельеф находится на одном уровне с фоном, но контуры глубоко врезаны. Иногда все эти типы обработки каменной плиты соседствуют в одной и той же композиции.

Градация размеров - от больших к средним и малым, - которая постоянно встречается в рельефах и придает им такое декоративное очарование, для египтян была прежде всего градацией ценностей. Чем значительнее предмет, тем он больше. Самым большим изображается хозяин гробницы, его родственники - меньше, рабы или пленники - еще меньше. Размер, как показатель значительности, был, можно сказать, универсальной категорией: он совершенно исключал всякие пространственные, перспективные сокращения и делал ненужным дополнительные атрибуты величия. Примечательно, что даже фараон, почитавшийся богом, изображался в искусстве без всякой преувеличенной пышности. Он также полуобнажен, также в набедренной повязке, как и его подданные, - на царственное происхождение указывает только головной убор, а главное - большой масштаб фигуры. Хотя сокровища фараонов в действительности были несметны, стиль египетского искусства сохранял благородную сдержанность. Никакой крикливости, никакой мишуры - только внушительность масштабов, ритмов, повторов.

Сдержанной и непестрой была и раскраска - рельефы всегда раскрашивались. Преобладали сочетания желтых и коричневых с голубыми и зелеными - тона земли и безоблачного неба Египта. Великолепен насыщенный и звонкий голубой цвет, который египтяне, видимо, особенно любили; эту голубую окраску превосходно сохранили до наших дней мелкие фаянсовые статуэтки и изделия прикладного искусства.

Среднее царство

Хотя искусство Среднего царства тщательно соблюдало традиции и каноны Древнего, оно не оставалось совершенно тем же самым. После долгого периода смуты и распада Египта на отдельные номы государство в 21 в. до н. э. снова объединилось под властью фиванских правителей - этим знаменуется начало Среднего царства. Но теперь централизация уже не была столь абсолютной, как прежде. Местные правители, номархи, стали богаче и самостоятельнее. Они постепенно присваивали себе привилегии, прежде принадлежавшие только царю. Теперь гробницы вельмож располагались не у подножия царских пирамид, а отдельно, на территориях номов. Пирамиды же стали скромнее, меньше размерами; уже ни один фараон не осмеливался на сооружение таких фантастически-гигантских усыпальниц, как Хеопс и Хефрен. Как отразились эти перемены на стиле искусства? Можно заметить известную двойственность в эволюции стиля. С одной стороны - снижается пафос монументальности: поскольку заупокойные культы становятся делом более повсеместным, то и в искусстве, особенно в искусстве местных школ, появляется оттенок сниженности, обиходности. Отсюда усиление жанровых "вольностей" в трактовке сюжетов, в композиции. В портрете усиливаются черты индивидуальной характерности.

С другой стороны - каноны все-таки преобладают и, имея за собой слишком уж большую давность, поневоле сбиваются на шаблон и схему. Когда древние скульпторы высекали из скалы первого Великого Сфинкса, их благоговение и тайный ужас запечатлелись в этом громоздком, но истинно величавом стороже пустыни.

Когда же в Среднем царстве искусные, понаторевшие мастера изготовляют неизвестно какую по счету, ставшую привычной фигуру льва с лицом фараона, - они отдают дань традиции. Танисский сфинкс исполнен куда более "виртуозно", чем его древний предок, - уверенно изваяно львиное туловище, безукоризненно портретно волевое лицо Аменемхета III, превосходна лепка лица - и все же это произведение выглядит официально-холодным.

Зато много непосредственности в мелкой пластике Среднего царства - деревянных и фаянсовых статуэтках слуг, пахарей, носильщиков, лодочников, прачек, пастухов. В массе своей эти фигурки исполнены на другом уровне мастерства, чем статуи фараонов и вельмож: довольно примитивно, ремесленно. Часто они комбинировались в группы, в целые жанровые сценки. Например, погонщики скота гонят, размахивая палками, стадо быков, а владелец стоит в стороне под навесом и следит за ними. Все эти статуэтки - предметы заупокойного культа, найденные в гробницах номархов, где им полагалось делать то же, что и при жизни, - обслуживать своего хозяина.

Большой шаг вперед был сделан в искусстве росписей. В Древнем царстве стены усыпальниц расписывались редко, преобладали раскрашенные рельефы. Теперь их все чаще заменяли живописью темперой, вероятно, просто потому, что это менее трудоемкая работа, да и не всякий камень годился для высекания рельефа. Однако росписи имели и свои художественные преимущества, допуская большую гибкость рисунка и богатство цвета. Между тем рисованием с натуры египтяне никогда не занимались. И при высекании рельефов, и при создании росписей они руководились каноническими предписаниями - как строить фигуру, как располагать изображение на плоскости (плоскость предварительно расчерчивалась на клетки). Однако для успешного исполнения этих работ художник должен был не только уметь действовать резцом и кистью, но и знать предметы, которые изображает. Знать, как выглядит кошка, подстерегающая добычу, знать характерные позы и движения охотника, воина, пекаря, танцора, ткача и пр. Тут нужны были и наблюдательность и практика. Египетские художники тренировались, рисуя по памяти на обломках камня, на свитках папируса или, чаще всего, на глиняных черепках, так называемых остраконах. Египтолог Масперо называл остраконы "листками из блокнота" египетских рисовальщиков. Их во множестве находили при раскопках. На остраконах рисовались или мотивы, которые могут понадобиться для росписей гробниц (например, мальчик на корточках раздувает огонь в печке), или вариации тех, которые уже были в более древних гробницах, - например, гимнастка, делающая мостик. Как правило, такие рисунки сделаны менее канонично и более эскизно, чем сами росписи. Это заготовки.

Иногда встречаются среди них даже шуточные или пародийные сюжеты, которым, казалось бы, вовсе не место в гробницах: например, кот-пастух, идущий на задних лапах, погоняет гусей, а впереди выступает лев, тоже на задних лапах. Или: лев и газель, сидя за столиком, играют в шахматы, причем лев явно обыгрывает бедную газель. В этих зверях нет ничего культового. Невольно напрашивается сравнение с животным эпосом, баснями и сатирами других народов и других, гораздо более поздних времен. Как видно, в глубокую древность уходят корнями "смеховые" фольклорные традиции. Торжественная серьезность ритуалов и эпических сказаний, заклинаний и песнопений всегда, видимо, сопровождалась юмористическими отголосками. Даже в Древнем Египте.

Новое царство

Новое царство - эпоха третьего, и последнего, подъема египетского государства, наступившая после победы над азиатскими племенами гиксосов. Она была плодотворной и для художественной культуры, особенно в период 18-й династий, царившей в течение двух веков - от середины 16 до середины 14 в. до н. э.

Искусство Нового царства импозантно и величественно, но в нем пробивается пламя земного чувства, размышлений, тревог. Традиционные формы как бы изнутри освещаются этим новым светом. Однако, многие традиции уже изживали себя и в формах. Вместо архитектуры гробниц (гробницы в Новом царстве перестали быть наземными сооружениями - они таились в ущельях скал) расцветает архитектура храмов. Жрецы в эту эпоху стали самостоятельной политической силой, конкурирующей даже с властью царя. Поэтому не только заупокойные храмы царей, а главным образом храмы-святилища, посвященные Амону, определяли архитектурный облик Египта. Правда, и в храмах прославлялась особа фараона, его подвиги и завоевания; эти прославления велись с еще большим размахом, чем раньше. Вообще, культ грандиозного не угас, а даже возобновился с небывалой эффектностью.

В течение нескольких веков строились и достраивались знаменитые фиванские храмы Амона-Ра - современные Карнакский и Луксорский. Если древняя пирамида с ее спокойной целостной формой уподоблялась горе, то эти храмы напоминают дремучий лес, где можно затеряться.

В образах Нового царства явственно проступает рефлексия. В поэзии она прорывается гораздо раньше, но теперь становится ощутимой и в пластических искусствах. А вместе с тем, как всегдашний спутник сомнений и скепсиса, усиливается гедонизм: "Празднуй радостный день и не печалься". Образ жизни высших кругов Египта становится более, чем когда-либо, роскошным, относительно "светский" дух проникает в искусство. В рельефах и росписях гробниц (а теперь и дворцов) щедро изображаются пиры, праздники, арфистки и танцовщицы, приемы послов, одевания и косметические процедуры знатных женщин. Переселяясь в загробный мир, египетские дамы и туда берут с собой наборы туалетных принадлежностей из золота, слоновой кости, фаянса: драгоценные ларцы с косметикой, браслеты, ожерелья, серьги, кольца, изящные туалетные ложечки. Все эти предметы не пестры и не вычурны, по-своему даже строги, исполнены с великолепным чувством материала и цвета.

Естественно, что при таком наплыве светских мотивов со старыми изобразительными канонами начинают обращаться свободнее. Хотя прежняя фризово-ритмическая композиция и прежняя трактовка фигур сохраняются, все чаще появляются непривычные позы и ракурсы - в фас, в три четверти, даже со спины: фигуры заслоняют одна другую; рисунок, сравнительно с прежним, становится изысканным. Живописные вольности редко допускались в росписях царских гробниц - там каноны сохранялись строже - но в границах номархов художники отваживались на новаторство.

Многообразные художественные поиски периода 18-й династии подготовили новаторский перелом, происшедший в царствование фараона-реформатора Аменхотепа IV - Эхнатона в начале 14 в. до н. э. То, что сделал Эхнатон, было необычайно, - особенно на фоне тысячелетней застойности общественных отношений Египта. Он отменил единым законодательным актом весь древний пантеон богов, конфисковал имущество храмов и, впервые в истории, ввел единобожие - поклонение богу-солнцу Атону, только ему, и никому больше. Нужна была большая отвага, чтобы решиться на такой переворот, сделав фиванских жрецов своими непримиримыми врагами.

Прежнее верховное божество Амон-Ра был богом солнца, изображавшимся в виде тельца или барана (пережиток древнего тотема). Новое божество Атон был самим солнцем - диском, сияющим в небе. Его так и изображали во времена Эхнатона: светлый круг, испускающий лучи. Каждый луч оканчивался человеческой рукой, что должно было символизировать дарование благ земле. В гимне Атону рассказывалось, как погружается во мрак все живое при заходе солнца и как ликуют, пробуждаясь на рассвете, и люди, и звери, и птицы, и рыбы, "и вся земля творит свою работу". При этом Атом прославлялся не только как покровитель и отец египтян, а и всех народов, различных по языкам и цвету кожи, ибо солнце всем светит и всех живит.

О Атон дневной, великий мощью,

Ты творишь жизнь и всех чужедальних земель!

В близи от храмов Карнака Эхнатон повелел возвести первый храм в честь Атона. Как полагалось, в этом храме стояли колоссальные статуи Аменхотепа IV, уподобленные Осирису, с атрибутами Осириса. Но они уже значительно отличались своей трактовкой от традиционных храмовых колоссов. Через некоторое время Эхнатон закрывает старые храмы, принимает новое имя - Эхнатон и присупает к строительству новой столицы - Ахетатон, которая быстро разрастается в оживленный город. Ахетатон не походил на "страну могил", как иногда называли Египет, - скорее в его облике было что-то родственное жизнерадостному искусству Крита, с которым Египет имел торговые сношения. Культ животных и растений существовал в Египте издревле, но теперь он переродился в нечто иное, что уместнее назвать просто любовью к природе. Больше не изготовляли статуй с головами львов и шакалов, зато дворцы щедро украшались декором с удивительно натуральными изображениями лотосов, папирусов, виноградных лоз, газелей, аистов, уток, взлетающих из зарослей тростника. Так как жертвоприношения и славословия теперь приносились только солнцу, то сооружения новой столицы открывались ему навстречу, как распускающийся бутон: в храмах не стало замкнутых сумрачных гипостильных залов, вместо них - просторные, открытые дворы с жертвенниками.

Звери и птицы, не претендуя больше на божеские почести, обозначали то, что они есть, - земную тварь, радующуюся солнечному свету. В гимне Атону говорится:

Птицы летят из своих гнезд,

И их крылья восхваляют твой дух!

. . .

Птенец в яйце говорит еще в скорлупе,

Ты даешь ему воздух внутри ее, чтобы оживить.

И он идет на своих лапках,

Когда он выходит из него.

Та же нежность к живому, вплоть до только что вылупившегося птенца, которая слышится в этом гимне, чувствуется в росписях дворца Эхнатона. Немногое из них уцелело, но и по фрагментам можно догадаться о красоте былого ансамбля.

По-новому стали изображать людей. Разрушается броня душевной непроницаемости, возникает интерес к интимным переживаниям, лирическим мотивам. Сохранились рельефы с изображениями сцен частной жизни Эхнатона: он в семейном кругу, ласкает и забавляет детей.

Обновленное содержание не так-то легко укладывается в стилевые категории египетского искусства, выработанные веками. Язык изобразительного иероглифа, торжественно-плавных силуэтов, фризообразных построений на первых порах вступает в противоречие с новыми веяниями. Эхнатон, видимо, требовал от художников реализма, передачи индивидуальных черт без прикрас: прежде всего это касалось его собственного облика. До той поры фараонов изображали хотя и с портретным сходством, но героизировано, непременно с могучим телосложением.

Подлинные шедевры создавались в портретной круглой скульптуре. В мастерской Тутмеса, главного придворного ваятеля, при раскопках были обнаружены и головки дочерей Энтатона, каждая со своими индивидуальным складом лица, и портреты самого Эхнатона. Все эти головы должны были служить моделями для портретов, помещаемых в гробницах. Модели делались на основе масок, снятых с живых людей. Мастер исполнял с масок последовательную серию отливок, каждый раз перерабатывая, обобщая, устраняя ненужные подробности. Без помощи масок египетские художники не могли бы достигать большого портретного сходства, требуемого загробным ритуалом: ведь с натуры они не работали. Но в процессе претворения маски в портрет безжизненный слепок становился высоким произведением искусства. Глаза: белки глаз, радужная оболочка и зрачки на египетских скульптурных портретах обычно инкрустировались алебастром, хрусталем и черным деревом. Но это делалось в скульптурах уже умерших людей. Так как разверзание очей являлось сакральным действием: оно оживляло душу уже умершего человека. Глядящий бюст мог отнять часть души у живого оригинала.

Однако реформы Эхнатона были слишком радикальны. И уже при Тутанхатоне жрецы вернули все старые порядки. Тутанхатона переименовали в Тутанхамона, столицу вновь перенесли в Фивы, город Ахетатон был заброшен, а вскоре и разрушен. Храм Атона, царский дворец, художественные мастерские - все было превращено в обломки политическими противниками царя-реформатора, имя которого отныне не упоминалось или его называли "врагом из Ахетатона".

Амарнские художественные нововведения не угасли с исчезновением Ахетатона. В гробнице Тутанхамона следы культа Атона вытеснены старым культом Амона-Ра и других богов, но господствует амарнский художественный стиль в своем самом утонченном варианте.

Вскоре после кончины Тутанхамона в Египте воцарилась новая, 19-я династия. Она выдвинула прославленных царей-завоевателей, первое место среди них принадлежало Рамсесу II. При нем развернулось грандиозное строительство, чему способствовал приток богатств из завоеванных стран. Рамсес II культивировал древнейшие традиции египетского искусства, угасавшие в амарнскую эпоху, - торжественно-монументальный стиль, подавляющую грандиозность сооружений, могущественное величие статуй фараона-бога. Но это уже была нарочитая архаизация, от которой веяло холодом; органичность монументальных образов Древнего царства оказывалась невозобновимой. А в произведениях менее официозных и масштабных, в рельефах и росписях, сохранялось влияние амарнского искусства - его экспрессия, динамика, свободное обращение с канонами.

Это была последняя вспышка египетского монументального гения. Дальше линия развития постепенно затухает. После Рамсеса II и при следующих династиях началась полоса тяжелых длительных войн, завоеваний Египта эфиопами, ассирийцами, утраты Египтом военной и политической мощи, а затем и культурного первенства. В 7 в. до н. э. египетская монархия на время вновь объединилась вокруг саисских правителей, возродилось и ее искусство в традиционных формах. Саисское искусство высоко по мастерству, но склонно к повторению старых образцов, в нем нет былой жизненности, ощущается усталость, иссякание творческой энергии. Всемирно-историческая роль Египта в то время уже была исчерпана.

Список литературы

Для подготовки данной применялись материалы сети Интернет из общего доступа