Политические преобразования Екатерины II: историография вопроса

Федеральное государственное образовательное учреждение

Высшего профессионального образования

«Сибирский Федеральный Университет»

Гуманитарный институт

Кафедра истории России

Реферат

Политические преобразования Екатерины II:

историография вопроса

Преподаватель Д.Н. Гергилев

Студентка Е.А. Леушкина

ИИ09-05БИ

Красноярск

2010

СОДЕРЖАНИЕ

Введение

  1. Историографические проблемы изучения екатерининских реформ

    Проблемы политических преобразований Екатерины II в историографии

Заключение

Список литературы

ВВЕДЕНИЕ

«Любить мой народ и быть матерью его – обязанность моя»

(Слова Императрицы Екатерины II)1.

Актуальность данной темы. Екатерина II является одной из наиболее значимых фигур в истории России. Правление Екатерины II – один из интереснейших этапов российской истории – в последнее десятилетие особо оказался в фокусе внимания общества. Объяснение этому можно найти в том, что личность Екатерины II, ее идеи и деяния неразрывно связаны с эпохой преобразований, когда Россия в очередной раз становилась на путь европейского Просвещения. Но важно сказать, что в истории нет единого мнение по отношению к преобразованиям Екатерины II. До сих пор многие вопросы политики Екатерины II остаются спорными. Такие как, секуляризация монастырских вотчин, приглашение в Россию иностранных колонистов, суд и судопроизводство, «Наказ» Екатерины II, созыв и деятельность Уложенной комиссии и др.

Степень изученности проблемы. Историография реформ Екатерины II не менее обширна, чем историография петровских преобразований. Она включает в себя, как труды общего характера, посвященные истории России второй половины XVIII в., биографии императрицы, ее реформаторской деятельности, так и довольно значительный пласт историко-юридической литературы, и работы об отдельных деятелях екатерининской эпохи. Библиография истории екатерининской России, приложенная к наиболее капитальному труду на эту тему, книге Исабель де Мадариаги «Россия и век Екатерины Великой», вышедшей в 1981 г., насчитывает около 600 названий. Далеко не полная библиография в книге О.А. Омельченко ««Законная монархия» Екатерины II» (1993 г.), посвященной исключительно законодательной деятельности и правовой политике Екатерины, состоит более чем из 450 названий. Между тем исследования по историографии ни рассматриваемого периода в целом, ни преобразований Екатерины нет2.

Цель работы: выделить основные периоды историографии, этапы изучения эпохи Екатерины II, ее политических преобразований.

Задачи:

    Выделить основные политические преобразования Екатерины II;

    Рассмотреть отношение исследователей к Екатерине II и ее деятельности в разные периоды времени.

Хронологические рамки исследования: 2 пол. XVIII в., период правления Екатерины II (1762-1796).

Территориальные рамки: территория Российской империи.

Методы, использованные при выполнении работы:

    Описательно-повествовательный (использовался при описании и повествовании разных фактов деятельности Екатерины II, точек зрения различных исследователей по вопросам политики Екатерины II);

    Сравнительно-исторический (использовался при сравнении работ, точек зрения различных исследователей разных периодов историографии, этапов изучения политических преобразований Екатерины II);

    Анализ и синтез (использовался при сравнении, исследовании, анализировании и обобщении различных фактов данного исследования).

1. ИСТОРИОГРАФИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ ИЗУЧЕНИЯ ЕКАТЕРИНИНСКИХ РЕФОРМ

Первые опыты описания екатерининского периода русской истории и биографии императрицы и в России, и за рубежом появились уже в начале – первой половине XIX в. Сочинения российских авторов носили преимущественно апологетический характер, а иностранные и вовсе были скорее политическими памфлетами, чем научными трудами. Объемную характеристику Екатерине и ее политике в 1811 г. дал Н.М. Карамзин в «Записке о древней и новой России». Он считал Екатерину «истинною преемницею величия Петрова и второю образовательницею новой России», а ее время оценивал как «счастливейшее для гражданина российского».> >Говоря о екатерининском Учреждении о губерниях 1775 г. Карамзин отмечал, что оно вводилось «по частям с великой осторожностью» и «если правосудие и государственное хозяйство при Екатерине не удовлетворяло всем желаниям доброго гражданина, то никто не мыслил жаловаться на формы, или на образование: жаловались только на людей». Вместе с тем историк отмечал и недостатки екатерининского правления, связанные, по его мнению, с личными слабостями императрицы и общественными пороками.

Однако если Карамзин в своей «Записке» озвучил мнение той части русского общества, для которой царствование Екатерины было во многом идеалом и которое опасалось негативных последствий казавшихся слишком радикальными замыслов М.М. Сперанского, то существовала и иная точка зрения. Ее выразил А.С. Пушкин, чьи довольно резкие афористичные высказывания в адрес Екатерины в «Заметках по русской истории XVIII века» нещадно (и подчас бездумно) эксплуатировались затем многими поколениями историков. Это явилось следствием не только высочайшего авторитета Пушкина в русской культуре и общественной мысли, но и того, что со свойственной ему проницательностью он обозначил в сущности одну из важнейших проблем екатерининской историографии — проблему соответствия политических деклараций императрицы ее реальной политике, выраженную им краткой, но емкой формулой «Тартюф в юбке и короне». Следует сразу же заметить, что, как и многие после него, Пушкин не разделял собственно политику Екатерины и ее последствия, хотя и отмечал искусство; императрицы «царствовать». По-видимому, именно к Пушкину восходит и широко распространенное в литературе представление о том, что Екатерина «раздарила около миллиона государственных крестьян», которое, хотя и было опровергнуто рядом исследователей, до сих пор кочует по страницам исторической публицистики. В «Заметках» молодого поэта, написанных в 1822 г., несомненно отразились настроения его поколения, испытывавшего разочарование в связи с несбывшимися надеждами, которые связывали с реформами императрицы3.

В 20-40-е гг. XIX в., когда неосуществившиеся либеральные взгляды александровского времени сменились разочарованием николаевской поры, в весьма высокой деятельности Екатерины сводились самые разные по своим взглядам мыслители и общественные деятели. А.А. Бестужев считал, что «заслуги Екатерины для просвещения отечества неисчислимы». Славянофил А.С. Хомяков, сравнивая екатерининскую и александровскую эпохи, делал вывод о том, что при Екатерине Россия существовала только то время как «при Александре на делается какою-то служебною силою для Европы», а западник П.Я. Чаадаев полагал, что «излишне говорить о царствовании Екатерины II, носившем столь национальный характер, что, может быть, еще никогда ни один народ не отождествлялся до такой степени со своим правительством, как русский народ в эти годы побед и благоденствия». Немало строк и в стихах, и в разного рода статьях и заметках посвятил Екатерине П.А. Вяземский. Он, в частности, заметил, что «она любила реформы, но постепенные, преобразования, но не крутые».

Первая половина XIX в. отмечена и первыми документальными публикациями, как, например, изданием переписки Екатерины II с Вольтером. Однако подлинно научное изучение истории царствования Екатерины началось примерно с середины века, а точнее с 1860-х гг. по мере публикации (прежде всего в «Сборниках Императорского Русского исторического общества», сборках «Осьмнадцатый век», журнале «Русский архив» и др.) документов этого времени. Тогда же было начато научное изучение и постепенное введение в научный оборот письменного наследия самой императрицы. Помимо комплексов ее переписки с разными (в том числе с Ю.Ю. Броуном, М.Н. Волконским, Ф.М. Гриммом, М.-Р. Жоффрен, П.В. Завадовским, А.В. Ольсуфьевым, А.Г. Орловым, Н.И. Паниным, Г.А. Потемкиным, Храповицким, И.Г. Чернышовым и другими русскими и иностранными корреспондентами), извлеченных из фондов Государственного архива Российской империи, отдельным изданием выщли, например, екатериненские документы, которые хранились в Императорской Публичной библиотеке. В 1907 г. Н.Д. Чечулиным было осуществлено научное издание текста Наказа Екатерины, в которое вошли подготовительные материалы к нему, а также их текстологическое исследование. Своего рода итогом письменного наследия императрицы в дореволюционное время стало издание ее «Сочинений» в 12 томах, куда были включены почти все литературные и научные произведения императрицы. Тогда же было опубликовано большое количество относящихся к екатерининскому времени мемуарных источников.

Весь этот богатейший документальный материал стал основой для значительного числа как общих, так и специальных исследований, в которых фактически были поставлены все важнейшие проблемы и вопросы историографии екатерининской эпохи, и поныне сохраняющие свою научную актуальность. В целом в русской дореволюционной историографии можно выделить два основных направления. Одно из них представлено главным образом историками так называемой «государственной школы» (А.Д. Градовский, И.И. Дитятин, С.М. Соловьев и др.) и некоторыми иными близкими к ним учеными, как, например, B.C. Иконников, А.С. Лаппо-Данилевский, Н.Д. Чечулин и др. Их интересы были связаны в первую очередь с социально-политическими аспектами истории царствования Екатерины, эволюцией институтов государственной власти и системы управления, статусом отдельных социальных групп и т. д. Вне зависимости от оценки некоторых конкретных мероприятий, историки этого направления оценивали реформы Екатерины довольно высоко, рассматривали их как важный этап развития российской государственности, европеизации страны, становления элементов гражданского общества.

Второе, сложившееся в то время направление можно условно назвать «либерально-демократическим» (А.А. Кизеветтер, В.О. Ключевский, В.И. Семевский и др.). Их отношение к реформам Екатерины и к ее внутренней политике было значительно более критичным. Именно для них в первую очередь характерны поиски различий между декларациями и реальными поступками Екатерины, особое внимание, уделяемое крестьянскому вопросу.

Некоторые итоги дореволюционной отечественной историографии изучения Екатерины II были подведены в очерках К. В. Сивкова, В.В. Каллаша, В.Я. Уланова, М.М. Богословского, А.А. Кизеветтера и И.М. Соловьева в IV томе сборника «Три века» (М., 1913). В очерке В.В. Каллаша, в частности, наиболее ярко отразилось утвердившееся к этому времени в историографии представление о разительном контрасте между декларациями, замыслами и представлениями императрицы и реальностью России второй половины XVIII в. Подобное же видение эпохи характерно для лекций и очерка о Екатерине II В.О. Ключевского.

Общие характеристики екатерининского царствования в дорелюционное время были даны также B.C. Иконниковым (конвективно в 1881 г. и развернуто в 1897 г.) и А.С. Лаппо-Данилевским. В центре второй из работ Иконникова в основном процессы, связанные с духовно-нравственным подъемом общества, в чем он прежде всего и видел значение екатерининского времени, и в связи с этим он рассматривает изменения в воспитании, образовании, культуре, уголовном законодательстве. Небольшая по объему работа Иконникова насыщена многочисленными фактами, нередко опускавшимися историками последующего времени. Автор также придерживался мнения о наступлении реакции после Французской революции 1789 г., хотя и отмечал, ссылаясь на пример Австрии, Пруссии и Англии, что это было всеобщим явлением. Хотя развитию русской культуры при Екатерине (как в целом, так и в отдельных ее аспектах), а также изменениям в духовной жизни и общественном сознании посвящено немало работ, то, что Иконников связал значение екатерининского царствования именно с этими явлениями, надолго осталось незамеченным исследователями.

В отличие от Иконникова, Лаппо-Данилевский дал краткую характеристику экономике екатерининской эпохи, в частности развитию земледелия, предпринимательства, внутренней и внешней торговли, банковского дела. Историк отмечал, что «государственная деятельность Екатерины оставила глубокий и во многих отношениях плодотворный след в русской жизни».

Русская дореволюционная историография екатерининских реформ оказала значительное влияние на историографию зарубежную. Интерес к личности Екатерины II, проявившийся, в частности, в издании ее многочисленных, нередко беллетризованных биографий, вылился во второй половине XX в. в весьма многочисленные капитальные исследования, в основном английских, американнских и отчасти немецких историков. Среди них в первую очередь выделяется уже упомянутое 600-страничное исследование профессора Лондонского университета И. де Мадариаги. Царствование Екатерины Мадариага рассматривает как один из наиболее важных периодов истории России, предопределивших ее развитие в последующее время. Что же касается реформ, то исследовательница пришла к выводу, что по существу вся политика императрицы была цельной и не противоречила ее политическим декларациям4. Этой точки зрения, с теми или иными оговорками придерживается большинство современных зарубежных историков.

Вместе с тем в зарубежной историографии также можно выделить два несколько отличных направления, появившихся относительно недавно. Одно из них представлено работам Д. Ле Донна, склонного рассматривать всю политическую историю екатерининского времени и, в частности, изменения в системе управления сквозь призму «классовой теории» и борьбы различных семейных кланов и группировок. Второе направление представлено Д. Рриффитсом, в чьих работах делается попытка рассматривать политику Екатерины прежде всего с точки зрения ее собственных представлений и много внимания уделяется реконструкции языка и понятийного аппарата, которым пользовалась сама императрица.

В советской историографии личности Екатерины II и собственно ее реформам внимания уделялось сравнительно немного. Для большинства работ советского времени характерен, во-первых, классовый подход и, во-вторых, рассмотрение екатерининских преобразований в рамках концепции «просвещенного абсолютизма». При этом превалирует достаточно негативная оценка. Со страниц многих работ императрица предстает как убежденная крепостница, проводящая сугубо продворянскую политику, и если и заигрывающая с либеральными идеями, то лишь в первые годы царствования. Особое внимание советские историки уделяли крестьянству и его классовой борьбе, истории Пугачевщины, которая рассматривалась в свете концепции крестьянских войн, городским восстаниям, развитию торговли, мануфактуры, русского города, землевладению. В значительной мере именно с оценкой екатерининского периода русской истории непосредственно связаны прошедшие в советской историографии 1960—1980-х гг. дискуссии о генезисе капитализма, абсолютизме, крестьянских войнах и городских восстаниях. Однако сосредоточенность> >на концепции «просвещенного абсолютизма», сугубо социологический подход кассовой борьбы, появление устойчивых историографических штампов типа «дворянская империя» практически исключили из тематики научных исследований личность Екатерины, ее творчество, жизнь екатерининского двора, факты политической истории. Исключение составляют лишь отдельные работы Н.Я. Эйдельмана, О.А. Омельченко, А.M. Гавриловой5.

Например, О.А. Омельченко склонен соглашаться с Я.К. Гротом, увидевшем «программу будущих царственных деяний» в выписках Екатерины из сочинений Монтескье и ее заметках на книгу Штрубе де Пермонта с критикой Монтескье. Развитие зафиксированных в них идей в «требовательные предначертания к государственной политике» историк обнаружил в «Секретнейшем наставлении» Екатерины князю А.А. Вяземскому 1764 г. Далее Омельченко переходит к анализу Наказа, в котором справедливо видит основной программный документ6.

Современные исследователи подчеркивают главные успехи правления Екатерины: осуществленные почти во всех сферах жизни огромного государства преобразования не несли в себе ни грана «революционного» начала и в своей основе были направлены на всемирное укрепление абсолютистского государства, дальнейшее упрочнение господствующего положения дворянства, законодательное закрепление неравноправного сословного деления общества, когда «правовой статус всех других сословий был подчинен интересам государства и сохранению господства дворянства»7.

2. ПРОБЛЕМЫ ПОЛИТИЧЕСКИХ ПРЕОБРАЗОВАНИЙ ЕКАТЕРИНЫ II В ИСТОРИОГРАФИИ

Во второй половине 1870-х годов вышли из печати XXV- XXIX тома «Истории России с древнейших времен» С.М. Соловьева, содержащие подробную характеристику этого времени, доведенную до 1775 г. и основанную на обширном архивном материале. Внутреннюю политику Екатерины Соловьев рассматривал как продолжение европеизации страны, начатой Петром I. Особо остановился историк на мероприятиях правительства по поощрению торговли и предпринимательства, финансовой, налоговой и сословной политике, развитии культуры. Впервые детально была освещена история и деятельность Уложенной комиссии. Среди привлеченных Соловьевым документальных материалов многие практически не использовались последующими поколениями исследователей.

Первым монографическим исследованием, специально посвященным екатерининскому царствованию, стала книга одного из крупнейших исследователей истории России XVIII в. А.Г. Брикнера «История Екатерины Второй», основанная преимущественно на уже опубликованных к этому времени документах. Детальное освещение в книге получили личность императрицы, ее жизнь до вступления на престол, взаимоотношения с сыном и внуком, подробности жизни двора, внутренняя и внешняя политика. В целом монография Брикнера носит скорее описательный, чем аналитический характер. Собственные оценки историка немногочисленны и лаконичны, развернутая аргументация, как правило, отсутствует. Вместе с тем многие наблюдения Брикнера весьма точны и не потеряли своего значения до сих пор.

В оценке внутренней политики Екатерины II Брикнер исходил из прочно утвердившегося к его времени представления о несоответствии результатов «всей этой кипучей деятельности» «надежам и намерениям императрицы». Он полагал, что Екатерина плохо знала действительное положение дел в стране, была обманута своим окружением, не представляла реальных трудностей на пути воплощения многих своих замыслов. Впрочем, одновременно историк признавал, что императрица «сколько возможно следила за ходом всех дел, относившихся к народному благосостоянию». Останавливаясь на крестьянском вопросе, Брикнер отмечал усиление крепостничества и допускал, «что на Екатерине лежит некоторая доля ответственности за это ухудшение положения массы народа» хотя «нельзя не сознавать в то же время, что обстоятельства препятствовали проведению реформы». Относительно подробно описав нововведения в области образования и здравоохранения историк практически обошел вниманием такие важнейшие явления, как губернская реформа 1775 г., жалованные грамоты 1785 г и некоторые другие. В работе Брикнера наметилась тенденция к выделению последних лет царствования Екатерины в особый период, связанный со сменой либерального курса во внутренней политике на реакционный под влиянием событий Французской революции.

Попытка создания монографической истории России в правление Екатерины II была предпринята В.А. Бильбасовым, однако из задуманных им 12 томов свет увидели лишь три. В монографии на богатом фактическом, в том числе архивном, материале освещены детство и юность Екатерины, формирование ее общественно-политических воззрений, политика первых лет царствования. Вышедший в 1896 г. в Берлине 12-й том содержит ценнейший обзор источников и литературы на иностранных языках.

Книги Брикнера и в особенности Бильбасова явились крупнейшими биографиями Екатерины II в русской дореволюционной историографии и не потеряли своего научного значения до сих пор. Наряду с ними во второй половине XIX — начале XX в, появился ряд популярных биографий Екатерины. Свой очерк посвятил ей В. О. Ключевский. Позднее, уже в эмиграции подобный же очерк о Екатерине написал и ученик Ключевского А.А. Кизеветтер. В России новые биографии Екатерины появились лишь в конце 1980 — начале 1990-х годов. Наиболее основательная зарубежная биография Екатерины, включающая рассмотрение трансформации образа императрицы в литературе, искусстве и общественной мысли и основанная на некоторых новых архивных данных, написана Д. Александером и вышла в 1989 г.; в 1990 г. была создана еще одна биография Екатерины, принадлежащая перу Мадариаги.

Вторая половина XIX – начала XX в. отмечены появлением в русской историографии ряда исследовании, посвященных как отдельным направлениям внутренней политики и реформаторской деятельности Екатерины, так и ее наиболее значительным законодательным актам. Фактически именно в это время, как уже сказано, сложилась основная проблематика историографии екатериненских реформ, сформировались целые ее направления, и поныне существующие как в отечественной, так и в зарубежной историографии.

Одно из них связано с изучением городовой и областной политики. Начало ему было положено монографией известного историка права И.И. Дитятина «Устройство и управление городов России», первый том которой вышел в 1875 г., причем особую, не утраченную до наших дней ценность этому труду придало то, что развитие русского города автор рассмотрел в сравнении с городами Западной Европы. Особое внимание Дитятин уделил «Обряду выборов жителям городским» 1766 г., Наказу Уложенной комиссии, губернской реформе 1775 г., Жалованной грамоте городам 1785 г. Главную заслугу Екатерины историк видел в том, что грамотой русскому городу был придан статус юридического лица. Расширение прав и значения выборных городских органов составило, по его мнению, «эпоху в истории нашего города». Вместе с тем Дитятин достаточно критично оценивал возможности вновь созданных органов городского самоуправления, а также роль цеховой организации как стимула развития промышленного производства.

Изучение городовой политики Екатерины было продолжено А.А. Кизеветтером сперва в его магистерской диссертации «Посадская община в России XVIII столетия» (М., 1903), а затем в монографии «Городовое положение Екатерины II 1785 г. Опыт исторического комментария» (М., 1909). Первая из этих работ посвящена истории посадской общины в период от создания городовых магистратов Петром I до появления грамоты 1785 г. Вторая представляет собой преимущественно источниковедческое исследование уже непосредственно самой грамоты. Обе работы основаны на широком круге архивных материалов.

Особенное влияние на оценку Кизеветтером городовой реформы Екатерины оказали его политические взгляды. Так, в частности, он исходил из общего представления об отсталости русского форменного города, как и вообще России по сравнению со странами Западной Европы. Важное место в его исследовании занял тезис об установлении Жалованной грамотой 1785 г. всесословности русского города. Вместе с тем в ряде работ Кизеветте из данных до революции в России и позднее в эмиграции, была выдвинута концепция, отрицающая наличие двух этапов в политике Екатерины и рассматривающая всю ее как сугубо продворянскую.

К работам Кизеветтера о городовой политике Екатерины примыкает по своей проблематике монография В.А. Григорьева о Губернской реформе 1775 г. В значительной степени это также источниковедческое исследование основного документа реформы «Учреждения об управлении губерниями». Однако историк дает и общую, довольно высокую оценку, особо подчеркивая долговременное значение созданных Екатериной институтов и введенного ею административного деления8.

В советское время изучение этой проблематики было продолжено рядом специальных исследований — сперва Ю.В. Готье а затем М.П. Павловой-Сильванской. Основной тезис работ последней связан с доказательством того, что губернская реформа явилась реакцией на восстание Пугачева и носила ярко выраженную про дворянскую направленность. В работе же Готье содержится весьма детальный, основанный на широкой источниковой базе анализ эволюции правительственных взглядов на систему местного управления. В частности, ученый реконструировал историю введения штатов 1763 г., изучил ряд проектов первых лет царствования Екатерины, разнообразные материалы Уложенной комиссии 1767—1768 гг., а также первые непосредственные результаты реформы 1775 г. Наиболее значительным ее исследованием в зарубежной историографии является монография Р. Джоунса, в которой основное внимание уделено деятельности новгородского губернатора Я.Е. Сиверса, его роли в разработке идей «Учреждений об управлении губерниями» и их реализации, а также в связи с этим проблеме создания «третьего сословия».

Особое место в советской историографии заняла проблема развития русского города, городской промышленности, городского самоуправлении и т.д. В числе наиболее значительных трудов следует назвать работы К.А. Пажитнова, П.Г. Рындзюнского, Ф.Я.Полянского, Ю.Р. Клокмана, В.В. Рабцевич и Б.Н. Миронова. Для этих работ характерна почти единодушно отрицательная оценка грамоты 1785 г., причем анализируется она, как правило, с социально-экономической, но не с правовой точки зрения. То обстоятельство, что грамота была направлена на создание определенного сословия, в рамках классового подхода расценивается как свидетельство ее закрепостительного характера. Что же касается оценки результатов городовой политики Екатерины, то они рассматривались почти исключительно сквозь призму их соотнесенности с развитием капиталистических отношений, в которых (и это воспринималось как аксиома, не требующая доказательств) видели насущную потребность России того времени. Таким образом, критериями оценки выступало наличие или отсутствием тех элементов в городовой политике Екатерины, которые способствовали внедрению капиталистических отношений. Сложилась и определенная система критериев оценки развития города — рост численности населения, доля в нем гильдейского купечества, количество промышленных предприятий и т. д. При этом в малой степени учитывались исторические особенности развития русского города, а также, что еще важнее для нашей цели, взгляды на город самой Екатерины, те цели, которые ставила перед собой императрица. Расходясь по отдельным частным вопросам, но почти не находя в политике Екатерины «прогрессивных» элементов, направленных на развитие капиталистических отношений, большинство советских историков сходились в достаточно отрицательной ее оценке, что, впрочем, ни в коей мере не снижает ценность богатейшего фактического материала, собранного названными авторами. Сложившаяся в отечественной историографии оценка городовой политики Екатерины оказала определенное влияние и на историографию зарубежную. Вместе с тем в некоторых работах последнего времени приводятся данные, противоречащие устоявшимся взглядам на итоги городовой политики Екатерины. Попыткой (впрочем, пока достаточно робкой) пересмотреть утвердившиеся в историографии воззрения отмечена работа М.Б. Лавринович.

Еще одно направление в историографии связано с институциональными реформами Екатерины. Особое внимание историков было обращено на панинский проект императорского совета 1762 г., его же более поздние проекты конституционного характера, Сенатскую реформу 1763 г., а также реформу центрального управления и историю создания Совета при высочайшем дворе.

Начало изучения крестьянского вопроса в екатерининское время было положено монографическими работами В.И. Семевского. Вывод историка, касавшийся собственно политики Екатерины, был отчасти противоречивым. Семевский полагал, что «она только содействовала их (планов освобождения крестьян. - А.К.) осуществлению, что обратила на крестьянский вопрос внимание общества и литературы; для практического же его решения она не сделала, но еще более ухудшила положение крепостных». Однако одновременно историк писал: «Мы не сетуем на то, что не было произведено общей реформы, скажем более – мы можем только радоваться этому. В то время правительство не пошло бы далее освобождения детей, родившихся после известного года, оно не рискнуло бы на немедленное дарование всем одной личной свободы... Итак, не в недостатке решимости освободить крестьян можно обвинять Екатерину, а в том, что не было принято многих настоятельно необходимых мер для ограничения крепостного права». В советской историографии тема крепостного права и положения крестьянства была одной из центральных. Не называя всех писавших об этом авторов, отмечу лишь, что в концентрированном виде отношение большинства из них к политике Екатерины выразилось в монографии М.Т. Белявского «Крестьянский вопрос в России накануне восстания Е.И. Пугачева» (М., 1963), где доказывается, что вся она была направлена исключительно на сохранение и укрепление крепостничества в самых жестоких его формах.

Еще одна важная реформа Екатерины II — секуляризационная — в дореволюционное время стала предметом изучения как русских церковных, так и светских историков. Одни из них считали реформу неизбежной и необходимой, другие отрицательно оценивали полное подчинение церкви государству, третьи видели в реформе пролог к освобождению крестьян. В советской историографии вопросы, связанные с секуляризационной реформой, затрагивались многими авторами, писавшими о положении крестьянства. Однако единственным монографическим исследованием как в отечественной, так и в зарубежной историографии явилась работа А.И. Комиссаренко, в которой на широкой источниковой базе фактически впервые с такой степенью детализации была реконструирована история подготовки и проведения реформы, ее непосредственные результаты и последствия.

Внимание русских дореволюционных, советских и зарубежных историков привлекала и колонизационная политика Екатерины.

При этом в дореволюционное время основное внимание было уделено отдельным национальным колониям, истории их возникновения, устройству и т. д. Появились и серьезные монографические исследования Г.Г. Писаревского, в первом из которых, в частности, была прослежена история зарождения и воплощения в жизнь замысла, связанного с приглашением в Россию иностранных колонистов. Работы советских историков (за исключением трудов исторических демографов) посвящены в основном участию колонистов в классовой борьбе. В зарубежной историографии наиболее значительным вкладом в разработку темы явилась монография Р. Бартлетта, в которой история колонизации прослежена от истоков до начала XIX в. Причем отдельно рассматриваются поселения колонистов в Поволжье, на Кавказе, Северном Кавказе и в других регионах, а также в крупных городах — Петербурге, Саратове, Астрахани и др.

Отдельные работы дореволюционных историков были посвящены также финансовой политике Екатерины. Наиболее значительными из них явились монография Н.Д. Чечулина и очерк К.В. Сивкова в сборнике «Три века». В первой из этих работ собран большой и чрезвычайно ценный фактический материал и прослежены изменения в подходах к решению отдельных финансовых проблем. Работа Сивкова основана на данных Чечулина, но отличается от нее резкостью суждений. В частности, он отказывался видеть в политике Екатерины что-либо новое, оригинальное по сравнению с предшествующим периодом. Иная точка зрения выражена в работе советского историка С.М. Троицкого. Его книга «Финансовая политика русского абсолютизма в XVIII веке» (практически единственное подобное исследование в советской историографии) заканчивается началом 1760-х годов, однако как важное достижение именно Екатерины Троицкий отмечает составление при ней государственного бюджета.

Для рассматриваемой в данной книге темы полезны также труды, посвященные отдельным аспектам личности императрицы, ее научной и творческой деятельности. Ряд таких работ был издан еще в дореволюционное время. В советское время изучение этой проблематики было надолго прервано и возобновилось лишь в самое недавнее время. В частности, появилось несколько новых изданий «Записок» Екатерины (в основном репринтов изданий 1859 и 1907 гг.) со специально написанными для них комментариями и статьями, сборников ее литературных произведений. В поле зрения исследователей оказались принципиально новые темы. Появилось полное, снабженное детальным комментарием издание этой переписки.

Однако, конечно, первостепенное значение для изучения реформ Екатерины имеет историко-юридическое исследование Омельченко ««Законная монархия» Екатерины II» (явившееся итогом многолетних научных изысканий автора; историографии Омельченко осуществил комплексное изучение значительной части нереализованных проектов Екатерины, некоторые из которых он ранее опубликовал. Ученый исследовал законодательную деятельность императрицы по важнейшим направлениям за весь период царствования, реконструировал Историю создания наиболее значительных законодательных актов, прежде всего историографическое значение книги, содержащей богатейший фактический материал. Вместе с тем выводы Омельченко, его оценки реформ Екатерины отличаются определенной узостью, заданностью, поскольку изначально были ограничены рамками концепции «просвещенного абсолютизма». Как представляется, исходное положение о консервативности доктрины «просвещенного абсолютизма» не позволило историку адекватно оценить значение екатерининских преобразований в общем контексте модернизации Российского государства, а также с точки зрения его дальнейшего развития.

Среди зарубежных работ последнего времени необходимо отметить монографию К. Шарфа, посвященную немецким связям Екатерины5. Отдельный раздел книги посвящен влиянию на императрицу идей немецких мыслителей XVIII в9.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Завершая обзор историографии реформ Екатерины Великой, необходимо подчеркнуть постоянно растущий интерес к этой проблематике, о чем свидетельствует, в частности, факт проведения в 1996 г. в ряде стран мира нескольких крупных международных конференций, приуроченных к 200-летию со дня смерти императрицы. По существу на них выявилось современное состояние историографии, ее важнейшие проблемы. Весьма показательно, на взгляд, что тематика, связанная с преобразованиями Екатерины, как свидетельствуют материалы конференций, пока гораздо больше интересует зарубежных, чем отечественных исследователей.

Реформы Екатерины II имеют ряд важных свойств, отличающих их от преобразований ее предшественников. Важным для определения места преобразований Екатерины в общем процессе реформирования Российского государства и общества в XVIII в. является вопрос об их соотношении с петровскими реформами. В целом направление реформ Екатерины, несомненно, было тем же, что и Петра I. Общей была и цель - создание регулярного государства, однако его модель под влиянием идей Просвещения несколько трансформировалась, иначе виделись принципы организации власти и управления, взаимоотношения между властью и обществом, его социальная организация. Соответственно менялись и цели реформ, их приоритеты.

Исследователи не раз отмечали, что Екатерина II, в отличие от своих предшественниц и предшественников на троне после Петра I, взошла на него, имея сложившуюся политическую программу, как можно судить по единственной сохранившейся черновой записке, не выходящую за пределы традиционно декларируемых в «век Просвещения» общих установок и не содержащую каких-либо конкретных разработок. Но в связи с этим И. де Мадариага, например, писала: «Не имея программы она (Екатерина), конечно, имела представление об общем направлении, в котором она хотела вести правительство и общество»10.

В итоге можно сказать, что как бы ни оценивалась деятельность Екатерины II, её историческая значимость неоспорима. До сих пор остается множество нерешенных спорных вопросов по преобразованиям Екатерины II. Но, безусловно, они будут изучаться дальше. В этом есть большая необходимость, как исследователей-историков, так и общественности в целом.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

    Борзаковский П.К. Императрица Екатерина Вторая Великая. – М., Панорама, 1991. – 48 с.

    Каменский А.Б. От Петра I до Павла I. – М., РГТУ, 1999. – 577 с.

    Каменский А.Б. Жизнь и судьба императрицы Екатерины Великой. – М., Знание, 1997. – 288 с.

    Каменский А.Б. Под сению Екатерины…: Вторая половина XVIII века. – СПб., Лениздад, 1992. – 448 с.

    И.де Мадариага. Россия в эпоху Екатерины Великой. – М., Новое литературное обозрение, 2002. – 975 с.

    Омельченко О.А., Законная монархия Екатерины II. – М., Юрист, 1993. – 428 с.

    Сахаров А.Н., Морозова Л.Е., Рахматуллин М.А. История России с древнейших времен до конца XVIII в. - М., Астрель, 2003. – Т.2. – 941с.

1 Борзаковский, П.К. Императрица Екатерина Вторая Великая [Текст]/П.К. Борзаковский/ М., Панорама, 1991. – С.7.

2 Каменский, А.Б. От Петра I до Павла I [Текст]/А.Б. Каменский/М., РГТУ, 1999. – С.315.

3 Каменский, А.Б. От Петра I до Павла I [Текст]/А.Б. Каменский/М., РГТУ, 1999. – С.316-317.

4 И. де Мадариага. Россия в эпоху Екатерины Великой [Текст]/Исабель де Мадариага/ М., Новое литературное обозрение, 2002. – С.38.

5 Каменский, А.Б. От Петра I до Павла I [Текст]/А.Б. Каменский/М., РГТУ, 1999. – С.318-321.

6 Омельченко, О.А. Законная монархия Екатерины II [Текст]/О.А. Омельченко/М., Юрист, 1993. – С. 72.

7 Каменский, А. Б. Под сению Екатерины…: Вторая половина XVIII века. [Текст]/А.Б. Каменский/СПб., Лениздад, 1992. – С.67.

8 Каменский, А. Б. Жизнь и судьба императрицы Екатерины Великой [А.Б. Каменский]/А.Б. Каменский/М., Знание, 1997. – С. 102.

9 Каменский, А.Б. От Петра I до Павла I [Текст]/А.Б. Каменский/М., РГТУ, 1999. – С.324-340.

10 И. де Мадариага. Россия в эпоху Екатерины Великой [Текст]/Исабель де Мадариага/ М., Новое литературное обозрение, 2002. – С.38.