Факторы превосходства

Факторы превосходства

Юлия Сергеевна Крижанская, кандидат психологических наук, генеральный директор Независимого аналитического центра (Санкт-Петербург).

Для того чтобы подействовал «фактор превосходства» и мы применили соответствующую схему восприятия — переоценили какие-то характеристики человека, превосходящего нас, например, по социальному статусу, нам надо сначала это превосходство оценить. Каким образом человек это делает? По каким признакам мы можем судить о превосходстве человека в социальном положении или, например, в интеллектуальной сфере?

Исследования показывают, что для определения этого параметра в нашем распоряжении два основных источника информации:

одежда человека, все внешнее оформление, включая такие атрибуты, как знаки различия, очки, оформление волос, награды, драгоценности; в определенных случаях рассматривается даже такая «одежда», как машина, кресло, оформление кабинета и т.д.;

манера поведения человека (как сидит, ходит, разговаривает, куда смотрит и т.д.).

Понятно, что, кроме этих двух признаков, у нас ничего и нет (если, конечно, не рассматривать случай, когда нам предварительно достоверно известно о превосходстве). Действительно, вряд ли можно судить о превосходстве по цвету глаз, например, или по длине носа (хотя такой признак, как цвет кожи, иногда и дает такое основание). Вместе с тем вряд ли отмеченные источники информации были бы реально значимы, если бы через них в соответствии с исторически сложившимися стереотипами осознанно или неосознанно не передавалась бы информация о превосходстве.

В самом деле, информация о превосходстве обычно так или иначе «закладывается» в одежду и манеру поведения, в них всегда есть элементы, свидетельствующие о принадлежности человека к той или иной социальной группе или о его ориентации на какую-то группу.

«Он понял, что между надменным dendy, стоящим перед ним в хохлатой парчевой скуфейке, в золотистом китайском халате, опоясанном турецкой шалью, и им, бедным кочующим артистом, в истертом галстуке и потертом фраке, ничего не было общего» (А.С.Пушкин. «Египетские ночи»).

Эти элементы служат знаками групповой принадлежности и для самого «носителя» одежды и «автора» поведения, и для окружающих его людей. Понимание своего места в той или иной иерархии, группе, во всей системе общественных отношений, а также положения других людей во многом определяют общение и взаимодействие. Поэтому выделение превосходства какими-то внешними, видимыми средствами всегда очень существенно.

В прежние времена это было настолько важно, что определенная одежда не только могла носиться людьми определенного статуса или общественного положения, но и должна была носиться ими. Существовали определенные не только неписаные нормы, а и вполне писаные правила, что и кому можно или нельзя надевать. Например, в средние века церковь диктовала в одежде практически все, до деталей — ширину и длину платьев, длину носка обуви, количество и характер украшений для каждого сословия. Это закреплялось специальными эдиктами, которые высекались на камне, устанавливавшемся посреди города. Понятно, что любой житель Европы средних веков, только взглянув на человека, сразу понимал, кто (в социальном плане) перед ним. Существовали периоды, в которые система предписаний была разработана до мельчайших подробностей, все детали имели вполне определенное значение. В Китае, например, вплоть до XX в. самой распространенной одеждой был халат, причем мужские и женские халаты отличались лишь деталями. Социальное положение владельца халата кодировалось фасоном (всего два фасона) и цветом. Так, халат хань желтого цвета мог носить только император, коричневого и белого цвета — престарелые сановники, красного и синего — герои. Студенты носили халаты т-дзу голубого цвета, крестьяне — белого, бедняки — черного. Даже застежка говорила о социальном положении: чем оно было выше, тем сложнее делались петли. Таким образом, задача распознавания статуса в то время была довольно простой. Однако не только одежда, платье регламентировались. Предписания касались всего: карет, количества лошадей в упряжке, даже количества окон дома, которые могут выходить на улицу.

Если внимательно присмотреться, то можно заметить, что всегда вместе с увеличением степени «иерархичности», «формализованности» общества (или его частей и отдельных институтов) растет роль одежды как опознавательного знака. Например, в армиях всего мира статус всегда фиксируется в одежде однозначно, и трудно представить себе армию без формы.

В любом обществе во времена усиления тоталитарной власти обязательно рассматриваются вопросы формы. Так, царь Николай I, много «поработавший» для упрочения самодержавной власти в России, рассматривал вопрос о специальной форме даже для кухарок; «полгорода в мундирах», — писал о николаевской эпохе А.И. Герцен. Вот очень характерный для той эпохи анекдот: «На одном из представленных на Высочайшее утверждение проектов архитектор нарисовал для масштаба фигуру человека в цилиндре, цветном фраке, жилете и панталонах. Государь зачеркнул фигуру с надписью: "Это что за республиканец?" И по поводу этой заметки по корпусу инженеров путей сообщения был издан приказ, чтобы масштабные фигуры на проектах изображались только в виде солдата в шинели и фуражке».

Вместе с демократизацией общества официальная роль одежды меняется. Сейчас, например, здесь нет запрещений или правил, каждый может надеть все, что захочет.

Тем не менее связь одежды с тем или иным видом превосходства остается достаточно сильной. Исследования показывают, что почти все взрослые могут по одежде определить социальной статус человека, примерно указать род занятий. Даже дети успешно используют этот признак. В одном из исследований испытуемым — десятилетним девочкам — предъявлялись фотографии наборов женской одежды. Результаты исследования продемонстрировали большую согласованность оценок испытуемых не только в вопросе социального слоя, к которому может относиться девушка, носящая «такую» одежду, но и в оценках ее личностных характеристик.

Можно утверждать достаточно определенно, что и в наше время, когда нет жестких предписаний и ограничений, роль одежды в кодировании превосходства остается значимой. Можно, вероятно, говорить о существовании неофициальной знаковой системы одежды и внешних атрибутов человека, элементы или сочетания элементов которой являются теми крючками, которые направляют формирование первого впечатления по схеме превосходства. Полное описание этой системы — очень сложная задача. Не претендуя на полноту, попробуем рассмотреть только некоторые, наиболее заметные элементы.

Что же в одежде свидетельствует о превосходстве? В первую очередь — цена, чем она выше, тем выше статус. Цену мы «вычисляем», видя качество одежды, прямо связанное с ценой. Зная частоту встречаемости данной модели (дефицитность) и ее соотношение с модой (модность), мы тоже можем судить о цене одежды.

С социальным статусом, кроме цены, тесно связан выбор силуэта одежды. Многие люди называют одежду людей высокого социального положения «строгой», «официальной» и т.п. Причем чаще всего эти слова относятся к силуэту. Наши исследования, проведенные на разнообразной выборке испытуемых, показывают, что «высокостатусным» считается силуэт, приближающийся к вытянутому прямоугольнику с подчеркнутыми углами, а «низкостатусным» — приближающийся к шару. Действительно, с высоким статусом обычно несовместим, например, пиджак типа реглан, свитер (особенно пушистый), мягкие брюки или джинсы (нет стрелок) и т.д. И все эти особенности неосознанно фиксируются нами и влияют на оценку статуса. Третьим фактором в одежде, который всегда отмечается как признак статуса, является ее цвет. В разных странах конкретные цвета могут иметь разное значение. В нашей стране как признак высокого статуса отмечается одежда ахроматическая, черно-белой гаммы, а чем ярче, насыщенней и чище цвет одежды (не черный и белый), тем ниже предполагаемый статус.

Надо заметить, что эти признаки важны не только сами по себе, по отдельности, но и во взаимодействии. Так, если яркая разноцветная одежда сочетается с очень высокой ценой, то испытуемые склонны делать вывод о финансовом превосходстве, а если высокая цена сочетается с неподходящим силуэтом, то «носителя» скорее признают высокостатусным «деятелем искусства», чем человеком низкого статуса. Точно так же по одежде может быть воспринято и превосходство, например, интеллектуальное. Известно, в частности, что если человек в очках, то его умственный и образовательный уровень переоценивается.

Похожий эффект возникает и при восприятии такого признака, как длинные волосы у мужчин. При прочих равных условиях, если исключается версия социального протеста (хиппи), то фиксируется интеллектуальное превосходство. Мужчин с длинными волосами склонны считать более духовными, умными, интеллигентными, с более широким кругом интересов.

Для определения значения тех или иных знаков в одежде очень важно и соотношение их с ситуацией общения. Одни и те же элементы одежды в различном ситуационном контексте свидетельствуют о разном:

«На нем был черный фрак, побелевший уже по швам, панталоны летние... под истертым черным галстуком на желтоватой манишке блестел фальшивый алмаз, шершавая шляпа, казалось, видела и вёдро и ненастье. Встретясь с этим человеком в лесу, вы приняли бы его за разбойника; в обществе — за политического заговорщика; в передней — за шарлатана, торгующего эликсирами или мышьяком» (А.С.Пушкин. «Египетские ночи»).

Теперь обратимся к манере поведения как признаку превосходства. В манере поведения, как и в одежде, всегда присутствуют элементы, позволяющие судить о статусе человека. «Что приличествует Юпитеру, то не приличествует быку», — гласит древняя поговорка. И мы все по манере поведения можем определить наше равенство или неравенство с другим человеком.

В чем проявляется превосходство в манере поведения? Скорее всего, это можно определить как независимость в различных обстоятельствах и ситуациях. Сюда относится прежде всего независимость от партнера: человек показывает, что ему неинтересен тот, с кем он общается, его реакции, настроения, состояние или то, о чем он говорит. Такая независимость «снаружи» может выглядеть тоже как высокомерие, наглость, уверенность в себе и т.п. Независимость от ситуации общения обнаруживается в следующем: человек как бы «не замечает» некоторых ее аспектов — наличия свидетелей, неудачно выбранного момента, различных помех и т.д. Такое поведение может восприниматься по-разному, но почти всегда свидетельствует об определенном превосходстве. Об этом же свидетельствует независимость от различных мелких, неписанных норм общения. Слишком расслабленная поза (например, развалившись в кресле) при важном разговоре может означать превосходство в ситуации, власть. Или: человек смотрит в сторону, в окно, осматривает свои ногти — это явная демонстрация превосходства, власти (кстати, люди зависимые обычно внимательно смотрят на собеседника, «заглядывают в глаза»). Если человек говорит непонятно для собеседника, употребляет много специальных терминов, иностранных слов, т.е. не стремится к тому, чтобы его поняли, то такое поведение фиксируется иногда как интеллектуальное превосходство, хотя в сущности это тоже нарушение нормы общения — говорить доступно.

Манера поведения может содержать в себе признаки превосходства по разным причинам: вследствие действительного превосходства, объективного или только субъективного; а также вследствие превосходства ситуативного. Каждый может оказаться в ситуации, которую он не понимает, в которой он очень плохо ориентируется, и поэтому попадает в определенную зависимость от окружающих — их советов, ответов на вопросы и т.д. В этом случае человек легко ориентирующийся — «хозяин» ситуации — по любому основанию (знает, как себя вести, кто есть кто) обязательно будет вести себя более уверенно, независимо и, следовательно, демонстрировать в манере поведения элементы превосходства. Те же элементы может показывать и человек с субъективным превосходством, «знающий себе цену», «высоко себя ценящий». Если же такое поведение не подкреплено нашими собственными представлениями или сведениями об истинном или ситуационном превосходстве, то тогда мы можем оценить в первую очередь не статус, а, например, некоторые личные качества данного человека, уровень его притязаний (например, «он много о себе мнит»).

Таким образом, можно заключить, что восприятие превосходства по манере поведения зависит от оценки независимости в поведении и от нашей готовности признать эту независимость обоснованной, т. е. от нашей собственной позиции в этот момент, которая определяется значимостью для нас ситуации.

Если в какой-то значимой для себя ситуации человек чувствует себя почему-то неуверенно, неустойчиво, зависимо от каких-то, может быть, еще не состоявшихся событий (т.е. у него самого в данный момент «отрицательное» превосходство), то в этой ситуации фактор превосходства может начать действовать даже от незначительного толчка, от восприятия микроскопических (и в другое время не подействовавших бы) отклонений в манере поведения, во внешнем виде другого человека. Тогда по любому намеку, иногда воображаемому, «запускается» действие превосходства, и ошибки не замедлят сказаться. Много примеров тому: люди в острых, экстремальных ситуациях доверяются тем, кому никогда не поверили бы в обычной обстановке, слушают советы тех (и следуют этим советам), кого в незначимой, спокойной ситуации слушать бы не стали.

Прекрасным примером служит ситуация, описанная Н.В.Гоголем в «Ревизоре». Помните, как случилось, что Хлестаков был принят за ревизора? Молодой человек, «одетый по моде», сам боящийся пришедших чиновников и от этого развязный, воспринимается ими как важная фигура (высокий статус): «Э! — сказали мы с Петром Ивановичем». И все, не соответствующее на самом деле этому выводу, только подтверждает его в их глазах: «Он и денег не платит, и не едет. Кому ж бы быть, как не ему? И подорожная прописана в Саратов... С какой стати сидеть ему здесь, когда дорога ему лежит в Саратовскую губернию? Да-с. А вот он-то и есть этот чиновник». Что привело их к такой явной, казалось бы, ошибке? Значимая ситуация, введенная Гоголем, звучит так: «Я пригласил вас, господа, с тем, чтобы сообщить вам пренеприятное известие: к нам едет ревизор».

Конечно, вспомнив школьные уроки, мы сразу подумаем, что гоголевские бобчинские и добчинские и даже городничие вообще боялись любого начальника, так как были лакеями в душе и на их восприятие могла повлиять не столько сама эта ситуация, сколько значимость для них лично чинов и званий, т.е. их личные (внеситуационные) установки, ожидания, их системы ценностей. Безусловно, на восприятие превосходства действительно влияет весь багаж человека и его внутренняя позиция.

Итак, действие фактора превосходства начинается тогда, когда человек фиксирует превосходство другого над собой по знакам в одежде и манере поведения. Вследствие этого человек, с одной стороны, строит свое поведение в данный момент, с другой — при оценке личности партнера может допускать ошибки, описанные ранее: преувеличивать (или преуменьшать) те или другие качества человека.

Список литературы

Для подготовки данной применялись материалы сети Интернет из общего доступа