Этика и философия самураев

Содержание:

Введение 2

1. Бусидо - кодекс самураев. 5

1.1. Роль бусидо в жизни самурая. 5

1.2. Письменные источники кодекса самураев. 6

1.3. Основные требования бусидо. 7

1.4. Истоки кодекса самураев. 8

1.5.Основные принципы бусидо. 9

1.6. Второстепенные принципы самурайской этики. 11

1.7. Обратная сторона принципов бусидо 15

1.8. Роль личности в системе моральных приорий и её философские основы. 17

2. Харакири 19

3. Религиозные воззрения самураев 22

Заключение. 26

Список используемой литературы: 27

Введение

Человеческая жизнь изменяется из тысячелетия в тысячелетие, из века в век, изо дня в день. Меняется и форма управления обществом, и способы производства необходимых ему вещей, и коммуникативные средства общения. Единственной же неизменной вещью на протяжении существования человеческого общества остается его психология: моральные нормы, этические принципы в отношениях между людьми. Для рассмотрения данных отношений как нельзя лучше подходит уникальнейшее сословие по сравнению со всеми другими, существовавшими ранее. Это сословие самураев Японии.

Данная работа посвящена изучению специфики формирования и становления идеологии самураев.

Целью данной работы является максимально полное и точное рассмотрение идеологии самурайства, изучение её истоков, специфики и роли в истории и культуре Японии.

Тема нашей работы является актуальной, так как влияние просуществовавшего более тысячи лет и канувшего в историю военного сословия было настолько сильно в Японии прежних лет, что без него невозможно понять историю, традиционную культуру, да и любую грань сегодняшней жизни современной Японии.

Но изучении идеологии самураев интересна не только с исторического, но и с философского аспекта. Ведь слово самурай символизируется не только с воином-профессионалом, искусно уничтожающим любую цель. Но вспоминаем и о самурайском кодексе чести Бусидо, и о легкости противостояния человека смерти, а в то же время и о передаче своей жизни ей посредством традиционного обряда сэппуку.

Кроме того, как и раньше, так и сейчас японское общество чтит средневековых воинов, выражая это в проведении многочисленных праздников, посвященных самурайской истории. Как и прежде, эти праздники, рассчитанные на воспитание молодежи в духе самурайских традиций, ежегодно напоминают о прошлом сословия воинов. Хотя формально самурайство и было отменено во второй половине 19 века, фактически японское общество сегодня буквально дышит многими принципами военного сословия прежних веков.

Именно поэтому данный аспект и сегодня интересует многих исследователей. Проблема самурайства получила определенное историческое освещение в трудах отечественных историков. Вопросы сюзеренитета и иерархии в японском обществе достаточно полно рассмотрены в монографии Сила-Новицкой Т. Г. «Культ императора в Японии». В ней прослежена история культа императора в Японии с древности до наших дней, рассматриваются догматика и эволюция доктрины монархизма; анализируется культ императора в современной Японии. Книга помогает лучше понять истоки и особенности японского национализма, механизм взаимодействия официальной идеологии и массового сознания.

Особый интерес представляет работа Спеваковского А. Б. «Самураи - военное сословие Японии». Это наиболее полное и точное описание жизни самураев времен образования данного сословия, а также здесь мы можем наблюдать проблемы наследия самураев сегодня. Помимо обычных, общеизвестных фактов Спеваковский рассматривает и подробно объясняет особенности самурайской идеологии, обрядовую специфику, систему военной подготовки.

Определенное внимание привлекает книга под редакцией Жукова Е. М. «Японский милитаризм». Тут мы имеем возможность проследить путь самураев на протяжении тысячелетия. Достаточно монументально, а в тоже время ярко рассмотрено положение самурайства в период феодальной раздробленности.

История формирования идеологии самураев весьма подробно нашла свое отражение в монографии Мещерякова А. Н. «Древняя Япония: буддизм и синтоизм: проблема синкретизма». Здесь рассказывается о национальной японской религии, а также о пути проникновения буддизма на религиозную почву страны Восходящего солнца. Приводятся как проблемы соприкосновения двух религий, так и пути их решений, которые были найдены.

Работа состоит из трех глав, введения и заключения.

Первая глава посвящена изучению кодекса самураев - «бусидо», многие положения которых остаются актуальными до сих пор в современном японском обществе.

Вторая глава рассматривает непосредственно харакири как обряд, наиболее полно вобравший в себя всю идеологию самураев.

И третья глава посвящена религии самурайства, так как мы понимаем, что военное сословие Японии не было бы таким, каким его можно наблюдать сквозь призму пройденных веков без специфики их религии. А конкретно, без учений сект дзэн, синто, без влияния конфуцианских догм.

1. Бусидо - кодекс самураев.

1.1. Роль бусидо в жизни самурая.

Одним из следствий образования сословия воинов было оформление специфического мировоззрения самураев - бусидо - неписаного кодекса поведения самурая в обществе, представлявшего собой свод правил и норм "истинного", "идеального" воина. Бусидо, первоначально трактовавшееся как "путь коня и лука", в последствии стало означать "путь самурая, воина". Кроме того, слово "до" переводится ещё и как "долг", "мораль", что имеет соответствие с классической философской традицией Китая, где понятие "путь" является некой этической нормой (дао-дэ).

Бусидо касалось отношения самураев к социальной феодальной общности, к людям того или иного класса, к государству. Содержание бусидо вышло за рамки прежних традиций родоплеменного общества - оно включило в себя догмы буддизма и конфуцианства и имело в своей основе новые нормы поведения. Постепенно развиваясь, бусидо превратилось в моральный кодекс воинов, являющийся в то же время преимущественно частью различных религиозных учений (буддизма, конфуцианства и синтоизма - национальной религии японцев), становилось также областью философского знания, предметом этики. Будучи слитым воедино с восточной философией, бусидо носило характер практического нравоучения. Самураи считали его методом совершенствования психической и телесной гигиены. Бусидо нравственно осмысляло философское миро учение в целом и было призвано научить самурая "правильной жизни" в феодальном японском обществе. Оно совмещало в себе теорию бытия и изучение психики человека, решало вопросы, связанные с понятием сущности индивидуума, его роли в окружающем мире, смысла жизни, добра и зла, нравственных ценностей и нравственного идеала. Воин, воспитанный в духе бусидо, должен был чётко сознавать свой моральный долг, должен был сам оценивать свои действия и поступки, морально осуждать себя в случае неправильных действий. Такое моральное самоосуждение влекло за собой харакири. Таким образом самурай смывал кровью бесчестье, позорящее его.

1.2. Письменные источники кодекса самураев.

Бусидо, как способ регулирования поведения воина, не опиралось непосредственно ни на какие специальные учреждения, принуждавшие к соблюдению моральных норм, оно основывалось на силе убеждения, общественного мнения, примера, воспитания, традиций и силе нравственного авторитета отдельных лиц, отмеченных в средневековой истории Японии.

Принципы бусидо не были объединены в специальный свод правил и не были изложены ни в одном литературном памятнике феодальных времён, однако нашли своё отражение в легендах и повестях прошлого, рассказывающих о верности вассала своему феодалу, о презрении к смерти, мужестве и стойкости самураев.

По указанию Токугава Иэясу в первые же годы после его прихода к власти было составлено "Уложение о самурайских родах" ("Букэ сё хатто"), определявшее нормы поведения самурая на службе и в личной жизни. Вторым сочинением, посвящённым воспеванию догматов бусидо, было житийное описание подвигов князя Такэда Сингэна в двадцати томах, авторство которого разделили Косака Дандзё Нобумаса и Обата Кагэнори. Несколько позднее появился труд Дайдодзи Юдзана (1639 - 1730) "Начальные основы воинских искусств" ("Будо сёсин сю"). И наконец, в 1716 г. вышли 11 томов книги "Сокрытое в листве" ("Хагакурэ"), ставшей "священным писанием" буси. Это любопытное произведение принадлежало Ямамото Цунетомо, монаху, а в прошлом самураю клана Сага на южном острове Кюсю. После смерти своего господина, даймё Набэсима Наосигэ, которому он верно служил десять лет, Ямамото принял постриг и всю оставшуюся жизнь посвятил обобщению догматов самурайской чести.

1.3. Основные требования бусидо.

Бусидо даже нельзя назвать учением в прямом смысле, это, скорее, одна из форм выражения феодальной идеологии, её основные положения и принципы, развивавшиеся из поколения в поколение в течении длительного времени.

При всём этом бусидо являлось сословной моралью. Оно служило только самурайству, оправдывало все его действия и отстаивало его интересы. Чётко и довольно вразумительно требования Бусидо сформулированы в "Начальных основах воинских искусств" Дайдодзи Юдзана:

"Истинная храбрость заключается в том, чтобы жить, когда правомерно жить, и умереть, когда правомерно умереть.

К смерти следует идти с ясным сознанием того, что надлежит делать самураю и что унижает его достоинство.

Следует взвешивать каждое слово и неизменно задавать себе вопрос, правда ли то, что собираешься сказать.

Необходимо быть умеренным в еде и избегать распущенности.

В делах повседневных помнить о смерти и хранить это слово в сердце.

Уважать правило "ствола и ветвей". Забыть его - значит никогда не постигнуть добродетели, а человек, пренебрегающий добродетелью сыновней почтительности, не есть самурай. Родители - ствол дерева, дети - его ветви.

Самурай должен быть не только примерным сыном, но и верноподданным. Он не оставит господина даже в том случае, если число вассалов его сократится со ста до десяти и с десяти до одного.

Верность, справедливость и мужество суть три природные добродетели самурая.

Если самурай, лёжа в постели, слышит разговор о своём господине или собирается сказать что-либо сам, он должен встать и одеться.

1.4. Истоки кодекса самураев.

Самурайская мораль сформировалась в общих чертах одновременно с системой сёгуната, однако основы её существовали задолго до этого времени. Нитобэ Инадзо выделял в качестве основных источников бусидо буддизм и синто, а также учения Конфуция и Мэн-цзы. И действительно, буддизм и конфуцианство, пришедшие в Японию из Китая вместе с его культурой, имели большой успех у аристократии и быстро распространились среди самурайства. То, чего не доставало самураям в канонах буддизма и конфуцианства, в изобилии давало воинам синто.

Наиболее важными доктринами, которые бусидо почерпнуло из синтоизма

Особенно сильное влияние на бусидо оказал буддизм махаянистского направления, проникший в Японию в 522 г. Многие философские истины буддизма наиболее полно отвечали потребностям и интересам самураев. При этом популярнейшей сектой буддизма была "дзен", монахи которой внесли значительный вклад в дело развития бусидо.

Созвучие мировоззрения сословия воинов, с положениями дзен-буддизма позволили использовать секту "дзен" в качестве религиозно-философской основы этических наставлений самурайства. Так, например, бусидо восприняло из дзен идею строгого самоконтроля. Самоконтроль и самообладание были возведены в ранг добродетели и считались ценными качествами характера самурая.

В непосредственной связи с бусидо стояла также медитация дзен, вырабатывавшая у самурая уверенность и хладнокровие перед лицом смерти, которые рассматривались как нечто положительное и великое, как мужественное вхождение в "му" - небытие.

Из конфуцианства идеология самураев прежде всего восприняла конфуцианские требования о "верности долгу", послушании своему господину, а также требования, касающиеся морального совершенствования личности. Конфуцианство способствовало возникновению в среде самураев и в их идеологии презрения к производительному труду, в частности к труду крестьян. То же самое легло в основу этико-политической философии Мэн-цзы, другого корифея конфуцианства, который называл принцип управления господствующего класса "всеобщим законом вселенной".

Так под воздействием синто, буддизма и конфуцианства формировались основные принципы самурайской этики, входившие в качестве составной части в мораль феодального общества, имеющую название "дакоту" (кит.: дао-дэ).

В числе главных принципов самурайской морали выделялись: верность господину; вежливость; мужество; правдивость; простоту и воздержанность; презрение к личной выгоде и деньгам.

1.5.Основные принципы бусидо.

Основным в бусидо были верность сюзерену, с которым буси находился в отношениях покровительства и служения, и честь оружия, являвшегося привилегией воина-профессионала, а не идеи лояльности к монарху или патриотического отношения ко всей Японии.

Принцип верности выражался в беззаветном служении сюзерену и опирался на положения о верности, почёрпнутые из синто, буддийское убеждение в бренности всего земного, которое усиливало у самурая дух самопожертвования и не боязни смерти, и философию конфуцианства, сделавшую лояльность (верность вассала феодалу) первой добродетелью.

В моральном кодексе самураев феодальной эпохи большое значение придавалось также катакиути - кровной мести, узаконенной бусидо в качестве вида нравственного удовлетворения чувства справедливости. Верность сюзерену требовала непременного отмщения за оскорбление господина.

Рядом с верностью стоял принцип долга, превративший естественную настойчивость и упорство воинов в возвышенное начало морального порядка. В соответствии с догмами конфуцианства долг - это "смысл и закон явлений и жизни", "прямота души и поступков", или "справедливость". Из понятия справедливость выводилось понятие "благородство", которое считалось "высшей чуткостью справедливости". "Благородство, - сказал один знаменитый буси, - это способность души принять определённое решение… согласно с совестью, без колебания: "Умереть, если это нужно, убить - когда это потребуется". Другой самурай заметил, что без понятия о благородстве "ни талант, ни наука не могут выработать характера самурая".

В японском языке долг, чувство (сознание) долга обозначается словом "гири" (букв.: "справедливый принцип"), которое произошло от "гиси" - "верный вассал, человек чести и долга, человек благородства". Выбор между долгом (гири) и чувствами (ниндзё) всегда должен был разрешаться в пользу долга.

Кроме верности и чувства долга одним из ключевых требований Бусидо была личная храбрость, несгибаемое мужество самурая, пример которого даёт нам биография Такэда Сингэна. Мужество подобного рода было плодом физической закалки, психической уравновешенности и спокойного презрения к смерти.

Бусидо признавало только разумную храбрость, осуждая напрасный риск; неразумная, бесцельная смерть считалась "собачьей смертью".

Принцип скромности вырабатывался вследствие подчинённого положения рядовых воинов, невозможности для них поднимать голову перед своим господином. К скромности было близко также понятие "вежливость", подразумевавшее терпение, отсутствие зависти и зла. В лучшей своей форме вежливость приближалась, по конфуцианским понятиям, к любви. Развитию принципа вежливости способствовали постоянные упражнения в правильности манер, которые должны были привести все члены организма в гармонию, "при которой поведение будет показывать господство духа над плотью".

1.6. Второстепенные принципы самурайской этики.

Наряду с указанными выше основными принципами самурайская этика включала в себя ряд второстепенных, неразрывно связанных с главными и определявших поступки и поведение самураев.

Умение владеть собой и управлять своими чувствами было доведено у самураев до большого совершенства. Душевное равновесие являлось идеалом бусидо, поэтому самурайская этика возвела этот принцип в ранг добродетели и высоко его ценила. Яркой иллюстрацией способности к самоконтролю самураев является обряд харакири.

Отношение самурая к смерти, многократно воспетое в литературе и неоднократно подтверждённое историческими примерами, отнюдь не являлось чем-то исключительным для народов Дальнего Востока. Наоборот, оно было естественным для всей даосско-буддийской системы мировоззрения, определявшей жизнь человека как звено в бесконечной цепи перерождений. Самоценность земной жизни для ревностного буддиста любого толка была очень невелика. Буддийский тезис о непостоянстве всего сущего (мудзё-кан) лежит в основе всей японской культуры.

С чем же сравнить тело твоё, человек?

Призрачна жизнь, словно роса на траве,

словно мерцанье зарниц.

В этом стихотворении дзенского мастера Роана отражён не субъективный взгляд на действительность, а универсальная истина, не требующих никаких подтверждений. Именно такое представление о смерти было присуще и самураям, которые видели своё предназначение в том, чтобы "уподобиться опадающим лепесткам сакуры", погибнуть в бою, "словно яшма, разбивающаяся об утёс".

Самодисциплина, усугублявшаяся изощрёнными регламентациями, заставляла самурая всегда и во всём следовать закону чести, что, согласно убеждениям верующего буддиста, благотворным образом влияло на карму и обеспечивало счастье в следующих рождениях.

Речь идёт не о презрении к смерти, а о равнодушном отношении к ней, о естественном принятии небытия, ожидающего "по ту сторону добра и зла". Самураи превратили тривиальную религиозную догму в средство воспитания сверхчеловеческого бесстрашия. Самурай по долгу службы становился носителем целого комплекса бу-дзюцу, и применение их на ратном поле зависело прежде всего от глубины презрения к смерти, от стремления к смерти.

"Бусидо - Путь воина - означает смерть. Когда для выбора имеется два пути, выбирай тот, который ведёт к смерти. Не рассуждай! Направь мысль на путь, который ты предпочёл, и иди!

Каждое утро думай о том, как надо умирать. Каждый вечер освежай свой ум мыслями о смерти. И пусть так будет всегда.»

Дзен воспитывал в самураях не просто равнодушие к смерти, но даже своеобразную любовь к ней как к верному средству самоутверждения. Такому подходу нельзя отказать в рационализме.

Уэсуги Кэнсин, бывший, как и его извечный соперник Такэда, "обращённым", или монахом в миру (ню-до), ревностным адептом Дзен, поучал вассалов:

"Те, кто держится за жизнь, умирают, а те, кто не боится смерти, живут. Всё решает дух. Постигнете дух, овладейте им, и вы поймёте, что есть в вас нечто превыше жизни и смерти - то, что, в воде не тонет и в огне не горит".

Умение абстрагироваться от мирской суеты, от прозы жизни, от жестокостей военного времени высоко ценилось в самурайской среде. Способность видеть "вечность в чашечке цветка" с ранних лет заботливо пестовалась в юношах и девушках родителями, учителями, всем их окружением. В подражание китайским классикам такой образ жизни, при котором человек может даже на грани между жизнью и смертью наслаждаться красотами пейзажа, называли в Японии фурю (кит. Фэнлю), что означает "ветер и поток". Подобное мировоззрение позволяло неизменно воспринимать жизнь как "ветер и поток" во всей её эфемерной полноте. Наиболее совершенным воплощением философии "ветра и потока" стал широко распространённый среди самураев обычай слагать перед смертью "прощальное" стихотворение - чаще всего в жанре пейзажной лирики.

Так как конкретная земная жизнь для буддиста была лишь звеном в длинной цепи перерождений, обусловленных кармой, то для него не существовало стены между бытием и небытием, жизнью и смертью. Однако человек способен облагородить каждое мгновение жизни, осознав и прочувствовав первозданную красоту окружающего "бренного мира", красоту непостоянства.

Парадоксально, но именно в смерти идеологи самурайства усматривали дополнительный источник силы, почти сверхъестественного могущества и одновременно гражданской добродетели: "Путь самурая есть одержимость смертью. Подчас десятеро противников не в силах одолеть одного воина, проникнутого решимостью умереть. Великие дела нельзя совершить в обычном состоянии духа. К тому времени, когда разовьётся в человеке способность различать добро и зло, может быть уже слишком поздно. Смерть превратилась в высшую форму добродетели.

Чувство чести. Сознание собственного достоинства воспитывалось у детей самураев с детства. Воины строго охраняли своё "доброе имя" - чувство стыда было для самурая самым тяжёлым. Японская поговорка гласит: "Бесчестье подобно порезу на дереве, который со временем делается всё больше и больше".

Честь и слава ценились дороже жизни, поэтому, когда на карту ставилось одно из этих понятий, самурай, не раздумывая, отдавал за него свою жизнь. Во всех своих действиях самурай должен был исходить из соображений высшей справедливости и честности, что, разумеется было утопией во времена коварных интриг, заговоров и междоусобных войн. Тем не менее в частностях самураи были весьма щепетильны. Поговорка "буси ва ни гон наси" ("слово самурая свято") появилась не случайно, ибо самураи презирали ложь. Презрение ко лжи не мешало им, однако, оправдывать лесть, бахвальство и хитрость, которую при случае можно было назвать "военной", а их утончённый эстетизм нередко граничил с садизмом. Очевидно, именно поэтому в японском языке нет слова "ложь"; слово "усо" употребляется как отрицание правдивости (макото) или факта (хонто).

Кроме чисто профессиональных особенностей, присущих сословию воинов, самурай должен был, по бусидо, обладать также благосклонностью, милосердием, чувством жалости, великодушием, симпатией к людям. Милосердие самурая (бусино насакэ) не было просто слепым импульсом, оно находилось в определённом отношении к справедливости, так как означало сохранение или уничтожение жизни. Основой милосердия считалось сострадание, потому что "милосердный человек самый внимательный к тем, кто страдает и находится в несчастье". Этикет войны требовал от самурая не проливать кровь более слабого побеждённого противника.

Облик "истинного" самурая должен был содержать в себе ещё и принципы "сыновней почтительности", обусловленные древним понятием патриархального рода, и "братской привязанности". Японского рыцаря уже в детстве учили презрению к торговцам и деньгам, что должно было сделать его совесть "неподкупной" в течение всей жизни. Самурай, который не разбирался в покупной способности монет, считался хорошо воспитанным. Естественно, каждый буси понимал, что без наличия средств невозможно ведение войны, тем не менее счёт денег и финансовые операции представлялись самым низшим представителям кланов.

Бусидо развивало в воинах любовь к оружию, которое должно было внушать самураям чувство "самоуважения" и в то же время ответственности, так как самурайская этика считала беспорядочное употребление меча бесчестьем и предписывала его применение только в случае необходимости. Всё это достигалось путём воспитания, основной целью которого, согласно бусидо, была выработка характера; развитие же ума, дара слова и благоразумия кодекс чести считал второстепенными элементами.

1.7.. Обратная сторона принципов бусидо

На первый взгляд, многие из принципов бусидо могут показаться сами по себе положительными, однако мораль сословия самураев служила только сословию данного класса, она была действительна только в среде военно-служилого дворянства и не распространялась на отношения буси с низшими слоями, находившимися вне законов самурайской морали. Анализ отношений между самураями и низшими социальными слоями феодальной общности Японии - крестьянами, ремесленниками, париями и др. показывает, что моральные принципы бусидо были не равнозначными для господствующего класса и простонародья. Если скромность предписывала самураю вести себя с господином подчёркнуто вежливо и скромно, быть терпеливым, то в отношениях с простолюдином буси, наоборот, держался надменно и заносчиво. Здесь ни о какой вежливости не могло быть и речи. Самообладание, предписывавшее воину необходимость в совершенстве владеть собой, также было неприемлемо в отношении самурая к простонародью. То же можно сказать и о воспитании благосклонности, занимавшей в самурайской морали одно из важных мест. Воины-профессионалы, привыкшие к жестокости, были далеки от милосердия, сострадания, чувства жалости и симпатии к людям.

Многочисленные войны, длившиеся несколько веков вплоть до объединения страны под властью сёгуна Токугава в начале XVII в., велись при непосредственном участии самураев, которым было чуждо сознание ценности человеческой жизни, так как они совершали самые жестокие поступки, не останавливаясь перед убийством, и развивали в себе черты, противные человечности.

Каждое новое убийство на поле брани должно было стимулировать личную храбрость самурая - таким образом, враг приобретал свойства некоего пассивного стимула отваги. Отсюда берёт начало и людоедский обычай кимо-тори. По синтоистским поверьям, источником смелости в теле человека служит печень (кимо). Считалось, что, съев сырую печень поверженного противника, получаешь новый заряд смелости. Наиболее кровожадные самураи рассекали врага надвое от левого плеча до правого бока приёмом кэса-гири ("монашеский плащ") и тут же, выхватив из живого тела трепещущую печень, пожирали её.

Добродетель, в понимании самурая, была сложным конгломератом моральных установок.

1.8. Роль личности в системе моральных приорий и её философские основы.

Японские исследователи склоняются к тому, что базой всей традиционной этики японского народа служит идея "он" - "отплаты за благодеяния". Отсюда берут начало иерархические связи и отношения между людьми. В космогонических воззрениях всех племён дальневосточного региона (ареала культурного влияния древнего Китая) Вселенная предстаёт как гигантский единый организм, продукт животворной биоэнергии (кит. - ци, или яп. - ки), бесконечно членящийся на несметное количество частей, которые образуют всевозможные органические и неорганические соединения. Человек, будучи одним из таких соединений, не может пребывать вне соединения высшего порядка, каким является коллектив - семья, род, клан, государство - и далее соответственно Азия, Мир, Вселенная. Человек является порождением всех соединений высшего порядка и порождающим для своих потомков для своих потомков и подчинённых. Таковыми являются постулаты, общие для синтоизма, буддизма и конфуцианства.

Участник подобного миропорядка должен был испытывать чувство благодарности ко всем "порождающим" и проявлять уважение к ним. Синтоистская доктрина "государства как единого тела" (кокутай), главой которого является император, прекрасно дополнялась конфуцианским учением о "мировой семье", где классическая триада - Небо и Земля, порождающие человека, - соподчиняла по убывающей все звенья социальной структуры.

Практическим путём к осуществлению "долга благодарности" для самурая было следование пяти классическим "постоянствам": гуманности, справедливости, благонравию, мудрости и правдивости. Все эти добродетельные свойства, как известно, по конфуцианскому канону, призваны были регламентировать нормы важнейших отношений (го рин): между господином и слугой, отцом и сыном, мужем и женой, старшим и младшим и между друзьями.

Самурайская мораль предъявляла к буси серьёзные требования для исполнения "он", развивающие абстрактные этические положения в стройную практическую систему. Прежде всего воин должен был воспитать в себе отрешённость от личного блага. Далее следовало претворить эту отрешённость в дух сознательного самопожертвования ради интересов долга. Личность, проникнутая духом самопожертвования и усвоившая закон чести, вместе с законом гуманности должна была направить все силы на достижение всеобщего блага в рамках своего рода, клана и т.д. Здесь вступал в действие принцип взаимной защиты и поддержки.

2. Харакири

Неразрывно связан и тесно примыкает к бусидо, как часть морали, обряд харакири, появившийся в среде сословия воинов в период становления и развития феодализма в Японии. Самураи или другие представители высших слоев японского общества совершали самоубийство (методом харакири) в случае оскорбления их чести, совершения недостойного поступка (позорящего в соответствии с нормами бусидо имя воина), в случае смерти своего сюзерена или же, когда обряд сформировался окончательно, — по приговору суда как наказание за совершенное преступление.

Харакири являлось привилегией самураев, гордившихся тем, что они могут свободно распоряжаться своей жизнью, подчеркивая совершением обряда силу духа и самообладание, презрение к смерти.

В дословном переводе харакири означает «резать живот». Однако слово харакири имеет и скрытый смысл. Если рассмотреть составное бинома «харакири» - понятие «хара», то можно увидеть, что ему в японском языке соответствуют слова «живот», «душа», «намерения», «тайные мысли» с тем же написанием иероглифа.

Согласно философии буддизма, в частности учению секты «дзэн», в качестве основного, центрального жизненного пункта человека и тем самым местопребыванием жизни рассматривается не сердце, а брюшная полость.

Таким образом, живот японцы рассматривают как внутренний источник эмоционального существования, и вскрытие его путем харакири означает как бы открытие своих сокровенных и истинных намерений, служит доказательством чистоты помыслов и устремлений.

Тем не менее, харакири появилось в Японии не вдруг. Говоря о нем как о явлении, развивавшемся и пришедшем к своему логическому завершению на японской почве, нельзя не учитывать, что и у некоторых других народов Восточной Азии и Сибири встречались ранее обрядовые действия, сходные и чем-то отдаленно напоминающие по сути японское сэппуку. Стадиально их можно отнести к более раннему времени, чем собственно харакири. Это позволяет предположить, что обряд разрезания живота ранний период истории народов Дальнего Востока имел боле широкое распространение и был заимствован древними японцами, которые имели этнокультурные контакты с представителями этих народов. Речь идет об обряде вскрытия живота у айнов, аборигенов Японских островов, заключавшийся во взрезании брюшной полости и близко напоминавший японское харакири.

Итак, можно предположить, что представления и обряды, связанные с брюшной полостью человека, были характерны для многих народов Азии и в общем схожи. Однако окончательного завершения эти представления и обряды достигли только на японской почве, превратившись в торжественное действо по вскрытию живота — обряд харакири.

Начиная с эпохи Хэйан (IX—XII вв.), сэппуку уже становится обычаем буси, при котором они кончали жизнь самоубийством, погибая от собственного меча. Тем не менее обряд не был еще тогда массовым явлением. Самоубийства путем харакири получили широкое распространение у самураев лишь в конце XII в., во время борьбы за власть двух могущественных родов — Тайра и Минамото. С этого времени число случаев харакири постоянно растет; самураи делали себе сэппуку, чаще всего не желая сдаваться в плен или в случае смерти своего господина.

Харакири вслед за смертью господина получило название «цуйфуку».

В период междоусобных войн харакири приобретает в сословии самураев массовый характер. Вскрытие живота начинает доминировать над другими способами самоубийства.

Другим поводом для сэппуку служило стремление предупредить угрожающее со стороны феодала или правительства сёгуна наказание за какой-либо недостойный чести самурая поступок, оплошность или невыполнение приказания. В этом случае харакири совершалось по собственному усмотрению или по решению родственников.

Производилось харакири также в знак пассивного протеста против какой-либо вопиющей несправедливости для сохранения чести самурая (например, при невозможности совершения кровной мести), в виде жертвы во имя идеи или при лишении возможности применения своих профессиональных навыков воина в составе дружины феодала (при утере вассалитета).

В общем, харакири было универсальным выходом из любого затруднительного положения, в котором оказывался самураи.

Харакири (как и владению оружием) самураи начинали обучаться с детства. Опытные наставники в специальных школах объясняли юношам, как надо начать и довести до конца сэппуку, сохранив при этом собственное достоинство и проявив умение владеть собой до последнего момента жизни. Однако, несмотря на воспитание в духе дзэн и умение владеть собой, самурай мог подсознательно потерять контроль над своими действиями вследствие ужасной боли и умереть некрасиво: с выражением страдания, упав навзничь, с криком и т. д., опозорив тем самым свое имя. В связи с этим и был введен институт кайсякунин, суть которого заключалась в помощи ассистента осужденному на харакири. В обязанность первого входило прекращение мучения самурая, вскрывшего живот, посредством отделения головы от туловища.

Было официально подтверждено и четко определено, что смерть через харакири является почетной смертью привилегированных сословий, но никоим образом не низших слоев общества Японии.

3. Религиозные воззрения самураев

Одновременно с расцветом японского феодализма и выделением сословия самураев в Японии начало распространяться учение одной из наиболее влиятельных и популярных впоследствии сект буддизма - «дзэн». В переводе с японского «дзэн» означает «погружение в молчаливое созерцание», овладение внешними и духовными силами для достижения «просветления».

Принятие дзэн сословием воинов было закономерным. До становления системы сёгуната воины практиковали поклонение будде Амида. Идея амидаизма была крайне проста. Суть ее заключалась в постоянном повторении имени Амида. Любому человеку для «спасения» (для «будущего рождения») достаточно было только без конца повторять эту молитву. Однако с превращением самурайства в политическую силу в период Камакура и началом его развития как сословия феодального общества простое взывание к будде Амида, не развивавшее в воине ничего, кроме безволия и пассивности, стало недостаточным. Самурай должен был настойчиво воспитывать волю, акцентировать внимание на самообладании и хладнокровии.

Вот в это время и вышли на сцену проповедники дзэн, которые доказывали, что постоянная работа над собой, умение выделить суть любой проблемы и сосредоточиться на ней, невзирая ни на что идти к цели имеют большое практическое значение не только в монашеской, но и в мирской жизни. С этого времени дзэн-буддизм стал духовной основой сословия воинов.

Одной из основных причин, привлекавших самураев к учению дзэн, была его простота. Самураю совершенно не требовалось отягощать свой ум изучением религиозной литературы. Дзэн-буддизм импонировал самураям выработкой у них самообладания, хладнокровия, воли - качеств, столь необходимых для воина-профессионала.

В сочетании и связи с самодисциплиной находилось и другое качество, прививаемое воинам дзэн, — беспрекословное повиновение господину и военачальнику. Очень велико было также значение дзэн в военно-спортивной подготовке самураев. Решающая роль при фехтовании, стрельбе из лука, борьбе без оружия, плавании и т. д. отводилась японцами не физическому, а духовному состоянию человека. Психическая уравновешенность и самообладание, выработанные дзэн, являлись здесь превалирующими.

Основным методом (путем к познанию истины) в обучении по системе дзэн была медитация - созерцание в положении сидя, в совершенно спокойной позе со скрещенными ногами, без каких-либо мыслей. В XIV—XVI вв. дзэн достигла наивысшего расцвета и стала наиболее влиятельной буддийской сектой, поддерживаемой правительством сёгунов. В то время дзэн-буддизм оказал значительное воздействие на развитие всех областей культуры Японии. Само собой разумеется, что в первую очередь эту культуру воспринял сам господствующий класс средневековой Японии, в том числе и сословие самураев, которое пользовалось культурными ценностями, создаваемыми в стране. Однако, в связи с развитием дзэн, самурайство несколько изменило свои воззрения на жизнь и смерть, культуру и ее восприятие.

Тем не менее классические положения дзэн идеалистического плана все больше расходились с мировоззрением, выработанным самураями на основе дзэновских «искусств». Развитие науки и связанной с ней военной техники, металлургии, горного дела и т. п. расширило круг интересов самурайства. Новинки вооружения и военного искусства показывали, что одной воли для сражения недостаточно, необходимы знания, основанные на книгах, логическое мышление, которое не может рассматриваться как продукт созерцания по системе дзэн, достаточное для своего времени и сословия образование. Все это в какой-то мере меняло догмы дзэн в соответствии с духом эпохи.

После окончания периода междоусобных войн противоречия между дзэн и воспитанием воина по системе дзэн стали еще заметнее. Самураи, переставшие участвовать в военных действиях, получили больше времени для образования вообще. Многие буси в силу различных обстоятельств оставляли свою профессию и становились учителями, художниками, поэтами.

Несмотря на то что подавляющее большинство самураев были преемниками идей дзэнсю, имелись и такие представители сословия воинов, которые следовали учениям других сект буддизма. Прежде всего это нужно сказать о секте «нитирэн», возникшей в середине XIII в. и проповедовавшей положение о непременном превращении через определенный срок всех существ и вещей в Будду, так как он заключен во всем, будь то человек, животное или какой-либо неодушевленный предмет. Многие самураи, будучи сторонниками догм секты «нитирэн», являлись ее членами, однако большинство приверженцев «нитирэн» составляли все же деклассированное самурайство — ронины, крестьянство и другие эксплуатируемые слои общества.

Важное место в религиозном мировоззрении самураев занимал древний культ синто, который мирно сосуществовал с буддизмом. Основной чертой этой религии японцев было почитание сил природы, местных божеств, предков. В качестве одной из трех главных синтоистских святынь японцами рассматривался священный меч - символ самурайства и душа японского воина.

Синто требовало от самураев обязательного почитания умерших предков и поклонения душам убитых в бою воинов, военачальников, обожествленных героев и императоров. Самураи верили в божественную предопределенность и ставили свою волю в полную зависимость от воли богов. Синто, являясь исконной религией японцев, однако, редко присутствовал в чистом виде в религиозной жизни самураев.

Буддизм, проникший в середине VI в. в Японию, был более развитой (при этом—мировой) религией, нежели примитивный синтоизм. Поэтому он был сразу же принят правящими кругами страны и использован в их интересах. Тем не менее синтоистские священнослужители не желали отказываться от своих привилегий и опирались на народные массы, продолжавшие исповедовать традиционную религию. Это заставило буддийское духовенство и правителей древней Японии идти по пути сотрудничества двух религий, что со временем привело практически к синкретизму синтоизма и буддизма.

Слияние синто и буддизма отразилось на духовной жизни самурайства. Нередко японские воины перед военными походами или решающей битвой одновременно поклонялись духам синто и божествам буддизма. В результате подобного сосуществования многие боги синто стали наделяться особенностями буддийских бодхисаттв, в то время как пантеон буддизма пополнялся принятыми в него божествами синтоизма.

Из догм конфуцианства самураи почерпнули принципы почитания старших, уважения господина и верности ему. Но верность господину могла выражаться не только в постоянном слежении ему, готовности в любой момент пасть за него. Вассал проявлял свою верность так же тем, что следовал за своим господином по пути смерти, выражавшемся в «самоубийстве вслед», которое стало к 14 веку распространенной формой исполнения долга.

Таким образом, религиозное мировоззрение самураев слагалось из догм буддизма и конфуцианства, привнесенных в Японию из Китая, и элементов верований и обычаев местной, национальной религии — синто, которая вошла с ними в тесное соприкосновение. Со временем элементы этих трех религий переплелись и составили как бы единое целое. Другие большие религии и религиозные течения оказали на сословие воинов менее существенное влияние.

Заключение.

Единственной же неизменной вещью на протяжении существования человеческого общества остается его психология: моральные нормы, этические принципы в отношениях между людьми. Одним из следствий образования сословия воинов было оформление специфического мировоззрения самураев - бусидо - неписаного кодекса поведения самурая в обществе, представлявшего собой свод правил и норм "истинного", "идеального" воина. Бусидо является основным стержнем мировоззрения самурайства.

Таким образом, на формирование идеологии самурайства, очень большое воздействие оказали их религиозные взгляды. В числе главных принципов самурайской морали выделялись: верность господину; вежливость; мужество; правдивость; простоту и воздержанность; презрение к личной выгоде и деньгам.

Но все эти принципы втекали из основной идеи – идеи отношения к смерти. «Если у тебя есть два пути, то выбирай тот, который ведет к смерти» – гласит кодекс самураев. И именно благодаря этой приории самураю удавалось саблюдать весь конгломерат ценностей. Идеология самурайства, прочно легла на менталитет нации и остается актуальной до сих пор.

Список используемой литературы:

Арутюнов С. А. и Светлов Г. Е. Старые новые боги Японии. М.: Наука, 1968.

Арутюнов С. А. Айны – Народы Восточной Азии. М.-Л.,1965.

Беднякова О. «Япония сегодня». М., 1998 июнь.

Бедняк И. Я. Япония в период перехода к империализму. М.: издательство Восточной литературы, 1962.

Большой японско-русский словарь. Т. 2. М., 1970.

Воробьев М. В. Япония в 3-7 вв.: Этнос, общество, культура и окружающий мир. М.: Наука, 1980.

Горегляд В. Н. Философия Дзэн-буддизма. – ААС, 1976, № 10.

Гальперин А. Л. Некоторые вопросы объединения и изоляции Японии при первых Токугава. М.: издательство Восточной литературы, 1960.

Горо Хани. История японского народа. М.: И. Л., 1957.

Жуков Е. М. Японский милитаризм (Военно-историческое исследование). М.: Наука, 1972.

Игнатович А. Н. Буддизм в Японии: Очерк ранней истории. М.: Наука, 1987.

Иэнага Сабуро. История японской литературы. М., 1972.

Конрад Н. И. Япония в период развитых феодальных отношений (10-15 вв.). – История стран Азии и Африки в средние века. М., 1968.

Конрад Н. И. Японский феодальный эпос 12-14 вв. – Японская литература. От «Кодзики» до Токутоми. М., 1974.

Кожевников В. В. Очерки древней истории Японии. Владивосток: издательство Дальневосточного университета, 1998.

Сила-Новицкая Т. Г. Культ императора в Японии: мифы, история, доктрины, политика. М.: Наука, 1990.