Речевой жанр и когнитивные процессы

План работы

1. Речевой жанр и его конститутивные признаки 2

2 Когнитивные процессы сознания при восприятии РЖ 16

1. Речевой жанр и его конститутивные признаки

Интерес современной лингвистики к проблеме речевого жанра (РЖ) был обусловлен рядом факторов. Среди них основными можно назвать стремление выделить базовую единицу речи, на роль которой может претендовать РЖ, и прагматический подход к проблемам коллоквиалистики в целом.

Анализ разнообразных форм высказываний в разных сферах деятельности позволил М.М.Бахтину выстроить теорию речевых жанров, где речевой жанр понимается как относительно устойчивый тип высказываний, который сформирован благодаря единению тематического содержания, стиля и композиционного построения и определен спецификой конкретной сферы общения. Наполняясь конкретным содержанием, эти общие признаки реализуются в единичных высказываниях и, тем самым, включаются в конкретную ситуацию общения.

В предшествующий период развития лингвистической теории не было проведено четкое разграничение между предложением и высказыванием, что отмечено в ряде работ (Падучева, Салувеэр) "Половинчатость традиционного лингвистического подхода состоит в том, что, с одной стороны, во многих случаях вместо предложения рассматривают высказывание, т.е. предложение в контексте своего речевого акта, поскольку говорится, напр., о отношении предложения с действительностью. С другой стороны, переход от предложения к высказыванию многими авторами делается неявно, никак не отмечается, и тогда откуда ни возьмись, в описании синтаксиса вдруг появляются такие понятия, как говорящий, адресат, действующие лица и т.п.".

М.М.Бахтин провел четкое разграничение между предложением и высказыванием, отметив, что то, что зачастую исследуется как высказывание "есть, в сущности, какой-то гибрид предложения (единицы языка) и высказывания (единицы речевого общения). Предложениями не обмениваются, как не обмениваются словами (в строгом лингвистическом смысле) и словосочетаниями, - обмениваются высказываниями, которые строятся с помощью единиц языка".

Предложение для Бахтина – это "относительно законченная мысль, непосредственно соотнесенная с другими мыслями того же говорящего в целом его высказывания". Предложение не отграничивается с обеих сторон сменой речевых субъектов, не осуществляет непосредственного контакта с действительностью, не имеет непосредственного отношения к чужим высказываниям, не обладает смысловой полноценностью, не способно вызвать ответную реакцию собеседника, не имеет свойства быть адресованным кому-либо. В отличие от высказывания предложения имеет "грамматическую природу, грамматические границы, грамматическую законченность и единство". При анализе языка порой совершается подмена, в результате которой отдельное предложение, выделенное из контекста, "домысливают до целого высказывания. Вследствие этого оно приобретает ту степень завершенности, которая позволяет отвечать на него".

Речевые жанры состоят из высказываний, которые являются единицами общения и строятся с помощью единиц языка. Высказывания, в свою очередь, имеют определенные характеристики: четкие границы, непосредственный контакт с действительностью (внесловесной ситуацией), непосредственное отношение к чужим высказываниям, целостность и смысловую завершенность, активную позицию по отношению к самому говорящему и к другим участникам речевого общения, адресованность.

Границы высказывания по Бахтину определяются сменой речевых субъектов. Объем его может варьироваться от однословной реплики до многотомного романа, поскольку показателем начала высказывания является его "абсолютное начало", а границей – "абсолютный конец". Смена речевых субъектов превращает предложение в высказывание, и "такое предложение приобретает новые качества и воспринимается совсем иначе, чем то же предложение, обрамленное другими предложениями в контексте одного высказывания того же говорящего". Занять ответную позицию в отношении высказывания, состоящего из одного предложения, становится возможным, если реципиент осознал, что говорящий сказал все то, что намеревался сообщить по определенному поводу. Причем ответная реакция может иметь как непосредственный, так и опосредованный характер. Это может быть молчаливое выполнение приказа, определенный жест, мимика. При окончании чтения романа, после прослушивания радиопередачи автор и реципиент не видят и не слышат друг друга, но ответная реакция реципиента неизбежно последует и выразится, в вербальном или невербальном поведении, в его способности определенным образом упорядочив и структурировав новую информацию воспроизвести ее в нужной, порой далекой от исходной, ситуации. И в этом случае даже однословная реплика становится полноценным высказыванием.

Целостность высказывания обеспечивается "предметно-смысловой исчерпанностью, речевым замыслом или речевой волей говорящего, типическими композиционно-жанровыми формами завершения".

Актуализация РЖ происходит в результате появления определенного замысла в ходе речевого общения. Замысел определяет предмет речи, его границы, предметно-смысловую исчерпанность. Замысел, как субъективный момент речи, соединяется с предметом речи, как объективным фактором, в единое целое – тему РЖ. Выбор той или иной жанровой формы обусловлен замыслом. "Этот выбор определяется спецификой данной сферы речевого общения, предметно-смысловыми (тематическими) соображениями, конкретной ситуацией речевого общения, персональным составом ее участников и т.п.". Затем происходит обратное влияние: замысел сам корректируется избранным жанром, в результате чего формируются стиль и композиция. Субъективное эмоционально оценивающее отношение говорящего к предметно-смысловому содержанию своего высказывания создают экспрессивный элемент в процессе актуализации РЖ, который также оказывает влияние на стиль и композицию. М.М. Бахтин придавал особую важность стилю как одному из основополагающих компонентов речевого жанра, который делает каждое высказывание, даже наиболее стандартное, индивидуальным. Именно стиль РЖ способствует, с одной стороны, раскрытию индивидуальной личности говорящего, с другой стороны, выявлению общих стилистических особенностей общенародного языка, а через них – и определенных традиций, заложенных в культуре народа. Не все РЖ могут четко отражать индивидуальность стиля. Наиболее благоприятны в этом плане жанры художественной литературы, где «стиль прямо входит в само задание высказывания, является одной из ведущих целей его». Существуют речевые жанры, которые требуют стандартной формы, как, например, военные команды, деловые документы, где можно говорить о наличии жестких структур построения и стиле, выработанном в соответствии с этими структурами. Такие жанры не столь благоприятны для выявления индивидуальности говорящего. Однако в любом случае «в каждой сфере бытуют и применяются свои жанры, отвечающие специфическим условиям данной сферы; этим жанрам и соответствуют определенные стили».

Богатство речевых жанров обусловлено разнообразием человеческой деятельности, все виды которой связаны с использованием языка. В каждой сфере деятельности существует целый репертуар РЖ, который подвержен процессам изменения и трансформирования и находится в прямой зависимости от развития и усложнения самой деятельности. Отсюда – необычайная разнородность РЖ, куда относятся диалог, бытовой рассказ, письмо, военная команда, литературные жанры, деловые документы, публицистика, научные выступления и т.д.

Согласно М.М. Бахтину, общение происходит с помощью определенных речевых жанров, которые усваиваются индивидом почти так же, как и родной язык. "Даже в самой свободной и непринужденной беседе мы отливаем нашу речь по определенным жанровым формам, иногда штампованным и шаблонным, иногда более гибким, пластичным и творческим. … Формы языка мы усваиваем только в формах высказываний и вместе с этими формами. Формы языка и типические формы высказываний, то есть речевые жанры, приходят в наш опыт и наше сознание вместе и в тесной связи друг с другом". То есть, речевые жанры стандартны. Речевые жанры безличны, поскольку являются типической формой высказывания, а не самим высказыванием.

В ряде работ РЖ представлен как типическая форма текста, а не высказывания. Это обосновывается тем, что четкие границы высказывания определены сменой субъекта, а потому его протяженность может быть сколь угодно велика, что дает право соотнести высказывание с текстом. При этом текст понимается как "естественная речевая целостность, взятая в коммуникативном процессе". М.Ю. Федосюк, рассматривая завершенность как конститутивную характеристику высказывания, приходит к выводу, что это – не формальный признак, а содержательный, и имеет относительный характер, поскольку определенной завершенностью обладает и все художественное произведение, и его составные части, и одна реплика диалога, и даже часть реплики. Но "этот признак, с позиций современной лингвистики, присущ не высказыванию, а иной, не тождественной высказыванию речевой единице – тексту".

Уже в концепции М.М. Бахтина в содержательной структуре РЖ присутствует фактор социального общения (вспомним о диалогических обертонах, присутствующих в композиции РЖ). В более поздних исследованиях, посвященных теории РЖ, явно просматривается стремление подойти к рассмотрению ряда вопросов с позиций прагматического подхода. "Язык рассматривается не только в связи с "человеком говорящим", но непременно в диалогическом контексте коммуникативной ситуации, а также – более широко – в контексте национально-речевой, социальной, духовной культуры". Таким образом, во главу угла ставятся взаимоотношения между речевым жанром и "человеком говорящим". Такая позиция позволяет В.В.Дементьеву определить речевой жанр как "вербальное оформление типичной ситуации взаимодействия людей".

Итак, основными признаками РЖ, являются целостность и завершенность, непосредственный контакт с действительностью, возможность существования только через оппозицию к чужим высказываниям, целенаправленность, способность РЖ "быть действием" и тем самым воздействовать на ситуацию речевого общения.

В развитие теории РЖ М.М. Бахтина появились работы, в которых представлены глубокие исследования РЖ как явления языковедческого, культурологического, этнографического планов. В них рассматриваются как проблемы, обозначенные самим М.М. Бахтиным, так и те вопросы, которые встали на повестку дня в результате новых фактов, данных, результатов исследования. Однако, самое пристальное внимание в современном жанроведении по-прежнему уделяется основополагающим компонентам РЖ – теме, стилю, композиции.

Так, понятие композиции постоянно находится в поле зрения исследователей. Композиция является важнейшим аспектом РЖ, поскольку обеспечивает связь с действительностью и темы и стиля. При этом нельзя понимать композицию просто как внешнюю форму высказывания и связь его частей. Это – «организация целого, своеобразный метатекст, сеть (метаязыковых) перформативов, которая и способствует связи высказывания с действительностью». Рассматривая РЖ в свете триады синтактика – семантика – прагматика, В.В. Дементьев относит композицию к синтактике речевого жанра; синтактика же РЖ опирается на теорию первичных и вторичных РЖ, предложенную М.М. Бахтиным.

Трактовка РЖ как типической формы текста позволяет исследовать первичные и вторичные РЖ как уровни текста, модели его порождения и абстракции текстовой деятельности (Баранов А.Г.). Существующие модели порождения текста можно подразделить на модели горизонтального и модели вертикального типа

Модели горизонтального типа организуют текст с точки зрения его связности, цельности, ориентации на реализацию целей и намерений говорящего, взаимодействия коммуникантов и т.д. В целом такого вида образования рассматривают организацию структурно-синтаксических и семантических связей текста и трактуют РЖ как системно-структурный феномен, состоящий из совокупности многих речевых актов, которые соединены с помощью речевого жанра. А. Вежбицкая анализирует единую плоскость РЖ, опираясь на простые ментальные акты говорящего и используя семантический метаязык. Первый этап анализа состоит в выделении основной коммуникативной цели РЖ, второй – полное разложение всех жанров на составляющие их мотивы, эмоции, позиции и т.д.. Автор допускает возможность существования некоего конечного набора речевых актов – "маленьких и разнообразных единиц, близких традиционным объектам языкознания", – выбор из которых соотносим со стилем РЖ, представленного Бахтиным.

Поскольку теория речевых жанров и теория речевых актов имеют общие точки пересечения, представляется необходимым провести границу между этими двумя понятиями. В теории речевых актов речевой акт рассматривается как "целенаправленное речевое действие, совершаемое в соответствии с принципами и правилами речевого поведения, принятыми в данном обществе; единица нормативного социоречевого поведения, рассматриваемая в рамках прагматической ситуации". В свою очередь РЖ, как уже было отмечено ранее, обладает целенаправленностью, способностью "быть действием" и, таким образом, по многим своим характеристикам предстает явлением, родственным речевому акту. Помимо этого, и речевой акт, и речевой жанр оперируют понятием высказывание в качестве своего структурного элемента. Однако, теория речевых актов концентрирует свое внимание на типах действий, а теория речевых жанров – на типах текстов. В этих теориях по-разному осмысливается понятие высказывание. В ТРА высказывание определяется как "высказанное предложение", ТРЖ трактует высказывание как тип текста.

Одним из отличий речевого жанра от речевого акта является его способность существовать только через оппозицию к другим высказываниям, т.е. в действие вступают те самые "диалогические обертоны", о которых говорил М.М.Бахтин и которые в последствии позволили использовать теорию РЖ при анализе диалога.

Как отмечает В.В. Дементьев, "концепт РЖ по значимости превосходит представление о формах, в которые отливаются высказывания. Несомненно, что этот концепт должен быть включен в понимание реализации коммуникативного замысла, собственно диалога, многих до сих пор совершенно неясных аспектов коммуникативной компетенции". Сам М.М. Бахтин понимал композицию РЖ как монологическую, хотя и пронизанную диалогическими обертонами. Одно из направлений современного жанроведения рассматривает РЖ как диалогическое единство. Понимание РЖ как типа текста способствует исследованию вторичного РЖ как типа текстов, в первую очередь, диалогических, в которых первичный РЖ является структурным элементом. Н.Д Арутюнова выделяет пять типов диалогических РЖ и проводит исследование по изучению прямых или косвенных целей РЖ, по степени предсказуемости ответных действий, по распределению ролей, по интенциональным состояниям коммуникантов, по их протяженности, структуре, модальностям.

Модели вертикального типа, основанные на коммуникативно-прагматическом подходе и исследовании "языка в действии", занимаются установлением вертикальных связей в тексте. Так, А.Г. Баранов выдвигает концепцию иерархии моделей текста, которые построены на критерии степени убывания абстракции и представлены следующими категориями: текстотип, суб-тип, жанр, когниотип, текст. Особый интерес представляет собой когниотип "как абстракция низшего уровня", который несет наибольшую информативность.

Дифференцируя жанровые формы с учетом фактора уровня абстракции текстовой деятельности, В.В.Дементьев оперирует такими понятиями, как гипержанры, или гипержанровые события, которые стоят на более высоком уровне абстракции текстовой деятельности и "которые сопровождают социально-коммуникативные ситуации, объединяющие в своем составе несколько жанров". Так, в состав гипержанра застолья входят жанры тоста, застольной беседы и т.п. К более низкому уровню абстракции тестовой деятельности автор относит стратегии и тактики внутрижанрового речевого поведения, "т.е. общие принципы организации взаимодействия говорящего и слушателя в пределах речевого жанра, предопределяющие вариативность в выборе речевых средств выражения внутри жанра".

Таким образом, имея в своей основе теорию М.М.Бахтина о первичных и вторичных речевых жанрах, современная лингвистика пошла в трех основных направлениях в композиционном построении РЖ. Первое из них подразделяет речевые жанры на первичные и вторичные, при этом вторичные являются производными от первичных и отличаются от них сферой функционирования и стилистической обработкой. Второе направление занимается изучением уровней абстракции текстовой деятельности в применении к первичным и вторичным речевым жанрам. Третье направление рассматривает РЖ в рамках прежде всего диалогических высказываний, при этом вторичный РЖ понимается как тип текстов, структурным элементом которых является первичный РЖ.

Семантический аспект РЖ имеет целью выявить содержательную сторону РЖ, т.е. его тему; обозначить количество РЖ; определить критерий, с помощью которого стало бы возможно отнести ту или иную типическую форму высказывания к соответствующему жанру.

А. Вежбицкая, взяв в качестве метода исследования собственную теорию элементарных смысловых единиц (“semantic primitives”), моделирует каждый жанр "при помощи последовательности простых предложений, выражающих мотивы, интенции и другие ментальные акты говорящего, определяющие данный тип высказывания". В результате такого анализа дается характеристика конкретного речевого жанра, а по сути, одного конституционального речевого акта, что четко выявляет тему РЖ.

В.Е.Гольдин, используя в качестве теоретической базы своих рассуждений единство "коммуникативной и некоммуникативной человеческой деятельности", ведет речь о выделении типов речевых жанров в ситуациях, событиях, поступках, где РЖ – типизированная языком форма осмысления мира. Поскольку основой речевого события являются речевой процесс или действие, можно говорить об ответе, разговоре, беседе, извинении, объяснении, споре, ссоре как об именах речевого жанра. При этом главным является не само речевое действие, а воплощенные в них поступки, что и реализуется в содержании имен РЖ через оценку, характеристику или иной способ прагматической интерпретации. Формируя единое целое в акте коммуникации, РЖ могут обладать "тематической полифонией". Рассматривая тематическую структуру РЖ на материале диалога, И.Г.Сибирякова отмечает наличие особенностей взаимосвязи и чередования предметных тем в структуре РЖ. В диалоге преобладают монотематически ориентированные текстовые блоки, внутри которых наблюдается многоуровневая тематическая иерархия, когда один тематический фрагмент находится в отношении к другому в состоянии подчинения. Автор выделяет также самостоятельные тематические фрагменты, тема которых "не блокируется с другими", и которые, в свою очередь, могут стать основой для формирования нового монотематически ориентированного текстового блока, поскольку чаще всего встречаются на границе тематических блоков.

М.Ю. Федосюк, обращает внимание на тот факт, что зачастую лексические значения существительных речевой деятельности получают интерпретацию наименований речевых жанров конкретного языка. Проведенный анализ позволил автору прийти к выводу, что в отдельных случаях подобное явление действительно имеет место. Однако в подавляющем большинстве случаев такие существительные не могут служить названиями речевых жанров, поскольку (1) отражают не свойства самих высказываний, а их "стороннюю оценку" со стороны наблюдателя; (2) находятся в отношениях синонимии или квазисинонимии с указанными существительными.

Среди тех речевых жанров, которые являются общепризнанными, не всегда просто провести четкую границу. Один из способов провести подобного рода разграничение предложено М.Ю. Федосюком и заключается в анализе смысловых компонентов РЖ с применением анкеты речевого жанра Т.В. Шмелевой. Автор разрабатывает полевый принцип организации РЖ, согласно которому каждый жанр имеет определенный комплекс средств выражения. Этот комплекс обладает структурой языкового поля, у которого имеется свои центр и периферия. Центральные компоненты жанрового поля однозначно противопоставляют данный жанр всем другим жанрам, на периферии формальные различия между разными жанрами нейтрализуются.

Таким образом, семантический аспект РЖ предполагает лингвистическую интерпретацию темы РЖ, а потому не случайно такое внимание уделяется именам речевых жанров.

Построение классификаций речевых жанров затруднено их функциональной разнородностью, которая не всегда позволяет легко и просто найти общее основание для классификации.

Как уже отмечалось, М.М. Бахтин подразделял РЖ на первичные (простые) и вторичные (сложные). Первичные РЖ появляются в результате непосредственного речевого общения. К ним относятся "определенные типы устного диалога – салонного, фамильярного, кружкового, семейно-бытового, общественно-политического, философского и др.". Вторичные РЖ, к которым относятся романы, драмы, публицистические жанры, научные произведения и т.п. и которые являются результатом более сложного культурного общения, формируются из первичных РЖ. Другими словами, жанры научной, деловой, публичной художественной сферы "имеют прообразы в бытовой речи". Переработанные первичные РЖ имеют уже не столь прочную связь с реальной действительностью, и произведение, являющееся вторичным РЖ, входит в реальную действительность как "событие литературно-художественной, а не бытовой жизни". На первый взгляд может показаться, что всестороннее изучение в первую очередь первичных РЖ может благотворно сказаться на развитии теории РЖ в целом. Однако, как отмечает автор, односторонняя ориентация на первичные РЖ приведет к вульгаризации проблемы. Только анализ обоих видов речевых жанров способен раскрыть природу высказывания и выявить всю его сложность и глубину.

Современное жанроведение по-разному трактует содержательную сторону самих этих понятий и, в соответствии с этим, представляет разные точки зрения на проблему первичных и вторичных речевых жанров. Согласно одной из них, представленной в работах Н.В. Орловой, вторичный РЖ предстает как онтологически производный от первичного и отличается от него только сферой функционирования и стилистической обработкой. Речевые произведения, представляющие объективно близкие первичные и вторичные РЖ, совпадают и различаются по одним и тем же признакам (ср. осуждение в быту, в средствах массовой информации, в суде, на митинге и т.д.). Стиль, как один из дифференциальных признаков жанра, является величиной переменной. Жанры, которые не совпадают по стилю, могут быть смежными, объективно близкими, что становится возможным благодаря решающей роли интенции говорящего.

Размышляя над построением оснований для типологии РЖ, Т.В. Анисимова выделяет три самых общих глобальных признака, присущих речевым жанрам. Это – деление жанров на первичные и вторичные, наличие ответной реакции, интенция речи. В отношении первого из перечисленных признаков автор предлагает отнести к первичным РЖ те из них, которые являются неподготовленными и, таким образом, относятся к разговорно-бытовому стилю (это может быть и деловая, и научная, и судебная, и любая другая речь), где и рождаются соответствующие первичные формы. Вторичными Т.В. Анисимова предлагает считать те РЖ, которые продумываются и подготавливаются заранее. Обязательное наличие ответной реакции позволяет выделить три группы жанров. К первой относятся те, которые не предполагают непосредственной ответной реакции. Во вторую входят речевые жанры, предполагающие непосредственную словесную реакцию. Для третьей группы характерны те РЖ, которые предполагают реакцию действием. Говоря об отношении жанров к цели речи, автор предлагает структуру в виде древа, в котором "общий ствол (проинформировать) подразделяется на ветви, где эта цель конкретизируется по отношению к отдельным группам жанров".

Дальнейший анализ РЖ вывел исследователей на поиск новых оснований для классификации.

Многие исследователи отмечают, что зачастую речевой жанр включает в свой состав более одного высказывания. Так, А.Г. Баранов полагает, что существуют первичные и вторичные РЖ, каждый из которых, в свою очередь, подразделяется на простые и сложные. Основополагающим для первичных простых речевых жанров является то, что они представляют "диалог как первичный в генезисе тип текста", и таким образом представляют связки-циклы, как, например, запросно-ответный цикл. Первичные сложные РЖ приравнены диалогическому тексту с выделением различных коммуникативных ходов. Вторичные простые РЖ, представленные описанием, повествованием, являются функционально-смысловыми элементарными текстами. Вторичные сложные РЖ включают все вышеперечисленные виды РЖ и представляют собой текст, построенный по определенным правилам трансформации.

Включенность одних речевых жанров в другие, более крупные, отмечается в ряде работ. Это позволило .Ю. Федосюку квалифицировать РЖ как элементарные и комплексные. Комплексные РЖ имеют в своем составе фрагменты, каждый их которых обладает относительной смысловой завершенностью, и в свою очередь может быть представлен как текст определенного жанра. Элементарные РЖ не содержат в своем составе подобных фрагментов. Автор относит к последним сообщение, похвалу, приветствие, благодарность, просьбу. Комплексные РЖ подразделяются на монологические, включающие в себя компоненты, принадлежащие одному субъекту; и диалогические, состоящие из реплик разных коммуникантов. К первым относятся РЖ утешение, убеждение, уговоры. Ко вторым – беседа, дискуссия, спор, ссора.

Н.Д. Арутюнова в своей классификации РЖ в качестве базового берет основание целеориентированности и выделяет следующие виды диалогических жанров: информативный диалог (make-know discourse; прескриптивный диалог (make-do discourse); обмен мнениями с целью принятия решения или выяснения истины (make-believe discourse); диалог, целью которого является установление или регулирование межличностных отношений (interpersonal-relations discourse); праздноречивые жанры (fatic discourse), которые подразделяются на эмоциональные, артистические, интеллектуальные. Автор отмечает, что в чистом виде выделенные ею диалогические РЖ встречаются довольно редко. Однако их объективное существование подтверждается наличием определенных целей (прямых и косвенных), степенью предсказуемости ответных реакций, протяженностью, структурой, связностью, интенциональным состояниям собеседников, модальностью.

На основе одного из важнейших признаков РЖ – (1) коммуникативной цели – Т.В. Шмелева выделяет четыре типа РЖ: информативные, императивные, этикетные, оценочные. Подтверждение в правильности данной классификации автор находит в существовании особых грамматических и лексических форм, интонационных показателей, которые выработаны языком для их реализации. Каждый из этих типов жанров в свою очередь включает более мелкие подтипы, которые различаются по другим жанрообразующим признакам. К таковым относятся (2) образ автора, (3) образ адресата, (4) образ прошлого, (5) образ будущего, (6) оценка диктумного события, (7) языковое воплощение РЖ. Так, параметр образ автора осуществляет дифференциацию между жанрами приказ – просьба – поучение. Образ адресата-исполнителя выявляет жанры приказ – совет. Образ прошлого важен в том случае, когда определенный РЖ может появиться только в качестве ответной реакции на какой-либо другой жанр (ответ, отказ, согласие, опровержение и т.д.). Образ будущего актуален в тех случаях, когда инициальный РЖ требует непременного появления нового РЖ.

В.В. Дементьев обращает внимание на необходимость выявления замысла РЖ, и в соответствии с этим выделяет фатические и информативные РЖ, понимая вслед за Т.Г. Винокур фатику как вступление в общение, имеющее целью предпочтительно само общение, а информатику как вступление в общение, имеющее целью сообщить что-либо. Основой информативных РЖ является информативный замысел, фатических – фатический замысел. Автор отмечает, что информативные РЖ изучены полнее, и наиболее четко представлены в работе Н.Д. Арутюновой. Типологию фатических РЖ В.В. Дементьев проводит по двум основаниям: степень косвенности и уровень межличностных отношений. На графике, который предлагается автором, первое основание представлено в виде вертикальной шкалы с определенной градацией; горизонтальной шкалой на этом графике является шкала межличностных отношений А.Р. Балаяна.

Вышесказанное позволяет сделать вывод, что стремление описать системное представление коммуникативной компетенции привело к разработке классификаций РЖ, однако сложность в решении этой задачи заключается в поиске адекватного основания для такого рода построений. В качестве оснований для классификаций были выделены жанрово-коммуникативный и иллокутивный критерии.

2 Когнитивные процессы сознания при восприятии РЖ

В когнитивной идентификации речевого жанра принимают участие те же процессы, что и в других познавательных процессах: восприятие мира, категоризация, мышление, которые служат обработке и переработке информации, поступающей человеку извне, или же той информации, которая уже интериоризирована и реинтерпретируется индивидом. В этой связи представляется правомерным рассмотреть следующие проблемы:

организацию когнитивной деятельности человека как составной части сознания;

способы когнитивной обработки языковых данных, а именно: те ментальные репрезентации, которые возникают по ходу обработки языковых данных или извлекаются из памяти, и те процедуры или операции, которые при этом используются.

Когнитивная деятельность индивида происходит в структурах его сознания. Речевой жанр как типическая форма высказывания, как и любое высказывание, воспринимается сознанием и подлежит обработке в процессе его (сознания) деятельности.

Понятие "сознание" по-разному трактуется исследователями в зависимости от того, какие отрасли знания занимаются его изучением. Вслед за В.Ф.Петренко признаем, что "сознание – высшая форма психического отражения, присущая человеку как общественно-историческому существу, выступает как сложная система, способная к развитию и саморазвитию, несущая в своих структурах присвоенный субъектом общественный опыт, моделирующая мир и преобразующая его в деятельности".

А.Н.Леонтьев выделяет три образующих сознания: чувственную ткань образа, значение и смысл (Леонтьев).

На основе разработок А.В.Запорожца, П.И.Зинченко, С.Л.Рубинштейна, Н.А.Бернштейна, о роли действия, "живого движения" в жизни индивида, В.П. Зинченко вводит понятие биодинамической ткани как еще одной образующей сознание. Если согласиться с точкой зрения, что в структуре сознания имеются два слоя (бытийный и рефлексивный), то бытийный слой образуется из биодинамической ткани и чувственной ткани образа, а рефлексивный – из значения и смысла.

Биодинамическая ткань (как наблюдаемая и регистрируемая внешняя форма живого движения) и чувственная ткань (как строительный материал образа) находятся в постоянном взаимодействии. "Их взаимная трансформация является средством преодоления пространства и времени, обмена времени на пространство и обратно". Но эти составляющие сознания скорее представляют интерес для психологов. В лингвистике занимаются проблемами значения и смысла, на выявлении которых строится понимание. Как всеобщая форма психического отражения чувственные образы приобретают у человека "новое качество, а именно свою означенность. Значения и являются важнейшими "образующими" человеческого сознания". Носителем значений является язык, но за языковыми значениями стоят те действия, с помощью которых люди познают объективную реальность и изменяют ее. В связи с этим А.Н. Леонтьев отмечает, что "в значениях представлена преобразованная и свернутая в материи языка идеальная форма существования предметного мира, его свойств, связей и отношений, раскрытых совокупной общественной практикой".

Но в сознании реальная действительность не просто дублируется с помощью знаковых средств. Происходит выделение значимых для субъекта свойств и признаков, которые затем конструируются в идеальные обобщенные модели действительности. "Значение – это обобщенная идеальная модель объекта в сознании субъекта, в которой фиксированы существенные свойства объекта, выделенные в совокупной общественной деятельности".

А.Н. Леонтьев отмечает двойственную природу значения: как единицы общественного сознания и как образующей индивидуального сознания, поскольку значение функционирует только в процессах деятельности и сознания конкретных индивидов. Не утрачивая своей общественно-исторической природы и объективности, значения индивидуализируются, поскольку "непосредственно их движение в системе отношений общества в них уже не содержится".

Сознание человека субъективно и пристрастно, и находится в зависимости от разных факторов: потребностей, влечений, познавательных мотивов и т.д. Индивидуальное сознание не сводимо к безличному знанию, оно всегда "страстно", что говорит о том, что сознание – это не только знание, но и отношение. "В индивидуальном сознании извне усваиваемые значения действительно как бы раздвигают и одновременно соединяют между собой оба вида чувственности – чувственные впечатления внешней реальности, в которой протекает его деятельность, и формы чувственного переживания его мотивов, удовлетворения или не удовлетворения скрывающихся за ними потребностей" (Леонтьев, 2001: 81). Таким образом, речь идет об отношении субъекта к миру, выраженному в значениях, т.е. о личностном смысле. Смысл – это индивидуальное значение слова, которое связано с личностным субъективным опытом говорящего и конкретной ситуацией общения (Горелов, 60). Значение связано в сознании субъекта с объективной реальностью через внешнюю чувственность, смысл связывает значения с реальностью жизни субъекта, что и создает пристрастность сознания человека.

В процессе познания человеком объективной реальности тот предметный мир, который существует вне человека, отражается в его сознании. Именно этот ментальный образ действительности подлежит осмыслению в процессе познания, понимания и ответной реакции индивида. Для отображения в психике человека предметного мира, опосредованного предметными значениями и соответствующими когнитивными схемами А.Н. Леонтьев предложил использовать понятие образ мира, которое широко используется, в первую очередь, в психологии. Образ мира рассматривается как целостное образование, которое непрерывно развивается и функционирует, задавая контекст для любого актуального восприятия. Его основными характеристиками являются предметность, целостность, структурность, константность, категориальность. Человек как субъект познания является носителем определенной системы знаний, представлений, мнений об объективной действительности. Восприятие любого объекта или ситуации, конкретного лица или отвлеченной идеи определяется целостным образом мира, который, в свою очередь, является результатом опыта жизни человека в мире, его общественной практики. Образ мира является своеобразной призмой, сквозь которую преломляется мир. При всей индивидуальности содержания образа мира люди понимают друг друга, и происходит это благодаря его социализации, которая осуществляется с помощью языка. Образ мира является естественным универсальным посредником между разными сферами человеческой культуры и тем самым выступает средством интеграции людей в обществе.

Разные отрасли научного знания занимаются изучением образа мира в преломлении к тому объекту, который находится в поле их внимания. Поэтому неудивительно, что даже в названии этого феномена имеются различия в зависимости от того, что вкладывается в трактовку этого понятия.

В лингвистике, где образ мира получил название картины мира, устанавливается связь картины мира и языка, изучаются способы фиксации мыслительного содержания средствами языка. При этом картина мира понимается как исходный глобальный образ мира, лежащий в основе мировидения человека, репрезентирующий сущностные свойства мира в понимании человека – носителя этой картины мира. Язык не только является частью картины мира как одна из презентированных в сознании семиотических систем; на его основе формируется языковая картина мира. Речевой жанр как составляющая картины мира, представляющая типическое высказывание, фиксируется в ходе мыслительного процесса и подлежит рассмотрению в рамках интерпретации когнитивного процесса. При помощи языка знание, полученное отдельными индивидами, получает возможность принимать участие в коммуникативных процессах, и, тем самым, становится интерсубъективным.

Формирование картины мира происходит на основе восприятия объектов и явлений действительности, узнавания познаваемых объектов и явлений и их понимания на основе операций сравнения, идентификации, распознавания, категоризации, классификации объектов и явлений.

Знание представляет собой те данные, которые после поступления в сознание индивида прошли определенную обработку и, отложившись в сознании, стали частью памяти. Как отмечается в ряде работ, посвященных изучению процессов формирования знания и памяти (П.П. Блонский, Е.С. Кубрякова, А.Н. Леонтьев, В.П. Зинченко, В.А. Звегинцев, С.Л. Рубинштейн, A. Paivio, F. Klix, H. Ueckert, M Materska, J. Hoffmann, P. Scaruffi), знания – это не собрание случайных фактов, а память – не статичный контейнер для хранения этих данных. Знания определенным образом упорядочены, а память – активный динамичный орган, деятельность которого служит ориентации и регуляции всего поведения человека.

В своей когнитивной деятельности человек удерживает в голове информацию о мире, о самом себе, т.е. сохраняет накопленный опыт и знания в памяти в виде определенных следов, которые получили название энграмм. Эти репрезентации в виде структур представления знаний и оценок определенным образом упорядочены, что помогает систематизировать весь массив знаний, полученный по разным каналам. По мере необходимости из этой единой системы интегрированной информации извлекается нужный фрагмент и используется при обработке новой информации с последующим включением последней в состав когнитивных и ментальных репрезентаций, где они интегрируются в единую систему для простоты оперирования и манипулирования.

Исследования, посвященные изучению памяти и ее механизмов, содержат информацию о различных типах памяти (F. Klix, H. Ueckert, M. Materska,). В целом можно говорить о том, что память классифицируют как долговременную и кратковременную. Ф. Кликс характеризует знания, хранимые в долговременной памяти человека, как стационарные и противопоставляет им выводные знания. Получение выводных знаний (инференция) позволяет человеку делать выводы о том, что не является непосредственно предметом его наблюдения.

Память и узнавание объектов – процессы, между которыми имеется определенное сходство. F. Bartlett отмечает ряд параметров этого сходства. Это – сенсорная реакция на первичный стимул; определенное отношение к ней со стороны индивида, т.е. его психологическая позиция; сохранение этой позиции в виде некоторой конфигурации, которая отличается от положения дел в реальной действительности, хотя бы на темпоральном уровне; определенная организация этой конфигурации при встраивании ее в модель мира, которая уже существует в когнитивной системе. Отличие процессов, происходящих в памяти, от процессов, имеющих место при узнавании, состоит в том, что последний параметр имеет значительно ‘большую значимость при работе памяти. Тот материал, который запоминается, должен быть встроен в определенную модель, где уже имеется некая определенным образом организованная информация; должен сочетаться с этой структурированной информацией определенными связями; должен быть структурирован сам и соотнесен с локальными, временными параметрами; должен быть адаптирован к самому индивиду. Таким образом, процесс узнавания состоит в следующем: при получении стимула происходит обращение через схему к самой когнитивной системе с целью выработки определенной реакции. Когда в действие вступает память, стимул сам использует определенную схему для того, чтобы выстроить заново свои собственные характеристики, стать элементом определенной схемы и обрести возможность быть использованным в ответной реакции.

Как отмечает У.Л. Чейф, память обеспечивает организацию "вербализации прошлого опыта". В результате определенных ментальных операций переход полученной информации в блок "язык" осуществляется из блока "сознание" или извлекается из памяти.

В процессах памяти различают статический и динамический компоненты. Способность понять и оценить объект, явление, ситуацию реализуется благодаря возможности сравнить их с соответствующим объектом, явлением, ситуацией в прошлом опыте, т.е. с тем, что имеется в памяти.

Память участвует в речемыслительных процессах, что проявляется в ее функции хранения, распознавания, извлечения из памяти или нахождения необходимой информации.

Память подразделяют на эпизодическую и семантическую. Эпизодическая память является продуктом перцептивной деятельности человека, в результате чего запоминаются отдельные эпизоды, события, имеющие четкие временные и локальные параметры. Семантическая память содержит информацию, которая не сводится к единичному опыту, а содержит определенным образом структурированную и постоянно пополняемую систему хранения знаний о мире и языке. Репрезентация информации в памяти представлена в виде определенных абстрактных сущностей, таких как концепты, пропозиции, фреймы и другие аналогичные структуры.

А.А. Залевская говорит о едином информационном тезаурусе, информационной базе человека, которая включает энциклопедические знания, языковые знания, эмоциональные впечатления, систему норм и оценок. Можно говорить о знаниях, постоянно хранимых в долговременной памяти человека, и выводных, производных знаниях. Противопоставление знания событий (фактов) знанию о способах их использования ведет к разграничению знания фактов (декларативные) и знания операций (процедурные).

Подобное разграничение типов знания свидетельствует о том, что эти классификации проводятся на разных основаниях, что вполне оправдано, поскольку знания, которым присуща неисчерпаемость, подлежат изучению в различных аспектах. Для целей лингвистического исследования, уместно вести речь о том, что в речемыслительном процессе участвуют знания о языке и внеязыковые знания. Критерии их разграничения не всегда четки и прозрачны. Можно ли считать, что высота тона, темп речи, интонация являются исключительно фонетическими параметрами в таком акте коммуникации, как, к примеру, ссора, или же это паралингвистические характеристики наряду с жестом, мимикой, движением тела? Несмотря на некоторую сложность в разграничении языковых и внеязыковых знаний, вырисовывается следующая картина в этой области. В состав языковых знаний входят словарь, морфология, синтаксис, семантические знания (например, семантические ограничения на сочетаемость слов), парадигматические отношения типа часть-целое, род-вид, синонимия. В этой связи представляется интересным замечание И.П. Панкова о зависимости индивидуальных синтаксических свойств слов от семантических знаний. В эту же группу знаний входят знания об употреблении языка и общих принципах речевого общения.

Внеязыковые знания включают информацию о контексте и ситуации; знание об адресате и его ценностных параметрах и установках; знания об обстановке и положении дел, предшествующих ситуации общения; знания общего характера о правилах взаимодействия и прогнозирования; общефоновые знания – знания о мире.

Взаимоотношения между лингвистическими и энциклопедическими знаниями весьма сложны и неоднозначно трактуются представителями разных научных направлений.

Объективная неисчерпаемость знаний реализуется в их углублении, расширении, переструктурировании. Эти процессы можно представить как познание внутренней структуры объекта (явления), связей, обеспечивающих его целостность, а также взаимосвязей объекта (явления) с другими объектами (явлениями).

Когда речь идет о получении, переработке, хранении, извлечении и использовании знаний, предполагается существование некоторых форм их репрезентации не только в научных описаниях, но и в сознании человека в виде определенных структур.

Стремление формализовать знание в рамках лингвистики выразилось в появлении направления научного исследования, которое получило название генеративная семантика. В дальнейшем идеи и положения генеративной семантики нашли свое отражение в различных падежных грамматиках, предложенных Ч. Филлмором, У. Чейфом, Дж. Андерсоном, Дж. Грубером, Р. Джеккендорфом и др. Лексипадежная грамматика С. Старосты, когнитивная грамматика Дж. Лакоффа и Х. Томпсона, теория гештальтов Дж. Лакоффа, конструкционная грамматика Ч. Филлмора, когнитивная грамматика Р. Лангаккера, развитие функциональной перспективы высказывания Ф. Франтишека внесли свой вклад в разработку способов формализации знания и подготовили фундамент для дальнейшего продвижения научной мысли.

В рамках теории искусственного интеллекта формализация знаний выразилась в различных способах его описания в виде определенных моделей.

Для решения задач, связанных с формализацией и представлением знаний в памяти человека, наиболее оптимальны сетевые и фреймовые (существует точка зрения, согласно которой фреймовые модели являются разновидностью сетевых), поскольку их применение дает наилучший результат в процедурах понимания естественно-языковых текстов, планирования, поведения, обучения, принятия решений и т.д. В центре внимания фреймового подхода находится человек с его мыслительными и речевыми способностями, "человек как единица социальная".

Особую роль в системах представления знаний играют стереотипные знания, описывающие известные стандартные ситуации реального мира. Такие знания позволяют восстанавливать информацию, пропущенную в описании ситуации, предсказывать появление новых фактов, которые можно ожидать в данной ситуации, устанавливать смысл происхождения ситуации с точки зрения более общего ситуативного контекста. Появление понятий, отражающих данную точку зрения, и соответствующих им структур знаний было сформировано под влиянием работ Ф.Бартлетта о памяти, в которых отмечалось, что запоминание упрощается благодаря существованию особой схемы событий. Эта мысль получила свое дальнейшее развитие в теории фреймов М.Минского.

Несмотря на широкое распространение указанной выше терминологии, трактовка этих понятий разными авторами неоднозначна. "Сколько авторов, столько и разных фреймов", замечает М.Ф. Толстопятова.

Так, Ч. Филлмор определяет фрейм как "специфическое лексико-грамматическое обеспечение, которым располагает данный язык для наименования и описания категорий и отношений, обнаруженных в схемах". Схема, в свою очередь, понимается автором как "одна из концептуальных систем или структур, которые соединяются в нечто единое при категоризации действий, институтов и объектов, а также для обозначения различных репертуаров, обнаруживаемых в наборах противопоставлений, прототипных объектах и т.д.".

В трактовке Ю. Чарняка фрейм – "это структура данных, представляющих стереотипную визуальную ситуацию. При переходе к естественному языку нам следует только отбросить слово "визуальный".

Понятие фрейм можно обнаружить и в работах, посвященных разработке теории нейро-лингвистического программирования (НЛП). Р. Дилтс считает, что "фрейм, или психологическая "рамка", связан с общей направленностью, определяющей наши мысли и действия. В этом смысле фреймы относятся к когнитивному контексту того или иного события или переживания. Фрейм устанавливает рамки и ограничения при взаимодействии человека с окружающим миром".

Таким образом, модели представления знаний организуют вертикаль, где в некотором иерархическом порядке представлены знания, которыми обладает индивид.

Как уже было отмечено, семантическая память содержит данные в виде общих утверждений и истин, которые обычно представлены в более абстрактном виде. Для репрезентации единиц, формирующих картину мира в сознании индивида, было введено понятие концепта. Концепты представлены в сознании в определенном упорядоченном виде.

Те свойства объекта, которые фиксируются в значении, являются существенными, но они становятся таковыми в ходе общественной практики человека, который и определяет их как существенные.

Но не все компоненты объективной действительности могут быть вербально представлены и, тем самым, реализованы в понятии. В связи с этим было введено понятие концепт. В отношении содержания и объема понятия концепт нет единого мнения. В нашем исследовании мы будем придерживаться определения, предложенного Е.С. Кубряковой, согласно которому концепт – это оперативная единица памяти, ментального лексикона, концептуальной системы и языка мозга, всей картины мира, квант знания. Самые важные концепты выражены в языке. Следовательно, концепт – это продукт отражения действительности, но продукт, обработанный в результате мыслительной деятельности.

Формирование концепта идет от образного, чувственного к более абстрактному: "Концепт рождается как образ, но, появившись в сознании человека, этот образ способен продвигаться по ступеням абстракции. С увеличением количества закрепленных концептом признаков, с возрастанием уровня абстрактности концепт постепенно превращается из чувственного образа в собственно мыслительный. Вместе с тем, тот общеизвестный факт, что любую абстракцию надо объяснять на примере, свидетельствует об образной природе любого концепта". Авторы считают, что своим появлением концепт обязан универсальному предметному коду, поскольку рождается как его чувственно-образная единица и является его ядром. Слои концептуальных признаков, появляющиеся в процессе познания, располагаются вокруг ядра, увеличивая объем концепта и насыщая его содержание.

Использование концепта при описании семантики языка с необходимостью приводит к рассмотрению соотношения терминов концепт и значение. Как отмечает Е.С. Кубрякова, значение не может быть сведено исключительно к образующим его концептам. Автор рассматривает концепты в качестве посредников между словами и экстралингвистической действительностью. В связи с этим значением слова становится концепт "схваченный знаком".

Концепты подвергаются трансформации и модификации как внутри себя, так и в результате взаимных трансформаций в результате введения временного параметра. Они способны порождать новые концепты. "Это не просто пассивные инструменты или средства дескрипции, используемые сознанием, а составляющие процессов порождения значения, интегрированные в динамические процессы мышления, активно стимулирующие новые связи, ассоциации, новую ментальную (само)организацию".

Концепты носителей языка образуют концептосферу (понятие введено Д.С. Лихачевым), под которой понимается упорядоченная совокупность концептов нации; это – сфера знаний народа, сфера мысли.

В таком случае именно о создании концептосферы говорил И.М. Сеченов, когда анализировал то, что стоит за словом индивида, и когда рассматривал формирование познавательных связей.

Термин "концепт" рассматривается в работах, посвященных исследованию текста. Так, Г.Г. Слышкин использует понятие "текстовый концепт" в связи с исследованием прецедентного текста, где трактует его как ментальную единицу, элемент сознания, и как орудие научного исследования. "Концепт – единица, призванная связать воедино научные изыскания в области культуры, сознания и языка, так как он принадлежит сознанию, детерминируется культурой и опредмечивается в языке". В состав концепта автор включает понятийный компонент, образную и ценностную составляющие. При этом предмет исследования определяется автором как "текстовая концептосфера, включающая в себя фактические сведения, ассоциации, образные представления, ценностные установки, связанные в сознании носителя языка с известными ему текстами".

Знания репрезентированы в сознании индивида не хаотично, а в упорядоченной системе, т.е. они определенным образом классифицированы. Существует несколько концепций по поводу того, как происходит такая классификация знаний.

Классическая категоризация, восходящая к Платону и Аритотелю, состоит в том, что все вещи, обладающие данным свойством или совокупностью свойств, формируют некоторую категорию. Наличие этих свойств является необходимым и достаточным условием, которое определяет категорию. Таким образом, в качестве критерия похожести объектов используется родственность их свойств.

Второй подход представлен теорией концептуальной кластеризации, в которой объект может принадлежать к нескольким категориям одновременно с разной степенью точности. При этом сначала формируются концептуальные описания классов (кластеров объектов), а затем происходит классификация сущностей в соответствии с этим описанием.

Третий способ упорядочения знаний представлен теорией прототипов. Согласно положениям этой теории класс объектов представлен одним объектом-прототипом, и новый объект можно отнести к классу при условии, что он наделен существенным сходством с прототипом. Свойства, определяемые при взаимодействии с объектом (свойства взаимодействия, сфера опыта) являются главными при определении сходства. Эта концепция была разработана в исследованиях Э. Рош и ее последователей.

Дж. Лакофф, применив результаты данного исследования в отношении к исследованию языка и процессов понимания, пришел к следующему выводу. Поскольку в каждой культуре существуют свои специфические сферы опыта, представители разных культур классифицируют одни и те же реалии по-своему, т.е. в действие включаются определенные классификаторы, и они разные в разных культурах.

Это положение соотносится с понятием концептосфера и указанием на наличие в ней национальных особенностей.

Попытки соотнести структуры сознания и структуры языка привели к появлению двух направлений в современной науке. Одно из них выдвигает положение о существовании двух форм кодирования знаний. Второе придерживается той точки зрения, что существует единая форма репрезентации знаний, независимо от того, какие знания подлежат представлению.

А. Пайвио выдвинул теорию двупланового, или двукодового, представления знаний. Согласно ей, существуют две формы кодирования знаний, представляющие две разные символические системы: одна из них – для вербальных, другая – для образных знаний. Они отделены друг от друга четкими границами, как с точки зрения структуры, так и с точки зрения функции. По своей структуре они различаются в самой природе репрезентативных единиц, по способу их организации и иерархии. Функционально обе системы независимы друг от друга, поскольку могут действовать независимо друг от друга, но могут быть активизированы и параллельно. Так, можно представить некую сцену без вербализованного ее описания; можно говорить о некотором событии, не имея его образа в сознании; можно, наконец, совместить образ и вербализацию. В то же время обе системы взаимосвязаны, поскольку между ними осуществляется передача информации, или, другими словами, действие одной системы способно инициировать деятельность другой. Однако эта взаимосвязь не позволяет осуществить стопроцентную передачу информации из одной системы в другую.

Этой точки зрения придерживается и С.Д. Кацнельсон, когда говорит о том, что "механизмы языка спарены с механизмами сознания. … В мозгу индивида сознание и язык образуют две относительно автономные области, каждая из которых обладает своей памятью, в которой хранятся относящиеся к ней строевые элементы. Эти две области сопряжены между собой таким образом, что деятельность сознания необходимо сопровождается деятельностью языка, выливаясь в единый, хотя и сложный по своей внутренней структуре, речемыслительный процесс". И далее, "код, с помощью которого фиксируются знания в "запасниках" сознания, существенно, должно быть, отличается от форм языка". Однако и здесь признается прочная взаимосвязь этих двух областей как единого процесса порождения мысли и речи.

Согласно другой точке зрения, как языковые, так и неязыковые знания представлены единой формой. Сторонники этой точки зрения считают, что принципиальных различий между знаниями о мире и знаниями о языке не существует. "Знания о мире опосредованы знаниями о языке, "пропущены" через языковые формы, структуры хранения того и другого типа знания проявляют значительные черты сходства". Существенным компонентом значения языковой формы становятся способ познания и само познанное, структуры значения языковых единиц и есть структуры представления знаний. Как отмечает Е.С. Кубрякова, совершенно очевидно, что "за каждым словом (как за единицей лексической) стоит существенный пласт знания. В свою очередь такие знания могут представлять собой знания о концептах объектов, о концептах событий или класса ситуаций, и, наконец, о таких концептах, которые соответствуют представлениям о последовательности событий (типа "каникулы", "покупка чего-либо" и т.д.)". Подобный анализ позволил сделать вывод, что такая модель знаний в памяти человека связывает его языковые и внеязыковые знания в единое целое, и их представление выражается единой формой репрезентации – пропозицией.

Понятие "пропозиция" первоначально появилось в логике. Исходной позицией рассуждений о взаимосвязи языка и мышления явилось предположение, что подобно тому, как имя отражает сущность обозначаемого им предмета, структура речи отражает структуру мысли. Теория суждения основывалась на свойствах предложения, способного выражать истину. Главным в анализе предложения-суждения оказывались значения истинности и модальности. Теория значения предложения обосновывала наличие двух составляющих предложения-суждения: диктум (объективную часть значения предложения) и модус (мыслительные операции, производимые субъектом). Впоследствии Ш. Балли ввел в лингвистику теорию модуса и диктума, согласно которой эксплицитное предложение состоит из двух частей. Для выявления подлинной логической структуры предложения с целью определения границ подлинного знания стали прибегать к универсальной символической записи. Наиболее широко использовалось представление предложения как пропозициональной функции, которая соответствует предикату, от некоторого числа аргументов, которые соответствуют именным компонентам предложения. Тем самым пропозиция начала использоваться для выявления картины реального мира.

Трактовка понятия "пропозиция" неоднозначна и зависит от ряда факторов. Во-первых, на толкование пропозиции влияет то, как воспринимается реальный мир. Людвиг Витгенштейн и его последователи рассматривали реальный мир как совокупность фактов, которые определяют то, что имеет место. Факты делятся на элементарные (атомарные) и сложные (молекулярные). Атомарный факт не подлежит делению на совокупность более мелких фактов. Молекулярные факты состоят из атомарных фактов. Реальная действительность отражается в мышлении, а значит, в логических категориях и языке. В этой связи Л.Витгенштейн вводит понятие "логический образ", или пропозиция. Предложение рассматривается как пропозициональный знак; предложение, которое описывает атомарный факт, называется "элементарным предложением". Элементарные предложения отражают онтологическую независимость атомарных фактов и потому, с точки зрения логики, независимы друг от друга. Пропозициональные связки могут соединять элементарные предложения, ставить их в некоторую зависимость друг от друга и, тем самым, создавать комплексные предложения, которые, в свою очередь, описывают молекулярные факты.

В отличие от описанной выше концепции, А.И. Уемов рассматривает реальный мир в терминах вещей, свойств и отношений, которые существуют объективно и определяются друг через друга. Центральной является категория вещи, поскольку "вещи обладают большей относительной самостоятельностью, чем свойства и отношения". Свойства и отношения, на основе которых формируются факты, являются производными от вещей. Факт – это проявление вещи в ее свойствах или отношениях. Но свойства и отношения вторичны по отношению к вещи, так как они являются признаками вещи. Следовательно, для того чтобы можно было говорить о признаке, должно существовать то, к чему данный признак относится, т.е. вещь. В терминах предложения как пропозициональной функции вещи соответствует субъект, а свойству и отношению – предикат.

Во-вторых, трактовка понятия "пропозиция" как в логике, так и в лингвистике зависит от того, каковы объем исходного понятия и способ его расчленения. Что касается объема исходного понятия, то можно вести речь о предложении, высказывании или речевом акте. На уровне предложения пропозиция определяется "как семантическая структура, способная получать истинностное значение, т.е. соединяться с предикатами второго порядка "истинно", "ложно". Если исходным понятием является высказывание, то "пропозиция определяется как объект утверждения (Фреге) или полагания (Рассел)". На уровне речевого акта "пропозиция определяется как то, что может использоваться в различных "языковых играх" или соединяться с различными коммуникативными установками. С учетом целей данного исследования, где проводится анализ РЖ, представляющего собой типическую форму высказывания, пропозиция понимается как логическое суждение, которое представляет определенную форму мысли, утверждающую или отрицающую нечто о предметах действительности.

Изучая соответствие предметной мысли и действительности, И.М. Сеченов ставит задачу рассмотреть, в каком отношении к действительности находятся три элемента мысли: предметы, признаки и их взаимные отношения. Цельное впечатление складывается из отдельных звеньев, соединенных связями или отношениями, которые превращают это цельное впечатление в чувственную мысль. Облеченная в слово, эта мысль дает трехчленное предложение, состоящее из подлежащего, сказуемого и связки. "Различаю ли я один предмет от другого, или какое-нибудь качество в предмете; узнаю ли предмет, как уже виденный ранее; нахожу ли в нем перемену против прежнего; вижу ли один предмет в покое, а другой в движении, один справа, другой слева и т.д., - все это сложные впечатления, равнозначные мысли, потому что каждое из них может быть выражено общеизвестным трехчленным предложением. Подлежащим и сказуемым могут быть два предмета, или предмет и его качество, или, наконец, два качества, а связка всегда выражает отношение между сопоставляемыми друг с другом предметами (т.е. подлежащим и сказуемым)". В терминах лингвистики речь здесь идет о понятии пропозиции, одним из основных качеств которой является признаковость.

Н.Д. Арутюнова понимает под пропозицией "семантический инвариант, общий для всех членов модальной и коммуникативной парадигм предложения и производных от предложения конструкций".

"Пропозиция как единица репрезентации понимается как своеобразная ментальная структура, отражение некоторой ситуации и типов отношения в ней, обобщаемых и организуемых в нашем сознании".

Целям нашего исследования наиболее близка концепция пропозиции, изложенная в работе В.В. Богданова. Автор называет пропозицию "семантической структурой", обосновывая использование этого термина как отражающего "указание на организованность, упорядоченность элементов смысла".

Следуя в своей трактовке пропозиции концепции А.И. Уемова, В.В. Богданов отмечает отсутствие в ней разграничения между элементарными и комплексными предложениями. Учет существенной разницы между этими двумя категориями важен, поскольку "аргументами элементарного предложения являются имена, представляющие собой знаки вещей, в то время как аргументами комплексного предложения могут быть как имена вещей, так и имена предикатов. В элементарном предложении налицо два вида имен: имя, выражающее свойство другого имени или связь между другими именами, и сами связываемые имена. Первые разумно назвать предикатными знаками, а вторые – непредикатными знаками". Основанием для разграничения между предикатными и непредикатными знаками является различие между вещью и свойством или отношением.

Предикатные и непредикатные знаки входят в состав предикатного выражения которое может быть простым и сложным Предикатные знаки выполняют организующую функцию в ПВ и потому являются его центром, формируя структуру ПВ, приписывая свойства непредикатным знакам, устанавливая отношения между ними.

Предикатное выражение является знаком и потому реализуется через треугольник соотнесенности, в котором представлены три вершины, соответствующие денотату, экспоненту и смыслу. При этом денотатом является ситуация, событие или факт реальной действительности; экспонентом – реально наблюдаемые речевые единицы; смысл представлен семантической структурой.

Таким образом, внутри вертикальной модели представления знаний имеются образования с горизонтальным построением, которые осуществляют организацию структур сознания и языка.