Механизм правовой защиты прав человека
Содержание
Введение
Раздел І. Понятие и содержание механизма правовой защиты прав человека
1.1 Механизм и принципы правовой защиты прав человека
1.2 Формы защиты прав человека в Европейском сообществе
Раздел ІІ. Компетенция и структура Европейского Суда по правам человека
2.1 Организация Европейского Суда по правам человека
2.2 Компетенция Европейского Суда и национальное право
2.3 Организация Европейского Суда по правам человека
Раздел ІІІ. Исполнение решений Европейского Суда внутри государства: практика и проблемы
3.1 Обязательная сила и исполнение решений
3.2 Исполнение решений Европейского Суда: европейские стандарты и украинские реалии
Выводы
Список использованных источников и литературы
Введение
В национальной правовой науке в последние годы наметилось направление в сторону расширения проблематики исследований, связанных с реальным осуществлением прав человека – их обеспечением, реализацией и правовой защитой. Особый интерес в среде правоведов, да и просто рядовых граждан, вызывает такое явление, как правовая защита человека. С ее наличием и эффективностью действия связывают построение правового государства и подлинную демократизацию общества в Украине.
С полным основанием можно утверждать, что в новом законодательстве сделаны значительные шаги в направлении закрепления института правовой защиты человека как элемента системы права. Наиболее отчетливо это проявилось в Конституции Украины, принятой 28 июня 1996 года. В соответствии с Основным законом признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина являются обязанностью государства (ст. 3) основой конституционного строя. Этот ведущий принцип Украины как правового государства находит свою конкретизацию в нормах раздела ІІ Конституции Украины "Права и свободы человека и гражданина". В них впервые за всю отечественную историю закреплены важнейшие положения о том, что государственная защита прав и свобод человека и гражданина в Украине гарантируется и что каждый вправе защищать свои права и свободы всеми способами, не запрещенными законом.
Творческая разработка с позиций историзма, научности и объективности сложной и многогранной проблематики правовой защиты человека в Украине в служит обретению гражданином и каждым человеком в Украине и реальной свободы от пут государства и преступников всех мастей, превращению человека, его прав и свобод не на словах, а на деле в высшую ценность, более совершенному регулированию общественных отношений, трансформации в национальное право международно-правовых стандартов в области прав человека.
Правовая защита в любом современном обществе является важнейшим институтом права, с помощью которого охраняется правовой статус человека, определяются пределы вторжения в личную сферу, устанавливаются юридические гарантии защиты его прав, свобод и обязанностей. В наш неспокойный век вряд ли можно найти более значимую и вместе с тем сложную проблему, нежели правовая защита человека. Ключевым и наиболее острым в этой области является вопрос о механизме правовой защиты индивида, в том числе и международно-правовом, от противоправных действий государственных органов и должностных лиц.
Концепция правовой защиты человека стала лейтмотивом современного украинского общества: ее можно обнаружить в отечественном законодательстве последних лет, в выступлениях и предвыборных обещаниях политических деятелей, в указах Президента Украины и постановлениях Кабинета Министров Украины. На уровне международных отношений эта концепция является общепризнанной.
Однако это вовсе не означает, что проблема правовой защиты человека в Украине теоретически и, тем более, практически решена. А без решения этой проблемы немыслимы ни формирование гражданского общества, ни создание правового и социального государства, ни достижение подлинной свободы граждан. Вот почему изучение будущими специалистами, особенно юристами, феномена правовой защиты приобретает повышенную актуальность.
Его необходимость продиктована потребностями совершенствования правозащитного законодательства и правоприменительной деятельности, особенно деятельности судов и правоохранительных органов, повышения правовой культуры общества и личности.
Едва ли не основной составляющей эффективной защиты прав человека является исполнение решений судов по обращениям граждан.
Целью данной работы является изучение вопросов, связанных с исполнением решений одной из ведущих региональных инстанций по защите прав граждан – Европейского Суда по правам человека. Целью работы обусловлены е задачи:
определение механизма правовой защиты прав человека;
выявление принципов, на которых базируется такая защита;
рассмотрение форм защиты, существующих в национальной и международной судебной практике;
изучение компетенции, структуры и полномочий Европейского Суда по правам человека;
анализ судебной практики Европейского Суда по правам человека;
выявление проблемных вопросов, связанных с исполнением решений, принятых Европейским Судом по правам человека.
Объектом данного исследования является деятельность Европейского Суда по правам человека. Предмет работы составляют решения Европейского Суда по правам человека, процесс и порядок их исполнения.
Для реализации поставленной цели использовано европейское и национальное законодательство в сфере защиты прав человека. Юридическую базу данного исследования составят положения Конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 г., Протоколы к данной Конвенции, Регламент Европейского Суда по правам человека, Конституция Украины, другие нормативные акты. Правовая защита человека как научная проблема отображена в литературе по правам человека. Здесь следует назвать работы А. Стреухова "Правовая защита человека", в которой рассматривается правовая защита человека как комплексное, полиструктурное, институционное, межотраслевое правовое явление. Практика и комментарии в области прав человека представлены в работе зарубежных авторов – М. Джекинса, Р. Кэя, Э. Брэдли "Европейское право в области прав человека". Проблемы международной защиты прав человека нашли отображение в работе Г. Даниленко "Международная защита прав человека", учебной и научной литературе по европейскому праву таки авторов, как В. Ильин, В. Кашкин, А. Топорнин, В. Эткинд и др.
Анализ практики применения Конвенции о защите прав человека и основных свобод национальными инстанциями – Конституционным Судом Украины, Верховным Судом Украины, судами общей юрисдикции представлен украинским ученым В. Палиюком в работе "Застосування судами України Конвенції про захист прав і основних свобод".
Поскольку проблемы исполнения решений Европейским Судом по правам человека напрямую связаны с национальным гражданским судопроизводством, в работе будут использованы соответствующие нормы Гражданского процессуального кодекса Украины и литературы по гражданскому праву.
Методологическую базу исследования составляют научные и специальные методы познания. В работе будут использованы методы анализа, сравнения, исторический и статистический методы.
Работа состоит из введения, трех основных разделов, выводов, приложений и список использованных источников и литературы.
Раздел І. Понятие и содержание механизма правовой защиты прав человека
1.1 Механизм и принципы правовой защиты прав человека
Правовая защита человека – это сложное, многогранное, полиструктурное образование. Правовая защита человека не простое сложение охраны прав и защиты прав. Она выходит за рамки и того, и другого явления и приобретает свои уникальные свойства, которые возможно показать на различиях между правовой защитой человека, с одной стороны, и защитой и охраной – с другой. Эти различия сводятся к следующему:
во-первых, если охрана и защита прав человека – это только правоприменительная деятельность, то правовая защита – это и правоприменительная, и правотворческая деятельность. Причем, первая – это конкретная, реальная правовая защита, а вторая – это абстрактная правовая защита;
во-вторых, правовая защита – это не только охрана и защита прав, но дополнительно еще и юридическая помощь человеку, оказываемая адвокатурой, нотариатом, общественными объединениями, правительственными организациями и учреждениями;
в-третьих, если правовая защита действует на всех стадиях проявления права – общего состояния, обладания и пользования (непосредственной реализации), то защита права действует только на стадии пользования правом;
в-четвертых, правовая защита, с одной стороны, охрана и защита прав – с другой, имеют различные цели: первая – обеспечить правовую защищенность человека в целом, вторые – оградить от нарушения или восстановить нарушенное конкретное субъективное право;
в-пятых, правовая защита человека и защита прав разнятся и по видам деятельности, через которые они осуществляются. Первая реализуется через юридико-правовую деятельность, а вторая – только через юридическую деятельность;
в-шестых, правовая защита, в отличие от охраны и защиты прав, охватывает и другие элементы правового статуса человека, в том числе и его обязанности;
в-седьмых, если охрана и защита права распространяются только на субъективное право, то правовая защита – на нормы права (объективное право)1.
Правовая защита, как и любая правовая деятельность, осуществляется в различных формах, в число которых входят: а) юридическая деятельность; б) правовое поведение; в) юридическая практика; г) правовая активность; д) правовая работа; е) правоотношение и ж) правовое регулирование.
Одной из важнейших форм существования правовой защиты является юридическая деятельность. Под ней понимают опосредованную правом управленческую, государственно-властную деятельность компетентных органов, которая направлена на создание законов, осуществление правосудия, конкретизацию права и удовлетворение групповых и индивидуальных прав и интересов2.
Формы юридической деятельности отличаются, главным образом, своей целью3. Отличительной особенностью правовой защиты как юридической деятельности является то, что ее цель предполагает предупреждение нарушений прав человека, оказание ему правовой помощи и восстановление его прав в случае их нарушения. Следствием правовой защиты как юридической деятельности должен быть юридический результат. Поэтому ее субъектами могут быть только специально управомоченные законом органы, учреждения, общественные объединения или должностные лица, действующие от их лица.
Основной ценностью правовой защиты как правоприменительной деятельности является ее свойство устранять имеющиеся препятствия в осуществлении человеком своих прав и в их восстановлении в случае нарушения.
Органы, в обязанность которых входит оказывать правовую защиту, именуются правозащитными. В их число входят суд и правоохранительные органы. В процессе правозащитной правоприменительной деятельности не создается права ни в объективном, ни в субъективном смысле.
В ходе право защиты: а) устанавливается наличие у человека соответствующих прав; б) разрабатываются и применяются превентивные меры и меры по пресечению их нарушения; в) устанавливается факт и границы нарушения права или обязанности; г) определяются меры защиты (восстановления) нарушенного или оспоренного права, а также меры ответственности виновного (обязанного) лица1.
По форме осуществления правовая защита – это всегда юридический процесс, как в широком смысле, так и в узком. Как юридический процесс в широком смысле правовая защита выступает в виде системы взаимосвязанных правовых форм деятельности органов государства и общественных объединений. Как юридический процесс в узком смысле она есть система взаимосвязанных, специально упорядоченных, следующих друг за другом операций, подчиненных общей цели и приводящих с помощью соответствующих приемов и средств к конкретному результату.
Правовая защита – это правовая активность особого рода. Активность – это и сама правозащитная деятельность, и в то же время мера этой деятельности. Правовая активность – это деятельность, которой присущи уважение к праву, подлинно свободные, добровольные и творческие действия по использованию субъективных прав и исполнению правовых обязанностей2.
Следовательно, правовая защита – это та часть правовой работы субъектов государственной власти и местного самоуправления, государственных служащих и должностных лиц, а также общественных объединений, которая непосредственно или опосредованно направлена на охрану, юридическую помощь и защиту прав человека с целью создания ему высокого уровня правовой защищенности1.
Правовая защита как правовая деятельность в любой из своих форм реализуется только через правоотношения. Стало быть, можно сказать, что правовая защита – это особый род правоотношений. Под правоотношением понимается специфическая разновидность общественных отношений, участники которого связаны взаимными юридическими правами и обязанностями. Правовая защита – это такая разновидность и общественных, и правовых отношений, называемых правозащитными, в которых одна (управомоченная) сторона вправе требовать недопущения посягательств на свои права, свободы и законные интересы, то есть их охраны, а в случае таковых – их восстановления (защиты), а другая (обязанная) – должна не допустить нарушения права или восстановить его, если оно нарушено.
Важным элементом правозащитных отношений является право человека на правовую защиту. Оно есть не что иное, как закрепленная в законе возможность для управомоченного лица требовать от обязанного, в т.ч. и виновного, лица недопущения нарушений субъективного права или его восстановления в случае нарушения.
Право человека на защиту права включает ряд правомочий: право на обращение в суд, право на судебную защиту, право на международную защиту, право на рассмотрение его дела в том суде и тем судьей, к подсудности которых оно отнесено законом, право обвиняемого на рассмотрение его дела судом с участием присяжных заседателей в случаях, предусмотренных законом, право потерпевших от преступлений и злоупотреблений властью, право на доступ к правосудию и компенсацию причиненного ущерба и многие другие.
Специфика правомочий права на защиту в правозащитных отношениях характеризуется: во-первых, возможностью требовать определенного поведения от другой стороны; во-вторых, осуществлением правомочия, как правило, через действия обязанной стороны, то есть юридическая обязанность носит активный характер, а правомочие – пассивный; в-третьих, возможностью принуждения обязанной стороны к совершению действий, требуемых управомоченной стороной, государством1.
Учитывая, что данное исследование связано с международным аспектом защиты прав человека, следует кратко остановиться на рассмотрении международно-правовой защиты.
Международно-правовая защита человека есть результат реализации на практике международным сообществом государств одного из основных принципов международного права – принципа всеобщего уважения прав человека и основных свобод для всех. Его становление в международном праве происходило в современную эпоху, а утверждение – после разгрома фашизма в 1945 г.2 Проблема основных прав из чисто внутренней стала превращаться в международную, в результате чего конституционное право постепенно начало подпадать под влияние международных стандартов.
Ко времени окончания Второй мировой войны международно-правовой практике были известны лишь отдельные случаи заключения ограниченным числом государств договоров и соглашений, в которых в той или иной степени затрагивались вопросы защиты некоторых прав личности. К их числу относятся договоры и конвенции, содержащие положения о борьбе с рабством и работорговлей, о защите прав военнопленных, религиозных и национальных меньшинств. Эти соглашения сыграли определенную положительную роль в защите прав человека, а опыт их разработки и принятия был учтен в ходе разработки Устава ООН, который стал первым международным документом, провозгласившим необходимость содействия всеобщему уважению прав человека. Провозглашенная в Уставе ООН (преамбула) решимость народов Объединенных Наций "вновь утвердить веру в основные права человека, в достоинство и ценность человеческой личности, в равноправие мужчин и женщин и в равенство прав больших и малых наций..." и "содействовать социальному прогрессу и улучшению условий жизни при большей свободе..." объяснилась, прежде всего, требованием народов восстановить попранные фашизмом основные права и свободы человека и защитить от возможным попыток их нарушения в будущем"1.
Вот почему уже в п. 3 ст. 1 говорится, что целью Организации Объединенных Наций является международное сотрудничество "... в поощрении и развитии уважения к правам человека и основным свободам для всех, без различия расы, пола, языка, и религии" (п. с ст. 55). Таким образом, осуществление ООН международного сотрудничества для содействия всеобщему соблюдению прав человека есть одновременно и цель, и обязанность этой организации.
В ходе реализации цели и обязанностей ООН, определенных п. 3 ст. 1 и п.с ст. 55 в области уважения и соблюдения прав человека, за короткий срок в мире сложился эффективный механизм международно-правовой защиты основных прав человека. Начало его созданию было положено в 1946 г. созданием Комиссии Организации Объединенных Наций по правам человека. В ее обязанности вменялась подготовка Хартии прав человека, определяющей права и свободы, декларированные Уставом ООН. Хартию должны были составить такие документы, как декларация прав человека, конвенция о правах человека и акт, содержащий механизм реализации конвенции.
Первая часть Хартии прав человека была реализована 10 декабря 1948 г., когда Генеральная Ассамблея ООН приняла Всеобщую декларацию прав человека. Всеобщая декларация нашла поддержку, широкое распространение и использование во всех странах мира. При обсуждении вопросов, касающихся прав человека, принято ссылаться на Декларацию. Выдержки из Декларации содержатся в текстах конституций многих государств, в том числе и Украины, включены они и во многие международные документы, в том числе и в региональные договоры и конвенции, а также многочисленные резолюции Организации Объединенных Наций, согласованные государствами-членами.
В ходе разработки второго и третьего документов было принято решение вместо второго – принять два самостоятельных документа о правах человека. Поэтому вторая и третья части Хартии прав человека включают в себя, соответственно, два пакта, принятых Генеральной Ассамблеей ООН 16 декабря 1966 г. – Международный пакт об экономических, социальных и культурных правах1 и Международный пакт о гражданских и политических правах2, к которому относятся также первый и второй Факультативные протоколы.
Задолго до принятия глобальных универсальных актов, установивших механизм международно-правовой защиты человека, 4 ноября 1950 г. был принят региональный акт – Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод3. Этим документом были учреждены Европейская комиссия по правам человека и Европейский суд по правам человека (ст. 19). В компетенцию Комиссии входило рассмотрение жалоб, направленных любым государством-участником через Генерального секретаря Совета Европы о предполагаемом нарушении положений Конвенции другим государством (ст. 24), получение и рассмотрение петиций, направленных на имя Генерального секретаря Совета Европы любым лицом, неправительственной организацией или группой лиц, утверждавших, что они явились жертвой нарушения одной из сторон прав, провозглашенных в Конвенции (ст. 25). К компетенции Суда относились все дела, связанные с толкованием и применением Конвенции, которые договаривающиеся стороны или Комиссия передавали в Суд (ст. 45).
Таким образом, к концу 1960-х – началу 1970-х гг. сложился механизм международно-правовой защиты прав человека, который охватил большинство суверенных государств и который сохранился до настоящего времени с некоторыми нововведениями на региональном уровне.
Термин "международная защита прав" в региональных документах употребляется с 4 ноября 1950 г., с момента подписания членами Совета Европы Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод (ст. 26), а в глобальных – с 19 ноября 1966 г., с момента принятия Генеральной Ассамблеей ООН Резолюции 2200А (XXI), одобрившей Пакт о гражданских и политических правах (ст. 2). Однако в отечественной научной литературе термин "международно-правовая защита человека" стал употребляться совсем недавно, с середины 1980-х гг., когда наметилась демократизация и деидеологизация международных отношений, и в последнее 15 лет находит широкое применение1.
Так, например, А. П. Мовчан писал, что "международная защита прав человека" перекочевала в научную литературу и прессу из разговорной речи как лаконичный синоним деятельности ООН и государств в сфере соблюдения прав человека. То есть под краткой формулой "международная защита прав человека", – считал он, – стали понимать "международное сотрудничество государств, усилия и меры ООН по содействию "всеобщему уважению и соблюдению прав человека и основных свобод для всех..." (п. с ст. 55 Устава ООН)2.
По сути такое же, только более широкое, определение дают авторы одного из учебников. "Международная защита прав человека, – пишут они, – есть совокупность межгосударственных согласованных мер, направленных на установление всеобщего минимума элементарных демократических прав и свобод, на запрещение незаконных посягательств на права и свободы, в том числе дискриминационной политики и действий, признаваемых преступными с точки зрения современного международного права, В сферу международной защиты основных прав человека входит разработка межгосударственных соглашений и иных документом о правах человека, а также содействие их осуществлению"1.
В международной защите прав А.П. Мовчан выделяет три основных элемента. Это: а) создание рекомендаций, адресованных всем государствам по поводу того, какие именно права человека и основные свободы для всех должны подлежать универсальному уважению и соблюдению; б) разработку международных договоров о правах человека (пактов, конвенций и т.п.), которые налагают юридические обязательства на государства признавать, предоставлять и обеспечивать эффективной защитой в соответствии со своим законодательством права и свободы личности, которые перечислены в таких международных соглашениях; в) создание специального международного механизма по проверке выполнения государствами своих международных обязательств по правам человека2.
В.А. Карташкин в международно-правовую защиту человека справедливо включает такие составляющие, как цель, принципы, международные соглашения, содержащие нормы и принципы, касающиеся основных прав человека, социальные, экономические, политические, гражданские и культурные права человека, а также контрольный механизм ООН1.
Ю.А. Решетов в международно-правовой защите, в свою очередь, отмечает такие элементы, как обязательства государств по соблюдению прав человека; ответственность государств за массовое нарушение прав человека; средства правовой защиты2. В.М. Чхиквадзе вычленял в качестве таковых: механизм защиты прав каждого человека; стандарты в защиту прав человека; трансформацию межгосударственных соглашений в национальное законодательство; правосубъектность индивидов; механизм обеспечения прав человека на международном уровне3. Особо выделяют ученые в системе международной правовой защиты человека такой ее элемент, как имплементация (практическое осуществление)4.
Синтезируя вышеперечисленные точки зрения, можно утверждать, что система международно-правовой защиты человека включает следующие взаимосвязанные и взаимообусловленные элементы: 1) цель; 2) принципы; 3) международно-правовые договоры, регулирующие международно-правовую защиту человека; 4) международные стандарты основных прав человека; 5) имплементацию международно-правовой защиты человека.
Принципы международно-правовой защиты человека наукой разработаны еще не до конца. При их определении автор исходил из существа принципов международного права вообще и понимает под ними общепринятые международным сообществом нормы, обладающие высшей императивной юридической силой и имеющие наибольшее значение для установления, охраны и защиты прав человека. Это значит, что с их помощью закрепляются основы современной системы международно-правовой защиты прав человека и что они способствуют нормальному функционированию и развитию этой системы. Будучи ядром названной системы, принципы существуют только как универсальные, общепризнанные и общеобязательные нормы1.
Принципы и их содержание формулируются и развиваются преимущественно не в международно-правовых договорах, а в международных политических актах. Поэтому они являются не только правовыми, но и политическими. Особая роль в их провозглашении принадлежит резолюциям Генеральной Ассамблеи ООН, документам, принимаемым в рамках СБСЕ.
Анализ принципов показывает, что все они тесно переплетены и активно взаимодействуют. Взаимодействие характеризуется взаимозависимостью и условной иерархией. Одни принципы являются гранями другие, еще более общих. Только в единстве они могут функционировать эффективно. В противном случае преувеличение одного из них повлечет hi собой противопоставление другим.
Общепризнанные принципы международно-правовой защиты основных прав человека являются частью конституционного права Украины и подлежат непосредственному применению исполнительными органами и судами. К общепризнанным принципам относятся только те, которые признаны большинством государств, в том числе и Украиной2. А такого рода принципы, относящиеся к международно-правовой защите прав человека, обладают преимущественной силой перед всеми другими нормами права Украины.
Однако достичь единства в определении арсенала международно-признанных принципов защиты основных прав человека пока не удалось. К примеру, А.П. Мовчан к принципам, на которых должно строиться сотрудничество государств в защиту прав человека, относит: суверенное равенство государств, равноправие и самоопределение народов, разрешение международных споров мирными средствами, воздержание от угрозы применения силы, добросовестное выполнение обязательств, невмешательство во внутренние дела других государств1. С этим утверждением нельзя не согласиться. Но не потому, что это принципы собственно международно-правовой защиты человека, а потому, что это принципы международного права – явления более широкого, чем международно-правовая защита, и, следовательно, распространяют свою юридическую силу и на международно-правовую защиту, как и на все прочие международные правоотношения. Поэтому сводить принципы международного права и сотрудничества государств к принципам международно-правовой защиты основных прав было бы с любой стороны упрощением проблемы.
Ведь международно-правовая защита человека имеет и собственно свои принципы. В их числе ученые называют принципы: самоопределения народов и наций, равноправия всех людей и запрещения дискриминации, равенства прав мужчин и женщин, уважения прав человека и основных свобод, ответственности за нарушения прав человека.
Представляется, такой набор принципов международно-правовой защиты является далеко не исчерпывающим. Анализ универсальных международных документов позволяет выделить еще несколько общепризнанных принципов. Среди них принципы не отчуждаемости основных прав и свобод человека, не нарушаемости прав, презумпции невиновности, эффективного восстановления в правах и доступности средств правовой защиты2. Все вышеназванные принципы, за исключением принципа уважения прав человека и основных свобод должны быть признаны принципами именно международной защиты основных прав человека. А принцип уважения прав человека и его свобод является всеобщим принципом международного права и поглощает все приведенные выше.
На основе принципов международно-правовой защиты прав человека российским законодательством разрабатываются все конкретные нормы в области обеспечения прав человека. В то же время принципы являются и критерием конституционности всех норм, регулирующих эти права. В них заложены также правила поведения, от которых государство не вправе отступить и которые служат эталоном правомерного поведения участников международных соглашений относительно прав человека. Именно в этом заключается непреходящее значение принципов международной защиты основных прав человека.
1.2 Формы защиты прав человека в Европейском сообществе
Форма защиты права человека – это регламентированный правом комплекс особых процедур и мер, осуществляемых правоприменительными органами, созданными в соответствии с Конституцией Украины, и самим человеком в рамках правозащитного процесса и направленных на восстановление (подтверждение) нарушенного (оспоренного) права. Выбор формы защиты права определяется: 1) характером материально-правовых требований, подлежащих защите; 2) особенностями и характером компетенции органа, которым может быть рассмотрено данное требование; 3) особенностями порядка рассмотрения заявления, жалобы, а также 4) конкретными юридическими и фактическими условиями, в которых оказался человек, чье право было нарушено, и его реальными возможностями самостоятельно защитить это право1.
От того, какой субъект права применяет меры принудительного характера к нарушителю прав человека, формы защиты права делят на юрисдикционную и не юрисдикционную.
Юрисдикционная форма защиты прав человека – деятельность органов государственной власти и органов местного самоуправления, правоохранительных органов и органов управления по восстановлению нарушенного права, осуществляемая в рамках установленных законом процедур, результатом которой является решение дела по существу. Поскольку защита основных прав человека является в основном юрисдикционной деятельностью, она должна осуществляться в процессуально-процедурной форме, как правило, с вынесением акта применения1.
Под процессуально-процедурной формой защиты права правоведы понимают особую юридическую конструкцию, представляющую собой совокупность наиболее целесообразных процедур осуществления определенных полномочий2. Такое определение в одинаковой мере подходит для характеристики не только процессуальной деятельности органов правосудия, как это традиционно считалось, но и деятельности всех органов государственной власти, органов местного самоуправления, правоохранительных органов и общественных объединений.
Юрисдикционные формы защиты основного права человека подразделяют на судебные и несудебные (административную и общественную). Некоторые правоведы в качестве самостоятельной выделяют нотариальную форму защиты.
Конституция Украины гарантирует каждому человеку судебную защиту его основных прав (ст. 55)3. Она занимает центральное место в достаточно большом арсенале средств, призванных обеспечить защитy прав человека. Под ней необходимо понимать форму правоприменительной деятельности судов по осуществлению правосудия по делам о восстановлении (подтверждении) нарушенного (оспоренного) права человека.
Защита нарушенных прав человека судом наиболее эффективна и цивилизованна, поскольку в суд могут быть обжалованы любые решения и действия (или бездействие) органов государственной власти, органов местного самоуправления, общественных объединений и должностных лиц. Объектом обжалования могут быть, законы, действия и указы Президента Украины, постановления Кабинета Министров Украины и т.д. Суд, таким образом, осуществляет надзор за законностью в стране, обеспечивает приоритет прав и свобод граждан перед любыми акциями государства.
Престиж судебной защиты особо отмечают международно-правовые документы. Статья 8 Всеобщей декларации прав человека гласит: "Каждый человек имеет право на эффективное восстановление в правах компетентными национальными судами в случае нарушения основных прав, предоставляемых ему конституцией или законом". Международный пакт о гражданских и политических правах также возлагает на каждое участвующее в этом пакте государство обязанность обеспечить, чтобы право на защиту любого лица обеспечивалось судебными органами (подп. в п. 3 ст. 2)1.
Судебная форма защиты основных прав человека – основная. Она всегда применяется тогда, когда человек не в состоянии сам восстановить нарушенное право, когда обязанное лицо отказывается выполнять лежащую на нем обязанность обеспечить реализацию права, а также в случае спора о праве.
Особое место в обеспечении права на судебную защиту занимают конституционные гарантии, под которыми следует понимать правовые условия, средства и способы, предусмотренные основным законом Украины и посредством которых достигается восстановление нарушенных прав2.
Конституция Украины определяет, что судебная защита осуществляется в форме конституционного, гражданского, административного и уголовного судопроизводства (ст. 124).
Являясь важнейшей ветвью судебной власти Украины, Конституционный вместе с другими судами непосредственно участвует в защите прав человека. В соответствии с Конституцией человеку предоставлено право обратиться в Конституционный суд с жалобой на нарушение его конституционных прав и свобод, а Конституционному суду предоставлено право проверять по этим жалобам конституционность закона, примененного или подлежащего применению в конкретном деле.
Судебная защита нарушенных или оспариваемых гражданских прав в силу ст. 4 ГПК Украины осуществляется в соответствии с установленной процессуальным законодательством подведомственностью дел судам общей юрисдикции. Задачами гражданского судопроизводства являются правильное и своевременное рассмотрение и разрешение гражданских дел в целях защиты нарушенных или оспариваемых прав, свобод и законных интересов граждан и других субъектов гражданских, трудовых или иных правоотношений (ст. 1 ГПК Украины)1.
Наряду с другими к несудебным юрисдикционным формам защиты прав человека относится административно-правовая. В соответствии со ст. 34 Конституции Украины в рамках этой формы граждане имеют право обращаться лично, а также направлять индивидуальные и коллективные обращения в государственные органы и ораны местного самоуправления2. Это право обусловлено особенностями административно-правовых и иных, построенных на началах неравенства сторон, отношениях, в которых одна из сторон обладает властными полномочиями и имеет право решать возникающие жизненные проблемы по существу. Поэтому в интересах человека право стороны, имеющей власть, должно быть уравновешено правом другой стороны обжаловать акт, требовать его пересмотра.
Конституционное право на обращение (жалобу) принадлежит к числу основных и неотчуждаемых прав каждого человека. Ему корреспондирует обязанность органов государственной власти и органов местного самоуправления, а также общественных организаций принимать, регистрировать, рассматривать жалобы, принимать по ним, если они обоснованы, положительные решения и давать ответы заявителям.
Административно-правовые средства защиты основных прав человека жалобами и обращениями не исчерпывается. Государственными органами управления и контроля по своей инициативе или указанию из вышестоящих органов используются такие, предусмотренные действующим законодательством и подзаконными нормативными актами меры, как: а) приостановление действия правовых актов управления, нарушающих права и свободы человека; б) отмена неправомерных актов управления; в) опротестование актов управления; г) приостановление работы предприятий, учреждений, организаций в случае, если их состояние угрожает здоровью и жизни граждан (например, органами санитарного надзора).
Перечисленные выше меры административно-правовой защиты основных конституционных прав и свобод человека являются средствами активного противодействия их нарушению или ущемлению.
Общественная защита прав является одной из форм несудебной защиты прав человека. Ее осуществляют общественные объединения. Такое право предоставлено им Законом Украины "Об объединении граждан"1. Для осуществления уставных целей общественные объединения имеют право защищать права и законные интересы своих членов и участников, а также других граждан в органах государственной власти, органах местного самоуправления и общественных объединениях.
В случаях, установленных законом, любое лицо имеет право обратиться за защитой в общественное объединение, членом которого оно состоит, или в другое, основной деятельностью которого является защита прав человека.
Что касается не юрисдикционной формы защиты права, то Конституция Украины устанавливает не только обязанность государства обеспечивать защиту прав и свобод человека, но и гарантирует право каждого человека и самому защищать свои права всеми способами, незапрещенными законом (ч. 4 ст. 55)1. Самозащита человеком своего права является самостоятельной формой защиты права. Она представляет собой совокупность действий (мер) самого человека по восстановлению (подтверждению) нарушенного (оспариваемого) права без обращения за помощью к компетентным государственным органам и общественным объединениям2.
Об огромной роли самозащиты права в жизни человека и общества много и ярко писал Р. Иеринг. Он считал, что "сопротивление наглому, затрагивающему самое личность беззаконию, то есть нарушению права, носящему по своему приему характер его попрания, характер личного оскорбления есть обязанность. Это – обязанность правомочного по отношению к себе самому, потому что таково повеление нравственного самосохранения; это – обязанность по отношению к обществу, потому что таково необходимое условие для существования права".3
Активная роль человека в деле самозащиты своих прав особо выделена в Парижской хартии для новой Европы, подписанной 21 ноября 1990 г. главами государств и правительств 34-х стран-участниц СБСЕ. В ней говорится, что "государства-участники будут стремиться к тому, чтобы в механизме человеческого измерения обеспечивалось участие отдельных лиц в защите их прав"4.
Толкование названных норм дает возможность заключить, что самозащита прав – это предусмотренные законом действия фактического порядка и юридические средства, применяемые человеком для принудительного пресечения посягательств на свои права или их восстановления в случае нарушения последних без обращения к компетентным органам. Она выделяется в самостоятельную правозащитную форму по нескольким формообразующим основаниям: 1) субъект самозащиты резко отличается от субъектов осуществления судебной, общественной и административной форм защиты: он не наделен властными полномочиями; 2) лицо, осуществляющее самозащиту, действует в экстремальной ситуации (ограничено время для оценки обстановки и принятия решения, необходимо полагаться только на собственные силы, ограничен выбор средств защиты, в том числе и правовых, психическое и нервное возбуждение), что не создает условий для адекватной деятельности; 3) закон не предусматривает для самозащиты каких-то специальных действий фактического характера и, наконец, 4) лицо, осуществляющее самозащиту, использует только собственные силы и средства или только юридические средства без обращения в компетентные органы1.
Таким образом, самозащита – это всегда такое явление, которое представляет собой применение самим человеком предусмотренных законом мер для защиты своих основных прав или законных интересов от посягательств.
Раздел ІІ. Компетенция и структура Европейского Суда по правам человека
2.1 Организация Европейского Суда по правам человека
Еще несколько лет назад мало кто в нашей стране знал о существовании, а тем более деятельности Европейского Суда по правам человека, который по его местопребыванию часто называют Страсбургский суд. Даже в солидных энциклопедических словарях трудно было найти упоминание о нем. Однако со вступлением Украины в Совет Европы и особенно после ратификации в 1996 году Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод, на основании и в соответствии с которой действует, этот Суд, ситуация принципиально изменилась. Жители Украины, которые считают свои права из числа предусмотренных названной Конвенцией нарушенными действиями государственных органов и не нашедшими должной защиты на национальном уровне, получили возможность обратиться в Страсбургский суд. В целях защиты от нарушений прав, предусмотренных Конвенцией, в каком-либо из государств ее участников в Суд может обращаться и Украина как таковая.
Все это привлекло внимание широкой общественности к Страсбургскому суду. Однако в юридической литературе пока нет источников, которые могли бы удовлетворить этот интерес в плане более или менее полного освещения организации и деятельности сложного юрисдикционного механизма, каким является Европейский Суд. Характерно, что на сегодня прецедентное право этого Суда в значительно большей мере учитывается в судебной и законодательной практике, чем в юридической доктрине.
Наряду с правом обращения в Суд жителей государства-участника с индивидуальными жалобами на действия его властей Конвенция наделила Суд также и правомочием рассматривать споры между государствами-участниками по поводу нарушения прав человека в одном из них. Однако история распорядилась так, что основным и абсолютно преобладающим в деятельности Суда стало рассмотрение индивидуальных жалоб. В лице Суда впервые в современную эпоху наднациональный юрисдикционный орган был наделен подобной компетенцией, и ее последовательное, все возрастающее по масштабам и эффективности использование Европейским Судом стало важным фактором развития международной системы защиты прав человека и обеспечило авторитет и престиж Суда. Его деятельность стала еще одним подтверждением тенденции возрастания роли международных юрисдикции в современном мире.
Европейский Суд – юрисдикционный орган, созданный и действующий в рамках Совета Европы. Однако при этом он выступает как самостоятельный наднациональный судебный орган (хотя и связанный с Советом Европы), а его правоприменительная деятельность в полной мере основана на принципе независимости.
Сегодня, когда юрисдикцию Европейского Суда признает 43 государства – и эта цифра может даже увеличиться, – сфера действия Суда широка как никогда ранее. Его "судебный округ" благодаря территориальным особенностям, например Турции, выходит за географические границы Европы, а численность населения этого "округа" составляет около 800 млн. человек1. Неудивительно, что при таких масштабах Суд, даже после реформы 1998 г., в своей деятельности сталкивается со многими организационными и иными трудностями.
Сорок с лишним лет деятельности Суда, с момента его создания (21 января 1959 г.) до радикальной реформы юрисдикционного механизма Совета Европы (1 ноября 1998 г.), могут быть с достаточным основанием (хотя и несколько условно, как всякая историческая периодизация) разделены на три периода2.
Первый из них – становление Суда – занял почти два десятилетия. Прежде чем охарактеризовать этот период, следует ответить на вопрос: почему Суд был создан и получил возможность начать свою деятельность в 1959 г., т.е. только через девять лет после подписания Конвенции (1950 г.) и через шесть лет после ее вступления в силу (1953 г.), чем объясняется такой разрыв?
Во-первых, тем, что ратификация Конвенции государством-участником не означала автоматического признания юрисдикции Суда. И в этом случае требовалось особое заявление государства. Необходимое для создания Суда число таких заявлений (8) было собрано только к 1958 г.
Во-вторых, Суд по своему тогдашнему статусу не мог сам получать жалобы от заявителей, о каких бы спорах – межгосударственных или гражданина с государством – ни шла речь. Инстанцией, в которую надлежало обращаться, была ныне уже не существующая Европейская Комиссия по правам человека, которая решала вопрос о приемлемости жалобы (т.е. подпадает ли она под действие Конвенции), проводила изучение фактических обстоятельств дела, обязательные примирительные процедуры и лишь затем передавала дело в Суд со своими выводами.
До тех пор пока Комиссия, приступившая к работе в 1955 г., не накопила исходных материалов, создание Суда практически не начиналось.
Этим в немалой степени объясняется невысокая производительность Суда в первый период его деятельности – от создания до середины 70-х гг. Этот период можно назвать затянувшейся стадией становления. Приняв в 1959 г. свой Регламент, в 1960-1961 гг. рассмотрев первое дело ("Ловлес против Ирландии"), Суд затем за весь последующий период решил еще десять дел. Он вынес при этом 17 решений, поскольку по некоторым делам "основному решению" предшествовало еще "предварительное" (о предварительных условиях), а затем "последующее" (о компенсации, присуждавшейся на основании ст. 50 Конвенции1. Тем не менее, несмотря на невысокую эффективность и "простои" в работе, результаты этого периода никак нельзя сбрасывать со счетов.
Это, прежде всего, установленные Регламентом и апробированные на практике основные процессуальные правила, порядок рассмотрения дел и соответственно структура, стиль аргументации решениях Суда, что сохранило свое значение на долгие годы.
Предметом большинства первых дел, рассмотренных Судом в этот период, были жалобы на неоправданную длительность досудебного содержания под стражей задержанного или арестованного лица (ст. 5 п. 3 Конвенции). В ходе рассмотрения этих дел сложились четкие критерии, последовательное применение которые определяло вывод Суда о наличии или, наоборот, отсутствии нарушения названной статьи. Этой схемой и в дальнейшем неуклонно руководствовался Суд.
Тогда же были определены и некоторые другие важные установки и правовые позиции Суда. Уже во втором своем решении "Беккер против Бельгии" 1962 г. Суд четко определил, что он не осуществляет контроль in abstracto (терминология Суда) за внутренним законодательством государства-участника. Сохраняет свое значение правовая позиция в отношении ст. 17 Конвенции "Запрещение злоупотребления правами", выраженная в первом решении Суда "Ловлес против Ирландии".
В решении по коллективной жалобе 324 заявителей против Бельгии (так называемое дело "О языках в Бельгии", 1967 г.) Суд дал толкование понятия "дискриминация" в целях ст. 14 Конвенции, которое пока остается неизменным1.
Свидетельством значимости для последующей практики Суда решения по делу "Де Вильде, Оомс и Версип против Бельгии" (1971 г.) и в еще большей степени решения по делу "Голдер против Соединенного Королевства" (1975 г.), завершившего этот период, является тот факт, что они открывают список основополагающих, "модельных" решений Суда за сорок лет его деятельности.
Во втором периоде из 90 решений почти половина вынесена в этот период, и сформулированные в них правовые позиции продолжают действовать.
В этот период значительно расширилась амплитуда рассмотренных Судом дел. Вслед за упомянутым делом Голдера, основным предметом которого было право на доступ к правосудию, последовали решения, конкретизирующие такие гарантии ст. 6 на справедливое судебное разбирательство, как "независимый и беспристрастный суд", "разумный срок судебного разбирательства", "презумпция невиновности" и др. В поле зрения Суда оказались нарушения права на свободу информации, свободу совести, уважение личной жизни, защита права собственности и многое другое.
В качестве государств-ответчиков за это время выступали: Великобритания – 38 раз (в значительной мере в связи с событиями в Ольстере), Италия – 31 раз (большинство дел о "разумном сроке судебного разбирательства"), Федеративная Республика Германия – 22 раза, Нидерланды – 18 раз, Австрия, Бельгия и Франция – по 15 раз. Из числа государств – основателей Совета Европы меньше всех выступала в качестве ответчика Норвегия –1 раз1.
Уже в начале второго периода стало очевидным, что основное место в практике Суда заняли индивидуальные жалобы и так будет и в дальнейшем. Все государства – члены Совета Европы, ратифицировавшие Конвенцию (а число ратификаций только теперь совпало с числом государств-участников), признали право на индивидуальную жалобу. В 1978 г. Суд завершил рассмотрение межгосударственного спора "Ирландия против Соединенного Королевства", но это оказалось единичным случаем. Явное преобладание индивидуальных жалоб повлекло за собой трансформацию процессуальных норм.
В конце этого периода созрел вопрос о полноправном участии индивидуального заявителя в судебном процессе, его праве самому обращаться в суд. Но окончательное решение этот вопрос получил несколько позднее.
Если первый период можно считать временем роста Суда, то второй, особенно 80-е гг., – это время его зрелости. В этот период в общественном мнении, средствах массовой информации утвердился авторитет Европейского Суда.
Одна из характерных особенностей третьего периода (1990 г. – конец 1998 г.) – резкое увеличение числа государств – участников Совета Европы, а также дел, поступивших в Суд и рассмотренных им1.
В этот период Совет Европы пополнился 17 новыми членами, и соответственно на момент реформы 1998 г. в его составе было 40 судей. В этом же году Суд вынес решения по 106 делам, а за предшествующие семь лет (1990—1997 гг.) – около 600 решений2.
Рассматриваемый третий период является знаковым не только в количественном плане. В 1994 г., после получения необходимого числа ратификаций, вступил в силу принятый в 1999 г. Протокол № 9 к Конвенции. Он явился важным шагом в процессе превращения индивидуального заявителя в полноправного участника судебного разбирательства. Отныне частные лица, их группы и неправительственные организации получили право передавать жалобу непосредственно в Суд и лично предстать перед ним.
Эта новелла потребовала изменения регламентных правил, в результате чего регламентов стало два. Регламент А применялся к делам, в которых государство, против которого была подана жалоба, не ратифицировало Протокол № 9. Регламент Б соответственно применялся к делам, где государство-ответчик ратифицировало этот Протокол. Регламент Б предусмотрел создание так называемых комитетов по фильтражу в составе трех судей, которые решали вопрос о приемлемости жалоб к рассмотрению. Тем не менее, и в этот период большинство дел, рассмотренных Судом, прошло традиционный путь через Европейскую Комиссию по правам человека.
4 мая 1994 г. Президент Франции Ф. Миттеран в присутствии министров иностранных дел и других представителей 34 государств – членов Совета Европы заложил первый камень в фундамент здания, получившего название Дворец прав человека (архитектор – англичанин Ричард Роджерс). Выступая на церемонии, Председатель Страсбургского суда Р. Рисдал сказал: "Это новое сооружение прежде всего для тех, кто считает, что его права и свободы нарушены и кто придет сюда в надежде найти ответ Европы на свои проблемы и трудности". Менее чем через два года строительство дворца было завершено, и он стал резиденцией Европейского Суда.
В действующей ныне редакции Конвенции ее ст. 19, получившая название "Учреждение Суда", звучит так: "В целях обеспечения соблюдения обязательств, принятых на себя Высокими Договаривающимися Сторонами по настоящей Конвенции и Протоколам к ней, образуется Европейский Суд по правам человека, далее именуемый "Суд". Он работает на постоянной основе"1. Юрисдикция этого Суда признана всеми государствами – членами Совета Европы без каких-либо оговорок.
В любом государстве – участнике Конвенции (и не только в них) государственная власть организует судебную систему, реформирует ее, назначает судей (или определяет порядок их избрания), финансирует судебную систему, а исполнительная ветвь власти призвана следить за исполнением судебных решений. Но при всем том судебная власть в целом и ее составляющие независимы и самостоятельны, а их взаимодействие с другими органами государственной власти и управления ограничено теми функциями последних, о которых сказано выше.
Аналогия с Европейским Судом здесь вполне уместна. Суд действует не в рамках, а при Совете Европы, и предлог "при" совсем не случаен. Европейская Конвенция о защите прав и основных свобод, на основании которой он создан и действует, не называет его органом Совета Европы, равно как и Устав самого Совета. Суд сам разрабатывает и принимает свой Регламент. В рамках Конвенции Суд сам решает вопросы своей компетенции: Совет Европы не вправе давать Суду какие-либо указания по его правоприменительной деятельности, и в этом плане Суд не подотчетен и не подконтролен никому. В самом общем плане, перефразируя известную конституционную формулу, можно сказать: Суд независим и подчиняется только Конвенции. Другое дело, что он призван действовать в духе тех идей и ценностей, ради которых создан и действует Совет Европы1.
Одно из обязательных предварительных условий, с учетом которых Суд определяет, может ли данное обращение (жалоба) быть принято к рассмотрению по существу, состоит в том, что предметом обращения может быть лишь право, гарантируемое Конвенцией. Если речь идет о каком-либо ином праве, то обращение (жалоба) не будет принято. Это условие в практике Суда именуется ratione materiae.
Несмотря на предельную ясность исходной позиции, конкретное представление о предметной компетенции Суда (необходимое также и в практических целях) может дать лишь достаточно полный каталог прав и свобод, гарантированных Конвенцией.
В тексте Конвенции и ее разделе первом нет сколько-нибудь четкой структурной классификации гарантируемых прав и свобод.
Тем не менее, они могут быть разбиты на три группы, соответствующие в основном классификации, используемой в конституционном и международном праве.
Если исходить из количественных показателей (что само по себе немаловажно), то первую такую группу составят судебные гарантии, понимаемые в широком смысле, т.е. не только как права лица на стадии судебного разбирательства, а как все права и гарантии лица, оказавшегося в сфере юстиции и деятельности правоохранительных органов. В обобщенном виде в Конвенции это названо "право на свободу и безопасность" и "справедливое судебное разбирательство". Сюда относятся:
право лица в случае ареста или задержания незамедлительно предстать перед судом для рассмотрения вопроса о законности ареста или задержания;
право лица на компенсацию в случае незаконного ареста или задержания;
запрет содержания лица под стражей без достаточных оснований в период предварительного следствия;
запрет бесчеловечного, унижающего достоинство обращения с лицом, содержащимся под стражей;
запрет лишения свободы за невыполнение договорного обязательства;
право беспрепятственного доступа к правосудию;
право на независимый и беспристрастный суд;
гарантия равенства сторон судебного процесса и принципа состязательности;
право на гласность судебного процесса;
право на судебное разбирательство в разумный срок;
право обвиняемого на защиту, включая право на назначение при отсутствии у него средств бесплатного защитника;
право на бесплатного переводчика при не владении языком процесса;
презумпция невиновности;
запрет смертной казни в мирное время;
запрет повторного осуждения и наказания за одно и то же деяние (поп bis in idem);
запрет обратного действия нового уголовного закона или уголовного закона, утяжеляющего наказание;
право на пересмотр приговора или меры наказания вышестоящей судебной инстанцией;
право на компенсацию в случае судебной ошибки1.
Вторая группа – личные права. Каталог прав и свобод Конвенции открывает ее ст. 2 "Право на жизнь", которую сегодня следует читать в системной связи с известным Протоколом № 6 "Относительно отмены смертной казни". Наряду с личными правами в их традиционном понимании к этой группе следует отнести немногие отдельные права экономического и социального характера. В принципе и в сколько-нибудь значительных масштабах Конвенция не охватывает социально-экономические права; они – предмет Социальной хартии. К этой группе относятся:
право на жизнь;
запрет рабства и принудительного труда;
право на уважение частной жизни;
право на уважение жилища;
право на уважение корреспонденции;
запрет незаконного прослушивания телефонных переговоров;
запрет оглашения сведений о личной жизни лица без его согласия;
запрет воспрепятствования подаче индивидуальной жалобы в Европейский Суд;
право на вступление в брак;
право на уважение семейной жизни;
равноправие супругов;
права детей, рожденных вне брака;
свобода мысли, совести и религии;
право на образование;
право на беспрепятственное пользование своим имуществом;
запрет неправомерного отчуждения собственности.
Третья группа гарантий Конвенции имеет своим предметом трава и свободы, именуемые политическими и гражданскими. К ним относятся:
свобода выражения мнения (свобода слова);
право получать и распространять информацию;
свобода мирных собраний и шествий;
запрет пропаганды социальной, расовой, национальной, религиозной ненависти;
право на свободное создание ассоциаций, включая профессиональные союзы;
право на свободные периодические выборы;
право на свободу передвижения и выбора места жительства;
запрет высылки государством своих граждан;
запрет лишения гражданина права на въезд на территорию его государства;
запрет коллективной высылки иностранцев;
процессуальные гарантии в случае высылки иностранцев;
гарантии в случае экстрадиции.
Итак, если нарушение права, являющееся предметом жалобы, не подпадает под действие Конвенции, которая защищает лишь "некоторые" (термин ее Преамбулы), а не все права и свободы, жалоба ratione materiae не будет принята к рассмотрению.
Сложившаяся практика Суда требует, чтобы средство защиты существовало только в отношении таких жалоб, которые "защитимы" по Конвенции. Жалобы на основании ст. 13 неприемлемы, если претензии, о которых в них идет речь, являются явно необоснованными.
Отвечая на вопрос, кто вправе обратиться в Европейский Суд, Конвенция различает два вида возможных дел: споры между государствами ("Межгосударственные дела", ст. 33 Конвенции) и споры, основанные на индивидуальных жалобах, ответчиком по которым является государство ("Индивидуальные жалобы" – ст. 34 Конвенции). Остановимся сначала на первой категории дел.
Названная выше ст. 33 Конвенции гласит: "Любая Высокая Договаривающаяся Сторона может передать в Суд вопрос о любом предполагаемом нарушении положений Конвенции и Протоколов к ней другой Высокой Договаривающейся Стороной". Из этого текста, в том виде, как он был истолкован Европейской Комиссией и Судом, в контексте целей Конвенции, сформулированных в ее Преамбуле, следует:
сторонами такого спора могут быть только государства – члены Совета Европы, участники Конвенции;
предметом спора могут быть только нарушения прав и свобод человека, причем только тех, которые признаны Конвенцией и Протоколами к ней;
обращение в Суд не предполагает обязательного предварительного уведомления о том государства, против которого направлена жалоба;
хотя на первый взгляд обращение в Суд государства по поводу того, что произошло или происходит в другом государстве, может показаться вмешательством во внутренние дела последнего, на самом деле оно таковым не является в силу обязательств, взятых на себя государствами – участниками Конвенции;
обращение государства в Суд возможно не только тогда, когда затронуты права и свободы его граждан, но и во всех случаях, когда оно полагает, что государство-ответчик нарушает признанные Конвенцией права и свободы.
Это последнее положение выражает важную установку Конвенции, сформулированную в ее Преамбуле, а именно принцип "коллективного осуществления прав человека". В силу этого принципа государство-участник может обратиться в органы Конвенции, в том числе и в Суд, независимо от того, затрагивают ли непосредственно это государство нарушения прав человека, о которых идет речь1.
Приведем особенно наглядный пример обращения в Суд не в своем интересе, а в целях коллективного осуществления прав человека. В конце 60-х гг. Дания, Норвегия, Швеция и Нидерланды последовательно обратились в Суд по поводу тотального нарушения прав человека и массовых репрессий в Греции с приходом к власти "черных полковников". До разбирательства в Суде дело не дошло. Комитет министров приостановил членство Греции в Совете Европы, а Греция, со своей стороны, денонсировала Конвенцию. Ситуация в определенной мере повторилась в начале 80-х гг., когда от правительств Дании, Франции, Нидерландов, Норвегии и Швеции поступили жалобы на Турцию в связи с обстановкой, которая сложилась в стране с приходом к власти в сентябре 1980 г. военного режима. Однако в июле 1982 г. обстановка в стране изменилась и дело завершилось мирным урегулированием.
В связи с делом "Лоизиду против Турции" уже говорилось о ситуации, которая сложилась на острове Кипр после образования марионеточного государства Турецкая Республика Северный Кипр. Она стала причиной серии дел "Кипр против Турции", предметом которых были нарушения прав греческого населения на севере острова.
В 2007 г. возникло дело "Дания против Турции" по поводу такого обращения турецких властей с гражданином Дании, которое, по мнению ее правительства, подпадает под действие ст. 3 Конвенции. Это второй после 1978 г. случай рассмотрения межгосударственного спора Судом за все время его существования. Все споры, о которых говорилось выше, и некоторые другие завершились тем или иным образом на стадии разбирательства в Европейской Комиссии или решались Комитетом министров.
Хотя практика рассмотрения Судом дел, возникших на оснований ст. 33 ("Межгосударственные дела") невелика и удельный вес этих дел оказался на порядок ниже, чем предполагали создатели Конвенции, тем не менее, эта компетенция Суда сохраняет свое значение.
Споры, инициированные индивидуальными жалобами, составляют основную массу дел, рассмотренных Судом, и именно это придало Европейскому Суду и Конвенции ту значимость и престиж, какими они сегодня пользуются в общественном мнении европейских стран. Можно сказать, что последовательное возрастание места, роли, масштабов индивидуальных обращений в Европейский Суд – это одна из основных тенденций в его историческом развитии, отразившая важные общие черты развития международного права, включая его взаимодействие с внутригосударственным правом.
В первом приближении можно сказать, что индивидуальная жалоба – это право каждого лица, находящегося в пределах территориальной юрисдикции Суда, обратиться в этот Суд, если оно считает, что государственные власти нарушили какое-либо из его прав и свобод, гарантированных Конвенцией, и оно не смогло найти защиты в национальной правовой системе. Это определение требует, однако, дальнейших разъяснений.
Круг физических лиц, которые могут воспользоваться этим правом, предельно широк, поскольку такому заявителю не предъявляются ограничительные условия, связанные с возрастом, грамотностью, гражданством и т.п. В качестве самостоятельного заявителя может быть, например, малолетний, как это было в нашумевших делах "Т. против Соединенного Королевства" и "В. против Соединенного Королевства" (решения Суда от 19 декабря 1999 г. Действие Конвенции, как правило, распространяется на военнослужащих, хотя некоторые страны сделали в этом отношении оговорки при ратификации. Заявителем может быть гражданин государства, не участвующего в Совете Европы, но находящийся в пределах юрисдикции Суда, например, американец, как это было в деле "Экбатани против Швеции" (1988 г.) или индус ("Чахал против Соединенного Королевства" (1996)1. Применительно к физическим лицам – возможным заявителям такой жалобы термин "каждый" ближе всего к его семантическому значению.
Имеется, однако, одно очень важное условие, которое можно рассматривать как связанное с личностью заявителя. Оно заключается в том, что нарушение Конвенции, которое обжалует физическое лицо, должно касаться только его, должно быть нарушено именно его право, и возможный ущерб от нарушения понес он сам (впрочем, наличие реального ущерба не обязательно).
Субъективное право лица всегда предполагает, что ему корреспондирует обязанность другого лица не нарушать это право, а в определенных ситуациях тем или иным образом обеспечить его соблюдение и реализацию (позитивная обязанность, по терминологии Суда). В соответствии со ст. 1 Конвенции государства-участники взяли на себя обязательство уважать права человека, обеспечить каждому человеку, находящемуся под их юрисдикцией, права и свободы, предусмотренные Конвенцией2.
Обязательство, в свою очередь, предполагает ответственность в случае его неисполнения или ненадлежащего исполнения. Соответственно государство-участник отвечает перед Европейским Судом за нарушение предусмотренных Конвенцией прав и свобод, а на основании решения Суда – и перед тем, чьи права оказались нарушенными и незащищенными национальным правом. Конвенция – это международно-правовой договор, и поэтому она могла возложить эту ответственность только на само государство.
В процессуальном аспекте это означает, что ответчиком по индивидуальной жалобе может быть только конкретное государство – участник Конвенции, действия (или бездействие) властей которого повлекли, по мнению заявителя, нарушение его права, гарантированного Конвенцией.
Из этого следует, что ответчиком по индивидуальной жалобе не может быть государство, не являющееся участником Конвенции, а также какая-либо региональная организация европейских государств, например Европейский Союз, даже если все ее члены являются участниками Европейской конвенции1.
Необходимо подчеркнуть особо, что, отвечая за действия своих властных структур и органов, государство-участник, как правило, не несет по Конвенции ответственность за действия каких бы то ни было негосударственных организаций.
Объявив неприемлемой жалобу российской гражданки Л. Тумилович о нарушении ее трудовых прав акционерным обществом "Сатурн", палата Суда в своем решении указала, что Суд "может получать жалобы, касающиеся действий самого государства или вопросов, за которые государство по Конвенции может быть признано ответственным. Физическое лицо не может подавать жалобу на действия частного лица или компании.
Решения Суда вместо термина "государство-ответчик" по большей части используют термин "Правительство", а вместо "представитель государства" – "представитель Правительства". При этом, однако, не имеется в виду правительство в собственном смысле слова, в контексте конституционного права (Совет Министров, Кабинет и т.п.).
"Правительство" в терминологии Суда – это синоним понятия "государственная власть", отвечающая за действия своих органов. Что же касается "представителя Правительства", то и здесь соответственно речь идет о представительстве не этого органа государственной власти, а государства как такового.
Каждое государство-участник имеет орган или должностное лицо, на которые возлагается представительство государства в Суде на всех стадиях движения дела – подготовка состязательных бумаг, процедура мирного урегулирования и т.д., включая участие в судебных слушаниях (представительство в узком смысле, которое представитель – должностное лицо может доверить другому лицу).
Как организационно построено представительство государства, кто его осуществляет – это внутреннее дело самого государства. По большей части оно отнесено к ведению или министерства юстиции (например, Германия) или министерства иностранных дел (например, Великобритания).
В Украине после ратификации Европейской конвенции учреждена должность Уполномоченного по правам человека, в функции которого входит защита интересов государства при рассмотрении в Европейском Суде дел, где оно выступает ответчиком, изучение правовых последствий решений Европейского Суда, обеспечение в этой связи взаимодействия федеральных и иных государственных органов.
2.2 Компетенция Европейского Суда и национальное право
Рассматривая жалобу о нарушении какого-либо права, защищаемого Конвенцией, властями государства, против которого эта жалоба направлена, Суд не может не обратиться к нормам внутреннего права, имевшим значение в данном деле, равно как и к судебной практике данного государства, а решение Суда по жалобе, каким бы оно ни было, по определению приобретает характер оценки этих норм и правоприменительных актов.
Не следует преуменьшать реальное влияние, которое Суд оказывает таким путем на внутренний правопорядок государств-участников. Но вместе с тем не следует преувеличивать правомочия Суда в отношении действующего права и судебной практики государства-участника. Следует отметить, что:
Страсбургский суд, признав Конвенцию нарушенной, тем не менее, не вправе отменять правовые нормы и акты внутреннего законодательства, требовать такой отмены или осуществления каких-либо иных властных мер по обстоятельствам рассмотренного дела;
Страсбургский суд не вправе отменить по жалобе заявителя приговор или решение, вынесенное национальным судом; он не является вышестоящей инстанцией по отношению к национальной судебной системе;
решения Страсбургского суда, в том числе и по тем делам, где в качестве ответчика выступало данное государство, не носят характера обязательного прецедента для законодателя и судебной системы государства-участника.
Все эти положения – следствие того, что основой, определяющей деятельность Суда, является Конвенция о правах человека – международно-правовой договор суверенных государств, которые не предусматривали наделения Суда подобными полномочиями. Вместе с тем государства-участники, как правило, серьезно относятся к решениям Суда, в определенной мере сообразуют с его практикой свою законодательную и судебную политику, равно как и деятельность исполнительных органов власти. Кроме того, у Суда имеются некоторые возможности воздействовать на национальный правопорядок государства-участника.
Для того чтобы государство могло стать членом Совета Европы, его политическая и правовая системы должны отвечать демократическим принципам и стандартам правовой государственности, общепризнанным в Европе. Эти принципы и стандарты должны быть не только закреплены в конституции, но и последовательно конкретизированы и реализованы в практической деятельности всех ветвей власти, обеспечивая необходимый уровень закрепления и защиты прав и свобод человека1. Другими словами, каждое государство – член Совета Европы располагает необходимым механизмом защиты прав и свобод, в основном достаточным для реализации целей Совета Европы и Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод, тем более что после ратификации Конвенции она оказывается имплементированной в правовую систему государства-участника.
Из сказанного следует, что защита прав и свобод, гарантированных Конвенцией, это, прежде всего, и главным образом задача самих государств-участников. Обязанность Суда "является субсидиарной во времени и по объему по отношению к деятельности компетентных национальных властей. Задача органов Конвенции – направлять и оказывать содействие национальным правовым институтам с тем, чтобы государства – участники Конвенции могли гарантировать необходимую степень защиты прав человека через собственные правовые институты и процедуры"1.
Субсидиарность по определению означает, что компетенция Европейского Суда в отношении национального правопорядка государств-участников существенно ограничена. Однако она ни в какой мере не должна пониматься как пассивная роль Суда в отношении их правовых институтов и деятельности их правоприменительных органов. В процедуре рассмотрения конкретных дел Суд имеет широкую возможность оценки как первых, так и (особенно) вторых.
"Европейский контроль" – один из важнейших понятийных инструментов Суда. По отношению к принципу субсидиарности "европейский контроль" – как бы оборотная сторона медали. В решениях Суда он неизменно сопровождает почти каждое упоминание принципа субсидиарности и первенствующей роли национального правопорядка в защите прав человека. В широких, четко не очерченных рамках "европейского контроля" Суд обладает большой свободой усмотрения, и некоторые его правовые позиции (например, автономные понятия) достаточно трудно совместить с принципом субсидиарности. Но в целом в практике Суда принципы субсидиарности и "европейский контроль" достаточно сбалансированы2.
Исчерпание внутренних правовых средств – очень важное предварительное условие, несоблюдение которого (как и других предварительных условий, о которых говорилось ранее, – ratione material, ratione loci, ratione temporis, ratione personae) делает жалобу неприемлемой. Оно является прямым следствием принципа субсидиарности. Подчеркивая это обстоятельство, Суд указывал, что правило об исчерпании всех внутренних правовых средств, о котором говорит Конвенция, обязывает всех лиц, желающих возбудить дело против государства в международных судебных и арбитражных органах, использовать, прежде всего, правовые средства, предоставленные национальной правовой системой. Государства освобождаются от ответственности перед международным органом за свои действия, пока у них имеется возможность рассмотреть соответствующие дела в рамках собственной правовой системы. Важный аспект этого правила состоит в том, что система правовой защиты, действующая в рамках Конвенции, является субсидиарной по отношению к национальным системам защиты прав человека.
Согласно ст. 35 Конвенции "Условия приемлемости" Суд "может принимать дело к рассмотрению только после того, как были исчерпаны все внутренние средства правовой защиты"1.
При применении правила об исчерпании средств правовой защиты, как, впрочем, и любого другого предварительного условия, возможны два варианта: очевидный и более сложный. Первый – когда сразу же после поступления жалобы очевидно, что какое-либо предварительное условие не соблюдено, например, дело заявителя национальный суд рассматривал только по первой инстанции, и его решение не было своевременно обжаловано заявителем в более высокую судебную инстанцию. В таких случаях индивидуальная жалоба отклоняется незамедлительно. При втором варианте вопрос о неиспользовании заявителем всех внутренних правовых средств более сложен, что позволяет государству-ответчику настаивать на его рассмотрении на более поздних стадиях прохождения дела.
Представители государств-ответчиков по вполне понятным причинам проявляют немалую изобретательность в поисках правовых средств, которые заявитель якобы мог использовать в рамках национального правопорядка. Подавляющее большинство из них отклоняется Судом, и в этой связи им разработан ряд критериев, которыми он руководствуется, решая вопрос об исчерпании внутренних правовых средств:
это правило следует применять в контексте всей системы защиты прав человека, установленной государством-участником, с определенной гибкостью и без лишнего формализма;
средства правовой защиты должны быть достаточно надежными и эффективными не только в теории, но и на практике; заявитель не обязан прибегать к средствам, которые неадекватны, неэффективны или не гарантируют рассмотрение жалобы и в этом смысле "не имеют перспективы на успех";
заявитель, который воспользовался средством защиты, способным исправить положение, вызвавшее предполагаемое нарушение, непосредственно, а не только косвенно, не обязан прибегать к другим доступным ему средствам защиты, эффективность которых сомнительна;
необходимо учитывать не только само наличие правовых средств в правовой системе конкретного государства-участника, но и общий правовой и политический контекст, в котором они должны действовать, равно как и положение, в котором находятся заявители. Правило исчерпания всех внутренних средств правовой защиты неприменимо, если совершенно очевидно, что существует административная практика постоянных нарушений, несовместимая с положениями Конвенции, и государство проявляет терпимость в отношении подобных нарушений, в результате чего разбирательства в национальных судах бесполезны;
бремя доказывания в Суде реального функционирования, доступности и эффективности правового средства в тот период, когда у лица возникли основания озаботиться защитой своего права на национальном уровне, лежит на государстве-ответчике. Однако затем бремя доказывания переходит на заявителя: он должен доказать, что те средства, о которых говорило правительство, были им использованы или они в силу определенных обстоятельств данного конкретного дела были неадекватными и неэффективными и обращение к ним не имело перспективы на успех.
Пожалуй, из всех этих критериев наиболее часто используется формула надежности и эффективности правового средства в том смысле, что дело будет должным образом рассмотрено в инстанции, куда обращается лицо. Именно она определяет позицию Суда по вопросу о том, что следует считать исчерпанием средств судебной защиты в Украине.
По отношению к ее судебной системе Страсбургский суд считает достаточным прохождение дела в двух инстанциях: если оно было рассмотрено в местном суде, а затем по жалобе в апелляционном суде или Верховном суде и тем самым вступило в законную силу, то дальнейшее обращение в порядке надзора, в том числе в Верховный Суд Украины не входит в число правовых средств защиты, подлежащих обязательному исчерпанию.
Конституция Украины, говоря о судебной защите прав и свобод, в частности, устанавливает (ч. 3 ст. 55): "Каждый вправе в соответствии с международными договорами Украины обращаться в межгосударственные органы по защите прав и свобод человека, если исчерпаны все имеющиеся внутригосударственные средства правовой защиты"1.
В отличие от конституционных судов и общих судов (наделенных в национальном правопорядке правом контроля за конституционностью и законностью нормативных актов), которые в процедуре конкретного контроля могут признавать нормативные акты недействительными, Страсбургский суд, как уже отмечалось выше, таким правомочием не наделен. Разумеется, он не может решить вопрос о том, имело место нарушение Конвенции или нет, не обращаясь к национальному законодательству, и во многих случаях ему приходится так или иначе давать оценочные суждения о примененных в данном деле нормах, но это совсем иной правовой уровень.
Уже во втором решении Европейского Суда, вынесенном в 1962 г. по делу "Беккер против Бельгии", указывалось, что Суд призван "выносить решения не по абстрактной проблеме, касающейся совместимости (национального) закона с положениями Конвенции, а по конкретному случаю применения такого закона к заявителю и в той мере, в какой последний был бы в результате этого ограничен в осуществлении одного из прав, гарантированных в соответствии с Конвенцией". С тех пор это положение в разных вариантах многократно повторялось в судебных решениях.
Страсбургский суд, решая вопрос о том, не нарушают ли действия властей государства-участника какое-либо из защищаемых Конвенцией прав лица, находящегося под его юрисдикцией, не может уйти от той или иной оценки закона, на основании которого действовали эти власти. В большинстве случаев Суд исследует, как действовали власти в рамках такого закона, была ли использована предоставленная им законом свобода усмотрения созвучно требованиям Конвенции или нет.
Суд неоднократно подчеркивал в своих решениях, что он не дает никаких указаний, тем более обязательных, государствам-участникам в отношении их законодательной, судебной или иной деятельности1.
При рассмотрении дела "Белилос против Швейцарии" (1988 г.) в ответ на требование заявительницы отменить решение полицейского суда Лозанны о наложении на нее штрафа, а заодно потребовать от Швейцарии изменить компетенцию этих судов Суд подчеркнул, что Конвенция не наделяет его полномочиями требовать от Швейцарии изменения ее законодательства, равно как и полномочиями, позволяющими требовать пересмотра дела, если только сама Швейцария не согласится отменить решение национального суда в отношении заявительницы1.
В решении по делу "Ирландия против Соединенного Королевства" (1978 г.) Суд признал нарушение ст. 3 Конвенции "Запрещение пыток", но единогласно указал, что он не правомочен предписать, как того требовал заявитель, государству-ответчику возбудить уголовное или административное преследование против работников служб безопасности, с деятельностью которых были связаны нарушения, констатированные Судом2.
В деле "Ф. против Швейцарии" (1987 г.) заявитель потребовал у Суда отменить ст. 150 Гражданского кодекса Швейцарии, согласно которой судья, расторгая брак, может запретить стороне, по вине которой произошел развод, в течение определенного времени (до трех лет) вступать в новый брак. Однако Суд разъяснил заявителю, что "Конвенция не наделила его компетенцией давать государству предписания об изменении законодательства".
В деле "Сельмуни против Франции" (решение от 28 июля 1999 г.), вызвавшем большой отклик во Франции (Суд признал нарушение ст. 3 "Запрещение пыток"), заявитель, в частности, просил Суд перевести его для отбытия оставшегося срока тюремного заключения в Нидерланды. С учетом обстоятельств дела Голландское правительство поддержало эту просьбу. Однако Суд разъяснил, что ст. 41 Конвенции не наделяет его компетенцией издавать подобные приказы государствам-участникам.
Заявитель по делу "Дашар против Франции" (решение от 10 октября 2000 г.) просил Суд дать указание об исключении из его финансового, банковского досье порочащих его сведений. Суд, сославшись на ту же ст. 41, указал, что подобных приказов он издавать не может.
Сказанное свидетельствует о том, что возможность прямого, юридически обязательного воздействия Суда на национальные правовые и судебные системы государств-участников существенно ограничена. Однако это не означает, что такое воздействие не имело места; во многих конкретных ситуациях оно бывало достаточно ощутимо.
Имеется несколько путей реального, а точнее, результативного влияния решений Суда на правопорядок государства-участника.
Во-первых, определенные юридические обязанности государства, вытекающие из Конвенции.
Во-вторых, политическая ответственность государства перед Советом Европы, если судебная практика показывает, что нарушения Конвенции носят систематический характер и связаны с несовершенством законодательства и правопорядка.
В-третьих, добровольное осуществление государством законодательных и иных мер, необходимость или, во всяком случае, полезность которых логически следует из решения Суда. При этом в одних случаях решение Суда служит как бы катализатором изменений, которые осознавались государственными властями, но с которыми по тем или иным основаниям не торопились. В других случаях решения Суда помогают заметить пробел в действующем праве, который отчетливо не ощущался на национальном уровне1.
Важную роль играет завоеванный Судом авторитет, высокая планка его правовых позиций, принимаемых им решений, опыт, накопленный путем обобщения на европейском уровне особенностей большого числа национальных правовых систем. Оба эти пути – "юридический" и "социологический" – практически зачастую тесно переплетены.
К юридическим возможностям относится та единственная санкция, которой снабжены материально-правовые нормы Конвенции, а именно налагаемая Судом на государство-ответчика в случае признания факта нарушения права заявителя обязанность возместить причиненный последнему материальный ущерб и моральный вред в размерах, определенных в решении Суда. В каждом решении, где Суд пришел к выводу о том, что нарушение имело место, фигурирует ст. 50 (в прежней редакции Конвенции) или ст. 41 (в действующей ныне редакции) – "Справедливая компенсация", согласно которой, если внутреннее право государства-участника допускает возможность лишь частичного возмещения причиненного нарушением вреда, Суд "в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне". Применение этой санкции – своеобразное "воспитание рублем" – способно повлечь за собой достаточно заметную корректировку законодательства и судебной практики государства-ответчика, особенно когда речь идет о типичных, многократно повторяющихся нарушениях, что грозит государству ощутимыми финансовыми потерями.
2.3 Организация Европейского Суда по правам человека
международный право европейский суд
В состав Суда входит такое же число судей, как и число государств-членов в составе Совета Европы. В 2000 г. это число равнялось 41; каждое государство представлено, таким образом, одним судьей. Однако слово "представлено" не означает, что судья является "представителем" данного государства, как его часто, но неточно называют в средствах массовой информации. Его статус иной, он участвует в работе Суда "в личном качестве" (Конвенция, ст. 21, п. 2), и его деятельность не может иметь целью защиту интересов своего государства1.
При принятии Конвенции было отклонено, как противоречащее принципу равного участия всех государств-участников предложение ограничить состав Суда определенным числом судей (7 или 9), подобно тому, как формируются Международный суд ООН (Гаага). Избранный принцип – "член Суда от каждого государства-участника" в наибольшей степени отвечает принципу равенства государств, современным реалиям межгосударственных отношений.
На первый взгляд может показаться, что численность Страсбургского суда чрезмерна; она на порядок превышает число судей в других международных юрисдикциях. Однако только такая сравнительно большая численность позволяет сегодня Суду, да и то не в полной мере, справиться с потоком дел.
Конвенция (ст. 21 п. 1) предъявляет к судьям следующие требования: они должны обладать самыми высокими моральными качествами, удовлетворять данным, необходимым для назначения на высокие судебные должности, или быть правоведами с общепризнанным авторитетом. Если первое требование равно относится ко всем кандидатам, то второе – явно имеет в виду тех, кто приходит в Европейский Суд из высоких национальных судебных инстанций или иных юридических органов, а третье – судей, приходящих из университетских и иных научных сфер.
В нынешнем составе Суда, действующем уже на постоянной основе, увеличилось число судей с предшествующей преимущественно судейской карьерой, и наоборот, несколько меньше стало представительство университетской профессуры.
На ныне действующем составе Суда существенно сказались три установки, которым следовали руководящие органы Совета Европы при реорганизации Суда1.
Первая – сохранение преемственности судебной практики и использование накопленного опыта судебной деятельности.
Вторая – омоложение состава Суда. Большинство судей предшествовавшего состава, имевших большой опыт длительной работы в Суде, должны были покинуть его потому, что перешагнули 70-летний возрастной рубеж или находились в опасной близости к нему. В новом Суде больше всего судей в возрасте от 50 до 60 лет, далее следуют судьи, перешагнувшие рубеж в 60 лет, меньше всего судей в возрасте от 40 до 50 лет. Судьи в возрасте до 40 лет отсутствуют, хотя Конвенция не устанавливает низшего возрастного предела для занятия должности члена Европейского Суда.
Третья установка касалась "сбалансирования представительства женщин и мужчин в новом Европейском Суде по правам человека", как указывалось в резолюции Парламентской Ассамблеи (май 1997 г.) по вопросам формирования этого Суда.
С формированием в конце 1998 г. нового Суда ушло в прошлое различие практического опыта у давно работавших в Суде "западных" судей и новых "судей с Востока". Более того, в новом составе Суда стали старожилами перешедшие из прежнего состава судья от Литвы Пронас Курис, судья от Украины Владимир Буткевич и другие. Тем не менее, в Регламенте Суда сохранено требование "географической сбалансированности" при формировании палат Суда (ст. 24 п. 3)1.
К судейскому составу Страсбургского суда неприложимо столь часто встречающееся при характеристике других судов (например, Верховного суда США) деление судей на консерваторов и либералов, правых и левых, "ястребов" и умеренных. Страсбургский суд при всех изменениях в его составе последовательно стоял на либерально-демократических позициях, и они разделялись всеми действовавшими в нем судьями. Другое дело, что их личные убеждения, а также предпочтения в политической жизни их стран могли быть весьма различны.
Вместе с тем как в дальней ретроспективе, так и применительно к недавнему времени прослеживается наличие в составе Суда сторонников так называемого судейского активизма, с одной стороны, и судейской сдержанности – с другой. Это различие не было резким, поскольку никто не отрицал, что Суд в условиях последовательных социальных изменений в Европе не может ограничиться ролью пассивного исполнителя неизменного текста Конвенции.
Каждое государство-участник представлено в Суде одним судьей. Никак не оспаривается право государства быть представленным тем, кого оно сочтет достойным, при условии соблюдения тех требований, которые Конвенция предъявляет к судье. Не может быть назначено на должность судьи от данного государства лицо, не предложенное этим государством.
Столь же неоспоримо право Совета Европы в лице его органов, уполномоченных на то Конвенцией, решать, отвечает ли предложенный государством кандидат необходимым требованиям.
Наряду с моральными и профессиональными требованиями, предъявляемыми к судье, кандидат, включенный в список государства, должен отвечать и некоторым другим обязательным требованиям:
свободно владеть одним из официальных языков Совета Европы – французским или английским, на которых работает Суд. Желательно знание, хотя бы ограниченное, и другого официального языка;
не подпадать под возрастной предел пребывания в должности судьи – 70 лет (ст. 23 п. 6 Конвенции)1.
"Судьи избираются сроком на шесть лет. Они могут быть переизбраны..." (ст. 23 п. 1 Конвенции). Срок полномочий судьи исчисляется с даты избрания. Если судья переизбирается, то новый срок исчисляется с даты истечения срока его ранее полученных полномочий. Если судья избирается взамен судьи, который выбыл из состава Суда до истечения срока своих полномочий, то заменивший его судья занимает эту должность на время, оставшееся до истечения срока мандата выбывшего судьи. Полномочия судьи могут быть досрочно прекращены его отставкой или освобождением его от должности.
Ни один орган Совета Европы не вправе вмешиваться в деятельность как Суда в целом, так и отдельных судей. Достаточно длительная история Суда не знает случаев подобного вмешательства. Судья, отправляя правосудие, полностью независим от "своего" государства. Европейский Суд в своих решениях последовательно утверждал в соответствии с требованием Конвенции независимость и беспристрастность правосудия в государствах-участниках и делал это на основе собственной независимости и беспристрастности1.
В каждом из государств-участников действующее право, судебная система и практика, правовые традиции, правосознание и правовое поведение граждан обладают своими особенностями, и лучше, чем кто-либо, осознает эти особенности судья от этого государства, тем более, что он повседневно сталкивается с другими правовыми системами. Лучше других он знает и общую обстановку в своей стране и ее влияние на обстоятельства рассматриваемого дела. Разумеется, это сказывается на его аргументации, а нередко и позиции. Однако это далеко не то же самое, что пристрастность судьи (хотя оттенок ее объективно возможен). Более того, это фактор, способствующий всестороннему и беспристрастному рассмотрению дела данным составом Суда. Именно для этого предусмотрено обязательное участие судьи от государства в делах, связанных с этим государством.
Пленарное заседание Суда можно назвать его высшим распорядительным органом. В его состав входят все судьи. Пленарное заседание Суда не осуществляет собственно судебных функций, но в его компетенции – важные организационные вопросы. Всего в Суде четыре секции с равным распределением судей по секциям. Они образуются на пленарном заседании Суда по предложению Председателя сроком на три года. Состав секций должен быть сбалансирован географически, по представительству полов, а также учитывать различия правовых систем государств-участников. Это означает не специализацию секций, а наоборот, такой их состав, который обеспечивает наиболее всестороннее рассмотрение в рамках каждой из них любых дел, независимо от того, какого государства-участника они касаются.
Непосредственное рассмотрение конкретных дел с вынесением решения по существу (отправление правосудия в собственном смысле слова) – функция палат Суда и Большой Палаты Суда. По каждому делу, которое по распределению передано в одну из секций, она образует для его рассмотрения палату, в которую входят: председатель секции, судья от государства, являющегося стороной в деле, и пять членов секции, которых назначает ее председатель в порядке очередности. Таким образом, в палату (которая в соответствии с российской терминологией скорее может быть названа составом) входят 7 судей.
Следует отметить, что палаты Страсбургского суда оценивают правовые ситуации, которые, как правило, были предметом рассмотрения всех судебных инстанций государства-ответчика. Очевидно, что для такой оценки палаты должны обладать высоким авторитетом, что обеспечивается, в частности, и их количественным составом. Только широкая коллегиальность позволяет всесторонне изучить в судебном заседании все аспекты и детали дела, что необходимо даже тогда, когда оно на первый взгляд кажется более или менее простым. Численность палат не взята с потолка: она основана на длительном судебном опыте рассмотрения различных категорий дел.
Переданные им жалобы палаты рассматривают в порядке очередности. Однако она определяется не датой передачи, а готовностью дела к рассмотрению. Палата может также принять решение о рассмотрении дела в приоритетном порядке, и это зависит исключительно от нее, так как Регламент не устанавливает каких-либо оснований для избрания такого порядка.
В компетенцию палаты входит также пересмотр ранее рассмотренного ею дела по вновь открывшимся обстоятельствам, которые, будучи значимыми по делу, на момент его рассмотрения не были известны ни Суду, ни стороне. Ей и предоставлено право в течение шести месяцев после того, как ей стали известны эти обстоятельства, обратиться в палату, рассматривавшую дело, с просьбой о пересмотре. Однако ни одного случая пересмотра в практике не было1.
В практике Суда используется объединение нескольких жалоб в одно производство при условии, разумеется, что у них сходный предмет обращения и одно и то же государство-ответчик. На этот способ деятельности следует обратить внимание, поскольку из-за прогрессирующего количества жалоб он, очевидно, будет использоваться все более широко. Так, например, в деле "Литгоу и другие против Соединенного Королевства" (1986 г.) Суд объединил в одно производство поступившие в период с 1977 по 1981 г. жалобы семи крупных промышленных компаний на нарушение их права, предусмотренного ст. 1 Протокола № 1 ("Защита собственности"), в результате применения лейбористского закона о частичной национализации их предприятий без достаточной компенсации. Точно также в 1993 г. были объединены в одно производство жалобы пяти местных радио- и телевизионных компаний на отказ австрийских властей в выдаче им лицензий, поступившие в период с 1987 по 1990 г. В деле "Гитонас и другие против Греции" (решение Суда от 1 июля 1997 г.) Суд одновременно рассмотрел поступившие в 1991 и 1995 гг. жалобы пяти депутатов парламента, избрание которых на всеобщих выборах 1990 и 1993 гг. решением греческих судебных инстанций было признано недействительным на основании ст. 56 п. 3 Конституции Греции (не избираемость по причине нахождения на государственной службе в период, предшествовавший выборам).
Специфический характер носят масштабные объединения однотипных дел. В один день, 27 февраля 1992 г., Суд вынес четыре решения, каждое из которых охватывало 8 и 9 дел, а всего 37 однотипных дел против Италии – нарушение разумного срока разбирательств по гражданским делам в судах страны2.
Большая Палата, которую можно назвать высшей судебной инстанцией в рамках Суда, состоит из семнадцати судей (и трех запасных судей). Председательствует на ее заседаниях Председатель Суда или один из его заместителей.
Большая Палата рассматривает наиболее значительные и сложные дела, какие именно, определяется в каждом конкретном случае. На ее рассмотрении могут также оказаться дела в результате "уступки юрисдикции" и "обращения стороны о передаче дела в Большую Палату".
В первом случае (ст. 30 Конвенции) палата, рассматривающая дело, столкнувшись с необходимостью толкования Конвенции или обнаружив, что ее возможное решение может войти в противоречие со сложившейся судебной практикой, принимает решение о передаче дела на рассмотрение Большой Палаты. Обоснование решения Палаты об уступке юрисдикции не требуется. Необходимо согласие сторон, однако в практике Суда несогласие практически не встречалось.
Во втором случае Большая Палата выступает в качестве своеобразного Суда второй инстанции. Это – новелла, введенная Конвенцией в ее новой редакции. До реформы Суда права на обжалование решения Палаты у сторон не было. Да и сейчас оно не столь легко осуществима.
Порядок прохождения межгосударственных и индивидуальных дел во многом сходен. Мы проследим этот порядок на примере индивидуальных дел, в деятельности Суда их подавляющее большинство. Затем кратко укажем на некоторые особенности прохождения межгосударственных дел.
Обращение в Суд и предварительное изучение дела. В изданной Советом Европы в 1998 г. трехстраничной брошюре "Обращение с жалобой в Европейский Суд по правам человека" тому, кто намеревается обратиться в этот Суд, рекомендуется предварительно уяснить для себя следующие вопросы:
была ли Конвенция о защите прав человека и основных свобод ратифицирована государством, против которого направляется жалоба, и признало ли оно юрисдикцию Страсбургского суда;
является ли предметом жалобы нарушение права, которое предусмотрено Конвенцией и Протоколами к ней;
если такое право предусмотрено Протоколом, то ратифицирован ли этот Протокол государством, против которого направляется жалоба;
исчерпаны ли все внутренние средства правовой защиты, т.е. пройдены ли все компетентные судебные или иные национальные инстанции;
не пропущен ли шестимесячный срок обращения в Страсбургский суд, считая с последнего окончательного решения в стране1.
Надо отдать должное Суду: жесткому формализму он предпочел процедуру, облегчающую, насколько это возможно, обращение в Суд с индивидуальной жалобой. Иначе и быть не могло. Суд, призванный охранять права человека, должен сделать все возможное, чтобы облегчить доступ к нем.
Если жалоба не содержит все необходимые атрибуты, отвечает не на все предварительные вопросы, составлена по произвольной форме, но при всем том свидетельствует о правовой ситуации, заслуживающей внимания Суда, то она не будет отклонена по формальному основанию. Заявителю направят официальный формуляр обращения в Суд, содержащий все обязательные вопросы, а также, если есть такая необходимость, приложат к нему дополнительные вопросы, помогающие уточнить обстоятельства дела и аргументацию заявителя. Тем самым заявителю предоставляется возможность до оформить или даже переоформить жалобу.
В результате этой процедуры создается так называемое предварительное (или временное) досье, и только тогда, когда оно содержит все необходимые исходные материалы, обращение регистрируется и получает порядковый номер. Чем полнее и юридически грамотнее первичное обращение, тем короче эта предварительная процедура, тем быстрее обращение будет зарегистрировано как жалоба.
Разумеется, не всякое обращение в Суд превращается в зарегистрированную жалобу. Оно может быть отклонено и ранее, если оно не подпадает под компетенцию Суда (например, просьба пересмотреть приговор, вынесенный в национальных судах) или явно не отвечает требованиям, предъявляемым к жалобе (например, анонимные обращения). После регистрации жалоба поступает в одну из секций Суда и передается для изучения одному из судей этой секции. Поскольку о факте регистрации и передачи в секцию сообщается заявителям, то нередко у них и даже у адвокатов создается ошибочное представление, что дело принято к рассмотрению по существу. В действительности речь идет именно о предварительном изучении дела судьей и прежде всего в плане проверки соблюдения всех необходимых предварительных условий.
В феврале 1999 г. "Независимая газета" выступила с сенсационным заявлением: "Легитимность Лужкова в качестве мэра столицы России подвергнута сомнению на международном уровне". Основанием для этого послужила жалоба двух российских граждан в Европейский Суд, в которой оспаривалась законность выборов 1997 г. в Московскую городскую Думу. Газета опубликовала стандартный ответ Суда о регистрации 18 января 1999 г. жалобы "Воронин и Шименков против России" вместе с изложением жалобы, фотографиями заявителей и пространным комментарием, в котором не без удовольствия сообщалось, какие бедствия и "международный скандал" принесет Страсбургский суд мэру Москвы, а равно российским судебным инстанциям, ранее отклонявшим жалобы Воронина и Шименкова. Заявители изображались героями, которые "добились рассмотрения дел в Европейском Суде по правам человека". Пришедший вскоре из Страсбурга второй ответ о том, что уже на стадии предварительного рассмотрения жалоба признана неприемлемой, т.е. отклонена, газета не опубликовала1.
При элементарном ознакомлении с Европейской конвенцией и компетенцией Суда такой результат, прочитав жалобу, нетрудно было предсказать.
Если уже на этой первой стадии изучения жалобы судьей она не отклоняется, то в большинстве случаев она передается для решения вопроса о приемлемости в Комитет по фильтражу, о котором говорилось выше. Комитет может признать жалобу неприемлемой только путем консенсуса, т.е. единогласного голосования всех трех его членов. В этом случае его решение является окончательным, но правило единогласия является серьезной гарантией прав заявителя. Оно означает, что сомнение комитета толкуется в пользу заявителя, даже если большинство комитета высказалось за неприемлемость.
В этом случае вопрос о приемлемости будет рассмотрен Палатой в составе семи судей, создаваемой в секции, куда Председателем Суда передана жалоба. Кроме того, судья-докладчик вправе с учетом обстоятельств дела сразу же адресовать жалобу для решения вопроса о приемлемости на рассмотрение Палаты, минуя комитет по фильтражу. Палата может сразу объявить жалобу неприемлемой, а может по собственной инициативе или по просьбе сторон провести слушания, предложив государству-ответчику представить в письменной или устной форме свои возражения.
Приведем для наглядности полностью "Решение о приемлемости жалобы № 46500/90 Леонида Васильевича Кравченко против России", вынесенное комитетом по фильтражу 31 мая 1999 г.
"Суд изучил жалобу, поданную 21 июля 1998 г. и зарегистрированную 4 марта 1999 г., и установил, что содержащиеся в ней факты относятся к периоду до 5 мая 1998 г. – даты вступления в силу Конвенции для России. Однако под действие Конвенции в отношении Договаривающейся Стороны подпадают лишь факты, имевшие место после вступления в силу Конвенции для данной Стороны. Отказы Верховного Суда от 10 июля 1998 г. и Генеральной прокуратуры от 5 июля и 18 августа 1998 г. прибегнуть к особой процедуре пересмотра не имеют значения для определения компетенции Суда ratione temporis. Отсюда следует, что жалоба ratione temporis несовместима с предписаниями ст. 35 п. 3 и должна быть отклонена в соответствии со ст. 35 п. 4. Суд признает жалобу неприемлемой".
Насколько можно судить по статистическим данным, публикуемым Судом, более двух третей зарегистрированных и переданных в секцию жалоб признаются неприемлемыми. В отношении остальных жалоб вопрос об их дальнейшей судьбе решается после так называемой коммуникации, т.е. направления материалов дела государству-ответчику, которому предлагается высказать свою позицию по жалобе. Если до этого момента в процедуре прохождения дела участвовали заявитель и Суд, то теперь в нее вступает в качестве стороны третий участник – государство-ответчик. Процедура вступает в новую стадию.
После коммуникации судопроизводство приобретает состязательный характер. Направляя государству-ответчику поданную на него жалобу, Суд предлагает ему в письменном виде выразить свое отношение к жалобе, представить доказательства и документы, которые ответчик считает необходимыми, изложить свои аргументы. Все это должно быть сделано в срок, установленный Судом1.
Статья 42 Регламента Суда в английском варианте носит название "Собирание доказательств". В ней содержится широкий перечень мер, которые могут быть предприняты в процессе предварительной подготовки дела как по просьбе стороны в деле, так и по собственной инициативе Суда. К ним относятся: запрашивание дополнительных доказательств и пояснений от сторон, возможность уже на этой стадии получить свидетельские показания и экспертные заключения и даже направить одного или нескольких судей в страну, где возник конфликт, с целью выяснения обстоятельств и проведения расследования на месте.
На этой же стадии проходит так называемое дружественное, или мирное, урегулирование, имеющее целью заключение сторонами мирового соглашения. Это обязательная процедура при прохождении любого дела. В соответствии со ст. 38 п. 1 Конвенции Суд, объявив жалобу приемлемой, "представляет себя в распоряжение заинтересованных сторон целью обеспечения дружественного урегулирования дела..."1.
В большинстве случаев содержание достигнутого мирового соглашения сводится к тому, что государство-ответчик соглашается уплатить заявителю ту (или несколько иную) сумму денег, которую он требует в своей жалобе в качестве возмещения причиненного ему материального или морального вреда.
Лишь после того, как Суд убедится в том, что все предварительные условия соблюдены, состоялся необходимый обмен состязательными бумагами, собраны все необходимые материалы дела, пройдена с отрицательным результатом процедура мирного урегулирования, жалоба будет рассмотрена (как правило, в порядке очередности) по существу в процедуре судебного слушания.
Слушания, которые проходят в палатах, по общему правилу являются открытыми, с участием сторон.
При проведении слушаний действует негласный принцип экономии времени, причем не в ущерб существу дела, а как следствие должной подготовки, четкой организации, сложившихся традиций2. Суд не знает многодневных заседаний; обычно длительность заседаний не превышает разумные по обстоятельствам дела временные рамки (три-четыре часа).
По завершении слушания дела состав Суда проводит первое обсуждение. За закрытыми дверями Председатель сам или на основании вопросника, подготовленного судьей-докладчиком, ставит на обсуждение вопросы, подлежащие решению. По основным из них, которые затем войдут в постановляющую часть, может быть проведено предварительное голосование. На втором обсуждении принимается текст решения, который подготовлен редакционной группой (обычно из трех судей) с участием судьи-докладчика и референта, который вел дело. Проводится окончательное голосование по пунктам постановляющей части и по решению в целом. Судья при этом не вправе воздерживаться. В случае разделения голосов поровну проводится повторное голосование, и, если оно приводит к тому же результату, решающим является голос Председателя.
В стандартном ответе заявителю о том, что его жалоба получена в Суде и предварительно зарегистрирована, указывается: "Ваше дело будет рассмотрено Судом, как только это представится возможным. Судебное разбирательство осуществляется главным образом в письменном виде, и Ваше личное присутствие предусматривается только в том случае, если Вы будете приглашены Судом. Вы непременно будете проинформированы о решении Суда".
Только такой подход позволяет Суду справляться с потоком дел; как показывает практика, он не вредит заявителю.
Что касается особенности рассмотрения межгосударственных споров, то хотя эти споры по своей природе существенно отличны от дел, инициированных индивидуальной жалобой, различия между ними в том, что касается процедуры их принятия к производству и рассмотрению по существу, не так уж значительны. Можно указать на следующие из них:
содержание межгосударственной жалобы, подаваемой в Суд, должно быть более полным. Если индивидуальной жалобе предписано быть краткой (при изложении фактов предполагаемых нарушений – ст. 47 "д", "е" Регламента), то для межгосударственной жалобы указание на краткость отсутствует;
полнота жалобы предопределяет меньшее число задач, стоящих перед судьей-докладчиком (или несколькими судьями-докладчиками), изучающим жалобу;
назначение нескольких судей-докладчиков возможно, как правило, только при рассмотрении межгосударственных споров;
при решении вопроса о приемлемости межгосударственные жалобы не проходят стадию комитета: вопрос решает сама палата, образованная для рассмотрения дела, с учетом объяснений государства-ответчика;
при межгосударственных спорах практически невозможен отказ от проведения процедуры мирного урегулирования;
в слушаниях по делу участвуют в обязательном порядке два национальных судьи. Если жалоба подана несколькими государствами, они могут договориться о назначении одного общего судьи ad hoc (ст. 30 Регламента "Общий интерес в деле").
Раздел ІІІ. Исполнение решений Европейского Суда внутри государства: практика и проблемы
3.1 Обязательная сила и исполнение решений
Другая возможность юридического воздействия Суда на национальный правопорядок государства-участника основана на ст. 46 п. 2 Конвенции (в прежней редакции ст. 54). Статья называется "Обязательная сила и исполнение постановлений", а п. 2 гласит: "Окончательное постановление Суда направляется Комитету министров, который осуществляет надзор за его исполнением''1. Осуществляя эту функцию, Комитет министров руководствуется принятыми им в 1976 г. "Правилами применения статьи 54 Европейской конвенции о правах человека".
Комитет министров, получив от Суда решение, констатирующее нарушение Конвенции государством-ответчиком, контролирует как его исполнение в узком смысле слова – выплату этим государством присужденной заявителю денежной компенсации, так и в более широком плане – корректировку государством-ответчиком законодательства или правоприменительной практики в той мере, в какой их несоответствие требованиям Конвенции явилось непосредственной причиной нарушения. Комитет министров просит государство-ответчика сообщить ему, что оно предпринимает в этой связи, и при неполучении ответа повторяет запрос через каждые шесть месяцев; у него нет права устанавливать для государства определенные сроки для принятия соответствующих мер. Процедура эта может длиться достаточно долго, но, в конце концов, "этот мягкий, дипломатичный, настойчивый прессинг всегда оказывал свое действие"2. Процедура заканчивается принятием резолюции Комитета министров, констатирующей достигнутый результат.
В ходе надзора юридическая квалификация процедуры существенно трансформируется и, строго говоря, речь идет уже не столько об исполнении судебного решения, сколько, прежде всего, и главным образом о соблюдении обязательств государств-участников перед Советом Европы и требований, предъявляемых Конвенцией к национальному правопорядку.
По существу, это приведение национального права в соответствие с нормами Конвенции, как они истолкованы правоприменительной практикой Суда. Такое приведение в соответствие предопределено также и тем, что, как правило, конституции государств-участников, особенно новейшие, в той или иной форме признают ратифицированные ими международные договоры источником своего действующего права. Со всей отчетливостью это сформулировано в ст. 9 Конституции Украины, которая не только называет такие договоры составной частью правовой системы страны, но и отдает им приоритет в случаях противоречия между нормой такого договора и законом.
Можно привести немало примеров, когда государство без особых промедлений, добровольно реагировало на решение Суда изменениями в своем законодательстве и правоприменительной практике.
Нашумевшее дело "Санди тайме" против Соединенного Королевства" (1979 г.) послужило толчком к принятию в 1981 г. Закона о неуважении к суду, заменившего нечеткие и противоречивые прецеденты общего права.
Одной из основных причин, побудивших английский парламент отменить телесные наказания в государственных школах и школах, финансируемых государством (Закон об образовании, 1986 г.), было решение Суда по делу "Кэмпбелл и Козанс против Соединенного Королевства" (1982 г.), в котором Суд констатировал, что сама возможность телесных наказаний подпадает под действие запрета обращения, унижающего достоинство (ст. 3 Конвенции).
В решениях по делам "Крюслен против Франции" и "Хувиг против Франции" (оба решения от 24 апреля 1990 г.) было признано нарушение ст. 8, поскольку вмешательство властей в частную жизнь заявителей путем прослушивания телефонных переговоров не было сколько-нибудь четко "предусмотрено законом". И уже через три дня министр юстиции поставил вопрос о необходимости изменения судебной практики и принятии соответствующего закона, который был подготовлен и вступил в силу в течение года.
В 1978 г. при рассмотрении Судом дела "Людике, Белкасем и Коч против Федеративной Республики Германии" (ст. 6 п. 3 (е) – пользование бесплатной помощью переводчика) представитель государства-ответчика заявил, что в случае признания Судом нарушения Конвенции Правительство ФРГ внесет в Бундестаг законопроект с целью изменения действующего законодательства, в частности Уголовно-процессуального кодекса. В 1980 г. такой закон был принят.
Когда государство осознает важность того, что происходит в Страсбурге, оно нередко принимает меры законодательного или правоприменительного характера, даже не дожидаясь окончательного решения Суда. В Англии длительное время действовала система военных судов, которая явно не соответствовала критериям независимого и беспристрастного суда в свете ст. 6 п. 1 Конвенции. Нарушение этой статьи было предметом обращения осужденного военным судом военнослужащего Финдли в Европейскую Комиссию в 1993 г. Дело рассматривалось Судом в 1997 г. и Правительство Великобритании просило Суд принять во внимание то, что в 1996 г. в Закон о вооруженных силах внесены соответствующие изменения. Суд указал, что это обстоятельство не меняет существа дела, поскольку Финдли был осужден, когда действовал прежний закон, но вместе с тем с удовлетворением отметил, что власти Соединенного Королевства реформировали систему военных судов с целью обеспечить соблюдение своих обязательств по соблюдению Конвенции1.
Можно было бы привести и многочисленные примеры того, как решение Суда влекло за собой на национальном уровне не законодательные, а иные меры: решения высшего суда, корректирующие судебную практику, указания министра юстиции или других компетентных органов управления и т. п.
Сказанное выше нельзя, однако, понимать в том смысле, что государство-ответчик всегда делает практические выводы из адресованного ему решения Суда. В приведенных ситуациях имела место встречная, добровольная, позитивная реакция. Однако таковая бывает далеко не всегда. Французский исследователь Жан-Пьер Маргено, говоря о реакциях компетентных французских властей на решения Суда, в которых Франция выступала в качестве ответчика, построил схему таких реакций, начиная от точного и даже усердного выполнения требований, вытекающих из решений Страсбургского суда, и кончая безразличным и даже отрицательным отношением к ним. По мнению этого автора, французские власти, выплатив заявителям компенсацию, в остальном никак не отреагировали на неоднократные решения Суда о нарушении разумных сроков рассмотрения дел в системе административных судов страны. В решении по делу "Пуатримоль против Франции" (1993 г.) Страсбургский суд решил, что избранному обвиняемым адвокату должно быть гарантировано право участвовать в процессе и тогда, когда сам обвиняемый намеренно уклоняется от участия в нем, и что отказ в приеме кассационной жалобы от имени обвиняемого, скрывающегося от правосудия, является несоразмерной санкцией в свете ст. 6 п. 1 Конвенции. Это решение отрицало сложившуюся практику уголовной палаты Кассационного суда Франции. Однако этот суд в своих последующих решениях снова подтвердил свою позицию1.
В свете корреляции "Европейский Суд – национальное право государства-участника" речь выше шла о воздействии решений Суда на право государства, выступавшего ответчиком по делу. Однако такое воздействие происходит и в более широком плане. Мы имеем в виду воздействие на национальное право Конвенции в целом и всей деятельности Суда по ее применению и толкованию. Это существенный наднациональный фактор, который в той или иной мере всегда учитывается сегодня и в законодательной, и в правоприменительной деятельности каждого государства-участника, независимо от того, много или мало решений (и каких) вынесено в его адрес.
Решение Суда – это достаточно сложный и содержательный документ. Решение состоит из нескольких разделов.
В первом из них ("Процедура") указывается, когда дело было принято к слушанию, кто заявитель и на нарушение какой статьи он жалуется, каким был порядок представления сторонами письменных состязательных бумаг к слушанию, в каком составе была назначена палата и последующие изменения в нем, если они имели место, кто был представителями каждой из сторон и т. п. Во втором разделе ("Факты") несколько подразделов, в которых достаточно детально излагаются обстоятельства дела, точнее, то, что произошло с заявителем, имеющие отношение к делу нормы внутреннего законодательного или прецедентного права, выдержки из решений судебных инстанций, которые прошел заявитель. Это – общая схема, к которой в зависимости от характера дела могут добавляться и другие данные.
Основной раздел решения – "Право". Здесь детальным образом исследуются все правовые вопросы, существенные для окончательных выводов по делу. По его обстоятельности, тщательности и даже скрупулезности он и в этой части сильно отличается от решений российских судов, за исключением постановлений Конституционного суда.
Важная отличительная особенность этого раздела в том, что он четко отражает состязательный характер процесса. По каждому вопросу, который в данном деле должен решить Суд, последовательно излагается позиция заявителя, затем позиция государства-ответчика (именуемого Правительством), а только затем вывод Суда, который складывается из оценки аргументов, приведенных сторонами, и собственных аргументов Суда.
Другая важная (уже упомянутая) особенность – развернутая, как правило, детальная мотивировка позиции Суда. Даже в типовых делах, где решение строится по стандартной схеме и Суд широко пользуется формулами, переходящими из дела в дело, в решении, тем не менее, оказываются отражены все фактические и правовые особенности конкретной ситуации. Ссылки на предшествующие сходные решения (их, как правило, немало) играют при этом важную, но не само достаточную роль1.
Каждый вопрос, требующий решения Суда, излагается в разделе в виде подраздела под тем или иным заголовком в зависимости от характера вопроса, а в конце подраздела Суд фиксирует свой вывод, например, "предварительное возражение Правительства отклоняется", "имело место нарушение такой-то статьи Конвенции", "ст. 14 в данном деле неприменима" и т. п.
В конце раздела "Право" эти выводы сводятся воедино в постановляющей части решения, которая невелика и не претендует на роль самостоятельного раздела. Решения по основным рассмотренным вопросам приводятся с указанием числа голосов "за" и "против" или что решение было принято единогласно. Постановляющая часть носит окончательный характер, за одним возможным исключением. Оно касается возмещения материального вреда, если таковой признан по обстоятельствам дела, но размер его заявитель не конкретизировал должным образом, или имеется возможность договоренности сторон.
В течение года после оглашения решения каждая сторона может обратиться в Суд с просьбой дать толкование отдельных позиций этого решения, в том числе в его постановляющей части. Палата может ответить на это мотивированным отказом.
Наиболее известное решение о толковании связано с делом "Рингейзен против Австрии" (1971 г.) и вынесено в 1973 г.2 Признав в основном решении нарушение австрийскими властями ст. 5 п. 3 Конвенции, Суд определил сумму денежной компенсации заявителю в 20 тыс. немецких марок. Еще раньше по заявлениям обманутых им кредиторов на активы Рингейзена был наложен арест, и возник вопрос, может ли присужденная ему компенсация пойти на принудительную оплату его долгов. В своем толковательном решении Суд разъяснил, что присужденные по ст. 50 (ныне ст. 41) суммы должны выплачиваться лично потерпевшей стороне и подлежат изъятию. Это разъяснение приобрело прецедентный характер.
Решения выносятся или на английском, или на французском языке. Во всех случаях они публикуются на обоих официальных языках одновременно.
В связи с этой лингвистической стороной дела нелишне обратить внимание на два обстоятельства.
Как ни высок синхронный уровень публикации решений одновременно на двух языках (абзац в абзац, страница в страницу), равно как и качество перевода, тем не менее, имеют место разночтения, которых желательно было бы избежать.
Другое обстоятельство – отсутствие официального перевода судебного решения на язык государства-ответчика. Это создает определенные трудности для прямых адресатов решения – заявителя и в меньшей мере для государства-ответчика. Заявитель, для которого ни английский, ни французский не являются родными языками, получает текст на языке, которым он не владеет. Кто переведет для него это решение? Где гарантия точности перевода, особенно если учесть особенности юридического языка, которым пользуется Суд? Органы государственной власти государства-ответчика, которым надлежит не просто исполнить, но и осмыслить решение во всех его нюансах, также должны быть уверены в аутентичности перевода.
Люксембургский суд Европейского Союза публикует свои решения на языках всех пятнадцати государств-участников. Это, однако, в свою очередь порождает немалые терминологические и просто языковые трудности и коллизии. Еще больше породила бы их практика перевода всех решений Страсбургского суда на языки всех государств-участников, которых почти в три раза больше, чем в Европейском Союзе.
Однако практика официального перевода судебного решения на язык государства-ответчика, которому это решение непосредственно адресовано, была бы более чем оправданна. Это помогло бы избежать разночтений в неофициальных переводах, сделанных разными участниками процесса. Государству-ответчику предстоит исполнять решение, учитывать его в законодательной и судебной практике – в сферах, где далеко не все исполнители владеют иностранными языками, откуда и потребность в юридически точном официально зафиксированном его переводе1.
Отдельные мнения судей. Каждый судья, участвовавший в рассмотрении дела, если его мнение расходится с позицией большинства, вправе изложить его в письменном виде. Оно не структурная часть решения, а лишь приложение к нему, но публикуется вместе с текстом решения. Тем самым само решение и отдельные мнения к нему образуют единый документ.
В практике Суда различаются два вида отдельных мнений: особое мнение, выражающее несогласие судьи с вынесенным решением или его частью, и совпадающее мнение, когда судья согласен с решением, голосовал за него, но считает нужным дополнить или скорректировать аргументацию в его мотивировочной части. Оба эти вида охватываются термином "отдельные мнения".
Что касается публикации судебных решений, то после того как принятое решение оглашено, оно публикуется в виде отдельной брошюры (в двух вариантах, на английском и французском языках), тиражом в несколько сот экземпляров и рассылается заинтересованным учреждениям и лицам.
3.2 Исполнение решений Европейского Суда: европейские стандарты и украинские реалии
Суд, рассматривая конкретные дела, не раз указывал, что "справедливое судебное разбирательство" в смысле ст. 6 п. 1 Конвенции не заканчивается вынесением решений национальных судов, и оценивал обстоятельства, имевшие место на стадии исполнения решений этих судов. Однако в отношении исполнения своих собственных решений положение Суда иное. Нельзя сказать, что сам Суд не следит за тем, что происходит с его решением в том государстве-участнике, в отношении которого оно вынесено. Небезразлична ему и реакция в других государствах-участниках, если рассмотренная Судом ситуация типична; наблюдаемая им картина может в определенной мере сказаться на последующих решениях Суда. Однако функцией контроля за исполнением своих решений в юридическом значении этого понятия Суд не наделен. В соответствии со ст. 46 и. 2 Конвенции "окончательное постановление Суда направляется Комитету министров, который осуществляет надзор за его исполнением"1.
Когда в решении Суда затронуты законодательные и иные нормы государства-участника в свете их соответствия требованиям Конвенции, Суд не вправе давать этому государству прямые предписания: он сам в таких случаях называет свои выводы "деклараторными". Дальнейшие отношения между Комитетом министров и государством-ответчиком относительно учета последним выводов Суда, не являются исполнением судебного решения в строго юридическом смысле этого института. Сам Суд использует в этой связи формулу "юридические последствия общего характера".
Другое дело – предписание Суда, которое содержится в постановляющей части решения. Оно основано на ст. 41 Конвенции ("Справедливая компенсация"), формулируется императивно и возлагает на государство-ответчика по делу прямую обязанность выплатить заявителю денежное возмещение за причиненные ему материальный ущерб и моральный вред. Контроль за исполнением этого предписания также осуществляет Комитет министров. Поскольку эта "денежная компенсация" – единственная санкция, которой наделен Суд, то контроль за исполнением решения Суда в этой части осуществляется достаточно жестко1.
Из вынесенных за время деятельности Суда многочисленных решений более половины из них предусматривали выплату компенсации, и практически все они исполнены. В какой-то мере эта дисциплинированность связана с возможностью приостановления членства государства в Совете Европы в случаях неоднократной неуплаты. Но, пожалуй, не это главное. Налицо просто ответственное отношение государств-участников к взятым на себя обязательствам. Сказывается традиция уважительного отношения и к решениям своих судов в большинстве стран Европы, а тем более к решениям наднациональной юрисдикции. Если государство на международном уровне как бы выпадает из этой традиции, оно ставит себя в сложное, неудобное положение.
Разумеется, случаются отдельные эпизоды, когда решения Суда, особенно в тех случаях, когда сумма компенсации достаточно велика, встречают первоначально бурную отрицательную реакцию государства-ответчика. Такова, например, была реакция Турции на решения Суда по делам Акдивар, Аксой и Лоизиду.
В связи с этим последним делом (решение 1996 г.) Турция, после того как в июле 1998 г. было принято дополнительное решение по ст. 41 о выплате денежной компенсации, тотчас же отказалась исполнить это решение на том основании, что она не несет ответственности за действия независимого государства – Турецкой Республики Северный Кипр. Этот аргумент ранее был отвергнут Судом в решении 1996 г. Конфликт принял затяжной характер. Комитет министров принял несколько резолюций, подтверждающих, что решение Суда является обязательным для Турции2.
В 90-е гг., когда возросло количество судебных решений и участились случаи задержки в выплате денежной компенсации, в постановляющей части судебного решения появилось указание, что исполнение должно быть произведено в трехмесячный срок, а за просроченное время начисляется простой процент из расчета среднего годового процента, существовавшего в стране на момент вынесения решения.
Процедура, в которой Комитет министров осуществляет контроль за исполнением решений Суда, такова: получив от руководства Суда текст окончательного решения по делу, Комитет министров передает его представителю (послу) государства-ответчика при Совете Европы, указав, что он ожидает от государства информации о своевременном исполнении решения. По получении информации, если она полностью удовлетворяет Комитет министров, тот принимает резолюцию, которая и завершает дело. В ней говорится, что, ознакомившись с информацией, полученной от Правительства (она прилагается к резолюции), и, удостоверившись, что денежная компенсация выплачена, Комитет министров считает, что он выполнил функции, возложенные на него ст. 46 Конвенции.
Если же полученная от Правительства информация не удовлетворяет Комитет министров, поскольку ответчик не выплатил, или выплатил лишь частично денежную компенсацию, или не принял мер по иным вопросам, по которым в свете данного решения Суда они представлялись существенными, то Комитет принимает решение вернуться к данному делу. Начинается последовательный мониторинг.
В общественном мнении и средствах массовой информации бытуют сильно преувеличенные представления о суммах денежной компенсации, присуждаемых Судом. Очень распространены ссылки на дело "Греческие нефтеперерабатывающие заводы "Стрэн" и Стратис Андреадис против Греции" (1994 г.)1, и называют даже цифру 30 млн. долларов. В действительности это первоначальная цифра, которую требовали заявители; однако окончательная сумма, присужденная заявителям за понесенный ими имущественный ущерб, в два раза меньше, и при этом Суд руководствовался подсчетами, произведенными Греческим арбитражным судом (отсюда и исчисление суммы в долларах, что обычно Европейский Суд не делает). Это исключительный случай в практике Суда: он стал возможным только потому, что в качестве заявителей выступали нефтяные компании, понесшие значительные убытки. Встречаются решения, когда присуждаемая сумма составляет свыше одного миллиона или нескольких сот тысяч французских франков. Но это редкие ситуации, нетипичные для дел, инициированных индивидуальными жалобами граждан.
Суд требует строгой доказанности имущественного ущерба и весьма сдержан в оценке причиненного морального вреда. Даже признав нарушение Конвенции, Суд нередко ограничивается формулой, что сам факт констатации нарушения является достаточным возмещением морального вреда. Суду приходится учитывать, что бывают такие заявители и их адвокаты, обращение которых в Суд по преимуществу движимо корыстными соображениями.
От "справедливой компенсации" по ст. 41 Конвенции следует отличать право на компенсацию по ст. 5 п. 5 Конвенции и по ст. 3 Протокола № 7. Нарушение предусмотренного этими статьями "права на компенсацию" может затем явиться основанием для получения "справедливой компенсации" по ст. 41.
Одним из проявлений государственного суверенитета является недопустимость иностранного вмешательства в юрисдикционную деятельность. Судебные решения не действуют за пределами государства, в котором они были вынесены. Решения иностранных судов могут действовать в другом государстве, если последнее их признало. Обязанности признавать иностранные судебные решения в силу общих норм международного права не существует. Однако многочисленные международные договоры предусматривают взаимное признание судебных решений.
Как справедливо указывает А.И. Муранов, "основанное на иностранном судебном решении право может считаться существующим только после того, как будет разрешено приведение данного решения в исполнение. До этого момента иностранное решение не наделяет каким-либо бесспорным правом или какой-либо обязанностью ни лицо, в пользу которого состоялось решение, ни лицо, против которого оно вынесено"1.
Порядок признания и исполнения решений иностранных судов в Украине определяется соответствующими международными договорами Украины, а также Законом Украины от 29 ноября 2001 г. "О признании и исполнении в Украине решений иностранных судов"2.
Согласно ст.1 Закона от 29.11.2001 г. решение иностранного суда – это решения иностранных судов по гражданским, трудовым, семейным делам, приговоры иностранных судов по уголовным делам в части, касающейся конфискации имущества и возмещения вреда потерпевшим, а также решения иностранных арбитражей и акты других органов иностранных государств, к компетенции которых относится рассмотрение гражданских, трудовых, семейных дел, которые вступили в законную силу и подлежат признанию и исполнению на территории Украины в соответствии с международными договорами Украины; признание решения иностранного суда – это распространение законной силы решения иностранного суда на территорию Украины в порядке, установленном законом; исполнение решения иностранного суда – это применение мер принудительного исполнения решения иностранного суда в Украине в порядке, предусмотренном законом.
Как вытекает из содержания статей 390, 399 ГПК и ст.2 Закона от 29.11.2001 р. условиями признания и исполнения решения иностранного суда является наличие международного договора Украины или взаимность по договоренности ad hoc с иностранным государством, решение суда которого может исполняться в Украине3.
Таким образом, закон закрепляет два условия признания и исполнения решения иностранного суда, которое подлежит принудительному исполнению:
1) наличие международного договора. Согласно ст.1 Закона Украины "О международном частном праве", "международный договор Украины – это действующий международный договор Украины, согласие на обязательность которого дано Верховной Радой Украины"1.
При этом необходимо исходить из общих правил о том, что международные договоры о правовой помощи распространяются лишь на субъектов государств-участников, а если между участниками многосторонних договоров существуют еще и двусторонние или специальные соглашения по вопросам правовой помощи, то должны применяться соответствующие нормы тех договоров и соглашений, которые вступили в силу позже;
2) действие принципа взаимности. Согласно ст. 11 Закона Украины "О международном частном праве" суд либо другой орган применяет право иностранного государства независимо от того, применяется ли в соответствующем иностранном государстве к подобным правоотношениям право Украины, кроме случаев, когда применение права иностранного государства на принципах взаимности предусмотрено законом Украины или международным договором Украины. Если применение права иностранного государства зависит от взаимности, считается, что она существует, поскольку не доказано иное.
Другими словами, взаимность означает: предоставление иностранцам в Украине таких же прав, свобод и возможностей, какими обладают украинские граждане в соответствующем иностранном государстве; признание и исполнение иностранных судебных решений при условии признания и исполнения судебных решений Украины в соответствующем иностранном государстве; исполнение судебных поручений иностранных судов при аналогичном исполнении поручений судов Украины; в определенных случаях применение иностранного права при условии, если в соответствующем иностранном государстве к аналогичным отношениям применяется право Украины.
Суды должны выяснять наличие международных договоров о взаимном предоставлении правовой помощи между Украиной и государством, от которого поступило ходатайство о признании и исполнении решения суда. Если государство не является участником Конвенции, международного договора о правовой помощи, в соответствии с которыми Украина взяла на себя обязательство в отношении признания и исполнения судебных решений другой договаривающейся стороны, ходатайство о признании и исполнении на территории Украины решений судов этого государства судами Украины не рассматриваются, а при поступлении таковых суд постановляет определение об отказе в их принятии. Если дело было уже возбуждено, производство по нему прекращается1.
Решение иностранного суда признается и исполняется в Украине, если его признание и исполнение предусмотрено международными договорами, согласие на обязательность которых дано Верховной Радой Украины, или по принципу взаимности по договоренности ad hoc с иностранным государством, решение суда которого должно исполняться в Украине (ст. 390 ГПК)2.
Решение иностранного суда может быть предъявлено к принудительному исполнению в Украине в течение трех пет со дня вступления его в законную силу, за исключением решения о взыскании периодических платежей, которое может быть предъявлено к принудительному исполнению в течение всего срока проведения взыскания с погашением задолженности за последние три года (ст.391 ГПК)1.
В Украине вопрос о предоставлении разрешения на принудительное исполнение решения иностранного суда на ходатайство взыскателя рассматривается судом по месту жительства (нахождения) или месту нахождения должника.
Если должник не имеет места жительства (нахождения) или места нахождения на территории Украины или его место жительства (нахождения) либо место нахождения неизвестно, вопрос о предоставлении разрешения на принудительное исполнение решения иностранного суда рассматривается судом по месту нахождения в Украине имущества должника (ст.392 ГПК)2.
Ходатайство о предоставлении разрешения на принудительное исполнение решения иностранного суда подается в суд непосредственно взыскателем или в порядке, установленном международными договорами, согласие на обязательность которых дано Верховной Радой Украины.
Если международными договорами, согласие на обязательность которых дано Верховной Радой Украины, предусмотрена подача ходатайства о предоставлении разрешения на принудительное исполнение решения иностранного суда через органы государственной власти Украины, суд принимает к рассмотрению ходатайство, поступившее через орган государственной власти Украины.
К ходатайству о предоставлении разрешения на принудительное исполнение решения иностранного суда прилагаются документы, предусмотренные международными договорами, согласие на обязательность которых дано Верховной Радой Украины.
Если международными договорами, согласие на обязательность которых дано Верховной Радой Украины, не определен перечень документов, которые должны прилагаться к ходатайству, или при отсутствии такого договора, к ходатайству прилагаются следующие документы:
1) заверенная в установленном порядке копия решения иностранного суда, о принудительном исполнении которого подается ходатайство;
2) официальный документ о том, что решение иностранного суда вступило в законную силу (если это не указано в самом решении);
3) документ, удостоверяющий, что сторона, в отношении которой принято решение иностранного суда и которая не принимала участия в судебном процессе, была надлежащим образом извещена о времени и месте рассмотрения дела;
4) документ, определяющий, в какой части или с какого времени решение иностранного суда подлежит исполнению (если оно уже исполнялось ранее);
5) документ, удостоверяющий полномочия представителя взыскателя (если ходатайство подается представителем);
6) заверенный в соответствии с законодательством перевод перечисленных документов на украинский язык или язык, предусмотренный международными договорами Украины1.
Суд, установив, что ходатайство и прилагаемые к нему документы не оформлены в соответствии с предъявляемыми к ним требованиями, или к ходатайству не приложены все перечисленные документы, оставляет его без рассмотрения и возвращает ходатайство вместе с приложенными к нему документами взыскателю (или его представителю).
О поступлении ходатайства о предоставлении разрешения на принудительное исполнение решения иностранного суда суд в пятидневный срок письменно извещает должника и предлагает ему в месячный срок подать возможные возражения против этого ходатайства.
После подачи должником возражений в письменной форме или в случае его отказа от подачи возражений, а также если в месячный срок со времени извещения должника о полученном судом ходатайстве возражение не подано, судья постановляет определение, в котором указывает время и место судебного рассмотрения ходатайства, о чем взыскатель и должник извещаются письменно не позднее чем за десять дней до его рассмотрения.
По заявлению взыскателя или должника и при наличии уважительных причин суд может перенести время рассмотрения ходатайства, о чем извещает стороны.
Рассмотрение ходатайства о предоставлении разрешения на принудительное исполнение решения иностранного суда проводится судьей единолично в открытом судебном заседании.
Неявка без уважительных причин в судебное заседание взыскателя или должника либо их представителей, относительно которых суду известно о своевременном вручении им повестки о вызове в суд, не препятствует рассмотрению ходатайства, если любой из сторон не был затронут вопрос о переносе его рассмотрения.
Рассмотрев представленные документы и выслушав объяснения сторон, суд постановляет определение о предоставлении разрешения на принудительное исполнение решения иностранного суда или об отказе в удовлетворении ходатайства по этому вопросу. Копия определения направляется судом взыскателю и должнику в трехдневный срок со дня постановления определения.
Признание решения иностранного суда служит подтверждением гражданских и иных прав и обязанностей в такой же степени, что и решение соответствующего отечественного суда. В одних случаях достаточно, чтобы решение было признано, в других – оно должно быть еще и исполнено, т.е. подвергнуто специальной процедуре по разрешению исполнения1. Таким образом, признание иностранного судебного решения является необходимой предпосылкой для его исполнения, но для принудительного исполнения обычно устанавливаются дополнительные требования сверх тех, которые обязательны для признания иностранного решения.
По количеству обращений в Европейский Суд по правам человека Украина занимает четвертое место2.
"Качественный" критерий обращений в Европейский Суд по правам человека определяется соотношением "в известной мере допустимых" нарушений прав человека, т.е. таких, которые общество готово оправдать и простить своему государству, расценивая их как плату за защиту более весомых социальных ценностей и "плохих", "опасных" нарушений прав человека, которые негативно воспринимаются массовым сознанием и представляют угрозу для преобладающих ценностей общества.
Анализ "качественного" состояния украинских обращений свидетельствует о том, что невыполнение судебных решений Европейского Суда по правам человека составляет в пропорциональном отношении к другим нарушениям чуть ли не самую главную проблему для Украины, уступая лишь нарушением права защиты собственности (ст. 1 Протокола) в виде невыплаты заработной платы, пенсий, невозвращения вкладов и т.п.
С другой стороны, в сугубо национальном, внутреннем правовом пространстве Украины вопросы, связанные с выполнением решений судов или иногда и судей, очень часто не могут найти решения даже усилиями опытных адвокатов. По мнению подавляющего большинства практикующих юристов, процедура выполнения судебных решений (в известной мере "навязанная" Советом Европы) никоим образом не отвечает цели правосудия и потребностям общества и, следовательно, должна провести кардинальные изменения, что было бы уместно в период реформирования уголовно-процессуального и гражданского процессуального законодательства.
Поэтому существуют два измерения проблемы выполнения судебных решений в Украине – правовое и организационное обеспечение выполнения решений собственно национальных судов и механизмы выполнения решений международных судебных инстанций, в первую очередь – Европейского суда по правам человека.
В "кулуарах" Совета Европы все чаще раздаются голоса: не использовать ли в Украине "турецкий сценарий"? Имеется в виду присутствие иностранных адвокатов в стране, где очевидно и массово нарушаются права человека, защищенные Конвенцией, но при этом национальная система правовой помощи не в состоянии обеспечить надлежащую защиту своих подчиненных ни в инстанциях своей страны, ни в международных правозащитных институциях. Как известно, "десант" британских барристеров в Турцию в свое время привел к рассмотрению целого ряда дел в Европейском Суде по правам человека (т.н. "турецкие дела"), которые в своем большинстве окончились в интересах заявителей, и это заставило турецкие власти соответственно изменить законодательство и практику право применения1.
Впрочем, подобный подход отрицается польским опытом. Чувствуя инерционность своей законодательной власти, несостоятельность Сейма вовремя и адекватно реагировать на социальный спрос, некоторые органы исполнительной власти откровенно спровоцировали несколько обращений в Суд и, получив решение, использовали их для совершенствования, "европеизации" своей правовой системы. Здесь Сейм уже ничего не мог поделать, кроме принятия соответствующих законов/изменений к законам. При этом (что важно), действия власти происходили при полной поддержке общественных взглядов – польская политическая активность и желание поляков быть во всем сверх европейцами общеизвестны.
Сложно считать украинскую практику рассмотрения дел в Европейском Суде по правам человека позитивной.
Комитет министров Совета Европы, который отвечает за выполнение решений Европейского Суда, налагает на страну, признанную виновной в нарушении выполнения, обязанность выполнения судебного решения, мероприятия общего и/или индивидуального характера. Они заключаются, обычно, в мероприятиях общегосударственного уровня: изменение национального законодательства и практики его применения, обеспечение принципа "справедливой сатисфакции" (например, известное дело "Совтрансавто"), перестройка и совершенствование мест заключения; совершенствование судебной системы путем привлечения большего количества судей и т.п.
В известной мере дискуссионным остается вопрос о том, к какой категории мероприятий (общих или индивидуальных) следует отнести изменение или пересмотр решения национального суда в связи с решением Европейского Суда по правам человека. Вообще, выполнение решений международной судебной инстанции в виде индивидуальных мероприятий нарушают ряд задач, доныне нерешенных как в международно-правовой доктрине, так и в национальных правовых разработках1.
Дело даже не в том, является ли решение международного органа в отношении страны вмешательством в ее внутренние дела, – страны-члены Совета Европы добровольно уступили часть своего суверенитета ради эффективного функционирования Европейского Суда по правам человека, хотя это не совсем отвечает Конституциям этих стран (в том числе и Украины).
Вопрос в другом. Европейский Суд по правам человека, как известно, не является и не может быть какой-то сверх кассационной инстанцией, кассацией кассации в отношении украинских судов. Общеизвестно, что Европейский Суд по правам человека не пересматривает решения наших судей, а лишь проверяет их в пределах своей юрисдикции, четко очерченной Конвенцией, не нарушены ли нормы Конвенции национальными государственными органами.
Интересным в этом отношении является решение Конституционного суда Испании, который постановил, что решение национального суда не будет соответствовать Конституции Испании, если Европейским Судом по правам человека признано, что это последнее решение нарушает ст. 6 Конвенции (решение по делу Barberra v Spain). Нужно понимать, что признание как таковым Судом нарушения прав, гарантированных ст. 6 Конвенции, еще не является основанием для автоматического оправдания или освобождения от уголовной ответственности лица. Речь может идти лишь о нарушении прав, предусмотренных статьями Конвенции, и только. Но если Европейский Суд, например, признал решение национального суда таким, которое не отвечает принципам справедливого судебного разбирательства, предусмотренных ст. 6 Конвенции, т.е. несправедливым, то следует ожидать, что национальная судебная власть такое решение в каком-либо процедурном порядке должно пересмотреть или упразднить. Процессуальный механизм такого пересмотра сегодня предусмотрен в не явной форме лишь несколькими нормами законодательства. Так, п. 4 ст. 11115 Хозяйственно-процессуального кодекса Украины гласит, что основанием для обжалования в Верховный Суд Украины постановлений Высшего хозяйственного суда является признание таких постановлений международным судебным учреждением, юрисдикция которого признана Украиной, такими, которые нарушают международные обязательства Украины1. Но ст. 11119 того же Кодекса, говоря об основаниях для отмены постановлений Высшего хозяйственного суда, обходит решение международных судебных органов, оставляя в поле зрения лишь несоответствие национальных судебных решений самим международным договорам. Подобная неуверенность законодателя и, как следствие, неуверенность законодательства просматривается и в новом ГПК 2005 г.
В связи с такой ситуацией значительные надежды возлагались на специальный закон в отношении выполнения решений Европейского Суда по правам человека в Украине. Как известно, такой закон был принят, но Президент наложил на него вето. Стоит отметить, что выполнение судебных решений в Украине, как национальных судов, так и международных судебных органов, нуждается в надежной и эффективной правовой регламентации. Без нее все разговоры о приближении правовой системы Украины к европейским стандартам будут оставаться декларацией.
Выводы
Современное международное право защиты прав человека во многом основано на традиционных западных ценностях и западной либеральной концепции прав личности. В то же время международное сообщество состоит из самых различных государств, имеющих свою собственную историю, правовые традиции и культурные ценности. Нельзя не признать тот факт, что отношение к правам человека во многом зависит от общественных ценностей и взглядов на ряд фундаментальных философских вопросов, включая, в частности, суть человеческой личности и отношение между индивидом и обществом. Взгляды и официальные доктрины различных человеческих сообществ на данные проблемы весьма различны.
Но все же в более обобщенном виде, учитывающем интересы различных правовых систем и многих государств, общепризнанные права и свободы человека содержатся в Конвенции о защите прав человека и основных свобод.
Эта Конвенция – Основной закон, главный источник, на котором основана правоприменительная деятельность Суда, – а еще более точно – "единый и единственный кодекс", причем одновременно и материально-правовой, и судоустройственный, и процессуальный.
В "европейское право" в той части, в какой оно создано Советом Европы, входит немало значительных конвенций, принятых этим Советом и преследующих, как и рассматриваемая Конвенция, защиту прав человека. Однако Суд не применяет их, в том числе и такие известные, как Социальная хартия, Конвенция по предупреждению пыток и бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения или наказания, Рамочная конвенция о защите национальных меньшинств, равно как и ряд других менее крупных. Только Европейская конвенция по правам человека снабжена судебной защитой и санкцией и поэтому занимает особое место в системе правовых актов, созданных в рамках Совета Европы. Только она, как уже отмечалось выше, определяет пределы компетенции Европейского Суда.
В работе изучались вопросы, связанные с деятельностью Европейского Суда по правам человека. Завершая работу, следует коротко остановиться на таких основных положениях:
Европейский суд по правам человека (Страсбург) учрежден Европейской конвенцией о защите прав человека и основных свобод 1950 г. и функционирует в рамках другой интеграционной организации – Совета Европы. Он рассматривает дела по жалобам на нарушения упомянутой Конвенции со стороны ее государств-участников (включая Украину).
По итогам рассмотрения дела Европейский суд по правам человека может признать страну нарушителем, а также назначить выплату "справедливой компенсации" потерпевшей стороне, размер которой определяет самостоятельно (ст. 41). При этом физические лица и их объединения вправе обращаться в данный Суд лишь в качестве последнего средства, "после того, как были исчерпаны все внутренние средства правовой защиты" (ст. 35 Конвенции).
Члены Европейского суда по правам человека избираются Парламентской ассамблеей Совета Европы (состоит из представителей национальных парламентов). Контроль за исполнением его решений осуществляет Комитет министров Совета Европы (входят по одному министру от каждого государства – участника организации).
Европейский суд по правам человека является высшим гарантом соблюдения в масштабах всей Европы основных прав личности "первого поколения" (главным образом, личные и политические права человека и гражданина, а также право собственности). В дальнейшем, после планируемого присоединения Европейского Союза к Конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 г., в этом Суде можно будет обжаловать действия и решения наднациональных институтов и органов Союза, в том числе судебных.
Сегодня Европейский суд по правам человека в Страсбурге регулярно признает страны нарушившими свои обязательства по международному праву в области прав человека, в основе которого – Европейская конвенция о правах человека. Знаменательно, что суверенные государства, как правило, выполняют негативные по отношению к ним решения Суда. Откликаясь на решения Страсбургского суда, они меняют полицейские и судебные процедуры, практику в области защиты детей, законодательство по вопросам морали, реформируют пенитенциарные и административные учреждения и решают многие другие важные государственные вопросы. Более того, эти государства возмещают отдельным лицам причиненный им ущерб. Готовность, с которой признаются решения Европейского суда по правам человека, свидетельствует о возникновении в западной юридической традиции важнейшего нового явления – эффективной системы международного права, регулирующей некоторые из деликатнейших областей, которые ранее всецело относили к сфере национального суверенитета.
Украинские граждане имеют право обращаться в Европейский Суд по правам человека. Сегодня, когда в Украине нет политической стабильности, на фоне углубляющегося экономического кризиса, в стране катастрофически падает доверие граждан к осуществлению правосудия. На последнем IX съезде судей, который прошел в ноябре 2008 г., были приведены статистические данные Киевского международного института социологии, согласно которым только 10% украинцев доверяют судьям. За восемь прошедших лет Европейский Суд по правам человека рассмотрел 442 иска наших соотечественников и в 222 признал полную вину государства1.
Жалобы украинских граждан охватывают достаточно широкий круг вопросов: длительность предварительного содержания под стражей на стадии следствия и в ожидании судебного разбирательства; условия содержания под стражей – то, что Конвенция называет бесчеловечным или унижающим достоинство обращением; нарушения принципов равенства сторон и состязательности в ходе судебного разбирательства; нарушения "разумного срока" судебного разбирательства, в особенности по гражданским делам; неисполнение судебных решений, неисполнение обязательств государства по индексации сбережений и вкладов, различного рода социальных выплат и др.
Очевидно, что речь идет о реальных "больных" местах национального правопорядка, и более чем вероятны решения Европейского Суда, констатирующие нарушения норм Конвенции и обязывающие государство выплатить денежные компенсации. К таким решениям Суда следует отнестись с пониманием и спокойно. Ничего унизительного для государства в этом нет; на престиже Франции, Англии, Швейцарии и других европейских государств не отразились сколько-нибудь заметно многочисленные решения Европейского Суда, объектом которых они становились. Да и вероятные компенсации по решениям Суда подлежат выплате не кому-нибудь, а украинским гражданам. Обращаясь в Европейский Суд, они реализуют свое право, гарантированное Конституцией Украины.
Преимущества от признания государством юрисдикции Европейского Суда намного перевешивают возможные сложности. Оно помогло судебной системе страны (и не только ей) за истекшие два года более отчетливо увидеть свои слабые места, несоответствия общепризнанным стандартам и принять ряд соответствующих мер (но пока далеко не всех) еще до того, как российские дела в Суде приблизились к стадии решения по существу.
Наше участие в Европейской конвенции и деятельности Суда подтверждает, что сегодня степень защиты прав и свобод человека в любой, стране определяется не только уровнем и эффективностью национальной судебной системы, но также интегрированностью государства в международную систему защиты прав и свобод человека.
Список использованных источников и литературы
Конвенция о защите прав человека и основных свобод 1950 года // Действующее право в документах / Под ред. В. Блищенко. – М., 1998. – С. 54.
Международный пакт об экономических, социальных и культурных правах // Действующее право в документах / Под ред. В. Блищенко. – М., 1998. – С. 24.
Международный пакт о гражданских и политических правах // Действующее право в документах / Под ред. В. Блищенко. – М., 1998. – С. 31.
Парижская хартия для новой Европы, подписанная 21.11.99 // Междунар. защита прав человека: Сб. док. – М., 2002. – С. 65.
Конституція України. – К., 1996.
Гражданский процессуальный кодекс Украины. – К., 2005.
Об объединении граждан: Закон Украины от 1992 г. //ВВР. – 1992. - № 11. – Ст. 152.
О международном частном праве: Закон Украины от 20.06.2005 //ВВР. – 2005. - № 32. – Ст. 422.
О практике рассмотрения судами ходатайств о признании и исполнении решений иностранных судов и арбитражей и об отмене решений, постановлений в порядке международного коммерческого арбитража на территории Украины: Постановления Пленума Верховного Суда Украины от 24.12.1999 г. //Постановление Пленумов ВСУ. – К., 2004. – С. 89.
О признании и исполнении в Украине решений иностранных судов: Закон Украины от 29.11.2001 // ВВР. – 2002. - № 10. – Ст. 76.
Устав ООН: принят 26 июня 1945 г. на Конференции Объединенных Наций в г. Сан-Франциско // Действующее право в документах / Под ред. В. Блищенко. – М., 1998. – С. 16.
Решение по делу "О языках в Бельгии", 1967 г. // Европейский Суд по правам человека. Избранные решения. – 1970. – Т. 2. – С. 174.
Решение по делу "Чахал против Соединенного Королевства" // Европейский Суд по правам человека. Избранные решения. – 1970. – Т. 1. – С. 103.
Решение по делу "Белилос против Швейцарии" // Европейский Суд по правам человека. Избранные решения. – 1970 – Т. 2. – С. 579.
Решение по делу "Ирландия против Соединенного Королевства" // Европейский Суд по правам человека. Избранные решения. – 1970 – Т. 2. – С. 508.
Решение по делу "Литгоу и другие против Соединенного Королевства" // Европейский Суд по правам человека. Избранные решения. – 1970. – Т. 1. – С. 825.
Решение по делу "Рингейзен против Австрии" (1971 г.) // Европейский Суд по правам человека. Избранные решения. – 1970. – Т. 1. – С. 328.
Решение по делу "Греческие нефтеперерабатывающие заводы "Стрэн" и Стратис Андреадис против Греции" (1994 г.)" // Европейский Суд по правам человека. Избранные решения. – 1970. – Т. 2. – С. 54.
Решение по делу "Гитонас и другие против Греции" // Европейский Суд по правам человека. Избранные решения. – 1970. – Т. 2. – С. 455.
Актуальні проблеми теорії та історії прав людини, права, держави і політології: Матеріали I Всеукр. наук. конф. студ. і аспірантів.: Присвяч. пам'яті д-рів юрид. наук, проф. П.О. Недбайла, О.В. Стрілова, В.В. Копейчикова /М-во освіти і науки України; Одес. нац. юрид. акад.; Львів. нац. ун-т ім. І. Франка; Львів. лабораторія прав людини і громадянина НДІ держ. буд-ва та місц. самоврядування Акад. прав. наук України; Редкол.: П.М. Рабинович, Ю.М. Оборотов, Н.В. Єфремова та ін. – О.: Юрид. л-ра, 2003. – 260 с.
Анисимов Л.Н. Имплементация норм международного права в национальное законодательство // Международное право в современном мире. – М., 1991.
Антонович М. Конвенція про захист прав людини і основних свобод у судах європейських держав та перспективи її застосування в Україні //Право України. – 2000. – № 8. – С. 42- 46.
Антонович М. Міжнародна система захисту прав людини: крізь призму України //Право України. – 2007. – № 3. – С. 37- 41.
Антонюк О. Заходи самозахисту цивільних прав та інтересів // Підприємництво, господарство і право. – 2003. – № 6. – С. 22–27.
Банчук О. Розумний строк розгляду справ у суді: європейські стандарти та українські реалії // Адвокат. – 25. - № 11. – С. 8.
Бороздина Я.А. Классификация прав и свобод человека //Междунар. публ. и частн. право. – 2007. – №6. – С.10-12.
Бурлак О. Поняття міжнародного стандарту в міжнародному праві прав людини // Держава і право: Зб. наук. праць. – Вип. 35. – С. 509–514.
Вакуленко Т. Право на захист відповідно до ст. 6 Конвенції про захист прав та основних свобод людини: право на справедливий розгляд справи судом //Право України. – 2004. – № 2. – С. 38–43.
Васильев С.В. Гражданский процесс. – Х.: Одиссей, 2006.
Введение в право Европейского Союза /Под ред. В. Ильина. – М., 2004.
Глухарева Л.И. Права человека в современном мире: Социально-философские основы и государственно-правовое регулирование. – М.: Юрист, 2003. – 304 с.
Говоркян А. Европейский Суд по правам человека и свобода объединения: нужен ли принципиально новый подход? //Моск. журн. междунар. права. – 2005. – № 3. – С. 38–43.
Голубок С.А. Международно-правовые стандарты права на судебную защиту //Правоведение. – 2007.- №1. – С. 112-124.
Гончаренко С. Виконання рішень Європейського суду в Україні: два виміри однієї проблеми // Адвокат. – 2004. – № 3. – С. 36-37.
Даниленко Г. Международная защита прав человека: Вводный курс. – М., 2000.
Джекинс М., Кэй Р., Брэдли Э. Европейское право в области прав человека: практика и комментарии. – М., 1997.
Дулина Н.С. Права человека и правовое государство //Актуальні проблеми політики. Зб. наук. праць /Голов. ред.. С.В. Ківалов; Відп. за вип. Л.І. Кормич. – О.: Юрид. л-ра, 2002. – Вип. 13-14. – С. 701-705.
Ефименко В. Европейский прецедент для Украины. О вопросах внедрения в национальное судопроизводство практики Европейского суда по правам человека //Юрид. практика. – 2007. - № 45. – С. 12-13.
Зайцев Ю. Потреба використання практики Європейського Союзу з прав людини // Практика Європейського Суду з прав людини: Рішення. Коментар. – К., 2007. – № 3. – С. 6–18.
Иеринг Р. Борьба за право. – М., 1991.
Ильин В. История права Европейского Союза. – М., 2004.
Капицын В.М. Права человека и механизмы их защиты: Учеб. пособие. – М.: Юркнига, 2003. – 288 с.
Капустинський В.А. Європейський суд з прав людини як одна з основних міжнародних правозахисних інституцій загальноєвропейської системи захисту прав людини //Вісн. Верховного Суду України. – 2005. – № 12. – С. 28-29, 39.
Карташкин В. Как подать жалобу в Европейский Суд по правам человека. – М., 1998.
Карташкин В.А. Международная защита прав человека. – М., 1985.
Карташов В.Н. Профессиональная юридическая деятельность (вопросы теории и практики): Учеб. пособие. – Ярославль, 1992.
Климович О. Право прав людини як jus conges сучасного міжнародного права // Право України. – 2008. – № 1. – С. 32–37.
Колодій В., Олійник Н. Права людини і громадянина в Україні. – К., 2004.
Кудрявцев В.Н. Право и поведение. – М., 1978.
Кэрвуд Д. Право Европейского Союза. – К., 2004.
Лукашук И.И. Международное право в судах государств. – СПб., 1993.
Лукьянов А. Теория процессуального права. – М., 2001.
Мармазов В. Європейська конвенція про захист прав і основних свобод людини як специфічний об’єкт судового тлумачення // Право України. – 2002. – № 10. – С. 63–68.
Мовчан А.П. Права человека и международные отношения. – М., 1982.
Мовчан А.П. Принцип всеобщего уважения прав человека и основных свобод // Курс международного права. – М., 1989.
Муранов А.И. Исполнение иностранных судебных и арбитражных решений: компетенция российских судов. – М.: Юстицинформ, 2002.
Науково-практичний коментар до Цивільного процесуального кодексу України /За ред. С. Фурси. – К., 2007.
Общая теория прав человека / Под ред. А. Лукашевой. – М., 2004.
Паліюк В. Застосування судами України Конвенції про захист прав людини та основних свобод. – К., 2004.
Право Европейского Союза / Под ред. С. Кашкина. – М., 2002.
Практика Європейського суду з прав людини /Львів. лаб. прав людини; Акад. прав. наук України; Центр інформації та документації Ради Європи в Україні; Відп. ред.. П.М. Рабинович. – Л.: Кальварія, 1997. – Вип. 1. – 1997. – 80 с.
Пушмин Э.А. О понятии основных принципов современного общего международного права // Междунар. право: Ежегодник. – М., 1978.
Рехтина И.В. Постановления Европейского Суда по правам человека: проблемы применения и исполнения //Междунар. публ. и частн. право. – 2007. – № 6. – С. 13-16.
Решетов Ю.А. Международное сотрудничество в обеспечении прав человека // Курс международного права. – М., 1992.
Самович Ю.В. Становление института защиты прав и свобод индивида в международном праве //Междунар. публ. и частн. право. – 2006. – № 1. – С. 2-5.
Свердлын П, Страунин Э. Понятие юридической природы самозащиты гражданских прав // Государство и право. – 1998. - № 5. – С. 13.
Стремоухов А.В. Правовая защита человека. – СПб.: Изд-во СПб ГУП, 2007. – 312 с.
Теория юридического процесса / Под ред. В.М. Горшенева. – Х., 1985.
Тодыка Ю., Тодыка К. Права и свободы человека и гражданина в Украине. – К., 2004.
Топорин В. Право Европейского Союза. – М., 2003.
Третьяков А. Застосування практики Європейського Cуду з прав людини в Україні //Віче. – 2007. - № 5. – С. 41-44.
Туманов В.А. Европейский Суд по правам человека: Очерк организации и деятельности. – М.: Норма, 2001. – 304 с.
Чхиквадзе В.М. Гуманизм, мир, личность. – М., 1996.
Энтин М. Европейское право. – М., 2001.
1 Стремоухов А.В. Правовая защита человека. – СПб.: Изд-во СПб ГУП, 2007. – С. 13.
2 Карташов В.Н. Профессиональная юридическая деятельность (вопросы теории и практики): Учеб. пособие. – Ярославль, 1992. – С. 5.
3 Кудрявцев В.Н. Право и поведение. – М., 1978. – С. 14.
1 Климович О. Право прав людини як jus conges сучасного міжнародного права // Право України. – 2008. – № 1. – С. 32.
2 Теория юридического процесса / Под ред. В.М. Горшенева. – Х., 1985. – С. 8.
1 Общая теория прав человека / Под ред. А. Лукашевой. – М., 2004. – С. 316.
1 Стремоухов А.В. Правовая защита человека. – СПб.: Изд-во СПб ГУП, 2007. – С. 28.
2 Мовчан А.П. Принцип всеобщего уважения прав человека и основных свобод // Курс международного права. – М., 1989. – С. 148.
1 Устав ООН: принят 26 июня 1945 г. на Конференции Объединенных Наций в г. Сан-Франциско // Действующее право в документах / Под ред. В. Блищенко. – М., 1998. – С. 16.
1 Международный пакт об экономических, социальных и культурных правах // Действующее право в документах / Под ред. В. Блищенко. – М., 1998. – С. 24.
2 Международный пакт о гражданских и политических правах // Действующее право в документах / Под ред. В. Блищенко. – М., 1998. – С. 31.
3 Конвенция о защите прав человека и основных свобод 1950 года // Действующее право в документах / Под ред. В. Блищенко. – М., 1998. – С. 54.
1 Джекинс М., Кэй Р., Брэдли Э. Европейское право в области прав человека: практика и комментарии. – М., 1997. – С. 34.
2 Устав ООН: принят 26 июня 1945 г. на Конференции Объединенных Наций в г. Сан-Франциско // Действующее право в документах / Под ред. В. Блищенко. – М., 1998. – С. 17.
1 Мовчан А.П. Права человека и международные отношения. – М., 1982. – С. 20.
2 Мовчан А.П. Права человека и международные отношения. – М., 1982. – С. 23.
1 Карташкин В.А. Международная защита прав человека. – М., 1985. – С. 81.
2 Решетов Ю.А. Международное сотрудничество в обеспечении прав человека // Курс международного права. – М., 1992. – С. 162.
3 Чхиквадзе В.М. Гуманизм, мир, личность. – М., 1996. – С. 117.
4 Анисимов Л.Н. Имплементация норм международного права в национальное законодательство // Международное право в современном мире. – М., 1991. – С. 115.
1 Пушмин Э.А. О понятии основных принципов современного общего международного права // Междунар. право: Ежегодник. – М., 1978. – С. 106.
2 Лукашук И.И. Международное право в судах государств. – СПб., 1993. – С. 283.
1 Мовчан А.П. Права человека и международные отношения. – М., 1982. – С. 27.
2 Бурлак О. Поняття міжнародного стандарту в міжнародному праві прав людини // Держава і право: Зб. наук. праць. – Вип. 35. – С. 509.
1 Колодій В., Олійник Н. Права людини і громадянина в Україні. – К., 2004. – С. 74.
1 Лукьянов А. Теория процессуального права. – М., 2001. – С. 63.
2 Вакуленко Т. Право на захист відповідно до ст. 6 Конвенції про захист прав та основних свобод людини: право на справедливий розгляд справи судом //Право України. - 2004. - № 2. – С. 38.
3 Конституція України. – К., 1996. – С. 31.
1 Актуальні проблеми теорії та історії прав людини, права, держави і політології: Матеріали I Всеукр. наук. конф. студ. і аспірантів: Присвяч. пам'яті д-рів юрид. наук, проф. П.О. Недбайла, О.В. Стрілова, В.В. Копейчикова /М-во освіти і науки України; Одес. нац. юрид. акад.; Львів. нац. ун-т ім. І. Франка; Львів. лаб. прав людини і громадянина НДІ держ. буд-ва та місц. самоврядування Акад. прав. наук України; Редкол.: П.М. Рабинович, Ю.М. Оборотов, Н.В. Єфремова та ін. – О.: Юрид. л-ра, 2003. – C. 3.
2 Тодыка Ю., Тодыка К. Права и свободы человека и гражданина в Украине. – К., 2004. – С. 206.
1 Гражданский процессуальный кодекс Украины. – К., 2005. – С. 4.
2 Конституція України. – К., 1996. – С. 24.
1 Об объединении граждан: Закон Украины от 1992 г. //ВВР. – 1992. - № 11. – Ст. 152.
1 Конституція України. – К., 1996. – С. 56.
2 Свердлын П., Страунин Э. Понятие юридической природы самозащиты гражданских прав // Государство и право. – 1998. - № 5. – С. 13.
3 Иеринг Р. Борьба за право. – М., 1991. – С. 16.
4 Парижская хартия для новой Европы, подписанная 21.11.99 // Междунар. защита прав человека: Сб. док. – М., 2002. – С. 65.
1 Антонюк О. Заходи самозахисту цивільних прав та інтересів // Підприємництво, господарство і право. – 2003. - № 6. – С. 22.
1 Туманов В.А. Европейский Суд по правам человека: Очерк организации и деятельности. – М.: Норма, 2001. – С. 3.
2 Ильин В. История права Европейского Союза. – М., 2004. – С. 61.
1 Конвенция о защите прав человека и основных свобод 1950 года // Действующее право в документах / Под ред. В. Блищенко. – М., 1998. – С. 57.
1 Решение по делу "О языках в Бельгии", 1967 г. // Европейский Суд по правам человека. Избранные решения. – 1970. – Т. 2. – С. 174.
1 Дженинс М., Кэй Р., Брэдли Э. Европейское право в области прав человека. – М., 1997. – С. 284.
1 Топорин В. Право Европейского Союза. – М., 2003. – С. 64.
2 Туманов В.А. Европейский Суд по правам человека: Очерк организации и деятельности. – М.: Норма, 2001. – С. 9.
1 Конвенция о защите прав человека и основных свобод 1950 года // Действующее право в документах / Под ред. В. Блищенко. – М., 1998. – С. 39.
1 Антонович М. Конвенція про захист прав людини і основних свобод у судах європейських держав та перспективи її застосування в Україні //Право України. - 2000. - № 8. - С. 42- 46.
1 Глухарева Л.И. Права человека в современном мире: Социально-философские основы и государственно-правовое регулирование. – М.: Юрист, 2003. – 304 с. – С. 218.
1 Бороздина Я.А. Классификация прав и свобод человека //Междунар. публ. и частн. право. - 2007. - №6. - С.10-12. – С. 11.
1 Решение по делу "Чахал против Соединенного Королевства" // Европейский Суд по правам человека. Избранные решения. – 1970. – Т. 1. – С. 103.
2 Конвенция о защите прав человека и основных свобод 1950 года // Действующее право в документах / Под ред. В. Блищенко. – М., 1998. – С. 31.
1 Антонович М. Міжнародна система захисту прав людини: крізь призму України //Право України. - 2007. - № 3. - С. 38.
1 Джекинс М., Кэй Р., Брэдли Э. Европейское право в области прав человека: практика и комментарии. – М., 1997. – C. 212.
1 Банчук О. Розумний строк розгляду справ у суді: європейські стандарти та українські реалії // Адвокат. – 25. - № 11. – С. 8.
2 Зайцев Ю. Потреба використання практики Європейського Союзу з прав людини // Практика Європейського Суду з прав людини: Рішення. Коментар. – К., 2007. - № 3. – С. 6.
1 Конвенция о защите прав человека и основных свобод 1950 года // Действующее право в документах / Под ред. В. Блищенко. – М., 1998. – С. 34.
1 Конституция Украины. – К., 1996. – С. 51.
1 Паліюк В. Застосування судами України Конвенції про захист прав людини та основних свобод. – К., 2004. – С. 81.
1 Решение по делу "Белилос против Швейцарии" // Европейский Суд по правам человека. Избранные решения. – 1970 – Т. 2. – С. 579.
2 Решение по делу "Ирландия против Соединенного Королевства" // Европейский Суд по правам человека. Избранные решения. – 1970 – Т. 2. – С. 508.
1 Туманов В.А. Европейский Суд по правам человека: Очерк организации и деятельности. – М.: Норма, 2001. – – С. 61.
1 Конвенция о защите прав человека и основных свобод 1950 года // Действующее право в документах / Под ред. В. Блищенко. – М., 1998. – С. 16.
1 Право Европейского Союза / Под ред. С. Кашкина. – М., 2002. – С. 287.
1 Даниленко Г. Международная защита прав человека: Вводный курс. – М., 2000. – С. 112.
1 Конвенция о защите прав человека и основных свобод 1950 года // Действующее право в документах / Под ред. В. Блищенко. – М., 1998. – С. 19.
1 Мармазов В. Європейська конвенція про захист прав і основних свобод людини як специфічний об’єкт судового тлумачення // Право України. – 2002. - № 10. – С. 63.
1 Дулина Н.С. Права человека и правовое государство //Актуальні проблеми політики. Зб. наук. праць /Голов. ред. С.В. Ківалов; Відп. за вип. Л.І. Кормич. – О.: Юрид. л-ра, 2002. – Вип. 13-14. – С. 701.
2 Решение по делу "Литгоу и другие против Соединенного Королевства" // Европейский Суд по правам человека. Избранные решения. – 1970. – Т. 1. – С. 825; Решение по делу "Гитонас и другие против Греции" // Европейский Суд по правам человека. Избранные решения. – 1970. – Т. 2. – С. 455.
1 Карташкин В. Как подать жалобу в Европейский Суд по правам человека. – М., 1998. – С. 18.
1 Говоркян А. Европейский Суд по правам человека и свобода объединения: нужен ли принципиально новый подход? //Моск. журн. междунар. права. – 2005. – № 3. – С. 38.
1 Ефименко В. Европейский прецедент для Украины. О вопросах внедрения в национальное судопроизводство практики Европейского суда по правам человека //Юрид. практика. – 2007. - № 45. – С. 12.
1 Конвенция о защите прав человека и основных свобод 1950 года // Действующее право в документах / Под ред. В. Блищенко. – М., 1998. – С. 37.
2 Капустинський В.А. Європейський суд з прав людини як одна з основних міжнародних правозахисних інституцій загальноєвропейської системи захисту прав людини //Вісн. Верховного Суду України. – 2005. - № 12. – С. 28.
1 Конвенция о защите прав человека и основных свобод 1950 года // Действующее право в документах / Под ред. В. Блищенко. – М., 1998. – С. 54.
2 Энтин М. Европейское право. – М., 2001. – С. 207.
1 Европейский Суд по правам человека. Избранные решения. – 1970 – Т. 2. – С. 405.
1 Голубок С.А. Международно-правовые стандарты права на судебную защиту //Правоведение. - 2007.- №1. - С. 112.
1 Капицын В.М. Права человека и механизмы их защиты: Учеб. пособие. – М.: Юркнига, 2003. – С. 118.
2 Решение по делу "Рингейзен против Австрии" (1971 г.) // Европейский Суд по правам человека. Избранные решения. – 1970. – Т. 1. – С. 328.
1 Топорин В. Право Европейского Союза. – М., 2003. –С. 209.
1 Кэрвуд Д. Право Европейского Союза. – К., 2004. – С. 94.
1 Туманов В.А. Европейский Суд по правам человека: Очерк организации и деятельности. – М.: Норма, 2001. – С. 174.
2 Введение в право Европейского Союза /Под ред. В. Ильина. – М., 2004. – С. 87.
1 Решение по делу "Греческие нефтеперерабатывающие заводы "Стрэн" и Стратис Андреадис против Греции" (1994 г.)" // Европейский Суд по правам человека. Избранные решения. – 1970. – Т. 2. – С. 54.
1 Муранов А.И. Исполнение иностранных судебных и арбитражных решений: компетенция российских судов. – М.: Юстицинформ, 2002. – С. 44.
2 О признании и исполнении в Украине решений иностранных судов: Закон Украины от 29.11.2001 // ВВР. – 2002. - № 10. – Ст. 76.
3 Гражданский процессуальный кодекс Украины. – К., 2005. – С. 211-212.
1 О международном частном праве: Закон Украины от 20.06.2005 //ВВР. – 2005. - № 32. – Ст. 422.
1 О практике рассмотрения судами ходатайств о признании и исполнении решений иностранных судов и арбитражей и об отмене решений, постановлений в порядке международного коммерческого арбитража на территории Украины: Постановления Пленума Верховного Суда Украины от 24.12.1999 г. //Постановление Пленумов ВСУ. – К., 2004. – С. 89.
2 Гражданский процессуальный кодекс Украины. – К., 2005. – С. 217.
1 Там же, С. 218.
2 Там же, С. 218.
1 Науково-практичний коментар до Цивільного процесуального кодексу України /За ред. С. Фурси. – К., 2007. – С. 419.
1 Васильев С.В. Гражданский процесс. – Х.: Одиссей, 2006. – С. 437.
2 Рехтина И.В. Постановления Европейского Суда по правам человека: проблемы применения и исполнения //Междунар. публ. и частн. право. – 2007. – № 6. – С. 13.
1 Практика Європейського суду з прав людини /Львів. лаб. прав людини; Акад. прав. наук України; Центр інформації та документації Ради Європи в Україні; Відп. ред. П.М. Рабинович. – Л.: Кальварія, 1997. – Вип. 1. – 1997. – С. 56.
1 Самович Ю.В. Становление института защиты прав и свобод индивида в международном праве //Междунар. публ. и частн. право. - 2006. - № 1. - С. 2.
1 Господарський процесуальний кодекс України. – К., 2005. – С. 121.
1 Юрид. вісн. України. – 2008. - № 46. – С. 1.