Образное сравнение в научно-популярном лингвистическом тексте
Введение
Настоящая работа представляет собой составную часть исследования, посвященного анализу лингвостилистических особенностей современных научно-популярных лингвистических текстов. Актуальность исследования определяется недостаточной изученностью текстов научно-популярной литературы и почти абсолютной неизученностью языка научно-популярной литературы по лингвистике; неразработанностью вопросов функционирования в ней художественных тропов и терминов, в то время как текстов данного профиля становится все больше.
Предмет исследования. Предметом исследования данной работы является сравнение как художественно-выразительное средство, используемое авторами в научно-популярных текстах по лингвистике.
Цели и задачи. Главной целью работы является лингвостилистический анализ сравнения как художественно-изобразительного средства в научно-популярной лингвистической литературе. Поставленную цель реализует решение следующих более конкретных задач:
– характеристика научно-популярных лингвистических текстов с позиций его адресатности, экспрессивности, отражения в нем языковой личности автора и его роли в формировании языковой личности читателя;
– описание семантических особенностей художественных сравнений;
– определение грамматических способов выражения сравнений;
– характеристика функций художественных сравнений.
Источниками фактического материала послужили произведения отечественных авторов-лингвистов по различным проблемам языковедческой науки, адресованные прежде всего школьникам, но представляющие интерес и для широкого круга читателей. Среди авторов – Л.В. Успенский, В.В. Колесов, В.И. Максимов, Н.П. Матвеева, И.Г. Милославский, В.М. Мокиенко. Анализировались тексты учебных пособий и книг для познавательного чтения.
Основными методами исследования в работе являются: наблюдение, комплексный функциональный анализ единиц в тексте, метод контекстуального анализа, метод тематической классификации и количественной обработки данных.
1. Научно-популярный лингвистический текст как объект исследования
В современном языкознании текст получает все большее и большее признание как одна из важнейших лингвистических категорий. Комплексное исследование текстов различных стилей и типов широко распространилось в отечественной лингвистике.
Лингвистическому и стилистическому анализу подвергались и подвергаются различные типы текстов: научные, художественные, публицистические, но тексты научно-популярного профиля менее исследованы в плане их коммуникативных и прагматических возможностей. Однако на современном этапе развития общества, в век значительного увеличения и усложнения научной информации, а также повышения уровня образованности людей роль научно-популярной литературы возрастает и адресатность ее расширяется: от дошкольников – до школьников, от студентов – до специалистов.
Важнейшим признаком научно-популярных текстов, в том числе и научно-популярных лингвистических текстов (НПЛТ), является их обращенность к определенному читателю, особенности которого учитываются авторами и в отборе научного материала, и в выборе лингвистических средств для его реализации, потому что от понимания адресатом содержания текста зависят условия удачной коммуникативной деятельности. Особенности читателя накладывают на автора НПЛТ ответственность за формирование русской языковой личности юного читателя, еще не вполне сформировавшегося в психологическом, социальном, образовательном и эмоциональном плане, для которого знакомство с научно-популярной литературой может стать первым шагом к познанию научной картины мира.
С проблемой адресата связан один из важнейших аспектов изучения и анализа научно-популярной литературы по лингвистике – экспрессивный аспект. Составляя характерный признак научно-популярной языковедческой литературы, экспрессивные средства помогают выделить наиболее существенные стороны описываемого лингвистического понятия или явления, способствуют разъяснению научного материала, облегчают его усвоение и запоминание. «Общая экспрессивность текста представляет собой… эмотивность, оценочность, образность, интенсивность, стилистическую маркированность, структурно-композиционные особенности» (Телия 1991:7). Перечисленные свойства экспрессивности в реальном тексте выступают в органическом единстве, налагаясь одно на другое, дополняя друг друга в различных комбинациях.
В научно-популярных лингвистических текстах функционирует весь набор художественно-выразительных средств, из которых более объемно и ярко представлены сравнение, метафора и олицетворение.
Сравнение является самым частотным стилистическим приемом в научных текстах, где аналогии необходимы для детального и наглядного описания объекта исследования, в котором именно сравнение помогает автору выделить в наблюдаемом объекте какую-либо характерную особенность. Сравнение является также ярким средством оценки окружающей действительности, благодаря чему автор в своем научном исследовании имеет возможность проявить эмоциональное отношение к излагаемому.
Энциклопедия «Русский язык» определяет сравнение как «стилистический прием, основанный на образной трансформации грамматически оформленного сопоставления» (с. 327). В «Поэтическом словаре «А.П. Квятковского сравнение определяется как «образное выражение, построенное на сопоставлении двух предметов, понятий или состояний, обладающих общим признаком, за счет которого усиливается художественное значение первого предмета» (Квятковский 1960:280). Подобные определения сравнения в совокупности выражают его сущность как одного из видов художественно-изобразительных средств. «Сравнение – это стилистический прием, основанный на образной трансформации грамматически оформленного сопоставления двух или нескольких названных предметов, явлений, действий с близкими или одинаковыми признаками, имеющий целью пояснение или раскрытие новых образных качеств одного понятия через другое» (Крюкова 2006:74).
Для анализа образного сравнения как вида тропов мы использовали существующую в лингвистике логическую модель процесса сравнения, которая состоит из трех элементов: 1) предмета сравнения, который описывается или объясняется – референта сравнения; 2) объекта, образа сравнения, который служит для описания, объяснения референта – агента сравнения; 3) признака сходства, на базе которого сопоставляются члены сравнительной конструкции, – модуля сравнения.
Сопоставление референта и агента в образном сравнении основывается не на выявлении сходства или различия предметов и явлений, а на характере уподобления референта агенту сравнения. В результате их отождествления признак референта – лингвистического понятия – количественно усиливается до признака агента сравнения, что является источником выразительности, экспрессивности.
2. Семантика образного сравнения в НПЛТ
Семантический анализ сравнительных конструкций выявляет основные вступающие в сравнительные отношения языковые понятия, которые в схеме представлены в сопровождении наиболее ярких агентов сравнения:
1) слово. С ним в сравнительные отношения вступают следующие агенты сравнения: звезды, ручейки, волны, отмели, ягоды, цветок, грибы, сорняк, подорожник, горошина, хамелеон, клещ, бриллианты, бисер, драгоценные камни, вагоны, черепок, масло; 2) значение слова – почка весной, монета, пружина, мушка, молекула, атом; 3) язык – организм, река, море, травы, краски, звуки, бронза, мрамор, прививка, кадры киноленты, вода, шахматная игра; 4) звук – звонок, пунктир, туман, капля воды, шерстинка в пряже, звук скрипки; 5) буква – кадр кинофильма, масляная капля, змейка; 6) грамматика – осколки, шов, обойма, светофор, дорожные знаки, уличные регулировщики, ракетоносители, маяк, страж, тепловоз, вагоны; 7) человек как языковая личность – сороконожка, (токующий) глухарь, бумеранг, живопись, копилка, дирижер, стоматолог, археолог.
В результате семантического анализа были выделены следующие группы агентов сравнения:
1. Бытовые сравнения – древнее слово, как черепок в разрытом кургане; наши чередования, как звонок на пишущей машинке.
2. Наукообразные сравнения – сочетаемость слов подобна цепной реакции при ядерных процессах; значение слова можно сравнить по структуре с молекулой.
3. Фитосравнения – ученые сравнивают культурную миссию книжного языка с прививкой плодового дерева.
4. Профессии и предметы деятельности в сравнении – как опытный геолог, языковед судит о передвижениях обитателей Земли; состав подлежащего и сказуемого можно сравнить с железнодорожным составом.
5. Природные объекты в сравнении – слова языка похожи на звезды, литературная речь подобна живой реке.
6. Искусствоведческие сравнения – язык, как мрамор или бронза в скульптуре, как краски в живописи.
7. Зооморфные сравнения – буква шипит, как змейка; не уподобляйтесь токующему глухарю.
Признаки сходства (модули), на основе которых строится сравнение, группируются: по характеру делания (слова нанизываются, как бисер на нитку); по характеру состояния (слово увядает, как цветок без воды); по характеру движения (процесс языкового развития, как река; диалекты текут и движутся, как вылившаяся из вулкана лава); по функции (подобно регулировщику глагол управляет словами; норма, как зоркий страж); по назначению (дефис, как соединительный шов между словами; парадигма напоминает обойму) по образу действия (значение слова можно сравнить с почкой, появившейся ранней весной; грамматические значения подобны анализу крови или температуре тела).
В научно-популярных лингвистических текстах сравнение выполняет одновременно разъясняющую и эмоционально-оценочную функции, которые обычно совмещаются и взаимодействуют.
Разъясняющие сравнения способствуют выполнению основных задач, стоящих перед лингвистом-популяризатором, а именно: наглядно показать, объяснить, растолковать, уточнить научные языковые понятия, поскольку «сравнение конкретизирует научные абстракции, вызывает ассоциации со знакомыми предметами и явлениями, что способствует лучшему пониманию и, следовательно, усвоению нового» (Полищук 1977:33).
Эмоциональные сравнения образно, экспрессивно характеризуют различные признаки предметов, явлений природы, человека, научных понятий. Именно образность и яркость позволяют авторам НПЛТ предпочесть экономное и точное сравнение развернутому описанию, тем более что сравнение, как правило, еще и неповторимо, индивидуально, экспрессивно и вносит ясность в самые сложные понятия.
В НПЛТ обе функции сравнения – разъясняющая и эмоциональная – редко проявляются в чистом виде. Сравнения, совмещающие в себе разъяснительную и эмоциональную функции, можно разделить на две подгруппы в зависимости от проявления главной функции: в одних больше толкования, пояснения понятия и меньше образности, в других, наоборот, эмоциональная функция подавляет разъяснительную.
|
Разъясняющие сравнения |
Эмоциональные сравнения |
|
Можно ли соединить масло с водой? Вы ответите «нельзя», и это будет правильно. Также нельзя соединить одно слово с любым другим словом (Максимов). |
Случается и так, что слово вдруг поразит своим глубинным смыслом, силой логики, неожиданным философским поворотом. Так вдруг заиграет в одно мгновение драгоценный камень, попавший под струю солнечных лучей (Матвеева). |
|
Сравнения, совмещающие обе функции |
|
|
Суффиксы же, как уличные регулировщики, направляют весь поток новообразованных слов в эти три русла (стилистические пласты) (Максимов). В текстах, как мушка в янтаре, навсегда сохранились именно те значения слова, которые были в то время, когда они создавались (Колесов). |
Выполняя в тексте свои главные функции, образное сравнение оказывает существенную помощь юному читателю в осмыслении лингвистических реалий.
3. Грамматические средства выражения сравнений в НПЛТ
Грамматическое выражение сравнений в НПЛТ представлено следующими формами:
сравнительный оборот; метаслова со сравнительной семантикой; творительный, родительный и дательный падежи сравнения; сравнение через отрицание; сравнительные конструкции с союзом «как бы»; предикативные сравнения; парцеллированные сравнительные конструкции; присоединительные сравнительные конструкции; сравнение в сложносочиненном предложении; сравнение в сложноподчиненном предложении; микротексты со сравнительной семантикой. Представляем наиболее характерные из них.
1. Сравнительный оборот является наиболее частотной формой выражения идеи сравнения. Он, как известно, вводится в предложение посредством союза «как», значение которого несет в себе реальное сравнение, и союзов «словно», «точно», «будто», «как будто (бы)», «словно как», придающих сравнению модальную окраску. Модально-сравнительные союзы служат для сравнения с понятиями, не имеющими места в действительности, отчего сравнение приобретает условно-предположительный, недостоверный характер, в результате чего образное сравнение в НПЛТ достигает высокой степени экспрессивности, эмоциональности, поэтичности.
И в любой такой группе слово, будто звезда в созвездии, занимает строго определенное место (Матвеева). Словно мелкие волны, набегают на нас подобные бытовые чужеземные выражения (Колесов).
В рамках сравнительного оборота используются различные средства для развертывания сравнений. Одним из таких средств является нанизывание сравнений, когда сравнительный оборот содержит ряд однородных агентов сравнения, образующих выразительную градацию.
А в живой речи звуки так плавно и без четких границ переходят друг в друга, как капли воды в струе, шерстинки в нити во время прядения или звуки скрипки, когда чуткий палец артиста, не отрываясь от грифа, скользит по нему (Успенский).
2. Творительный сравнения отличается точностью, энергичностью, экспрессивностью; обычно употребляется для определения характера того или иного действия, поэтому в предложениях всегда относится к глаголу-сказуемому, выполняя функцию обстоятельства образа действия:
Штамп цепким клещом въелся в их речь (Максимов). В нем (слове), свернувшись пружиной, сохраняются все возможные в прошлом значения и оттенки (Колесов).
3. Предикативные сравнения наблюдаем в предложениях, где сказуемые представляют собой агент сравнения:
Язык как река. Слово как подорожник. (Успенский). Слова как звезды (Матвеева).
В подобных примерах сравнения находятся на границе между сравнением и метафорой, особенно, когда «сравнительное поведение» сказуемого поясняется развернутой метафорой во второй части бессоюзного сложного предложения:
А литературная речь подобна живой реке: она бурлит, пенится, роет берега, принимает притоки, растекается многими руслами – живет (Успенский).
4. Метаслова со сравнительной семантикой. В НПЛТ сравнительные отношения выражаются не только при помощи специальных союзов, но и лексическими средствами – метасловами, в качестве которых здесь функционируют имена прилагательные: похожий, подобный; имя существительное аналогия, но чаще всего – глаголы: сравнивать, напоминать, уподоблять. Контексты, содержащие метаслова, представляют собой развернутые сравнения.
Не уподобляйтесь токующему глухарю, который слышит только самого себя. Обязательно умейте и другого выслушать и понять (Милославский).
5. В отрицательных сравнениях референт – лингвистическое понятие – противопоставляется агенту, т.е. в сравниваемых понятиях акцент делается не на сходстве, а на отличии каких-либо признаков. Грамматическими показателями подобных конструкций чаще всего является частица не, противительный союз а, метаслово в отличие. В тех отрицательных сравнительных конструкциях, где сравнение сопровождается другими тропами, например, метафорой, лингвистическое понятие приобретает более точные очертания, отличающие его от других близких или противоположных понятий.
А вот что касается фонемы, то тут дело еще сложнее. Фонема находится как бы на третьем плане. Это даже не пунктир в тумане, это просто сам туман, белое пятно, которое не каждый и различит (Колесов).
6. Сравнение в сложноподчиненных предложениях с семантикой сравнения обычно уподобляются две ситуации, сближающиеся «на основании объективного сходства или тождества, либо на основании субъективных ассоциаций» (РГ, ч.II, 1982:602). В сложных сравнительных предложениях с союзом как в придаточной части в роли сказуемого обычно выступает то же слово, которое использовалась в качестве сказуемого главного предложения, однако характерным является также синонимичное употребление сказуемых.
Так изменяются слова – истончаются до предела, уходят из языка, как уходят из речи обычные для этих слов контексты (Колесов).
7. В парцеллированных сравнительных конструкциях сравнительный оборот или придаточное сравнительное предложение оформляется в качестве самостоятельной синтаксической единицы. Такие конструкции несут в себе сильный заряд экспрессии, способствуют выделению признаков агента сравнения, а значит, более сущностной характеристике языкового явления:
Сложное ли дело цитирование? На первый взгляд кажется, что это дело немудреное: взял чужие слова и вставил в свою речь. Все равно, что взял чью-либо вещь, попользовался ею и вернул обратно (Максимов).
8. Присоединительные сравнительные конструкции употребляются с союзами так, тоже, также, словосочетаниями то же самое, таким же путем и т.п. и обычно содержат развернутые сравнения. Структура подобных конструкций обычно состоит из двух частей. Одна из них, представляющая собой простое или сложное предложение, описывает сравниваемое языковое явление – референт сравнения. Другая представляет собой описание предмета, признака, явления, ситуации, относящихся к агенту сравнения. В таких примерах обычно подробно представлены оба члена сравнительной конструкции:
Однако и конечный гласный очень много столетий напоминал о своем существовании через посредство буквы «ер», никак не желавшей уступать свое место в конце слов. Так червеобразный отросток нашей слепой кишки напоминает нам своим бесполезным (и даже вредным) присутствием о тех эпохах, когда человек был еще травоядным животным (Успенский).
9. Микротест. Наиболее ярким способом выражения сравнительных отношений в НПЛТ (с точки зрения образности, выразительности, а также эмоционального воздействия на адресата) является микротекст, который позволяет наиболее полно представить и референт, и агент сравнения. Такие микротексты представляют собой разнообразные по структуре, сложности, объему, грамматическому выражению, по насыщенности другими средствами художественной изобразительности синтаксические конструкции.
Надо прямо сказать: одну из самых больших трудностей работы над литературным языком составляет его исключительная живость, подвижность. И древнерусский язык, и даже областные диалекты – другое дело. Первый давно уже окаменел окончательно; вторые неспешно текут и движутся, как вылившаяся когда-то из жерла вулкана остывшая вязкая лава. А литературная речь подобна живой реке: она бурлит, пенится, роет берега, принимает притоки, растекается многими руслами – живет. То, что сейчас мелькнуло на поверхности, через короткое время кануло опять на дно или выброшено на отмель. Поди, уследи за всем этим блеском и сутолокой (Успенский).
Подобные синтаксические конструкции содержат выразительные художественные образы, в которых органически сочетаются и поддерживают друг друга различные средства художественности: одни тропы переходят в другие, усиливая эстетический заряд всего микротекста (Крюкова 2006:106).
Заключение
Проведенное исследование показывает, что не только термины, но и тропы, в числе которых и сравнение, составляют характерную черту стиля научно-популярных лингвистических текстов. Актуальность описания тропов в них обусловлена необходимостью уточнения особой роли научно-популярной лингвистической литературы в формировании, развитии и обогащении языковой картины мира школьников.
Лингвостилистический анализ образного сравнения в НПЛТ может показать старшим школьникам пути комплексного анализа тропеических средств в текстах других типов речи и функциональных стилей на уроках русского языка или литературы, а также при подготовке к Единому государственному экзамену по русскому языку, где анализ текста и художественно-изобразительных средств в нем, написание сочинения с их использованием является неотъемлемой и важной составной частью
Библиография
Голева Н.М. Сравнение в детской речи.–Дис. канд. филол. наук.–Белгород, 1997. – 184 с
Квятковский А.П. Поэтический словарь. – М.: Советская энциклопедия, 1966. – 375 с.
Крюкова В.Ф. Научно-популярный лингвистический текст: архитектоника, терминология, образные средства: Учеб. пособие для студентов филологических факультетов вузов. – Белгород: изд-во БелГУ, 2006. – 204 с.
Лингвистический энциклопедический словарь / Гл. ред. В.Н. Ярцева. – М.: Сов. энциклопедия, 1987. – 752 с.
Маевский Н.Н. Функционирование экспрессивных средств в научно-популярных текстах // Проблемы экспрессивной стилистики. – Ростов-н/Д.: Изд-во РГУ, 1987. – 124 с.
Полищук Т.Т. Приемы научно-популярного изложения в лекции.-М.:Знание, 1983–64 с.
Роль человеческого фактора в языке. Язык и картина мира. – М.: Наука, 1988. – 216 с.
Русская грамматика: В 2-х т. – М.: Наука, 1980. – Т. 2. – 710 с.
Русский язык. Энциклопедия. – М.: Дрофа, 1997. – 704 с.
Федоров А.И. Образная речь. – Новосибирск: Наука, 1985. – 120 с.
Человеческий фактор в языке. Языковые механизмы экспрессивности. / Под ред. В.Н. Телия. – М.: Наука, 1991. – 214 с.
Приложение
В «Приложении» представлены наиболее характерные для научно-популярных лингвистических текстов примеры предложений и микротекстов, в которых авторы – лингвисты используют образное сравнение с целью объяснения, разъяснения, уточнения лингвистических понятий и явлений. Все перечисленные здесь научно-популярные книги указаны в списке источников, на них мы ссылаемся в основном содержании работы.
Л.В. Успенский. «Слово о словах».
1. Язык как река…Язык как море (стр. 16).
2. Хитрость, однако, в том, что романские языки родились не в этой, звенящей, как медь, латыни классических писателей и ораторов… Их породил совсем другой язык (стр. 117).
3. … Языки мира, которые, казалось, росли по лицу вселенной, как травы на лугу, рядом, независимо друг от друга. Все это стало теперь походить на ветви огромного дерева, связанные где-то между собою (стр. 119).
4. Слово одно и то же, а значение у него одновременно одно и не одно. Оно, по нашему желанию, то как бы раздается вширь, то суживается, приобретая один, другой, третий нужный нам оттенок (стр. 169).
5. Местные слова, как лесные птицы, держатся все прочнее в самых далеких, в самых глухих углах страны (стр. 192).
6. Древние слова подобны потухшим звездам: их давно нет, а до все еще доходит их свет, потому что свет идет очень медленно (стр. 190).
7. У подорожника цепкие семена. Он подвешивает их к одежде и обуви проходящих и путешествует, так сказать «чужими ногами». Слово как подорожник: оно никуда не может уйти само. На его всюду проносят люди. И нередко они уходят, а оно остается, как верный свидетель: тут были они (стр. 192–193).
8. И, как опытный геолог, наметив на карте точки, где находят в слоях земли остатки каких-нибудь древних раковин, уверенно говорит: «Тут было море!» – так и языковед по своим изоглассам судит о таких передвижениях давних обитателей земли Русской, о которых не сохранилось никаких свидетельств у историков (стр. 194).
9. Надо прямо сказать: одну из самых больших трудностей работы над литературным языком составляет его исключительная живость, подвижность. И древнерусский язык, и даже областные диалекты – другое дело. Первый давно уже окаменел окончательно; вторые неспешно текут и движутся, как вылившаяся когда-то из жерла вулкана остывшая вязкая лава. А литературная речь подобна живой реке: она бурлит, пенится, роет берега, принимает притоки, растекается многими руслами, – живет. То, что сейчас мелькнуло на поверхности, через короткое время кануло на дно или выброшено на отмель. Поди, уследи за всем этим блеском и сутолокой (стр. 198).
Л.В. Успенский «По закону буквы»
1. Звук – истинная реальность речи; буква – бледный слепок с него, отпечаток, вроде прославленного в науке отпечатка древней птицы археоптерикса на куске окаменевшего сланца (стр. 12).
2. Буквы Ц и Ч обозначают аффрикаты. Аффриката – сложный звук, но не всякий, а лишь такой, который состоит как бы из двух согласных же звуков, образуемых при одном и том же общем положении органов речи.
3. Имя греческой буквы (гамма), как масляная капля на бумаге, ползет все шире по всей научной терминологии (стр. 93).
4. А в живой речи звуки так плавно и без четких границ переходят друг в друга, как капли воды в струе, шерстинки в нити во время прядения или звуки скрипки, когда чуткий палец артиста, не отрываясь от грифа, скользит по нему (стр. 29).
5. И именно этот клочок (земли) создал такое чудо (письменность), эти сто тысяч человек породили такую удивительную систему выражения мыслей, что она, выдержав все испытания временем и передачи от народа к народу, из языка в язык, обошла за долгие столетия весь шар земной, вливаясь, как вода, в мехи любых культур и народных психологий или, напротив. вмещая их в себя, как хорошо выделанный мех принимает в свое нутро и вино, и воду, и молоко (стр. 36).
6. Рядом стоят не осмысленные слова, а просто как бы осколки: ин-те-рес! Вот эти-то осколки и называются слогами (стр. 23).
7. Среди них (звуков) есть очень похожие на музыкальные тоны. Это А, О, У, И, Ы, Э. Чем они напоминают тоны музыкального инструмента? (стр. 17).
8. …В каждой паре первый звук звучит звонко, второй глухо. Это как бы тот же звук, только глуховатый. Ну, как если бы они были родными братьями, но один обладал приглушенным голосом (стр. 440.
В В. Колесов «Язык города»
1.И вот что заметили: исчезали, постоянно сменяя друг друга, не самые важные иностранные слова, а как раз разговорные речения, столь нужные в быту. Словно мелкие волны, набегают на нас подобные бытовые чужеземные выражения, но перед монолитной массой собственно русских слов разговорной речи. В ней душа человека, чувства его (стр. 53).
В.В. Колесов «Мир человека в слове Древней Руси»
1. ….И тогда нам помогут древнейшие тексты, потому что в текстах, как мушка в янтаре, навсегда сохранились именно те «значения» слова, которые были в то время, когда они создавались (стр. 23).
2. Чем больше объем понятия, тем меньше признаков, потому что все больший круг «однопризнаковых» предметов можно назвать тем или иным словом, и образ уходит, исчезает, забывается, лишь отчасти сохраняя свою первозданность в старинном народном или книжном тексте. Древнее слово в этом случае предстает перед лингвистом таким же, как черепок в разрытом кургане; но это след не материальной, а духовной культуры народа, создавшего такое слово (стр. 15).
3. Подобная неопределенность обозначений «потомки – предки» показывает, что в известную эпоху развития общества одновременно жили лишь два поколения людей, и поэтому промежуточные уровни возрастных отношений воспринимались в лучшем случае так, как воспринимается подрост в лесу: как хозяйственная заготовка, не имеющая пока практической ценности для данного поколения совместно живущих людей (стр. 90).
В.В. Колесов. «История русского языка в рассказах»
1. Слова даже в словаре не лежат случайной грудой, подобно ягодам в корзине (стр. 40).
2. Так изменяются слова – истончаются до предела, уходят из языка, подобно тому, как уходят из речи обычные для этих слов контексты (стр. 96).
3. «Этот» (местоимение) становится живой водой, которая в каждой данной конкретной ситуации, как бы оживляет слово, настолько неопределенное по значению, что его можно отнести чуть ли не к любому существу (стр. 47).
4. Не все, может быть, согласятся с тем, но слово (супруг) все-таки на наших глазах «стареет» увядает, как цветок без воды (стр. 90).
5. Так, вступая в сложные отношения с системой близких по значению слов, максимально конкретное по своему значению слово постепенно стирается, подобно старой монете, побывавшей во многих руках, и уходит из языка (стр. 92).
6. «Солнцу встающу мы вышли в поле» – «Когда солнце вставало, мы вышли в поле». –
Очень энергичный и краткий оборот, недаром М.В. Ломоносов призывал сохранить его в литературном русском языке. Придаточное предложение времени здесь как бы в зачатке, оно зернышком свернулось в колоске древнего предложения (стр. 156).
7. Наши чередования, как звонок на пишущей машинке: звенит, значит, конец строки, начинай новую. Наткнулся на историческое чередование – значит, конец морфемы, начинается новая (стр. 185).
8. Каждое слово в словосочетании, как горошина в стручке, – на своем месте. Вот самая крупная, уже созрела, а по сторонам – помельче и посочнее. И каждая сидит на стебельке, не перекатывается без толку (стр. 30).
9. А вот что касается фонемы, тут дело еще сложнее. Фонема находится как бы на третьем плане. Это даже не пунктир в тумане, это просто сам туман, белое пятно, которое не каждый и различит. Фонему нельзя увидеть, да и услышать трудно: она воплощается то в одном звуке, то в другом, то в третьем, не очень-то похожем на первые два (стр. 174).
10. Если слово остается в одиночестве, постепенно растеряв все свое обширное семейство, в нем, свернувшись пружиной, сохраняются до лучших времен все возможные в прошлом значения и оттенки. И когда понадобится, эта пружина может развернуться новым соцветием слов. Если подобные корни вы назовете лексическими консервантами (все-таки лучше, чем «консервы») – это будет точно (стр. 96).
11. Основным в истории каждого слова является постепенное и неуклонное уточнение его значения. В своих изменениях старое слово похоже на медную монету: как монета постепенно теряет свой первоначальный глянец, так и слово последовательно утрачивает одно за другим все второстепенные, добавочные или случайные значения (стр. 50).
12. …Ученые раньше всего поняли назначение буквы, потом стали различать букву и звук, наконец, выделили звук, способный различать слова, т.е. фонему. А в наши дни говорят еще и об элементарных признаках, которые, собственно, и дают возможность отличать одну фонему от другой. Таким же путем шли физики: сначала вещество разделили на молекулы, потом открыли атомы, а теперь изучают элементарные частицы, из которых образуются атомы (стр. 174).
13. Грамматическое изменение (местоимений) можно сравнить с изготовлением деревянного мальчика из полена. Мастер неторопливо обрезает лишнее, на пол летит стружка, постепенно вырисовывается вид куклы: формируются щеки, открылись глаза, зашевелились губы. Но вот, когда все почти уже закончено и папа Карло, довольный, отряхивает с брюк опилки, – вдруг совершенно самостоятельно и без всякой видимой причины у человечка вытягивается длинный острый нос, и он навсегда превращается в Буратино. А разве мы, проследив изменение местоимений, в конце концов не получили такого же сюрприза? (стр. 146)
В.М. Мокиенко. «Загадки русской фразеологии»
1. Как видим, успех лечения здесь обеспечивает сам Архангел Михаил, вырубающий мечом корень, подобно опытному врачу – стоматологу (стр. 141).
2. Как и любая фантазия, фантазия язычников-миротворцев, отрываясь и удаляясь от реальной жизни, рано или поздно бумерангом возвращалась к ней же (стр. 153).
3. История суеверий – это история первобытной духовной культуры человечества. Находя в современных языках ее осколки, лингвист, этнограф, фольклорист, подобно археологу, слагает из этих осколков мозаику мировоззрения наших предков (стр. 152).
В.И. Максимов. «Точность и выразительность слова»
1. Но ребята, бывает, сыплют ими (вульгаризмами), как горохом (стр. 52).
2. Штамп цепким клещом въелся в их речь (стр. 51).
3. Назовем некоторые из тех сочетаний слов, которые, как готовый костяк, входят в газетные статьи на промышленные темы (стр. 108).
4. А разве оправдана такая любовь к инфинитивам, когда их ставят в предложение рядышком, словно на выставке (стр. 23).
5. Как грибы после дождя, стали появляться наименования типа «победит», «лунит», «ереванит» (стр. 73).
6. Норма – как зоркий страж, подстерегает зазевавшегося на каждом шагу (стр. 19).
7. Но остались в языке, как цепкие сорняки, отдельные группы словечек и выражений (жаргонизмы) (стр. 53).
8. Сочетаемость слов подобна цепной реакции в ядерных процессах: одно слово влечет за собой другие (стр. 22).
9. Суффиксы же, как уличные регулировщики, направляют весь поток новообразованных слов в эти три русла (стилистические пласты: нейтральный, книжный, разговорный) (стр. 78).
10. Русский литературный язык и норма – понятия неотделимые… Норма в этом отношении для говорящего то же, что маяки в непогоду для корабля (стр. 49).
11. Грубость речи, словно темные очки, за которыми не видно цвета глаз, скрывает истинную красоту мыслей и чувств говорящих (стр. 56).
12. Приходилось ли вам наблюдать весной, как появляются маленькие ручейки, как они журчат, переливаются на солнце, потом сливаются в общий поток? Эта картина очень напоминает то, как пополняется лексическое богатство русского языка. В нем с давних пор существует много способов образования слов (стр. 16).
13. Здесь (при столкновении слов различной стилистической окраски) происходит обязательно бурная реакция, как в химии при соединении с водородом (стр. 146).
14. Если говорить образно, то они (диалектологические словари) включают названия, являющиеся как бы бриллиантами в сокровищнице самобытного русского языка (стр. 38).
15. Эти сочетания отличают и ускоряют написание газетных статей. Они как бы окрашивают изложение в публицистический оттенок. Отчасти их можно сравнить с готовыми блоками при промышленном строительстве домов (стр. 108).
16. Основными носителями стилистического, оценочного и выразительного (экспрессивного), если можно так выразиться, «потенциала» являются все же аффиксы. И в этом плане их следовало бы сравнить с ракетами-носителями, которые выводят ракету на определенную орбиту (стр. 92).
17. Есть в журнале «Крокодил» специальная рубрика «Нарочно не придумаешь». Она вроде копилки словесных курьезов, которые берутся из писем разных людей. Но этих людей объединяет одна болезнь – незнание норм родного языка. Не заболейте и вы этой болезнью. А если уж появились ее симптомы, немедленно принимайте меры к лечению. Иначе у вас будут все шансы попасть в крокодилову копилку (стр. 27).
18. Можно ли соединить масло с водой? Вы ответите «нельзя», и это будет правильно. Также нельзя соединить одно слово с любым другим словом. Каждое из них имеет невидимые, но очень прочные нити, которые связывают их в сочетания. Эти связи устойчивы, привычны для нашего слуха и зрения. И горе тому, кто их нарушит (стр. 21).
19. Сложное ли дело цитирование? На первый взгляд кажется, что это дело немудреное: взял чужие слова и вставил в свою речь. Все равно, что взял чью-либо вещь, попользовался ею и вернул обратно. Но и чужую вещь, как и мысль, можно испортить при неумелом с ней обращении (стр. 26).
Н.П. Матвеева. «Свидетели истории народа. Наследие пращуров»
1. Случается и так, сто слышимое и повторяемое сотни раз слово вдруг поразит своим глубинным смыслом, силой логики, неожиданным философским поворотом. Так вдруг заиграет в одно мгновение драгоценный камень, попавший под струю солнечных лучей (стр. 40).
2. Как в атоме при его расщеплении освобождается невиданной силы энергия, так и слово при его изучении отдает информацию, накопленную нашими предками, пращурами, в течение многих веков, нередко даже тысячелетий (стр. 3).
3. Вы согласитесь, верно, что литература – это тоже живопись, но живопись не красками, а словом. Выстраданная, созревшая в душе писателя мысль рождает образную, выразительную фразу. И нередко привычные слова, такие, какие и мы с вами употребляем ежедневно, звучат в этой фразе свежо, как новорожденные (стр70).
4. Слова, как и звезды, не терпят одиночества, они тоже соединяются в своеобразные созвездия: тематические, синонимические, антонимические – да всех и не назовешь сразу. И в любой такой группе слово, будто звезда в созвездии, занимает строго определенное место. И здесь нельзя не увидеть одной яркой особенности: исчезновение какого-то слова никогда не оставляет неизменными, прежними отношения между оставшимися членами словесных групп (стр. 6).
5. В сознании русского человека это словосочетание (малиновый звон) называет глубокое, необычайно мелодичное, бархатное звучание колоколов. У наших предков звучание это связывалось с особым привкусом, ароматом, сравнить который можно разве что с одной из самых излюбленных в народе ягод – малиной – или с ее цветом – малиновым, тоже одним из самых популярных цветов у русского народа: не яркий, броский, а приглушенный, мягкий, ласкающий и радующий глаз и душу русского человека (стр. 107–108).
6. Не задумывались ли вы, читатель, над тем, что слова языка похожи на звезды? …Слова – как звезды. Они тоже по-своему светят нам, освещают наш жизненный путь, делают его осознанным, формируя человеческую мысль. …Но слова светят нам не только холодным, отчужденным светом, но и жаром летнего полуденного солнца: они способны выразить все многообразие наших эмоций, настроений, нашего отношения к людям, вещам, событиям (стр. 69).
7. Изучение того, как «растет дерево», то есть как развивается язык, – увлекательнейшее занятие. …Значение слова можно сравнить с почкой, появившейся весной, которая, питаясь соками дерева, растет, распускается, превращаясь в сочный лист или плод; нередко почка эта дает жизнь не одному, а сразу нескольким отросткам, побегам. Так и слово-первоисточник разрастается в мощные и разнообразные ветви-значения (стр. 20).
И.Г. Милославский. «Зачем нужна грамматика»
1. Разумеется, следует понимать, что законы математики, физики, химии отражают устройство окружающего нас мира. А правила орфографии и пунктуации – результат соглашения между людьми, своего рода общественный договор. Как левостороннее или правостороннее дорожное движение (стр. 4).
2. Большинство слов русского языка, взятые сами по себе и в составе предложения, обладают определенными грамматическими характеристиками. Во многих случаях эти характеристики участвуют в обозначении свойств объективной действительности. Только делают они это, так сказать, не всегда прямо и точно. Подобно тому как анализ крови или температура тела не всегда дает прямой и точный ответ на вопрос о состоянии здоровья человека (стр. 10).
3. Мы как-то очень привыкли к тому, что если за каким-нибудь знаком (в данном случае за родовым окончанием) стоит какое-то содержание, то непременно какое-то одно. А если и одно, и другое, то это уже кажется чем-то странным. Однако что же здесь необычного? Вот у квадратного уравнения тоже может быть два корня. И если мы говорим «учительница», то значит – женщина, а если «учитель», то это может обозначать и мужчину, и женщину (стр. 18).
4. В языке, как и в жизни, ценность многих вещей меняется в зависимости от обстоятельств. Например, спички – вещь совершенно лишняя для человека, живущего в городской квартире с электроплитой. А вот при ночевке в лесу едва ли найдется вещь более важная, чем спички. Так и с родовыми окончаниями прилагательных. Нет за ними никакого содержания, если стоят они при словах мужского, женского, среднего рода. А если при словах общего рода – они начинают играть важную роль (стр. 18).
5. Существительное в определенном падеже – это как бы блок для строительства (стр. 44).
6. Вполне возможно извлечение из памяти сразу готового предложения. Подобно тому, как можно извлечь из разговорника нужную фразу на малознакомом языке (стр. 86).
7. Автор вовсе не думает, что, строя предложение, человек должен отдавать себе отчет, почему он выбрал ту или иную грамматическую форму, зачем употребил именно это, а не другое слово. Если бы человек поступал всегда так, он уподобился бы той сороконожке, которая очень глубоко задумалась о том, как же ей удается столь ловко перебирать всеми своими ногами. Как известно, бедняжка не могла после этого сдвинуться с места (стр. 87).
8. Конечно, можно понимать момент речи как некую точку на оси, левее которой – прошлое, а правее – будущее. Совсем как при географическом изображении положительных и отрицательных чисел (стр. 97).
9.… В языке, а в грамматике особенно, все в высшей степени рационально, экономно и целенаправленно. Как в природе, когда экологические соотношения не нарушаются. Или как при безотходных производствах (стр. 134).
10. Это как с медициной. На одни боли и внимания обращать не стоит, а с другими – немедленно к врачу. И если при нездоровье следует вызывать скорую помощь, то при языковых затруднениях … следует непременно обращаться к различным справочникам и словарям (стр. 167).
11. Не уподобляйтесь токующему глухарю, который слышит только самого себя. Обязательно умейте и другого выслушать и понять (стр. 187).