Изменение и расторжение гражданско-правового договора (работа 1)

Московский институт Экономики,

Менеджмента и Права

(Рязанский филиал)

Факультет _____юридический_______

«допустить к защите»

Зав. Кафедрой _______________

_________________________________

(подпись)

«_____» _________________ 2003 г.

выпускная квалификационная работа

на тему: ИЗМЕНЕНИЕ И РАСТОРЖЕНИЕ ГРАЖДАНСКО-ПРАВОВОГО

ДОГОВОРА

(наименование темы)

Студент СТЕПНОВА ЭЛИНА ВИКТОРОВНА

Руководитель Бакунин Сергей Николаевич

Рецензент к.ю.н. Михайлова Ирина Александровна

Рязань 2003 г.

План

Введение

Глава 1. Основания изменения и расторжения гражданско-правового договора

Изменение и расторжение договора по соглашению сторон или по требованию одной из сторон

Глава 2. Особенности изменения и расторжения гражданско-правового договора

2.1 Специальные случаи изменения договора

2.2 Специальные случаи прекращения договора

Заключение

Список литературы

Введение

Новый ГК РФ, как впрочем и ГК РСФСР 1964 года, Основы гражданского законодательства 1991 года исходят из принципа неукоснительного исполнения сторонами обязательств, принятых на себя по| договору. Включение в Новый Гражданский Кодекс раздела III (гл.27 29), содержащего общие положения о договоре, направлено на обеспечение более четкого регулирования договорных отношений во всей] сфере гражданского оборота.

Во времена социалистической экономики государство само регулировало хозяйственные связи путем прикрепления поставщиков к конкретным получателям путем выдачи наряда (заказа), госзаказа, Кроме того, широко использовался институт долгосрочных договоров и сложившихся хозяйственных связей. И все подобные договорные отношения обеспечивали тогда перманентное развитие производства, удовлетворявшего нужды конкретного потребителя (заказчика) про­изводимой продукции (товаров). И, с одной стороны, следует при­знать, что в те времена между контрагентами существовали отноше­ния взаимовыручки, обоюдного предоставления займов, инвестиций и т.д. С другой стороны, конечно же, всеобщее планирование произ­водства, отсутствие личной материальной заинтересованности работ­ника в достижении конкретного результата, социалистическое рас­пределение благ и т.п. — тормозили развитие экономики страны.

В условиях нынешней российской экономики, когда нарушены старые хозсвязи, имеют место систематические неплатежи и другие негативные тенденции, проблема формирования стабильных договор­ных отношений является весьма актуальной. В Кодексе она решается путем установления жестких правил, регулирующих изменение и расторжение гражданско-правовых договоров.

Общее из этих правил таково, что заключенные договоры должны исполняться на тех условиях, на которых было достигнуто соглашение сторон, и они не должны изменяться. Это " работает " на устойчивость гражданского оборота. Данное правило применяется и тогда, когда пос­ле заключения договора принят закон, устанавливающий иные, по срав­нению с действовавшими при заключении договора, правила, обязатель­ные для сторон. В этих случаях, в силу п.2 ст.422 ГК, условия уже зак­люченного договора сохраняют силу. Указанное обстоятельство обеспечивает стабильность в договорных правоотношениях. Учитывая все вышеуказанное, выбор темы для выпускной квалификационной работы обусловлен актуальностью и насущностью проблематики изменения и расторжения гражданско-правовых договоров. Раскрывая данный вопрос я постараюсь акцентировать внимание на наиболее сложных и противоречивых моментах изменения и расторжения.

Глава 1. Изменение и расторжение гражданско-правового договора

1.1 Изменение и расторжение договора по соглашению сторон или по требованию одной из сторон

ГК, впервые включивший в качестве самостоятельного подраздела «Общие положения о договоре», выделил в последнем специальную главу, посвященную его изменению и расторжению (гл. 29). В главе прежде всего четко разграничены изменение и расторжение договоров, происшедшие как по соглашению сторон, так и по требованию одной из них. Для обоих этих оснований установлены прямо противоположные презумпции. Имеется в

виду, что возможность изменения и расторжения договора по соглашению сторон презюмируется диспозитивной нормой (п. 1 ст. 450 ГК), при этом «иное» может быть установлено самим Кодексом, другими законами либо договором. В отличие от этого одностороннее изменение допускается толь­ко в случаях, прямо предусмотренных Кодексом, другими законами или договором (п. 2 ст. 450 ГК).

К соглашению, о котором идет речь, предъявляются определенные требования. Так, оно должно быть совершено непременно в той же форме, что и первоначальный договор. Имеются в виду случаи, когда основной договор заключается в письменной, простой или нотариальной форме. По­скольку соглашение представляет собой обычную или многостороннюю сделку, к нему предъявляются общие требования, предусмотренные в гл. 9 ГК («Сделки»). Подразумеваются требования к его содержанию, к воле и волеизъявлению сторон и др.

Наделение сторон столь широкой возможностью определять судьбу договора составляет одно из прямых выражений договорной свободы: те, кто обладают правом по собственной воле заключать договор, должны быть в принципе столь же свободны в вопросах о его расторжении или из­менении отдельных договорных условий.

Особенность одностороннего изменения или расторжения договора состоит в отсутствии согласия контрагента. Имеется в виду, что если бы этот последний не возражал против изменения или расторжения договора, предложенного стороной, речь пошла бы об ином основании: соглашении между контрагентами.

ГК и иные правовые акты широко используют наряду с «изменением» и «расторжением» еще один термин - «отказ (односторонний отказ) от ис­полнения». В соответствии с действующим Кодексом (п. 3 ст. 450) в слу­чае, если это допускается законом или соглашением сторон, односторонний отказ от исполнения договора полностью или частично приводит к тому, что договор считается соответственно измененным или расторгнутым. Так, в силу п. 2 ст. 610 ГК в договоре аренды, заключенном на неопределенный срок, каждая из сторон вправе в любое время отказаться от договора, пре­дупредив об этом контрагента в установленный Кодексом срок.

Изменение договора в смысле, который ему придается в гл. 29 ГК, имеет строго определенные границы. В подобных случаях меняются кон­кретные условия договора, но не его модель. В соответствующие рамки укладывается, в частности, замена в договоре поставки предмета, например, вместо угля сланец, или способа исполнения - вместо отгрузки желез­нодорожным транспортом так называемый «самовывоз» и т.п. Иное дело, когда в договоре купли-продажи, другом возмездном договоре образовыва­ется задолженность стороны по договору и он превращается в заемное обязательство: в силу ст. 818 ГК такая замена долга заемным обязательством принимает форму новации, представляющей собой особый вид прекраще­ния договора, а не его изменения.

Следует отметить, что при всем различии в основаниях и форме изме­нения и расторжения договора и то и другое в равной мере признаются со­вершенными с момента заключения соответствующего соглашения при условии, что «иное» не вытекает из этого соглашения или из характера из­менения договора. Если же основанием для трансформации служит судеб­ное решение, договор считается измененным или расторгнутым с момента вынесения указанного решения (п. 3 ст. 453 ГК).

Принцип нерасторжимости договора в форме недопустимости одно­стороннего отказа от исполнения выражен в ст. 310 ГК, которая рассчитана на все обязательства как таковые независимо от того, возникли ли они из договора или иного, недоговорного основания. Указанная статья вначале закрепляет общее положение, которое ранее содержалось в ст. 169 ГК64: односторонний отказ от исполнения обязательств и одностороннее измене­ние его условий не допускаются, кроме случаев, предусмотренных в зако­не. Об указанных случаях идет речь в нормах, которые входят в состав раз­личных институтов гражданского права. Так, в самом ГК выделено прежде всего расторжение договора, связанное с прекращением юридических лиц. Имеется в виду предоставление кредитором реорганизованного юридиче­ского лица в порядке, предусмотренном ст. 60 ГК, права требовать прекра­щения или досрочного исполнения обязательств. Аналогичные права, смысл которых состоит в переносе срока исполнения, возникают у креди­торов при уменьшении уставного капитала (фонда) в обществе с ограни­ченной ответственностью (п. 5 ст. 90 ГК), акционерном обществе (п. 1 ст. 101 ГК) или унитарном предприятии (п. 6 ст. 114 ГК), при продаже или сдаче в аренду предприятия, в состав которого входят их обязательства (п. 2 ст. 562 и п. 2 ст. 567 ГК).

Общая норма относительно недопустимости, как правило, односто­роннего отказа от исполнения или изменения договора смягчается в той же ст. 310 ГК применительно к отношениям, «связанным с осуществлением сторонами предпринимательской деятельности». Судя по редакции соот­ветствующей нормы, в ней подразумевается ситуация, при которой в роли контрагентов выступают предприниматели, а сам договор связан с их предпринимательской деятельностью. «Мягкость», о которой идет речь, выражена в том, что допустимо включение в такой договор условия о воз­можности одностороннего расторжения и такого же одностороннего изме­нения. Правда, указанная норма, содержащаяся в той же ст. 310 ГК, исклю­чает наличие соответствующих условий в договоре, если это противоречит прямому указанию закона или существу обязательства. Примером закона,

устанавливающего абсолютную неизменность договоров, может служить п. 4 ст. 817 ГК. Имея в виду договор государственного займа, в котором заемщиком выступает Российская Федерация или субъект Федерации, Ко­декс устанавливает, что изменение условий выпущенного в обращение займа не допускается (это же правило распространяется на займы, выпус­каемые муниципальными образованиями). Что же касается ссылки на су­щество обязательства, то она имеет значение, в частности, при субконтра­гентских отношениях. Например, не может быть признано действительным условие договора аренды, которое допускает неограниченное право арен­додателя на одностороннее изменение договора, в том числе и в случаях, когда это задевает интересы субарендатора.

В ГК и других законах выделены и специальные случаи расторжения договора. Например, при выявлении нецелевого использования ссуды, по­лученной на строительство или приобретение жилья, у банка возникает право досрочно взыскать выделенный жилищный кредит.¹ Приведенная норма представляет собой частный случай более общей - имеется в виду, что при любом займе, условием которого служит целевое использование по­лученных взаймы сумм, в случае нарушения этого условия заимодавец вправе по­требовать не только досрочного возврата полученной взаймы суммы, но и уплаты причитающихся процентов.² Государствен­ному заказчику предоставляется право (при наличии соответствующего решения Правительства РФ) отказаться полностью или частично от продукции, произведенной по государственному контракту при условии пол­ного возмещения понесенных убытков контрагенту-поставщику в соответ­ствии с действующим законодательством.³

Порядок и последствия изменения и расторжения договора определя­ются ст. 452 и 453 ГК, В силу первой из них сторона обращается к контр­агенту с соответствующим предложением. При согласии этого последнего договор признается прекратившим свое действие или действующим в измененном виде. И только тогда, когда на предложение расторгнуть или из­менить договор не последует ответа в срок, указанный в предложении, ус­тановленный в законе или в договоре, а при отсутствии в них такого срока - в тридцатидневный срок, либо получен ответ, но отрицательный, сторона, от которой исходило предложение, вправе обратиться с заявлением о рас­торжении или изменении договора в суд. Таким образом, пропуск соответствующего срока приобретает сходство с последствиями аналогичных си­туаций в случаях обязательного заключения договора.⁴

Дела соответствующей категории включены в компетенцию арбит­ражного суда п. 2 ст. 22 Арбитражного процессуального кодекса (АПК) РФ. Имеется в виду, что к экономическим спорам, разрешаемым арбитраж­ным судом, в частности, отнесены споры «об изменении условий или о рас­торжении договоров». Материальные основания удовлетворения соответ­ствующих исков указаны прежде всего в ст. 450 ГК. Наряду с отсылкой к случаям возможного расторжения и изменения договора, предусмотренным в Кодексе, в другом законе или договоре, специально выделен один в самой ст. 450 ГК: «существенное нарушение договора другой стороной». При этом установлен объективный признак «существенного нарушения». Име­ется в виду нарушение, «которое влечет для другой стороны такой ущерб, что она в значительной части лишается того, на что была вправе рассчиты­вать при заключении договора». В этой связи важно подчеркнуть, что ре­шающее значение для применения указанной статьи имеет не размер ущер­ба как таковой, а его соотношение с тем, чего могла ожидать от исполнения сторона. По этой причине вполне возможно удовлетворение требования о расторжении договора при нарушении, незначительном по размеру ущерба, и равно отказ в удовлетворении такого же требования, несмотря на то что ущерб оказался весьма значительным. Решение суда зависит лишь от того, является ли действительно существенной разница между тем, на что вправе была рассчитывать сторона, заключая договор, и тем, что в действительно­сти она смогла получить.

Примером признания судом существенным нарушения договора мо­жет служить дело по иску ЖСК - заказчика к АООТ - подрядчику о рас­торжении заключенного сторонами договора. Основанием иска послужило превышение сметной стоимости жилого дома и несоблюдение срока ис­полнения обязательства. Ответчик ссылался на трудности с поставкой строительных материалов и удорожание строительства как следствие ин­фляции. Суд признал, что в данном случае есть все основания для приме­нения ст. 450 ГК и расторжения по этой причине договора. В постановле­нии арбитражного суда отмечалось, что продление срока работ и пересмотр сметы более чем на 10 процентов требуют согласия подрядчика, чего в данном случае не было (имелся в виду п. 1 ст. 744 ГК).

Соответствующая норма (ст. 450 ГК) близка к той, которая содержит­ся в Венской конвенции о договорах международной купли-продажи това­ров (ст. 25). Эта последняя признает существенным и тем самым достаточ­ным для постановки вопроса о расторжении договора нарушение, которое лишает сторону в значительной степени «...того, на что она была вправе рассчитывать на основании договора, за исключением случаев, когда на­рушившая договор сторона не предвидела такого результата и разумное лицо, действующее в том же качестве при аналогичных обстоятельствах, не предвидело бы его». Одно из принципиальных отличий Венской конвенции от Кодекса состоит в том, что она увязывает возможность расторжения до­говора с решением вопроса об упречности поведения контрагента. Имеется в виду, что отмеченное обстоятельство будет учитываться при определении последствий расторжения договора.

Принципы международных коммерческих договоров, сохраняя под­ход, общий с Венской конвенцией (в определенной части - также с ГК), вместе с тем содержат указание на необходимость принимать во внимание в рассматриваемых случаях также и то, имеет ли принципиальный харак­тер, с точки зрения договора, строгое соблюдение неисполненного обяза­тельства: является ли неисполнение умышленным или совершено по гру­бой небрежности, дает ли неисполнение потерпевшей стороне основание верить, что она не может полагаться на будущее исполнение другой сторо­ной, понесет ли неисполнившая сторона потери в ходе подготовки или осуществления исполнения, если договор будет прекращен. Все эти огра­ничения, с позиции ст. 450 ГК не имеют такого значения, хотя сам по себе подход указанных международных актов кажется весьма обоснованным.

Необходимость осторожного подхода к вопросу о расторжении дого­вора в условиях рыночного хозяйства, как нам кажется, удачно выражена и в следующем положении комментаторов Принципов: «С одной стороны, исполнение может оказаться настолько просроченным или ненадлежащим, что потерпевшая сторона не сможет использовать для целей, для которых оно предназначалось, либо поведение неисполнившей стороны может быть в других отношениях таковым, что потерпевшей стороне должно быть раз­решено прекратить договор. С другой стороны, прекращенная часть вызы­вает серьезные проблемы для неисполнившей стороны, расходы которой по приготовлению и предоставлению исполнения могут оказаться невозме­щенными».⁵

Приведенные положения могут иметь определенное значение для формирования судебной практики применения ст. 450 ГК, предполагая взвешенный подход к расторжению договора.

Требование стороны об изменении или расторжении договора, как уже отмечалось, представляет по своей природе преобразовательный иск. Вы­носимое в подобных случаях решение является юридическим фактом, ко­торый влечет за собой прекращение договора или его изменение. Таким образом, речь идет об одном из способов защиты гражданских прав, прямо предусмотренных в ст. 12 ГК.

В решении суда должен быть дан ответ на все поставленные в исковом заявлении вопросы. В частности, при рассмотрении спора относительно из­менения договора в соответствии со ст. 130 АПК РФ в резолютивной части должно содержаться решение по каждому спорному условию договора.

Независимо от того, идет ли речь о расторжении договора или о его изменении, соответствующие последствия наступают лишь на будущее время. По этой причине, если иное не предусмотрено законом или согла­шением сторон, все полученное каждой из них по договору остается у нее Соответственно ни один из контрагентов не может требовать возвращения того, что было исполнено по обязательству до момента, когда состоялось расторжение или изменение договора (п. 4 ст. 453 ГК). Указанная норма позволяет сделать вывод, что за сторонами сохраняются и такие права, ко­торые возникли у них до указанного в п. 3 ст. 453 ГК момента. Это означа­ет, что после вынесения решения об изменении или расторжении договора покупатель, получивший проданную вещь, возвращать ее продавцу не обя­зан. За последним сохраняется право требовать от покупателя оплаты соот­ветствующей вещи. Вместе с тем применение п. 4 ст. 453 ГК, на наш взгляд, не исключает действия общих норм, посвященных обязательствам вследствие неосновательного обогащения. В специальной отсылке к этим нормам в ст. 453 ГК нет необходимости, поскольку правила гл. 60 «Обяза­тельства вследствие неосновательного обогащения» носят, на что уже об­ращалось внимание, общий (генеральный) характер.

Особо предусмотрено (п. 5 ст. 453 ГК), что, если договор был изменен или расторгнут вследствие существенного нарушения его одной из сторон, контрагент вправе требовать возмещения убытков, которые были причинены изменением или расторжением договора. Однако, наряду с этими убытками, сторона сохраняет за собой право требовать возмещения ей убытков, причи­ненных нарушением договора как таковым. Примером могут служить слу­чаи, когда существенное нарушение договора выразилось в поставке продук­ции ненадлежащего качества или некомплектной. Речь идет, таким образом, о двух видах убытков, возникновение которых связано с нарушением двух не всегда совпадающих интересов: к сохранению договора, во-первых, и к над­лежащему исполнению обязательств контрагентом, во-вторых.⁶

Все то, о чем шла речь, не относится к случаям, когда налицо установ­ленное в законе или договоре основание для одностороннего изменения или расторжения договора. При этом не упомянута необходимость обра­щения в суд. В такого рода ситуациях за стороной признается определен­ное право, которым она может самостоятельно распорядиться. Для этого сторона не нуждается в решении суда, если иное не предусмотрено в зако­не или договоре.

Отмеченное различие порождает ряд последствий. Так, не исключена ситуация, при которой с соответствующим иском может выступить вторая сторона. По своей природе такой иск относится к категории уже иных тре­бований - о признании. В данном случае предметом иска будет служить установление факта отсутствия у стороны права на расторжение либо из­менение договора. Другой вопрос связан с определением момента, с кото­рого следует считать договор прекращенным либо измененным. При рас­сматриваемой ситуации им служит уже не момент вынесения решения, а момент, когда сторона довела до сведения контрагента о своем желании расторгнуть или изменить договор.

Наиболее широко предусмотрены в ГК случаи изменения и расторже­ния договоров (в том числе путем отказа от исполнения) в статьях, посвя­щенных их отдельным типам (видам). Такие случаи, помимо отмеченных уже ранее, могут быть определенным образом сгруппированы.

Из самой специфики договора в ряде случаев вытекает возможность для обеих сторон или одной из них расторгнуть договор, но с принятием на себя определенных обязательств. Так, при продаже по образцам покупатель вправе до получения товара отказаться от исполнения договора розничной купли-продажи при условии, если он возместит продавцу понесенные в связи с совершением действий по исполнению договора необходимые рас­ходы (п. 3 ст. 497 ГК).⁷ Любая из сторон в договоре транспортной экспеди­ции может отказаться от исполнения, возместив вызванные расторжением договора убытки контрагенту (ст. 806 ГК). Сходная норма действует в отношении сторон в договоре возмездного оказания услуг (ст. 782 ГК). Заказ­чик, уплатив подрядчику долю цены пропорционально выполненной части работ, вправе расторгнуть договор подряда до сдачи работы с одновремен­ным возмещением причиненных убытков в пределах разницы между цена­ми за всю работу и за выполненную часть (ст. 717 ГК).

Возможность отказа от исполнения иногда обусловлена особым харак­тером условия о сроке. Имеется в виду договор, не имеющий твердо уста­новленного срока действия. Так, право на отказ в указанной ситуации при­надлежит, например, обоим контрагентам агентского договора (ст. 1010 ГК).

В диспозитивных нормах, посвященных отдельным типам (видам) до­говоров, иногда закрепляется презумпция в пользу признания (как правило, за пассивной стороной - той, которая обращается за товарами, за работами, за услугами) допустимым в любое время отказаться от договора без каких бы то ни было негативных последствий для себя. Подтверждением этому могут служить права заемщика, если иное не предусмотрено законом, ины­ми правовыми актами или кредитным договором, до установленного срока исполнения отказаться от предоставления кредита, своевременно уведомив другую сторону (п. 2 ст. 821 ГК).

Возможность одностороннего отказа может допускаться и императив­ной нормой. Таким правом обладает страхователь (выгодоприобретатель) -в договоре страхования (п. 2 ст. 958 ГК), комитент - в договоре комиссии (п. 1 ст. 1003 ГК), поклажедатель - в договоре хранения (ст. 904 ГК), полу­чатель постоянной ренты - в случаях, предусмотренных в ст. 593 ГК. Соот­ветственно законодатель признает в ряде случаев условия, лишающие сторо­ну права свободного отказа от договора, ничтожными. Примером может служить условие об отказе гражданина от возможности требовать выдачи банковского вклада по первому требованию (п. 2 ст. 837 ГК), отказе довери­теля и поверенного от расторжения договора поручения (п. 2 ст. 977 ГК) или плательщика - от расторжения договора постоянной ренты (п. 3 ст. 592 ГК).

По отдельным договорам допускается их расторжение, вызванное об­стоятельством, которое заведомо не зависит от сторон. Характерен в этом смысле договор дарения. В консенсуальном его варианте даритель вправе отказаться от исполнения обязанности передать в будущем одаряемому вещь или право либо отказаться освободить одаряемого от имущественной обязанности, если после заключения договора имущественное или семей­ное положение либо состояние здоровья дарителя изменились настолько, что исполнение договора в новых условиях приведет к существенному »снижению уровня его жизни (п. 1 ст. 577 ГК). Другой пример - п. 2 ст. 959 ГК, который наделяет страховщика правом требовать расторжения догово­ра при возражении страхователя (выгодоприобретателя) против изменения условий договора страхования или доплаты страховой премии, если это вызвано возрастанием риска, который служит предметом страхования (п. 2 ст. 959 ГК).

Чаще других возможность расторжения предусмотрена как реакция на строго определенные договорные нарушения. Так, заказчики вправе требо­вать расторжения договора бытового подряда без оплаты выполненной ра­боты и возмещения убытков, если вследствие неполноты или недостовер­ности полученной информации заключен договор, не обладающий свойст­вами, которых вправе был ожидать заказчик (п. 2 ст. 732 ГК), а хранитель вправе отказаться от исполнения при просрочке уплаты вознаграждения за хранение более, чем на половину периода, за который должна была произ­водиться оплата (п. 2 ст. 896 ГК). Одностороннее расторжение может по­следовать при различных нарушениях договора купли-продажи - таких, как существенное нарушение требований к качеству товаров, невыполнение требований о доукомплектовании товара в разумный срок, передача неза­таренного товара (п. 2 ст. 475, п. 2 ст. 480, п. 2 ст. 482 ГК), а равно при от­казе покупателя принять товар (п. 3 ст. 484 ГК). Применительно к аренде речь идет о требовании, вызванном использованием арендатором имущест­ва не в соответствии с договорными условиями или его назначением (п. 3 ст. 615 ГК). В договоре займа такое же правило действует в отношении заимодавца - при невыполнении заемщиком обязанностей по обеспечению возврата суммы займа, утрате обеспечения или ухудшении его условий по обстоятельствам, за которые заимодавец не отвечает (ст. 813 ГК).

Нарушения, о которых идет речь, нередко принимают форму уклоне­ния от передачи имущества, которое является предметом договора. Приме­ром могут служить договоры аренды и финансовой аренды (п. 3 ст. 611 и п. 2 ст. 668 ГК). В п. 2 ст. 611 ГК выделено право арендатора расторгнуть договор при непередаче либо самого имущества, либо относящихся к нему документов, а в Правилах продажи товаров по образцам - право покупате­ля отказаться от договора при отказе продавца передать товар. Получате­лям в договоре ренты предоставлено право требовать его расторжения, в частности при невыполнении плательщиком обязанности предоставить обеспечение исполнения своих обязательств (п. 3 ст. 587 ГК).

В отдельных статьях Кодекса право на одностороннее расторжение осуществляется консолидированно, вместе с требованием о возмещении убытков или уплаты других сумм. Подобным правом, например возврата провозной платы, наделен пассажир, отказавшийся от поездки вследствие задержки отправления транспортного средства (п. 2 ст. 795 ГК). Подряд­чик, обнаруживший невозможность использовать предоставленные заказ­чиком материалы или оборудование, вправе требовать одновременно с от­казом от договора уплаты ему цены работ пропорционально выполненной их части (п. 3 ст. 745 ГК). Арендатор при неполучении в срок арендованного имущества имеет право на возмещение убытков, вызванных расторже­нием договора (п. 3 ст. 611 ГК).

Достаточным основанием расторжения договора иногда признается " одно лишь предположение о возможной неспособности стороны исполнить принятое на себя обязательство. Так, в кредитном договоре кредитная ор­ганизация наделена правом отказать заемщику в предоставлении кредита полностью или частично при возникновении обстоятельств, которые с оче­видностью свидетельствуют, что предоставленную ему сумму заемщик не сможет возвратить.⁸ Точно так же отказ от исполнения до­говора подряда может последовать, если подрядчик несвоевременно при­ступил к работе или если во время выполнения работы обнаруживается, что подрядчик выполнял ее настолько медленно, что окончание к сроку стано­вится явно невозможным (п. 2 ст. 715 ГК).

Изменение договора в ряде случаев оказывается связанным с условием о цене товаров, работ или услуг. Речь идет об изменении первоначальной цены в силу различных по характеру обстоятельств. Иногда такое измене­ние представляет собой определенную санкцию, вызванную нарушением обязанностей контрагентом. Так, в договоре купли-продажи покупателю предоставлено право требовать соразмерного уменьшения покупной цены при обнаружении не оговоренных продавцом недостатков (п. 1 ст. 503 ГК).

Особое значение имеет изменение цен, связанное с колебаниями эко­номической конъюнктуры. Иногда в целях устранения последствий таких колебаний используют определенную пропорцию к установленному зако­ном минимальному размеру оплаты труда. Такого рода решения содержат­ся применительно к размеру постоянной ренты (предусмотрено, в частно­сти, в п. 2 ст. 590 ГК). В результате возрастание минимального размера оплаты труда как важнейшего экономического показателя влечет за собой и соразмерное изменение условия о цене в договоре.

Специально выделен такой способ устранения влияния на цену раз­личных обстоятельств для сумм, взыскиваемых по денежному обязательст­ву непосредственно на содержание гражданина (ст. 318 ГК). Отсылка к этой последней статье и предполагаемому ею повышению цены в пропор­ции к увеличению минимального размера оплаты труда содержится в п. 2 ст. 597 ГК, который определяет порядок исчисления размера пожизненной ренты.

Учет происходящих в экономике изменений осуществляется в случа­ях, когда цена или отдельные ее элементы установлены путем ссылки на действующую к соответствующему моменту ставку рефинансирования Центрального банка РФ. Так, в частности, п. 1 ст. 809 ГК предусматривает, что при отсутствии в договоре условия о размере банковских процентов по договору банковского вклада их величина должна соответствовать указанной ставке в месте жительства (нахождения) заимодавца, а значит, коле­баться вместе с нею. Прямая отсылка к самой ст. 809 ГК содержится в п. 1 ст. 838 ГК применительно к процентам по договору банковского вклада. Аналогичные колебания учитываются при применении п. 1 ст. 395 ГК. Речь идет о взыскании за пользование чужими средствами процентов в размере учетной ставки банковского процента, т..е. все той же ставки банковского рефинансирования, на день исполнения денежного обязательства или его части в месте нахождения кредитора (при взыскании долга в судебном по­рядке решением суда может быть удовлетворено требование кредитора о необходимости исходить из учетной ставки банковского процента на день предъявления иска или вынесения решения).

Возможен отказ от договора и в силу некоторых других обстоятельств, которые не укладываются в указанное деление. Так, заказчик вправе отка­заться от договора подряда, если речь идет о существенном превышении в связи с необходимостью проведения дополнительных работ определенной в нем приблизительной цены (п. 5 ст. 709 ГК). Основанием для односто­роннего расторжения могут служить обстоятельства, относящиеся к иму­щественному положению контрагента, например, при несостоятельности (банкротстве) должника. Именно об этом идет речь в п. 4 ст. 1037 ГК из главы о договоре коммерческой концессии и в п. 1 ст. 1050 ГК из главы, посвященной договору простого товарищества.

Другой пример - отпадение возможности наступления страхового случая и соответственно существования страхового риска после заключе­ния договора страхования (п. 1 ст. 958 ГК). Сюда же относится ситуация, предусмотренная п. 1 ст. 744 ГК: допускается заявление подрядчиком тре­бования о внесении изменений в техническую документацию, если вызван­ные этим дополнительные расходы не превышают более чем на 10 процен­тов указанную в смете общую стоимость строительства и не меняют харак­тера работ, предусмотренных в договоре строительного подряда.

Еще один такого же рода случай выделен применительно к простому товариществу. Имеется в виду расторжение договора по требованию това­рища в его взаимоотношениях с остальными товарищами (сторонами в до­говоре простого товарищества) по уважительной причине с возмещением остальным товарищам реального ущерба, причиненного расторжением до­говора (ст. 1052 ГК). Залоговое обязательство прекращается, если собст­венником заложенного имущества оказался не залогодатель, а другое лицо (п. 2 ст. 354 ГК). Это же происходит с поручительством, если кредитор от­казался принять надлежащее исполнение, предложенное должником или поручителем (п. 3 ст. 367 ГК).

Иногда ГК предоставляет каждой из сторон свои, отличные от уста­новленных для ее контрагента основания и условия расторжения договора.

Так, в договоре банковского счета расторжение может произойти по заяв­лению клиента в любое время (п. 1 ст. 859 ГК), а по требованию банка -только в предусмотренных в п. 2 ст. 859 ГК случаях: когда сумма денеж­ных средств на счете клиента менее установленного банковскими правила­ми или договором минимума и не восстановлена в течение месяца со дня предупреждения об этом банка, а также при отсутствии операций по этому счету в течение года, - если иное не предусмотрено договором.

Изменение договора, как уже отмечалось, может происходить вслед­ствие соглашения сторон. Для договора аренды в этом случае действует диспозитивная норма, относящаяся к арендной плате: если иное не преду­смотрено договором, ее размер может меняться по соглашению сторон (но не чаще одного раза в год). Следует признать, что подобное ограничение воли сторон (недопустимость уста­новления в договоре более частых изменений) вызывает определенные сомнения, имея в виду, что такого рода ограничения могут затронуть интересы не только арендодателя, но и заведомо слабой стороны – арендатора.

Законодатель в некоторых случаях считает необходимым особо под­черкнуть, что договор расторгается (изменяется) не самими сторонами, а судом, предполагая, что инициатором будет все же выступать заинтересо­ванный контрагент. Так, в силу ст. 619 ГК в договоре аренды право требо­вать досрочного расторжения судом предоставляется арендодателю, если арендатор пользуется имуществом с существенным нарушением условий договора или назначения имущества, либо существенно ухудшает имуще­ство, либо с неоднократными нарушениями (более двух раз подряд) по ис­течении установленного договором срока платежа не вносит арендную плату, либо не выполняет в соответствующие сроки возложенную на него обязанность по капитальному ремонту. А ст. 620 ГК наделяет таким же правом требовать от суда расторжения договора арендатора в случае, если арендодатель не предоставляет имущества либо создает препятствия его использованию, переданное имущество имеет указанные в этой же статье недостатки, либо арендодатель не выполнил обязанности по производству капитального ремонта в соответствующие сроки, либо переданное имущество оказалось непригодным для использования. Наконец, аналогичным образом, с помощью суда, решается вопрос относительно соответствующе­го права банка в договоре банковского счета (п. 2 ст. 859 ГК), покупателей в договоре продажи предприятия, если установлена его непригодность вследствие недостатков, за которые отвечает продавец (п. 5 ст. 565 ГК). Все подобные случаи можно рассматривать в рамках п. 2 ст. 450 ГК как такие, когда основания для изменения или расторжения договора судом преду­смотрены законом.

Два разных варианта отказа от договора в законе - с отсылкой к реше­нию суда и без такой отсылки - могут быть предусмотрены для одного и того же договора. Так, первый вариант (без суда) содержится в п. 1 ст. 578 ПС применительно к покушению одаряемого на жизнь дарителя, членов семьи или близких родственников либо при умышленном причинении да­рителю телесных повреждений. А второй (право требовать отмены даре­ния в судебном порядке) имеет в виду случай, когда одаряемый обращается с составляющей для дарителя большую неимущественную ценность пода­ренной вещью, создавая угрозу ее безвозвратной потери (п. 2 ст. 578 ГК).

Обычно в качестве истца в деле о расторжении (изменении) договора выступает один из контрагентов. Однако ГК допускает при наличии на этот счет специальных указаний предъявление требований о расторжении дого­вора третьими лицами. Например, по иску заинтересованного лица судом может быть отменено дарение, совершенное индивидуальным предприни­мателем или юридическим лицом в нарушение положений закона о несо­стоятельности (банкротстве) за счет средств, связанных с его предпринима­тельской деятельностью, если соответствующая сделка совершена в тече­ние шести месяцев, предшествовавших объявлению несостоятельным (бан­кротом) дарителя (п. 3 ст. 578 ГК).

Речь в данном случае идет об особой ситуации, причины создания ко­торой лежат за пределами действий контрагентов и вследствие этого от них не зависят. Такая ситуация урегулирована ст. 451 ГК. В ней определены достаточно подробно условия действия самой статьи, а равно смысл осу­ществляемого ею регулирования.

Первое выражается в установлении признаков, которым должны не­пременно удовлетворять соответствующие обстоятельства. Их насчитыва­ется четыре: стороны в момент заключения договора исходили из того, что соответствующие обстоятельства являются заведомо непредвидимыми для каждой из сторон (в момент заключения договора стороны полагали, что такого рода обстоятельства не возникнут), непреодолимыми (при той сте­пени заботливости, которая требовалась от сторон по характеру и условиям оборота, они такого рода обстоятельства преодолеть не могли), чрезмер­ными (если оставить договор в первоначальном виде, соотношение имуще­ственных интересов окажется для стороны столь нарушенным, а ущерб столь большим, что она лишилась бы того, на что вправе была рассчиты­вать, заключая договор) и, наконец, то, что ни обычай делового оборота, ни существо договора не предполагают необходимости возложения риска происшедшего изменения обстоятельств на заинтересованную сторону.

ГК различает два возможных последствия сложившейся ситуации: до­говор либо расторгается, либо изменяется путем приведения его в соответ­ствие с существенно изменившимися обстоятельствами (оба эти последствия действуют), если иное не предусмотрено договором и не вытекает из его существа.

Один из наиболее вероятных путей достижения указанных целей - со­глашение сторон. Если же примирительная процедура, о которой идет речь, не даст результата, заинтересованная сторона может обратиться со своими требованиями в суд.

Для удовлетворения иска о расторжении договора суду достаточно уста­новить наличие перечисленных четырех признаков существенных условий. При этом одновременно с расторжением договора суд решает вопрос о мате­риальных последствиях для контрагентов. Учитывая, что вина стороны в та­кой ситуации не предполагается, ГК предусматривает необходимость при распределении расходов руководствоваться принципом справедливости. В зависимости от того, что именно будет признано судом в конкретном случае справедливым, он может распределить совокупные расходы поровну, при­знать, что каждая из сторон должна нести свои расходы самостоятельно, и т.п.

Из двух возможных вариантов решения суда - о расторжении догово­ра или об его изменении - приоритет отдается первому. Это объясняется тем, что, вынося решение об изменении условий договора, суд тем самым обязывает сторону исполнять договор на условиях, которые она заведомо считает для себя неприемлемыми. По этой причине для решения об изме­нении договора и тем самым о его сохранении в измененном виде закон предусматривает дополнительные условия. Речь идет об исключительных случаях. К их числу относятся те, при которых расторжение договора вме­сто его изменения противоречило бы общественным интересам (например, в случаях, когда сторона - естественный монополист) либо повлекло бы для сторон ущерб, способный значительно превысить затраты, которые ей придется понести в случае изменения договора.

В судебно-арбитражной практике отношение к «существенным изме­нениям», связанное с уяснением смысла соответствующего понятия, пока не сложилось. Вместе с тем в нормативной практике ст. 451 ГК нашла от­ражение. В качестве примера можно сослаться на Закон «О соглашениях о разделе продукции».⁹ В нем предусмотрено, что изменения в соответст­вующих соглашениях допускаются только «по требованию одной из сторон и только в случае существенного изменения обстоятельств в соответствии с Гражданским кодексом».

Глава 2 Особенности изменения и расторжения гражданско-правового договора

2.1 Специальные случаи изменения договора

Глава 25 ГК подразумевает под изменением договора ситуацию, при которой в нем меняется какое-либо из условий с тем, однако, что, по край­ней мере, стороны всегда остаются теми же. Таким образом, речь идет о внутреннем изменении, которое происходит в рамках первоначального до­говорного правоотношения. Однако гражданское законодательство знает и другую столь же традиционную форму изменения обязательств вообще, договоров в частности. Имеется в виду прямо противоположная ситуация, когда договор (обязательство) сохраняется в первоначальном виде, но ме­няются его стороны. Это означает, что происходит лишь внешнее измене­ние договора (обязательства). По поводу указанных, принципиально от­личных одно от другого изменений О.С. Иоффе отмечал: «При изменении субъектов сохраняется тот же вид обязательства, но между другими лица­ми, тогда как при замене одного обязательства другим между теми же са­мыми субъектами прежний вид обязательственных связей исчезает, а но­вый появляется. Поэтому в первом случае речь должна идти об изменении и только во втором - о прекращении обязательства».¹⁰

Изменение обязательств, выходящее за рамки гл. 25 ГК, опирается на одну из трех конструкций: переход прав стороны, выступающей в качестве кредитора, к третьему лицу (цессия), перевод должником своего долга на другое лицо и суброгация - исполнение третьим лицом обязательства с одновременным вступлением в права кредитора. Развернутый гражданский оборот предполагает использование в разной степени всех трех форм изме­нения договора. Отвечая этим потребностям, ГК развил регулирование первых двух форм и впервые выделил третью.

В период действия ГК 64 господствующая точка зрения, выраженная, в частности, в учебниках,¹¹ признавала правовым основанием как цессии, так и перевода долга особую (специальную) сделку: соответственно «со­глашение об уступке требования» и «соглашение о переводе долга». Признание указанного особого вида сделок (договоров) было связано с тем, что в отличие от ГК 22, исходившего из того, что договор купли-продажи мо­жет иметь в качестве предмета не только вещи, но и права, ГК 64 анало­гичную норму в одноименную главу не включил. При этом содержание главы о купле-продаже в этом Кодексе позволяло сделать вывод, что дого­вор купли-продажи не охватывает реализации прав. Соответственно, на­пример, в последнем по времени учебнике из числа изданных до принятия нового ГК под предметом купли-продажи понимались исключительно «движимые» и «недвижимые» вещи.¹²

Действующий Кодекс вернулся к позиции ГК 22. Теперь в нем прямо указано на то, что положения о купле-продаже применяются к движению имущественных прав, если иное не вытекает из содержания или характера этих прав (п. 4 ст. 454 ГК). Следует отметить, что ГК пошел далее Кодекса 1922 г., поскольку еще одна глава в нем - о дарении - содержит специаль­ную на этот счет норму. Она признает дарением договор, по которому Да­ритель передает или обязуется передать одаряемому имущественное право (требование) третьему лицу.

С учетом указанных новелл ГК есть основания вернуться к модели пе­рехода прав и перевода долга, представление о которой можно было соста­вить исходя из отдельных высказываний И.Б. Новицкого. Так, в частности, применительно к перемене лиц в обязательстве он писал о «продаже прав», о «распространении на уступку прав норм о купле-продаже», о том. что «ответственность лица, уступившего право, конечно, не одинакова в зави­симости от того, возмездная или безвозмездная была в данном случае ус­тупка». «Договор (о принятии долга) заключается между первоначальным и новым должником, а кредитор тут же дает согласие на замену одного должника другим».¹³ Соответствующие положения в конечном счете могли служить основанием для вывода: движение имущественных прав (а равно и долга) происходит в рамках соответствующих гражданско-правовых дого­воров, имеющих своим предметом имущество.

Цессия выражается в передаче цедентом цессионарию определенного права в силу сделки или на основании закона. Тем самым в первом случае сама передача имеет основанием договор, связывающий цедента с цессио­нарием. Но этим договором является не цессия, как нередко полагают, а та сделка, на которую опирается переход, составляющий сущность цессии

В пользу такого вывода можно привести ряд соображений. Прежде всего следует отметить, что глава о перемене лиц в обязательстве регули­рует в основном отношения между должником и старым, а также новым кредиторами и в значительно меньшей степени отношения между сторонами в договоре, применительно к которому происходит переход прав (т.е. между старым и новым кредиторами). В этой связи возникает потребность в использовании определенных, не связанных со спецификой вещей норм о купле-продаже - таких, например, которые определяют момент исполнения договора, устанавливают ответственность за различные нарушения, преду­сматривают порядок выполнения отдельных обязанностей сторонами и др. Без этих норм остается открытым характер юридической связи между цес­сионарием и цедентом. Это же относится и к нормам о дарении: возможно­сти для одаряемого принять дар, запрещении, ограничении и отмены даре­ния.

Еще одно соображение в пользу отрицания самостоятельности дого­воров цессии и выражается в невозможности и индивидуализации таких договоров и нахождения им места в системе договоров. Достаточно указать на то, что договоры, о которых идет речь, могут быть иногда односторон­ними, иногда двусторонними, иногда возмездными, иногда безвозмездны­ми, иногда реальными, иногда консенсуальными, иногда абстрактными, иногда казуальными, притом в различных комбинациях. Такое аморфное состояние исключает возможность выделения соответствующей договор­ной конструкции. ¹⁴Однако есть и более веский аргумент, имеющий практи­ческое значение. Если договор цессии - самостоятельный договор, отлич­ный, в частности, от договора дарения, это дает возможность обойти запрет безвозмездной передачи прав, в частности между коммерческими органи­зациями. Стоит лишь назвать договор, по которому безвозмездно перехо­дит право, «цессией», как отпадут основания для применения ст. 575 и 576 ГК. Применительно к продаже прав конструкция цессии снимает вопрос о связи перехода объекта прав с выполнением обязанностей лицом, которое передает право, и тем, кто это право принимает.

Чаще всего цессия происходит на основании договора купли-прода­жи.¹⁵ К такого рода отношениям действует содержащееся в п. 4 ст. 454 ГК указание на то, что нормы Кодекса о купле-продаже «применяются к про­даже имущественных прав, если иное не вытекает из содержания или ха­рактера этих прав».¹⁶ Точно так же для цессии могут использоваться и дру­гие столь же традиционные гражданско-правовые договоры, опосредую­щие реализацию имущества, и, в частности, такие, как мена. Следует особо выделить договоры, для которых переход прав составляет специальный предмет. Один из них - договор финансирования под уступку денежного требования (гл. 43 ГК).

Для уяснения сущности цессии важное значение имеет определение ее соотношения с регрессом.

Пункт 1 ст. 382 ГК содержит специальную оговорку о том, что нормы о переходе прав не применяются к регрессным требованиям. Следует в этой связи отметить, что ни один из Гражданских кодексов (это относится и к ГК) не содержит норм, посвященных регрессу как таковому. Вместе с тем в каждом из них о регрессе шла речь в специальных статьях, использо­вавших для этой цели термин «регресс» либо «обратное требование».

Так, в ГК регрессным именуется требование должника, исполнившего солидарную обязанность, к остальным должникам (п. 2 ст. 325). Об обрат­ном требовании поручителя, исполнившего основное должника, речь идет в п. 1 ст. 365 ГК.

Прямо названы регрессными требования к принципалу о возмещении уплаченных бенефициару сумм (ст. 379 ГК), арендодателя к арендатору - о

возмещении средств, выплаченных по его вине третьим лицам (ст. 640 ГК), обязанного по чеку лица, погасившего долг чекодержателю, к остальным обязанным лицам (п. 1 ст. 885 ГК) и др.

Проблемы использования в праве регрессных обязательств были ис­следованы в ряде работ.¹⁷ Автор одной из них, И.Б. Новицкий, пришел к следующему выводу: «Регрессным обязательством называется обязательст­во: а) являющееся следствием платежа одним лицом (кредитором по рег­рессному обязательству) другому лицу, хотя последовавшего юридически обоснованно, однако вызванного виной третьего лица (должника по рег­рессному обязательству) без вины со стороны первого; б) направленное к переложению уплаченной суммы на это третье лицо, по вине которого по­следовал платеж со стороны первого лица второму.

Возможна и другая, редко встречающаяся разновидность регрессного обязательства, когда регрессное требование возникает на почве получения известной суммы одним лицом от другого, за счет третьего лица».¹⁸

Принципиальное различие регресса и цессии состоит уже в самом зна­чении их для соответствующего права: регресс порождает право, а при цес­сии передается возникшее право.

На практике нередко возникает вопрос о возможности раздельной пе­редачи основных и обеспечительных прав. Субсидиарный характер по­следних означает, в частности, что обеспечительные права не могут быть переданы в отрыве от основных. По этой причине Президиум Высшего Ар­битражного Суда РФ отказался рассматривать переход прав на взыскание штрафа к тому, кому не было передано основное обязательство, как цессию (в указанном деле администрация сельского совета передала истцу право на взыскание причитающегося с банка штрафа за неисполнение поручения). Основанием для такого решения послужило то, что администрация не пе­редавала истцу самих прав, возникающих из договора банковского счета. А поскольку перемены лиц в основном обязательстве не произошло, уступка требования о штрафе по конкретной расчетной операции противоречит ст. 384 ГК.¹⁹

В одном случае - применительно к уступке своих прав залогодержате­лем - соответствующее положение прямо закреплено в Кодексе. Имеется в виду ст. 355 ГК, которая признает такую уступку действительной лишь при условии, если тому же лицу были уступлены права требования к должнику.

Если иное не предусмотрено в законе, никто не может запретить сто­ронам включить в связывающий их договор условие, по которому кредитор будет лишен возможности уступить права требования третьему лицу В случаях, когда такого условия в договоре нет, контрагент, который высту­пает в роли кредитора, может передать свои права, не спрашивая согласия должника. Единственное общее исключение из приведенного правила со­держится в п. 2 ст. 388 ГК, который считает необходимым получение со­гласия на цессию, если личность кредитора имеет для должника сущест­венное значение (например, личность нанимателя в договоре жилищного найма).

Статья 388 ГК, подобно ст. 211 ГК 64, предусматривает возможность запрета законом уступки права требования. С этим связано, в частности, то, что традиционные ограничения передачи другим организациям и гражда­нам прав на предъявление исков к транспортным организациям (кроме пе­редачи грузоотправителем грузополучателю, грузополучателем грузоот­правителю либо любым из них своей вышестоящей организации) с вступ­лением в силу ГК должны считаться продолжающими действие только в рамках, установленных ст. 4 Вводного закона, т.е. до принятия новых транспортных уставов и кодексов. В принятом после ГК Воздушном кодек­се ранее содержавшаяся в нем ст. 109, запрещавшая передачу прав на предъявление претензии и иска, отсутствует, а значит, такая передача стала возможной.

В специальных нормах нередко уточняется круг случаев, при которых может быть произведена уступка прав. Например, в силу ст. 589 ГК только гражданам и некоммерческим организациям (применительно к последним -если это не противоречит закону и соответствует целям их деятельности) может быть переуступлено право по договору постоянной ренты ее получа­телем. В силу п. 2 ст. 631 ГК исключается передача арендатором своих прав (а равно и обязанностей) субарендатору по договору проката имуще­ства.

Прямые запреты перехода прав в общем виде предусмотрены в ст. 383 ГК. В этой статье в качестве неотчуждаемых указаны все права, неразрыв­но связанные с личностью кредитора. ГК содержит примерный перечень таких прав, к числу которых относятся требования об алиментах и возме­щении вреда, причиненного жизни и здоровью. Аналогичные запреты по­мещены в отдельных главах, посвященных общей собственности. Напри­мер, запрет передачи другому лицу права преимущественной покупки доли - п. 4 ст. 250 ГК. При аренде предприятия (п. 2 ст. 656 ГК) исключена воз­можность передачи прав арендодателя, полученных на основании разреше­ния заниматься соответствующей деятельностью. Последующая уступка денежного требования финансовым агентом допускается только при нали­чии специальных указаний в договоре финансирования под уступку денеж­ных требований (ст. 829 ГК). Такой же порядок установлен в отношении передачи принадлежащего бенефициару по банковской гарантии права требования к гаранту (ст. 372 ГК).

Наряду с такого рода запретами передача прав в ряде случаев содержит прямо противоположные нормы, которые исключают возможность включе­ния в договор условий, не допускающих передачи прав другим лицам.

Так, при неисполнении третьим лицом обязательства перед комиссио­нером уступка прав по такому договору комитенту допускается даже и то­гда, когда в самом договоре соответствующая уступка ограничена или за­прещена (п. 3 ст. 993 ГК). Аналогичным образом признается действитель­ной уступка финансовому агенту денежного требования, несмотря на то что между сторонами существует соглашение, которое запрещает или ог­раничивает такую уступку (п. 1 ст. 828 ГК). Этот последний «запрет запре­та» относится только к денежным обязательствам.

Отдельные требования, содержащиеся в гл. 24 ГК, ужесточаются в главах, посвященных отдельным договорам. Так, в уведомлении должника о происшедшей уступке прав, исходящем от финансового агента, должно быть указано подлежащее исполнению денежное требование, указан фи­нансовый агент, которому необходимо произвести платеж, а кроме того, по просьбе должника ему следует представить последнему в разумный срок доказательства произведенной в действительности уступки требования (п. 2 ст. 830 ГК).

В п. 3 ст. 559 и п. 2 ст. 656 ГК поименованы права, которые при отсут­ствии закона или иного правового акта не могут быть переданы вместе с остальным имуществом соответственно при его продаже или сдаче в арен­ду (имеются в виду продажа и аренда предприятия).

Статья 384 ГК позволяет сделать вывод о еще одном ограничении пе­редаваемых прав: нельзя передать другому право, которое возникнет в бу­дущем, поскольку объем передаваемых прав, как следует из указанной ста­тьи, определяется на момент передачи. Из этого вытекает и то, что нельзя передать право, которое уже не принадлежит кредитору. В частности, это было признано арбитражным судом в деле, в котором установлено, что со­ответствующее право к моменту, когда его следовало передать, перешло к третьему лицу.²⁰

Основания перехода прав в силу закона включены в перечень, содер­жащийся в ст. 387 ГК. Сюда относятся, в частности, универсальное право­преемство кредитора (имеется в виду наследование - для граждан и реор­ганизация - для юридических лиц), решение суда о переходе прав кредито­ра другому лицу, когда возможность такого перехода предусмотрена зако­ном. Специальные случаи перехода прав в силу закона выделены примени­тельно к договорам аренды предприятия (п. 1 ст. 656) и комиссии (п. 2 ст. 993 ГК).

Поскольку переход прав составляет предмет отношений только старо­го и нового кредитора, согласия должника на такой переход не требуется Должника необходимо лишь письменно уведомить о состоявшемся перехо­де прав. При этом риск выполнения должником обязательства старому кре­дитору, несмотря на уступку прав, несет первоначальный кредитор. Имеет­ся в виду, что неуведомление должника о состоявшейся передаче, к тому же непременно в письменной форме, означает его право исполнить обяза­тельство первоначальному кредитору и таким образом прекратить обяза­тельство- (см. п. 3 ст. 382 ГК).

Замена кредитора при цессии, выражающаяся в переходе прав, проис­ходит безусловно и окончательно. По этой причине Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ отказался признать цессией случай, когда сторона­ми был заключен договор, по которому прежнему кредитору через опреде­ленное время необходимо было возвратить уступленное ему право. В по­становлении по этому же делу подчеркивалось, что не может быть призна­на цессией уступка прав, при которой в основном обязательстве продолжа­ет участвовать кредитор, уступивший свои права.²¹

При цессии предполагается (если иное не предусмотрено законом или договором) переход всех тех же (по условиям и по объему) прав, которые принадлежали первоначальному кредитору. Соответственно, в состав пере­даваемых прав входят дополнительно существовавшие к моменту передачи субсидиарные права, выражающие определенные способы обеспечения обязательств. Теперь ГК присоединил к ним также и права на неуплачен­ные проценты (ст. 384).

Первоначальный кредитор обязан передать новому кредитору наряду с правом также и документы, которые его удостоверяют, а также необходимые для реализации права сведения. При цессии прав, возникающих из до­говора, контрагент (должник), в свою очередь, может требовать предостав­ления новой стороной-кредитором доказательств перехода к ней прав (п. 1 ст. 385 ГК). До представления таких данных должник может не исполнять обязательства, не рискуя при этом впасть в просрочку (п. 2 ст. 385 ГК). Более того, соответствующая ситуация должна рассматриваться как просроч­ка кредитора, влекущая последствия по ст. 406 ГК.

Сторона-должник вправе противопоставлять требованиям нового кре­дитора те же возражения, которые она имела против первоначального кре­дитора, и именно к моменту, когда ею было получено уведомление о состо­явшейся цессии (ст. 386 ГК).

В связи с применением п. 1 ст. 388 ГК, предусматривающего, что ус­тупка прав допускается только при условии, если это не противоречит за­кону, иным правовым актам или договору, возникает ряд вопросов.

Один из них - о возможности перехода к другому лицу прав, недоста­точно определенных и несозревших, в частности таких, по которым не на­ступил срок требования. В свое время И.Б. Новицкий давал для обеих ситуаций одинаково положительный ответ: «Право требования, поставленное в зависимость от срока, условия и вообще неокончательно выяснившееся, передать можно: положение нового субъекта права в этих случаях будет такое же неопределенное, как было и у первоначального кредитора; право нового кредитора получит полную определенность только тогда, когда во­прос об условии и прочем разрешится».²²

На наш взгляд, следует различить две ситуации. Одна из них относит­ся к «созреванию права». Несозревшее право действительно можно пере­дать, и тот, кто его получит, будет обладать правом в том же объеме, в ка­ком его имел прежний носитель. Об одном из таких случаев идет речь в п. 2, ст. 826 ГК, который признает будущее денежное требование перешедшим к финансовому агенту после того, как возникло соответствующее право, а I если денежное требование обусловлено наступлением определенного события, то и право возникает у цессионария в момент, когда указанное со­бытие в действительности наступит. С этой точки зрения нет препятствий к передаче прав на жилой дом до завершения строительства. Имеется в виду, что собственником дома лицо станет в момент, когда строительство ока­жется завершенным.

Иное дело - неопределенность права. Если право не является ни опре­деленным, ни определимым, очевидно, есть основания считать договор, на основе которого должна происходить цессия, лишенным условия о предме­те, признаваемом для всех договоров существенным.

Установлены пределы ответственности стороны-кредитора перед тем, кто его сменяет: прежний кредитор отвечает за недействительность уступ­ленных требований и не отвечает в то же время за их неисполнение, кроме случая, когда первоначальный кредитор принял на себя поручительство за должника (ст. 390 ГК). Примером последнего может служить делькредере - ручательство комиссионера за исполнение сделки третьим лицом (п. 1 ст. 993 ГК).

В ГК (ст. 389) перечислены определенные требования к форме пере. хода прав. Они состоят в необходимости облечь такой переход в простую письменную или соответственно нотариальную форму, если только сделка, на которой переход основан, также должна была совершаться в соответст­вующей форме. Кроме того, в случаях, когда иное не предусмотрено в за­коне, может оказаться необходимой и регистрация уступки требования в порядке, который установлен для регистрации породившего ее договора (например, договора о залоге прав на недвижимость - ипотеку).

Для формы передачи прав обязательны и другие требования, предъяв­ляемые к сделке. В результате оказывается, что, например, при купле-продаже прав, осуществляемой между юридическими лицами либо юриди­ческими лицами и гражданами, форма должна быть простой письменной (ст. 160 и 161 ГК). При этом в силу ст. 434 ГК соответствующая сделка мо­жет быть заключена, в частности, путем обмена документами. Для догово­ра коммерческой концессии необходима, помимо письменной формы, ре­гистрация (ст. 1028 ГК). Для залога прав на недвижимость - письменная форма, нотариальное удостоверение и государственная регистрация (ст. 339 ГК). Особо выделено требование, которое относится к ценным бу­магам: переход ордерной ценной бумаги должен быть осуществлен на ос­нове индоссамента, учиненного на самой ценной бумаге, а переход предъя­вительской ценной бумаги - путем прямого вручения (пп. 1 и 3 ст. 146 ГК). Переход именной ценной бумаги подчиняется общим правилам о цессии (п. 2 ст. 146ГК).

Передача прав путем индоссамента выходит за пределы правила об ответственности при уступке права требования. Имеется в виду, что в силу п. 3 ст. 146 ГК из индоссамента, учиненного на ордерной ценной бумаге, вытекает ответственность индоссанта не только за существование права, но и за его осуществление.

Принципиальная особенность второго способа изменения договоров перевода долга, в отличие от перехода прав, состоит в необходимости по­лучить во всех случаях согласие кредитора (п. 1 ст. 391 ГК). Подобное ог­раничение сделано законодателем с учетом неоспоримой презумпции: от личности должника зависит возможность реального и надлежащего испол-| нения входящего в состав договора обязательства.²³

Другая особенность рассматриваемого способа состоит в том, что в этом случае не требуется согласия первоначального должника, а значит, передача может совершаться и помимо его воли.

И.Б. Новицкий обратил внимание на необходимость разграничивать случаи, когда имущество одного лица принимается другим лицом (приме­ром служит наследование), в связи с чем и долги, которые находились в составе этого имущества, переходят на новое лицо, а также ситуацию, при которой по договору о принятии на себя данным лицом долга другого лица происходит постановка на место одного должника другого. Суть различия состоит в том, что «при переходе имущества от одного лица к другому тот фонд, если можно так выразиться, из которого кредитору, на случай неис­полнения обязательства, придется искать удовлетворения, не изменяется, вследствие чего можно признать, что действительно произошла смена должника, не влияющая на осуществление прав кредитора. Во втором слу­чае возможность практического осуществления права кредитора изменяет­ся, ибо за долг, который соответствует его праву, начинает отвечать уже не то имущество, которое отвечало до замены должника, а другое - имущест­во нового должника». В этой связи автором предлагалось заменить поня­тие «перевод долга» другим, более точным: «принятие на себя долга друго­го лица». Думается, что приведенная при этом аргументация не является достаточно убедительной. Это связано с тем, что «принятие...» - односто­ронний акт, в то время перевод долга имеет своим основанием двусторон­нюю сделку-договор, в силу которого одна сторона «передает», а другая «принимает».

Отдельные нормы о переводе долга сходны с применяемыми при пе­реводе прав. Так, поскольку в том и в другом случае меняется субъектный состав обязательства, но остается неизменным его содержание, новый должник, как это имеет место и при переходе прав, может выдвигать про­тив требований кредитора возражения, которые основаны на отношениях между ним и первоначальным должником. Таким же образом на перевод долга распространяются и правила о форме основополагающей сделки и необходимости ее регистрации, которые действуют в отношении перехода прав.

ГК 64 содержал норму (ст. 215), предусматривавшую, что поручитель­ство и установленный третьим лицом залог прекращаются, если при переводе долга поручитель или залогодатель не выразили согласия отвечать за нового должника. Теперь эти нормы, защищающие интересы поручителя и залогодателя, сохраняются. Все дело лишь в том, что они перенесены в па­раграфы, посвященные соответствующим способам обеспечения обяза­тельств (см. ст. 356 и п. 2 ст. 367 ГК). В отличие от этого договорные усло­вия о неустойке и задатке, а равно о вытекающем из закона удержании, в равной мере отличающиеся тем, что они не связаны с интересами третьих лиц, продолжают действовать. Самостоятельный характер обязательства банковской гарантии дает основания сделать вывод, что и она при переводе долга сохраняет силу.

На практике может возникнуть потребность в одновременном перево­де долга и переходе прав по одному и тому же договору. С наиболее про­стым вариантом такой ситуации приходится сталкиваться при комиссии. В соответствии со ст. 986 ГК лицо, действующее в чужом интересе, заключая договор с третьим лицом, переводит на заинтересованное лицо обязанности по сделке, заключенной им с третьим лицом, и одновременно с обязанно­стями к заинтересованному лицу переходят также права по заключенной сделке.

Более сложный, как правило, вариант связан с продажей предприятия, когда к покупателю переходит имущественный комплекс, который может включать наряду с вещами также права и обязанности. ²⁴

К складывающимся в подобных случаях отношениям применяются в одно и то же время соответственно нормы о переходе прав и о переводе долга. Это означает, в частности, необходимость получения согласия кре­дитора (в части уступки прав) и уведомления должника (в части перевода долга). Исключения из этих положений должны быть установлены в законе.

При продаже предприятия в соответствии с п. 1 ст. 562 ГК необходимо письменно поставить в известность тех, кто являются кредиторами в пере­даваемых обязательствах. В число предоставленных им гарантий входит, в частности, возможность требовать признания продажи предприятия полно­стью или в соответствующей части недействительной. При этом молчание кредитора, уведомленного о предстоящей продаже предприятия, на протя­жении трех месяцев рассматривается как согласие на такой переход. Ана­логичная норма, направленная на защиту прав кредитора, содержится в главе об аренде предприятия (ст. 657).

ГК облегчает возможность одновременного перехода прав и перевода долга тем, что целый ряд вопросов, в частности, о форме перехода прав и переводе долга, решается в нем одинаково.

Термин «суброгация» использован в двух статьях ГК, при этом в обе­их (ст. 387 и 956) он связан со страхованием. В указанных статьях имеется в виду суброгация страховщику прав кредитора к должнику, который отве­чает за наступление страхового случая. Однако в действительности субро­гация имеет место и в некоторых других ситуациях. Самое широкое ее применение, хотя и без использования соответствующего термина, связано с п. 2 ст. 313 ГК. В силу указанной нормы третье лицо, которое подвергает­ся опасности утратить право на имущество должника (в качестве примера названы права аренды и залога) вследствие обращения взыскания на это имущество, может удовлетворить требования кредитора без согласия должника. Последствием этой ситуации и служит суброгация.

В самом ГК суброгация рассматривается как разновидность уступки требования. Это выражается в том, что в числе случаев перехода прав кре­дитора к другому лицу на основании закона указана «суброгация страхов­щику прав кредитора к должнику, ответственному за наступление страхо­вого случая». Пункт 2 ст. 313 ГК, не давая квалификации ситуации, скла­дывающейся при исполнении обязательства третьим лицом, называет в числе применяемых норм те, которые посвящены переходу прав.

Суброгация действительно совпадает во многом с переходом прав, по­скольку при этом, как подчеркивал Р. Саватье, «сохраняются тот же долж­ник, те же обеспечения, тот же характер обязательств, те же проценты».²⁵ И все же представляется целесообразным разграничить указанные две конст­рукции. Их анализ, проведенный Е. Годэмэ, привел его к выводу, что при всем сходстве цессии и суброгации есть основания для того, чтобы отде­лить одно от другого. Представляется, что высказанные последним автором соображения укладываются в рамки ГК. Так, в частности, Е. Годэмэ под­черкивал различие в решении вопроса о форме (не требуются формально­сти, предусмотренные для перехода прав), а равно ответственности. Смысл последнего различия иллюстрируется им на таком примере: «Когда право требования на сумму 10000 франков было уступлено за 5000, цессионар становится кредитором должника на сумму 10000 франков.²⁶ Иначе проис­ходит в случае суброгации. Цель суброгации в том, чтобы просто гаранти­ровать защиту интересов лица, совершившего платеж... Следовательно, он вступает в права кредитора только в той сумме, в какой произвел платеж».²⁷

Очевидно, основное различие цессии и суброгации связано с характе­ром интересов вступающего в обязательство лица: при цессии цессионарий стремится приобрести право, принадлежащее цеденту, а при суброгации -вывести должников из обязательства, при этом приобретение права пред­ставляет собой способ, к которому прибег его приобретатель. Нормы о пе­реходе прав кредитора (ст. 382-390 гл. 24 ГК) применяются в данном слу­чае в порядке аналогии закона, а значит, при условии, если иное не преду­смотрено в положениях, посвященных самой суброгации. В частности, речь идет о переходе всей полноты прав, кроме случаев, когда иное не преду­смотрено в указанных нормах. Так, п. 1 ст. 956 ГК допускает возможность указания в договоре между старым и новым кредитором на то, что соответ­ствующие права вообще не переходят, а значит, допустимо включение в такой договор и условия о неполном переходе (см. о случаях, когда такой переход прав не может исключаться, п. 1 ст. 965).

2.2 Специальные случаи прекращения договора

Специальными случаями прекращения договоров» можно назвать ситуации, при которых утрачивают свою силу при наличии указанных в законе обстоятельств обязательства, составляющие содержание договора. Складывающиеся при этом отношения регулируются в основном гл. 29 ГК, которая распространяет свое действие в равной мере на все виды обяза­тельств независимо от оснований их возникновения, а значит, и на обяза­тельства договорные.

Указанная глава различает полное и частичное прекращение обяза­тельств. При полном юридическая связь между кредитором и должником обрывается либо заменяется другой. Частичное прекращение предполагает, что вся остальная часть связывающего кредитора с должником обязатель­ственного правоотношения сохраняет силу. Так, например, обязательство поставить продукцию может подвергнуться частичному прекращению пу­тем изменения объема подлежащих передаче товаров, а договор строитель­ного подряда - исключением некоторых из ранее включенных в него объ­ектов. Однако при этом остальные условия, например об основаниях взы­скания и размере неустойки за различные договорные нарушения (недопо­ставку, невыполнение подрядных работ в срок и т.п.), продолжают дейст­вовать, если только стороны не договорятся об ином.

Смысл гл. 26 состоит прежде всего в том, что в ней поименованы юридические факты (юридические составы), которые сами по себе влекут прекращение обязательства. В данном случае роль суда может сводиться только к признанию прекращения обязательства уже состоявшимся. Из­бранная ГК на этот счет формула сводится к признанию за контрагентом права «отказаться от исполнения». Соответствующие нормы включены в отдельные статьи глав, посвященных купле-продаже (п. 2 ст. 475, 463, п. 2 ст. 480 и др.), аренде (п. 2 ст. 610), подряду (п. 2 ст. 715, 716, 717 и др.), хранению (п. 2 ст. 896) и др. Вместе с тем особо выделено (п. 2 ст. 407 ГК) прекращение обязательства по требованию одной из сторон, которое счита­ется допустимым лишь при условии, если это предусмотрено законом или договором. Во всех случаях, когда речь идет о договорном обязательстве, специальные основания, порядок и последствия его прекращения опреде­ляются гл. 29 ГК.

В ГК 22 было названо пять оснований прекращения обязательств: ис­полнение, зачет, совпадение должника и кредитора в одном лице, соглаше­ние сторон и невозможность исполнения. ГК 64 добавил к ним еще три, В действующем Гражданском кодексе способов прекращения обязательств десять. Это - исполнение обязательства, отступное, зачет, прекращение обязательства совпадением должника и кредитора в одном лице, новация, прощение долга, невозможность исполнения, издание акта государственно­го органа, смерть гражданина, ликвидация юридического лица. При этом указанный перечень не является исчерпывающим и может быть дополнен Кодексом, другими законами, иными правовыми актами и самим договором. Отмеченная возможность расширения перечня нередко используется ГК, особенно в его главах, посвященных отдельным видам договоров.

Исполнение (ст. 408 ГК) способно прекратить договор лишь при усло­вии, если оно является надлежащим, т.е. совершено надлежащим лицом, надлежащему лицу, надлежащим способом, в надлежащем месте, надле­жащим предметом и в надлежащее время. Критерии надлежащего исполне­ния определяются императивными нормами, договором, а в части, не пре­дусмотренной теми и другими, - диспозитивными нормами. При ненадле­жащем исполнении наступают различные неблагоприятные для стороны-должника последствия, предусмотренные в общей или специальной статье ГК, в ином законе либо другом правовом акте или договоре. Из этих по­следствий чаще других речь идет о возникновении у потерпевшей стороны права на одностороннее расторжение договора и (или) требования о воз­мещении убытков. Особенность ст. 408 ГК состоит в том, что она посвяще­на одновременно исполнению обязательств как самим должником, так и кредитором. В последнем случае речь идет об определенной кредиторской обязанности - той, которая состоит в подтверждении исполнения в одной из трех форм: выдачи расписки, возврата долгового документа или надписи на нем кредитора, подтверждающей произведенное исполнение обязанно­сти. Нарушение этого требования со стороны кредитора означает, что он впал в просрочку, а это влечет за собой последствия, указанные в ст. 406 ГК («Просрочка кредитора»). ГК допускает в случаях, когда предметом договора является индивидуально-определенная вещь, замену реального исполнения возмещением убытков. При этом ст. 396 ГК позволяет сделать вывод, что такое исполнение должно считаться ненадлежащим и, следова­тельно, достаточным основанием для прекращения обязательства.

В литературе было высказано применительно к ГК 64 мнение, что ис­полнение представляет собой сделку и с этой точки зрения подчиняется общим правилам о сделках, в том числе и о форме сделок.²⁸ На наш взгляд, по вопросу о природе исполнения заслуживает предпочтения иная точка зрения, которой придерживался О.А, Красавчиков. Он полагал, что «по своей юридической природе исполнение является не сделкой, а юридиче­ским поступком, т.е. правомерным действием, правовые последствия кото­рого наступают независимо от того, было данное действие направлено на достижение этих последствий или нет: юридический эффект наступает не­зависимо от субъективного момента».²⁹ По указанной причине, очевидно, должник, который перевел банку сумму, соответствующую полученному кредиту, не вправе ссылаться на то, что он сделал это по ошибке, в нетрез­вом виде и т.п.

Промежуточную позицию, уже применительно к новому ГК, занял М.В. Кротов. Разделяя исходное положение «исполнение-сделка», он вме­сте с тем считает, что к исполнению должны применяться все требования действительности сделок, кроме тех, которые относятся к их форме. При этом автор ссылается на п. 3 ст. 159 ГК, в силу которой «сделки во испол­нение договора, заключенного в письменной форме, могут по соглашению сторон совершаться устно, если это не противоречит закону, иным право­вым актам и договору».³⁰ Но, как нам кажется, при этом не учитывается, что приведенная норма имеет специальную сферу применения: она связана только с единственным вариантом исполнения: предметом исполнения од­ной сделки служит совершение другой сделки. Практически речь идет о случае, когда «письменный договор» представляет собой обычный предва­рительный договор. К остальным случаям исполнения эта норма как будто бы, отношения не имеет. Поэтому, как представляется, для обоснования того же вывода - о неприменимости правил о форме сделки к исполнению, должны быть использованы иные аргументы.

Имеется в виду, что при оценке особого порядка оформления испол­нения, о котором идет речь в ст. 408 ГК, необходимо иметь в виду общий его смысл. В данном случае речь идет не об обязательной форме, а лишь об обязанности кредитора и корреспондирующему ей праву должника. А рас­поряжение правом зависит от того, кто им обладает. По указанной причине, на наш взгляд, если сторона-должник не воспользуется своим правом, это не лишает ее возможности использовать любые доказательства. Соответст­венно закрепленный в ст. 54 Гражданско-процессуального кодекса, как и в ст. 57 Арбитражного процессуального кодекса, принцип «допустимость доказательств» здесь не должен действовать и, следовательно, в подтвер­ждение исполнения договора (обязательства) сторона (должник) может представлять любые доказательства.

Отступное (ст. 409 ГК) впервые выделено в качестве особого основа­ния прекращения обязательства в действующем Гражданском кодексе. Смысл отступного состоит в том, что вместо указанного в законе обяза­тельства с целью его прекращения передается иной предмет, размер, сроки и порядок предоставления которого устанавливаются соглашением сторон. Совершая исполнение путем отступного, должник с согласия кредитора откупается и от долга. От обычной замены обязательства отступное, в ча­стности, отличается тем, что первое происходит всегда до, а второе - обычно после того, как обязательство оказалось нарушенным, а также тем, что при первом обстоятельстве, в отличие от второго, обязательство пре­кращается без его превращения в другое. С этой точки зрения вызывает определенное сомнение адресованный Кодексу упрек в том, что в его ст. 396 (п. 3) разновидностью отступного признана исключительная неус­тойка, уплата которой освобождает должника от исполнения обязательства в натуре. Высказывая сомнение по поводу признания такой неустойки от­ступным, О.Н. Садиков ссылается, в частности, на такие присущие неус­тойке особенности, как обязательная ее письменная и денежная формы, возможность снижения судом неустойки.³¹

Однако с таким выводом трудно согласиться: если неустойка, освобо­ждающая от реального исполнения, - разновидность отступного, то ничто не препятствует ей как виду иметь индивидуальные особенности. Необхо­димо лишь, чтобы был сохранен действительно присущий отступному при­знак: прекращение обязательства путем предоставления с согласия другой стороны одного предмета (в данном случае денежной суммы, предусмот­ренной в законе или в договоре) взамен того, который был указан в обяза­тельстве первоначально (передача определенных товаров, выполнение оп­ределенных работ или оказание определенных услуг). Значение п. 3 ст. 396 ГК как раз и состоит в том, что имеется в виду случай, при котором уплата неустойки для должника является средством освобождения от исполнения в натуре, позволяет откупиться от него.³² ГК (п. 4 ст. 877) содержит общее запрещение прекращения денежного обязательства путем выдачи чека. Это, очевидно, относится и к возможности таким образом «откупиться».³³

В некоторых статьях содержатся специальные нормы о порядке заче­та. Так, зачету встречных требований банка и клиента по счету посвящена ст. 853 ГК, которая предусматривает, в частности, обязанность информации банком клиента о произведенном зачете с указанием предельных сроков для такой информации.

Особенность зачета состоит в том, что для его действительности дос­таточно воли одной из сторон. Указанное правило носит императивный характер. Его появление связано с безусловной презумпцией экономиче­ской выгоды зачета для оборота.

В ряде случаев соответствующая норма наделяет возможностью про­изводить зачет прямо названную в ней сторону. Так, все та же ст. 853 (ч.2) ГК говорит о праве именно банка произвести зачет денежных требований к клиенту, связанных с кредитованием счета и оплатой услуг банка, а также требований клиента к банку об уплате процентов за пользование денежны­ми средствами. Статья 832 ГК предусматривает право должника в случае обращения к нему с требованием финансового агента предъявить к зачету свои денежные требования, основанные на договоре с клиентом, если они уже у должника имелись ко времени, когда он был уведомлен об уступке требований финансовому агенту. Пункт 4 ст. 954 ГК содержит указание на право страховщика, если страховой случай наступает ранее срока уплаты очередного страхового взноса, при определении размера подлежащего вы­плате страхового возмещения или соответственно страховой суммы зачесть сумму просроченного страхового взноса. Приведенные нормы отнюдь не исключают того, что вторая, не упомянутая в соответствующих статьях сторона имеет такое же право на односторонний зачет.

Зачет является способом прекращения обязательств, который приоб­ретает в настоящее время большое экономическое значение, поскольку ши­рокое его использование позволяет сократить денежную массу, необходи­мую для нормального оборота, содействовать ликвидации задолженности во взаимоотношениях между его участниками.

Под прекращением обязательства совпадением в одном лице должни­ка с кредитором (ст. 413 ГК) имеются в виду случаи, когда к стороне, вы­ступающей в договоре в качестве должника, переходит по какому-либо указанному в законе основанию (например, в силу универсального право­преемства, при этом в равной мере в отношении наследования для граждан или реорганизации - для юридических лиц) обязательство, в котором ука­занное лицо является кредитором по отношению к контрагенту - должнику (имеется в виду применительно к реорганизации юридического лица - слияние и присоединение).

Новация (ст. 414 ГК) означает любое изменение договора с тем, что сами стороны по соглашению между собой продолжают занимать свои места в правоотношении. Так, например, новацией были признаны Выс­шим Арбитражным Судом РФ случаи, когда между банком и его клиентом заключен единый кредитный договор, объединивший задолженность кли­ента по всем ранее заключенным договорам,³⁴ когда арендатор судна заклю­чил договор, по которому приобрел его в собственность.³⁵

Поскольку новация представляет собой способ прекращения обяза­тельства, вместе с основным обязательством предполагается, на что уже обращалось внимание, прекращение и субсидиарных обязательств, в част­ности, по поводу различных способов обеспечения (п. 3 ст. 414 ГК). По этой причине, если стороны выразят желание сохранить субсидиарное обя­зательство, им необходимо достичь соглашения, которое и станет в таком случае основанием возникновения соответствующего субсидиарного обяза­тельства. Имеется в виду, что при коллизии между первоначальным дого­вором и последующим соглашением приоритетом пользуется последнее

Для осуществления новации необходимо, чтобы и первоначальное и новое обязательство были бы действительными. Соответственно, если пер­воначальное обязательство будет признано недействительным, то таким же придется признать и новое. В случаях, когда недействительным является новое обязательство, новация признается несостоявшейся, а значит, сторо­ны остаются связанными первоначальными обязательствами.

В самом ГК специально выделено запрещение новации применитель­но к обязательствам по возмещению вреда жизни или здоровью и по уплате алиментов (п. 2 ст. 414 ГК). Необходимость в такой норме связана, если не считать личного характера соответствующих требований, в первую очередь с тем, что предмет и способ исполнения соответствующего обязательства определяются не стороной, а самим законодателем.

В ст. 414 ГК отсутствует специальное условие о форме сделки, кото­рая лежит в основе новации. Исключение составляет ст. 818 ГК, посвящен­ная новации долга в заемное обязательство, которая должна совершаться в форме, предусмотренной для заключения договора займа. Есть основание сделать вывод, что и в целом на все случаи изменения вида договора рас­пространяется указанное требование «о форме сделки». Речь, таким обра­зом, идет о превалировании правила, относящегося к новой сделке.

Прощение долга (ст. 415 ГК) в его качестве способа прекращения обя­зательства представляет собой одну из новелл ГК. Она выражается в осво­бождении кредитором должника от лежащих на нем обязанностей.

Под прощением долга как особого способа прекращения обязательства служит то, что при нем не предполагается какое бы то ни было встречное удовлетворение. Иначе отношения сторон превратятся, в зависимости от обстоятельств, в новацию или отступное. Поскольку прощение долга представляет освобождение кредитором должника от имущественной обязанности. Совершаемое по соглашению между сторонами, оно превращается в предмет договора дарения. По этой причине к прощению долга следует применять, среди прочего, нормы ГК, которые устанавливают случаи запрета договора дарения (ст. 575 ГК ) либо его ограничение (ст. 576).

Пункт 1 ст. 416 ГК устанавливает, что обязательство прекращается невозможностью исполнения только в том случаях, если она была вызвана обстоятельствами, за которые ни одна из сторон не отвечает. В период действия ГК 64 г, когда основное начало ответственности состояло в том, что должник должен был нести ответственность только при виновном нарушении обязательства, было важно разделить случаи невозможности исполнения, происшедшие по вине должника (субъективная невозможность). Теперь. Когда ответственность по обязательствам, связанным с предпринимательской деятельностью, наступает без вины и освобождение от ответственности за нарушение таких обязательств возможно лишь при наличии непреодолимой силы (ст. 401 ГК), указанное деление утрачивает в соответствующих случаях свое значение. В результате прекращение договора без трансформации его в обязательство имеющее содержанием ответственность, происходит лишь при условии, если невозможность исполнения возникла не по вине стороны, а в обязательстве, носящем предпринимательский характер, - вследствие не­преодолимой силы или вины кредитора.

Вместе с тем следует иметь в виду необходимость распространитель­ного толкования ст. 416 ГК: договор (обязательство) прекращается приме­нительно прежде всего к индивидуально-определенной вещи и тогда, когда невозможность произошла вследствие обстоятельства, за которое та или иная сторона отвечает. Все дело лишь в том, что в последнем случае обяза­тельство передать товары, выполнить работы или оказать услуги прекра­щается, но возникает обязательство возместить убытки, возвратить стои­мость товаров, работ и услуг и т.п. Если невозможность исполнения воз­никла вследствие обстоятельств, за которые ни одна из сторон не несет от­ветственности, каждая из них вправе требовать возврата того, за что она не получила встречного удовлетворения. В противном случае за счет стороны, исполнившей обязательство и не осуществившей встречного удовлетворе­ния, ее контрагент неосновательно обогатится.

По-иному складывается ситуация, если имела место невозможность исполнения, за которую отвечает тот или другой из контрагентов. Один из таких случаев выделен в п. 2 ст. 416 ГК. Указанная норма явно имеет в ви­ду двусторонний договор. Именно для него возникает необходимость оп­ределить, вправе ли контрагент требовать возврата того, что им было ис­полнено по обязательству и за что он не получил встречного удовлетворе­ния? Пункт 2 указанной статьи дает ответ применительно к одной ситуа­ции: в случаях, когда, невозможность для должника исполнить обязатель­ство возникла по вине кредитора, последний не может требовать возвраще­ния исполненного им по обязательству.

Исключительный характер указанной нормы позволяет от противного сделать вывод: во всех остальных случаях, т.е. тогда, когда кредитор неви­новен в возникшей невозможности исполнения, он вправе требовать ком­пенсации за все то, за что не получил встречного удовлетворения (испол­нения). Речь идет о восстановлении нарушенной по обстоятельствам, не зависящим от самой стороны, эквивалентности в ее отношениях с контр­агентом. Необходимость именно такого решения связывалась с тем, что в противном случае сторона, не исполнившая обязательство, оказалась бы в положении лица, неосновательно обогатившегося за счет другого (своего контрагента).

Статья 416 ГК предусматривает две ситуации. При первой все завер­шается тем, что права и обязанности сторон утрачивают свою силу. При второй одновременно с прекращением связывающего их одного обязатель­ства (договора) возникает другое обязательство (в частности, другой дого­вор).

Чаще всего с прекращением обязательства передать товары, выпол­нить работы, оказать услуги между сторонами возникает обязательство, имеющее своим предметом необходимость одной стороны договора воз­местить контрагенту возникшие вследствие неисполнения или ненадлежа­щего исполнения первоначального обязательства убытки.³⁶ Сама ст. 416 ГК ограничивается выделением невозможности исполнения, которая порожда­ет полное прекращение обязательства между сторонами, т.е. последствия первого рода. Для наступления такого последствия необходимо, чтобы ни одна из сторон обязательства не могла быть признана ответственной за создавшуюся невозможность исполнения. Должник обязан отвечать за по­следствия наступившей невозможности исполнения при условии, если это произошло в период, когда он находился в просрочке.³⁷

Пункт 1 ст. 417 ГК предусматривает прекращение обязательства на основании акта государственного органа. В отличие от ст. 416 ГК в нем имеется в виду юридическая невозможность, создаваемая в равной мере актами государственного органа и органа местного самоуправления. Как правило, речь идет о запрещении соответствующим актом определенных действий, являющихся предметом обязательства. Примером может служить транспортное законодательство - ст. 108 и 75 КТМ, в силу которых воз­можно запрещение, исходящее от соответствующих органов, приема грузов для перевозки в определенных направлениях или назначением в опреде­ленные порты, а также задержка судна и грузов в морском торговом или рыбном порту, ст. 17 ВК, допускающая запрещение или ограничение в ус­тановленном Правительством порядке использования воздушного про­странства или отдельных его районов, ст. 44 УЖД, устанавливающая поря­док запрета погрузки в определенных направлениях. Создаваемая таким образом полная или частичная невозможность исполнения влечет за собой соответственно полное или частичное прекращение обязательства.

Примером акта, повлекшего юридическую невозможность исполнения договоров, может служить и Указ Президента РФ от 21 ноября 1994 г., ус­тановивший мораторий на экспорт противопехотных мин, не оснащенных механизмами самоликвидации и не обнаруживаемых миноискателями.³⁸

Если речь идет об акте государственного органа или органа местного самоуправления, то такой ненормативный, а в случаях, предусмотренных законом, - нормативный (в последнем случае имеется в виду акт, нару­шающий права и свободы граждан) акт может быть признан судом недей­ствительным. И тогда в случаях, когда кредитор не утратил интереса к обя­зательству и это не противоречит соглашению сторон либо существу обяза­тельства, оно подлежит восстановлению.

Определенные требования, связанные с прекращением обязательств вследствие издания соответствующего акта, сторона может адресовать и своему контрагенту. Это связано с принципом, в силу которого по общему правилу каждая из сторон должна возвратить все то, что может расцени­ваться как неосновательно полученное ею (ст. 1103 ГК).

Если акт, о котором идет речь, будет признан судом недействитель­ным, контрагенты вправе требовать в зависимости от того, какой именно орган издал соответствующий акт, возмещения убытков от Российской Фе­дерации, субъектов Федерации или муниципального образования в соот­ветствии со ст. 15 и 1069 ГК.

Смерть гражданина (ст. 418 ГК) может повлечь за собой прекраще­ние обязательства (договора) в случаях, когда исполнение носит личный характер, т.е. когда обязательство не может быть исполнено без личного участия самого должника или иным образом с ним связано неразрывно.

В ряде статей ГК предусмотрено, что смерть должника непременно вы­зывает прекращение соответствующего договора. Например, в ст. 701 ГК - смерть ссудополучателя, в п. 1 ст. 977 ГК - смерть доверителя или пове­ренного. Такие же последствия влечет смерть агента (ст. 1010 ГК) или до­верительного управляющего (п. 1 ст. 1024 ГК).

Прекращение обязательства (договора) может наступить вследствие смерти гражданина-кредитора при условии, если исполнение предназнача­лось самому кредитору либо иным образом связано с его личностью (п. 2 ст. 418 ГК). Применительно и к этому случаю в отдельных главах ГК со­держатся статьи, предусматривающие безусловное прекращение обязатель­ства в связи со смертью гражданина-контрагента. Имеются в виду, напри­мер, смерть гражданина - участника товарищества в случае прекращения договора простого товарищества (п. 1 ст. 1050), при определенных услови­ях смерть - правообладателя в договоре коммерческой концессии (п. 2 ст. 1038ГК).

В некоторых случаях у наследников умершего должника могут воз­никнуть в силу закона обязанности. Например, ст. 979 ГК предусматривает обязанность наследников поверенного в договоре поручения известить до­верителя о смерти поверенного, принять меры для охраны имущества дове­рителя, в частности сохранения его вещей и документов с последующей передачей их контрагенту умершего. Указанная обязанность связывает до­верителя с поверенным.

По общему правилу ликвидация юридического лица (ст. 419 ГК) влечет за собой прекращение обязательства независимо от того, выступало ли юридическое лицо в роли кредитора или должника. Однако из этого прави­ла сделано исключение для случаев, когда законом или иными правовыми актами исполнение обязательств ликвидированного юридического лица возложено на других лиц. В качестве примера в самой ст. 419 ГК приводит­ся требование о возмещении вреда, причиненного жизни и здоровью граж­данина. Последний случай урегулирован п. 2 ст. 1093 ГК.

В указанном этой нормой случае вместо прекращения обязательства происходит смена сторон. Так, при ликвидации юридического лица, на ко­торое была возложена ответственность за причинение вреда жизни или здоровью, осуществляется капитализация платежей (п. 1 ст. 64 ГК). Капитализация соответствующего платежа сводится к замене в обязательстве ликвидированного юридического лица - должника страховой организацией.

Специальные последствия ликвидации юридического лица преду­смотрены применительно к некоторым типам (видам) договоров. Так, на­пример, при ликвидации юридического лица - ссудодателя его права и обязанности переходят к тому, кто приобрел право собственности или иное право, на основании которого была передана вещь, служащая предметом договора безвозмездного пользования (п. 2 ст. 700 ГК). Ликвидация в том же договоре юридического лица - ссудополучателя влечет иное последст­вие: вместо сингулярного правопреемства - прекращение договора. Однако сторонам предоставляется право предусмотреть в договоре иное.

При ликвидации юридического лица возникает обязанность, совпа­дающая с той, о которой шла речь применительно к смерти поверенного -гражданина, В данном случае эту обязанность в договоре поручения несет ликвидатор юридического лица (п. 2 ст. 979 ГК). Речь идет о необходимо­сти извещения доверителя и о принятии мер для охраны имущества по­следнего.

Применительно к общим основаниям, содержащимся в гл. 26 ГК, пре­кращение договора может происходить в трех формах: во-первых, по со­гласованной воле сторон (имеется в виду соглашение о прекращении дого­вора, отступное, новация, прощение долга), во-вторых, по воле одной из сторон, независимо от согласия контрагента на этот счет, и, в-третьих, вследствие обстоятельств, которые вообще от воли сторон не зависят (не­возможность исполнения и смерть гражданина). Совпадение в одном лице обоих контрагентов, а также ликвидация юридического лица в принципе могут быть отнесены к любой из этих трех групп в зависимости от того, какие именно обстоятельства вызвали наступление соответствующих об­стоятельств.

Особенность действующего ГК состоит в том, что он содержит специ­альную оговорку, которая подчеркивает открытый характер перечня осно­ваний прекращения обязательств. Имеется в виду п. 1 ст. 407 ГК, в силу . которого обязательство прекращается полностью или частично по основа­ниям, которые содержатся в ГК (речь идет об основаниях, включенных в гл. 26 ГК, а также и находящихся в других главах Кодекса), в других зако­нах, иных правовых актах или в договоре. Хотя аналогичной нормы в предшествующих кодексах не было, но примерный характер содержащего­ся в них перечня оснований прекращения обязательств не вызывал сомне­ний.

Применительно именно к договорному обязательству п. 3 ст. 425 ГК увязывает его существование с вопросом о сроке действия договора. Общее правило сводится к признанию обязательства прекращенным с момента наступления предусмотренного в нем срока, но лишь в случаях, когда на этот счет есть прямое указание в законе или договоре. Если же такое указа­ние отсутствует, действует «запасная норма»: договор сохраняет силу до определенного в нем момента окончания исполнения сторонами обязатель­ства. Следовательно, если, например, договор предусмотрел ежемесячную поставку товаров на протяжении 1997г., то при отсутствии в нем специ­альных указаний на этот счет обязательство поставки прекращается 31 де­кабря того же года. Отмеченное обстоятельство, однако, не освобождает сторону от ответственности за допущенные в период действия договора его нарушения. Имеются в виду в равной мере как возмещение убытков, так и уплата причитающейся за 1997 г. неустойки.

Заключение

Итак, подводя итог вышесказанному, можно заключить, что процедура изменения и расторжения договора описана в Гражданском Кодексе Российской Федерации достаточно полно и подробно, радует, что законодатель включил в ныне действующий ГК РФ положение о возможности изменения договора «в связи с существенным изменением обстоятельств из которых исходили стороны на момент заключения договора. Бесспорно, что данная норма включена в ГК РФ, с целью предупредить возможные убытки контрагентов в условиях стихийности рыночных отношений в современной России, очень большую инфляцию и, как следствие, девальвацию рубля. Проведенное в данной дипломной работе сравнение мировых правопорядков в данной сфере показывает, что российское гражданское право пошло по пути признания доктрины rebus sic stantibus, как и другие страны континентальной системы права в большой или меньшей степени. На мой взгляд, это правильно, ведь, несмотря на то, что договор – это своего рода «незыблемый столп» любого экономически развитого правового общества, но предусмотреть возможности его расторжения просто необходимо, иначе он может стать для сторон невыносимой обузой. Нельзя забывать, что в современном мире обстоятельства, в том числе и экономико-правовые, меняются так быстро и неожиданно, что, заключая договор сегодня, нельзя быть уверенным в исполнимости его условий завтра. Данная дипломная работа была написана с целью освещения лишь одного аспекта договорных отношений, а именно – изменения и прекращения действия договора, как одного из наиболее важных аспектов регулирования данных отношений. Ведь договор – это, прежде всего, незыблемое соглашение двух сторон, каждая из которых вправе надеяться на неукоснительное соблюдение его положений своим контрагентом, поэтому расторжение и изменение условий договора является своего рода экстремальной ситуацией для его участников, следовательно правильное и точное урегулирование такой ситуации – важный фактор стабильности и порядка в обществе вообще и в гражданских правоотношениях, в частности.

Список литературы

Специальная литература

Агарков М. М. К вопросу о договорной ответственности // Вопро­сы советскою права. М., 1995.

Агарков М. М. Обязательство по советскому гражданскому праву М. 1996г.

Агарков М,М. К вопросу о договорной ответственности // Вопро­сы советскою права. М., 1995.

Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право: Общие положения – М.: Издательство «Статут», 2001 г.

Завидов Б.Д. Учебник «Договорное право России» М., 1998 г.

Гуев А.Н. Постатейный комментарий к части первой Гражданского кодекса РФ – М. : Издательский дом «Инфра-М», 2001г.

7.Иоффе О. С. Обязательственное право. М. 1989 г.

8. А.С. Комаров Изменение обстоятельств и договорные отношения (сравнительно-правовые аспекты) – М.: Издательство «Статут», 2000 г.

9.Новицкий И.Б., Лунц Л.А «Общее учение об обязательстве» М. 1987 г.

10. Новицкий И Б. Регрессные обязательства между социалистическими хозяйственны­ми организациями М., 1978 г.

11. Розенберг, " Изменение и расторжение договора", — М.: Экономика жизнь,1995, №21,

12. В.А. Рахмилович «О достижениях и просчетах нового Гражданского кодекса Российской Федерации // Государство и право 1996 г № 4

13. Саватье Р. Теория обязательства. М.: Прогресс, 1972.

14. Мейер Д.И. Русское гражданское право. Ч. 2. М.: Статут, 1997

15. Толковый словарь живого русского языка. Т. II. М., 1955.

16. Гражданский кодекс Российской Федерации (части первая, вторая и третья) (с изм. и доп. от 20 февраля, 12 августа 1996 г., 24 октября 1997 г., 8 июля, 17 декабря 1999 г., 16 апреля, 15 мая, 26 ноября 2001 г., 21 марта, 14, 26 ноября 2002 г., 10 января 2003 г.)

17. Комментарий к Гражданскому кодексу РФ (постатейный) (под ред. О.Н.Садикова)

18. .Постатейный научно-практический комментарий части первой Гражданского кодекса Российской Федерации (с изменениями и дополнениями на 1 апреля 2001 г.) (в ред. Федерального закона от 30 ноября 1994 г. N 51-ФЗ с изменениями, внесенными Федеральными законами от 20 февраля 1996 г. N 18-ФЗ, от 12 августа 1996 г. N 111-ФЗ, от 8 июля 1999 г. N 138-ФЗ) (Эрделевский А.М.)

19. Гражданское право. Том I. Учебник / Под ред. Е.А. Суханова – М.: Издательство «БЕК», 2000г.

20. Гражданское право. Часть I. Учебник/Под ред. Ю.К. Толстого, А.П. Сергеева. – М.: Издательство «Проспект», 2001г.

21. Советское гражданское право. Т. 1. М.: Юриздат, 1965 (автор - Масляев А 22. Электронно-правовая база данных «Энциклопедия Российского Права».

23.Электронно-правовая база данных «КОДЕКС» - http://www.kodeks.net/

24.Система ГАРАНТ, Компания Гарант, WWW-версия http://www.garant.ru/

25. Законода­тельство и экономика, 1992. №1—2. С. 7

Нормативные акты

26. Закон Российской Федерации «О приватизации государственных и муниципальных предприятий» от 3 июля 1991 г.

27. Собрание законодательства Российской Феде­рации. 1994. №7 «Положение о жилищных кредитах».

28. Собрание законодательства Российской Федерации. 1997. № 30. «Правила продажи товаров по образцам»

29. Постановление Пленумов Верховного Суда РФ и Высшего Арбитражного Суда РФ Х 6/8 от 1 июля 1996 г.

30. Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. 1996. № 9.

31. Собрание законодательства Российской Федерации. 1996. № 1

32. Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. 1996. №11

33. Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. 1997. № 5

34. Собрание законодательства Российской Федерации. 1994. № 31

35. Федеральный закон от 17 декабря 1994 г. «О поставках продукции для феде­ральных государственных нужд».

1 Положение о жилищных кредитах, утвержденное Указом Президента Россий­ской Федерации от 10 июня 1994 г. // Собрание законодательства Российской Феде­рации. 1994. №7. Ст. 692.

2 п. 2 ст. 814 ГК

3 Федеральный закон от 17 декабря 1994 г. «О поставках продукции для феде­ральных государственных нужд» // Собрание законодательства Российской Федера­ции. 1994. №34. Ст. 3540.

4 Особый порядок установлен для досрочного расторжения договора аренды (ст. 619 ГК). В указанном случае арендодатель приобретает соответствующее право лишь после направления арендатору письменного предупреждения о необходимо­сти исполнить обязательство в разумный срок. Это дало судебной практике воз­можность признать, что при устранении арендатором допущенных нарушений в такой разумный срок арендодатель утрачивает право на расторжение договора.

5 Принципы международных коммерческих договоров. С. 211

6 Постановление Пленумов Верховного Суда РФ и Высшего Арбитражного Суда РФ Х° 6/8 от 1 июля 1996 г. (п. 59) особо выделило случай, предусмотренный ст.30 Закона Российской Федерации «О приватизации государственных и муниципальных предприятий» от 3 июля 1991 г. Имеется в виду, что покупатель отказался от внесения платежа за приобретенный объект приватизации либо установлены нарушения поку­пателем условий выигранного им конкурса. Такая ситуация, по разъяснению Плену­мов Верховного Суда Российской Федерации и Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации, должна рассматриваться как соответствующая той, которую имеет в .1 виду ст. 454 ГК. Из этого сделай вывод, что одновременно с расторжением договора J купли-продажи приватизированного объекта за сторонами должно быть признано право требовать возвращения исполненного до момента расторжения договора (см.: Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. 1996. № 9. С. 19).

7 п. 22 Правил продажи товаров по образцам (Собрание законодательства Российской Федерации. 1997. № 30. Ст. 3657

8 п. 1 ст. 821 ГК

9 Собрание законодательства Российской Федерации. 1996. № 1. Ст. 18

10 Иоффе О. С. Обязательственное право. С. 184

11 Советское гражданское право. Т. 1. М.: Юрид. лит., 1979. С. 450 (автор - Ковален­ко И.И). Советское гражданское право. Т. 1. М.: Юриздат, 1965 С. 473 (автор - Масляев А И) и др

12 Советское гражданское право. Т. 1. М.: БЕК, 1993. С. 67.

13 Новицкий И.Б., Лунц Л.А. Указ, работа. С. 226 и 229

14 Приведенному выводу не противоречит выделение в качестве особого вида дого­воров дарения. Как уже отмечалось, по сути дела речь идет о двух договорах, хотя и одинаково названных: реальном дарении и дарении консенсуальном.

15 И.Б. Новицкий в цитированной работе («Общее учение об обязательстве») выска­зывал иную позицию, давая повод считать саму цессию - уступку прав - особым договором (Новицкий И.Б., Лунц Л.А. Указ. соч. С. 223).

16 ГК в вопросе об основаниях уступки требования вернулся к позиции ГК 22. Этот Кодекс применительно к предмету купли-продажи использовал в одноименной гла­ве всюду термин «имущество». Это позволило ему распространить большинство норм о купле-продаже на случай реализации любого предмета, имея в виду, что имущество в широком смысле - это вещи, права и обязанности. Вместе с тем в гла­ве, о которой идет речь, есть статья, специально посвященная купле-продаже прав. Речь идет о ст. 202 ГК 22, которая была посвящена особенностям ответственности за качество при продаже прав.

17 Агарков М М Обязательство по советскому гражданскому праву; Новицкий И Б. Регрессные обязательства между социалистическими хозяйственны­ми организациями; Юдельсон К С. Регрессное обязательство в основных институтах советского гражданского права// Ученые записки СЮИ. 1945. Вып. 1, и др

18 Новицкий И Б Регрессные обязательства между социалистическими хозяйствен­ными организациями. М : Госюриздат, 1952. С. 94.

19 Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. 1997 №4 С. 78. См. также: Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации 1997. №5. С 85

20 Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. 1997. №5. С. 98.

21 Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. 1996. №11

22 Новицкий И.Б., ЛунцЛ,А. Указ. соч. С. 222

23 По указанной причине следует отметить сомнительность решения, содержащегося в п. 3 ст. 565 ГК. Эта статья допускает применительно к продаже предприятия си­туацию, при которой возможен переход к покупателю долгов продавца перел третьими лицами без согласия покупателя, только в силу того, что покупатель знал о таких долгах во время заключения договора и передачи предприятия. Тем самым ­возникает коллизия как со ст. 391 (п, 1) ГК, так и со специальной нормой, которая . устанавливает дополнительную гарантию кредитору на случай передачи его долга1 должником при продаже принадлежащего последнему права. На это обстоятельство | впервые обратил внимание Г.Е. Авилов (Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации (постатейный). С. 142). 1 Новицкий И.Б., Луни Л А. Указ. соч. С. 228.

24 В праве США широко развита продажа дела (the Sale of Business), при которой происходит одновременная передача прав и обязанностей (Contract Law and Theory, Robert Scott, Donglaz Leslie, Charlortesville, Virginia. P. 874 etc.).

25 Саватье Р. Теория обязательства. М.: Прогресс, 1972. С. 382.

26 В подтверждение этого вывода можно воспользоваться примерами из действую­щего ГК. Имеется в виду п. 1 ст. 831, в силу которого финансовый агент приобрета­ет право на все суммы, которые он получит от должника во исполнение требования

27 Годэмэ Евг. Указ. соч. С. 481. Соображения относительно сущности суброгации и перспектив ее применения содержатся в Научно-практическом комментарии к ГК РСФСР (автор соответствующего раздела - Кабатова Е.В.). С. 585.

28 Гражданское право. Т. 2. М., 1993. С. 21

29 Советское гражданское право. Т. I. M, Высшая школа, 1985. С. 471.

30 Гражданское право. Ч. I. M., 1996. С. 463.

31 Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации (части пер­вой). М.: Юринформцентр, 1975. С. 401. Там же, на наш взгляд, неточность. Имеет­ся в виду указание на то, что «в п. 3 ст. 396 отступное характеризуется как неустой­ка». В действительности в этой статье наоборот: неустойка рассматривается как разновидность отступного. Следовательно, отступное в ст. 396 ГК - это род, а зна­чит, неустойка - только вид. Отсюда вытекает, что общими должны быть признаки отступного, а не неустойки.

32 По этой причине, встретившись с тем, что в договоре сторон содержалось условие, по которому в случае невыполнения поставки поставщик должен уплатить покупа­телю стоимость недопоставленного, Президиум Высшего Арбитражного Суда Рос­сийской Федерации признал, что «по существу стороны предусмотрели предостав­ление отступного в соответствии со ст. 409 Гражданского кодекса Российской Фе­дерации» (Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации 1997 № 8. С. 47

33 В дореволюционной России «отступному» придавалось одновременно и иное зна­чение. Так, В. Даль считал «отступным» плату «по-плутовской сделке товарищам своим, чтобы они отстали, отступились от торгов» (указ, автор. Толковый словарь живого русского языка. Т. II. М., 1955. С. 759). Сходным же образом расценивал подобную сделку, именуемую им еще сделкой об отсталом, Д.И. Мейер: «Договор об отсталом должно признавать недействительным, как договор безнравственный, потому что цель его - понуждение стороннего лица к заключению невыгодного для него договора» (Мейер Д.И. Русское гражданское право. Ч. 2. М.: Статут, 1997. С. 161).

34 Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. 1997. № 5 С. 97.

35 Там же. № 8 С. 22-23.

36 Агарков М,М. К вопросу о договорной ответственности // Вопро­сы советскою права. М., 1995. С. 116 и сл.; Новицкий И.Б, Лунц Л А. Указ. соч. С. 116 и сл.

37 Можно привести в качестве примера также Порядок организации поставок и пере­возки продукции (товаров) для обеспечения народного хозяйства и населения Крайнего Севера и приравненных к ним местностей, которым предоставлено соот­ветствующим министерствам право запрещать и ограничивать перевозки по желез­ным дорогам, а также приморскими и речными портами грузов, следующих в рай­оны Крайнего Севера.

38 Собрание законодательства Российской Федерации. 1994. № 31. Ст. 3250.

1