Освобождение дворянства и духовенства от государственной власти

Калининград 2011

Содержание

Освобождение дворянства

Освобождение духовенства

Список литературы

1. Освобождение дворянства

Освобождение дворянства происходило в несколько приемов и сопровождалось рецидивами крепостничества. Манифестом от 31 декабря 1736 г. Анна Иоанновна сократила срок обязательной службы с бессрочной до 25 лет, освободила одного из нескольких сыновей или братьев в семье от службы для управления имением, но с обязанностью учиться, чтобы быть годным в случае надобности к гражданской службе, установила возраст поступления на службу в 20 лет. Выходящие в отставку и остающиеся в своих поместьях дворяне обязаны были поставить определенное число рекрутов соответственно числу своих крепостных. Почти одновременно с этим в 1737 г. были усилены требования к дворянскому обучению. Отныне дворянство до поступления на службу 4 раза проходило освидетельствование (в 7, 12,16 и 20 лет), а во время трех последних смотров сдавало экзамены по чтению, письму, Закону Божьему, арифметике, геометрии, географии, истории и фортификации. При Анне Иоанновне возник обычай записывать недорослей в службу с малых лет, так что они, находясь дома, «проходили» службу в нижних чинах и к 20 годам — моменту поступления на действительную службу — являлись в полк прямо офицерами. Эти привилегии были дарованы дворянству в награду за освобождение императрицы от власти аристократии, вынудившей ее при воцарении отказаться от самодержавных прав.

Елизавета Петровна внесла дальнейшие послабления в служебные обязанности дворян и увеличила их вотчинные права из-за необходимости вознаградить гвардейцев-дворян за участие в дворцовом перевороте, приведшем ее на трон, и под влиянием их настойчивых требований. 18 февраля 1762 г. Петр III отчасти из-за страха перед дворянством, отчасти из-за угрозы дворцового переворота, а также руководствуясь государственными и династическими соображениями, издал Манифест о вольности дворянской, который освободил дворян от обязательной службы государству: все служащие к тому времени могли по собственному усмотрению оставаться на службе или уйти в отставку (исключение делалось лишь для военных на время кампаний). Неслужащий дворянин получал даже право ехать за границу и служить там. Обязанность обучения, впрочем, оставалась, но и она была выражена в виде повелительного совета: «...чтобы никто не дерзал без обучения науке детей своих воспитывать». Интересна мотивировка отмены обязательной службы. Обязательная служба, по словам Манифеста, сделала свое дело: она дала государству много сведущих и полезных людей, истребила в дворянской среде «грубость и невежество», воспитала благородные мысли, вследствие этого необходимость принуждать дворян к службе отпала. Манифест вызвал сильное движение дворян в отставку. По иронии судьбы Манифест о вольности дворянской не спас жизнь Петру III.

Екатерина II после продолжительных колебаний, убедившись, что дворянская вольность не подрывает основ общественного порядка, не только подтвердила Манифест Петра III, но и увеличила личные права дворян в Жалованной грамоте дворянству в 1785 г. Екатерина колебалась тогда, когда положение ее как императрицы было не слишком устойчивым, а расширила дворянские привилегии тогда, когда оно стало прочным. Это показывает, что она не только считалась с дворянскими требованиями, но и принимала во внимание также государственные потребности.

Жалованная грамота дворянству подтвердила на вечные времена «вольность и свободу»: 1)отменила обязательную службу и предоставила право поступать на службу союзных европейских держав; следует иметь в виду, что в 20-й статье содержалась существенная оговорка: «Во всякое таковое российскому самодержавию нужное время, когда служба дворянства общему добру нужна и надобна, тогда всякий благородный дворянин обязан по первому призыву от самодержавной власти не щадить ни труда, ни самого живота для службы государственной»; 2) даровала особые привилегии при поступлении на военную или гражданскую службу и при чинопроизводстве; 3) разрешила выезжать за границу для обучения; 4) освободила от личных налогов и повинностей; 5) освободила от телесных наказаний; 6) гарантировала неприкосновенность дворянского достоинства (имелось в виду, что только по суду и при императорской конфирмации этого решения возможно было лишить человека дворянства, имущества и жизни); 7) закрепила за дворянством монопольное право владеть землей и крепостными (правда, те из недворян, кто уже владел землей и крепостными, этого права не лишались). Жалованная грамота вполне удовлетворила дворянство, так как соответствовала его взглядам на вольность и свободу. Интересно отметить, что эти взгляды во многом напоминали крестьянское представление о вольности как свободе от всяких обязанностей перед государством. Кроме вольности дворянство получило право создавать в каждом уезде и губернии дворянские общества и регулярно проводить дворянские собрания, а также иметь особый суд, состоявший исключительно из дворян. Полноправными членами дворянских корпораций могли быть только потомственные дворяне, состоявшие на государственной службе и имевшие офицерский чин. Напомним, что корпоративные права в несколько меньшем объеме были пожалованы дворянству еще в 1775 г.

Император Павел I в 1797 г., сразу по восшествии на престол, отменил некоторые принципиальные пункты Жалованной грамоты дворянству, в частности восстановил обязательную службу. Но при следующем императоре, Александре I, в 1801 г. Жалованная грамота вновь обрела силу, теперь уже окончательно.

Освободившись от государственного крепостного права, дворянство еще долгое время продолжало чувствовать себя перед самодержавием подчинен но, несамостоятельно. «Здесь, собственно, нет того, что называют джентльменом; каждый измеряет свое достоинство мерой царской милости», — считала, например, Е.Р. Дашкова. Это происходило, с одной стороны, как бы по социальной инерции, с другой — вследствие того, что фактически дворянство продолжало находиться в сильнейшей зависимости от верховной власти. Для многих дворян государственная служба оказывалась необходимой по причине материальных трудностей (ибо огромное большинство дворян было бедно и существовало только на жалованье), для немногих — в силу честолюбия. Но служащий дворянин не мог ни чувствовать, ни вести себя независимо, как неслужащий английский джентльмен. Неслужилое дворянство также нуждалось в благодеяниях монарха, поскольку оно постоянно испытывало финансовые трудности: к 1861 г. две трети дворянских имений были заложены в казенных кредитных учреждениях, и добрая воля монарха (уплата долга, отсрочка его уплаты, какое-нибудь пожалование или льгота) могла спасти помещика от продажи имения с молотка. В большом и малом дворянство чувствовало твердую руку верховной власти. Император мог разрешать или запрещать выезд за границу, устанавливать полицейский надзор за нелояльным дворянином, коронная администрация контролировала отношения помещиков с крепостными и могла привлечь дворянина к ответственности за превышение власти. Особенно много подобных ограничений было введено в царствование Николая I. Например, в 1831 г. император запретил молодым людям младше 18 лет выезд за границу с целью обучения. В 1834 г. дворянам было запрещено пребывать за границей более 5 лет, а в 1851 г. — более 3 лет. Тогда же для стеснения заграничных путешествий была введена огромная плата за заграничный паспорт, равная годовому жалованью среднего чиновника. Дворянин, желавший поступить на службу, должен был обязательно начинать ее в провинции. На губернаторов в 1837 г. была возложена обязанность надзирать за вновь поступающими на службу и каждые полгода доносить императору об их поведении.

То, что русские императоры и после дарования дворянству вольности не потеряли полностью власти над ним, дало основание некоторым современникам и вслед за ними исследователям полагать, что освобождение дворянства было фиктивным. «Я смотрю на каждого русского плантатора как на железное звено в огромной цепи, оковывающей это царство, — писала в начале XIX в. Е.Р. Дашкова, — и когда я встречаюсь с ними в обществе, невольно думаю, что они сами крепостные люди деспота». М.М. Сперанский в либеральное царствование Александра I утверждал, что нет разницы «между отношениями крепостных к их помещикам и отношениями дворян- помещиков к самодержавному государю». Историк права В.И. Сергеевич подводил под эту точку зрения теоретическую базу, доказывая, что «патримониально-патриархальный характер самодержавия» не был исчерпан даже во второй половине XIX в. Эти утверждения не согласуются с фактами. Дворянство в начале XIX в. и юридически, и фактически освободилось от государственной крепостной зависимости и имело весь набор личных прав, свойственных свободному человеку, хотя и не имело политических прав в современном смысле этого понятия, а русская государственность еще при Петре I утратила свой патриархальный характер. В данном случае пережитки умерших структур и явлений принимаются за свидетельства их жизнеспособности.

Те немногие из дворян, которые тяготились пережитками крепостного состояния и отсутствием политических свобод, пытались обрести их либо путем бунта, как декабристы, либо путем бегства на Запад, как А.И. Герцен, Н.П. Огарев, М.А. Бакунин и др. Одним из таких людей был В.С. Печерин. Дворянин, получивший хорошее образование в Петербургском и Берлинском университетах, в 1836 г. в 29-летнем возрасте бросил все в России — профессорскую кафедру, обещавшую ему достаточно высокий социальный статус, материальный достаток, свое поместье и т. п. — и бежал на Запад. «Я потерял все, чем человек дорожит в жизни: отечество, семейство, состояние, гражданские права, положение в обществе — все, все! Но зато я сохранил достоинство человека и независимость духа».

Что же не устраивало Печерина в России? Отсутствие свободы вероисповедания, слова, печати, возможности свободно ездить за границу и участвовать в политической жизни, нежелание служить в русском университете в качестве профессора- чиновника. Эти высокие требования европейски образованного и мыслящего человека не могли быть удовлетворены в России, но это вовсе не означало, что дворяне остались холопами императора.

Формальное освобождение дворян от государственного крепостного права, несмотря на длительное сохранение его пережитков, повлекло за собой реальное освобождение; провозглашенные в Жалованной грамоте права со временем не превращались в фикцию, а, наоборот, входили в привычку и обычай. Петр I пытал и казнил заговорщиков тысячами, взяточников — десятками, невзирая на чины, титулы и богатство, часто без суда, по личному усмотрению. Отрицательного отзыва о царе или его правлении, фантазии на тему заговора, помыслов или желания на устранение монарха от власти, любовной интриги с царицей было достаточно для казни. Со времени Екатерины II это стало невозможно. Выступление декабристов 1825 г. закончилось тем, что после шестимесячного следствия и суда 289 человек из дворян получили различные наказания, из них казнены 5. Среди солдат за участие в восстании был приговорен к телесному наказанию 201 человек, а 4 тысячи были отправлены в действующую армию на Кавказ.

«Ужасно!» — думали современники. Но вот финал неудачного восстания стрельцов в 1698 г.: казнено 1166 человек, при этом сам Петр I рубил головы заговорщикам, среди которых были и дворяне. При Николае I, который стремился подражать первому российскому императору, расправиться подобным образом с дворянами и недворянами было уже невозможно.

Освобождение дворянства проходило параллельно с развитием частновладельческих прав на земли и крепостных. К началу XVIII в. бóльшая часть дворянства владела ими на правах поместной собственности, обусловленной службой, с большими ограничениями в правах распоряжения. Петр I придал поместьям гражданско-юридический статус вотчин по политическим соображениям. Дело в том, что одновременно с этим он ввел неизвестный в России порядок единонаследия, который дворянству не нравился. Чтобы ослабить недовольство и примирить дворян с новым порядком, царь и увеличил их имущественные права, подняв поместное право до вотчинного. Это было также компенсацией за усилившуюся в его царствование службу и наградой за победу в русско -шведской войне. Но при Анне Иоанновне дворянство добилось отмены единонаследия, сохранив вотчинные права на свое имущество. Похожая история произошла с крепостными крестьянами. До первой ревизии в 1719 г. права дворян на крестьян и их труд были ограничены. Но кроме крестьян у дворянства были холопы, составлявшие около 10% от числа крестьян. Социальный статус всех разрядов холопов был ниже крестьянского, а юридическое положение некоторых категорий холопов было тождественно положению раба. Холопы не платили государственных налогов, что было выгодно их владельцам. Петр I в целях увеличения числа налогоплательщиков заставил холопов, а фактически их владельцев платить налоги. Но этот удар для помещиков был смягчен тем, что в юридическом отношении крестьяне были уравнены с холопами. Потеряв в одном, дворянство с лихвой выиграло в другом: как помещики они расширили свои права над крепостными, почти превратив их в свою крещеную собственность.

В дальнейшем, вплоть до 1785 г., дворянство расширяло свои права на землю, крепостных и все прочее движимое и недвижимое имущество. При Екатерине II, в течение 1760—1780-х гг., все ограничения на право дворянства на частную собственность были упразднены, за одним исключением — за государством было удержано право экспроприации частной собственности для государственных потребностей в исключительных случаях и при условии компенсации. Этим правом государство не злоупотребляло, но иногда пользовалось, например в 1861 г., когда вопреки желанию большинства помещиков принудительно выкупило у них землю для крестьянства. В Жало ванной грамоте дворянству 1785 г. право на частную собственность для дворянства было торжественно подтверждено, и нужно сказать, что в дальнейшем оно не нарушалось. Таким образом, дворянство получило вольность одновременно с правом на частную собственность и с правом полной собственности на свое имущество. Интересно отметить, что до середины XVIII в. в русском законодательстве отсутствовали абстрактные понятия «собственность, недвижимая и движимая собственность». Только при Екатерине они были введены в законы.

Почему дворянство получило личную свободу первым и какие факторы этому способствовали? Дворянство долго и упорно боролось за свое освобождение и пользовалось каждым удобным случаем, чтобы вырвать у самодержавия привилегии. Верховная власть шла на уступки неохотно, постепенно, нередко в моменты слабости, после дворцовых переворотов. Пожалуй, только Екатерина при издании Грамоты принимала во внимание государственные интересы: пыталась в меру возможности превратить Россию в правомерное сословное государство, основанное на власти закона, и, преследуя эту цель, даровала не только дворянству, но и купечеству личные права жалованными грамотами. Она хотела это сделать и для государственных крестьян, но, уступая возражениям своих советников и опасаясь, что помещичьи крестьяне могут потребовать и для себя жалованной грамоты, отступила от своего намерения.

Освобождению дворянства чрезвычайно способствовало приобретение им права частной собственности на свои имения. После того как оно получило землю и крепостных в свою собственность, оно, естественно, захотело освободиться от обязательной службы и всех ограничений, которые она накладывала, сохранив при этом все права. Дворяне преуспели и в этом в значительной степени потому, что их сословные интересы совпадали с интересами верховной власти.

Значение западноевропейского влияния в деле освобождения дворянства было велико, хотя и меньшим, чем при освобождении других состояний. Уже при Петре I приобщение к новой западной культуре стало социальным признаком дворянства, во всяком случае его высшего слоя, что имело серьезные социальные последствия. Новая культура отрывала дворянство от остального населения, проведя резкую и зримую культурную грань между податными, или «подлыми», и «благородными» людьми. Известный историк XVIII в. князь М.М. Щербатов имел все основания писать в 1787 г.: «Во - истину могу я сказать, что если, вступя позже других народов в путь просвещения, нам ничего не оставалось более, как благоразумно последовать стезям прежде просвещенных народов; мы подлинно в людкости (приличиях, пристойности, во внешности. — Б.М.) и в некоторых других вещах удивительные имели успехи и исполинскими шагами шествовали к поправлению наших внешностей».

Это обстоятельство послужило важным фактором для роста дворянского самосознания, а «участие в дворцовых переворотах воспитало в дворянстве сословный дух и сознание своей силы».

Дворянство более не могло мириться с тем, что «благородные» вместе с «подлыми» одинаково должны служить государству. Освобождение от обязательной службы стало для дворянства вопросом чести.

Свидетельство вышесказанному находим в главе «О дворянах и их пре имуществах» проекта нового Уложения, подготовленного дворянством в 1757—1762 гг., и в дворянских наказах в Комиссию для составления нового Уложения 1767 г. И в проекте, и в наказах мы встречаем четко выраженную идею «дворянского корпуса» как особого благородного, обособленного от «подлых» классов сословия, которое заслужило привилегии долгой и верной службой государству. Именно эта идея была реализована в Жалованной грамоте дворянству. То, что дворяне видели в других европейских странах готовую модель «благородного» сословия, разумеется, ускорило созревание в массовом дворянском сознании идеи о необходимости эмансипации.

2. Освобождение духовенства

Освобождение духовенства от крепостной зависимости началось почти одновременно с дворянством, но происходило медленнее. Уже при Петре I сначала священники и дьяконы, состоявшие в штате, и их дети, а затем и штатные причетники (после того как Синоду в 17 22 г. удалось отстоять и х принадлежность к духовному званию) были освобождены, как и дворянство, от подушной подати и рекрутской повинности, что в то время считалось важнейшими признаками социальной привилегированности. К середине XVIII в. духовенство освобождается от всех натуральных повинностей (пожарной, караульной, постойной и т. п.). В 1764 г. с клириков был отменен оброк, или «епископское тягло». В 1767 г. Синод запретил духовному начальству употреблять телесные наказания по отношению к священникам, в 1771 г. запрещение распространилось на дьяконов, в 1811 г. — на монахов. От телесных наказаний по приговорам светских судов священники и дьяконы были избавлены в 1801 г., их жены и вдовы — в 1808 г., их дети — в 1835 г. Церковнослужители (дьячки, пономари и другие второстепенные служители культа) и их дети были освобождены от телесных наказаний по духовному и светскому суду лишь в 1862 г. В 1797 г. Павел I пожаловал монахам и священникам право получать все ордена, кроме Св. Станислава, что открыло путь к получению потомственного дворянства по ордену и, следовательно, к приобретению имения с крепостными. В 1849 г. духовенству была предоставлена свобода от обязательного обучения.

Таким образом, к концу XVIII в. белое духовенство избавилось от всех признаков «подлого» состояния, кроме телесного наказания для церковнослужителей, и освободилось от государственного и корпоративного крепостничества. По своим правам в начале XIX в. священников и дьяконов можно сравнить с личными дворянами, свидетельством чего может служить тот факт, что их вдовы пользовались правами личного дворянства.

Освобождению духовенства в решающей степени способствовало то, что с начала XVIII в. правительство стало смотреть на духовных лиц как на свою социальную и идеологическую опору в обществе, призванную распространять идеи самодержавия и православия. Но для того чтобы духовенство могло справиться с этой задачей, необходимо было дать ему образование, упорядочить его службу, поднять социальный престиж, словом, превратить в привилегированное сословие. Эта идея была симпатична духовенству. Правительство и Синод вместе с иерархами в течение XVIII в. совместными усилиями провели это намерение в жизнь и дали белому духовенству личные права, привилегии и образование. О правах уже было сказано. Что касается образования, то в начале XVIII в. среди духовенства вообще не было лиц со специальным духовным образованием из -за отсутствия духовных школ, в начале XIX в. до трети священников имели полное семинарское образование, к 1860 г.— 83%. Однако духовенство оставалось уязвимым в материальном отношении: его благосостояние сильно отставало от его потребностей и не соответствовало его образованию и привилегированному социальному статусу. Это обстоятельство травмировало духовенство и препятствовало ему в полной мере воспользоваться теми благами, которые теоретически давали личные права.

Освобождение приходского духовенства проходило параллельно с развитием его прав на собственность. Церковные здания вместе с церковным инвентарем и предметами культа всегда принадлежали приходу, а не причту. Дома, в которых проживали духовные лица, могли принадлежать либо общине, либо духовенству в зависимости от того, на чей счет они были по строены. Земля, на которой дома располагались (дворовые места), к началу XVIII в. в городах принадлежала посадской общине (при верховном праве собственности государя), а в деревнях — помещику, государству или сельской общине в зависимости от того, на чьей земле находилась церковь. В 1700 г. городские дворовые места были признаны собственностью духовных лиц, проживавших на них. Полное и окончательное юридическое признание дворовых мест частной собственностью духовенства завершилось в 1785 г.

Судьба дворовых мест в сельской местности была иной: до 1860-х гг. они оставались в собственности тех юридических лиц, на чьей земле находилась церковь. По распоряжению правительства сельское духовенство вместо фиксированного жалованья, которого оно добивалось, получило землю (от 33 до 99 десятин на причт) от собственника той земли, на которой находилась церковь. Но эта земля отдавалась причту во владение и при условии исполнения церковной службы. В силу этого городское духовенство могло совершать сделки со своей землей, а сельское — нет. В 1804 г. закон признал за духовными лицами право приобретать в собственность земли, но без крепостных. Следовательно, только с этого времени и сельское духовенство получило право на земельную собственность. Однако из-за бедности оно не могло сколько-нибудь широко воспользоваться этим правом. Лишь в 1860-е гг. дворовые места сельского духовенства перешли в его частную собственность, хотя причтовая земля за ним не осталась, а перешла в собственность сельской общины. Одновременно с этим оно получило полное право приобретать и отчуждать недвижимое и движимое имущество (землю, дома и пр.). В течение 1700—1917 гг. духовенство не имело права заниматься какой - либо предпринимательской деятельностью и владеть фабриками, заводами и другими средствами производства. Длительное ограничение прав на недвижимую собственность, отсутствие сколько-нибудь значительной собственности в любых ее видах служили важным фактором бедности приходского духовенства и порождали его зависимость от государства даже после его эмансипации.

Если имущественные права белого духовенства все же понемногу расширялись, то черное духовенство их постепенно утрачивало. До XVIII в. церкви в лице патриарха, епископов и монастырей принадлежали наиболее полные права собственности на треть всей земли и крепостных в стране, а также на огромное количество другой недвижимой и движимой собственности. Субъектом прав на церковные имущества не являлась церковь как цельное учреждение или духовенство как сословие. Каждым в отдельности имуществом владели и распоряжались те или иные церковные учреждения — епископии, монастыри и отдельные соборные церкви (главным образом находившиеся в Московском Кремле). Права церкви на собственность фактически приближались к правам государства, хотя закон никогда не давал на это санкции. Достаточно сказать, что церковные учреждения раздавали земли своим служилым людям на вотчинном или поместном праве и что церковные имущества отчуждались всеми способами. В государственном и общественном сознании постепенно умирала мысль о зависимости прав собственности церкви от государства и о том, что все имущества перешли к церкви с помощью авторитаризации государства.

Петр I вспомнил об этом. В 1701 г. по его распоряжению управление церковными имениями из рук церкви перешло в специально созданное для этого государственное учреждение — Монастырский приказ, который стал выдавать церковным учреждениям определенное содержание. Церковное имущество было как бы взято в опеку. С учреждением Синода в 1721 г. оно было передано ему как государственному учреждению. Но церковь интерпретировала это как возвращение управления имениями ей, церкви, поскольку Синод являлся до некоторой степени самостоятельным органом церковного управления. При Петре I это не представляло опасности для государства, но после его смерти Екатерина I в 1726 г. поспешила передать управление церковным имуществом вновь созданному государственному учреждению — Коллегии экономии. Елизавета Петровна, благоволившая церкви, по ходатайству Синода возвращает ему управление имениями. Но теперь субъектом права на них сделалась церковь как институт, как цельное учреждение, что облегчило путь к последующей полной секуляризации церковных имений. Петр III — протестант по происхождению, принявший православие по необходимости, презиравший русскую церковь, издал в 1762 г. указ о секуляризации церковных имений. Екатерина II в 1764 г. завершила секуляризацию, исполнив заветную мечту дворянства. Так длительная борьба за церковные имущества закончилась полной победой государства.

Потеряв собственность, церковь попала в зависимость от государства и вынуждена была проявлять в отношении к нему гораздо больше лояльности, чем ей того хотелось. Иначе сложилось дело в Западной Европе. В католических странах Европы церковь отстояла свое имущество перед натиском государства, что помогло ей сохранить большую автономию в государстве сравнительно с православной русской церковью.

россия дворянство духовенство вольность право

Список использованной литературы

Миронов Б.Н. - Социальная история России периода империи (XVIII—начало XX в.) В 2 Т. – 2003. Т 1.