Формы вины

Введение

Актуальность темы исследования. Тема курсовой работы чрезвычайно актуальна и своевременна. Проблема вины является центральной проблемой уголовного права, поскольку лишь при условии четкого установления формы, содержания и степени вины возможно правильное назначение наказания.

Вина является основным юридическим признаком, характеризующим психологическое содержание любого правонарушения. Поэтому она имеет общетеоретическое значение и подвергалась исследованию представителями различных отраслей юридической науки (П.С. Дагель, А.И. Рарог, В. Нерсесян, М. Хвостов и т.д.). Как верно было отмечено еще в прошлом столетии, «учение о виновности и его большая или меньшая глубина есть как бы барометр уголовного права. Оно — лучший показатель его культурного уровня»1.

Вина - это предусмотренное уголовным законом психическое отношение лица к совершаемому им общественно опасному деянию и его последствиям, выражающее отрицательное отношение к интересам личности и общества. Психологическое содержание вины занимает центральное место среди основных категорий, характеризующих вину. Оно обусловлено совокупностью интеллекта, воли и их соотношения. Составными элементами психического отношения, проявленного в конкретном преступлении, являются сознание и воля. Изменение в соотношении сознания и воли образуют формы вины – умысел и неосторожность, описанные в статьях 25 и 26 Уголовного кодекса РФ, по отношению к которым вина является родовым понятием.

Вина лица всегда выражается в совершении определенных общественно опасных действий (или в бездействии). При этом объективные признаки преступления выступают в единстве с его субъективными признаками. Установить виновность лица в совершенном деянии означает указать на состав преступления. В этом смысле определение субъективной стороны преступления есть завершающий момент выделения состава преступления в действиях лица и, следовательно, в решении вопроса о виновности лица. Специфическая особенность субъективной стороны преступления состоит в том, что она не только предшествует исполнению преступления, формируясь в виде мотива, умысла, эмоционального состояния, но и сопровождает его от начала до конца преступных действий, представляя собой своеобразный самоконтроль за совершаемыми действиями.

Научная новизна исследования состоит в том, что в настоящее время отсутствует комплексный анализ статуса унитарных предприятий, учитывая, то что появилось такое юридическое лицо относительно не давно.

Практическая значимость исследования заключается в том, что будет произведен комплексный подход к исследованию вины: содержание вины анализируется в методологическом, историческом и сравнительно-правовом аспектах.

Цель исследования рассмотреть понятие и формы вины в уголовном праве России.

Эта цель выражена в комплексе взаимосвязанных задач, теоретический поиск решения которых обусловил структуру и содержание курсовой работы.

Исходя из названных целей, определены следующие основные задачи курсового исследования:

    представлена вина как основной признак субъективной стороны преступления;

    определены формы вины;

    влияние формы вины на квалификацию преступлений.

Объектом исследования курсовой работы являются общественные отношения по поводу установления психологического отношения лица к совершенному преступлению и его последствия.

В прямой зависимости от объекта находится предмет исследования, который составляют нормы Уголовного Кодекса Российской Федерации определяющие субъективную сторону состава преступления.

Методология и методика исследования. Проведенное исследование опирается на диалектический метод научного познания явлений окружающей действительности, отражающий взаимосвязь теории и практики. Обоснование положений, выводов и рекомендаций, содержащихся в курсовой работе, осуществлено путем комплексного применения следующих методов социально-правового исследования: историко-правового, статистического и логико-юридического.

Нормативную базу работы составили: Конституция РФ, уголовное законодательство РФ, проанализированы материалы судебной практики.

Теоретической основой исследования явились научные труды отечественных ученых в области уголовного права и уголовной политики, а также иные литературные источники и материалы периодической печати, относящиеся к проблемам курсовой работы, в той мере, в какой они были необходимы для возможно более полного освещения вопросов избранной темы.

Структура и объем работы соответствует целям и задачам. Курсовая работа состоит из введения, трёх глав, включающих в себя два параграфа, заключения, списка используемых нормативно-правовых актов и научной литературы, практической части и приложения.

1. Вина как обязательный признак субъективной стороны преступления и её уголовно-правовое значение

1.1 Развитие института вины в российском уголовном праве

Для того, чтобы возникло преступное деяние, виновный должен стать в известное отношение к правовой норме, отношение, являющееся в виде посягательства на реальное бытие этой нормы.

Но требование виновности как условие наказуемости далеко не всегда признавалось уголовным законодательством. В истории права мы встречаем на это различные ответы, стоящие в зависимости от культуры народа, от свойств его юридического мышления.

Так в древнейшем праве мы по всюду встречаемся с периодом так называемого физического вменения: не различалось умышленное и неосторожное причинение вреда, к ним приравнивались и случайные повреждения.

Но мало-помалу на смену этого взгляда является иной: к фактическому вменению присоединяется как его дополнение вменение моральное. Во внешнем вреде ищут проявления внутренней виновности действующего.

В нашем праве первые зачатки вменения внутреннего встречаются еще в Русской Правде, различавшей, например, убийство злоумышленное, в разбое от убийства «на пиру явлено», в ссоре. Еще сильнее выдвигается этот внутренний элемент в эпоху уставных грамот и судебников: по уставной книге разбойного приказа в случае учинения убийства указывается обвиняемого пытать: каким обычаем учинялось убийство, умышленьем или пьяным делом, не умышленьем, и сообразно этому устанавливается ответственность.2

Уложение царя Алексея Михайловича подробно останавливается на различии видов виновности, хотя даже и оно не могло отрешиться от укоренившегося принципа объективного вменения, относя, например, нередко к вине неосторожной и случайное причинения вреда; да и в позднейшем праве мы найдем несомненные следы ответственности за факт, а не выразившуюся в нем преступную волю.3

Вина является субъективной стороной преступления, его психологическим содержанием. Всякое преступление по советскому праву представляло собой или конкретное действие или бездействие, либо определенную деятельность. Так же как для советского уголовного права чуждо объективное вменение, так для него чужды ответственность «за мысли», «за опасное состояние личности».4

В монографии Хвостова М. «Вина в советском трудовом праве» мы находим следующие строки: «...проблема вины, субъективной стороны преступления является одной из центральных проблем советского уголовного права. От ее правильного решения зависит построение важнейших институтов уголовного права, конструкции составов конкретных преступлений, укрепление законности в деятельности органов, ведущих борьбу с преступностью».5

Проблема вины являлась ареной острой идеологической борьбы с проявлениями буржуазной правовой идеологии. Задачей советских правоведов являлось разоблачение антисоветских измышлений «знатоков» советского права, в частности, и по вопросу о вине как необходимом условии уголовной ответственности.

Думается, что проблема вины выходит за рамки уголовного права и права вообще. Вина является не только правовой, но и философско-этической категорией, используемой при обосновании всех видов ответственности, существующих в обществе политической ответственности, моральной ответственности, ответственности перед общественной организацией ее члена, правовой ответственности. Поэтому изучение вины - задача не только правовых наук, но и философии, этики и психологии.

Каждая отрасль советского права, включая и уголовное право, строилась на основе системы правовых принципов, основных руководящих начал, пронизывающих всю систему норм данной отрасли права и определяющих содержание ее важнейших институтов и норм. Принцип ответственности только при наличии вины (принцип вины) являлся одним из важнейших принципов советского уголовного права. Применяемая к невиновным лицам, уголовная ответственность бесцельна и вредна. Именно поэтому социалистическое правосознание считало применение уголовной ответственности без вины несправедливым.

В силу тесной связи уголовного и уголовно-процессуального права принцип вины нашел свое отражение и закрепление и в уголовно-процессуальном законодательстве, прежде всего, в установлении процессуальных гарантий соблюдения этого принципа.6

Ст. 2 Основ уголовного судопроизводства требует «чтобы каждый, совершивший преступление, был, подвергнут справедливому наказанию, и ни один невиновный не был привлечен к уголовной ответственности и осужден».7

Важной процессуальной гарантией осуществления на практике принципа вины является презумпция невиновности, вытекающая из ст. 7, 14, 36 и 43 Основ уголовного судопроизводства. Она означает, что лицо считается по закону невиновным в совершении преступления до тех пор, пока его вина не будет установлена компетентным органом в предусмотренном законом порядке. Характеризуя правовое положение лица, обвиненного или заподозренного в преступлении, презумпция невиновности определяет ряд конкретных правил уголовно-процессуального права, призванных гарантировать реальное воплощение в жизнь принципа вины.

В силу указанной презумпции виновность лица может иметь юридическое значение и влечь для лица правовые последствия лишь тогда, когда она доказана и признана в установленном законом порядке.

Таково, в общих чертах, законодательное закрепление принципа вины в советском уголовном праве. Советское законодательство являлось важным этапом в развитии советского права и отражением достижений уголовно-правовой науки, в частности, по проблеме вины.

Можно сделать вывод, что актуальность комплексного исследования вины присутствует во все времена. На сегодняшний день, в процессе построения демократического общества, повышается роль нравственных начал в регулировании жизни общества, повышения значения моральной ответственности и, следовательно, значения категории вины.

1.2 Понятие и содержание вины в российском уголовном праве

В уголовно-правовой теории существуют различные определения вины: концепция опасного состояния, когда вина лица за совершенное деяние подменяется опасностью личности как таковой, а само деяние воспринимается как проявившийся симптом такого опасного состояния; оценочная (нормативная) концепция, при которой вина лица за совершенное деяние сводится к оценочной характеристике ее судом; психологическая концепция, когда вина считается субъективным (одобрительным) отношением лица к своим общественно опасным и противоправным действиям и к вредным последствиям совершения преступления. УК РСФСР 1960г. и УК РФ 1996г. законодательно закрепили последнюю из перечисленных концепций. Более того, в нашем государстве она стала общепризнанной в теории и на практике8.

Кудрявцев В.Н. пишет «Вина лица всегда материализуется в совершении определенных общественно опасных действий (или в бездействии). Поэтому объективные признаки преступления выступают в единстве с его субъективными признаками. Вместе с тем вину как психологическую категорию не следует отождествлять с виновностью. Доказать виновность лица означает установить в его действиях (бездействии) наличие конкретного состава преступления. Поэтому определение субъективной стороны преступления является завершающим моментом установления состава преступления в действиях лица и, следовательно, в решении вопроса о его виновности. Специфическая особенность субъективной стороны состава преступления состоит в том, что она не только предшествует исполнению преступления, формируясь в виде мотива, умысла, плана преступного поведения, но и «сопровождает» его от начала и до самого конца преступного деяния, представляя собой своеобразный самоконтроль за совершаемыми действиями. В связи с этим в широком смысле субъективная сторона преступления, не переставая быть субъективным отношением к содеянному, понимается как проявление негативной установки личности, обусловленной социальной средой, а также выработанными у личности ценностными ориентациями и отдельными антисоциальными мотивами поведения. Такой аспект субъективной стороны служит основанием для разработки общих и специальных профилактических мер по предотвращению субъективных причин совершения преступления».9

Согласно этой точке Кудрявцева В.Н. в монографии «Механизм судебного поведения» содержание вины составляет психический процесс, происходящий в сознании преступника при совершении преступления и заключающийся в определенном психическом отношении лица к общественно опасному деянию и его последствиям. В конечном счете, он образует субъективную сторону преступления. Исследуя обстоятельства дела, суд дает оценку психическому отношению субъекта к совершенному им деянию, а также личности виновного. Таким образом, оценочный момент в определении вины, не изменяя ее сущности, помогает раскрыть социально политическое содержание вины, отражающее антиобщественную установку и ориентацию преступника».10

То есть установление вины лица позволяет выяснить причины выбора субъектом преступного варианта поведения, способа совершения действий и использования внешних условий их совершения, т. е. определить степень субъективного контроля преступного поведения. При этом необходимо избегать крайностей.

По данному вопросу О.Д. Ситковская пишет: «избыточность попыток обогатить определение законодателем умысла или неосторожности использованием психической терминологии наглядно иллюстрирует неудача авторов проекта УК РФ 1993 г., которые первоначально предложили следующее определение: "вина - это сознательно-волевое психическое состояние лица, совершившего преступление, выраженное в форме умысла или неосторожности"». Не говоря о том, что непонятно, к чему относятся последние слова - к состоянию субъекта или к преступлению, это определение было подвергнуто единодушной критике на всех обсуждениях проекта как не имеющее преимуществ в правоприменении по сравнению с традиционным. Поэтому в процессе работы над проектом УК РФ был восстановлен первоначальный текст, достаточный для целей уголовно-правового регулирования».11

Представляется, что главным элементом субъективной стороны, необходимым для установления наличия преступления, выступает вина в виде умысла или неосторожности. При таком подходе содержанием вины является категория, отражающая взаимосвязанные компоненты психической деятельности субъекта, которые составляют его отношение к совершаемому общественно опасному деянию. Под формой же вины понимается выражение внутренней связи и способа организации взаимодействия компонентов как между собой, так и с внешними условиями, с объективной стороной преступления.

Отсюда можно сделать вывод, что названные компоненты являются обязательными компонентами психологического содержания как умышленных, так и неосторожных преступлений.

В соответствии с уголовно-правовым принципом вины (ст. 5 УК РФ) и законодательным определением преступления (ч. 1 ст. 14 УК РФ) вина представляет собой неотъемлемое свойство подобного деяния и обязательны признак любого состава преступления.

Ее неустановление исключает ответственность субъекта, поэтому «под виной понимается психическое отношение субъекта к совершенному им общественно опасному деянию и его последствиям, выраженное в форме умысла или неосторожности12.

Так С. признан виновным в хулиганстве, совершенном с применением ножа, и в применении насилия, опасного для жизни и здоровья, в отношении представителя власти Б. в связи с исполнением им своих должностных обязанностей.

Заместитель прокурора Саратовской области, не оспаривая приговор в отношении осуждения С. за хулиганство, в кассационном протесте поставил вопрос об отмене приговора в части его осуждения по ч. 2 ст. 318 УК РФ с направлением дела на новое рассмотрение, указав, что С. ударами ножа причинил работнику милиции Б. колото-резаные ранения в левой паховой области и на левой ушной раковине и пытался нанести еще несколько ударов, т.е. совершил посягательство на жизнь работника милиции, в связи с чем органы предварительного следствия обоснованно квалифицировали его действия по ст. 317 УК РФ.

Судебная коллегия по уголовным делам Саратовского областного суда приговор оставила без изменения, а кассационный протест — без удовлетворения, указав следующее. С. осужден обоснованно. Доводы прокурора о необходимости изменения квалификации действий С. опровергаются материалами дела.

Вина С. в применении насилия, опасного для жизни и здоровья, в отношении представителя власти установлена показаниями потерпевшего Б., свидетелей, работников милиции В., Ф. и других, протоколом осмотра места происшествия, заключением судебно-медицинского эксперта о тяжести причиненного потерпевшему телесного повреждения и другими доказательствами.

Осужденный не отрицал, что причинил Б. телесные повреждения ножом. Однако как на предварительном следствии, так и в судебном заседании он утверждал, что не имел умысла на посягательство на жизнь работника милиции.

Показания С. об отсутствии у него умысла на убийство материалами дела не опровергнуты.

По смыслу закона лицо может быть признано виновным в посягательстве на жизнь сотрудника правоохранительного органа только при наличии прямого умысла, т.е. когда действия виновного свидетельствуют о том, что он предвидел наступление смерти и желал этого.

В протесте не приведены доказательства наличия у С. прямого умысла на убийство потерпевшего.

Высказывание осужденного во время совершения хулиганства, что он всех порежет, в том числе и себя, не свидетельствует о прямом умысле на убийство Б., поскольку конкретно кому-либо убийством он не угрожает, а, как видно из его показаний, размахивал ножом, пытаясь закрыть дверь и не пустить сотрудников милиции в свою квартиру, в результате чего Б. были причинены легкие телесные повреждения в паху и на левой ушной раковине.

При таких обстоятельствах, оценив показания С., потерпевшего Б. и свидетелей в совокупности со всеми материалами дела, суд обоснованно пришел к выводу об отсутствии у виновного прямого умысла на посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа и правильно квалифицировал его действия по ч. 2 ст. 318 УК РФ как применение насилия, опасного для жизни или здоровья, в отношении представителя власти.13

Виновность лица подлежит обязательному установлению. Неверное установление формы вины, да и вины вообще ведет к нарушению принципа законности, так, например Древновский был признан виновным в злостном неисполнении решения суда, совершенном при следующих обстоятельствах.

Согласно решениям судов гарнизона и флота, начальник КЭЧ подполковник Древновский был обязан выдать офицеру Злотникову справку об отсутствии у последнего жилой площади в поселке Артемовском Приморского края. Исполнить судебное решение он должен был в срок до 18 марта 1997 г В период с 13 марта по 7 апреля 1997 г. Древновский дважды выдавал на имя Злотннкова справки, не соответствовавшие резолютивной части кассационного определения.

7 апреля 1997 г. военный суд Владивостокского гарнизона Наложил на Древновского штраф в размере пяти минимальных размеров оплаты труда иустановил новый срок для его исполнения.

Решения судов надлежащим образом исполнены только 30 апреля 1997 г. в протесте Главного военного прокурора ставился вопрос об отмене состоявшихся по делу судебных решений в связи с неполнотой и односторонностью судебного следствия, и несоответствием выводов Суда фактическим обстоятельствам дела.

Рассмотрев дело и обсудив доводы на протест Военная коллегия отменила приговор в определение суда кассационной инстанции, а уголовное дело прекратила.

В своем определении коллегия указала, что уголовную ответственность по ст. 315 УК РФ влечет не любое, а лишь злостное неисполнение судебного решения.

Как видно из приговора, суд усмотрел злостность в том, что Древновский не исполнил надлежащим образом судебные решения после письменного предупреждения суда.

Таким предупреждением суд признал определение суда от 7 апреля 1997 г. о наложении на Древновского штрафа. Однако при этом не учтено, что это определение было обжаловано в кассационном порядке и до рассмотрения дела вышестоящим судом; т.е. до 25 августа 1097 т., не имело юридической силы. К тому же, Древновским принимались определенные меры к исполнению судебного решения.

Судом установлено, что 27 февраля 1397 им была подписана справка с указанием того, как Злотников распорядился своей квартирой в пос. Артемовском. По объяснениям Древновского, он полагал, что выдачей такой справки он исполнит судебное решение.

Судебным исполнителем военного суда был составлен акт, согласно которому эта справка не соответствовала судебному решению, и потому решение считалось не исполненным.

После этого Древновскнй подписал еще одну справку, содержащую как запись об отсутствии у Злотникова жилой площади в пос. Артемовском, так и сведения о том, как тот распорядился ею.

По получении этого документа суд, по просьбе КЭЧ, направил образецсправки, которая соответствовала бы решению суда, после чего требуемаясправка была выдана.

Изложенное, делается вывод в определении, свидетельствует, что Действия Древновского не образуют состава злостного неисполнения судебного решения, в связи, с чем дело подлежит прекращению.14

Указание в ст. 5 УК РФ на личную и виновную ответственность — крупный шаг вперед в направлении дальнейшего совершенствования законодательства, поскольку он возводит краеугольную правовую категорию субъективного вменения в ранг его руководящего начала, основополагающей идеи. Следует приветствовать внесение в определение преступления признака виновности.

Одним из основных показателей, характеризующих вину, является ее степень.Степень вины - это количественная характеристика не юридической, а социальной сущности вины, а именно - характеристика глубины деформированности социальной ориентации субъекта. Она определяется не только формой вины, но и особенностями психической деятельности лица, целями и мотивами его поведения, личностными особенностями и т. д.

Влияние вины на ее степень бесспорно. В умышленном преступлении виновный, сознательно посягая на социальные ценности, определенно проявляет свое отрицательное к ним отношение, а при неосторожном преступлении такая определенность отсутствует. Следовательно, ценностные ориентации при умысле более деформированы, чем при неосторожности. Сложнее соизмерить соотносительную тяжесть видов умысла и видов неосторожности. Если сравнивать прямой и косвенный умыслы при одинаковых прочих условиях, то прямой умысел всегда опаснее косвенного.

В постановлении Пленума верховного Суда РФ от 27 января 1999г. №1 «в целях обеспечения правильного применения законодательства, предусматривающего ответственность за умышленного причинение смерти другому человеку, даются следующие разъяснения: «Если убийство совершено как с прямым, так и косвенным умыслом, то покушение на убийство возможно лишь с прямым умыслом, то есть когда содеянное свидетельствовало о том, что виновный осознавал общественную опасность своих действий (бездействия), предвидел возможность или неизбежность наступления смерти другого человека и желал ее наступления, но смертельный исход не наступил по не зависящим от него обстоятельствам (ввиду активного сопротивления жертвы, вмешательства других лиц, своевременного оказания потерпевшему медицинской помощи и т.д.)».15

Помимо форм и видов вины на ее степень влияют особенности содержания интеллектуального и волевого процессов, происходящих в психике виновного. Объем и определенность сознания, характер предвидения, преднамеренность, настойчивость в достижении цели могут существенно повлиять на степень вины при умысле. Степень легкомыслия в оценке обстановки, характер обязанности предвидеть и причины непредвидения последствий могут повысить или снизить степень неосторожной вины.

Влияние мотива и цели на степень вины осуществляется не непосредственно, не в качестве ее составных элементов (каковыми эти признаки не являются), а в силу их диалектической взаимосвязи с интеллектуальной и волевой сторонами психики человека. «Именно мотив является связывающим звеном между сознанием и волей индивида. Более того, именно он связывает все объективные и субъективные признаки состава в единое целое»16.

Глава 5 УК РФ названа «Вина», однако определения вины в ней не дано, а следовательно, не очерчены общие рамки умысла и неосторожности.

Например, п. 1 ст. 24 ограничивается следующей формулировкой: «Виновным в преступлении признается лицо, совершившее деяние умышленно или по неосторожности». Согласно ст. 25 УК РФ умысел сведен к умозаключениям лица по поводу деяния — осознание его общественной опасности, предвидение и желание наступления общественно опасных последствий или сознательное их допущение. Однако сознанием виновного в умышленном деянии охватываются и иные объективные признаки состава преступления — место, время, способ, обстановка, орудия, потерпевший, а также смягчающие и отягчающие наказание обстоятельства (ст. 61, 63).

Конкретная формулировка помогла бы решить все вопросы, касающиеся вины, такие, как виды вины или преступления с двумя формами вины. Сознание и предвидение — психические процессы, обращенные как на настоящее, так и на будущее. Допущения и расчет — волевые процессы. Вина есть психический процесс, протекающий в момент совершения преступления и связанный с деянием и его последствиями.

Таким образом, вина - это психический процесс, обусловленный объективными признаками преступления, главным из которых является предвидение общественно опасных последствий, одинаково присущих категориям умысла и неосторожности.



2. Умысел и его виды

Умысел – это наиболее распространённая в законе и на практике форма вины. Из каждых десяти преступлений около девяти совершается умышленно. В ст. 25 УК РФ впервые законодательно закреплено деление умысла на прямой и косвенный.

Выборочные исследования показывают, что удельный вес умышленных преступлений достигает 90-92 % от общего числа совершенных преступных деяний. Так на декабрь 2004 г. в целом по России было совершено 2893810 (55,4%) преступлений, из которых 2604429 преступлений являются умышленными. Этим обусловлена необходимость углубленного исследования психологического содержания и социальной сущности умышленной формы вины, что соответствует и требованию Верховного Суда РФ, который, в частности, в постановлении от 27 января 1999 г. «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)» обратил внимание судов на обязательность учета вида умысла, мотивов и целей преступления при назначении наказания.17

В зависимости от психологического содержания умысел подразделяется на два вида – прямой и косвенный. В соответствии с законом преступление признается совершенным с прямым умыслом, если лицо, его совершившее, осознавало общественную опасность своих действий (бездействия), предвидело возможность или неизбежность наступления общественно опасных последствий и желало их наступления.

Так К. был признан виновным в том, что в конце декабря 1998 г. в г. Самара совершил приготовление к разбойному нападению на Ш.

К. работал кладовщиком у частного предпринимателя Ш. Имея денежные долги и узнав о наличии у нее крупных денежных сумм и банковского счета, он решил совершить разбойное нападение на Ш. целью хищения ее имущества. Для участия в преступлении он намеревался привлечь К., работавшего сторожем в помещении детского комбината, где находился офис Ш. В течение нескольких дней К. склонял его к совершению планируемого преступления. 2 ноября 1998 г. К. встретился с К. для окончательного согласования плана их действий во время нападения на Ш. Как предлагал К., он совместно с К., вооружившись ножом либо пистолетом, имевшимся у К., 3 ноября 1998 г. около 8 час. должен был проникнуть в квартиру Ш., которая доверяла К. и могла открыть ему дверь. Затем К., угрожая насилием и используя пистолет либо нож, хотел заставить ее выдать денежную сумму не менее 1500 долларов США и выписать банковский чек на предъявителя, после чего он собирался связать Ш., закрыть ее в квартире, получить по чеку деньги и скрыться из города. Однако К. от участия в преступлении отказался и явился в милицию, в связи с чем К. не удалось совершить разбойное нападение по не зависящим от него причинам.

Вина К. в совершении преступлений, изложенных в приговоре, помимо показаний подсудимого подтверждена показаниями потерпевшей, свидетелей, заключением фоноскопической экспертизы и другими материалами дела.

Из показаний свидетеля К. видно, что в октябре 1998 г. К. неоднократно приходил к нему и склонял к хищению имущества у Ш. Всего между ними в октябре состоялось не менее восьми встреч.

Вначале он воспринимал предложение К. как фантазию, а потом убедился в серьезности его намерений. 28 октября 1998 г. К., вооружившись ножом, разбил оконное стекло, пытался проникнуть в помещение детского сада, который он. К., охранял, при этом К. заявил, что хочет быстрее осуществить план нападения на Ш. Ночью он, К., позвонил А. - менеджеру Ш. и сообщил о намерениях К. 30 октября они обратились в милицию, где ему дали записывающее устройство.

Через несколько дней, 2 ноября, К. снова стал ему предлагать совершить нападение на Ш., и он весь этот разговор записал на пленку. Планируя преступление, К. предложил 3 ноября пойти на ее квартиру около 8 час., вооружившись пистолетом или ножом. Поскольку Ш. знает К., она откроет ему дверь. К. после этого ворвется в квартиру с угрозами и с применением физической силы заставит Ш. выдать ему деньги и выписать чек на предъявителя, указав его фамилию.

Суд обоснованно эти показания признал достоверными, поскольку они подтверждены другими доказательствами.

Косков как на предварительном следствии, так и в судебном заседании показывал, что в октябре 1998 г. он предложил К. ограбить Ш. в ее квартире, считал, что для ее устрашения ему будет нужен пистолет, и просил К. предоставить ему оружие. В ходе разбойного нападения Косков намеревался напугать Ш. оружием и получить не менее 1500 долларов США и банковский чек на предъявителя, получить по нему деньги в банке и уехать из города.

Свидетель В. подтвердил, что 2 ноября 1998 г. его знакомый К. заранее договорился о встрече с К. Между последними состоялся разговор, в ходе которого обсуждался план совершения хищения у Ш.

Кроме того, вина осужденного подтверждена показаниями свидетеля Б. о том, что к нему обратились Ш. и К. и сообщили, что К. склоняет К. совершить нападение на Ш.

Факт предложения К. совершить преступление подтвержден магнитной записью. По заключению фоноскопической экспертизы голос и речь одного из мужчин принадлежат К.

Как видно из показаний К. и К., в предложенном плане оговаривались предварительный сговор и незаконное проникновение в жилище. О том, что оружие будет неисправным, речи не было18.

Из этого следует, что предметом сознания при умысле являются, во-первых, фактическое содержание совершаемого деяния и, во-вторых, его социальное значение.

Итак, первым признаком интеллектуального элемента прямого умысла является осознание общественно опасного характера совершаемого деяния, т.е. хотя бы общей характеристики объекта посягательства, а также фактического содержания и социальных свойств всех составных элементов действия или бездействия.

Вторым интеллектуальным признаком прямого умысла является предвидение общественно опасных последствий совершаемого деяния. Под предвидением подразумевается отражение в сознании тех событий, которые произойдут, должны или могут произойти в будущем. Поэтому предвидение общественно опасных последствий следует понимать как мысленное представление виновного о том вреде, который будет причинен его деянием общественным отношениям, находящимся под охраной уголовного закона.

Судебная практика свидетельствует о том, что для прямого умысла характерным является предвидение неизбежности наступления общественно опасных последствий.

При совершении преступления с прямым умыслом предвидение не неизбежности, а лишь реальной возможности наступления общественно опасных последствий возможно лишь тогда, когда избранный виновным способ осуществления преступления может с примерно равной степенью вероятности вызвать разноплановые последствия. Например, сбрасывая жертву из тамбура движущегося поезда, преступник понимает, что закономерным результатом падения будет смерть или любой другой вред здоровью потерпевшего. Желаемый результат (смерть) является закономерным, но заведомо не единственно возможным, поэтому она предвидится не как неизбежное, а лишь как реально возможное

Волевой элемент прямого умысла, характеризующий направленность воли субъекта, определяется в законе как желание наступления общественно опасных последствий.

На основе рассмотренного материала можно сделать вывод, что в уголовном праве обнаруживается избыточность в описании умысла: субъект сознает общественную опасность своего поведения, сознает свою потребность в виде желания, которое им владеет, направляя все его поступки, и желает действовать. Здесь мы налицо имеем излишества в определении.

Помимо содержания важным показателем прямого умысла является его направленность, которая во многих случаях определяет квалификацию преступления. Под направленностью умысла понимается мобилизация интеллектуально-волевых усилий виновного на совершение деяния, посягающего на определенный объект, совершаемого определенным способом, причиняющего конкретные последствия, характеризующегося наличием определенных смягчающих и отягчающих обстоятельств.19

Вторым видом умысла, выделяемым в законе по психологическому содержанию, является косвенный умысел. В соответствии с законодательным определением он заключается в том, что лицо, совершающее преступление, осознает общественную опасность своих действий (бездействия), предвидит возможность наступления общественно опасных последствий, не желает, но сознательно допускает наступление этих последствий либо относится к ним безразлично.

Волевое содержание косвенного умысла может проявляться не только в сознательном допущении общественно опасных последствий, но и в безразличном отношении к их наступлению. Оно по существу мало, чем отличается от сознательного допущения и означает отсутствие активных эмоциональных переживаний в связи с общественно опасными последствиями, реальная возможность наступления которых отражается опережающим сознанием виновного. В этом случае субъект причиняет вред, что называется, «не задумываясь» о вредных последствиях совершаемого деяния, возможность причинения которых представляется ему весьма реальной.

Прямой и косвенный умысел – это разновидности одной и той же формы вины, поэтому между ними много общего. Различие между прямым и косвенным умыслом по содержанию интеллектуального элемента состоит в неодинаковом характере предвидения общественно опасных последствий. Если прямой умысел характеризуется предвидением, как правило, неизбежности, а иногда — реальной возможности их наступления, то косвенному умыслу присуще предвидение только реальной возможности наступления указанных последствий. Но основное различие между прямым и косвенным умыслом заключается в том, что волевое отношение субъекта к вредным последствиям проявляется в различных формах. Положительное отношение к ним при прямом умысле выражается в желании, а при косвенном умысле – в сознательном допущении либо в безразличном отношении.

Помимо закрепленного в законе деления умысла на виды в зависимости от особенностей их психологического содержания, теории и практике уголовного права известны иные классификации видов умысла. Так, по моменту возникновения преступного намерения различаются заранее обдуманный и внезапно возникший умысел.

Заранее обдуманный умысел характерен тем, что намерение совершить преступление осуществляется через более или менее значительный отрезок времени после возникновения. Принято считать, что такой умысел опаснее внезапно возникшего. Но опасность деяния не всегда повышается при заранее обдуманном умысле. Сам по себе момент возникновения намерения совершить преступление – обстоятельство, в значительной мере случайное, и по своей сути не может оказать большого влияния на степень общественной опасности деяния или личности виновного. Гораздо важнее те причины, по которым лицо осуществило свой замысел не сразу. Если это объясняется его нерешительностью, колебаниями, отрицательным эмоциональным отношением к результатам преступления, то заранее обдуманный умысел нисколько не опаснее внезапно возникшего. Но если разрыв во времени между возникновением и реализацией преступного замысла обусловлен особым коварством субъекта или изощренностью способов достижения преступной цели, то заранее обдуманный умысел существенно повышает опасность преступления и личности виновного.

К особо изощренным способам совершения преступления можно отнести, например, систематическое подмешивание в пищу жертвы медленно действующего и трудно обнаруживаемого в организме яда; применение взрывных устройств, замаскированных под безобидные предметы и срабатывающих при физическом контакте с ними; использование поддельных документов или формы работников милиции при совершении мошеннических действий и т. Д. При наличии указанных признаков заранее обдуманный умысел, разумеется, опаснее внезапно возникшего.»20

Внезапно возникшим является вид умысла, который был реализован в преступлении сразу же или через незначительный промежуток времени после возникновения преступного намерения. Он может быть простым или аффектированным.

Простым, внезапно возникшим умыслом, называется такой умысел, при котором намерение совершить преступление возникло у виновного в нормальном психическом состоянии, и было реализовано сразу же или через очень короткий отрезок времени после возникновения.

Аффектированный умысел, в отличие от простого, внезапно возникшего, характеризуется не столько моментом, сколько психологическим механизмом возникновения намерения совершить преступление. Поводом к его возникновению являются неправомерные или аморальные действия потерпевшего в отношении виновного или его близких либо систематическое противоправное или аморальное поведение потерпевшего, создавшее длительную психотравмирующую ситуацию.21

По своему психологическому содержанию и заранее обдуманный, и внезапно возникший умысел может быть как прямым, так и косвенным.

В зависимости от степени определенности представлений субъекта о важнейших фактических и социальных свойствах деяния умысел может быть определенным (конкретизированным) или неопределенным (неконкретизированным). Эти важнейшие свойства деяния могут касаться различных признаков состава преступления: и объекта (общественный порядок или здоровье человека), и способа совершения преступления (тайное или открытое хищение имущества), и последствий (характер существенного вреда при злоупотреблении должностными полномочиями)22.

Определенный (конкретизированный) умысел характеризуется наличием конкретного представления о качественных и количественных показателях важнейших свойств деяния, определяющих его юридическую сущность. Если у субъекта имеется четкое представление о каком-то одном индивидуально определенном результате, умысел является простым определенным.23

Альтернативным называется такая разновидность определенного умысла, при которой сознанием виновного охватывается возможность наступления двух или более конкретно-определенных последствий либо возможность причинения вреда одному из двух объектов, охватываемых сознанием субъекта24.

Неопределенный (неконкретизированный) умысел отличается тем, что у виновного имеется не индивидуально-определенное, а обобщенное представление об объективных свойствах деяния, т.е. он осознает только его видовые признаки. Подобное преступление следует квалифицировать как умышленное причинение того вреда здоровью, который фактически наступил.25

Таким образом, подводя короткий итог вышеизложенному можно сказать что, умысел является наиболее распространённой и в законе и на практике формой вины. В соответствии с ч. 1 ст. 25 УК РФ «преступлением, совершённым умышленно, признаётся деяние, совершённое с прямым или косвенным умыслом». Различаются прямой и косвенный умысел между собой по содержанию интеллектуального и волевого элементов (признаков).



  1. Неосторожность и её виды

В условиях научно-технического прогресса заметно увеличивается число неосторожных преступлений в таких сферах, как охрана окружающей среды, безопасность движения и эксплуатация различных видов транспорта, безопасность условий труда, использование новых мощных источников энергии и т.п. Подобные деяния способны причинять колоссальный экономический, экологический, организационный и иной вред. Достаточно сказать, что гибель людей чаще наступает вследствие неосторожных преступлений, чем от убийств. Специальные исследования показали, что размер имущественного ущерба от неосторожных преступлений (включая транспортные и преступления, влекущие лесные и прочие пожары) вполне сопоставим с ущербом от умышленных преступлений, поэтому проблема ответственности за неосторожные преступления приобретает особое значение26.

Законодатель различает два вида неосторожности: легкомыслие и небрежность.

Преступление признается совершенным по легкомыслию, если лицо предвидело возможность наступления общественно опасных последствий своих действий (бездействия), но без достаточных к тому оснований самонадеянно рассчитывало на предотвращение этих последствий (ч. 2 ст. 26 УК РФ).

Во-первых, в соответствии с законом ответственность за неосторожность обычно наступает при наличии общественно опасных последствий. Поэтому отношение к действию или бездействию не имеет здесь столь важного значения, как при умысле, который может влечь ответственность и без наступления каких-то последствий, обозначенных в законе (за преступления с формальным составом). Лишь в отдельных случаях законодатель допускает ответственность за неосторожные действия, которые создают угрозу причинения тяжких последствий (например, нарушение правил безопасности на взрывоопасных объектах).

Во-вторых, последствия — это именно тот объективный признак, который придает неосторожному преступлению качество общественной опасности. Поэтому отношение к последствию — это по сути и есть отношение к общественной опасности деяния.

Вторым интеллектуальным признаком легкомыслия является предвидение лицом возможности наступления общественно опасных последствий своего деяния. Но, как было показано, и при косвенном умысле имеется предвидение лишь возможности, а не неизбежности наступления последствий. При легкомыслии предвидение характеризуется тем, что лицо не осознает действительного развития причинной связи, хотя при надлежащем напряжении психических сил и может осознать это. Виновный несерьезно подходит к оценке тех обстоятельств, которые, по его мнению, должны предотвратить наступление преступного результата, но на самом деле оказались неспособными противодействовать его наступлению.

Следовательно, третьим интеллектуальным признаком легкомыслия является представление субъекта о фактическом наличии сил и обстоятельств, способных, по его мнению, предотвратить наступление общественно опасных последствий. Это очень важный признак, без которого, немыслим расчет избежать вредных последствий. Именно с наличием этого признака связана специфика волевого элемента легкомыслия, который характеризуется самонадеянным расчетом на предотвращение общественно опасных последствий.

Основное, главное отличие легкомыслия от косвенного умысла заключается в содержании волевого элемента. Если при косвенном умысле виновный сознательно допускает наступление общественно опасных последствий, т.е. относится к ним одобрительно, то при легкомыслии отсутствует не только желание, но и сознательное допущение этих последствий, и, наоборот, субъект стремится не допустить их наступление, относится к ним отрицательно.

Вторым видом неосторожности является небрежность. Преступление признается совершенным по небрежности, если лицо не предвидело возможности наступления общественно опасных последствий своих действий (бездействия), хотя при необходимой внимательности и предусмотрительности должно было и могло предвидеть эти последствия (ч. 3 ст. 26 УК РФ). Эту форму вины следует отличать от казуса.

Примером казуса может служить следующие дело Д.

Д., встретив своего зятя М., находившегося в сильной степени алкогольного опьянения, пытался увести его домой. Однако М. стал сопротивляться, вырвался от тестя, затем споткнулся, стал падать и потянул Д. на себя. Оба упали на асфальт тротуара. Д., падая, попал коленом в область груди и живота М. Д., имея вес 123 кг, причинив М. тяжкие телесные повреждения в виде перелома пятого ребра справа и массивного разрыва печени, от которых М. умер.

Как показал Д. на предварительном следствии и в суде, встретив своего зятя М., находившегося в сильной степени алкогольного опьянения, он решил отвести его домой. Вырываясь, М. потерял равновесие и стал падать на землю, увлекая его за собой. Он, Д., упал сверху на М. попав коленом в область его живота и груди. В этот момент к ним подошли сотрудники, милиции, которым он объяснил, что ведет пьяного сына домой.

Свидетели Р. и К. подтвердили показания Д., пояснив, что, находясь в районе автобусной остановки, обратили, внимание на двух мужчин, один из которых плотного телосложения тащил за руку молодого парня щуплого телосложения, находившегося в состоянии алкогольного опьянения. Р. и К. побежали в их сторону и увидели, как М. стал падать на землю, увлекая за собой Д.а. Затем Д. и М. встали и пошли по направлению к дому М.

Согласно заключению судебно-медицинского эксперта, смерть М. наступила от острого малокровия, развившегося вследствие разрыва ткани печени. Данное телесное повреждение возникло от воздействия с большой силой твердого тупого предмета и относится к тяжким телесным повреждениям, опасным для жизни и повлекшим смерть М.

Таким образом, как видно из материалов дела, Д. не предвидел возможности своего падения на М., попадания при этом коленом в область его живота и груди, наступления смерти потерпевшего в результате этого падения и по обстоятельствам дела не мог и не должен был предвидеть это.

Следовательно, Д. не может нести ответственность за неосторожное причинение смерти, поскольку имел место несчастный случай.27

Непредвидение общественно опасных последствий при небрежности не означает отсутствия всякого психического отношения к наступлению таких последствий, а представляет особую форму такого отношения, свидетельствуя о пренебрежении лица к требованиям закона, правилам социального поведения, интересам других лиц.

Интеллектуальное содержание небрежности характеризуется двумя признаками: отрицательным и положительным.

Отрицательный признак небрежности – непредвидение лицом возможности наступления общественно опасных последствий — включает в себя, во-первых, отсутствие осознания общественной опасности совершаемого действия или бездействия, а во-вторых, отсутствие предвидения преступных последствий. Небрежность – это единственная разновидность вины, при которой виновный не предвидит последствий ни в форме неизбежности, ни в форме реальной или даже абстрактной возможности их наступления. Здесь вообще отсутствует позитивная психологическая связь между субъектом преступления и причиненными им преступными последствиями. Именно ее отсутствие с давних пор порождало у криминалистов сомнение в обоснованности признания небрежности виной в уголовно-правовом смысле. Однако наличие положительного признака как раз и позволяет придать небрежности качество уголовно-правовой вины.28

Положительный признак интеллектуального элемента небрежности состоит в том, что виновный должен был и мог проявить необходимую внимательность и предусмотрительность и предвидеть наступление фактически причиненных вредных последствий. Именно этот признак превращает небрежность в разновидность вины в ее уголовно-правовом понимании. Он устанавливается с помощью двух критериев: долженствование означает объективный критерий, а возможность предвидения – субъективный критерий небрежности.

Представляется более правильным, что объективный критерий небрежности носит нормативный характер, т.е. обозначает вытекающую из различных социальных норм обязанность лица предвидеть возможность наступления общественно опасных последствий своего деяния при соблюдении обязательных для этого лица мер внимательности и предусмотрительности. Эта обязанность может вытекать из прямого указания закона, из специальных правил, профессиональных, служебных или иных функций виновного, а также из общеобязательных правил общежития.

Субъективный критерий небрежности означает персональную способность лица в конкретной ситуации, с учетом его индивидуальных качеств и при проявлении необходимой внимательности и предусмотрительности, предвидеть возможность наступления общественно опасных последствий своего деяния.

На основе проведенного исследования можно сказать, что поскольку в формальных составах к признакам объективной стороны относятся лишь свойства собственного деяния, т.е. действия или бездействия, то именно они и составляют предметное содержание неосторожной вины.

А социальные свойства совершаемого деяния могут быть предметом только сознания, но никак не предвидения. Значит, психологическое содержание неосторожности в преступлениях с формальным составом можно охарактеризовать как отсутствие осознания общественно опасного характера совершаемого деяния при наличии обязанности и возможности такого осознания.



Заключение

На основе изложенного в работе материала можно сделать следующие выводы.

Главным элементом субъективной стороны, необходимым для установления наличия преступления, выступает вина в виде умысла или неосторожности. При таком подходе содержанием вины является категория, отражающая взаимосвязанные компоненты психической деятельности субъекта, которые составляют его отношение к совершаемому общественно опасному деянию. Под формой же вины понимается выражение внутренней связи и способа организации взаимодействия компонентов, как между собой, так и с внешними условиями, с объективной стороной преступления.

Таким образом, под формой вины следует понимать законодательно определенное сочетание интеллектуальных и волевых процессов, протекающих в психике виновного по отношению к юридически значимым объективным свойствам преступного деяния.

Указание в ст. 5 УК РФ на личную и виновную ответственность — крупный шаг вперед в направлении дальнейшего совершенствования законодательства, поскольку он возводит краеугольную правовую категорию субъективного вменения в ранг его руководящего начала, основополагающей идеи. Следует приветствовать внесение в определение преступления признака виновности. Ранее в теоретической литературе по уголовному праву давалось определение понятия преступления с добавлением, указывающим на виновность как на необходимый (конструктивный) признак, характеризующий преступление.

Таким образом, вина это психический процесс, обусловленный объективными признаками преступления, главным из которых является предвидение общественно опасных последствий, одинаково присущих категориям умысла и неосторожности.

1. Изложенное выше позволяет нам сделать вывод о том, что есть необходимость включения в гл. 5 «Вина» УК РФ статьи следующего содержания «Статья 24. Понятие вины: "Вина является психическим отношением лиц к совершаемому им общественно опасному, предусмотренному уголовник законом деянию, которое определено соответствующими формами"».

В действующем УК Рф, как и в предыдущих Кодексах России, допускается возможность конструирования некоторых составов преступлений таким образом, что их субъективная сторона может характеризоваться как умышленной, так и неосторожной формой вины. Поэтому зачастую возникают проблемы определения формы вины в отдельных видах преступлений, из законодательного описания которых не очевидно, с какой формой вины они могут совершаться. Из-за сложности этой задачи суды нередко уклоняются от ее решения и оставляют без рассмотрения вопрос о том, умышленным или неосторожным было преступление в конкретном случае. Как следствие этого значительно распространены случаи назначения наказания без учета формы вины, возникают неразрешимые сложности в определении вида режима отбывания наказания в виде лишения свободы, остаются нерешенными и некоторые другие практические вопросы.

Характеризуя двойную форму вины, необходимо сделать важное замечание: деяние с двойной формой вины возможно лишь, когда фактически наступившие по неосторожности последствия стали более тяжкими, чем те, которые охватывались умыслом виновного, и только, если конструкция уголовно-правовой нормы объединяет такие деяния в единое преступное посягательство (ч. 4 ст. 111 УК РФ). В иных случаях преступление надлежит квалифицировать по правилам о совокупности.

2.С учетом вышеизложенного материала вполне достаточно оснований для следующего вывода: ст. 27 УК РФ о преступлениях с двумя формами вины не решает проблемы, а служит лишь наукообразным прикрытием ее неразрешенности. Статьи, из текста Уголовного кодекса целесообразно исключить, чтобы она не вносила путаницу в установление субъективной стороны значительной части составов преступлений и не перекрывала дорогу поиску полноценного решения проблемы, а также опустить содержащиеся в ряде статей указания на неосторожное отношение к последствиям без учета отношения к действию, вызвавшему такое последствие.

Список использованной литературы

Нормативно-правовые акты

  1. Конституция Российской Федерации от 12 декабря 1993 года // Российская газета. 1993. № 237. 25 дек.

    Уголовный кодекс Российской Федерации, принят Государственной Думой 24 мая 1996 года М.,ТК Велби 2005.- 118 с.

    Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации // Собрание законодательства РФ. № 52 (ч. I). ст. 4921.

    Уголовный кодекс РСФСР от 27 октября 1960 года// Ведомости ВС РСФСР. 1960. 340. ст.591.

Научная и учебная литература

    Завидов Б.Д. Вина и ее доказывание в налоговых, гражданских и уголовных правонарушениях//Право и экономика.-1999-№ 9.

    Иванов В.Д., Мазуков С.Х. Субъективная сторона преступления. - Ростов-на-Дону, Феникс. 1999.

    Кудрявцева В.Н.Механизм преступного поведения. М., Юридическая литература. 1981. – С.227.

    Плотников А.И. Объективное и субъективное в уголовном праве: Оценка преступления по юридическим признакам. – Оренбург, ОГУ. 1997.

    Рарог А.И. Указ. соч. Рарог А.И. Общая теория вины в уголовном праве. М., 1980.

    Селезнев М. Умысел как форма вины // Российская юстиция. – 1997. - № 3.

    Ситковская О.Д. Психологический комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации. – М.: Логос, 1999.

    Скляров С. Проблемы определения понятия вины в уголовном праве России // Уголовное право. – 2003. - №2

    Таганцев Н.С. Русское уголовное право. Общая часть. Том 1. - СПб., Нева. 1994.

    Тарарухин С.А. Установление мотива и квалификация преступления. - Киев. Житня. 1977.

    Фельдштейн Г.С. Природа умысла. - М., Статут. 1998.

    Хвостов М. Вина в советском трудовом праве. - Минск, Былина. 1970.

Юридическая практика

    Постановление Пленума Верховного Суда РФ №1 от 27.01.99 «О судебной практике по делам об убийстве». / Бюллетень Верховного Суда РФ. – 1999. - №3.-С.4.

    Постановление Пленума Верховного Суда РФ № 1 от 17 января 1997 года «О практике применения судами законодательства об ответственности за бандитизм»// Бюллетень Верховного Суда РФ. -1997. - № 3. - С. 2.

    Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. № 29 «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое // Бюллетень Верховного Суда РФ.-2003 -№ 2. -С. 6.

    Определение верховного Суда РФ от 28 марта 2002 года по делу № 85-дпр 02-12 // Бюллетень Верховного Суда РФ. – 2003. - №3.

    Дело 23-123 по обвинению К. из архива Октябрьского федерального суда г. Саратова.

    Дело № 27-256 по обвинению С. из архива Октябрьского федерального суда г. Саратова.

    Дело № 27-345 по обвинению Д. из архива Октябрьского федерального суда г. Саратова.



Практическая часть

Задача 1

Пенсионерка Ш. стояла на пешеходном «пятачке». Испугавшись, что проходившая машина может ее обрызгать, она резко отступила назад и была сбита автомобилем, управляемым Е., который не ожидал подобных действий потерпевшей. Здоровью Ш. причинен вред средней тяжести.

Виновен ли Е. в содеянном? Обоснуйте вывод.

В данном случае Е. не будет виновным, т.к. в соответствии с частью 1 статьи 28 деяние признаётся совершённым невиновно, если лицо, его совершившее, не осознавало и по обстоятельствам дела не могло осознавать общественной опасности своих действий (бездействия) либо не предвидело возможности наступления общественно опасных последствий и по обстоятельствам дела не должно и не могло их предвидеть.

Задача 2

Л., ревновавшая (и не без оснований) своего мужа, решила отравить его. Находясь в гостях и наблюдая откровенные ухаживания мужа за В., она незаметно всыпала в его бокал с вином мышьяк. После очередного танца Л. подошел с В. к столу и предложил ей выпить «на брудершафт». В результате отравленное вино выпила В. и вскоре скончалась.

Решите вопрос об ответственности Л.

Исходя из условий задачи, Л. будет иметь место часть 3 статьи 25 которая гласит, что преступление признаётся совершённым с косвенным умыслом, если лицо осознавало общественную опасность своих действий (бездействия), предвидело возможность наступления общественно опасных последствий, не желало, но сознательно допускало эти последствия либо относилось к ним безразлично. Ответственность будет предусмотрена частью 1 статьи 105 по факту убийства, то есть умышленного причинения смерти другому человеку.

1 Фельдштейн Г.С. Природа умысла. - М., Статут. 1998. - С. 2.

2 Таганцев Н.С. Русское уголовное право. Общая часть. Том 1. - СПб., Нева. 1994. - С.54.

3 Таганцев Н.С. Указ. соч. - С.55.

4 Иванов В.Д., Мазуков С.Х. Субъективная сторона преступления. - Ростов-на-Дону, Феникс. 1999. - С.40.

5 Хвостов М. Вина в советском трудовом праве. - Минск, Былина. 1970. - С.12.

6 Там же. - С.52.

7 Хвостов М. Указ. раб. - С.71.

8 Завидов Б.Д. Вина и ее доказывание в налоговых, гражданских и уголовных правонарушениях//Право и экономика.-1999-№ 9.- С.18.

9 Кудрявцева В.Н.Механизм преступного поведения. М., Юридическая литература. 1981. – С.227.

10 Кудрявцев В.Н. Указ. соч. - С.228.

11 Ситковская О. Д. Психологический комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации. – М.: Логос, 1999. - С.40.

12 Скляров С. Проблемы определения понятия вины в уголовном праве России // Уголовное право. – 2003. - №2. –С.51.

13 Дело № 27-256 по обвинению С. из архива Октябрьского федерального суда г. Саратова.

14 Судебная практика по уголовным делам. Разъяснения по вопросам Общей и Особенной части Уголовного кодекса Российской Федерации./сост. С.А. Подзоров.- М. «Экзамен». 2001. С.691-692.

15 Бюллетень Верховного суда Российской Федерации. - 1999. - № 3. - с.4.

16 Тарарухин С.А. Установление мотива и квалификация преступления. - Киев. Житня. 1977. - С. 61.

17 Бюллетень Верховного суда Российской Федерации. - 1999. - № 3. - с.4.

18 Дело 23-123 по обвинению К. из архива Октябрьского федерального суда г. Самара.

19 Рарог А.И. Указ. соч. - С.31.

20 Рарог А.И. Субъективная сторона и квалификация преступлений М.:Профобразование, 2001

21 Рарог А.И. Указ.соч. - С.40.

22 Селезнев М. Умысел как форма вины // Российская юстиция. – 1997. - № 3. – С.11.

23 Рарог А.И. Указ.соч. – С.41.

24 Плотников А И. Объективное и субъективное в уголовном праве: Оценка преступ­ления по юридическим признакам. – Оренбург, ОГУ. 1997.-С.15.

25 Там же. – С.32.

26 Нерсесян В.А. Неосторожные преступ­ления. - Красноярск, Изд - во КГУ. 1991.- С11.

27 Дело № 27-345 по обвинению Д. из архива Октябрьского федерального суда г. Саратова.

28 Рарог А.И. Указ. соч. – С.50.