Сравнительная характеристика русской и украинской фразеологии

СРАВНИТЕЛЬНАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РУССКОЙ И УКРАИНСКОЙ ФРАЗЕОЛОГИИ

План

Мотивационная база фразем и их развитие в русском и украинском языках.

Семантические изменения компонентов фраземы и их соотносительность в русском и украинском языках.

Соотносительность фразем, образованных на основе пословиц.

Соотносительность фразем, восходящих к профессиональной речи.

Соотносительность фразем, возникших на историко-культурной почве.

Соотносительность фразем, испытавших воздействие старославянского языка.

Соотносительность фразем иноязычного происхождения.

Фраземы, построенные на повторах и созвучиях. Их соотносительность в русском и украинском языках.

1. МОТИВАЦИОННАЯ БАЗА ФРАЗЕМ И ИХ РАЗВИТИЕ

в русском и украинском языках

Особенности выявления общих и специфических признаков соотносительных фразем двух языков тесно связаны с общностью и специфичностью их семантической мотивации, внутренней формы, образной основы. Несмотря на то, что значительная часть русской и украинской фразеологии восходит к одним и тем же источникам, многие соотносительные по значению фраземы существенно расходятся по мотивационным признакам, образной основе и метафоричности. Первоначальное семантическое наполнение фраземы и ее компонентов в современном употреблении обычно не проявляется, однако оно опосредованно воздействует на содержательный план, присущие ей модально-оценочные, усилительные значения, стилистическую квалификацию.

Мотивирующие основы соотносительных фразем двух языков могут расходиться в большей или меньшей степени, приводить к наличию в другом языке качественно отличных оборотов; при этом параллельно с фраземами иного образования могут употребляться свободные сочетания слов или отдельные слова, лишенные метафоричности и образности. Ср., например, рус. с бухты-барахты и укр. ні сіло ні впало (ні пало), ні з того ні з сього, з доброго дива. Вместе с тем более распространены такие проявления соотносительности, которые дают совпадение семантической основы одного из вариантов и расхождение внутренней формы других. Напр.: рус. туда (ему) и дорога; и поделом ему; так ему и надо; по заслугам вора жалуют; поделом вору и мука; укр. так йому й треба; катюзі по заслузі; своїм шляхом пішов Эти фраземы имеют заметную оценочность, однако украинские варианты не в полной мере совпадают по степени оценки между собой и с русским аналогом; наиболее сильная отрицательная оценка содержится во фраземе катюзі по заслузі, наиболее слабая - в обороте своїм шляхом пішов.

Мотивирующая, образная основа соотносительных фразем может сближаться, пересекаться между собой, однако не совпадать полностью; их смысловая структура при своем формировании имеет существенные отличия, отразившиеся на современном состоянии фраземного значения. Так, русская фраэема несолоно хлебавши «обманувшись в своих ожиданиях, не добившись желаемого» восходит к называнию процессов принятия пищи без соли (ушел несолоно хлебавши); соотносительные украинские фраземы піймавши (впіймавши) облизня, шилом патоки вхопивши, облизавши макогона также называют действия, так или иначе связанные с возможными вкусовыми ощущениями, однако построенные на иных смысловых признаках.

Часть фразем приобретает дополнительные смысловые коннотации, вызванные семантическими наращениями, эволюцией внутренней формы, что ведет к семантическому варьированию в пределах одного инварианта. Ср. в значении «очень далеко» фраземы с опорным компонентом черт//чорт: рус. у черта на куличках, у черта на рогах; укр. у чорта на болоті, у чорта (у дідька) в зубах, де чорти навкулачки б'ються и под.; «давать кому-нибудь доступ туда, где он может быть вреден, опасен»: рус. пускать козла в огород; укр. пускати цапа в капусту, ставити цапа город стерегти; приставляти вовка до отари..

Фраземы с относительно прозрачной мотивацией, возможным осознанием образной основы закрепляются в русском и украинском языках, продолжают свое существование в течение достаточно длительного времени, нередко сохраняя первоначальную форму и первоначальный метафорический смысл, В этом отношении характерна история развития в двух языках древнерусской фраземы положить (сложить, преложить) голову, известной всем восточным славянам, связанной с традицией воинского ораторского искусства на Руси. В современном русском языке фразема получила вид сложить (положить) (свою) голову и имеет синонимы положить (свой) живот, лечь костьми (костями), найти (себе) могилу, сложить (свои) кости.

В украинском функционируют варианты накласти (наложити, лягти) головою, покласти (скласти, зложити) голову; ср. віддавати життя (душу), зложити життя и др. Устойчивость таких фразеологических единиц поддерживается благодаря переносному плану, определяемому метонимическим сдвигом значения именного компонента голова; образность и выразительность оборота поддерживает налет торжественности, очевидно, связанный с семой жертвенности, гибели во имя чего-либо высокого .

Фраземы с непрозрачной внутренней формой получают различные соответствия, обусловленные исторической общностью двух языков, тесной связью фразеологии с народными обычаями, обрядами, ритуалами и традициями. Некоторые общие по происхождению фраземы находят свое объяснение в общеславянском этносе, в древних представлениях, верованиях и под., хотя возможно и их позднейшее переосмысление, калькирование и т. д. Напр.: рус. перемывать косточки «сплетничать, судачить, злословить о ком-либо», собственно русское, восходит к славянскому обряду вторичного захоронения; укр. перемивати кісточки. Соотносительные фраземы вбить (вбивать) осиновый кол (в могилу) // забити (забивати) осиковий кілок (осику, осичину) (в могилу) «окончательно избавиться от кого-либо или от чего-либо, расправиться с кем-либо или чем-либо» восходят к суеверному обычаю вбивать осиновый кол в могилу колдуна, с тем чтобы от него надежно избавиться.

Внутренняя форма фразем двух языков может косвенно отражать один и тот же народный опыт, общие бытовые условия; их близость тем вероятнее, чем прозрачнее мотивация, образная основа оборота; и наоборот, фраземы с затемненной внутренней формой чаще не находят аналога в другом языке. Так, фраземы толочь воду в ступе // товкти воду в ступі ''заниматься бесполезным делом; попусту проводить время» связывались с наказанием, существовавшим в прошлом в монастырях России и Украины, и потому имеют общую словную основу. Фраземы бить челом // бити чолом почтительно просить о чем-либо; жаловаться на кого-либо имеют основой обычай, согласно которому проситель падал на колени, касаясь лбом земли или пола.

В то же время часть фразем, восходящая к старым представлениям, может не получать в другом языке образование того же происхождения. Это касается, в частности, фиксированных выражений, отражающих суеверия, верования. Так, русская фразема очертя голову «безрассудно, не думая о последствиях» связанная с обычаем обводить, очерчивать себя или кого-либо кругом с целью ограждения от несчастья, получает в украинском параллель иной внутренней формы - на відчай душі. К различным, хотя мотивационно близким, представлениям восходят соотносительные фраземы со значением «неизвестно когда»: рус. после дождика (дождичка) в четверг (от языческого праздника в честь Перуна, ироническое); укр. на Миколи та й ніколи (от названия праздничного дня). Вместе с тем часть фразеологического материала, отражающего давние верования, колдовство и под., имеет общие источники и совпадает по внутренней форме и структурно-семантическим характеристикам; ср. заговаривать зубы // замовляти зуби, как в воду глядеть // як у воду дивитися, как рукой сняло //як рукою зняло, дорогу перейти // дорогу перейти.

Расхождения внутренней формы фраземы в двух языках, обусловленные различиями в народных обычаях, обрядах, представлениях, материальной культуре и т. д., нередко определяются традиционным для каждого народа бытом, особенностями природных условий. Ср. рус. ободрать как липку (ограбить, обобрать) (от обдирания коры с лип для лыка). Ср. украинские обороты, связанные с народными обычаями сватанья и женитьбы: гарбуза давати (підсунути, піднести) «отказать сватающемуся» (от украинского народного обычая); дістати (схопити, покуштувати) гарбуза «получить отказ при сватанье»; пришити квітку «высмеять кого-либо», на рушник (рушники) стати «жениться»; справляти колодія (тягати колодку) «своевременно не жениться» и др.

Многие традиционные для двух народов обычаи и нравы совпадают, однако и в таком случае они не обязательно становятся реальной основой создания фраземы; возникший на такой почве оборот постепенно изменяет, трансформирует свой внутренний смысл, далеко уходя от первоначального значения. Так, русская фразема шапочное знакомство «случайное знакомство» связана с обычаем снимать шапку при встречах со знакомыми ; у украинцев тот же обычай не вызвал появления соотносительной фраземы; ср.: далеке знайомство. Обычаи русского народа надевать и снимать шапку при встрече породили фраземы при шапочном разборе, под шапочный разбор, к шапочному разбору, также не имеющие прямых соответствий в украинской фразеологии.

С другой стороны, выделяется группа общих по происхождению и внутренней форме фразем двух языков, опирающихся на обычаи пользования шапкой. Ср. рус..на воре шапка горит «обнаруживается то, что кто-то хочет скрыть»; по Сеньке и шапка «кто-либо того и достоин, заслуживает»; шапками закидаем «легко и быстро победим, одолеем»; давать по шапке «выгонять, прогонять, увольнять»; получать по шапке «быть выгнанным, уволенным»; по шапке «долой, прочь»; ломать шапку «кланяться, унижаться, заискивать» и др. Укр.: на злодієві шапка горить (по шапці злодія видко); дати по шапці; ламати шапку «просить чьей-то милости, низко кланяться, услуживать»; работа не під шапку «работатать старательно, с охотой» и др.

Русский оборот проще (дешевле) пареной репы связан с деревенским бытом старой России. До появления картофеля пареная репа (обычно с квасом) была основным продуктом питания крестьян; обыденность, дешевизна, простота приготовления репы нашли отражение в пословицах и поговорках (Капуста да репа брюху не крепа и др.). У украинцев репа как продукт питания широко не использовалась; соотносительным в украинском языке выступает тавтологический оборот простіше простого.

В основе соотносительных фразем может лежать один и тот же образ, метафорический перенос; однако в конкретной реализации метафоры наблюдаются различия, связанные с предпочтением одних реалий, отстранением других. Ср.: рус. небо с овчинку показалось (кажется); укр. небо за макове зернятко здалося (здається) «становится невыносимо тяжело, плохо, страшно» и т. п.'

Национально ориентированная фразема может приобретать настолько своеобразный смысловой и функционально-стилистический облик, что в другом, даже близкородственном языке становится трудно подобрать к ней эквивалент. Такие обороты обычно переводятся описательным выражением. Ср.: укр. наче кобила в спасівку «без конца крутить, кивать головой»; як муха в спасівку «сердитый, въедливый», (спасівка - пост, приходящийся на конец лета).

В значении «потеряв чувство меры, сделать или сказать что-либо неуместное» в украинском употребляется стилистически слабо окрашенная фразема передавати (передати) куті меду, в котором устаревающее кутя существенно не воздействует на тональность оборота. В соотносительной русской фраземе хватить через край компонент хватить имеет сниженно-разговорную окраску, однако в составе оборота в значительной мере утрачивает стилистическую маркированность; ср. укр. перебрати через край.

Фраэемы, образованные в последнее время, в большей мере сохраняют прозрачную внутреннюю форму, мотивацию общего смысла, обусловленную лексическим наполнением компонентов; хотя и в них происходят процессы семантической трансформации, стилистической переориентации, являющиеся, собственно говоря, фактором фразеологизации. Многие такие образования в результате активного межъязыкового взаимодействия функционируют параллельно; их калькирование на украинском материале происходит почти одновременно с утверждением фразеологичности в русском языке, поэтому развитие данных оборотов можно считать процессом практически одновременным, параллельным.

Так, соотносительны фраземы дать прикурить // дати прикурити «проучить, всыпать кому-либо», восходящие ко времени Великой Отечественной войны (от обычая делиться табаком); украинская фразема, очевидно, калька с русского. Обе фраземы частично сохраняют первоначальную метафоричность, в то же время развитие отрицательного смысла, сопровождавшее, очевидно, сам процесс фразеологизации, ведет к затемнению, во всяком случае, к ослаблению первоначального значения.

Сравнительно недавнее русское разговорное образование до лампочки. «совершенно безразлично, неинтересно» (по-видимому, за счет указания на отдаленный предмет); в украинском ему соответствует калька до лампочки. Семантика фразем до лампочки // до лампочки опосредована значением субстантивного компонента; единая фразеосхема определяет возможность появления синонимических просторечных оборотов до фенъки (до фени), до фонаря.

2. СЕМАНТИЧЕСКИЕ ИЗМЕНЕНИЯ КОМПОНЕНТОВ ФРАЗЕМЫ И ИХ СООТНОСИТЕЛЬНОСТЬ В РУССКОМ И УКРАИНСКОМ ЯЗЫКАХ

Семантическая целостность фраземы обычно сопровождается деактуализацией составляющих компонентов; в то же время их первоначальное значение в той или иной степени воздействует на семантику оборота, а в отдельных случаях из их лексического наполнения выступает общий смысл фраземы. В составе многих фразем сохраняются слова-компоненты со стертой, затемненной для современного сознания семантикой; некоторые из них полностью утратили первичное значение, деэтимологизировались, только в результате специального анализа раскрывают «секреты» своего происхождения. Однако для понимания семантических трансформаций, происходящих во фраземе, знание внутренней формы компонента становится необходимым.

В общий фразеологический фонд двух языков входят, в частности, обороты, построенные на основе древней символизации некоторых понятий, а соответственно и слов. В широком смысле каждая русская и украинская фразема, включающая, например, числовые обозначения два //два, три//три, семь // сім и их производные, так или иначе опосредована представлениями об особом, нередко мифологизированном характере числа. Многие из таких фразем имеют общее происхождение; но даже в тех случаях, когда они возникли на почве отдельных языков, разных метафор, сохраняется общая ориентация на символический смысл одних и тех же чисел.

Особенно показательны в этом плане фраземы, включающие компонент семь // сім, обычно передающий значение последней, крайней точки отсчета. Ср.: рус. за семь верст киселя хлебать; семь раз отмерить; сгонять семь потов; семь потов сошло; семь пятниц на неделе; за семью замками; (книга) за семью печатями; семи пядей во лбу; седьмая вода на киселе; до седьмого пота; попадать на седьмое небо; на седьмом небе; семимильными шагами и др.; укр. за сім верст киселю їсти; за кусок (шматок, кавалок) кишки сім верст пішки; сім разів (раз) одміряти; сім потів вийде; сім п'ятниць на тиждень; за сімома замками; (книга) за сімома печатями (печатками); сім шкур спустити (спускати); наговорити (намолоти) сім мішків (кіп) (гречаної) вовни; до сьомого поту; витати (бути) на сьомому небі; на сьомому небі; без сьомої клепки (в голові); семимильними кроками.

Некоторые обороты с компонентом семь (седьмой) // сім (сьомий) восходят к старославянскому (книга за семью печатями, за семью замками, до седьмого пота // книга за сімома печатями, за сімома замками, до сьомого поту). Часть оборотов с числовым обозначением собственно русского происхождения: седьмая вода на киселе (от картофельной муки, неоднократно промываемой водой при приготовлении киселя); семь пятниц на неделе (примерно с XVIII в., от обычая заключать сделку в пятницу). В украинском языке образовались фраземы за кусок кишки сім верст пішки; наговорити (намолоти) сім мішків (кіп) (гречаної) вовни и др.

Расхождения в образной, метафорической структуре фразем двух языков могут объясняться отличиями внутренней формы стержневого компонента. Подвергаясь деактуализации, такой компонент продолжает оказывать воздействие на семную структуру фраземы, вызывая новые ассоциации, новые смысловые связи.

Русская фразема быльем поросло (заросло) «давно забыто» собственно русская или восточнославянская, от былье-травы (ср. былинка): трава вырастает на заброшенном людьми месте; синоним - кануть в лету (в реку забвения). В украинском употребляются фраземы піти в непам'ять (в забуття), канути (піти) в вічність (у небуття) и др. Ср.: укр. витрішки разг. «вытаращивание глаз, рассматривание кого-либо» во фраземе витрішки продавати (ловити, справляти, купувати, їсти) «смотреть с излишним любопытством; бездельничать»; іти на витрішки «идти, рассматривая все вокруг, смотря на кого-нибудь».

С другой стороны, некоторые компоненты, утратившие самостоятельное значение в современном употреблении, параллельно сохраняются в обоих языках; обычно они восходят к образованиям древнерусского языка. Функционирование таких оборотов, их структура, семантика и стилистика, как правило, совпадают. Ср. типун (тебе) на язык // тіпун (типун) (би) (тобі) на язик «недоброе пожелание тому, кто говорит не то, что следует» (исконное типун - болезненный нарост на кончике языка у птиц).

Архаичные слова-компоненты в составе фразем могут быть понятны говорящим, однако их употребление ограничивается, и прежде всего сферой фразеологии. Обороты с этими компонентами обычно параллельны в двух языках, в то же время степень их освоения, "проявления" в каждом из них может быть различной. Так, группа фразем, характеризующихся устаревшими формами, обычно имеет отличную формальную организацию, хотя их моти-вационная база и набор компонентов могут сближаться. В этом плане характерно сопоставление русских фразем с устаревшими формами деепричастий на -а (-я) и их украинских параллелей. Ср. рус. сломя руки и укр. склавши руки; сломя голову и укр. стрімголов.

Фраземы с архаическими лексическими элементами и развившимися на собственно русской или украинской языковой почве, часто не имеют параллелей со словами того же происхождения в другом языке. При отсутствии прямого аналога другой язык использует либо фраземы с архаическими лексемами иного происхождения, либо фраземы (реже свободные сочетания) с отличной мотивацией и нетождественным набором компонентов. Однако даже в таких случаях другой язык нередко репрезентируется фраземами, повторяющими ту же фразеосхему, сохраняющими близость компонентов, соотносительных со словами свободного употребления. Ср., например, рус. простореч. точить лясы (балясы, балы), укр. точить ляси (баляси, баляндраси ) «заниматься пустой болтовней, сплетнями», от исконного балясы - точеные столбики для перил, вытачивая которые, развлекались разговорами; лясы - узорчатая решетка, сетка, также изготовляемая в сопровождении забавных и остроумных бесед. Рус. бить баклуши «бездельничать» получает в украинском параллель байдики (байди, баглаї) бити; оба субстантивных компонента (баклуши //байдики) затемнены по значению, имеют различное происхождение (баклуши - собственно русское, чурки, откалываемые от чурбана для изготовления деревянных поделок; байдики - очевидно, связано с байда ~ колода, чурбан, предполагается связь с детской игрой, однако обе фраземы построены по одной схеме, имеют общий компонент бить // бити, близки по звуковой организации.

Часть фразем с затемненным компонентом при калькировании может утрачивать архаический характер, так сказать, осовремениваться. При этом становится прозрачной истинная или ложная внутренняя форма фраземы; попытки приблизить ее смысл к говорящим могут привести к серьезным семантическим трансформациям: просвечивается значение каждого компонента, устраняется многозначность, появляются дополнительные распространители - носители смысловых «добавок». Показательно в этом плане соотношение русской фраземы попасть как кур во щи и ее ближайшего украинского аналога (видимо, кальки) упасти (ускочити) в біду як курка в борщ. По мнению исследователей, приходится отказаться от связи фраземы попасть как кур во щи с лексемой ощип - производным от глагола ощипывать или с лексемой щи «кушанье»; более правомочно возводить происхождение оборота к попаданию птиц в ловушку (щип, щап). Таким образом, как исконная рассматривается форма попал как кур во щип (во щап), давшая при искажении образа попал как кур во щи. Одновременно допустим ряд фразем того же значения, близкой структуры: рус. попал как ворона в суп, попасть как в борщ таракан, укр. улізти як півень у юшку, попасти як муха в окріп, заліз як муха в патоку (в сметану), связывающих эти обороты, с одной стороны, с попаданием птицы в пищу, с другой - с попаданием насекомого в ловушку .

Затемненные компоненты фразем могут восходить к старым иноязычным источникам, претерпевая значительные изменения как в плане выражения, так и в плане содержания; их современное употребление ничем не напоминает об этимологических корнях и базируется на восприятии, как правило, в связанном виде.

Русская фразема мозги набекрень «кто-либо с придурью, с причудами» имеет в своем составе наречие набекрень, употребляющееся в составе сочетания шапка набекрень. Относительно заимствованного характера компонента бекренъ этимологи довольно единодушны, однако возводят его к различным источникам; по мнению В. М. Мокиенко, бекренъ - от голландского глагола *bеkrеgеn «склонять в сторону», пришедшего в русский через морское арго. В украинском известно наречие набакир «набекрень», однако в составе фраземы обычно выступает другое наречие - шкереберть: мозок шкереберть.

Как исконная характеризуется русская фразема оставаться втуне "быть без пользы, без применения» (втуне «напрасно, даром», ср. тунеядец - ); украинский язык не знает такого наречия и соответствующий украинский оборот-залишати (лишати) без уваги.

Своеобразное преломление получили в украинском языке обороты, соотносительные с русскими фраземами, включающими наречия насмарку, начеку. Фразема идти (пойти) насмарку означает «оказываться безрезультатным, заканчиваться впустую» имеет компонент насмарку - собственно русское образование от смарать «стереть запись долга». В украинском этому обороту соответствует сходити (зійти) нанівець, повторяющее рус. сходить (сойти) на нет.

Специфична по происхождению фразема быть начеку «быть наготове, настороже»; В. М. Мокиенко связывает компонент начеку с русским диалектным чекать «ждать», имеющим прямые параллели в украинском (чекати) и белорусском (чекацъ) языках; наряду с этим оборотом употребляются быть настороже (от сторожа «караул, сторожение»). В украинском, несмотря на близость глаголов чекать // чекати, используются обороты бути напоготові, бути насторожі, этимологически более прозрачные, чем рус. быть начеку. Ср. также: собственно русское увидеть воочию, укр. побачити на власні очі, собственно русское уйти восвояси, укр. іти (уйти) додому и др.

Часть исконных фразем может получать однотипные устаревшие формы, восходящие к древнему состоянию языка. Ср.: не до жиру, быть бы живу //не до жиру, аби живу «не до богатства, не до роскоши, лишь бы выжить, иметь самое необходимое».

3. СООТНОСИТЕЛЬНОСТЬ ФРАЗЕМ, ОБРАЗОВАННЫХ НА ОСНОВЕ ПОСЛОВИЦ

Часть русских и украинских фразем образовалась на базе пословичных выражений, других развернутых высказываний, при этом положенный в основу фраземы прототип подвергся более или менее значительным структурным и семантическим преобразованиям. Происходящие в двух языках процессы обычно носят аналогичный характер; в то же время их конкретное выявление в соотносительных фраземах может сближаться или расходиться в зависимости от схождений и расхождений первоначального материала, его дальнейших трансформаций.

При образовании фраземы на базе пословиц обычно опускаются компоненты, относящиеся прежде всего к конкретному частному значению первоначальной фраземы. В результате редукции может не сохраняться знание первичного облика всего выражения; вычлененный фрагмент становится менее прозрачным по внутренней форме, мотивированности, может приобретать новые значения.

Многие образованные таким путем фраземы либо восходят к общему источнику и претерпевают одноплановые преобразования, либо калькируются по примеру редукции пословицы одного языка. Ср., напр.: рус. пожалел волк кобылу, «о беспощадном человеке», из пословицы Пожалел волк кобылу, оставил хвост да гриву; укр. пожалів вовк кобилу из Пожалів вовк кобилу - зоставив хвіст та гриву. В этих соотносительных фраземах не только частично утрачивается первоначальный, свойственный пословицам смысл, но и ослабевает иронический, насмешливый тон. Более сложный трансформационный процесс происходил при образовании фразем на базе пословицы Пьяному море по колено, а лужа по уши -—пьяному море по колено; ср. в украинском море по коліно (по коліна) в том же обобщенном значении «все нипочем, ничто не страшно»; смысл данных фразем отличается от смысла пословиц-прототипов; к тому же пословичные выражения отличаются большим налетом ироничности, экспрессией.

В части оборотов можно с большей или меньшей вероятностью обнаружить следы заимствования, калькирования, фразообразования. Так, русская фразема пиши пропало «о неизбежной неудаче, потере» обычно связывается с пословицей Игла в стог упала - пиши пропала; укр. пиши пропало, очевидно, калька русской фраземы. Украинская пословица Моя хата з краю, нічого не знаю дала фразему (моя) хата з краю «совершенно не касается, не имеет никакого отношения»; в русском языке, видимо, из украинского, образовалась пара Моя хата с краю, я ничего не знаю и соответствующая фразема моя хата с краю с теми же значениями.

Некоторые соотносительные фраземы двух языков восходят к пословицам, имеющим общий, но не идентичный набор компонентов, близкую, но не полностью совпадающую метафорическую, образную основу. При однотипных трансформациях пословиц полученные фраземы в большей или меньшей степени сближаются, вызывают одни и те же ассоциации. Так, русская фразема старый (стреляный) воробей восходит к пословице Старого (стреляного) воробья на мякине не проведешь; укр. старий (стріляний) горобець - к пословице Старого (стріляного) горобця на полові не зловиш; соотносительные фраземы старый (стреляный) воробей// старий (стріляний) горобець частично утрачивают смысл, заложенный в пословицах, однако совпадают в новом значении «очень опытный человек, которого трудно провести, обмануть; бывалый человек».

Соотносительные фраземы, восходящие к пословицам, имеющим в двух языках различный набор компонентов и не полностью совпадающую мотивационную основу, могут получать внешний вид, только частично соответствующий первоначальному облику пословиц, с одновременным сближением их семантического объема. Русская фразема бабушка надвое сказала образовалась на базе пословицы Бабушка гадала, да надвое сказала (иногда добавляют: либо дождик, либо снег, либо будет, либо нет) и имеет значение «неизвестно еще, будет так или нет, удастся ли, осуществится ли». Украинская фразема баба (бабка, бабуся) надвое ворожила имеет в основе тот же метафорический перенос, одинаково истолковывается, но отличается по общему содержанию и словарному набору пословицы-прототипа: Баба ворожила, або вмре, або буде жива (ср. близкую по значению пословицу: Казала Настя, як удасться). В результате редукции и видимого взаимодействия в украинском произошло наложение фразем: бабушка надвое сказала//баба надвоє ворожила.

Можно проследить и другие проявления тенденции к семантическому и структурному сближению фразем двух языков, восходящих к близким по значению, но далеко не идентичным по своим реализациям пословицам, Например, русскую фразему чудеса в решете обычно возводят к пословице чудеса в решете: дыр много, а вылезть некуда. Соотносительная украинская пословица - диво решето: багацько дірок, та нікуда вилізти, как видно, из нее путем усечения могла непосредственно образоваться фразема чудеса в решеті. Параллелизм образования русской и украинской фразем оказал воздействие и на их словное выражение.

На базе соотносительных пословиц двух языков могут развиваться одновременно несколько фразем с отличным значением. Редукция охватывает различные фрагменты пословицы; при этом имплицитно сохраняется смысл всего выражения; в отдельных случаях можно говорить скорее о речевой недосказанности, незавершенном представлении пословицы, чем о законченности, языковой стабильности соответствующих фразем. Так, соотносительные пословичные выражения За двумя зайцами погонишься - ни одного не поймаешь //За двома зайцями поженешся ~ ні одного не піймаєш (не зловиш) (вариант: Хто два зайці гонить, жодного не здогонить) получают следующие фраземные образования: гоняться за двумя зайцами, убить двух зайцев, за двумя зайцами//ганятися за двома (чотирма) зайцями, вбити двох зайців, за двома зайцями. Развитие фраземных значений в русских и украинских оборотах происходило параллельно.

Расхождения между соотносительными по значению фраземами могут приобретать существенный характер, если они восходят к разным по мотивации и внутренней форме пословицам. Несмотря на частичную утрату первоначальной образности, такие образования все же сохраняют потенциальную основу пословичного выражения, оказывающую воздействие не только на внешнее оформление, но и на употребление, коннотативные наслоения фраземы. Ср., например, соотносительные рус. не было печали (из пословицы Не было печали, так черти накачали) и укр. не мала баба клопоту (из Не мала баба клопоту, та купила порося).

Если к пословице восходит фразема только одного языка, то именно она или сохраняет в потенции смысл всего выражения, или претерпевает семантические изменения. На иной основе формируется в таких случаях значение соотносительного оборота другого языка. Так, русская фразема чем черт не шутит образовалась из пословицы Чем черт не шутит, когда бог спит, но далеко отошла от значения цельного выражения (фразема истолковывается «мало ли чего не бывает; все возможно, всякое может случиться, произойти» в отличие от пословицы, указывающей на определенные условия); ср. в украинском описательное сочетание чого на світі не буває, однословные параллели можливо, буває, лишенные образной, метафорической глубины.

Русская фразема от ворот поворот восходит к пословице от чужих ворот (легок) поворот; украинский оборот завертай голоблі, хотя по образному осмыслению и связан с русским эквивалентом, однако базируется уже на иной мотивации.

4. СООТНОСИТЕЛЬНОСТЬ ФРАЗЕМ, ВОСХОДЯЩИХ К ПРОФЕССИОНАЛЬНОЙ РЕЧИ

Широко представлена в русском и украинском языках фразеология, происхождение которой определялось занятиями, профессией, родом деятельности говорящих. Восходя к профессиональной, достаточно узкой сфере функционирования, такие обороты постепенно утрачивали закрепленность за речью, ограниченной цеховыми рамками, распространялись в разных слоях общества, постепенно закреплялись в народной фразеологии. Одновременно с утратой специализированного употребления шел процесс ослабления, стирания первоначального образа, обусловленного знанием того или иного ремесла; метафорическая основа иногда исчезает полностью, иногда сохраняется только частично, в более или менее завуалированном виде.

Русский и украинский языки имеют обширную область общей фразеологии, порожденной производственной деятельностью человека. В то же время в силу различий ассоциаций, в меньшей мере в силу специфики трудовых процессов у двух народов сформировалась большая группа национально-ориентированных фразем профессионального происхождения.

Характерны в этом отношении судьбы достаточно частотных русских фразем попасть впросак, сбоку припеку и др. Фразема попасть впросак «оказаться в неприятном, неловком или невыгодном положении из-за своей оплошности или неосведомленности» - собственно русская, пришедшая из речи ремесленников: первоначально просак - станок для скручивания веревок; в настоящее время первоначальное значение оборота не осознается. В украинском фразема получает ряд соотносительных фразеологизированных и однословных образований, однако они не связываются с профессиональной речью; ср.: пошитися в дурні, ускочити в клопіт, сорому набратися, уклепатися, сплохувати, осоромитися и др.

Фразема сбоку припека (припеку) «о чем-то ненужном, постороннем» -собственно русская, из речи пекарей: припек – кусочек теста, припекшийся к боку мучного изделия. В украинском языке этому обороту в содержательном плане соответствует фразема п'яте колесо до воза, соотносимая с иной сферой деятельности; ср.: рус. пятое колесо в телеге; предполагается, что последняя фразема является калькой с немецкого; не исключается, что украинская фразема получена через посредство русского языка.

Не менее своеобразны и многие украинские фраземы, почерпнутые из речи ремесленников. Например, три чисниці до смерті «о человеке, близком к смерти; о чем-нибудь старом, слабом, немощном» (чисниця - десятая часть (три нитки) пряжи»; оборот получает украинские параллели недовго ряст топтати, на ладан дихати, имеющие иную смысловую основу; в русском фраземе соответствуют обороты книжного происхождения дни сочтены, не жилец на этом (белом) свете, на ладан дышать.

Затемнено первичное значение фраземы утяти (утнути) до гапликів (до гаплика) «сделать или сказать что-либо неуместное», возводимой к речи, связанной с древним портняжным мастерством (гаплик - металлический крючок, застежка на одежде, из старопольского). В русском этой фраземе соответствуют образования иного происхождения: выкинуть (отколоть) коленце, выкинуть (отмочить) шутку, выкинуть номер и др.; ср.: укр. викидати колінця, устругнути (утнути, стругнути) шутку, викинути (викидати) коника (коники).

Значительная часть фразем из профессиональной речи имеет в двух языках общее происхождение, строится по одной фразеосхеме, с использованием компонентов той же тематической группы. Ср. рус. на один покрой, на один пошиб, на одну колодку; укр. на один кшталт, на один штиб, на один копил «очень похожи друг на друга в каком-либо отношении, в особенности своими недостатками», имеющие общие источники происхождения и образования (копил -деревянная колодка для изготовления обуви.

5. СООТНОСИТЕЛЬНОСТЬ ФРАЗЕМ, ВОЗНИКШИХ НА ИСТОРИКО-КУЛЬТУРНОЙ ПОЧВЕ

Фраземы, возникшие на русской национальной почве в связи с определенными историко-культурными фактами, событиями, обычно калькировались в украинском языке уже без опоры на внутреннюю форму и, очевидно, на первых этапах функционирования только косвенно воспринимались как образные. Так, русская фразема Шемякин суд «несправедливый суд» восходит к старинной русской сатирической повести о Шемякином суде; украинская калька шем'якін суд могла "просвечиваться" только для лиц, знакомых с повестью. В то же время в истолковании некоторых фразем как исконно русских, возникших на национальной основе, подчас допускается преувеличение изолированности подобных языковых явлений.

Всесторонний сопоставительный анализ нередко показывает широкие межъязыковые контакты. Фразема ставить рогатки «ставить преграду, препятствовать» расценивается как собственно русская, рогатка - подъемная решетка в городских воротах, застава, преград; ср. синонимическое вставлять палки в колеса. В украинском языке в том же значении употребляются фраземы ставити рогатки (СУМ фиксирует у слова рогатка значение ''переносная ограда в виде длинного бруса, держащегося на сделанных накрест стояках'); ср.: ставити (вставляти) палиці (палки) в колеса.

Часть фраземного состава, ориентированная на определенные исторические реалии, не калькируется другим языком, получая в нем параллель другого происхождения. В таких случаях имеет место резкий разрыв внутренней формы соотносительных оборотов; возможным становится соответствие историзму одного языка достаточно протяженного ряда фразем и свободных сочетаний другого языка. Напр., рус. во всю ивановскую «очень громко», «очень быстро, со всей силой и т. п.» связывается с различным историко-культурным контекстом: по распространенному мнению, с XVII в., от громкого оглашения царских указов на Ивановской площади в Московском Кремле; по мнению В. М. Мокиенко, из оборота во всю ивановскую мочь (силу), где ивановская - от героя русского фольклора Иванушки-дурачка; однако в любом истолковании русский национальный колорит оборота несомненен. В украинском данной фраземе соответствует ряд на всі заставки, що є духу, скільки духу, на весь окіл, на всю вулицю и др., более близкие другим членам синонимического ряда русских фразем (во все горло, во весь голос, что есть мочи (силы), что есть духу, на весь околоток и др.).

Русский оборот шиворот-навыворот «наизнанку, наоборот, не так, как следует» (от шиворот - расшитый воротник, распространенный в Московской Руси в XVII в.) связывается с наказанием попавших в опалу бояр, которых сажали задом наперед на лошадь в вывернутой наизнанку одежде. В украинском ему соответствуют однословные обозначения навпаки; перекручено; шкереберть.

Национально специфическая украинская фразема скакати (скочити) в гречку (толочити жито) «прелюбодействовать, изменять своей жене, мужу» связывается с нравами запорожских казаков; ср.: скакати (скочити) через пліт, наставляти роги в том же значении. В русском соотносительны фразема наставлять рога, слова изменять, прелюбодействовать.

6. СООТНОСИТЕЛЬНОСТЬ ФРАЗЕМ, ИСПЫТАВШИХ ВОЗДЕЙСТВИЕ СТАРОСЛАВЯНСКОГО ЯЗЫКА

Проникновение фразем старославянского (церковнославянского) происхождения в живое употребление обусловлено их смысловой и функционально-стилистической выразительностью, способностью к переосмыслению, метафоризации. В то же время такие фраземы получают далеко не идентичное развитие в русском и украинском языках, обусловленное общими закономерностями вхождения старославянизмов в каждый язык.

Возможны параллельные фраземы, которые в одном языке воспринимаются как несущие архаизированные компоненты, в другом - при наличии тех же компонентов - как неархаизированные либо архаизированные уже за счет иных образований. Так, в русском языке устаревшее древнерусское слово око встречается преимущественно в составе фразем, заимствованных из старославянского: пуще ока (глаза) «бдительно, заботливо, тщательно (беречь, охранять и т.п.)», в мгновение ока «моментально, вмиг, очень быстро», как зеницу ока «бдительно, заботливо, тщательно», как зеницу ока «очень сильно (дорожить)», недреманное (всевидящее) око «бдительный, наблюдательный надсмотрщик»; око за око «не уступая другому; не прощая, отплатить кому-нибудь»; смежить очи «погрузиться в сон, заснуть».

В украинском этим фраземам соответствуют обороты со словом око, свойственным современному литературному языку, в результате налет архаичности, книжности, возвышенности частично или полностью снимается; ср.: більше ніж ока (в лобі) (наче ока), оком змигнути, як зіницю ока, як зіницею ока. Архаизм зеница // зіниця в составе фразем сохраняет в обоих языках свое затемненное, связанное в современном употреблении значение; ср., однако, рус. диал. и простореч. зенки (зеньки) «глаза»; укр. простореч. зіньки.

Наложение особенностей лексемного состава старославянизмов на общее значение фраземы ведет к появлению дополнительных сем, возможному переосмыслению, стилистическому сдвигу заимствованного оборота. Например, рус. приклонить голову «приютиться, найти пристанище, кров» (из старославянского) получает украинскую параллель прихилити голову в том же значении, однако с существенным снижением налета книжности, приподнятости; ср. стилистическую окраску слов приклонить// прихилити. Нарушение стилистического равновесия обнаруживается и в других соотносительных фраземах, заимствованных из старославянского; ср.: краеугольный камень // наріжний камінь «основа, важнейшая, существенная часть; главная идея»; камень преткновения //камінь спотикання «помеха, затруднение, на которое наталкивается кто-либо в каком-либо деле, занятии и т. п.»; бразды правления //кермо (стерно) влади «руководство, власть»; глас вопиющего в пустыне//голос волаючого в пустелі (в пустині) «напрасный призыв к чему-либо, остающийся без ответа, без внимания».

Стилистическая тональность оборота может поддерживаться коннотациями компонента, а может не соответствовать им, в результате чего первоначальная маркированность нейтрализуется, иногда в такой степени, что не может считаться отмеченной. При этом соотнесенность стилистической окраски компонентов в двух языках прослеживается сравнительно редко, в то время как общая стилистическая окраска соотносительных фразем - явление достаточно распространенное.

Так, соотносительные библейские фраземы хлеб насущный// хліб насущний 1. «необходимые средства для жизни, для существования»; 2. «самое важное, существенное, жизненно необходимое» включают церковнославянизм насущный //насущний, воздействующий на книжную окраску фраземы. В украинском языке, где слово насущний в свободном употреблении не сохранилось, книжный характер фраземы проявляется более полно; ср. в русском языке насущный вопрос, насущные проблемы и др.

Старославянизм кануть сохраняется как ведущий компонент русской фраземы как в воду канул «исчезнуть, бесследно пропасть»; в украинском предпочтение отдается обороту як у воду впав (параллельно як у воду пірнув, як у воду шубовснув, як у воду канув).

По-разному соотносятся фраземы, включающие архаические формы старославянского языка. Как правило, параллелизм архаических форм в русских и украинских фраземах сохраняется; ср.: притча во языцех//притча во язицех «предмет общих разговоров»; во время оно//во врем'я оно (давно колись, за давніх часів) «когда-то очень давно, в далеком прошлом»; темна вода во облацех //темна вода во облацех «о чем-либо непонятном, необъяснимом».

Немногие образования старославянского языка, оказавшего, как известно, меньшее воздействие на украинский, чем на русский язык, сохраняются в русском, получая в украинском национальные формы; ср,: рус. от мала до велика «все население, все общество», укр. від малого до великого (старого). Русские фраземы старославянского происхождения могут иметь в украинском

параллельные архаические и национальные формы. Ср.: рус. ничтоже сумняшеся «ничуть не задумываясь, не колеблясь», укр. ничтоже сумняся (сумняшеся) и анітрохи не вагаючись, без найменшого сумніву; рус. яко тать в нощи «незаметно, тихо», укр. яко тать є ноті и як злодій уночі.

7. СООТНОСИТЕЛЬНОСТЬ ФРАЗЕМ ИНОЯЗЫЧНОГО ПРОИСХОЖДЕНИЯ

Во фраземном составе двух языков представлены обороты интернационального характера, соотносимые между собой как в силу общности источника их происхождения, так и в силу характерных для них структурно-семантических изменений. Такие заимствования приспосабливаются к системе национального языка, и потому при общей близости фразем могут получать отличия, подчас далеко разводящие обороты одного и того же происхождения. Заимствование соотносительных иноязычних фразем может идти различными путями, находиться на разной стадии фразеологизации; эти процессы осложняются возможностями взаимодействия двух языков в освоении иноязычного материала. Значительное распространение получило калькирование фраземного образования, проникшего в один язык, в другом языке, прежде всего украинском.

В некоторых соотносительных фраземах-кальках внутренняя форма сохраняется благодаря достаточно прозрачной метафоричности, перенесенной из языка-источника, возможного соотнесения смысла оборота с современными реалиями. Вхождение таких фразем непосредственно из языка-источника или через посредство другого языка (в частности, в украинский через русский) не оказывает решающего воздействия на их понимание и употребление, хотя, естественно, путь через язык-посредник предопределяет сохранение того же восприятия. Ср.: шито белыми нитками//шитий білими нитками «неловко, неискусно сделано, неумело скрыто» (калька с французского), внутренняя форма данных фразем достаточно прозрачна: белые нитки видны на фоне темной материи. Ср. также разбить (сломать) лед//розбити (проломити) кригу (лід) «устранить затруднения, натянутость, принужденность в отношениях между кем-либо» (из французского).

Многие фраземы, восходящие к общему иноязычному источнику, теряют внутреннюю форму и не получают обусловленных происхождением коннотаций; мотивация таких калек осознается только лицами соответствующего культурно-образовательного ценза; ср.: шагреневая кожа//шагренева шкіра; колосс на глиняных ногах//колос на глиняних ногах; яблоко раздора //' яблуко розбрату (чвар); калиф на час // каліф на годину и др.

Фраземы иноязычного происхождения могут получать измененную семантическую мотивацию, обусловленную частичной утратой внутренней формы, затемнением первоначального образа, семантическими сдвигами, в том числе обусловленными «народной этимологией». Параллелизм и своеобразие таких процессов в сопоставляемых языках проявляются в семантических трансформациях, коннотативных наслоениях, стилистической окраске. Например, разводить антимонию (антимонии) «болтать, вести пустые разговоры; пускаться в отвлекающие от чего-либо разговоры» (антимония из книжного антиномии, вероятно, от названия сурьмы, разводя которую, люди вели пустые разговоры) трансформировалась в разговорный оборот с налетом стилистической сниженности. В украинском этому обороту соответствуют разговорные фраземы розводити балачки (брехні), баляси точити, баляндраси правити и под. (баляси, баляндраси - столбики, фигурки, служащие для украшения).

В то же время соотносительные фраземы иноязычного происхождения, как правило, сохраняют общие условия функционирования, общую аксиологическую базу, которая определяется не только планом содержания, но и общими у носителей двух языков представлениями, ассоциациями; ср., с одной стороны, с положительной оценкой: через тернии к звездам//через терни до зірок; без вины виноватый//без вини винуватий и под., с другой стороны, с отрицательной оценкой: кадить фимиам // кадити фіміам, крокодиловы слезы //крокодилячі сльози и под.

Некоторые фраземы затемненного происхождения, возводимые преимущественно к иноязычным источникам, прошли сложный путь развития, внутренних и внешних трансформаций и не могут восприниматься как заимствования. Их интернациональный характер говорит скорее о близости мотивационной метафорической основы, чем о прямом «навязывании» чужих образов и представлений. В этом отношении характерна интерпретация русской фраземы (поломить, отломить) в долгий ящик «отложить что-либо на неопределенно длительное время». По одной версии, это исконно русская фразема, восходящая к XVII в. (от названия специального ящика для прошений или ящика письменного стола в канцелярии); по другой, более обоснованной версии, это калька с немецкого, относящаяся к первой половине XVII в. В украинском языке бытует фразема відкласти в довгу шухляду, которую можно рассматривать как заимствованную из немецкого непосредственно или под опосредованным воздействием русской кальки.

В один ряд с фраземой положить в долгий ящик выстраиваются параллели положить под сукно// покласти під сукно, обычно связываемые с канцелярским делопроизводством в России. Та часть соотносительных фразем, которая калькируется другим языком, получает параллель, близкую по составу компонентов, даже в тех случаях, когда первоначальное значение слов частично или полностью утрачивается. Русский оборот тихой сапой «исподтишка, незаметно» (из речи военных) связывается со словом сапа «скрытый подкоп» и характеризуется как собственно русский; его украинская калька тихою сапою, как и русская фразема, далеко отошла от первоначального значения компонентов и не воспринимается как профессионализм.

8. ФРАЗЕМЫ, ПОСТРОЕННЫЕ НА ПОВТОРАХ И СОЗВУЧИЯХ. ИХ СООТНОСИТЕЛЬНОСТЬ В РУССКОМ И УКРАИНСКОМ ЯЗЫКАХ

Замкнутую группу составляют русские и украинские фраземы, построенные на повторах корневых элементов, основ, слов, составляющих одну или разные части речи. Среди этих фразем выделяются глагольные сочетания с наречиями, выполняющими усилительную функцию, при этом собственно содержательный план интенсификатора ослабевает до нуля. В качестве интенсификаторов могут выступать различные образования, в том числе уникальные, обслуживающие только данный оборот. Часть отглагольных наречий создается по моделям деепричастий, однако не сохраняет их категориальных свойств; такие образования могут иметь варианты, говорящие о зыбкости, незакрепленности их формальной организации; ср.: рус. лежмя лежать (лежать в лежку), ревмя (ревма) реветь, давмя давить, ливмя лить; в украинском усилительные слова могут иметь аналогичную структуру: лежма (ліжма, легма, лігма) лежати, ревма ревіти (ревти), однако чаще, чем в русском, приобретают другой вид: ливием (ливнем) лити, як з відра лити и др.

Другая часть интенсификаторов образуется по образцу отыменных наречий: криком (на крик) кричать//криком кричати, ходуном (ходором) ходить//ходором ходити, особенно специфичны усилители, свойственные исключительно тавтологическим оборотам: битком набить (набито)//напхом напхати (напхом напхано, повно-повнісінько). Возможны параллельные образования с отглагольными и отыменными формами; ср.: сидмя сидеть, сиднем сидеть//сидьма сидіти, сиднем сидіти. Широко представлены просторечные и диалектные варианты русской фраземы кишмя кишит, разрушающие соотнесенность интенсификатора с деепричастием: кишма, киша, киш, кыш, кишнем, кишми, кишинем, кишом (кишит); ср.: укр. кишма кишіти, аж кишіти, роєм роїтися.

Некоторые тавтологические обороты употребляются параллельно с отрицанием и без него; ср.: рус. слыхом (слухом) не слыхать «не иметь никакого понятия, представления, совсем не знать»; иногда фразема с отрицанием выступает в расширенном варианте: слыхом не слыхать, видом не видать с общим значением «ничего не знать, не ведать»; ср.: слыхом слыхать, видом видать «знать, ведать»; укр. ані (ні) чутки (не) чувати и (ні) слихом (не) слихати, возможно, слихом слихати, видом видати. Менее распространены сочетания с однокоренными наречиями отадъективного образования: рус. ругательски ругать «сильно ругать»; в украинском ему соответствует лаяти на всі заставки.

Фразеобразование может происходить путем повторения корневых элементов в составе глагольно-именных сочетаний; при этом субстантивы выполняют дополнительную интенсифицирующую функцию. Ср.: рус. видать (видывать) виды «многое испытать в жизни; быть сильно поношенным, потрепанным»; в украинском в том же значении также употребляется тавтологический оборот, но построенный по иной фразеосхеме: бувати в бувальцях (ср. эквиваленты, в которых нет повтора корневых элементов: не з однієї печі хліб їв, переїв усякого хліба, не з одного колодязя воду пив, на всі ноги кований). К оборотам той же структуры относятся народнопоэтическое думу думать//думу думати «обдумывать»; шутки (шутку) шутить//жартувати «много шутить». Ср. также книжн. мерить своею (тою же) меркой (мерой)//міряти тією ж міркою (на ту ж мірку).

русском эквивалент без повторяемого элемента: (хоть) веревки вей.

Тавтологические сочетания вводятся с целью усиления признака при сравнении; они строятся обычно с участием союзов как//як, уподобляющих в таких случаях, казалось бы, заведомо подобное; ср.: рус. диал. пушистый как пух «очень пушистый»; мелется как меленка «о пустозвонах»; как буза бузит «буйствует, дерется»; как вертник вертится «вести себя неспокойно» и др. Такого рода обороты используются и в украинском: як стрель стрельнув «быть пораженным, удивленным чем-либо»: Як стрель стрельнув у дівчину.

Соотносительные фраземы могут включать повторяющиеся субстантивы: рус. во веки веков, на веки веков (ср. веки вечные, на веки вечные) «всегда, вечно; навсегда, навечно»; в украинском в том же значении также употребляются образования, построенные на повторах: на вік віків, на віки вічні, на вічні віки, навік-віки, навік-віків, навіки-віків, повік-віки.

По фразеосхемам ограниченного набора строятся обороты с повторами слов-компонентов: рука в руку, душа в душу, тютелька в тютельку, капля в каплю//рука в руку, душа в душу (у добрій злагоді, згоді), тютелька в тютельку, капка в капку (капля в каплю, як викапаний, як вилитий, кістка й мастка).

Тавтологические именные сочетания с субстантивом в творительном падеже имеют в основе творительный сравнения; в составе оборота эта форма приобретает функцию преимущественно интенсифицирующую: дурак дураком, тумак тумаком//дурень дурнем. Такие фраземы создают характеризующе-оценивающее значение. Возможны сочетания с творительным тавтологическим, вносящим оттенок уступительности: шутки шутками, шутка шуткой //жарти жартами, жарт жартом.

Особый интерес представляет русская фразема масло масляное «ничего не объясняющее, не дополняющее повторение одного и того же другими словами», построенная по принципу «отрицание отрицания»; в украинском ей соответствуют две фраземы, определяемые тем же принципом и имеющие ту же фразеосхему: солома солом'яна, масло масляне.

Повторяются в составе русских фразем формы прилагательных: мал мала меньше, белым бело и др.; украинские эквиваленты строятся на иной основе: сама малеча (дрібнота), наскрізь біле. Возможно использование повторов компонентов, соотносительных со служебными словами: рус. на нет и суда нет; в украинском встречается на нема то й суду нема или оборот с созвучием: як нема, то й дарма.

Широк и разнообразен круг русских и украинских фразем, построенных на созвучиях, внутренней рифме, обыгрывании омонимов, каламбурах и под. Сопоставляемые языки редко обладают одинаковыми фонетическими возможностями, однако некоторые обороты, имеющие общее происхождение либо калькируемые при помощи национальных языковых средств, сближаются по своей звуковой организации. Ср.: ни складу ни ладу// ні складу ні ладу; ни слуху ни духу// ні слуху ні духу.

Чаще фраземы, имеющие яркое звуковое оформление, не повторяются в другом языке либо строятся на другом звуковом принципе; даже при калькировании не всегда удается подобрать подобный в звуковом отношении эквивалент. Ср., с одной стороны: от ворот поворот//завертай голоблі; ищи-свищи//шукай вітра в полі. С другой стороны, украинские фраземы не получают звуковой аналог в русском: на Миколи та й ніколи (рус. после дождичка в четверг); не за всяку провину києм у спину (рус. не всякое лыко в строку); обоє рябое (рус. два сапога пара).

Значительное распространение получили соотносительные фраземы двух языков, построенные на разных созвучиях; в образовании и функционировании таких оборотов возможно опосредованное воздействие другого языка или шире - межъязыковое контактирование. Такой вывод косвенно подтверждается нередким параллелизмом построения, близостью используемых здесь фразеосхем; в то же время звуковое соответствие создается другими средствами. Ср. и хочется и колется//і сюди гаряче і туди боляче.. Показательно в этом плане образование на основе созвучных компонентов фразем по схеме ни ... ни // ні ...ні (ані... ані). Ср.: ни в городе Йван (Богдан) ни в селе Селифан//ані пан ані Йван; ни кожи ни рожи // ні з очей ні з плечей.

Некоторые фраземы строятся по одной и той же фразеосхеме, но не соотносятся по звуковой организации; ср.: укр. ні до ладу, ні до прикладу, рус. ни к селу ни к городу; укр. ні роду ні приплоду, рус. ни роду ни плеліени. Иногда к уже существующей фраземе присоединяется созвучный компонент; в другом языке соотносительная фразема редко сохраняет созвучие, даже при калькировании. Ср., например: наводить тень (на плетень, на ясный день)//наводити тінь (при одинаковой внутренней форме и мотивации украинская фразема не получает созвучной «добавки», поскольку буквальное соответствие (тінь, день) не создает того же звукового эффекта).

Русская и украинская фразеологии прошли длительный и сложный путь развития, характеризуемый как общими, так и специфическими для каждого языка процессами и тенденциями. Даже та часть фразеологического материала двух языков, которая имеет общие источники образования, в ходе исторических преобразований приобретает новое качество, обусловленное отличиями в лексическом наполнении, звуковой организации, структурном устройстве соотносительных фразем. Значительный удельный вес составляют национально ориентированные фраземы, отразившие особенности быта, обычаев, традиций, верований каждого народа, историко-культурный компонент. Существенные отличия обнаруживаются в мотивационной базе, внутренней форме фразем, характеризующих одни и те же понятия объективной действительности, но предлагающие их различную интерпретацию. Метафорическая основа, образность фразем постепенно перестают осознаваться, однако при сопоставительно-типологическом подходе частично проявляются, воздействуя на их семантический потенциал.

Литература:

Архангельский В.Л. Устойчивые фразы в современном русском языке. Изд-во Ростовского ун-та, 1964. -315с.

Ахманова О.С. Очерки по общей и русской лексикологии. - М.: Учпедгиз, 1957.-295 с.

Бабкин А.М. Русская фразеология, ее развитие и источники. Л.: Наука, 1970.-264с.

Виноградов В.В. Избранные труды. Лексикология и лексикография. М.: Наука, 1977.-272 с.

Вомперский В.П. Возвращение к истокам // Русская речь. - 1991.- №2. с. 42-44.

Гаврин С.Г. Фразеология современного русского языка (в аспекте теорииотражения). Пермь: Пермск. гос.пед.ин-т, 1974. -146 с.

Гвоздарев Ю.А. Основы русского фразообразования. Изд-во Ростовскогоун-та, 1977.-262 с.

Иванникова Е.А. Синонимические отношения между фразеологическими единицами и словами // Очерки по синонимике современного русского литературного языка. М.- Л., 1966. -153 с.

Копыленко М.Н., Попова З.Д. Очерки по общей фразеологии. - Воронеж:
Изд-воВГУ, 1972.-144 с.

Молотков А.И. Основы фразеологии русского языка. Л.: Наука, 1977. -284с.

Солодуб Ю.П. Русская фразеология как объект сопоставительногоструктурно-типологического исследования (на материале фразеологизмов со значением качественной оценки лица): Автореф. дис. докт. филолог, наук. М., 1985.-140 с.

Шанский Н.М. Фразеология современного русского языка. М.: Высшаяшкола, 1985. -192 с.

Фразеологический словарь русского языка /Сост. Л.А. Воинова. - М., 1978-543 с.

1