Политика Золотой Орды на русских землях в XIII-XIV вв
Оглавление
Введение
Историографический обзор
Обзор источников
1. Политика монголов в первые тысячелетия их владычества
1.1 Политика татар в отношении Северо-восточной Руси
1.2 Политика татар в отношении к ростовским князьям и местном боярству
2. Изменение в организации татарской эксплуатации русского Северо-востока в период двоевластия в Золотой Орде
3. Политика татар на русском Северо-востоке до эпохи смуты в Золотой Орде во второй половине XIV в
4. Политика монголов на русской территории во второй половине XIV в
Заключение
Список источников
Список литературы
Введение
Отношения Московского княжества и Золотой Орды всегда привлекали большое внимание, как исследователей, так и всех интересующихся русской средневековой историей. Это неудивительно, поскольку становление и развитие Московской Руси происходило именно тогда, когда Северо-Восточная Русь соседствовала с Ордой – государством, в зависимости от которого находились в середине XIII в. русские земли. Отношения эти не отличались однозначностью: полярно противоположным выглядит участие Ивана Калиты в ордынском карательном походе на Тверского княжество в 1238 г. и разгром его внуком Дмитрием Ивановичем войска Мамая на ордынской территории в 1380 г.
В связи с вышесказанным парадоксально выглядит то, что политика Золотой Орды на русских землях очень редко становилась предметом специального исследования, которое бы охватывало весь период взаимоотношений этих государств; рассматривалась в историографии в купе с другими вопросами. Конкретные работы по данной теме посвящались только двум периодам: времени княжения Дмитрия Донского до 1380 г. включительно и эпохе Ивана III до 1480 включительно .
Задача данного исследования – выявить суть политики Золотой Орды на русских землях в XIII-XIV вв.
Историографический обзор
В исторической литературе имеется много мнений о значении татарской политики в истории России.
Мнения историков в значительной степени являются отголоском тех суждений о татарах, которые дошли до нас от современников, непосредственно переживших режим татарской власти.
Летописцы подчеркивают главным образом те бедствия, которые выпали на долю побежденного народа, те унижения, которые приходилось испытывать князьям и боярам, вплоть до мученической смерти.
В проповедях того времени часто рисуются ужасы татарского завоевания. Владимирский епископ Серапион в конце XIII в. в одной из своих проповедей говорил: «Каких только наказаний не приняли мы от бога! Не пленена ли земля наша? Не взяты ли города наши? Не усеяли ли наши отцы и братья трупами землю? Не уведены ли жены и дети наши в плен? А кто остался в живых – не порабощены ли они на горькую работу от иноплеменников? Вот уже 40 лет продолжается это топление и мука!». Приблизительно так же говорит митрополит Кирилл на Владимирском соборе 1274 г. Но когда дело касалось того же самого татарского народа, приведенного на Русь татарским ханом, тот же самый Серапион находит другие слова и другие краски. «Поганые, - говорит он, - хотя и не знают закона Божия, однако не убивают своих единоверцев, не грабят их, не запирают в чужом: никто из поганых не продаст брата своего, а если кого из них постигнет беда, то выкупят его и дадут на промысел…». Такова характеристика сделанная человеком, совсем не склонным к идеализации.
Из выше сказанного видно, что Серапион отличает представителей власти и ее аппарат, т.е. тех, кто задумал поход и кто использовал в своих интересах победу, от той массы кочевников, которую они систематически развращали выгодами грабительской войны и военной добычи.
Это отношение к факту татарского завоевания, к его инициаторам, с одной стороны, и к народной татарской массе, с другой, по-видимому, сказалось и на суждениях об этом времени последующих поколений.
Историк XVIII в. Болтин пишет: «Татары, завоевав удельные княжества по одному, наложили на порабощенных дани, оставили для взыскания сея своих баскаков и по городам войска, сами возвратилися восвояси. При владычестве их управляемы были русские теми же законами, кои до владения их имели… нравы, платье, язык, названия люде и стран остались те же, какие были прежде… все это доказывает, что разорение и опустошение России не столь было великое и повсеместное, как государств европейских» (Болтин имеет ввиду завоевание римлян).
Иначе подходит к оценке явления Карамзин: «Нашествие Батыево ниспровергло Россию. Могла угаснуть и последняя искра жизни; к счастью, не угасла; имя, бытие сохранилось…». «Сень варваров, омрачив горизонты России, скрыла от нас Европу в то самое время, когда благодетельные сведения и навыки более и более в ней размножались. В сие время Россия, терзаемая монголами, направляла силы свои единство для того, чтобы не исчезнуть…». Карамзин думает, что под влиянием татар изменился и «внутренний государственный порядок: все, что имело ввиду свободы и древних гражданских прав, стеснилось, исчезло», «знаменитость Твери и Москвы возникла при монголах».
Современник и противник Карамзина Полевой рассматривает монгольский период в истории России в более широком плане. Это – борьба Европы и Азии, где России выпала задача претворения Азии, переделки ее на европейский лад. Силы России крепли в период монгольской власти. Орда не догадывалась, что «внук Калиты, губителя родни, щедрого поклонника ханов, обнажит уже на Орду меч» .
С.М. Соловьев, рассматривающий историю России с точки зрения внутреннего органического ее развития, не придает большого значения татарской власти как явлению, вошедшему в историю России со стороны. По его мнению, даже в первые годы завоевания татары не имели серьезного влияния на внутренний строй завоеванной страны. Судьбы России определяются факторами внутреннего характера. Владычество татар есть продолжение давнего господства кочевых варваров на великой восточной равнине.
Костомаров говорил, что рабство, общее для всех, созданное татарами в России, дало единство раздробленной на уделы стране. Хану нужно было это единство для более удобного собирания дани .
Бестужев-Рюмин не отрицая воздействия татар на слагающееся Московское государство, особенно в области администрации и финансов, упрекая С.М. Соловьева в недооценке и Карамзина и Костомарова в преувеличении влияния татар на развитие русской жизни, видя в этих мнениях, видя в этих мнениях «крайности», подчеркивает косвенные последствия татарской власти: отделение восточной Руси от западной, остановка в просвящении, некоторое огрубение нравов. Однако и он, не будучи в состоянии преодолеть представления буржуазной науки, считает, что понятие царской власти взято не у татар, а в Византии . С этой теорией заимствования согласны были и специально работавшие по вопросу о развитии власти в России М.А. Дьяконов и В.И. Савва .
Ключевский в своих работах исходит из положения, что в «отношениях между…[удельными] князьями нельзя…усмотреть никакого порядка»; поэтому, - продолжает дальше Ключевский, - «если бы они [удельные князья] были предоставлены вполне самим себе, они разнесли бы свою Русь на бессвязные, вечно враждующие между собой лоскутья». «Власть…хана давала хотя бы признак единства мельчавшим и взаимно отчуждавшимся вотчинным углам русских князей» .
Платонов признает за татарским ханом сдерживающее влияние на княжеские «усобицы», но в то же время указывает на то, чтотатарское завоевание повело к полному разобщению «Суздальской Руси…с Русью Новгородской и Русью юго-западной. Население Суздальской и Рязанской областей по неволе восприняло от татар некоторые их порядки (денежный счет, административные обычаи) и было лишено возможности широкого и свободного общения с оторванными от него другими ветвями русского племени и с европейским западом. Вот почему на русском востоке в татарскую эпоху XIII-XIV вв. наблюдается некоторый культурный застой и отсталость…» .
Многие современники Ключевского и Платонова разделяли их мнение.
Сергеевич тоже придавал татарской власти немалое значение. «Нашествие татар, - пишет он, - впервые познакомило русские княжения с властью, с которой нельзя входи в соглашение, которой надо подчиняться безусловно…». «Первые попытки политического объединения России были сделаны ханами, которые в противоположность собственным своим интересам, подчиняли отдельных князей власти излюбленного ими князя». При татарах вечевые собрания стали анахронизмом .
Рожков уже тем самым, что в своей истории не говорит о татарском владычестве на Руси, дает нам право делать вывод о том, что он не придает значения этому крупному факту русской истории.
Приняв схему Ключевского, М.Н. Покровский в татарах видит прогрессивную силу, способствовавшую «перегниванию» Руси городской в Русь деревенскую. «Татарщина шла не только по линии разложения старой Руси, а по линии сложения Руси новой – удельно- московской» . Кроме этого общего значения татарской власти М.Н. Покровский указывает на ряд частных положительных ее сторон: «она организовала правильную систему раскладки [податей], которая на много веков пережила самих татар». Татары «венесли глубокие изменения в социальные отношения», уравняв городское и сельское население в платеже дани.
Особое место занимает украинская националистическая историография.
М.С. Грушевский, протестуя против польской теории о полном запустении Украины под ударами монголов и о последующей сплошной колонизации ее поляками, протестуя против великорусской теории о переселении украинце из запустевшей Украины под натиском татар на северо-восток в бассейн Волги – Оки, в то же время старается не только умалить степень разорения, принесенного татарами, но готов видеть в татарском завоевании фактор, способствовавший созданию на Украине особого, по его терминологии, «общинного» строя, появившегося в результате «нивелировки» местного общества вследствие уничтожения, обеднения и эмиграции «богатого класса». Такая нивелировка содействовала демократизации общественных отношений . Основная мысль Грушевского состоит в том, что на Украине уже в XIII в. образовалось бесклассовое общество.
В XX в. на Украине появляются совершено другие работы. Украинские историки начинают признавать, что татарское завоевание повлекло за собойусиление феодального гнета. На протяжении почти двухсот лет страна развивалась под влиянием гнета татарских ханов, что сильно подрывало производительные силы страны и вело к запустению целых районов Днепровского бассейна. О бесклассовом обществе на Украине в те времена уже никто не говорит.
Но не только профессиональные историки задавались вопросом отношений Золотой Орды и Руси. Великие патриоты России тоже интересовались этим вопросом.
А.С. Пушки писал: «России определенно было великое предназначение. Ее необозримые равнины поглотили силу монголов и остановили их нашествие на самом краю Европы; варвары не осмелились оставить у себя в тылу порабощенную Русь и возвратились в степи своего востока…» .
Н.Г. Чернышевский утверждал: «Нет, не завоевателями и грабителями выступают в истории политической русские, как гунны и монголы, а спасителями от ига монголов, которое содержали они на мощной вые своей, не допустив его до Европы, быв стеной ей…» .
Совершенно четко выразил свое отношение к золотоордынской власти на Руси И.В. Сталин: «Империалисты Австралии и Германии [речь идет об австро-германском нашествии на Украину в 1918 г.] несут на своих штыках новое, позорное иго, которое ничуть не лучше старого татарского…» .
В сочинения Маркса нет и намека на прогрессивность монгольского нашествия на Русь. Он резко подчеркивает очень отрицательное влияние этого события на дальнейшую историю России.
Классической работой по истории монгольской власти над русскими землями является монография А.Н.Насонова «Монголы и Русь» .
Позднее В.Л.Егоровым были выделены следующие этапы монгольской политики на Руси:
«1-й этап (1243-1257 гг.) наиболее ярко характеризует двойственность власти над завоеванными монголами землями. Политическое управление ими по традиции осуществлялось из Каракорума, а непосредственная исполнительная и военная власть полностью принадлежала золотоордынским ханам <…>
2-й этап (1257-1312 гг.) начался с организации структуры властвования и угнетения: проводится перепись населения и внедряется разветвленная баскаческая система. Длительность его свидетельствует не только об одном из наиболее тяжких периодов ига, но также об истощенности и медленном восстановлении общего экономического потенциала русских княжеств.< …>
3-й этап (1312-1328 гг.) характеризуется частичным изменением действовавшей в предыдущие годы военно-политической структуры монгольского властвования. В первую очередь, это связано с отменой баскаческой организации… Вместо нее вводится система прямого и непосредственного управления при постоянном вмешательстве хана во внутриполитическую жизнь Руси, что достигалось отправлением специальных послов в сопровождении военных отрядов, а также рассчитано жестким террором против неподчиняющихся представителей русской администрации. Ликвидация баскачества была связана с усилением ханской власти, значительно возросшей централизацией управления в самой Золотой Орде и попыткой притормозить резкое увеличение политической и экономической мощи большой группы кочевой аристократии, что угрожало новыми центробежными осложнениями. <…>
4-й этап (1328-1359 гг.) обусловлен заметным и резким ростом общерусских антимонгольских настроений, а также выделением на общем фоне нескольких крупных политических центров, стремившихся обеспечить себе первенство среди прочих княжеств и особые – непосредственные – отношения с ханской властью. На этом этапе роли великого княжества [Владимирского] и его главы приобретают особое значение, полностью сосредотачивая прерогативы ханских послов предыдущего периода.
5-й этап (1359-1380 гг.) характеризуется неуклонным возрастанием военной и экономической мощи русских земель. На этом этапе Золотая Орда фактически не в состоянии из-за внутренних распрей оказывать стабильное военное давление на Русь в целом. Предпринятые Мамаем запоздалые попытки восстановления существовавшего когда-то военного и политического приоритета терпят полный крах.
6-й этап (1380-1382 гг.), несмотря на свою кратковременность, сыграл особую роль благодаря … удару, нанесенному Золотой Орде в Куликовской битве. <…>
7-й этап (1382-1395 гг.) характеризуется формальным восстановлением политической зависимости русских княжеств от Золотой Орды. Однако фактическое соотношение сил полностью исключает организацию и проведение военных набегов на Русь» .
Без сомнения вопрос о культурном взаимоотношении России и Золотой Орды – вопрос чрезвычайно интересный и сложный – до настоящего времени до конца не разработан и освящен в историографии мало.
Обзор источников
Из отечественных источников наибольшее количество информации о московско-ордынских отношениях содержат летописи.
Наиболее ранним памятником летописания Северо-Восточной Руси XIII-XIV вв. является Лаврентьевская летопись, дошедшая до нас в списке 1377г. Ее основной текст завершается известием от 23 июня 6813 г., поэтому традиционно протограф Лаврентьевской летописи определяется как «свод 1305 г.». Но 6813 г. от С.М. в денном случае – ультрамартовский, т.е. соответствует 1304/05 г. от Р.Х. Следовательно, вернее говорить о «своде 1304 г.». Лаврентьевский список имеет две лакуны в тексте за вторую половину XIII в. – 6771-6781гг. и 6795 – 6802гг. Создание свода связывается с переходом великого княжеского стола во Владимир к князю Михаилу Ярославовичу Тверскому. Обработка великокняжеской летописи в Твери в 1304 г. обусловила включение в нее ряд тверских известий.
Следующим по времени памятником северо-восточного летописания является Троицкая летопись начала XV в. Ее протографами были тот же свод 1304 г. (благодаря чему она сохранила фрагменты летописания конца XIII в. там, где в Лаврентьевской имеются лакуны) и так называемый общерусский свод начала XV в., созданный в Московском княжестве (возможно, Троицкая летопись передавала его текст непосредственно). Текст Троицкой летописи за XIV столетие содержит главным образом московское летописание. Рукопись летописи погибла в московском пожаре 1812 г; текст частично восстанавливается по выпискам, сделанным из нее Н.М. Карамзиным.
Рогожский летописец (список середины XV в.) имеет своими источниками тверскую обработку свода начала XV в. и тверской свод второй половины XIV в.
В относительно поздней (конец XV в.) Симеоновской летописи в части до 1391 г. непосредственно отразилась тверская редакция свода начала XV в., благодаря чему ее тексты на конце XIII-XIV вв. дают возможность в значительной мере реконструировать утраченные известия Троицкой, а частично – и Лаврентьевской летописей . Новгородская Карамзинская, Новгородская IV и Софийская летописи восходят к общему протографу – своду (вероятнее всего митрополичьему), датируемому от конца 10-х до начала 30-х годов XV. Он имел в основе общерусский свод начала XV в., новгородские и ростовские своды той же эпохи. В последнем источнике, отразившемся так же в Московской Академической летописи и сокращенном своде второй половины XV в., содержит ряд уникальных известий за конец XIII в.
Московское великокняжеское летописание середины – второй половины XV в. (имеющее в основе Софийскую I летопись) представлено памятниками конца этого столетия - Никаноровской и Вологодско-Пермской летописями и Московским сводом конца XV в. (дошел в двух редакциях – 1479 и начала 90-х гг.) , а также сводами 1497 г. (Прилуцкая летопись) и 1518 г. (Уваровская летопись) . Великокняжеское летописание вошло так же в Ермолинскую летопись и Типографскую летопись конца XV в., но в первой отразился также особый (ростовский или белозерский) свод 70-х гг. (он лег в основу Сокращенных сводов 1493 и 1495 гг. ), а во второй – ростовский владычный свод.
В некоторых летописных памятниках XIV-XV вв. имеются уникальные известия о политики Орды в XIV в. Это известия (тверские), содержащиеся в Тверском сборнике и так называемом Музейском фрагменте, отдельные записи Никоновской и Воскресенской летописей, Устюжской летописи, Новгородской летописи Дубровского и Архивской, или так называемой Ростовской летописи (две последние восходят к общему протографу – своду 1539 г.).
Новгородское летописание конца XIII – первой половины XV вв. представлено Новгородской I летописью старшего и младшего изводов (НПЛ мл. и ст. изв.). Старший извод доводит изложение до 30-х гг. XIV в. (с лакуной за 1273-1298 гг.), младший – до 40-х гг. XV в. Новгородский свод начала XV в., отразившийся в НПЛ мл. изв., был использован при составлении протографа Новгородской IV и Софийской I летописей. К исследуемой теме имеют отношение и ряд известий псковского и волынского летописаний.
Помимо летописания, прямые и косвенные данные об отношениях Москвы и Орды содержатся и в других памятниках русской средневековой литературы (некоторые из них дошли – полностью или частично – в составе летописей). Это «Повесть о Михаиле Тверском» (начало 20-х гг. XVI в.), «Житие митрополита Петра» (1327), «Житие митрополита Алексея» (первая, краткая, редакция конца XIV в., вторая – середины XV в.) и другие.
Богатую информацию дают актовые источники: в первую очередь Духовные и договорные (между собой, с князьями других русских земель и Литвой) грамоты московских князей , договоры Новгорода (с русскими князьями и международные), жалованные грамоты, грамота духовенства Дмитрию Шемяке (1447).
Вообще иностранные источники по данной теме могут быть подразделены на:
литовские (в смысле созданные на территории Великого княжества Литовского) – Супрасльская летопись (середины XV в.) , «Хроника Литовская и Жмойтская» (XVI в.) , послания великих князей литовских Витовта и Александра Казимировича;
польские – книги расходов королевского двора и «История» Яна Длугоша;
ордынские – ярлыки ханов русским митрополитам (XIV в. ), послания: Едигея великому князю Василию Дмитриевичу, Махмуда – турецкому султану, Ахмата – Ивану III, Муртозы – Ивану III и касимовскому хану Нурдовлату; Ших-Ахмете и Тевекеля – Александру Казимировичу;
крымско-татарские – ярлыки крымских ханов великим князьям лмтовским и их послания в Москву и Литву;
арабские – срчинения Рукн-ад-дина Бейсбарса (конец XIII – начало XIV в.), Ибн Халдуна (конец XIV в.), Ибн Арабшаха (первая половина XV в.);
персидские – труды Рашид-да-дина (начало XIV в.), Кашани (начало XIV в.), Низам-ад-дина Шами (начало XV в.), Шереф-ад-дина Йедзи (начало XV в.); «Муизз» (первая половина XV в.);сочинения продолжателя Рашид-ад-дина (первая половина XV в.);
византийские – патриаршие послания на Русь ;
немецкие – хроники, сочинения И. Шильтбергера (начало XV в.) и С. Герберштейна (первая половина XVI в.) ;
венгерские – хроники и акты;
итальянский – «Путешествие в Тану» И. Барбаро (вторая половина XV в.) .
Информацию по данной теме несут также нумизматические данные – монеты русской и ордынской чеканки.
1 Политика монголов в первые десятилетия их владычества
1.1 Политика татар в отношении Северо-восточной Руси
В течение 1237-1242 гг. армия, посланная монгольским императором, завоевала Северо-восточную Россию, Киевщину, Польшу, Венгрию и Моравию, вторглась в пределы Австрии и Балкан. Один из главных военачальников, внук Чингисхана, князь Бату или Батый, остановился в Поволжье и присоединил страну «орусов» вместе с Кипчаком и Северным Кавказом к территории своего удела, входившего в состав монгольской империи .
Русские северо-восточные князья были оставлены в своих вотчинах и утверждены в качестве местных правителей. Им пришлось поехать в ставку Батыя, где их пожаловали княжениями в Ростово-Суздальской земле и рассудили каждого «в свою отчину». На Руси признали, что Русская земля стала землей Батыя и каана, или монгольского императора и что «не подобаеть» на ней «жити не поклонившись има» .
Золотоордынские ханы рассматривали русские земли как политически автономные, имеющие свою собственную власть, но находившиеся в зависимости от ханов и обязанные платить им дань – «выход».
Организация данничества в завоеванной России находилась в непосредственной зависимости от имперского двора. В правление Гуюка (1246-1248) большое количество купцов доставали разрешения на сбор налогов с провинций, зависимых от Орды, в виде платы за поставки на императора. Подобного рода способ сбора податей практиковался и в пределах завоеванной России. Татарский «выход» должны были платить все. Плано Карпини рассказывает, что во время пребывания его в России «был прислан туда один сарацин, как говорили из партии Гуюк-каана и Батыя». Этот «саррацин» (вероятнее – мусульманский купец) увел часть населения, «остальных же, согласно своему обычаю, пересчитал и наложил на них дань шкурами» . Северо-восточные летописи не сохранили упоминаний об этом перечислении. Имело ли оно местный характер и пришли ли вслед за саррацином какие-либо ордынские чиновники, - сказать трудно; во всяком случае, известия за 30-е гг. XIII в. о «баскаках» (монгольских военачальниках, которые держали в повиновении покоренное население и осуществляли контроль над великим князем) относится только к Южной Руси. В этом выражалась вассальная зависимость русских княжеств от Золотой Орды.
Появление в Северо-восточной Руси военно-политической организации последовало вслед за переписью 1257 г. В 1253 г. император отправил Бицик-Берке провести перепись в России. Едва ли можно сомневаться, что это был тот самый Берке или Беркай, который, по словам Новгородской летописи, был одним из главных численников, прибывших в 1258 г. (1259) в Новгород ля переписи населения.
В 1257 г., когда, согласно русским летописям, преступили к переписи на Руси, император назначил сына своего зятя – Китата на должность даругаци. В их обязанности в провинции, помимо общего надзора за ходом дел по праву хранителей печати, входили: перепись населения; сбор дани доставка ее ко двору, а так же набор войска из местных жителей; устройство почтовых сообщений и собирание податей. За единицу обложения данью считали не мужскую голову, а дом или семейство подобно тому как это издавна было признано в Китае .
С уходом численников на Руси были сформированы особые отряды, частью из местного населения, с пришлым командным составом – десятниками, сотниками, тысячниками и темниками. Эти лица нужны были для налаживания в завоеванной провинции военно-политической организации. Командный состав (т. е. десятники, сотники, тысяцкие, темники) полков состоял из собственно татар или монголов. Монгольские воеводы, командовавшие такими отрядами, назывались в Монголии таньмачи, а на Руси – баскаки. Прямые следы существования на Руси таких отрядов, действовавших на Руси в последующие годы, наблюдается в летописном рассказе о баскаке Ахмате. Этот баскак имел в распоряжении «отряды, которые пополнялись «людьми», сходившимися «со всех сторон» и состоял частью из «бесермен», а частью – из «Руси» ; жили они в особых слободах.
Такие баскачие отряды были поставлены в пределах земель Муромской, Рязанской и Суздальской. О дальнейшем распространении баскочества на Руси сведений нет. Можно предположить только, что в последней четверти XIII в. баскачество было введено в земле Смоленской. Только Новгород оставался на особом положении. Судя по летописным рассказам, численники не оставили там десятников, сотников, тысячников и темников.
Следы пребывания баскаческих отрядов на Руси сохранились в названиях некоторых русских поселений. Села с характерными названиями Баскаково, Баскаки, Баскач встречались еще в XIX в. в Смоленской, Калужской, Рязанской, Тверской, Новгородской, Костромской и Владимирской губерниях.
По своему значению отряды баскаков заменяли, в сущности, монгольские войска. Основной обязанностью баскаков была служба внутренней «охраны», ведь недаром они появились тогда, когда настоятельно требовались средства охранения. Они должны были держать в повиновении покоренное население. Это подтверждает карательный поход баскаков против Новгорода из-за непринятия им на великокняжеский стол Василия Ярославовича. Ханские ярлыки не оставляют сомнения, что баскаки имели ближайшее отношение к сбору налогов, однако, нет указаний, что это входило в их постоянную обязанность . Ярлыки перечисляют чиновников, ведавших сбором ордынских податей: даньщиков, поплужников, таможников. Из этого следует, что обязанность баскаков заключалась не столько в сборе дани, сколько в поддержке сборщиков, особенно когда требовалось вмешательство военной силы. Это также подтверждается и тем, что неуплата дани рассматривалась как неповиновение власти хана и служила достаточным основанием для вмешательства ордынских войск.
Владимир по-прежнему считался стольным великокняжеским городом, владимирский князь – великим князем, однако, наряду с ним появился теперь «великий баскак владимирский».
Не видно со стороны Орды, впервые десятилетия владычества, попыток изменить и основное направление внешней политики Владимирского стола. Интересы Батыя и его ближайших преемников (Сартака, Улагчи) побуждали Орду идти навстречу общерусским притязаниям владимирского князя, поддерживая последнего в соперничестве в борьбе с черниговским князем. Вмешательство монголов во внешнюю политику великокняжеского стола не имело целью изменить ее основное направление: общерусские притязания Владимирского стола находят даже поддержку со стороны Орды.
На русском Северо-востоке на Владимир хотели смотреть как на общерусский центр, столицу Русской земли, но фактически Владимир был обескровлен: ни Ростов, ни Ярославль, ни Углич, ни Тверь не подверглись такому разграблению, не испытали такого беспощадного избиения своих обитателей. Местное владимирское летописание почти непрерывно ведется вплоть до 1239 г. и после татарского погрома как бы умолкает. Летописный материал этого времени заполняют главным образом ростовские известия. Владимир был страшно обескровлен. Хотя он по-прежнему оставался градом стольным, великокняжеским, он не мог уже более служить реальной опорой великокняжеской власти и потерял свою силу и значение .
Деятельность митрополичьей кафедры в значительной мере лишилась своего политического значения, а вместе с тем и обладание Киевом как митрополичьей резиденцией теряло прежние политические преимущества. Ханам Золотой Орды необходимо было поддерживать непосредственные отношения с русским митрополитом. Это требовалось для успешного разрешения вопросов церковной жизни и церковно-политических отношений в пределах самой России, а также вопросов внешней политики, т.к. митрополит был связующим звеном между византийским императором и патриархом, с одной стороны, и русской митрополией – с другой, был как бы посредником между Русью и Византией.
В первые годы владычества татар, вплоть до 1250 г. (1246-1250 гг.), на Руси не было поставленного патриархом митрополита, и сношения с русской церковью в Орде поддерживались через ростовского епископа Кирилла . В 1250 г. на русскую митрополию был поставлен митрополит Кирилл (в полной мере ставленник князя Даниила Галицкого). Он был избран митрополитом за долго до поставления его на митрополию: уже в 1242 г. он сопутствует Даниилу в качестве главы русской церкви. Мало того, летописные известия свидетельствуют, что Кирилл выступил в роли доверенного лица Даниила в попытке заключить какой-то союз между Даниилом и великим князем Андреем (враждебный татарам) и содействовал устроению брака Андрея с дочерью Даниила Галицкого. Таким образом, деятельность нового митрополита с самого начала совершенно скомпрометировала его в глазах Орды: хан не вступил с ним в непосредственные сношения, и за все свое долголетнее управление митрополией Кирилл, на сколько известно, ни разу в Орде не был. Вместе с тем, ростовский епископ Игнатий (1262-1288) неоднократно ходил в Орду .
Вопрос о посредничестве между русской митрополией и Византией, после утверждения императора в Константинополе, не мог не получить серьезного политического значения с точки зрения золотоордынской дипломатии. В 1261 г., в тот самый год, когда Михаил Палеолог овладел Константинополем, в Сарай был перенесен центр южной (переяславской) епископии. Сарайский епископ выступает, как близкое ко двору, доверенное лицо хана. Ему приходилось следовать за ханской ставкой даже в те периоды, когда Орда кочевала . Он явился как раз тем лицом, которому в качестве представителя русской иерархии было поручено непосредственно сноситься с Византией, выполнять обязанности посредника между Царьградом и русской митрополией.
Исключительным положением, в которое была поставлена Сарайская епископская кафедра, таким образом, создавался как бы новый церковный центр русской митрополии. В делах внутренней политической жизни Северо-восточной Руси сарайский епископ должен был играть значительную роль, выполняя те или иные дипломатические поручения хана. Так, митрополичий летописец, в составе Львовской летописи, сообщает под 1296 г., что на съезде князей, состоявшемся после приезда ордынского посла Неврюя, благополучному разрешению вопросов содействовали, во-первых, местный владимирский епископ Симеон и, во-вторых, не митрополит, как следовало бы ожидать, а владыка Сарайский Измайло .
Итак, в результате татарского завоевания во внутренней жизни Руси произошел глубокий сдвиг. На Владимир хотели смотреть, как на общерусский центр, столицу Русской земли, но фактически Владимир был страшно обескровлен, подвергся разграблению и беспощадному избиению своих жителей.
Церковно-политический центр в некотором отношении был перенесен в Сарай. Деятельность митрополичьей кафедры в значительной мере лишилась своего политического значения, а вместе с этим и обладание опустевшим Киевом как митрополичьей резиденцией теряло прежние политические преимущества. Оторванная татарским погромом Юго-западная Русь безнадежно уходила с поля зрения Владимирского стола.
С разгромом и опустошением г. Владимира после татарского нашествия центр жизни Ростово-Суздальской земли передвинулся на север. Средоточием церковной и общественной жизни края стал Ростов – древний вечевой центр волости. Туда, на территорию Ростовского княжества, потянулось сбитое со своих мест население. И туда, со стороны Ростова, поднялось в 60-х гг. XIII в. волна вечевых мятежей против порядков ордынского владычества.
1.2 Политика татар в отношении к ростовским князьям и местному боярству
Начиная с 60-70 гг. XIII в. ростовских князей ставят в совершенно исключительное положение, на них направляется усиленное внимание Золотой Орды. Прежде всего, начиная с 60-х гг. XIII в., в Волжскую Орду из Северо-восточной России проезжают почти исключительно князья ростовские, да и верный союзник Андрей Городецкий.
Ростовские князья и бояре не только должны были часто приезжать в Орду, но и подолгу там оставаться. Например, Федор Ростиславович несколько лет провел в ставке Менгу-Тимура.
В Орде ростовских князей приближали к ханскому двору. Некоторые из них могли удостаиваться высокой чести. В Житие Федора Ростиславовича говорится, что он (Федор Ростиславович) «всегда у царя предстоящее и чаши подаваше ему» . Поднесение чаши «царю» и принятие чаши царем «отъ руки» было знаком большой чести в придворном быту хана; позднее выработался даже особый ритуал ханского пития. По сообщению того же Жития, после женитьбы князя Федора на ханской дочери, царь «всегда противу себе седети повелеваше ему» (или «повеле ему садитися противу себе») . Это тоже было признаком высокой чести: у монголов распределение мест за столом (или за столами) подлежало особому распорядку и имело особенное значение.
Положение ростовских князей как служебников хана, в ревностной службе которых ханская ставка была весьма заинтересована, обусловливало тот радушный прием, то внимательное отношение, которое они встречали, и ту честь, которую им оказывали в Орде; но то же положение их как ханских служебников ставило в определенные границы близости ростовских князей к ханскому двору. Сами ростовские князья подчеркивали усердную службу своим татарам. Возможно даже, что между князьями шло соревнование в том, кто из них будет «выше честь принимать в Орде» .
На родину ростовские князья приезжали в значительной мере отатарившиеся. В след за ними в Ростовское княжество стала наезжать ордынская знать, может быть близкая к ним по служебным или родственным связям. Эти татарские вельможи оседали в пределах Ростовского княжества и даже получали, по-видимому, тем или иным путем от ростовского князя во владения земли.
Чем больше ростовские князья, «служебники» хана, сближались с Ордой, тем легче и успешнее они могли быть использованы у себя на родине татарами в интересах ордынского владычества и в конечном счете – для борьбы с непокорными. Так оно и было. Мало-помалу ростовским князьям все более и более приходилось входить в роль ревностных служебников хана, и уже в 70-х гг. XIII в. они вынуждены были выступить с официальным оправданием и политическим осмыслением своей деятельности; это оправдание прямо ставило в заслугу князьям их ревностную службу ханам и выдвигало мотив этой службы – защиту населения от татарских обид .
Политика Орды по отношению к Ростовскому княжеству была сопряжена с сознательным вмешательством монголов во внутренний политический распорядок северо-восточного края. Это вмешательство вело за собой существенные последствия. Во-первых, вмешательство во внутреннюю политическую жизнь северо-восточного края Волжская Орда создала себе в северных провинциях прочную базу на территории именно Ростовского княжества и приобрела себе послушных союзников и верных вассалов в лице ростовских князей. Во-вторых, было окончательно уничтожено значение Ростова как старого вечевого центра всей Ростово-Суздальской волости и задавлена вечевая жизнь в городах Ростовского княжества. В-третьих, наконец, из Ростовского края от ордынских властей и под страхом разорения от татарских ратей, приходивших с юго-востока, население разбегалось и сбивалось на западные окраины Северо-восточной Руси. Недаром Ростовская епископия не могла уже более удовлетворять в качестве церковно-административного центра, и около 1272 г. в Твери была образована самостоятельная кафедра, вторая во всем Ростово-Суздальском крае.
Эти новые явления русской жизни не замедлили оказать свое действие на ход ближайших событий конца XIII и начала XIV в.
2. Изменение в организации татарской эксплуатации русского Северо-востока в период двоевластия в Золотой Орде
В 80-90 гг.XIII в. в Северо-восточной Руси образовались две взаимно враждебные политические группы. В одном лагере в союзе представители Переяславля – князь тверской и князь московский, в другом – князья ростовские, к которым примыкал и их верный союзник Андрей Городецкий.
В эпоху двоевластия в Орде, в конце XIII в., произошли некоторые изменения в организации эксплуатации русского Северо-востока, отразившиеся на организации ордынского владычества в последующее время.
Уже в первой трети XIV. великий князь владимирский Михаил Тверской сам собирал дань. Об этом говорится в Рогожском летописи 1318 г. и в биографии (житие) Михаила Тверского. В княжение Дмитрия Александровича Переяслсвского «даньщиков» уже не впускали, и великий князь стал сам собирать ордынскую дань, причем отвозил ее не в Волжскую Орду, а к Ногаю. Когда великим князем владимирским (в начале XIV в., после смерти Ногая) стал Михаил Тверской, то он пошел как бы на соглашение с Волжской Ордой и стал платить Тохте дань, т.е. теперь дань шла в Волжскую Орду, но собирал ее сам великий князь Михаил, следуя примеру своего союзника и единомышленника – великого князя Дмитрия Александровича Переяславского.
Посылал ли Ногай баскаков во Владимирскую землю, в Тверское, Переяславское и Московское княжества, признававшие Ногая, неизвестно. В дальнейшем мы баскаков там не видим. В Ростовском княжестве, признававшем не Ногая, а Волжскую Орду, баскаки еще в начале XIV в. сидели. По крайней мере под 1305 г. Ростовский владычный свод сообщает о смерти баскака Кутлубуга .
Около 1299 г. (1298-1300 гг.) двоевластию в Орде был положен конец. Войско Ногая было разбито, и сам он погиб. Перед Тохтой (Тохтогу)встал вопрос об отношении к сильному союзу трех княжеств – Тверскому, Переяславскому и Московскому, которые (во всяком случае Тверское и Переяславское), занимали ранее недружелюбную позицию к Волжской Орде. С другой стороны, поскольку со смертью Ногая (около 1299 г.) над князьями вновь оставался только один «царь» - волжский, они в той или иной мере должны были теперь подчиниться власти Тохты.
Самый факт существования союза трех княжеств, державшихся довольно независимо по отношению к волжскому хану, мог уже вызывать в Орде некоторые опасения. Между тем решительных шагов, резких мероприятий Орда не предпринимала, т.к. из смуты она вышла в значительной мере ослабленной и пока только собиралась с силами.
Политика Орды в отношении к Северо-восточной Руси выразилась сначала в ряде дипломатических мероприятий. В 1297 г. во Владимире состоялся съезд князей под руководством ханского посла Неврюя. Он носил официальный характер и собрался с приездом посла Неврюя, который, очевидно, и возглавлял съезд. Через 4 года произошел другой съезд, в Дмитрове. А спустя три года, в 1304 г., состоялся новый съезд в Переяславле, опять-таки с чисто официальным значением.
Годы, связанные с деятельностью последних двух съездов, принесли с собой раскол среди союзных княжеств и новую картину взаимоотношений. На первом съезде перед нами две резко враждебные партии: на одной стороне – Андрей Городецкий и князья ростовские, на другой – тверской, московский князья и представители г. Переяславля (две группы, образовавшиеся в период двоевластия в Орде). Следующий съезд 1301 г. внес разлад между переяславским князем и тверским. Наконец, решение съезда 1304 г. имело ввиду отношение к Орде московского князя .
В 1303 г. умер бездетный Иван Дмитриевич Переяславский и г. Переяславль занял великий князь Андрей, посадивший своих «наместников». Когда, на следующий год умер великий князь Андрей, в Орду пошел Михаил Тверской, надеясь получить великое княжение и Переряславль. Вслед за ним в Орду поехал и московский князь. В Орде великокняжеский стол был отдан Михаилу, но в то же время прямых полномочий на Переяславль ему не дали. Такое решение привело к вражде между князьями тверскими и московскими., чего и добивалась Орда.
В 1317 г. Юрий пришел из Орды вместе с послом Кавгадыем (Ковгадыем) вместе с «множество татаръ и бесерменъ» . Кавгадыю были даны от хана широкие полномочия. Юрий и Кавгадый дошли до Костромы, их встретил Михаил со всеми суздальскими князьями. Начались переговоры, в результате которых Михаил уступил Юрию великое княжение.
Юрий в своей великокняжеской деятельности играет роль орудия ордынской политики, т.е. верного слуги хана, блюстителя ордынских интересов. К Юрию часто приезжали ханские послы. В 1321 г. в Кашин приехал ханский посол и «много тягости оучинили Кашину» . Вопрос уплаты ордынского «выхода», который поднял посол, вызвали выступление великого князя Юрия. Был ли это остаток выхода, недоимка или полностью очередной выход, неизвестно. Летопись рассказывает только, что, приняв серебро, Юрий не пошел против ханского посла, а взяв с собой серебро, поехал в Новгород. Юрия призвали в Орду, а на великое княжение поставили Дмитрия Михайловича. Но все равно Юрий остается верным ханским слугой, потому что, во-первых, как сообщает Новгородская I летопись, Юрий был вызван новгородцами в Новгород, а во-вторых, потому что намеревался отвезти собранные деньги в Орду.
Между тем на роль ханского слуги хан Узбек не без успеха выдвигал уже брата Юрия – Ивана Данииловича. В Орде Иван Даниилович прожил с 1320г. по 1322 г., когда его послали в карательную экспедицию вместе с послом Ахмылом по некоторым городам Низовской земли (очевидно, в Ростовском княжестве). Через шесть лет ему от «царя» было дано новое распоряжение - сопровождать большую карательную экспедицию на Тверь, в связи с тем, что там во время восстания в 1327 г. был убит ханский родственник Шевкал.
В конце концов, великое княжение было отдано Александру Суздальскому, причем часть великокняжеской территории была передана Ивану Данииловичу Московскому.
Установившееся (до 1299 г.) в Орде двоевластие непосредственно отразилось на политических взаимоотношениях на Руси. В соответствии с двумя военно-политическими центрами в Золотой Орде, в Северо-восточной Руси образовались две взаимно враждебных политических группы. Одна из них признавала «царем» Ногая, другая оставалась верными вассалами ханов Поволжья .
В эпоху двоевластия в Орде, в конце XIII в., произошли, по-видимому, некоторые изменения в системе эксплуатации русского Северо-востока, отразившиеся на организации ордынского владычества в последующее время: в эпоху двоевластия великий князь Владимирский начал сам собирать ордынскую дань и отвозить ее в Орду
Неизвестно, находились ли баскаки Ногая в княжествах, враждебно относившихся к Волжской Орде (Тверском, Переяславском, Московском). В дальнейшем баскаков там не обнаруживается. В Ростовском княжестве, признававшем Волжскую Орду, баскак сидел еще (судя по летописному известию 1305 г.) в начале XIV в. Еще при жизни Ногая (на исходе XIII в.) волжский хан делал как будто попытку (не без помощи сарайской епископии) примирить первую группу с ростовской группой князей (съезд 1297 г.). С окончанием смут (около 1299 г.) и гибелью Ногая в Волжской Орде возник в новом виде вопрос об отношении к Твери, Москве и Переяславлю. На первых порах, ограничиваясь дипломатическими мероприятиями, волжский хан, по-видимому, направляет свою политику к тому, чтобы расколоть союз Твери и Москвы, независимо настроенной по отношению к Волжской Орде. Далее он ведет наступление на Тверь.
Анализ событий 1317-1318 гг. (поход Кавгадыя на Тверь и убийство Михаила Тверского) показывает, что не московскому князю принадлежит инициатива наступления на Тверь. Поведение Орды в отношении Твери определялось тем, что Тверское княжество было самым сильным на Северо-востоке. Отсюда понятна задача ордынской политики: изолировать Тверь и сделать московского князя своим послушным орудием. Но и в отношении к Москве существовали опасения, соблюдалась осторожность: по смерти Юрия, например, великое княжение Владимирское передается Александру (Тверскому), а после восстания в Твери и бегства Александра (1327 г.) особенное внимание Орда обращает на князя Суздальского.
3. Политика татар на русском Северо-востоке до эпохи смут в Золотой Орде во второй половине XIV в.
С ярлыком на великое княжение Владимирское были связаны особые полномочия, которые давали великому князю владимирскому право в известных случаях распоряжаться силами других князей Суздальской земли. Равным образом с ярлыком на великое княжение Владимирское была связана особая территория. Эта территория, поступавшая в распоряжение великого князя владимирского, не смешивалась с его личными владениями, с территорией его княжества – отчины. Когда князь лишался великокняжеского ярлыка, он лишался и великокняжеских полномочий и великокняжеской территории.
Великое княжество Владимирское должно было служить интересам хана. Неслучайно, конечно, почти всегда, когда великий князь владимирский распоряжался силами других князей, видно, что он действует в интересах Орды. Так, например, в 1317 г. Юрий пошел со всеми суздальскими князьями вместе с Кавгадыем на Михаила; в 1320 г. он ходил со своею силой Низовской и Суздальской против Михаиловичей, чтобы обязать их выплатить какую-то сумму выходного серебра.
Татары оказали большое влияние на ход образования территории великого княжества Владимирского, которая была связана с ярлыком на великое княжение. Участие хана в образовании территорий великого княжения Владимирского, вполне очевидно, т.к. это должно было служить интересам Орды. Понятно, что в Орде должны были опасаться, что князья, получившие великое княжение, мог использовать те средства, которые он получал вместе с великокняжескими полномочиями, против самой ордынской власти.
Подозрительно Орда относилась к русским князьям. Подобные опасения должны были усилиться после восстания в Твери и убиении Шевкала. В отношении московского князя существовали опасения, соблюдалась осторожность. Особое внимание Орда обращала на князя суздальского. Отсюда понятен смысл раздела земли великого княжества Владимирского, учиненного Узбеком. Те же мотивы побудили в Орде произвести второй раздел великокняжеской территории, в результате которого было образовано «великое княжение» Нижегородского-Суздальское; московский князь оставался великим князем всея Руси. Московский летописец умолчал о первом и втором разделах. Вспоминать о первом разделе было, вероятно, особенно неприятно московским князьям в 40-х гг. XIV в., когда они пытались бороться за возвращение отнятых по распоряжению Орды Нижнего Новгорода и Городца . После второго раздела территория великого княжества Владимирского московский князь Семен Иванович делал попытку вернуть Нижний Новгород и Городец в свое ведение. В Орде это встретило решительный отпор. В последствии было образованно великое княжение Нижегородско-Суздальское, князь которого получил право самостоятельно собирать дань. К середине XIV в. ряд княжеств получили право самостоятельно собирать дань, теперь каждый из них имел дело со своим «дорогой». Так, под 1432 г. в Симеоновской летописи упомянут «московский дорога» Минь-Булат, а под 1471 г. – «князь Темирь, дорога Рязанский». Должность «дороги» была перенята русскими у монголов. Так, в 1377 г. русские посадили своего «дорогу» в Булгаре; встречаются «дороги» на Руси и позже, в XVI в.
В отношении татар к Твери Орда стремилась приводить силы князей в равновесие, но сохраняла осторожность. Орда еще помнила то время, когда Тверское княжество было самым сильным на Северо-востоке. Отсюда понятны черты двойственной политики Орды по отношению к Твери.
Калита хотел воспользоваться благоприятным моментом, чтобы поднять значение Москвы. Но Орда не изменила своей политики. Она сохранила независимость Твери от Москвы в вопросах финансовых отношений. За Тверью осталось право непосредственно сноситься по финансовым делам с Ордой помимо великого князя владимирского. Это право было дано тверскому князю с образованием Тверского княжества.
Итак, русские местные княжества в 30-50 гг. XIV в. непосредственно вносили в Орду выход. Орда сохраняла их самостоятельность в противовес Москве, поддерживала с ними непосредственно отношения. Этим Орда устранила или ослабила вредные с ее точки зрения стороны великокняжеской организации, предупредила опасность концентрации сил в руках одного князя.
Со смертью Александра Суздальского Ивану Калите удалось собрать в своих руках всю великокняжескую территорию. Новые требования денег из Орды (в связи с войнами Узбека и Джанибека) могли вызвать недовольство на Руси. Чтобы этого не случилось нужна была сильная и верная Орде рука. В этом отношении на Калиту можно было положиться. Именно с этим связан карательный поход Ивана Калиты на Ростов в 1332 г.
В XIV в., при ханах Узбеке и Джанибеке, Золотая Орда набрала силы, но баскачество не было восстановлено в Северо-восточной Руси. В карательном походе на Ростов Калита восполняет отсутствие баскаков.
По сообщению С. Герберштейна, при Иване III внутри Кремля располагался двор, где жили татары, чтобы «знать все, что желалось в Московии» . Воможно, именно поэтому при Дмитрии Донском официальная историография утверждала, что с восшествием на великокняжеский престол Калиты татары перестали совершать набеги на Русь .
Итак, деятельность великого князя владимирского в первой половине XIV в. могла восполнять отсутствие баскаков в пределах русского Северо-востока.
В интересах Орды великий князь владимирский оказывал давление на Новгород, чтобы тот платил Орде «выход». Осенью 1339 г. новгородские послы передали Калите «выход» . Но великий князь владимирский потребовал от Новгорода еще дани на что получил решительный отказ. Калита умер, его дело закончил великий князь Семен. Он совершил карательный поход на Новгород, в результате которого новгородцы уступили и заплатили. Но вместе с тем Орда охраняла Новгород от попыток великого князя, лично усилиться за новгородский счет.
Такое поведение Орды в Новгороде согласовывалось с общими направлениями ее политики в XIV в. Опасность усиления московского князя, державшего великое княжение владимирское, явственно сознавалось Ордой. Возможно, великое княжение Владимирское должно было служить ордынским интересам, а не интересам московских князей.
Но уже то обстоятельство, что великокняжеская территория передавалась полностью или частично трем московским князьям подряд, послужило их усилению.
4. Политика монголов на русских территориях
во второй половине XIV в.
Уже в событиях второй половины XIV в., предшествующих распаду Золотой Орды первенствующую роль играли «эмиры», ордынские князья, группирующиеся вокруг того или иного хана или сановника и ведущие междоусобную борьбу. Эти междоусобные войны не повлияли сколь-нибудь заметно на установившиеся достаточно прочные политические отношения на русском Северо-востоке. Великий князь владимирский продолжал быть на Руси ответственным лицом и защитником интересов Орды. Переломным моментом в положении русского улуса явились события 60-х гг. XIV в., когда русский Северо-восток оказался оторванным от Сарая, и когда началось соперничество Мамаевой Орды с Сараем за обладание Русью.
В этой обстановке для московского князя открылись некоторые возможности, например, подчинить себе князей сарайской ориентации. Таким образом, сначала наступление Москвы коснулось Нижегородско-Суздальских земель, фактически утерявших свою независимость, в обход Рязани и Твери. Распад золотоордынского государства открыл новые возможности для расширения Великого княжества Литовского на юге.
С установлением власти Мамая прекратилось собирание власти на Руси Москвою, т.к. это не отвечало интересам Мамая. Дальнейшие попытки привести под свое начальство Тверь и Рязань встретили со стороны Мамаевой Орды противодействие.
Смута в Орде закончилась с появлением Тохтамыша, во власть которого был передан Улус Джучи при непосредственной помощи Тимура. Москва была приведена к покорности, но прежний характер господства вернуть Орде не удалось. Великокняжеская территория стала непосредственным владением московских князей, а оставшиеся мелкие княжения находились в личной зависимости от Москвы.
Тохтамыш и его преемники из последних сил старались удержать власть и господство над Русью. Выход был один: препятствовать объединению московского княжества, разжигание местного сепаратизма и т.д. Политика в отношении Твери была двойственная. С одной стороны не так давно Тверь была самым сильным княжеством на Северо-востоке, а с другой стороны – Москва все больше и больше наращивала свое влияние и мощь.
Весь смысл политики последующих ханов сводился к борьбе против усиления Москвы.
Практически все города улуса Джучи, кроме Сарая-Бату и Сарайчика на р. Яик, были разрушены войсками Тимура (Тамерлана) во время похода его армии в 1395-1396 гг. на улус Джучи – владения противника Тимура хана Тохтамыша. Уничтожение городской структуры Золотой Орды, по сути, означало конец этого государства.
Заключение
В ходе данного исследования выявлено, что на протяжении XIII-XIV вв. татары стремились направлять внутриполитические отношения в завоеванной Руси в сторону своих интересов. Они не были пассивными завоевателями. Основная линия их политики состояла в поддержании постоянной розни отдельных политических групп – княжеств и тем препятствовать политической консолидации русского народа. Это заставляет признать факт значительного воздействия на ход развития истории России татарских завоевателей.
С упадком Золотой Орды в период смут в XIV и в первой половине XV в. политика Орды на Руси теряет направленную силу, а нашествия встречают отпор и открытое противодействие. Интересы обороны Руси требуют объединения общества и централизации государства для окончательного освобождения от ига татар.
Отношения Руси и Золотой Орды во многом определялись несовпадением фаз общественного развития. Когда на Руси существовал развитой феодализм, характеризующийся раздроблением верховной политической власти, Орда находилась на стадии раннего феодализма, для которого характерно единство государства. В 60-е годы XIV в. Орда в итоге развития феодальных отношений попадает в период феодальной раздробленности. На Руси в это время начинает господствовать тенденция к созданию единого государства, характерного для позднего феодализма.
Список литературы
1. Горский А.А. Москва и Орда. – М.: Наука, 2000.
2. Греков Б.Д., Якубовский А.Ю. Золотая Орда и ее падение. – М.: Акад. Наук СССР, 1950.
3. Данилевский И.Н. Русские люди глазами современников и потомков (XII-XIV вв.): Курс лекций. – М.: Аспект Пресс, 2001.
4. Каргалов В.В. Внешнеполитические факторы развития феодальной Руси. Феодальная Русь и кочевники. Учебное пособие для ист. фак. М., «Высш. школа», 1967.
5. Каргалов В.В. Конец ордынского ига. М.: Наука, 1980.
6. Каргалов В.В. Монголо-татарское нашествие на Русь. XIII в. – М.: «Просвещение», 1966.
7. Кучкин В.А. Русь под игом: как это было? М., 1991.
8. Назаров В.Д. Свержение ордынского ига на Руси. – М.: Знание, 1983.
9. Насонов А.Н. Монголы и Русь (история татарской политики на Руси). М.;Л., 1940.
10. Павлов П.Н. К вопросу о русской дани в Золотую Орду. - Учебные записки Красноярского гос. пединститута. Т. 13, вып. II., Красноярск, 1958.
11. Полубояринова М.Д. русские люди в Золотой Орде. – М.: Наука, 1978.
12. Похлёбкин В.В. Татары и Русь. 360 лет отношений Руси с татарскими государствами в XIII-XVI вв. 1238-1598гг. (От битвы на р. Сить до покорения Сибири). Справочник. – М.: Международные отношения, 2000.
13. Фёдоров-Давыдов Г.А. Общественный строй Золотой Орды. – М., Изд-во Моск. ун-та, 1973.
14. Шеков А.В. Отечественная история. Эпоха средневековья. Часть 1. IX-XIV вв.: Учебно-методические указания и материалы. – Тула, 2003.
15. Куликовская битва в истории и культуре нашей Родины: Сборник/ Под ред. Б.А. Рыбакова. – М.: Изд-во Моск. ун-та, 1983.
16. РИБ. 2-е изд. СПб., 1908. Т. 6.
Список источников
Лаврентьевская летопись – Полное собрание русских летописей. Т. 1, вып.1-2 ,2-е изд.. Л., 1926-1927 (Фототипич. воспроизведение – М., 1962).
Троицкая летопись – московское летописание.
Рогожский летописец - ПСРЛ. Пг., 1992. Т. 15, вып. 1 (фототипич. воспроизведение – М., 1965).
2