История христианизации Сибири

Федеральное агентство по образованию

Государственное образовательное учреждение

Высшего профессионального образования

Тульский государственный университет

Кафедра «Истории и культурологии»

РЕФЕРАТ

на тему:

История христианизации Сибири

Выполнил: ст.гр. 720171

Чкунина Д.А.

Проверил: доц. Касаткин Е.А.

Тула, 2008

Содержание

Введение

1. Распространение и внедрение христианства

2. Языковые проблемы христианизации

3. Проблема крещения и обращения в православие

4. Образование и медицина, как средство христианизации

5. Влияние христианства на религиозное сознание народов Сибири

Заключение

Библиография

Введение

Моей целью являлось изучение истории христианизации коренных народов Сибири. Если говорить о широких кругах общества, то мнения по этому вопросу здесь, как правило, основываются на стереотипах. Например, в первую очередь вспоминают Ермака, миссионерская же деятельность Православной Церкви здесь малоизвестна и, как повелось со времен строительства коммунизма, характеризовалась она преимущественно как часть колониальной и русификаторской политики царского самодержавия. Такой подход является скорее ущербным, нежели неполным, не только не отражая всех сторон процесса христианизации и его влияния на жизнь аборигенов этого края, но и представляя просветительскую и проповедническую деятельность Православной Церкви в умышленно искаженном вульгаризированном виде.

Как сейчас уже известно, изначально проникновение идей христианства на территорию Сибири могло происходить по двум направлениям: южному, когда один из маршрутов Великого шелкового пути в VI-VII веках стал проходить через территории Южного Казахстана и Семиречья, и северному, с момента открытия новгородскими первопроходцами пути в Зауральскую Югру (о чем можно судить по сообщению в Ипатьевской летописи в 1096 году). Таким образом, начало этого процесса следует датировать на 5-10 веков ранее, чем было принято считать еще недавно. Кроме того, христианизация населения Сибири не началась внезапно, но являлась длительным, долгосрочным процессом.

Другое направление – северное, развивалось с продвижением русских торговцев на северо-восток Азии, поскольку этот край был богат на товары, ценившиеся не только на Руси, но и в Европе (меха, моржовый клык, бивни ископаемых мамонтов). Маршрут русских землепроходцев проходил с р. Вычегды на р. Печору, далее – вверх по реке Щугору, за Урал в бассейн реки С. Сосьвы. Другой, "полунощный" путь вел с Печоры на Усу, затем на Урал в бассейн реки Собь. Этими маршрутами русские путешественники пользовались с 11-го по 17 века.

Контакты с Зауральской Югрой носили разнообразный характер: военный, политический, торгово-обменный, даннический. Есть свидетельства того, что на эту территорию иногда попадали и священники. Так, по летописи, в походе новгородцев за данью 1104 года участвовал и некий поп Иванка Леген, который вполне мог проводить на этих землях проповедническую деятельность.

При раскопках Сайгатинского могильника VI близ Сургута в захоронении был обнаружен равноконечный бронзовый крест, датируемый X-XI веками. Подобные кресты, в том числе с изображением распятий, были широко распространены на Руси и сопредельных территориях.

В процессе христианизации Сибири можно выделить несколько основных этапов. Первый этап является наименее изученным из-за скудости исторического материала, касающегося той далекой эпохи. Скорее всего, на этом этапе процесс христианизации носил региональный характер, когда затрагивались лишь некоторые из местностей Сибири, прежде всего пограничных с Русью. В целом он может быть охарактеризован как растянутый во времени, медленный и малоэффективный, поскольку связи между рассматриваемыми регионами и Русью были еще слабыми. Начало второго этапа христианизации можно датировать временем основания новых приходов, в краткие сроки охвативших значительную часть территории Сибири. В третий этап можно выделить период, когда здесь появились священники и псаломщики, выходцы из местного населения, а также начали печататься на местном диалекте богословские тексты.

1. Распространение и внедрение христианства

Процесс распространения и внедрения в народные массы Сибири и Севера православного христианства составлял одну из важнейших сторон колониальной политики самодержавия. Христианизации населения этого региона политики придавали приоритетное значение как средству ассимиляции язычниками не только православных идей, но и идей русской государственности. Для достижения этой цели использовались различные способы и средства. Сразу же вслед за основанием административных учреждений в Сибири создавались духовные центры, активными проводниками православного вероучения были миссионеры.

Распространению христианства немало способствовали также русские переселенцы. Крестьяне, оседавшие в местах обитания коренных народов Сибири, Севера и Дальнего Востока, являлись носителями русской народной культуры того времени, неотъемлемой частью которой было православие.

Говоря более подробно об этапах христианизации этого края, можно утверждать следующее.

Первый этап проникновения православия в Сибирь завершился походом дружины Ермака и последовавшим затем строительством первых сибирских городов и острогов. Начиная с 1580-х гг. православные храмы строили в возникавших один за другим в Сибири русских городах: в Тюмени, Тобольске, Пелыме, Сургуте, Таре, Нарыме и др.

Вторым этапом распространения христианства на восток от Урала стало создание в 1620 - 1621 гг. в Тобольске первой сибирской епархии, причем сразу в ранге архиепископии и назначение на нее первого архиепископа — Киприана (Старорусенина). Этому предшествовало открытие во вновь основанных сибирских городах православных храмов и монастырей.

Одним из инструментов противостояния коррумпированности чиновников на колонизируемых землях Востока России была церковная организация. Руководству сибирской церкви предписывалось осуществлять общую защиту от притеснений местными властями всего аборигенного населения независимо от того, какую веру они исповедовали и собирались ли они креститься.

Открытие Тобольской епархии (а позднее, в 1727 г. и Иркутской), создание новых храмов и монастырей при продвижении на восток дают значительный импульс развитию на местной почве православной литературы, книжности, живописи, архитектуры, театра. Русское население, мигрировавшее в Сибирь сначала преимущественно с Европейского Севера страны, а потом и из других регионов, несло с собою вековые традиции народного православия, иконы, книги.

Вместе с тем значительное число икон и книг для сибирских церквей и монастырей закупалось и доставлялось духовными и светскими властями. Уже первые сибирские архиереи привезли с собой довольно большие библиотеки, немало икон, а также быстро наладили в Сибири книжное дело и изготовление местных икон.

Неоценимый вклад в распространение христианства в Сибири в XVII и первой половине XVIII веков внесли архиепископы Сибирские и Тобольские - Киприан, Макарий, Нектарий, Герасим, Симеон, митрополиты Корнилий, Павел, Димитрий, Иоанн, Филофей. Многие из них были причислены к лику святых земли Сибирской.

В XVII веке политическое влияние России, а значит, и Православия, за короткий исторический срок распространилось от Урала до берегов Тихого океана. Хозяйственное освоение бескрайних земель Сибири шло одновременно с духовным влиянием, приобщением коренных народов Сибири и Дальнего Востока к развитой российской культуре и православной вере.

Третьим этапом духовного освоения Сибири как православной земли следует считать становление института собственных, сибирских святых. В 1642 г. произошло обретение мощей первого сибирского святого — Василия Мангазейского. В том же году (1642 г.) скончался блаженный Симеон Верхотурский, признанный праведным еще при жизни.

Христианская церковь сыграла огромную роль в становлении Сибири как части российского государства. Уже в XVIII веке началась активная миссионерская деятельность как на северных, так и на восточных и южных окраинах Сибири, которая привела к окончательному распространению и закреплению православия в крае.

Христианизация Сибири носила также просветительский характер. Здесь повсеместно организовывались школы, в которых готовили помощников миссионеров, служителей церкви, переводчиков. Например, при станах Алтайской миссии в 1891 г. было 36 школ, в них обучалось 1153 мальчика и девочки из местных народов. Катехизаторскую школу (готовившую религиозных наставников христиан) при Алтайской миссии в том же году окончили 50 человек. Из них 12 алтайцев, 12 шорцев, 7 сагайцев, 6 черневых (татар), 4 киргиза, 3 телеута, 2 остяка, 1 чуец и 3 русских, «знакомых с инородническими языками». Существовали и духовные семинарии — так, в г. Якутске духовная семинария была основана в начале 80-гг. XIX в. В ней обучались преимущественно туземцы.

2. Языковые проблемы христианизации

Естественным процессом, сопровождавшим заселение русскими Сибири, адаптацию последней в составе Российской империи, была русификация. В недалеком прошлом в этом факте пытались узреть агрессивность политики российского самодержавия, так В.Д. Бонч-Бруевич утверждал, что «русский царизм давно уже объявил, что основа его политики определяется тремя словами: самодержавие, православие, народность. Подведение всех инородцев и всех иноверцев к знаменателям «русская народность» и «православие» — вот задача, осуществить которую неуклонно стремятся хранители заветов русского самодержавия». Тем не менее, нет серьезных оснований утверждать, что имело место широкомасштабное насильственное обращение народов Сибири в христианство, так же как заявлять такую нелепицу, будто все местные народности заставили выучить русский язык.

В то же время новая власть не могла не нести с собой новый порядок, это очевидно для любого историка. Так, еще при Петре I были пересоставлены все службы и порядок чинопочитания так, чтобы жители империи твердо знали, что на небе есть «един бог, а на земле есть и будет един царь». Эти положения сохраняли свою актуальность на разных этапах христианизации народов Сибири, Севера и Дальнего Востока. Преподавание в школах, проповедь христианства, богослужение велись на русском языке. И в то же время предпринимались попытки введения преподавания и даже богослужения на некоторых языках народов Сибири, но из-за чрезвычайной трудности перевода на языки сибирских народностей понятий и значений христианского вероучения серьезного успеха эти начинания не имели. Кроме того, переводы требовали глубоких и всесторонних знаний языков, специальной подготовки переводчиков. Однако никто из сибирских проповедников не был подготовлен в такой мере, чтобы удовлетворительно справиться со столь сложными задачами.

В 1812 г. было основано Русское библейское общество, ставившее своей основной задачей распространение христианства. Это общество, во главе которого стоял князь А. Н. Голицын, обер-прокурор святейшего Синода, действовало под покровительством Александра I и занималось переводом церковнославянских книг на языки народов России, в том числе и на некоторые сибирские и северные.

Помимо центрального отдела Библейского общества в Санкт-Петербурге, в империи существовали его отделения, в том числе и в губернских центрах Сибири. В их состав, кроме местного духовенства, входили представители гражданских властей во главе с губернаторами. Этим как бы подчеркивалось единство некоторых задач, стоявших перед административной и духовной властями. При этом одной из целей такого тесного сотрудничества было недопущение попыток злоупотреблений представителями административной власти в сферах компетенции Церкви.

Отделения были созданы в Тобольске и Иркутске, где по инициативе местных отделов Библия переводилась на языки народностей Сибири и Севера. Так, Тобольским отделением были переведены некоторые части Нового завета на хантыйский и мансийский языки, а также «на сибирское наречие татарского языка». В Туруханске был подготовлен перевод Евангелия от Матфея для тазовских селькупов; для пелымских манси также был сделан перевод Евангелия; были осуществлены переводы на эвенкийский и ненецкий языки. На Архангельском Севере переводом молитв и Библии занимался архимандрит Вениамин. В 1805 г. В Петербурге двумя зайсанами под руководством Я.И. Шмидта Евангелие было переведено на бурятский язык. Иркутским отделение была сделана попытка перевести на чукотский язык «молитву Господню, Символ Веры и Десять Заповедей Божия».

Случались и казусы. В 1820 г. проповедник Л. Трифонов, не зная чукотского языка, привлек для работы чуванца Мордовского и переводчика Кобелева. В 1821 г. было отпечатано уже 100 экземпляров «переведенных» молитв в Иркутской губернской типографии «с дозволения правительствующего Синода». Однако перевод был настолько неудачен, что невозможно было понять не только смысл, но даже отдельные слова. Переводчики лишь слепо следовали русскому тексту, пытаясь перевести слово в слово. Это издание, по-видимому, не имело никакого успеха в деле христианизации чукчей. Пожалуй, вполне справедливую оценку этому труду дал Ф. Матюшкин, наблюдавший применение переводов на практике. «Библейское общество, - писал он, - перевело на чукотский язык десять заповедей, Отче наш, символ веры и, если не ошибаюсь, часть Евангелия; напечатано русскими буквами и прислано сюда, но сей труд не может принести больше пользы. В грубом чукотском языке недостает слов для выражения новых отвлеченных понятий, а русские буквы не могут передать многих звуков».

Дальнейших попыток переводов молитв и Библии на языки народностей Севера в первую четверть XIX в. не предпринимались, а в 1826 г. Русское библейское общество было закрыто и труды его уничтожены. Поводом к закрытию послужили, в частности, переводы Библии и молитв на «нехристианские языки», в чем высшие инстанции усмотрели поругание веры (вследствие искажения некоторых догм вероучения из-за плохого перевода).

Несмотря на это правительство придавало большое значение делу распространения православия среди туземцев, рассматривая это как явление, призванное привести к русификации обращаемых не только по языку, но и по укладу быта. Однако здесь неуместно говорить об экспансии, хотя отдельные злоупотребления имели место (об этом ниже). "Устав об инородцах" 1822 г. утверждал принцип религиозной терпимости. Дело здесь не обошлось без влияния руководителей Русского библейского общества: составитель устава М.М. Сперанский был активным деятелем этого общества.

Несмотря на ликвидацию Русского библейского общества, кое-где на местах миссионеры продолжали заниматься подготовкой переводов Евангелия и молитв, а также составлением букварей для обучения грамоте детей на их родном языке. Синод не препятствовал такой активности миссионеров, особенно в 40-х гг. XIX века, когда осуществились более или менее удачные опыты по созданию букваря, а затем и переводы богослужебных книг на алеутский язык миссионера И.Е. Вениаминова. В то же время Синод подвергал тщательной проверке результаты трудов миссионеров, и все их проекты, составленные грамматики и словари проходили под контролем Академии наук.

Основанная в 1875 г. особая переводческая комиссия в Казани (не без воздействия и поддержки И.Е. Вениаминова, тогда уже московского митрополита) главной своей задачей считала распространение «православно-русского просвещения», используя родные языки обращаемых. Здесь нужно отметить, что не все официальные представители православия разделяли взгляды Вениаминова и его последователей (в частности, Н.И. Ильминского).

3. Проблема крещения и обращения в православие

В 1868 г. по указанию московского митрополита Иннокентия (И.Е. Вениаминова) епископом камчатским, курильским и алеутским был назначен преосвященный Вениамин. Этого служителя Церкви отличали реакционные взгляды, впрочем, в области национальной политики вполне согласовывавшиеся с курсом правительства Александра П. Вениамин был истовым русификатором, уверенным, что «миссия православная по отношению к инородцам есть миссия обрусения». Посему он и полагал, что «крестить желающего можно и прежде уничтожения в нем шаманских воззрений; но болванчиков у крещеного истреблять необходимо, потому что он их сравнивает с иконами; также нужно запрещать ему ходить к шаманам, как русским запрещается ходить к колдунам». Таким образом, он поддерживал крутые меры приобщения к православию «сибирских инородцев».

Далее этот духовный наставник сибирской паствы утверждал, что и просвещение для местного населения необязательно. «По-моему, – говорил он, – общечеловеческое образование полезно только крещеному, христианину с убеждениями, а без этого оно порождает только нигилизм». Все это шло вразрез с суждениями по данному вопросу митрополита Иннокентия. Вениамин откровенно осуждал деятельность И.Е. Вениаминова на Камчатке, где «приобщение новых чад церкви не составляет никакого труда». Так, И.Е. Вениаминов «считал нужным запрещать приглашать язычников креститься, а крестить только тех, которые сами будут искать крещение». Это мнение, основанием своим имевшее исконную позицию веротерпимости Православного христианства, было подкреплено уверенностью в неразумности принудительной христианизации, не могущей дать желаемых результатов. «В прежнее время обращение инородцев в христианство ... было чисто внешнее... Совсем другим характером отличается (за последние 30-40 лет) деятельность миссионеров нового времени. Здесь на первый план ставится забота о сознательном усвоении инородцами христианского учения и особенно о христианском воспитании детей, новокрещенных. Поэтому устройство инородческих школ – одна из первейших за6от миссионеров... Теперешние миссионеры старались изучить язык инородцев и на нем излагают евангельские истины и совершают богослужение … Миссии устраивают ... больницы, богадельни и пр.»

Здесь же представляется уместным упомянуть об одном из главных препятствий распространению православия – в лице отправителях распространенного здесь культа шаманизма – шаманах. Служители Церкви по-разному боролись с язычеством, иногда особо ревностные служители культа (например, вышеупомянутый Вениамин) подвергали шаманов преследованиям и гонениям, отбирали у них и сжигали бубны, уничтожали различные шаманские атрибуты (шаманское одеяние, тёсы – овеществленные духи). Не лишним будет здесь отметить, что обычно утрата бубна вызывала у шамана сильный стресс, сопровождавшийся обмороком, тяжелым заболеванием, а иногда и смертельным исходом.

Как видим, методы распространения христианства в Сибири варьировались: от моментов попыток принуждения до укрепления устойчивого принципа добровольности принятия крещения.

4. Образование и медицина, как средство христианизации

Школы грамоты «в населении инородческом ... принимают на себя все дело христианского воспитания, ибо инородческая, даже, не может дать детям христианских навыков, а напротив, растит их в бытовых и отчасти даже религиозных навыках и понятиях языческих и иноверных. Посему инородческой школе грамоты нужно дать наибольшую возможность религиозно-воспитательного воздействия на своих питомцев, предоставляя им в этих школах, на первых порах, обучаться на родном наречии». По мнению якутского епископа Мелетия, «проповедник Евангелия должен изучать языческие религии ... должен говорить их понятиями ... Они [язычники] будут видеть в нем не чуждого человека ... но человека, близкого к ним, и учение его, примененное к их понятиям, будет казаться им родным. Проповеднику нужно пользоваться и понятиями тех, которым он хочет возвестить слово истины». Повсеместно создавались миссионерские школы, ставившие своей первейшей задачей внедрить в сознание детей христианские истины, этой же задаче были подчинены проповеди и поучения духовенства, обращенные ко взрослым. Кроме того, «белое и черное духовенство православной церкви, – писал В.Д. Бонч-Бруевич, – старается проникнуть всюду и везде, где только возможно, в самые недра народной жизни – в качестве учителя, фельдшера, проповедника, помощника и печальника в горестях и болезнях».

Помимо официальных деятелей православной церкви были и частные миссионерские организации. Одной из самых больших, широко известных организаций, обладавших значительными средствами, было основанное в 1869 г. в Москве Православное миссионерское общество. Членами его состояли духовные лица, светские люди, члены царской фамилии, великие князья и т. д. Этим подчеркивалось, какое значение придавалось миссионерской деятельности в то время. Не было ни одной стороны жизни аборигенов Сибири и Севера, в которую не пытались бы вникнуть служители христианства. «Великий инквизитор», как называли обер-прокурора святейшего Синода К.П. Победоносцева, в конце XIX в. усиленно внедрял среди духовных служителей основы медицинских знаний. Миссионеры снабжались аптечками, чтобы, оказывая туземцам медицинскую помощь, они могли бы еще глубже, с головой окунуться в жизнь народа. Просветительская, проповедническая, миссионерская деятельность Православной Церкви к концу XIX в. достигла широкого размаха: в 1899 г. Церковью издавалось 86 газет и журналов.

5. Влияние христианства на религиозное сознание народов Сибири

Процесс христианизации народов Сибири продолжался несколько веков. Деятельность миссионеров не прошла бесследно, изменив сами устои религиозного сознания коренных обитателей севера и юга Сибири. Туземцы восприняли ряд положений православия, которые слились с их традиционными религиозными представлениями, наслоились на них, создав причудливую картину религиозного синкретизма. В силу определенных исторических условий наиболее полно христианство было воспринято теми народностями, которые помимо официального вероучения непосредственно испытали на себе влияние русских переселенцев. Крестьяне приносили с собой на сибирскую землю новые средства и способы агротехники, ремесла, а вместе с тем и православное вероучение. Заимствуя культуру земледелия, аборигены Сибири переходили к оседлости, перенимали крестьянский образ жизни, бытовые традиции, христианство – на его обыденном (народном) уровне. Этому способствовали также смешанные браки. Трудовой опыт русских земледельцев со всеми его религиозными атрибутами постепенно усваивался народами Сибири. Таким образом, та часть коренного населения Сибири и Севера, которая жила бок о бок с русскими переселенцами, больше приобщалась к православию. Это южные группы манси, хантов, кеты, забайкальские эвенки, южные группы якутов, западные буряты, алтайцы, хакасы, некоторые группы народов Амура и др. В меньшей мере христианство было воспринято теми народами, которые не соприкасались с русскими непосредственно, не испытали прямого влияния на свои хозяйственные занятия, быт, культуру. К таким народам относится значительная часть кочевых ненцев, нганасаны, северные группы эвенов, эвенков, чукчи, коряки и некоторые другие. Результаты деятельности миссионеров были здесь менее заметны и ощутимы. Однако и здесь имела место ассимиляция населением некоторых христианских догм и представлений, и в первую очередь тех, которые по своей мифологической форме были доступны восприятию аборигенов.

Некоторые народности Сибири, Севера и Дальнего Востока после включения территорий их проживания в состав многонационального государства в значительной мере утратили свою этническую самобытность, лишившись основ традиционного религиозного сознания. К таким народностям относятся ительмены, алеуты, оседлые чуванцы и ряд других.

Следовательно, влияние христианства на религиозное сознание народностей Сибири, Севера и Дальнего Востока было неравномерным. Отсюда известная пестрота в религиозных представлениях даже среди представителей одной и той же народности, например, северных и южных групп манси, хантов, ненцев, эвенков и эвенов.

Заключение

В данной работе была проведена поверхностная характеристика изучаемого вопроса. Это обусловлено как недостаточной исследованностью данного вопроса специалистами, так и спецификой той формы научной работы, в рамках которой этот вопрос освещался.

В заключении, на мой взгляд, следует указать наиболее особенные, специфичные черты процесса христианизации Сибири.

Прежде всего, необходимо отметить, что процесс христианизации происходил на фоне смешения разных культур, т.е. при взаимопроникновении культур русской и местного населения. Так, например, отмечается большое сходство быта у переселившихся казаков и у аборигенов, в частности, якутов. Казаки и якуты доверяли и помогали друг другу. Якуты помогали им в охоте и рыболовстве. Когда казакам по делам службы приходилось отлучаться на длительный срок, они передавали соседям якутам на сохранение свой скот. Многие местные жители, принявшие христианство, сами становились служилыми людьми, у них появлялись общие интересы с русскими переселенцами, формировался близкий образ жизни.

Другой чертой рассмотренного процесса являлись смешанные браки пришлых с туземками, как крещеными, так и оставшимися в язычестве. Эти браки иногда приобретали массовый характер. Следует иметь в виду, что Церковь относилась к этой практике с большим неодобрением. В первой половине XVII в. духовные власти высказывали беспокойство по поводу того, что русские люди «с татарскими женами смешиваются … а иные живут с татарками некрещеными как есть с своими женами и детей приживают». И хотя Церковь считала, что такие браки подрывают положение православия, но все же в какой-то мере они способствовали укреплению позиций христианства.

Одной из особенностей христианизации Сибири являлся тот факт, что православные праздники начали здесь «смешиваться» с праздниками коренных народов Сибири. Кроме того, при сохранении шаманских верований и принятии нового вероучения широко имел место синкретизм в виде двоеверия.

Можно подытожить, что процесс христианизации Сибири был длительным, неоднородным по срокам и степени интенсивности воздействия идей вероучения на туземцев в различных регионах, и потому оказал различное влияние на народности, населявшие Сибирь. В то же время нужно отметить огромное значение, которое имело это явление для просвещения местных народов, для их приобщения идеям мировой культуры, улучшения быта, оздоровления и включения в число последователей крупнейшей мировой религии.

Процесс христианизации народов Сибири не только облегчил включение и адаптацию этого региона в составе России, но и являлся естественным неизбежным процессом, сопровождавшим взаимодействие двух различных культур.

Библиография

ПСРЛ (Полное собрание русских летописей). Т. II. М., 1962. С. 222-223.

Массон В.М. Великий Шелковый путь как инструмент экономической и интеллектуальной интеграции // Формирование и развитие трасс Великого Шелкового пути в Центральной Азии в древности и средневековье. Ташкент, 1990.

Мамлеева Л.А. Становление Великого шелкового пути в системе трансцивилизационного взаимодействия народов Евразии // Vita Antiqua, 1999. C. 53-61.

Зольникова Н.Д. Ранние русские известия об Урале и Зауралье. Строгановы и продвижение к Уралу в 1550-1560-х г.г. Омск, http://frontiers.nsc.ru/article.php?id=1

Бахрушин С.В. Путь в Сибирь в XVI-XVII вв. // Научные труды. Т. III. Ч. I. М., 1955. С. 81.

Могильников В.А. Обменно-торговые связи Руси и Югры в XI-XV веках // Тобольский хронограф. Вып. IV. Екатеринбург, 2004. С. 120.

Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов. Под ред. А.Н. Насонова. М., 1950. С. 40-41.

Карачаров К.Г. Христианский крест и славянский нож X-XI вв. из окрестностей Сургута // Русские старожилы. М-лы Сибирского симпозиума III-го "Культурное наследие народов Западной Сибири". Тобольск-Омск, 2000

Христианство и ламаизм у коренного населения Сибири (вторая половина XIX – начало XX в.) Л.: Наука, 1979, С. 226.

Олех Л. Г. История Сибири: Учебное пособие. – М: ИНФРА-М, 2001.

История Сибири. С древнейших времен и до наших дней, в 5-ти томах (Гл. ред.: Окладников А.П.). М.: СО АН СССР. Отд-ние ист. Наук, 1965. – Т. II. Сибирь в составе феодальной России.

Гладышевский А.Н. К истории христианства в Хакасии, 2004.