Конституционно-правовая ответственность: проблемные вопросы теории

КОНСТИТУЦИОННО-ПРАВОВАЯ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ: ПРОБЛЕМНЫЕ ВОПРОСЫ ТЕОРИИ

Одним из наиболее проблематичных вопросов теории и практики конституционного строительства на современном этапе в большинстве постсоциалистических государств является вопрос о конституционно-правовой ответственности. Несмотря на то, что конституционно-правовая ответственность в целом сформировалась как институт публичного права и элемент системы гарантий конституционного строя этих государств, данный вид ответственности является относительно новым явлением в праве.

В тоже время, формирование института конституционно-правовой ответственности является одной из наиболее актуальных проблем, возникших перед современным демократическим обществом и государством. Ведь главное назначение конституционно-правовой ответственности – защита Конституции. Это весьма важно, поскольку она закрепляет и охраняет наивысшие социальные ценности, основы организации общества и государства, функционирования публично властных структур, правовой статус личности.

Конституционно-правовая ответственность наряду с другими элементами механизма защиты и охраны Конституции направлена на обеспечение стабильности конституционного строя, сбалансированности прав и обязанностей участников конституционных правоотношений. Она предполагает возможность применения мер принуждения со стороны государства в случае совершения конституционного деликта, что означает негативную оценку противоправного поведения, дисциплинирует субъектов конституционно-правовых отношений, побуждает их к надлежащему исполнению своих обязанностей, выполняет превентивную функцию [1].

Одна из серьезных проблем конституционного права состоит в том, что реализация многих норм материального права не обеспечена должным образом процессуальными нормами. Это в полной мере относится и к проблеме конституционно-правовой ответственности. Задача заключается в том, чтобы устранить этот дисбаланс. Сделать это, безусловно, не просто. Но именно только тогда в полной мере заработает механизм конституционно-правового регулирования и, соответственно, конституционно-правовой ответственности. Проблема заключается и в том, что многие конституционные нормы должным образом не защищены, что снижает возможности применения данного вида ответственности. А это не способствует обеспечению защиты и охраны конституционных норм, становлению конституционной законности.

Считаем, что институт конституционно-правовой ответственности должен в большей мере, чем это имеет место сейчас, "работать" на охрану и защиту Конституции, стабильность конституционного строя, обеспечение конституционной законности, демократического правового статуса личности. В связи с этим, М.В. Баглай абсолютно справедливо подчеркивает, что в демократическом правовом государстве конституционно-правовая ответственность выступает как реальная гарантия от концентрации власти и злоупотребления ею [2]. Причем важно, чтобы объемы прав и обязанности субъектов власти были сбалансированы и находились в пропорциональной зависимости. Мера власти должна измеряться мерой ответственности.

Многие негативные процессы, имеющие место в большинстве государств – участников СНГ, в значительной мере связаны с тем, что нормы института конституционно-правовой ответственности не работают. Зачастую нет и политической воли, чтобы он заработал, хотя оснований для применения такого вида ответственности достаточно.

В значительной степени очерченные проблемы детерминированы отсутствием комплексной научной основы института конституционно-правовой ответственности. Бесспорно, положительным фактором является то, что конституционно-правовая ответственность становится объектом научных изысканий в современной конституционно-правовой науке [3]. В тоже время, несмотря на то, что на сегодняшний день сам факт существования института конституционно-правовой ответственности фактически никто не ставит под сомнение, следует констатировать, что в большинстве учебников по конституционному праву либо вообще ничего не говорится о данном виде ответственности [4], либо эти вопросы освещаются достаточно фрагментарно.

И это не случайно. Дело в том, что многие вопросы конституционно-правовой ответственности представляют собой "белые пятна" в науке конституционного права. По мнению Н.М. Колосовой, причинами, которые тормозили и тормозят включение конституционно-правовой ответственности в традиционный набор видов юридической ответственности как в научном плане, так и в нормативной фиксации, являются особенности конституционно-правовых отношений. Во-первых, это их комплексный, многоплановый характер, в связи с которым конституционно-правовая ответственность может носить характер ответственности власти в целом перед гражданами, ответственности конкретных органов должностных лиц, ответственности физических и юридических лиц, а отсюда остро ставятся вопросы разграничения конституционно-правовой и политической, гражданско-правовой и административной ответственности. Во-вторых, это латентный (скрытый) характер конституционно-правовых отношений: чтобы выявить конституционно-правовое правонарушение (конституционный деликт), необходим комплексный анализ конституционных норм. В-третьих, имеют место особенности санкций (большинство из них, например, отмена актов, психологически бывает сложно воспринять как санкцию) [5].

Конституционно-правовая ответственность как научная и практическая проблема конституционализма, как указывал известный украинский ученый Ю.Н. Тодыка, предполагает анализ и освещение следующих теоретических вопросов:

1) обоснование этой ответственности как самостоятельного вида юридической ответственности;

2) сформирован или же находится только в стадии становления институт конституционно-правовой ответственности;

3) выяснение соотношения политической и конституционно-правовой ответственности;

4) влияние конституционно-правовой ответственности на обеспечение стабильности конституционного строя, охрану и защиту Конституции;

5) структура, элементный состав конституционно-правовой ответственности, основания ее возникновения, специфика субъектов этой ответственности;

6) механизм реализации этого вида юридической ответственности;

7) цели, задачи, функции, содержание конституционно-правовой ответственности;

8) соотношение и взаимосвязь конституционно-правовой ответственности с иными видами юридической ответственности;

9) роль Конституционного Суда в механизме реализации конституционно-правовой ответственности;

10) конституционно-правовая ответственность и ее роль в становлении правовой государственности и цивилизованного гражданского общества, демократии и конституционализма;

11) определение понятия конституционного правонарушения (деликта) как основания возникновения конституционно-правовой ответственности, анализ особенностей его состава и определение критериев классификации конституционных правонарушений;

12) процессуально-процедурная обеспеченность реализации конституционно-правовой ответственности;

13) возможные тенденции развития этого вида юридической ответственности;

14) необходим ли отдельный нормативно-правовой акт, который бы комплексно урегулировал различные аспекты реализации конституционно-правовой ответственности;

15) какие факторы влияют на динамику этого вида юридической ответственности и т.п. [6].

Всё это важнейшие доктринальные и практические аспекты конституционно-правовой ответственности, которые необходимо решать в целях повышения эффективности влияния Конституции, в целом норм конституционного законодательства на социальные процессы, становление конституционализма и правовой государственности. При решении этих вопросов важен взвешенный подход и наличие обоснованных рекомендаций для практики. Ответы на эти и большинство других вопросов, связанных с проблематикой конституционно-правовой ответственности призвана дать наука конституционного права.

Аксиоматично, что конституционная ответственность не может быть аналогом других видов юридической ответственности. В тоже время, следует заметить, что ее специфика еще недостаточно изучена, а высказанные мнения весьма разноречивы. Так, если субъектами конституционно-правовой ответственности выступают как индивиды – граждане, иностранцы, беженцы, должностные лица государственной власти и местного самоуправления, так и коллективные образования – органы публичной власти, политические партии и т.п., то субъектами уголовной ответственности – только физические лица. Основанием конституционно-правовой ответственности является конституционный деликт, существенно отличающийся как от основания уголовной ответственности – преступления, так и от других деликтов – административного, гражданско-правового.

Предусмотренные за конституционные деликты конституционно-правовые санкции далеко не совпадают с уголовными наказаниями за преступления и административными взысканиями, установленными за административные правонарушения. Применение мер конституционно-правовой ответственности не влечет судимости или иного состояния наказанности. Конституционно-правовые санкции применяются широким кругом уполномоченных органов и лиц: органами законодательной, исполнительной, судебной власти, местного самоуправления, а также должностными лицами. Уголовные наказания применяются лишь судом; дисциплинарные взыскания – органами и должностными лицами, наделенными дисциплинарной властью. Меры конституционно-правовой ответственности могут применяться органами и должностными лицами в отношении неподчиненных и неподотчетных им субъектов конституционного деликта. Тем самым они отличаются от дисциплинарных мер, которые применяются к работникам и служащим в порядке подчиненности вышестоящим органам и должностным лицам [7].

Конституционно-правовая ответственность, как и любая иная юридическая категория, объективно требует своей детерминации, дефинитивного определения. На сегодняшний день в науке конституционного права нет единого общепризнанного определения конституционно-правовой ответственности. Вариабельность подходов обусловлена отличием в методологических подходах в исследовании этого правового явления и отсутствием нормативно-правового определения конституционно-правовой ответственности в законодательстве большинства современных государств.

Прежде всего, речь идет о дуализме (двойственности) оценки конституционно-правовой ответственности. Ученых юристов, затрагивающих проблему конституционно-правовой ответственности, можно разделить на два "лагеря": сторонников узкого понимания, т.е. признающих лишь "негативную" ответственность, и сторонников "двухаспектной" ответственности, распадающейся на "позитивную" и "негативную". Смысл противостояния этих двух концепций в том, что одна признает возможность конституционно-правовой ответственности лишь после правонарушения (конституционного деликта), другая же исходит из существования ответственности еще до нарушения нормы. Соответственно этому одни юристы видят в ответственности проявление правоохранительной функции, другие стремятся связать ответственность с регулятивной и даже стимулирующей функциями права.

Для наглядности проиллюстрируем вышеизложенные позиции рядом примеров. Так, Б.А. Страшун подчеркивает, что конституционно-правовую ответственность следует понимать только как "негативную". По его мнению, разделение ответственности на "позитивную" и "негативную" является нонсенсом, учитывая, что фактически речь идет о совсем разных вещах: одно дело, когда мы говорим о круге задач и полномочий, за которые отвечает должностное лицо, а другое, когда – это лицо или орган подвергается неблагоприятным последствиям [8].

Категорически заявляя о своем непризнании позитивной конституционной ответственности, Н.М. Колосова, отмечает, что такая ответственность власти возможна, но она не имеет отношения к юридической ответственности и соответственно к конституционной ответственности. Сторонники позитивной конституционной ответственности, пишет Н.М. Колосова, полагают, что она налицо, если законодательно определено, что власть ответственна перед народом. По ее мнению, это неверно, так как для наступления конституционной ответственности необходимо нарушение только тех принципов и норм, закрепляющих конституционные обязанности и права, которые обеспечены санкциями. Учитывая это, она определяет конституционную ответственность как необходимость наступления неблагоприятных последствий за невыполнение (ненадлежащее исполнение) субъектами права своих конституционных обязанностей и за злоупотребление своими конституционными правами [9].

Попытаемся кратко изложить аргументацию сторонников "позитивной" ответственности. Точки зрения в отношении двухаспектного понимания конституционно-правовой ответственности отличаются разнообразием. По мнению целого ряда государствоведов, конституционно-правовую ответственность нельзя рассматривать только в рамках узкого понимания – как применение к правонарушителю санкции правовой нормы или претерпевание им мер государственного принуждения. Так, по мнению Ю.П. Еременко, важнейшая сторона "позитивного" аспекта конституционно-правовой ответственности выражается в подотчетности, подконтрольности [10]. В.Ф. Мелащенко, считая, что в сфере конституционных отношений доминирует "позитивная" ответственность, а "ретроспективная" играет роль вспомогательной (хотя далеко не второстепенной ответственности), рассматривал "ретроспективную" ответственность, как ответственность за прошлое, а "позитивную", как ответственное поведение, ответственное отношение лица (органа) к своим обязанностям, надлежащее исполнение своих обязанностей, подотчетность, юридическую компетентность [11].

Комплексным двухаспектным дефинитивным подходом отличается позиция автора первой в Украине кандидатской диссертации, посвященной проблемам конституционно-правовой ответственности Л.Р. Наливайко, которая определяет конституционно-правовую ответственность как вид социальной и юридической ответственности, существующий в сфере конституционно-правовых отношений, предусмотренный нормами конституционного права, характеризующийся специфическим кругом субъектов, механизмом реализации и санкциями, проявляющийся в принудительном претерпевании способов влияния за противоправное деяние (ретроспективный аспект) и в ответственном состоянии обязанного субъекта (позитивный аспект), выступая важнейшей гарантией реализации и защиты Конституции [12].

На позициях двухаспектной конституционно-правовой ответственности так же находятся известные отечественные ученые-конституционалисты В.Ф. Погорелко и В.Л. Федоренко. По их мнению, конституционно-правовую ответственность следует определять как самостоятельный вид юридической ответственности, который предполагает надлежащее и добросовестное исполнение субъектами конституционного права своих обязанностей (позитивный аспект) либо наступление негативных последствий или нежелательного изменения конституционно-правового статуса для этих субъектов за нарушение норм действующего конституционного права (негативный аспект) [13].

Не вдаваясь в глубокие теоретические дискуссии по поводу правовой природы и содержания конституционно-правовой ответственности, отметим, что при всех различиях дефинитивных конструкций двухаспектной конституционно-правовой ответственности и вариативности в толковании смысла и содержания "позитивной" ответственности, названные точки зрения объединяет в единую концептуальную позицию стремление найти правовой эквивалент, юридическое объяснение лексическому феномену, выражающемуся в достаточно абстрактных понятиях "ответственность за порученное дело", "подойти со всей ответственностью", "возложить ответственность", "правовой долг" и т.п.

Такие языковые обороты действительно отражают объективную потребность общества видеть в ответственности не только синоним кары, но и стимулятора творческого и одновременно правомерного конституционного поведения. Однако следует согласиться с точкой зрения М.А. Краснова, по мнению которого, в предлагаемой этими авторами теоретической конструкции теряется качественная специфика категории ответственности. По существу она просто замещается иными категориями (обязанность, долг, отчетность, позитивное отношение), каждая из которых имеет собственное назначение и содержание. Вследствие этого "позитивная" ответственность утрачивает всякий практический смысл [14]. Таким образом, вполне оправданное стремление с помощью ответственности стимулировать опосредованную правом социально-полезную деятельность не наполняется практическим смыслом, размывает целостную материю конституционно-правовой ответственности.

Характерно, что аморфность концепции "двухаспектной" ответственности вызвала критику даже со стороны тех, кто признает "позитивную" ответственность. Эта критика представляет собою доведение до логического конца разрушение единого понятия ответственности. Ярким представителем данного течения стал О.Э. Лейст, который считал, что творческая работа (прежде всего управленческая) невозможна лишь под угрозой санкции, ибо страх сковывает инициативу [15].

Думается, что оценка той или иной позиции зависит главным образом оттого, что вкладывается в понимание под юридической ответственностью вообще. Если следовать мнению большинства ученых-юристов, которыми юридическая ответственность рассматривается исключительно как ответственность за прошлое противоправное поведение, то сопоставление в рамках конституционно-правовой ответственности элементов "ретроспективной" и так называемой "позитивной" ответственности представляется бессмысленным, поскольку в этом случае речь идет о различных понятиях.

Если же стать на позицию тех, кто определяет юридическую ответственность более широко, различая: 1) ответственность за прошлое (ретроспективный аспект); 2) ответственность в смысле ответственного поведения, подотчетности, юридической компетентности (активный или позитивный аспект), то упомянутое сопоставление таких элементов конституционно-правовой ответственности, как "ретроспективная" и "позитивная" ответственность, разумеется, оправдано, однако при этом теряется основной смысл рассуждений о конституционно-правовой ответственности как об одном из видов юридической ответственности, поскольку в этом случае, в конечном счете, все сведется к тому, что в конституционном праве юридическая ответственность выступает "главным образом в ее общем, позитивном значении – как ответственное отношение лица к своим обязанностям, возложенным на него законом, правильное, добросовестное, успешное, эффективное исполнение, действенный государственный и общественный контроль над таким исполнением обязанностей" [16].

Между тем у государствоведов, даже тех, кто придерживается широкого понимания юридической ответственности, главный интерес с точки зрения конституционно-правовой ответственности вызывает все-таки именно ее "ретроспективный" аспект, ради которого, собственно, и был в свое время в литературе поставлен вопрос о существовании конституционно-правовой (государственно-правовой, конституционной) ответственности как одного из видов юридической ответственности.

Что же касается понятия "позитивной" ответственности, то от него, по мнению О.Е. Кутафина, следовало бы вообще отказаться, поскольку его использование приводит к тому, что одно и то же явление именуется и обязанностью, и ответственностью, а также к размыванию предназначения ответственности как одного из эффективных регуляторов поведения [17]. Другой российский государствовед И.А. Кравец, говоря о малопродуктивности применения категорий "позитивная" и "негативная" ответственность, вообще считает, что их следует заменить более адекватной терминологией, отражающей реальный процесс реализации конституционных норм и соответствующей стандартам мирового конституционного развития [18].

С такого рода утверждениями нельзя не согласится. Считаем, что не ответственность порождает страх, а непродуманные основания ответственности, несоразмерность между предоставленной степенью свободы и результатом, неадекватным по строгости санкциям. Если же считать, что некая виртуальная "позитивная" ответственность может играть роль стимулятора активного поведения субъектов конституционно-правовых отношений, то это означает презумпцию добросовестности, сознательного отношения каждого субъекта к своим обязанностям исключительно в силу одного конституционно-правового статуса. Поэтому, мы солидарны с М.А. Красновым, который считает, что такая позиция подрывает основу контроля общества над государством вообще, оправдывает номенклатурное перемещение управленцев по "аппаратным ячейкам", способствует именно безответственности субъектов, обладающих властными полномочиями [19].

Вот почему, исходя из необходимости превращения института конституционно-правовой ответственности в строгий правовой институт, обладающий процессуально-процедурным механизмом реализации, следует признавать универсальное, целостное понятие конституционно-правовой ответственности, не разделяемое на "виды", "аспекты", а дифференцируемое лишь в практическом плане – по механизмам реализации.

Считаем, что конституционно-правовая ответственность является категорией, целостную, единую ткань которой весьма опасно разрушать. В какой бы отрасли права ответственность ни проявлялась (в том числе и в конституционном праве), она всегда содержит все свои базовые элементы. Разграничение "позитивной" и "негативной" ответственности ведет к изъятию одного или нескольких таких элементов. Тем самым институт ответственности теряет свой потенциал и предназначение как эффективного регулятора ожидаемого поведения.

По нашему мнению, конституционно-правовую ответственность следует понимать как правоотношение между двумя субъектами конституционного права, при которой одна сторона – правонарушитель (деликвент), вследствие совершенного конституционного деликта обязана понести меры конституционно-правовой ответственности, предусмотренные санкцией нарушенной нормы, и претерпеть негативные последствия, а другая сторона – инстанция конституционно-правовой ответственности, имеет право либо обязана привлечь его к ответственности.

Наиболее полно выяснить сущность конституционно-правовой ответственности можно через анализ присущих ей признаков. Конституционно-правовая ответственность может быть понята лишь с учетом общесистемных признаков, присущих юридической и социальной ответственности в целом. Так, А.А. Кондрашев, например, к числу сущностных признаков данного вида ответственности относит: государственное и общественное осуждение в виде угрозы применения или непосредственного использования принудительных мер (преимущественно организационного, реже личностного характера), состоящее в лишении властных полномочий, утрате юридической силы акта, роспуске государственного органа или приостановление его работы или прекращение деятельности общественного объединения и т.п.; совершенное противоправное деяние, т.е. конституционное правонарушение, с важнейшими его условиями – объективной противоправностью и виной; особая процедура установления и возложения ответственности управомоченным на то органом (органами); установившаяся между правонарушителем и государством правовая связь в момент совершения противоправного деяния, характеризующая возникновение специального охранительного отношения [20].

Системный анализ конституционно-правовой ответственности позволяет выделять следующие две группы признаков: 1) общие признаки, которые характеризуют конституционно-правовую ответственность как социально-политический феномен, ее место и значение в обществе, соотношение и взаимосвязь с другими видами ответственности, т.е. те признаки, которые иллюстрируют это явление в целом, без глубокой детализации; 2) более конкретные признаки, которые указывают на специфические черты, присущие конституционно-правовой ответственности, определяют ее сущность и содержание, с помощью которых ее можно отличить от иных видов юридической ответственности.

К первой группе признаков конституционно-правовой ответственности следует отнести следующие постулаты:

-конституционно-правовая ответственность является самостоятельным видом юридической и публично-правовой ответственности и, в тоже время, – специфической формой социальной ответственности;

-конституционно-правовая ответственность носит конституирующий (системообразующий) характер, т.е. она детерминирует общие признаки юридической ответственности за нарушение законодательства для иных видов юридической ответственности;

-конституционно-правовая ответственность является одним из элементов конституционного строя, поскольку выступает особенным феноменом в системе социальных и политических связей;

-конституционно-правовая ответственность носит политический характер, детерминируемый спецификой конституционных правоотношений;

-конституционно-правовая ответственность является одним из специфических системообразующих, квалифицирующих признаков конституционного права как отрасли права; входит в метод конституционного права, отмежевывая эту отрасль от иных, указывает на ее качественное своеобразие, самостоятельность;

-конституционно-правовая ответственность имеет важнейшее значение для легализации и легитимации публичной власти;

-конституционно-правовая ответственность выступает важнейшим элементом гарантий существования, реализации и охраны Конституции и всех основных институтов конституционного права, которые выступают объектами конституционно-правовой ответственности (институты конституционного строя; гражданства; прав и свобод человека и гражданина; форм непосредственной демократии; парламентаризма; президентства; исполнительной власти; судебной власти; местного самоуправления и т.д.).

Ко второй группе признаков, которые раскрывают специфические положения этого института, можно отнести:

-источником конституционно-правовой ответственности выступают не только Конституция (как упрощенно считают некоторые исследователи), а целая серия законов, которые образуют массив конституционного законодательства;

-понимание конституционно-правовой ответственности как универсальной, целостной системной категории без ее разделения на какие либо аспекты;

-специфика оснований конституционно-правовой ответственности: совершение субъектом конституционно-правовых отношений противоправного деяния (конституционного деликта);

-специфический круг субъектов конституционно-правовой ответственности, потенциально совпадающий с кругом субъектов конституционного права. Исключение составляют народ, национальные меньшинства и коренные народы;

-специфика санкций конституционно-правовой ответственности;

-наличие специфических процедурно-процессуальных форм конституционно-правовой ответственности, которые реализуются определенными органами, структурами, должностными лицами.

конституционный правовой ответственность ретроспективный

Литература

Тодыка Ю.Н. Конституция Украины: проблемы теории и практики. – Х., 2000. – С. 188-189.

Баглай М.В. Конституционное право Российской Федерации. – М., 1998. – С. 33.

Батанова Н.М. Конституційні делікти в Україні: проблеми теорії та практики: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. – К., 2007;

Безуглов А.А., Солдатов С.А. Конституционное право России. В 3-х т. Т. 1. – М., 2001. – С. 63-93;

Виноградов В.А. Субъекты конституционной ответственности: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. – М., 2000;

Виноградов В.А. Конституционная ответственность: вопросы теории и правовое регулирование. – М., 2000;

Колосова Н.М. Конституционная ответственность в Российской Федерации. – М., 2000;

Кондрашев А.А. Конституционно-правовая ответственность в Российской Федерации: теория и практика. – М.: Юристъ, 2006;

Конституционно-правовая ответственность: проблемы России, опыт зарубежных стран / Под ред. проф. С.А. Авакьяна. – М.: Изд-во МГУ, 2001;

Краснікова О.В. Конституційна відповідальність в системі правового захисту суб’єктів місцевого самоврядування: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. – О., 2004;

Кривенко Л.Т. Конституційно-правова відповідальність – елемент конституційно-правового статусу Верховної Ради України // Часопис Київського університету права. – 2002. – №4. – С. 28-34;

Майданник О.О. Конституційноправова відповідальність. – К., 2000;

Мельник О.В. Конституційноправова відповідальність вищих органів державної влади: Автореф. ... канд. юрид. наук. – К., 2000;

Наливайко Л.Р. Конституційноправова відповідальність: питання теорії та практики: Автореф. ... канд. юрид. наук. – К., 2000;

Погорілко В.Ф., Федоренко В.Л. Конституційно-правова відповідальність // Правова держава: Щорічник наук. праць Інституту держави і права ім. В.М. Корецького НАН України. – К., 2002. – Вип. 13. – С. 114–130;

Погорілко В.Ф., Федоренко В.Л. Конституційне право України. Академічний курс: Підруч.: У 2 т.: Т. 1. / За ред. В.Ф. Погорілка. – К.: ТОВ "Видавництво "Юридична думка", 2006. – С. 514-531;

Червяцова А.О. Конституційно-правова відповідальність в системі видів юридичної відповідальності: теоретико-правовий аспект: Автореф. ... канд. юрид. наук. – Х., 2004 и др.

Гарчева Л.П., Ярмыш А.Н. Конституционное право Украины: Учеб. пос. – Симферополь, 2000; Гладун З.С., Федчишин М.Г. Основи конституційного права України: Навч.-метод. посіб. – Тернопіль, 2001; Григонис Э.П., Григонис В.П. Конституционное право России. Курс лекций. – СПб., 2002; Козлова Е.И., Кутафин О.Е. Конституционное право России. – М., 1999; Катков Д.Б., Корчиго Е.В. Конституционное право России. – М., 1999; Конституционное право / Под ред. В.В. Лазарева. – М., 1998; Конституционное право Украины: Учеб. пос. / Сост.: В.Д. Волков, Р.Ф. Гринюк, И.С. Щебетун и др. – Донецк, 2000.

Актуальные проблемы конституционно-правовой ответственности: обзор научной конференции // Государство и право. – 2002. – №2. – С. 114.

Тодыка Ю.Н. Конституция Украины: проблемы теории и практики. – Х., 2000. – С. 195.

Лучин В.О. Конституция Российской Федерации. Проблемы реализации. – М., 2002. – С. 278-279.

Актуальные проблемы конституционно-правовой ответственности: обзор научной конференции // Государство и право. – 2002. – №2. – С. 117.

Колосова Н.М. Конституционная ответственность в Российской Федерации. – М., 2000. – С. 8.

Еременко Ю.П. Советская Конституция и законность. – Саратов, 1982. – С. 148.

Мелащенко В.Ф. Конституційно-правова відповідальність // В кн.: Конституційне право України / За ред. В.Ф. Погорілка. – К., 2000. – С. 21.

Наливайко Л.Р. Конституційноправова відповідальність: питання теорії та практики: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. – К., 2000. – С. 7.

Краснов М.А. Ответственность в системе народного представительства: Автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. – М., 1993. – С. 9.

Лейст О.Э. Санкции и ответственность по советскому праву. – М., 1981. – С. 230.

Строгович М.С. Сущность юридической ответственности // Советское государство и право. – 1979. – №5. – С. 76.

Кутафин О.Е. Предмет конституционного права. – М., 2001. – С. 400.

Кравец И.А. Формирование российского конституционализма (проблемы теории и практики). – Москва – Новосибирск, 2002. – С. 256, 257-258.

Краснов М.А. Ответственность в системе народного представительства: Автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. – М., 1993. – С. 10.

Кондрашев А.А. Конституционно-правовая ответственность субъектов федерации: вопросы теории и законодательного регулирования в Российской Федерации. – Красноярск, 1999. – С. 37.