Проблема контрафакции в российском законодательстве об интеллектуальной собственности

ПЛАН

ВВЕДЕНИЕ

ГЛАВА 1. Известные концепции интеллектуальной собственности

1.1 Абстрактно-постулативные концепции интеллектуальной собственности

1.2 Формально-лингвистические концепции интеллектуальной собственности

ГЛАВА 2. Проблема двойственного понимания объектов интеллектуальной собственности

2.1 Нематериальный подход к пониманию объектов интеллектуальной собственности

2.2 Материальный подход к пониманию объектов интеллектуальной собственности

ГЛАВА 3. Правовые проблемы совершенствования законодательства об интеллектуальной собственности и необходимости ее защиты

3.1 О расширенном понятии интеллектуальной собственности в праве, ее всевозрастающем влиянии на экономику и политику

3.2 Контрафакция ИС в России

3.3 Отдельные тенденции развития законодательства об интеллектуальных правах в России (вопросы теории и практики)

3.4 Влияние научно-технического прогресса (НТП) на рост пиратства (состояние, причины, условия)

3.5 Основные проблемы борьбы о нарушении права ИС в сети Интернет (вопросы теории и практики)

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

БИБЛИОГРАФИЯ

ВВЕДЕНИЕ

Актуальность темы исследования. В современный период в области права в Российской Федерации наблюдается заметное ускоренное развитие, а именно происходит переход всего законодательства на рельсы рыночной экономики, меняются теоретические и практические подходы к построению, толкованию и применению закона.

Этот процесс затрагивает все отрасли российского права. В частности, этот процесс происходит и в российском гражданском праве. В сфере гражданского права установление рыночных отношений в большинстве институтов этой отрасли права потребовал корректировки (иногда - существенной) принципов и подходов, применявшихся в условиях советской экономики. Однако, в некоторых институтах гражданского права переход к рыночной экономике потребовал "пересмотра основ", построения всей правовой системы на совершенно новой базе, применения совершенно новых принципов создания новых правовых режимов.

Нет сомнений в том, что на всех этапах развития общественно-экономических формаций только человеческая мысль совершенствовала орудия и средства производства, двигая вперед технический прогресс. Открытия и изобретения в ремесле и технике, в искусстве и науке - вот главные двигатели поступательного развития общества. Однако только в середине XVIII века люди стали осознавать значимость умственного, интеллектуального труда как собственности.

Необходимость правовой защиты объектов ИС, совершенствования законодательства в этой сфере уже давно ни у кого не вызывает сомнений. Проблема теперь заключается в другом: как и в какой плоскости совершенствовать законодательство об интеллектуальных правах (далее - ИП); в какой степени и на каком уровне отечественное законодательство может «впитывать» в себя нормы права об ИП других государств. Именно эти вопросы не находили и пока еще не находят адекватного выражения в юридической науке, да и, к сожалению, в практике.

Категория «интеллектуальная собственность» используется в законодательстве давно, но окончательно она была узаконена в ст. 44 Конституции РФ с одновременным признанием необходимости ее охраны: интеллектуальная собственность охраняется законом. Статья 138 ГК РФ, регулирующая интеллектуальную собственность, также не раскрывает понятия ИС, трактуя ИС в самом обобщенном виде. Так, согласно ст. 138 Гражданского кодекса, «в случаях и в порядке, установленных ГК РФ и другими законами, признается исключительное право (интеллектуальная собственность) гражданина или юридического лица на результаты интеллектуальной деятельности (далее - ИД) и приравненные к ним средства индивидуализации юридического лица, индивидуализации продукции, выполняемых работ или услуг (фирменное название, товарный знак, знак обслуживания и т.п.).

К этим последним институтам гражданского права, претерпевшим коренное изменение за последние 10-15 лет, относится и институт авторского права. Сюда же можно отнести и институт изобретательского права, где изменение сущности привело даже к замене самого названия - вместо "Изобретательского права" появилось "Патентное право".

В авторском праве произошедшие изменения, может быть не столь очевидны, как в изобретательском праве, но они столь же значительны и столь же кардинальны.

Объект исследования – общественные отношения в области контрафакции интеллектуальной собственности.

Предмет исследования – правовое регулирование проблемы контрафакции в российском законодательстве об интеллектуальной собственности.

Цель и задачи исследования.

Целью настоящей работы является анализ контрадикции ИС в России. Данная цель реализуется в процессе решения следующих задач:

• проанализировать имеющиеся концепции интеллектуальной собственности;

• рассмотреть проблемы понимания объектов интеллектуальной собственности;

• проанализировать законодательную базу РФ, применяемую при контрафакции ИС.

ГЛАВА 1. Известные концепции интеллектуальной собственности

1.1 Абстрактно-постулативные концепции интеллектуальной собственности

Концепции интеллектуальной собственности, которые мы относим к абстрактно-постулативным, отличаются тем, что в их основе лежат абстрактные положения (мысли), принятые в качестве постулатов, при этом такие исходные положения, видимо, кажутся авторам настолько очевидными, что они не приводят объективных доказательств в пользу их истинности.

Следует заметить, что по отношению к абстрактно-постулативному подходу (могут существовать множество альтернативных вариантов, например, формально-лингвистический, в котором значения понятий сложных словообразований постулируются на основе формального соединения лингвистических значений отдельных слов (этот вариант, применительно к интеллектуальной собственности, будет рассмотрен в следующем параграфе). Существует и научный подход, в котором, в частности, например, в целях публичного и академического образования, тоже используются постулаты, но не абстрактные, а лишь такие, которые соответствуют системе научного знания, т.е. которые предполагают принципиальную возможность проверки наличия в объективной реальности тех объектов, которым соответствуют данные положения, с учетом заранее заданного диапазона точности измерений этого соответствия.

Абстрактно-постулативные концепции понимания интеллектуальной собственности появились в России в начале последнего десятилетия XX века. В 1992 году в четвертом номере журнала «Общественные науки и современность» были опубликованы три статьи, составляющие единый тематический блок, в которых предложены решения проблем, касающихся интеллектуальной собственности в связи с переходом России к рыночной экономике. Примечательно, что в сентябре того же года был принят пакет законов Российской Федерации об интеллектуальной собственности.

Сопоставляя эти факты, а так же и то, что в период между двумя этими событиями подобных публикаций на данную тему не наблюдалось, можно предположить, что указанные работы служили своеобразным общим теоретическим базисом (или, по крайней мере, преобладающим теоретическим фоном), на котором был создан названный пакет законов.

Таким образом, с позиции философского исследования интеллектуальной собственности правовые законы, которые приняты официальными органами власти и которые реально действуют в обществе, представляют собой одну из наиболее распространенных форм выражения общественного сознания, содержащего в себе признаки общественного договора между властью и населением страны. Поэтому действующие правовые акты, их обоснования и комментарии к ним будут использоваться в данной работе в качестве выражения господствующей системы представлений об интеллектуальной собственности, закрепившейся в общественном сознании. Такой подход не исключает, конечно же, другие системы представлений, как отдельных личностей, так и групп единомышленников.

1.2 Формально-лингвистические концепции интеллектуальной собственности

В формально-лингвистических концепциях понимание интеллектуальной собственности формируется исходя из значений отдельных слов, образующих термин «интеллектуальная собственность», при этом роль философии сводится к ее использованию в качестве источника (генератора) и метода (технологии) получения некоего глубинного смысла понятий «интеллектуальная» и «собственность», в отличие от так называемого «обыденного» (общепринятого) понимания значений данных терминов.

В отличие от исследования абстрактно-постулативных концепций, где, следуя за ходом мыслей авторов, мы вынуждены были воспроизводить имеющийся порядок рассмотрения вопросов, в данном параграфе принята аксиологическая линия рассуждений.

Первый вопрос, который возникает в связи с трудами философов, осмысливающих интеллектуальную собственность, состоит в том, чтобы прояснить: какую цель преследуют авторы, создавая такие труды?

Прямой ответ на данный вопрос мы находим его лишь в одной из работ Н.К. Оконской. Считая, что «теперь настала пора философского переосмысливания правовой практики управления интеллектуальной собственностью», она пишет: «Таким образом, будет достигнута цель не измышлять новые термины, а наполнять новым содержанием уже имеющиеся и работающие понятия». Как видно, цель состоит из двух частей: первая (в качестве основной задачи) - «не измышлять новые термины»; вторая (в качестве средства достижения первой) - «наполнять новым содержанием уже имеющиеся и работающие понятия».

Проанализируем обе части цели. Относительно стремления «не измышлять новые термины» заметим, что во многих случаях вновь «измышляемые» термины сопутствуют научным открытиям, изобретениям, новым методам и технологиям. Таким образом, первооткрыватели «маркируют» новое расположение границы между познанным и непознанным или между достигнутым и недостигнутым. Например: привычные сегодня понятия, такие как «масса», «инерциальная масса» или «инертная масса» и «гравитационная масса» возникли как результат научных открытий, сделанных в середине XVII века И. Ньютоном; понятия «масса покоя», «масса движущейся частицы» появились только три столетия спустя в теории относительности А. Эйнштейна.

На данном примере видно, что новые термины являются исторически проверенным надежным средством для отличения результатов, от того, что было известно ранее, что сделано предшественниками.

Вместе с этим, нередко имеют место случаи, когда новые термины «измышляются» безосновательно, лишь для придания новаторского и наукообразного вида сугубо умозрительным результатам. Однако, такие случаи не могут служить основанием для того, чтобы сделать целью какого-либо философского исследования «не измышлять новые термины». Ведь последнее означало бы, что специалисты должны отказаться от использования позитивного опыта предшествующих поколений.

Принимая во внимание аргументы, можно сделать вывод, что первая часть формулировки цели в аксиологическом плане противоречит опыту, накопленному в процессе практики освоения и научного осмысления мира.

Что же касается второй части цели - «наполнять новым содержанием уже имеющиеся и работающие понятия», то отметим, что, в принципе, такая возможность существует. Почти все слова русского языка имеют несколько смысловых значений. Более того, по мере исторического развития общества существует явно выраженная тенденция к увеличению количества толкований и значений. Объективной причиной этого процесса является расширение и углубление области научного и практического освоения окружающего мира.

Наряду с этим, в специальных областях науки и практики наблюдается тенденция к созданию однозначных терминов. В естественнонаучных энциклопедических словарях каждому термину, как правило, соответствует одно значение.

Принимая во внимание данные факты, мы приходим к заключению, что цель «наполнять новым содержанием уже имеющиеся и работающие понятия» в большей мере соответствует не сфере естественных и гуманитарных наук, в которых феномен интеллектуальной собственности имеет наиболее широкое распространение и практическое применение, а сфере лингвистического толкования абстрактных значений известных терминов, при этом действительно могут возникать проблемы, связанные с использованием относительно нового термина «интеллектуальная собственность».

Таким образом, цель философского исследования интеллектуальной собственности, которую сформулировала Н.К. Оконская, в обеих ее частях предопределяет ограничение исследования, оставляя за пределами поля зрения исторический опыт новационной и инновационной деятельности. Анализ данной формулировки цели позволяет предположить, что данное исследование интеллектуальной собственности очень близко к лингвистическому направлению в философии, которое сформировалось в начале века.

В самом деле, Л. Витгенштейн, преодолевая проблемы своего роста, как философа, создал ясную (но не бесспорную) формулу: «Цель философии - логическое прояснение мыслей». Используя формулу Л. Витгенштейна, становится более понятным смысл формулировки цели Н.К. Оконской: логическое прояснение идеи (или понятия) интеллектуальной собственности.

Вывод: исходным пунктом лингвистической философской концепции интеллектуальной собственности является «само словосочетание «интеллектуальная собственность». Конечно же, не во всех случаях это сообщается столь же открыто, ясно и непосредственно, как это имеет место у В.Ф. Анурина, но такие начала, по существу, (в смысле базиса, основания) можно считать преобладающими.

ГЛАВА 2. Проблема двойственного понимания объектов интеллектуальной собственности

2.1 Нематериальный подход к пониманию объектов интеллектуальной собственности

Генеральный директор Российского агентства по патентам и товарным знакам А.Д. Корчагин счел необходимым дать разъяснения по вопросу, поставленному в самой простейшей форме: «Интеллектуальная собственность - что это такое?» Сам этот факт - существование данного вопроса, необходимость его разъяснения с позиции руководителя одного из государственных ведомств - может служить косвенным свидетельством о наличии серьезных проблем, сокрытых под кажущейся простотой вопроса.

Так А.Д. Корчагин в частности, пишет: «В отличие от собственности (категории вещного права) регулирующей отношения по поводу конкретных материальных объектов (здания, сооружения, станки, машины и т.п.), интеллектуальная собственность относится к сфере исключительных прав на нематериальные объекты - результаты целенаправленной творческой деятельности человека».

Главная мысль выделена самим автором - это отличие «собственности» и «интеллектуальной собственности» по критерию материальности-нематериальности объектов, по поводу которых осуществляется правовое регулирование отношений, при этом, определение «интеллектуальной собственности» через отношения по поводу нематериальных объектов принимается известным, являющимся как бы итогом предшествующего материала статьи. В самом деле, имеется еще один вариант изложения данной мысли: «В отличие от вещного права, оперирующего категориями, регулирующими отношения по поводу конкретных материальных объектов (вещей), интеллектуальная собственность, по существу, представляет собой исключительные права на результаты интеллектуальной деятельности, т.е. нематериальные объекты, которые могут воплощаться в материальных вещах».

Чтобы более четко понять смысл, который А.Д. Корчагин вкладывает в термин «интеллектуальная собственность», попытаемся выяснить, что может представлять собой опорный элемент данного понятия - «нематериальные объекты».

К сожалению, в статье не дано определения «нематериального объекта» - остается предположить, что его значение должно определяться в соответствии с общепринятыми значениями слов, образующих это словосочетание. В таком случае термин «нематериальный объект» должен обозначать нечто нематериальное, например: идеи, мысли, решения, образы, представления и т.п., имея в виду при этом, что они (идеи...), будучи «результатами интеллектуальной деятельности», «могут воплощаться в материальных вещах».

В таком случае, авторскую формулировку «интеллектуальной собственности» можно изложить в более привычном виде: «интеллектуальная собственность, по существу, представляет собой исключительные права на результаты интеллектуальной деятельности, т.е. идеи, мысли, решения, образы, представления и т.п., «которые могут воплощаться в материальных вещах». Такая формулировка, не меняя существа определения «интеллектуальная собственность», позволяет сопоставлять его с широким спектром аналогичных взглядов. Ниже мы приводим ряд примеров, в которых интеллектуальная собственность по существу понимается в таком же смысле, как это имеет место у А.Д. Корчагина.

В 2008 году В.Ф. Анурин указал следующее: «Дело в том, - пишет он - что объектом интеллектуальной собственности выступает не столько материальное воплощение, сколько знание, информация и право на преимущественное использование этого знания». В данном случае при определении объекта интеллектуальной собственности наряду со знанием, информацией, т.е. нематериальным, упоминается и материальное. Взаимосвязь того и другого раскрывается следующим образом: «Невозможно считать относящейся к интеллектуальной собственности информацию, существующую в виде просто идей решения каких-то проблем. Это должна быть информация, запечатленная на внешних материальных носителях (в виде рукописей, чертежей, макетов, магнитных и видеозаписей, компьютерных дискет и т. д.), на которых зафиксирована формулировка идей в завершенной вербальной либо иной знаково-символической форме, а также воплощено их техническое исполнение».

Обобщив эти две позиции, можно получить следующую формулировку: «интеллектуальная собственность, по существу, представляет собой исключительные права на результаты интеллектуальной деятельности, т.е. нематериальные объекты, которые могут воплощаться в материальных вещах», с той лишь поправкой, что слова «могут воплощаться», должны быть заменены категоричным термином «воплощены».

Поскольку данную поправку нельзя считать определяющей существо понимания интеллектуальной собственности, сравниваемые подходы можно признать гносеологически тождественными, т.е. имеющими одинаковые или равноценные основания для определения их истинности или ложности.

Н.К. Оконская в 2008 году пришла к выводу: «Единство создаваемой в труде ценности и развития рабочей (интеллектуальной) силы как ее носителя и составляет интеллектуальную собственность».

Учитывая, что «ценности» понимаются «как вещно зафиксированные человеческие способности», то можно «расшифровать» выделенный текст следующим образом: в вещах зафиксировано нечто такое, что имеет отношение к «рабочей (интеллектуальной) силе»; очевидно, в данном случае, вещь сама по себе не может являться интеллектуальной собственностью без этого нечто; тогда интеллектуальную собственность как раз и будет составлять «единство» материального объекта или вещи и того самого нечто, имеющего отношение к «рабочей (интеллектуальной) силе», надо полагать, нематериального.

По сути дела, и в данном случае, хотя это и изложено в завуалированной форме, речь идет о «нематериальных объектах», которые воплощены в материальных вещах.

Захарова Л.Н., специализирующаяся в вопросах социально-философского осмысления собственности, в одной из работ пишет: «В обществе «третьей волны» нам все еще нужна и земля, и продукты производства, но основным видом собственности становится информация, что представляет революционный сдвиг, поскольку это первая форма собственности, которая является нематериальной, неосязаемой и потенциально бесконечной».

Можно сделать вывод: автор считает объектом интеллектуальной собственности информацию, при этом подразумевается, что последняя нематериальна. Несложно заметить, что и в данном случае представлен вариант тождественный знакомому нам подходу.

А.М. Орехов в статье «Интеллектуальная собственность в экономическом измерении» утверждает: «Интеллектуальная собственность - это владение знанием, точнее, некоей суммой, количеством знания». «Еще раз подчеркнем: интеллектуальная собственность - это обладание всяким знанием».

Министерство общего и профессионального образования в 1996 выпустило Справочно-методические материалы в которых, в частности, написано: «Таким образом, интеллектуальная собственность - это гражданские права, установленные в отношении результатов интеллектуальной, творческой деятельности (изобретений, программ для ЭВМ, промышленного дизайна и т.д.), а также «средств индивидуализации» (товарных знаков и т.п.). Отличительной особенностью таких прав является то, что ОБЪЕКТЫ, в отношении которых они возникают, НЕ ИМЕЮТ МАТЕРИАЛЬНОГО ХАРАКТЕРА».

В некоторых работах не акцентируется внимание на смысловом значении интеллектуальной собственности, но, при этом подразумевается, что ее объектом являются «нематериальные объекты»: знания или информация.

Так, в работе Б. Розова и Г. Бромберга, озаглавленной «Результаты науки и интеллектуальная собственность», можно лишь путем логического заключения определить то, что подразумевается под объектом интеллектуальной собственности, например, исходя из нескольких высказываний, приведенных ниже: «...объекты интеллектуальной собственности не исчерпываются научным и научно-техническим продуктом»; «интеллектуальный продукт исследований (созидательное, конструктивное знание)..». «познавательное знание, будучи интеллектуальным продуктом..».

Акцентируя внимание на гносеологическом смысле этих высказываний, очевидно, что объектом интеллектуальной собственности в них считается знание, нематериальное.

Или Буч Ю.И., Колесникова М.А. в работе «Проблемы ноу-хау в вузах» (Санкт-Петербургский государственный электротехнический университет) пишут: «Интеллектуальная собственность и права в отношении ноу-хау (служебной и коммерческой тайны) - часто взаимоисключающие понятия в том смысле, что в отношении одной и той же информации (знаний) может быть либо одна, либо другая форма охраны». Отсюда также можно сделать косвенный вывод, что авторы объектом интеллектуальной собственности считают информацию, в смысле «(знаний)», т.е. нематериальное.

Данный ряд показывает широкую и глубокую распространенность в России подхода к пониманию интеллектуальной собственности через посредство нематериального, «нематериальных объектов». Для удобства, назовем данный подход «нематериальным подходом».

Далее рассмотрим, как нематериальный подход к пониманию объектов интеллектуальной собственности реализован в российском законодательстве, т.е. как он закреплен в официальной версии выражения общественного сознания.

Начнем с рассмотрения Патентного закона Российской Федерации, введенного в действие Постановлением Верховного Совета Российской Федерации от 23 сентября 1992 года, № 3518-1, который предназначен для регулирования отношений, возникающих в связи с объектами так называемой промышленной собственности. «Раздел I Общие положения» Патентного закона Р.Ф. устанавливает, что им регулируются «...отношения, возникающие в связи с созданием, правовой охраной и использованием изобретений, полезных моделей и промышленных образцов» (См. Статью 1 Закона).

Учитывая это, реализация нематериального подхода к пониманию «интеллектуальной собственности», по знакомому нам определению последней, должна состоять в том, что перечисленные виды объектов (изобретения, полезные модели и промышленные образцы) должны рассматриваться как «нематериальные объекты». Однако, в Законе нет специальных определений «изобретения», «полезной модели», «промышленного образца» - видимо, предполагалось, что смысл этих понятий настолько очевиден, что не может вызывать никаких сомнений.

Однако, если в отношении «изобретения» несложно допустить вариант его понимания как «нематериального объекта», то в отношении «полезной модели» или «промышленного образца», такой подход вовсе не очевиден, а, напротив, вызывает сомнения: модель, образец представляются прежде всего как вещи, как материальное.

Текст первого раздела Закона, названного «Общие положения», не содержит каких-либо более подробных сведений о названных объектах, в нем нет оснований считать изобретения, полезные модели или промышленные образцы «нематериальными объектами», соответственно, в нем нет оснований считать реализованным нематериальный подход к пониманию интеллектуальной собственности. Попытаемся обнаружить искомые основания.

Пунктом 1 Статьи 4, в частности, определено: «Изобретению предоставляется правовая охрана, если оно является новым, имеет изобретательский уровень и промышленно применимо». Однако, из данной информации невозможно однозначно определить, считает ли законодатель изобретение материальным объектом или «нематериальным объектом».

Не вносит определенности и пункт 2 Статьи 4: «Объектами изобретения могут являться: устройство, способ, вещество, штамм микроорганизма, культуры клеток растений и животных, а также применение известного ранее устройства, способа, вещества, штамма по новому назначению».

Отметим, что, в совокупности, дополнительно введенное понятие «объект изобретения» может означать лишь материальное, так как, например, «вещество» нельзя считать «нематериальным объектом», если не нарушать эмпирических основ научно-технической терминологии.

Итак, необходимо различать «изобретение», которому может быть предоставлена правовая охрана, и «объект изобретения», в отношении которого правовая охрана непосредственно Законом не установлена.

Однако, использование в Законе понятия «объект изобретения» не проясняет вопроса о том, считается ли само «изобретение» материальным или «нематериальным объектом». Можно под объектом изобретения подразумевается, устройство самолета, имея в виду его конкретную новую вещественную конструкцию, при этом самим изобретением можно считать самолет, имеющий данную конструкцию. Можно рассуждать и по-другому: при материальном значении объекта изобретения, само изобретение считать идеей, мыслью, техническим решением, которое воплощено в новой конструкции.

Что касается полезных моделей, ситуация не менее неопределенная. Так, пунктом 1 Статьи 5 Закона установлено: «К полезным моделям относится конструктивное выполнение средств производства и предметов потребления, а также их составных частей. Полезной модели предоставляется правовая охрана, если она является новой и промышленно применимой». В этом случае, по существу, для обозначения охраняемого Законом объекта наряду с термином «полезная модель» введен другой термин «конструктивное выполнение средств производства и предметов потребления». Однако даже так невозможно определить, является ли полезная модель - конструктивное выполнение непременно «нематериальным объектом» или это объект материальный.

Аналогично обстоит дело и в отношении промышленного образца. Пунктом 1 Статьи 6 установлено: «К промышленным образцам относится художественно-конструкторское решение изделия, определяющее его внешний вид. Промышленному образцу предоставляется правовая охрана, если он является новым, оригинальным и промышленно применимым». Как видно, и в данном случае наряду с термином «промышленный образец» введен термин «художественно-конструкторское решение изделия», при этом остается открытым вопрос о том, является ли промышленный образец - художественно-конструкторское решение изделия «нематериальным объектом»: напротив, появляется основание считать этот объект материальным, поскольку о нем говорится как об имеющем свойство определять внешний вид изделия.

Кроме рассмотренных разделов, в Законе содержится еще только один раздел, который может быть использован для выяснения существа вопроса о реализации нематериального подхода к пониманию интеллектуальной собственности - это «Раздел IV. Исключительное право на использование изобретения, полезной модели, промышленного образца». 39 Исследуем его.

В соответствии с пунктом 1 Статьи 10 Закона «Патентообладателю принадлежит исключительное право на использование охраняемых патентом изобретения, полезной модели или промышленного образца..».

Таким образом, по Закону объектом исключительного права является изобретение, полезная модель или промышленный образец.

2.2 Материальный подход к пониманию объектов интеллектуальной собственности

В зарубежном патентном законодательстве, также как и в российском, отсутствует прямое указание на то, считается ли изобретение материальным или нематериальным объектом. Поэтому выяснение интересующего нас вопроса можно осуществить только путем логических выводов, исследуя практическую суть законодательства.

Великобритания.

Первая статья Закона о патентах 1977 г. указывает что объектом патентного права Великобритании может являться только изобретение.

В статье «4. Промышленная применимость» установлено: «изобретение считается промышленно применимым, если его, возможно, изготовить или использовать в любой отрасли промышленности, включая сельское хозяйство». Поскольку речь идет об изобретении, которое «возможно изготовить», следовательно, термином «изобретение» однозначно обозначен материальный объект.

Из данного источника видно, что и в данном разделе Закона именно изобретение охраняется патентом, при этом оно (изобретение) безусловно считается материальным объектом, поскольку оно, в одном из видов своего существования, представляет собой продукт, допускающий возможность его изготовления - этого нельзя было бы сказать о «нематериальном объекте», не нарушая общей логики и устоявшихся значений терминов языка.

Показательна в этом отношении и статья «64. Право на продолжение использования изобретения, начатое до даты приоритета.

Здесь речь идет о запатентованном продукте, т.е. об изобретении, которое может отчуждаться другому лицу. Если учитывать, к тому же, что в данном случае речь идет о лице, не владеющем патентом, а действующем лишь по праву преждепользования, то отчуждаемый этим лицом запатентованный продукт - изобретение может быть только материальным, но ни как не «идеальным объектом».

Подводя итог, следует отметить, что для англичан, по всей видимости, вообще не существует альтернативы по отношению к материальному пониманию «изобретения».

Соединенные Штаты Америки.

В части II «Патентоспособность изобретений и предоставление патентов», в Главе 10 «Патентоспособность изобретений» «Свода законов США», «Раздел 35 - Патенты» дано странное на первый взгляд определение:

«Патентоспособные изобретения. Любой, кто изобретет или откроет новые и полезные способ, машину, изделие или композицию вещества или новое и полезное их усовершенствование, может получить на них патент в соответствии с условиями и требованиями настоящего раздела».

Изложенное в данном параграфе позволяет сделать однозначный вывод, что патенты США выдаются на изобретения, которые суть материальные объекты, такие как машина, изделие и т.п. Такое же материальное значение «изобретения» зафиксировано в требованиях законодательства США, предъявляемых к заявке на патент, в частности, к описанию:

Описание должно содержать в письменной форме описание изобретения, метода и способа его изготовления и использования в таких полных, ясных, сжатых и точных выражениях, чтобы любой специалист в данной области мог его изготовить и использовать, а также лучшего, по мнению изобретателя, способа осуществления изобретения».

В данном параграфе неоднократно говорится об изготовлении изобретения, что предполагает его понимание не иначе, как материальным объектом.

Дополнительный довод в пользу материального подхода к пониманию изобретения можно получить, исходя из понимания общих принципов построения патентной системы США. Например, факт существования в системе патентов США патентов на растения, (Глава 15. Патенты на растения) может расцениваться в качестве убедительного довода в пользу материальности объектов, на которые направлено патентное законодательство США.

Далее исследуем материалы Свода законов США, касающиеся промышленных образцов («Глава 16. Промышленные образцы»).

Цитируем: «Патенты на промышленные образцы. Любой, кто создаст новый, оригинальный и служащий украшением образец изделия, может получить на него патент при соблюдении условий и требований настоящего раздела».

В данном фрагменте законодательства однозначно установлено, что объектом права является «образец изделия» - это не оставляет никаких сомнений в том, что дело касается только материальных объектов.

Таким образом, в Своде Законов США, касающихся патентов, последовательно выдержан материальный подход к пониманию изобретений и промышленных образцов, которые, как мы ранее показывали, принято относить к объектам промышленной собственности и, соответственно, к объектам интеллектуальной собственности.

Франция.

В Законе о патентах на изобретения нет определения «изобретения», которое имело бы указание на материальное или нематериальное понимание значения этого термина, поэтому, так же как и в предыдущих случаях, мы будем рассматривать положения, содержащие практические нормы.

Так, в Статье 1, в пункте 2. говорится о том, что наниматель может «требовать предоставления ему полного или частичного права собственности на изобретение или на пользование изобретением, вытекающего из патента на изобретение его служащего». Из этого фрагмента можно судить о том, что во французском Законе изобретение может быть непосредственным объектом права собственности, что может рассматриваться в качестве косвенного аргумента в пользу материального подхода в понимании изобретения.

Рассмотрим пункт 4 Статьи 8, в котором установлено следующее:

«4. Положения абз. 1-3 данной статьи не исключают патентоспособности вещества или смеси, относящихся к уровню техники, которые применяются для осуществления способов, подпадающих под действие абз. 4. ст.6, при условии, что их применение в одном из способов, указанных в этом абзаце, не относится к уровню техники».

Вместе с этим следует отметить, что французский Закон содержит некоторые статьи, дающие основание для двусмысленной трактовки изобретения в смысле его материальности-нематериальности. Например, так, как это имеет место в Статье 10:

«Изобретение считается промышленно применимым, если его предмет может быть изготовлен или использован в любой отрасли промышленности, в том числе и в сельском хозяйстве».

В данном фрагменте материальность предмета изобретения не вызывает сомнения, однако, само использование этого дополнительного термина создает формальную возможность двусмысленного понимания термина «изобретение», так же, как это имеет место в российском законодательстве при использовании термина «объекты изобретения». В самом деле, в одном случае тут можно понимать «изобретение» как термин, обозначающий любые подпадающие под действие патента материальные объекты, при этом сложный термин «предмет изобретения» можно понимать как обозначение конкретной разновидности объектов, например, таких, как «продукт, являющийся предметом патента» или «способ, являющийся предметом патента» (см. Статью 29, пункты a) и b)). Однако, формально возможен и другой вариант, при котором термин «изобретение» может пониматься в смысле какого-либо нового технического решения (идеи, знаний, информации в смысле знаний и т.п.), которое может воплощаться в вещах, называемых предметом изобретения.

Несмотря на имеющиеся во французском Законе частные возможности формального двусмысленного понимания объектов промышленной собственности, в нем нет ни прямых, ни косвенных свидетельств нематериального подхода законодателей к пониманию промышленной, а, значит, и интеллектуальной собственности.

ФРГ

В Патентном законе ФРГ нет определения изобретения, поэтому для решения вопроса о материальности или нематериальности изобретений мы будем использовать фрагменты текста разного функционального назначения.

В соответствии с § 1 Закона:

«Патенты выдаются на изобретения, которые являются новыми, основываются на изобретательской деятельности и могут быть применены промышленным путем».

Другими словами, то, на что выдаются патенты, (или, как сказали бы французские законодатели), предмет патента есть изобретение.

Согласно § 2 Закона патенты, выдаваемые на изобретения, могут выдаваться на микробиологические способы и продукты, полученные с помощью этих способов, а также сорта растений, за исключением упомянутых ограничений. В данном случае изобретение однозначно понимается как материальный объект.

Об этом же свидетельствует и пункт (3) в § 3:

«(3) Если вещества или смеси веществ относятся к уровню техники, то их патентоспособность не исключается в соответствии с абз. 1 и 2 ..».

Учитывая, в что §1 патентоспособность определяется по отношению к изобретению, в данном случае речь идет об изобретениях, которые могут быть веществами или смесями веществ, т.е. материальные объекты.

В первом абзаце § 9 речь идет о действии патента в отношении запатентованного изобретения. То есть предметом патента является изобретение или объектом охраны патента является изобретение.

Из последующих пунктов § 9 можно сделать вывод, что предметом патента, могут быть: продукт, способ, продукт. Если при всем этом учесть, что один из вариантов изобретения - продукт, являющийся предметом патента, можно изготавливать, то можно сделать уверенный вывод о понимании изобретений как материальных объектов.

Цитируем:

«В ФРГ действует Закон о полезных моделях от 2 января 1968 г., в котором указывается: «Производственная аппаратура, предметы потребления или части их охраняются настоящим законом в качестве полезных моделей, поскольку они служат производственным или потребительским целям в силу их новой формы, расположения или устройства» (§ 1)».

«В ФРГ образцы охраняются «Законом об авторском праве на рисунки и модели (Закон о промышленных образцах) от 11 января 1976 г». «Образцами считаются новые и оригинальные объекты» (§ 1 Закона). Образец должен представлять собой изделие, которое выполнено промышленным способом и может быть использовано в промышленности».

Из данных фрагментов видно, что в законодательстве ФРГ полезные модели и промышленные образцы считаются материальными объектами. Из законодательных документов ФРГ можно сделать вывод о том, что в нем последовательно выдержан материальный подход к пониманию объектов промышленной собственности и интеллектуальной собственности.

Австрия

Из первого абзаца Патентного закона 1970 г. параграфа первого видно, что предмет изобретения однозначно считается материальным объектом, поскольку в тексте говорится о его изготовлении.

Анализ второго абзаца фрагмента позволяет сделать соответствующий вывод и в отношении изобретения: учитывая, что «патенты выдаются на изобретения» (§ 1), фраза «если патент выдан на способ» дает основание считать способ одним из видов изобретения, а в таком случае, к изобретению же относятся упоминаемые далее «изделия, непосредственно изготовленные этим способом» - из этих данных материальность изобретения определяется однозначно. Правильность наших выводов подтверждает фрагмент из § 31, в котором, в частности, установлено: «Если предметом изобретения является способ, то это правомочие распространяется также на его применение».

Однако в австрийском Патентном законе также имеются и прямые свидетельства материального понимания изобретения. Например, в § 31 имеется следующая фраза: «Это правомочие охватывает изготовление, введение в оборот и предложение к продаже изобретения». Упоминание об изготовлении изобретения свидетельствует об однозначном понимании последнего как материального объекта.

Таким образом, имеются убедительные свидетельства о том, что в действующем Патентном законе Австрии используется материальный подход к пониманию изобретения и, следовательно, материальный подход к пониманию интеллектуальной собственности в части изобретений.

Конвенция о выдаче европейских патентов (Европейская патентная конвенция) от 5 октября 1973 г.

В Европейской патентной конвенции нет специального определения «изобретения», нет и статей, которые можно было бы трактовать в пользу того или иного подхода к пониманию интеллектуальной собственности. Имеется убедительный аргумент, позволяющий вне всякого сомнения считать, что в Европейской патентной конвенции реализован материальный подход.

Дело в том, что «Часть вторая» Европейской патентной конвенции называется «Материальное патентное право»: это означает, что такие важнейшие вопросы как «Патентоспособность» (Глава I.), «Лица, имеющие право на подачу заявки и получение европейского патента, - указание имени изобретателя» (Глава II.), «Действие европейского патента и заявки на европейский патент» (Глава III.), «Заявка на европейский патент как объект собственности» (Глава IV.) по европейским понятиям относятся к материальному патентному праву.

Если учесть при этом, что в странах участницах Конвенции, в патентных законах реализован материальный подход к пониманию интеллектуальной собственности, то имеются все основания утверждать, что «Материальное патентное право» - это не отвлеченное название, а системообразующий термин, отображающий саму суть нормативных актов, содержащихся в данном разделе.

Конвенция о европейском патенте для общего рынка (Конвенция о патенте Сообщества) от 15 декабря 1975 г. В данной Конвенции, как и в Европейской патентной конвенции, часть вторая озаглавлена тем же системообразующим термином - «Материальное патентное право».

Кроме того, в Конвенции о патенте Сообщества имеются весьма существенные для исследуемого нами вопроса моменты: в тексте мы находим прямые доводы в пользу материального понимания изобретения.

В Статье 29 «Запрещение прямого использования изобретения» речь идет о прямом использовании изобретения. Необходимо обратить внимание на то, что термин «предмет патента» используется для обозначения разновидностей изобретений, таких как продукт или способ, и, следовательно, любые из названных предметов патента - суть изобретения. Учитывая это, а также и то, что «продукт, являющийся предметом патента», предполагается таким, который можно «изготавливать», можно уверенно констатировать: в патенте Сообщества реализовано материальное понимание изобретений.

Завершая исследование зарубежного права, необходимо отметить, что некоторые российские специалисты используют материальное понимание интеллектуальной собственности, но делают это весьма неоднозначно.

Так, В.К. Андреев, рассматривая «Некоторые правовые проблемы учета интеллектуальной собственности», сообщает, что в самом начале 90-х годов, согласно Закона о собственности в РСФСР, предполагалось, что «на продукты интеллектуального и творческого труда распространялись традиционные правомочия собственника - владения, пользования и распоряжения».

Однако, в следующем же предложении эта мысль дополняется «исключением» и приобретает совершенно иной смысл. «Единственное исключение состояло в том, что отношения по созданию и использованию ... объектов интеллектуальной собственности регулируются авторским правом и иными актами гражданского законодательства». Такое «исключение» формально отрицает первую мысль о распространении традиционных правомочий собственника на продукты интеллектуального и творческого труда.

Вывод: в результате исследований, проведенных в настоящей главе мы обнаружили существование принципиально противоположных подходов к пониманию объектов интеллектуальной собственности. Более того, эти варианты понимания одних и тех же объектов имеют гносеологически противоположные значения. В самом деле, при нематериальном понимании объектов интеллектуальной собственности, будь то технические решения, или «духовное имущество», или «информация» в смысле знаний, эти объекты относятся к сфере идеального. С другой стороны, при материальном понимании объектов интеллектуальной собственности, будь то новый компьютер, или новый способ, реализованный в виде технологического процесса, или новый роман, имея в виду вещи и материальные процессы, эти объекты относятся к сфере материального.

Оценивая возможности дальнейшего исследования, заметим, что полученные результаты могут рассматриваться с разных направлений, в разных системах знаний, или, точнее говоря, в разных мировоззренческих системах.

ГЛАВА 3. Правовые проблемы совершенствования законодательства об интеллектуальной собственности и необходимости ее защиты

3.1 О расширенном понятии интеллектуальной собственности в праве, ее всевозрастающем влиянии на экономику и политику

Использование результатов интеллектуальной деятельности и средств индивидуализации, которые являются объектом исключительных прав, может осуществляться третьими лицами только с согласия правообладателя (ст. 138 ГК РФ).

Терминология ст. 138 ГК РФ говорит о том, что правовая охрана ИС и приравненных к ней объектов обеспечивается только в случаях и в порядке, установленных настоящим Кодексом и другими законами. Поэтому исходя из буквального толкования смысла указанной правовой нормы следует, „…что для отнесения того или иного результата интеллектуальной деятельности или иного объекта ИС требуется прямое указание закона“. Однако в научно-правовой литературе существует противоположная точка зрения о необходимости правовой охраны любых творческих результатов независимо от их последующей квалификации. Исходя из этой концепции, профессор А.П. Сергеев указывает, что „…не вызывает сомнений правомерность постановки вопроса о введении правовой охраны научных идей, гипотез, теорий и иных подобных научных результатов“.

Итак, указанные нормы позволяют сделать следующие выводы.

Первое. Действующее законодательство не содержит перечня конкретных объектов правовой охраны, подпадающих под понятие ИС. Такая позиция законодателя представляется вполне оправданной, ибо невозможно перечислить все виды охраняемых объектов ИС, имеющих устойчивую тенденцию к изменению. К тому же, как показывает мировой опыт последних трех десятилетий, число и виды охраняемых результатов интеллектуальной собственности постоянно расширяются. Именно поэтому позиция законодателя, дающего в Гражданском кодексе лишь общее определение, позволяет корректировать перечень и виды охраняемых объектов через соответствующие законы или их изменения и представляется оперативной и рациональной.

Второе. В специальной литературе подчеркивается, что ИС „по сути дела terra incognita для российского права, распространенный термин, не определенный в законе, а значит, допускающий различные толкования“. С такой позицией вряд ли можно согласиться, т.к. это понятие раскрывается и конкретизируется в специальных законах.

Третье. Использование результатов ИС, являющихся объектом исключительных прав, может осуществляться третьими лицами только с согласия правообладателя. Этот принцип особенно важен для правоприменителя, т.к. нарушение данной гражданско-правовой нормы при определенных обстоятельствах может привести к уголовной ответственности.

Наиболее полным образом понятие интеллектуальной собственности раскрывается в пункте VIII ст. 2 Конвенции, учреждающей Всемирную организацию интеллектуальной собственности (ВОИС), от 14 июля 1967 г. В нем указывается, что интеллектуальная собственность включает права, относящиеся к: литературным, художественным и научным произведениям; исполнительской деятельности артистов, звукозаписи, радио- и телевизионным передачам; изобретениям во всех областях человеческой деятельности; научным открытиям; промышленным образцам; товарным знакам, знакам обслуживания, фирменным наименованиям и коммерческим обозначениям; защите против недобросовестной конкуренции; другим правам, относящимся к интеллектуальной собственности в производственной, научной, литературной и художественной областях.

Таким образом, понятие ИС не сформулировано четко в законодательстве и используется в весьма широком смысле этого слова. Оно регламентируется как российским законодательством, так и международными соглашениями. Интеллектуальная собственность - совокупность исключительных прав как личного, так и имущественного характера на результаты интеллектуальной (включая творческую) деятельности, а также на некоторые иные приравненные к ним объекты, конкретный перечень которых устанавливается законодательством соответствующей страны с учетом принятых ею международных обязательств. При этом условно сферу ИС можно разделить на промышленную собственность: право на изобретение, полезные модели, промышленные образцы, товарные знаки и другие - и художественную собственность: авторское право и смежные права.

Однако существует немало результатов интеллектуальной деятельности, которые пользуются правовой охраной, но вне рамок авторского или патентного права. К ним, в частности, относятся топологии интегральных микросхем, служебная и коммерческая тайна, селекционные достижения и некоторые другие объекты правовой охраны. Поэтому понятие ИС шире по объему, чем понятия литературной (художественной) собственности и промышленной собственности, вместе взятые.

3.2 Контрафакция ИС в России

Контрафакция интеллектуальной собственности или производство несанкционированных копий представляет собой намного большую опасность для культуры и экономики страны, чем это обычно представляется. Деятельность пиратов подрывает экономические основы легальной российской кино- и видеоиндустрии. Структурные ухудшения, связанные с нарушением авторских прав, намного превосходят любые краткосрочные экономические преимущества. Кинокомпании терпят огромные убытки от незаконной деятельности видеосалонов и кабельного телевидения, поскольку последние часто показывают новые кинофильмы до выхода их на экраны кинотеатров.

Видеопираты ничего не делают для производства подлинных записей, а незаконно присваивают лучшие из них, тиражируют и продают, получая единовременную прибыль. В отличие от первоначального изготовителя им не приходится делать значительные капиталовложения в производство новых записей, оплачивать труд авторов, исполнителей.

Нарушители авторских прав мешают появлению новых произведений, подрывают экономическую базу, необходимую для творчества, поэтому основным последствием процветающей контрафакции оказывается сведение на нет развития творчества в стране. Также они приводят к значительным прямым и косвенным потерям доходов государства. Действия пиратов наносят весьма значительный ущерб бюджету России, который в настоящее время даже трудно точно оценить. Можно лишь отметить, что «индустрия искусства» дает бюджету США около 500 млрд. дол. ежегодно.

Наиболее эффективный метод локализации «пиратства» заключается в сосредоточении на источниках нелегального копирования, для чего необходима разработка специальных операций, проведение рейдов, установление путей сбыта незаконной продукции. Такие расследования требуют значительного времени и огромных усилий.

Свою роль в повышении уровня охраны интеллектуальной собственности должны играть таможенные органы. Наряду с уголовно-правовыми и административными средствами защиты законодательством предусмотрены меры, дающие правообладателям возможность обратиться к гражданско-правовым средствам защиты.

Таким образом: механизм судебной защиты нарушенных прав в рассматриваемой сфере действует крайне неэффективно. Предусмотренные ранее действовавшим советским законодательством меры по защите авторских прав отличались слабостью и отсутствием реального механизма их применения. Не было в советском авторском праве и таких мер воздействия на нарушителя, как конфискация материалов и оборудования, использованного для изготовления незаконных экземпляров произведения, изъятие самих незаконных экземпляров и многих других. Существовавшая в Уголовном кодексе РСФСР ст. 141, предусматривавшая уголовную ответственность за нарушение авторских прав, практически не применялась.

3.3 Отдельные тенденции развития законодательства об интеллектуальных правах в России (вопросы теории и практики)

Отсутствие такой концепции, а также несовершенство законодательства порождают высокий уровень пиратства. Так в видеосфере уровень пиратства достигает 90%, в музыкальной - почти 80%, а ежегодные убытки России в разных отраслях ИС составляют не менее 1 млрд. долл.

Правоведы признают, что правовое регулирование сферы ИС нуждается в качественном совершенствовании, а «соответствующая правовая база, несмотря на ее недавнее обновление, далека от идеала».

Большинство ученых-правоведов считает необходимым усиление защиты законодательства об ИП. Этот же тезис стал своеобразным девизом деятельности работников прокуратуры, которым при расследовании подведомственны дела, предусмотренные составом ст. ст. 146 и 147 Уголовного кодекса РФ (далее - УК РФ).

Между тем нет никакой стройной системы как в деле борьбы с пиратством, так и в деле совершенствования законодательства в сфере ИС.

Заслуживает особого внимания статья профессора В.А. Дозорцева с запоминающимся названием «Гражданский кодекс - основа системы законодательства об интеллектуальных правах». Именно в ней отстаивается идея о необходимости кодификации законодательства об ИС, поскольку система существования «обособленных актов стала порождать многочисленные недоразумения и трудности».

Он кратко и доходчиво обосновывает три основных варианта решения проблем, касающихся ИП, в ГК РФ.

Первый вариант - ограничиться нормами, содержащимися в частях первой и второй ГК РФ, прежде всего в ст. 138, без включения в Кодекс специального раздела, т.е., по существу, отказаться от кодификации.

Второй вариант - включить в ГК РФ особый раздел, содержащий Общую часть, относящуюся ко всем видам исключительных прав.

Третий вариант - включить в ГК РФ раздел, ограниченный лишь Общей частью (промежуточный вариант).

На наш взгляд, на сегодня наиболее приемлем третий (промежуточный) вариант (напомним, что он предполагает наличие в ГК РФ раздела, относящегося ко всем видам исключительных ИП, именуемого Общей частью). И вот почему.

Во-первых, абстрагируясь от ведомственных интересов, проведем некую аналогию применительно к залогу. С принятием ГК РФ существует и пока еще не отменен Закон РФ «О залоге» от 24 мая 1992 г. N 2872-1, содержащий 60 статей. В то же время законодатель включил в главу 23 части первой ГК РФ § 3 под названием «Залог», состоящий из 25 статей. Затем законодатель ввел в действие Федеральный закон «Об ипотеке (залоге недвижимости)» от 16 июля 2008 г. N 102-ФЗ, а ранее, 21 июля 1997 г., был принят Закон РФ «О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним». Затем был принят еще ряд нормативных правовых актов о залоге, а также информационное письмо Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ «Обзор практики рассмотрения споров, связанных с применением арбитражными судами норм ГК РФ о залоге».

Таким образом, мы видим, что залоговые правоотношения выстроены в определенную логическую систему: в § 3 главы 23 ГК РФ - общие нормы о залоге, в Законе РФ «О залоге» - специфические, в других указанных законах - особо специфические нормы, касающиеся недвижимости, ее регистрации и т.д. К тому же существует определенная судебная практика, связанная с применением норм о залоге.

Точно такая же параллель должна иметь место и применительно к ИП, т.е. к правоотношениям в сфере ИС: Общая часть об ИП в ГК РФ, Закон РФ «Об авторском праве и смежных правах», Патентный закон РФ и ряд других законов как специфические правовые нормы. Однако судебная практика в указанной области явно устарела - Постановление Пленума Верховного Суда СССР от 18 апреля 1986 г. «О применении судами законодательства при рассмотрении споров, возникающих из авторских отношений». Только 19 июня 2006 г. (через 20 лет!) принято наконец-то Постановление Пленума ВС РФ N 15 «О вопросах, возникших у судов при рассмотрении гражданских дел, связанных с применением авторского прав и смежных прав».

Во-вторых, правовое поле ИП довольно разнообразное и не имеет стройной системы. Нужна ревизия законодательства о правах ИС. Но, по нашему мнению, введение второго варианта (Общей и параллельно Особенной части об ИП в ГК РФ) в России пока преждевременно.

На наш взгляд, в первую очередь необходима все-таки дополнительная «шлифовка» Закона РФ «Об авторском праве и смежных правах», Патентного закона РФ, Закона РФ «О товарных знаках, знаках обслуживания и наименованиях мест происхождения товаров», Закона РФ «О правовой охране программ для электронных вычислительных машин и баз данных», несмотря на сравнительно недавнее их обновление, и ряда других, а также принятие новой редакции ст. ст. 146 и 147 УК РФ, ужесточающей наказание. Кроме того, необходимо введение в норму ст. 147 УК РФ понятий крупного и особо крупного ущерба, т.к. Федеральный закон от 8 декабря 2003 г. N 162-ФЗ хотя и внес свои коррективы в ч. 1 и ч. 2 ст. 147 УК РФ, но обошел стороной вопрос о критериях крупного и особо крупного ущерба. Но именно от этого зависит квалификация указанного деяния и назначение соответствующей меры наказания виновному лицу.

Только после упорядочения указанных законов появятся условия для принятия Общей части об ИП.

Однако 20 сентября 2006 года Госдума в первом чтении приняла все-таки часть 4 ГК РФ. Тем не менее, сами депутаты признают, «что понадобится немало времени для введения четвертой части ГК РФ».

В-третьих, процесс совершенствования только вышеназванных законов, в принципе базовых, займет (и оказывается занимал) не один год. На процедуру же разработки и принятия указанной Общей части понадобится также немало времени, не говоря уже об Особенной части. Однако весьма парадоксально и «некоторые народные избранники обижались, что работа над четвертой частью ГК 12 лет велась „келейно“, и за защиту интеллектуальной собственности, в конце концов, взялись для того, чтобы поскорее вступить в ВТО».

Однако всякая задержка в совершенствовании перечисленных выше законов чревата негативными последствиями для различных сфер ИС, причем материальный ущерб (вред) может исчисляться ежегодно миллиардами рублей. И за примерами далеко ходить не надо. Так, отсутствие в диспозиции ст. 147 «Нарушение изобретательских и патентных прав» УК РФ критерия крупного, особо крупного ущерба позволяет, по нашим подсчетам, прекращать до 70% уголовных дел, возбужденных по указанной статье. В другом случае пираты, пользуясь такой «лазейкой» в законодательстве, уходят от наказания в виде лишения свободы, поскольку российские судьи назначают им, как правило, условную меру наказания. Это связано с тем, что максимальный срок наказания по ч. 1 ст. 147 УК РФ составляет два года лишения свободы, а по ч. 2 ст. 147 (при квалифицирующих признаках), срок наказания не превышает пяти лет. При таких мерах уголовного наказания в силу п. п. 2 и 3 ст. 15 «Категория преступления» УК РФ указанные деяния являются преступлениями небольшой и средней тяжести.

Как видим, вышеуказанные проблемы - это главные на сегодня вопросы в борьбе с интеллектуальным пиратством.

В связи с принятием ч. 4 ГК РФ явно очевидна необходимость совершенствования многих положений Закона РФ „Об авторском праве и смежных правах“ (далее - Закон).

Например, правоприменительная практика обнаружила и большой недочет в норме ст. 50 ЗоАП, которая осталась в прежней редакции. Во-первых, в п. п. 1 и 2 ст. 50 неверно сказано, что суд „может“. Это слово надо заменить словом „обязан“, как об этом говорится в абзаце 2 п. 2 ст. 50 Закона. Во-вторых, в абзаце 1 п. 2 ст. 50 сказано, что суд может вынести определение о наложении ареста на материалы и оборудование, предназначенные для изготовления и воспроизведения контрафактной продукции. Будут ли урегулированы эти вопросы до конца в ч. 4 ГК РФ, пока неизвестно. И действительно, российские суды обычно в счет возмещения ущерба (вреда) правообладателю накладывают арест на оборудование, на котором изготавливаются контрафактные товары (видеомагнитофоны, видеоплееры, магнитофоны и т.п.). Однако бывают неординарные ситуации, когда, например, оборудование, на котором изготавливается пиратская продукция, судом не конфискуется, а возвращается заявителю для предъявления в порядке гражданского судопроизводства.

Так, в г. Зеленограде длительное время орудовала преступная группировка, тиражировавшая на оборудовании подпольного мини-завода контрафактные компакт-диски, которые она впоследствии реализовывала в России и странах СНГ. Представительство компании IFPI по России и СНГ, представлявшее в уголовном деле интересы правообладателей, предъявило к пиратам иск о возмещении ущерба (вреда) на сумму около 100 тыс. долл. В счет частичного обеспечения иска указанное представительство сообразно с нормой п. 2 ст. 50 Закона просило суд вынести постановление (определение) о наложении ареста на часть оборудования мини-завода, поскольку сами компакт-диски, подлежавшие уничтожению, ценности не представляли. Такое же правило изложено в п. 4 ст. 49 Закона. Однако суд так и не вынес указанное определение. Мотивировка была примерно следующая.

Фирма „Z“, производившая контрафактные компакт-диски, де-юре „арендовала“ мини-завод у ООО „Х“ и опять-таки только де-юре не является собственником этого завода. Как быть? Заявитель, следствие и суд понимают, что де-факто собственник - фирма «Z», но юридически нельзя арестовать пиратское оборудование в виде мини-завода, так как оно принадлежит другому юридическому лицу. Как известно, в силу ст. ст. 606 и 608 ГК РФ сдача имущества в аренду не порождает перехода права собственности на арендованное имущество (ст. ст. 209 и 213 ГК РФ).

Вместе с тем договор аренды мини-завода между фирмой «Z» и ООО «Х» совершен лишь для вида, без намерения создать правовые последствия, а следовательно, как сделка этот договор в силу ст. 170 ГК РФ должен быть признан ничтожным. Однако суд, не имея аналогии такого случая, не желает выходить за рамки уголовного дела.

В то же время, следуя логике ст. 10 ГК РФ, суд не должен допускать действий граждан и юридических лиц (в нашем примере договор лжеаренды), осуществляемых исключительно с целью причинения вреда другому лицу. Кроме того, в силу ч. 2 ст. 13 ГК РФ суд должен признать такой договор недействительным и восстановить нарушенные права по правилам ст. 12 ГК РФ. Однако суд даже не удовлетворил гражданский иск, заявленный в уголовном деле, предложив заявителю предъявить его в порядке гражданского судопроизводства.

Мы специально привели столь подробный пример, поскольку коллизии, недомолвки, противоречия законов и правовых актов в сфере ИС могут привести и приводят к нарушению законности. В рамках настоящей статьи нет возможности перечислить все противоречия, существующие в сфере ИС.

Вопреки указаниям Верховного Суда РФ, суды первой инстанции зачастую оставляют гражданский иск, заявленный в уголовном деле, без рассмотрения, основываясь, например, на том, что истцы не представили доказательств в подтверждение размера причиненного преступлением ущерба.

Таким образом, если проанализировать и подытожить описанные выше ситуации, можно прийти к следующему выводу, разработка и выход в свет Особенной части раздела ГК РФ об ИП - преждевременны, особенно без переделки действующего законодательства об ИС. Кроме того, на сегодня в России для этого пока нет никаких экономических, материальных, да и правовых предпосылок. Нельзя желаемое выдавать за действительное. К тому же пробелами насыщены и такие темы, как использование объектов ИС и возможность их защиты в сети Интернет. Не урегулированы правовые вопросы защиты от фрикерства, радиопиратства, сферы высоких технологий, электронно-цифровой подписи и т.д. Хотя нет сомнения в том, что назрела острая необходимость усиления борьбы с контрафактной продукцией, а следовательно, и с пиратством.

3.4 Влияние научно-технического прогресса (НТП) на рост пиратства (состояние, причины, условия)

В настоящее время, в период НТП, важность и актуальность законодательства об ИС неизмеримо возросла. Использование результатов интеллектуальной деятельности преодолело границы стран через спутниковое вещание и глобальную сеть Интернет, новые технологии цифровой записи произведений создали единый формат для различных произведений творчества. Изменились и экономические параметры использования результатов творческой деятельности: из преимущественно культурной ценности в XIX веке объекты авторского права в XXI веке превратились в определяющий фактор технологического, научного и информационного развития общества: программы для ЭВМ и мультимедийные произведения, поиск информации и получение ее через глобальную сеть Интернет, новый носитель информации DVD, музыкальные файлы формата МР3 - это и многое другое определяет сегодняшний век. Превращение информации в товар не могло не отразиться и на объектах интеллектуальной собственности, экономическая ценность и привлекательность которых привели к тому, что нарушения авторских и смежных прав вышли за рамки традиционных споров между автором и издателем. Несанкционированное использование книг, кинофильмов, музыкальных произведений, компьютерных программ, игр и других объектов ИС превратилось в доходный нелегальный бизнес, привлекающий не только одиноких «искателей легкой наживы», но и организованные преступные группы, деятельность которых нередко носит международный характер. Масштабные нарушения авторских и смежных прав, совершаемые с целью извлечения коммерческой выгоды, принято именовать термином «пиратство». Этот термин широко используют специалисты всех стран.

Итак, влияние объектов ИС на положительную динамику развития рыночных отношений, на улучшение экономических преобразований не требует особых доказательств. Поэтому нет сомнения в том, что одним из главных показателей цивилизованности всякого общества является уровень развития его науки, техники и культуры. От того, насколько значителен интеллектуальный потенциал общества и уровень его культурного развития, зависит и успех решения стоящих перед ним экономических проблем.

В свою очередь, динамичное развитие науки, техники и культуры невозможно без соответствующего законодательного закрепления прав ИС, таких как право авторства, право на имя, право на воспроизведение результатов творческой деятельности, право на оплату интеллектуального труда и т.д. и, конечно же, право на их охрану и защиту, причем не только в административном, гражданско-правовом, но и в уголовно-правовом порядке.

Размах пиратства в Российской Федерации превзошел все ожидаемые прогнозы. На сегодня из 10 реализуемых в России видеокассет 9 являются пиратскими, то есть уровень контрафактности продукции в этой области достиг 90%. Ущерб, причиняемый государству от пиратства, ежегодно составляет 1 млрд. долларов США. Впереди по этим показателям, как уже и было нами отмечено, стоит только Китай, где уровень пиратства в видеосфере достиг 98%.

Для того чтобы правильно понять и представить, какими методами следует бороться с пиратством в России, какую выработать стратегию и тактику, заложив их в основы борьбы с преступными нарушениями авторских, смежных, изобретательских и патентных прав, необходимо сначала выявить и уяснить причины роста пиратства в России.

В наиболее упрощенном и обобщенном виде основные причины появления и всевозрастающего роста пиратства в области ИС заключаются в следующих узловых моментах.

Причина первая. Недооценка чиновников государственных органов, органов исполнительной власти и правоохранительных органов о необходимости каждодневной и скрупулезной борьбы с контрафактной деятельностью, которая зачастую связана не только с уклонением от уплаты налогов, но и с мошенничеством во многих сферах хозяйствования (подделка товарных знаков, книг, акцизных марок, голограмм, т.е. пиратства обычного и необычного рода).

Мошенничество и контрафактная деятельность занимают все более существенное место среди преступлений экономической направленности, совершаемых в России. Серьезную обеспокоенность вызывают динамика роста этих видов преступной деятельности, повышение их изощренности, степени организованности, размеров нанесенного ущерба. Ущерб, причиняемый государству и гражданам России мошенничеством и контрафактной продукцией, исчисляется ежегодно сотнями миллиардов рублей. Данные преступления подрывают международный авторитет России, ухудшают инвестиционный климат, способствуют криминализации и разрушению экономики, коррупции среди должностных лиц, подрывают интеллектуальный и культурный потенциал общества. Во многих случаях они представляют прямую угрозу физическому здоровью российского населения и моральным устоям общества.

Борьба с данными видами преступлений жизненно важна для российского государства и российского общества. Между тем ведется она до сих пор недостаточно эффективно. При высоком уровне фактического мошенничества и контрафактной деятельности регистрируется и расследуется правоохранительными органами не более 5%, а осуждается не более 20% подследственных. Существуют серьезные недостатки в организации взаимодействия правоохранительных органов со службами и подразделениями коммерческих и государственных структур, занимающихся защитой бизнеса от мошеннических посягательств и противодействием контрафактной деятельности.

Вторая причина. Преступный элемент в России давно осознал чрезвычайно высокую прибыльность в этом деле - почти 400%, что привлекает в их ряды все большее количество преступников. «Доход» от подделки сигарет, например, в Англии, доходит до 1000%.

Причина третья. Относительно незначительная мера наказания за содеянное. Санкция по ч. 2 ст. 146 УК РФ предусматривает при причинении крупного ущерба наказание до 2-х лет лишения свободы, а по ч. 3 ст. 146 УК РФ (то же деяние, но совершенное группой лиц по предварительному сговору или организованной группой, либо в особо крупном размере, либо лицом с использованием своего служебного положения) - до 5 лет лишения свободы. Почти аналогичные санкции заложены и в ч. ч. 1 и 2 ст. 147 УК РФ. Поэтому нет сомнения в том, что очень трудно найти другой такой же вид незаконного бизнеса, как пиратство, в том числе и использование чужого патента, где прибыль была бы столь высокой, а риск задержания и судебного преследования так мал.

Четвертая причина больше субъективная - это тот факт, что многие работники прокуратуры (ст. ст. 146 и 147 УК - подследственность прокуратуры) и судейский корпус России живут по старым стереотипам. Так, 80% судей России не знают Закон РФ «Об авторском праве и смежных правах». Они считают преступление, совершенное по признакам ст. 146 и ст. 147 УК, малозначительным деянием, что соответствует понятию «преступления небольшой тяжести» (ч. 2 ст. 15 УК РФ), так как санкция ч. 2 ст. 146 и ч. 1 ст. 147 УК РФ не превышает 2-х лет.

Пятая причина. В России не проводится единого и обширного анализа состояния и уровня пиратства. А поэтому и не делается никаких выводов по основным продуктам фальсификации хотя бы самых распространенных объектов ИС. Отсюда нет ни концепции, ни методов и средств борьбы с указанным противозаконным явлением. Вот что делают в этом отношении администрация и Правительство США. «Отслеживать проблему» по всему миру американцы начали еще в конце 1980-х. Теперь это называется мониторинг. Результаты мониторинга ежегодно публикуются в так называемом Специальном докладе 301. В прошлом году изучили положение дел в 85 странах мира, 52 из них, в том числе и Россия, попали в «черный список».

Шестая причина похожа на вторую и четвертую причины. Высок уровень пиратства и в книгоиздательстве - от 40 до 50%. «Левые» тиражи книг превышают основные в десятки и сотни раз. Довольно часто подделываются учебники. Механизм подделки, во-первых, основан на копировании пленок, которые издательства, выпускающие учебники, отдают в типографии. Прежде всего, копия отличается «бледным» качеством печати текстов и иллюстраций. Во-вторых, партии поддельных учебников, как правило, предлагаются оптом по цене ниже, чем у официальных дилеров издательства.

Первое уголовное дело в отношении конкретных лиц по факту изготовления на московской типографии «Молодая гвардия» скопированных учебников издательства «Просвещение» завершилось обвинительным приговором суда. Второй прецедент по факту изготовления 60-тысячного тиража контрафактной продукции на типографии «Техническая книга» в Санкт-Петербурге было расследовано прокуратурой этого же города. Конфискованные контрафактные тиражи уничтожены по постановлению прокуратуры и суда, в результате чего и заказчик незаконной продукции, и типографии понесли серьезные убытки. Учитывая высокий уровень пиратства при изготовлении учебников, Министерство образования и науки издало 8 апреля 2004 года Приказ N 107 «Об экспертизе учебников».

Седьмая причина. Однако зачастую правоохранительными органами и судами не учитывается, что пиратство, совершенное в крупном размере, может подпитывать и тяжкие преступления (бандитизм, отмывание (легализация) денежных средств, уклонение от уплаты налогов и т.д.).

Интересна, на мой взгляд, норма закона, касающаяся изменений в статье 19. В ней предусмотрено, что работать в библиотеках с информацией, переведенной в цифровую форму, можно „только при условии исключения возможности создать копии этих произведений в цифровой форме“. В библиотеках информация защищена. Но есть умельцы - находят способ переписать ее на свою дискету. Некоторые - просто для того, чтобы удобнее было пользоваться. Но бывает, и часто, таким образом украденную информацию тиражируют и продают. А иногда делают это библиотеки. Из поступающих к ним обязательных экземпляров выбирают тот, что может пользоваться наибольшим спросом, изготавливают его электронную версию, а из нее тиражируют книг столько, сколько нужно.

Восьмая, не совсем понятная причина. Парадоксально, но факт: чем активнее ведется борьба в России с различными видами пиратства, тем выше его уровень. Так, в России в 1997 г. было выявлено только 330 преступлений о нарушении авторских и смежных прав, но только 30 уголовных дел направлено в суд и только 2 имели обвинительные приговоры, и то в 1 год лишения свободы условно, с отсрочкой исполнения приговора на один год. Процент осужденных от количества выявленных преступлений ниже 0,5%, а от числа дел, направленных в суд, - около 1%.

В 2008 г. в России по указанной категории дел возбуждено 607 уголовных дел - 210 обвиняемых, но осуждено только 20 человек, однако уже процент осужденных равен 10%. В 1999 г. возбуждено 836 уголовных дел, это уже 296 обвиняемых лиц, но осуждено только 37 лиц, что равно 15% осужденных лиц от числа обвиняемых. По ч. 2 ст. 146 УК РФ в 2008 - 1999 гг. осуждено соответственно 8 и 18 человек. В 2000 г. выявлено 543 лица, совершивших преступления по ст. 146 УК, а количество осужденных - 87 человек (16,2% осужденных). Прирост по этим видам преступлений с 1997 г. по 01.01.2000 составил 37,7%. В 2001 г. рост пиратства в России, несмотря на все усилия правоохранительных органов, усилился, а тем более в 2005 году. Характерно, что в 1997 - 2008 гг. уголовные дела по признакам состава, предусмотренного ст. 147 УК, если и возбуждались, то до суда не доводились.

Девятая, очевидно, наиболее субъективная причина. Не секрет, что многие прокуроры стараются прекратить уголовные дела по составам ст. ст. 146 и 147 УК РФ, стараясь переквалифицировать действия пиратов, направив их в русло административной ответственности. Такая же, но уже наиболее яркая тенденция просматривается в действиях большинства судей России.

Десятая причина. Крайне редко возбуждаются уголовные дела (или не возбуждаются совсем) за нарушение прав авторов художественных, литературных произведений и (или) произведений искусства, а также некоторых владельцев смежных прав. Объясняется это в основном тем, что РАО, РОУПИ, представляя интересы авторов, стараются защитить их же интересы в гражданско-правовом порядке. Сами авторы также предпочитают путь подачи иска к нарушителю их прав в суды общей юрисдикции, о чем более подробно будет сказано ниже.

Раскроем и другие, не столь заметные причины роста пиратства и основные условия, его порождающие.

Одиннадцатая причина, едва ли не самая главная, но менее всего приметная. Так государство самоустранилось от участия в реальной защите авторских и смежных, изобретательских и патентных прав. В ФРГ уровень пиратства составляет 50%, во Франции - 57%, в Великобритании - 43%, в Швейцарии и США - 35%. В России такой орган введен только в декабре 2003 года, и он переименован в мае 2005 года. Иначе говоря, опыта работы у этой комиссии нет.

Наконец, двенадцатая причина. „Слабая эффективность административных и уголовно-правовых норм борьбы с пиратством во многом определяется еще и тем, что соответствующая правовая база, несмотря на ее недавнее обновление, далека от идеала. Это хорошо видно, если обратиться к анализу административного и уголовного законодательства“. Но и в США по нашим подсчетам уровень осужденных за пиратство равен примерно 12,5%. Однако принятые в США поправки к уголовному законодательству предусматривают за нарушение авторских прав тюремное заключение сроком до 10 лет. Укажем, что в России в 2004 году осуждено по ст. 146 УК 446 человек, а к лишению свободы приговорено только 11 человек.

3.5 Основные проблемы борьбы о нарушении права ИС в сети Интернет (вопросы теории и практики)

Между тем крайне важно осветить и такое обстоятельство, как правовые проблемы использования объектов ИС и возможности их защиты в сети Интернет. Недооценка этого вопроса чревата не только нарушением прав авторов, создателей и пользователей ИС, но и грозит государству огромными убытками в этой сфере. Эта тема является отдельным и сложным исследованием, мы ограничиваемся рассмотрением ее в концептуальном варианте.

На начало 2000 года общее число пользователей российского сегмента Сети, состоящей из множества взаимодействующих между собой компьютеров и компьютерных сетей различного уровня, оценивается приблизительно в 2 млн. человек, в России действуют более 300 провайдеров, предоставляющих доступ организациям и частным лицам через телефонные сети, по выделенным линиям и через беспроводный доступ.

К Интернету уже подключилось более 107 млн. пользователей, а в ближайшие годы эта цифра возрастет во много раз. Так, согласно результатам опроса „Общественное мнение“, за лето 2005 года число пользователей Интернета в России уже достигло 20,9 млн. человек - это 19% населения страны в возрасте старше 18 лет. Пользователями в этом исследовании считаются те, кто заходил в Сеть хотя бы один раз в последние полгода. Их число выросло с весны 2005 года на 2 миллиона. А ежедневно Интернетом пользуются 5% совершеннолетних россиян. Кроме того, „в рамках концепции развития национальной экономики ожидается, что уже к 2012 году число пользователей услугами Интернет должно составлять (в России) 40 человек на 100 жителей, количество телефонов мобильной связи - 80 на 100 жителей, аппаратов фиксированной связи - 42 на 100 жителей“. Обеспечение контроля за всемирной сетью - это прежде всего вопрос технический. И только после появления эффективных способов контроля можно говорить о выборе той или иной модели правового регулирования.

Юридические коллизии практически тесно взаимосвязаны с повсеместным распространением всемирной компьютерной сети Интернет, называемой еще в правовой науке киберпространством, сосуществующим в виртуальном мире.

На сегодня проблемы защиты исключительных прав на результаты ИС, нарушаемых в сети Интернет, стоят очень остро. Это и проблема защиты прав владельцев товарных знаков и фирменных наименований при регистрации доменных имен, и защита личных имущественных и неимущественных прав авторов (литературных произведений, текстов программ для ЭВМ, фотографий) при размещении в Сети, и ряд других. Однако „юный выпускник Саратовского лицея А. Маторин создал по-своему уникальный компьютерный продукт „Программа проверки авторских прав“ - так называется этот редактор, обнаруживающий буквальные совпадения текста с теми, что опубликованы в Интернете. Единственное необходимое условие для успешной работы „Антиплагиатора“ - оцениваемое „научное исследование“ предоставляется в электронном виде, а потенциальный первоисточник знаний находится в открытом доступе в базах всемирной веб-паутины“. Уже не только американцы, но и ОБСЕ (семинар ОБСЕ в Париже в июне 2004 г.) готовы помогать России в защите ИС, а миссия ОБСЕ призывает вести борьбу в паутине Интернет с пропагандой расизма, ксенофобии и антисемитизма.

Довольно широкий размах приобрело использование чужих товарных знаков и фирменных наименований, являющихся объектами ИС, при регистрации доменных имен в российском сегменте сети Интернет иногда с целью последующей продажи законным владельцам или с целью недобросовестной конкуренции (имеются в виду судебные прецеденты по делу Kodak, Quelle, Mosfilm и аналогичные им).

Доменное имя выполняет в Интернете функции адресации и идентификации, оно абсолютно уникально, что обусловлено необходимостью его однозначного соответствия протокольному адресу компьютера в едином пространстве Интернет. Предприятия и организации стремятся обеспечить себе возможность идентификации в Интернете путем включения в доменное имя своих фирменных наименований или товарного знака (или их части). Это делается для того, чтобы доменное имя однозначно ассоциировалось у пользователей с уже имеющимися в деловом обороте обозначениями.

Согласно ст. 138 ГК РФ использование средств индивидуализации, которые являются объектами исключительных прав, может осуществляться третьими лицами только с согласия правообладателя. Такое же правило зафиксировано в п. 2 ст. 4 Закона „О товарных знаках, знаках обслуживания и мест происхождения товаров“. Однако законодатели России пока еще не дали официального определения доменному имени, и им можно считать „иное введение в хозяйственный оборот“ уже имеющегося товарного знака.

Согласно ст. 8 Парижской конвенции по охране промышленной собственности фирменные наименования охраняются во всех странах Парижского Союза (в том числе и в России) без специальной регистрации. Право на фирменное наименование в соответствии со ст. ст. 54, 138 ГК РФ состоит в праве исключительного его использования (например, в сделках, на вывесках и т.п.). Нарушением этого права является использование тождественного или сходного до степени смешения фирменного наименования, а также воспрепятствование законному владельцу свободно использовать свое фирменное наименование. Регистрация доменных имен с использованием чужих фирменных наименований лицами, не являющимися правообладателями, препятствует законным владельцам зарегистрировать домен с использованием собственного обозначения в зоне ru, так как доменные имена являются уникальными в своем роде и не могут вновь повторяться.

При этом необходимо иметь в виду, что при регистрации доменных имен Российский научно-исследовательский институт развития общественных сетей (РосНИИРОС) не несет ответственности за возможное нарушение заявителем прав на торговую марку и другие конфликтные ситуации, возникающие при использовании названий других организаций.

Доменные имена в настоящее время еще не фигурируют ни в одном нормативном акте Российской Федерации, однако позиция Роспатента на сегодня такова, чтобы признать доменные имена объектами ИС.

И еще одна проблема ИС в сети Интернет.

Став неотъемлемой частью жизни, Интернет вместе с тем зачастую используется для совершения правонарушений, посягающих на конституционные права и законные интересы личности, в том числе на декларируемое в ч. 1 ст. 23 Конституции РФ право на защиту чести и доброго имени. Безнаказанное размещение компрометирующих материалов превратило общедоступную Сеть в поле жесточайших информационных битв. Так, Интернет используется для дискредитации известных государственных деятелей, конкурентов в избирательных кампаниях разных уровней.

Киберпространство - это не просто сфера действия Интернета и других подобных локальных, региональных и глобальных сетей. Еще не обретя общепризнанного юридического определения, оно уже до краев наполнено правовыми отношениями практически во всех классических отраслях права, не говоря уже о новейших - информационного, экологического и т.д. В Договоре ВОИС по авторскому праву 1996 года киберпространство определено имплицитно, через понятие «такого образа» сообщения произведений для всеобщего сведения по проводам или средствами беспроволочной связи, при котором представители публики могут осуществлять доступ к произведениям «из любого места и в любое время по их собственному выбору» (ст. 8). Кстати, наш отечественный законодатель абсолютно проигнорировал это определение и по сей день изобретает все новые и новые дефиниции для трансграничных телекоммуникационных сетей, с помощью которых осуществляется международный информационный обмен.

Проблема Интернета сложна даже в масштабе России. Так, на сегодняшний день практически невозможно установить надлежащий контроль за введением и распространением произведений в Интернете и, естественно, обеспечить правообладателям сбор авторского вознаграждения. С точки зрения авторского права, любая фиксация произведения в памяти ЭВМ является его воспроизведением (ст. 4 ФЗ «Об авторском праве и смежных правах»). Именно это и происходит при записи произведений в память сервера или компьютера пользователя Сети.

Суды общей юрисдикции не разрешают дела о нарушении права ИС в сети Интернет месяцами, а то и годами, а если и последует решение суда, то исполнить его не просто. Сложившаяся практика показывает, что из-за длительных сроков рассмотрения дел в судах общей юрисдикции многие авторы заключают договора о передаче своих прав юридическим лицам, и затем эти фирмы, став уже правообладателями, предъявляют иски в арбитражные суды, выводя таким образом дела из-под юрисдикции общегражданских судов. Хотя ст. 48.2 ЗоАП (в ред. Федерального закона от 20 июля 2004 г. N 72-ФЗ) запрещает удалять с продукта указания его авторства, что часто делается недобросовестными пользователями в Интернете: например, с понравившейся картинки не гнушаются убрать фамилию (подпись) автора. Очевидно, что указанный Закон назвал Интернет-публикацию «доведением до всеобщего сведения».

Хищения информационных ресурсов из банков данных и систем телекоммуникаций наносят огромный экономический ущерб, что не менее опасно, чем моральный вред. Особую опасность представляет вандализм хакеров - ложно понимаемое самоутверждение программистов приводит к использованию компьютерных сетей в интересах международного терроризма и организованной преступности. В свою очередь, слабая защищенность субъекта информационно-компьютерного взаимодействия от преступных посягательств формирует негативное отношение к виртуальной реальности, проецируемое на реальную действительность. Хотя успехи Управления «К» МВД России уже налицо, и в довольно большом масштабе. Так, в июне-июле 2004 г. в России была ликвидирована крупная международная преступная группа, занимавшаяся взломом компьютеров. «От действий компьютерных гениев пострадало девять букмекерских контор и банков Великобритании. Размер ущерба превысил 40 миллионов фунтов стерлингов».

Отечественная юридическая наука еще не сформировала комплексного подхода к проблематике сети Интернет. Прямого государственного регулирования в Сети еще нет, несмотря на то что проблема стоит уже очень давно. Большинство вопросов решается пока на основе саморегуляции сетевого сообщества. Выработка общего подхода к правовому решению проблемы осложняется постоянными изменениями, происходящими в области технической реализации способов информационного обмена, и, как следствие, образованием новых форм практического применения Интернета.

Очевидно, что процесс создания специального либо оптимизация существующего законодательства объективно не могут быть настолько оперативными, насколько этого требует складывающаяся ситуация. Указанные факторы затрудняют корректное правоприменение и своевременное прокурорское реагирование в отношении фактов правонарушений и преступлений, которые стали возможными благодаря использованию сети Интернет. Интересы повышения качества прокурорского реагирования по делам этой категории обусловливают назревшую необходимость введения в комплекс профессиональной подготовки прокурорских работников специального курса о сети Интернет, а иногда и просто основ компьютерной грамотности.

В целях усиления борьбы с нарушением прав в сети Интернет нужно упомянуть разрабатываемый с 1997 года Закон об электронной цифровой подписи (ЭЦП)». По замыслу законодателя, новый Закон должен разрешить основные проблемы, связанные с цифровым заверением документов в электронном документообороте и применением для этого аналогов собственноручной подписи. Представляется целесообразным обязательное включение в Закон норм, регламентирующих использование электронной цифровой подписи не только в частноправовых отношениях, но и в отношениях публично-правового характера. Придание юридической силы документам, заверенным ЭЦП, исходящим от органов государственной власти, позволяет решить комплекс задач, в том числе связанных и с проблемами прокурорского реагирования по случаям нарушения прав граждан, допущенным в Интернете. Разумеется, речь здесь не идет о том, чтобы наделить прокурора какими-то особенными правами на случай выявления факта нарушения именно прав личности, но чтобы любое получение доказательств из информационных систем с соответствующей санкцией прокурора сопровождалось бы применением специальной цифровой подписи прокурора, применяемой в таких случаях. Нормы, регулирующие этот процесс, должны лечь в основу процедур получения доказательств. Введение в Закон норм, регламентирующих процессы применения цифровой подписи правоохранительными органами, имеет смысл только в случае одновременного правового регулирования вопроса допустимости доказательств, полученных таким способом. Итогом такого подхода должна стать ситуация, уже прописанная в данном Законе, согласно которой информация, полученная в соответствии с процедурой, должна признаваться судом в качестве допустимого доказательства <84>. Но Закон об ЭЦП уже принят, а специального указания о доказательствах в нем так и нет (РГ. 12 января. 2002).

Учитывая наднациональный характер сети Интернет, необходимо срочное присоединение России к международным конвенциям Всемирной организации интеллектуальной собственности (ВОИС) или хотя бы на первоначальном этапе ориентация нашего национального законодательства на положения этих конвенций. Кроме того, на наш взгляд, необходимо ускорить работу над проектом раздела Гражданского кодекса РФ, посвященного общим положениям об охране интеллектуальной собственности, в том числе в сети Интернет. При этом целесообразно параллельно совершенствовать действующие специальные законы для каждого вида исключительных прав с четким определением объектов, круга субъектов, их прав и обязанностей, с учетом специфики сетевых отношений. Но в любом случае при разрешении указанных проблем необходима государственная поддержка.

Государство, как говорится, еще не до конца «осознало» свою роль, значимость, преимущества и выгоды, которые сулит ему паутина Интернет в интернациональном масштабе.

Так, Доктрина информационной безопасности, принятая не так давно в России, нацеливает на усиление закрытости информации, а не открытости (Окинавская Хартия глобального информационного общества). Авторы Доктрины усматривают угрозу нашему правосудию в деятельности структур, стремящихся получить несанкционированный доступ к информационным ресурсам правоохранительных и судебных органов.

Помимо всего, следует выделить Указ Президента РФ от 10 января 2000 г. N 24 «О концепции национальной безопасности». Согласно этому Указу, интеллектуальное развитие личности входит в понятие национальной безопасности России.

Но вернемся к правовым проблемам в сети Интернет. В случае открытости судебной информации в Интернете можно было бы наладить и исполнение судебных решений, во всяком случае тех, которые связаны с арестом банковского счета, наложением штрафа, закрытием доступа, возмещением ущерба и т.д.

Различия между географическим пространством и киберпространством принципиальны. В географическом пространстве коммуникацию осуществляют территориально определенные субъекты. В киберпространстве процесс коммуникации протекает в условиях разрастания плотных, взаимосвязанных и далеко удаленных друг от друга сетей, в которых неминуемо возрастает число конфликтов как частноправового, так и публично-правового характера.

Географическая неопределенность происходящего в киберпространстве заставляет суды все чаще решать вопрос о том, какие законы и каким образом должны быть применены в том или ином случае. Практически все законодательство, а в конечном счете и органы правопорядка имеют дело с материальными, осязаемыми предметами, находящимися на территории соответствующего государства. Однако в любой цифровой сети мы можем поместить информацию и перемещать ее в географическом пространстве, управляя ею с терминалов наших компьютеров.

Вывод: в связи с вышесказанным целесообразно высказать гипотезу о необходимости скорейшей разработки и принятия международной конвенции, которая, во-первых, установила бы зоны национальной юрисдикции в Интернете по аналогии, например, с Арктикой. Во-вторых, такая конвенция должна была бы установить общие правила дозволения, обязательства и запрета в отношении деятельности в трансграничных компьютерных сетях. Опыт формирования международного космического права был бы весьма полезен в качестве образца при создании актов международного права, призванных регулировать деятельность в киберпространстве».

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Мало кто из юристов, интересующихся проблемами ИС, сомневается в том, что в России пока еще нет единой концепции борьбы с нарушениями прав в сфере ИС. Отсутствие такой концепции, а также несовершенство законодательства порождают высокий уровень пиратства Категория «интеллектуальная собственность» используется в законодательстве давно, но окончательно она была узаконена в ст. 44 Конституции РФ с одновременным признанием необходимости ее охраны: интеллектуальная собственность охраняется законом. Статья 138 ГК РФ, регулирующая интеллектуальную собственность, также не раскрывает понятия ИС, трактуя ИС в самом обобщенном виде. Так, согласно ст. 138 Гражданского кодекса, «в случаях и в порядке, установленных ГК РФ и другими законами, признается исключительное право (интеллектуальная собственность) гражданина или юридического лица на результаты интеллектуальной деятельности (далее - ИД) и приравненные к ним средства индивидуализации юридического лица, индивидуализации продукции, выполняемых работ или услуг (фирменное название, товарный знак, знак обслуживания и т.п.).

Разработка и выход в свет Особенной части раздела ГК РФ об ИП - преждевременны, особенно без переделки действующего законодательства об ИС. Кроме того, на сегодня в России для этого пока нет никаких экономических, материальных, да и правовых предпосылок. Нельзя желаемое выдавать за действительное. К тому же пробелами насыщены и такие темы, как использование объектов ИС и возможность их защиты в сети Интернет. Не урегулированы правовые вопросы защиты от фрикерства, радиопиратства, сферы высоких технологий, электронно-цифровой подписи и т.д. Хотя нет сомнения в том, что назрела острая необходимость усиления борьбы с контрафактной продукцией, а следовательно, и с пиратством.

В настоящее время в Государственной Думе РФ находится на рассмотрении несколько проектов, касающихся совершенствования Закона об авторском праве и смежных правах, а также четвертой части Гражданского кодекса РФ.

Эти проекты находятся в постоянной переработке, а потому вряд ли целесообразно подвергать их научному анализу.

Поэтому выскажем лишь несколько общих предложений по этим проектам:

1. В Законе об авторском праве следовало бы прямо указать на то, что все общие положения об ответственности за нарушения обязательств применяются к ответственности за нарушение авторских договоров.

2. В Законе об авторском праве следовало бы прямо указать на то, что бездоговорное нарушение авторских прав порождает обязательство по возмещению вреда.

3. Нормы, указанные в первом и втором предложениях, следовало бы включить и в ГК РФ.

4. Законная компенсация за бездоговорное нарушение авторских прав должна быть уточнена и усовершенствована.

Во-первых, ее максимальный размер превышает минимальный размер в 5000 раз. Эту цифру следовало бы уменьшить.

Во-вторых, законную компенсацию следовало бы присуждать только в том случае, если нарушитель получил прибыль в результате нарушения авторских прав.

В-третьих, размер этой компенсации должен устанавливаться судом "применительно" к размеру убытков владельца права.

В-четвертых, при отсутствии убытков указанная компенсация не должна взыскиваться.

5. При передачи по решению суда контрафактных экземпляров владельцу права суд должен определить их стоимость и учитывать их стоимость при определении размера взыскиваемых с нарушителя убытков или, соответственно, размера компенсации в твердой сумме. Иными словами стоимость передаваемых владельцу права экземпляров должна вычитаться из суммы убытков (компенсации).

БИБЛИОГРАФИЯ

Конституция Российской Федерации, принята всенародным голосованием 12.12.1993 г.// "Российская газета", N 237, 25.12.1993 г.

"Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая)" от 30.11.1994 г. N 51-ФЗ // "Российская газета", N 238-239, 08.12.1994 г.

"Гражданский кодекс Российской Федерации (часть вторая)" от 26.01.1996 N 14-ФЗ // "Российская газета", N 23, 06.02.1996 г., N 24, 07.02.1996, N 25, 08.02.1996, N 27, 10.02.1996 г.

"Гражданский кодекс Российской Федерации (часть третья)" от 26.11.2001 N 146-ФЗ // "Российская газета", N 233, 28.11.2001 г.

"Гражданский кодекс Российской Федерации (часть четвёртая)" от 18.12.2006 N 230-ФЗ // "Российская газета", N 289, 22.12.2006 г.

Федеральный закон от 30.11.1994 N 52-ФЗ "О введении в действие части первой Гражданского кодекса Российской Федерации" // "Российская газета", N 238-239, 08.12.1994 г.

Федеральный закон от 18.12.2006 N 231-ФЗ "О введении в действие части четвёртой Гражданского кодекса Российской Федерации" // "Российская газета ", N 289, 22.12.2006 г.

Закон РФ от 23.09.1992 г. N 3520-1 "О товарных знаках, знаках обслуживания и наименованиях мест происхождения товаров" // "Российская газета", N 228, 17.10.1992.

Закон РФ от 09.07.1993 N 5351-1 "Об авторском праве и смежных правах" // "Российская газета", N 147, 03.08.1993 г.

"Патентный закон Российской Федерации" от 23.09.1992 N 3517-1 // "Российская газета", N 225, 14.10.1992 г.

Закон РСФСР от 11.06.1964 "Об утверждении Гражданского кодекса РСФСР" (вместе с "Гражданским кодексом РСФСР") // «Ведомости ВС РСФСР», 1964г., N 24, ст. 406.

I Международная Нижегородская ярмарка идей. XXVI академический симпозиум «Интеллектуальная собственность в информационном обществе». Тезисы докладов. - Н. Новгород, 2008 г. - 512 с.

Абдеев Р.Ф. Философия информационной цивилизации. - М.: ВЛАДОС, 2004. - 336 с.

Алексеев Н.Н. Собственность и социализм. Опыт обоснования социально-экономической программы евразийства // Исупов К., Савкин И. Русская философия собственности (XVII-XX вв.). - СПб. СП «Ганза», 2003. - С. 343-400.

Алексеев П.В., Панин А.В. Философия: Учебник. Издание второе, переработанное и дополненное. - М.: «Проспект», 2007. - 568 с.

Аморозо Б. О глобализации. Капитализм в XXI веке. Учебное пособие / Пер. С англ. А.Г. Любавского. - Н.Новгород: Изд-во Нижегородского ун-та, 2000. - 191 с.

Ананьев Ю.В. Культура как интегратор социума. Монография. - Н. Новгород: Изд-во ННГУ, 2006. - 174 с.

Андреев В.К. Некоторые правовые проблемы учета интеллектуальной собственности. // Бухгалтерский учет. - 2007. - № 10. - С. 39-43.

Анурин В.Ф. Интеллект и социум. Введение в социологию интеллекта: Монография. - Нижний Новгород, 2007. - 436 с.

Анурин В.Ф. Интеллектуальная собственность: социологические аспекты. // I Международная Нижегородская ярмарка идей. XXVI академический симпозиум «Интеллектуальная собственность в информационном обществе». Тезисы докладов. - Н. Новгород, 2008 г. - C. 45-49.

Афанасьев В.Н. Диалектика собственности: Логика экономической формы. - Л.: Изд-во Ленинградского университета, 2007. - 248 с.

Барякин В.Н. Общество - как объект естественнонаучного исследования. // Судьба России: альтернативы развития. Тезисы докладов XXV международного академического симпозиума. Часть I. / Л.А. Зеленов (отв. редактор), А.В. Дахин, Г.П. Корнев, Е.В. Федотов. - Нижний Новгород: ПАНИ, 2007. - С. 181-185.

Барякин В.Н. Развитие интеллектуальной собственности. // Труды аспирантов Нижегородского государственного архитектурно-строительного университета. Сборник 1. - Н. Новгород, ННГАСУ, 2008. - С. 3-7.

Барякин В.Н. Интеллектуальная собственность - рабы, машины, права и объекты прав. // I Международная Нижегородская ярмарка идей. XXVI академический симпозиум «Интеллектуальная собственность в информационном обществе». Тезисы докладов. - Н. Новгород, 2008 г. - С. 430-434.

Барякин В.Н. Концептуально-лингвистический метод анализа текстов. // I Международная Нижегородская ярмарка идей. XXVI академический симпозиум «Интеллектуальная собственность в информационном обществе». Тезисы докладов. - Н. Новгород, 2008 г. - С. 357-361.

Барякин В.Н. Интеллектуальная собственность - фактор социальной стабильности. // Первая нижегородская сессия молодых ученых гуманитарных наук: Тезисы докладов. - Н. Новгород, Нижегородский гуманитарный центр, 2008. - С. 7-12.

Барякин В.Н. Исследования о происхождении и использовании двух естественных концепций языковых понятий (Концептология) (Изложение в тезисах)) // Российское образование: традиции и перспективы. Материалы международной научно-практической конференции. 19-21 мая 1997 г. / Под редакцией проф. Р.Г. Стронгина. - Н. Новгород: Изд-во ННГУ, 2008. - С. 296-301.

Бекарев А.М. Философия и социология нестабильности. // Гуманитарные и технологические факторы стабильности в России: наука - образование - политика. - М.: РГГУ. 2008. - С. 13-23.

Белов В., Виталиев Г., Денисов Г. Анализ систем охраны интеллектуальной собственности в России и США. // Интеллектуальная собственность. - 2009. - № 2. - С. 16-22.

Бондин В.В. Развитие собственности. // Собственность, приватизация. Ее социально экономическое значение: Науч.-практ. конф. Сб. науч. материалов. - Нижегородский гос. ун-т им. Н. И. Лобачевского. Эконом. фак. Н. Новгород. 2004. - C. 25-28.

Борщ-Компанеец Н. Тенденции коммерческого использования научных разработок. // Интеллектуальная собственность. - 2009. - № 2. - С. 7-10.

Бромберг Г.В., Розов Б.С. Интеллектуальная собственность: действительность переходного периода и рыночные перспективы. - М.: ИНИЦ, 2008. - 208 с.

Буч Ю.И., Колесникова М.А. Проблемы ноу-хау в вузах. //Организация работ в области интеллектуальной собственности в системе управления научно-исследовательской деятельностью вуза: Тез. докл. / Семинар-совещание, Кутсу, 28-30 октября 1997 г. - Ярославль: Изд-во Яросл. гос. техн. ун-та, 2007. - С. 35-45.

Венгеров А. Правовой узел современности // Общественные науки и современность. - 2006. - № 4. - С. 23-33.

Виталиев Г., Белов В., Денисов Г. Задачи охраны интеллектуальной собственности в России. // Российский экономический журнал. - 2008. - № 7-8. - С. 26-32.

Витгенштейн Л. Философские работы. Ч. I. Пер. с нем. / Составл., вступ. статья, примеч. М.С. Козловой. Перевод М.С. Козловой и Ю.А. Асеева. - М.: Изд-во «Гнозис», 2006. - 612 с.

Войшвилло Е.К., Дегтярев М.Г. Логика: Учебник для вузов. - М.: Гуманит. изд. центр ВЛАДОС, 2008. - 528 с.

Вундт В. Введение в философию. Под ред. А.Л. Субботина. - М. ТОО «ЧеРо», ТОО «Добросвет». 2008. - 354 c.

Гальперин Л.Б. Полежаева С.П. Ноу-хау стоит охранять. // ЭКО. - Новосибирск. - 2007. - № 6. - C. 152-164.

Гальперин Л., Михайлова Л. Интеллектуальная собственность: сущность и правовая природа // Советское государство и право. - 2001. - № 12. - С. 37.

Гегель В.Ф. Лекции по истории философии. Книга первая. - С-Петербург, «Наука», 2007. - 350 c.

Гегель. Наука логики. - М.: Изд-во «Мысль», 1999. - 1072 с.

Геллер С.В. Права на объекты интеллектуальной собственности остаются «вещью в себе» // ЭКО. - 2006. - № 2. - С. 117-123.

Глинчикова А.Г. Может ли быть товаром интеллектуал и продукт его труда? // Вопросы философии. - 2007. - № 3. - С. 3-15.

Городов О. «Собственность» и «интеллектуальная собственность» // Интеллектуальная собственность. - 2008. - № 9, 10. - Стр. 3-9.

Гофеншефер Л.И., Гертнер П.Д., Бескина М.Г. Обучение вопросам интеллектуальной собственности. //Организация работ в области интеллектуальной собственности в системе управления научно-исследовательской деятельностью вуза: Тез. докл. / Семинар-совещание, Кутсу, 28-30 октября 1997 г. - Ярославль: Изд-во Яросл. гос. техн. ун-та, 2007. - С. 79-86.

Давид Р., Жоффре-Спинози К. Основные правовые системы современности. Пер.с фр. В.А. Туманова. - М.: Междунар. отношения, 2006. - 400 с.

Дахин А.В. Феноменология универсальности в культуре: Монография. - Нижний Новгород: Изд-во ННГУ, 2005, - 148 c.

Дорожкин А.М. Роль знания о незнании в образовании. // Российское образование: традиции и перспективы. Материалы международной научно-практической конференции. 19-21 мая 2007 г. - Н. Новгород: Изд-во ННГУ, 2008. - С. 33-35.

Захарова Л.Н. Собственность как ценность и ценность собственности: Монография. - Тюмень: Изд-во Тюменского государственного университета, 2007. - 136 с.

Защита прав интеллектуальной собственности. Produced by United States Infirmation Agency Embassy of the United States of America. USIA Regional Program Office, Vienna. RPO 9510-023 RUSSIAN (Intelectual Property Rights) - 16 c.

Защита авторских и смежных прав по законодательству России“, под общ. ред. И.В. Савельевой. М.: Inter Media, 2007.

Зеленов Л.А. Авторские концепции Нижегородского философского клуба «Универсум». / I Международная Нижегородская ярмарка идей. XXVI академический симпозиум «Интеллектуальная собственность в информационном обществе». Тезисы докладов. - Н. Новгород, 2008 г. - C. 17-24.

Зеленов Л.А. Четыре лика философии: Учебное пособие. - Н. Новгород: НКИ, 2009. - 53 с.

Зеленов Л.А., Барякин В.Н. Педагогические новации: новый вид интеллектуальной собственности. / II Международная Нижегородская ярмарка идей. XXVII академический симпозиум «Россия в культуре мира». Тезисы докладов. - Н. Новгород, 2009. - С. 334-341.

Золотых Н., Раздолин А. Инновационные ориентации законодательства в области интеллектуальной собственности. // Интеллектуальная собственность. - 2008. - № 5-6. - С. 22-28.

Интеллектуальная собственность в условиях рыночных отношений в России: правовые, экономические и организационные проблемы. // Российский экономический журнал - 2008. - № 6. - С. 91.

Интеллектуальная собственность и ее государственная защита. // Экономист. - 2006. - № 11. - С. 61-69.

Интеллектуальная собственность: Основные материалы. В 2-х частях. Ч. 2.: Пер. с англ. / Рос. А.Н. Сиб. отдел-е ГНТБ. - Новосибирск: ВО «Наука», 2006.

Исупов К. Дух собственности и собственность духа. // Исупов К., Савкин И. Русская философия собственности (XVII-XX вв.). - СПб. СП «Ганза», 2006, - С. 452-465.

Исупов К., Савкин И. Русская философия собственности (XVII-XX вв.). - СПб. СП «Ганза», 2006. - 512 с.

Кейзеров Н. Духовное имущество как комплексная проблема // Общественные науки и современность. - 2007. - № 4. - С. 16-22.

Кейнс Дж.М. Избранные произведения. Пер. с англ. - М.: Экономика, 2006. - 543 с.

Кемеров В.Е. Введение в социальную философию. Учебное пособие для гуманитарных вузов. - М.: Аспект Пресс, 2006. - 215 с.

Кессиди Ф.К. Сократ. - Ростов н/Д: Изд-во «Феникс», 2009. - 320 с.

Кларк Дж.Б. Распределение богатства. Пер. с англ. - М.: «Экономика», 2008. - 447 с.

Козырев А.Н. Оценка интеллектуальной собственности. - М.: Экспертное бюро-М, 2007. - 289 с.

Конов Ю. Цена российских изобретений и ноу-хау. // Интеллектуальная собственность. - 2009. - № 4. - С. 6-9.

Корчагин А.Д. Интеллектуальная собственность - что это такое? // Справочник. Инженерный журнал. - 2008. - № 2. -С. 39-41.

Кочетков К.К. Интеллектуальная собственность и характер труда. / I Международная Нижегородская ярмарка идей. XXVI академический симпозиум «Интеллектуальная собственность в информационном обществе». Тезисы докладов. - Н. Новгород, 2008 г. - С. 258-259.

Кравец Л. Интеллектуальная собственность в конкурентной системе. // Интеллектуальная собственность. - 2008. - № 5-6. - С. 29-35.

Крапивенский С.Э. Социальная философия: Учебник для cтудентов вузов. - М.: Гуманит. Изд. Центр ВЛАДОС, 2008. - 416 с.

Кулагин А. Белов В. Денисов Г. Интеллектуальная собственность требует защиты. // Российский экономический журнал. - 2006. - № 3. - С. 37-43.

Кутырев В.А. Разум против человека (Философия выживания в эпоху постмодернизма). - М: ЧеРо, 2009. - 230 с.

Ломакин Д.В. Определение интеллектуальной собственности. // I Международная Нижегородская ярмарка идей. XXVI академический симпозиум «Интеллектуальная собственность в информационном обществе». Тезисы докладов. - Н. Новгород, 2008. - С. 50-52.

Лынник Н.В. России необходима государственная политика в области промышленной собственности. // Интеллектуальная собственность. - 2009. - № 2. - С. 2-6.

Лынник Н. Время покажет. // Интеллектуальная собственность. - 2009. - № 4. - С. 4-5.

Мамаев В.М. Интеллектуальная собственность: прошлое и настоящее. // ОНС Общественные науки и современность. - 2006. - № 4. - С. 38-44.

Маркович Д.Ж. Общая социология: Учебник. Изд. 3-е перераб. и доп. / Пер. с сербского. - М.: Гуманит. изд. центр ВЛАДОС, 2008. - 432 с.

Министерство общего и профессионального образования РФ. Серия «Инновационная деятельность» (Выпуск 9.) Справочно-методические материалы. - С.-Петербург. 2006 г.

Нематериальные активы и интеллектуальная собственность: проблемы и решения. // Рынок ценных бумаг. - 2008. - № 6, - С. 83-86.

Норенков С.В. Культурфилософия концептуального проектирования: архитектонический анализ и научные исследования: Учебное пособие. - Н. Новгород: Нижегород. Архит.-строит. ун-т, 2007. - 119 c.

Оконская Н.К. Интеллектуальная собственность как основа дифференциации индивидов в истории. / I Международная Нижегородская ярмарка идей. XXVI академический симпозиум «Интеллектуальная собственность в информационном обществе». Тезисы докладов. - Н. Новгород, 2008 г. -С. 35-38.

Оконская Н.К. Интеллектуальная собственность: социально-философское обоснование. - Пермь: Перм. гос.техн. ун-т. 2008. - 200 с.

Орехов А.М. Интеллектуальная собственность в экономическом измерении. // Вестник Московского университета. Серия 6. Экономика. - 2005. - № 2. - С. 13-18.

Орехов А.М. Интеллектуальная собственность как объект философского исследования. // Вестник московского университета. Серия 7. Философия. - 2007. - № 1. - Стр. 31-48.

Патентная война против России. // Интеллектуальная собственность. - 2009. - № 4. - С. 111-112.

Петров В.П. Социально-философские проблемы конверсионной и военной доктрин современной России: возможность и действительность: Монография. - Н. Новгород, 2008. - 253 с.

Петровский С. Интеллектуальная собственность и исключительное право. // Интеллектуальная собственность. - 2009. - № 3. - С. 57-58.

Платон. Собрание сочинений: В 4-х томах. Т. 1. [Перевод с древнегреч.] - М.: Мысль, 2000. - 860 с.

Радугин А.А. Философия: курс лекций. - М.: Издательство ЦЕНТР, 2006, -336 с.

Розов Б., Бромберг Г. Результаты науки и интеллектуальная собственность. // Интеллектуальная собственность. - 2007. - № 3-4. - С. 19-25.

Роос И. Интеллектуальный капитал. Вы можете управлять тем, что можете измерить. // Маркетинг. - 2008. - № 4. - С. 75-79.

Русский позитивизм. В.В. Лесевич, П.С. Юшкевич, А.А. Богданов. Составитель, автор предисловия, обзорной статьи и указателей С.С. Гусев. - Санкт-Петербург: «Наука», 2005. - 363 с.

Семенова И.Н. Интеллектуальная собственность и интерес. / I Международная Нижегородская ярмарка идей. XXVI академический симпозиум «Интеллектуальная собственность в информационном обществе». Тезисы докладов. - Н. Новгород, 2008 г. - С. 41-49.

Система защиты интеллектуальной собственности государственного высшего учебного заведения Российской Федерации (примерные нормативно-методические материалы). / Государственный комитет РФ по высшему образованию. - Москва, 2005 г. - 126 с.

Смирнов В.И. Кому должны принадлежать права на НТП? // Интеллектуальная собственность. - 2009. - № 3. - С. 51-56.

Смит А. Исследование о природе и причинах богатства народов. Т1. Кн. 1-3. - М.: «Наука», 2003. - 569 с.

Современный словарь иностранных слов: Около 20000 слов. - С.-Петербург: «Дуэт», «Комета», 2004. - 752 с.

Социология. Наука об обществе. Учебное пособие для студентов высших учебных заведений. Под общ. ред. проф. В.П. Андрущенко, проф. Н.И. Горлача. - Харьков: Харьк. Ин-т востоковед. и межд. отн., 2006. - 688 с.

Спиноза. Серия «Выдающиеся мыслители». - Ростов-на-Дону: «Феникс», 2008. - 608 с.

Сырых В.М. Теория государства и права. - «Былина», 2008.

Табаков В.И. Исторические формации общества и социализм. // II Международная Нижегородская ярмарка идей. XXVII академический симпозиум «Россия в культуре мира». Тезисы докладов. - Н. Новгород, 2009. - С. 43-47.

Теория государства и права: Учебник / Под ред. проф. В.В. Лазарева. - М.: Новый Юрист, 2007. - 432 с.

Философия. Учебник под редакцией В.Д. Губина, Т.Ю. Сидориной, В.П. Филотова. - М.: ТОН/TONE, 2006. - 432 с.

Фэн Ю-Лань. Краткая история китайской философии. Перевод на русский: Котенко Р.В. Науч. ред.: д.ф.н., проф. Торчинов Е.А. - С.-Пб.: «Евразия», 2008. - 376 с.

Хрестоматия по философии: Учебное пособие. Издание второе, переработанное и дополненное. - М.: «Проспект», 2007. - 576 с.

Шулындин Б.П. Мир и Россия в XXI веке: Тенденции века двадцатого. // Мир в III тысячелетии. Диалог мировоззрений. Материалы V Всероссийского научно-богословского симпозиума цикла «Диалог мировоззрений». - Н. Новгород: Изд-во Волго-Вятской акад. Гос. Службы, 2009. - С. 13-21.

Щуров В.А. Новый технократизм: Феномен техники в контексте духовного производства. Монография. - Н. Новгород: Изд-во ННГУ, 2005, - 115 с.

Ядов В.А. Стратегия социологического исследования: описание, объяснение, понимание социальной реальности. М.: Добросвет, 2008.

Baryakin V.N. 'Overcoming the World-Wide Crisis of Civilization through a Natural Scientific Standpoint.' // PAIDEIA. Twentieth World Congress of Philosophy. Abstracts of Envited and Contributed Papers. Prep. By. St. Dawson e.a., Boston, Massachusetts, USA. 10-16 August, 2008.

Clarke D.M. on Descartes: His Life and Thought, by Rodis-Lewis G. Translated by Jane Marie Todd. Ithaca and Landon: Cornell University Press, 2008, xvii + 263 pp.// European Journal of Philosophy. Volume 7, Numver 3, December 1999. Pp. 355-358.

Dworkin R. 'Taking Rights Seriously.' Harvard University Press, Cambridge, Massachusetts, 2007. - 371 p.

Garvey J.H., Aleinikoff T.A. 'Modern Constitutuinal Theory : a Reader. Third Edition.' / [edited] by John H. Garvey and T. Alexander Aleinikoff. West Publishing Co., St. Paul, Minn., 2004. - 738 p.

Graig P. 'The Nature of the Community: Integration, Demoocracy, and Legitimacy.' // The evolution of EU law / edited by Craig P. P., de Burca, G. OXFORD, University Press, 2009. - P. 1-54.

Hancher L. 'Community, State, and Market' // The evolution of EU law / edited by Craig P. P., de Burca, G. OXFORD, University Press, 2009. - P. 721-743.

Hart H.L.A. The Concept of Law. Clarendon Press, Oxford, 2008. - 315 p.

Loewenstein, G. 'Experimental Economics from the Vantage-point of Behavioural Economics.' // The Economic Journal, vol. 109, no 453, February 2009. Pp.F25-F34.

Maher I. Competition Law and Intellectual Property Rights: Evolving Formalism // The evolution of EU law / edited by Craig P. P., de Burca, G. OXFORD, University Press, 2009. - P. 597-624.

More G. The Principle of Equal Tieatment: From Market Unifier to Fundamental Right? // The evolution of EU law / edited by Craig P. P., de Burca, G. OXFORD, University Press, 2009. - P. 520-554.

Soldati G. 'What is Formal in Husserl's Logical Investigation?' // European Journal of Philosophy; V. 7, N.3, December 2009. Pp. 330-338.

The ALL NATIONS ENGLISH DOCTIONARY (International Phonetic Alphabet) ALL NATIONS LITERATURE. P.O. Box 263000, Colorado Springs, CO 80936.