Династия Мин - государство и общество

Реферат по истории Китая

ДИНАСТИЯ МИН: ГОСУДАРСТВО И ОБЩЕСТВО

ПЛАН

Чжу Юаньчжан – основатель минской династии.

Формирование новой административно-экономической системы.

Юн Лэ на китайском троне. Развитие экономики страны.

Литература.

1. Чжу Юаньчжан – основатель минской династии.

Правление династии, основанной Чжу Юаньчжаном, было отмечено явным стремлением восстановить ряд принципов, ха­рактерных для танского периода, однако наряду с этим в поли­тике Чжу Юаньчжана явно прослеживается влияние и юаньских образцов. Разумеется, то характерное, что было присуще Китаю на протяжении почти трехсот лет правления минской династии, было связано с деятельностью такой яркой и противоречивой личности, которой являлся сам ее основатель.

Чжу Юаньчжан, несмотря на свое простое происхождение, был достаточно образованным человеком, сведущим в китайской ис­торической и философской традициях. Он хорошо знал деяния предыдущих правителей Китая, уже будучи императором, много времени посвящал изучению классических па­мятников философской и обществен­но-политической мысли. В частности, им были составлены комментарии к наиболее сложному из них - тракта­ту «Даодэ цзин». Свои представления об идеальном общественном устрой­стве он черпал, что вполне естествен­но, также в китайской традиции Его идеи основывались на представлении о необходимости могущественной императорской власти, опирающейся на общины, освобожденные от гнета имущественного неравенства. Став, возможно, одним из наиболее сильных правителей в истории Китая, Чжу Юаньчжан предпринял не­безуспешную попытку реализовать эти планы. Таким образом, в его правлении отчетливо различимы мотивы, характерные для по­литики большинства китайских династий на исходном этапе их утверждения, однако в деятельности основателя минской динас­тии они проявились с особой силой.

Характерной чертой правления Чжу Юаньчжана, отличавшей его от предыдущих царствований, было недоверие, которое пра­витель испытывал в отношении чиновничества, считая его склон­ным к коррупции и неспособным донести до народа, о благе которого радеет правитель, истинную волю императора. Воссоз­дав трехступенчатую экзаменационную систему (1382), просуще­ствовавшую в Китае до начала XX в. и ставшую во многом образ­цом для подражания при создании бюрократических структур в абсолютистской Европе, Чжу Юаньчжан оставался истинным дес­потом, обрушившим гонения на окружавших его сановников. Ему всюду мерещились заговорщики, готовившие свержение импера­тора. В одном из законоустановлений, обращенных к народу, он писал: «В прежние времена сановники были в состоянии идти одним путем с государем <...> Нынешние же не таковы. Они за­туманивают государев разум, вызывают гнев государя. Группи­ровки с коварными замыслами действуют беспрестанно, возни­кая одна за другой». Одновременно он обрушивался и на мелкое чиновничество: «Коварные мелкие чиновники нарушают законы с помощью крючкотворства».

Масштабы репрессий во времена Чжу Юаньчжана были бес­прецедентными в китайской истории — пострадало, по всей ви­димости, не менее 40 тыс. человек, среди которых находились бывшие сподвижники императора, соратники, с помощью ко­торых ему удалось прийти к власти и которых он опасался преж­де всего. Это отношение к собственному чиновничеству стало доминантой политики всех минских императоров, стремившихся найти ему некий социальный противовес.

Истинную опору императорской власти Чжу Юаньчжан ви­дел в системе общин, объединяющих наделенное землей кресть­янство. В результате мер, предпринятых в период правления Чжу Юаньчжана, была во многом воссоздана надельная система, хотя об этом не объявили официально. По сути дела, это была глубо­кая земельная реформа, осуществленная в ходе упорядочения структур, связанных с налогообложением. Новая политика поко­илась на двух комплексах мер: установлении государственного контроля над земельными ресурсами и использовании людского потенциала империи. В условиях, сложившихся после заверше­ния освободительной войны, новому императору удалось срав­нительно легко создать обширный сектор государственных земель, считавшихся казенными в период правления сунской и юаньс-кой династий. Государственный фонд пополнили также владения приверженцев юаньской династии и тех, кого Чжу Юаньчжан подверг репрессиям. В ходе осуществления этих мер в бассейне Янцзы и в северных провинциях Китая были, в сущности, ликвидированы арендные отношения, и основной фигурой в дерев­не стал самостоятельный крестьянин-землевладелец.

2. Формирование новой административно-экономической системы.

Минское государство стремилось утвердить себя в качестве верховного собственника земли и подданных, что проявилось в ходе осуществления мер, направленных на учет земли и поддан­ных. Уже на следующий год после основания династии был из­дан императорский указ, повелевавший всем подданным зареги­стрироваться при составлении новых подушных реестров. В 1370 г. была проведена первая перепись населения, имевшая целью не только учесть всех подданных, но и определить размеры имуще­ства каждого двора. Анкеты, в которых содержались эти сведе­ния, отсылались в центральное ведомство налогов, а копии ос­тавались у главы домохозяйства и в местных административных органах. В зависимости от имущественного положения дворы об­лагались земельным налогом и трудовыми повинностями так, что их размер зависел от количества земли, работников и имущества в отдельном хозяйстве.

В 1381г. в эту систему были внесены изменения, позволив­шие упорядочить процедуру сбора налогов и отбывания повин­ностей. Эта система в своих основных чертах сохранилась вплоть до конца императорского периода в истории Китая. Она осно­вывалась на объединении дворов в группы, связанные круговой порукой в выполнении в срок и полностью государственных налоговых и повинностных обязательств. В соответствии с новы­ми принципами каждые 10 дворов объединялись в цзя, а каж­дые 10 цзя составляли ли.

В создании этой системы Чжу Юаньчжану явно не принадле­жало первенство, достаточно вспомнить аналогичные попытки, предпринимавшиеся в сунский период. Однако для первого им­ператора минской династии система лицзя являлась не просто удобным средством организации сбора поземельного налога и отправления государственных повинностей, но и основой гармо­нического социального порядка, достижения единения власти и народа. Эти идеи были разработаны им в специальном трактате, озаглавленном «Великое предостережение». Он состоял из опи­сания многочисленных случаев служебных преступлений, совер­шенных чиновниками, и был снабжен нравоучительными ком­ментариями императора. В этом трактате ярко проявилась при­верженность Чжу Юаньчжана китайской традиции, стремление утвердить в империи «просвещенную деспотию».

В соответствии с повелением государя текст этого произведе­ния должен был храниться в каждом доме, а в случае его отсут­ствия в семье последняя подлежала наказанию по закону. Таким образом, в минской державе этот трактат должен был стать сред­ством массовой индокринации подданных. Чтобы быть понятным простому народу, правитель составил этот документ на языке, близком к разговорному. Даже незнание иероглифов не освобож­дало людей от изучения «Великого предостережения», посколь­ку деревенские старейшины были обязаны читать его вслух одно­сельчанам, сопровождая своими комментариями.

В связи с упрочением статуса общины первый минский пра­витель особые надежды возлагал на институт деревенских ста­рейшин. Их надлежало набирать из числа лиц, достигших 50 лет и известных своим безупречным в нравственном отношении по­ведением. Старейшины должны были сообщать верховному пра­вителю обо всех случаях предосудительного поведения старост лицзя и местного чиновничества, которому под страхом смерти запрещалось появляться в деревнях для сбора налогов.

Если институт деревенских старейшин как основа саморегу­лирования в общине социальных отношений после смерти Чжу Юаньчжана постепенно пришел в упадок, то система круговой поруки укоренилась в качестве удобного для властей средства сбора налогов и отправления повинностей. Сведения об экономичес­ком положении отдельных дворов собирались на основе их при­надлежности к определенной ли, а затем включались в данные, характеризовавшие положение в волости (сян), если речь шла о сельском округе, и в квартале (фан), если обследование прово­дилось в городе. Составленные таким образом реестровые книги полагалось обернуть в желтую бумагу, в связи с чем они получи­ли название «желтых реестров». Их данные обобщались чиновни­ками уездных органов управления, на основе чего составлялись сведения, характеризовавшие общее количество дворов, числен­ность трудоспособных мужчин, общее количество земли и про­чей собственности в ли. Эти сведения отсылались на места, где обобщались данные об экономическом и демографическом по­ложении всей провинции. На их основе составлялись реестровые книги, которые полагалось обернуть в голубую бумагу и отослать ко двору. В отличие от «желтых реестров» они именовались «голу­быми реестрами».

В 1390 г. были проведены новые обследования, позволившие уточнить содержание «желтых реестров». С этого времени обсле­дования проводились довольно регулярно с интервалом в десять лет, что позволяло, по крайней мере в начальный период прав­ления династии, учитывать изменения, происходившие в сфере имущественных отношений.

Помимо уплаты землевладельцами поземельного налога каж­дый подданный империи был обязан нести трудовые повиннос­ТИ в пользу государства. В зависимости от рода занятий (об этом сообщалось в «желтом реестре») подданный попадал в опреде­ленную категорию в реестре трудовых повинностей. Трудовые повинности делились на три основные категории: «прямые», «спе­циализированные» и «смешанные». Первые непосредственно были связаны с функционированием системы лицзя и состояли в обя­зательстве раз в десять лет в течение одного года выполнять фун­кции главы десятидворки. «Специализированные» — налагались в результате принадлежности к той или иной профессии (напри­мер, различные виды ремесленного производства, добыча соли). «Смешанные» трудовые повинности являлись наиболее распрост­раненной формой и налагались на те дворы, которые в данный момент не были заняты выполнением обязанностей в рамках си­стемы лицзя и распространялись главным образом на хозяйства земледельцев. К их числу относились такие работы, как служба в присутственных местах, доставка властям топлива, взвешивание зерна, поставлявшегося в виде налога, охрана государственных зернохранилищ, участие в общественных работах по содержанию ирригационных систем. Надо отметить, что минские власти, в особенности в начальный период правления династии, уделяли много внимания ирригационному строительству — одной из ос­нов аграрного процветания государства. Только в период правле­ния Чжу Юаньчжана было осуществлено несколько тысяч раз­личных ирригационных проектов.

В случае изменения по каким-то причинам установленных квот на «специализированные» повинности власти могли переводить дворы с выполнения одних повинностей на другие. Это распрост­ранялось как на дворы, облагаемые «специализированными» по­винностями, которые могли обязать изменить профессиональную ориентацию, так и на дворы, числившиеся в разряде «смешан­ных» повинностей. В начале XVI в. из 11,5 млн дворов, зарегист­рированных в налогово-повинностных реестрах, около 2 млн со­ставляли хозяйства, которые должны были давать мужчин для службы в армии и были связаны «специализированными» повин­ностями. Подавляющее большинство дворов были зарегистриро­ваны по разряду «смешанных» повинностей.

В 1377 г., как это было принято в императорском Китае, офи­циальное освобождение от трудовых повинностей получили чи­новники, находившиеся на государственной службе, что вполне объяснимо.

Но платить поземельный налог в первые века существования минской империи они были обязаны. После того как в начале правления династии были отменены незадолго до этого учреж­денные служебные наделы, главным источником доходов чинов­ничества наряду с государственным жалованием оставались по­ступления от принадлежащих их семьям земель. В сфере поземель­ного налогообложения, таким образом, вплоть до конца XVI в. положение чиновника по отношению к государству как верхов­ному собственнику на землю ничем не отличалось от положения рядового земледельца. Однако в последней трети X V I в. (указ 1586 г.) чиновники освобождались от уплаты поземельного на­лога с части принадлежавшей им земли. Своего пика этот про­цесс достиг в первые десятилетия XVII в. незадолго до падения династии, когда чиновничество получило новые земельнонало-говые льготы. Эти меры, предпринимавшиеся последними импе­раторами минской династии для того, чтобы снизить заинтере­сованность чиновничества в получении незаконных доходов, име­ли отрицательный с точки зрения своих социальных последствий результат. Чиновники все больше превращались в слой крупных землевладельцев (главным образом за счет перехода под их по­кровительство рядовых землевладельцев, заинтересованных в ук­лонении от уплаты налогов), что не могло не сопровождаться обезземеливанием деревенских низов и сокращением налоговых поступлений в казну.

Параллельно укреплению общинно-клановых институтов, ко­торые должны были противостоять впоследствии местному чи­новничеству, Чжу Юаньчжан начал создавать уделы (го), спо­собные, по мысли правителя, сформировать систему админист­рации, существовавшую наряду с ординарной. Уделы раздавались членам императорского клана, в первую очередь сыновьям, и рассматривались не как образования в рамках империи автоном­ных административных структур и уж тем более не земли, нахо­дившиеся в собственности удельного правителя-вана, а как сред­ство контроля над официальной администрацией. По замыслу, это была ставка на особо доверенных в силу кровного родства лиц императора, готовых пресечь проявления смуты и сепара­тизма в самом зародыше. На уделы, создававшиеся по границам империи, были возложены важные задачи по охране границ го­сударства и отражению внешних вторжений, в первую очередь со стороны кочевых соседей Китая.

Однако как средство укрепления позиции верховной власти уделы свое предназначение не оправдали, став источником сепа­ратизма и междоусобной борьбы между наследниками Чжу Юань-чжана после его смерти. В соответствии с указами о престолона­следии, составленными основателем династии, трон должен был переходить к старшему сыну от старшей жены, а в случае его смерти — к внуку правителя, Шестнадцатилетний внук импера­тора, вступивший на престол после его смерти, смог удержать власть лишь в течение трех лет, столкнувшись с ожесточенным сопротивлением владельцев уделов из числа сыновей покойного правителя. В 1402 г. в ходе быстротечной гражданской войны он был свергнут с престола своим дядей Чжу Ди, удел которого был расположен в Северном Китае. По одним сведениям, юный император погиб во время пожара, охватившего императорский дворец, по другим — он остриг волосы и, обрядившись в рясу монаха, отправился в странствие по Китаю.'

3. Юн Лэ на китайском троне. Развитие экономики страны.

Пришедший к власти император Юн Лэ (1403-1424) оказал­ся вторым и последним после основателя династии по-настоя­щему сильным ее правителем. При нем минский Китай достиг процветания и могущества, расширились международные связи и произошло усиление международного влияния китайской им­перии 'в Индокитае и Юго-Восточной Азии. Еще одним важным по своим политическим последствиям деянием императора было решение о переносе столицы империи из Нанкина в Пекин (1421).

Осознавая опасность удельной системы для центральной вла­сти, Юн Лэ отказался от нее как одного из устоев государствен­ной системы. Однако ее отмена произошла не сразу. Клан наслед­ников Чжу Юаньчжана продолжал оставаться привилегирован­ной в социальном отношении группой, сложившейся со временем в слой наследственной аристократии. Если ее первые поколения находились непосредственно на содержании государства, то с середины X V I в., по мере сокращения политического значения уделов, владетельные князья все в большей мере ориентирова­лись на расширение собственных земельных владений, обраща­ясь с соответствующими просьбами ко двору. Императоры в свою очередь стремились идти навстречу этим просьбам, как бы кон­вертируя прежнее политическое влияние удельных владетелей в крупную земельную собственность. Это была своеобразная фор­ма откупа правящего дома от родни, способной выступить с пре­тензиями на верховную власть. Этот процесс имел еще одно объяс­нение: казне становилось все труднее содержать многочисленные ветви императорского клана, который к концу династии разрос­ся настолько, что по численности был вполне сопоставим с со­циальным слоем книжников-чиновников (шэныии). Именно вла­дения аристократов, и в первую очередь высших категорий импе­раторской родни, оказались объектом ударов мощного народного движения, развернувшегося в конце правления династии и при­ведшего к ее падению.

За период правления минской династии земледелие в Китае достигло новых высот, чему способствовали методы ирригации, заимствованные во Вьетнаме, а также использование новых сель­скохозяйственных культур, таких, как сладкий картофель и ара­хис. Однако это не привело к сколько-нибудь существенным тех­нологическим сдвигам. Продолжала действоватв тенденция, оформившаяся еще в сунский период: вместо введения новых технологий и усовершенствованных орудий труда сельское хо­зяйство становилось все более трудоинтенсивным, сопровож­давшимся переходом от плужного к мотыжному земледелию. За счет этого китайская деревня оказывалась способной прокор­мить все увеличивавшееся население империи.

В период правления Мин в городах сосредоточивалась значи­тельная часть населения империи, а по количеству жителей они намного превосходили самые крупные городские центры тогдаш­ней Европы. В XVI в. население Пекина составляло около 1 млн человек, а Нанкина превосходило 1 млн человек. В этот период шел интенсивный процесс превращения деревень с развитым ре­меслом и торговлей в новые городские центры, которые лишь в редких случаях приобретали статус городов. Зато коммерция здесь могла развиваться более свободно, поскольку отсутствовал при­стальный контроль со стороны правительственной администра­ции. В городах же положение ремесленников и в особенности тор­говцев мало изменилось по сравнению с временами правлений прежних династий. Городское население облагалось налогами и повинностями в пользу казны, а сами ремесленники могли при­влекаться к отработкам на казенных предприятиях. По-прежнему отсутствовали гарантии не только собственности, но и личной свободы.

Наибольшего развития в этот период достигло шелкоткачество, хлопкоткачество, красильное дело, производство керамики, фар­фора и бумаги, книгопечатание. Пришли в упадок прежние цент­ры ремесленного производства, однако возвысились новые — Нан­кин, Сучжоу, Ханчжоу. Крупнейшим центром производства фар­фора стал Цзиндэчжэнь (пров. Цзянси), изделия которого высоко ценились на Востоке и в Европе.

Минский период ознаменовался новыми успехами в области кораблестроения. Строились четырехпалубные суда, способные совершать плавания на многие тысячи километров вдали от бе­регов Китая. XV — XVI вв. были временем расцвета строительного дела. Именно к минскому периоду относится сохранившаяся тра­диционная застройка современных китайских городов. В это же время были созданы дворцы, храмы на могилах минских импера­торов, продолжено строительство императорского дворца в Пе­кине, достроена и частично реставрирована Великая стена.

Однако, несмотря на значительные достижения Китая в эпо­ху Мин, и в этот период китайской истории действовали преж­ние социальные механизмы, определявшие движение династийного цикла. Примерно со второй половины XV в. подъем посте­пенно сменился упадком. Составляющие кризиса были теми же, что и в прежние времена. Одним из главных факторов являлся рост народонаселения, обгонявший введение в оборот новых сельскохозяйственных земель. К концу XVI в. по сравнению с началь­ным периодом правления династии количество пахотной земли, приходившееся на душу населения, сократилось почти вдвое. Не­смотря на это, усиливаются налоговые притязания властей, свя­занные с необходимостью содержания государственного аппара­та, а также финансирования военных действий. Накануне паде­ния династии одна только военная часть бюджета составляла примерно 20 млн лянов серебра, в то время как в начале ее прав­ления весь государственный бюджет насчитывал 2 млн. Показа­телем кризиса, как всегда, были народные выступления против властей, отмеченные с начала XVI в., а также политическая борь­ба, развернувшаяся при императорском дворе.

Литература.

Грэй Джон Генри. История Древнего Китая / А.Б. Вальдман (пер.с англ.). — М. : Центрполиграф, 2006. — 606с.

Фицджералд Чарлз Патрик. История Китая / Л.А. Калашникова (пер.с англ.). — М. : Центрполиграф, 2005. — 459с.

Бадак Александр Николаевич, Войнич Игорь Евгеньевич, Волчек Наталья Михайловна, Воротникова О. А., Глобус А. Всемирная история: В 24 т. / И.А. Алябьева (ред.) — Минск : Литература Т. 5 : Становление государств Азии. — 543с.

Акопов Сергей Самсонович. История повторяется: от египетских пирамид до Московского Кремля: [В 2 кн.] / Сергей Акопов. — Калязин: Акопов, 1994.