Понятие и типы цивилизаций

ПОНЯТИЕ И ТИПЫ ЦИВИЛИЗАЦИЙ

Содержание

Возникновение цивилизаций
    Индустриальная цивилизация
    Понятие цивилизация в доиндустриальную эпоху
    Типы цивилизаций
    Характерные черты цивилизации
    Цивилизации и рабовладельческая формация

Возникновение цивилизаций. Понятие цивилизация обычно используется в нескольких значениях. Наиболее общим из них является обозначением в качестве цивилизации современного развитого, преимущественно западного типа, общества. При этом цивилизованное общество противопоставляется обществам, не достигшим ставших нормативными в современную эпоху уровня экономического развития, социального порядка и политической стабильности. Цивилизация выступает синонимом высшего на данный момент уровня развития общественной культуры.

Другим общим местом является применение термина цивилизация по отношению к различным категориям обществ, вышедших за рамки развития первобытнообщинного строя. В XIX в. американский этнограф Г.Л.Морган определил цивилизацию как стадию развития человечества вслед за дикостью и варварством. Он, а вслед за ним Ф.Энгельс, выделили в качестве признаков цивилизации: разделение умственного и физического труда, появление письменности, наличие городов как центров экономической и культурной жизни. Цивилизация в этом смысле выступает синонимом определенного уровня развития общественной культуры, а поскольку он не является модельным, как в первом случае, то такой подход позволяет говорить о разных типах цивилизаций. В этом случае говорят о многих – например, о китайской, античной, исламской, древнеегипетской, католической и т.п. – цивилизациях.

Причина такой дихотомии понятия цивилизация состоит в том, что человечество в своем развитии со времени появления человека современного типа прошло три крупных общественных стадии, разделенных двумя эпохами революционных сдвигов в экономике.

Первый переворот в хозяйственной жизни, часто называемый неолитической революцией, приходится на VIII-VII тысячелетия до н.э. Это был переход от охотничье-собирательского быта к земледелию и скотоводству или так называемому производящему хозяйству. Этот переход был настоящей революцией в развитии человечества. Хозяйственный переворот эпохи неолита изменил взаимоотношения человека с природой, привел к оформлению прочной оседлости с четко фиксированной территорией обитания, резкому росту на этой территории населения, потребности в новых формах его организации, общественному разделению труда, бурному развитию знаний о природе и обществе, усложнению духовного мира людей. Иными словами, создались условия для возникновения нового типа человеческих общностей – цивилизаций. До этого признаками, отделявшими одни сообщества людей от других, служили биологический (расово-антропологический) и культурно-лингвистический (этнический).

Второй экономической революцией в истории человечества был промышленный переворот XVIII-XIX вв. Он не только привел к изменению экономической основы общества с сельского хозяйства на промышленное производство, но и впервые противопоставил человека природе. Во-первых, это качественно изменило все лицо современного общества. Машинное производство, центрами которого сделались города, оказалось способным прижиться в любой географической и культурной среде. Возникнув в рамках европейской цивилизации Нового времени, получившей ныне название Индустриальной, новый тип производства и основанных на нем общественных отношений стал активно подчинять себе мир, разрушая или приспособляя к своим потребностям все прежние общественные культуры. Качественно новый уровень удовлетворения бытовых потребностей, благосостояния и резкий рост возможностей человека стали тем стандартом, на который стало ориентироваться почти все человечество. Поэтому в современном мире понятие цивилизация превратилось в оппозицию понятию традиционное общество, то есть общество, не достигшее указанного стандарта. Сохраняющиеся ныне традиционные общества являются остатками доиндустриальных цивилизаций предшествующей эпохи. Но все они сильно деформированы либо стремлением воспользоваться плодами современной индустрии и основанного на ней стандарта жизни, либо непосредственным воздействием на них Индустриальной цивилизации, либо борьбой с ее воздействием или его угрозой.

Индустриальная цивилизация. Католическая цивилизация средневековой Европы находилась на периферии территорий, которые были заняты наследницами более древних цивилизаций – Византийской и Исламской. Теснимая со всех сторон, она долгое время была лишена возможностей нормального экстенсивного расширения, периодически выбрасывая излишки населения в форме крестовых походов на Восток. Это накопило в ее недрах мощный заряд социальной энергии, которая нашла себе выход в двух формах. Южная Европа в конце концов смогла устремиться по пути экстенсивного расширения вокруг Африки в Индию и в Америку. Центральная и Западная Европа пошла по пути внутренней перестройки соционормативных принципов католицизма. Сочетание сложного комплекса факторов (а не простое совершенствование производства по пути товарно-денежных отношений) сделало города средневековой Европы носителями нового способа производства. Под его давлением уже в XV-XVI вв. наметилась перестройка общественных отношений, знаменовавшая рождение цивилизации Новой Европы. Окончательная победа нового типа общественных отношений произошла только с промышленным переворотом конца XVIII – первой половины XIX вв.

В Европе и Северной Америке человечество впервые оторвалось от обусловленности своей жизни природными сельскохозяйственными циклами. Был создан способ производства, способный прижиться на совершенно чуждой культурной почве, мобильный и ориентированный на расширенное воспроизводство. Поэтому новая цивилизация может называться Индустриальной. Ее появление имело колоссальные последствия для развития всего человечества.

С одной стороны, человечество противопоставило себя природе и космосу, что послужило стимулом их рациональному изучению, развитию наук, небывалому расцвету открытий и изобретений. В совокупности все это качественно изменило жизнь людей. Создавались условия для полного их нивелирования друг другу как автономных граждан, каждый из которых является потенциальным собственником. Во второй раз, вслед за античностью, но на иной производственной основе и в более широких масштабах было создано гражданское общество. Личная инициатива получила освобождение от контроля со стороны общинных и сословных объединений. Изменился и тип мышления, основным принципом которого стал рационализм. В то же время все эти перемены поляризовали людей на основе общественного разделения труда на две основные категории: 1) организаторов общественного производства, задающих тон в общественной жизни, и 2) работников, вынужденных довольствоваться предлагаемыми им экономическими условиями. Поэтому классовая борьба приобрела новые формы.

С другой стороны, новый способ производства начал активно воздействовать на общества традиционных цивилизаций, подчиняя их в своих интересах. Его “щупальца” в лице купцов, мореплавателей, авантюристов, колонизаторов, миссионеров в конечном счете опутали весь мир. Это изменило обычный ход развития цивилизаций Америки, Африки, Ближнего и Среднего Востока, Индии, Китая, Японии, России. В большинстве регионов сложился симбиоз местной цивилизации с носителями буржуазного способа производства, выступавшими в роли алчных колонизаторов. Последних интересовали прежде всего природные или, как например в Африке, людские ресурсы.

Лишь Российская цивилизация с ее традиционно сильной центральной властью и относительной бедностью ресурсами ее основной территории оказалась вне поля устойчивого интереса носителей нового способа производства. Поэтому долгое время его приспособление к российским условиям происходило под контролем правительства и способствовало еще большему укреплению традиционных общественных отношений. Вопреки устоявшемуся под влиянием евразийской концепции мнению, что Российская цивилизация аккумулировала в себе черты своеобразного синтеза европейской и азиатской культур, следует подчеркнуть, что она сложилась в периферийной зоне Средневековой Европейской и Византийской цивилизаций. Сильная государственность, развившаяся после монгольского завоевания, имела основой необходимость препятствовать расширению Западной Европейской цивилизации. По этой причине объединителем русских земель выступила не территория исконно русской культуры (Новгородская земля, Белоруссия, Поднепровье), а периферийное Московское княжество, сумевшее воспринять монголо-татарские методы политической организации.

В новую фазу процесс подчинения мира родившимся в Европе способом общественного производства вступил по завершении промышленного переворота. Началась экономическая экспансия промышленно развитых стран в регионы традиционных цивилизаций. Она вела к разложению этих цивилизаций изнутри, насаждению в их общественной плоти европейского способа производства и соответствующих ему общественных классов. Процесс получил название вестернизации традиционных обществ. Но синтез западного и местного начал не был простым и односторонним.

Индустриальная цивилизация качественно повысила уровень энерговооруженности общества и этим подняла планку осуществления потребностей и возможностей личности. Стремление использовать ее достижения заставляет традиционные общества ориентироваться на западное общественное и политическое устройство, западную систему ценностей. Приспосабливаясь к потребностям индустриального производства, сложная структура традиционного общества начинает изменяться в сторону упрощения, уподобляясь гражданскому обществу с его ориентацией на индивидуальную частную собственность и обеспеченность прав личности. Только в виде таких полноправных граждан люди могут стать единым мировым сообществом. Поэтому буржуазный способ производства, стремящийся нивелировать межрегиональгые и этнические различия единой системой юридических и политических гарантий гражданского общества, объективно выступает объединяющим началом для всего человечества.

Однако внедрение чуждого социального опыта и культуры вызывает и реакцию отторжения, иногда выражающуюся даже во временном “закрытии” цивилизации. Отрицательная реакция на вестернизацию ведет к повышенному вниманию к традиционной местной культуре (тем большему и болезненному, чем больше она пострадала от столкновения с индустриальной цивилизацией), стремлению регенерировать ее самобытные черты. Разрушение привычного уклада жизни вызывает желание сплотить общество на основе традиционных ценностей и прежде всего традиционной идеологии в форме религии.

Иногда стремление использовать индустриальную технологию, но сохранить социально-политическую независимость и самобытность толкает на ложный путь псевдо-гражданского общества в социалистической оболочке. Тоталитаризм подобно гражданскому обществу ликвидирует социально-юридические перегородки в обществе, стремится нивелировать индивидов в процессе общественного производства, но не как граждан с гарантированными правами-обязанностями и свободой воли, а в качестве подданных без четко очерченного личного интереса.

Формы взаимодействия индустриального способа производства и традиционных цивилизаций многообразны. Это позволяет и в современном мире сохраняться цивилизационному многообразию человечества. Поэтому сложность современного определения цивилизации состоит в том, что “цивилизация в широком смысле слова” постоянно соприкасается с “цивилизациями в узком смысле” (локальными).

Эта двойственность уже получила теоретическое обоснование в современной литературе. Выделяют два типа цивилизационных теорий: теории стадиального развития цивилизации, и теории локальных цивилизаций. Стадиальные теории изучают цивилизацию как единый процесс прогрессивного развития человечества, в котором выделяются определенные стадии или этапы. Фактически их адепты стремятся развить прежде господствовавшую в нашей науке теорию формаций, введя в нее новый критерий общественного развития – культура вместо социально-экономических отношений. По сути меняется лишь внешняя форма (“вывеска”) теории: на место общественно-экономических формаций ставятся социо-культурные цивилизации. Такая модернизация устоявшейся концепции, даже производимая с благими намерениями, несет в себе теоретическую путаницу. Как часто бывает в общественном сознании, заявленное слово требует себе определения. А его оказывается непросто дать, поскольку этапы развития человеческого общества не определяются одними только культурой и ментальностью. Поэтому современные теоретики оказались перед двумя трудностями. Во-первых, стадиальный подход не позволяет использовать культуру в качестве структурообразующего начала теории цивилизаций. Будучи продуктом человеческого творчества, культура по сути является производным, то есть теоретически все же вторичным (хотя в общественной системе занимает подчас место, определяющее поведение людей), компонентом общественной жизни и не может определять объективных закономерностей (но может их фиксировать). Во-вторых, заявляемое стадиальной теорией изучение единых для всего человечества законов развития совсем не нуждается в понятии цивилизация. Комплексы закономерностей общественного и культурного развития вовсе не создают какой-то единой цивилизации для каждого из этапов общественного развития человечества. Вычленяемые в современной науке закономерности присущи не цивилизациям, а общественным организмам, либо политическим системам. Аберрация в этом направлении происходит потому, что исследователи модернизируют понятие цивилизация, уподобляя процесс общественного развития предшествующих эпох современной эпохе, в которой доминирует одна цивилизация – Индустриальная. Теории локальных цивилизаций изучают большие исторически сложившиеся общности, которые занимают определенную территорию и имеют свои особенности социально-экономического и культурного развития.

Понятие цивилизация в доиндустриальную эпоху. Цивилизация может быть понята в качестве одной из характеристик присущей всем видам живых существ триады: индивид – сообщество – популяция. Понятие популяция выпало из поля зрения исторической науки. Современным историкам кажется, что приспособление человека к окружающей среде путем выработки соответствующих социальных и культурных форм сделало главным субъектом исторического процесса общественный организм на той или иной стадии своего развития (род, община, племя, государство). В то время как популяция понимается исключительно как сообщество биологических организмов.

Между тем общеизвестно, что уже к концу верхнего палеолита популяции человеческого вида существовали не только на основе индивидуальных (биологических) признаков (расы и антропологические типы), но и на основе общности языка и культуры (племенные или этнические общности). Переход к земледельческой экономике вызвал качественные перемены в отношениях с окружающим миром, демографический рост и потребность в новых механизмах социального регулирования. Это привело к появлению популяций социальных организмов (общин) с социо-культурными признаками нового типа. Такие популяции могли включать в себя одну или несколько этнических общностей либо их частей. Так возникла предпосылка иерархизации культурных ценностей, возникновения двух таксономических уровней в оценке культуры: этнического и цивилизационного.

В понятие культура входит весь комплекс материальных и духовных достижений общества, выражающийся в орудиях труда, архитектуре, искусстве, письменности, литературе, религиозных верованиях, мировоззрении, философии, науке и т.п. Культура каждой цивилизации отличается своеобразием, которое определяется не количеством сделанных или несделанных открытий в различных областях хозяйственной и общественной практики, а ориентацией общественного сознания на те или иные приоритетные направления жизни, которые поэтому и получают наиболее полное воплощение в данной цивилизации. Такие приоритеты обычно называются системой ценностей, которая воплощает в себе комплекс идей, содержащих в себе общественные идеалы и выступающих благодаря этому как эталон должного. Каждая цивилизация характеризуется своим набором и иерархией ценностей. Отсюда определение цивилизации как “саморазвивающейся социокультурной системы, базирующейся на определенной системе ценностей”.

В свою очередь приоритеты общественного сознания порождают личные ценности, определяя что более значимо для человека, являются одним из источников мотивации его поведения, ориентирами деятельности и основой для принятия решений. Такое соотношение общественных и личных ценностей, проявляющееся на уровне индивидуального поведения, называется современными учеными ментальностью. Специфика ценностей цивилизации определяется историческим соотношением организации общества и конкретных условий его существования. Отсюда определение М.А.Барга: “цивилизация – это обусловленный природными основами жизни, с одной стороны, и объективно – историческими ее предпосылками – с другой, уровень развития человеческой субъективности, проявляющихся в образе индивидов, в способе их общения с природой и себе подобными”.

Поэтому цивилизация является не абстрактно-теоретическим, а конкретно историческим понятием. Она невозможна вне конкретных условий ее существования. Она не является стадией в развитии общества, но сама есть общество, которое как общественный организм рождается, растет и гибнет. Поэтому используемое иногда в литературе понятие древневосточная цивилизация не является корректным, на древнем Востоке параллельно существовало несколько цивилизаций: Китайская, Индийская, Ближневосточная и т.п. Понятие древневосточный лишь оттеняет самые общие черты в развитии обществ этих цивилизаций в их совместном сравнении с древней цивилизацией Запада – античной. Точно так же не всегда корректными являются понятия западная цивилизация и восточная цивилизация. Зачастую их употребление лишь снижает до уровня обыденных представлений противопоставление Индустриальной цивилизации и традиционных доиндустриальных обществ. Но порой, применительно к современной действительности, эти понятия отражают растущее приобщение “восточных” обществ к достижениям европейской экономики и заимствование ими буржуазных политических институтов, при сохранении собственной социальной специфики. В последнем и видится характерная черта восточной цивилизации.

Типы цивилизаций. Исходной, приспособительной к внешней среде, основой популяций нового типа в эпоху неолита было земледелие. Возникнув, группы земледельческих общин стремились обрести оптимальные для земледельческой экономики условия. Таковыми для первоначального земледелия оказались природные условия в долинах крупных рек и озер. Мощный демографический рост в этих условиях поднял на качественно новый уровень уже существующую экономическую и социо-нормативную культуру. Последняя получила возможность оторваться от культуры этнической, адекватной общественным организмам исходного порядка – большесемейным и общинным коллективам. Возникают сложные социальные структуры надобщинного уровня, которые часто воспринимаются в современной науке как ранние государства. Усложняется и становится разнообразнее не только связь людей с миром природы, представлявшемся богами (космосом), но и связи внутри человеческой популяции. Общность природных условий ведет к формированию единой социальной культуры и выработке единообразной системы ценностей. Так возникли первые цивилизации – Древнеегипетская, Месопотамская, Индская, Китайская, Месоамериканская, Андская. Без сомнения, их появление в непосредственной связи с открытыми Н.И.Вавиловым очагами первоначального земледелия не было случайным.

Следовательно, в качестве исходного определения можно принять, что цивилизациия – это конкретно-историческая популяция практикующих земледелие и ремесло общественных организмов надобщинного уровня, строящих города, использующих письменность и объединенных общей нормативностью надэтнического порядка, основанной на определенной системе ценностей. Признаки или критерии, отличающие одну цивилизацию от других: (а) территория с относительно стабильными рубежами, (б) соционормативные принципы и производный от них (в) тип общественной культуры, (г) жизнеобеспечивающие ценности которой запечатлены в (д) этико-религиозной системе.

Возникающие цивилизации имеют тенденцию к расширению – распространению своих достижений и образа жизни. Процесс расширения идет успешно до тех пор, пока распространяющаяся из какого-либо центра организация общества и соответствующая ей культура приживаются на территории соседних народов. В доиндустриальную эпоху обычно пределы естественному расширению цивилизаций ставили природные условия, принимавшие только определенную организацию общества, которая в архаическую эпоху сама была способом освоения определенных природных условий (организация общества = система производственных отношений). В современную индустриальную эпоху с ее оторванным от экологических условий производством пределы расширению цивилизаций ставят только другие уже существующие цивизации.

До возникновения машинного производства, выдвинувшего на первый план товарно-денежные отношения, цивилизации выработали иное орудие, позволявшее им преодолевать естественную слабость и расширяться сверх естественных природных рубежей. Таким орудием стала оторванная от народа государственная система (аппарат управления), в которой важную роль играло военное ведомство. Завоевания перешагнули естественные пределы территорий, заселенные однотипными общественными организмами, и привели к созданию обширных “мировых” держав (империй). С течением времени завоеватели распространяли, иногда насаждали у завоеванных народов однотипные своим формы общественной жизни. Организация общества империи приобретала более или менее однородный характер, распространялся единый язык по крайней мере в качестве общегосударственного для деловой и административной жизни, велось однотипное строительство, школьное образование, распространялась единая идеология в форме господствующей религии и т.п. Империя приобретала черты новой социо-культурной популяции.

Обычно такая популяция нарушала этнические и племенные границы. Последние по своему общественному значению как бы отходили на второй план. Внутри империи происходила нивелировка этнических культур. В ранних империях с их неразвитыми механизмами социальной адаптации завоеванного населения к жизни в условиях чуждой цивилизации, этнические культуры как бы консервировались, в их внутреннюю жизнь государство не вмешивалось. В этом случае этническая культура и культура цивилизации существовали как бы на разных уровнях, мало пересекаясь друг с другом и поэтому успешно соперничая в зависимости от силы или слабости военных ведомств. Поэтому многие древние империи так легко распадались, не оставляя после себя даже значительного культурного следа. В более позднюю эпоху на территории одной цивилизации могло образовываться несколько государств, соперничавших между собой и одновременно выполнявших частные функции в рамках единой цивилизации.

С течением времени механизмы внутренней консолидации попавшего в сферу влияния цивилизации населения укреплялись. Его этническая и культурная разнородность требовала надбытовых надэкономических форм его организации. Таковыми могли быть либо разветвленная административная система – государственный аппарат, либо принимавшаяся населением и выгодная государству идеология в форме чаще всего “мировой” религии. Ахеменидский зороастризм, буддизм, конфуцианство, индуизм, христианство, ислам – все они были порождены определенной общественной средой, этнически неоднородной, но в то же время выполняли роль консолидирующей общество идеологии. В этой последней функции их задачи объективно перекликались с задачами государства и поэтому религия была государственной идеологией. Имея для большинства консолидированных в цивилизацию этносов надбытовой, вторичный характер, культура цивилизации, следовательно, с трудом ассимилировала этническую культуру. Более того, зачастую ее слишком активное ассимилирующее воздействие, проникновение в глубинные слои народной жизни и стирание, замещение в ней привычных стереотипов вызывает реакцию отторжения и распад цивилизации. В то же время компромиссный характер проникновения цивилизационной системы ценностей в толщу народной жизни позволяет вступить в действие фактору времени, который позволяет новым ценностям и стереотипам полностью вытеснить прежние.

Другая сторона развития цивилизации – взаимоотношения с внешней периферией. Последняя может находиться на доцивилизационном уровне, либо быть представлена соседней цивилизацией. Один и тот же этнос часто попадал в сферы влияния разных цивилизаций. Испытывая воздействие разных культур и общественных порядков, его части постепенно накапливали в себе черты, отличающие их от сородичей по языку и происхождению. Граница между столкнувшимися цивилизациями является более или менее подвижной в зависимости от степени ассимилированности попавшего в их влияние народов или от степени совпадения ее с этнической территорией. Контакт с обществом, находящимся на доцивилизационном уровне, в пограничной зоне обычно порождает мощное социо-культурное поле, которым цивилизация воздействует на эти общества. Это воздействие приводит в возникновению на периферии цивилизации так называемый племенной строй. Объективной задачей племенной организации, с одной стороны, является оборона от наступления цивилизации на традиционный быт и, с другой стороны, приобщение (чаще всего в форме грабежа) к ее социо-культурным достижениям. Возникает симбиоз цивилизации и порожденной ею “варварской” периферии. Племена варваров при удобном случае могут сломать политическую надстройку цивилизации – государство, заменить ее своей, но они не способны полностью разрушить цивилизацию. С течением времени она ассимилирует их, естественно, в этом синтезе приобретая новые черты.

В развитии цивилизаций доиндустриальной эпохи можно выделить два периода. Следует подчеркнуть, что они имели свои собственные хронологические рамки для каждой цивилизации в отдельности. Это важно отметить, поскольку именно неадекватное восприятие этих периодов в качестве глобальных исторических эпох привело к выделению историками и социологами марксистско-ленинского направления двух добуржуазных формаций: рабовладельческой и феодальной.

Первый период – это период первоначальных локальных цивилизаций, которые возникали в очагах либо поблизости с очагами первоначального земледелия. Это материнские цивилизации – Древнеегипетская, Месопотамская, Индская, Китайская, Месоамериканская, Андская. Они были окружены миром этносов, живших в условиях первобытного эгалитарного общества с примерно тем же уровнем знаний о мире и космосе, сходными духовными установками и потребностями, но с менее сложным типом организации общества. Общение цивилизации с этим миром создавало условия для распространения их достижений на соседние территории. Так возникали дочерние цивилизации, производные от первичных материнских, – Сирийская, Анатолийская, Минойская, Микенская, Японская и другие. Их культура была и похожей, и отличной от культуры материнских цивилизаций. Так, постепенно удаляясь от первоначальных центров, цивилизации изменяли свое общественное и культурное лицо. Это были своего рода социо-культурные мутации, происходившие на периферии существовавших цивилизаций, которые могли привести к рождению качественно нового общества и культуры. В благоприятных условиях такая мутация могла обособиться от породившей ее цивилизации и вырасти в самостоятельную, как это произошло с Античной цивилизацией.

Второй период. Однако чаще цивилизационное ядро успешно подавляло стремления периферийных мутаций к обособлению. Стремясь к постоянному расширению, цивилизационное ядро постепенно объединяло вокруг себя чрезмерно большие массы населения, а иногда и несколько локальных цивилизаций. Это предъявляло новые требования к организации общества. Появляются надобщественные имперские структуры и надэтническая идеология в форме мировых религий. Иногда функцию объединителей выполняют представители не центрального цивилизационнного ядра, а политические силы более динамичной периферии, однако сути процесса это не меняет. Так начинается второй период в развитии цивилизаций. На Ближнем Востоке он созрел в течение VIII-VI вв. до н.э., в Индии – с IV-III вв. до н.э., в Китае – с III-II вв. до н.э., в Европе – на рубеже н.э., в Южной Америке – в XV в. н.э.

Для этого периода характерна перемена акцентов в общественной организации. Прежде на первом плане стояла принадлежность к той или иной общинной организации, занимавшей определенное место в иерархии соподчиненных общин, составлявших общество цивилизации. Внутренняя борьба в обществе обычно шла за перестройку этой иерархии, выдвигая на роль лидера (господствующего класса) то один, то другой этнос или группу тесно связанных общин. На новом этапе на первое место выходят горизонтальные структуры, в которых в единые сословия группируются все крестьяне, все ремесленники, все чиновники, вся знать и т.п., вне зависимости от этнической или общинной принадлежности. Конечно, периодические успешные набеги на цивилизацию племен ее периферии приводили к временной частичной реставрации старого принципа структурной иерархии, но после их ассимиляции цивилизация продолжала развиваться в прежнем направлении. Идеал, к которому стремилось общество каждой цивилизации, состоял в нивелировании всего их населения в горизонтальных структурах. Чем интенсивнее развивалась цивилизация и в то же время чем меньше она испытывала помех извне, тем больше у нее было шансов продвинуться по этому пути. Второй период в развитии цивилизации – это период ее зрелости.

Но в своем развитии цивилизации могли попасть в сложные условия. Так случилось с античной цивилизацией, которая полностью исчерпала потенциал развития свойственной ей социальной структуры. Следствием этого было ослабление ее контроля за внешней периферией и как следствие распад цивилизации на культурно более однородные части, ставшие ядрами новых цивилизаций – Католической, Византийской, Исламской. Такие цивилизации возникли на уже существовавшей социо-культурной основе в результате создания новой системы ценностей, которая стала объединяющим началом новой цивилизации. Поэтому их можно определить как вторичные цивилизации. К вторичным цивилизациям следует отнести и Индустриальную цивилизацию, возникшую в результате внутренней перестройки средневековой Католической цивилизации, оказавшейся в состоянии глубокого кризиса из-за неспособности к расширению обычным путем.

Таким образом, поскольку в отличии от понятия общественно-экономическая формация цивилизация является не социологической, а конкретно-исторической категорией, можно выделить несколько типов цивилизаций:

1. Первичные цивилизации, возникшие в этнической среде и подразделяющиеся на:
    а) Исходные или Материнские цивилизации, возникшие спонтанно, и
    б) Дочерние цивилизации, возникшие в зоне социокультурного воздействия исходных (материнских) цивилизаций на этническую периферию.
2. Вторичные цивилизации, возникшие в результате качественной перестройки соционормативных принципов уже существующих цивилизаций или их частей.

При определении цивилизаций следует четко различать социальное и политическое. Их смешение ведет к использованию неверных характеристик цивилизаций. Например, пишут о Хеттской, Древнееврейской, Римской цивилизациях. При этом основной показатель цивилизации – комплекс социальных организмов с уникальной, присущей только им, культурой – подменняется внешним критерием – наиболее сильным в данной среде политическим образованием или государством. Следует уточнить, что главный элемент развития истории – это общественные отношения и оформляющая их социальная структура, тогда как политические отношения и политические органы являются только (всего лишь) средством (орудием) для решения общественных проблем.

Поэтому теоретически некорректно говорить о Древнееврейской цивилизации. В пограничной зоне между двумя первичными – Месопотамской и Древнеегипетской – цивилизациями с III тысячелетия до н.э. проживали семитоязычные народы, создавшие здесь задолго до появления древних евреев вторичную (дочернюю) Ханаанейскую (Сирийскую) цивилизацию. Ее локальным вариантом стала цивилизация восточного побережья Средиземного моря – Финикийская. При этом Финикия никогда не была единым государством, но была страной с комплексом однотипных городских общин, специализировавшихся на морской торговле. Древние евреи сложились как периферийный к Ханаанейской цивилизации этнос (племенной союз), который выдвинулся и приобрел большое значение в регионе вследствие борьбы цивилизации ханаанеян с пришельцами арамеями и филистимлянами. В сложных условиях переходного периода от бронзового века к железному, связанного с перестройкой системы общественных отношений, более варварские и агрессивные древнееврейские племена смогли выступить в роли политического орудия (государства) для решения проблем ханаанейской цивилизации. Поэтому созданные ими государства (Израиль и Иудея) оказались временными образованиями, сошедшими с исторической арены, когда потребность в них отпала. Конечно, в отличие от биологических организмов, социальные не устраняются столь легко и подчас бесследно и оставляют после себя культурную традицию, зафиксированные в которой социальные нормы и ценности обладают способностью служить модельной основой для их регенерации в подходящих условиях.

Сходное положение имело место и в Малой Азии, где сложилась дочерняя по отношению к Месопотамии Анатолийская цивилизация. В ее создании принимали участие многие этносы (хатты, хурриты, лувийцы и др.) и хетты были лишь одним из них. Однако именно хетты-неситы сумели создать здесь мощное военно-политическое объединение. Первоначально будучи периферийным по отношению к более культурным хаттам или хурритам, хетты выдвинулись в силу преобладания в военном искусстве эпохи за счет использования лошади и колесницы. Хеттское государство существовало в XVIII-XVI и XIV-XIII вв. до н.э. и затем настолько бесследно исчезло из истории, что было открыто А.Сэйсом только в 1870 г. Тогда как социальные организмы (города и общины) Анатолии продолжали жить и развивать ту же культуру, что и раньше (до хеттов). Позднее они же породили такие политические образования как Фригийское и Лидийское царства, однако нет никаких оснований говорить о Фригийской или Лидийской цивилизациях.

Характерные черты цивилизации. В развитии цивилизаций можно проследить некоторые общие функциональные черты:

Каждая цивилизация имеет свой логический центр, в котором популяционнные признаки выражены наиболее четко. Ослабление соционормативных признаков к периферии популяционного поля создает там условия для рождения новых соционормативных принципов. Их появление можно рассматривать как своего рода суциальные мутации, которые могут проявляться как на общественном, так и на политическом или идеологическом уровнях. Поэтому цивилизация стремится унифицировать популяционное поле, ликвидировав мутации. Кризисные явления в процессе роста цивилизации могут вызвать разрастание периферийных мутаций и использование их для корректировки или перестройки цивилизационной социанорматики.

Исходным центром распространения первичных цивилизаций является определенное этническое ядро. Поэтому культура первичных цивилизаций (и материнских, и дочерних) имеет определенный этнический окрас. Теоретически ориентация на культуру в качестве критерия общественного развития ставит в один ряд понятия этнос (народ) и цивилизация. Хотя процесс этнообразования не закончился после возникновения первых цивилизаций, древнейшие этносы и цивилизации не одно и то же, их взаимоотношения могут принимать самые разные формы. Хотя та или иная цивилизация в большей или меньшей степени несет в себе элементы этнической культуры, в современном мире этническая культура вторична по сравнению с культурой цивилизаций. В исторической ретроспективе цивилизации либо возникали на уже существовавшей этнической территории, либо определенная этническая территория была центром, из которого происходило расширение цивилизации, привитие иноэтничным соседям определенного типа общественного бытия (и тогда цивилизация объединяла несколько этносов), либо уже существовавшая цивилизация ассимилировала пришлые этносы, зачастую перенимая от них язык, некоторые черты духовной культуры, но подчиняя пришельцев уже сложившимся порядкам общественной и экономической жизни.

Вторичные цивилизации образуются на стадии зрелости социополитической системы. Этническая культура занимает в них уже таксономически низший уровень. Объединяющим началом выступает не только социально-политическое поле, которое подвергается перестройке при возникновении вторичной цивилизации, но и зрелая идеологическая система.

Характерным признаком цивилизации, как и всякой популяции, является тенденция к максимальному расширению, то есть распространению своих соционормативных принципов, основанного на них образа жизни и достижений культуры. Пределы расширению цивилизации ставят естественные препятствия: географические рубежи; ландшафтные зоны с иной экосистемой, заселенные приспособленными к ней этническими группами; сопротивление соседней цивилизации. Достигнув своих пределов, цивилизация обращается на путь внутренней унификации популяционного поля. Здесь прослеживается тенденция объединения цивилизации в единую политическую систему, складывания “мировой” державы. Иногда эта тенденция выражается в долгих внутренних войнах, укрепляющих не одно государство-победитель, а несколько, составляющих сбалансированную систему политических противовесов в рамках одной цивилизации. В социальном отношении политическое объединение ведет цивилизацию по пути превращения в единый социально-политический организм.

Ключевым звеном социального поля цивилизации, играющим связующую роль, является город. Его типология обусловлена системой социальных связей, определяющих социальное поле цивилизации. Соответственно, характер городской монументальной архитектуры зависит от господствующей соционормативной культуры.

Каждая цивилизация образует единое информационное поле, которое требует общего (международного) языка и письменности.

В культуре цивилизации может быть выделено два таксономических уровня. Цивилизация выступает в форме связей более высокого порядка, чем общинные, – в форме вождеств или государств. Господствующий класс в такой общественной системе является носителем цивилизационной соционорматики. Ориентация системы его ценностей и культуры определяет таксономический уровень цивилизации. В то же время подчиненные, ведомые классы (народ) более консервативны и поэтому в большей степени ориентированы на традиционные ценности и этнический уровень культуры.

Каждая цивилизация в процессе роста создает вокруг себя зону влияния в виде внешнего популяционного социокультурного поля. Это поле стимулирует общественные процессы у окружающих цивилизацию этносов, способствуя формированию у них племен как социально-потестарных организаций и их союзов.

Культивируемые цивилизацией потестарно-политические институты выполняют функцию орудий популяционного соционормативного регулирования. Во-первых, с их помощью осуществляется экстенсивный рост, то есть расширение цивилизации (завоевание и защита рубежей). Во-вторых, они облегчают унификацию соционормативных принципов внутри популяционного поля цивилизации, что проявляется в тенденции цивилизаций принимать форму “империй” или “мировых” держав, то есть объединяться в возможно более обширную политическую форму. В-третьих, в случае нужды они обеспечивают интенсивный рост цивилизации, то есть качественную трансформацию (перестройку) ее соционормативных признаков.

Каждая цивилизация формирует общую религиозно-этическую систему, в традициях и принципах которой закодированы ее соционормативные принципы. Такая идеологическая система играет роль еще одного инструмента популяционного функционирования наряду с политической системой и поэтому может объединяться с последней.

Каждая цивилизация развивается в уникальных условиях, определяющихся взаимодействием накопленного ею экономического, соционормативного и культурного потенциала с природным ландшафтом и историческим окружением в виде этнической среды и соседних цивилизаций. Изменение равновесия между цивилизацией и окружающей ее средой возможно как изнутри (например, в результате демографического роста), так и извне, вследствие качественных перемен в ландшафте, климате, сдвигах в историческом окружении. Возможны два варианта “ответа” цивилизации на “вызов” извне в виде такого изменения сложившегося баланса. Прежде всего, цивилизация приводит в движение политический и идеологический инструмент внешнего расширения с целью обороны и завоевания. В случае же неудачи на первом пути, она использует те же инструменты для реформирования соционормативных принципов, политической системы и религиозной идеологии.

Интенсификация внешней торговли служит добавочным, вспомогательным способом ослабления диссонанса между цивилизацией и внешней средой. Торговые (экономические) связи до эпохи Новой истории являются запасным инструментом внешней экспансии и внутрипопуляционного унифицирования.

Этапы развития цивилизации внешне похожи на три фазы развития биологического организма: рост – расцвет – упадок. Поэтому современные теоретики вслед за античными распространили этапы жизни человека (детство – зрелость – старость или детство – юность – зрелость – старость) на общественные организмы. Однако механизм их развития иной, чем у биологических организмов.

Цивилизации не приходят в упадок в результате спонтанного внутреннего развития, ничего не оставляя после себя. Любые концепции замкнутых цивилизаций неисторичны. В столкновении с внешней средой цивилизации могут либо погибнуть, либо победить, либо деформироваться, сохранив свою основу, либо столь качественно изменить свои соционормативные принципы и производную от них систему ценностей, что превращаются в цивилизации второго порядка (вторичные). Поэтому полный цикл развития цивилизаций предполагает четыре фазы: возникновение – рост (расширение) – расцвет (совершенствование) – перестройка. Развитие цивилизаций может быть прервано или деформировано на каждом из ее этапов. Но особенно следует обратить внимание на последний из них. То, что современные исследователи зачастую воспринимают как кризис и упадок цивилизации, является по сути ее перестройской и рождением нового качества – вторичной цивилизации.

“Прогрессивность” одних цивилизаций по сравнению с другими определяется характером структурного соотношения коллективного и индивидуального начал в их соционормативной культуре. Общественная организация, создающая лучшие условия для развития индивидуальных способностей (часто это выражается в степени индивидуальной свободы), выступает в роли более “прогрессивной”, так как содержит в себе более высокий потенциал для развития (производительных сил, познания природы и закономерностей развития общества, искусства). Поэтому в процессе исторического развития человечества в роли ведущей, более прогрессивной на данный момент, цивилизации (определяющей “лицо” данного этапа-стадии общественного развития) выступает то одна, то другая локальная цивилизация.

Цивилизации и рабовладельческая формация. Две первые фазы развития любой из доиндустриальных цивилизаций дают общества первичной формации (часто их называют рабовладельческими), две последние – вторичной (их обычно отождествляют с феодальными). Поэтому в своем развитии каждая цивилизация проходит условный рубеж внутренней трансформации, который связан с унификацией популяционного поля и означает вступление ее институтов в полосу зрелости, а ее самой – расцвета. Современные историки связывают этот рубеж с переходом от древних обществ к средневековым. Часто в нем видят переход от рабовладельческих к феодальным отношениям, а марксисты рассматривают его как социальную революцию, приводящую к смене рабовладельческой формации феодальной. Однако история наиболее типично развивавшихся цивилизаций – Индийской и Китайской – показывает, что переход к “феодальным отношениям” не был связан ни с какими экстраординарными социально-политическими переменами. Более того, исследователи древней Индии и Китая зачастую оказываются озадаченными тем, что там общественные отношения, рассматриваемые как феодальные, как-будто возникают неоправданно рано. По сути это обстоятельство и явилось исходной основой появления концепции “вечного феодализма”.

За присутствие черт “феодализма” ученые зачастую принимают наличие в обществе иерархически организованной аристократии, в той или иной степени контролирующей собственность на землю и аппарат управления, – (господствующий класс) и обрабатывающих пребывающую в чужой собственности или под чужим контролем землю крестьян, находящихся в различного рода зависимости от землевладельцев – (эксплуатируемый класс). Даже ситуацию, когда главным собственником земли выступает государство, а вельможи и служилое сословие – лишь его представителями, исследователи стремятся объяснить особенностями восточного феодализма или государственного феодализма. Очевидно, что такой “феодализм” можно найти повсеместно – и в архаическом постпервобытном обществе, структурированном господством родовой аристократии, и в средневековом государстве, объединяющем под своим контролем всех представителей местной землевладельческой элиты и постепенно формирующем идею обусловленного его суверенитетом верховного контроля за собственностью. На самом деле общества каждой цивилизации развиваются по своим собственным закономерностям, обусловленным структурными отношениями индивида и коллектива, количество которых, однако, не столь уж велико. В наиболее общем виде их пытался представить К.Маркс в “Формах, предшествующих капиталистическому производству”.

Сходство структурной организации обществ доиндустриальных формаций на стадии их расцвета обусловлено общей тенденцией цивилизационного развития, направленной на унификацию цивилизационного социального поля, то есть на нивелирование в рамках единого социального строя всех исходных социальных организмов, попавших в сферу влияния цивилизации. Орудием такой унификации является господствующая политическая система, то есть государство, развитие которого имеет тенденцию к превращению его в абсолютную монархию. Естественно, что процесс развития в этом направлении выстраивал представителей господствующего класса в ту или иную форму отношений к центральной власти, а различные типы зависимости в среде подчиненного класса постепенно нивелировались в более или менее единую форму зависимого крестьянства. В этом смысле европейский феодализм, а затем европейской абсолютизм, будучи конкретно-историческими явлениями, лишь повторяли закономерные формы развития древнекитайского, индийского, исламского и других обществ. Однако это формальное сходство очень мало дает для понимания как особенностей каждого из этих обществ, так и закономерностей (механизма, критериев) их развития.

Рабовладельческий окрас ранних стадий развития любой цивилизации связан с близостью ее общественных структур первобытным. Рабовладение само по себе является первобытным принципом, возникшим на основе двух составляющих. Первая – это особобленность первобытных общин, диктовавшая взгляд на других людей как на субъектов совершенно чуждого мира, по отношению к которому недействительны законы своей общины. Формально, а первобытное мышление стремилось тщательно соблюдать формальную логику, людьми считались только люди своей или родственных общин. Все иные не могли рассматриваться как люди до тех пор, пока их формально (ритуально) не включали в свою общину. Поэтому – и в этом вторая составляющая первобытных принципов – изначально не существовало представления о едином человечестве, отделенном от прочего мира, на чем зиждится современный гуманизм. Первобытные люди еще не вычленяли себя из мира природы (космоса), точнее сказать, не противопоставляли себя ему и поэтому стремились жить по сопряженным с космическими законам, рассматривая их как установления богов. В мире же природы не существовало принципиальной разницы между вещью, животным или человеком. Если вещи и животных можно было приносить в жертву богам, продавать или обменивать, то то же самое можно было делать и с человеком.

Пока в общественном строе и общественном мировоззрении господствовали эти принципы (а это стадиально – эпоха поздней первобытности и эпоха ранней стадии цивилизации), общество потенциально было рабовладельческим. Какое-то количество рабов присутствовало во всяком обществе на этой стадии. Поэтому современные ученые часто пишут о рабовладельческом укладе наряду с другими, например, с феодальным. Однако суть рабовладения следует рассматривать совсем в иной плоскости. Первобытное общество, даже при отсутствии в нем не только рабовладельческого уклада, но даже хотя бы одного раба, потенциально было столь же рабовладельческим, как и древнеегипетское или римское. Разница состояла лишь в том, что в одних случаях пленных чужаков приносили в жертву богам, а в других – использовали на каких-либо работах. С точки зрения современного человека, эта перемена использования пленников явилась большим прогрессом, так как знаменовала собой прогресс экономики, явно, судя по использованию прибавочного труда рабов, вступившей на более высокую стадию развития. Однако взгляд человека раннецивилизационной поры на эту перемену был иным. Принесение в жертву пленников было частью важнейшего ритуала, который обеспечивал процветание мира, в том числе и экономики. Отказ от человеческих жертвоприношений указывал на изменение отношения человеческого общества к богам. Это изменение происходило тогда, когда общественная организация приобретала более сложные формы, нежели обособленная община. Бывшие чужаки становились собственными соседями, живущими по одним, установленным правительством, законам. Эти законы еще сохраняют в себе принципы первобытного отношения в вещам, животным и людям, такие как право талиона, право продажи человека и т.п., однако убийство себе подобных они не допускают (исходя из первобытного принципа: человек нашего сообщества = родственник). Поэтому распространение рабства в обществах ранних цивилизаций вовсе не было следствием прогресса их экономики, а происходило из-за усложнения их общественных структур по сравнению с первобытными.

Также и степень распространения рабовладельческих отношений никак не была связана с экономическим прогрессом. Если организация общества допускала наличие других форм зависимости за счет внутренних источников самого общества, то преимущественно они и выступали в основных формах эксплуатации. По крайней мере так было в реальности на ранней стадии любой цивилизации, начиная с Древнего Царства в Египте и кончая обществами раннефеодальной Европы. (Для последних это особенно показательно, так современные историки за редким исключением определяют их как феодальные, споря лишь о степени развитости феодальных отношений. Между тем понятия “феодальный” и “рабовладельческий” являются несравнимыми категориями, так как первое ориентировано на структуру общества свободных, а второе – на степень распространенности людей, стоявших за пределами общества свободных. С традиционной точки зрения, общества цивилизации средневековой Европы, рассматриваемые как наследники варварских племенных сообществ, было рабовладельческим. Но само средневековое европейское общество не ощущало себя таковым потому, что мыслило себя позднеантичным римским обществом.). История знает только одно исключение из этого правила (которое некоторые современные теоретики поспешили абсолютизировать, говоря о вечном феодализме добуржуазных формаций), когда рабовладение на некоторое время приобрело необычайно широкий размах. И этим исключением была античная греко-римская цивилизация. Однако расцвет античного рабовладения был обусловлен не каким-то чрезвычайным для древности развитием античной экономики, которая поэтому потребляла большие массы рабов, а особенностью, уникальностью античной общественной структуры, которая ориентировала общество именно на рабов как главный вид эксплуатируемых. Утрата этой уникальности в позднеантичную эпоху привела к существенному сокращению рабовладельческих отношений по отношению к иным формам эксплуатации.