Социально-экономическое положение белорусских земель во время войны 1812 года

Социально-экономическое положение белорусских земель во время войны 1812 года

Содержание

1. Социально-экономическое положение белорусских земель во время войны 1812 года

1.1 Мероприятия российских властей в социально-экономической сфере на белорусских землях во время войны 1812 года

1.2 Мероприятия французских властей в социально-экономической сфере на белорусских землях во время войны 1812 года

1.3 Борьба населения белорусских территорий против французских оккупационных властей

Список использованных источников

1. Социально-экономическое положение белорусских земель во время войны 1812 года

1.1 Мероприятия российских властей в социально-экономической сфере на белорусских землях во время войны 1812 года

Правительство России не могло оставаться безразличным к военной угрозе, нараставшей у западной границы государства. Ему внушала опасения и политика Наполеона в отношении Польши, обещавшая в перспективе возможность восстановления Речи Посполитой, что должно было привести к отторжению от России литовских, белорусских и заднепровских украинских земель. Поэтому царь Александр I в январе 1810 года обратился к Наполеону с предложением заключить конвенцию, предусматривавшую обязательство Франции не увеличивать территорию Варшавского герцогства и не восстанавливать Польского королевства. Но Наполеон наотрез отказался от заключения такой конвенции, идя открыто на обострение отношений с Россией, и еще энергичнее занялся военными приготовлениями в Варшаве [18, с.15]. Над Россией нависла военная угроза. Правительству Александра I необходимо было принимать меры к военному усилению страны. Нужно было, прежде всего, избавить Россию от тяжелых экономических и политических последствий континентальной блокады против Англии. Тяжелый удар, нанесенный политикой блокады внешней торговле России, породил в среде дворянства и торговой буржуазии всеобщее недовольство внешней политикой Александра, которое стало принимать угрожающий характер.

Многие государства Европы, в том числе и Россия, будучи не в силах обходиться без внешней торговли, стали нарушать условия, навязанные Наполеоном, и тайно вели торговлю с Англией. Наполеон стал угрожать нарушителям вооруженной расправой. В ответ на угрозу правительство России в конце 1810 года заявило Наполеону, что блокада нарушает «независимость и интересы России», и открыто возобновило традиционную торговлю с Англией. Между Россией и Англией было заключено соглашение, по которому Англия обещала предоставить России финансовую помощь [9, с.75-76].

Выход России из континентальной блокады наносил непоправимый удар всей экономической политике Наполеона, он лишал французскую крупную буржуазию монопольного положения в мировой торговле.

Характеризуя обстановку накануне войны 1812 года, Ф. Энгельс писал: «Торговая блокада становилась невыносимой. Экономика была сильнее дипломатии и царя, вместе взятых; торговые сношения с Англией были втихомолку возобновлены; тильзитские условия были нарушены, и разразилась война 1812 года» [18, с.16].

Во второй половине 1810 года правительство России стало интенсивно готовиться к обороне страны.

Было очевидно, что территория Белоруссии и Литвы может стать главным театром приближавшейся войны. Весной 1812 года Высочайшим рескриптом Виленская губерния передана в ведение главнокомандующего [6, с.398-399].

Секретным распоряжением 6 марта 1812 г. было предписано слонимскому земскому исправнику запретить вывоз за границу всякого рода хлеба и скота [40, с.94]. Это распоряжение было вызвано тем, что, по причине мелководья, бывшего в 1811 году, на реке Буге остановилось много барок с хлебом.

Слонимскому земскому комиссару было приказано доставить необходимые сведения с нарочной эстафетой о том, «какое количество примерно можно искупить по реке Шаре овса и сена», и как доставить его в армию [40, с.94].

Также было предписано собирать сведения, касающиеся политических настроений страны, равно как и шпионов, проникавших в пределы России. «Стало известным, — сообщалось в секретном распоряжении гражданской власти литовского губернаторства слонимскому земскому исправнику, — что в недавнем времени отправлены в пределы наши два лазутчика (один из Кенигсберга, другой из Гданска)» [40, с.96]. Главнокомандующий 1-й армии Барклай де-Толли доносил в мае в Вильну великому князю Константину, что, по дошедшим до него сведениям, из за границы выехал в Ковну для осмотра наших границ и войск — полковник варшавских войск — Турский.

Распространившиеся прокламации в крае вызвали со стороны правительства соответствующие распоряжения. Предписывалось «без малейшей огласки» бдительно наблюдать, «не имеются ли у кого какие-либо неприличные объявления, письма из за границы и тому подобные бумаги». Такого рода бумаги было велено представлять губернатору.

Общее наблюдение за состоянием губерний было поручено (в мае 1812 г.) директору военной полиции. «Его Величеству благоугодно было повелеть поставить в число обязанностей его (директора военной полиции) в особенности надзор в губерниях, в коих расположены армии, за выходцами, бродягами, приезжающими иностранцами, вообще, сомнительными людьми; за переездом чрез границу, выдачею паспортов за границу; также наблюдение, за различными обращающимися в публике листками и другие сему подобные в состав полиции входящие предметы; а дабы он имел для того нужныя средства, Государь Император повелеть соизволил, чтоб городския и земския полиции тех губерний были подчинены директору воинской полиции, по части онаго надзора» [35, с.400]. Власти пограничных губерний обязаны были доносить в Вильну о всяких событиях особенного характера.

В мае 1812 г. дошло до сведения «высшаго начальства, что в местах расположения 4 корпуса армии (в южных уездах Виленской губернии, все, вообще, жители терпят самую крайнюю нужду в хлебе, и некоторые уже едят барду». По этому поводу военный литовский губернатор приказал «сделать самовернейшую выправку» (расследование – авт.), и если бы сведения о нужде оказались достоверными, то приказано «отпускать неимущим жителям необходимое количество хлеба из сельских запасных магазинов, взаимообразно, на основании общих правил» [40, с.97].

Когда движение наполеоновских войск в Россию стало несомненным, последовало запрещение выезда из России без разрешения главнокомандующего. Почтовое сообщение с заграницей прекратилось, равно как и общение жителей Немана с противоположным берегом. Приказано было, чтобы все взрослые мужчины, живущие на границе, были вооружены пиками и содержали гражданский караул. Каждый крестьянин должен был иметь в готовности известное количество провианта для солдат.

Из присутственных мест г. Вильны велено было вывозить в Псков архивы и всякие официальные документы: «секретныя переписки, все казенныя деньги и другия вещи, казне принадлежащия, а равно и часть архива из правительственных мест, кои хотя малое могут дать понятие о земле, как то: разнаго рода планы и географическия карты, люстрации о числе дымов и ревизския сказки...; инвентари казенных и поиезуитских имений и другия подобныя бумаги. Дома поветовых присутствий, касающияся раскладки военных повинностей, велено иметь под рукой в такой готовности, чтобы оне могли быть взяты при отступлении войск» [20, с.49-50].

В Западной России сосредоточивались главные наши военные силы. Первая армия (120 000 чел.), под началом Барклая де-Толли, была расположена между Россиенами и Лидой (главная квартира в Вильне). Вторая — (37 000 человек), под началом князя Багратиона, стояла между Неманом и Бугом (главная квартира в Волковыске). Третья, так называемая резервная, обсервационная (46 000 чел.), под началом Тормасова, стояла в южном Полесье (главная квартира в Луцке, Волынской губ.). Ее назначение, по первоначальному плану, заключалось в прикрытии Вильны от австрийскаго корпуса. Кроме того, в Молдавии находилась русская дунайская армия, под началом адмирала Чичагова (около 40 000 чел.) [17, с.97]. На нее возлагались самые фантастические планы. В конце концов, она была присоединена к войскам Тормасова. В Финляндии находилась еще особая армия, которая, по политическим соображениям, выяснившимся после свидания императора Александра в месяце августе в Або с наследным принцем шведским, осталась в Финляндии.

Военные силы русской армии комплектовались из рекрутов многих народов России. Накануне войны в ее состав, наряду с рекрутами из других народов, было влито довольно значительное количество белорусов. Некоторые же полки русской армии с конца XVIII века укомплектовывались рекрутами исключительно из белорусских губерний. Так, указом императрицы Екатерины II от 7 октября 1794 года военной коллегии было предписано произвести комплектование егерских корпусов — Белорусского, Екатеринославского, Эстляндского, Лифляндского и Финляндского рекрутами из Минской, Полоцкой и Могилевской губерний, а также и впредь ежегодно пополнять названные корпуса рекрутами этих губерний [12, с.43].

В период 1808-1811 годов рекруты из каждой губернии направлялись на определенные сборные пункты, где проходили начальную подготовку и после этого отправлялись в те или иные дивизии и полки. Как свидетельствуют документы Военно-ученого архива, рекруты Витебской губернии, направлялись в 3-ю и 17-ю пехотные дивизии, рекруты Виленской губернии — в 23-ю дивизию, Гродненской и двух уездов (Климовичского и Мстиславльского) Могилевской губернии — в 11-ю дивизию, Минской и Могилевской — в 7-ю и 24-ю пехотные дивизии. В период войны 1812 года эти дивизии находились в составе 1-й русской армии и прошли вместе с нею весь боевой путь [36, с.62].

Белорусские рекруты составляли в армии довольно значительный контингент. Одних только рекрутов набора 1811 года (по 4 человека от 500 душ крестьян) поступило в вышеназванные дивизии из Витебской губернии 2 809 человек, из Виленской — 3 964 человека, из Гродненской — 2 521, из Минской — 3 056 и из Могилевской — 2 400 человек, а всего по пяти губерниям — 14 750 человек [14, с.368]. Если же к этому количеству прибавить еще рекрутов 1808, 1809 и 1810 гг., то общее количество рекрутов из Белоруссии в русской армии составит несколько десятков тысяч.

В числе мероприятий оборонного порядка, проводимых правительством России, было укрепление на территории Литвы и Белоруссии важнейших в военном, отношении пунктов. В августе 1810 года правительство решило «в самом скорейшем времени» построить военные крепости в Бобруйске и Динабурге. Однако к началу войны строительство их не было закончено [18, с.17].

Царь Александр I придавал важное значение сооружению на левом берегу Западной Двины, в излучине реки у города Дриссы, знаменитого Дрисского лагеря с целой системой искусственных земляных сооружений (редутов) и заграждений. Местные власти приводили в исправность дороги, на местах речных переправ сооружали мосты, создавали на трактах почтовые станции. Для обеспечения переправы войск через Березину вслед за постройкой моста у города Борисова на правом берегу реки были возведены предмостные укрепления — земляные валы, впоследствии прозванные «батареями Чичагова» [28, с.122].

Население Белоруссии принимало массовое участие в строительстве оборонительных сооружений. Большое количество населения Дисненского и Дриссенского уездов было привлечено на строительство Дрисского лагеря. Крестьяне рубили лес и стволы деревьев с сучьями стаскивали к местам заграждений, копали рвы, сооружали насыпи. На работы к лагерю наряжалось ежедневно до 2 500 человек. Тысячи людей были заняты на строительстве Бобруйской и Динабургской крепостей. На местное население возлагалось строительство дорог и мостов. Строительство большого моста на Березине у города Борисова население производило в порядке трудовой повинности [18, с.18].

Важнейшим мероприятием, в котором принимало широкое участие население Белоруссии, было обеспечение снабжения армии, а также создание для нее запасов провианта.

Снабжение армии продовольствием и фуражом производилось путем реквизиции их у местного населения в счет недоимок по подушной подати, которая в западных губерниях с 1803 года взималась хлебом. Кроме, реквизиций, производимых военным ведомством, военные части, ощущавшие недостаток в провианте, сами производили фуражировки в районах своего расквартирования.

Для создания запасов провианта военное ведомство учредило в губерниях расквартирования армии сеть провиантских главных, передаточных и расходных магазинов. На территории Белоруссии главные магазины были созданы в Дриссе, Дисне и Бобруйске, расходные магазины — в Гродно, Слониме, Минске, Слуцке, Мозыре, Пинске, Рогачеве, Бешенковичах и других городах [12, с.46].

Установленное военным ведомством количество провианта в магазины должны были доставлять хозяйства помещиков и казенных староств, а также помещичьи и казенные крестьяне. В 1810 году население Минской губернии было обязано доставить в 8 магазинов 24 172 четверти муки (74 449,76 л.), 1 271 четверть крупы (3914,68 л.) и 7 000 четвертей овса (21560 л.). В следующем, 1811 году поставки значительно увеличились. Так, в январе в пяти магазинах Минской губернии намечалось иметь 57 482 четверти муки (177044,56 л.), 5 386 четвертей крупы (16588,88 л.) и 90 031 четверть овса (277295,48 л.) [14, с.369]. Мероприятия царского правительства, проводимые на территории Белоруссии и Литвы в связи с подготовкой к войне, встречали сопротивление со стороны местных польских помещиков и католического духовенства. На подготовке войны против России началось объединение всех сил польского дворянства.

Среди ополяченных белорусских панов и местной шляхты в это время было немало лазутчиков и шпионов Наполеона, которые всячески подогревали политическую атмосферу в Литве и Белоруссии, распространяли преувеличенные слухи oб успешных военных приготовлениях Наполеона в Варшаве, о том, что там создается польская армия и что ее начальника князя Иосифа Понятовского Наполеон скоро провозгласит королем Польши. Крупные польские магнаты в Белоруссии и Литве оставляли свои владения и уезжали в Варшаву, рассчитывая на получение при новом королевском дворе государственных должностей. В Варшаву переехали князь Доминик Радзивилл из Несвижа, магнаты Александр Сапега, Людвик Пац, их примеру последовали и многие помещики. Началась эмиграция в Варшаву, в польские войска обманутой панами шляхетской молодежи.

Проживающие в Белоруссии и Литве польские и ополяченные помещики всячески препятствовали проведению подготовительных мероприятий правительства России к обороне страны. Они уклонялись от предоставления рабочей силы, от выполнения подводной повинности, срывали поставки продовольствия и фуража и т. д. В «Походных записках артиллериста» подполковника И. Р. сообщается о том, что он во время фуражировки в Гродненской губернии встречал «большое затруднение. Польские паны добровольно нигде не давали сена», и ему приходилось брать у них «где что найдется, почти насильно» [3, с.94].

Помещики уклонялись от выполнения поставок провианта в запасные магазины. Так, в конце 1810 года бобруйский городничий доносил рапортом в Минскую казенную палату, что среди бобруйских дворян, желающих участвовать в поставках, никого не оказалось [15, с.93].

Препятствуя проведению оборонных мероприятий России, польские помещики в то же время содействовали подготовке Наполеона к нападению на Россию. Они производили отправку из Белоруссии хлеба и скота в Варшавское герцогство и в Пруссию, где создавались запасы продовольствия для наполеоновской армии. В секретном предписании слонимскому уездному исправнику от 8 марта 1812 года из Петербурга сообщалось о том, что на реке Западный Буг скопилось «множество хлеба в ожидании удобного случая выпроводить оный за границу». Исправнику предписывалось «немедленно запретить выпуск за границу всякого рода хлеба и других продуктов и скота» [36, с.64].

Таким образом, сущность царской политики накануне войны 1812 г. характеризовалась так. Наиболее крепкая в физическом отношении белорусская молодёжь (около 73%) [12, с.68] была мобилизована в русскую армию. Накануне войны, используя более жёсткие методы административного воздействия по сравнению с предыдущими годами, царская администрация сумела в крае, которые в последние годы переживал неурожаи, заготовить большие запасы продовольствия для нужд армии. В строительстве оборонительных сооружений принимало большое количество людей. К тому же были задействованы немалые материальные средства, что также позволяло в будущем действовать в военной обстановке более оперативно. Однако значительная часть этих материальных ресурсов в силу иной сложившейся военной обстановки, обусловленной внезапностью вторжения Наполеона I в пределы России через белорусские территории, так и не была использована русской армией. Их пришлось либо уничтожить в ходе летнего отступления 1812 г., либо оставить противнику.

1.2 Мероприятия французских властей в социально-экономической сфере на белорусских землях во время войны 1812 года

Так называемая континентальная система, имевшая своей целью ослабить Англию посредством торгового бойкота ее товаров, вызвала падение денежных ценностей во всей Европе, — но особенно сказалась тяжелыми последствиями в хозяйственной и торговой жизни Франции. Историки единодушно говорят о резком контрасте между великолепием двора Наполеона и состоянием народных масс во Франции. Этот контраст бросался в глаза в дни празднеств, сопровождавших крещение наследника Наполеона, «короля Римского» (летом 1811 г.). Толпы безработных ходили по улицам Антуанского предместья. Мастерские были пусты, но вовсе не потому, что народ желал праздновать. Расклеивались прокламации, призывавшие народ к восстанию против наполеоновского режима. Издана была книга: «Бич Франции, или коварная и вероломная система правления Наполеона». Написанная наблюдателем и современником Наполеона, она обстоятельно обрисовывала экономические особенности страны. «Обыкновенный заем в Париже — 50 процентов», говорит автор [44, с.18]. К общему кризису промышленного характера, в 1812 г. присоединилась еще дороговизна съестных припасов. На севере Франции, в Нормандии, вспыхнули хлебные бунты. Они дошли до такой остроты, что народ приходилось усмирять оружием. Наполеон вынужден был особым декретом установить размер выдачи хлеба [44, с.18]. Франция была покрыта отрядами подвижной жандармерии, задачей которой было разыскивать рекрутов, старавшихся избегать военной службы. Шла охота за людьми. Можно было наблюдать, как полицейские вели закованных в цепи, будущих солдат «великой армии».

Наполеон не мог не знать о настроении страны, вызванном континентальной системой. Пред ним вставал грозный вопрос: что будет, если эта система продолжится? Появлялись политики, которые предсказывали падение Наполеона.

Несогласие России поддерживать интересы Наполеона было как бы фактическим подтверждением исполнения этих предсказаний. Для императора-полководца, который, по его собственным словам, «предпочитал все потерять, чем что-либо упустить» [20, с.75], война с Россией, несмотря на все ее трудности, стала неизбежной. Переговоры русских дипломатов с французским двором были бессильны предотвратить столкновение, и уже с начала 1812 года Россия и Франция решительно готовились к войне.

Самолюбивому воображению Наполеона рисовались заманчивые картины мирового величия, в случае успешного исхода новой войны. В 1811 году Наполеон в увлечении говорил своему посланнику Прадту:

— «Через пять лет я буду владыкой всего мира. Остается одна Россия, — я раздавлю ее...» «Я дрожу при мысли о войне с Россией: последствия ее неисчислимы» [20, с.25].

Перед самым походом в Россию Наполеон говорил Нарбонну:

— «В конце концов, этот длинный путь ведет в Индию. Александр Великий должен был пройти столь же долгий путь, чтобы достигнуть берегов Ганга... Теперь мне, с противоположной стороны Евфрата, приходится направиться в Азию, чтобы нанести там удар Англии... Представьте себе, что Москва взята, Россия побеждена, царь в союзе с Францией... Скажите, что помешает тогда французской армии и ее союзникам, отправившись из Тифлиса, достигнуть берегов Ганга... Экспедиция эта гигантская, я это сознаю, но она исполнима в XIX столетии. Благодаря ей, Франция одновременно завоюет независимость Востока и свободу морей» [20, с.26].

На протяжении пяти месяцев, с июня по октябрь 1812 г., Беларусь была занята французской армией, которая либо поддерживала необходимый порядок, либо передвигалась по территории Беларуси на восток. Линия противостояния находилась на северо-востоке Беларуси в Витебской губернии. В крае были созданы подконтрольные Наполеону органы местной власти. На них в качестве важнейшей была возложена обязанность обеспечивать продовольствием и фуражом многочисленные воинские контингенты.

Накануне войны с Россией Наполеон заготовил огромные запасы продовольствия, которые были призваны полностью обеспечить его войска. Вблизи российских границ были созданы многочисленные стационарные хранилища продовольствия и фуража. Они обеспечивали подвижные магазины, следовавшие за армией. За войсками двигались и стада скота — источник так называемых «мясных порций» для солдат.

Этот механизм довольно четко действовал во время прохождения Великой Армии через государства Западной Европы с их развитой системой коммуникаций. Со вступлением войск Наполеона в герцогство Варшавское все переменилось. Отсутствие хороших дорог привело к тому, что хозяйственные повозки начали отставать от быстро двигавшихся войсковых колонн. Армия все хуже снабжалась продовольствием и фуражом. Недопоставки корма стадам животных привели к росту их падежа [3, с.95].

С началом войны с Россией Великая Армия практически полностью перешла на обеспечение за счет местного населения. Ее снабжение продовольствием и фуражом превратилось в главную заботу новых органов власти, созданных французами, летом 1812 г. [25, с.28].

На первых порах была предпринята попытка осуществлять заготовки подрядным способом, но она не увенчалась успехом из-за недостатка наличных средств.

В результате все, что нужно было для Великой Армии, — продовольствие, фураж, транспорт, теплые вещи и т. д., — добывалось путем реквизиций, нередко с применением вооруженной силы.

При занятии французскими войсками городов Литовского княжества происходили торжественные встречи, взаимные уверения в верности и любви, провозглашение нового строя в занятой провинции, а затем все возбуждение быстро укладывалось. Результаты сбора пожертвований на Наполеоновскую армию были ничтожны. Когда княжна Радзивил пожертвовала 30 бочек муки, 2 бочки крупы, 10 волов и 12 баранов, об этом щедром пожертвовании кричали, как о чем-то небывалом. Все это было плохим пророчеством для Наполеона. 16 июля 1812 г. он покинул Вильну и поспешил на север, а уже осенью того же года мародерство французских войск вызвало к ним во всем населении Литвы самую жгучую ненависть.

Во время занятия губернских городов Беларуси французскими войсками первое, что слышали жители, это требование поставок продовольствия в крупных размерах. Войдя в Гродно, король вестфальский, брат Наполеона Жером потребовал полмиллиона порций хлеба, говядины и водки. Он приказал забрать не только продовольствие из магазинов, но и весь хлеб, найденный в шести помещичьих имениях.

Вступив в Могилев, маршал Даву в обращении к собравшимся на рыночной площади жителям сразу же потребовал поставки для своих войск хлеба и говядины и тут же распорядился, чтобы все горожане пекли для его войска хлеб из своих зерновых запасов [30, с.114].

С образованием гражданских властных структур в процесс реквизиций вносятся элементы организованности, хотя поборы отдельных воинских частей (в основном проходящих) не прекращались на протяжении всей войны. Сбор продовольствия был главной функцией созданных французским командованием на занятой территории временных органов власти. Не случайно первым отделом в комиссиях губерний и департаментов (Минская и Гродненская губернии были переименованы в департаменты), в поветовых комиссиях был отдел продовольствия. Учитывая непопулярность реквизиционной политики среди населения, новые органы власти в Беларуси весьма серьезно относились к использованию патриотических чувств местного населения. С этой целью 16 июля 1812 г. Временная комиссия правительства Минской провинции распространила специальную прокламацию. «Французские и союзные войска, — говорилось в воззвании, — вступили на вашу землю с целью освободить вас от русских, эти армии многочисленны, действия их, руководимые гением Великого Императора Наполеона, стремительны и сильны. Вашею главною заботою должно быть старание о снабжении их всем необходимым. При войсках образованы из пользующихся доверием поляков комиссары, обязанные сопровождать французские отряды и имеющие право обращаться к вам со всякими требованиями, относящимися к удовлетворению потребностей войск. Спешите как можно скорее выполнять все назначенные ими сборы. Равно беспрекословно выполняйте все обращаемые к вам требования французских властей, повсеместно, где бы ни находилась французская армия» [21, с.41]. В частности, выступая из Минска, маршал Даву назначил 24 польских комиссара в возглавляемый им первый корпус армии для заготовки продовольствия, фуража, облегчения контактов с населением. В пределах Беларуси на всем пути следования французских войск создавались провиантские магазины, в которых концентрировались запасы продовольствия и фуража. Распоряжением Минской комиссии от 16 июля они на первых порах учреждались в Минске, Ракове, Дорске, Борисове, Игумене, Вилейке и, постепенно, во многих других городах и местечках [1, с.201-202].

Двадцать первого июля продовольственный отдел Минской комиссии утвердил и разослал в поветы подробную инструкцию о сборе продовольствия и фуража для Великой Армии, пообещав, что «все это зачтется в счет других повинностей». Инструкция ориентировала население на немедленное («не теряя ни одной минуты») включение в процесс сбора продуктов и фуража. Составители этого документа выражали уверенность, что среди жителей губернии существует «добровольное стремление... к принесению ожидаемых жертв», но вместе с тем предостерегали, что «...тем не менее, каждый должен иметь в виду и те неприятные последствия, которые могут ожидать его за медленность в помощи делу общего избавления… Если с некоторых бедных жителей невозможно взыскать причитающиеся на их долю поставки, то «недочет должен быть переложен на более зажиточных, за что впоследствии им будет дан справедливый расчет» [1, с.212-213].

Двадцать пятого июля в поветы были направлены раскладочные ведомости подлежащего к поставке провианта и фуража. Так, например, Борисовский повет, в котором 46 590 душ подлежали обложению повинностями, должен был поставить 2306 бочек ржаной муки, 415 бочек ячменной крупы, 4604 бочки овса, сена и соломы по 52 316 пудов (837056 кг.), водки 14 526 гарнцев (3050460 л.), соли 875 пудов (14 000 кг.) и 1725 волов. Все продовольствие, сдаваемое в магазины, должно быть самого лучшего качества, полной меры и веса: ржаная мука мелкого помола и совершенно чистая, хорошо просеянная, волы — из лучших и более жирных, «...ибо не годится потчевать всякою завалью армию, которая приносит нам возвращение отечества» [1, с.222].

Поставки сосредотачивались в специальных магазинах, комиссары которых отпускали продукты и фураж действующей армии по установленным нормам. На каждого французского солдата полагался дневной рацион: хлеба 11/2 фунта (608,4 гр.), мяса — 1/2 фунта (226,8 гр.), круп — 1/8 фунта (56,7 гр.), соли — 1/30 фунта (15,12 гр.), водки — 1/2 кватерки (0,5 л.). На лошадь полагалось 23/4 гарнцев овса (577, 5 л.), по 10 фунтов сена и соломы (4 536 гр). Офицерским чинам полагалось несколько рационов: младшим офицерам (подпоручик — капитан) — 2, старшим (майор — полковник) — 3, бригадному генералу — 6, дивизионному — 8. Соответственно обеспечивались фуражом и их лошади: от двух рационов — лошадь подпоручика до 16 — лошадь дивизионного генерала [2, с.197].

Созданные французами в Беларуси местные органы власти стремились добросовестно выполнить любое требование новых властей. Граф Дюма в письме минскому губернатору генералу Н. Брониковскому от 1 августа сообщает, что Наполеон похвально отозвался о действиях минской администрации по заготовке продовольствия для французской армии: «Его Императорское Величество очень доволен администрацией Минского департамента ввиду того, что она, несмотря на прохождение многочисленных корпусов армии, сумела изыскать способы устроить магазины и снабдить их всем необходимым» [2, с.358].

8 августа Комиссия Временного правительства ВКЛ под предлогом якобы хорошего урожая, собранного в этом году, принимает решение учредить в губернских и поветовых городах запасные провиантские магазины, куда надлежало поставить с каждого крестьянского «дыма» под видом добровольного пожертвования по 2 осьмины ржи и овса, по 2 гарнца круп ячменных или гречневых и гороха, по 2 пуда сена и соломы. И всё это нужно было сделать до 1 октября. В сборе нового урожая главный интендант наполеоновской армии генерал Дюма проявил заинтересованность и предписал гражданским властям убедить бежавших в леса крестьян успокоиться и возвратиться к своим занятиям. За труды по уборке полей Дюма обещал оставить им третью часть урожая. Две трети следовало доставить в запасной магазин. В тех же имениях, где крестьян не удастся вернуть к полевым работам, уборку хлеба предложено было произвести при помощи военных команд. Для этой же цели генерал предлагал также привлечь жителей городов и местечек, с его точки зрения, «людей ничем не занятых, а именно евреев» [25, с.120].

По требованию французских военных властей правительство ВКЛ 2 сентября приняло решение о создании вдоль дороги, которая шла из Ковно через Вильно и Минск на Оршу, а также вдоль дороги Белосток — Гродно — Минск главных этапных магазинов. В них постоянно должно было находиться по 100 бочек муки, 10 волов и несколько печей для выпечки хлеба. В этих же пунктах устраивались особые этапные магазины с запасами мяса, водки, сена и соломы. В Минске, Молодечно, Борисове, Радошковичах, Койданово, Орше и других придорожных городах и местечках были созданы крупные хранилища продовольствия и фуража. Кроме постоянных магазинов на главных путях следования французских войск, на боковых дорогах, по которым время от времени проходили воинские подразделения, создавались временные этапные магазины [1, с.275].

Согласно декрету Наполеона от 1 сентября в связи с его намерением провести зиму в Москве, было приказано создать сеть резервных магазинов. Для этого вводилась новая реквизиция, которая распространялась на департаменты ВКЛ, Витебскую, Могилевскую и Смоленскую губернии. Они должны были собрать 1 200 000 ц. зерна, 12 000 000 буасо овса (156 000 000 л.), по 100 000 ц. сена и соломы, а также 60 000 волов. Из этого количества только Минский департамент должен был поставить 200 000 ц. зерна, 2 000 000 буасо (64 517 бочек) овса, по 20 000 ц. сена и соломы, 10 000 волов [22, с.14].

В конце сентября 1812 г. на Минский. Гродненский, Виленский и Белостокский департаменты ВКЛ Наполеон возложил обязанность создания резервных магазинов. Виленская и Минская административные комиссии получили предписание неотлагательно собрать с этой целью с каждого департамента по 200 000 ц. ржи, по 100 000 четвертей (400 000 л.) овса, сена и соломы — по 50 000 пудов (800 000 кг.). С Гродненского департамента (вернее — с трех его поветов, так как остальные в конце сентября уже были заняты русскими войсками) Наполеон потребовал собрать 50 000 четвертей ржи (154 000 л.), 73 000 четвертей овса (224 840 л.), 6500 берковцев (1 066 000 кг.) сена и столько же соломы. Жители Минского департамента кроме натуральных поставок обязаны были заплатить по 91/2 злотых (1 р. 42 коп. серебром) с души, что составляло около 539 000 рублей серебром [23, с.47].

Возглавляемая генералом д'Алорна Могилевская губернская комиссия основную часть собираемого продовольствия для французских войск направляла в Оршу. Польские помещики, составлявшие комиссию, которая занималась распределением по сословиям сбора денежных средств и натуральных поставок, стремились по возможности большую часть платежей переложить на имения русских владельцев, таких, как фельдмаршал граф Салтыков, граф Воронцов, граф Завадовский, генерал Корсак, Яншин и др. На заседаниях Могилевской комиссии никогда не стоял вопрос о равномерном распределении бремени повинностей. Помимо продовольствия Могилевская губерния обязана была делать и другие поставки для Великой Армии. Определено было собрать 30 000 меховых шуб. Уже летом 1812 г. только в Могилеве их было собрано 45 000 штук. Шкловские евреи пошили для французских войск до 3000 мундиров, изготовили 5000 пар обуви [2, с.140].

Кроме удовлетворения нужд армии, на Минский и Гродненский департаменты время от времени возлагалась обязанность поставлять в Вильну дополнительные запасы продовольствия и фуража. Тридцать первого августа комитет продовольствия Временного правительства ВКЛ потребовал от минской комиссии отправки в Вильно 1500 волов, а также лошадей для формирующейся армии княжества. Девятнадцатого ноября Наполеон распорядился доставить из Гродненского департамента в Вильну 10 000 голов рогатого скота. Несколько раньше из Гродно туда же отправили 400 волов. По требованию генерал-интенданта Дюма из Гродненского департамента в Вильну неоднократно поставлялись большие партии продовольствия и фуража.

Результатом реквизиций было создание в Вильне огромных запасов продовольствия, которые впоследствии достались русским войскам. Одной только муки было заготовлено 333 000 пудов (5 328 000 кг.), около 150 000 (2 400 000 кг.) пудов ржи в мешках и бочках, запасы сухарей, мяса и вина. Жизненных припасов в Вильне было достаточно, чтобы кормить 100-тысячную армию в течение 40 дней [24, с.20].

На протяжении пятимесячной оккупации, как до устройства продовольственных магазинов, так и после их возникновения, когда реквизиционная политика французских властей приняла вид некоторой системы, населению Беларуси приходилось нести тяжесть единовременных поставок как для проходящих войск, так и по другим причинам. Только один Борисовский повет в июле 1812 г. поставил 200 000 рационов хлеба для войск генерала Груши, продовольствие и фураж для 50-тысячного корпуса Даву, для 7-тысячного кавалерийского отряда, для 8-го корпуса численностью в 16 000 человек, для 40-тысячного 5-го корпуса, для артиллерийского полка с тремя тысячами лошадей. Повет ежедневно поставлял продовольствие для борисовского гарнизона в 1000 человек [23, с.48]. Сверх этого, борисовский интендант Тэри затребовал 30 000 пудов (480 000 кг.) муки для других целей. В том же июле три ключа повета Березинский, Докшицкий и Шклянский собрали для армии вице-короля Евгения 1875 пудов (30 000 кг.) ржаной муки, 625 пудов хлеба (10 000 кг.), значительное количество волов, сена, овса, водки, пшеничной муки, птицы, масла, сыров, яиц, крупы, сала и других предметов продовольствия [23, с.48-49]. В сентябре Борисовскому повету пришлось доставлять провиант для армии Сен-Сира, действовавшей в пределах Витебской губернии.

11 октября Виленский комитет продовольствия возложил на Минский департамент дополнительную поставку 20 000 ц. ржи, 5500 бочек овса, по 2000 ц. сена и соломы, 1000 волов [21, с.43-44].

Приближение к Березине отступающих французских войск и их предполагаемая в районе Борисова переправа вынудили концентрировать здесь непомерное количество продовольствия и фуража. На 26 октября приказано было заготовить в Борисове продовольствие для 25-тысячной армии, через день задание увеличили вдвое. Двадцать девятого октября в Борисове разместился императорский резервный магазин. Тридцать первого октября решено собрать в него в течение месяца 6950 бочек ржи, 770 бочек пшеницы, 12 222 бочки овса, 11 463 пуда (183 408 кг.) сена и столько же соломы и 1272 вола. Кроме того, для солдат II корпуса маршала Сен-Сира в Холопеничах следовало сосредоточить 30 000 дневных рационов продовольствия, в Борисове — 13 125 пудов муки (210 000 кг.), 3125 пудов сушеных овощей (50 000 кг.), 9375 пудов соли (150 000 кг.), 4000 гарнцев водки (840 000 л.), 6250 пудов мяса (100 000 кг.) и 500 т. сена (500 000 кг.) [21, с.44]. Осуществлению этой очередной тяжелой повинности помешало приближение русских войск.

Во всех губерниях Беларуси обязанностью жителей являлась подводная повинность. Во время войны ее размеры выросли неимоверно. Подводы с извозчиками нужны были каждому проходившему через какой-либо повет подразделению войск, для перевозки раненых, амуниции, продовольствия, фуража и т. д. В отдельных случаях с губернии требовали до 10 000 подвод — в лучшем случае на сутки, но, как правило — на неделю, 10 дней, месяц. Ежедневные требования от поветовой подпрефектуры 200-300 подвод с извозчиками были обычным явлением, но далеко не все они после долгих переходов возвращались домой. Требования военных властей были, как правило, завышенными. При этом, не довольствуясь подводами, поставленными по наряду, командиры французских частей нередко самовольно забирали дополнительное количество лошадей и уводили их безвозвратно. В результате подобных действий многие белорусские поветы к концу 1812 г. лишились почти всех лошадей. Редко, например, в какой деревне Борисовского повета было две-три лошади, большей частью малопригодные, старые и больные. Основной своей тяжестью подводная повинность ложилась на крестьян [45, с.5].

На местные органы власти было возложено содержание французских госпиталей. Повинность эту возложили на помещичьих крестьян, мелкую шляхту и евреев. В одном только Гродно ежемесячно расходовалось 4500 возов дров на выпечку хлеба. Для этого в городе было установлено сто печей, в которых ежедневно выпекалось 100 000 порций сухарей [23, с.49].

Госпитали требовали больших как постоянных, так и единовременных затрат. В Беларуси практически все расходы по лечению больных и раненых Великой Армии оплачивало местное население.

Госпитали и лазареты имелись практически во всех больших и малых городах Беларуси, в которых находились французские гарнизоны. Но особенно много их было в Минске, Гродно, Борисове, Витебске, Могилеве. Сразу же по занятии Минска маршал Даву распорядился устроить госпиталь на 200 человек. Его разместили в здании гимназии. В конце августа Наполеон приказал обустроить в Минске «другой большой госпиталь, последний эвакуационный пункт больных и раненых». Под французские лечебные заведения в городе было занято около 500 комнат в 47 зданиях. Для этого кроме здания гимназии использовались православный собор, Екатерининская церковь, здание присутственных мест, острог, три монастыря, много частных домов. В первые дни после вступления французских войск в Борисов там учредили военный госпиталь. Двадцать девятого июля Наполеон распорядился открыть в городе лазарет на 2000 мест. Для его оборудования с горожан было взыскано более 60 000 злотых [22, с.16]. Третьего августа минский генерал-губернатор Брониковский получил распоряжение Наполеона открыть в дополнение к уже существующим еще два больших госпиталя на 2000 человек каждый в Минске и Борисове. Им нужны были лекарства, постельные принадлежности и разное оборудование на сумму около 60 000 злотых. Одну треть должны были закупить и поставить к 15 августа, другую треть — к 20-му, остальное не позже 25 августа. Эти повинности выполнялись часто путем откровенного принуждения. Так, подкомиссар Лошницкого кантона Борисовского повета даже просил подпрефекта прислать ему в помощь солдат для более успешного взыскания денег, так как «некоторые упорствуют в исполнении требований». В октябре в Борисове был устроен еще один госпиталь. Последовали новые реквизиции.

В Гродненском госпитале число больных доходило до 2000. Его обустройство и содержание обошлось жителям города примерно в 500 000 рублей. Следует отметить, что правительство ВКЛ не отпускало средств на содержание лазаретов, госпиталей, аптек и пр., стремясь переложить все расходы на город, повет, департамент. Заметную роль в поддержке французских госпиталей и лазаретов играла благотворительность. Там, где они находились, гражданские власти развернули широкую кампанию по сбору добровольных пожертвований. Например, в Минске при местной комиссии была даже открыта особая книга для записи поступлений от населения. Первой пожертвования сделала княгиня Каролина Радзивилл. Шестнадцатого июля она передала на нужды больных и раненых 30 бочек ржаной муки, 2 бочки крупы, 10 волов и 20 баранов. Французский интендант Минского департамента Солнье ля Кретелль внес 1200 франков, польское общество города — 8 червонцев и 24 рубля, серебром, 1001 злотый и 1/2 гроша были собраны на двух театрализованных представлениях [22, с.16-17]. Во время пребывания госпиталей в Минске и других городах от частных лиц поступали медикаменты, перевязочные материалы, продукты, постельное белье и другие вещи [1, с.197].

Важнейшим вопросом, помимо экономических мероприятий французских властей, являлся вопрос о создании воинских формирований из состава местных жителей белорусских и литовских земель, которые входили бы в состав наполеоновской армии. Колониальное положение бывшего Великого Княжества Литовского в составе Российской империи вынуждало многих патриотов покидать родину. Недовольны новыми порядками были самые широкие круги населения. Вот почему война 1812 года для Беларуси, в отличие от России, не была Отечественной. С Наполеоном связывались надежды на восстановление ВКЛ и отмену крепостного права. В белорусских полках Великой армии французского императора воевало 25 тысяч солдат и офицеров [52, с.14]. Однако их иллюзии быстро развеялись, а война России с Бонапартом унесла жизни еще миллиона белорусов - каждого четвертого...

24 июня 1812 года начался Московский поход Великой армии. В полдень 28 июня в Вильно - древнюю столицу Литвы - торжественно вступили части французов. Открывал движение 8-й уланский полк герцогства Варшавского, которым командовал полковник князь Доминик Радзивилл, потомок литовских князей. 1 июля 1812 года Наполеон подписал декрет о восстановлении литовской государственности и создании временного правительства - Комиссии временного правительства княжества Литовского. Территориально княжество Литовское охватывало четыре департамента, созданные на месте бывших Виленской, Гродненской, Минской губерний и Белостокского округа.

В 1812 году вопрос о существовании литовского государства решался на полях сражений. При вступлении в Вильно Наполеон декретировал создание вооруженных сил княжества. Обычно этот приказ датируют 5 июля 1812 года, хотя сам документ не сохранился. По декрету надо было создать 5 пехотных (по 3 батальона из 6 рот) и 4 кавалерийских (по 4 эскадрона из 2 рот) полка, причем организация, обмундирование и штаты устанавливались по образцу польских. Они получили номера с 18 по 22 в пехоте и с 17 по 20 в кавалерии. В каждом пехотном полку по штату полагалось 2005 унтер-офицеров и солдат, в кавалерийском (уланском) – 940 [25, с.117]. Всего около 14 000 человек. Кроме того, по приказу Наполеона от 24 августа, подписанному уже в Смоленске, по 500 литовских рекрутов пополнили 129-й линейный и 2-й иллирийский полки [25, с.117].

Полковники назначались из богатых и знатных литовских семей, по двум причинам: во-первых, в политической и общественной жизни Литвы тон задавало дворянство, во-вторых, Наполеон рассчитывал, что они возьмут на себя часть расходов по формированию своих полков. Для обучения рекрутов и военного руководства в каждом полку был назначен майор из числа офицеров герцогства Варшавского, имевших боевой опыт.

5 июля 1812 года Наполеон подписал приказ о создании 3-го гвардейского легкоконного полка, который должен был комплектоваться добровольцами дворянского происхождения. В полк, кроме того, вступило много студентов Виленского университета [23, с.45].

25 июля 1812 года Комиссия Временного правительства приняла постановление о наборе рекрутов в пехоту. Предписывалось собрать: в Виленском департаменте 3000 человек, в Гродненском - 2500 человек, в Минском - 3000 человек, в Белостокском - 1500 человек, всего - 10000 рекрутов [23, с.46]. Возраст их устанавливался в 17-34 года, рост в 2 локтя 12 вершков (140см), срок призыва определялся с 5 по 30 августа. Указ от 1 августа регулировал призыв кавалеристов: каждый департамент выставлял определенное число всадников, снабдив их лошадьми в возрасте от 5 до 8 лет, вместо коня допускалась уплата 500 злотых [23, с.46].

Сбор рекрутов шел быстро и особых затруднений не встречал. Уже в конце июля, т.е. менее чем через неделю после указа о рекрутском наборе численность литовских войск достигала 2400 человек. Ко второй половине сентября полки были укомплектованы полностью.

По послевоенным оценкам русского гражданского Гродненского губернатора, из губернии в армию ушло около 6400 человек, из них по указам о мобилизации 2495 пехотинцев и 1103 кавалериста [2, с.146].

Крупный помещик Игнатий Монюшко выразил желание сформировать за свой счет кавалерийский полк. Получив разрешение Комиссии, он немедленно приступил к делу. 22 сентября в «Литовском курьере» было напечатано его обращение к соотечественникам с призывом вступать в его полк, который был наименован 21-м конно-егерским, командиром полка был назначен сам Монюшко в чине полковника [23, с.46-47]. Рудольф Тизенгауз также на свои деньги сформировал в Вильно конно-артиллерийскую роту. Кроме того, в Минске начали создавать 23-й пехотный полк, поскольку штаты первых пяти были укомплектованы, однако закончить его формирование не успели.

Лично для Императора была сформирована Почетная гвардия, состоявшая из 20 молодых выходцев знатных фамилий Литвы; это подразделение под командой князя Гаврилы Огинского сопровождало Наполеона на пути в Москву [26, с.124].

Приказом от 1 июля Наполеон распорядился создать национальную гвардию Вильно и утвердил ее штаты: штаб - 6 офицеров, 2 унтер-офицера, 3 рабочих, 2 медика, 9 музыкантов, всего в штабе 22 человека; 2 батальона по 6 рот, в каждой - 3 офицера, 14 унтер-офицеров, 2 барабанщика, 100 рядовых, всего в роте 119 человек: всего - 1450 человек [23, с.48].

Командиром Виленской национальной гвардии был назначен бывший артиллерийский полковник Козельский, командирами батальонов бывший артиллерийский капитан Францезон и бывший пехотный капитан Закржевский, с сохранением их званий. Служба в национальной гвардии была обязательной для всех горожан мужского пола, владевших недвижимостями, не моложе 18 и не старше 50 лет и которые не вступили в формируемые литовские полки. Треть гвардейцев получала обмундирование и снаряжение за счет города, остальные - за собственный счет, вооружение поступало частично из французских арсеналов, частично было трофейным. Каждое воскресенье польские офицеры проводили учения с подразделениями литовской национальной гвардии.

По образцу Виленской создавались подобные формирования и в других городах Литвы и Беларуси. Создание национальной гвардии встречало большие затруднения из-за недостатка вооружения и обмундирования. Несмотря на заявления «Литовского курьера» (газета – прим. авт.) о том, что в Вильно собрано уже 1220 гвардейцев, самое большое число солдат и офицеров, которое могло быть поставлено в строй не превышало 826 человек [26, с.127]. В Гродно национальная гвардия насчитывала 290 человек, в Минске ее практически не удалось создать.

Национальная гвардия Литвы и Беларуси предназначалась для обеспечения порядка в городах и охраны важных государственных и военных объектов, и участия в боевых действиях почти не принимала, за исключением виленской, защищавшей в декабре 1812 года свой город от русской армии.

Тем же приказом, что и национальную гвардию Вильно. Наполеон учредил литовскую жандармерию. В каждом департаменте назначался начальник жандармерии в чине полковника, а при нем старшие офицеры в чине эскадронных шефов - по 2 в Виленском и Минском, по одному в Гродненском и Белостокском департаментах [23, с.48].

Так случилось, что история Литовской армии - это история поражений, литовские части примкнули к Наполеону в пору его трагических неудач и не успели развернуться в полной мере.

Таким образом, созданные воинские формирования вновь провозглашенного Великого княжества Литовского состояли из местного населения и были призваны помогать наполеоновской армии. Серьёзным социальным последствием войны 1812 г. для Беларуси было то, что её молодёжь в силу сложившихся обстоятельств вынуждена была воевать в обеих армиях противоборствующих сторон.

1.3 Борьба населения белорусских территорий против французских оккупационных властей

В период войны 1812 года национально-освободительная борьба белорусско-литовского народа против французских оккупационных властей сливалась с массовыми восстаниями крестьянства против местных польских и белорусских помещиков, которые поддерживали сторону Наполеона.

Распространяемые в начале войны агентами Наполеона слухи о том, что он якобы намеревается освободить крестьян, оказались ложными. С первых же дней войны Наполеон показал, что не собирается сдерживать свое обещание.

Если в губерниях центральной России протесты крестьян против помещиков в 1812 году были относительно редким явлением, то для Беларуси этого периода характерным явлением было повсеместное крестьянское движение против помещиков. Уже в самом начале войны белорусские крестьяне вышли из повиновения своим владельцам. В ряде мест начались восстания крестьян.

С разных концов Литвы и Беларуси помещики обращались к наполеоновским властям с просьбами о спасении и защите. Обеспокоенная таким положением комиссия «временного правительства» еще 6 июля 1812 года обратилась к городским, уездным и сельским властям со специальным воззванием, в котором говорилось:

«1. Все крестьяне, жители местечек и деревень, оставившие при проходе войск свои дома, обязаны вернуться в оные и приступить к исполнению земледельческих работ и повинностей.

2. ...Все крестьяне и вообще сельские жители обязаны повиноваться помещикам, владельцам и арендаторам имений, обязаны ничем не нарушать собственности, исполнять все предписанные им работы и повинности, исполнявшиеся ими до сего времени» [32, с.79].

Комиссия обязывала местные власти подвергать не исполнявших этого предписания наказанию с применением воинской силы. В специальном воззвании от 7 июля 1812 года к помещикам комиссия «временного правительства» убеждала их сохранить спокойствие и внушить разбежавшимся крестьянам, «сколь необходимо... отправлять предписанные договорами повинности». В заключение комиссия предупреждала, что «формирующиеся жандармские команды будут неустанно содействовать восстановлению полного порядка» [18, с.68].

Наполеоновские власти спешно принимали самые строгие меры к подавлению крестьянских волнений. По распоряжению минского губернатора Брониковского в Минске, Вилейке, Игумене и Борисове были учреждены специальные должности плацкомендантов с приданной им военной стражей. В секретном предписании отдела полиции Минского департамента в Борисовскую подпрефектуру 17 июля 1812 года указывалось, что в тех случаях, где крестьяне, подвластные помещикам, «окажутся непослушными в исполнении обычных своих повинностей, помещики должны обращаться к плацкомендантам своих уездов, которые снабжены инструкцией, как поступать в подобных случаях». В инструкции предусматривалось жестокое подавление крестьянских выступлений силами карательных военных экспедиций [25, с.119]. Однако все меры, принятые оккупационными властями, оказывались напрасными. Крестьянские выступления все больше и больше.

«Временному правительству» в Вильно шли жалобы от помещиков о том, что «крестьяне взбунтовались, не выполняют повинностей, нападают на своих панов» и что они не имеют никакой другой защиты от собственных крепостных, кроме французов.

Организованные по лесам отряды крестьян нападали на помещичьи имения, громили их, уничтожали крепостников. Помещики спешно покидали свои имения и уходили в города, под охрану французского войска. В Вильно «устремились со всей губернии помещики с семьями и прислугою», — писал один историк войны 1812 года [37, с.34]. Особенно сильные волнения крестьян происходили в Витебской губернии. Здесь еще в самом начале оккупации, как сообщал наполеоновский интендант в Витебске маркиз де Пасторе, «был величайший беспорядок, царивший в сельских местностях, в которых тайные агенты революции возмутили крестьян» [47, с.76].

На самом деле восстание не было подавлено и вскоре приняло еще большие размеры. «Помещики со всех сторон,— писал наполеоновский офицер Дедем де Гельдер,— стали обращаться к витебскому губернатору Шарпантье с просьбой прислать охрану для их защиты от крестьян... многие семейства приехали в Витебск, заботясь о своей безопасности» [39, с.2].

Была середина августа, а поля, как крестьянские, так и помещичьи, оставались неубранными. Сам Наполеон вынужден был принимать меры против этого угрожающего для его армии обстоятельства, и по его указанию генерал-интендант французской армии Дюма обратился к интенданту Минского департамента Сольне де Кретелю с приказанием организовать военные отряды, которые занялись бы уборкой.

Крестьяне Березинского кантона, доведенные грабежами и разбоями французских войск до состояния полного разорения, восстали. В рапорте от 1 сентября 1812 года березинский подкомиссар сообщал о том, что, несмотря на все уговоры крестьян повиноваться помещикам, «без острейших средств ничего с ними сделать невозможно, сидят в пущах таборами, допускают злые способы... ладят с военными» [27, с.25].

Местным властям не удалось привести этих крестьян в послушание. Рапортом от 4 сентября 1812 года подкомиссар доносил в Борисов, что крестьяне «вместо исправления еще хуже взбунтовались... несмотря на то, что посланы были люди с солдатами для принуждения; они не только на работы не вышли, но солдат и людей избили. Меня грозили убить». Подкомиссар сообщал дальше, что у крестьян имеется много карабинов и других видов оружия, которых они, несмотря на наистрожайшие распоряжения, не хотят отдавать, а «взять непослушных не имею кем». Когда подкомиссар отправился в Борисов, крестьяне напали на него в дороге и отобрали лошадей. Подкомиссар просил Борисовскую подпрефектуру «обезопасить (его) жизнь от крестьян» [27, с.26]. Крестьяне деревни Кузевичи, Борисовского уезда, подняли бунт против своего владельца Янковского, перестали выполнять повинности в именин. Отдел минской полиции поручил борисовской полиции «принять меры ко взятию виновных под военную стражу для наказания» [27, с.26].

Крестьянские волнения против помещиков сопровождались массовым разгромом и поджогами имений, убийствами их владельцев. Крестьяне-партизаны деревень Староселье, Можаны и др. ушли в леса и организовали систематические нападения на хлебные магазины, амбары, овины и кладовые окрестных помещиков, а затем стали жечь помещичьи дома и фольварки.

В начале августа восстали крестьяне деревни Смолевичи, принадлежавшей князю Радзивпллу. Еще 31 июля 1812 года смолевичский подкомиссар доносил в Борисов, - что «нет никакой силы склонить крепостных, чтобы в дома свои возвратились...» [38, с.3]. Никакими расправами карательных отрядов, крестьянское движение подавить не удалось.

В начале ноября 1812 года крестьяне имения Ратутичи, принадлежавшего борисовскому костелу, убили арендатора имения помещика Шемпота.

Сильные крестьянские волнения происходили в это время повсеместно и в Могилевской губернии. «Крестьяне предавались волнению против властей помещиков, — писал впоследствии могилевский губернский предводитель дворянства, — производили грабеж, разоряли помещичьи усадьбы, расхищали имущество и, наконец, последнее стремление сделалось по всей губернии общим» [26, с.123].

Сопротивление французским войскам, а также оккупационным властям и тем, кто их поддерживал, оказывали также горожане белорусских территорий.

Свидетелем и непосредственным участником тех событий стал и г. Новогрудок, в то время уездный город Гродненской губернии, а до этого, в 1507-1795 годах – центр большого по территории Новогрудского воеводства (аналог губернии) в составе Великого княжества Литовского.

Появившиеся в городе 3 июля 1812 г. французские войска забирали себе продукты, вино, вещи, домашний скот. Даже после торжественного обеда они унесли с собой фарфоровую посуду и скатерти [53, с.111]. Организаторами грабежа были как французские солдаты, так и офицеры.

В результате творившегося открытого грабежа в отношении городского населения со стороны французских войск, горожане г. Новогрудок численностью до 400 человек вечером 4 июля 1812 г. собрались на городской площади с вилами, пиками, у некоторых были пистолеты и ружья. Они стали решительно протестовать против происходившего. Через некоторое время появилась усмирительная команда французских войск в количестве роты (около 120 человек) [53, с.112]. Из толпы вместе с выкриками в адрес французов началась редкая оружейная стрельба, после чего французы открыли огонь по толпе и быстро ее разогнали, однако все же в последующие ночи в городе творились поджоги и нападения на малочисленные стоянки французских войск. Здесь можно увидеть типично партизанские методы ведения войны против интервентов, которые, кстати, успешно применялись и крестьянами. Подобного рода выступления проходили в основном в небольших городах, где численность французских гарнизонов была невысокой. С течением времени выступления горожан стали приобретать более организованный и решительный характер. Поэтому для поддержания порядка на оккупированных территориях Наполеон был вынужден снимать свои части непосредственно с русско-французского театра боевых действий, тем самым ослабляя боеспособность своей армии.

Следует отметить, что подобного рода выступления проходили и в других местах Беларуси. Сопротивление горожан также препятствовало осуществлению французской политики реквизиций и поборов местного городского населения.

Таким образом, малоэффективному, основанному на труде крепостных сельскому хозяйству было чрезвычайно сложно прокормить Великую Армию. Французская военная администрация и подконтрольные ей органы местной власти применяли все средства, включая военную силу, чтобы изъять у населения как можно больше сельскохозяйственной продукции. Такая политика имела тяжелые последствия для Беларуси. Только одна Гродненская губерния потеряла около 46 % скота. Сельское хозяйство губерний Беларуси было отброшено на многие десятилетия назад.

Крестьянским и городским волнениям на территории Белоруссии во время войны 1812 г. способствовало ослабление власти, а также некоторые надежды на отмену крепостного права, как это произошло в герцогстве Варшавском. Но к началу войны с Россией политика Наполеона в крестьянском вопросе заметно изменилась. Она сдвинулась вправо. На землях, которые ранее входили в состав Польши, французский император проводил линию на сотрудничество с польским дворянством, получая от него, взамен обещания восстановить независимое Польское государство, политическую (торжественные встречи, участие в деятельности созданных французами местных органах власти, пропаганда в печати), экономическую (помощь продовольствием) и военную (создание различных воинских формирований) поддержку. А поэтому, крестьянские выступления активно подавлялись французской армией. Они поддерживались армейскими командирами лишь в зоне длительного противостояния войск, как это было в Витебской губернии, в качестве фактора дестабилизирующего обстановку в ближайшем тылу русской армии.

Заметной воинской поддержки «великая армия» в Беларуси и Литве не получила. А судьба воинских формирований ВКЛ сложилась трагично: в первом бою 20.10.1812 года возле Слонима третий легкоконный полк генерала Конопко был разбит. Сам генерал, семнадцать офицеров и 217 подофицеров попали в плен. Аналогичная судьба, только не на территории Западной Беларуси, встретила и другие войсковые формирования воссозданного Великого Княжества.

социальный экономический белорусский война

Список использованных источников

1 Акты, издаваемые Виленскою комиссиею для разбора древних актов. Документы и материалы, относящиеся к истории Отечественной войны 1812 года [Электронный курс]: Режим доступа: www.starbel.narod.ru/akty_vil_gal.htm. — Вильня, 1912. - Т. 37. - С. 201-202.

2 Акты, документы и материалы для политической и бытовой истории 1812 года [Электронный курс]: Режим доступа: www.vostlit.info/common/lib_uk/SIRIO.xls. - Вильня, 1909. - Т.1. - С. 197, 146.

3 Бескровный, Л. Г. Отечественная война 1812 года [Текст] / Л. Г. Бескровный. – М.: Наука, 1968. – 417 с.

4 Вандаль, А. Наполеон и Александр: Франко-русский союз во время первой империи [Текст] / А. Вандаль // Сочинения в четырех томах. – Т.4: Разрыв франко-русского союза. – Ростов-на-Дону, 1995. – 455 с.

5 Виленский временник [Электронный ресурс]: режим доступа: http://www.jivebelarus.net/history/gistografia/war-situation-in-belarus-at-1812.html документальный источник. – Книга 5: Акты и документы архива Виленского, ковенского и гродненского генерал-губернаторского управления, относящиеся к истории 1812-1813 гг.– Ч.2: Переписка по военной части. – Вильна, 1912. – С. 28.

6 Высочайший рескрипт 10 апреля 1812 г. на имя Виленского Гражданского Губернатора. К. Военский [Электронный ресурс] : режим доступа: http://www.krotov.info/lib_sec/01_a/kt/y_1812.htm // Акты, документы и материалы для истории 1812 г. – СПб., 1892. - Т.1. - С. 398-399.

7 Галубовiч, В. Напалеон на Беларуci [Тэкст] / В. Галубовiч // За передовую науку. - 1990. - 22 июня. - С. 5; 29 июня. - С. 6.

8 Ганчарук, I. Палiтыка царызму у адносiнах да каталiцкай царквы (1772-1830 гг.) [Тэкст] / I. Ганчарук // Беларускi Гiстарычны Часопiс. — 2002. - № 1. - С. 39-46.

9 Гiсторыя Беларусi: у 6 тамах [Тэкст] : [навуковае выданне]. – Т.4: Беларусь у складзе Расiйскай Iмперыi (канец XVIII – пачатак XX ст.) / М. Бiч, В. Яноуская, С. Рудовiч. – Мн.: Экаперспектыва, 2005. – 519 с.

10 Дакументы і матэрыялы па гісторыі Беларусі [Тэкст] : [зборнік дакументау у трох тамах]. – Т.2. – Мн.: Соцэкгиз, 1940. – 390 с.

11 Данилевский, Н. Я. Россия и Европа [Электронный ресурс] : режим доступа: http://monarhiya.narod.ru/DNY/dny-list.htm. - Спб., 1889. – 375 с.

12 Жилик, П. А. Отечественная война 1812 года [Текст] / П. А. Жилик. – Саратов: Издательство Саратовского университета, 1991. – 303 с.

13 Ерашевiч, А. У. Уплыу напалеонаускiх войнау на грамадска-палiтычнае жыцце Беларусi (1799-1815 гг.) : автореф. дис. на соиск. уч. степ. канд. юрид. наук / А. У. Ерашэвiч. - Минск, 2003. – 72 с.

14 История Беларуси в документах и материалах [Текст] / Авт.-сост. В.Г. Мазец. – Мн.: Амалфея, 2000. – 672 с.

15 История Белорусской ССР [Текст] : [научное издание] / Г. В. Штыхов, А. М. Карпачев, К. И. Шабуня и др.; Ред. И. М. Игнатенко. – Мн.: Наука и техника, 1977. – 630 с.

16 Ігнатоускі, У. М. Гісторыя Беларусі у XIX – пачатку XX стст. [Тэкст] / У. М. Ігнатоускі. – Менск, 1925. – 192 с.

17 Ковкель, И. И. История Беларуси: с древнейших времен до нашего времени [Текст] : [учебное пособие для студентов высших учебных заведений по специальности «История Беларуси»]. – 4-е изд. – Мн.: Аверсэв, 2004. – 605 с.

18 Корнейчик, Е. И. Белорусский народ в Отечественной войне 1812 года [Текст] / Е. И. Корнейчик. – Мн.: Госиздат БССР, 1962. – 175 с.

19 Крывiцкая, К. В. Камiсiя Часовага урада Вялiкага княства лiтоускага: стварэнне i склад [Тэкст] / К. В. Крывiцкая // Весцi Беларускага дзяржаунага педагагiчнага универсiтэта. Серыя 2: Гiсторыя, фiласофiя … - 2008. - №1. – С. 13-16.

20 Кудринский, Федот Вильня в 1812 году [Электронный ресурс] : режим доступа: http://www.russianresources.lt/archive/Vilnius/Kudrin_3.html. – Вильня: Издание Управления Виленского Учебного Округа. Типография А.Г. Сыркина, 1912. – 193 с.

21 Литвиновская, Ю. И. Деятельность органов местной власти в Беларуси, созданных Наполеоном [Текст] / Ю. И. Литвиновская // Гiсторыя: Праблемы выкладання. – 2005. - № 2. – С. 41-46.

22 Литвиновская, Ю. И. Фискальные мероприятия французских военных властей в Беларуси во время войны 1812 г. [Текст] / Ю. И. Литвиновская // Гiсторыя: Праблемы выкладання. – 2007. - № 10. – С. 10-18.

23 Литвиновская, Ю. И. Военная политика Наполеона в Беларуси [Текст] : [исследование процесса использования людских ресурсов Беларуси для службы французскому императору] / Ю. Литвиновская // Гiсторыя: Праблемы выкладання. – 2006. - № 2. – С. 45-49.

24 Литвиновская, Ю. И. Мародерство наполеоновских солдат на территории Беларуси [Текст] / Ю. И. Литвиновская // Веснiк БДУ. Сер. 3. Гiсторыя. – 2003. - № 1. – С. 19-24.

25 Лiс, Я. Палiтыка Напалеона на Беларусi (пачатак XIX ст.) [Тэкст] : [упрауленне беларускiмi землямi пад час вайны 1812 года] / Я. Лiс // Спадчына. – 1996. - № 5. – С. 117-122.

26 Лукашэвiч, А. 1812 г. i Беларусь [Тэкст] / А. Лукашэвiч // Беларуская думка. – 2007. - № 8. – С. 119-124.

27 Малiноускi, М. Iшоу Напалеон праз Беларусь [Тэкст] : [сацыяльна-эканамiчнае палажэнне Беларусi пад час вайны 1812 года] / М. Малiноускi // Чырвоная змена. – 1994. – 10 сакавiка. – С. 23-27.

28 Медельцов, А. Березина – 1812 [Текст] : [Беларусь в русско-французской войне 1812 года] / А. Медельцов // Беларуская думка. – 2002. - № 10. – С. 121-131.

29 Михайловский-Данилевский, А. И. Описание Отечественной войны 1812 года [Электронный ресурс]: режим доступа: http://imwerden.de/cat/modules.php?name=books&pa=showbook&pid=1255 // Полное собрание сочинений в 7 томах. – Т.4. – СПб.: Типография штаба отдельного корпуса внутренней стражи, 1849-1850, 1850. – 558 с.

30 Наполеон в России в 1812 году [Текст] : [документы, относящиеся к Отечественной войне 1812 г.]. - СПб., 1911. - С. 113-114.

31 Нарысы гісторыі Беларусі [Тэкст] : [падруч. для студэнтау вузау па спецыяльнасцi «Гісторыя Беларусі»]: у 2 ч. – Ч.1 / Пад рэд. М.П. Касцюка, У.Ф. Ісаенкі, Г.В. Штыхава і інш. – Мн.: Беларусь, 1994. – 527 с.

32 Обращение Комиссии временного правительства ВКЛ к городским уездным и сельским властям подначальных территорий. 6 июля 1812 года [Текст] // Военные дневники. 1812 год. – М.: Аэртон-Пресс, 1998. – 393 с.

33 Орловский, Е. Ф. Гродненская губерния в 1812 г. [Текст] / Е. Ф. Орловский. - Гродно, 1912. – 110 с.

34 Пичета, В. И. Польская конфедерация в 1812 г. [Текст] / В. И. Пичета // Отечественная война и русское общество. – Т.3. – СПб., 1912. – С. 160.

35 Предписание главнокомандующему Первою западной армиею 13 мая 1812 г., за № 90, генералу от инфантерии Римскому-Корсакову о подчинении директору воинской полиции городских и земских полиций тех губерний, в коих расположены армии. К. Военский [Текст] // Акты, документы и материалы для истории 1812 г. – Спб., 1892. - Т.1. – С. 400.

36 «Россия двинулась сама» [Текст] : Записки об Отечественной войне 1812 года ее участников и очевидцев / Сост. В.А. Дьяков. – М.: Наука, 1990. – 284 с.

37 Ружанец, А. Лiтоуска-беларуская войска цэсара Напалеона [Тэкст] / А. Ружанец [Тэкст] / А. Ружанец // Беларуская мiнуушчына. - 1995. - № 1. – С. 27-39.

38 Сосна, В. Война 1812 года и Беларусь [Текст] : [положение Беларуси в войне 1812 года] / В. Сосна // Во славу Родины. – 1993. – 25 августа. – С. 3.

39 Таляронак, С. Напалеон i Герцагства Варшаускае [Тэкст] / С. Таляронак // Чырвоная змена. – 1997. - № 50 (8 красавiка). – С. 2-3.

40 Таляронак, С. Грамадска-палiтычны рух на Беларусi напярэдаднi вайны 1812 г. [Тэкст] / С. Таляронак // Беларускi гiстарычны часопiс. – 1994. - № 3. – С. 93-98.

41 Тарле, Е. В. Наполеон [Текст] / Е. В. Тарле. – Мн.: Беларусь, 1992. – 511 с.

42 Татищев, Ю. В. Вильно и Литовские губернии в 1812-1813 гг. [Текст] / Ю. В. Татищев // Виленский временник. – Книга 5: Акты и документы архива виленского, ковенского и гродненского генерал-губернаторского управления, относящиеся к истории 1812-1813 гг. – Ч.2: Переписка по части гражданского управления. – Вильна, 1913. – 213 с.

43 Троицкий, Н. А. Отечественная война 1812 года. История темы [Текст] : [научное издание]. – Саратов: Издательство Саратовского университета, 1991. – 215 с.

44 Трофимычев, Д. Наполеон в Беларуси: гибель великих планов [Текст] / Д. Трофимычев // Беларускi час. – 2008. - № 11. – С. 18-19.

45 Фiлатава, А. Памiж Парыжам i Масквой [Тэкст] : [Беларусь у вайне 1812 года] А. Фiлатава // Культура. – 1992. – 9 лiстапада. – С. 4-5.

46 Фiлатава, А. Далекая вайна [Тэкст] : [вайна 1812 г. Новы погляд] // Чырвоная змена. – 1994. – 5 лiстапада. – С. 2-3.

47 Філатава, А. Стан беларуска-літоўскага грамадства ў час вайны 1812 года [Тэкст] : [Уплыу падзей Айчыннай вайны 1812 года на лес жыхароу Беларуси] / А. Фiлатава // Французская рэвалюцыя і лёсы свету. – Мн.: БДУ, 1992. – С. 54-112.

48 Цуба, М. В. Якая была вайна 1812 года для Беларусi [Тэкст] : [вынiкi вайны 1812 года для Беларусi] / М. В. Цуба // Лiтаратура i мастацтва. – 1991. – 7 чэрвеня. – С. 13.

49 Чигринов, П. Г. История Белоруссии с древности до наших дней [Текст] : учебное пособие. – Мн.: Книжный дом, 2004. – 672 с.

50 Швед, В. В. Дыстрыкт [Тэкст] / В. В. Швед // Энцыклапедыя гiсторыi Беларусi. – Т.3. – Мн.: БелЭн, 1996. – С. 342.

51 Швед В.В. Литоускiя войскi 1812 [Тэкст] / В.В. Швед // Энцыклапедыя Гiсторыi Беларусi. – Т.4. – Мн.: БелЭн, 1997. – С. 386.

52 Швед, В. В. Вялiкае княства Лiтоускае у 1812 годзе [Тэкст] / В. В. Швед // Беларускi Гiстарычны Часопiс. - 2000. - № 3. – С. 9-15.

53 Швед, В. В. Памiж Польшчай i Расiяй [Тэкст] : Грамадска-палiтычнае жыцце на землях Беларусi (1772-1863 гг.) / В. В. Швед. - Гродна, 2001. – 287 с.