Правление царя Романова Фёдора Алексеевича

Размещено на http://www.

Российский Государственный Социальный Университет

РЕФЕРАТ

ПО ДИСЦИПЛИНЕ: «ИСТОРИЯ»

на тему: «Романов Фёдор Алексеевич»

Выполнила студентка

1 курса заочного отделения СРБ-3

Факультет социальной работы, педагогики и ювенологии

Резюкова С.А.

Москва 2011

План

Введение

Наследник и наследство

Пусть Дума – думает

Тайна крепости Чигирин

И меломан, и плотник

Ближний круг

Любовь и смерть

Список литературы

Введение

В истории царю Фёдору не повезло. Он умер, не дожив месяца до 21 года, и пробыл на московском престоле всего 6 лет. Его правление пришлось на время между двумя великими царствованиями: отца Алексея Михайловича и младшего брата Петра, личности которых затмили Фёдора. Поэтому и рассматривали историки его время или как продолжение политики "Тишайшего" Алексея, или как прелюдию к правлению великого Петра. Между тем Фёдор Алексеевич был личностью незаурядной и оставил в истории пусть не яркий, но всё же значительный след.

«Царь Федор Алексеевич? А разве был такой?» – удивляются многие, впервые услышав об этом государе из рода Романовых. Действительно, свершения Петра I совершенно заслонили шестилетнее правление его старшего брата. А ведь этот последний московский царь начал многое из того, что затем осуществил первый российский император.

Отчего же Федор Алексеевич почти забыт? Почему сами Романовы вспоминали его редко и нехотя?

Федор III родился в семье Алексея Михайловича Романова и Марии Ильиничны Милославской 30 мая 1661 года.

В годы правления Алексея Михайловича властные функции постепенно концентрировались в руках царя. Он внедрял новые принципы в деятельность государственного аппарата и пытался подчинить светской власти власть церковную.

Семья Алексея Михайловича была инициатором многообразных нововведений в русскую жизнь. Под влиянием "латинства" в мироощущение царя и его детей проникали различные западные веяния.

В обиходе появилась западная светская литература, возник первый русский театр, а царских детей воспитывал виднейший "латинист" Симеон Полоцкий. Высочайшее семейство стало пользоваться западными новинками - светским платьем на польский манер, голландскими и английскими комнатными часами, имеющими иной счет времени, нежели древнерусские часы.

Отношения в царском семействе были очень непросты. Связано это было с враждой, возникшей между родственниками двух жен Алексея Михайловича.В1648 году первой его женой стала Мария Ильинична Милославская (ум. в 1669 г.), в браке с которой у царя было 13 детей, в том числе будущие цари Федор III Алексеевич, Иван V Алексеевич и правительница Софья Алексеевна.

Все пять сыновей Алексея Михайловича, рожденные ему первой женой, были люди слабые и болезненные. Трое умерло еще при жизни отца, а младший, Иван, к слабости физической присоединял умственную недоразвитость.

В 1671 году Алексей Михайлович женился вторично на Наталье Кирилловне Нарышкиной. В этом браке родилось трое детей, в том числе будущий император Петр I Алексеевич.

Традиционно каждый брак царя приводил к возвышению родственников жены. Конечно, Милославские были недовольны укреплением при дворе Нарышкиных.

За время царствования Алексея Михайловича не раз возникал вопрос о наследовании престола. В 16 лет умер царевич Алексей Алексеевич. Второму царскому сыну Федору было тогда 9 лет, и он не отличался крепким здоровьем. Федор страдал сильной цингой, с трудом мог ходить, опираясь на палку, и большую часть времени вынужден был проводить во дворце.

1. Наследник и наследство

Под утро 30 января 1676 года м скончался тихо, словно подтвердив свое прозвание Тишайший. В хоромы царевича Федора пришли ближние бояре, думные люди и объявили: «Алексей Михайлович всея Великия и Малыя и Белыя России самодержец, оставя царство земное, преселися в вечные обители». Царевич хворал, у него опухли ноги, да тут еще такое потрясение. Но его подхватили под руки, повели в Грановитую палату и усадили на трон. Придворные тотчас начали присягать новому царю, вслед за кремлевскими обитателями появились московские дворяне и военные.

Еще два года назад царевич был «объявлен» церкви, двору и народу как наследник престола, и все-таки смерть отца и его воцарение оказались нежданными, а присяга близ неостывшего тела прежнего царя – неприлично скорой. На то имелись веские причины. Покойный государь был женат дважды. От первой жены, Марии Милославской, родились трое сыновей – Алексей, Федор и Иван, да еще шесть дочерей, в их числе и Софья. После смерти супруги, уже в преклонных годах, Алексей Михайлович женился на Наталье Нарышкиной, и в этом браке родились Петр и Наталья. К несчастью, все мальчики от первого брака страдали наследственной болезнью, похожей на цингу или авитаминоз, все трое прожили недолго, а младший, Иван, был к тому же слабоумен. Зато сын от второго брака, Петруша, здоровый и подвижный мальчик, как говорили, «не ходил, а бегал». У знатных родичей Нарышкиных был формальный повод оттеснить законного наследника под предлогом его болезненности и попытаться посадить на престол десятилетнего Петра. Такое развитие событий было маловероятно, никто не хотел новой смуты, и все-таки партия Милославских решила не тянуть с присягой.

На похоронах отца Федора Алексеевича несли на носилках. Но в этом тщедушном теле был заключен неукротимый дух. Федор поддавался болезни только в дни тяжелых приступов, в остальное время был чрезвычайно деятелен. Сызмальства он любил верховую езду, охоту с ловчими птицами, великолепно стрелял из лука, увлекался подвижной игрой, наподобие современного тенниса. У него первого появилась маленький потешный отряд с игрушечным оружием, изготовленным лучшими мастерами Оружейной палаты.

С другой стороны, Федор Алексеевич был по-европейски образованным и развитым юношей. Первую книгу с картинками ему подарили в возрасте двух лет, и с тех пор книги стали его постоянными спутниками. Личная библиотека Федора Алексеевича насчитывала двести с лишним томов – по тем временам богатейшее собрание. Его учителем был Симеон Полоцкий – выдающийся церковный деятель, философ и поэт. Неудивительно, что его ученик «весьма изрядные вирши складывал», ценил живопись и музыку (даже сам сочинил песнопение «Достойно есть», которое и сегодня часто исполняется), знал польский язык и латынь.

Это был, если угодно, человек эпохи Возрождения, как это ни странно звучит. Европа уже стояла на пороге Нового Времени, но в России, с учетом ее постоянного отставания и в связи с последствиями Смуты, еще больше затормозившей ее развитие, XVII век был лишь поздним Средневековьем. А Федор Алексеевич, как мы увидим, уже впитывал «просвещенья дух».

Дальнейшие события показали, что юноша, почти мальчик, думал о предстоящем царствовании загодя. Потому что уже в торжественный чин венчания на царство он внес существенные изменения. Раньше русские цари обосновывали свое право на власть прежде всего на законе родства и наследования престола. Теперь же объявлялось, что царь принимает высшую власть, во-первых, по церковному закону, во-вторых, как единственный в мире православный государь, и только в последнюю очередь – «по обычаю древних царей и великих князей российских».

Сразу вопрос: насколько самостоятельным был Федор Алексеевич в своих поступках, не стоял ли кто за его спиной? Разумеется, у него были умные советники, толковые исполнители, но руководил всей работой он сам, был инициатором реформ, активным участником разработки проектов и важнейших документов. Кстати, некоторые из «сотрудников» старшего брата перешли «по наследству» к реформатору Петру.

Так шестнадцатилетний без двух месяцев царь Федор II Алексеевич начал править Россией. Завидное ли это было наследство? Россия при Алексее Михайловиче стала самым обширным государством Европы, притом ее границы непрерывно продвигались на восток и на юг. Но была мало заселена, бедна, неразвита, налогов собиралось мало, государство постоянно нуждалось в деньгах. Правительства в европейском понимании практически не было: слишком много ведомств (приказов) с нечеткими функциями и своеволие Боярской думы. Слабая организация войска и, как бы теперь сказали, силовых структур. Хилая законодательная система. Суд отнюдь не скорый и правый. И, куда ни пойди, всюду поборы и произвол.

Прежнего царя, Алексея Михайловича, называли Тишайшим, но его правление было совсем не тихим: две войны, шведская и русско-польская, растянувшаяся с перерывами на тринадцать лет, церковный раскол, восстание Степана Разина и Медный бунт. И это еще не весь список потрясений «тихого» правления. Объединение с Украиной стало поистине «беспокойным хозяйством» для Москвы, а главное, осложнило и без того напряженные отношения с Польшей, Турцией и Крымом.

2. Пусть Дума – думает

Смена власти всегда связана с устранением бывших приближенных и возвышением новых. С воцарением Федора Алексеевича родственники его матери, Милославские и иже с ними, требовали расправы над фактическим главой правительства при покойном государе – боярином Артамоном Матвеевым – и удаления от двора царицы-вдовы и ее детей. В отношении Матвеева молодой царь, что называется, прогнулся. Но Федор Алексеевич все же не пошел на крайние меры, ограничился ссылкой с конфискацией (одно поместье оставил боярину на пропитание). А по отношению к мачехе и единокровным брату и сестре – уперся. Они продолжали жить в Кремле, в царском дворце. Петруша так вовсе был любимцем Федора Алексеевича, к тому же его крестником. Это старший брат приобщил будущего императора к военным играм, учил стрелять из лука, подарил ему целую игровую комнату с походным шатром, игрушечной лошадкой, полковым барабаном и игрушечным оружием. Когда позднее Милославские опять стали требовать отселения Натальи Кирилловны с детьми из дворца, Федор Алексеевич подумал-подумал – и построил для себя новые хоромы.

Однако с чего-то надо было начинать перемены. О Боярской думе мы знаем в основном из исторических романов. В них бояре представлены карикатурными старцами, дерущимися из-за того, кому сидеть ближе к царю, а также отчаянно сопротивляющимися всему новому и прогрессивному. Но бояре в Думе были разные: одни радели о пользе государству, другие пеклись о собственной. Бояре были высшими заседателями, но, кроме них, в Думе заседали «думные дьяки» – фактические руководители приказов (формально во главе приказов стояли бояре). Именно эти «думцы» лучше других знали положение дел, и в их суждениях не было личной корысти.

Юный царь нашел оригинальное решение – он резко, на треть, увеличил количество заседателей в Думе. Новые думцы не входили в группировки, к тому же Дума стала постоянно действующим органом: «Боярам, и окольничим, и думным людям, съезжаться в Верх в первом часу (с рассветом) и сидеть за делами», – приказал юный царь. Он назначил рабочие часы и для приказов, и для судов. В ту пору русские люди обычно отдыхали после обеда, поэтому рабочий день делился на две части: «со свету» до обеда пять часов и столько же дотемна.

Затем царь принялся за реорганизацию приказов. Численность дьяков, подъячих, писарей и других служащих царь увеличил, чтобы справиться с бумажной волокитой. Установил сроки принятия решения по всем делам, а в затруднительных случаях повелел передавать дела в Думу либо ему лично. Над всеми приказами он возвысил Расправную палату (Расправную не в смысле расправы, а в смысле – справляться с важными делами). Чтобы укрепить авторитет руководителей, Федор Алексеевич разрешил судьям и думным дьякам незнатного происхождения именоваться полным именем с отчеством: неслыханная честь. Но и ответственность начальства была повышена: руководителям приказов запрещалось подписывать бумаги совместно с товарищами (заместителями), а только единолично; запрещалось рассматривать дела родственных и близких.

Собственно, с этих пор мы можем считать, что в России появилось правительство. Но те же порядки Федор Алексеевич распространил на суды. Срок рассмотрения дел он ограничил – 100 дней (сейчас бы так!). В случае превышения требовал дело к себе, а на судью налагался штраф. Наказания стали гуманнее: царь отменил «членовредительные», вроде отсечения руки за воровство, и заменил их ссылкой в Сибирь. Причем запретил ссылать детей (раньше было и такое). Повелел также улучшить содержание в тюрьмах и выпускать отбывших наказание без необходимых прежде залогов или поручительств.

Государство, как общеизвестно, получает деньги в виде налогов, которые в XVII веке назывались «тягло». Прямых и косвенных налогов взималось множество, система была путаной. Федор Алексеевич провел перепись по всей стране, четко определил, кто и какое должен нести тягло. Затем он ввел, так сказать, единый налог – «стрелецкие деньги и хлеб». Деньги шли в основном на военные нужды, а хлеб свозился в казенные житницы. Для хлебного сбора были введены стандартные медные меры с гербом, поэтому их называли «орл_ные». Все остальные налоги были упразднены, прежние недоимки прощены, но и установлены впредь строгие наказания для неплательщиков. В указах о налогах царь не только повелевал, но и разъяснял, почему это выгодно населению, «чтобы богатые и полные люди перед бедными в льготе, а бедные перед богатыми в тягости не были».

Реформировал и местное управление. По его указам вся власть на местах сосредоточилась в руках городских воевод, великое множество руководящих должностей-«кормушек» было отменено. Только в одном воеводы были серьезно ограничены: теперь они не имели касательства к государственной казне.

3. Тайна крепости Чигирин

Армия России была если не самой мощной в Европе, то одной из сильнейших. Но постоянно боеспособных частей насчитывалось немного. Стрельцы, дворянская конница, поместное войско, да теперь еще украинские казаки – все эти части формировались, жили и служили сообразно старым уставам и древнему укладу. Мешал разнобой в численном составе формирований, в наименовании командиров. От этого происходила путаница в чинах. Правда, еще при первом Романове, Михаиле Федоровиче, появились в русской армии «полки иноземного строя», организованные по европейскому образцу, под командованием иностранных офицеров. При Федоре Алексеевиче такие пехотные полки, драгуны и рейтары (тяжелая кавалерия в кирасах и шлемах) уже составляли внушительную часть войска. Еще его отцу начинал служить славный полковник, а затем генерал Патрик Гордон, первый воинский учитель Петра, при нем приехал на службу в Россию безвестный швейцарец Франц Лефорт, ставший любимцем будущего императора.

Царь избавился от частей, набиравшихся на временной основе, и вернул таких служивых к сохе – пусть лучше тягло несут. В пограничных областях он организовал военные округа со своими штабами – приказными избами. Все регулярные части отныне подразделялись на тысячные полки, все командиры и офицеры носили общевойсковые звания. Наконец, Федор Алексеевич создал гвардию – так называемые «выборные солдаты» стояли лагерем на окраине Москвы в Бутырках.

Командирами разного уровня служили, конечно, дворяне. Государство платило дворянам за службу поместьями, их еще называли окладами. «Сидеть на окладе» значило как раз служить на действительной. Если сын дворянина шел служить вослед отцу, то право семьи на поместье подтверждалось. Наследственной собственностью дворянские поместья стали позже, а вот крестьяне уже были крепостными, правда, пока еще с правом перехода в другие поместья. Государство платило служивым деньги только в походах – считалось, что в это время они не могут вести хозяйство. Федор Алексеевич, как впоследствии и Петр, хотел, чтобы все дворяне служили. Царским указом предписывалось всех дворян записывать в полковую службу, затем и дума «приговорила», что семьи уклоняющихся лишатся поместий.

Но для полного привлечения дворянского сословия на службу требовалось много земли. Федор Алексеевич решил взять эти земли за южной границей, в так называемом «Диком поле», откуда исстари ждали набегов степняков-кочевников и крымцев. Царь решительно перенес линию пограничных укреплений далеко на юг, прирезав к России 30 тысяч квадратных километров черноземов. А чтобы окончательно обезопасить будущее население этого края, Алексей Михайлович именно там расположил основные силы обновленной армии. Начался приток дворянства в армию. На плодородные и хорошо защищенные земли потянулись и мужики.

Но сложность военных преобразований Федора Алексеевича состояла в том, что они проводились во время войны, на ходу. Общеевропейской угрозой в то время была агрессивная Турция и ее вассал, Крымское ханство. В октябре 1672 года турки взяли Каменец-Подольский, готовились идти на Киев, поэтому Россия объявила войну султану. Но воевать ей пришлось в одиночку: союзница, Речь Посполитая, предала и заключила с турками сепаратный мир.

Первый натиск турок и крымцев был страшен. Турецкий султан лично командовал наступлением на Правобережной Украине, а крымский хан пытался прорвать южные оборонительные рубежи русских. Бои шли на широком фронте от Днестра до Азова. Русские войска сумели не только отразить наступление, но и пробиться к Азовскому морю. На море впервые был спущен галерный флот, построенный на воронежских верфях. Русские галеры с десантом украинских казаков совершили рейд на Крым. В результате хан вынужден был убраться восвояси, чтобы защищать собственные владения. Отступил и султан. Поражение произвело на турок и татар ошеломляющее впечатление.

В дальнейшем театр военных действий сосредоточился на Правобережной Украине. Правивший там гетман Дорошенко служил сначала полякам, затем переметнулся к туркам. Он передал османам ставку правобережных казаков – крепость Чигирин. С тех пор название этой крепости стало таким же символом войны с Турцией, как Очаков в следующем столетии. В сентябре 1676 года русские полки и украинские казаки подошли к Чигирину. После недолгой осады и в результате успешных переговоров гарнизон крепости сдался.

Летом следующего года 60-тысячная турецкая армия под командованием Ибрагим-паши по прозвищу Шайтан выступила отбивать у русских Чигирин. В составе этого войска была отборная конница «спаги» и около 15 тысяч янычар. Крым неохотно выставил 40 тысяч всадников. А Чигирин защищали всего 5 тысяч московских стрельцов и выборных солдат. Три недели продержались, ждали подхода русских войск и украинских казаков. Наши форсировали Днепр под сплошным огнем неприятеля, опрокинули заслон крымцев и перешли в наступление. Русские еще не завершили переправу, а войско Шайтана уже обратилось в бегство, бросив артиллерию и обоз.

В следующем, 1678 году турецкая армия была еще больше, и ею командовал визирь Кара-Мустафа, опытный полководец, еще недавно стоявший под стенами Вены. Гарнизон Чигирина тоже увеличился до 13 600 человек, артиллерия насчитывала 82 пушки и 4 мортиры. Руководил обороной генерал-майор Гордон. Но основные силы русских на этот раз двигались на помощь медленно, совершали странные маневры. После месяца сопротивления, понеся тяжелые потери, уцелевшие защитники крепости пробились к своим. Те, кто не сумел вырваться, взорвали пороховые погреба, унеся с собой 4 тысячи врагов. Гордон был в бешенстве, но записал в дневнике: «Чигирин был оставлен, но не покорен». По Москве ходили слухи об измене воевод.

А никакой измены не было, была большая политика. Царь понял это и теперь искал мира. Истекал срок перемирия с Польшей, после чего Россия должна была вернуть ей Киев. А тут еще Чигирин! Выходило, что Россия не только присоединила Левобережную Украину, но и Правобережную загребла. Так пусть уж Чигирин достанется туркам (их и так проучили), а с Польшей тогда можно будет и о Киеве договориться. И Федор Алексеевич послал тайный указ командующему основными силами князю Ромодановскому: не сдавать Чигирин явно, но сделать так, чтобы он достался туркам. Надо сказать, Федор Алексеевич не раз отдавал своим доверенным людям тайные указы, так сказать, под грифом «совершенно секретно»: «чтобы ведомо было тебе и мне». Царь владел даже искусством шифрования и еще мальчиком писал отцу тайнописью поздравления с праздниками.

Русско-турецкая «неизвестная» война 1672–1681 годов оказалась «белым пятном» в отечественной истории. А ведь в ходе этой войны впервые в Европе был дан решительный отпор Турецкой империи, одержаны блестящие победы над самым могущественным врагом. Между прочим, Прутский поход Петра I против турок через тридцать лет окончился бесславно: русские войска были разбиты, окружены, и сам император едва не попал в плен.

4. И меломан, и плотник

С малых лет будущий царь тянулся к красоте. В детстве у него была заводная музыкальная шкатулка с танцующими человечками, был маленький орган; он любил свой комнатный сад, украшением которого были певчие птицы. Позже он освоил нотную грамоту, собрал уникальную библиотеку нот, а став царем, заменил старинную крюковую запись музыки на общепринятую линейную. При дворе вошло в обычай проводить вокальные концерты, они назывались партесное пение. Правда, театральные представления, вошедшие в обычай в последние годы правления Алексея Михайловича, сын его почему-то не любил, и театр в Преображенском пришел в запустение.

В Кремле появились придворные поэты, Симеон Полоцкий и Сильвестр Медведев писали вирши «по случаю», воспевая важнейшие события в жизни государства. Эту традицию подхватили в следующем столетии Тредиаковский, Сумароков и Ломоносов.

При Федоре Алексеевиче многие палаты Кремля украшали росписи на библейские сюжеты и затейливые орнаменты. Живописцы сделали решительный шаг от иконописи к реалистической живописи, появился достоверный портрет – «парсуна». Сам Кремль при его правлении украсился новыми дворцами, храмами и вертоградами (садами).

Деревянная Москва часто горела, горожанам по всей России запрещалось летом топить печи, готовить пищу на огне разрешалось только в удалении от домов. Убытки от пожаров были огромны, вид выгоревших улиц и целых слобод удручал государя – он часто сам выезжал на пожары и руководил тушением. Федор Алексеевич предоставил москвичам льготный кредит на постройку каменных домов. При этом он впервые ввел строительные стандарты на каменные блоки, кирпичи, размеры построек разных видов. Определил надежных поставщиков и подрядчиков. Он же приказал мостить улицы, которые прежде утопали в грязи и зловонии. При его правлении была проведена первая канализация, пока только в Кремле. С главной площади Федор Алексеевич приказал убрать торговые палатки, и она стала действительно Красной, то есть красивой. Москва постепенно обретала столичный блеск.

Царь понимал, что многие беды России от невежества, и заботился о распространении книг. На Печатном дворе он открыл типографию, независимую от церковной цензуры. Появились первые переводы латинских авторов, светские книги, первый научный труд по истории России – «Генеалогия» архимандрита Игнатия Римского-Корсакова (предка великого русского композитора). Ведь до тех пор русские представляли историю родины по преданиям и легендам, хоть и занимательным, но недостоверным. Царь хотел создать и Академию, подобную европейским университетам, сам составил проект, в котором давал учебному заведению неслыханные для России вольности и дворцовые привилегии, не случайно сам проект назывался «Привилегия». Увы, этот проект остался неосуществленным. Но зато он основал на собственные средства Славяно-латинское училище, как бы первую ступень духовно-светского образования.

Федор Алексеевич сделал милосердие последовательной политикой государства: «Бедные, увечные и старые люди, которые никакой работы работать не могу а приюта себе не имеют – и должно по смерть их кормить». Позаботился он и о сиротах и беспризорниках: повелел собирать их в особых дворах, содержать и учить там наукам и необходимым государству ремеслам. Это было не только богоугодное дело, но и крайне полезное. Улицы городов кишели нищими, среди которых было немало притворщиков (таких называли «ханжами»), и эта среда была рассадником воровства, разбоя и пьянства.

5. Ближний круг

Он был самостоятельным правителем и не имел явных фаворитов. Соавторами и исполнителями его преобразований стали молодые и не очень знатные дворяне Иван Языков и Алексей Лихачев. Из родовитых выдвинулись князья Василий Голицын (это он руководил «операцией Чигирин») и Григорий Ромодановский, которому царь не раз доверял командование всем войском (впоследствии Ромодановский был сподвижником Петра, назначался обер-прокурором – «государевым оком»). В вопросах образования и литературы царь опирался на советы и помощь Сильвестра Медведева, это он возглавил первую вольную типографию.

Этот мягкий и добрый по натуре правитель умел быть и жестким. Это по его приказу был сожжен на костре протопоп Аввакум. Вероятно, такое решение далось царю нелегко. Но мятежный фанатик дошел до крайнего озлобления, его подстрекательские речи и письма были пострашней «воровских писем» Лжедмитрия. Дошло до того, что Аввакум желал туркам победы над «никонианской» Москвой. Почти в то же время Федор Алексеевич освободил упомянутого Никона из строгого заточения в Кирилло-Белозерском монастыре и разрешил ему жить в любимом Новоиерусалимском монастыре под Москвой. Но по дороге этот знаменитый иерарх русской церкви скончался. В конце своего царствования государь вернул из ссылки и боярина Артамона Матвеева, отцовского любимца.

Еще в конце правления Алексея Михайловича Тишайшего патриархом стал Иоаким, влиятельный и волевой церковный деятель. Он венчал на царство юного государя. Однако европейская ученость, в особенности латинские язык и сочинения казались патриарху и его сторонникам-грекофилам слишком опасными. Они не одобряли проект Академии, ненавидели издания вольной типографии и открывшееся Славяно-латинское училище. Но и воспрепятствовать царю не могли. Зато после его смерти типография была разгромлена, книги, изданные Сильвестром Медведевым, прокляты, а сам издатель поплатился за них головой.

Однако церковь и патриарх поддержали одно из самых «волевых решений» царя – отмену местничества. Суть этого древнего порядка заключалась в том, что знатность рода была напрямую связана со служебным чином или должностью. А Федор Алексеевич хотел, чтобы чины присваивались исключительно «по заслугам». Он решил действовать «снизу» – собрав представителей из разных сословий и служб, он нарочно включил в их состав выборных офицеров новых полков, так как они были заинтересованы в получении чинов по заслугам, а не по родству. Как и следовало ожидать, выборные рекомендовали: «Быть между собой без мест, и никому ни с кем впредь разрядом не считаться, и разрядные случаи и места отставить и искоренить». Теперь предстояло объявить это двору и боярской верхушке. Предварительно Федор Алексеевич склонил на свою сторону патриарха, доказывая, что сам Бог учит: «Не возноситься над малым человеком».

12 января 1682 года перед Думой, двором и знатными дворянами царь объявил челобитье выборных людей. От себя добавил, что местничество «всеяно» врагом рода человеческого и только вредит «общенародной пользе». Патриарх со своей стороны объявил, что церковь рассматривает задуманное царем как «умножение любви» между христианами. Бояре выразили свое согласие: «Да будет так!» Царь велел тотчас принести разрядные местнические книги, которые были торжественно сожжены. Одновременно Федор Алексеевич приказал составить родословную книгу, содержащую подробную опись боярства и дворянства, и даже создал особую Палату родословных дел. Эти меры послужили сплочению старого и нового российского дворянства.

6. Любовь и смерть

Царь тоже человек. Даже православный русский государь в XVII веке.

На третьем году царствования и девятнадцатом году жизни Федор Алексеевич был еще холост. Для русского царя случай не совсем обычный, в старину вообще женились рано. В Кремле был крестный ход, царь, как обычно, шел за патриархом. Погруженный в молитву, рассеянно скользнул взглядом по толпе, окружавшей шествие. И вдруг встретился глазами c миловидной юницей. Молитвенное настроение как ветром сдуло. Тотчас подозвал к себе Языкова и приказал узнать про незнакомку, кто она такова.

Языков скоро доложил, что девица сия – дочь смоленского шляхтича Грушевского, а звать ее Агафьей Симеоновной. Живет она в доме тетки своей, жены окольничего Заборовского. Теперь царь послал Языкова в дом окольничего Заборовского разузнать подробнее и объявить, «чтоб он ту свою племянницу хранил и без указа замуж не выдавал».

Сначала его приязнь оставалась в тайне, но Кремль – что большая деревня, все становится известно. Сестры и тетки давно хотели оженить Федора Алексеевича, но его выбор им не нравился. Возможно, смущало и то, что корни родов Грушевских и Заборовских были польско-литовские. А боярин Милославский начал распространять об избраннице слухи и в конце концов заявил государю: «Мать ее и она в некоторых непристойностях известны!»

Пригорюнился Федор Алексеевич, даже есть-пить перестал. Видя его горесть, Языков и Лихачев сами предложили поехать к Заборовским и спросить напрямик «о состоянии» невесты. Хозяева были в растерянности от таких расспросов. И тут Агафья вышла к посланцам и сказала, «что не стыдится сама оным великим господам правду сказать» и «чтоб они о ее чести ни коего сомнения не имели и она их в том под потерянием живота своего утверждает!» Царь, узнав об этом, возрадовался и, дабы проверить свои чувства, тотчас вскочил на коня и прогарцевал туда-сюда перед домом Заборовских. Увидел Агафью в окошке и уверился: это она! Свадьбу сыграли вскорости, 18 июля 1680 года, очень скромно и без обычных в таких случаях перетасовок в придворной колоде, раздачи чинов и наград.

Федор Алексеевич гневался на боярина Милославского и хотел вовсе отлучить его от двора. Царица уговорила простить боярина, видя в его поступке одну только «слабость человеческую». Но Милославскому опять не повезло. Однажды он нес царице соболей и богатые материи, не от себя, а по должности своей. И был застигнут государем, притом в довольно темном месте. Царь решил, что Милославский идет к царице с подношениями, и разгневался: «Ты прежде непотребной ее поносил, а ныне хочешь дарами своими плутни закрыть!» Боярин чуть не угодил в ссылку, но тут уж за него вступились «молодые львы» Языков и Лихачев.

Увы, любимая супруга государя умерла через три дня после родов первенца, царевича Ильи. Федор Алексеевич был в такой горести, что не смог присутствовать на похоронах. Но и сын прожил недолго.

Прошло почти два года, и Федор Алексеевич женился во второй раз, опять на дворянской дочери незнатного рода, Марфе Матвеевне Апраксиной. Свадьба была еще скромнее, даже двери Кремля были заперты, словно в подтверждение домашности происходящего. Сильвестр Медведев прочитал новобрачным свои вирши, сочиненные по этому случаю. Там были такие строки:

Ничто в мире лучше, яко глава

Крепкого тела, егда умна, здрава…

Насчет головы все правда, а вот тело… Царь болел и смог принять поздравления выборных от всех сословий только через неделю после свадьбы. Он был в расцвете творческих, но, увы, не физических сил. Болезнь пожирала его. Правительство продолжало выполнять свои функции, но как будто с оглядкой: а кто будет следующим и как стать ему угодным? Возвысились придворные, вхожие в покои больного. Собственно, у постели умирающего Федора Алексеевича завязался узел будущей «стрелецкой трагедии». Стрельцы одного из московских полков пожаловались на полковника Семена Грибоедова, вычитающего у них половину (!) жалованья. Царь поручил разобраться.

Государь всея России Федор Алексеевич умер на шестой год правления, в 1682 году, как записано в разрядной книге, «апреля в 27 день, грехов ради всего Московского государства».

царь престол федор дума

А грехов было много, и все они разом полезли наружу. За три дня до смерти Федор Алексеевич в ответ на челобитную стрельцов приказал: «Семена сослать в Тотьму, и вотчины отнять, и из полковников отставить». Это было последнее распоряжение умирающего. Грибоедова действительно взяли под стражу, но через сутки отпустили. Вместо исполнения царского указа предпочли «учинить челобитчикам, лучшим людям, жестокое наказание». В ответ вспыхнуло московское, а не стрелецкое только, восстание. Его удалось остановить лишь царевне Софье Алексеевне, сестре покойного царя, регентше при юных царях Петре и Иване. Не организатором стрелецкого бунта, а его усмирительницей была София Премудрая, как ее иногда называли.

«На троне вечный был работник» – эту пушкинскую характеристику Петра Великого можно смело отнести к его старшему брату. Конечно, когда перечисляешь в основном достижения его правления, складывается подозрительно благостная картина. В действительности она была более сложной и драматичной. Но, несомненно, преобразования Федора Алексеевича представляют важный опыт ненасильственных реформ, притом преимущественно не заимствованных, а лишь включающих зарубежный опыт там, где это уместно. Вот и ответ на вопрос, почему правление Федора Алексеевича мало кому известно. Младший брат Петр Алексеевич, когда пришел к власти, как бы сказал: «Мы пойдем другим путем!» И пошел. И все пошли. А когда все идут строем одной дорогой, как-то не приходит в голову, что есть и другие пути.

Список литературы

Богуславский В. В. "Славянская энциклопедия. XVII век." М.,ОЛМА-ПРЕСС,2004.

Перевезенцев С. В. "Россия. Великая судьба." Москва, 2006.

Поздеева И. В." Первые Романовы и царистская идея ." СПб-Москва, 2002.

Рыжов К."Все монархи мира.Россия.600 кратких жизнеописаний".Москва, 1999.

Соловьев С. М. "История России с древнейших времен"

Шикман А.П. Деятели отечественной истории. Биографический справочник. Москва, 1997 г.