Английская пунктуация, как средство ритмико-стилистической организации текста

Содержание

Введение

Глава I. Основные подходы к изучению ранней английской пунктуации

Глава II. Зарождение и формирование системы английской пунктуации

Глава III. Пунктуация и ритм: диалектика устной и письменной речи

Заключение

Список литературы

Введение

Изучение современной пунктуации невозможно без знания ее истоков, эволюции, особенностей развития в различных языках. Высокий уровень современных филологических исследований, изучающих текст преимущественно с точки зрения коммуникативных особенностей языка, не позволяет ограничиться одним лишь описанием действующей системы пунктуации или же сводом правил по употреблению знаков препинания. Простая констатация больше не может удовлетворить исследователя синтаксиса: только внимательное изучение истории возникновения и развития английской пунктуации, выявление особенностей функционирования знаков препинания в ходе исторического развития языка может способствовать более глубокому осмыслению семиотической системы.

Сегодня, в условиях бурного развития филологической герменевтики, когда усилия лингвистов направлена на то, чтобы научиться как можно глубже понимать текст, видеть и воспринимать в нем все оттенки авторского замысла, интерес к проблемам пунктуации особенно велик.

При всем многообразии работ, посвященных вопросам пунктуации, представляется возможным выделить три основных подхода к проблеме: I) логический [Ф.И.Буслаев, 2006; С.И.Абакумов, 1942; А.Б.Шапиро, 2006]; 2) синтаксический [Дж.К.Грот, 1916]; 3) интонационный [Л.В.Щерба, 1970; 2008; Л.А.Булаховский, 1952; А.М.Пешковский, 2001; 2007]. Для данного исследования особую важность представляет последний из перечисленных аспектов - интонационный. Сущность его заключается в том, что пунктуация рассматривается как действенное средство выражения различных эмоциональных оттенков, как способ отражения ритмомелодики высказывания на письме. Так, например, в работах А.М. Пешковского убедительно показаны роль и значение пунктуации как средства графического выражения просодических модуляций устной речи, в том числе и для передачи не только синтаксических пауз, но и риторических, и психологических. [Пешковский А.М.; 2001; 2007].

Очевидно, что правильное филологическое прочтение текста возможно только при условии верного воссоздания авторской фразировки, основу которой составляет первоначальное членение на синтагмы - наименьшие смысловые единицы текста, оформленные просодическими средствами. Синтагма по определению Л.В.Щербы, впервые предложившего данный термин, - это фонетическое единство, выражающее единое осмысленное целое в процессе речи-мысли. [Щерба Л.В., 1970; 2008]. В работах Л.В.Щербы о пунктуации подчеркивается активная творческая основа выделения синтагм. Синтагматическое членение носит субъективный характер, поскольку, являясь продуктом речевой деятельности человека, не воспроизводится в языке как данность, но происходит сугубо произвольно, в соответствии с авторским содержанием-намерением высказывания.

Сложившаяся практика взаимообразного использования понятий «синтагматическое членение» и «ритмическая организация текста» приводит к выводу о том, что синтагма составляет фактическую основу ритма. В ходе специального изучения этого принципиально важного вопроса была заложена основа нового направления исследования синтаксиса - ритмическая синтагматика: разработаны методы синтактико-стилистического анализа, конкретизированы типы ритмического строения, определена оптимальная модель ритма для текстов общенаучного регистра (т.н. «гармоническое разнообразие»). [Александрова О.В., 2009].

Кратко изложенные теоретические основы, разработанные в трудах основоположников советского языкознания и получившие в последние годы дальнейшее освещение в работах ведущих советских лингвистов, позволяют поставить вопрос о знаках препинания как средстве передачи в письменной речи основных ритмико-просодических особенностей изначального авторского прочтения текста и - шире - о ритмико-стилистической природе пунктуации. Такой подход к исследованию проблемы интересен, прежде всего, в отношении английского языка, в котором, как показывает практика, пишущему представляется фактически неограниченная свобода в выборе знаков препинания, что дает возможность сознательного использования пунктуации для создания различного рода ритмико-стилистических эффектов.

Таким образом, отправным моментом данной работы является попытка комплексного подхода к изучению английской пунктуации, предполагающего исследование но двум взаимообусловленным направлениям, а именно: I) пунктуация и ритм; 2) пунктуация и стиль. Аргументировано обосновать и проиллюстрировать на материале реальное существование прямой зависимости между способом применения знаков препинания и ритмико-стилистической организацией текста, немыслимой без учета эстетической стороны рече-творчества, - одна из основных задач проведенной научно-исследовательской работы.

В этой связи представляется необходимым остановиться несколько подробнее на разъяснении вынесенных в название дипломной работы терминов «ритм» и «стиль», а также уточнить неоднократно используемые в работе понятия «риторика», «эстетика», «эстетическая организация текста».

В «Словаре лингвистических терминов» читаем: «Ритм - это равномерное чередование ускорения и замедления, напряжения и ослабления, долготы и краткости, подобного и различного в произведении речи» [Ахманова О.С., 2004]. Определение проф. О.С.Ахмановой идеально вписывается в предложенное Э.Бенвенистом универсальное правило: понятие «ритм» применительно к любому явлению и процессу, основанному на повторении. [Бенвенист Э., 2010]. Этот вывод можно считать краеугольным камнем современной теории ритмической организации речи, поскольку он определяет методику любого исследования в области ритмопросодии.

Выводы Э.Бенвениста об универсальной природе ритма оказались созвучными и нашему пониманию принципов ритмической организации, что нашло выражение в детальном ритмико-синтаксическом анализе материала, проведенном с учетом следующих параметров:

1/ членение на синтагмы;

2/ чередование ударных и безударных слогов;

3/ длина синтагмы;

4/ чередование женских, мужских и дактилических клаузул;

5/ синтаксический параллелизм;

6/ лексические и звуковые повторы (анафорические зачины, аллитерация и т.д.);

7/ стилистические фигуры.

При разборе материала также учитывались принципы построения предложения-периода, определяемые нормами классической и средневековой риторики.

Как показало исследование, знаки препинания употребляются не только для передачи на письме собственно синтаксических отношений, но и сознательно используются пишущим для передачи смысловых и экспрессивных оттенков речи, обеспечения выразительности текста. Пунктуация служит прекрасным ориентиром для читающего, помогая понять и смысл высказывания, и то, как и какими ритмо-просодическими средствами следует оформить воспроизведение написанного. В этом смысле пунктуация тесно смыкается с понятием «стиль».

Стиль - это общность образной системы, средств художественной выразительности, творческих приемов, обусловленная единством идейного содержания.

При рассмотрении такого сложного вопроса как стиль в пунктуации было бы целесообразно, на наш взгляд, учитывать особенности различных лингвистических факторов: I) индивидуальный авторский стиль; 2) данный функциональный стиль и 3) исторический стиль.

Возникает закономерный вопрос: что выступает в качестве критерия при определении стилевой принадлежности произведения? Исходя из приведенного выше определения стиля можно заключить, что общая стилевая направленность произведений обуславливается, помимо определяющего единства общественно-исторического содержания и устойчивым единством отвечающих содержанию художественно-образных принципов, средств, приемов. Иными словами, особенности стиля находят выражение на двух взаимосвязанных уровнях: уровне «содержания» и уровне «организационно-структурной формы», создаваемой совокупностью отвечающих содержанию выразительных средств. Из сказанного логично заключить, что одним из средств воссоздания характерных особенностей определенного стилевого направления на уровне структурной организации текста является пунктуация.

В предлагаемой работе неоднократно используются созвучные понятия «риторика» и «эстетика», требующие терминологического разграничения.

Эстетика традиционно определяется как красота, художественность в оформлении, организации. Эстетическая организация присуща любому тексту, в котором реализуется функция воздействия. Лингвистической основой эстетически организованного произведения речи является его ритмическая структура, фразировка, обусловленная тем или иным выбором возможных просодических вариантов оформления высказывания. Там, где есть выбор, где есть свободная вариация, там есть эстетика.

Эстетическая организация текста предполагает сознательное отношение автора к тому, что он говорит и как он говорит, каким образом используются лингвистические средства, находящиеся в его распоряжении. Подлинно филологическое прочтение текста означает, прежде всего, проникновение в его эстетическую организацию, что неотделимо от верного воспроизведения ритмопросодической структуры, отвечающей авторскому содержанию-намерению.

Различие между риторикой - теорией выразительной речи, изучающей наиболее эффективные способы ее построения, - и эстетикой подобно отношению «общего» и «частного». «Эстетика», «эстетически организованная речь» - понятия универсальные, основанные на сознательном выборе, на свободной вариации. Риторика, напротив, подразумевает подчинение установленным канонам, композиционное оформление текста и использование риторических фигур в строгом соответствии с принятыми нормами.

Настоящая работа посвящена проблемам реализации ритмико-стилистических возможностей английской пунктуации в период ее становления.

Актуальность исследования определяется необходимостью расширения и уточнения наших знаний по истории английской пунктуации. К сожалению, приходится констатировать, что существующие многочисленные издания по теории и практике пунктуации основываются главным образом на привлечении современного лингвистического материала. Обращение к ранней английской пунктуации носит отрывочные характер и обычно ограничивается описанием пунктуационных особенностей произведений отдельных авторов. Иначе говоря, существует определенное противоречие: начиная с XVI в., накоплен обширный материал по проблемам английской пунктуации, представленный в грамматических трактатах, справочниках, пособиях по практике пунктуирования и риторике, однако, до сих пор этот теоретический и практический материал должным образом не осмыслен и не обобщен, т.к. полностью отсутствуют научные принципы его систематизации. Фактически нет работ, представляющих эволюцию системы английской пунктуации, ее зарождение и развитие.

В то же время в 80-90-х годах появился ряд публикаций структуралистского толка, рассматривающих пунктуацию как замкнутую систему, не имеющую выхода в устную форму речи. [Carey G, 1983; Nunberg G., 1990]. Нередко авторы пытаются подтвердить правильность своих выводов, ставящих пунктуацию вне связи с диеремикой звучащей речи, обращением к диахроническому синтаксису, объясняя возникновение пунктуации лишь процессами интеллектуализации и стандартизации письменной формы речи. Типичны утверждения о том, что первоначальная ориентация письменного текста не обязательное прочтение вслух, на декламирование становится ненужной с введением книгопечатания (поскольку с этого времени письменная форма речи стремительно развивается по своим собственным законам и окончательно отрывается от устной) и по мере распространения практики чтения «про себя». Сам факт появления работ по пунктуации, построенных на структуралистском подходе, поднимает вопрос о ее сущности на уровень методологической значимости, заставляет вернуться к проблеме возникновения и становления семиотических средств и делает актуальным обращение к опыту лингвистических изысканий на ранних стадиях развития английского языка.

Изучение ранней английской пунктуации вызвано также необходимостью обоснования анализа пунктуации как системы, которая характеризует в общем и целом ритм и стиль изложения использующего ее субъекта. Достаточно самого беглого взгляда на существующие немногочисленные работы по данной тематике, чтобы убедиться в том, что практически все они ограничиваются изучением индивидуальной пунктуационной манеры определенного автора или отдельного произведения. В то же время назрела необходимость в работах более широкого обобщающего характера, наглядно демонстрирующих, как практика пунктуирования сополагается с изменением норм стилистики изложения, и непосредственно связывающих пунктуацию с такими понятиями как «ритм» и «стиль». Таким образом, вопрос о пунктуации как средстве ритмико-стилистической организации текста стоит сегодня особенно остро.

Новизна работы обусловлена новизной обcуждаемых в исследовании проблем. В данной работе впервые выдвинуто и осуществлено практически предложение проследить развитие английской пунктуации со времени возникновения (к. XI- н. XVI вв.) до окончательного оформления в конкретную филологическую систему (к. XVIII в.), определить характер и основные тенденции ее развития. Предлагаемая периодизация процесса становления английской пунктуационной системы основывается на выделении особенностей функционирования знаков препинания в письменных текстах XVI - XVIII вв., связанных с преобладанием на определенных этапах развития данной семиотической системы так называемой «ритмической» или «грамматической» функций пунктуации.

Определяющим методом данного исследования является диахронический подход к проблеме пунктуации. Изучение всего многообразия работ по проблеме пунктуирования, изданных начиная с XVI в., в комплексе с детальным лингвопоэтическим анализом огромного массива материалов при опоре на достижения современной науки в области синтаксиса явилось той теоретической и практической базой, на основе которой оказалось возможным выделение нескольких этапов развития ранней английской пунктуации.

Отправным моментом данной работы является понимание пунктуации как средства ритмико-стилистической организации текста. В работе применяется расширенное толкование понятия «стиль», учитывающее взаимодействие различных слагаемых стиля в пунктуации, в том числе и исторического стиля. Это направление исследования даст реальную возможность (опираясь на теорию разграничения функций языка) выявить изменения в соотношении смысловых и экспрессивных элементов в системе семиотических средств выражения в период их зарождения и развития, позволяет связать каждую из противопоставляемых тенденций пунктуации - т.н. «ослабленную» и «усиленную» (understopping vs. overstopping ) - с определенной литературной традицией, с исторически обусловленным стилевым направлением в развитии словесно-художественного творчества.

Целью исследования является определение основных тенденций развития английской пунктуации в период становления, что требует решения следующих задач:

изучение максимально широкого языкового материала и критическое осмысление имеющихся работ по практической пунктуации (XVI – XVIII вв.);

выявление различных типов пунктуации, анализ их общих и особенных черт;

периодизация процесса становления системы английской пунктуации.

Теоретическая значимость работы заключается в том, что, во-первых, данное исследование вносит вклад в развитие филологической герменевтики, а, во-вторых, в нем определены основные тенденции развития английской пунктуации периода становления.

Практическое значение проведенного исследования определяется тем, что его вывод и рекомендации могут быть реально использованы при проведении ритмико-стилистического анализа произведений словесно-художественного творчества. В работе показано, как практически действуют предлагаемые рекомендации.

Практическая сторона настоящей работы заключается также и в том, чтобы научить студентов-филологов пользоваться пунктуацией как средством, облегчающим восприятие информации, помогающим не только достаточно точно и легко выразить свою мысль, но и сделать речь более образной, эмоционально воздействовать на адресата. В работе содержатся некоторые рекомендации общего характера, позволяющие оптимально использовать пунктуационную разметку для выражения содержания-намерения.

Основные выводы исследования могут быть использованы в практике обучения студентов навыкам письменной речи, а теоретические положения работы - в курсе лекций по истории языка, современному синтаксису и стилистике.

Достоверность полученных в ходе исследования результатов подтверждается большим объемом изученного материала.

Материалом исследования послужила английская интеллективная проза XVI - XVIII вв.: трактаты по философии, истории, праву, описания научных опытов, путевые заметки, различные издания Библии. Чрезвычайно полезным для понимания особенностей развития системы английской пунктуации оказалось обращение к опыту лингвистических изысканий по теории и практике пунктуирования (XVI-XVIII вв.): грамматическим трактатам, словарям, учебникам, практическим руководствам по иунктуированию. Это позволило увидеть проблему «изнутри», т.е. обратиться к рассмотрению особенностей пунктуации каждого исторически определенного периода с позиции критического осмысления существовавших в то время норм и правил пунктуирования. Выводы работы основываются также на скурпулезном анализе функционирования знаков препинания как в тексте самих исследуемых работ по пунктуации, изданных в XVI-XVIII вв., так и в привлеченном в них иллюстративном материале. Реальную помощь для понимания связи между пунктуацией и ритмомелодической организацией текста изучаемого периода оказали практические руководства но декламации и риторике; (XVI-XVIII вв.).

Ограничение анализируемых текстов интелективной прозой XVI-XVIII вв. связано с тем, что 1) именно данная разновидность английского языка послужила основой формирования стиля научного изложения; 2) большинство имеющихся публикаций по проблемам пунктуации основано на изучении произведений художественной литературы; 3) данный хронологический интервал охватывает период становления системы английской пунктуации.

Структура работы. Работа состоит из Введения, трех Глав, Заключения, Списка литературы.

Содержание работы. Во Введении обосновывается выбор темы, определяются ее актуальность и новизна, аргументируется предлагаемая интерпретация проблемы и принятая методика исследования, формулируются цели и задачи предпринятого исследования. В Заключении кратко суммируются итоги выполненной работы, делаются выводы более общего характера, намечаются перспективы дальнейшего исследования.

Глава I. Основные подходы к изучению ранней английской пунктуации

Пунктуация как система издавна приковывала внимание лингвистов. О пунктуации написаны солидные монографии, составлены практические руководства по ее применению. Однако, исследования по теории и практике пунктуации основываются на привлечении главным образом современного лингвистического материала, в то время как диахронический аспект изучения пунктуации практически не получил последовательного научного освещения. Перечень работ, посвященных истории становления системы английской пунктуации фактически ограничивается предисловиями к нескольким современным изданиям произведений Шекспира, Милтона, Донна, Батлера и др. Единственным исключением в данном случае является монография Перси Симпсона, послужившая источником теоретических знаний для многих исследователей английской пунктуации [Simpson, P., 1911, 2009]. Объект изучения П.Симпсона - пунктуация пьес и сонетов В.Шекспира, изданных, начиная с 1623г. и, шире, - английская пунктуация Елизаветинской эпохи (1533-1606). Следует оговориться, что работа И.Симпсона связана прежде всего с поэтической пунктуацией (поэзия занимала господствующее положение в литературе XV-XVI вв. и даже для написания научных трактатов нередко избиралась стихотворная форма). Однако, выводы ученого во многих случаях сохраняют силу и в отношении пунктуации прозаической.

П.Симпсон определяет раннюю английскую пунктуацию как ритмическую. Под этим подразумевается, что ритмический элемент является определяющим, давлеет над логическим и грамматическим. Что касается самого термина «ритмический», то он, по мнению автора монографии, включает в себя два аспекта - метрический и декламационный (риторический), причем первый является для системы пунктуации изучаемой эпохи основополагающим. П.Симпсон называет раннюю английскую пунктуацию «метрической», поскольку по существующим в XV-XVI вв. нормам стихосложения цезура и конец строки регулярно отмечались знаком препинания, независимо от того, оправдывалось ли это логически или грамматически. «Декламационный» характер английской пунктуации XVIв. определяется общей риторической направленностью письменных текстов, т.е. ориентацией на прочтение вслух. Отсюда - специфические особенности ранней английской манеры пунктуирования, не подчиняющейся, по современным меркам, законам грамматического порядка. Таким образом, система английской пунктуации XV-XVI вв. представляется автору как последовательность знаков препинания, различающихся временным значением, как относительно самостоятельная, практически независимая от семантики система, помогающая «взять правильное дыхание», сохранить верную паузацию и тем самым выделить метрическую структуру и ритмическое движение стиха.

Пунктуацию произведений Елизаветинской эпохи, написанных т.н. «белым стихом», П.Симпсон также называет «ритмической». Однако, из приведенного в монографии анализа текстов становится очевидным, что в сценических произведениях первостепенное значение имеет декламационная (риторическая), а не метрическая пунктуация: знаки препинания отражают естественный ритм речи, помогают правильно расставить акценты, выдержать паузы, позволяют передать тончайшие оттенки интонации. Драматические произведения к. XV - н. XVI вв. служат иллюстрацией тому, насколько значима пунктуация, как много смысла можно вложить в строку исключительно с помощью знаков препинания. Теоретические замечания П.Симпсона о «драматической» или «театральной» пунктуации представляют особый интерес, т.к. непосредственно подводят исследователя к изучению функционирования знаков препинания в прозаических произведениях XV - XVI вв.

Теория «ритмической пунктуации» П.Симпсона получила дальнейшее развитие в трудах А.С.Патриджа и других исследователей творчества И.Шекспира [Partridge,A.C.,1971]. Представители шекспироведческого направления считают, что английская пунктуация в период ее возникновения (XV в.) представляла собой скорее шкалу временных значений, нежели знаковую систему, отражающую логические или грамматические связи в предложении. По мнению В.Онга английская пунктуация подчинялась в первую очередь физиологической необходимости дыхания, особенно в текстах, рассчитанных на ораторское исполнение [Ong,W.,1944]. Другие исследователи считают, что теория пунктуации как системы знаков, имеющих продолжительность во времени (временные значения) связана прежде всего с декламационной направленностью знаков препинания в драматических произведениях XV – XVI вв. (знаки препинания расставляются таким образом, чтобы показать актеру с наибольшей ясностью, как могла бы быть прочитана та или иная строка, фраза) [Brook,G.,1976; Partridge,E.,1968, 2001; Trousdale, M., 1982].

Отдавая должное теоретической значимости упомянутых работ, тем не менее отметим, что все они связаны прежде всего с изучением творчества В.Шекспира, что в данном случае придает работам некоторую узость и не способствует объективности в оценке системы английской пунктуации периода становления. К тому же П.Симпсон и его последователи ограничиваются анализом английской пунктуации лишь на ранней стадии развития, что не дает нам целостного представления о процессе становления этой важнейшей семиотической системы.

Очевидно, что отправной точкой изучения системы английской пунктуации с позиции «ритмического» направления является положение о непосредственной зависимости выбора знаков препинания от особенностей авторской сегментации речевого потока. Иными словами, речь идет о главенствующей, определяющей роли звучащей речи и подчиненной, «рефлекторной» функции семиотической системы пунктуации.

Необходимо отметить, что вопрос соотнесения просодического контура высказывания с его графическим выражением вплотную подводит нас к постановке более широкой проблемы - о взаимоотношении и взаимообусловленности устной и письменной форм речи. Традиционная английская грамматика решает данную проблему в пользу звучащей речи, полностью подтверждая ее основополагающую роль: в трудах Г.В.Фаулера, П.Эллардайса, основой исследования пунктуации служит интонационный подход, предполагающий безусловный приоритет устной формы речи [Fowler, H.,1919, 2010; Allardyce, P., 1897]. Советское языкознание внесло значительный вклад в исследование данной проблемы. Широко известы работы А.М.Пешковского, Л.В.Щербы, А.Б.Шапиро, посвященные проблеме отражения особенностей ритомелодики высказывания в письменном тексте [Пешковский А.М.,1959; Щерба Л.В., 1974; Шапиро А.Б., 1955].

Большой интерес к пунктуации, обусловленный развитием филологической герменевтики, вызвал к жизни ряд публикаций, затрагивающих вопросы семиотики речи. Так, в известной монографии О.В.Александровой «Проблемы экспрессивного синтаксиса» взаимосвязи устной и письменной форм речи уделяется особое внимание, поскольку автор справедливо считает, что от верного подхода к решению данного вопроса зависит объективность оценки функций знаков препинания, а, следовательно, и ориентированность пунктуации на выполнение сугубо определенных задач:

«Люди говорят и слушают, что говорят другие, пишут и читают. Отсюда две формы существования речи - устная, имеющая звуковую форму, и письменная, имеющая графическую форму. Из двух форм существования речи первая является основной. Письменная форма возникла исторически на базе устной как средство фиксации произведенного в устной форме и для последующего воспроизведения в устной форме, т.е. для прочтения вслух. Устная и письменная речь не являются каждая отдельной, особой речью, но представляют собой лишь различные формы, в которых существует одна и та же речь». [Александрова О.В., 1984, с.12].

Положение о приоритете звучащей речи лежит в основе еще одной научной работы, посвященной проблеме адекватного графического отражения диеремики (устной речи) посредством знаков препинания: исследование Л.У.Арапиевой «Теория и практика системы знаков препинания в современной английском языке» дает богатый теоретический материал для обучения навыкам пунктуирования и вносит заметный вклад в развитие прагмалингвистики, уделяя большое внимание практике «прочтения» знаков препинания в письменном тексте и правильному их воспроизведению в устной речи.

Установление взаимосвязи между просодией и пунктуацией позволяет автору диссертации уточнить функции знаков препинания и определить их роль в целях адекватного восприятия текста [Арапиева Л.У., 1985].

Следуя принципу объективности исследования, необходимо отметить, что данный подход к изучению пунктуации хотя и преобладает в советской и зарубежной лингвистике, тем не менее, не является единственным. Хорошо известна, например, публикация Г.В.Кэри, ограничивающая функцию пунктуации лишь внесением максимальной ясности в построение письменной речи [Carey, G.,1983]. Подобная установка на размежевание письменного и устного языка, безусловно, является ошибочной: отстаивая право на существование «грамматической» пунктуации, автор оставляет за пределами исследования не менее важную «экспрессивную» функцию знаков препинания, имеющую огромное значение для организации ритмико-стилистической структуры текста, передачи на письме декламационных особенностей высказывания в соответствии с авторской интенцией.

Еще более жестким подходом к разграничению письменной и устной форм речи отличается книга Джеффи Нанберга, вышедшая в издательстве Стенфордского университета (США) в 1990г. Дж.Нанберг категорически утверждает, что письменный язык - сложившаяся независимая система, не являющаяся аналогом устного языка, поскольку обладает специфическими правилами построения и оформления. Правила эти, по мнению автора, регулируются «грамматикой текста», располагающей целым рядом «текстовых» категорий, не имеющих эквивалентного выражения в устной речи, организованной, в свою очередь, по законам «лексической' грамматики.

К текстовым категориям Дж.Нанберг относит и пунктуацию, на том основании, что данная система не имеет аналога в устном языке, а существующая практика пунктуирования не отражает в полной мере («неполно» и «ограниченно») просодию и диеремику звучащей речи. Возникновение пунктуации автор объясняет лишь процессами интеллектуализации и стандартизации письменной формы речи, утверждая, что первоначальная ориентация письменного текста на обязательное прочтение вслух, на декламирование, стала ненужной с введением книгопечатания (поскольку с этого времени письменная форма речи стремительно развивается по своим собственным законам и окончательно отрывается от устной) и по мере распространения практики чтения «про себя» [Nunberg, G., 1990].

Позиция Дж.Нанберга, безусловно, не выдерживает никакой критики. Прежде всего, вызывает недоумение сознательная установка на отрыв устного и письменного языка, утверждение о специфических законах построения письменного текста. Но если и возможно согласиться с автором работы относительно существования некоторых условностей, принятых на письме и не имеющих адекватного выражения в устной речи (апостроф, дефис, заглавные буквы), то это ни в коей мере не касается пунктуации.

Знаки препинания являются непосредственными носителями информации о прекращении фонации и выступают в качестве графического выражения реализованных (в устной речи) диерем. Еще в период становления пунктуации (XV-XVIIIвв.) предпринимались многочисленные попытки установить конкретное временное значение каждого знака препинания, а также соотношение длительности пауз, обозначаемых пунктуационными знаками. Так, если в средневековом трактате по пунктуации Ричарда Малкэстера предлагаемая иерархия знаков препинания в зависимости от длительности обозначаемых пауз определена довольно расплывчато (автор использует выражения «небольшая остановка дыхания», «полная остановка чтения») [Mulcaster, 1582], то в более поздних работах Джорджа Путтенгэма, Саймона Дэйнза, Чарльза Батлера знаки препинания соотносятся между собой по степени длительности соответствующих им пауз и наделяются конкретными числовыми значениями [Puttengam, G., 1589; Dains, S., 1619; Butler, Ch., 1644].

Практика определения условной величины паузы, обозначенной графически, известна и в наше время. А.С.Патридж, например, предлагает следующую таблицу временных значений знаков препинания:

скобки - I или 2

запятая - 2 или I

тире - 3-5

точка с запятой - 6

двоеточие - 8

точка - 10.

В упомянутой выше книге О.В.Александровой приводятся более конкретные данные о правилах «прочтения» того или иного знака препинания, причем, что особенно важно, просодические параметры пунктуации здесь заметно расширены и включают такие важные характеристики просодического контура как тон, громкость и темп.

Таким образом, автор не ограничивается установлением определенной зависимости между графическим выражением паузы в тексте и ее длительностью в звучащей речи, но заявляет о существовании для каждого знака препинания конкретной просодической модели, реализующейся при прочтении:

двоеточие – высокий нисходящий тон, пауза в две единицы прекращения фонации;

запятая - низкий нисходящий тон (при сочинении); низкий восходящий тон (при подчинении); пауза в виде половины единицы или одной единицы прекращения фонации;

скобки - понижение тона; уменьшение громкости; убыстренный темп; прекращение фонации до и после скобок в виде паузы в пол-единицы;

тире - пауза в две единицы (т.е. простое разделение нисходящей шкалы на две части);

точка - низкий нисходящий тон; прекращение фонации в в виде паузы в две единицы;

точка с запятой - средний нисходящий тон; прекращение фонации в виде паузы в две единицы.

Показательно, что кавычки, включенные по теории Дж.Нанберга в число «текстовых» категорий, не имеющих аналога в звучащей речи, рассматриваются О.В.Александровой особенно подробно:

кавычки (двойные) - высокий ровный тон; усиленная громкость; замедленный темп; пауза в две единицы прекращения фонации;

кавычки (одинарные) - просодия сверхсинтаксическая, зависящая от интенции пишущего.

Обращаясь к возможным оппонентам, приверженцам «интонационной» пунктуации, Дж.Нанберг восклицает: «Что же может означать утверждение, что запятая «указывает» на определенную интонационную границу, если текст, в котором она (запятая) используется, никогда не произносится?» [Nunberg, G., 1990, p.79]. Этот вопрос содержит, на наш взгляд, прямое указание на истинные причины теоретических заблуждений автора: Нанберг отбрасывает возможность взаимообусловленности устной и письменной форм языка, исходя из отрицания факта существования внутренне речи (напомним, что развитие «текстовых» функций пунктуации, равно как и отмирание декламационной направленности семиотических средств, Дж.Нанберг связывает именно с распространением практики чтения «про себя»).

Тем не менее, вопрос о внутренней речи имеет первостепенное значение для понимания широкого круга лингвистических проблем.

Внутренняя речь - это специфическая форма умственной деятельности. Артикуляционные движения в момент «внутреннего проговаривания» не сопровождается звуком, однако речевой образ, лежащий в основе внутренней речи, может быть звуковым или графическим, либо составляет их комбинацию. Чтение текста не сводится лишь к зрительному восприятию, но характеризуется более сложными психоаналитическими процессами, в том числе и внутренней речью. Изучение внутренней речи способствует пониманию закономерностей мышления и его взаимоотношений с речью.

Трудно поверить, что можно всерьез говорить о существовании текста, который «никогда не произносится»: первым, кто воспроизводит текст, мысленно прочитывает его, является сам пишущий. Известно, что многим для лучшего изложения своих мыслей необходимо проговорить текст, проверить его на слух; другим же достаточно сделать это «про себя». Но и в этом случае автор старается привнести в письменный текст все оттенки его звучания, снабжая его, по мере необходимости, просодическими ориентирами - знаками препинания.

Задача читателя - провести работу по дешифровке семиотических средств, воссоздавая авторскую интонацию, максимально приближая звучание текста к первоначальному. Даже бегло просматривая текст глазами, мы реагируем на пунктуационную разметку, мысленно разделяя предложение в соответствии с авторской интенцией и проговаривая «про себя» с определенными просодическими характеристиками. В этой связи особую важность представляют работы по обучению будущих филологов навыкам правильного «прочтения» семиотических средств, воспроизведению знаков препинания в звучащей речи с соответствующими просодическими параметрами [Руденко Д.У., 1988; Борисенко Т.И., 1988; Акматова И.И., 1990].

Как уже отмечалось выше, теория «текстовой» грамматики Джеффри Нанберга построена на сознательном разделении письменной и устной форм речи. Основными функциональными категориями текста автор считает параграф и предложение. Однако предложение рассматривается им вне связи с семантикой, синтаксисом и просодией, а лишь как текстовая структура, ограниченная точкой с одной стороны и прописной буквой - с другой. Лексическую основу «текстового» предложения, рассматриваемого автором в качестве оптимальной единицы письменного изложения, составляет простое распространенное (т.н. «лексическое») предложение. Появление прообраза современного предложения («text-sentence») Дж.Нанберг связывает с распространением книгопечатания (ХУН в.).

В то же время существующая в ранней английской традиции манера письме, в основе которой лежит риторический период, явно вызывает у Нанберга затруднения, поскольку не укладывается в его схему «текстового» предложения, соответствовать которому может только одно «лексическое» предложение.

Тем не менее, Джеффри Нанберг не спешит присоединиться к мнению некоторых современных критиков, полагающих, что манера изложения представителей раннего Ренессанса свидетельствует о неясности мысли и отсутствии каких бы то ни было правил синтаксической организации. При внешнем сходстве и наличии непременной атрибутики предложения (заглавная буква и точка) периоды, как считает Нанберг, ни функционально, ни синтаксически не сопоставимы с современным «текстовым» предложением. Причины нестандартности синтаксических связей и специфической манеры пунктуирования автор видит в отсутствии «условной системы внешней категориальной организации» ("conventionalized system of explicit categorial organization"). Употребляя данную формулировку, Нанберг, по-видимому, пытается говорить о незавершенности процесса формирования целостной системы семиотических средств, привносимых в письменный текст для выделения синтаксической и контекстуальной организации предложения. Отсутствие в ранней английской прозе устоявшейся системы пунктуации, являющейся, по теории Нанберга, основой «грамматики текста», противопоставляется в исследовании американского лингвиста развитой системе логической аргументации, характерной для данного периода:

Lydgate and Malory were in full control of the lexical grammar of their language, and we can discern a fairy rigorous conceptual structure in their argumentation. This simply did not have available a conventionalized system of explicit categorial organization that they could impose on their text to signal the kinds of structural and contextual information that we now consider necessary to the interpretation of text in genres like the ones they wrote in [Nunberg, G., 1990, p. 102].

Все сказанное выше убеждает в том, что в работе Джеффри Нанберга последовательно проводится принцип разделения письменного и устного языка, ставящий пунктуацию вне связи с диеремикой звучащей речи. Подтвердить правильность своих доводов автор пытается обращением к диахроническому синтаксису, однако делает это недостаточно аргументировано, без конкретного анализа фактического материала, ограничиваясь ссылками на результаты исследования Джоан Левинсон, посвященного проблеме становления пунктуации [Levinson, J., 1986].

Выводы Дж.Нанберга об отсутствии регламентированной системы пунктуирования в XV-XVIII., о недостаточной разработанности системы норм и правил пунктуации того времени, о неустойчивости синтаксической организации предложения хотя и кажутся поспешными и неубедительными, однако стимулируют поиск научно обоснованного, конкретного ответа на поставленные вопросы. Сам факт появления работы о пунктуации, полностью построенной на структуралистском подходе к исследованию, заставляет вернуться к проблеме возникновения и становления системы семиотических средств и делает актуальным обращение к опыту лингвистических изысканий на ранних стадиях развития английского языка.

Система пунктуации представляет собой любопытный лингвистический феномен. Основными характеристиками данной семиотической системы (при всем многообразии норм и правил употребления знаков препинания) можно назвать экспрессивность и универсальность. В самом деле, знаки препинания являются тем универсальным средством, которое дает нам возможность отражения на письме разноплановых лингвистических реалий - ритма и мелодики высказывания, синтаксической структуры предложения, семантики текста.

Пунктуация, как любая семиотическая система, подчиняется своим законам и нормам; в одних случаях это подчинение более жесткое (как, например, в русском и немецком языках), в других - менее регламентированное (как в английском и французском). И все же осмелимся утверждать, что пунктуация - всегда индивидуальна. Прослеживается определенная закономерность: чем глубже умение ценить и понимать звучащее слово, чувствовать все многообразие оттенков звучащей речи, тем выразительнее выбор авторской пунктуации.

Пунктуация - этот тот шифр, который заставляет «молчащий» текст звучать; но лишь немногим, профессионально владеющим всем арсеналом знаний о значении, функциях, порядке применения и просодическом отражении знаков препинания - филологам - удается адекватно воспроизводить интонацию автора, сохраняя авторскую индивидуальность в ритмико-стилистическом членении текста. В этом смысле уместно сравнение с прочтением музыкального произведения: музыкальная разметка, т.е. знаки, определяющие размер, темп, длительность и наполняемость звука, метрические акценты и т.д., способствует правильному прочтению ритмического «рисунка» музыкального произведения и является той семиотической системой, которая помогает закрепить на письме созданную авторским вдохновением музыкальную интонацию. Бесспорно, что наполнить эти значки жизнью, вдохнуть в них экспрессию, уловить все оттенки авторского замысла и профессионально интерпретировать могут лишь специалисты высочайшего класса.

К сожалению, приходится констатировать, что практически во всех работах в области ритмической текстологии рассматривается только индивидуальная манера, индивидуальный стиль пунктуирования, т.е. лишь то, что выводит принципы ритмико-стилистической организации текста отдельного автора за рамки существующих норм и правил пунктуации. Пропробуем взглянуть на проблему под другим углом зрения, руководствуясь методом «от общего - к частному», и попытаемся выделить то общее, что позволяет объединить произведения различных авторов в единое стилистической направление.

В некоторых работах зарубежных филологов [Croll, M., 1989; Gordon, I., 1980] при рассмотрении закономерность развития ранней английской прозы выделяются большие хронологически определенные группы: Ренессанс, барокко, классицизм и т.д. Несомненно, что такое деление, основанное, прежде всего, на стилистической созвучности произведений отдельных авторов, вызывает прямую ассоциацию с общепринятой периодизацией различных видов искусств: изобразительных, пластичных и др. Возникает естественный вопрос: что именно позволяет рассматривать словесно-художественное творчество в рамках известной искусствоведческой периодизации? Чем определяется принадлежность произведения к определенному стилевому направлению? Чтобы ответить на поставленные вопросы, по-видимому, необходимо уточнить, что же вкладывается в понятие «стиль».

Остановимся на употреблении данного понятия в широком и узком смысле. Можно говорить о стиле отдельного произведения или жанра (например, о стиле английского романа середины ХIХ в.), об индивидуальном стиле (творческой манере) отдельного автора - здесь речь идет о более узком толковании данного понятия. Однако возможна и более широкая трактовка: понятие «стиль» применительно и к целым эпохам или крупным художественным направлениям для характеристики общего начала, связывающего различные проявления творческой деятельности человека в конкретный исторический период.

Осмелимся утверждать, что ключ к пониманию феномена стиля заключается в реализации общефилософского принципа единства формы и содержания. Стилевая направленность произведения определяется спецификой общественно-исторического содержания, обуславливающего выбор средств художественной выразительности. Исходя из целей и задач, обозначенных в данной работе, особый интерес для исследования представляют именно принципы и способы воссоздания характерных особенностей стилевого направления на уровне структурной организации текста.

Все сказанное выше предполагает существование наиболее общих законов построения произведения, относящихся к различным видам искусств, но выполненных в едином стиле. Допустимо говорить, к примеру, о сходстве структурной организации музыкальных и литературных произведений, архитектурного сооружения или книжной миниатюры, объединённых принадлежностью к одному стилю, будь то готика, барокко или рококо.

Любопытно, что общность организационных закономерностей нередко подтверждается единой терминологией. Так, например, понятия «композиция», «тема и вариация», «структура» можно отнести фактически ко всем видам искусств: музыке, архитектуре, живописи, графике и литературе. Понятно, что более близкой терминология оказывается тех формах художественно-образного отражения действительности, которые пользуются сходными средствами выражения.

Наиболее ярким примером объединения по принципу сходства выразительных средств является музыка и литература: основные элементы и выразительные средства музыки - определенным образом организованные звуки, ритм, метр, темп, динамика, тембр, мелодия - непременные составляющие и звучащей речи, положенной в основу словесно-художественного творчества. Интересно отметить, что в теории музыки существует специальный раздел, называющийся «музыкальный синтаксис». В основе данного раздела лежит учение о построении - совокупности, соотношении и связи частей - музыкального произведения. Основные понятия музыкального синтаксиса - пауза, фразировка, фраза, предложение, период - сразу же относят нас к синтаксису грамматическому.

Не вызывает сомнения, что в каждом отдельном виде искусства общие закономерности стиля передаются присущей только ему совокупностью самобытных средств художественной выразительности. В архитектуре это композиция, пространственные решения, элементы декора; в музыке - аранжировка, развитие и слияние вокальных и инструментальных жанров. Что касается преломления стилевых закономерностей определенного периода в литературе, то здесь (помимо отбора лексики) значительная роль отводится методам организации Речи. Следовательно, можно с уверенностью утверждать, что в словесно-художественном творчестве принадлежность к конкретному стилевому направлению в значительной степени определяется принципами синтактико-стилистической организации речи; пунктуации же отводится роль носителя организационно-структурных черт стиля определенной эпохи на письме. Вероятно, это, в большей мере, относится к французскому, нежели немецкому типу пунктуации: в силу семантико-стилистического характера, пунктуация, принятая в английском, французском и итальянском языках, обладает большей экспрессией, выразительностью, а, следовательно, и большими возможностями для отражения ритмико-стилистических особенностей определенного стилевого направления (в отличие от пунктуации немецкого, русского, чешского и польского языков, связанной формально-грамматическими принципами).

Итак, приведенные выше теоретические рассуждения позволяют сделать вывод о том, что понятие «стиль» в отношении пунктуации предполагает - помимо устоявшейся практики выделения индивидуальных черт авторской пунктуационной разметки - соположение с особенностями определенного стилевого направления, объединяющего на основе общих формально-структурных принципов произведения различных видов искусств, относящихся к конкретному историческому периоду. Иными словами, пунктуация как средство ритмико-стилистической организации текста способна не только, передавать своеобразие творческой манеры отдельного автора, его индивидуальный стиль, но и воссоздать особенности просодической организации, присущей определенному стилевому направлению письменного творчества. Такое, непривычно расширенное, толкование специфических особенностей данной семиотической системы позволяет судить о стилеобразующих свойствах пунктуации на качественно новом уровне.

Глава II. Зарождение и формирование системы английской пунктуации

Для понимания особенностей развития системы английской пунктуации чрезвычайно важно обратиться к опыту лингвистических изысканий по теории и практике пунктуирования: грамматическим трактатам, словарям, учебникам, практическим руководствам по пунктуированию. Сжатые рамки данной работы позволяют нам провести обзор лишь некоторых наиболее значимых трудов, оказавших существенное влияние на дальнейшее развитие практики пунктуирования. Важным критерием отбора явился также принцип соответствия теоретических рассуждений о пунктуации, приведенных авторами изучаемых грамматических трактатов, практическому использованию знаков препинания в их собственной письменной речи.

Наиболее ранними работами являются руководства Р.Малкэстера и Дж. Путтенгема [Mulcaster R., 1582; Puttengam G., 1589]. Они содержат рекомендации по практике пунктуирования и позволяют нам увидеть, что изначально английская пунктуация носила ритмический характер. Под этим подразумевается, что ритмический элемент является определяющим, довлеет над логическим и грамматическим. Что касается самого термина «ритмический», то он включает в себя два аспекта – метрический и декламационный (риторический).

«Метрическая» пунктуация уходит корнями в поэтическую традицию (по существующим в XV-XVI вв. нормам стихосложения цезура и конец строки регулярно отмечались знаком препинания, независимо от того, оправдывалось ли это логически или грамматически). «Декламационный» характер английской пунктуации XVI в. определяется общей риторической направленностью письменного текста, т.е. ориентацией на прочтение вслух. Отсюда – специфические особенности ранней английской пунктуации, не подчиняющейся, по современным меркам, законам грамматического порядка, но точно передающей экспрессию речи.

Важным является то, что в исследуемых работах сознательно соотносятся пунктуационная разметка и ритмомелодика звучащей речи.

В период становления пунктуации предпринимаются многочисленные попытки установить конкретное временное значение для каждого знака препинания, а также соотношение длительности пауз, обозначаемых пунктуационными знаками. Исследуемые грамматические трактаты по теории и практике пунктуирования, риторике и декламации наглядно демонстрируют, как на примере пунктуации практически осуществляется диалектика устной и письменной речи.

Основной функциональной единицей текста становится на данном этапе восходящее к классическому предложению-периоду риторическое единство – ритмико-синтаксическая структура, построенная по законам экспрессивного синтаксиса и характеризующаяся высокой степенью эмоционально-экспрессивно-оценочной насыщенности. Основа построения риторического единства чисто ритмическая: синтаксические связи намеренно разрушены, т.к. сущность периода не в логическом или синтаксическом соответствии, а в создании благозвучия и торжественности речи.

Пунктуация риторического единства, являясь одной из составляющих общего эмоционального фона, полностью отвечает задаче адекватного отражения на письме высокой риторики высказывания. Постоянная ориентация на читателя, стремление отразить на письме процесс мышления, показать владение ораторским искусством заставляют составителей научных трактатов XVI-XVII вв. обращаться к помощи знаков препинания как средству дополнительного эмоционального воздействия. Заметим, что использование знаков препинания при пунктуировании риторического единства отличается строгой регламентацией: анализ работ по теории и практике пунктуации позволяет сделать вывод о четком разграничении функций знаков препинания и различении длительности соответствующих им пауз.

Пунктуация предложения-периода отражает естественный для торжественной риторики XVI-XVII вв. замедленный темп речи, помогает расставить смысловые акценты, выдержать паузы, передать тончайшие оттенки интонации и представить высказывание как единое риторическое целое. Английская интеллективная проза XVI-XVII вв. может по праву служить иллюстрацией тому, насколько значима пунктуация, как много смысла можно вложить в строку исключительно с помощью знаков препинания. Важно отметить, что манера пунктуирования, принятая на письме в XVI-XVII вв., служит отражением на письме одной из задач интеллективной прозы данного периода – эстетического воздействия на читателя.

К началу XVIIв. под влиянием общего духа нормализаторства и регламентированности, свойственного этому периоду, складывается вполне определенное представление о языке и стиле научной прозы. Появляется все больше произведений, в которых пунктуация носит менее экспрессивный характер. Но если грамматически обусловленная логическая пунктуация этого периода сначала воспринимается как проявление индивидуального авторского стиля, как частное, единичное, то анализ прозы середины XVII в. позволяет сделать вывод о всеобщности этого явления, о возникновении новой, более «строгой» манеры письма, вызванной к жизни общими тенденциями к стандартизации и систематизированию, а, следовательно, и нового стиля в пунктуации. Логическая система пунктуации позволила выделить предложение как основную синтаксическую единицу, показать соотношение частей и целого, т.е. выявить синтаксическую и логическую структуру высказывания.

В 1640г. выходит в свет посмертное издание «Английской грамматики» Бена Джонсона (рукопись датирована 1623 годом). Появление книги о языке, принадлежащей перу драматурга первой величины, к тому же книги, написанной не на латыни в период всеобщего увлечения античностью, может быть расценено как косвенное доказательство укрепления Позиций национального языка, осознания лучшими умами современности роли и значения английского языка как сформировавшейся филологической системы. В предисловии рукописи Бен Джонсон объясняет свое желание заняться составлением грамматики. современного (now spoken, and in use) английского языка необходимостью доказать его право на независимое существование, его пригодность для использования в любой сфере общения:

We free our language from the opinion of Rudeness, and barbarisme, wherewith it is mistaken to be deseas'd; We shew the Copie of it, and Matchableness, with other tongues; we ripen the wits of our own children, and Youth by it, and advance their knowledge [Johnson, B., 1640, p.9].

Короткая статья о пунктуации, вынесенная в конец книги в качестве приложения, содержит рекомендации по практике пунктуирования и, что особенно важно, воззрения автора на природу знаков препинания и их соотнесенность со звучащей речью. Пунктуация, по мнению Б.Джонсона, призвана выполнять две основные функции: физиологическую и логико-семантическую. Заметим, что, делая упор на необходимости взятия дыхания и связывая биологически обусловленную паузацию с логическим членением предложения, облегчающим восприятие, автор по сути возвращается к толкованию пунктуации, характерному для более ранних авторов - Р.Малкэстера, Дж.Путтенгэма и др. - с той лишь разницей, что в теоретических рассуждениях Б.Джонсона, равно как и в иллюстрирующем их материале, полностью отсутствует положение о связи пунктуации и риторики:

All the parts of Syntax have already been declared. There resteth one general affection of the whole, dispersed thorough every member thereof, as the blood is thorough the body; and consisteth in the breathing, when we pronounce any sentence. For, whereas our breath is by nature so short, that we cannot continue without a stay to speak long together; it was thought necessary as well for the speaker's ease, as for the plainer deliverance of the things spoken, to invent this means, whereby men pausing a pretty while, the whole speech might never the worse be understood.

«Английская грамматика» Б.Джонсона носит ярко выраженный нормативный характер и является первой в бесконечном ряду предписывающе-описательных исследований о языке, наводнивших книжный рынок Англии XVII-XVIII вв. Согласно Б.Джонсону, употребление знаков препинания находится в тесной зависимости от степени распространенности предложения. Так, основными пунктуационными знаками нераспространенного (imperfect) предложения являются запятая и точка с запятой:

These distinctions are either of a perfect or imperfect sentence. The distinctions of an imperfect sentence are two, a comma and a semicolon.

A comma is a mean breathing, when the word serveth indifferently, both to the parts of the sentence going before, and following after, and is marked thus (,).

A semicolon is a distinction of an imperfect sentence wherein with somewhat a longer breath, .the sentence following is included; and is noted thus (;).

Заметим, что в работе отсутствует конкретная система соотнесенности знаков препинания по длительности, что вытекает, на наш взгляд, из общей антириторической направленности исследования. Автор использует довольно расплывчатые характеристики пауз ("a mean breathing", "with somewhat a longer breath", "a more full stay"), к тому же многие знаки (скобки, двоеточие, точка) остаются паузационно не определенными. К этой же группе знаков препинания автор относит и скобки, невзирая на то, что это ставит под сомнение выдвинутый им принцип зависимости пунктуации от характера предложения (perfect vs. imperfect). Некоторые объяснения на этот счет дает терминология Б.Джонсона, по которой скобки обозначаются словом ''commas", тогда как общепринятый в то время термин "parenthesis" используется автором для характеристики заключенной в скобках информации. К пунктуации распространенного (perfect) предложения в «Английской грамматике» причислены двоеточие и точка, причем в отличие от существующих правил, понятию «двоеточие» в системе Б. Джонсона соответствует термин "pause":

The distinction of a perfect sentence hath a more full stay, doth rest the spirit, which is,a pause or a period.

A pause is a distinction of a sentence, though perfect in itself, yet joined to another, being marked with two pricks (:). A period is the distinction of a sentence, in all respect perfect, and is marked with one full prick over against the lower part of the last letter, thus (.).

Итак, Бен Джонсон определяет место пунктуации в структуре письменного текста, исходя из характеристики самого предложения по степени распространенности (именно такой подход к практике пунктуирования был главенствующим в период зарождения системы пунктуации в классических языках; попытки классификации знаков препинания в зависимости от их функционирования в простом или сложном предложении известны и сегодня). Особенно значимым, на наш взгляд, является отказ Б.Джонсона от риторики ради риторики и его стремление упорядочить практическую пунктуацию, свести применение знаков препинания к более простым и разумным схемам и через их посредство внести в структуру предложений большую определенность и ясность.

В то же время связь пунктуации со звучащей речью очевидна для автора «Английской грамматики». Не случайно в качестве примера «разумного» пунктуирования, отвечающего основам членения устной речи ("these distinctions, as they agree with nature, so came they nearest to the ancient stays...", Бен Джонсон приводит отрывок публичного выступления Сэра Джона Чика, публициста и драматурга ("Oration to the Rebels"):

When common order of the law can take no place in unruly and disobedient sub>jects; and all men will of wilfullness resist with rage, and think their own violence to be the best justice: then be wise magistrates compelled by necessity to seek an extreeme remedy, where mean salves help not, and bring in the martial law where none other law serveth.

Ритмико-синтаксический анализ данного отрывка позволяет сделать вывод об умелом сочетании в нем «логического и риторического». Очевидно, что предложение построено по законам риторики: наличие синтаксических конструкций, анафорических зачинов, четкое деление текста на две части с помощью антитезы - все это говорит о сознательном использовании ритмико-стилистических средств для усиления эмоционального воздействия на аудиторию. В то же время - что особенно важно - предложенная расстановка пауз и соответствующая их фиксация в письменной речи не противоречит формально-грамматическому членению предложения, но, напротив, подчеркивает логические связи и выделяет сходные синтаксические структуры.

К середине XVII в. новая манера пунктуирования, уделяющая особое внимание элементам формально-грамматическим, получает все большее распространение, а, следовательно, требует более конкретного теоретического осмысления. В 1644г. выходит книга Чарльза Батлера ("The English Grammar"), отражающая основные особенности пунктуации «переходного периода». В центре внимания по-прежнему стоит риторическое единство, однако теперь основная задача автора - согласовать законы построения риторический фигур с грамматически (а также логически) верным членением предложения. Этой задаче подчинена вся система пунктуации: именно поэтому каждый знак препинания в трактате подробно проанализирован.

Определение точки у Ч.Батлера основывается на концепции предложения как логически завершенной единицы - основной единицы построения речи (ср. употребление этого знака препинания в прозаических текстах XVI-XVII вв.: точка чаще не означала логического свершения мысли). Точка в системе Ч.Батлера является основополагающим знаком препинания, относительно которого определены и все остальные знаки [Butler, Ch., 1644, p.42].

Шкала Батлера представляет собой систему знаков препинания, расположенных по степени логической завершенности/незавершенности частей предложения, выделяемых при помощи данных знаков, что в своей основе сходно с принципами определения знаков препинания в древнегреческой системе пунктуации.

Так, двоеточие, по Ч.Батлеру, выделяет довольно большую и относительно независимую часть предложения (по правилам современной пунктуации двоеточие употребляется в случае причинно-следственной связи между частями предложения). Этот знак препинания, по мнению автора грамматики является более важным, чем точка с запятой, и носит ярко выраженный грамматический характер (в отличие от Елизаветинской эпохи - к. XVI - н. XVII вв., когда двоеточие выполняло чисто риторическую функцию).

Чарльз Батлер отмечает, что двоеточие в условиях новой манеры письма становится знаком, отмечающим завершенность мысли, но не завершенность предложения ("a point of a perfect sense, but not of perfect sentence"). Логически законченную часть предложения, обособляемую двоеточием, автор называет «завершенной частью» ("perfect member"), уточняя, что это может быть и грамматически независимое предложение, и предложение логически завершенное, но имеющее смысл только при присоединении к основной части (пример 1), поскольку объединено с ней общим подлежащим, и предложение, начинающееся соединительным союзом "and" при введении нового подлежащего (пример 2):

Of him, and through him, and to him, are all things to whom be glory for ever. [Romans 11,30].

If the first fruit be holy; the lump is holy: and if the root be holy; so are the branches. [Romans 11,16].

Чарльз Батлер проводит четкое различие между двоеточием и точкой с запятой. Точка с запятой - Ч. Батлер одним из первых использовал современный термин "semicolon" - более «слабый» знак препинания, обозначающий более короткую и логически более зависимую часть (а нередко и часть части) предложения. Обычно точка с запятой (a point of imperfect sense) отделяет придаточные предложения, начинающиеся союзом (чаще разделительным, чем соединительным), а также придаточные относительные, присоединяемые относительными местоимениями "who", "which", "that". Точка с запятой, по Ч. Батлеру, занимает промежуточное положение между двоеточием и запятой и употребляется в предложениях, легко членящихся логически на составные части, соединяющиеся двойным или одинарным союзом (a compound axiom; whose parts are joined together, by a double, and sometimes by a single, conjunction.).

Таким образом, Батлер сводит употребление точки с запятой в основном к выделению придаточных предложений: это демонстрируют и приведенные выше примеры из Библии, использованные автором «Английской грамматики» для иллюстрации функции двоеточия, и пунктуация самого Ч. Батлера в определении точки с запятой (a compound axiom; whose parts….). Тем не менее, анализ интеллективной прозы второй половины XVIIв. показал, что правила относительно употребления точки с запятой только в придаточных предложениях практически не были поддержаны современниками Ч. Батлера, хотя его основная идея о дифференциации точки с запятой как знака, отличного от двоеточия и имеющего меньшую, чем двоеточие, значимость была воспринята с энтузиазмом.

Необходимо оговориться, что и сам Батлер не ограничивает область применения точки с запятой только грамматической связью главного и придаточного предложений: в качестве исключения он допускает использование этого знака препинания для соединения более независимых предложений, при условии, что последние тесно связаны по смыслу достаточно коротки и представляют собой ряд параллельных конструкций:

A certain Samaritan, as he joined, came where he was; and, when he saw him, had compassion to him; and went to him; and bound up his wounds, pouring in oil and wine; and set him on his beast; and brought him to an Inn; and took care of him.

Совершенно очевидно, что в данном предложении, взятом Ч.Батлером в качестве примера из Библии, точка с запятой использована как знак препинания, выполняющий, в первую очередь, риторическую нагрузку (членение предложения на примерно равные части с повторяющейся синтаксической структурой придают повествованию особый ритмический «рисунок», что, в свою очередь, способствует эстетическому воздействию на читателя); однако такое употребление точки с запятой не нарушает и логико-грамматические связи в предложении.

Запятая в системе Ч.Батлера занимает самое незначительное место как знак, выделяющий малозначимые, логически незавершенные части предложения и соответствующий паузе минимальной длительности (a point of more imperfect sense, in a simple axiom, or in either part of a compound). Запятая, по Батлеру, следует непосредственно за точкой с запятой, завершая шкалу логической значимости знаков препинания. Запятая может выделять и отдельное слово, и однородные члены предложения, и даже короткое предложение как часть большей грамматической структуры. Отметим, что, хотя автор трактата не придает особого значения этому знаку препинания, запятая употребляется им гораздо чаще, чем того требуют современные правила пунктуации.

Итак, основные теоретические положения Чарльза Батлера относительно пунктуации сводятся к тому, что знаки препинания, различающиеся по степени логической значимости, должны способствовать восприятию формально-грамматической структуры предложения, а также пониманию логической связи между главными и второстепенными частями, осознанию места каждой части в общей логико-грамматической организации высказывания. Однако, для Ч.Батлера важен не только формально-грамматический, но и риторический аспект пунктуации. Именно поэтому автор довольно короткого эссе по английской грамматике дважды подчеркивает, что с помощью простого чередования точки и точки с запятой можно легко выделить, усилить эффект антитезы (до Ч.Батлера в этой функции употребляли только двоеточие). Интересны примеры-библеизмы, взятые автором для иллюстрации этого положения:

They ate, they drank; they bought, they sold; they planted, they builded. [Luke,17,28].

I am persuaded, that neither death, nor life; nor angels, nor principalities, nor powers; nor things present, nor things to come; nor height, nor depth; nor any other creature; shall be able to separate us from the love of God. [Romans, 8,38].

He вызывает сомнения, что в данных предложениях риторическая функция пунктуации тесно переплетается с логико-грамматической. Знаки препинания, имеющие различную логическую значимость (запятая и точка с запятой; точка с запятой и двоеточие) подчеркивают параллелизм синтаксических конструкций предложения, сбалансированность главных и зависимых частей и, усиливая экспрессивность риторических фигур, вместе с тем проясняют грамматическую структуру предложения. Таким образом, риторическая фигура четко вписывается в рамки синтаксических конструкций, не нарушая линейных связей, а общая формально грамматическая организация предложения становится очевидной.

Подводя итог, сказанному, заметим, что здесь рассмотрены наиболее значимые теоретические работы XVI-XVII вв., посвященные основам пунктуирования. Даже поверхностного знакомства с трудами Малкэстера, Дж.Путтенгэма, С.Дэйнза, Б.Джонсона и Ч.Батлера достаточно для того, чтобы говорить о становлении пунктуации как о сложном, неоднородном процессе. По мере развития данной семиотической системы знаки препинания наделяются способностью охватывать все большие сферы применения, передавая на письме не только ритмомелодику высказывания, но и тончайшие семантико-стилистические оттенки речи, а позднее - и синтаксическую структуру предложения. Все это позволяет характеризовать раннюю английскую пунктуацию как необычайно емкую, высокоэффективную систему, каждый знак которой обладает удивительной способностью выделять ритмические, стилистические и логико-грамматические нюансы речи, подчиняясь единственной цели - передать экспрессию речи, способствуя эстетическому восприятию письменного текста.

Глава III. Пунктуация и ритм: диалектика устной и письменной речи

английская пунктуация языковой речь

Изучение современной пунктуации невозможно без знания ее истоков, эволюции, особенностей развития в различных языках, поэтому мы считаем необходимым подробно остановиться на истории возникновения знаков препинания и проследить их развитие вплоть до XVIII в. Впервые с использованием пунктуации мы встречаемся в греческих и римских хрониках, датированных VII-V вв. до н.э. В качестве знака препинания, разделяющего каждое слово в предложении, здесь выступает точка (иногда это две или более точек или же фрагмент орнамента). Такое использование знаков препинания соответствует начальной ступени освоения человеком языкового материала: происходит осознание того факта, что человеческая речь состоит из отдельных слов. В рукописях VII-V вв. до н.э. точка соответствовала минимальной паузе между словами в звучащей речи, что делало чтение более удобным (до этого времени все слова в текстах писались слитно, без пробелов или же каких-либо других знаков, отделяющих одно слово от другого). С течением времени анализ языка поднимается на более высокую ступень: человек осознает, что речь - не набор отдельных слов, а большие логико-синтаксические структуры (предложения, периоды, тексты). Известны две хроники, относящиеся к IV в. до и.о., в которых соблюдается деление на предложения и параграфы. Однако, это лишь отдельные случаи употребления знаков препинания, демонстрирующие стремление человека познать сущность синтаксической организации языка, структуру речи, еще задолго до того, как были предприняты попытки системного грамматического анализа.

Родоначальником грамматики принято считать Аристотеля (384-322гг. до н.э.), однако его грамматическое учение было отрывочным и неполным. Дальнейшее развитие грамматика получила в трудах Дионисия Максийского, основные положения которого вошли практически во все последующие грамматические учебники. Система пунктуации, принятая Александрийской школой, была разработана Аристофаном Византийским около 260г. до н.э. Однако, все эти исследования не получили широкой известности и на протяжении многих столетий, вплоть до IX в. н.э., практически все греческие и римские хроники писались традиционно, без раздельно оформленного написания слов.

Остановимся подробнее на греческой системе пунктуации. Самым «древним» знаком препинания, как уже отмечалось выше, была точка, служащая в качестве разделителя слов и фактически выполняющая функции современного пробела. С течением времени, по мере того, как раздельнооформленное написание слов становится нормой, точка в системе греческой пунктуации наделяется новыми функциями: точка вверху строки (∙) означает конец предложения; в середине строки (•) - соответствует современной запятой; точка на строке (.) выполняла функции современного двоеточия или точки с запятой.

Таким образом, первая система пунктуации состояла из различных позиций единственного знака - точки. Позднее в греческих текстах появляются новые знаки препинания: запятая разделяет слова, которые в противном случае можно прочитать как одно слово; апостроф обозначает элизию; черточка под словом соответствует дефису. Параграф, один из старейших знаков в греческой системе пунктуации, обозначается короткой черточкой под строкой, с которой начинается новый абзац. В IX в. в греческих хрониках вместо точки все чаще используется запятая. Примерно в это время в греческой системе пунктуации появляется новый знак - точка с запятой. Однако, в отличие от латинской системы пунктуации, где этот знак считался промежуточным между двоеточием и запятой, в греческой системе он используется только в вопросительных предложениях, соответствуя нашему знаку вопроса.

Любопытный филологический феномен являет собой и происхождение названий греческих знаков препинания. Слову «точка» в греческом языке соответствует понятие «цепь»: логически завершенный порядок слов, дающий наиболее полное представление о каком-либо предмете (т.е., применительно к синтаксису, это сложное предложение, состоящее из нескольких основных и второстепенных частей). Словом «двоеточие» (от греч. «член», «часть») первоначально обозначалась основная, независимая часть сложного предложения, выделяемая при наиболее общем его членении на составляющие (т.е. главное предложение). «Точка с запятой» обозначала меньшую по сравнению с двоеточием, зависимую часть сложного предложения; соответствующими греческими понятиями были «получасть», «получлен». Под «запятой» (от греч. «фрагмент», «доля») понималась наименьшая часть предложения (т.е. различного рода уточнения).

Таким образом, уже в самих названиях греческих знаков препинания была заложена основная функция, определяющая место и способ их употребления. Простое предложение, например, могло заканчиваться точкой, двоеточием, точкой с запятой, или же вовсе не иметь никакого знака в зависимости от того, являлось ли оно (по греческой терминологии): «цепью», «получастью», «частью» или «долей», что в свою очередь определялось авторской манерой письма.

Огромное влияние на развитие пунктуации оказало книгопечатание. Родоначальником современной системы пунктуации считается Альдус Мануциус, основавший печатный двор в 1490г. Мануциус, к сожалению, не оставил описания своей системы, его вклад в развитие пунктуации был практическим: в новых изданиях классических трудов авторские знаки препинания заменялись новыми символами, более удобными при чтении и выдержавшими впоследствии проверку временем.

При издании книг Мануциус использовал запятую, точку с запятой, двоеточие, точку и знак вопроса в их современном значении. Таким образом, хотя основные знаки препинания (, ; . ?) и были впервые использованы греческими философами, в английскую систему пунктуации они пришли через латынь, и именно в том значении, в котором употреблялись в латинских текстах. Так, например, точка с запятой - знак, впервые употребленный в своем современном толковании в латинских трактатах, - был введен в систему английской пунктуации только в к. XVI - н. XVII вв. Вопросительный и восклицательный знаки были заимствованы из латыни несколько раньше (к. XV - н. XVI вв.); примерно в это же время в английских текстах впервые появляются и круглые скобки. Тире начинает использоваться в системе английской пунктуации значительно позже - лишь в к. XVII - н. XVIII вв.

Процесс преобразования классической (греческой) системы пунктуации, как мы видим, шел особенно бурно в к. XVI – XVII вв. Считается, что к концу XVIII в. этот процесс был в основном завершен, поскольку в систему пунктуации с тех пор не было введено ни одного нового знака. Однако, это не означает, что, сложившись, система пунктуации оставалась неизменной: в разное время предпочтение отдавалось то одному, то другому знаку препинания.

Практическое изучение английских текстов, относящихся к различным историческим эпохам, показывает, что употребление того или иного знака находится в теснейшей зависимости с особенностями стиля письма, господствующего в данный исторический отрезок времени. Прежде всего, это связано с тем, что пунктуация является действенным стилеобразующим цементом. Именно изменения в использовании пунктуации, чрезмерное увлечение тем или иным знаком препинания дает нам ощутимое, «зрительное» представление об очередной смене стиля письма, сигнализирует о новой манере изложения материала. Частое употребление какого-либо одного знака препинания становилось, по-видимому, сначала модой, а затем и образцом для подражания, нормой. В дальнейшем «в моду» входил другой знак, а прежний, если и не предавался забвению, то использовался крайне редко и преимущественно в новой функции, что опять-таки непосредственно соотносилось с эволюцией стиля.

В этой связи интересно проследить изменение норм в употреблении знаков препинания, особенно популярных в XV-XVI вв., а ныне утративших свое первоначальное назначение и былую значимость - речь идет о двоеточии, тире, скобках и точке с запятой.

Как уже отмечалось выше, двоеточие было одним из знаков, выделяющих слова в древнегреческих надписях (функция пробела).

Впоследствии двоеточие попользовалось в качестве основного знака препинания. отмечающего конец каждого псалма в Библии. Такая повторяющаяся пунктуация способствовала установлению определенного (довольно монотонного) ритма, соответствующего назидательному тону Библии, подчеркивала логическую последовательность повествования и взаимозависимость частей, выделяла псалом как основную стихотворную часть Библии.

Довольно часто двоеточие используется и в нестихотворной части Библии:

In the begginning God created the Heaven, and the Earth.

2. And the earth was without sonne, and voyd, and darkness was upon the face of the deepe: and the spirit of God mooved upon the fа с е of the waters.

And God said, Let there be light: and there was light.

And God called the light, Day, and the darkness he called Night: and the evening and the morning were the first day [The Holy Bible, containing Old and New Testaments, 2006, p. 51].

Такое использование двоеточия восходит к ранней («колометрической») традиции: членение предложения на равновесные, сбалансированные части создает ярко выраженный ритмический эффект. Сходная функция двоеточия характерна и для метрической поэзии XV-XVI вв. как, например, в сонете 54 В.Шекспира двоеточием заканчивается каждое четверостишие, что демонстрирует общую структуру сонета и в то же время связывает все части в единое целое, объединенное общей мыслью:

Oh how much more doth beauty beautions seeme,

By that sweet ornament which truth doth give,

The Rose lookes faire, but fairer we at deeme

For that sweet odor, which doth in it live:

The Canker bloomes have full as deepe a die,

As the perfumed tincture of the Roses,

Hang on such thornes, and play as want only,

When sommers breath their masked buds discloses:

But for their virtue gnly is their show,

They live unwoo'd,and unrespected fade,

Die to themselves. Sweet Roses do not so,

Of their sweet deathes, are sweetest odors made:

And so of you, beautious and lovely youth,

When that shall vade, by verse distils your truth [Brook, G., 1976, p. 78].

Основная функция двоеточия в интеллективной прозе к. XVI - и. XVII вв. - риторическая. Двоеточие используется в этот период главным образом для выделения риторических фигур - антитезы, равнения, риторических повторов и т.д. При этом риторика явно довлеет над грамматикой: границы предложения размыты, деление на предложения подчинено одной цели - усилению риторического эффекта. Внимание читателя вследствие этого фокусируется не на грамматической структуре, а на искусственно выделяемой ритмической и риторической организации текста. Двоеточие (как, впрочем, и остальные знаки препинания в к. XVI - н. XVII вв.) способствует последовательной связи объединенных логически (а не грамматически) частей в единое риторическое целое:

Having spent many yeers in studying how to live, and liv'de a long time without mony: having tired my youth with follie, and surfetted my minde with vanitie, I began at length to looke backe to repentaunce, and addresse my endevors to prosperitie: But all in vaine, I sate up late, and rose early, contended with the colde, and conversed with scarcitie: for all my labours turned to losse, my vulgar Muse was despised and neglected, my paines not regarded or slightly rewarded, and I my selfe (in prime of my best wit) laid open to poverty.

К середине XVIв. риторическое использование двоеточия приходит все в большее соответствие с логико-грамматическим членением предложения; логическая и риторическая функции двоеточия тесно переплетаются:

A Man had need, if he be Pletifull, in some kintfe of Expence, to be as Saving againe, in some other. As if he be plentifull in Diet, to be saving in Apparel: if he be Plentifull in the Hall, to be Saving in the Stable: And the like.

В этот период двоеточие начинает использоваться (помимо выделения антитезы) для оформления причинно-следственных связей в предложении:

Riches are for Spending; And Spending for Honour and good Actions. Therefore Extraordinary Expense must be limited by the Worth of Occasion: For Voluntary Undoing, may be as well for a Mans Country, as for the Kingdome of Heaven [Bacon F., 2007, p.43].

В XVII в. нередко употребляется знак двоеточия для выделения парантезы (в этой функции в наше время используются запятые, тире или скобки). Для оформления на письме антитезы еще до недавнего времени двоеточие считалось особенно уместным (например, "Man proposes: God disposes"). Начиная с конца XVII в. употребление двоеточия все больше подчиняется грамматическим правилам.

В к. XVIII - н. XIX вв. двоеточие перестает выступать в качестве основного (после точки) знака препинания и фактически выходит из употребления. Это объясняется, прежде всего, радикальным изменением стиля письма. Длинные предложения со множествам уточнений, ссылок, обособлений уже воспринимались как старомодные: на смену шел новый, более динамичный стиль, где основную функциональную нагрузку несла точка.

В XIX в. этот процесс был замечен филологами: так как двоеточие стремительно вытеснялось на письме другими знаками (иногда точкой, реже - тире), многие составители грамматических пособий попросту исключали этот знак из раздела «Пунктуация». Так, например, Т. Черчилль писал: «В настоящее время двоеточие используется хорошими писателями так редко, что правила его употребления просто излишни». [Churchille, T., 1823, p.51].

Ту же мысль мы находим у Р.Наттинга в его «Практической грамматике»: «Следует отметить, что двоеточие выпадает из системы, поскольку большинство современных писателей не пользуются им; три знака препинания, включая тире, можно считать достаточными для обозначения длительной паузы».

В защиту двоеточия в XIX в. нередко выступал в своих работах и Гулд Браун. Он справедливо считал, что полное замещение двоеточия точкой или точкой с запятой неправомерно. В своих доказательствах Г.Браун исходил из названий знаков препинания (colon - часть, semicolon - получасть), полагая, что не может быть точки с запятой без двоеточия, как не может быть части без целого [Brown, G., 2008, p.63].

Гулд Браун настаивал на том, что разумнее отдать предпочтение именно двоеточию как знаку более древнему, некогда весьма распространенному, знаку, обладающему по сравнению с точкой с запятой большими функциональными возможностями.

Эта полемика между учеными-грамматиками XIX в. не может не вызвать у современного исследователя улыбку: и точка с запятой, и двоеточие продолжают функционировать как полноправные члены современной системы пунктуации. И хотя сфера их применения в настоящее время сравнительно невелика, оба знака препинания, несомненно, и полезны, и необходимы.

Завершая краткий обзор изменений в нормах употребления двоеточия, необходимо заметить, что в современной системе английской пунктуации этот знак занимает довольно скромное место. Функции его сводятся к обозначению паузы при перечислении, уточнении, разъяснении и т.п.

Остановимся на некоторых особенностях употребления скобок в различные исторические эпохи. Как известно, первые случае использования скобок в английский текстах приходятся на к. XV - н. ХVI вв. Этот знак препинания как нельзя лучше соответствовал неторопливой, со множеством отступлений, уточнений, ссылок, манере изложения, господствовавшей в письменной речи того времени. Этим и объясняется стремительный рост популярности скобок в ХVI-ХVIIвв. Однако, уже к к. XVII - н. XVIII вв. для многих составителей грамматик стало очевидно, что скобки, употребляемые без всякой меры, излишне отягощают плавное течение текста, делают его слишком прерывистым, «рваным», препятствуя тем самым восприятию логической цепи изложения. Так, Хью Блэр в книге «Лекции по риторике и беллетристике» выступил против чрезмерного увлечения парантезой, а, следовательно, и скобками - знаком, воспринимавшимся в ХVI-ХVIIвв. как неотъемлемая часть парантетических внесений [Blair, H., 1783].

В начале ХIХ в. скобки стали восприниматься как архаизм. По-видимому, это было связано, прежде всего, с изменением в манере изложения фактов.

Интеллективная проза XIXв. становилась все более «научной»: отступления личного характера, попутные ссылки на малозначащие факты, описания второстепенных явлений, эмоциональные переживания, т.е. все то, что в XVI-XVIII вв. было неотъемлемой частью любого научного трактата, теперь оценивалось как ненужное, мешающее стройной цепочке доказательств.

Стиль научной прозы ХIХ в. определяется большей локоничностью, строгостью, стремлением к логичности. Однако, в своем желании усовершенствовать язык и стиль научного регистра, очистить интеллектуальную прозу от излишней многословности многие лингвисты XIX в. переходили грань разумного: плоха прежняя манера изложения - значит не нужны и знаки препинания, характерные для данного стиля. Так, в грамматике Т.Черчилля мы читаем: "The paranthesis is now generally exploded as deformity" [Churchille, T., 1823, p.211].

Подтверждение негативного отношения лингвистов к этому знаку препинания мы находим и у Р.Наттинга:

The Parenthesis, (), has come nearly obsolete, except in mere references, and the like; its place, by modern writers, being usually supplied by the use of the comma, and the dash [Nutting, R., 1829, p.71].

Гулд Браун, как всегда старающийся примирить крайние точки зрения, найти разумное толкование лингвистических явлений, т.н. «золотую середину», писал:

More use may've been made of the curves than was necessary, and more of the paranthesis itself than was agreeable to good taste; but the sign being well adapted to the construction, and the construction being sometimes sprightly and elegant, there are no good reason for wishing to discard tither of them; nor is it true, that the former has become nearly obsolete [Brown, G., 2008, p.101].

Необходимо отметить, что в текстах XX в. скобки встречаются сравнительно редко. Тем не менее, круглые скобки являются эффективным средством организации письменного текста, поскольку позволяют наиболее оптимально объединить в одном предложении разнородную информацию, сохраняя целостность высказывания. При разумном использовании этот знак препинания не препятствует, а, напротив, способствует сохранению логичности и стройности научного изложения, отделяя наиболее важную информацию от второстепенной.

Рассмотрим еще один знак препинания, имеющий любопытную историю развития - тире. Как уже отмечалось, тире появляется в английских текстах в последней четверти XVII в. и является, таким образом, последним знаком препинания, вошедшим в систему английской пунктуации. Тем не менее, признание лингвистов тире получает значительно позже - в конце XVIII в. В более ранних трактатах по грамматике даже не упоминается о существовании тире, несмотря на то, что авторы этих трактатов периодически прибегают к помощи этого знака в своих работах. Вероятно, это объясняется тем, что первоначально тире не имело четко определенного самостоятельного значения и употреблялось только для усиления предыдущего знака (в случаях, когда на письме следовало обозначить паузы более долгие, чем это предусматривалось тем или иным знаком). В качестве примера можно привести следующий отрывок:

I pause for a reply. - None? - Then none have I offended. - I have done no mor to Caesar, than you should do to Brutus.

Нередко тире в усилительной функции полностью «подавляло» предыдущий знак и использовалось самостоятельно, но уже в XIX в. такое употребление тире считалось неверным, противоречащим грамматическим нормам:

Here Greece stands by itself as opposed to other nations of antiquity - She was none of the other nations - She was more polished than they.

Таким образом, тире, являясь второстепенным, дополнительным знаком препинания, постепенно приобретает ярко выраженную риторическую окраску. Уже в конце XVII в. тире используется для обозначения риторических пауз внутри предложения, носящих различные эмоциональные оттенки - нерешительности, ярости, резкой смены настроения. Именно риторический характер тире определял его преимущественное использование в текстах художественной литературы (в основном, для оформления прямой речи и диалогов). Возможно, что это свойство тире, его «неуниверсальность» и послужило основанием для грамматистов XVIII в. не считать этот знак препинания полноправным членом системы английской пунктуации. Лишь в XIX в., с уходом излишней эмоциональности из интеллективной прозы, тире приобретает новую функцию, участвуя в оформлении на письме парантезы.

В интеллективных текстах XX в. тире занимает довольно скромное место. Тире по-прежнему используется для выделения парантетических внесений, особенно в конце предложения, однако, все чаще выступает в специфической функции, которую можно назвать «служебной» или «типографской». Так, в современных текстах научного регистра тире используется, в основном, при тезисном изложении проблемы (в начале каждого тезиса тире как бы усиливает знак красной строки); при цитировании (между цитатой и названием цитируемого источника, его автора); в таблицах и т.п.

Перейдем к рассмотрению последнего в нашем перечне знака препинания, некогда пользовавшегося особой популярностью, - точки с запятой. Мы уже подробно останавливалиcь на первоначальной функции этого знака в древнегреческой системе пунктуации, на его специфическом использовании в латинских текстах, упоминали и о сроках введения в систему английской пунктуации (к. XVI - н. XVII вв.).

Точка с запятой нередко использовалась в ранних переводах Библии в качестве основного знака препинания для соединения цепи простых предложений, передающих последовательность действий, перечисление и т.п. Очевидно, что основной функцией точки с запятой здесь являлась передача ритма, соответствующего неторопливой, назидательной манере повествования.

В конце XVI в. точка с запятой используется сравнительно редко. Об этом свидетельствует тот факт, что в трактатах по грамматике данного периода (Р.Малкэстер, Дж.Путтенгэм) этот знак препинания даже не упоминается. Однако и позднее, в первой четверти XVII в., когда на практике точка с запятой употреблялась довольно широко, ее теоретического обоснования мы не находим. Вероятно, это связано с тем, что новый знак препинания плохо вписывался в существующую шкалу временных значений и фактически использовался как заменитель двоеточия или поочередно с ним, выполняя, прежде всего, риторическую функцию (выделение риторических фигур, обусловленных лексическим и ритмическим повтором).

Такое использование точки с запятой нередко шло в разрез с логико-грамматическим членением предложения. Убедительной иллюстрацией тому служат следующие примеры:

(1)Give me, good Lord, a full faith, a firm hope, and a fervent charity; a love to thee, good Lord, incompatible above the love to myself, and that I love nothing to thy displeasure but everything in an order to thee (More, T., 1971, p.107).

(2)Damon to his Pythians, Pylades to his Orestes, Titus to his Gysippus, Theseus to his Pirithous; Scipio to his Laelius, was never found more faithful than Euphues will be to his Philautus.

(3)Gentlewomen I appeal in this controversy to your consciences, wether there be in you an art to love, as Euphues thinketh, or whether it breed in you as it doth in men; be sight, if one be beautiful, by hearing if one witty, by deserts, if one be cour-teous, by desire if one be vituous [The Holy Bible, containing Old and New Testaments, 2006, p. 114].

К середине XVII в., по мере того, как использование пунктуации получает все большее логико-грамматическое обоснование, значение точки с запятой начинает осознаваться многими учеными. Так, в трудах Б.Джонсона и Ч.Батлера неоднократно подчеркивается важность точки с запятой (как связующего звена между запятой и двоеточием) в ряду логической значимости знаков препинания и предпринимается попытка дифференциации точки с запятой и двоеточия.

Вот что пишет об истории развития точки с запятой Перси Симпсон:

The semicolon is not recognized by Mulcaster and Hart; according to Ames [Typographical Antiquities], it was introduced into England in 1569, but began to be used about 1580. When once it came into regular use, it brought a new element into punctuation... The semicolon, bringing in a finer grading of the stops, started the logical system in use at present day [Simpson, P., 1911, 2009, p.86].

Итак, с середины XVII в. точка с запятой начинает употребляться в новой функции - выделение придаточных, начинающихся разделительным союзом, а также придаточных-относительных, присоединяемых относительными местоимениями "who", "which", "that". Эти «изменения», несомненно, свидетельствовали об укоренении новой манеры письма, подчиняющейся в большей мере нормам логико-грамматического членения:

Refinements in the use of sub>ordinate clauses are a mark of maturity in style... the loose association of clauses (parataxis) - gives way [that is, as language develops] to more precise indications of logical relationship and sub>ordination (hypotaxis).

Однако, в течение довольно продолжительного времени, фактически до конца XVII в., точка с запятой продолжает употребляться и в риторической функции; показательно, что по нормам нового стиля выделение риторических фигур (повторов, антитезы, сравнения и т.д.) происходит в соответствии с законами логики и грамматики. В XVIII в. точка с запятой постепенно вытесняет двоеточие, становится основным знаком препинания в предложении. Обычно точка с запятой употреблялась в интеллективной прозе XVIII в. для связи простых предложений, осложненных различными синтаксическими конструкциями, выделенными запятой. А поскольку сложное предложение в интеллективных текстах того времени нередко занимало не только большой абзац, но и целую страницу, то в таком предложении можно было насчитать до десяти точек с запятой:

As the of speech is supposed to be that which chiefly distinguishes us from the brute creation; and is truly so, if by speech we understand, not only the mere words or sounds of a language, but the conceptions of the mind that are signified by those sounds; it is a matter of curious inquiry, from whence, we have'derived this distinguishing prerogative of our nature; how it first began; and by what degrees it arrived to that state of perfection to which it has been brought, if not among us, at least in other and notions of the world [Brown, G., 2008, p.76].

Особенности стиля научного изложения, характерного для XIXв., диктовали новые нормы и в употреблении точки с запятой. В соответствии со строгим, скупым, более логичным стилем XIX в. точка с запятой встречается в интеллективной прозе все реже. Любопытно, что и в XIX в., и в XX в. точка с занятой употребляется в основном в прежней функции - для разделения простых предложений, входящих в состав сложного.

Подводя итог изложенному, попытаемся выделить общие закономерности развития ранней английской пунктуации. Главным направлением эволюции английской пунктуации периода становления следует считать изменение ее характера от ритмического (риторического) к логико-грамматическому. Естественно, что такое разграничение условно, схематично; цель его - наметить основные тенденции развития системы английской пунктуации, уточнить, какие именно функции знаков препинания являлись определяющими на том или ином этапе становления данной семиотической системы. Говоря о логико-грамматическом характере английской пунктуации XVII-XVIII вв., мы имеем в виду лишь зарождение, различение и усиление «грамматической» функции пунктуации в системе, изначально характеризующейся как ритмическая.

По-видимому, усиление «грамматической» функции пунктуации следует связать с отчетливо проявившейся в английской интеллективной прозе XVII-XVIII вв. тенденцией к подражанию классическим образцам. Необходимо уточнить, что преобладание «грамматической» («логической» - в терминологии изучаемого периода) пунктуации было сравнительно непродолжительным: данная манера пунктуирования исчерпала себя по прошествии моды на каноническое построение текста в духе классической и средневековой латыни.

К сожалению, небольшой объем данной работы заставляет ограничить исследование лишь XVI-XVIII вв., т.е. периодом становления системы английской пунктуации. Чтобы получить целостную и законченную картину развития данной семиотической системы, представляется целесообразным в дальнейшем продолжить исследование, проследив, какие процессы определяют характер английской пунктуации XVIII-ХХ вв., всегда предоставлявшей широкие возможности для свободного стилистического варьирования.

B к.ХVI - н. XVII вв. знаки препинания выполняют преимущественно ритмическую функцию. Прежде всего, это связано с удобством чтения, с необходимостью дыхания - длинные предложения невозможно прочитать на одном дыхании, что неизбежно приводит к взятию пауз.

Интересно, что каждому знаку препинания, использовавшемуся в то время, соответствовала пауза определенной длины» более того, существовала иерархия знаков препинания. По схеме А.Мануциуса последовательность «запятая, точка с запятой, двоеточие, точка» соответствовали паузы, длительность которых располагалась то. возрастающей (вопросительный и восклицательный знаки «читались» с паузой, равной точке). Умелое чередование знаков препинания в совокупности с использованием синтагм различной длины создавало определенный ритмический «рисунок» текста, способствуя эстетическому воздействию на читающего.

В то же время пунктуация Елизаветинской эпохи носила ярко выраженный риторический характер. Постоянная ориентация на читателя, стремление отразить на письме процесс мышления, показать виртуозное владение ораторским искусством заставляли составителей научных трактатов обращаться к помощи знаков препинания как средству дополнительного эмоционального воздействия. Цепи простых предложений, соединенных двоеточием или чередованием точки с запятой и двоеточия образовывали т.н. «риторические» периоды, в которых риторическая организация оставалась главенствующей, а нередко и противоречила логико-грамматическому членению предложения в интеллективной прозе XVI – XVII вв. законы риторики подчиняли себе законы логики и грамматики.

Вместе с тем можно говорить и о стилистическом характере пунктуации к. XVI - н. XVII вв.: автор обычно обращался к тем знакам препинания, которые более всего отвечали его творческим намерениям. Изменить авторскую пунктуацию - значит изменить смысл высказывания.

0дна из отличительных особенностей интеллективной прозы ХVI-ХVIIвв. - подача информации сплошным текстом, без упорядоченного деления на абзацы. Вся информация в научных трактатах ХVI-ХVIIIвв., включая ссылки, отступления, воспоминания и т.п., преподносилась автором как существенная, без разделения на главную и второстепенную. Об этом же свидетельствует способ оформления на письме парантетических внесений: в текстах этого времени для данной цели использовались только запятые. Известно, что с конца ХVIIIв. парантетические внесения выделялись с помощью круглых скобок, тире и двойных запятых, причем последние отражали наиболее слабую степень обособления вставной информации, что в свою очередь выражалось и в просодии.

К середине ХVIIв. под влиянием общего духа нормализаторства и регламентированности, свойственного этому времени, складываются вполне определенные представления о языке и стиле научной прозы. Неудивительно, что необходимость писать о науке языком науки прежде всего была осознана лингвистами. Так, например, Дж.Монбоддо в предисловии к своему трактату о языке специально останавливается на непосредственной зависимости стиля изложения от содержания. Прежнюю же манеру письма, представляющую собой «смесь риторики и поэтики», он расценивает как вульгарную, отвечающую низменным вкусам:

The first part [of the book] will be chiefly philosophical, mixed however with a good deal of history, and facts, by which I shall endeavour to support my theories, and philosophical speculations. The two last part will be grammatical and critical. The style will be plain and didactic, such as is suitable to a sub>ject that is to be treated as a matter of science. It will not therefore have that mixture of the rhetorical and poetical, which is so common in the fashinable writings of the age, whatever the sub>ject be, and which pleases the vulgar so much: For, as I do not write for the vulgar, I will not adapt my style, any more than my matter, to their taste [Monboddo, J., 1773-1792, p. 253].

В области синтаксиса понятие «норма» в первую очередь коcнулось знаков препинания: пунктуация приобретала все более выраженный логико-грамматический характер, подчиняя синтаксическую организацию текста универсальным, логически (и грамматически) обусловленным стандартам.

Как показало исследование интеллективная проза ХVI-ХVIIIвв. перенасыщена знаками препинания. В этом, на наш взгляд, проявилась особенность характера английской пунктуации т.н. «переходного этапа»: в начальный период становления логико-грамматической пунктуации законы ритмической организации письменного текста еще достаточно сильны, чем и обусловлено сосуществование в течение довольно длительного времени (сер. ХVII - сер. ХVIII вв.) двух стилей пунктуации - ритмического (риторического) и формально-грамматического. При этом характер ритмической пунктуации значительно изменяется: ритмическая организация текста, выделение риторических фикур все больше соотносятся с законами формально-грамматического членения предложения.

Такая пунктуация в большей мере, чем ранее, соответствовала стремлению авторов научных трудов сделать письменный текст наиболее понятным для читателя: знаки препинания прояснял» синтаксическую структуру предложения, выделяли различного рода синтаксические конструкции, помогали выявить главную и второстепенную информацию, подчеркивали ритмический рисунок текста, способствовали эмоциональному воздействию на читателя.

Заметим, что тенденция к нормативности в области синтаксиса затронула и некоторые другие стороны интеллективной прозы. К концу XVII в. использование красной строки стало правилом наметилась тенденция к соразмерности абзацев,; сформировалось представление о различии между «собственно научным сообщением» и «сообщением о сообщении», что не замедлило сказаться на способе оформления второстепенной информации - для выделения парантетичских внесений в текстах к.ХVII-н.ХVIIIвв. наряду с запятыми начинают использоваться скобки и двойные тире; высшую степень обособления выражают вставные абзацы.

Выделение главной и второстепенной информации в ителлективной прозе данного периода отражало не только стремление установить определенные нормы в отношении языка науки, сделать этот язык более строгим и логичным. Это явление, на наш взгляд, свидетельствовало, прежде всего, о том, что человеческое сознание поднялось на еще одну, более высокую, ступень, на которой стало возможным свободное владение всей совокупностью научного знания, накопленного человечеством, обобщение научного опыта, выделение «научного зерна». Однако, механизм выделения «собственно научного сообщения» и «сообщения о сообщении» не был окончательно отработан и долгое время оставался несовершенным, о чем свидетельствует тот факт, что прямая речь вплоть до конца ХVIIIв. передавалась иносказательно. Лишь к началу ХIХ в. был введен знак цитирования - кавычки (the inverted commas). К концу XVIII в. завершился переход к новому стилю научного изложения. Риторика окончательно уходит из интеллективной прозы, подчинившейся строгим законам логики и грамматики. Длинные предложения вытесняются более короткими, что приводит и к изменению норм в употреблении знаков препинания. Так, например, основным знаком препинания становится точка; появляется тенденция опускать занятые, если их отсутствие не препятствует пониманию; точка с запятой и двоеточие все реже используются для «нанизывания цепи простых предложений» (употребление в этих целях запятой или точки постепенно становится нормой).

Итак, результаты процесса преобразования системы английской пунктуации, начавшегося в середине XVII в., наиболее ощутимы в ителлективной прозе последующих столетий. К началу XVIII в. существенно изменяется характер английской пунктуации, проделавшей путь от ритмической (риторической) до логико-грамматической. Сложные процессы, лежащие в основе становления системы английской пунктуации, могут быть кратко изложены следующим образом:

XV в. - перенесение классической системы пунктуации (через латынь) в английскую письменную традицию;

к. XV - н. XVI вв. - процесс преобразования и приспособления классической пунктуации к особенностям английского языка;

XVI – XVII вв. - эволюция английской пунктуации (от экспрессивной - к информативной) в рамках изменения стилистики изложения;

XVIII в. - завершение формирования системы английской пунктуации (после XVIII в. в данную семиоти-ческую систему не введено ни одного нового нака).

Отличительной чертой современной интеллективной прозы является, как известно, ослабленное внимание к знакам препинания. Это объясняется, на наш взгляд, несколькими причинами:

- обмен научной мыслью становится все более массовым; конференции, семинары делают доступными личное научное общение, и, как следствие, - теряет свою первоначальную ценность написанный текст, а вместе с ним и пунктуация как средство выражения авторской интенции;

- современная научная проза рассчитана на просвещенного читателя, на специалиста, разбирающегося в сущности обсуждаемых проблем. Поэтому автор научного сообщения обычно ограничивается констатацией фактов, описанием, строго научным доказательством. Нет необходимости убеждать, эмоционально воздействовать - следовательно, экспрессивные возможности пунктуации остаются неиспользованными. Этот факт не мог не привлечь внимания филологов. В последние годы появился ряд работ в защиту пунктуации, подчеркивающих ее важность как эффективного средства ритмико-стилистической организации текста.

Заключение

В работах ведущих языковедов нашей страны сформулирована сущность «интонационного» подхода к изучению пунктуации и сделан вывод о том, что существует прямая зависимость между способом расстановки знаков препинания и ритмико-стилистической организацией текста, немыслимой без учета эстетической стороны речетворчества. Предлагаемый подход позволяет проследить основные тенденции развития ранней английской пунктуации (XVI – XVIII вв.), прошедшей путь от в высшей степени эмоциональной, экспрессивной – к информативной.

Система английской пунктуации в процессе становления проходит несколько стадий развития, обусловленных преобладанием «ритмической» либо «грамматической» функции пунктуации. Для каждого исторически определенного периода существует своя норма пунктуации, объективно отражающая доминирующую в данный отрезок времени стилистику изложения.

Изначальный характер ранней английской пунктуации (XVI в.) можно определить как ритмический. Под этим подразумевается, что ритмический элемент является определяющим, довлеет над логическим и грамматическим. Что касается самого термина «ритмический», то он включает в себя два аспекта – метрический и декламационный (риторический). «Метрическая» пунктуация уходит корнями в поэтическую традицию (по существующим в XV-XVI вв. нормам стихосложения цезура и конец строки регулярно отмечались знаком препинания, независимо от того, оправдывалось ли это логически или грамматически). «Декламационный» характер английской пунктуации XVI в. определяется общей риторической направленностью письменного текста, т.е. ориентацией на прочтение вслух. Отсюда – специфические особенности ранней английской пунктуации, не подчиняющейся, по современным меркам, законам грамматического порядка, но точно передающей экспрессию речи.

Важным является то, что в исследуемых работах сознательно соотносятся пунктуационная разметка и ритмомелодика звучащей речи. В период становления пунктуации предпринимаются многочисленные попытки установить конкретное временное значение для каждого знака препинания, а также соотношение длительности пауз, обозначаемых пунктуационными знаками. Исследуемые грамматические трактаты по теории и практике пунктуирования, риторике и декламации наглядно демонстрируют, как на примере пунктуации практически осуществляется диалектика устной и письменной речи. Данное положение полностью опровергает выводы некоторых современных исследований, рассматривающих пунктуацию со структуралистских позиций, о независимом развитии данной семиотической системы в рамках письменной речи (без реализации в устной речи) с введением книгопечатания.

К началу XVII в. под влиянием общего духа нормализаторства и регламентированности, свойственного этому периоду, складывается вполне определенное представление о языке и стиле научной прозы. Появляется все больше произведений, в которых пунктуация носит менее экспрессивный характер. Но если грамматически обусловленная логическая пунктуация этого периода сначала воспринимается как проявление индивидуального авторского стиля, как частное, единичное, то анализ прозы середины XVII в. позволяет сделать вывод о всеобщности этого явления, о возникновении новой, более «строгой» манеры письма, вызванной к жизни общими тенденциями к стандартизации и систематизированию, а, следовательно, и нового стиля в пунктуации. Логическая система пунктуации позволила выделить предложение как основную синтаксическую единицу, показать соотношение частей и целого, т.е. выявить синтаксическую и логическую структуру высказывания.

Очевидно, что изменения в характере английской пунктуации происходили не скачкообразно, а медленно, постепенно. Общеизвестно, что интеллективная проза XVII-XVIII вв. перенасыщена знаками препинания. В этом, на наш взгляд, проявляется характерная черта английской пунктуации так называемого «переходного» этапа: в начальный период становления логико-грамматической пунктуации законы ритмической организации письменного текста еще достаточно сильны, чем и обусловлено смешение и сосуществование в течение длительного времени (сер. XVII в. - сер. XVIII в.) двух стилей пунктуации – ритмического и логико-грамматического. При этом характер «ритмической» пунктуации значительно изменяется: ритмическая организация текста, выделение риторических фигур все больше соотносятся с законами логико-грамматического членения предложения. Необходимо отметить, что разделение на так называемую «ритмическую» и «грамматическую» пунктуацию чисто условное: речь идет лишь о преобладании на определенном этапе развития системы пунктуации той или иной функции знаков препинания, о появлении новых тенденций. Однако это варьирование не изменяет сущности английской пунктуации, всегда тяготевшей к стилистическому многообразию.

Анализ особенностей функционирования знаков препинания на ранней стадии развития английского языка делает возможным периодизацию процесса становления данной семиотической системы:

XV в. – перенесение классической системы пунктуации (через латынь) в английскую письменную традицию;

к. XV - н. XVI в. – процесс преобразования и приспособления классической пунктуации к особенностям английского языка;

XVI – XVII вв. – эволюция английской пунктуации (от экспрессивной – к информативной) в рамках изменения стилистики изложения;

XVIII в. – завершение формирования системы английской пунктуации (после XVIII в. в данную семиотическую систему не введено ни одного нового знака).

Более глубокому пониманию сложных процессов, лежащих в основе изменений практики пунктуирования в ходе исторического развития языка в значительной степени способствует введение понятия «норма» по отношению к пунктуации. Практическое изучение английских текстов показывает, что употребление того или иного знака находится в теснейшей зависимости от особенностей стиля письма, господствующего в данный исторический отрезок времени. Прежде всего, это связано с тем, что пунктуация является действенным стилеобразующим элементом. Именно изменения в использовании пунктуации, чрезмерное увлечение тем или иным знаком препинания дает нам ощутимое, «зрительное» представление об очередной смене стиля письма, сигнализирует о новой манере изложения материала. Частое употребление какого-либо одного знака препинания становилось, по-видимому, сначала модой, а затем и образцом для подражания, нормой. В дальнейшем «в моду» входил другой знак, а прежний, если и не предавался забвению, то использовался крайне редко и преимущественно в новой функции, что опять-таки непосредственно соотносилось с эволюцией стиля.

Обучение филологическому чтению, то есть восприятию произведений словесно-художественного творчества во всем объеме их форм и содержания немыслимо без учета особенностей стилистической пунктуации. Изучение текста на основе соположения характерных черт авторской пунктуации со стилистикой изложения может оказать неоценимую услугу при решении задач филологической герменевтики – науки о понимании и толковании произведений словесно-художественного творчества.

Список литературы

Абакумов С. И. Современный русский литературный язык. М., 1942.

Акматова И.И. Выраженное и невыраженное в синтаксическом членении речи. Автореф. дисс. канд. филол. наук. МГУ. М., 1990.

Александрова О.В. Проблемы экспрессивного синтаксиса. М., 2009.

Антипова А.М. Ритмическая организация английской речи. Дисс. доктор филологич. наук. М., 1980.

Арапиева Л.У. Теория и практика системы знаков препинания в современном английском языке. Дисс. канд. филолог. наук. М., 1985.

Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов. М., 2004.

Бенвенист Э. Понятие «ритм» в его языковом выражении // Общая лингвистика. М., 2010.

Борисенко Т.И. Соотношение пунктуации и просодии в английском научном тексте как основа обучения чтению научной литературы. МГУ. М., 1988.

Булаховский Л. А. Курс русского литературного языка. Харьков, 1952.

Буслаев Ф. И. Историческая грамматика русского языка. М., 2006.

Грот Я. К. Русское правописание. СПб., 1916.

Грот Я. К. Филологические разыскания. Изд. 4. СПб., 1899.

Гумовская Г.В. Ритм как фактор выразительности художественного текста. Москва, 2000.

Долгова О.В. Синтаксис как наука о построении речи. М., 1980.

Каминскене Г. Членение текста на сверхфразовые единства в словесно-художественном творчестве. М., 1977.

Пешковский А.М. Избранные труды. М., 1959.

Пешковский А.М. Интонация и грамматика. В кн.: Известия по русскому языку и словесности. М., 1928, т. 1, кн. 2, с. 458-476.

Пешковский А.М. Лингвистика. Поэтика. Стилистика: Избранные труды. М., 2007.

Пешковский А.М. Русский синтаксис в научном освещении. М., 2001.

Разинкина Н.М. Стилистика английской научной речи, элементы эмоционально-субъективной оценки. М., 1972.

Руденко Д.У. Прагмалингвистика чтения научной прозы в свете соотношения просодии и пунктуации. Автореф. дисс. канд. филол. наук. МГУ. М., 1988.

Тевдорадзе М.Н. К вопросу об экспрессивной функции знаков препинания. М., 1985.

Шапиро А.Б. Основы русской пунктуации. М., 1955.

Шапиро А.Б. Современный русский язык. Пунктуация. М., 2006.

Шишкина Т.Н. К вопросу о ритмическом построении речи. М., 1974.

Шишкина Т.Н. О некоторых принципах построения эстетически организованной речи // Теория и практика изучения современного английского языка. М., 1985, с. 145-152.

Щерба Л.В. Избранные работы по русскому языку. М., 1957.

Щерба Л.В. Русский синтаксис. Курс лекций // Вопросы языкознания, №6, 1970, с.84-85.

Щерба Л.В. Языковая система и речевая деятельность. Л., 2008.

Юшкявичюте Ю.Г. Лингвопоэтика неплавной речи: (на материале английского языка). МГУ. М., 1988.

Allardyce, P. “Stops” or How to Punctuate. London, 1897.

Bacon, F. Essays. London, 1625, New York, 2007.

Blair, Hugh. Lectures on Rhetoric and Belles Lettres. London, 1783.

Brook, G.L. The Language of Shakespeare. London, 1970, 1976.

Brown, G. The Grammar of English Grammars. New York, 1851, 2008.

Butler, Ch. The English Grammar. London, 1644.

Carey, G.V. Mind the Stop. Cambridge, 1980, 1983.

Churchille, T.O. A new grammar of the English language. London, 1823.

Collins, F.H. Authors’ and Printers’ Dictionary. London, 1905, 1933.

Croll, M. Style, Rhetoric, and Rhythm. Prinston University Press, 1966, 1989.

Dains, S. Orthoepia Anglicana. London, 1619.

Fowler, H.W. The King’s English. Oxford, 1919, 2010.

Gill, A. Logomonia Anglicana. London, 1619.

Gordon, I. A. The Movement of English Prose. London, 1966, 1980.

Holy Bible, The (containing Old and New Testaments). London, 1525-1611, Massachusetts, 2006.

Husband, T. F. Punctuation, its Principles and Practice. London, 1905, 2010.

Johnson, B. The English Grammar. London, 1640.

Lennie, W. The Principles of English Grammar. Edinburgh-London, 1881, 2009.

Levinson, J. Punctuation and the Orthographic Science: a Linguistic Analysis. City University of New York, 1986.

Monboddo, J. On the Origin and Progress of Language. London-Edinburg, 1773-1792.

More, T. Conscience Decides: Letters and Prayers from Prison. London, 1534-1535, London, 1971.

Mulcaster, R. Elementary. London, 1582.

Nunberg, G. The Linguistics of Punctuation. Leland Stanford University, USA, 1990.

Nutting, R. A practical grammar. Montpelier, 1826, 1829.

Ong, W. Historical background of Elizabethan and Jacobean punctuation theory. London, 1944.

Partridge, A.C. The Language of Renaissance Poetry. London, 1971.

Partridge, E. Notes on Punctuation. Oxford, 1959, 1963.

Partridge, E. Shakespeare’s Bawdy. London, 1968, 2001.

Puttengam, G. The Art of English Poesie. London, 1589.

Ryden, M. An introduction to the historical study of English Syntax. Stockholm, 1979.

Simpson, P. Shakespearian Punctuation. London, 1911, 2009.

Trousdale, M. Shakespeare and the Rhetoricians. London, 1982.