Риторические средства как стилистические приемы

Федеральное агентство по образованию РФ

Пензенский государственный педагогический университет им. В.Г. Белинского

Кафедра иностранных языков (немецкого языка)

Курсовая работа на тему:

«Риторические средства как стилистические приемы»

Студентки Сазонтовой Н.В.

4 курса, группы ЗН-42

Научный руководитель:

доцент кафедры немецкого языка

Быховец Е.П.

ПЕНЗА-2008

Содержание

Введение

Глава 1. Риторические средства

Понятие и сущность тропов

Понятие и сущность фигур речи

Глава 2. Фигуры замещения и фигуры совмещения в немецком языке

2.1 Фигуры замещения:

2.1.1 Фигуры количества

2.1.2 Фигуры качества

2.2 Фигуры совмещения:

2.2.1 Фигуры тождества

2.2.2 Фигуры неравенства

2.2.3 Фигуры противоположности

Заключение

Библиография

Введение

Совокупность выразительных и изобразительных средств, или риторических фигур и стилистических приемов, изучалась со времен Аристотеля.

Многие понятия и термины стилистики заимствованы из риторики и мало изменились на протяжении веков. И все же мнения о предмете, содержании и задачах стилистики, как справедливо замечает Ю.М. Скребнев (Скребнев Ю.М., 1976), крайне разнообразны и во многих случаях оказываются несовместимыми. Объясняется это отчасти многообразием связей стилистики с другими частями филологии и различием ее возможных применений, а также некоторой инерцией, т.е. живучестью устарелых представлений.

Анализ языка художественных произведений издавна осуществлялся и до сих пор иногда осуществляется с подразделением стилистических средств на изобразительные и выразительные.

Изобразительными средствами языка при этом называют все виды образного употребления слов, словосочетаний и фонем, объединяя все виды переносных наименований общим термином «тропы». Изобразительные средства служат описанию и являются по преимуществу лексическими. Сюда входят такие типы переносного употребления слов и выражений, как метафора, метонимия, гипербола, литота, ирония, перифраз и т.д.

Выразительные средства, или фигуры речи, не создают образов, а повышают выразительность речи и усиливают ее эмоциональность при помощи особых построений: инверсия, риторический вопрос, параллельные конструкции, контраст и т.д.

На современном этапе развития стилистики эти термины сохраняются, но достигнутый лингвистикой уровень позволяет дать им новое истолкование. Прежде всего многие исследователи отмечают, что изобразительные средства можно охарактеризовать как парадигматические, поскольку они основаны на ассоциации выбранных автором слов и выражений с другими близкими им по значению и потому потенциально возможными, но не представленными в тексте словами, по отношению к которым им отдано предпочтение.

Выразительные средства являются не парагматическими, а синтагматическими, так как они основаны на линейном расположении частей и эффект их зависит именно от расположения.

Деление стилистических средств на выразительные и изобразительные условно, поскольку изобразительные средства, т.е. тропы, выполняют также экспрессивную функцию, а выразительные синтаксические средства могут участвовать в создании образности, в изображении.

Стилистические средства разнообразны и многочисленны, но в основе их всех лежит тот же лингвистический принцип, на котором построен весь механизм языка: сопоставление явлений и установление сходств и различий между ними, контраст и эквивалентность.

В настоящей работе будут рассмотрены приемы стилистической выразительности, возникшие на основе вторичной номинации, осуществляемой по традиционным риторическим моделям создания языковых средств выразительности.

Цель настоящей курсовой работы – рассмотреть риторические средства с точки зрения стилистики.

Целью обусловлены следующие задачи:

Раскрыть сущность понятий «тропы» и «фигуры речи»;

Рассмотреть существующую в немецком языке классификацию тропов и фигур;

Охарактеризовать фигуры совмещения и выявить их стилистическую функцию.

Актуальность работы исходит из определения стилистики как науки о средствах речевой выразительности. Тропы и фигуры - основные средства усиления изобразительности. Образная речь не только доставляет эстетическое наслаждение, но и привлекает внимание своей необычностью, заставляет слушателя более внимательно вникать в смысл сказанного.

Глава 1. Риторические средства

Понятие и сущность тропов

Среди стилистических явлений, наблюдающихся в актах коммуникации, необходимо различать две наиболее существенные категории: тропы и фигуры. Хотя это различение и является традиционным, необходимо признать, что среди исследователей нет единства относительно того, как рассматривается соотношение между тропами и фигурами.

В самом общем виде противопоставление между тропами и фигурами можно представить следующим образом. Тропы всегда касаются одного слова или выражения, а фигуры – это явления на уровне группы слов. Другими словами, тропы предполагают операции над смыслом, в результате которых у языковых единиц появляются дополнительные значения, тогда как фигуры – это в первую очередь операции над самими словами.

Понятие «троп» возникло в недрах эллинистической римской риторической системы (Филодем, Цицерон, Гермоген и др.), где ему и было дано одно из удачных для своего времени определений: «Троп есть такое изменение собственного значения слова или словесного оборота в другое, при котором получается обогащение значения». Однако и до того как термин «троп» был введен в науку (Аристотель, изучавший отдельные тропы, и прежде всего метафору, употреблял термин «троп» только в связи с обозначением формы силлогизма, логической фигуры или модуса), были сформулированы некоторые важные идеи, относящиеся к тропам, первые наброски классификации тропов и учения о сочетании слов и соответственных «поэтических» эффектах. Пределом античной теории тропов было умение описывать внешние формы явления, которые, естественно, должны были осознаваться как нечто необязательное, извне принесенное и искусственное, относящееся к «украшениям» речи.

Тропы (от греч. tropos - поворот, оборот, оборот речи) – согласно длительной традиции, понятие поэтики и стилистики, обозначающее такие обороты (образы), которые основаны на употреблении слова (или сочетания слов) в переносном значении и используются для усиления изобразительности и выразительности речи (Языкознание. БЭС., 1998, с.520). Такое толкование тропов относится к наиболее распространенным и конкретизируется указанием частных тропов (метафора, метонимия, синекдоха – в первую очередь, а также эпитет, гипербола, литота, оксюморон, перифраза и т.п.), которые в совокупности и составляют класс тропов.

1.2 Понятие и сущность фигур речи

Термин «фигура» античная традиция связывает с Анаксименом из Лампсака (4 в. до н.э.). Фигуры рассматривались как основной объект риторики, имевшего дело с «поэтической» семантикой, и понимались как средства изменения смысла, уклонения от нормы. Связь с языком была характерна для всего того идейно-культурного контекста, в котором возникло понятие фигур. Уже представители философской школы элеатов (6-5 вв. до н.э.), поставившие под сомнение тезис о естественной и необходимой связи между названием (словом) и вещью, выдвинули концепцию условности такой связи, которая предполагала принципиальную возможность конструирования ее новых форм, отличных от существующей, трактующейся как стилистически нейтральная. Признание возможности разных форм языкового выражения одного и того же содержания привело к идее выбора стилистически отмеченных форм и к использованию убеждения слушающего, руководства его душой. Таким образом, сам язык через его фигуры становился средством психического воздействия на слушателя. Не случайно, что именно Горгий (5-4 вв. до н.э.), с именем которого связывают зарождение риторики, оказывается, по античным источникам, «изобретателем» словесных фигур. У истоков учения о фигурах речи стоит Аристотель, употреблявший термин «фигура» в отнесении к структуре речи. Определения фигур у него были операционными и потому допускают их переформулировку в строго лингвистическом смысле. У Аристотеля и его последователей фигуры речи впервые стали объектом исследования. Теофраст подчеркивал противопоставленность практической и художественной речи и относил к числу элементов, вносящих в речь величавость, наряду с выбором слов и их сочетанием, также и фигуры, которые эти сочетания в результате образуют. В эллинистическую эпоху термин «фигура речи» уже вполне прочно входит в употребление. Развернутая классификация фигур речи содержалась в сочинении Цецилия), дошедшем до нас только во фрагментах; эта же тема представлена в трактате «О возвышенном» Псевдо-лонгина (1 в.). Но еще до этого связь фигур с идеей двуплановости речи отчетливо подчеркивалась Донисием Галикарнасским (1 в. до н.э.). Таким образом, складывается представление о словесной фигуре не только как о «виде построения речи» (Деметрий), но и как о некоем изменении нормы, отклонении от нее, способствующем «услаждению слуха» (Афиней из Навкратиса, 2 в. до н.э., Апполоний Молон, 1 в. до н.э., Цецилий, Геродиан и др.). Итоговой для античности стала формулировка Квинтилиана (1 в.): «Фигура определяется двояко: во-первых, как и всякая форма, в которой выражена мысль, во-вторых, фигура в точном смысле слова определяется как сознательное отклонение в мысли или в выражении от обыденной и простой формы… Таким образом, будем считать фигурой обновление речи при помощи некоего искусства». Квинтилиан подчеркивает, что словесные фигуры основаны на форме речи (грамматические фигуры) или на принципах размещения слов (риторические фигуры). Античная наука, таким образом, формулировала 3 основных положения о теории фигур речи (словесных фигур): связь их с языковыми элементами, с речью; принадлежность к «отклоненному» языковому состоянию (стилистическая отмеченность; фигура речи как языковой жест, поза); соотнесение с парагматическим (выбор слов) или синтагматическим (размещение слов во фразе) уровнями.

Существенным был вклад античной науки в разработку вопроса об использовании фигур речи и в их классификацию. Подробному анализу подверглись их связи с характеристиками речи в риторике (чистота, ясность, уместность, красота, внушительность, торжественность и т.д.) и правила пользования ими, особенно некоторые предельные ситуации, имеющие отношение к самому определению фигур (один из пределов: любая конструкция может в принципе выступать как фигура, и, следовательно, вся речь без изъятия распадается на фигуры; другой предел: каждая «стершаяся» фигура перестает быть таковой). В классификации фигур речи особое значение имел их анализ по двум принципам – семантико-стилистическому и структурному: фигуры речи, образуемые посредством изменения, добавления (удвоения, анафора, энапод, метабола, охват, сплетение), сокращения (зевгма, усечение), перестановки, противоположения (антитеза, антиметабола) и др. Сюда же примыкает и классификация тропов, обычно не смешиваемых с фигурами речи, но служащих сходным целям. Для языкознания особое значение имеют те фигуры речи, которые выделялись по чисто лингвистическим признакам: бессоюзие, многосоюзие; фигуры, основанные на игре грамматических категорий; среди последних Квинтилиан указывал фигуры, образуемые соединением ед. ч. с мн. ч., заменой положительной степени сравнительной степенью, причастия – глаголом, имени – инфинитивом и т.п. Однако в целом чрезмерно расросшиеся классификации словесных фигур нередко приводили к забвению их лингвистических основ, следствием чего был все увеличивающийся разрыв между так называемыми риторическими фигурами и фигурами речи, постепенно сводимыми к простейшим типам синтаксических структур.

Новому обращению к фигурам речи, и прежде всего к уяснению отношений между фигурами речи и стилистическими (риторическими) фигурами, способствовали становление лингвистики текста, внедрение лингвистических методов в поэтику и риторику, сложение единой науки о знаках и знаковых системах.

В лингвистической теории текста под фигурами речи можно понимать любую практическую реализацию в речи предусмотренного языком набора элементарных синтаксических типов, образующего парадигму, особенно если эта реализация принимает вид, отличный от признаваемого стандартным. В этом смысле нейтральному тексту соответствуют нейтральные фигуры речи, т.е. практически элементарные синтаксические типы. Но более целесообразным практически и более важным теоретически представляется определение ядра фигур речи, или того локуса, в котором фигура речи находится в «сильных» условиях, когда элементы языка наиболее наглядно становятся фигурами речи. К типичным ситуациям «порождения» фигур речи относится любое употребление данного языкового элемента в непервичной функции (синтаксической и семантической). Речь может идти как об отдельном элементе, так и о сочетании элементов, противопоставленном некой нейтральной форме передачи того же смысла или порождающим новый смысл, несводимый к механической сумме смыслов элементов, составляющих сочетание (случай тропов). В обоих случаях фигура речи предполагает выбор более богатого (специфического) с теоретико-информационной точки зрения типа выражения, который и образует речевой жест, выступающий как элемент организации текста более сложного типа, чем нейтральный. Следовательно, при таком подходе фигуры речи могут трактоваться как средство увеличения «гибкости» языка, определяемой количеством способов передачи данного содержания, и как средство выбора наиболее информативной, наиболее творческой формы реализации данного смысла.

Статус фигуры речи находится в тесной зависимости от характера текста. В относительно простых и нейтральных текстах фигура речи служит главным образом средством синтаксической организации текста, образуя сегменты, реализующие некие стандартные смыслы, состоящие из дискретных «подсмыслов», соотносимых с отдельными частями соответствующей фигуры речи. В этих случаях элементарные синтаксические типы (то же относится к единицам звукового или морфологического уровней) как единицы языковой парадигмы упорядочиваются в речи (в тексте) в соответствии с некими принципами пространственной организации, образуя своего рода подобия геометрических фигур, хотя самой структуре языка такая пространственность не присуща. Иначе говоря, элементы языка, подвергшись пространственному упорядоточению в тексте в соответствии в общими принципами пространственной семиотики, становятся фигурами речи, которые могут быть выражены в пространственной проекции, например повторение, чередование, прибавление, убавление, симметрия, инверсия и т.п. Близки к указанным фигурам и такие фигуры речи, которые основаны на операциях развертывания, свертывания, восходящей и нисходящей градации, увеличения и уменьшения, улучшения и ухудшения, членения и соединения, противопоставления и т.п. Такие геометризированные фигуры речи в существенной мере определяют принципы преобразования языкового материала в текстовой и, следовательно, сам характер обобщения (текстового освоения) действительности, а в некоторых случаях предопределяют и выбор субъективного отношения автора текста к описываемым в тексте фактам. В более сложных случаях, встречающихся чаще всего в текстах с отчетливой «поэтической функцией, фигуры речи не поддаются пространственной проекции и их общий смысл не может быть расчленен на отдельные «подсмыслы», которые соотносились бы с составными элементами фигур речи, и не может быть эксплицитно выражен другими средствами; любая попытка «перевода» оказалась бы неполной и неточной. В этой ситуации ведущую роль играет не синтаксическая структура фигуры речи, а ее семантика, характеризующаяся (в отличие от предыдущего случая) непрерывностью. Как правило, такие фигуры речи особенно часты в текстах, которые оказываются первичными по отношению к составляющим их элементам. Реальность текста превосходит реальность его элементов и в значительной степени предопределяет принципы выделения последних. В этих условиях сами фигуры речи строятся как соотнесение смысловых элементов, которые могут быть сопоставлены друг с другом, но не могут быть «пригнаны» друг к другу с абсолютной точностью. Напротив, нередко эти смыслы вообще несовместимы в стандартной схеме, и суммарный, до конца не анализируемый эффект соотнесения этих элементов как раз и определяется неопределенностью, вытекающей из разноплановости соотносимых элементов, из нахождения общих сем в несовместимых семантических пространствах. Дальнейшее уточнение статуса фигур речи связано с анализом именно этих наиболее сложных «семантических» ситуаций. Теоретическая и практическая ценность понятия фигуры речи резко упадет, если выяснится неприменимость этого понятия к указанным ситуациям. Поэтому не случайно, что в центре внимания оказались проблемы лингвосемантического анализа тропов – прежде всего метафоры и метонимии. Эти два тропа уже получили языковую мотивировку, связанную вместе с тем с принципами аранжировки словесного поведения, существенными для определения «поэтической» функции [«проекция принципа эквивалентности с оси отбора на ось комбинации», по Р.О. Якобсону, при принципах отбора, строящегося на основе эквивалентности (подобия – различия, синонимии – антонимии), и комбинации (построения последовательностей), основанной на смежности]. Выяснилось, что метафора строится на замещении понятия по оси парадигматики, связанном с выбором элемента парадигматического ряда, замещением in absentia и установлением смысловой связи по сходству, тогда как метонимия ориентирована на синтагматическую ось, на сочетание (а не выбор!) in praesentia и установление связи по смежности. Такая формулировка в известной мере сделала оправданным поиск «первотропа» (при решении этой задачи был бы определен важнейший локус фигур речи). И действительно, ряд исследований ставит себе целью отыскание «исходного» тропа [метонимия, по У. Эко, в основе которой цепь ассоциативных смежностей в структуре кода, контекста и референта; синекдоха, удвоение которой, по Ц. Тодорову, образует метафору; по концепции льежской группы μ (Ж. Дюбуа и др.), из синекдохи выводятся как производные и метафора, и метонимия]. Однако при этом нередко игнорируется главное – определение тех условий, в которых данное языковое выражение приобретает переносное значение. Тропы, смысловая структура которых характеризуется сочетанием двух планов – прямого и переносного, видимо, и являются тем изоструктурным творческому сознанию объектом, анализ которого сулит наиболее важные разъяснения природы фигур речи в условиях максимальной сложности.

Глава 2. Фигуры замещения и фигуры совмещения в немецком языке

Тропы обладают сложной структурой: в них чисто знаковые элементы только одна сторона, вторая – элементы знакового построения выразительного смысла, тождества, смежности и контраста, соединяющих элементы в образные структуры, в результате чего происходит «приращение выразительного смысла», добавление образного субэлемента. Эти средства рассчитаны на создание эффекта убеждения, эмоциональной реакции и особой доказательности.

Эти специфические средства переносной речи делятся на тропы и фигуры, которые по технике создания названы «фигурами замещения» и «фигурами совмещения» (Брандес П.М., 1983). Принцип их внутренней структурной дифференциации, равно как и их новое обозначение, заимствован у Ю.М. Скребнева (Скребнев Ю.М., 1976).

2.1 Фигуры замещения

Фигуры замещения можно разделить на два типа: фигуры к о л и ч е с т в а (гипербола, мейозис, литота) и фигуры к а ч е с т в а (сравнение, метонимия, синекдоха, перифраз, эвфемизм, метафора, антономазия, персонификация, аллегория, ирония).

2.1.1 Фигуры количества

К фигурам количества относятся приемы, образованные на основе выражения сопоставления двух разнородных предметов (явлений) или их свойств с общим для них признаком. При этом общий признак объективно характеризует один из сопоставляемых предметов. Если этот признак приписывается предмету в большей степени, возникает выразительное средство – гипербола, если в значительно меньшей – мейозис, разновидностью последнего является литота.

Гипербола (die Hyperbel) – это стилистический прием выражения преднамеренного увеличения свойств предмета или явления, нередко в такой степени, в какой они реально ими не обладают; такое преувеличение повышает эмфатичность высказывания. Гипербола может носить узуальный характер, напр.: todmude, splitternackt, eine Ewigkeit warten, es regnet in Stromen. Наряду с широким использованием этого выразительного средства в художественной литературе и фольклоре гипербола применяется также в рекламных текстах, где она создается с помощью традиционных суперлативов: blitzneu, brandneu, extrafein или усилительных слов-приставок: Ultra-, Super-, Extra-, Wunder-, Alt-, Doppel-, Traum-, Welt- и т.п. Клишированные приемы со значением преувеличения качественного признака используются в официальных документах с разными оттенками выразительности (подобострастие, уничижительность, учтивость и др.), напр.: zu tiefst beruhrt, vollstes Verstandnis, moglichst bald, allerbeste Ware. В эстетическом контексте шкала использования гипербол для создания общей выразительности имеет диапазон от иронии до патетики.

Мейозис (die Meiose) – стилистический прием для выражения преднамеренно-чрезмерного преуменьшения свойств изображаемого предмета или явления. Сферой применения этого приема является речь, художественная литература, произведения фольклора, бытовая речь.

Литота (die Litotes) является структурной разновидностью мейозиса, она выступает приемом выражения «умаления» качественного признака путем его полного или частичного отрицания. В структуру этой фигуры вводится отрицание hicht (или даже двойное отрицание), напр.: es ist unwahrscheinlich, er redet nicht schlecht, er hat dafur nicht wenig erhalten.

2.1.2 Фигуры качества

К этим фигурам относятся стилистические приемы опосредованной языковой образности, известные со времен античной риторики под названием «тропы». Как правило, число тропов по-разному определяется и классифицируется в различных исследованиях. Примем за основу классификации тропов характер ассоциации, обусловливающий замещение свойств и признаков явлений действительности, а также технику переноса. По характеру ассоциации можно выделить следующие группы тропов: по сходству (метафора, сравнение), по связи и тождеству (метонимия) и по контрасту (оппозиция, ирония).

Техника «переносов» базируется на таком фундаментальном свойстве языка, как полисемия. Собственно природа риторических фигур заключается в использовании полисемантичности слова и выражения. К фигурам, выражающим замещение качества по сходству, относятся сравнения, метафоры и разновидности последних, которые реализуют такой вид вторичной номинации, как перенос значения на основе сходства объекта номинации с тем объектом, название которого переносится на объекта номинации.

Сравнения занимают промежуточное положение в этой группе тропов: изобразительно-выразительный образ в этом приеме возникает на основе переноса прямого значения слова из одной смысловой сферы на слово, обозначающее предмет или лицо из другой предметно-смысловой сферы. Связь двух слов осуществляется на базе «третьего члена» (tertiym comparations), в котором содержится общее свойство двух сопоставляемых величин, формально связанных в новую целостность с помощью сравнительных союзов wie, als, als ob, а также глаголов сравнительной семантики gleichen ahneln.

Ich mochte einer werden, so wie die,

Die durch die Nacht mit wilden Pferden fahren… (P.M. Rilke. Der Knabe.)

Ihm ist, als ob es tausend Stabe gabe… (P.M. Rilke. Der Panther.)

Сравнение может быть развернуто в самостоятельные литературные жанры аналогию (die Gleichnis) и притчу (die Parabel).

Метафора (die Metapher) представляет собой средство вторичной номинации на основе внешнего сходства оригинала и объекта номинации. Замещение происходит на основе переносного значения слова, обозначающего объект-источник переносимого значения. Метафора полифункциональна: она служит конкретизации представления, риторической цели (подчеркивание, выделение, выдвижение) и эстетической выразительности.

В метафоре, как и в любом другом тропе, предметно-ощутимые образы как бы растворяются, и на поверхность выходит абстрактное знаково-символическое содержание. В стилистических трансформациях важна не ощутимость и реальность соотнесенных элементов, а процесс актуализации третьего, неявного значения, возникающего на пересечении двух явно выраженных в приеме значений. Поэтому процесс актуализации и состоит в порождении третьего, символического значения (tertium comparationis), напр.:

«Blumenkorbe dufteten in voller Pracht aut dem Tische, und der Wein schlich zwischen den Schusseln und Blumen umher, schuttelte seine goldenen Flugel und stellte bunte Tapaten zwischen die Welt und die Gaste». (Novalis)

Символичность есть сопоставление выражений двух рядов явлений: зримого – незримого, единство которых нельзя выявить из прямой последовательности слов. Символичность порождает осмысление непредметных состояний через предметно-пластические. Принцип, лежащий в основании тропов «выбор – замена», направлен на целостное значение. Два сопоставляемых члена в метафоре теряют свое индивидуальное значение и становятся элементами третьего – новой целостности. В метафоре как нельзя лучше пересечение конкретного и абстрактного создает семантическую фактуру, пригодную не только для риторической, но и эстетической выразительности. Сама символичность фактуры являет собой потенциальную приподнятость.

Существуют различные подвиды метафор как структурные, так и содержательные, начиная от простейших структур, типа «генитивных метафор» (сочетание существительного в именительном падеже с существительным в родительном), напр.: Zelt des Himmels, адъективных метафор типа: ein sub>er Ton, ein dunkel Klang, метафор-предложений: Die Schule des Lebens kann man nicht schwanzen и кончая целыми метафоризированными фрагментами текста.

Персонификация (die Personifizierung) является разновидностью метафоры. Суть персонификации состоит в выражении переноса черт и характеристики живого существа (и прежде всего человека) на неодушевленный предмет. Персонификация как средство образности встречается не только в художественной, фольклорной и поэтической речи, но и в бытовом языке, напр., в художественной речи: der Himmel lacht – der lachende Himmel – das Lachen des Himmels, в бытовой речи: der Baum achst, die Tur guitscht, der Schub bellt, der blinde Zufall, die Liebe siegt и т.п.

Синестезия (die Synasthesie) – сочетание в одном слове или словосочетании обозначений двух различных чувств, из которых одно наименование приобретает абстрактное значение, напр.: schreiendes Rot, kalte Farben, «golden wehn die Tone nieder…».

В общем арсенале стилевых выразительных средств персонификация и синестезия в художественной литературе выполняют функцию словесной живописи.

Аллегория (die Allegorie) является разновидностью метафорического выражения, разновидностью персонификации, под которой понимается стилистический прием придания образности абстрактным представлениям (добродетелям, временам года, понятиям, страданиям и т.д.). Общеизвестны такие примеры, как: der Fruhling – Jungling, der Tod – Sensen mann, die Gerechtigkeit – Frau mit verbundenen Augen. Близок к аллегории символ (das Symbol), в котором за конкретным содержанием просвечивает общий смысл. Например, символом выступает спасательный круг в репортаже Э.Э. Киша «Спасательный круг на мостике» («Rettungsring an einer kleinen Brukke»), в котором описывается зверское убийство вождей немецкого рабочего класса Р. Люксембург и К. Либкнехта. Жертвы были сброшены с мостика, на котором висел спасательный круг как символ гуманизма. Картина убийства показывает гневно, чего этот символ стоит.

Разновидностью этого вида метафор являются шифры (die Chiffre), образования, содержащие нереальные, трудно распознаваемые образы, если нет контекста или соответствующих пояснений в тексте. Они являются излюбленными выразительными приемами в литературе романтизма (Новалиса, Тракля и др.), символизма и экспрессионизма, напр.:

Der Bernhardiner Robert Wolfgang Schnell

geht durchdie Nacht im Kneipenschritt,

ein Mond, der aus den Wolken tritt,

blickt ihm mit kugelrunden Augen ins Gebell.

(G.B. Fuchs. Der Bernhardiner RWS.)

Антономазия (die Antonomasie), или переименование – своеобразная разновидность метафорического переноса. Различают два вида антономазии: 1) использование имени собственного в значении нарицательного существительного (Дон Жуан, Отелло, Ромео и т.д.); 2) использование нарицательных существительных, прилагательных или их частей и комбинаций в функции имени собственного. И в том и другом случае переименование основывается на схожести двух лиц – реальном или мнимом. Особый интерес как средство сатирического изображения представляет антономазия второго типа, известная под названием «говорящие имена» (sprechende Namen), ср., напр., систему говорящих имен в романе Г. Манна «Верноподданный»: Hebling, Daimchen, Jadassohn, Notgroschen, Netzig (город), «Lokalanzeiger» (название газеты) и т.д.

К этой группе стилистических приемов относятся различные способы метафорической (метонимической) характеристики политических взглядов: der Roten, die Linken; er ist rot, links, schwarz, braun eingestellt. Слово schwarz используется для характеристики чего-либо недозволенного, тайного: schwarzfahren, schwarzschlachten, schwarzer Mark.

Метонимия (die Metonymie) как прием вторичной знаковой номинации основывается на реальной связи объекта номинации с тем объектом, название которого переносится на объект номинации.

Стилистическая метонимия характеризуется образной связью между двумя объектами, образным переносом, Метонимический перенос устанавливает связь между названиями материала и предмета: Er steib ihm das Eisen = Dolch ins Herz; автора и произведения: Zeppelin вместо Luftschiff; лица и его занятия: Feldherr fur die Trupp = Casar zog an den Rhein; словом и абстрактным понятием: schmutziger Lorbeer = zweifelhafter Ruhm и др. многообразные связи.

Специально выделяется большая по объему метонимическая группа синекдоха (die Synekdoche), устанавливающая связь переноса между частью и целым (pars pro toto) и целым и частью (toto pro pars), напр.: kein Hund kann davon leben = kein L e b e w e z; ich ruhre keinen F i n g er dafur = leiste keine A r b e i t dafur; alle Sterblichen = alle Menschen и т.д.

В метонимическую группу можно включить и такое иносказание как эвфемизмы (die Euphemismus), это перифраз (т.е. иное наименование) со специальным заданием: смягчить воздействие при назывании какого-либо неприятного качества. Эвфемизмы широко используются в бытовом языке (напр., для смягчения сообщения о смерти, болезни, неудачах), в политической и особенно в дипломатической сфере для выражения вежливости, деликатности, уклончивости ответов, напр., в фашистской Германии Massenmorde именовались как Sonderbehandlung; Zwangsdepportierte как Fremdarbeiter; вместо Niederlagen употреблялось Belastungen.

Метонимические стилистические приемы содержат также большой изобразительно-выразительный потенциал, придавая наименованиям наглядность или ненаглядность и тем самым усиливая коннотативную сторону обозначения, они могут нести разнообразные тонально-выразительные качества: небрежность, ироничность, шутливость тона, хитрость и хитроватость звучания, лукавство и т.д. Обертоны или тоны благодаря метонимическим приемам в целостном высказывании могут быть самые неожиданные.

Ирония (die Ironie) – вторичное обозначение, осуществляемое по принципу замещения, но в отличие от метафоры и метонимии не на основе сходства, а на основе противоположности. Следует различать иронию как эстетическую категорию и иронию как языковую категорию. Последнюю Э.Г. Ризель обозначила как «иронию в узком смысле слова» (die Ironie im engeren Sinne des Wortes).

Аристотель дал следующее определение иронии: Это такой вид смешного, когда мы говорим иначе, чем чувствуем» (В быту это звучит как: «говорю одно, думаю другое»). Ирония как перенос значения носит ярко выраженных оценочный характер и означает употребление слова или предложения, обычно содержащих положительную оценку, для выражения оценки отрицательной. Формальным средством выражения языковой иронии является только интонация и контекст: Dar hast du dich wirklich uberboten «ты действительно постарался («перестарался)» - может звучать как ироническое замечание по отношению к нерадивому человеку.

2.2 Фигуры совмещения

Фигурами совмещения называются стилистические приемы сочетания значений единиц одного или разных уровней, в том числе и их выразительных значений. В этой группе стилевых явлений можно выделить фигуры тождества (сравнении, синонимы–заместители, синонимы–уточнители); фигуры неравенства (климакс, антиклимакс, каламбуры, зевгма, алогизмы), фигуры противоположности (антитеза, оксюморон). Речь идет об общем принципе совмещения лексических значений, в результате которого возникает третье предметно-смысловое значение – «зримый семантизм» риторического или художественного образа. Поэтому при анализе этих фигур (как и фигур предыдущей группы) нельзя выделить один из членов такого образования как особый, главный или ведущий. Для понимания значения этих фигур важен контекст. Особого внимания заслуживает их синтаксическая структура, в которой заложены возможности эстетической ритмической выразительности.

2.2.1 Фигуры тождества

В фигурах тождества отношение совмещения осуществляется на основе соединения значений языковых единиц, относящихся к одному и тому же предмету и мыслимых субъективно как идентичные. Возникающее новое, «фигуративное» (предметно-смысловое) значение релевантно только для определенного контекст (исключение составляют общепринятые сравнения).

Фигура сравнения была рассмотрена в разделе фигур замещения. Фигура сравнения занимает промежуточное положение между фигурами замещения и совмещения, ибо перенос значения осуществляется на основе прямого, а не косвенного значения слова. Метафорические сравнения (когда сопоставляемые понятия полностью замещают друг друга) или метонимические (когда происходит частичное замещение понятий) целесообразно отнести к разряду фигур замещения. Остальные случаи употребления разноплановых понятий в форме сравнения, не связанных между собой явной ассоциативной связью, можно отнести к группе фигур совмещения. Последние служат средствами уточнения, выделения, подчеркивания, т.е. средствами образного изображения содержания и меньше эмоционального выражения.

Синонимы-заместители представляют собой вариативное наименование одного и того же предмета, явления, действия с целью его уточнения, дополнения, развития, а также с целью повышения выразительности высказывания, ибо в этих случаях нередко имеет место экспрессивная расстановка акцентов. Эта группа наряду с синонимами охватывает также гиперонимы (широкие обозначения), различного рода перифразы и др. виды, адекватные для наименования в предложенном контексте, напр.:

Beste Beweis einer guten Erziehung ist Punktlichkeit. (Lessing)

Грильпарцер о Бетховене: «… Der Held des Sanges in deutscher Sprache und Zunge; aber der letzte Meister des tonenden Liedes, der Tonkunst holder Mund, der Erbe und Erweiterer von Handel und Bachs, von Haydn und Mozarts unsterblichen Ruhme…» (F. Grillparzer. Rede am Grabe Beethovens.)

В этой группе синонимов специально выделяют группу синонимов-уточнителей со специфической функцией уточнения, тавтологические повторы и различные синонимические вариации, иногда с разной стилистической окраской.

«Ich habe etwas Wundervolles gelesen, etwas Prachtvolles…», sagte er. (Th. Mann. Tonio Kroger.)

Фигуры тождества, различные синонимические построения употребительны не только в художественной литературе, но и в художественной публицистике и публичной речи.

2.2.2 Фигуры неравенства

Фигуры неравенства принадлежат также к семантическим группам с достаточно устоявшимися моделями семантического комбинирования, в основе неравенства которых лежит либо количественный, либо качественный признак.

К этой группе можно отнести: 1) фигуры, в основе которых лежит эмоциональное насыщение высказывания (фигуры нарастания – убывания), 2) фигуры, основанные на смысловой двузначности слов и выражений.

Смысл фигур климакс (нарастание, die Klimax) и антиклимакс (убывание, die Antiklimaks) состоит в интенсификации или, наоборот, уменьшении качества или значительности предмета, к которому относится высказывание. Нарастание или убывание степени градации качества обозначаемой характеристики происходит постепенно. В результате возникают отношения неравенства между следующими друг за другом частями высказывания. Соотносимые в градации элементы характеризуются определенной синтаксической однотипностью, но допускают удлинение структуры третьего члена и придание четвертому особой весомости.

Das Grobe Karthago fuhrte drei Kriege. Es war noch machting nach dem ersten, noch bewohnbar nach dem zwеiten. Es war nicht mehr auffindbar nach dem dritten. (B. Brecht)

Eure Exzellenzen! Hochste, hohe und geehrte Herren! (H. Mann. Der Untertan.)

Каламбур (der Wortwitz) – фигура, построенная на несовместимости понятий. Основу несовместимости могут образовывать многозначность слов и выражений, омонимия, звуковое сходство. Можно выделить несколько видов каламбуров:

1) Игра слов, в основе которой лежит многозначность слов, в результате чего возникает двусмысленность, напр. Каламбуры Бетховена (по отношению к одному издателю): «mit einer Not aus der Not helfen», когда Бетховен узнал, что младшая дочь Баха бедствует, он обратился к любителям музыки с призывом: «die Musikfreunde sollen dafur sorgen, dab dieser Bach nichn vertrockne».

Известен и такой его каламбур: «Nicht Bach, neir, Meer sollte er heiben!»

2) Игра слов, построенная на омофонных (одинаково звучащих) лексических элементах. Наиболее распространенной формой является комическое или ироническое изменение слова или устойчивого словосочетания (пословица, поговорки, цитаты, названия книги, спектакля, фильма) с целью придания им нового, нередко противоположного значения. Так, Лютер называл папские декреты Dreckete вместо Dekrete.

Трансформация может затрагивать части слова, так что одинаково звучащими могут оказаться слоги.

Die Bistumer sind verwandelt in Wusttumer.

Die Abteien… sind nun Raubteien (F. Schiller. Wakkensteins Lager.)

Игра слов может возникнуть в результате контаминации частей из двух разных слов. Широко известен пример, заимствованный у Г. Гейне: familionar ( из Millionar familar)

… ich sab neber Salomon Rotschild, und er behandelte mich ganz wie seinesgleichen, ganz familionar. (H. Heine. Die Bader von Lucca.)

Многие шутки, анекдоты, загадки построены на игре слов.

3) К игре слов относятся трансформации крылатых выражений, напр.:

4) К игре слов относятся языковые парадоксы (das Paradoxon), напр.: Einmal ist keinmal.

К фигурам неравенства относится такая фигура языкового комизма, как зевгма (das Zeugma), которая представляет собой синтаксическое объединение двух семантически несовместимых членов предложения. Чаще всего опорный элемент такой конструкции выступает одновременно и как элемент фразеологического словосочетания и как элемент свободного словосочетания, напр.: Er brach das Siegel auf und das Gesprach nicht ab.

К зевгматическим конструкциям можно отнести различные виды сатирических перечислений, типа:

Die Stadt Gottingen, beruhmt durch ihre Wurste und Universitat, gehort dem Konige von Hannover und enthalt 999 Feuerstellen, diverse Kircher, eine Entbindungsanstalt, eine Sternwarte, einen Karzer, eine Bibiothek und Rasstkeller, wo das Bier sehr gut ist. (H. Heine. Die Harzreise.)

К этому типу относятся также сравнения, придаточные предложения с «эффектом ошеломления» (Schlagsatze), напр.: Man verliebt sich in die Schwachen einer Frau, Heiratel aber ihre Vorzuge. (W. Lichtenberg.)

2.2.3 Фигуры противоположности

Фигуры противоположности относятся к парным образованиям, в которых совмещаются противоположные по значению слова, словосочетания и предложения.

Антитеза (die Antithese) – контрастное выражение понятий и суждений, представленное оппозициями слов, словосочетаний, предложений. Синтаксические конструкции, в которых реализуется антитеза, весьма разнообразны: от простого распространенного предложения до фрагментов текста в виде абзацев. Она может иметь асиндетическое (бессоюзное) или синдетическое (с союзами und, aber, trotzdem, dennoch, jedoch и т.д.) строение. Как правило, антитеза строится на параллельных конструкциях, компоненты которых располагаются в одинаковом порядке, напр.: Uns trennt das Schicksal, unsere Herzen bleiben einig. (F. Schiller. Wallensteins Tod.)

Словесные антитезы встречаются в виде парных сочетаний типа Mann und Frau arm und reich oben und unten.

Разновидностью антитезы является хиазм (der Chiasmus) – параллельный перекрестный повтор, напр.:

Jugend ohne Schonheit

Dient ebensowenig zu etwas, wie

Schonheit ohne Jugend, (Rochefoucauld)

Оксюморон = «остроумное», (das Oxymoron) представляет собой комбинирование противоположных по значению лексических единиц, обозначающих взаимоисключающие понятия, которые в сочетании дают новое значение, вскрывающее какое-либо глубокое качество, глубокое содержание, ср., напр.: слово Freundfeind для характеристики человека. В качестве оксюморона выступают сочетании полнозначных слов, напр.: Eile mit Weile, Scherzernst, helldunkel, zartkrafting, verschlimmdessern, Dreieinheit и др.

Самостоятельную фигуру образует сочетание прилагательного с существительным (contradictio in adjecto), напр.: nuchternt Trunkenheit, beredtes Schweigen, taghell Nacht. На оксюморонах часто строятся названия книг, напр., роман А. Зегерс «Die Toten bleiben jung».

Заключение

Таким образом, существуют две системы организации переносной речи – тропы и фигуры. В риторике с античных времен приняты два подхода к тропам: один – рассматривает тропы и фигуры как единое образование, другой – отделяет тропы от фигур. Такое отделение обосновывается тем, что специфическая особенность тропа заключается в функции выражения пластичности и образности, это скорее средство изобразительности, чем выразительности.

Однако тропы (сравнения, метафоры, метонимии) не только образная сетка, через которую воспринимается мир, но и определенное субъективное отношение к миру, которое обусловливает не только характер видения мира, но и его ощущение. Как и все изобразительно-выразительные средства тропы двусторонни: выражая денотативное содержание, они формируют его смысл и оценку, выражая субъективное отношение, они придают смыслу чувственный облик в том числе и тональный .

Основная идея, лежащая в основании риторического учения об изобразительности, состоит в том, что привлечь внимание и оказать воздействие может только та речь, которая представляет собой отклонение от нейтрального стандарта. Нейтральная, необразная речь, которую мы обычно используем, также способна оказывать воздействие, хотя оно и будет ограничиваться только содержательной стороной. Речь образная, необычная не только доставляет эстетическое наслаждение, но и привлекает внимание своей необычностью, заставляет слушателя более внимательно вникать в то, что говорится. Образная речь в силу своей усложненности всегда передает чуть больше информации, чем речь нейтральная, а потому способна «пробить» самые серьезные предубеждения и сомнения тех людей, к которым мы обращаемся. Тропы и фигуры – основные средства усиления изобразительности – позволяют передать неявную информацию, поскольку они нелогичны и даже иррациональны.

Тропы и фигуры не противопоставлены друг другу, они образуют пересекающиеся множества. Необходимо отметить, что противопоставление тропов и фигур как самостоятельных способов усиления изобразительности не является единственно возможным. С древних времен, например, тропы рассматривали как разновидность фигур. С этой точки зрения фигурами называют специальные средства усиления изобразительности, а тропы рассматриваются как разновидность фигур (то есть тропеические фигуры). Противопоставлять их стали позже. Тем не менее эта точка зрения имеет немало сторонников.

Библиография

1. Античные теории. – М.-Л., 1936.

2. Арнольд И.В. Стилистика современного английского языка. – М., 1990.

3.. Балли Ш. Французская стилистика. – М., 1961.

4. Брандес М.П. Стилистика немецкого языка. – М., 1983.

5. Булаховский Л.А. Введение в языкознание. Ч.2. – М., 1953.

6. Виноградов В.В. Стилистика. Теория поэтической речи. Поэтика. – М., 1963.

7. Винокур Г.О. Закономерности стилистического использования языковых единиц. – М., 1980.

8. Голуб И.Б. Стилистика современного русского языка. – М., 1986.

9. Григорьева О.Н. Стилистика русского языка. – М., 2000.

10. Долинин К.А. Стилистика французского языка. – Л., 1978.

11. Зиндер Л.Р., Строева Т.В. Современный немецкий язык. – М., 1978.

12. Искоз А. Лексика современного немецкого языка. – М., 1986.

13. Кожина М.Н. Стилистика русского языка. – М., 1993.

14. Лекант П.А. Лексика современного русского языка. – М., 2002.

15. Ризель Е. Стилистика немецкого языка. – М., 1963.

16. Скребнев Ю.М. Очерк теории стилистики. – Горький, 1975.

17. Степанова М.Д., Чернышева Н.И. Лексика современного немецкого языка. – М., 1962.

18. Томашевский Б. Стилистика. – Л., 1983.

19. Топоров В.Н. Тропы //Языкознание. БЭС. - М., 1998.

20. Топоров В.Н. Фигуры речи//Языкознание. БЭС. – М., 1998.

21. Хазагеров Г.Г., Лобанов И.Б. Риторика. – Ростов-на-Дону, 2006.

22. Хованская З.И. Стилистика французского языка. – М., 1984.

23. Rusel E, Abriss der deufschen Stilistik. – М., 1954.