Этнические особенности народов Западной Сибири
ПЛАН
Этнические особенности коренных народов
Особенности традиционного воспитания
Этнические особенности коренных народов
На территории Тюменской области проживают представители 125 национальностей, среди которых 26 малочисленных народов Севера. К коренным народностям, в течение многих столетий проживающих на территории современной Тюменской области, относятся татары и малочисленные народности Севера (ханты, манси, ненцы и селькупы).
Древнейшими из ныне живущих в Западной Сибири народов являются селькупы (около 4 500 чел.). Селькупы (остяки, остяко-самоеды - устаревшее название) живут в Томской и Тюменской (Ямало-Ненецкий и Ханты-Мансийский авт. округа) областях и Красноярском крае. Выделяются северные селькупы, живущие в лесотундре (самоназвание - селькуп), и южные (самоназвание - чулым-куп, "земляной человек", сус-секум, "таёжный человек"). Говорят на селькупском языке самодийской группы уральской семьи. Диалекты: тымский (юж.) и тазовский (сев.) Письменность на русской графической основе. Распространён также русский язык.
ЯНАО - историческая родина малочисленных народов Крайнего Севера: ненцев, ханты, селькупов, манси.
Коренные малочисленные народы Ханты-Мансийского автономного округа ханты и манси - два родственных народа. Этнонимы "ханты" и "манси" образованы от самоназвания народов хантэ, кантах и манси. В качестве официальных названий они были приняты после 1917 года, а в дореволюционной научной литературе и в документах царской администрации ханты называли остяками, а манси - вогулами, или вогуличами. Эти этнические имена предположительно означают "человек", "мужчина", "народ". Хантыйский язык (письменность на кириллической графике) с 1937.
Манси (вогулы) объективно относятся к генетически родственному народу ханты.
Ненцы, или в прошлом самоеды (самоядь). Самоназвание народа "ненец", "ненеця", "хасава" означает "человек", "мужчина", "настоящий мужчина". Ненецкая письменность на латинице появилась в 1932, однако с 1937 она строится на основе русской графической системы.
Г.С. Дунин-Горкавич - исследователь начала ХХ века - так описывает ханты: "Остяки в массе отличаются добродушием, готовностью помочь каждому и строгою честностью. Они не питают друг к другу никакой вражды и живут миролюбиво. Нищенство остякам неизвестно: каждый бедный считает себя вправе придти к более состоятельному и пользоваться у него пищею, в особенности после хорошего улова зверя или рыбы. Среди них существует даже род общественной благотворительности, в силу которой каждый престарелый и неспособный труду остяк, если он не имеет родственников, кормится поочередно родичами.
Убийства среди остяков, в силу миролюбивости их характера, можно с уверенностью сказать, совсем не встречаются. Остяки привыкли уважать чужую собственность; поэтому воровство и обман среди них чрезвычайно редки".
И.Г. Остроумов (1904 год) дает вогулам следующую характеристику: "По характеру своему вогулы народ миролюбивый, добросердечный и добродушный; взаимные отношения их в высшей степени хороши: они не знают, что такое, например, обман, кража, тем более убийство".
Для обозначения ханты и манси как единого целого в научной литературе утвердился еще один термин - обские угры. Первая его часть указывает на основное место проживания, а вторая происходит от слова "Югра", "Югория". Так называлась в русских летописях XI - XV вв. территория на полярном Урале и в Западной Сибири, а также ее жители.
Языки ханты и манси лингвисты относят к угорским; в эту же группу входит родственный венгерский язык. Угорские языки входят в финно-угорскую группу уральской языковой семьи.
Контакты между коренными народами Западной Сибири и Русским государством первоначально происходили на уровне товарообмена (13-14 вв.). В 15-16 вв. у ханты, манси, селькупов появляются племенные союзы - княжества.
У сибирских татар раннефеодальное государственное образование - Сибирское ханство. И после взятия Казани в 1552 году, когда появляются границы между Русским государством и Сибирью, устанавливаются отношения иного характера. Начинается процесс присоединения Сибири к Московскому царству. К этому моменту угорское и самодийское население платило дань сибирским татарам и участвовало в их военных компаниях. Но после походов Ермака в 80-е гг. 16 века, которые являются точкой отсчета присоединения Западной Сибири к территории России, коренные народы начинают платить дань Русскому государству.
Все эти культурно-исторические и этнические процессы, несомненно, повлияли на формирование и оформление самобытной традиционной культуры малочисленных сверенных народов.
Ханты и манси традиционно являлись полуоседлыми охотниками и рыбаками, кроме того, на севере занимались оленеводством, на юге - скотоводством. У охотников и рыбаков для каждого времени года имелось сезонное поселение и жилище. Типов жилищ было очень много, одни из них являлись временными, разборными, другие - постоянными. Разнообразны были хозяйственные постройки, бытовали культовые сооружения.
Предметы домашнего обихода изготавливали из местных материалов: дерево, береста, корень кедра и т.д.
Одежда ханты и манси существенно отличалась по группам: у северных преобладала глухая (без разреза, надеваемая через голову), у южных и восточных - распашная.
В настоящее время коренные малочисленные народы сегодня составляют около 2% всего населения ХМАО. Доля аборигенного населения в общей численности населения Ямало-Ненецкого автономного округа составляет немногим более 34 500 человек, кочевой образ жизни ведут около 15 тыс. человек. В национальном составе ненцы составляют 4%, ханты - 1,5%, коми - 1%.
2. Особенности традиционного воспитания
Воспитание детей у коренных народов Западной Сибири имело свои особенности. Девочек с 5-6 лет готовят к роли хозяйки: их помощь используется при наведении порядка в доме, при приготовлении пищи, при заготовке продуктов впрок. На девочек возлагается забота о младших детях. Большое значение придается обучению шитью и рукоделию. В шестилетнем возрасте мать изготавливает и дарит дочери специальную коробку для рукоделия (йиныт) из бересты и пихтовой коры. В ней девочка сначала хранит своих кукол, а когда подрастет и начинает учиться шить, складывает все вещи необходимые для рукоделия: игольницу с иголками, наперсток, нитки, бисер, пуговицы, бусы, кусочки тканей, сухожилия для нитей, ножницы. Коробка «йиныт» сопровождает женщину всю жизнь (по мере изнашивания старые берестяные коробки заменяют новыми), а после смерти ее кладут в гроб. Мать и старшие сестры показывают девочке, как разминать шкурки животных, выкраивать их, нанизывать бисер, подбирать кусочки кожи для аппликаций.1
Первыми самостоятельными изделиями девочки бывают одежда для кукол, матерчатые игольницы, несложные украшения из бисера. В подростковом возрасте девочку учат выделывать оленьи шкуры, обрабатывать нити, шить одежду, изготовлять берестяную утварь. Работа с берестой начинается с изготовления не требующих сложной обработки сосудов для воды, кормушек для собак, затем – более сложных поделок.2 Девочка в семье обских угров с детства приучается разделывать рыбу, готовить пищу, делать запасы и сохранять их. Даже совсем маленькие девочки умеют правильно обращаться с острым ножом. Девочки не только присматриваются к женским занятиям, но принимают непосредственное участие в заготовках бересты, древесной коры, трав, ягод, дров, в изготовлении хозяйственной утвари и т.д. Взрослые делают из бересты посуду – девочки копируют, повторяя ее в миниатюре. Женщины готовят гигиенические пояса, запасают чип (тонкую древесную стружку) – дочери помогают. Бабушка, мать или старшая сестра учат девочек узнавать и рисовать орнаменты, а также использовать их в изготовлении хозяйственной утвари, одежды, обуви.3 Девочкам поясняют значение фрагментов орнамента, помогают отыскивать в них сходство с фигурами птиц и зверей, вспоминая при этом подходящую сказку, что облегчает работу и пробуждает фантазию ребенка. Угадывание животных, птиц и растений в орнаменте и украшение им собственных игрушек развивает у детей художественный вкус и побуждает к творчеству. Взрослые шьют орнаменты из замши, меха, сукна, ткани – девочки перенимают. Женщины украшают одежду бисерным плетением, вышивкой – девочки учатся и украшают этим одежду своих кукол. Мать или старшая сестра шьет мешочек для хранения рукодельных принадлежностей, используя орнамент – девочка копирует. Изготавливается коробка из бересты или пихтовой коры – девочки приобщаются и к этому, учатся методам нанесения орнамента процарапыванием или красками. В прошлом краски делали из природного сырья – лиственничной коры или краснотала.4
Хантыйские дети хорошо информированы об основных нормах взаимоотношений между родственниками их взаимных правах и обязанностях, обусловленных принадлежностью к той или иной экзогамной или внутрисемейной группе. Десятилетняя девочка может ответить на вопросы о родовой принадлежности ее самой, ее матери, отца и других близких родственников, хорошо знает родственную терминологию. Она знает, в присутствии каких родственников мать должна закрывать лицо, к кому нельзя обращаться по имени и т.д. С раннего возраста детей приобщают к родовым святыням. Как только ребенок начинает ходить, его берут на праздники, моления, к 5-6 годам он знает, как вести себя во время ритуалов. К 15-16 годам девушка уже сама шьет одежду, некоторую обувь, меховые сумки для отца и братьев. К 16-18 годам человек обретает физическую и социальную зрелость, становится полноправным членом общества, окончательно преодолевает детскую инакость. Женщине полагается совершить жертвоприношение после замужества и рождения первого ребенка, что знаменует ее переход в категорию взрослых женщин.5
Сыновей с 5-6-летнего возраста отец всюду берет с собой, знакомит их с хозяйством, промысловыми угодьями. Сначала мальчики наблюдают за действиями отца, слушают его объяснения, затем сами начинают выполнять посильные поручения: при ремонте и изготовлении лодок, нарт, упряжки подают инструменты, заготавливают необходимое сырье, во время летнего выпаса оленей разжигают и следят за дымокурами, ухаживают за оленями, на промысле разжигают костер, помогают ставить шалаши, учатся изготовлять и ставить ловушки. Уже к 8-9 годам мальчик самостоятельно рыбачит и проверяет силки, неплохо обращается с ножом и вырезает из дерева, самостоятельно запрягает оленя. С 10-12 лет ему разрешают пользоваться огнестрельным оружием и учат ухаживать за ружьем, стрелять в цель. Перед первой самостоятельной охотой обязательно устраивают проверку: подросток доказывает свою способность метко стрелять, ибо недопустимым считается оставлять раненого зверя на мучения. Одновременно с обучением промысловому искусству мальчика знакомят с правилами поведения в лесу, в том числе и нормами взаимоотношений между охотниками, отношениями с окружающей природой. 6 Воспитывая мальчиков ханты стремятся выработать в них смелость, находчивость, упорство. Иногда, если в семье не было взрослых мужчин, мальчики в меру своих сил заменяли их в охоте на пушных зверей и птиц.7 В детстве ребенка готовят к самостоятельной жизни в обществе, постепенно он постигает весь комплекс навыков хозяйственной деятельности, знаний об окружающем мире и обществе, устоявшихся норм поведения. Главные воспитатели ребенка – это мать, отец и ближайшие родственники. Именно в семье закладываются основы воспитания. До 4-5 лет дети находятся под опекой матери, хотя отцы охотно играют, разговаривают с маленьким ребенком, ласкают его. В дальнейшем все большую роль в жизни мальчика играет отец, а мать остается наставницей девочки. Большую заботу о детях проявляют бабушки, дедушки, тети, дяди со стороны отца и матери. Детский коллектив, в котором растет ребенок, также в основном состоит из родственников. На примерах из жизни своей семьи, рода, общины, дети усваивают основные знания, навыки, правила. С ранних лет начинается трудовое воспитание, которое осуществляется как через непосредственное наблюдение и участие детей в повседневной хозяйственной жизни, так и через игры, в которых они имитируют занятия взрослых. Личный пример родителей, их навыки имеют здесь первостепенное значение. Совсем маленьких детей уже учат помогать матери: они приносят дрова, убирают в доме, собирают и чистят ягоды.
Очень рано приучают детей почтительно относиться к старшим. Дети не должны обсуждать поступки взрослых, вмешиваться в их разговоры, обязаны беспрекословно выполнять их просьбы. Ребенку запрещается поднимать руку на взрослого даже в шутку, и дети верят, что в наказание за такой поступок у драчуна в будущем будут трястись руки, он не сможет стать хорошим охотником. В свою очередь и взрослые относятся к детям ласково. При обращении к ним используются ласковые прозвища, шутливые сравнения с медвежонком, росомахой. За усердие, хорошо выполненную работу дети всегда поощряются устной похвалой или одобрительным взглядом. В качестве поощрения детям дают пользоваться орудиями взрослых и всячески подчеркивают отношение к ним как ко взрослым. С самых малых лет в ребенке воспитывают самостоятельность, контроль за ним ненавязчив и незаметен. Следует подчеркнуть, что в воспитательном процессе отсутствуют грубые принудительные методы, физические наказания не приняты, за исключением, конечно, каких-то очень серьезных проступков. Наказывая ребенка, особенно маленького, ограничиваются неодобрительным взглядом, коротким выговором или объяснением, как надо было бы поступить в том или ином случае. Вместо длительных нравоучений при проступке могут напомнить какой-нибудь фольклорный сюжет. В целом фольклор является важным средством традиционного воспитания, посредством которого дети приобщаются к ценностям и традициям своего народа.
1 Ильина И.В., Мартынова Е.П. Ребенок в традиционной культуре юганских хантов. – М., 1997. с. 225
2 Ильина И.В., Мартынова Е.П. Ребенок в традиционной культуре юганских хантов. – М., 1997. с. 225-226
3 Кулемзин В.М. и др. Игры детей обско-угорских народов. СПб., 1999. с. 22-23
4 Тахтуева А.М. Игры и игрушки обских угров в традиционном воспитании детей. СПб., 1999. с.23
5 Ильина И.В., Мартынова Е.П. Ребенок в традиционной культуре юганских хантов. – М., 1997. с. 228-229
6 Ильина И.В., Мартынова Е.П. Ребенок в традиционной культуре юганских хантов. – М., 1997. с. 224-225
7 Традиционное воспитание детей у народов Сибири. Сборник статей. Под ред. Кон И.С., Такеаши Ч.М. Л., 1988. с.89