Этическая мысль в Беларуси в эпоху Возрождения

Тема:

Франциск Скорина, являясь основоположником белорусской национально-культурной традиции, стоял также и у истоков отечественной философско-этической мысли. Его моральная концепция построена в основном на базе синтеза библейско-христианской и аристотелевской этики. Однако это не простой синтез. Библейско-христианская и аристотелевская этика модернизируются Скориной в соответствии с требованиями и идейными запросами эпохи Возрождения. Скорина как мыслитель аккумулировал богатейшую древнерусскую философско-этическую традицию, для которой характерен взгляд на наличное природно-социальное окружение через призму нравственно-прекрасного. В синкретическом, т. е. нерасчлененном по своему характеру, мировоззрении белорусского гуманиста этический момент является доминирующим.

Переведя Библию на родной язык, сделав ее доступной широкому читателю, Скорина тем самым впервые в истории восточнославянской мысли утвердил принцип личного отношения человека к богу. Из учения белорусского гуманиста, содержащегося в его предисловиях и послесловиях, следует, то что исходные положения веры и морали осмысливаются человеком прежде всего в его душе, сознании и выступают как веление совести и нравственной задолжности. Скорина таким образом утверждал интровертный, ориентированный изнутри характер истоков веры и человеческой морали; человек, по мнению Скорины, осуществляя прямой, интимный диалог с богом, не нуждается в посредничестве церкви и способен достичь нравственных вершин благодаря собственным усилиям, личной вере в бога, самостоятельному изучению Библии. «Каждый человек,— пишет мыслитель,— имея разум, познает, иже непослушание, убийство, прелюбыдеяние, ненависть, тяжба, несправедливость... и иная тым подобная злая быти—».

Религиозно-нравственную позицию Скорины можно квалифицировать как проявление ренессансного раннебуржуазного индивидуализма, утверждавшего мораль внутренних и внешних помыслов в противоположность официальной церковной морали загробного воздаяния. Это обстоятельство дает нам право считать Скорину выдающимся гуманистом эпохи Возрождения, реформатором в области религии и морали.

Намеченная мыслителем ренессансио-гуманистическая тенденция к разрыву связи между моралью и официальной религией, идея естественного происхождения нравственности в прямой или косвенной форме получили дальнейшее развитие в философско-этической мысли Беларуси XVI—XVII вв., в частности во взглядах М. Литвина, С. Будного, А. Волана, белорусских эпикурейцев и социниан, Б. Будного, Ю. Доманев-ского, Л. Зизания. К. Лыщинского и др.

Скорина выдвинул программу реформирования религии и морали задолго до начала широкого реформационно-гуманистического движения в Беларуси. Выступив одновременно (или почти одновременно) с Лютером, намного раньше Кальвина, белорусский мыслитель не получил у себя на родине широкой общественной поддержки — общество Беларуси начала XVI в. еще не созрело для этого. Поэтому Скорина, за некоторыми исключениями, не мог оказать непосредственного влияния на Реформацию в Великом княжестве Литовском, начавшуюся со второй половины XVI в. Однако белорусский мыслитель являлся «соавтором» (наряду с Эразмом Роттердамским, Лютером, Кальвином и др.) общеевропейской идеи обновления христианства, реформирования религии и морали, и в этом смысле деятельность его последователей в данном направлении должна, на наш взгляд, рассматриваться как реализация также и его идей.

Тенденция натурализации и секуляризации этики, наметившаяся во взглядах Скорины, более последовательно проявилась в учении Симона Будного. Его попытки в комментариях к Новому завету (1574) представить Христа не богом, а выдающимся человеком, удостоенным божественности благодаря своим высоким нравственным качествам,— своего рода реминисценция стоического учения о возможности человека собственными усилиями достичь морального совершенства и мудрости. Эта идея, выдвинутая в Беларуси Скориной и развитая С. Будным, была родственна этико-гуманистическим воззрениям итальянских неоплатоников эпохи Возрождения и концепции «самовластия человека» русских мыслителей XV—XVI вв. Весьма близок к этой точке зрения был также Лаврентий Зизаний. Новаторской по сравнению со Скориной была мысль С. Будного о несуществовании бессмертия души и загробного воздаяния, что неизбежно вело к радикальному пересмотру традиционно-христианского учения о морали. Из взгляда С. Будного вытекало, что основанием нравственности должны быть не страх перед загробным воздаянием, а разум человека, естественное стремление к добродетельной жизни.

Этическое учение Ф. Скорины и С. Будного получило свое логическое завершение в концепции безрелигиозной морали белорусских материалистов и атеистов С. Г. Лована (конец XVI в.), К. Бекеша (1520—1579), К. Лыщинского (1634—1689). Отвергнув бога и отдав «власть и управление землей и небом естественной природе», Казимир Лыщинский обосновывал мысль о ложности и аморализме религии. Поскольку религия является обманом, она не может служить источником и основанием человеческой нравственности. В религиозной морали, подчеркивал Лыщинский, главным побудительным мотивом поведения человека является страх, угроза наказания, поэтому она безнравственна в своей основе, покоится не на свободе, а на принуждении. «Церковники,— писал он,— обманывают простой люд, пугая его адом, как отец пугает плохих детей розгой, чтобы сдержать от проступков». Лыщинский обосновал атеистически-натуралистическую концепцию морали. Так как не существует высшего разума, т. е. бога, не существует и врожденных идей. Отсюда вытекает, что не существует и врожденной, извне привнесенной морали. Духовный мир человека, полагал он, имеет природное происхождение, человек живет на основе «естественного закона». Моральные нормы являются результатом познавательной и самопознавательной деятельности человека, его индивидуально-общественного опыта, свободного внутреннего убеждения.

Наряду с атеистическим направлением в отечественной этике существовала компромиссная, рационалистически-натуралистическая линия, представителями которой в Речи Посполитой, в том числе и в Беларуси, являлись социниане. Основоположник социнианизма Фауст Социн (1539—1604) утверждал, что в жизни человека решающую роль играют не религиозные убеждения, а моральные принципы. Ценность человека определяется не конфессиональной принадлежностью, а высоконравственной жизнью. В сочинении «Об авторитете Священного писания» (1570) Социн обосновывал мысль о том, что человек способен сделать правильный нравственный выбор, руководствуясь свободной волей, без всякой посторонней помощи. Истинность этого выбора, полагал Социн, ссылаясь на Платона, зависит от уровня знания человека об окружающем мире и себе самом. В то же время моральность человека у Скорины находилась в тесной связи с личной верой. Если Скорина провозглашал мораль свободной от церковного освящения, то социниане уже пытались ее сделать независимой от религии. Белорусский социнианин Ян Лициний Намысловский (конец XVI в.) полагал, что вера — добровольная потребность человека, моральность которого определяется не религией, а личными добродетелями. Моральные ценности должны обладать приоритетом по сравнению с религиозными. А поскольку это так, в обществе и государстве необходима веротерпимость, люди различных вероисповеданий могут сотрудничать между собой, объединенные единой этической целью.

Почти полстолетия спустя после Скорины в середине XVI в. с идеей радикального нравственного обновления общества выступил Михалон Литвин, автор сочинения «О нравах татар, литовцев и москвитян» (1615). По мнению Литвина, жизнеспособность страны, устойчивый характер ее социально-правовых и государственных институтов зависит главным образом от нравственного уровня населения. Такие нравственные пороки, как роскошь, излишества, расточительство, праздность, пьянство, лень, ведут людей к рабству, народы — к гибели, государства — к потере независимости. Обосновывая программу реформирования социально-нравственной жизни, мыслитель апеллирует к разуму, естественному стремлению к свободе, патриотизму граждан Великого княжества Литовского.

Продолжателем этой философско-этической традиции в общественной мысли Беларуси второй половины XVI в. был Андрей Волан (1530— 1610). Его перу принадлежат сочинения «О политической или гражданской свободе» (1572), «О счастливой жизни» (1596), «О государе и свойственных ему добродетелях» (1608) и др. Так же как и Скорина, однако более аргументировано, со ссылками на Платона, Аристотеля, Цицерона, Волан обосновывает учение о естественно-природном происхождении моральных понятий. Если у Скорины центральной этической категорией является справедливость, то у Волана в качестве таковой выступает свобода. «Природой,— пишет Волан,— человечеству дано очень много полезного, но из всех свойственных человеку качеств прекраснейшим является свобода». Свобода у Волана не только этическая, но и общественно-политическая категория. Она является непременным условием общественного блага, счастья. Основой всякой счастливой жизни, по Волану, являются всеобщее согласие, мир в обществе, право каждого человека «добродетельно и свободно пользоваться своим имуществом». Гарантией политической и гражданской свободы в обществе являются законы. Как и Скорина, Волан в своих работах уделяет серьезное внимание проблеме совершенствования законодательства в Речи Посполитой. Волан подчеркивал влияние исторических и национальных особенностей на формирование государственно-правовых институтов, пытался нарисовать образ идеального государственного правителя. В произведениях Волана получила дальнейшее развитие скорининская идея «естественного права». Волан считал благородство благоприобретенным, а не наследованным моральным качеством, которое зависит не от знатности и богатства предков, а от личных добродетелей человека. Шляхтою не столько рождаются сколько становятся, утверждал мыслитель. Сила и мощь Речи Посполитой, полагал он, зависят от нравственного исправления и оздоровления существующего общества.

Этико-патриотическое начало чрезвычайно ярко выражено в произведении белорусского поэта-латиниста Николая Гусовского «Песнь о зубре» (1523). Важнейшим средством формирования духовного мира человека Гусовский считал познание природы, и прежде всего природы родного края, гармоническое взаимодействие с ней. Для поэта-гуманиста характерно осознание ценности природы не только как среды обитания человека, источника красоты, но и как народного достояния, национального богатства: «...и на червоное злато народ наш сокровища эти не разменяет — его убеждение твердо: наши леса — это кладезь бездонный богатства, благо страны...». Жизнь в постоянном и непосредственном общении с природой родного края воспитывает в человеке мужество, укрепляет гражданские добродетели, и прежде всего любовь к родине. Для Гусовского любовь к родине самое прекрасное и возвышенное чувство. Родина для него «начало начал», «смысл жизни и чувства святого». Заброшенный на чужбину, поэт пишет о родной Беларуси: «Я мыслью туда возвращаюсь, денно и нощно все памяти сеть расставляю — то есть охочусь за каждым мгновеньем бесценным, раньше потерянным, ныне — увы!—невозвратным...». Гусовский с болью в сердце пишет о существующей на его родине социальной несправедливости, бессмысленных войнах, междоусобицах, безответственном отношении правителей к судьбе народа. Как и Скорина, основной задачей правителей он считает заботу об общественном благе.

Характерной чертой мировоззрения Василия Николаевича Тяпинского (умер ок. 1604 г.), одного из наиболее выдающихся представителей белорусской шляхетской интеллигенции, являлся патриотизм. В предисловии к переведенному на родной язык Евангелию (1580) Тяпинский называл белорусский народ «знатным, славным, острым, доступным». Он предупреждал об угрожающей белорусской культуре опасности со стороны католической реакции, укоряя «великих княжат», шляхту, духовенство за «езыка своего славного занедбане». Он призывал господствующий класс заботиться о развитии национальной культуры, просвещения. Служение родине — основное моральное требование, предъявляемое им к человеку.

В целом в философско-этической мысли Беларуси эпохи Возрождения, у истоков которой стоял Скорина, осуществлялся процесс преодоления средневеково-теологических воззрений и утверждения рационалистически-натуралистических взглядов на человека. В вопросах морали возрастал авторитет философско-этических учений античного мира (аристотелизма, стоицизма, эпикуреизма).

Но если задуматса и вспомнить про самое главное чего хочет добиться человек. Человек прежде всего в своих морально этнических нормах ищет щастья соотвецтвино с возникновения человечества люди задавались вопросом, что есть счастье, как достичь его?

Наверное, не было философа, который не пытался бы дать ответ на эти вопросы, дать свой рецепт достижения счастья. Мало того, многие пытались претворить в жизнь своё учение, показать его истинность собственным примером.

Философия, несомненно, предполагает некие базисные характеристики, которые должны воплощаться в личности философа. Для истинного философа философия становится образом жизни, поэтому, несомненно, то, что для Философа не может быть иного, как самому быть воплощением своей Философии.

Существенным для него является потребность находиться в некотором отдалении от людей и событий: ему нужна определённая дистанция между ним и вещами, чтобы охватить их взглядом. Отсюда возникает отрешённость философов от мира, однако это может послужить причиной того, что философская система, предложенная им, может оказаться неприемлемой для других людей.

Но не следует забывать, что этика не является нормативной, она говорит о том, как должно быть. Наша задача – максимально приблизиться к идеалу, который она нам предлагает.