Диссидентское и правозащитное движение в СССР

Введение

С середины 60-х до середины 80-х годов политический режим в СССР «пришел в себя» после развенчания Сталина и других новаций Хрущевской «оттепели», готовность общества к переменам была ограничена жесткими рамками идеологической парадигмы «строительства коммунизма», политической монополией партийно-государственных структур, номенклатуры, являющейся оплотом консерватизма, и отсутствием влиятельных социальных групп, заинтересованных в демонтаже тоталитаризма.

Несмотря на официальный тезис о сближении социальных групп, на деле шло усложнение социальных отношений. Усиливалась дифференциация в качестве и уровне жизни, реальных правах управленческого строя и остального населения.

Противоречивость явлений в советском обществе не могла не отразиться на развитии его духовной сферы - образовании, науке, культуре.

Отношения власти и общества в период с середины 60-х до середины 80-х годов привели к третьей волне эмиграции.

Все это отражало наличие, переплетение и противоборство двух направлений в духовной жизни советского общества с середины 60-х до середины 80-х годов - официально-охранительного и демократического.

В эти годы зародилось диссидентское движение, о котором пойдет речь в данной работе.

Власть и общество

Завершающий этап индустриальной модернизации затронул не только экономику, но и социальную сферу.

Приобретая все более «городской» характер, социальная структура советского общества развивалась, казалось, в рамках общемировых тенденций. Однако, резким отклонением от них был гипертрофированный рост удельного веса наемных работников, в особенности рабочих. Эта особенность не только отражала стремление "государственного социализма" к превращению всех граждан в зависимых от государства и лишенных средств производства работников по найму, но и свидетельствовала об экстенсивном характере развития экономики, в которой производственные отрасли поглощали основные трудовые ресурсы.

Несмотря на официальный тезис о сближении социальных групп, на деле шло усложнение социальный отношений. Усиливалась дифференциация в качестве и уровне жизни, реальных правах управленческого слоя и остального населения. Широкий размах приобрела теневая экономика, особенно в неразвитой сфере обслуживания. Нелегальное хозяйствование приобретало все более организованный характер, что увеличивало разрыв между доходами трудящихся, живущих «на одну зарплату», и «теневиков». Уравниловка в производстве, соответствовавшая идеологической установке на сближение социальных групп, привела к падению престижного квалифицированного труда, резко ослабила стимулы роста квалификации и производительности. И в середине 80-х годов свыше 50 млн. человек были заняты ручным трудом. Продолжавшийся количественный рост работников материальной сферы отражал низкий уровень производительности труда и должен был компенсировать слабую техническую оснащенность производства.

Социальная активность трудящихся, а также некоторых руководителей предприятий, явочным порядком пытавшихся вырваться из пут командно-бюрократического механизма развертыванием различных экономических экспериментов, всячески зажимались и дискредитировались.

Негативные процессы сильно затронули социальную сферу. Еще более была ослаблена социальная направленность экономики, появилась своеобразная глухота к социальным вопросам. Ресурсы страны позволяли решать масштабные социальные задачи, но в действительности сдвиги были значительно меньшими.

Государство особенно гордилось тем, что опережающими темпами происходил рост так называемых общественных фондов потребления. Но это означало, что возрастали возможности для административного их распределения, а следовательно, и для различных злоупотреблений. Далеко не все трудящиеся могли, тем более на равных, пользоваться общественными фондами. За счет этого и обеспечивалась основная часть привилегий партийно-государственной бюрократии и прочих функционеров системы.

Искусственно возводя достаточно высокие темпы социально-экономического развития страны в 60-е годы в ранг перспектив на будущее, кремлевские руководители тешили народ картинами близкого процветания. Фактически прогресс был, но в гораздо более скромных масштабах. Попытки решить одни проблемы рождали цепь других. Так, на питание рабочая семья к середине 80-х г7одов расходовала больше средств, чем в 1927 году (вместо 43,8% своего бюджета - свыше 60%), жилищная проблема, несмотря на явный прогресс, была далека от решения, обострялся дефицит продовольственных и промышленных товаров. В итоге уровень потребления оказался существенно ниже уровня производительности труда (хотя идеология напряженно связывала оба эти показателя). В плане социально ориентированной экономики и тем более материальной заинтересованности больше говорилось, чем делалось.

Куда же шли огромные государственные средства? Они поглощались огромным военно-промышленным комплексом, гигантскими (и порой экономически нецелесообразными) "стройками века", невиданными объемами незавершенного строительства, рассыпались золотым дождем "интернациональной помощи". В то же время социальная сфера в отдельных аспектах стала деградировать.

Имелись значительные различия в уровне образования городского и сельского населения. По качеству образование не только не закрепилось на признанном в мире высоком уровне конца 50-60-х годов, но начало отставать от требований времени, научно-технического прогресса.

Решить проблему средней школы попытались путем проведения школьной реформы 1983-1984 годов. Основная задача виделась в том, чтобы сориентировать школу на нужды экономики. Однако отсутствие необходимых средств привело к быстрому свертыванию реформы. Рост численности вузов не сопровождался улучшением качества подготовки студентов. Этому препятствовали не только слабая материальная база вузов, недостаточная порой квалификация профессорско-преподавательского состава, но и снижение уровня подготовки выпускников средней школы, охваченной погоней за массовостью в связи с переходом к всеобщему обязательному среднему образованию. Негативно сказывалось снижение престижа дипломированных специалистов, особенно массовых технических специальностей. Во многих вузах из-за хронического недобора студентов прием порой осуществлялся без какого-либо отбора по способностям и уровню подготовки.

Противоречивым было и развитие науки. На десятилетия СССР отстал в области компьютеризации. Даже традиционная политика опережающего развития военных отраслей с максимальной концентрацией в них материальных и кадровых ресурсов в новых исторических условиях стала давать серьезные сбои, так как эти отрасли все больше зависели от общего технологического уровня народного хозяйства и эффективности всего экономического механизма.

Многие интересные произведения в эти годы по причинам идеологического характера так и не увидели свет. В то же время не официозное признание получили полулегальные барды В. Высоцкий, Б. Окуджава, А. Галич, Ю. Визбор, Ю. Ким. Театральные и кинопостановки Т. Абуладзе, Г. Волчек, А. Германа, М. Захарова, Ю. Любимого, А. Тарковского, А. Эфроса, с трудом пробивая себе дорогу, обозначили для зрителей новые горизонты. Свои художественные произведения, не вписывавшиеся в рамки "социалистического реализма", создавали В. Аксенов, В. Войнич, В. Дудинцев, В. Максимов, В. Некрасов, А. Рыбаков и другие. Живопись И. Глазунова, А. Шилова, художников-авангардистов вызывала большой интерес и дискуссии в среде интеллигенции.

В эти годы подвергались гонениям ученые-экономисты, видевшие успех развития экономики в ее переводе на рыночные рельсы. В 70-е годы обструкции со стороны властей были подвергнуты представители "нового направления" в исторической науке - П. В. Волобуев, М. Я. Гефтер, К. Н. Тарновский и другие, - пытавшиеся, строго в рамках марксистской идеологии, пересмотреть некоторые закостеневшие положения советской историографии.

Отношения власти и общества в период с середины 60-х до середины 80-х годов привели к третьей волне эмиграции, на вершине которой оказались видные представители творческой интеллигенции - И. Бродский, В. Аксенов, А. Солженицын, М. Ростропович, Г. Вишневская, М. Барышников и многие другие.

Феномен диссидентства

Брежневская команда достаточно быстро взяла курс на подавление инакомыслия, причем границы дозволенного сузились, и то, что при Хрущеве вполне допускалось и даже признавалось Системой, с конца 60-х годов могло быть отнесено к разряду политического криминала. Показателен в этой связи пример с руководителем Государственного комитета по телевидению и радиовещанию СССР Н. Месяцем, который, будучи назначен на должность в октябрьские дни 1964 года и призванный обеспечить контроль над информационными программами, искренне полагал, что достаточно нажать некую "кнопку" и такой контроль будет осуществлен.

Истоками возрождения организованного движения инакомыслящих можно с полным основанием считать XX съезд КПСС и начавшуюся сразу после него кампанию осуждения "культа личности". Население страны, партийные организации и трудовые коллективы, представители не только интеллигенции, но и рабочего класса, крестьянства восприняли новый курс настолько серьезно, что не заметили, как критика сталинизма плавно перетекла в критику самой Системы. Зато власти были начеку. Гонения на инакомыслящих (а в данном случае - на последовательных проводников в жизнь решений партийного съезда) обрушились незамедлительно.

И все же началу диссидентскому движению в его классическом варианте было положено в 1965 году арестом А. Синявского и Ю. Даниэля, опубликовавших на Западе одну из своих работ "Прогулки с Пушкиным". Именно с этого времени власти начинают целенаправленную борьбу с диссидентством, вызывая тем самым рост этого движения. С этого же времени начинается создание широкой по географии и представительной по составу участников сети подпольных кружков, ставивших своей задачей изменение существовавших политических порядков.

Символом диссидентства стало выступление 25 августа 1968 года против советской интервенции в Чехословакию, состоявшееся на Красной площади. В нем участвовало восемь человек: студентка Т. Баева, лингвист К. Бабицкий, филолог Л. Богораз, поэт В. Делонэ, рабочий В. Дремлюга, физик П. Литвинов, искусствовед В. Файенберг и поэтесса Н. Горбаневская. Однако существовали и другие, менее откровенные формы несогласия, которые позволяли избежать административного и даже уголовного преследования: участие в обществе защиты природы или религиозного наследия, создание разного рода обращений к "будущим поколениям", без шансов на публикацию тогда и обнаруженных сегодня, наконец, отказ от карьеры - сколько молодых интеллигентов 70-х годов предпочли работать дворниками или истопниками. Поэт и бард Ю. Ким писал недавно о связи со своим последним, прошедшим с большим успехом спектаклем "Московские кухни", что брежневское время остается в памяти московских интеллигентов как годы, проведенные на кухне, за беседами "в своем кругу" на тему о том, как переделать мир. Разве не были своего рода "кухнями", пусть другого уровня, университет в Тарту, кафедра профессора В. Ядова в Ленинградском университете, Институт экономики Сибирского отделения Академии наук и другие места, официальные и неофициальные, где анекдоты об убожестве жизни и о заикании генсека перемежали споры, в которых предвосхищалось будущее?

Направления диссидентского движения

В диссидентском движении можно выделить три основных направления:

первое - гражданские движения ("политики"). Самым масштабным среди них было правозащитное движение. Его сторонники заявляли: "Защита прав человека, его основных гражданских и политических свобод, защита открытая, легальными средствами, в рамках действующих законов - составляла главный пафос правозащитного движения… Отталкивание от политической деятельности, подозрительное отношение к идеологически окрашенным проектам социального переустройства, неприятие любых форм организации - вот тот комплекс идей, который можно назвать правозащитной позицией";

второе - религиозные течения (верные и свободные адвентисты седьмого дня, евангельские христиане - баптисты, православные, пятидесятники и другие);

третье - национальные движения (украинцев, литовцев, латышей, эстонцев, армян, грузин, крымских татар, евреев, немцев и других).

Этапы диссидентского движения

Сами участники движения были первыми, кто предложил периодизацию движения, в котором они видели четыре основных этапа.

Первый этап (1965 - 1972 г.г.) можно назвать периодом становления.

Эти годы ознаменовались:

«кампанией писем» в защиту прав человека в СССР; созданием первых кружков и групп правозащитной направленности;

организацией первых фондов материальной помощи политзаключенным;

активизацией позиций советской интеллигенции не только в отношении событий в нашей стране, но и в других государствах (например, в Чехословакии в 1968 году, Польше в 1971 году и т.д.);

общественным протестом против ресталинизации общества; апеллированием не только к властям СССР, но и к мировой общественности (включая и международное коммунистическое движение);

созданием первых программных документов либерально-западнического (работа А.Д. Сахарова "Размышления о прогрессе, мирном сосуществовании и интеллектуальной свободе") и почвеннического ("Нобелевская лекция" А.И. Солженицына) направления;

началом выхода в свет "Хроники текущих событий";

созданием 28 мая 1969 года первой в стране открытой общественной ассоциации - Инициативной группы защиты прав человека в СССР;

массовым размахом движения (по данным КГБ за 1967 - 1971 годы было выявлено 3096 "группировок политически вредного характера"; профилактировано 13602 человека, входящих в их состав; география движения в эти годы впервые обозначила всю страну);

охватом движения, по существу, всех социальных страт населения страны, включая рабочих, военнослужащих, рабочих совхозов,

Усилия властей в борьбе с инакомыслием в этот период были в основном сосредоточены:

на организации в КГБ специальной структуры (Пятого управления), ориентированной на обеспечение контроля за умонастроениями и "профилактику" диссидентов;

широком использовании для борьбы с инакомыслящими возможностей психиатрических лечебниц;

изменении советского законодательства в интересах борьбы с диссидентами;

пресечении связей диссидентов с заграницей.

Второй этап (1973 - 1974 годы) обычно считается периодом кризиса движения. Это состояние связывают с арестом, следствием и судом над П. Якиром и В. Красиным, в ходе которых они согласились сотрудничать с КГБ. Результатом этого стали новые аресты участников и некоторое затухание правозащитного движения. Было проведено наступление властей на самиздат. Многочисленные обыски, аресты и суды прошли в Москве, Ленинграде, Вильнюсе, Новосибирске, Киеве и других городах.

Третий этап (1974 - 1975 годы) принято считать периодом широкого международного признания диссидентского движения. На этот период приходятся создание советского отделения международной организации «Amnisty International»; депортации из страны А. Солженицына; присуждении Нобелевской премии А. Сахарову; возобновление выпуска «Хроники текущих событий».

Четвертый этап (1976 - 1981 годы) называют Хельсинским. В этот период создается группа содействия выполнению хельсинских соглашений в СССР во главе с Ю. Орловым (Московская Хельсинская Группа - МХГ). Главное содержание своей деятельности группа видела в сборе и анализе доступных ей материалов о нарушении гуманитарных статей Хельсинских соглашений и информировании о них правительств стран - участниц. Ее работа болезненно воспринималась властями не только потому, что способствовала росту правозащитного движения, но и из-за того, что после Хельсинского совещания расправиться прежними методами с диссидентами становилось намного сложнее. Важным было и то, что МХГ установило связи с религиозными и национальными движениями, прежде всего не связанными друг с другом, и стала выполнять некоторые координирующие функции. В конце 1976 - начале 1977 г.г. на базе национальных движений были созданы Украинская, Литовская, Грузинская, Армянская, Хельсинская группы. В 1977 году при МХГ была создана рабочая комиссия по расследованию использования психиатрии в политических целях.

Формы несогласия и отстранения

Наиболее активные формы протеста были характерны главным образом для трех слоев общества: творческой интеллигенции, верующих и некоторых национальных меньшинств. Творческая интеллигенция, разочарованная непоследовательностью Хрущева, равнодушно встретила его падение. Новая правящая верхушка, в которой роль главного идеолога исполнял Суслов, с первых же дней не скрывала своего желания окончательно покончить с эпохой культурной оттепели. В сентябре 1965 года были арестованы писатели А.Синявский и Ю. Даниэль за то, что издали за границей под псевдонимами, свои произведения, которые затем уже в напечатанном виде были ввезены в СССР. В феврале 1966 года они были приговорены к нескольким годам лагерей. Это был первый политический процесс в послесталинский период. Он был задуман как пример и предупреждение; его главный смысл заключался, прежде всего в том, что обвиняемые были писателями, осужденными по статье 70 принятого при Хрущеве Уголовного кодекса, которая определяла состав преступления как "агитацию или пропаганду, проводимую с целью подрыва или ослабления Советской власти… распространения в тех же целях клеветнических измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй". Впоследствии эта статья широко применялась для преследования различных форм диссидентства. Реакция в кругах интеллигенции на процесс Синявского и Даниэля свидетельствовала о большом пути, пройденном ею после «дела» Пастернака: 63 члена Союза писателей, к которым присоединились 200 других представителей интеллигенции, обратились с письмом к XXIII съезду КПСС и в Президиум Верховного Совета СССР, требуя освободить писателей и отдать их на поруки. Тем не менее за процессом Синявского и Даниэля последовали другие процессы и осуждения. В частности, были арестованы А. Гинзбург, который составил «Белую книгу» из протестов против февральского процесса 1966 года, П. Литвинов и Ю. Галансков, основатель "самиздатовского" журнала "Феникс", А. Марченко, автор первой книги о лагерях хрущевского периода ("Мою свидетельство"), широко распространявшейся в самиздате. С апреля 1968 года диссидентскому движению удалось начать издание "Хроники текущих событий", которая подпольно выходила каждые два - три месяца, сообщая о посягательствах властей на свободу. Обезглавленная волной арестов в октябре 1972 года, редакция журнала с трудом восстановилась, и журнал стал выходить эпизодически.

В конце 60-х годов основные течения диссидентов объединились в «Демократическое движение» с весьма размытой структурой, представлявшее три "идеологии", возникшие в послесталинский период и явившиеся скорее программами действия: "подлинный марксизм - ленинизм", представленный, в частности, Р. и Ж. Медведевыми; либерализм в лице А. Сахарова; "христианская идеология", защищаемая А. Солженицыным. Идея первой программы состояла в том, что Сталин исказил идеологию марксизма - ленинизма и что "возвращение в истокам" позволило бы оздоровить общество. Вторая программа считала возможной эволюцию к демократии западного типа при сохранении общественной собственности. Третья предполагала ценности христианской морали как основу жизни общества и, следуя традициям славянофилов, подчеркивала специфику России. "Демократическое движение" было все же очень малочисленным и насчитывало всего несколько сотен приверженцев из среды интеллигенции. Однако благодаря деятельности двух выдающихся личностей, ставших своего рода символами - А. Солженицына и А. Сахарова, - диссидентство, едва заметное и изолированное в своей собственной стране, нашло признание за границей. За несколько лет (1967 - 1973 годы) вопрос о правах человека в Советском Союзе стал международной проблемой первой величины, долгие годы определявшей неприглядный образ СССР в мире (показательно, что в значительной мере начавшаяся в 1973 году деятельность Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе была посвящена этой проблеме).

Помимо довольно узких кругов интеллигенции, активный, хотя и не имевший значительного резонанса, протест выражали другие слои общества, среди которых были:

католические круги Литвы;

советское еврейство, вопрос обо все большем ограничении в период 1970 - 1985 годов прав евреев на эмиграцию из СССР стал наиболее острым в советско-американских отношениях;

некоторая часть национальной интеллигенции, в особенности на Украине, в Грузии, Армении, Прибалтике, озабоченная массовой миграцией в республики (особенно в Эстонию и Латвию) из России и других регионов СССР и политикой русификации, заключавшейся во введении русского языка в качестве второго национального языка и обязательности его изучения для сдачи некоторых экзаменов в высшей школе.

В стране, в которой любая власть, будь то власть коллектива на низшей ступени, бюрократическая на средней или деспотическая на верхней, всегда оставалась враждебной к свободному выражению мнений, идущих вразрез с принятыми установками и против самой природы этой власти. К тому же в условиях репрессий диссидентство как выражение радикальной оппозиции и альтернативной политической концепции, защищавшей перед государством права личности, не могло охватить широкие слои общества. Недовольство и неудовлетворенность проявлялись в советской действительности по-разному. В этом смысле показательна рабочая среда. Две попытки создать независимый профсоюз (сначала инженера Клебанова в конце 1977 года, потом участников правозащитного движения, организовавших СМОТ - Союз межпрофессиональных объединений трудящихся) завершились неудачей. Забастовочное движение, еще совсем малочисленное, уже не было, однако, исключительной формой действий: в 1975 - 1985 годах прошло около 60 крупных забастовок.

Как в самой политической сфере, так и вне ее, в области культуры, в некоторых общественных науках стали возникать дискуссии, зарождаться различного рода деятельность, которая если и не была откровенно "диссидентской", то, во всяком случае, свидетельствовала о явных расхождениях с официально признанными нормами и ценностями. Среди проявлений такого рода несогласий наиболее значительными были:

протест большей части молодежи, привлеченной образами западной культуры;

экологические компании;

критика деградации экономики молодыми "технократами", зачастую работавшими в престижных научных коллективах, удаленных от центра;

создание произведений нонконформистского характера во всех областях интеллектуального и художественного творчества.

Все эти направления и формы протеста получат признание и расцвет в период "гласности".

Заключение

Итак, диссидентское движение - наиболее радикальное, заметное и мужественное выражение несогласия.

Начало диссидентскому движению в его классическом варианте было положено в 1965 году арестом Синявского и Даниэле.

В диссидентском движении можно выделить три основных направления:

гражданские движения;

религиозные течения;

национальные движения.

Выделяют четыре этапа диссидентского движения.

Наиболее активные формы протеста были характерны, главным образом, для трех слоев общества: творческой интеллигенции, верующих и некоторых национальных меньшинств.

70-е годы были отмечены:

рядом очевидных успехов КГБ в борьбе против всех форм диссидентства;

непрерывным падением международного престижа СССР вследствие репрессий.

Все эти направления и формы протеста получат признание и расцветут в период «гласности».

Список использованной литературы

Алексеева А. А. История инакомыслия в СССР. М., 1992 г.

Геллер М. История России, 1917 - 1995 г.г. М., 1996 г.

Верт Н. История Советского государства. 1900 - 1991. М., 1998 г.

Кризис экономики советского типа // Вопросы экономики, 1992 г., № 4-6.

Политическая история России / под ред. Журавлева В.В., М., 1998 г.

Советское общество в 70-е годы: опыт, проблемы, М., 1988 г.