Политические коммуникации в армейской среде

Политические коммуникации в армейской среде

Коммуникативные процессы в армии, как в специфическом политическом институте, наряду с общими тенденциями, присущими для политической жизни общества в целом, имеют свои особенности.

С точки зрения П.-Ж. Шварценберга коммуникация – это непрерывный обмен политическими смыслами между индивидами и политическими силами общества с целью достижения согласия. [1]

В диалоге между властью и обществом последнее доносит свои требования до властных структур посредством разветвленной системы представительства. Однако подобной системы представительства интересов в России (в т.ч. в армии) до начала 1990-х гг. не было, поскольку отсутствовала традиция такого диалога. Несформированность институтов гражданского общества не создавала разветвленной системы трансляции требований граждан к властным структурам (в советское время единственным легальным каналом коммуникации власти и общества была коммунистическая партия).

По мнению ряда политологов, основными способами политической коммуникации являются: коммуникация через средства массовой информации; коммуникация через организации, когда передаточным звеном служат политические партии, группы интересов и т. д.; коммуникация через неформальные каналы с использованием личных связей.

Коммуникация через средства массовой информации в армейской среде имеет свои особенности. Несоответствие информации, исходящей от СМИ, и реальной действительности способствует снижению их влияния в коммуникативном процессе. Если министр обороны в печати, по радио и телевидению заявляет о прорыве в вопросах военной реформы, а военнослужащие этого не замечают, если СМИ муссируют заявления министерства финансов о многократном повышении денежного довольствия военнослужащих, также не соответствующее реальной действительности, то все эти факты приводят к снижению эффективности коммуникативного процесса. Связь между правителями и управляемыми принимает ошибочный характер, что способствует дальнейшему углублению противоречий, а не преодолению их.

Пресса, поступающая в воинские части и подразделения, в основном является официальной – правительственной. В воинских частях в соответствии с руководящими армейскими документами выписываются в обязательном порядке «Российская газета", «Красная Звезда», окружная газета и журнал «Ориентир» (издатель - министерство обороны). Это все официальные издания, через которые проходит «проверенная» информация. Другие издания (перечень существует в соответствующем приказе министра обороны) выписывать можно при наличии спонсорских средств. Поэтому источники информации, альтернативные официальным, в армейской среде практически отсутствуют. Некоторым исключением является телевидение, которое в незначительной степени корректирует коммуникативный процесс в армии.

Апелляция к таким чувственным, иррациональным, эмоционально-волевым компонентам общественного сознания, как любовь к Родине, национально-патриотические настроения способна мобилизовать поддержку значительной части военнослужащих, тех или иных политических субъектов. Но обычно подобные изменения в массовом сознании имеют кратковременный характер, и по окончании пропагандистской кампании такая поддержка прекращается. Эта особенность наиболее отчетливо проявляется в избирательном процессе.

По мнению С. Леннарта СМИ не имеют монополию на информационные потоки, а действуют вместе с межличностной коммуникацией. Информация достигает своего объекта прямо или опосредованно через межличностное общение, которое может оказать влияние на формирование установок граждан прямо противоположное воздействию СМИ или само по себе может быть источником новой информации. [2]

Партийная система в России еще не в состоянии выступать эффективным каналом трансляции требований от широких социальных общностей к власти. Поэтому доминирующей формой политического представительства стали заинтересованные группы, отражающие специфические интересы и требования отраслевого, регионального, этнического характера.

При отсутствии развитой коммуникативной системы достичь согласия путем диалога было практически невозможно, поскольку участники политического процесса не представляли себе требований друг друга. Если согласие достигалось, то оно осуществлялось принуждением, навязыванием властью другим участникам политического процесса ценностей подданнической политической культуры.

Вполне закономерно, что преобладающими формами представительства интересов стали именно латентные формы: группы давления, клиентелы и т. д. Они выполняли функционально специализированные роли, представляя специфические интересы групп во властных структурах.

Возможности влияния на власть у различных заинтересованных групп неодинаковы. Обычно степень воздействия на правительство обусловливается внутренней сплоченностью заинтересованной группы и объемом ресурсов, которые она контролирует.

Определяющим в данном аспекте являются приоритеты политического руководства государства, которые трансформируются через чиновничий аппарат в повседневную политическую практику. Так, если интересы армии в политическом руководстве России в 1990-х гг. не были приоритетными, то и эффективность действия армейских групп давления была низкой (за исключением программ, связанных с конкретными интересами армейского руководства).

Общественные объединения, претендующие на выражение интересов военнослужащих в 1990-х гг. играли заметную роль, но в настоящее время их влияние снизилось, вовлекая в свою орбиту незначительное число военнослужащих.

Элементы гражданского общества появились в армейской среде в конце 1991 года, когда в воинских частях были созданы Офицерские собрания. Особенностью Офицерских собраний, подчеркивающей их демократичный характер, стало положение, в соответствии с которым председателем собрания мог быть избран любой офицер, а не только командир. Это был значительный шаг вперед на пути демократизации армейской жизни, борьбы со злоупотреблениями служебным положением, другими негативными явлениями в вооруженных силах.

Апофеозом развития демократического процесса, коммуникативных взаимоотношений между армией и властью стало проведение Всеармейского офицерского собрания в январе 1992 года, на котором присутствовали избранные представители Офицерских собраний воинских частей из всех видов и родов вооруженных сил. Диалог между армейской общественностью и государственной властью, произошедший на этом форуме, ярко продемонстрировал удаленность власти от назревших армейских проблем и непонимание обеими сторонами друг друга, что стало причиной быстрого заката первого в послереволюционной истории демократического органа в вооруженных силах.

Руководство новой Российской армии, созданной указом Президента РФ 7 мая 1992 года, этот демократический орган отвергло. Роль Офицерских собраний была существенно снижена, деятельность забюрократизирована, демократические ценности размыты. Руководить Офицерскими собраниями поручалось исключительно командирам со всеми вытекающими из этого последствиями. Поэтому неудивительно, что многие офицеры в настоящее время даже не знают о том, что в их частях действуют Офицерские собрания, потому что никакой положительной роли они не играют, а созданы они лишь для проформы, для отчета перед вышестоящими воспитательными структурами. Попытки создать профсоюзные организации в армейских коллективах успеха не имели по причине сопротивления со стороны командования вооруженных сил.

В силу обозначенных причин в качестве преобладающего средства коммуникации в армии становится межличностный аспект. С точки зрения Р.Якобсона, П.Лазерсфельда, Г.Лассуэлла межличностный аспект коммуникации имеет свои особенности: источник информации связан с наличием феномена комментатора; информация прокомментированная является уже сообщением; особенно значимым является контекст сообщения; между источниками информации и коммуникатором, с одной стороны, и сообщением и аудиторией, с другой стороны, существуют помехи, исходящие как от комментатора, так и от слушателя. [3]

Следует отметить наличие в армейских коллективах референтных групп, которые могут корректировать восприятие передаваемого сообщения в зависимости от того, как воспринимает слушатель информацию: один или в группе. Можно также поставить под сомнение кажущуюся прямолинейность коммуникативного процесса в связи с тем, что часть аудитории воспринимает сообщение напрямую, часть косвенно, а некоторые вообще выпадают из этого процесса.

Межличностные коммуникативные связи в армейской среде характеризуются доступностью коммуникатора к информации (главным образом, служебной) и особенностью интерпретации этой информации. Характер интерпретации зависит от уровня образования, политических пристрастий коммуникатора и многих других вышеперечисленных факторов.

Новым быстро развивающимся средством коммуникации является Интернет. Однако его роль пока настолько мала ввиду незначительного охвата населения, что говорить в настоящее время о его существенной роли преждевременно. Тем не менее, это наиболее динамично развивающийся сегмент коммуникативных отношений власти и общества, в том числе в армейской среде.

В настоящее время реально интересы военнослужащих до властных структур никем не трансформируются, поэтому у власти существует искаженное представление о положении дел в вооруженных силах. Более того, командиры различных уровней сознательно скрывают негативные факторы, имеющие место в армейской среде. Такая ситуация связана с порочной практикой приукрашивания истинного состояния дел по причине карьерных соображений. Это приводит к росту отчужденности офицерского состава от службы, которая воспринимается как средство существования, а не сфера приложения всех способностей и возможностей человека. То есть происходит процесс углубления раскола между отдельным человеком – офицером - и властью, что приводит к снижению боеготовности вооруженных сил и созданию обстановки недоверия в этом важнейшем для государства политическом институте. От такого положения проигрывают все: и офицерский состав, и армия, и общество, и государство.

Список литературы

[1] Шварценберг П.-Ж. Политическая социология. М., 1992. С.174.

[2] Lenart S. Shaping political attitudes. The impact of interpersonal communication and mass media. Thousand Oaks et al., 1994. P.15.

[3] Кретов Б.И. Современная российская политическая система. М., 1998. С.108.

Н.А.Баранов. Политические коммуникации в армейской среде