Религии народов Кавказа

Реферат

Введение

Кавказ издавна входил в зону влияния высоких цивилизаций Востока, и часть кавказских народов (предки армян, грузин, азербайджанцев) еще в античную эпоху имели свои государства и высокую культуру.

Но в некоторых, особенно в высокогорных, районах Кавказа вплоть до установления Советской власти сохранялись очень архаичные черты хозяйственного и общественного уклада, с пережитками патриархально-родовых и патриархально-феодальных отношений. Это обстоятельство отразилось и в религиозной жизни: хотя на Кавказе еще с IV—VI вв. распространилось христианство (сопутствовавшее развитию феодальных отношений), а с VII—VIII вв.— ислам и формально все кавказские народы считались либо христианскими, либо мусульманскими, под внешним покровом этих официальных религий у многих отсталых народов горных районов фактически сохранялись очень сильные пережитки более древних и самобытных религиозных верований, частью, конечно, перемешавшиеся с христианскими или мусульманскими представлениями. Больше всего это заметно у осетин, ингушей, черкесов, абхазов, сванов, хевсур, пшавов, тушинов. Нетрудно дать обобщенное описание их верований, так как они имеют очень много сходных черт. У всех этих народов сохранились семейно-родовые культы, связанные с ними погребальные обряды, а также общинные земледельческо-скотоводческие культы. Источниками для изучения дохристианских и домусульманских верований народов Кавказа служат свидетельства античных и раннесредневековых писателей и путешественников (довольно скудные), а главным образом чрезвычайно обильные этнографические материалы XVIII—XX вв., описывающие самым подробным образом пережитки древних верований. Очень богата в этом отношении, в смысле качества записей, советская этнографическая литература.

Семейно-родовые культы

Семейно-родовые культы довольно прочно держались на Кавказе вследствие застойности патриархально-родового уклада. В большинстве случаев они приняли вид почитания домашнего очага — материального символа семейной общности. Оно было особенно развито у ингушей, осетин, у горно-грузинских групп. Ингуши, например, считали семейной святыней домашний очаг и все, что с ним связано (огонь, золу, надочажную цепь). Если любой посторонний человек, хотя бы и преступник, входил в дом и хватался за надочажную цепь, он поступал под покровительство семьи, хозяин дома обязан был его защищать всеми мерами. Это было своеобразным религиозным осмыслением известного патриархального обычая гостеприимства кавказских народов. В огонь перед каждой едой бросали маленькие жертвы — кусочки пищи. Но олицетворения очага, или огня, по-видимому, не было (в отличие от верований народов Сибири). У осетин, у которых были сходные верования, существовало и нечто вроде олицетворения надочажной цепи: ее патроном считался кузнечный бог Сафа. Сваны священное значение придавали не очагу в жилой комнате, а очагу в специальной оборонной башне, которая имелась прежде у каждой семьи и сама считалась семейной святыней; этот очаг вообще не употреблялся для повседневных нужд, его использовали только для особых семейных обрядов.

Родовые культы отмечены у тех же ингушей, осетин, отдельных грузинских групп. У ингушей каждая фамилия (то есть род) чтила своего покровителя, может быть предка; в его честь сооружался каменный монумент — сиелинг. Раз в год, в день родового праздника, около сиелинга устраивалось моление. Были свои покровители и у объединений родов — у галгаев, у феаппи, из которых позже образовался ингушский народ. Сходные обычаи известны у абхазов: у них каждый род имел свои «доли божества», покровительствующие одному этому роду. Род ежегодно устраивал моления своему покровителю в священной роще или в другом определенном месте под руководством старшего в роде. У имеретин (Западная Грузия) еще недавно бытовал обычаи устраивать ежегодные родовые жертвоприношения: резали козленка, или ягненка, или петуха, молились богу о благополучии всего рода, потом ели и пили вино, хранившееся в особом ритуальном сосуде.

Погребальный культ

С семейно-родовым культом слился погребальный культ, который у народов Кавказа был очень развит, а местами принял не в меру усложненные формы. Наряду с христианскими и мусульманскими погребальными обычаями у некоторых народов, особенно Северного Кавказа, сохранились и следы маздаистских обычаев, связанных с погребением: старые могильники у ингушей, осетин состояли из каменных склепов, в которых тела умерших как бы изолировались от земли и воздуха. У некоторых народов были в обычае похоронные игры и состязания. Но особенно тщательно соблюдался обычай устраивать периодические поминки по умершему. Эти поминки требовали очень больших расходов — на угощение многочисленных гостей, на жертвоприношение и пр. - и зачастую совершенно разоряли хозяйство. Такой вредный обычай особенно отмечался у осетин (хист); он известен и у абхазов, ингушей, хевсуров сванов и др. Верили, что сам покойник невидимо присутствует на поминках. Если человек по каким-либо мотивам долго не устраивал поминок по своим умершим родственникам, то его осуждали, считая, что он держит их впроголодь. У осетин нельзя было нанести человеку большей обиды, чем сказав ему, что его мертвецы голодают, то есть что он нерадиво исполняет свою обязанность устраивать поминки.

Траур по умершему соблюдался очень строго и тоже был связан с суеверными представлениями. Особенно тяжелые ограничения и предписания чисто религиозного характера ложились на вдову. У осетин, например, она должна была в течение года ежедневно постилать умершему мужу постель, ждать его до поздней ночи у постели, готовить ему по утрам воду для умывания. «Вставая с постели рано утром, она всякий раз, взяв таз и кувшин с водой, а также полотенце, мыло и прочее, несет их к тому месту, где обыкновенно муж ее при жизни умывался, и там стоит несколько минут в таком положении, как будто подает умыться. По окончании церемонии она возвращается в спальню и ставит утварь на место».

Аграрные общинные культы

Чрезвычайно характерна та форма религиозных обрядов и верований народов Кавказа, которая была связана с земледелием и скотоводством и в большинстве случаев опиралась на общинную организацию. Сельская земледельческая община сохранялась очень устойчиво у большинства кавказских народов. В ее функции помимо регулирования землепользования и решения общинных сельских дел входила и забота об урожае, благополучии скота и пр., и для этих целей применялись религиозные моления и магические обряды. Они были неодинаковы у разных народов, нередко осложнялись христианскими или мусульманскими примесями, но в основе своей были сходны, будучи всегда так или иначе связаны с хозяйственными нуждами общины. Чтобы обеспечить хороший урожай, прогнать засуху, прекратить или предотвратить падеж скота, устраивались магические обряды либо моления божествам-покровителям (часто то и другое вместе). У всех народов Кавказа были представления об особых божествах — покровителях урожая, покровителях тех или иных пород скота и пр. Образы этих божеств у одних народов испытали сильное христианское либо мусульманское влияние, даже слились с какими-нибудь святыми, у других — сохранили более самобытный вид.

Вот для примера описание обряда земледельческого общинного культа у абхазов: «Жители поселка (ацута) устраивали каждой весной — в мае или начале июня, в воскресный день,— особое земледельческое моление под названием «моление ацу» (ацыу-ныхэа). Жители делали складчину на покупку баранов или коров и вина (между прочим, ни один пастух не отказывался в случае надобности отдать холощеного козла или барана для общественного моления, хотя баранов редко употребляли в качестве жертвенных животных). Кроме того, каждый дым (то есть хозяйство.— С. Т.) обязан был принести с собою сваренного пшена (гоми) в назначенное место, которое считалось священным по преданию; там резали скот и варили мясо. Затем избирался уважаемый в том селении старик, которому подавали палочку с нанизанными на нее печенью и сердцем и стакан вина, и он, приняв это и став во главе молящихся, поворачивался к востоку и произносил молитву: «Бог небесных сил, пожалей нас и пошли нам милость твою: дай плодородие земли, чтобы мы с женами и с детьми нашими не знали бы ни голода, ни холода, ни горя»... При этом он отрезал кусочек печени и сердца, поливал их вином и бросал от себя в сторону, после чего все садились в кружок, желали друг другу счастья и начинали есть и пить. Шкуру получал молельщик, а рога вешались на священном дереве. Женщинам не дозволялось не только дотрагиваться до этой пищи, но даже присутствовать во время обеда...».

Чисто магические обряды борьбы с засухой описаны у черкесов-шапсугов. Один из способов вызывания дождя при засухе состоял в том, что все мужчины селения шли к могиле человека, убитого молнией («каменной могиле», считавшейся общинной святыней, как и деревья вокруг нее); в числе участников обряда непременно должен был быть член того рода, к которому принадлежал покойник. Придя на место, все они брались за руки и под обрядовые песни плясали, босиком и без шапок, вокруг могилы. Затем, поднимая кверху хлеб, родственник покойника обращался к последнему от имени всего общества с просьбой послать дождь. Закончив свои мольбы, он брал с могилы камень, и все участники обряда шли к реке. Камень, привязанный веревкой к дереву, опускали в воду, и все присутствующие, прямо в одежде, окунались в реку. Шапсуги верили, что этот обряд должен был вызвать дождь. Через три дня камень надо было вынуть из воды и вернуть на прежнее место; по поверью, если этого не сделать, дождь будет идти не переставая и затопит всю землю. Из других способов магического вызывания дождя особенно характерно хождение с куклой, сделанной из деревянной лопаты и одетой в женский наряд; эту куклу, называемую хаце-гуаше (княжна-лопата), девушки носили по аулу н возле каждого дома ее обливали водой, а в заключение бросали в реку. Обряд исполнялся одними женщинами, и если им случайно встречался мужчина, то его ловили и тоже бросали в реку. Через три дня куклу вынимали из воды, раздевали и ломали.

Сходные обряды с куклой известны были у грузин. У последних отмечался также и магический ритуал «выпахивания» дождя: девушки волокли плуг по дну реки взад и вперед. Для прекращения слишком продолжительного дождя пахали таким же образом полосу земли около деревни.

Божества

Большинство божеств, имена которых сохранились в верованиях народов Кавказа, связаны либо с земледелием, либо со скотоводством — прямо или косвенно. Есть и божества-покровители охотничьего промысла. У осетин, например, наиболее почитались боги (на их образы наслоились христианские черты и даже христианские имена): Уацилла (то есть святой Илья) —покровитель земледелия и скотоводства, посылающий дождь и грозу; Фальвар — покровитель овец; Тутыр — пастух волков, позволяющий волкам резать овец; Авсати — божество диких животных, покровитель охотников. У черкесов главными божествами считались: Шибле — божество молнии (смерть от молнии считалась почетной, убитого молнией человека не полагалось оплакивать, могила его считалась священной); Созереш — покровитель земледелия, бог плодородия; Емиш — покровитель овец; Ахин — покровитель рогатого скота; Мерием — покровительница пчеловодства (имя, видимо, от христианской девы Марии); Мезитх — покровитель охотников, лесное божество; Тлепш — покровитель кузнецов; Тхашхуо — верховный бог неба (довольно тусклая фигура, культа его почти не было). У абхазов важнейшие места в религии занимали: богиня Даджа — покровительница земледелия; Айтар — создатель домашних животных, бог размножения; Айргь и Ажвейпшаа — охотничьи божества, покровители лесов и дичи; Афы — бог молнии, аналогичный черкесскому Шибле.

Конечно, образы этих божеств были обычно сложны, им приписывались зачастую разные и весьма неотчетливо разграниченные функции. Эти наиболее известные божества были общенародными, хотя почитание их зачастую принимало форму того же общинного культа. Но помимо этих общенародных божеств были чисто местные божества-покровители, у каждой общины свои; их иногда трудно отграничить и от родовых патронов, ибо сельская община у некоторых народов Кавказа сама еще не вполне освободилась от родовой оболочки.

Святилища

Культ местных, общинных покровителей был обычно привязан к местным святилищам, где и совершались обряды. У осетин это были дзуары. Дзуар — это обычно старая постройка, иногда бывшая христианская церковь, а иногда просто группа священных деревьев. При каждом святилище состоял выборный или наследственный общинный жрец — дзуарлаг, руководивший совершением обрядов. У ингушей были общинные святыни— эльгыц, как правило, специальные постройки; были и священные рощи. О том, были ли такие культовые строения у черкесов и абхазов, ничего не известно, но каждая община имела прежде свою священную рощу; к началу XX в. сохранились только отдельные священные деревья. Особенно почитались священные места у хевсуров: это так называемые хати — святилища, построенные среди огромных вековых деревьев (эти деревья запрещалось срубать). Каждое хати имело свой земельный надел, свое имущество, скот. Весь доход с этой земли и скота шел на культовые нужды — устройство обрядов и праздников. Распоряжались имуществом и руководили обрядами выборные жрецы — хуци, или дастури и деканози. Они пользовались огромным влиянием, их слушались и в делах, не касающихся религии.

Кузнечный культ

У кавказских горцев сохранились и следы профессиональных и ремесленных культов, особенно культа, связанного с кузнечным производством (как это известно у народов Сибири, в Африке и пр.). Черкесы почитали бога кузнецов Тлепша. Кузнецу, кузнице, железу приписывались сверхъестественные свойства, и прежде всего способность магически исцелять больных и раненых. Кузница была местом совершения таких лечебных обрядов. С этим связан и особый варварский обычай «лечения» раненых у черкесов — так называемый чапш; раненого (особенно при переломе кости) старались развлекать днем и ночью, не давая ему заснуть; односельчане собирались к нему, устраивали игры, танцы; каждый входящий громко ударял по железу. Раненый должен был крепиться, не обнаруживать своих страданий. По рассказу очевидца, иногда, «измученный болезнью, шумом, пылью, больной засыпает. Но не тут-то было. Рядом сидящая с больным девица берет в руки медный таз или железный лемех и начинает из всех сил бить молотком по медному тазу (или лемеху) над головой больного. Больной со стоном просыпается...».

У абхазов был аналогичный культ кузнечного бога Шашвы. У них же сохранились и следы почитания богини Ерыш, покровительницы ткачества и других женских работ. О других культах, связанных с женскими домашними занятиями, на Кавказе мало известно.

Магическое значение железа как оберега отмечалось у всех народов Кавказа. Например, известен обычай проводить новобрачных под скрещенными шашками.

Пережитки шаманства

Наряду с описанными семейно-родовыми и общинными земледельческо-скотоводческими культами в верованиях народов Кавказа можно обнаружить и пережитки более архаических форм религии, в том числе шаманства. У хевсуров помимо обычных общинных жрецов — дастури и др.— были еще прорицатели — кадаги. Это либо нервно-ненормальные люди, подверженные припадкам, либо люди, умеющие их искусно имитировать. Кадаги бывали мужчины и женщины; «Во время храмового праздника, преимущественно же утром в день нового года, какой-нибудь хевсур дрожит, теряет память, бредит, кричит и этим самым дает народу знать, что его избрал к себе на службу сам святой. Народ его признает за кадаги». Эта картина очень мало отличается от «призвания» шамана духом у народов Сибири. Кадаги давал разные советы, особенно в случае каких-либо несчастий, разъяснял, за что именно прогневался хати (святой). Он же определял, кто может быть дастури или деканози.

Религиозные синкретизм

Все эти верования народов Кавказа, а также бытовавшие у них знахарство, ведовство, эротические и фаллические культы, отражавшие разные стороны общинно-родового строя и его пережитки, в различной степени перемешались, как уже сказано выше, с религиями, принесенными на Кавказ извне,— христианством и исламом, которые характерны для развитого классового общества. Христианство господствовало когда-то у большинства народов Кавказа, позже некоторые из них склонились к исламу, больше соответствовавшему патриархальным условиям их жизни. Преобладающим христианство осталось у армян, грузин, части осетин и абхазов. Ислам укоренился у азербайджанцев, народов Дагестана, чеченцев и ингушей, кабардинцев и черкесов, части осетин и абхазов, небольшой части грузин (аджарцы, ингилойцы). У народов горной части Кавказа эти религии, как уже говорилось, господствовали во многих случаях лишь формально. Зато у тех народов, где сложились более прочные и развитые формы классовых отношений,— у армян, грузин, азербайджанцев — самобытные верования сохранились лишь в слабых пережитках (так же как это было, например, у народов Западной Европы), они были как бы переработаны христианством или исламом и слились с этими религиями.

Сейчас население Кавказа в основной своей массе уже освободилось от засилья религиозных представлений. Большая часть старых обрядов и религиозных обычаев оставлена и забыта.