Кавказская война 1817-1864 гг.

КЕМЕРОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

Городской классический лицей

РЕФЕРАТ

НА ТЕМУ:

Проблемы и загадки Кавказской войны 1817-1864 гг.

Выполнил: ученик 9 кл. "А"

Лякин В. Е.

Кемерово 1999

Эта война длилась более сорока пяти лет. И даже войной-то назвать её нельзя. Скорее, "Кавказская война" — это просто географическое определение. Если войной называть то, когда люди стреляют друг в друга, то это была война. Но это — восстание или, кому больше нравится, народное движение. Однако факт остаётся фактом — горцы восстали против своих правителей, а антиколониального движения не было. В 1835-37 годах Шамиль (лидер чеченцев) даже собирался встретиться с Николаем в Тифлисе, и, если бы не его окружение, может, даже и поехал. Восстание можно сравнить с крестьянскими войнами в Германии и России. И здесь оно могло превратиться в войну, но это уже надо исследовать и объяснить. Вот почему больше всего подходит оценочный термин "народно-освободительное движение".

Движение началось, когда император Александр ? собирался даровать России конституцию. Под пули горцев шли герои 1812 года во главе с самим Ермоловым.

Оно продолжалось и когда декабристы готовили государственный переворот, и когда Николай ? отправил часть заговорщиков в "тёплую Сибирь" — в действующую Кавказскую армию.

Она казалась уже привычной составной частью русской жизни во времена Лермонтова — сам поэт написал очерк о кавказском офицере в качестве зарисовки из российской повседневности.

Зачем движение велось, кто был прав, кто виновен в нём, была ли одержана победа? На эти вопросы и посей день не существует прямого и точного ответа. Легче всего понять географические причины: три могучих империи — Россия, Турция и Персия — претендовали на владычество над Кавказом, бывшим издавна "воротами" из Азии в Европу.

В начале прошлого века Россия отстояла свои права на Грузию, Армению и Азербайджан в двух войнах с Персией (1804-1813 и 1826-1828) и двух — с Турцией (1806-1812 и 1828-1829). Народы Северо-западного Кавказа как бы автоматически отошли к России. Однако горцы не были согласны с таким поворотом событий. Когда один из русских генералов попытался объяснить черкесам, что турецкий султан уступил Кавказ русскому царю в дар, слушавший его старик горец показал на вспорхнувшую с дерева птичку и сказал: "Дарю тебе её. Возьми, если можешь." На востоке Кавказских гор народы Кавказских гор народы Дагестана признали власть царя, но только потому, что в их горные районы русские не заглядывали.

Как только начались попытки царской администрации навязать вольным обществам горцев российские законы и обычаи, на Северном Кавказе стало быстро расти недовольство. Особенно возмущали горцев запреты на набеги, необходимость участвовать в строительстве крепостей, мостов и дорог, новые налоги, а также поддержка чиновниками местных феодалов. Так смешались противоречия. Любое событие могло стать искрой, от которой мог вспыхнуть пожар войны.

Поводом к войне стало появление на Кавказе генерала Алексея Петровича Ермолова.

Определяющей чертой его характера было безмерное и всепоглощающее честолюбие. Ради него он жил, ради него ставил жизнь на карту — и несколько раз крупно выигрывал. Ермолов был личностью противоречивой и довольно скрытной. Несомненная личная храбрость, полководческий талант, незаурядные государственные способности, бескорыстие, добродушие и приветливость причудливо уживались в нём с завистью и ревностью к чужим успехам; поразительное гражданское мужество и личная независимость шли рука об руку с жестокостью и двуличием. Он хотел, чтобы его слова и поступки производили впечатление солдатской бесхитростности и прямоты, хотя в них не было ни того, ни другого. И с целью скрыть свои подлинные мысли и намерения он нередко прибегал к притворству и обману.

Ермолов имел внушительную внешность, которая одна иногда помогала ему в решении некоторых вопросов с несколькими послами, которые, увидев его громоздкую фигуру, могли подписать спорный договор или просто документ, хотя таких случаев было и немного.

Ермолов был одним из наиболее убеждённых сторонников продвижения Российской империи на Восток. Завоевание новых территорий, округление границ казалось ему более существенным, чем совершенствование управления внутри страны. Он сознательно сеял семена розни между горцами, натравливал одни племена на другие и последовательно проводил в жизнь древний имперский принцип: divide et impera — разделяй и властвуй.

Первоначально Ермолов надеялся завершить покорение Кавказа в течение нескольких лет и, вернувшись в Россию победителем, взойти на новую, более высокую ступень власти. Он торопил время, жаждал более широкого поля деятельности и не скрывал от друзей несносной своей нетерпеливости. И по мере того как упрочивалось владычество России над Кавказом, усиливалась личная власть Ермолова над обширным краем: отдалённость от Петербурга делала её необъятной и практически соизмеримой с царской. Однако по мере усиления его власти на Кавказе постепенно падало его значение в Петербурге.

Шли годы. Ермолов, приехавший на Кавказ сорокалетним богатырём, постепенно старел. Он стал жаловаться на здоровье и обзавёлся очками. Последние четыре года своего пребывания на Кавказе Ермолов постоянно брюзжал, хандрил и думал об отставке, но это не мешало ему действовать столь же энергично и настойчиво: 6-9 месяцев в году генерал по-прежнему проводил в походах против горцев.

Воцарение и укрепление на престоле Николая ? означало для Ермолова конец политического бытия: новый царь не собирался считаться с огромной ермоловской популярностью. Пятидесятилетний генерал был уволен в отставку и более трёх десятилетий провёл в бездействии.

Итак, когда Ермолов появился на Кавказе, он стал доносить, что "горские народы примером независимости своей в самих подданных вашего императорского величества порождают дух мятежный и любовь к независимости". Ермолов предложил перейти к активным наступательным действиям в глубь территорий горских народов — не столько для рассеяния и наказания непокорных, сколько для создания там укреплённых поселений-крепостей с русскими гарнизонами. Эти крепости связывались между собой дорогами, вокруг которых для безопасности на сотни метров вырубался лес — с тех пор для многих солдат-кавказцев рубка леса стала основной военной работой.

В 1818 году на реке Сунже, на расстоянии одного перехода в глубь Чечни от казачьей станицы Червленой, возникла новая крепость — Грозная. С неё началось планомерное продвижение русских от старой пограничной линии по Тереку к самому подножию гор. Казакам и военным частям другой пограничной линии, шедшей со времён Суворова по Кубани, Ермолов разрешил преследовать за линию границы отряды закубанских народов, совершавшие набеги на русскую территорию. И здесь началось медленное продвижение к новым пограничным линиям, создававшимся вдоль левых притоков Кубани. Горцам оставалось либо смириться, либо потерять зимние пастбища и лучшие поля на равнинах. Намерения русских, казалось, были самые благородные: распространить законность и просвещение, прекратить междоусобицы и набеги. Но в России сложилось мнение, что в краю горцев "и добро надо делать насилием". Естественно, что горцы восприняли такие планы как посягательство на их вольность, и простые солдаты, воевавшие за русскую армию, но не являющиеся исконно русскими, считали, что правда на стороне их противников.

Активность Ермолова вызвала ответную реакцию горских народов. От партизанской войны они стали переходить к открытым, организованным выступлениям. В 1819 году почти все правители Дагестана объединились на борьбу с войском генерала А. Пестеля, любившего подкреплять свои распоряжения угрозой: "А то прикажу повесить!" В 1823 году кабардинские князья в отместку за выселение аулов между реками Малкой и Кубанью разорили селение Круглолеское, в 1825-м — станицу Солдатскую. В 1824 году в Чечне поднял восстание Бейбулат Таймазов, служивший до этого в царской армии. Именно с этого восстания Таймазова борьба против русского владычества на Кавказе получила своё религиозно-идеологическое обоснование — "мюридизм".

Под лозунгами мюридизма стала разворачиваться не только борьба против русского наступления, но и война свободных горцев против собственных правителей. С 1828 года во главе этого движения стал аварец Гази-Мухаммед, получивший от Мухаммеда Ярагского звание имама Чечни и Дагестана, то есть духовного лидера мюридов. Сторонники Гази-Мухаммеда выступили против аварских ханов, требуя введения мусульманских законов — шариата. В Дагестане началась гражданская война. В 1830 году воины Гази-Мухаммеда осадили столицу Аварии Хунзах, защитники которой отстояли свою резиденцию. На стороне аварских ханов выступили русские войска: Россия вмешалась, считая местные племена своими подданными. В 1831-1832 годах Гази-Мухаммед одержал несколько важных побед, он осаждал древний Дербент, крепости Грозная и Внезапная, совершал набеги на Кизляр и Владикавказ и погиб в бою. Незадолго до смерти он видел сон, который открыл ему имя его будущего преемника.

На Северо-восточном Кавказе главная борьба развернулась на Черноморском побережье. Тогда это была дикая береговая линия от Анапы до границы с Турцией. Сменивший Ермолова генерал Иван Фёдорович Паскевич ревностно принялся выполнять приказ императора. В 1830 году Паскевич вознамерился проложить по побережью Чёрного моря линию сухопутного сообщения, надеясь справиться с этой задачей за год отрядом в две с половиной тысячи человек при восьми орудиях. На самом деле на это ушло 34 года. С боями пришлось продвигаться сразу за Сухуми. Единственными завоеваниями отряда стали Пицунда и Гагра — "кавказские Фермопилы", считавшиеся воротами в Абхазию, через которые горцы совершали набеги. Горцам начали помогать турки и англичане, доставлявшие морем оружие, боеприпасы и продовольствие. Тогда в действие активно вступил русский Черноморский флот. В устьях рек высаживались десанты и под прикрытием корабельной артиллерии строились укрепления. Семнадцать фортов на протяжении 500 километров образовали Черноморскую береговую линию.

В 1834 году имамом стал Шамиль.

Мальчик, названный по деду — Али, ребёнком был слаб, худ, часто хворал. По местному обычаю, чтобы духи не могли найти малыша, родители дали ему новое имя — Шамиль. Мальчик постепенно поправился и вырос здоровым и крепким юношей, летом и зимой он ходил босой, с открытой грудью.

Но в детстве он избегал общества сверстников — так ему легче было общаться с природой "страны гор" — Дагестана. В горах он мог даже оставаться на ночь. Молчаливый, мечтательный и своенравный подросток вызывал неприязнь у молодых односельчан. У него был только один друг — Гази-Мухаммед, сын Исмаила, бывший старше Шамиля на несколько лет. Друзья жили в аварском ауле Гимры через два дома друг от друга и были неразлучны. Гази-Мухаммед готовил себя к духовной службе, долгие часы проводил за молитвой, а Шамиль, хоть и начал читать Коран в шесть лет, поначалу стремился к физическому совершенству.

Упорное стремление Гази-Мухаммеда к духовному совершенству заставило и Шамиля интересоваться учёбой — он захотел стать первым учеником знаменитого муллы Джамалудина, который впоследствии признал Шамиля своим лучшим учеником. Молитвы и занятия наукой изредка разнообразились участием молодых людей в боевых схватках с русскими отрядами генерала Ермолова.

В один прекрасный день Гази-Мухаммед отправился пешком по аулам Дагестана, призывая горцев к священной войне — газавату. Когда русские, почувствовав силу горцев, двинули против них большой отряд, Шамиль понял, что в лобовых сражениях русских не победить. В отчаянном бою Гази-Мухаммед пал, поражённый штыками, а Шамиль, убив трёх солдат, убежал. Это произошло 17 октября 1832 г.

Вскоре, в 1834 году, он был избран имамом. И прежде всего Шамиль занялся введением в горах мусульманского права. Он видел, что существующие обычаи не мешают распространению пьянства, грабежей, своеволия, невежества и кровожадности. Сдержать распространение этих пороков можно было, считал Шамиль, только железной рукой, и он повелел карать смертью всех провинившихся в обмане, измене, разбое, грабеже, сопротивлении мюриду и пьянстве. Также он ввёл наказания за курение и нарушения шариата.

Год за годом Шамиль заменял неписаное право обычаев законами, основанными на шариате. Среди важнейших его деяний — отмена крепостного права. Кроме того, что он был прекрасным полководцем, он был и мудрым правителем и законодателем.

А русские направляли против Шамиля всё большие силы. В 1839 году имам еле спасся после трёхмесячной осады его резиденции — аула Ахульго.

В России торжествовали победу, но через восемь месяцев имам Шамиль вновь объявился во главе верных ему мюридов с союзником — Чечнёй. Против огромных русских корпусов Шамиль нашёл верную тактику: не биться лоб в лоб, а заманивать вглубь, в горы, загораживая дорогу завалами и обстреливая с гор.

К 1847 году имам Шамиль достиг пика своего могущества. Но сияние власти ослепило и его. Он объявил всем наибам, учёным, всем "почётным людям", что делает своего сына наследником духовной власти. И народ стал поговаривать, что Шамиль заботится только о себе, о своём возвышении, нисколько не думает о Боге, стремится лишь к богатству.

Весной 1855 года вернулся из России сын Шамиля Джамалуддин, который к тому времени уже успел так полюбить Россию, что его даже охватила тоска по "его второй родине". Шамиль с горечью выслушивал критические высказывания насчёт вооружения и военном устройстве горцев и восторженные — насчёт русского царя и его несметных богатствах. А после того, как Джамалуддин попросил отца примириться с Россией, родные и близкие стали чуждаться его, и 28 июня 1858 года Джамалуддин умер.

А между тем русские понемногу, ценой больших потерь и долгих неудач, научились использовать в горах свой огромный численный перевес, и Чечня была покорена. 26 августа 1859 года Шамиль решил прекратить борьбу и вышел навстречу князю Барятинскому вместе с 60-ю мюридами, так как не надеялся, что его оставят в живых. Но русские ответили громовым приветственным "Ура!", и в роще Шамиля встретил сам князь Барятинский.

Шамилю предложили путешествие в Петербург, где его встретил Александр ??, встретил дружелюбно и ласково, приказал определить ему содержание 20 тысяч ежегодно и поселил своего недавнего врага в Калуге. Там Шамиль с семьёй прожил до 1869, потом уехал в Киев, а оттуда — в Мекку, сделать второй хадж за свою жизнь. Умер Шамиль вскоре после переезда в Медину — неудачно упал с лошади.

Итак, Шамиль стал имамом. В 40-е годы горцы достигли наибольших успехов в борьбе за независимость. У Шамиля появился замечательный военный специалист из Египта — Гаджи-Юсуф, который помог организовать постоянное войско, разбитое на десятки и сотни.

С 1848 года борьбу закубанских горцев возглавил наиб Шамиля Мухаммед-Эмин. Он в течение трёх лет подчинил себе племена абадзехов, натухайцев и шапсугов. В конце концов он стал самостоятельным правителем на Северо-западном Кавказе, во время Крымской войны получил звание паши от турецкого султана.

После Крымской войны наступил решающий этап боевых действий. Многие горцы стали отходить от Шамиля и Мухаммед-Эмина. Война всё больше становилась не народным движением за свободу, а борьбой новой знати с русскими чиновниками за власть над простыми крестьянами.

Россия научилась воевать в условиях гор. Новый наместник — Александр Иванович Барятинский — разработал детальный план действий и начал воплощать его в жизнь с завидной энергией. Он отошёл от практики карательных экспедиций и вернулся к начатой Ермоловым системе создания просек и крепостей, переселения казаков для освоения занятых районов. К тому же выросло поколение полководцев, буквально "специализировавшихся" на Кавказе.

В результате в 1859 году, через три года целенаправленного, хотя и медленного продвижения вглубь Чечни и Дагестана, Северо-восточный Кавказ был покорён. Настал черёд Северо-западного Кавказа. С востока, от основанного в 1857 году укрепления Майкоп и с севера, от Новороссийска, медленно двинулись, прорубая просеки и основывая укрепления. Флот блокировал попытки контрабандистов торговать оружием и припасами, десант разрушил торговую колонию факторию Туапсе. 20 ноября 1859 года покорились и приняли присягу Мухаммед-Эмин и старейшины абадзехов. Барятинский за этот успех был первым в России произведён в фельдмаршалы.

Последний всплеск активного сопротивления абадзехов, шапсугов и убыхов проявился в 1862 году. Многотысячные отряды горцев нападали где только могли на укрепления, посты и станицы в течение всего лета и осени. Шли упорные схватки, вытесняемые шаг за шагом горцы испытывали лишения и голод и отступали всё дальше: с равнин в предгорья, с предгорий в горы, с гор на Черноморское побережье... Капитуляция абхазов 21 мая 1864 года считается датой официального окончания Кавказской войны. Но этот год нельзя полностью считать последним годом восстания, так как отдельные очаги сопротивления русским властям сохранялись до 1884 года, да и после этого на территориях Дагестана и Чечни неоднократно вспыхивали бунты и восстания, последнее из которых (в Чечне) началось в 1994, а закончилось в 1996 году.

Войну признали законченной, но она никак не хотела кончаться.

1