Потребности населения в продуктах питания

Потребности населения в продуктах питания.

Доклад по географии выполнен учеником 10 «Б» класса средней школы №20 Панченко Сергеем.

2001 г.

На нынешнем этапе социально-экономического развития мирового сообщества по-прежнему очень важно добиться надежного обеспечения населения земного шара продуктами питания. Продовольствие постоянно выступает необходимой и безальтернативной частью фонда жизненных средств, и нарастание по тем или иным причинам его дефицита справедливо воспринимается как бедствие, требующее быстрых действий.

Закономерно, что продовольственная проблема имеет давние исторические корни и при своем обострении неизбежно порождала на всех континентах серьезную угрозу здоровью и самому существованию их жителей, а также нормальному функционированию хозяйственного механизма. Она приобрела ныне глобальную значимость по причинам гуманистического свойства и в силу целостности современного мира, где еще широко сохраняются голод и недоедание, борьба с которыми взаимосвязана со столь же нелегкой и актуальной задачей преодоления экономической отсталости бывших колоний и зависимых территорий.

Основополагающей причиной масштабных продовольственных трудностей, наблюдаемых на протяжении последних десятилетий, стали именно структурные внутренние диспропорции в национальных системах продовольственного обеспечения в развивающихся странах. Отсюда в итоге наличие «ножниц» между рыночным спросом и предложением на главные продукты питания. Весомая роль в данном процессе принадлежит урбанизации. Именно она в первую очередь определяет формирование новых стандартов продовольственного потребления и вызывает сдвиги в структуре питания в пользу «интернациональных» продуктов.

Международное звучание продовольственной проблеме придает и то обстоятельство, что ее прочного решения невозможно достичь изолированными усилиями отдельных стран, от которых требуется хорошо налаженное сотрудничество вне зависимости от господствующих в них общественных и политических систем. К ней нельзя подходить также в отрыве от других сложных ситуаций глобального размаха, с которыми вынуждено сталкиваться человечество. В настоящее время в мире, видимо, нет государства, в котором производство, распределение и внешняя торговля продовольствием не были бы серьезной заботой центральных властей. И в этом отношении рассматриваемая проблема тоже выступает поистине планетарной, несмотря на то, что одни страны сталкиваются с хроническим недостатком продуктов питания, в других текущей целью стало качественное улучшение пищевого рациона с тем, чтобы приблизить его к научно обоснованным нормам, а некоторые вынуждены даже «бороться» с излишками производимых продуктов и вызываемыми их избыточным потреблением болезнями населения.

Население крупнейших стран мира.

(население Земли в целом – около 6 млрд. чел.)

Н
акопленный многовековой опыт свидетельствует, что освещаемая проблема представляет собой синтетическое явление, которое не замкнуто рамками собственно общественного воспроизводства и требует более широких подходов. Как указывал великий русский физиолог И.П.Павлов, «взаимоотношения живого организма с окружающей средой – есть взаимоотношения, опосредованные вопросами питания»; поэтому сложно рассчитывать на заметное улучшение положения за счет проведения мероприятий сугубо технологической или узкоэкономической направленности. Еда, в своей первооснове принадлежащая среде обитания, используется уже как продукт культуры и в этом смысле нейтрализует противопоставление в рамках системы «природа-культура», занимая в ней промежуточное, переходное положение. И при том отнюдь не второстепенное, о чем свидетельствует, например, бытующий в классической географии термин «цивилизация риса», в которой рису принадлежит ведущее место не только в питании, но и во всем комплексе духовной связи между людьми и миром природы.

Нехватка продуктов питания сопровождала человечество на всем протяжении его истории. В мифологии индейцев Центральной Америки существовало божество голода, а благодаря текстам Кодексов майя и священным книгам древних обитателей региона, сказаниям, ритуалам, сакральной религиозной символике мы можем судить о той выдающейся роли, которая принадлежала его главной продовольственной культуре – кукурузе. В греческой мифологии уже первая женщина, созданная богами-олимпийцами, - Пандора, открыв врученный ими сосуд, выпустила на волю заключенные в нем людские пороки и несчастья, среди которых был и голод, расползшийся по всей Земле.

Если же обратиться к более близким реалиям, то вплоть до XIV-XV вв. голод многократно косил миллионы людей, учитывая, что за ним следовали всякого рода эпидемии (голодный тиф) и иные заболевания, вызывавшие массовую гибель людей. В Англии, например, в 1005-1322 гг. было зафиксировано 36 подобных голодных эпидемий. Лишь в эпоху позднего средневековья нехватка продуктов питания в европейских странах начинает ослабевать: наблюдавшееся развитие торговли, налаживание хранения зерна, совершенствование транспорта – все это облегчало участь населения в неурожайные годы и частично спасало от преждевременной смерти.

Однако тенденция явного, принципиального оздоровления ситуации распространилась только на отдельные регионы, приведя к резкой территориальной дифференциации мира в уровне обеспечения и потребления продовольствия. Она начала ощутимо проявляться после победы промышленной революции в странах Запада и была усугублена в пору становления колониальных империй. Задача преодоления сложившегося разрыва еще далека от разрешения, и дефицит продовольствия продолжает поныне оставаться, согласно широко бытующему в научных книгах мнению, более серьезной опасностью, чем сравнительно «молодые» общемировые проблемы – загрязнение среды обитания и истощение невозобновимых ресурсов. Не случайно еще ранее было сделано заключение, что история человечества всегда была историей борьбы за хлеб насущный. Отсюда часто следовал пессимистический вывод, четко сформулированный бразильским ученым Ж.де Кастро в его ставшей знаменитой книге «География голода», изданной в 1954 г.: «Очень трудно понять, каким образом это высшее животное, этот господин и хозяин вселенной, выигравший столько битв у природы, не одержал решающей победы в борьбе за питание».

Эти горькие и эмоциональные слова, тем не менее, весьма спорны, и вопреки ним неправомерно было ожидать иного: изначальное изобилие продуктов питания фатально обрекло бы людей оставаться на стадии присваивающей экономики, довольствуясь собирательством, охотой и рыболовством. Именно процесс аграрного производства на протяжении многих столетий выступал главным двигателем прогресса общества, так что необходимость тяжелым трудом в поте лица своего добывать пропитание – это только наказание человека, но и одновременно отражение его избранности, предначертанное ему судьбой.

С достаточной степенью точности охарактеризовать глобальную продовольственную проблему сложно, поскольку базисные расчеты зависимы от выбираемых критериев, неизбежно весьма условных. Прежде всего, трудно установить «среднюю» в масштабе всей планеты норму питания, ибо зоны и регионы Земли в силу объективных причин различаются по расходу энергии, требуемой для поддержания жизни человека. В трудах ФАО эта норма принимается равной 2400 ккал в сутки, но многие специалисты считают ее заниженной и поднимают «планку» до 2700-2800, а то и до 3000 ккал. В опубликованном в 1995 г. В США правительственном документе, посвященном основным направлениям здорового питания, рекомендуется, чтобы ежедневная норма поглощения калорий не превышала 1600 для неработающих женщин, 2800 – для активно трудящихся мужчин.

Голодный рацион, вызывающий в итоге физическую деградацию организма, содержит менее 1000 ккал в день; его получают, согласно имеющим большой разброс оценкам, от 500 млн. до 800 млн. человек. В расчетах ООН на 1990 г. эта цифра составила 785 млн. человек. Еще в мире распространено хроническое недоедание, которым охвачено 1,5 млрд. человек, регулярно получающих лишь 1000-1800 ккал в день. Оно представляет собой в настоящее время более серьезную угрозу на земном шаре, чем голод в старом смысле слова, который вызывался отдельными недородами и поражал локализованные, хотя часто обширные и густонаселенные районы.

Возможно, что под термином «недоедание» рационально понимать не только общую калорийную недостаточность питания, но и специфически белковую. В этом отношении контраст между промышленно развитыми и развивающимися странами особенно нагляден и велик: в первых суточное потребление белков на душу населения составляет около 100 г, из которых свыше 50% приходятся на белки животного происхождения; для третьего мира эти показатели равняются соответственно немногим более 50 г и примерно 20%. Протеиновое голодание может возникать при недостаточной калорийности пищи, даже если она сбалансирована по белкам, поскольку часть их тогда используется в организме как источник энергии. В результате, если питание низкокачественное, усваиваются только 30-40% белков против 50-60% в случае обеспечения полноценной диетой.

Зерновые культуры не в состоянии в полной мере заменить продукты животного происхождения, так как содержащиеся в них белки лишены некоторых важных аминокислот; особенно это относится к крахмалоносным культурам типа маниоки, ямса, картофеля, которые особенно бедны белками при низком качестве последних. В тех областях, где богатые углеводами клубнеплоды формируют основу питания, дети в возрасте 4-6 лет потребляют их нередко столько, сколько в состоянии физически съесть, и все же удовлетворяют потребность организма в калориях лишь на 80%. Поэтому преобладание продуктов подобного рода в пищевом рационе, что типично для многих стран Африки и Океании, заслуживает скептического к себе отношения.

Из очевидной активизации во второй половине XX в. внимания к продовольственной проблеме как глобальному феномену не следует прямолинейный вывод, что именно в последние десятилетия человечество столкнулось с особенно сильной нехваткой продуктов питания. Еще Лига Наций (предшественница ООН) декламировала в 1928 г., что 2/3 населения планеты испытывает голод и недоедание; по данным же ФАО, исходящей все-таки, видимо, из менее жестких критериев, в развивающихся странах в 70-е гг. хронически недоедало 36% жителей, а спустя 20 лет цифра уменьшилась до 20%. Это бесспорное достижение не должно заслонять то обстоятельство, что в мире умирают ежегодно от голода примерно 13-18 млн. человек, из них ¾ составляют дети. Так, обследования Всемирной организации здравоохранения в Латинской Америке показали, что половина случаев смерти детей в возрасте до 5 лет непосредственно или косвенно связана с плохим питанием. Четко прослеживается корреляция между, с одной стороны, уровнем потребления белка и калорий и, с другой, младенческой смертностью.

Вместе с тем нехватка пищи в качестве повода для летального исхода фиксируется, и то лишь частично, только при остром голоде, который наблюдается, например, в последние годы в Сомали. При его же скрытом, латентном характере, как в Бангладеш, ослабленный организм становится жертвой какой-либо болезни, которая и регистрируется статистикой как фактическая причина смерти. Поэтому определить строго количественно влияние голодания и недоедания на показатель смертности и продолжительности жизни пока невозможно. Разрыв в уровне медицинского обслуживания населения и в санитарно-гигиенических условиях затрудняют также прямые сопоставления стран, находящихся на разных ступенях социально-экономического развития.

Некоторые географические аспекты современной продовольственной проблемы.

Произошедшее во второй половине XX в. увеличение численности населения в третьем мире в среднем ежегодно на 2,5%, а в Африке даже на 3%(тогда как в промышленно развитых странах на 0,8% в год), вновь поставило на повестку дня вопрос о принципиальной возможности обеспечения человечества продуктами питания. Поэтому возобновился интерес к обсуждению идей Т.Р.Мальтуса, почти забытых в 30-х гг., когда в европейских странах возникла угроза депопуляции, а в нацистской Германии многодетным матерям выдавались государственные награды. Сразу же заметим, что не оправдался его известный тезис о том, что «население, если процесс не ограничивать, увеличится в геометрической прогрессии, а средства к существованию – только в арифметической». Можно утверждать, что Мальтус, первое издание книги которого «Опыт о законе народонаселения…» появилось в 1798 г., гиперболизировал ближайшие опасности, поскольку было еще невозможно предугадать феерические достижения нарождавшегося машинного производства, кардинальный прогресс на транспорте и освоение обширных степных пространств в Европе (Россия, Венгрия) и за океаном.

Однако принципиальная заслуга Мальтуса заключалась в ином, а именно в постановке вопроса о пределах роста человечества и установлении динамического равновесия между численностью населения и производством средств к существованию, то есть в первую очередь продуктов питания. Особенно решительно и последовательно идея ограничения рождаемости и планирования семьи (хотя сам Мальтус как священник подобной позиции не придерживался, возлагая «надежды» прежде всего на такие «разрушительные факторы», как голод, войны, эпидемии) стала проводиться в социалистическом государстве – КНР, вопреки тому, что марксистское учение эту идею отрицало. В стране на вооружение взят лозунг – «Одна супружеская пара – один ребенок», что ведет к появлению народа «без братьев и сестер», но уже приносит ожидаемые властью результаты. Аналогичная по целям политика осуществляется, как правило, в менее жестких формах, также в растущем числе развивающихся стран. Например, в Африке в середине 70-х гг. государственная демографическая программа была принята лишь на Маврикий, а в настоящее время более чем в 20 странах.

Мальтус оказался первым, кто интуитивно ощутил наметившийся в связи с промышленной революцией коренные сдвиги в типе воспроизводства населения и понял, что грядущее увеличение его потребностей вкупе с расширением запросов со стороны начавшего бурно развиваться мирового хозяйства приведут к вовлечению в эксплуатацию все новых объемов естественных ресурсов, запасы которых на Земле отнюдь не беспредельны. По существу, наукой было обращено внимание на важность анализа зависимостей между основными переменными в экономическом обществе – производством материальных благ и населением.

Опыт недавних десятилетий и разработанные глобальные динамические модели, в которых население включалось в качестве зависимой переменной в экономико-экологическую схему, подтвердили, что пока не удается установить ни прямой, ни обратной связи между темпами демографического роста и показателями хозяйственного развития «бедных» стран. Это отражает сложный, неоднозначный характер взаимодействия указанных процессов и позволяет сделать вывод, что в молодых суверенных государствах, а также в мире в целом «взрыв» численности населения является в первую очередь не экономической, а, скорее всего, геоэкономической проблемой.

Существенно важно, что человечество на протяжении второй половины XX в. сумело предотвратить обострение глобальной продовольственной проблемы и даже добиться ее смягчения. Притом в условиях, в ряде случаев исторически беспрецедентных по своей сложности и в силу исключительного увеличения численности населения планеты, и ввиду сужающихся возможностей для дальнейшего экстенсивного развития мирового сельского хозяйства.

Наиболее примечательно, что в 60-80-е гг. в развивающихся странах производство основных продуктов питания опережало по темпам роста население в среднем на 0,3% в год, в том числе в странах Азии на 0,7%, и лишь в Африке отставало на 0,9%. В итоге мировой уровень продовольственного обеспечения в расчете на одного человека, в начале 60-х гг. составлявший 2300 ккал, достиг в середине 80-х гг. почти 2700 ккал (при минимуме в Африке южнее Сахары, без ЮАР, -2000 ккал и максимуме в странах Северной Америки – 3362 ккал). С тех пор обстановка в целом мало изменилась, но, как явствует из таблицы, прогноз на XXI в. внушает уже определенную тревогу, хотя и не опровергает тезис о том, что ресурсы продовольствия на Земле по-прежнему достаточны для обеспечения удовлетворительного питания всего человечества.

Таблица

Численность населения и производство зерна в мире

Годы	Население	Зерно
Численность, млн.чел.	Прирост за 10 лет	Производство, млн.т	Прирост за 10 лет
млн.чел.	%	млн.т	%
1950	2565			631
1960	3050	485	19	849	216	34
1970	3721	671	22	1103	256	30
1980	4477	756	20	1442	339	31
1990	5320	843	21	1688	246	17
2000	6241	921	15	1846	158	9

За указанный выше период калорийность суточного рациона в третьем мире повысилась в среднем с 1840 до 2460 ккал, тогда как в промышленно развитых странах – с 3060 до 3380 ккал. Однако в последних основной тенденцией стало качественное улучшение питания за счет все большего употребления разнообразных, отличающихся высокими вкусовыми и биодиетическими свойствами продуктов. Поэтому не следует переоценивать успех в преодолении исторически сложившегося разрыва. Поскольку калории, получаемые от сельскохозяйственных культур и продуктов животноводства, имеют различную ценность, Напрашивается вывод, что при сравнении рационов желательно все потребляемые продовольственные товары привести к одному «знаменателю», то есть к растительным калориям (в среднем на получение 1 кал животной пищи расходуется 7 растительных калорий). В таком случае разрыв в потреблении между промышленно развитыми и развивающимися странами будет выглядеть гораздо весомее, как это, если учитывать структуру питания, и наблюдается в действительности. Например, «среднему» индонезийцу, который за день потребляет немногим 2000 ккал в растительном эквиваленте, будет противостоять француз, для которого означенный показатель превосходит 11 тыс. ккал.

Замена растительной пищи продуктами животного происхождения наблюдается в промышленно развитых странах на протяжении последних ста лет и сопряжена с ростом национального дохода. Поэтому среди многих причин, которые объясняют отставание скотоводства в третьем мире, специально следует обратить внимание на узость внутреннего рынка. Покупное молоко, например, доступно фактически лишь зажиточной городской прослойке. Жителю Муссонной Азии в среднем требуется трудиться в 3-4 раза больше времени, чем англичанину, чтобы заработать на 1 л молока. Относительно высокие цены на молоко и молочные продукты, не говоря уже о мясе, ограничивают спрос. Вместе с тем, исследования по сравнению экономической рентабельности животноводства и земледелия в индийском штате Пенджаб показали, что для хозяйств, ориентированных на производство пшеницы и кукурузы, рыночная цена на молоко была явно недостаточной, чтобы оправдать содержание буйволиц. Ситуация могла бы измениться лишь при повышении цен на продукт минимум на 10%, чему препятствует низкая покупательная способность населения.

В ряде стран из рациона питания населения почти полностью выпадают некоторые животноводческие продукты. Так, в белковой диете жителей Индии, Бангладеш и Шри-Ланки на мясо приходится только 2% потребляемых белков, производство яиц не обеспечивает даже рациона одно яйцо в неделю на ребенка, а производство молока оценивают в 0,2 л в сутки на человека. Минимальная (и, видимо, заниженная) потребность человеческого организма в протеинах животного происхождения, исчисляемая ФАО в 7 г в сутки, не удовлетворяется во многих южноафриканских странах, а также в Гвинее, Того, Гаити.

В питании населения в развивающихся странах обычно отчетливо выражено доминирование какого-либо одного продукта, что придает диете однообразный характер. Особенно это характерно для зоны рисоводства. Среди зерновых культур рис стоит первым по количеству калорий, получаемых крестьянами с 1 га; поэтому для стран Южной и Юго-Восточной Азии, где при избытке рабочих рук ощущается острая нехватка площадей, эта полевая культура поистине незаменима. В странах типично рисового питания доля риса в рационе составляет около 75%, а местами, например, на Западной Яве, превышала даже 90%. В результате те потери белка и витаминов, которые происходят при обработке риса, приводили и приводят к более тяжелым последствиям для здоровья населения (болезнь бери-бери), чем аналогичные потери в странах «пшеничной» диеты.

Пшеница преобладает в питании населения преимущественно на Среднем Востоке и в Северной Америке, где сравнительное разнообразие агроприродных условий благоприятствовало формированию относительно многостороннего сельскохозяйственного производства. Поэтому в рационе местных жителей пшеница дополняется продукцией ряда других зерновых, зернобобовых и плодовых культур, а также животноводства и редко дает более 50% потребляемых калорий. Для саванной зоны Африки типичны просяные культуры, включая сорго, от которых в ряде стран население получает до 40% всех калорий, и в отдельных областях кукуруза. Однако просяные возделываются в засушливых условиях на неполивных землях и поэтому не в состоянии служить надежной опорой продовольственного баланса. Именно в этой части континента на протяжении последних 20 лет часто случаются неурожайные годы, когда голод приобретает массовый и острый характер. Хроническое же недоедание, охватывающее более чем 15% жителей, отмечено в 9 из 10 африканских государств, где питание базируется на просяных культурах.

Для лесной зоны Африки примечательно преобладание в пищевом рационе населения клубнеплодов – ямса, маниока и батата. Суточное потребление ямса в расчете на 1 человека оценивалось в таких странах, как Того, Кот-д'Ивуар и Дагомея в 0,5-1 кг. Несмотря на столь внушительные цифры, в 10 из 11 государств, где эти высокоурожайные, но малопитательные культуры удовлетворяют основные нужды населения в продовольствии, обнаруживаются недоедание и сильное белковое голодание. Сказанное вполне объяснимо, если учесть, что, например, за счет 1 кг батата человек имеет лишь 1200 ккал и 24 г белка.

Более пестрая географическая картина питания сложилась в Латинской Америке. Кукуруза превалирует в Мексике, в странах Центральной Америки и в областях индейского населения в Андах. В некоторых случаях, в частности в Гватемале, за счет этой культуры получают до 70% всех калорий. Пшеница формирует основу рациона, прежде всего в Аргентине и Уругвае, рис – на тропических прибрежных низменностях (Панама), маниока – в Парагвае. В «банановых» республиках, например, в Гондурасе, значительную долю калорий дают населению бананы, а на Гаити и некоторых других вест-индийских островах – сахар. Во многих латиноамериканских странах, включая крупнейшую из них Бразилию, питание местных жителей, в особенности бедноты, в значительной мере определяют фасоль и другие бобовые культуры.

Развивающиеся страны в глобальной продовольственной системе.

Ценой больших усилий молодым суверенным государствам в основном удалось справиться с задачей удовлетворения спроса на продукты питания первой необходимости. Однако в ходе ее решения потребовались кардинальные изменения географической направленности главных внешнеторговых потоков продовольствия, и усилилась зависимость этих государств от иностранной продовольственной помощи.

До второй мировой войны страны Азии, Латинской Америки и Африки в целом были экспортерами зерна. Оно составляло одну из важных статей их вывоза наряду с хлопком, сахаром, кофе, а также нефти. Сальдо хлебной торговли, в 1900 г. равнявшееся +1,7 млн. т, составило в 1936 г. +3,7 млн. т (без Аргентины, которая традиционно выступает как крупный поставщик пшеницы и кукурузы на внешний рынок). После второй мировой войны сальдо стало отрицательным и, постепенно нарастая, достигло 1987-1991 гг. среднегодового уровня – 68,9 млн. т, или 10,6% фактического потребления зерна в этих странах (согласно данным ФАО в СССР в те же годы данный показатель равнялся 13,4%). Продовольственные потоки, которые ориентированы на развивающиеся страны, формирует, прежде всего, пшеница, что повлекло за собой заметное укрепление ее позиций в рационе питания населения третьего мира, особенно в городах.

Усиление зависимости развивающихся стран от поставок продовольствия извне на фоне определенного прогресса их собственного аграрного производства объясняется сложной совокупностью причин.

Во-первых, колониальные державы проводили политику вывоза дешевого зерна и других продуктов питания из зависимых территорий даже при наличии там серьезного продовольственного дефицита. Показательно, что из колониальной Индии, где часто случались вспышки массового голода, только через Карачи вывозилось в начале XX в. в метрополию ежегодно около 1 млн. т пшеницы, или 20-35% ее сбора в пределах портового хинтерланда. Колониальная администрация обычно не предпринимала сколько-нибудь действенных мер по борьбе с голодом даже в угрожающих ситуациях, тогда как в молодых суверенных государствах в подобных случаях прилагаются усилия по приобретению продовольствия за границей, что, естественно, получает отражение в сальдо зернового баланса.

Во-вторых, земледелие развивающихся стран и особенное его продовольственный сектор по-прежнему остаются еще слабо связанными с рынком. Весомая часть продаж зерна осуществляется крестьянами для погашения денежных обязательств (уплата налогов, возврат ссуд, процентов на них и т.п.), а отнюдь не из-за наличия товарных излишков. Подобная продажа из «нужды», например, в странах Южной и Юго-Восточной Азии достигает, а иногда и превышает половину объема торговых операций с продовольствием. Во многих случаях, прежде всего в Африке, показатель товарности поистине удивителен: для шести стран Сахеля выход рыночного зерна в 1970-80 гг. оценивался в среднем в 2%.

Молодым суверенным государствам за период независимости удалось добиться определенных успехов в развитии ряда отраслей народного хозяйства, что привело к увеличению национального дохода, в том числе на душу населения. В результате повысился платежеспособный спрос, предъявляемый в первую очередь на продовольственные товары. Однако и сами крестьяне стремятся улучшить свое питание. Они отнюдь не реагируют на подъем цен государством на закупаемое им продовольствие и на выдачу ссуд для расширения производства. Более того, подобные усилия могут даже вызвать противоположный результат, поскольку необходимые денежные средства селяне в состоянии тогда получить при меньшем объеме продаж аграрной продукции.

В-третьих, ускорение процесса урбанизации в странах третьего мира привело из-за резкого увеличения численности городского населения к столь же существенному расширению спроса на товарное зерно, к чему местная деревня оказалась не готова по указанным выше причинам. Урбанизация подталкивает не только к простому росту потребностей в товарном продовольствии, но и к качественному изменению рациона населения. Оно начинает предъявлять спрос на многие продукты, которые традиционно не производились или производились в явно недостаточном количестве в тех или других развивающихся странах. Обостряется противоречие между складывающимся под влиянием урбанизации стандартом жизни и невозможностью его обеспечить только за счет местных ресурсов. Снабжение населения продовольствием ставится во все большую зависимость от внутринационального и мирового обмена. Даже в такой отдаленной стране, как Папуа - Новая Гвинея, импортируемые рис и консервированная рыба начинают вытеснять в качестве главных продуктов питания традиционный батат.

Наконец, в-четвертых, в земледелии развивающихся стран усугубляется разделение труда и усиливается порайонная специализация. В результате дополнительный спрос на товарное продовольствие предъявляют крестьянские хозяйства, включающиеся в производство технических и других культур в расчете на экспорт и удовлетворение запросов молодой национальной промышленности. Определение оптимального соотношения между производством аграрных товаров на вывоз, с одной стороны, и продуктов питания для обеспечения внутренних нужд, с другой, составляет на современном этапе трудную, требующую учета динамических факторов задачу. Высокотоварное, ориентированное на экспорт сельское хозяйство в третьем мире, особенно плантационное, превосходит традиционные деревенские уклады по достигнутой производительности труда. Однако по мере усиления зависимости развивающихся стран от ввоза продовольствия цены на него растут, и это ухудшение условий внешней торговли ведет к снижению относительной отдачи гот сырьевых отраслей сельского хозяйства. Поэтому решение продовольственной проблемы все более превращается в важную составную часть общего вопроса совершенствования всей системы международных экономических отношений.

Многоликость рассматриваемой проблемы делает необходимым при ее детальном анализе исследование по странам и их территориальным группам.

Можно выделить следующие типы стран по уровню обеспеченности продовольствием:

1)Основные экспортеры продовольственных товаров (США, Канада, Австралия, ЮАР, Таиланд, и некоторые государства Европейского Союза);

2)малые страны, активно экспортирующие продукты питания (Венгрия, Финляндия);

3)государства, испытывающие дефицит продовольствия, но способные его приобрести (Япония);

4)страны, едва обеспечивающие свои потребности в продовольствии собственным производством (Индия, Китай, страны Южной Америки);

5)страны, чья обеспеченность продуктами питания не оказывает практически никакого влияния на глобальную продовольственную ситуацию (Папуа - Новая Гвинея, Исландия);

6)страны, испытывающие дефицит продовольствия и осваивающие водные и земельные ресурсы для достижения самообеспечения (Египет, Индонезия, Пакистан, Филиппины);

7)страны с постоянно ухудшающимся продовольственным обеспечением в расчете на душу населения (государства Африки к югу от Сахары);

8)страны с зарождающимся продовольственным кризисом, в которых рост населения обгоняет ресурсные возможности (Гаити, Непал, Сальвадор).

Складывающиеся, как мы видим, разнообразные ситуации нужно изучать, обязательно учитывая наличие глобальной продовольственной системы. Ее формирование относят к XIX в., когда возникает подлинно мировой рынок продовольствия, торговля которым ранее не выходила за пределы локальных и региональных рынков (исключение составляли лишь пряности и немногие другие сельскохозяйственные товары с высокой стоимостью на единицу веса).

Известный французский историк Ф. Бродель приводит данные по европейскому Средиземноморью, свидетельствующие, что этой территории с населением в XIV в. примерно в 60 млн. человек ежегодно требовалось тогда пшеницы порядка 14,5 млн. т. Морская же торговля давала дополнительно лишь 100-200 тыс. т зерна, не превышая, а, возможно, и уступая показателям периода Римской империи. Причем речь идет о географической области, хорошо обслуживаемой дешевым водным транспортом; при перевозках же по сухопутным дорогам цена зерна удваивалась уже при доставке его на расстояние 150-200 км. Поэтому частые в прошлом случаи массового голода обычно вызывались не нехваткой продовольствия в региональном масштабе, а преимущественно локальными недородами в условиях слабо налаженных межрайонных торговых связей.

В современном мире при всем многообразии конкретных ситуаций положение иное. Продовольственные ресурсы в целом достаточны для обеспечения удовлетворительного питания человечества, так что страновой аспект анализа неправомерно отрывать от глобального. Общая географическая картина усложняется также тем обстоятельством, что продовольственные системы более высокого иерархического звена не образуются путем механического сложения систем рангом ниже. Особенно ощутимо это проявляется на общемировом уровне, где потоки регулируются как национальными, так и международными экономическими, финансовыми и политическими механизмами. В литературе были выделены 4 группы факторов, которые влияют на глобальную продовольственную систему:

1)физико-географические условия и размещение населения (общая площадь и распределение сельскохозяйственных земель по странам и регионам, климатические колебания, соотношение «население-продовольствие», географические расстояния между государствами и т. п.);

2)мировой транспорт и связь (широкий выход продуктов питания на внешние рынки во многом был обусловлен железнодорожным строительством и развитием морского судоходства);

3)политическое положение в мире (расстановка сил, наличие межгосударственных союзов и объединений, Использование поставок продовольствия в политических целях);

4)мировая экономика и торговля в их единстве (продовольствие как составная часть мировых торговых потоков, роль балансовых расчетов, многосторонних операций и т. д.).

Расширение в последние десятилетия абсолютных масштабов бедности во многих развивающихся странах, особенно в Африке, куда переместился из Муссонной Азии центр тяжести продовольственной проблемы, происходили на фоне общего заметного роста сельскохозяйственной продукции на планете. Это создавало почву для тезиса, что в третьем мире уровень потребления продуктов питания не связан непосредственно с достижением по ним самообеспечения или быстрым подъемом аграрного производства: «В мире достаточно продовольствия, нет денег, чтобы купить его». Прочное финансовое положение позволяет стране не только импортировать в достаточных размерах продукты питания, но и поддерживать их производство по тем или иным государственным соображениям, как это наблюдается в Японии. Нагляден также пример Саудовской Аравии, нефтедоллары которой позволили сделать крупные капиталовложения в зерновое хозяйство и благодаря огромным субсидиям производителям полностью удовлетворить собственные потребности в пшенице и экспортировать ее избытки.

Опыт богатых государств не может, естественно, стать универсальным. И задача заключается, наряду с повышением уровня жизни и соответственно покупательной способности населения в странах с напряженным продовольственным балансом, в сокращении производственных затрат на единицу продукции в сельском хозяйстве.

Возможностями сколько-нибудь заметно увеличить долю расходов на продовольствие в семейном бюджете жители этих стран не располагают: она и без того превышает 60%, тогда как в ФРГ и США равняется менее 20%. В Советском Союзе показатель приближался к 50%, но многие миллионы семей тратили на питание до 70% своего дохода (особенно это касается жителей среднеазиатских республик), будучи вынуждены ограничивать потребление, главным образом, хлебом, крупами, картофелем. После реформы цен в апреле 1991 г. доля затрат на продовольствие еще более возросла, подтверждая, что по многим параметрам уже СССР являлся типичной отсталой державой. В нынешней России, согласно данным Госкомстата, свыше 20% всех жителей составляют группы населения с признаками белково-калорийной недостаточности.

На современном этапе развития мирового сельского хозяйства конкретные факты проявления голода должны вызываться нехваткой продуктов питания в силу каких-то конкретных причин. В качестве их обычно выступают погодные бедствия и военные действия. Наложение этих факторов ведет обычно к катастрофическим итогам, что и произошло в Эфиопии, где в 1990 г. число пострадавших от засухи оценивалось в 4-5 млн., а по некоторым расчетам даже в 7 млн. человек. Чтобы пополнить дефицит, сложившийся в результате неурожая, страна нуждалась в международной помощи минимально в 1 млн. т продовольствия.

Однако если нельзя абстрагироваться от климатического фактора и кардинально влиять на него, то еще пагубнее ссылаться на него. «Обвинять погоду – наиболее удобный способ уйти от ответственности», - справедливо заметил один из английских экономистов-аграрников. В частности, во время засухи 1983-84 гг. голод возник в Эфиопии и Судане (в результате погибло 0,5-1 млн. человек), хотя снижение производства продовольствия относительно урожая 1979-81 гг. в этих странах составила соответственно 12,5 и 11,0% по сравнению с 38,5% в Кабо-Верде и 17% в Ботсване, где последствия оказались гораздо менее тяжелыми. Таким образом, в подобных условиях необходима активная государственная политика, а хроническая неспособность улучшить обстановку влечет за собой в конечном итоге бесславное падение режима, как это и случилось в Эфиопии.

Возможные пути решения продовольственной проблемы.

Проведенный анализ позволяет заключить, что, с одной стороны, продовольственная проблема выступает как глобальная, затрагивая, так или иначе, все человечество, во всяком случае, – все крупнейшие государства мира. С другой стороны, она имеет ярко выраженный географический характер и проявляет себя на разных ступенях территориальной иерархии – региональной, страновой, районной, локальной. Причины, острота и масштабы распространения неправильного питания, недоедания и голода на земном шаре диктуются, прежде всего, социально-экономическими факторами, что должно определять и направление поисков выхода из существующего положения. Оно во многих случаях имеет давние исторические корни и цивилизационные истоки, но часто выглядит непосредственным порождением заблуждений и ошибок XX в. Отсюда – неизбежное многообразие и оправданная неоднозначность предлагаемых наукой рецептов по улучшению ситуации.

Вырабатывать политику обеспечения населения продуктами питания и стремиться к достижению искомого баланса с учетом внешнеторговых возможностей приходится, прежде всего, на уровне отдельных стран. Ключ к «снятию» продовольственной проблемы у каждой из них должен быть собственным. С подобных позиций оценка агроресурсного потенциала планеты – общетеоретическая задача, с которой связаны выход на конечные параметры – производственные и, как следствие, демографические. Прикладные же рекомендации реальны для исполнения лишь в разрезе конкретных государств как главных носителей суверенитета.

Перспективы дальнейшего вовлечения естественных ресурсов планеты в сферу сельскохозяйственной деятельности остаются предметом оживленных дискуссий. Это вызывается как недостаточной еще изученностью самих агроприродных факторов и вероятности более полноценного их использования в производстве, так и расхождениями в отношении перспектив агротехнического прогресса в отрасли.

К тому же, многое зависит от того, какую структуру питания принять в качестве производной: научно обоснованную или фактически сложившуюся. Но даже если взять за основу единый рацион, например, «среднего» европейца, разброс во мнениях специалистов касательно допустимой численности населения на планете оказывается очень большим: от уже реально возникшей на горизонте цифры 7 млрд. до гипотетических 50 млрд. человек. В последнем случае не только принимают в качестве необходимой посылки повсеместное распространение передовых интенсивных технологий, но отталкиваются от явно чрезмерного показателя верхнего уровня распаханности суши – до 70%.

Среди многих расчетов сельскохозяйственного потенциала Земли один из самых фундаментальных был выполнен в 70-х гг. группой голландских ученых. Они оценили всю пригодную для земледельческого освоения территории в 3714 млн. га. Это составляет 27,4% всей суши (без Антарктиды), из которых орошением в будущем реально охватить до 470 млн. га пахотных угодий. В свете этих показателей максимально возможная (с учетом тех ограничений, которые ресурсы фотосинтеза накладывать на естественный процесс формирования биомассы) биологическая продуктивность возделываемого клина была исчислена в зерновом эквиваленте в 49830 млн. т в год. Однако на практике весомую часть обрабатываемых площадей человеку всегда придется отводить под технические, тонизирующие, кормовые и другие непродовольственные культуры.

На современном этапе упор все больше переносится на необходимость подъема урожайности в развивающихся странах, которые располагают возможностями опереться на уже имеющиеся в мире агрономические и прочие научно-технические достижения. Однако при бесспорной в целом справедливости данного тезиса механические заимствования, увы, вряд ли окажутся эффективными. Иной, слабо еще познанный природный фон тропиков, крайне чувствительная реакция их естественных геосистем на антропогенные воздействия, избыток рабочих рук в деревне третьего мира, высокая энергоемкость прогрессивных агротехнологий – все это ограничивает возможности традиционного сельского хозяйства идти накатанной дорогой интенсификации.

Представляется, что хорошие перспективы открывает активное внедрение в странах низких широт практики вторых и даже третьих посевов в году, для чего нужны в первую очередь скороспелые сорта и орошение, если наличествует сухой сезон. Поэтому обоснованно связывать надежду именно с грядущим успехами селекции и генетики, но они-то как раз и наименее предсказуемы: так в середине 60-х гг. неожиданным даже для специалистов стало появление высокопродуктивных гибридных сортов пшеницы, послужившее сигналом бурного развертывания «зеленой революции». Немалые шансы дает совершенствование отраслевой структуры посевов, в частности, внедрение богатых белками культур. Известно, сколь крупный вклад в обеспечение продуктивного молочного скотоводства калорийными кормами внесла получившая в США широкое распространение соя.

Согласно документам ФАО, в 1995 г. в мире насчитывалось 88 стран с низкими доходами жителей, где не хватает продовольствия. Из них более 30 в предшествующие годы свыше ¼ своих экспортных поступлений направляли на его закупку. К этим странам относится и Россия, в импорте которой продукты питания устойчиво составляют по стоимости 25-30%. Вместе с тем глобальное положение не столь мрачно. В Западной Европе и США государственная политика направлена на ограничение обрабатываемых площадей, чтобы не допустить нарастания избытка сельскохозяйственной продукции, ибо в противном случае не исключено наступление такого момента, когда убыток от падения цен не будет компенсирован увеличением платежеспособного спроса. Так, в случае богатого урожая цены на аграрные товары могут снизиться настолько, что не покроют издержки, и сельское хозяйство как отрасль окажется неплатежеспособной. Одновременно это косвенно свидетельствует о тех скрытых резервах для увеличения при необходимости производства, которыми располагает аграрный сектор в промышленно развитых странах.

Продовольственная проблема многоаспектна, и добиться ее успешного решения не удается без создания соответствующего социально-экономического климата в стране. Недостаточными выглядят и попытки достичь подъема сельского хозяйства путем внедрения достижений научно-технической революции, массовой механизации и т.п. Об этом четко свидетельствует недавнее советское прошлое. В СССР за 60-80-е гг. в отрасли выросли энергетические мощности со 155,9 млн. до 603,9 млн. л.с., а стоимость производственных фондов поднялась с 43,9 млрд. до 227 млрд. руб. поставки минеральных туков деревне увеличились за этот период с 2,6 млн. до 18,8 млн. т действующего вещества в год. Площадь мелиорированных земель была доведена с 16,3 млн. до 31,0 млн. га. Отдача же оказалась скромной: средняя урожайность зерновых повысилась с 11 до 14,9 ц/га. Ибо не хватило понимания и необходимой политической воли, чтобы начать преобразование форм собственности в деревне, без чего оказывается невозможным преодолеть хронический кризис, вызванный насильственной коллективизацией села.

Анализ социально-экономических и исторических истоков сильной географической дифференциации в снабжении населения мира продуктами питания подводит к выводу, что голод, массовое недоедание и другие трудности аналогичного рода сами в сильнейшей степени оказывают обратное влияние на общественную жизнь. Оно состоит, в частности, в стремлении властей упрочить свое воздействие на дела продовольственного сектора, а через него укрепить свою централизующую роль в отношении всех автономных ячеек хозяйственного механизма. В нашей стране это может повести к особенно энергичным попыткам реанимировать бюрократические начала в управлении экономикой и воздвигнуть дополнительные шлагбаумы на путях становления подлинного рынка. Среди многообразных последствий обострившегося продовольственного положения, помимо тех, что имеют явно выраженную гуманистическую сущность, особенно важным представляется торможение развития экономики при сохранении ее устаревших консервативных форм. Поэтому задача преодоления продовольственного кризиса для любого государства превращается в приоритетную, и решение ее демократическими методами неизбежно приобретает судьбоносный характер, открывая дорогу к национальному возрождению.

Список литературы

1)Липец Ю.Г., География мирового хозяйства, - М., 1999;

2)Викторова И.И., География (энциклопедия), - М., 1997г;

3)Барабанов В.В., Экономическая география, - М., 2000;

4)Дубровин М.И., География для начинающих, - М., 1995;

5)Пятницкий М.Ю., Все обо всем, - М., 1998;

6)Кордова Е.Р., Прокормим ли планету? - М., 1996;

7)Державин Л.С., Продовольственный кризис, - М., 1997.