Эволюция политического строя Руси в период монголо-татарского ига

Содержание

Введение 3

Эволюция политического строя Руси в период монголо-татарского ига 4

Заключение 19

Список литературы

Введение

В 1243 году Русь была превращена в улус Золотой Орды, нового государства, созданного Батыем. Так закончилась односторонняя наступательная война, которая велась монголо-татарскими полчищами с 1236 по 1241 год на территории Древней Киевской Руси, закончилась без всякого заключения мира, без всякого подведения итогов и договоренностей участвовавших в этой войне сторон, простым, автоматическим обращением Руси в бесправное, вассальное, полностью подвластное Золотой орде государство, связанное с Ордой данническими отношениями в фискальной и экономической области и полной политической зависимостью княжеской власти от власти ханов. Такое положение продолжалось для Руси в течение 240 лет.

Мы сосредоточим свое внимание в данной работе на вопросах национально-государственных отношений русских и татарских государств в прошлом. Знать и объективно понимать их необходимо. Они имеют свою особую историю и достаточно поучительные уроки.

Эволюция политического строя Руси в период Татаро-монгольского ига

С начала же XIII в. народы Азии вторгаются в Европей­ское пространство, совершают в период 20—30-х годов военные завоевательные походы в Восточную и Южную Европу, а также в некоторые страны Центральной Европы (Венгрия). Но вся сила этих нашествий, самые тяжелые, самые разрушительные их результаты обрушиваются на Русь, приходятся на ее долю. Основное историческое зна­чение этих азиатских завоеваний и победы татаро-монгол над Русью, над целой группой русских государств, состоит в том, что тем самым искусственно и резко было прервано историческое независимое развитие русской государствен­ности. Завоеватели не только оборвали государственное развитие, но и заставили круто (за два-три года) переориентировать всю сложившуюся за 400 предыдущих лет русскую государственную машину. Эта переориентация носила прежде всего наглядный географический характер: центр интересов Руси переместился с Европы в Азию, с Запада на Восток. Существо внешней политики русских князей изменилось сразу как бы в трех измерениях, втройне: из самостоятельной она становится вассальной, из ориентированной на европейскую государственность и культуру превращалась в приспособленческо-азиатскую, из базирующейся на христианской психологии и понятиях начинает базироваться на восточно-рабской, азиатски раболепной психологии.

Таковы общие рамки, общие условия, характеризующие лишь масштабы и направление изменений, которые должна была претерпеть внешняя политика русских государств от одного факта крутого поворота с западной на восточную ориентацию. Не случайно один из видных русских исследо­вателей эпохи Чингисхана князь Н.С. Трубецкой считал, что татаро-монгольское завоевание заложило фундамент всех особенностей и своеобразий русского государства, прида­ло его развитию характерные азиатские черты¹.

Однако русско-ордынские отношения существовали почти 250 лет. И за это время как Ордынское государство, так и Русь претерпевали целый ряд исторических измене­ний. А это означало, что конкретная линия внешней политики Руси за эти 250 лет изменялась и эти изменения сто­яли в прямой связи с эволюцией не только русских государств, но и с эволюцией самой Орды. Тем самым зна­ние истории Золотой Орды, знание основных этапов и коренных фактов в развитии золотоордынского государ­ства являются необходимым условием для понимания и оценки русской внешней политики в этот период. Иными словами, эффективность и верность внешнеполитической линии Руси или, наоборот, ее ошибки в отношении Орды могут быть правильно определены лишь тогда, когда мы будем достоверно знать, что представляла собой Орда на каждом этапе своего развития, что это было за государ­ство, в каком историческом направлении оно развивалось, каковы были его размеры, численность населения, военная сила, экономический потенциал, ресурсы и характер госу­дарственного строя.

Послы Золотой Орды на Руси были не обычными по­стоянными внешнеполитическими представителями хана при великих князьях, а являлись чрезвычайными и полно­мочными посланцами хана, направленными в Россию для наведения порядка в связи с определенными обстоятель­ствами во внутриполитической жизни и во взаимоотноше­ниях между отдельными княжествами.

Таким образом, ханские послы были уполномоченными хана, обладавшими неограниченными карательными и по­литическими функциями, и имели право, находясь времен­но на Руси, принимать и исполнять на месте, от имени хана любые конкретные военные и политические реше­ния, без их обжалования.

Ханские послы подчинялись и давали отчет только лично хану.

За 245 лет ордынско-русских отношений было послано в общей сложности 60 послов — 40 раз (в отдельных слу­чаях посылались сразу 2—3 посла).

В XIII—XIV вв. ордынские послы посылались в сред­нем каждые 4 года, в XV в. — каждые 8 лет, что косвенно говорило о сильном ослаблении контроля Орды над Росси­ей в XV в.

Регулярные приезды русских князей и их родственни­ков по вызову ханов в Орду за период с 1242 г. по 1430 г., т.е. за 188 лет, постепенно сложились в своеобразную вассальную повинность и образовали це­лый специфический внешнеполитический аспект «дея­тельности» представителей русской монархической вла­сти по сношению с властями Золотой Орды.

Всего за 188 лет князья 70 раз приезжали в Орду, при­чем одни чаще, другие реже. Практически русские князья ездили в Орду каждые два с половиной года (в сред­нем), но если учесть три длительных перерыва в таких приездах, по 10—20 лет каждый, то фактически можно считать, что для большинства князей процедура посеще­ния Орды происходила каждый второй год. Многие князья были во время этих приездов казнены, убиты, отравлены или просто скончались от стресса.

Три перерыва в приездах относились к следующим пе­риодам в истории Орды:

1.1372—1382 гг. — когда от Золотой Орды фактиче­ски отпала Синяя Орда и начались внутренние неурядицы.

2.1393—1402 гг. — в период двух разорительных на­шествий на Орду войск Тамерлана.

3.1412—1430 гг. — когда внутри Орды обостри­лась борьба за власть между несколькими ханами и она распалась в конце концов на Западную и Восточную части.

Таким образом, любое ослабление Орды влекло сразу же перерыв или прекращение княжеских приездов, т.е. немедленно проявлялось в ослаблении личной вассальной зависимости русских монархов. И это ясно подчеркивает значение «института княжеских приездов» как особой принудительной формы внешнеполитической зависимости Руси от Орды.

Важно также подчеркнуть, что русские князья в Орде не представляли ни свои страны (государства, княжества), ни даже самих себя. Иными словами, их нельзя расце­нивать в качестве «послов», представителей внешнеполитических интересов своих государств во время этих приездов.

Их роль была лишь отчасти дипломатической, т.е. лишь тогда, когда им приходилось объяснять то или иное по­ложение в своих странах в ответ на претензии ханской администрации или защищать себя от наветов других князей.

Их же истинная роль сводилась к роли заложников, т.е. вещественных гарантов вассальной зависимости соот­ветствующих княжеств от Орды и гарантов лояльности политики своих государств в отношении Орды, в том числе гарантов выплаты дани. Аналогов такой практики в истории международных отношений не встречается более ни в странах Европы, ни других континентов. Специфи­ческие формы внешнеполитической зависимости Руси от Орды были результатом стечения особых исторических условий, когда военный перевес и мощь государства-завоевателя были настолько превалирующими с самого начала, что не оставляли никакой надежды на самостоя­тельную политику, самостоятельные действия со стороны побежденного, т.е. Руси.

Как известно, Русь была покорена в военном отно­шении окончательно в 1240 г. К этому времени все от­крытые и широкие военные действия монголо-татар прекратились из-за полного прекращения русского сопро­тивления.

Однако не все без исключения русские центры-города и области подверглись нашествию и оккупации.

Сохранили свои силы такие территории, как Новгород­ская и Псковская городская республики, Смоленск, По­лоцк, т.е. Северо-Западная Русь.

Продолжала сохранять политическую независимость, подвергшаяся ордынскому погрому Червонная Русь — крайнее юго-западное Галицко-Волынское княжество, воз­главляемое Даниилом Романовичем, получившим титул короля Галиции и Лодомерии от папы римского.

Оставшийся номинально великим князем всей Руси Ярослав II Владимиро-Суздальский, он же бывший вели­кий князь Ярослав III Всеволодович Киевский, считал, что необходимо готовиться к освобождению от монголо-татар­ского ига в тесном союзе с Западом, и в связи с этим начал сношения с папой римским и императором Священной Римской империи германской нации.

Его сын, Андрей Ярославич, ставший великим князем в 1249—1252 гг., также ориентировался на Запад, на союз с Даниилом Галицким и Новгородом, неоднократно в 40-х годах уезжал из Руси в Скандинавию (Швецию), что­бы не быть репрессированным ордынской властью. Он был готов ради тесного военно-политического союза с Западом поступиться даже идеологической независимостью Руси, т.е. перейти под эгиду католической церкви.

Противоположную позицию занимал сменивший Анд­рея Ярославича великий князь, его брат Александр Ярославич Невский (1252—1263). Он считал совершенно нереальной как военную, так и политическую борьбу с Ордой и особенно отрицательно относился к идее отка­за от идеологической независимости Руси, т.е. от право­славия. Он крепко опирался на русское православное духовен­ство как на союзника светской власти в ее отношениях к Орде и к собственному народу. В этом он находил полное понимание и поддержку церковной иерархии Русской цер­кви, которой удалось установить «добрые отношения» с завоевателями и выторговать для себя у ханских властей целый ряд сословных, социальных, экономических и поли­тических льгот.

Вот почему Александр Невский, невзирая на недоволь­ство в народных низах, активно боролся с антиордынскими настроениями на Руси, считая их опасными, про­вокационными, и вел поэтому решительную линию на достижение стабильных мирных отношений с Ордой и ее ханами, не останавливаясь перед открытой демонстрацией своей покорности завоевателям.

Этот чисто прагматический подход в определении направления русской политики в отношении Орды, по крайней мере на первом этапе, во 2-й полови­не XIII в., базировался на трезвом учете реальных условий, т.е. на полном отсутствии возможностей для Руси восстановить разрушенные ордынскими завоеватель­ными войнами производительные силы, численность населения и военную мощь в исторически обозримое время.

Отсюда логически следовало то, что Александр Не­вский безжалостно подавлял любые антиордынские вы­ступления с русской стороны, не взирая на лица, т.е. нака­зывая за поддержку таких выступлений не только участвующих в них народные массы, но и представителей правящего класса, самих князей, в том числе и собствен­ного сына и брата, мешавших ему в осуществлении поли­тики примирения с Ордой.

Не удивительно, что пример и давление Александра Невского быстро нашли отклик у правящей верхушки рус­ских монархов, которые стали вскоре даже соревноваться между собой за выражение преданности «царю», т.е. ордынскому хану.

Так сложился, сформировался и окреп особый уни­кальный институт вассальной зависимости — приезды русских князей в ханскую Ставку для выражения своей рабской покорности, несмотря на то что эти приез­ды были сопряжены с большими расходами.

В то же время русско-ордынская граница на самом важном, стратегически ответственном Тульском на­правлении не меняется: по московско-рязанским догово­рам 1382 г. и 1401 г. район Тулы сохраняется как нейт­ральный и, следовательно, доступный для прохода (и вторжения) как ордынских, так и крымских войск.

В этом состоит исторически реакционная, анти­русская роль Рязанского княжества по отношению к процессу консолидации русских земель, которая была прекращена только в XVI в. путем разгрома и присоедине­ния Рязанского княжества к Московскому государству в 1521 г., т.е. спустя почти полвека после прекращения существования Золотой Орды.

Монголо-татарское завоевание Руси в 1236—1240 гг., приведшее к ликвидации Древнерусского Киевского госу­дарства и порабощению княжеств Северо-Восточной Руси закончилось без всякого заключения мира, без правово­го оформления итогов войны и даже без письменной фиксации самого акта порабощения русского народа — автоматическим превращением всей русской территории в бесправную, вассальную данницу Орды.

Даже сам размер дани и то не был никогда (письмен­но) зафиксирован и менялся в зависимости от численно­сти населения Руси (устанавливаемого ордынскими пе­реписями), а также от стабильности самих партнеров русско-ордынских отношений (как русских князей, так и ордынских ханов, т.е. от их реальной экономической и политической силы) в каждый данный исторический период.

Таким образом, самой главной, самой своеобразной и самой бросающейся в глаза чертой русско-ордынских отношений было отсутствие их юридического, пись­менного оформления каким-либо двусторонним доку­ментом — договором, соглашением, вассальным обяза­тельством и т.д.

Эта черта международно-правовых отношений Руси и Орды оказалась не только характерной для конкретного момента полного военно-политического поражения Рус­ских государств в 1237—1240 гг., но и для всей последую­щей истории русско-ордынских отношений, которые за все время своего 250-летнего существования и эволюции ни разу не оформлялись в какие-либо письменные формы двусторонних соглашений, не носили документального, юридически оформленного, строго фиксированного харак­тера. И именно это обстоятельство выделяло, делало уни­кальными русско-ордынские отношения в истории русской внешней политики. Все договоренности русских князей с Ордой были устными.

Между тем отсутствие письменно закрепленных любых обязательств ставило вопрос о гарантиях выполнения их русскими князьями-.

Эти гарантии вместо письменных, юридических прини­мали архаический облик вещественных гарантий, причем в самых варварских формах. Так, наряду с привозом лично князем собранной дани в виде звонкой монеты или золота и серебра в слитках князья давали гарантии своей вас­сальной верности, либо посылая в Орду своих сыновей и младших братьев, племянников в качестве постоянных заложников (иногда на срок 5—8 лет), либо приезжая лично, с женами и детьми, во временное распоряжение хана, чем доказывали готовность рискнуть покинуть свое государство. При этом ханы не предоставляли никакого эквива­лента гарантий безопасности князьям. Очень часто их в Орде просто казнили или отнимали у них вотчину и передавали ее другому князю, или же требовали помимо дани и еще других знаков вассальной зависимости, напри­мер дополнительных подарков. Эти «подарки» бывали порой чрезвычайно обременительны.

Таким образом, все виды русских гарантий носили вещественный, а не письменный характер (дань, амана­ты-заложники, подарки), т.е. все русские гарантии были физически осязаемыми — их можно было и увидеть, и пощупать.

Ханских же, ордынских гарантий (например, не вое­вать, не казнить, не налагать непомерную дань) не суще­ствовало никаких — ни письменных, ни словесных. В этом проявлялся вполне конкретно и наглядно неравно­правный характер русско-ордынских отношений на всем протяжении двух с половиной веков.

Единственным исключением, да и то лишь в кратковре­менный 30-летний период XIV в. (1330—1360 годы), т.е. в период временного прекращения ордынских набегов на Русь, было появление элементов договорных отношений между Ордой и Русью в отношении сохранения ста­бильности государственных границ, т.е. договоренность (письменная и устная) об установлении пограничной линии (полосы), разделяющей два государства. Эта догово­ренность, отраженная в документах, касалась не полити­ческой или военной сферы, а лишь фиксировала опреде­ленные, уже длительно сложившиеся территориальные реалии и закрепляла уже установившиеся разграничения территориальных владений.

Цель этих договоренностей была исключительно при­кладная — быть руководством для пограничной стражи. И тем не менее это были международно-правовые договорен­ности, хотя и ограниченные и единственные за все 250 лет.

Между тем общий характер бесписьменных, юридичес­ки не фиксируемых и односторонне неравноправных русско-ордынских отношений коренным образом менял всю систему представлений у многих поколений русских госу­дарственных мужей о международных внешнеполитиче­ских постулатах и нормах.

Русские князья оказывались лично зависимыми от Орды, как крепостные, они привыкали к рабскому, унизи­тельному положению, они культивировали приспособлен­ческую психологию «двух моралей» и переносили, переда­вали все это уродливое и рабское в свои государства, практикуя затем на боярах, на дворянстве и особенно на своем народе те же самые приемы, которые применялись по отношению к ним в Орде.

Представления о нормах права — как международного, так и государственного, а тем более личного — на несколь­ко столетий были совершенно исключены из системы мышления русского народа. Его систематически приучали, воспитывали в обстановке последовательного, целеустрем­ленного бесправия.

Таким образом, юридические, правовые нормы, вошед­шие через римское право в обиход средневековых евро­пейских государств, не только не имели никаких корней в России, но и не смогли привиться и позднее, когда средне­вековье окончилось в Европе, а в России исчезло монголо-татарское иго. Для правовых норм любого характера в России просто не оказалось почвы, ибо любые юридиче­ские, правовые, фиксированные отношения были факти­чески дискредитированы как чужие и чуждые русским условиям самим двухсотлетним опытом их полного отсут­ствия при ордынском иге.

Таков был один из важнейших исторических результатов господства Орды над Русью. Ясно, что все это создавало не только препятствия на пути развития русской государствен­ности, придавало этому развитию уродливо-извращенные, чисто рабские черты, но и оказывало огромное негативное воздействие на формирование психологии русской нации в целом, причем как общественной, так и личной психологии.

Что же касается политических отношений Руси с Ордой, то в создавшихся специ­фических условиях правового бесправия русской стороны они принимали форму односторонних действий ордынской стороны, т.е. своего рода «одностороннего движения». Ак­тивной, инициирующей стороной всегда была Орда. Русские князья в основном ограничивались той или иной реакцией на ордынские инициативы. При этом характер русской реакции, «русского ответа» всегда отражал реальное соотношение сил: военных, политических, экономических. Только на первых порах, в XIII в., русская реакция на ордынское давление мог­ла носить спонтанный характер. С конца XIII — начала XIV в. и русские князья, и русский народ уже приучились соразмерять свое отношение к Орде и свою вассальную поли­тику со своими реальными силами и уметь демонстрировать «покорность», когда это было нужно.

Так как основным «инструментом» осуществления внешнеполитических целей политики Золотой Орды была армия, т.е. организованная военная сила, то военные похо­ды Орды дают возможность увидеть, как проводилась эта внешняя политика в действии, в частности, вся совокуп­ность карательных походов, набегов и войн между Ордой и Русью рисует в сжатом, последовательном и конкретном виде все не только военные, но и внешнеполитические русско-ордынские отношения.

Резкое сокращение времени, интенсивности, силы по­ходов ханов на Россию в XV в., завершение их в большин­стве случаев уходом без взятия Москвы, Кремля и без решительного боя объяснялись не только изменением соотношения военных потенциалов Руси и Орды, но и сме­ной военной техники, появлением огнестрельного ору­жия с конца XIV — в начале XV в. в русских войсках и отсутствием его у татар, а также изменением военно-так­тических представлений о ведении войны в целом.

Наивные военные представления XI—XII вв. и начала XIII в., когда все военные усилия обеих сторон концентри­ровались на организации и проведении одного, обязатель­но решающего военного столкновения (битвы, сражения), собиравшего абсолютно все наличные военные силы про­тивников, и когда не думали о тылах, особенно дальних, оставляя столицу, страну, ее внутренние районы без всяко­го военного прикрытия, к исходу XV в. давно отошли в прошлое.

Уже конец XIV в. и особенно первая половина XV в. явились эпохой потрясающих политических и военных вероломств. Не только правители, монархи, феодалы, аристократы (боярство), т.е. военные и политические руководители разных рангов, научились хитрить, лгать, обманывать, преследуя такой тактикой определенные политические цели, но и на более низком социальном уровне — среди духовенства, государственного чиновниче­ства, административно-полицейского и фискального аппа­рата — отмечаются в XV в. подобные же тенденции.

В военном деле, которое стояло в период всего средне­вековья на первом месте у всех стран по своему государ­ственному значению, расходам и по темпам развития (военно-технического прогресса), — все эти вышеозначен­ные изменения в общественной психологии и менталитете привели к возникновению новых тактических методов и к появлению новой стратегии вооруженной борьбы.

Было осознано значение тылов. И привычка оставлять их беззащитными стала использоваться и жестоко наказы­ваться противником. Возникли также понятия двух тылов, понятие охвата противника (с флангов, фронта и тыла) одновременно.

Понятия обеспечения безопасности, осторожности, скрытого накапливания сил, всемерной сдержанности накануне решающих сражений стали в XV в. оцениваться как важнейшие профессиональные качества полководцев, а не так примитивно, как в XI—XII вв., когда их считали простым проявлением трусости или недостойными воена­чальников низкими поиемами обмана.

Все эти новшества военной мысли новой эпохи — XV столетия — нашли свое отражение в русско-ордын­ских военных столкновениях XV в.

Последние великие сражения XIV в.: Куликовская битва 1380 г. и особенно разорение и захват Кремля Тохтамышем в 1382 г. были тяжелыми, но полезными уроками, которые помогли московскому военному руко­водству расстаться с реликтами средневековой отсталости в военном деле.

С 1389 г. на Руси впервые появляется огнестрель­ное оружие, зарождается артиллерия как особый род войск. Но главное — меняются военные замыслы и док­трины.

Реально это проявляется в последнем военном конф­ликте Московского государства и Орды — в походе хана Ахмата к пограничной реке Оке и к странному для сов­ременников и историков результату этого похода — к т. н. стоянию на Угре двух армий противников, а затем к одновременному, взаимному, почти паническому отходу обеих противных сторон от границы в глубь своих терри­торий без всякой попытки решить спор «решающим сражением».

Этого военно-поли­тический феномен положил конец существованию Ордынского государства и началу внешнеполитически независимого развития Московской Руси.

Заканчивается история русско-ордынских отноше­ний формально в 1481 г. датой смерти последнего хана Орды — Ахмата, убитого спустя год после Великого сто­яния на Угре, поскольку Орда действительно перестала существовать как государственный организм и админист­рация и даже как определенная территория, на которую распространялись юрисдикция и реальная власть этой не­когда единой администрации.

Формально и фактически на прежней территории Зо­лотой Орды образовались новые татарские государства, гораздо меньших размеров, но управляемые и относитель­но консолидированные. Конечно, практически исчезнове­ние огромной империи не могло совершиться в одночасье и она не могла «испариться» совершенно бесследно.

Люди, народы, население Орды продолжали жить своей прежней жизнью и, ощущая, что произошли катастрофи­ческие перемены, тем не менее не осознавали их как пол­ный крах, как абсолютное исчезновение с лица земли своего прежнего государства.

Фактически процесс развала Орды, особенно на низ­шем социальном уровне, продолжался еще три-четыре де­сятилетия на протяжении первой четверти XVI в.

Но международные последствия распада и исчезнове­ния Орды, наоборот, сказались довольно быстро и совер­шенно ясно, отчетливо. Ликвидация гигантской империи, контролировавшей и влиявшей на события от Сибири до Балкан и от Египта до Среднего Урала два с половиной столетия, привела к полному изменению международной обстановки не только на указанном пространстве, но и кардинально изменила общее международное положение Русского государства и его военно-политические планы и действия в отношениях с Востоком в целом.

Москва сумела быстро, в течение одного десятиле­тия, коренным образом перестроить стратегию и так­тику своей восточной внешней политики.

Во-первых, была избрана активная, наступательная ли­ния в отношении как рудиментов, так и вполне жизнеспо­собных наследников Орды. Русские цари решили не дать опомниться, добить уже наполовину поверженного против­ника, а вовсе не почивать на лаврах победителей.

Во-вторых, в качестве нового тактического приема, дающего наиболее полезный военно-политический эф­фект, было использовано натравливание одной татар­ской группировки на другую. В русские вооруженные силы стали включаться значительные татарские соединения для нанесения совместных ударов по другим татарским воен­ным формированиям, и в первую очередь по остаткам Орды.

Таким образом, с начала XVI в. последние остатки Золотой Орды исчезли с исторической арены. И дело было не только в том, что это полностью сняло с Московского государства всякую угрозу вторжения с Востока, серьезно укрепило его безопасность, — главным, существенным результатом было резкое изменение формального и факти­ческого международно-правового положения Русского госу­дарства, что проявилось в изменении его международно-правовых отношений с татарскими государствами — «наследниками» Золотой Орды.

Именно в этом заключался главный исторический смысл, основное историческое значение освобождения России от ордынской зависимости.

Для Московского государства прекращались вассальные отношения, оно становилось суверенным государством, субъектом международных отношений. Это совершенно меняло его положение и среди русских земель, и в Европе в целом.

До тех пор на протяжении 250 лет великий князь полу­чал лишь в одностороннем порядке от ордынских ханов ярлыки, т.е. разрешения на право владения собственной вотчиной (княжеством), или, иными словами, согласие хана на продолжение доверия своему арендатору и васса­лу, на то, что его временно не тронут с этого поста, если он будет выполнять ряд условий: платить дань, проводить лояльную хану политику, присылать «подарки», участво­вать в случае необходимости в военных мероприятиях Орды.

С распадом Орды и с возникновением на ее развалинах новых ханств — Казанского, Астраханского, Крымского, Сибирского, — возникла совершенно новая ситуация: от­пал, прекратился институт вассального подчинения Руси. Это выражалось в том, что все отношения с новыми татарскими государствами стали происходить на дву­сторонней основе. Началось заключение двусторонних договоров по политическим вопросам, по окончании войн и при заключении мира. И именно это было главным и важным изменением.

Внешне же, особенно в первые десятилетия, в отноше­ниях между Русью и ханствами не произошло как бы за­метных изменений: Московские князья продолжали эпизодически платить татарским ханам дань, продолжали посылать им подарки, а ханы новых татарских государств, в свою очередь, про­должали сохранять старые формы отношений с Московс­ким великим княжеством, т.е. устраивали иногда, как и Орда, походы против Москвы вплоть до стен Кремля, при­бегали к опустошительным набегам за полонянниками, уго­няли скот и грабили имущество подданных великого князя, требовали от него уплатить контрибуцию и т.д. и т.п.

Но после завершения военных действий стороны стали подводить правовые итоги — т.е. фиксировать свои побе­ды и поражения в двусторонних документах, заключать мирные или перемирные договоры, подписывать письмен­ные обязательства. И именно это существенно меняло их подлинные отношения, вело к тому, что фактически суще­ственно менялось все соотношение сил обеих сторон.

Вот почему для Московского государства стало возмож­ным целеустремленно работать над изменением этого со­отношения сил в свою пользу и добиться в конце концов ослабления и ликвидации новых ханств, возникших на развалинах Золотой Орды, не в течение двух с половиной столетий, а гораздо быстрее – менее чем за 75 лет, во второй половине XVI в.

Заключение

В данной работе сделана попытка раскрыть теоретическую основу вопроса. Очевидно, что из-за чрезмерной обширности данной темы невозможно подробно рассмотреть в одной работе все стороны этой проблемы. Однако, исходя из всего вышесказанного, можно сделать некоторые выводы, обобщая анализ рассмотренного вопроса.

После нашествия Батыя Русь стала страной вассальной по отношению к Золотой орде. Главной формой зависимости от Орды был сбор дани, или, как ее называли на Руси, «ордынский выход».К концу XII – началу XIV века на Руси сложилась новая политическая система.

К XVI веку заканчивается процесс превращения самостоятельных русских княжеств в единое государство. Московские князья, поначалу верные слуги золотоордынского хана, по мере роста своего могущества и упадка Золотой орды заняли лидирующее положение в освободительной борьбе с иноземным игом.

Список литературы

История России с древнейших времен до 1861 года: Учеб. для вузов/ Н. И. Павленко, И. Л. Андреев, В. Б. Кобрин, В. А. Федоров; Под ред. Н. И. Павленко. – М.: Высш. Шк., 1998.

История России с древнейших времен до конца XVII века / А. П. новосельцев, А. Н. Сахаров, В. И. Буганов, В. Д. Назаров. – ООО «издательство АСТ-ЛТД», 1998.

История России с древнейших времен до конца XVII века/ А. П. Новосельцев, А. Н. Сахаров, В. И. Буганов, В. Д. Назаров; Отв. ред. А. Н. Сахаров, А. П. Новосельцев. – М.: ООО «Издательство АСТ», 2001.

Похлебкин В.В. Татары и Русь. 360 лет отношений Руси с татарскими государствами в XIII-XVI вв., 1238-1598 гг. (От битвы на р. Сить до покорения Сибири). Справочник. – М.: Международные отношения, 2000.

Горский А.А. О времени и обстоятельствах освобождения Москвы от власти Орды //Вопросы истории, 1997, N 5.-С.21-37.

Даркевич В. «...И единую чашу смертную испили»: Мнение ученого историка об историческом значении монголо-татарского ига для России //Наука и жизнь, 1997, N 3.-С.78-86.

Ланда Р. Золотая Орда и Русь: Новые взгляды историков на монголо-татарское иго //Азия и Африка сегодня, 1996, N 7.

Махнач В. Ничего не было: Новый взгляд историка на татаро-могнольское иго на Руси //Огонек, 2002, № 30(июль).-С.48-51.

Пчелов В. Один проигранный бой - и почти три века рабства: О русско-монгольском столкновении на Калке //Военно-исторический журнал, 1997, N 2.-С.79-83.

1 См. Трубецкой Н. Наследие Чингисхана. — М., 1999. — 560 с

2