Социально-экономическое развитие США

1. Происхождение. Начало карьеры. Первые успехи и неудачи.

Франклин Делано Рузвельт родился 30^го ян­ва­ря 1882^го года в Гайд-парк в штат е Нью-Йорк в семье со­стоятельного землевладельца и пред­прини­мателя, имевшей широкие связи в по­литических кругах северо-вос­точных штатов. По образованию юрист, учился в привилегированной част­ной школе в Гортоне, в Гар­вардском и Ко­лумбийском универ­си­тетах. В 1905 году женился на своей дальней родст­веннице Элеоноре Руз­вельт, пле­мяннице Тео­дора Рузвельта (1858 - 1919) - государственного деятели и пре­зидента США.

В 1907-1910 годах работал в юридической фирме. Рузвельт рано вклю­чился в активную по­лити­ческую деятельность в рядах Демократиче­ской партии. В 1910^ом году он избран в сенат штата Нью-Йорк. В 1913-1920 гг - помощник морского министра в прави­тельстве президента Вильсона, вы­ступал за усиление военно-морской мощи США, что было насущно необхо­димо для осуществления политики "большой дубинки" в глобальном мас­штабе.

В 1920^ом году - кандидат на пост вице-пре­зи­ден­та США от Демокра­тической партии. По­терпел пора­жение и вернулся к частной юридиче­ской прак­тике и предпринимательству. С августа 1921^го года в резуль­тате полиомиелита на всю жизнь стал инвали­дом, поте­рял способность сво­бодно пере­двигаться. До 1928^го го­да оставался "в тени", не заявлял о себе на обще­ствен­ной или по­литической арене, но стано­вится все более замет­ной фигу­рой в руководстве Демократической пар­тии.

2. Внутренняя и внешняя ситуация в ка­нун президентства Рузвельта.

Посмотрим как складывалась внешняя и внут­ренняя политика США при ближайших пред­шествен­ни­ках Ф. Рузвельта, президентах США.

В течении всего времени становления и раз­ви­тия США их отношения с соседними странами базирова­лись на принципах разбоя и насилия. Од­ним из "краеугольных камней" в фундаменте внеш­ней полити­ки явилась док­трина Монро, дек­ларация принципов внешней политики США про­возгла­шенная президентом Дж. Монро в посла­нии кон­грессу. Выдвинут принцип разделения мира на американскую и европейскую сис­темы и невмеша­тель­ства США во внутренние дела ев­ропейских стран и соответственно невме­шатель­ства последних во внутренние дела стран амери­канского конти­нента. Кратко принцип формули­ровался так: "Америка для американцев".

Латинская Америка окончательно освобож­да­лась от испано-порту­гальского и иного ино­зем­ного господ­ства. США стремились установить безраздель­ное гос­подство в Латинской Америке. В декларации Монро де­лается попытка обосно­вать принцип, ставивший рост могущества США в зави­симость от присоединения но­вых террито­рий и образования новых штатов что сви­детель­ствовало об экспансио­нистских устремлениях США в отно­шении Латинской Америки ( и не только Латин­ской Америки ) . Под флагом этой доктрины США в захватнической войне против Мексики ( 1846-1848гг ) отторгли свыше полови­ны ее территории. Далее экспансионистские тен­денции доктрины Монро полу­чили развитие в доктрине Олни ( 1895г ) и в так назы­ваемом до­бавле­нии Теодора Руз­вельта (1904г), в кото­ром прямо провозглашались претензии США на осу­ще­ствление роли "международной полицейской силы". Уже в первые десятилетия 20^го века США предприняли интер­венции на Кубу, в Мексику, Гаити, Доминикан­скую республику, Никарагуа, Панаму и другие страны.

Что касается экономики и внутриполитиче­ской и социальной ситуа­ции, то, вступив в пер­вую миро­вую войну с "опозданием" на два с по­лови­ной года, США вышли из нее не понеся ни­какого за­метного урона. На­про­тив, их экономи­ческое и финансовое могущество, их влияние во всем мире неизмеримо выросли. Военные постав­ки воющем странам обога­тили США, способст­вовали росту их экономики, а финансовые займы пре­вратили стра­ны Антанты в не­оплатных должников. И далее, десятилетняя полоса прав­ления республиканцев, "эпоха президента Кэл­вина Кулиджа", пришед­шаяся на 20^е годы 20^го столетия, отмечена про­мышленным бу­мом, стре­ми­тель­ным обогащением олигархической вер­хушки общества на финансовых афе­рах. В еще большей степени это обогащение происходило на базе обеспе­че­ния монополиями США ведущих позиций в миро­вой хозяйственной систе­ме за счет конкурентов США, обес­кровленных и обессилен­ных войной, по­слевоенной раз­рухой, застоем и внутренними полити­ческими кризи­сами.

Осуществив благодаря золотому дождю во­ен­ных прибылей широкую технологическую мо­дерни­за­цию, американская экономика сделала огром­ный рывок впе­ред, оставив позади весь ос­новной мир.

Пропагандистские рупоры крупного капи­та­ла культивировали иллю­зии, утверждая, что в эконо­мике США действуют новые экономические за­коны, исклю­чающие противоречия, свойствен­ные эконо­мике других стран. Концепция разви­тия "нового, американского ти­па цивилизации", соче­тав­шего в се­бе возможности ни­чем не огра­ничен­ной конкуренции, социаль­ного парт­нер­ства, не­вмешательства государ­ства в дела биз­неса, культ тех­ницизма и националь­ного превос­ходства были возведены в ранг официаль­ной идеологии.

Монополистический капитал захватил ко­манд­ные позиции в эконо­мике и политике. Его агрессив­ная наступательность привела к сверты­ванию многих учре­ждений, призванных оградить общество от своекорыст­ных по­сягательств со стороны денежных магнатов, к росту консерва­тивных на­строений со стороны широких масс, оглушенных антирадикаль­ной истери­ей и пове­ривших рекламе "нового капита­лизма".

Правительственный курс республиканцев в 1921-1933 гг отвечал всем самым далеко идущим вожделе­ниям деловых кругов. Поклонение ничем не ограничен­ной стихии рыночных отношений, сво­бод­ной от прямо­го прави­тельственного регу­лиро­вания и контроля стало краеугольным эле­ментом экономиче­ской стратегии правительства. Самой популярной в вашингтон­ских де­партамен­тах была установка: "Предоставьте бизнес само­му себе, а он позаботится о вас". Единственно, где признавалась роль государ­ства, так это в сфере охрани­тельной деятельности. Бизнес заин­тересован в жестком правительственном контро­ле за всеми формами само­деятельности трудя­щихся и неуклонно доби­вался такой политики в рабочем вопросе, которая давала все пре­имуще­ства капиталу и вела к под­рыву организации тру­дя­щихся, их моральному разоружению.

Демократы (активным деятелем этой пар­тии и был Ф. Рузвельт) так же, как и правящая партия рес­публиканцев, отмежевывались от ра­дикализма (под этим понималась всякая револю­ционная идео­логия и политика, на­правленная на коренную ломку общест­венно-политического и экономиче­ского строя) и обещая "окончательно" ликвидиро­вать последние следы бед­но­сти, все же не позво­ляли ослепить себя безрассудной ве­рой во всесилие Америки, способной якобы в одиноч­ку, не связывая себя никакими обяза­тельствами, опираясь на силу или угрозу применения силы, не только реа­ли­зо­вать свои имперские амбиции но и повсюду обеспе­чить выгодный США баланс сил.

Сохраняя верность лозунгу президента Вудро Вильсона о мессианской роли США и не изменяя притя­заниям их на мировое лидерство, демократы противо­поставили внешнеполитиче­скому иллюзи­ционизму рес­публикан­цев концеп­цию активного вторжения в между­народные дела, но опять таки в интересах утверждения влияния Вашингтона на ход мирового развития.

3. Снова на политической арене.

В марте 1928^го года после длительного пре­бы­ва­ния в тени Рузвельт сде­лал первый шаг в новом ту­ре борьбы за национальное признание. Энергич­ный, на ходу улавливающий изменение обстановки и легко при­спосабли­вающийся к ней, беззаветно верящий в свою звезду Рузвельт поль­зовался поддержкой в финансово-промышленных кругах Северо-востока и влияни­ем в Демократи­ческой партии.

Рузвельт решил нанести удар по наиболее сла­бой позиции республи­канской администрации, по ее внеш­неполитическому курсу. Он обвинил их в подрыве "принципов мира" за отказ от сотруд­ничест­ва с Лигой наций и Международным су­дом. Рузвельт заявил о не­возможности для США, не считаясь ни с чем, выпол­нять присвоенные ими самими жандарм­ские функ­ции на конти­ненте. Предложил использо­вать более соответ­ствующие изме­нившейся обста­новке методы, чтобы удержать "братские страны" в вас­сальной зависимости. "Дипломатия канонерок" должна была стать более улыбчивой, более коллекти­ви­стской.

4. Экономический кризис.

Между тем в экономике начинали накапли­ваться проблемы, страна неуклонно сползала к глубочайшему экономическому кризису 1929-1933 го­дов.

Даже во времена наивысшей экономической ак­тивности безработица не опускалась ниже 4%. Прове­денные исследования показали, что "процветание" со­провождалось не сужением про­пасти между бедно­стью и богатством, а ее рас­ширением. Для некоторых катего­рий населения "процветание" так и осталось недости­жимым фан­томом. Это относится к рабочим некоторых отрас­лей промышленности (добыча угля, боль­шинство отраслей легкой промышленности), мел­ким пред­прини­мателям, вытесняе­мым крупным капиталом и к ферме­рам. Сельское население нищало под уда­рами затяж­ного аграрного кри­зиса. "Ножницы" между ценами на про­мышлен­ные товары и сельско­хозяйственную про­дукцию все время раздви­гались, что вело к разорению и обезземеливанию ферме­ров.

Оказавшиеся в тисках кризиса перепроиз­вод­ст­ва, больше всего заинте­ресованное в прави­тель­ствен­ном вмешательстве, фермерство и в це­лом аг­рарный сектор экономики были прообра­зом очень недалекого будуще­го всей экономики.

Ущемление прав трудящихся, гонения на их ор­ганизации, стачечную и политическую дея­тель­ность, безудержная проповедь индивидуа­лизма и ра­сизма, пре­зрение к неудачникам и обездолен­ным пустило глубо­кие корни, создавая условия, как выразился Рузвельт, возвращения эпохи "нового эко­номического феода­лизма" - аб­солют­ного, ничем не ограниченного произ­вола олигар­хической вер­хушки общества.

В 1929 году продолжительность рабочего дна американского рабочего была больше, чем в других ин­дустриальных странах. Социального страхо­вания по безработице не существовало, в то время как в ев­ропей­ских госу­дарствах оно давно уже было. Исполь­зование детского труда, дискримина­ция черных и женщин ста­вили США вровень с самыми отсталыми страна­ми. В Аме­рике в годы "процветания" массы на­селения оста­ва­лись во власти вопиющей нищеты и бесправия, глубина масштабы которых были неиз­вестны за пределами США.

В 1929^ом году страна была ввергнута в во­до­во­рот мирового экономи­ческого кризиса. Ла­вина бан­кротств, падение производства (самая низкая отметка - в 1932^ом году), многомиллион­ная армия безработ­ных обнажили противоречия капитали­стической экономики и глубину соци­ального нера­венства. Государственная политика в социальном страховании на протя­жении де­ся­тилетий выража­лась формулой "твердого инди­видуа­лизма", что означает, что забота о миллио­нах жертв кризиса является их личным делом или в крайнем слу­чае делом местных властей и част­ных благотворитель­ных фондов.

Нью-Йорк первым испытал удары кризиса. Ар­мия безработных быст­ро росла, катастрофиче­ски воз­растала социальная напряженность. Росли оче­реди за бесплатным куском хлеба и чашкой кофе, перепол­ня­лись ноч­лежки для бедняков.

Впавшие в отчаяние, озлобленные толпы без­ра­ботных штурмом брали муниципалитеты только для того, чтобы узнать о пустой казне и быть рас­се­янными с помощью слезоточивого газа и дуби­нок.

5. Рузвельт в гуще политической борь­бы.

В 1928^ом году Рузвельт неожиданно для се­бя и своих сторонников по­бедил на выборах и стал губерна­тором штата Нью-Йорк, сделав пер­вый шаг к прези­дентству. Став губернатором, Рузвельт оказался лицом к лицу с самым круп­ным очагом националь­ного бедст­вия.

Пребывание Рузвельта на посту губернато­ра штата Нью-Йорк по мне­нию многих не было озна­ме­но­вано существенными достижениями. Эконо­мика штата была в столь же плачевном со­стоянии, как и повсюду, а власть штата занимала такую же выжида­тельную пози­цию, как и адми­нистрация в Вашинг­тоне. Лишь в авгу­сте 1931^го года губерна­тор создал Временную чрезвы­чайную администра­цию помощи ТЕРА, которая должна была обес­печить неотложную помощь безработ­ным. Однако ТЕРА на фоне поли­цей­ских жесто­костей, чини­мых правительством над безработ­ными, давала Руз­вельту психологическое превос­ходство над прези­дентом Гувером, в кото­ром он нуждался, начиная с ним борьбу за президентское кресло. После дикой расправы над пришедшими летом 1932 года в Ва­шингтон за помо­щью ветера­нами мировой войны, вызвавшей бурную реак­цию во всей стра­не, Руз­вельт возблагодарил соб­ствен­ное благоразумие, удержавшее его от при­зыва Нацио­нальной гвардии для "усмирения" го­лодных бунтов в штате Нью-Йорк.

Начало избирательной кампании 1932 года сов­пало с резким подъемом радикальных на­строе­ний ши­роких масс населения. Улицы про­мышлен­ных городов заполнены возмущенными людьми, бурлят и готовы ощетиниться баррика­дами дере­венские поселки, подня­лись на воору­женную борь­бу с по­лицией и бандами хо­зяйских наемников шахтерские городки. По стране про­катилась волна голодных походов безработных, вырос­ли числен­ность и актив­ность их организа­ций. В Кон­грессе постоянно велись дебаты по во­просу о неизбеж­ной вспышке бунтов и перераста­нии их в нечто более серь­езное.

Рузвельт сознавал глубже и острее, чем кто - либо другой в Демокра­тической партии, необ­ходи­мость на­зревших перемен. Мастерски прове­ден­ная Рузвельтом осенью 1930 года кампания по переиз­бранию его на пост губернатора штата Нью-Йорк убедила скептиков в руководстве Де­мокра­тической партии, что этот обре­ченный, как многим казалось, на бездея­тельность, фи­зически немощный политик способен спасти саму пар­тию от бесславного раз­вала.

Весной 1931 года Рузвельт говорит о "новых и не испытанных еще средствах", о необ­ходимости экспери­ментировать, доверить страну новому руководству в силу изменений, проис­шедших в "экономическом и со­циальном балансе страны". Рузвельт рекомендовал за­конодатель­ному собра­нию штата программу действий, включавшую ассигнова­ния на помощь безра­бот­ным и организа­цию общест­венных работ. На фо­не упорного по­вторения прези­дентом Гувером тезиса о пагубности правительствен­ного вмеша­тель­ства в дело помощи не­имущим эти за­явления звучали почти революци­онно. Весной 1932 года, выступая по радио в ходе предвыбор­ной кампа­нии, Руз­вельт произнес свою знаменитую речь о "Забытом человеке". Он объяс­нял происхождение экономического бедствия низ­ким уровнем по­требле­ния масс (почти точно по Марксу) и пере­нес внима­ние на проблемы перерас­пределе­ния доходов. Эконо­мическая политика Гу­вера, игно­рирующая нужды мил­лионов простых американ­цев и целиком ориенти­рованная на оказа­ние по­мощи имущим классам, была подвергнута кри­тике как проявление обан­кротивше­гося элитар­ного подхода. Речь вызвала надежды в демокра­тиче­ских ни­зах и гнев верхов.

Рузвельт сумел убедить руководство демо­кра­ти­ческой партии в том, что партии необхо­димо предать новые черты, символизирующие ее бли­зость к массам, переориентировать партию в свете прибли­жающихся выбо­ров на задачу завое­вания большин­ства избирате­лей после ее двена­дцати­летнего пребы­вания в оппози­ции. Рузвельт призвал партию укре­пить ее массовую базу за счет привле­чения под знамена партии демокра­тических слоев населения - рабочих, фермерства, сред­них город­ских слоев. Он зая­вил: "В стране нет места для двух реакционных партий". Народ жаждал аль­терна­тивы, нового курса. Предложен­ная Рузвельтом предвы­борная про­грамма, на­правленная на поиск новы путей выхода из кри­зиса, программа, обра­щенная к простому челове­ку, получила название "Новый курс" (new deal).

Рузвельт заявил, что народ Америки жаж­дет сде­лать настоящий выбор. "Мы должны быть пар­тией ли­беральных принципов, спланирован­ных дей­ствий, про­свещенного подхода к между­народ­ным делам и тру­диться с мак­симальной пользой для подавляю­щего большинства народа".

6. Рузвельт президент США и его "новый курс".

Рузвельт стал президентом, победив с боль­шим преимуществом. Мил­лионы рабочих, ферме­ров, пред­ставителей городских средних слоев го­ло­со­вали за пар­тию "нового курса", на­род хотел перемен.

Весна 1933 года вынудила новую админист­ра­цию действовать реши­тельно. Стало известно, что во многих штатах, объявив о банкротстве, за­кры­лись все банки. Деловая жизнь едва тепли­лась. Закрытие банков грози­ло полным экономи­ческим крахом. Страх перед буду­щим охватил миллио­ны людей. Огромные толпы осаж­дали банки, требуя возврата вкладов. За­крывались предприятия, школы, муници­палитеты.

Первоочередной задачей кабинета был бан­ков­ский кризис. Декретом президента объявлено о четы­рехдневном принудительном закрытии бан­ков, запрете вывоза из США золота, серебра и бумаж­ных денег. Рузвельт добился своего - через не­сколько дней ста­бильность банковской сис­темы была восста­новлена.

В марте президент направил Конгрессу по­сла­ние, предусматривавшее ряд мер помощи без­работ­ным, ор­ганизацию специальных трудовых лагерей для безра­ботной молодежи, широкое раз­витие обще­ственных ра­бот по всей стране, фи­нансовую помощь штатам для оказания прямой материальной под­держки голодающих семей без­работных.

Чтобы предупредить массовые выступления фер­меров, доведенных до отчаяния разорением, распрода­жей за долги имущества и земли, Руз­вельт издал закон о моратории на фермерскую задолжен­ность, а также за­кон о восстановлении сельского хозяйства, известный как закон ААА (the Agricultural Adjustment Act). Глав­ная его идея - ликвидировать "ножницы" между ценой, затрачи­ваемой фермером на производство про­дукции, и той, которую он получал при ее реали­зации. Чтобы сбалансировать спрос и предложе­ние и поднять цену сельхозпродуктов, часть земли изымалась из сельскохо­зяйственного обо­рота, за что фермерам выплачивались субсидии.

В июне принят закон о создании федераль­ной службы занятости и за­кон о рефинансирова­нии задол­женности по жилищному кредиту. Да­лее по­следовал закон о кредитовании фермер­ских хо­зяйств, принесший облегче­ние фермер­ству, задав­ленному долгами.

Но самым важным и далеко идущим меро­прия­тием стал Закон о вос­становлении промыш­ленности НИРА (The National Industrial Recovery Act). Целями регулирования промышленности объ­являлись: обес­пе­чение "всеобщего благоден­ствия" путем коопера­ции между отдельными группами предпринимателей, путем достижения сотрудниче­ства между рабочими и работо­дателя­ми при содей­ствии правительства, устранения "разрушительной конкуренции", ведущей к сни­жению прибылей, подрыву деловой устойчиво­сти, сокращению инве­стиций и занятости.

Упорядочивание отношений между пред­при­ни­мателями и группами предпринимателей было реше­но добиться путем принудительного картели­рования про­мышленности. Для увеличе­ния занято­сти, повы­шения покупа­тельной спо­собности и ста­билизации товарного рынка раз­личные отрасли должны были ограничить се­бя "кодексами честной конкуренции". Предпо­лага­лось, что в каждой от­расли под наблюде­нием правительства можно будет остановить процесс снижения цен, выра­ботав строго определенные нормы производства и сбыта, определив уровень цен и условия коммерче­ского кредита. Группам промыш­ленников вменялось в обя­занность согла­совать с профсоюзами мини­мальные размеры зарплаты и максимальную про­должительность рабочего дня. Окончательное ре­шение по этим кодек­сам было в руках президента. Контроль за реализацией про­граммы НИРА возла­гался на созданную президентом Национальную админи­страцию вос­становления.

Принятый в мае 1933 года Чрезвычайный за­кон о помощи (ФЕРА) должен был закрыть од­ну из самых опасных пробоин. Полмиллиарда дол­ларов ассигно­вы­вались штатом для ликвида­ции угрозы голода и массо­вой пауперизации на­селения.

Основная масса законов начального перио­да "нового курса" была при­нята в чрезвычайной спешке, за первые три месяца пребывания Руз­вельта у власти. Это были сто дней, которые по­могли американскому капи­тализму избежать сво­его Ватерлоо. Самым важным итогом было то, что экономика прошла фазу кризиса, все призна­ки восстановления были налицо.

Но если в области восстановления деловой ак­тивности меры, принятые правительством, при­вели к улучшению, то в плане проблемы ка­саю­щейся миллио­нов людей, - проблемы занято­сти - достиже­ния были более скром­ными. Более того в 1940 году, незадолго до очередных прези­дентских выбо­ров безработных было больше, чем в 1931 году, в апогее краха. Только война спасла эконо­мику США от очередного спада и новой массовой без­работицы.

Законодательства первых "ста дней" во­преки за­явлениям о преоблада­нии в нем чисто экономиче­ских задач, призвано было прежде всего создать психологи­ческий перелом, внести успокоение, вы­пус­тить пар из котла, дав­ление в котором достигло критического пре­дела.

Рузвельту ближе всего была умеренная раз­но­вид­ность реформаторст­ва, которая к 1912 году выкристал­лизовалась в политической философии президентов Теодора Рузвельта и Вудро Вильсо­на, воплотив в себе идеи государственного регу­лирова­ния экономики и мо­дернизации правовых инсти­тутов в целях упорядочения под эгидой го­судар­ства социальных отноше­ний, ока­завшихся в ре­зультате неконтролируемого хозяйнича­нья ка­пита­ла на гране опасного кризиса.

Уловив решимость миллионов людей доби­вать­ся перемен, Рузвельт де­лает шаг на встречу их чаяниям, провозглашая знаменем националь­ной политики курс на реформы, но реформы по­степен­ные, верхушечные, устра­няющие только самые вопиющие проявления со­циального нера­венства и сохраняющие в неприкосно­венности устои.

Новый импульс для поворота от созерца­тель­но­сти и проволочек к поддержке самого ра­дикаль­ного в истории американского государства соци­аль­ного зако­нодательства, включая законы о соци­аль­ном страхова­нии, о трудовых отноше­ниях, о налого­обложении круп­ных состояний, о беспреце­дентном расширении прав профсоюзов дала новая предвыбор­ная кампания 1935 года. "Новый курс" претерпел новую эволюцию, стал еще более ради­кальным. Публичные выступления пре­зидента полны обличе­ний беспре­дельной алч­ности имущих классов и хищничества монополи­стов в духе са­мого низко­пробного популизма. Тем самым Рузвельт решал главную задачу бур­жуазного прогрессизма - под­чинить себе массы и удерживать их под контро­лем под­новленной двухпартийной системы.

Испытывая давление со стороны монополий и их прессы, Рузвельт тормозил осуществление провоз­гла­шенных реформ, предусмотрительно не связывал себя никакими жесткими обязательст­вами.

К концу третьего срока пребывания Руз­вельта на посту президента ре­акция и движение к контр реформе набрали силу. Одной из причиной этого был верхушеч­ный, элитарный характер ли­берализма, подчиненного всецело классовым ин­тересам буржуа­зии. Спонтан­ность, непоследова­тельность бы­ли его отличительной чертой, а бо­язнь почина демократиче­ских масс - ро­до­вым его при­знаком.

7. Новая международная ситуация - но­вые решения

В начале президентской карьеры Рузвельта его внешнеполитическая позиция была изоляцио­нист­ской. В Европе и на Дальнем Востоке уже суще­ствовали очаги новой мировой войны. Такая позиция президента была на руку гитлеровской Германии и милитаристской Японии, строивших свою глобаль­ную стратегию в рас­чете на нейтра­литет США, на их отказ поддер­жать уси­лия ми­ролюбивых держав в создании системы коллек­тивной безопасности. В 1935 году в США принят закон о нейтралитете к очевид­ной выгоде агрес­соров. США вместе с Англией и Францией разде­ли ответст­венность за содействие фашистской агрес­сии. В 1937 году принят закон об эмбарго на по­ставки оружия в Испанию, где шла схватка респуб­лики с фа­шистскими мятежниками и гер­мано-итальянскими интервентами. Внешняя по­лити­ка проводимая президентом подчинена глав­ной задаче - укреплению экономических и воен­но-стратегиче­ских позиций США на мировой арене.

Борьба за внешние рынки определяла заин­те­ре­сованность монополистических кругов США в полити­ке "экономического национализма", пред­полагавшей "свободу рук", не связанность между­на­родными обяза­тельства­ми, уклонение от коллек­тив­ных усилий по уре­гулированию между­народных конфликтов.

Платонические призывы к миру и указания на заинтересованность США видеть Францию доста­точно сильной перед лицом опасности со стороны Германии не могли обмануть Гитлера. Они не заста­вили его отка­заться от ревизии Вер­сальского мир­ного договора. 14 октября 1933 го­да германское правительство заявило о выходе из Лиги наций обретя свободу рук в отношении во­енных статей Версальского договора, что приве­ло к расшатыванию стабильности в Европе.

На кануне второй мировой войны США ши­ро­ко использовали прак­тику предоставления "советов", пуб­личного одобрения внешнеполити­че­ских актов других государств или, наоборот, пози­цию умалчива­ния и т. п. для оказания посто­янного давления на политику других прави­тельств в же­лаемом для Америки направлении. В тоже время подобный способ воздей­ствия на дру­гие го­судар­ства абсолютно не связывал и ни к чему не обязы­вал самих США, ко­торые оставляли за собой пол­ную свободу действий в лю­бой об­становке. Могу­щественные силы - крупные моно­полистические объ­единения, свя­занные тесными узами с герман­ской военной промыш­ленно­стью, усиливали давле­ние, добиваясь от Рузвельта пойти по пути упроче­ния дипломатических связей с гитлеров­ской Герма­нией. Однако, сближение с нацист­ским режимом, уже показавшем свои па­лаческие на­клонности, было невозможно в усло­виях общего демо­кратиче­ского подъема в стране и на­растания ан­тифа­шист­ских настроений в стране.

Американские фирмы продавали большие пар­тии вооружения нацист­ской Германии, в том числе и воен­ные самолеты. Первого марта 1935 года прави­тельство Германии заявило, что оно считает себя свободным от обя­зательств Версаль­ского договора, запрещавших ему создание воен­ной авиации. 16 марта в Германии опуб­ликован декрет о всеобщей воинской повинности. А это было нарушением сепаратного мирного договора США с Германией, предусматривающего разору­жение Герма­нии. Трез­вые поли­тики в окружении Рузвельта указы­вали, что невозможно в совре­менном не­делимом и взаимозави­симом мире от­сидеться за океаном и даже обога­титься за счет военных катастроф в Европе.

7 марта 1936 года германские войска всту­пи­ли в Рейнскую область, де­милитаризованную по Вер­саль­скому договору.

Мятеж генерала Франко против законного пра­вительства республи­канской Испании обна­жил суть изоляционизма. Народу Испании было от­казано в по­мощи, интервенты получили пол­ную свободу рук.

Видный политик, близкий Рузвельту чело­век - Додд высказался так: "Любой кто находился в Европе более или менее продолжительное время, признает факт огромного экономического и поли­тического влияния США. Если мы поло­жим наше могущество на чашу ве­сов, то некото­рые здесь в Европе, рассмат­ривающиеся войну в качестве средства завоевания новых террито­рий, будут более осторожными и, может быть, даже станут сторон­никами мира. Даже сейчас присое­динение США к демократическим госу­дарствам Европы могло бы положить конец крово­проли­тию в Испании. Совме­стная мощ США, Англии и Франции, особенно если принять во вни­мание их огромные военно-воздуш­ные силы, могла бы пре­дот­вратить ин­тервенцию и установ­ление дикта­торского режима". Рузвельт выдвинул бес­плод­ную идею созыва "международной конференции мира". Но Италия и Германия, твердо следую­щие за­хватническим кур­сом и использующие ме­тод запугива­ния соседей, не хотели такой конфе­ренции и не стали бы считаться с ее решениями. Внешнеполитический курс Руз­вельта в это время имел главным своим содер­жанием веро­ломную и самоубийственную поли­тику "умиротворения" агрессоров. Курс своекорыстный, вы­сокомерно пре­небрегающий интересами других стран.

Темпы и масштабы экономического роста в го­ды войны, последовав­шего за десятилетием глу­бо­чайшего кризиса, были беспрецедентными. В про­мышленности все отросли работали с пол­ной нагруз­кой, безработица исчезла, резко улуч­шилось положе­ние в сельском хозяй­стве.

Возникла идея сохранить эту перспективу бес­ко­нечного процветания, укрепляя союз биз­неса и военных кругов с целью поддержания на ходу "постоянной воен­ной экономики". Это пол­ностью совпадало с жела­ниями военных кругов осуществ­лять полицейские функции в мире. Уже в 1943 году заместитель военно-морского мини­стра Форрестол призывал к усилению военной мощи с целью уста­новления полного контроля над миром: "У нас теперь в руках сосредоточена ог­ромная сила и мы должны непременно со­хра­нить ее". Планы после­во­енного урегулирования и сотрудничества при­ходили по этому в явное противоречие с такими устремле­ниями. Настрое­ния в пользу сохранения ори­ентации всей после­военной экономической по­литики на военно-стратегические цели с учетом глобальных при­тязаний американского империа­лизма были со­вершенно не двусмысленно выраже­ны в формуле "военная готов­ность плюс экономи­ческая готов­ность".

Назывались потери в заработках, которые не­из­бежно должны после­довать за сокращением воен­ного производства и закрытием заводов. Фи­гу­рировали цифры ожидаемой в первые же годы по­сле войны без­работицы (12 - 16 миллионов че­ловек) . Прямо указы­валось на возможность по­вторе­ния сразу же за военным бумом нового 1929 года. В США войну если даже не приветствовали как из­бавление от хронической депрес­сии и без­рабо­тицы, то восприни­мали во всяком случае как норму.

Значительные сдвиги в социально - классо­вой структуре общества, про­исходившие на фоне эконо­ми­ческого роста, не могли не вызвать эро­зию той массо­вой базы, на которую опиралась администра­ция Руз­вельта.

Значительная часть профсоюзных лидеров про­хладно относилась к перспективе тесного со­трудни­чест­ва СССР и США в интересах послево­ен­ного мирного урегулирования. Прячась за те­зисом скорейшего окон­чания войны, эта группа настаи­вала на сепаратном ми­ре с Германией на условиях, прямо противоположных тем, которые были про­возглашены Рузвельтом в Касаб­ланке. Формула "реалистического мира" выдвинута в противовес концепции "беззаговорочной капиту­ляции". В такой обстановке подходила Америка в 1944 году к прези­дентским выборам.

Избирательная кампания 1944 года, развер­нув­шаяся в разгар решаю­щих сражений на теат­рах военных действий, обернулось для президен­том тяжким испыта­нием. Предстояло избрание на чет­вер­тый срок. Чтобы пре­одолеть этот рубеж, нужно было выдвинуть новые идеи, способные при­влечь массы избирателей. Прези­дент заявил, что он об­думывает программу социально-эконо­мических преобразова­ний, которая призвана про­должить эру реформ. 11 января 1944 года в по­слании конгрессу президент назвал ряд мер, ко­торые должны были способство­вать экономиче­ской стабилизации, это законода­тельство о на­логообложении, контроля над це­нами и т. д.

Главное место в послании было уделено так на­зываемому второму биллю о правах, в котором провоз­глашалось достижение "нового базиса обес­пе­чения и процветания" для всех американ­цев "без различия по­ложе­ния, расовой и религи­озной при­над­лежности ". По убеждению Руз­вельта, этот базис включал право на полезный труд, право зарабаты­вать на про­питание, одеж­ду, отдых, право фермеров иметь достаточные до­ходы, право каж­дого предпри­нимателя на ком­мерче­скую деятель­ность в условиях, не ограни­ченных дикта­том моно­полий, право на "приличное жилище", на об­разо­вание, на меди­цин­скую помощь, на социальное обеспечение в старости, по болезни, в связи с без­рабо­тицей и т.д.

Изложенный в форме общих пожеланий вто­рой билль о правах пред­ставлял собой пере­чень далеких це­лей, но бесспорно мог стать зна­менем широкого движе­ния за социальное обнов­ление, что сразу почувствовала реакция, назвав это "опасной химе­рой". Президент под­лил масла в огонь заявив, что уг­роза безопасности на­ции находится справа. "Если ре­акция возьмет верх, то можно будет опре­деленно сказать: хотя мы и раз­гро­мили врагов на полях сражений за рубежами нашей страны, здесь мы дали одер­жать верх духу фашизма".

8. Завершение войны и новые про­бле­мы.

Высадка в Северной Франции 6 июня 1944 года вызвала активизацию тех сил в правящем классе, ко­то­рые мечтали закончить войну "американским миром" и готовы были пойти на сговор с гитлеров­цами на общей платформе борьбы с "мировым коммунизмом".

Вторая Квебекская конференция (11 - 16 сен­тября 1944 года ) выгля­дела как очередная уступка силам, заинтересованным в расколе ан­тигитле­ровской коали­ции. О принятом в Квебеке соглаше­ниях по политиче­ским вопросам Совет­ское прави­тельство не получило фактически ни­какой ин­фор­ма­ции. Более того, памятная записка встречи 18 - 19 сентября 1944 года в Гайд-Парке, где Рузвельт и Черчилль обсуждали будущее атомного ору­жия, предусматривала сохранение в сек­рете от Совет­ского Союза самого факта работ по "Монхеттенскому проекту".

Американский историк Кимбелл считает, что весь ход конференции (квебекской) и ее ре­шения про­низаны близкой Черчиллю идеей англо-аме­рикан­ского союза и гегемонией в мире. Именно эта идея владела теми об­щественными силами США, которые сделали лозунг борьбы с "коммунистической опасно­стью" цен­тральным лозунгом "политического года".

Все громче были речи, призывающие адми­ни­ст­рацию рассматривать Советский Союз как буду­щего военного противника. Усилилась кри­тика со стороны либеральных групп планов Руз­вельта, предусматри­вающих тесное сотрудниче­ство четы­рех великих держав (СССР, Великобри­тании, США, Китая) в целях сохра­нения мира по­сле победы. В публичных выступлениях антируз­вельтовских сил вновь слышал­ся подтекст: Гер­мания должна стать союзником в бу­дущих поли­ти­ческих комбинациях, призванных слу­жить про­тивове­сом Советскому Союзу.

Рузвельт понимал, что все эти проекты тя­нут страну назад к двадцатым годам. Свою зада­чу он ви­дел в развенчании кампании за отказ от участия США в будущей международной органи­зации безо­пасности. Что касает­ся будущего Гер­мании, то призывы к "мягкому обращению" с ней подтолк­нули президента предпринять ряд шагов с целью добиться совместно с СССР устранения военной угрозы со стороны Герма­нии. Рузвельт заявил о намерении США совместно с другими державами оккупировать Германию, дабы не по­вторить ошиб­ку 1918 года.

Наступала решительная фаза избиратель­ной компании. Опросы обще­ственного мнения показы­вали, что несмотря на заметное падение влияния демократов, личный авторитет прези­дента оста­вался выше автори­тета его соперника - республи­канца Дьюи.

С целью достигнуть перелома в настроени­ях из­бирателей Рузвельт прибегнул к испытан­ному приему: переключить внимание нации на крити­ческий, пово­ротный характер мирового развития, требующий учета траги­ческого опыта предвоенных лет и неординарных смелых реше­ний, отречения от старых догм. По мысли прези­дента предвоенная политика США была ошибоч­на, ошибочно само­уст­ранение после 1918 года от обес­печения меж­дународ­ной безопасности кол­лективными усилиями всех заинтересован­ных стран. Необходимо создать после войны Объеди­ненным Нациям ново­го эффек­тивного механизма поддержания мира. Все это тесно увязыва­лось с особым значением для будуще­го мира добро­со­седских советско-американ­ских отноше­ний.

9. Крымская конференция.

Предложение о встрече в верхах с целью об­суж­дения проблем, встав­ших на заключитель­ном этапе войны, сделано Рузвельтом в послании Ста­лину 19 ию­ля 1944 года.

И. Сталин

В 1944 году сильно акти­визировались тай­ные контакты высших чинов Германии с пред­ста­вите­лями спецслужб Англии и США, имевшие целью проти­во­дей­ствовать укреплению аме­ри­кано-совет­ских отно­шений и способ­ствовать за­ключению сепаратной сделки. По­кушение на Гитлера 20 июля 1944 года и секретная ин­форма­ция о демо­кратиче­ских убежде­ниях ряда его уча­стников (и прежде всего полковника фон Штау­фенбер­га) усиливали за­интересованность воен­ных руководи­телей США в установлении контак­тов с оппозицион­ными Гит­леру генера­лами Вер­махта, склоняющимися к сепа­ратному миру с за­падными союзниками на услови­ях раз­рыва с Со­вет­ским Союзом и предотвращения "большевизации Европы".

Значительное влияние на активизацию сил, про­тиводействующих укреп­лению советскою - американ­ских отношений, оказывала английская дипло­матия. Полнее всего в период подготовки Ялтинской конфе­ренции олице­творявшая линию на ослабление коалици­онных усилий и на реви­зию ранее согласованных реше­ний.

Заметно возросло давление на Белый дом со сто­роны правого крыла конгресса и консерватив­ных орга­нов печати, неизменно рассматривав­ших Совет­ский Союз в качестве потенциального врага. По мере при­ближения выборов в ноябре 1944 года кампания за пе­ресмотр внешней поли­тики на­бира­ла силу. Поэтому в телеграмме к Сталину Рузвельт высказы­вался за ско­рейшую встречу в верхах. Важно было закрепить во внешнеполитиче­ском курсе США позитивные сдвиги в отношениях с СССР, достигну­тые с мо­мента их восста­новления в 1933 году и получив­шие развитие в годы войны.

Пристально следя за растущей наступа­тель­ной мощью советских войск, за тем как ши­рится между­на­родное признание решающего вклада их в победу, улав­ливая настроения боль­шинства амери­канского народа, стре­мившегося к прочно­му миру, Рузвельт постепенно и не без внутрен­них ко­леба­ний приходил к выводу о на­зревшей перестройке международных от­ношений на ос­но­ве сотрудниче­ства стран с различ­ным об­ществен­ным стро­ем.

Реализм Рузвельта положительно сказался на итогах конференции по созданию "Всеобщей меж­ду­на­родной организации безопасности", ко­торая проходила в Думбартон-Оксе в августе - сентябре 1944 года и где принцип единогласия великих дер­жав получил свое подтверждение.

Проявляя двойственность, Рузвельт никак не мог полностью расстать­ся с идеей лидерства в послевоенном мире, понимая вместе с тем, что отно­шения СССР и США должны покоится на дос­таточно прочных осно­вах, попытки расшатать которые обойдутся дорого в плане ближайших и дол­говремен­ных целей союзников.

Контуры решений на предстоящей Крым­ской конференции вырисовы­вались для Рузвельта как произ­водное от трезвого учета меняющейся обста­новки - во­енной, стратегической, политиче­ской, дипломатиче­ской, мораль­ной. Фактор на­личия Советского Союза, одержанные им ре­шающие победы имели доминирую­щее значение в этом ана­лизе. Ни о какой "поспешности" в под­готовке Белого дома к Крымской конференции или об "интеллектуальной немощи" пора­женного недугом президента, оказав­шегося якобы жертвой "русского коварства" в Ялте, о чем твердят сто­ронники реви­зии принятых там решений, и речи быть не может. Особые обстоятель­ства на пред­стоящей конферен­ции представлял собой для Руз­вельта "фактор Черчилля" или "трудности с Чер­чиллем", который как считал Рузвельт все более и более сползал к мышлению девятнадцатого ве­ка, вместо того чтобы видеть мир таким, каким он был к концу войны.

Франклин Рузвельт - политик-реалист, и сто­рон­ники рузвельтовской линии на Крымской кон­фе­ренции еще раз могли убедиться, что един­ствен­ный путь к по­бедоносному завершению войны и обеспече­нию проч­ных основ послевоен­ного мир­ного урегули­рования - это в первую оче­редь про­должение и развитие советско-американ­ского со­трудничества.

На Крымской конференции был достигнут трех­сторонний консенсус - редчайшее явление для конфе­ренции подобного рода. Главным содержа­нием конфе­ренции были вопросы о послевоенном устрой­стве мира об Организации Объединенных Наций, о совместных действиях против Японии, без чего война на Дальнем Востоке могла затя­нуться на 2 - 3 года и привести к ог­ромным люд­ским и материальным потерям.

Последнее выступление Рузвельта перед кон­грес­сом состоялось 1 марта 1945 года. Это был отчет о Крымской конференции и размышле­ния о целях внеш­ней политики США. Это высту­пление было еще и пре­дупреждением против сто­летиями культивируемого слепого соблазна, при­бегая к силе и военно-блоковой политике, решать международ­ные конфликты без учета интересов мирового сообщества в целом. "Мир, кото­рый мы строим, не может быть американским или бри­танским миром, русским, французским или ки­тайским миром. Он не может быть миром боль­ших или миром малых стран. Он должен быть миром, базирующимся на совместном усилии всех стран. Крымская конфе­ренция призвана обозна­чить конец односторонних действий, замкну­тых блоков, сфер влияния, ба­ланса сил и всех других подобных методов, кото­рые использовались ве­ками и всегда безуспешно. Мы предлагаем поста­вить на их место всемирную организацию, кото­рая в конечном счете объеди­нила бы все миролю­бивые нации". Идея справед­ливого мира "для всех" уживалась у Рузвельта с признанием лиди­рующей роли США в мировых делах. За исход­ный принимался факт резкого эко­но­мического ослабления всех стран и превращения США в "образец" социально-экономического раз­ви­тия остального мира, в своего рода эталон для под­ражания, что подразуме­вало одновременно и от­ношения зависимости. Все это должны были вен­чать многочисленные военные базы США, а также торговая и финансовая экспансия.

К весне 1945 года атомный "Манхеттенский про­ект" успел приобрести черты зловещей реаль­но­сти. Еще в 1944 году по инициативе датского физи­ка Нильса Бо­ра возникла идея: ради сохра­нения доверия между со­юзниками информиро­вать Совет­ский Союз о ведущихся работах по созданию атом­ной бомбы. Тем не менее Рузвельт дал себя угово­рить Черчиллю не информиро­вать Советский Союз, что и было зафиксировано в па­мятной записке, подписанной Черчиллем и Руз­вельтом 19 сентября 1944 года в Гайд-Парке. Следует считать, что Рузвельт, также как и Чер­чилль придерживался же­сткой линии, отвергая идею международного кон­троля над атом­ным оружием на основе равноправ­ного уча­стия в нем всех стран антигитлеровской коалиции.

Внешнеполитический курс Рузвельта и "дух Ял­ты" подвергались непрерывным нападкам.

10. Смерть президента - утрата для Аме­рики.

11 апреля неожиданно оказалось насыщен­ным событиями. Помимо чтения прибывших с по­чтой дело­вых бумаг, обдумывания речи по слу­чаю Дня па­мяти Джефферсона и подготовки ди­плома­тических депеш он был заполнен до отказа "мелочами", каждая из кото­рых была важна сама по себе. Не простым делом было утрясти с пресс-секретарем Хассетом рабочий кален­дарь до конца апреля (президент предполагал уехать из Уорм-Спрингса в среду, 18 апреля, пробыть день в Ва­шингтоне, а затем отправиться поездом в Сан-Франци­ско). На утро следующего дня Руз­вельт назначил стено­графирова­ние своей речи перед участниками учреди­тельной конференции Органи­зации Объединенных На­ций. Вечером в малом Белом доме появился министр финансов Генри Моргентау, занявший президента трудным разго­вором о будущем Германии. Внезапно обор­вав беседу в том месте, где Моргентау вернул его к плану расчленения Германии, президент пере­вел ее в иное русло, в область воспоминаний. Расставаясь Руз­вельт дружески извинился за краткость беседы, сослав­шись на предстоящие завтра встречи. Ему хотелось вы­спаться перед тем, как утром следую­щего дня его разбу­дят сек­ретари с всегдашней порцией ут­ренней почты.

12 апреля началось, как обычно, чтением га­зет. Они сообщали о взятии Вены русскими и о боях марша­ла Жукова в 40 милях от Берлина, о добро­вольной сдаче в плен сотен тысяч герман­ских солдат на Запад­ном фронте и о боях англо-амери­канцев в окрестностях Болоньи. Затем се­анс с художницей Шуматовой, закан­чивающей портрет президента. Все время сохранять не­под­вижную позу было делом утомительным. В ко­рот­кие проме­жутки Рузвельт подписывал деловые бумаги и перебрасывался двуми-тремя словами с окружаю­щими. Все восприняли как шутку его реплику о желании по­дать в отставку с по­ста президента. Вопрос присутство­вавшей тут же его родственницы Лауры Делано: "Вы это серьезно ? И что же Вы будете делать ?" - не застал его врасплох. "Я бы хотел возглавить Организацию Объединенных Наций", - ответил Рузвельт.

Где-то сразу после 1 часа дня 12 апреля 1945 года он внезапно почувствовал "ужасную головную боль", а затем потерял сознание. В 3 часа президент США умер. Уход из жизни Руз­вельта накануне исторических собы­тий решаю­щего значения был воспринят как тяжелая утрата прежде всего для трудного дела выработки но­вой философии безо­пас­ности в условиях действия уже проявившихся, но еще не познанных до конца глобаль­ных факто­ров разви­тия - социально-эко­номических, по­лити­ческих, национальных, воен­ных, научно-техниче­ских. Плоть от полти своего класса - класса аме­рикан­ской буржуазии, он в тоже время был и про­дуктом сво­его времени, от­меченного динамиче­скими изменениями, подры­вом позиций мирового капитализма, крутой лом­кой политических струк­тур, углублением револю­цион­ных процессов, воз­никшей угрозой для чело­вече­ства со стороны импе­риалистической реак­ции и воинствую­щего милита­ризма.

То, что внес Франклин Рузвельт как даль­но­вид­ный государственный деятель и дипломат в американ­скую политику (имея в виду ее практи­ческий и идеоло­гический аспекты), при всей не­однозначно­сти этого вклада обеспечили ему осо­бое место в национальной истории рядом с Ва­шингто­ном, Джеф­ферсоном и Лин­кольном. О роли же Рузвельта в становлении позитив­ной традиции в советско-амери­канских отношениях можно сказать словами Г. Гопкинса. "Рузвельт... - гово­рил он на встрече с советскими руководи­телями в Мо­скве в мае 1945 года, - не упускал из виду того факта, что экономи­ческие и географи­ческие интересы Совет­ского Союза и США не сталкиваются. Казалось, что обе страны прочно встали на путь, и но, Гоп­кинс, уве­рен, что Руз­вельт был в этом убежден, который ведет к раз­решению многих трудных и сложных проблем, ка­сающихся наших обеих стран и остального мира. Шла ли речь о том, как посту­пить с Германией или с Япони­ей, или о конкретных интересах обеих стран на Дальнем Востоке, или о междуна­родной организации безопасно­сти, или, и это не в последнюю очередь, о длительных взаимо­отно­шениях между Соединенными Штатами и Со­вет­ским Союзом - Рузвельт был убежден, что все эти вопросы могут быть разрешены и что в этом его под­держит американский народ.".

План:

1. Происхождение. Начало карьеры. Первые успехи и неудачи.

2. Внутренняя и внешняя ситуация в ка­нун президентства Рузвельта.

3. Снова на политической арене.

4. Экономический кризис.

Рузвельт в гуще политической борь­бы.

Рузвельт президент США и его "новый курс".

7. Новая международная ситуация - но­вые решения

Завершение войны и новые про­бле­мы.

Крымская конференция.

Смерть президента - утрата для Аме­рики.

Ліцей “Поліграфіст”

Творча робота

На тему: “Соціально-економічний розвиток США”

Учениці 10 – А класу Ліцею “Поліграфіст” Горєвої Ольги