Цивилизация и Великие исторические реки

Цивилизация и Великие исторические реки

Введение

Человеческая история представляет не что иное, как длинный ряд примеров того, как условия среды и очер­тания поверхности нашей планеты оказывали благо­творное или задерживающее влияние на развитие чело­вечества. Так, например, океаны, которые являются в наше время орудием международного единения и путем торговых и идейных сношений, некогда вселяли в чело­вечество только чувство ужаса и служили средством разъединения народов.

Изрезанные побережья, образующие бесчисленные полуострова и заливы, характерные для Греции, без со­мнения, оказали огромное влияние на развитие древ­них эллинов и способствовали прогрессу мореходства и развитию культуры этой страны. Многочисленные полуострова и заливы Великобритании способствовали также развитию английского народа и сделали из Англии мор­скую державу. Но что значат и какое влияние имеют эти изгибы берега в настоящее время, когда достаточно для парохода несколько часов, чтобы пройти то расстояние, по которому корабли Одиссея блуждали в течение многих лет. Какое значение имеют теперь естественные гавани, когда человек может на песчаном берегу, неког­да недоступном для больших кораблей, создавать такие искусственные порты, куда могут входить океан­ские пароходы?

Таким образом, географическая среда не оказывает своего влияния в одинаковой степени всегда и посто­янно. Ее влияние не происходит с фатальной необхо­димостью. Поражающий пример изменения физико-географической среды мы видим в Месопотамии - в древней области, где протекают реки Тигр и Евфрат. Некогда в этой благословенной долине культурные племена благодаря искусственному орошению и кана­лизации достигли того, что земля давала урожаи много раз в год. Когда Месопотамия была завоевана арабами, для которых родной стихией была песчаная степь с редкой и тощей растительностью, Ме­сопотамия мало-помалу превратилась в пустыню: ара­бы постарались придать ей вид родной Аравии, они вырубали леса, не поддерживали запруды, оставляли без ремонта каналы, и постепенно пески покрыли пло­доносные земли.

Таким образом, главную причину и характер соци­альных учреждений и цивилизации данного народа мы не должны искать всецело только во влиянии окружа­ющей среды; характер цивилизации и социального строя зависит главным образом от того способа приспо­собления к условиям окружающей среды, какой прак­тикует данный народ.

Это положение верно и по отношению к рекам, как и ко всем другим органам нашей планеты. Ценность и полезность рек изменялась самым странным образом. Прежде всего, все реки, протекающие в полярных областях или находящиеся значительную часть года скованными льдами, как Печора, Обь, Енисей, Лена и др., текут, как бы, вне исторической зоны, за пределами истории. Точно так же в тропической области, там, где естественные географи­ческие условия не способствуют в сильной мере разви­тию в человеке энергии и где, следовательно, народы едва вышли из стадии первобытного состояния, реки имеют также только второстепенное значение в жизни людей. Так, самая большая река на Земле — Амазон­ка — протекает почти по необитаемым областям. На­конец, самая большая река умеренного пояса — Мис­сисипи, — играющая огромную роль в экономической жизни Соединенных Штатов, ранее не имела никакого значения для индейцев, так как, живя охотой, они не нуждались в этой реке.

Однако, не приписывая влиянию рек на человека никакого таинственного и фатального характера, тем не менее, необходимо признать тот факт, что с начала истории цивилизация Старого Света зародилась и раз­вилась на берегах больших рек, между 20 и 40 граду­сами северной широты. Нил в своем нижнем течении, Тигр и Евфрат, Инд и Ганг, Хуанхэ и Янцзы были колыбелью цивилизации и своими ежегодными разли­вами являлись учителями прибрежных жителей.

С первых проблесков зари исторических времен эти реки наложили на жителей, населявших их берега, своего рода ярмо исторической необходимости: народы, обитавшие в бассейнах этих рек с самого начала своего существования были прочно привязаны к цивилизации и прогрессу.

В своей книге Лев Мечников прекрасно изложил раз­личные исторические периоды, берущие начало в бас­сейнах названных рек. Он пишет, как эти различные, узконациональные культуры, постепенно смешиваясь друг с другом, способствовали зарождению средиземноморской цивилизации: на западе — цивили­зации, охватившей Малую Азию и Западную Европу, а на востоке — цивилизации Китая и Японии. Наконец, автор говорит нам о начале «мировой» цивилизации, океанической, интернациональной, которая охватила не только народы Европы, но и народы Америки и Ав­стралии.

Нил

Нил – одна из крупнейших рек мира. Именно этой реке Египет обязан своей историей. Каким же образом история этой страны так тесно переплетается с историей Нила, что даже можно сказать, что Нил создал Египет.

Не испытывая благодетельных воздействий ниль­ских разливов, почве Египта пришлось бы мучиться от засух и медленно, под действием горячих ветров, превращаться в безжизненную пустыню.

Но, к счастью для египтян и всего человечества между Нилом и Красным морем высится горный массив Абиссинии, привлекающий дождевые облака и испаре­ния Индийского океана. Когда солнце вступает в зенит нашего северного полушария, в этой горной стране раз­ражаются с необычайной силой тропические ливни; всего за несколько часов образуются огромные потоки, отрыва­ющие большие куски скал и прокладывающие себе рус­ло в ущельях и долинах.

Река Собат, самый южный из нильских притоков, уже носит до известной степени характер периодическо­го абиссинского потока; Голубой Нил и Атбара находят­ся уже в полной зависимости от времен года. Только благодаря их периодическим половодьям Нил выходит из берегов и оплодотворяет страну во всех тех местах к югу от первого порога, где это допускается понижением берегов.

Воды Нила, прозрачны и свет­лы, а воды Атбары и Голубого Нила приносят из своей родной страны особый черный осадок, который река и распределяет в виде удобрения слоями по всей долине. После того как река снова войдет в свое обычное русло, обитателям Египта ничего более не остается делать, как рассыпать семена по жирному грязному илу и ждать пока они взойдут.

Но всякая медаль имеет свою оборотную сторону. Конечно, Нил — бес­спорное благо для жителей Египта, потому что он «со­здает лучшую пищу», вызывает к жизни раститель­ность, которой питаются животные, приготовляет «жертвенные приношения для всех богов» и т.д., но, для того чтобы стать благом, разлив Нила должен до­стигнуть высоты шестнадцати футов, а это случается далеко не каждый год. Общая сумма условий, произво­дящих разлив, слишком сложна, чтобы здесь не играла роли случайность. Тем более, что достаточно всего только трех футов нехватки до нормального уровня в высоте воды и появится на сцену та жизненная картина, о которой говорит Библия в преда­нии о тощих коровах.

Раньше, чем одарить египтян своими дарами, Нил подвергал их тяжким испытаниям. Дикие племена и орды всех цветов кожи, пришедшие на берега Нила, прежде чем перейти к тесной солидарности и пользо­ваться благами цивилизации, гибли целыми массами от голода, нищеты и болезней, невзирая на изумительные природные богатства нильской долины.

Поддерживать в реке постоянное русло; распростра­нять оплодотворяющее начало по возможно более широ­кой поверхности при помощи ирригационных каналов; устраивать поперечные плотины, заставляющие воды задерживаться на долгое время над почвой и спокойно осаждать свой ил; укреплять и защищать места, из­бранные для поселения, от опасности быть снесенными слишком сильным разливом; сооружать приспособле­ния для поднятия воды в места, куда не достигает раз­лив; наконец, когда уровень воды начинает понижать­ся, облегчать регулярный спад воды с тем, чтобы не ос­тавалось луж и болот, испарения которых могли бы за­ражать воздух, — вот полная программа необходимых работ, которые древние египтяне должны были испол­нять, чтобы пользоваться естественными благами ниль­ских разливов. Вот почему древним египтянам пришлось выполнить и завершить работу по заво­еванию почвы.

Необходимые работы по ирригации, вытекавшие из физических условий нижней нильской долины, плодо­родие которой находилось в зависимости от работ, ока­зали на историю Египта столь решительное влияние, что их невозможно игнорировать. Система обществен­ных работ, регулирующих и усиливающих благодетель­ные последствия разливов, образует в Древнем Египте нечто стройное, целое, объединяющее составные части необходимой связью и комбинирующее их отдельные действия на всем протяжении Египта, от порогов Сиены (Асуана) до моря. Достаточно, чтобы одна какая-либо часть общей работы была не исполнена, чтобы вся сис­тема оказалась в опасности. Пусть только одна какая-либо область вверх по течению реки допустит свои ка­налы заполниться илом, прекратит уход за ними, и рав­новесие окажется нарушенным для всех областей, лежащих ниже по реке, и урожай будет погублен, быть мо­жет, во всей стране. Необходима всюду одинаковая бди­тельность, необходимо, чтобы в целой системе и в ее отдельных частях царствовало одно общее направление и, чтобы все подчинялись одной воле... Лежавшие в ос­нове этой необходимости физико-географические усло­вия не ограничивались наложением единства на всех обитателей Египта. Необходимым последствием и логи­ческим результатом всех физико-географических усло­вий Египта являлось осуждение древних египтян под иго деспотизма. Ни один народ не доводил до такой большой степени повиновение царской власти, не воз­носил самого понятия ее на такую высоту, не признавал за нею божественное происхождение, как египтяне. Объясняется это, конечно, тем, что ни один народ не испытывал настолько сильно необходимости в цент­ральной воле для более рациональной организации ма­териальной жизни и для производства всего необходи­мого для пропитания. Таким образом, Нил сыграл роковую роль и при складывании политического строя Египта. Поэтому можно сказать о географическом происхождении в Египте абсолютизма и деспотизма.

Тигр и Евфрат

Египет представляет собою плодородный оазис, отде­ленный от остального мира песчаными пустынями, ска­листыми пространствами, морями и обширными боло­тами. Совершенно иной характер имеет область рек Тигр и Евфрат, окраин­ные части которой, с первого взгляда имеют, как будто, самостоятельный характер, тогда как на самом деле они зависят всецело, и исторически и географически, от двух великих рек Передней Азии, которые образуют «Страну двух рек», или страну Междуречья — Месопо­тамию.

Уже за 2300 лет до начала нашей эры в долинах гор­ной Армении возникли зачатки цивилизации, но эти зачатки не получили своего дальнейшего развития. В Армении и в верховьях Евфрата и Тигра не было тех физико-географических условий, которые могли бы ук­репить и дать дальнейшее развитие зародышам культу­ры. Такие условия мы встречаем лишь в области ниж­него течения названных рек.

К югу от Арарата и Тандурека горы понижаются, образуя несколько параллельных цепей, направляю­щихся от истоков Аракса и от озера Урмии на юго-вос­ток, к Мекрану; эти цепи отделяют Месопотамию от вы­сокого плоскогорья Ирана, проходя по левому берегу Тигра. Некоторые вершины этих гор, как, например, Эльвенд, к юго-западу от Экбатаны, и Алиджук, к югу от Испагани, поднимаются на высоту 3000 — 4000 мет­ров; здесь же находится вершина Ку-и-Дена в 5200 мет­ров высоты, представляющая после Демавенда наиболее возвышенный пункт Передней Азии. Со стороны Ира­на и Белуджистана эти горные цепи образуют как бы одну сплошную стену, постепенно понижающуюся к юго-востоку. У подошвы этой стены на высоте почти 1500 метров над уровнем моря группируются наиболее знаменитые исторические города Персии и Мидии: Экбатана, Испагань, Персеполь, Шираз.

Если существует какое-либо место в Месопотамии, на котором по-настоящему зародилась цивилизация, так это там, где была Нижняя Халдея. Эта первобытная цивилизация, как и цивилизация Египта, имела своей колыбелью самую южную часть вавилонской долины, почва которой сплошь состоит из наносной земли. Из всей долины Тигра и Евфрата это были первые места, где человек мало-помалу освободился из своего живот­ного состояния и сумел перейти в стадию цивилизован­ной жизни. Точно такая же картина наблюдалась и в Египте, в долине Нила. С течением времени в той и другой стране цивилизация все более и более крепла и распространялась с низовьев рек вверх по течению. Из­вестно, что Фивы в Египте возникли гораздо раньше Мемфиса; точно так же и в Месопотамии первое разви­тие цивилизация получила в городах Ур и Ларзам, ле­жавших почти в устье Евфрата и Тигра.

Религия с ее символами и обрядами, зародившись в нижнем течении Нила, Евфрата и Тигра, распространя­лась по тому же пути, каким шла цивилизация вообще. Таким образом, в бассейне Тигра и Евфрата цивилиза­ция возникла в Нижней Халдее. Наиболее известным из этих центров халдейской цивилизации был Вавилон. Также предполагается, что народ, известный в истории под именем ассирийцев, заимствовал из Халдеи первые зачатки своей цивилизации.

На этом сходство с Египтом не заканчивается. По всей видимости, когда в этой области только появились первые люди, она представляла собой картину такого же хаоса, как и первобытная нильская. Чтобы сделать из этой пустыни одну из самых богатых и обильных областей в мире, первобытным жителям надлежало урегулировать течение рек и при помощи каналов и плотин распределить равномерно по всей местности жи­вительную влагу, которая в ущерб для некоторых час­тей территории скоплялась в других, — словом, нужно было сделать буквально то же, что пришлось сделать первобытным жителям Египта. Следовательно, обитатели равнины под страхом угрозы самых ужасных несчастий принуждались к сложному и мудрому координирова­нию своих индивидуальных усилий. Как следствие, государственное устройство Халдеи было очень похожим на государственное устройство древнего Египта.

Различие географической среды не замедлило со­здать с течением времени между цивилизациями Егип­та и Халдеи весьма характерные и заметные отличия. Хотя Нижняя Халдея представляет, без сомнения, наи­более изолированную часть тигро-евфратского бассейна, тем не менее, ее изолированность далеко не столь силь­на, как в Египте. С самого раннего периода месопотамской истории Халдея и Ассирия подвергаются различ­ного рода внешним влияниям. Не так далеко находилось одно государство, в Библии называемое Элам и в самом раннем периоде истории изобиловавшее городами. В этих городах-крепостях находили себе приют различные разбойники, которые на протяжении многих веков совершали набеги на Халдею.

Но по мере того как цивилизация, родившаяся в области разливов и нано­сов, поднималась вверх по течению Тигра и приближа­лась к горной стране Курдистан, ей предстояло встре­титься с еще более многочисленными и не менее воин­ственными, нежели эламиты, разбойничьими племена­ми. Усваивая постепенно религию, обряды, письмен­ность, искусство и науку халдеев, жители остальной Месопотамии в конце концов в течение второго тысяче­летия до начала нашей эры приобрели господство над всем средним течением Евфрата и Тигра. К тому време­ни они сделались опасными соперниками Вавилона, ос­лабевшего вследствие постоянных войн с фараонами XVI, XVII и XVIII династий.

Рассматривая историю месопотамской цивилизации, необходимо подчеркнуть тот факт высокой важности, что без своих халдейских предшественников народы Верхней Месопотамии, по всей вероятности, не были бы в состоянии подняться над той низкой ступенью культуры, на какой находятся даже и в наше время жители Курдистана и Луристана. Но, с другой стороны, без ассирян мирная земледельческая цивилизация Нижней Халдеи потребовала бы целых тысячелетий для того, чтобы выйти за пределы нижнего течения Евфрата и Тигра и распространиться по всей Передней Азии вплоть до Эгейского моря.

Инд и Ганг

Общие черты исторического и культурного движе­ния, происходившего в первобытной истории Египта и Месопотамии, с полной очевидностью обнаруживаются и в сложной и таинственной истории Индии. Контраст между идиллической анархией первобытной ведийской эпохи и жестоким деспотизмом кастовой ор­ганизации общества в брахманический период индий­ской истории теснейшим образом соответствует разнице физико-географических условий, среди которых осуще­ствились последовательные фазы исторической эволю­ции Индии. Более древняя из этих фаз, именно отме­ченная характером идиллической анархии, развилась в волшебно плодородных долинах Кашмира; вторая на­чалась и протекала в области Мадья-деса (центральная часть Индо-Гангской долины).

Индусские и персидские поэты воспевают Кашмир как страну наслаждений; самое ее название, воспринятое литерату­рой всего западного культурного мира, сделалось сино­нимом страны очарований. Климат Кашмира по своим достоинствам не имеет себе равного в Индии и весьма напоминает климат Западной Европы, обладая при этом большим постоянством. По всей стране поднимаются высокие холмы, образуя ок­ругленные долины, в которых народная фантазия поме­щала рай. Действительно, эти долины не имеют себе по­добных по климатическим достоинствам, плодородию почвы, пленительности и великолепию окрестных пей­зажей, отражающихся в озерах и текущих водах.

В то время как эта очаровательная местность, благоприятствовала развитию пастушеской жизни и земледелия, вся обширная область Мадья-деса, упоми­наемая законами Ману под названием Центральной страны, носила те отличительные черты, которые способствуют развитию речных цивилизаций и уже рассмотрены на примерах Нильской долины и Месопотамии.

Малейшая нерегулярность в годовых климатических колебаниях, зависящая от изменений в атмосферном давлении, в распространении ветров и осадков, грозит здесь для населения самыми тяжелыми последствиями. Когда не бывает долго дождей, то реки и каналы пересыхают, и огромное количество людей ожидает голодная смерть. Голодовки в Индии яв­ляются постоянной угрозой не только для населения Синда и Пенджаба, но и для населения всего бассейна реки Ганг и восточных берегов Индостана. Вся эта мест­ность периодически лишалась бы всего населения, уми­равшего от голода, если бы здесь нельзя было устраи­вать каналов и искусственного орошения. Собственно, земледелие тут возможно только при помощи этих искусственных каналов. Но достаточно какой-либо реке, питающей эти каналы, вы­сохнуть или изменить свое русло, и вся окружающая местность становится пустыней. Постоянную необходимость возмещать недостаток воды искусственным образом, слишком сложным для того, чтобы выполняться отдельными семьями или ком­мунами, дополняет еще один элемент, уже отмеченный при рассмотрении Нила и рек Месопота­мии.

Ареной культурной истории Индии в продолжение всей ведийской эпохи была западная половина Мадья-деса. В старинных индийских трактатах упоминается толь­ко об одной реке — Синд (Инд); только в одном из гим­нов упоминается о Ганге. Наоборот, в брахманическую эпоху цивилизация расцветает на берегах Ганга, а вся западная часть страны превращается в дикую область.

Несмотря на крайне скудные памятники, оставленные первобытной индийской цивилизацией, несмотря на очевидное искажение памятников древней письмен­ности позднейшими поколениями брахманов, все же имеется возможность проследить распространение индийской цивилизации с верховьев Инда к устью, в ту страну, где Инд, пробившись через пески пустыни, те­ряется в огромной лагуне. По мере того как древние арийцы, основатели индийской цивилизации, удаля­лись из счастливой Верхней страны, в их душах ослаб­лялось доверие к своим силам. Радостное настроение, порожденное свободной жизнью под благодетельным не­бом, среди богатых пастбищ и плодородных полей, за­менялось чувством страха перед засухами и боязнью не­достатка воды. Религиозный культ все более и более отклоняется от божеств Агни и Сомы, мирных покровителей домашнего очага; на сце­ну выдвигаются новые божества — бог атмосферы Индра и повелитель ветров Рудра, который громовым голо­сом гоняет по небу облака и заставляет их орошать поля арийцев. В общественной жизни начинают играть заметную роль жрецы, как обо­собленная жреческая каста.

Инд иногда сравнивают с Нилом, так как и он оро­шает своими водами пустыню и оплодотворяет прилегающую к нему местность. Не без некоторого основания можно назвать и весь Пенджаб Египтом в миниатюре, окруженным четырьмя или пятью маленькими Месопотамиями. Раздробление его территории на разные фи­зико-географические области препятствовало образова­нию в его границах единого политического целого и, наоборот, благоприятствовало созданию нескольких об­ластных деспотий, управлявшихся отдельными деспотами, которые строили дороги, проводили каналы и т.п. Надо полагать, что в минуту общих бедствий эти от­дельные государства должны были вступать друг с дру­гом в союз, но история не сохранила об этом никаких воспоминаний; чаще всего эти деспотии враждовали друг с другом и стремились победить своих соперников.

Оба великих речных бассейна — бассейн Инда и бассейн Ганга, — не будучи разделены никакой естественной преградой вроде высокой горной цепи, об­ладали почти одинаковыми географическими условия­ми, а, следовательно, и почти тождественными данными для решения основной проблемы своего существования — регулирования вод. В долине Ганга, в среднем выпадает несколько больше дождя, чем в долине Инда, но все же количество влаги и здесь недостаточно, чтобы обеспечить урожай хлебов. В урожайные годы плодородие почвы здесь не меньше, чем в долине Нила и в Месопотамии; благодаря этому восточная часть устья была с незапамятных времен населена наиболее густо и следовательно, наи­более сильно страдала от засух и голодовок. Целая сеть заботливо поддерживаемых каналов является здесь на­стоятельно необходимой, для того чтобы полностью эксплуатировать в целях земледелия капризные течения Ганга.

Некоторые исследователи ставят вопрос: не зароди­лась ли индийская цивилизация раньше в долине Ган­га, чем в долине Инда. Но разрешить этот вопрос не представляется возможным за неимением данных. Можно лишь предполагать, что плодородные долины по Гангу и его притокам раньше увидели высшие фазы ци­вилизации. Интересно отметить, что Пенджаб и доселе остается беден большими городами, тогда как в восточ­ной части таких городов сравнительно много.

Достигнув предела развития речного периода циви­лизации, индусская нация, запертая в изолированной стране, примирилась со своей судьбой и безропотно покорилась; индусский народ замер в бездействии, характерной чертой индусской жизни явилось факирство — это своеобразное явление, самопроизвольно выросшее на почве, оплодотворенной Гангом.

Хуанхэ и Янцзы

Есть много причин, по которым для европейцев крайне трудно составить правильное понятие о Китае и его истории. Дело в том, что хотя Небесная империя и не в состоянии, в смысле древности, оспаривать пальму первенства у Египта и Халдеи, но тем не менее Китай, бесспорно, принадлежит к числу великих речных очагов культуры и цивилизации. Китай интересен и потому, что государство фараонов и Ассиро-Вавилония чрезвычайно давно отошли в область археологии, тогда как Китай до сих пор является современной действительностью.

Две западные великие древние цивилизации — нильская и месопотамская, — достигнув известной сте­пени развития, распространились до морского побережья, и перешли в стадию морской цивилизации. Ин­дия, запертая в бассейне своих рек, не имевших удоб­ного сообщения с морем, кончила тем, что замерла и обособилась от общего потока всемирной истории. Один лишь Китай, прогрессивно расширяя область своего культурного воздействия, остался, тем не менее, в колы­бели своей цивилизации — в бассейнах рек Хуанхэ и Янцзы. Территория собственно Китая составляется главным образом из бассейнов трех великих водных ар­терий — Хуанхэ, Сицзян (Жемчужная река) и Янцзы, — дополняемых обширной системой притоков, а, следова­тельно, и путей сообщения между Монголией и Тонкинским морем. Все эти реки точно так же оплодотворяют своими наводнениями культурную страну Китай, как Нил, Тигр, Евфрат и Инд оплодотворяют остальные ме­стонахождения великих речных цивилизаций. При этом зона наводнений, при периодических разливах Хуанхэ и ее притоков, соприкасается на юге с зоной, орошаемой Янцзы, и вместе они образуют нечто, по основным характерным чертам весь­ма схожее с нильской дельтой, только в гораздо боль­ших размерах. Как и египтяне, китайцы, жившие в до­линах по среднему течению обеих великих рек, могли достигнуть моря только после многовековой работы на месте своей оседлости, только после превращения бес­предельных пространств, покрывающихся илом и грязью, в возделанную и густонаселенную страну. Вся область, известная под названием Цзинань, некогда подвергавшаяся постоянной опасности быть разоренной волнами, а теперь плодородная и цветущая, является результатом искусства и труда китайцев. Целый лаби­ринт каналов, прорезывающих в разных направлениях провинции Аньхой и Чжэцзян, гигантские плотины, сдерживающие постоянно изменяющиеся течения рек, потребовали для своего сооружения громадного количе­ства труда, даже по сравнению с Египтом. Все гигантские сооружения в Китае но­сили, несомненно, более утилитарный характер, неже­ли большая часть предприятий фараонов, но в смысле достигнутых результатов они были тождественны, так как и доселе Хуанхэ смывает иногда с лица земли ре­зультаты труда бесчисленных поколений.

Хуанхэ (Желтая река) обладает, быть может, даже в более сильной степени всеми отличительными чертами великих исторических рек, создавших цивилизацию. Благодаря ей и Янцзы Китай представляет собою такую географическую среду, которая, вознаграждая, с одной стороны, человеческий труд, с другой — внушает при­брежным обитателям под страхом смерти солидарность и постоянную суровую трудовую дисциплину во всех, даже самых узких, областях жизни. Говоря о результа­тах влияния среды, следует, кстати, отметить важное отличие в данном отношении между Китаем и, хотя бы, Египтом. В Египте великая историческая река Нил бы­ла покорена и приспособлена к нуждам человека при помощи страшного угнетения и порабощения народных масс. В Китае нечто аналогичное случилось лишь в стране Цзинань и в области нижнего плёса реки Хуанхэ, там, где находились налицо условия, близкие к физико-географическим условиям Нила. Наоборот, в области желтозема не было никакой нужды в больших общественных работах; почвенные и географи­ческие условия этой области требуют здесь разделения земель на участки, орошения их каналами и участия в работе небольших групп. Это последнее условие, несом­ненно, способствовало развитию среди населения чувст­ва семейной и общинной автономии, столь характерной для земледельческого Китая; с другой стороны, отличи­тельные особенности почвы пробуждали у населения инстинкт солидарности. Отсюда, вероятно, ведет свое происхождение господство патриархальных начал в ки­тайской жизни в эпоху Конфуция.

До сих пор точно неизвестно, откуда на историче­скую арену явились «сто семей», эти первые культур­ные работники в бассейне великих китайских рек. Сами китайцы, по-видимому, не сохранили никаких опреде­ленных воспоминаний о своей первоначальной родине. Тем не менее, масса обстоятельств устанавливает тот факт, что будущие цивилизаторы Небесной империи переселились туда еще в состоянии варварства и что, следовательно, они не могли бы быть отпрысками какой-либо уже культурной группы.

До настоящего времени Китай не обладает единым национальным языком, так что обитатели различных кварталов одного и того же города не в состоянии пони­мать друг друга без посредства письма (т.е. идеографи­ческого языка). Даже возникновение единства Китая стало возможным лишь благодаря этому последнему. Однако, разнообразие наречий в Китае не помешало образованию единой китайской нации, и коренная при­чина этого заключается, наверное, в характере главной китайской реки Хуанхэ. Эта река является творцом Небесной империи, и ее значение и роль в деле создания китайской нации легко можно видеть.

Китайские летописи началом Небесной империи счи­тают потоп. Так, в начале классической книги «Лето­пись» написано: «Вышедшая из берегов вода вселяет в меня ужас (говорит Яо); эти вышедшие воды затопля­ют все. Яо приказал Иу регулировать течение воды. От­ныне вода будет течь по руслам, и это будут реки Хуан­хэ, Цзи и Хань. Когда опасность потопа миновала, лю­ди поселились на умиротворенной земле». Иу, в дальнейшем, стал императором, построил плотины и упорядочил течение вод, после того как заставил Хуанхэ, Янцзы и течь по своим руслам и сделал землю пригодной для жилища людей, приступил к организации государства, разделив его на девять провинций. Карты этих провинций, или областей, он начертал на бронзовых вазах; дальше рас­сказывается, как Иу приступил к разделу земли и к обложению жителей каждой провинции налогом, сооб­разуясь с плодородием почвы.

Это рас­селение шло таким образом: из области «Желтой зем­ли» «сто семей» направились на восток, вниз по тече­нию Хуанхэ; путь на запад и на север был прегражден монголами-кочевниками, и, кроме того, области к запа­ду и к северу от Хуанхэ были неплодородны, поэтому китайцы должны были завоевывать области в бассейнах Янцзы и Ханьцзян, постепенно покоряя дикие племена. В эпоху Менция «татуированные варвары» занимали еще весь южный Китай, но китайская культура про­никла сюда через юго-восточные притоки Янцзы.

Эта необходимость последовательного завоевания трех речных бассейнов является причиной запоздания китайской цивилизации, так как китайцам приходи­лось несколько раз начинать свою культурную работу. Китайцы хорошо сознавали зависимость их цивилиза­ции от рек; они отлично понимали роль и значение в деле создания их государства великих рек, и на их об­разном языке правительство и власть обозначаются по­нятием текущей воды.

Заключение

Каждая из четырех великих культур древно­сти, как это свидетельствует изучение, является результатом гидрологических систем тех стран, кото­рые служили им колыбелью, и, сообразно с этим, куль­турная история во всем Старом Свете представляет со­бою тяжкую задачу, заданную человеку физико-географическими особенностями страны.

В своей книге Мечников доказывает, что с его точки зрения основной причиной зарождения и развития цивилизаций являются реки. Ведь все народы, которым было суждено стать «избранными» и раньше всех начать развивать культуру, обитали на берегах великих рек.

Приведенных в его книге фактов вполне достаточно, чтобы по­нять отсутствие синхронизма между цивилизациями древних народов. Если бы даже ученые сумели дока­зать, что четыре древние цивилизации не зародились самостоятельно и независимо друг от друга в тех стра­нах, где они развились, если бы был даже установлен факт происхождения этих цивилизаций от одного обще­го корня, то и тогда период созревания и роста цивили­зации мог бы быть неодинаков для различных стран и ее последовательное развитие могло бы идти более или менее быстрым темпом соответственно физико-геогра­фическим условиям данной страны. Однако, это были наиболее развитые культуры и, в общем, они развивались хоть и не совсем в одно время, но приблизительно одинаковыми темпами и по почти одному сценарию.

TYPE=RANDOM FORMAT=PAGE>15