Диссидентское движение и культурная позиция его представителей

РЕФЕРАТ

Диссидентское движение и культурная позиция его представителей

Выполнила студентка:

Нифонтова Т.В.

Ростов на Дону 2007 г.

План

Введение

1. Духовное развитие человека

2. Диссидентство. Движение правозащитников

3. Культурная позиция представителей диссидентского движения: А.Д. Сахаров, А.И. Солженицын

Заключение

Список используемой литературы

Введение

Днём рождения диссидентства – правозащитного движения в нашей стране можно считать 5 декабря 1965 года, тогда в г. Москве на Пушкинской площади состоялась первая демонстрация под правозащитными лозунгами.

Всем далее последовавшим событиям предшествовал тотальный террор прокатившийся после смерти И.В. Сталина стали массами возвращаться из лагерей осужденные по политическим статьям. Но общество по прежнему находилось в шоковом состоянии. Осмысление пережитого происходило подспудно – лишь изредка прорывалось слабым всплеском на поверхность официальной литературы и прессы.

Главным тормозом самопознания общества оказалась его лишённость знания о самом себе, поскольку средства обмена идеями и информацией били полностью монополизированы государством.

Отработанная система контроля охватывала все культурно-масоовые сферы передачи информации общества: - литературу, театр, живопись, радио и систему обучения, образования.

Тотальность идеологического контроля создала невиданные возможности для дезинформации и манипулирования общественным мнением. В результате общество огромной страны утратило реальное представление о своём прошлом и настоящем, его заменили мифы разработанные официальными идеологами. История была переписана заново. Именно на такой почве произошёл культурно-информационный взрыв санкционированный проведением в феврале 1956г. XX съезда КПСС обличающий «Культ личности И.В.Сталина»,который привёл к изменению картины мира десятилетиями преподносимой советским гражданам. На сцену в тот период выдвинулись писатели и литературные критики. Краткосрочного ослабления давления и расширения пределов дозволенного знания оказалось достаточным для необратимых изменений в умах людей и общественной жизни общества.

1. Духовное развитие человека

Что значит понятие духовное развитие человека? Это его образ мышления, волнующие его проблемы, уровень интеллекта и т.д. Понятие духовное развитие очень растяжимо, тем более что мы рассматриваем не конкретного человека, а светского человека периода 60-70х. годов. Чтобы лучше понять духовный мир людей той эпохи, нужно рассматривать, как развивались наука, культура, искусство, какие настроения преобладали в обществе, а также как влияло экономическое и политическое развитие страны на духовное развитие. Я бы хотела поподробнее остановиться на проблемах, волновавших самых образованных людей той эпохи - интеллигенцию, а точнее на тех, чьи мысли шли вразрез с общественным мнением - диссидентах.

В 1964 г. с отставкой Н.С.Хрущева завершился процесс либерализации общественно-политической жизни, закончились начатые им преобразования. К власти пришел Л.И. Брежнев. Человек осторожный, консервативный, он более всего стремился к стабильности общества, отстаивая умеренно-консервативный путь развития в политике и идеологии. В 1966 г. на XXIII съезде партии Л.И. Брежнев формально выступил против двух крайностей, проявившихся, по его мнению, в художественной культуре: «очернительства» и «лакировки действительности». Появляются два вида культур – официальная и неофициальная. Постепенно обнаружился раскол между политическими верхами страны и значительными группами культурной общественности.

В отечественной и официальной прессе и литературе укоренилось явно заимствованные из западных источников термины «диссидент», «диссиденты», которым всегда придавалось ярко выраженное негативное звучание.

По форме, а часто и по основным идеям, подпольные кружки часто подражали партии большевиков. «Все 50-60-е годы, - писал диссидент Владимир Буковский,- словно грибы вырастали организации, союзы, группы и даже партии самых различных оттенков. Встречал я партии из двух человек, из пяти, из двенадцати. Самая маленькая партия, которую я встречал, состояла из одного человека по фамилии Федоров и насчитывалась ПВН, что значит прямая власть народа.

С подполья начинали многие диссиденты - например, генерал Петр Григоренко. Тогда казалось, что возможности действовать в Советском Союзе открыто просто нет. С середины 60-х годов диссидентское движение «вышло в свет», стало открытым, гласным. После этого у многих диссидентов возникло стойкое предубеждение к подполью. Его выразил П. Григоренко в названии своей книги «В подполье можно встретить только крыс».

2. Диссидентство. Движение правозащитников

Итак, кого же в Советском Союзе и в связи с чем стали называть диссидентами? Диссиденты (лат. dissidents - несогласный) - термин, который с середины 70-х годов применялся к лицам, открыто спорившим с официальными доктринами в тех или иных областях общественной жизни СССР и пришедшим к явному столкновению с аппаратом власти. Характерно, что единственным самоназванием, которое диссиденты не получили извне, стал термин «правозащитники». Правозащитное течение всегда было ядром диссидентского движения, другими словами, полем пересечения интересов всех иных течений - политических, социально-культурных, национальных, религиозных и др. В центре внимания правозащитников было положение с правами человека в Советском Союзе и несоответствие этого положения всеобщей декларации прав человека ООН.

Из общей массы инакомыслящих диссиденты выделялись не только образом мышления, но и типом социального поведения. Побудительным мотивом участия в диссидентском движении было стремление к:

- гражданскому и нравственному сопротивлению;

- оказанию помощи людям, подвергшимся репрессиям;

- формированию и сохранению определенных общественных идеалов.

- открытию новых культурных идеалов.

Известная правозащитника Л.Алексеева, вводя в оборот понятие "диссидентские движения", включила в него такие формы инакомыслия, как национальные; национально-религиозные; национально-демократические движения; движения представителей народов за выезд на историческую родину или в родные места; за права человека; социалистическое; за социально-экономические права.

Основной формой деятельности диссидентов были протесты и обращения в адрес высшего политического руководства страны и правоохранительных органов.

Итак, диссидентством или диссидентом мы именуем совокупность движений, групп, текстов и индивидуальных поступков, разнородных и разнонаправленных по своим целям и задачам, но весьма близким по основным принципиальным установкам:

свобода и права личности

ненасилие;

гласность;

требование соблюдения закона,

по формам общественной активности:

создание неподцензурных текстов;

объединение в независимые (чаще всего — неполитические по своим целям) общественные ассоциации; изредка — публичные акции (демонстрации, распространение листовок, голодовки и пр.)

и по используемому инструментарию:

распространение литературных, научных, правозащитных, информационных и иных текстов через самиздат и западные масс-медиа.

Петиции, адресованные в советские официальные инстанции, и “открытые письма”, обращенные к общественному мнению (отечественному и зарубежному); в конечном итоге петиции, как правило, также попадали в самиздат и/или публиковались за рубежом.

Внутри самого диссидентского мира особое место занимало правозащитное движение, объединившее ранее разрозненные проявления независимой гражданской и культурной инициативы в единое целое. Правозащитники создали единое информационное поле, поддерживавшееся самой диссидентской активностью

Точную дату рождения правозащитного движения установить нетрудно: это 5 декабря 1965 года, когда на Пушкинской площади в Москве состоялась первая демонстрация под правозащитными лозунгами.

В 1965 году усилились репрессии против инакомыслящих, что было, вероятно, результатом попыток сталинистов в новом руководстве достичь политического перевеса.

Осенью 1965 г. были арестованы московские писатели Андрей Синявский и Юлий Даниэль, опубликовавшие свои произведения за рубежом под псевдонимами Абрам Терц и Николай Аржак. Арест писателей был воспринят как пролог к зловещим переменам. Не только друзья и приятели арестованных, но и незнакомые с ними люди горячо обсуждали, какая судьба ожидает писателей, что в результате и привело к демонстрации протеста. За арестом писателей последовала достаточно широкая кампания писем протеста. Стало понятно, что оттепель закончилась и перед обществом встала насущная необходимость борьбы за свои права. Процесс по делу писателей и петиционная кампания 1966 года провела окончательный водораздел между властью и обществом, разделила интеллигенцию на своих и чужих. Подобное разделение в российской истории всегда приводило, и привело на этот раз к образованию сплоченной и организованной политической оппозиции.

Суд над писателями был всего лишь одним из признаков ресталинизации. В печати все чаще стали появляться произведения, оправдывающие и возвеличивающие Сталина, а антисталинские высказывания не пропускались. Усилилось давление цензуры, ослабленное после XX съезда. Эти тревожные симптомы так же вызывали многочисленные протесты, как индивидуальные, так и коллективные.

3. Культурная позиция представителей диссидентского движения: А.Д. Сахаров, А.И. Солженицын

Всесильная политическая партия, единственная в стране, подменившая собой целое государство и выступавшая от его лица, ожесточенно боролась с наиболее талантливыми, творческими деятелями культуры, науки, не сумевшими или не захотевшими растворить свою индивидуальность в «общепартийном», «общепролетарском», общегосударственном деле. По мере того как крепли мощь тоталитарного государства и всесилие руководящей им партии, она стремилась безраздельно подчинить одной коммунистической идеологии науку, философию, архитектуру, кино, театр, живопись, музыку, наконец, свободное писательское слово.

История советских диссидентов — важная часть общей истории сопротивления государственному произволу, насилию и лжи, которое, в самых различных формах, не прекращалось даже в самые страшные годы господства тоталитарной системы.

Машине государственного террора так и не удалось до конца искоренить инакомыслие — не только политическое, но и культурное, религиозное, социальное, гуманитарное. Религиозные течения и целые конфессии отказывались подчиняться коммунистическому диктату и уходили в подполье. Люди продолжали сочинять стихи и прозу, философские и научные трактаты, не соответствующие требованиям государственной цензуры; другие люди переписывали запретные тексты от руки, а позднее — на пишущей машинке.

Понятно, что режим, претендующий на гордое звание тоталитарного (то есть страна строящая коммунизм в понимании того времени), не мог позволить себе мириться с независимой гражданской активностью. Вероятно, партийные верхи и руководители КГБ искренне считали такую активность “политическим преступлением” и пытались пресечь ее с помощью соответствующих статей Уголовного кодекса. Обнаружилось, однако, что и эти статьи, замечательно приспособленные для борьбы с революционерами-подпольщиками, в применении к диссидентам попросту не срабатывают. То есть: конечно, нет никаких затруднений в том, чтобы, располагая отлаженным механизмом тайной полиции и полным контролем над судебными органами, посадить человека в лагерь на много лет за самиздатский поэтический альманах, или за несанкционированный интерес к отечественной истории, или за принадлежность к определенной религиозной общине, или за желание эмигрировать. Но вот объяснить на языке права, почему это является преступлением, оказалось невозможным. Более того: политические преследования реанимировали в общественном сознании и придали актуальное звучание тем положениям советской Конституции, которые, как подразумевалось по умолчанию, никем и никогда не должны были приниматься всерьез. К несчастью для режима, среди этих положений оказались и свобода мысли и слова, и свобода совести, и свобода шествий и митингов и даже свобода ассоциаций. Как только это было осознано мыслящей частью общества, значительная доля диссидентской активности сосредоточилась на организации общественного протеста против политических преследований. Вскоре этот протест превратился в небольшое по численности участников, но весьма энергичное общественное движение, которое стали именовать правозащитным.

Мало кто из правозащитников предполагал, что протесты и в самом деле могут защитить кого-то от гонений. Однако сам факт предания этих гонений гласности оказался психологически значимым и для преследуемых, и для преследователей. Репрессии, которым подвергались диссиденты, ставили отныне в положение «правонарушителей» не их, а власть, которая в своих репрессивных реакциях никак не умела (хотя и пыталась) уложиться в собственные законы. Первоначально адресатами правозащитных петиций были официальные советские органы, позднее возник жанр “открытых писем”, еще позднее — заявления в международные организации. Но куда бы ни были адресованы протесты правозащитников, они, в первую очередь, информировали о политических гонениях общественное мнение в СССР (через Самиздат и передачи западных радиостанций) и за рубежом (через тамошние масс-медиа). В конце 1960-х гг. правозащитники организовали собственные информационные бюллетени, создали собственные независимые ассоциации.

Правозащитная активность консолидировала отдельные проявления диссидентства, превратила его в единую, или, во всяком случае, связную среду. Правозащитное движение стало ядром советского диссидента и одновременно — его информационной базой.

Под влиянием правозащитников менялось и отношение к праву у диссидентов, а также у сочувствующих им социальных групп: из инструмента защиты от преследований оно становилось самостоятельной ценностью, столь же важной, как личная независимость и гражданская ответственность. Помимо прочего, эта система ценностей была хороша тем, что в ней сравнительно мирно могли сосуществовать приверженцы самых разных политических доктрин (от анархистов до монархистов, включая сторонников либеральной демократии западного образца, коммунистов-ортодоксов, националистов-почвенников и изрядное количество граждан, абсолютно индифферентных к политике как таковой), националистов и интернационалистов, представителей различных религиозных конфессий, людей самых разнообразных интересов — культурных, общественных, научных и пр. В СССР начала складываться первая, еще грубая и несовершенная, модель гражданского общества. А Самиздат (с конца 1960-х гг. это слово начали писать с заглавной буквы) выполнял в этой модели роль свободной прессы.

Парадоксальность ситуации заключалась в том, что государственная система продолжала считать диссидентскую и правозащитную активность проявлением политической оппозиции. В определенном смысле она таковой и была, ибо независимая гражданская инициатива действительно несовместима с тоталитарным государством, пусть даже с той сравнительно травоядной его формой, которая имела место при Брежневе.

данный способ независимой гражданской активности абсолютно доминировал на общественной сцене.

Отдельно хотелось остановится на таких с большой буквы личностях, которые оставили неизгладимый след в диссидентском и националистическо-культурном движениях как: Сахаров А.Д. и Солженицын А.И.

Солженицын Александр Исаевич - не сразу открыто заявил о своих убеждениях. В своих автобиографических записках он отмечал, что эти убеждения им долго держались под спудом, чтобы лучше подготовиться к выполнению «миссии», которая, по его мнению, была ему предназначена.

Несомненно, первоначальная концепция Солженицына отличается от поздней. В 60-х годах это давало основание самым разным людям считать, что даже Солженицын, несмотря на свои оппозиционные взгляды, остается неизменно в русле социалистической ориентации, пусть только в «этической», толстовской или религиозной ее плоскости, но все-таки в рамках советской культуры в самом широком понимании этого слова. Только позднее, в 70-х годах, когда писатель решился сделать достоянием общественности свои политические идеи, обнаружилось, что Солженицын — абсолютный и непримиримый противник всякой социалистической идеи и всего революционного и послереволюционного опыта своей страны. Солженицын снискал славу не только своими политическими идеями и талантом писателя. Его популярности немало способствовал незаурядный темперамент борца, абсолютно убежденного в своей правоте, отличающегося даже некоторым привкусом нетерпимости и фанатизма, характерным для людей его склада. Этим он завоевал симпатии и среди тех, кто вовсе не разделял его образа мыслей. Более чем кто-либо другой, Солженицын придал диссидентству характер бескомпромиссной антикоммунистической борьбы. Этим он хотел отличаться от других диссидентских течений, даже тех, как было в случае с Сахаровым и братьями Медведевыми, которые немало помогали ему в борьбе с властями.

Солженицын выступал не только врагом большевизма во всех проявлениях последнего, начиная с Ленина и дальше, не делая скидки даже для Хрущева, которому он был обязан освобождением из лагеря, куда был брошен в конце войны, и публикацией своей первой книги. По его мнению, марксизм и коммунизм явились «прежде всего, результатом исторического кризиса, психологического и морального, кризиса всей культуры и всей системы мышления в мире, который начался в эпоху Возрождения и нашел свое максимальное выражение в просветителях XVIII века». По мысли Солженицына, все беды России начались с «безжалостных реформ» Петра или даже раньше, с попыток модернизации православного культа, предпринятых в XVII веке патриархом Никоном. 1917 год с его революцией стал лишь последним и роковым шагом в пропасть.

Во всех диссидентских кругах, включая и те, что не во всем или вовсе не разделяли его взглядов, имя Солженицына пользовалось уважением из-за непримиримости позиций и всемирного признания после публикации его произведений за рубежом (в 1970 г. ему была присуждена Нобелевская премия в области литературы). Действовала целая череда более или менее подпольных групп, распространявших и защищавших взгляды, аналогичные идеям Солженицына.

В 1962г. в журнале “Новый мир” была впервые опубликована повесть Солженицына “Один день Ивана Денисовича”, которая сразу же стала событием общественной жизни. В ней автор практически открыл для отечественного читателя лагерную тему, продолжив разоблачение сталинской эпохи. В эти годы Солженицын в основном пишет рассказы, которые критика иногда называет повестями, - “Случай на станции Кречетовка”, “Матрёнин двор”, ”Для пользы дела”. Его принимают в союз писателей и даже выдвигают на Ленинскую премию.

И тут в жизни писателя происходит крутой поворот. Он связан с изменением общественной атмосферы. Причиной начавшейся в печати травли писателя стала публикация за границей его романов “В круге первом” (1968г.) и “Раковый корпус” (1968-1969г.), при чём без ведома самого Солженицына. Но это, уже ни какого значения не имело. На публикацию произведений писателя в СССР уже давно существовал негласный запрет, и, как тогда было принято, советские люди осудили писателя, не зная его произведений.

Пожалуй, никто из современников Солженицына в Советском Союзе не осмелился в те годы выступить с подобным глубоким, непредвзятым анализом сталинской действительности, какой содержался в его романе “В круге втором”. Но писатель считал своим долгом и в дальнейшем, прежде всего в документальной форме, обобщить свои лагерные и ссыльные записи. В романе он использовал свои дневники, дополнив их воспоминаниями, устными и письменными свидетельствами более двухсот заключённых, с которыми он встречался в местах лишения свободы. Некоторые из них он потом начнёт печатать в специально созданной серии.

Так постепенно складывался замысел монументального труда, посвящённого годам репрессий. Работа над ним заняла долгие годы и закончилась конфискацией рукописей книги. Конфискация рукописи “Архипелаг ГУЛАГ, 1918-1956: Опыт художественного исследования” и её публикация в 1973г. в Европе послужила формальным предлогом для ареста писателя, обвинения в государственной измене, лишение советского гражданства и депортацией в ФРГ. Кроме того, негодование властей вызвали и острые публицистические статьи писателя “Жить не по лжи”, “Письмо вождям Советского Союза”, в которых развенчивались идеи социализма.

Имя Солженицына, правда, стало известно мировому читателю гораздо раньше. В 1970г. писатель был удостоен Нобелевской премии по литературе “за нравственную силу, почерпнутую в традиции великой русской литературы”. Приняв эту награду, Солженицын не поехал на её вручение. Своё кредо как писателя он так определил в напечатанной речи: ”Художник – это последний хранитель истины”.

Сахаров Андрей Дмитриевич (1921-1989гг.) - физик-теоретик, общественный деятель, академик Академии наук СССР (1953). Один из создателей водородной бомбы (1953) в СССР. С конца 50-х гг. активно выступал за прекращение испытаний ядерного оружия. С конца 60-х — начала 70-х гг. один из лидеров правозащитного движения В работе “Размышления о прогрессе, мирном сосуществовании и интеллектуальной свободе” (1968) Сахаров рассмотрел угрозы человечеству, связанные с противостоянием социалистической и капиталистической систем (ядерная война, голод, экологическая и демографическая катастрофы, дегуманизация общества, расизм, национализм, диктаторские террористические режимы).

Альтернативу гибели человечества Сахаров видел в демократизации и демилитаризации общества, утверждении интеллектуальной свободы, социальном и научно-техническом прогрессе, ведущих к сближению двух систем. После публикации этой работы на Западе отстранён от секретных работ. Протестовал против ввода советских войск в Афганистан, в январе 1980 был лишён всех наград, в том числе звания Героя Социалистического Труда (1954, 1956, 1962), и сослан в г. Горький, где продолжал правозащитную деятельность. Возвращён из ссылки в 1986, в 1989 избран народным депутатом СССР; предложил проект новой Конституции страны. Автор “Воспоминаний” (изд. 1990). Нобелевская премия мира (1975).

Очень интересна памятная записка адресованная Секретарю ЦК КПСС Брежневу Л.И., в данной записке в разделе тезисов и предложений по общим вопросам он в частности писал:

Поощрять свободу убеждений, дух изучения- делового беспокойства.

Прекратить глушение иностранных радиопередач, расширить ввоз иностранной литературы, внести предложение о вхождении страны в международную систему охраны авторских прав, облегчить международный туризм, для преодоления пагубной для нашего развития изоляции.

Принять решения обеспечивающие фактическое отделение церкви от государства, свободу совести и вероисповедания.

Пересмотреть стороны взаимоотношений государственно-партийного аппарата и искусства, литературы, театра, органов образования и.т.п. которые наносят ущерб развитию культуры в нашей стране, снижая смелость и разносторонность творческого поиска, приводят к «серости и ритуальности».

В общественных и гуманитарных науках роль которых в современной жизни возрастает(философии, истории, социологии, юриспруденции) – обеспечить ликвидацию застоя, расширить направления творческого поиска, обеспечить независимость от предвзятых точек зрения, использовать иностранный опыт.

Солженицын и Сахаров, которых «объединяло то, что оба они были жертвами репрессий», по своим политическим взглядам были совершенными антиподами. Солженицын и слышать не хотел ни о какой «конвергенции», ибо для него Запад был не моделью для подражания, но примером, которого следовало избежать. Он считал, что бессильный, эгоистичный и коррумпированный западный мир не мог быть перспективным. Даже «интеллектуальная свобода» была для писателя скорее средством, нежели целью; она имела смысл, если только использовалась для достижения «высшей» цели. Для России он видел выход не в парламентской демократии и не в партиях, для него предпочтительнее была бы система «вне партий» или просто «без партий». В течение многих веков Россия жила в условиях авторитарного правления, и все было хорошо. Даже автократы «религиозных столетий» были достойны уважения, поскольку «чувствовали ответственность перед Богом и перед своей совестью». Высшим принципом должна быть «нация» — такой же живой и сложный организм, как отдельные люди, схожие между собой по своей «мистической природе», врожденной, неискусственной. Солженицын провозглашал себя врагом всякого интернационализма или космополитизма. Нет ничего удивительного в том, что эти его позиции были с горечью отвергнуты Сахаровым.

Общей у всех неонационалистов была вера в «потенциальное превосходство русской нации», в ее «социальное, моральное и религиозное возрождение», в ее «миссию». Для всех них существовала только Россия, а не Советский Союз. Одни из неонационалистов рассматривали остальные народы СССР, особенно славянские, как придаток, как некую разновидность русского народа; другие — как бремя, от которого желательно было бы избавиться. Всем им была чужда идея равноправного объединения русской нации с другими народами.

Заключение

Тридцать без малого лет правозащитное и диссидентское движение создавало предпосылки новой общественной ситуации. Идеи правового государства, самоценности личности; превалирование общечеловеческих ценностей над классовыми или национальными стали – задолго до перестройки основой взглядов правозащитников.

В наши дни исследовательской практике важно уйти от черно-белого изображения сложной действительности. В этой связи небезынтересно такое замечание Д.И. Каменской, известного московского адвоката, участницы ряда политических процессов в конце 60-х годов:

«Ставшие сейчас привычными терминами «диссиденты», «инакомыслящие» тогда только приобретали права гражданства. В те годы мне приходилось встречаться с теми, кто впоследствии приобрел широкую известность своим участием в диссидентском движении. Их, безусловно, объединял нонконформизм и достойное уважения мужество, готовность жертвовать своим благополучием и даже свободой. Однако это были очень разные люди.

Иногда мне казалось, что некоторых из них слишком увлекает сам азарт политической борьбы. Разговаривая с ними, я явно ощущала, что, борясь за свободу высказывания своих мнений, они в тоже время недостаточно терпимы к мнениям и убеждениям других людей. Недостаточно бережно, без необходимой щепетильности распоряжаются судьбами тех, кто им сочувствует».

Среди интеллигенции отношение к диссидентству различно. Одни считали, что в движении преобладала нигилистическая направленность, разоблачительный пафос становится над позитивными идеями. Но есть и другая точка зрения. Люди, близкие к движению (Л. Богораз, С. Ковалев) пишут о «раскрепощении снизу», о том, что 70-е гг. были эпохой перестройки – перестройки общественного сознания, которая в наши дни всего лишь обрела официальный статус и, наконец, начала приносить первые зримые плоды. Р. Медведев утверждал, что «без этих людей, сохранивших свои прогрессивные убеждения, не был бы возможен новый идеологический поворот 1985-1990 годов». Исследование истории правозащитного и диссидентского движения только начинается, но сегодня ясно: без изучения истории инакомыслия нельзя понять эволюции нашего общества от сталинизма к демократии.

Список литературы

Алексеева Л. «История инакомыслия в СССР» - новейший период – Москва-Вильнюс, Весть, 1992г.

Погружение в трясину (анатомия застоя) – Москва, Прогресс, 1991г.

3. А.Б. Безбородов, М.М. Мейер, Е.И. Пивовар «Материалы по истории диссидентского движения 50-80-х годов».

4. «История России. Новейшее время 1945-1999».

5. А.С. Орлов, В.А. Георгиев «История России».