Опознание в уголовном процессе

1

МИНИСТЕРСТВО ОБЩЕГО И ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО

ОБРАЗОВАНИЯ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

ТЮМЕНСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

ЮРИДИЧЕСКИЙ ФАКУЛЬТЕТ

Кафедра уголовного процесса и криминалистики

ПРОЦЕССУАЛЬНАЯ ПРИРОДА И ОСОБЕННОСТИ

ПРЕДЪЯВЛЕНИЯ ДЛЯ ОПОЗНАНИЯ В УГОЛОВНОМ ПРОЦЕССЕ

Дипломная работа

Студента VI курса

заочного отд.

Горбунова В.Л.

Научный руководитель

к.ю.н., доцент Володина Л.М.

Допустить к защите в ГАК

Заведующая кафедрой ____________

Защищено с оценкой _____________

Тюмень 1999

СОДЕРЖАНИЕ

Введение _____________________________________________________3

Глава 1. Понятие и значение предъявления для опознания

1.1. Понятие предъявления для опознания ____________________5

Отличие предъявления для опознания от других следственных действий и оперативно-розыскных мероприятий ______________________________________12

Участники предъявления для опознания _______________20

Объекты предъявления для опознания _________________25

Глава 2. Процессуальный порядок и условия предъявления для

опознания

2.1. Общие условия проведения предъявления для опознания___29

2.2. Предъявление для опознания в судебном заседании _______54

2.3. Применение научно-технических средств при проведении

опознания ___________________________________________59

2.4. Фиксация предъявления для опознания __________________62

Глава 3. Особенности проведения отдельных видов предъявления для

опознания

3.1. Предъявление для опознания лиц _______________________65

3.2. Предъявление для опознания трупа______________________78

3.3. Предъявление для опознания вещей _____________________82

3.4. Предъявление для опознания животных __________________84

3.5. Предъявление для опознания лиц по их фотокарточкам _____86

Глава 4. Вопросы узнавания в ходе проведения следственных действий и

розыскных мероприятий

4.1. Регулируемые уголовно-процессуальным законом

опознавательные процессы_____________________________89

4.2. Не регулируемые законом опознавательные процессы в

уголовном судопроизводстве___________________________92

Заключение____________________________________________________103

Сноски _______________________________________________________107

Список использованной литературы_______________________________115

В В Е Д Е Н И Е

К числу актуальных задач укрепления Российского государства в развитии демократического общества относится необходимость совершенствования российского законодательства и дальнейшего укрепления законности, улучшение деятельности правоохранительных органов, прокуратуры и судов. Процессуальные отношения, возникающие в связи с деятельностью этих органов, как правило, затрагивают интересы граждан, государственных и общественных организаций, учреждений и предприятий. Поэтому требование точного соблюдения процессуальной формы всех действий суда и органов предварительного расследования по собиранию судебных доказательств является одним из условий правильного разрешения уголовных дел. Анализ содержания правовых норм, изучение и обобщение практики их применения судами и органами расследования дает возможность выявить их эффективность, необходимость изменения и совершенствования, а также высказать рекомендации по вопросам, не получившим разрешения в законе.

Выполнение задач судопроизводства во многом зависит от качества доказательственной информации, собранной в ходе предварительного расследования. Задачи этой стадии решаются посредством производства следственных действий. Из следственных действий, совершаемых следователем для выяснения обстоятельств, подлежащих установлению по делу, нередко существенное значение имеет предъявление для опознания. В некоторых случаях опознание является важнейшим доказательством на пути к установлению истины. Нарушение порядка предъявления для опознания приводит к возможности признания протокола данного следственного действия недопустимым источником фактических данных (доказательств). Однако регулируемое действующим уголовно-процессуальным законодательством предъявление для опознания – это лишь одна из форм использования способностей человека опознавать ранее воспринятые объекты для установления судебных доказательств. Иногда задача предъявления для опознания полностью исчерпывается содержанием другого процессуального действия (проверкой показаний на месте); опознавательные объекты могут быть элементами ряда процессуальных действий (допроса, обыска) или сочетаться с ними (опознание при задержании подозреваемого); выяснение возможности опознания объекта в определенной обстановке, осуществляемое путем экспериментального опознания, является разновидностью следственного эксперимента.

Следственная и судебная практика свидетельствует о том, что нарушения процессуального порядка предъявления для опознания во многих случаях объясняются тем, что оно организуется в ряде случаев без учета процесса формирования показаний опознающего лица. Проблема опознания в судопроизводстве выходит за пределы регламентированного законом предъявления для опознания: процессуальные правила последнего не применимы для опознания некоторых объектов; принятие правильного решения о предъявлении объекта для опознания в ряде случаев обусловлено также предшествовавшим ему не процессуальным опознанием, используемым в оперативно-розыскной работе.

В свете этих положений назрела, таким образом, необходимость изучения предъявления для опознания в судопроизводстве как проблемы комплексной. В настоящей работе рассмотрены процессуальные аспекты этой проблемы, на основе действующих норм УПК РСФСР и проекта УПК РФ, подготовленный Министерством юстиции, высказываются рекомендации и мнения по совершенствованию регулирования предъявления для опознания, а также по вопросам, возникшим в следственной и судебной практике при проведении этого следственного действия. В ходе исследования означенных проблем использованы материалы уголовных дел следственного отделения УВД Ленинского АТО г. Тюмени, а также собственный опыт автора в качестве следователя.

Глава 1. ПОНЯТИЕ И ЗНАЧЕНИЕ ПРЕДЪЯВЛЕНИЯ

ДЛЯ ОПОЗНАНИЯ

1.1. Понятие предъявления для опознания

Предъявление для опознания – это следственное действие, которое широко распространено в практике и применяется по многим категориям уголовных дел.

Термин следственное действие многократно упоминается в Уголовно-процессуальном кодексе, но закон не разъясняет его содержание.

С.А. Шейфер определяет следственное действие как: «Проводимое в соответствии с уголовно-процессуальным законом действие (или вид деятельности) по обнаружению и закреплению доказательств»1

Более расширенное определение в своей работе дает Ф.Н. Фаткуллин: «Следственными считаются те процессуальные действия, основное значение которых состоит в активном выявлении, закреплении, и проверке доказательств и их источников самими органами суда и предварительного расследования».2

Аналогичное определение вышеуказанным имеется и в работе В.А. Дубривного: «Следственные действия – предусмотренные настоящим Кодексом способы собирания, закрепления и исследования доказательств».3

Как видно выше мнение авторов по поводу определения термина следственного действия одинаковы. В этих определениях в общей форме раскрываются познавательная и нормативная стороны следственного действия. Познавательная сторона следственного действия состоит в том, что при его проведении следователь получает фактические данные, сведения об обстоятельствах, подлежащих доказыванию по делу. К нормативной же стороне следственного действия относится получение законным способом и фиксирование в предусмотренной законной форме этих фактических данных, только тогда эти данные становятся доказательствами. Также необходимо отметить, что следственные действия из числа всей массы процессуальных действий выделяются тем, что возможность их производства ограничена на определенных этапах уголовно-процессуальной деятельности, например, в стадии возбуждения уголовного дела.

Многие авторы правильно отмечали большую распространенность такого следственного действия, как предъявление для опознания. 4 Однако ответов на вопросы: насколько велика эта распространенность, как часто провидится предъявление для опознания, каково соотношение между собой различных видов опознания, нет.

Чтобы ответить на поставленные вопросы, в ходе исследования было проведено обобщение уголовных дел, относящихся к следующим видам преступлений: преступления против жизни и здоровья (ст. ст. 111, 112, УК РФ); преступления против собственности (ст.ст. 158, 159, 161, 162, 163, 166 УК РФ); преступления против общественной безопасности (ст.ст. 213, 222 УК РФ); преступления против здоровья населения (ст.228 УК РФ). Был применен метод случайной выборки уголовных дел, по первым двум категориям по 25 уголовных дел, по третьей и четвертой по 5 уголовных дел. Таким образом, было изучено 60 уголовных дел, направленных из СО УВД Ленинского АТО г. Тюмени в Ленинский районный суд г. Тюмени. При этом необходимо учитывать, что по некоторым уголовным делам проводилось не одно, а несколько опознаний, то есть количество предъявлений для опознания превышает количество уголовных дел.

Из исследованного материала было установлено, что предъявление для опознания проводилось по 49-ти уголовным делам, по четвертой категории преступлений предъявление для опознания вообще не проводилось, то есть в целом предъявление для опознания проводится по 78 %: уголовных дел.

По разным категориям уголовных дел частота предъявления для опознания неодинакова. Она убывает: преступления против собственности, преступления против жизни и здоровья, преступления против общественной безопасности.

Различные виды опознания встречаются неодинаково часто. На первом месте в этом отношении находится предъявление предметов (орудия совершения преступления, предметы, являющиеся объектом преступного посягательства, предметы, сохранившие на себе следы преступления), далее предъявление личности для опознания, фотографии лиц.

Необходимо также отметить и то обстоятельство, что примерно 80 %

случаев предъявления для опознания проводится до предъявления обвинения. Указанное, убедительно свидетельствует о действительно широком применении предъявления для опознания.

Перед тем, как приступить к анализу вопросов, касающихся предъявления для опознания, необходимо, прежде всего определить его понятие, так как правильное определение понятия предъявления для опознания важно для уяснения содержания и процессуальной природы предъявления для опознания и, следовательно, для отграничения от других следственных действий, а также важно не только для теории, оно помогает и практическим работникам избегать ошибок при выборе, в тех или иных случаях следственного действия, которое необходимо провести с целью установления и закрепления фактических данных (доказательств) по уголовному делу.

Вопрос об определении понятия предъявления для опознания возник вслед за тем, как оно стало применяться в следственной и судебной практике. До принятия ныне Уголовно-процессуального кодекса РСФСР 1960 года предъявление для опознания не регламентировалось. Поэтому следственная практика использовала различные формы опознания, не противоречащие принципам уголовного процесса для получения информации об узнавании объекта конкретным лицом.

Предъявление для опознания, о чем говорилось выше, давно и успешно применятся на практике в органах расследования и судах, однако общепринятого и единого понимания его до сих пор не существует. В УПК РСФСР определения понятия предъявление для опознания также не содержится вовсе.

Определение предъявления для опознания, как и определение любого понятия, должно охватывать собой не все, а только существенные его признаки, которые с наибольшей полнотой характеризовали бы этот акт как самостоятельный способ собирания и проверки доказательств и отличали бы его от других способов.

В определении предъявления для опознания в первую очередь следует указать на то, что оно является следственным действием. Такое указание, с одной стороны, будет говорить о том, что сферой применения предъявления для опознания является не только предварительное следствие, но и судебное разбирательство, а также оно будет свидетельствовать о том, что это действие регламентировано уголовно-процессуальным законом.

Также в определении необходимо отметить, что предъявление для опознания осуществляется путем предъявления ранее наблюдаемого объекта опознающему лицу. Это общее положение подчеркивает способ отождествления, используемый при производстве данного следственного действия.

В формулировке определения предъявления для опознания необходимо отразить и тот факт, что при проведении этого следственного действия объект предъявляется только тем лицам, которые сами видели его при определенных обстоятельствах, независимо от их процессуального положения.

В число объектов предъявления для опознания следует включить не только человека и вещи, но и все другие предметы материального мира, необходимость в опознания которых может быть в процессе расследования преступлений или рассмотрения дела в суде, объединив их общим названием «ОБЪЕКТЫ».

Рассматривая имеющиеся в юридической литературе определения, П.П. Цветков останавливался на данном Н.В. Терзиевым определении предъявления для опознания как «судебно-следственного действия, имеющего своей целью путем предъявления конкретного объекта потерпевшему, свидетелю, обвиняемому, подсудимому или стороне в гражданском процессе установить, является ли данный объект тем самым, который это лицо в прошлом знало или наблюдало в определенной обстановке».5 Анализируя это определение, П.П. Цветков признавал неосновательным отнесение к объектам предъявление для опознания, кроме наблюдавшихся опознающим в определенной обстановке, объектов, известных ему ранее, поскольку такое положение верно не для всех объектов. «Вряд ли целесообразно – пишет П.П. Цветков, - предъявлять опознающему, например, преступника, которого он не только видел при совершении им преступления, но и знал его имя и фамилию раньше, задолго до этого».6

Действительно, в подобном случае предъявлять такое лицо было бы нецелесообразно. В последующем П.П. Цветков, анализируя, указывал на разъяснение Н.В. Терзиевым термина «знало», фигурирующего в его определении, под которым понимается случай, когда потерпевший показывает, что виденный преступник известен ему как проживающий в той же местности, но при этом не может назвать ни фамилии, ни других сведений о его личности. С такой трактовкой термина «знало» следует согласиться. При этом предъявление для опознания с учетом указанного термина – «знало» имеет на практике большое значение и в других случаях, когда, например, есть основания предполагать, что к моменту производства расследования объект изменился (вследствие продолжительного пользования, эксплуатации, естественного роста, старения и по другим подобным причинам). В подавляющем большинстве случаев предъявление потерпевшему для опознания определенных предметов, опознающий выступает именно как лицо, знавшее предмет или животное задолго до события преступления. Опознающими труп неизвестного, как правило, являются родственники, близкие или иные лица, хорошо знавшие умершего при жизни, и предъявление для опознания в таких случаях не только необходимо, но является единственным средством установления личности погибшего, без чего практически невозможно расследование. Таким образом, исключение из определения понятия предъявления для опознания такого термина как «знание» объекта до расследуемого события не уточняет это определение. Определение, данное П.П. Цветковым, могло бы сориентировать следователей при выборе следственного действия, то есть в определенных случаях вместо предъявления для опознания отдавать предпочтение таким следственным действиям как очная ставка, допрос. Осмотр объекта, но в соответствующих случаях предъявление для опознания может иметь большее доказательственное значение, чем проведение других следственных действий.

Н.Г. Бритвич определяет предъявление для опознание как следственное действие, заключавшееся в предъявлении свидетелю или иному опознающему лицу объектов в условиях, обеспечивающее полное и точное восприятие и сравнение общих и частных их признаков с целью установления факта тождества, групповой принадлежности или различия объекта как доказательства по делу.7 В приведенной формулировке Н.Г. Бритвич указывает на обеспечение условий на нормальное течение процесса опознания, которое, однако, не уточняет определение и является излишним, так как это требование обеспечения является несомненной процессуальной обязанностью лица, организующего порядок предъявления для опознания. При этом, Н.Г. Бритвич указывает в определении в качестве самостоятельной цели установление различия объектов, такая цель противоречит сути процесса опознания, так как перед опознанием, как процессуальным действием, никогда не ставится задача установить отличие объекта (то есть опознать, что это не тот самый объект), но если бы такая задача и ставилась перед следственным действием, то скорее это выглядело бы как разновидность следственного эксперимента, например, при проверке способности отличить на определенном расстоянии модель автомашины.

Наиболее полное определение предъявления для опознания, на мой взгляд, было П.П. Цветковым, который рассматривал его как «процессуальное действие, состоящее в предъявлении свидетелю или иному лицу какого-либо объекта с целью его идентификации или установления одинаковой родовой принадлежности (сходства) с объектом, бывшим ранее предметом наблюдения опознающего при тех или иных обстоятельствах.»8

В указанном определении подчеркивается процессуальный характер предъявления для опознания и, следовательно, возможность его проведения не только органом расследования, но и судом и обязанность соблюдения установленного законом процессуального порядка и оформления этого действия, указывается на способ его совершения путем предъявления объекта опознающему, учитывается круг его возможных субъектов предъявления для опознания, уточняется его цель, которая состоит в идентификации или установлении одинаковой родовой принадлежности (сходства) и, наконец, круг возможных для опознания объектов значительно шире указанного в законе (УПК РСФСР) и охватывает известные в следственной практике объекты опознания.

Важное значение для правильного понимания природы и возможностей опознания имеет определение его целей.

Общепризнано, что целью предъявления для опознания является получение положительного или отрицательного вывода о тождестве предъявляемого объекта с наблюдавшимся ранее, но единодушие среди авторов исчезает при дальнейшем анализе целей.

В действующем законе (ст. 164 ч.1 УПК)9 не указано в каких целях проводится рассматриваемое следственное действие. Здесь лишь отмечается, что оно может иметь место «в случае необходимости».

В указанном выше определении предъявления для опознания П. П. Цветкова, помимо такой цели как идентификация (установление тождества), в качестве самостоятельной цели включено установление родовой принадлежности (сходства). При этом П.П. Цветков придерживался мнения, что установление родовой принадлежности при предъявлении для опознания применимо почти ко всем объектам. 10

В своем определении предъявления для опознания Н.Г. Бритвич указывает также на цель установления групповой принадлежности, при этом Н.Г. Бритвич полагает, что групповая принадлежность может быть установлена только в отношении предметов.11

В свете приведенных позиций об установлении «родовой» или «групповой» принадлежности можно говорить о значимости такого вывода (о сходстве) – важном для сужения групп, к которому относится объект опознания. Показания о сходстве имеет оперативное значение для сужения круга разыскиваемых объектов или исключения причастности того или иного объекта к расследуемому событию, и такие показания о сходстве, не будучи доказательством, могут сыграть роль в розыске и изобличении преступника при установлении истины по делу. Однако, постановка вопроса о сходстве при предъявлении для опознания ранее наблюдавшегося объекта с предъявленными недопустимо.

В диспозиции ст. 165 УПК, регулирующей условия и порядок предъявления для опознания, прямо используются термины «сходство» и «однородность». Содержанием этих понятий законодатель обусловливает правила подбора объектов, среди которых должен быть предъявлен опознаваемый объект. Термины «групповая» и «родовая» принадлежность подходят скорее к научному обиходу. Практическим работникам, хорошо известны многие оттенки неуверенного опознания, выражаемые общеупотребительными понятиями и словосочетаниями, в числе которых встречаются такие слова как: сходство, сходный, похожий, очень похожий, напоминает, такой же и др. Каждое из этих слов по смыслу отражает определенную степень сходства с объектом, наблюдавшимся ранее, в связи с исследуемым событием. Каждое из этих слов можно отнести к понятиям «групповой» или «родовой» принадлежности, но по степени определенности вывода они не одинаковы, то есть необходимо учитывать отличия в оценке сходства в представлениях опознающих о степенях сходства. Таким образом, видно, что «родовая» или «групповая» принадлежности в целом не пригодны для характеристики промежуточных выводов опознающего, в связи с тем, что такие понятия довольно широки.

Законодатель в тексте закона должен использовать термины, которые бы не требовали специального пояснения, были бы понятны всем участникам предъявления для опознания.

Тот или иной ответ, полученный при опознании, может дать по делу доказательство прямое или косвенное, но, разумеется, это доказательство должно быть оценено в совокупности со всеми иными собранными по делу фактическими данными. При этом единственная цель предъявления для опознания должна быть направлена только на установление тождества. Опознающему всегда формулируется задача на опознание, и возможный промежуточный вывод о тождестве наблюдаемого ранее объекта содержание этой задачи не меняет.

Таким образом, предъявление для опознания есть следственное действие, состоящее в предъявлении опознающему лицу не менее трех сходных объектов в целях установления тождества с объектом, бывшим ранее предметом наблюдения опознающего.

Включение в предложенное определение такого количественного показателя как – «не менее трех», качественного показателя «сходство» и способа проведения этого действия – «предъявление опознающему лицу» является целесообразным, так как в совокупности они составляют особенное следственное действие, отличное от других способов использования опознавательного процесса в правосудии. При этом, это определение остается верным и для предъявления для опознания, указанного ст. 164. 165 УПК РФ.

1.2. Отличия предъявления для опознания от

других следственных действий и оперативно-розыскных

мероприятий

В УПК предъявления для опознания помещено в главу 13 «Очная ставка, предъявление для опознания». В проекте УПК, подготовленном Министерством юстиции РФ, предъявление для опознания помещено в главу 23, имеющую заглавие «Допрос, очная ставка, опознание, проверка показаний»12. Но предъявление для опознания не является разновидностью допроса или других указанных в этой главе, следственных действий, несмотря на то, что эти следственные действия помещены с опознанием в одну главу.

При предъявлении для опознания применяются, конечно, приемы, используемые в ходе допроса, например А.Н. Васильев, анализируя тактику допроса свидетеля и потерпевшего, рекомендует напоминать о происшествии «путем предъявления какого-либо вещественного доказательства или фотографии места происшествия».13 Реже используются приемы, составляющие содержание осмотра отдельных объектов, освидетельствования очной ставки или следственного эксперимента. Это, делается, например, при подготовке групп предъявляемых объектов. При этом недопустимо решение задач опознания в ходе иных следственных действий.

По мнению Р.С. Белкина: «Предъявление для опознания является самостоятельным следственным действием, хотя имеет и некоторое сходство с такими следственными действиями, как допрос, осмотр и экспертиза».14

В.М. Корнуков указывал на самостоятельный характер предъявления для опознания пишет, что: «Доказательство (установление или отрицание тождества) будет результатом сравнения, «узнавания», из чего следует, что в данном случае имеет место особый способ получения доказательств».15

Предъявление для опознания не является формой допроса, так как условия предъявления для опознания значительно отличаются от условий допроса.

Р.С. Белкин в своей работе указывает на сходство предъявления для опознания и допроса в том, что доказательством для этих следственных действий являются фактические данные, содержащиеся в показаниях, однако видит различие этих следственных действий в том, что при допросе свидетель может указать на факт, о которых ему известно от других лиц, а опознающий лишь о том объекте, который он сам воспринимал. 16

Действительно, известно, что допрошенным может быть лицо, не только само видевшее какой-либо факт, но и лицо, слышавшее об этом факте из источников, которое можно проверить, следовательно восприятие допрашиваемого может быть не непосредственным, а произвольным. При предъявлении для опознания такое положение не допустимо, так как опознающий должен обязательно сам наблюдать тот объект, который он будет впоследствии опознавать. При допросе лицо ограничивается рассказом о тех событиях, фактах, лицах, которые он наблюдал или о которых он слышал из достоверных источников. При предъявлении объекта для опознания опознающий должен, не повторяя рассказа об обстоятельствах, о которых он уже давал ранее показания, высказать своей суждение о наличии тождества между объектом, который предъявляет ему следователь или суд, и объектом, бывшим ранее предметом его наблюдения. От допрашиваемого, как правило, не требуется, чтобы он делал выводы. От опознающего, напротив, всегда требуется именно вывод, который и является доказательством по делу. Разница между предъявлением для опознания и допросом не ограничивается этим.

Известно, что, проводя допрос, следователь или суд имеют перед собой лишь одного человека – допрашиваемого (свидетеля, потерпевшего, подозреваемого, обвиняемого или подсудимого). В акте же предъявления для опознания перед лицом следователя или суда предстают несколько человек: с одной стороны – опознающий, с другой – опознаваемый и те лица, среди которых он предъявляется. В этом случае вопросы задаются лишь опознающему лицу.

При допросе не требуется присутствие понятых, а при предъявлении для опознания оно необходимо. Результат допроса оформляется протоколом допроса, результаты предъявления объектов – протоколом предъявления для опознания.

Нельзя отождествлять предъявление для опознания с очной ставкой. Так, А.Б. Соловьев, указывая о недопустимости решения задач опознания в ходе очной ставки пишет: «В задачи очной ставки входит установление истины по спорным обстоятельствам, но не установление наличия или отсутствия тождества». 17

Очная ставка это одновременный допрос двух лиц, который применяется с целью устранения существенных противоречий в их показаниях, проверки правдивости данных ранее ими показаний, выяснение сомнительных вопросов, уточнения спорных фактов. Цель же предъявления для опознания, как указывалось ранее, иная.

Предъявление для опознания и очная ставка различны и в других отношениях.

Так, если при проведении очной ставки оба лица являются активными ее участниками, то при предъявлении для опознания активная роль принадлежит только одному лицу. При очной ставке присутствие понятых не требуется, при предъявлении для опознания оно необходимо. Тактика проведения этих следственных действий также различна. Очная ставка оформляется протоколом очной ставки, предъявление для опознания – протоколом предъявления для опознания. Даже если допустить, что результаты предъявления для опознания могут быть оформлены протоколом очной ставки, то тогда этот протокол будет годен не для всех случаев оформления предъявления для опознания, а только лишь для фиксации предъявления для опознания личности.

Нельзя отождествлять или искать сходства предъявления для опознания со следственным экспериментом. Правильно по данному поводу указывает З.Г.Самошина: «Задачи следственного эксперимента ограничиваются установлением возможности воспринимать. Само же восприятие конкретного объекта выявляется и фиксируется с помощью предъявления для опознания».18

Следственный эксперимент может быть связан с предъявлением для опознания в случае, если он проводится с целью установления возможности видеть или вообще воспринимать что-либо. Разница этих двух следственных действий обусловлена, прежде всего, сущностью того и другого способа собирания доказательств. Суть предъявления для опознания заключается в предъявлении ранее наблюдаемого опознающим объекта, суть же следственного эксперимента состоит в воспроизведении обстановки каких-либо событий, то есть различна и целевая направленность этих следственных действий.

Результаты следственного эксперимента фиксируются в протоколе следственного эксперимента, результаты предъявления для опознания – протоколе предъявления для опознания.

Предъявление для опознания нельзя отождествлять с осмотром отдельных объектов и освидетельствованием.

При предъявлении для опознания устанавливается лишь наличие или отсутствие признаков опознаваемого объекта, тогда как следственным осмотром выявляются ранее неизвестные признаки осматриваемого объекта. Освидетельствование же направлено на восприятие следов преступления и иных признаков на теле человека. Осмотр объектов и освидетельствование могут привести к установлению данных, необходимых для успешного предъявления для опознания, но не заменить его.

Недопустимо замена предъявления для опознания с различного рода оперативными действиями, направленными на обеспечение распознавания – узнавания объекта.

На практике широкое распространение получили следующие оперативные действия: выход потерпевшего или свидетеля вместе с оперативными работниками в различные общественные или иные места возможного появления лица, совершившего преступление; сообщение населению признаков внешности преступника по телевидению и радио; публикация в печати и вывешивание на стенде фотографий разыскиваемого; показ жителям рисованных (составных) портретов скрывшегося преступника; предъявление фотокарточки неопознанного трупа; предъявление предметов или фотографий определенному кругу лиц и т.д. Все эти мероприятия проводятся с целью поиска лица, совершившего преступление, преследуют оперативные цели и необходимы для получения ориентирующих сведений. Оперативные мероприятия не регламентируются УПК и не имеют доказательственного значения.

Предъявление для опознания является самостоятельным следственным действием и может служить способом проверки версий следователя и суда, результатов осмотра, показаний свидетеля и потерпевшего, показаний подозреваемого, обвиняемого и подсудимого, а также – результатов обыска и экспертизы.

Предъявление для опознания как способ проверки версий следователя довольно частое явление при расследовании преступлений. Наряду с другими следственными действиями оно помогает следователю выяснить правильность его предположений по тому или иному вопросу, помогает правильно определить и обосновать рабочую (основную) версию и отбросить другие необоснованные версии, что способствует более быстрому и оперативному расследованию преступлений и изобличению преступников.

Важную роль играет предъявление для опознания и как способ проверки показаний свидетелей и потерпевших, так как может с успехом применяться как для выяснения правильности собственных показаний свидетеля или потерпевшего, данных ими ранее, так и для выяснения правильности показаний других лиц.

Предъявление для опознания может применяться в случаях проверки показаний подозреваемого, обвиняемого, подсудимые отрицают свою вину в совершении преступления, но в ряде случаев они признают себя виновными. В таких случаях проверка их показаний необходима. Иногда следователи и судьи при наличии признания подозреваемого, обвиняемого, подсудимого не проверяют эти признания другими доказательствами, результатом чего уголовные дела направляются на доследование или прекращаются за недоказанностью.

По поводу признательных показаний М.С. Строгович писал: «Но в судебной и следственной практике встречаются еще случаи переоценки признания обвиняемым своей вины, придания ему значения наиболее достоверного доказательства. Эта ошибка обычно связана с соображением, что виновный человек не будет признаваться в совершенном им преступлении, ему нет резона брать на себя ответственность за то, в чем виноват». 19

О недопустимости переоценки признательных показаний обвиняемых указывает в своей работе М.С. Дьяченко: « В связи с выполнением следственных действий, направленных на собирание, проверку и оценку доказательств, судебная практика придает особое значение положениям закона, запрещающим допускать переоценку признания обвиняемого (ч.2 ст.77 УПК РСФСР). Надо иметь в виду, что признание обвиняемым своей вины может преследовать и цель избежать более суровой ответственности».20

Действительно, причиной такого положения является переоценка некоторыми следователями и судьями значения признания обвиняемого. Следователь и судья не должны удовлетворяться одними признательными показаниями, обязаны добывать доказательства, которые подтверждали бы эти признательные показания. Одним же из способов такой проверки признательных показаний является предъявление для опознания, которое в сочетании с другими процессуальными действиями помогает установить правдивость или лживость показаний лица, сознавшегося в совершении им преступления. В большинстве случаев предъявление для опознания является эффективным способом проверки показаний обвиняемых не только при признании ими своей вины, но и при отрицании ее.

Предъявление для опознания довольно часто применяется для подтверждения результатов обыска. Это относится к тем случаям, когда при обыске обнаруживаются и изымаются вещи (похищенное имущество, орудия преступления и др.), которые впоследствии предъявляются для опознания соответствующим лицам, факт же положительного или отрицательного вывода при предъявлении их для опознания в совокупности с обыском может являться доказательством по делу.

Предъявление для опознания может применяться для подтверждения правильности выводов дактилоскопической, почерковедческой экспертиз, экспертизы идентификации личности по чертам внешности и других экспертиз. Например, при проведении дактилоскопической экспертизы установлены данные неопознанного трупа, предъявление же для опознания трупа его предполагаемым родственникам или знакомым подтвердят или опровергнут выводы экспертов криминалистов.

В своей работе Р.С. Белкин указал на сходство между опознанием и экспертным исследованием и объяснил это тем, что «в обоих случаях решается вопрос о тождестве». 21

Несомненно, сходство предъявления для опознания и экспертного исследования имеется, однако необходимо заметить, что экспертиза решает вопрос о тождестве по признакам, запечатленным на материальных объектах, тогда как при предъявлении для опознания, объект отождествляется по признакам, запечатленным в сознании опознающего, то есть объект отождествления при предъявлении для опознания протекает при отсутствии материального объекта для сравнения. Процесс отождествления эксперт базирует на научных приемах и способах изучения сравниваемых объектов, в то время как отождествление при опознании основывается на субъективном представлении опознающего об отождествляемом объекте.

Предъявление для опознания, являясь, способом проверки версий следователя, способом проверки доказательств, одновременно выступает и в качестве способа добывания новых доказательств. Следователь и суд, предъявляя объект опознающему, не только проверяют свою версию, показания другого лица и т.д., но вместе с тем добывают еще одно доказательство – показания опознающего лица, которые получены в ходе предъявления для опознания, являются новым звеном в цепи уже ранее собранных доказательств и наравне с ними дают следователю и суду возможность более правильно, а в ряде случаев и более быстро раскрыть преступление и установить истину по делу.

1.3. Участники предъявления для опознания

Всех возможных участников предъявления для опознания, по их процессуальной роли, можно разделить на две группы – обязательных и не обязательных участников. В зависимости от вида объекта опознания количество его участников может быть минимальным (предъявление вещей, трупа, животных, и т.д.) и максимальным (предъявление живых лиц).

К первой группе относятся: лица, организующие предъявление для опознания; понятые; опознающий; лица, предъявляемые для опознания. Во вторую группу входят лица, приглашение которых в пределах своих процессуальных полномочий признает необходимым организующее это действие лицо: специалист, переводчик, педагог, защитник.

Организующими предъявление для опознания могут быть следователь или иное лицо, ведущее расследование по делу или имеющее по закону право принять проведение этого действия на себя (согласно ст. 127 1 УПК РФ – начальник следственного отдела, согласно ст. 31 Закона Российской Федерации «О прокуратуре РФ» - прокурор), а также суд. Процессуальная обязанность этих лиц состоит в надлежащей организации предъявления для опознания, обеспечивающей соблюдение предусмотренных законом условий и порядка его проведения, объективность и достоверность акта опознания. Иной их процессуальной обязанности и быть не может как в отношении данного действия, так и всех других процессуальных действий, проведение которых является реализацией возложенной на них законом более общей обязанности – обязанности доказывания.

Согласно ч. 8 ст. 165 УПК, при проведении опознания обязательно участие понятых. В качестве понятых при предъявлении для опознания приглашаются лица, не заинтересованные в определенном исходе этого действия.

В своей работе Н.П. Митрохин указал: «Деятельность понятого носит удостоверительный характер, а значит рассматривать его как лицо, призванное помогать следователю в собирании доказательств или выполнять какую-то техническую работу, нельзя». 22

Действительно, понятой обязан удостоверить факт, содержание и результаты действий, при производстве которых он присутствовал, а также вправе делать замечания по поводу произведенных действий. Выполнение этой обязанности и права возможно при условии, что им разъяснены цель и содержание действия, их права и обязанности (ст. 135 УПК).

О лицах, вызываемых в качестве опознающих, в литературе принято говорить как о субъектах предъявления для опознания.23

О субъектах опознания П.П. Цветков писал: «Исходя из интересов судебно-следственной практики и, учитывая ее многолетний опыт, следует признать, что в качестве опознающих лиц могут быть: свидетель, потерпевший, подозреваемый, обвиняемый, подсудимый. Субъектами предъявления для опознания могут быть лица, видевшие объект, как в момент совершения преступления, так и при иных обстоятельствах, имеющих значение для дела». 24

Опознающим, прежде всего, может быть лицо, наблюдавшее объект предъявления для опознания, то есть непосредственно воспринимавшее этот объект ранее. Это утверждение также исходит из смысла ст. 164 УПК, признак – «непосредственное восприятие объекта ранее» является основным признаком лица, которое может быть опознающим, а по процессуальному положению – это свидетель, потерпевший, подозреваемый или обвиняемый. Нормы ч. 2 ст. 146 УПК, где указано, что обвиняемый, дело, в отношении которого принято к производству судом, именуется подсудимым, позволяют дополнить этот перечень подсудимым.

Опознающим могут быть как взрослые, так и несовершеннолетние лица. Что касается последнего, то ни УПК, ни ведомственные инструкции органов расследования не дают указания о предельно малом возрасте, начиная с которого малолетние могут давать показания, а следовательно, и привлекаться для опознания. Вопрос о возрасте опознающего необходимо решать в каждом отдельном случае по-разному, в зависимости от индивидуальных особенностей ребенка или подростка. Правильно отмечала З.Г. Самошина, говоря о фантазировании допрашиваемого, как о факторе, влияющем на полноту воспроизведения запечатленного: Склонность к фантазии, преувеличениям чаще проявляется у детей.25 Однако, на практике вполне вероятны случаи, когда ребенок может являться единственным лицом, которое способно указать на преступника, недопущение же его к даче показаний может отрицательно сказаться на результатах выяснения истины по делу.

По смыслу ст. 164 УПК – лицо в роли опознающего может оказаться лишь после того, как будет предварительно допрошен об обстоятельствах восприятия, о признаках и особенностях объекта опознания и возможности опознания вообще. Поэтому опознающими не могут быть лица, которые в силу своих физических и психических недостатков неспособны правильно воспринимать и передавать признаки ранее наблюдаемых объектов.

Физическим недостатком, препятствующим быть опознающим лицом, является слепота. Ослабление зрительной способности человека бывает различного свойства и может не мешать правильному восприятию и передаче действительности. Поэтому в отдельных случаях лица, имеющие ослабленное зрение, страдающие глазными болезнями, могут быть допущены для опознания. Что касается психически неполноценных лиц, то исходя из того, что иногда они могут давать правильные показания (в зависимости от заболевания), им можно в ряде случаев предъявлять объекты для опознания. 26

Опознающий является носителем определенных прав и обязанностей в зависимости от своего процессуального положения. Если опознающим лицом является свидетель или потерпевший, то они имеют право требовать такой формулировки их показаний в протоколе предъявления для опознания, которая по их мнению, соответствует сообщенным им сведениям, могут приносить жалобы на действия следователя, ущемляющего, по их мнению, их права. Уголовный закон (ст. 302 УК РФ) запрещает к принуждению к даче показаний с помощью угроз и насилия. Гарантированные законом права свидетеля и потерпевшего предоставляют им возможность давать в ходе предъявления для опознания показания, соответствующим истине по делу, и ограждают их от незаконных действий следователя и суда.

Свидетель и потерпевший, вызываемые для предъявления им объекта по требованию следователя и суда обязаны высказать свое суждение по поводу предъявляемого им объекта (ст. 73 и 75 УПК РФ ).

Свидетель и потерпевший в ходе предъявления для опознания объектов обязаны давать правдивые показания. Явка по вызову следователя или суда и правдивая дача показаний при предъявлении для опознания является публично-правовой обязанностью свидетеля и потерпевшего.

Согласно ч. 5 ст. 165 УПК свидетель и потерпевший перед опознанием предупреждается об ответственности за отказ или уклонение от дачи показаний по ст. 308 УК РФ и за дачу заведомо ложных показаний по ст. 307 УК РФ. За неправильное опознание в силу объективных причин уголовная ответственность не наступает. Исходя из положения ст. 29 УК РФ, несовершеннолетние, не достигшие 16-летнего возраста, не несут уголовной ответственности, ни за отказ от предъявления им объекта, ни за ложные показания. В отличие от свидетеля и потерпевшего, опознающие подозреваемые, обвиняемые и подсудимые не несут уголовной ответственности за отказ от опознания и за ложное опознание, принуждение их к опознанию недопустимо. В случае такого принуждения или применения незаконных мер со стороны следователя или судьи (угрозы, запугивания) последние несут уголовную ответственность по ст. 302 УК РФ.

Перечисленными выше субъектами исчерпывается минимум у участников предъявления для опознания. Выше указывалось, что при предъявлении живых лиц этот круг расширяется, так как участниками этого действия являются также лица, предъявляемые для опознания. Неоправданно считать таких лиц только лишь объектами опознавательного процесса, иначе оказалось бы бессмысленным установление гарантий прав участников процесса.

Роль, права и обязанности предъявляемых для опознания лиц неодинаковы. Нейтральны к результату опознания лица, среди которых предъявляется опознаваемое лицо; их роль в этом действии заключается в добровольном оказании помощи правосудию в установлении истины, а права и обязанности имеют общегражданский характер: знать для чего оно проводится, высказать свои замечания по поводу организации предъявления для опознания и требовать внесения их в протокол, удостоверить ход и результаты действия своей подписью в протоколе. В случае необходимости они могут свидетельствовать о его содержании, ходе и результате на следствии и в суде.

Опознаваемое лицо, помимо прав лиц, предъявляемых вместе с ним для опознания, имеет право занять любое место среди предъявляемых по своему усмотрению (ч. 2 ст. 165 УПК), нет оснований для резкого разграничения этих участников, так как сведения об опознаваемом, как об объекте, которое опознающий наблюдал ранее – в прошлом, предположительны и приобретают юридическую определенность после опознания объекта или вовсе опровергаются.

Приглашение специалиста может быть продиктовано чисто технической стороной организации этого действия (оказание следователю помощи в подборе объектов, применение научно-технических средств – фотографирование, звукозапись, видеозапись, восстановление обстановки в которой первоначально наблюдался опознаваемый объект и т.д.). Права и обязанности специалиста регламентированы в ст. 133-1 УПК. Также в случае участия в предъявления для опознания опознающего, не владеющего языком, на котором ведется судопроизводство, на данное следственное действие вызывается переводчик, которому разъясняются его права и обязанности в соответствии со ст. 57 УПК, а также переводчик предупреждается об уголовной ответственности по ст. 307 УК РФ – за заведомо неправильный перевод. Не обязательными участниками предъявления для опознания могут быть: педагог, если опознающий является несовершеннолетним в возрасте до 14 лет, а в случае необходимости, с учетом конкретных обстоятельств расследуемого события, вызываются также законные представители несовершеннолетнего или его близкие родственники; защитник вправе участвовать в предъявлении для опознания если участвующее в данном следственном действии лицо (подозреваемый, обвиняемый, подсудимый) является его подзащитным.

Следует признать необходимым указать в протоколе предъявления для опознания всех лиц, которые присутствовали при его проведении от начала до конца, так как предъявляемое к процессуальным документам общее требование состоит в том, чтобы в них полностью отражались все существенные обстоятельства проведенного следственного действия.

1.4. Объекты предъявления для опознания

Объекты предъявления для опознания являются предметы материального мира, которые предъявляются органами расследования или судом опознающему лицу в целях установления тождества объекта, имеющие отношение к исследуемому событию.

В юридической литературе существуют различные точки зрения криминалистов и процессуалистов, которые трактуют по-разному круг предъявления для опознания объектов.

Так, М.С. Строгович писал: «Опознание бывает двух видов: а) опознание людей и б) опознание вещей». 27

П.П. Цветков в своих рассуждениях пришел к мнению, что в их число должны быть включены: 1) любые предметы материального мира, ранее наблюдавшиеся свидетелем или иным лицом при обстоятельствах, имеющих значение по делу (в том числе живые лица, трупы, животные, местность, строения и т.п.; 2) отдельные части различных предметов материального мира; 3) фотографические и художественные изображения отдельных предметов или их частей; 4) фотоснимки со скульптурных портретов; 5) слепки со следов ног и различных предметов; 7) слепки и муляжи с лица и отдельных частей тела неопознанных трупов». 28

Р.С. Белкин в своей работе говорит: «Следственной практике известны следующие виды опознания: 1) опознание людей; 2) опознание трупа; 3) опознание вещей, орудий преступления, документов и животных; 4) опознание участков местности и иных помещений». 29

В своей работе Г.И. Кочаров по поводу объектов опознания указывал: « Различают следующие виды объектов, предъявляемых для опознания: а) живой человек; б) труп; в) предмет; г) рукописный текст; д) животное; е) местность, строение». 30

Из указанного выше видно, что различие мнений наблюдается не только при определении круга предъявляемых объектов в целом, но и в трактовке некоторых из них в отдельности.

В ст. ст. 164 и 165 УПК, регламентирующих предъявление для опознания, говорится о предъявлении лица или предмета, а также лица по фотокарточке и предъявление для опознания трупа. Аналогичный подход в данному вопросу указан и в ст. ст. 196 и 197 проекта УПК РФ, подготовленного Министерством юстиции РФ. 31

Из указанного выше, видно что решая вопрос об объектах предъявления для опознания, законодатель проявил большую осторожность, чем криминалисты, признав ими только личность и предметы (вещи). Этот перечень, указанный в ст. ст. 164 и 165 УПК, единодушно, в юридической литературе, признается не соответствующим реальным возможностям опознавательной способности человека. Однако, определенный круг объектов предъявления для опознания на одной лишь основе ( что допустимо человеку опознать) влечет чрезмерное его расширение, вопреки его действительным возможностям. Все это приводит к тому, что совершенно не учитывается строго определенный способ и порядок проведения предъявления для опознания, обеспечивающего объективность и достоверность опознавательного акта. Точки зрения большинства криминалистов по вопрову об объектах, как правило, опираются на возможности самого психического процесса опознания, при этом не учитываются процессуальные требования к порядку предъявления объектов, предусмотренные в Уголовно-Процессуальном Кодексе. Лишь Ю.Г. Корухов, возражая сторонникам признания объектами предъявления для опознания участков местности и помещений, указывает, что свойства этих объектов исключают осуществление данного действия в установленных законом условиях – среди однородных предметов.32 Следует к этому добавить, что второе их свойство – неподвижность не позволяет провести опознание и указанным в законе способом. Нарушение же способа проведения (например, разновременное предъявление объектов) этого действия лишает акт опознания самостоятельного доказательственного значения.

Два названных выше свойства «предъявление в группе однородных предметов» и «подвижность» тесно связаны между собой, но не взаимосвязаны и могут иметь самостоятельного значения: предъявления некоторых уникальных предметов возможно, но для них нет однородных; типовые строения нельзя предъявлять одновременно, хотя требование однородности могло бы быть выполнено. Сказанное не означает, что предметы с подобными свойствами не могут быть объектами попозания, но видимо, процессуальные формы регулирования предъявления для опознания в этих случаях должны учитывать указанные свойства. Из этого следует, что основным требованиям к объектам при предъявлении для опознания является наличие у них свойств, позволяющих осуществить это действие в установленном законном порядке. Это требование обязательно и независимо от того, по какому комплексу признаков объект будет опознаваться. Сообщаемые опознающим сведения о физической природе объекта и о комплексе воспринятых признаков последнего определяет лишь организационную и тактическую сторону проведения предъявления для опознания.

Таким образом, объектами предъявления для опознания могут быть объекты живой и неживой природы, если они обладают свойствами, позволяющими производить предъявление этих объектов и подбор сходных или однородных им, ранее не воспринимавшихся опознающим объектов, то есть свойствами, не препятствующими осуществлению этого действия в порядке и способом, установленным ст. ст. 164 и 165 УПК.

Глава 2. ПРОЦЕССУАЛЬНЫЙ ПОРЯДОК И УСЛОВИЯ

ПРЕДЪЯВЛЕНИЯ ДЛЯ ОПОЗНАНИЯ

2.1.Общие условия проведения предъявления для

опознания

Анализ следственной и судебной практики показывает, что поверхностное, небрежное отношение следователя к производству предъявления для опознания или неумелое проведение его приводит к тому, что показания опознающего, полученные в ходе этого процессуального действия, часто не имеют доказательственного значения вообще или оно настолько сомнительно, что суд бывает вынужден развращать дело на доследование или прекращать его производство. А в ряде случаев следствием ошибок, допущенных при предъявлении для опознания на предварительном следствии, являются ошибочные приговоры судов.

Приговором Ленинского районного суда г. Санкт-Петербурга от 20 апреля 1995 года гражданин Михеев был признан виновным в том, что он 4 января 1994 года вечером по предварительному сговору с неустановленным лицом на ул. Долгозерной в г.Санкт-Петербурге совершил разбойное нападение на З., угрожая ему предметом, похожим на пистолет, завладел автомобилем и другим личным имуществом потерпевшего, и осужден по п. а. б, д, ч.2 ст. 146 УК РСФСР.

Судебная коллегия по уголовным делам Санкт-Петербургского городского суда приговор изменила, исключив квалифицирующий признак разбоя, предусмотренный п. д ч.2 ст. 146 УК РСФСР.

В приговоре по этому делу указано, что одним из доказательств вины Михеева в разбойном нападении на З. явилось опознание его потерпевшим. Однако при пересмотре дела Михеева Судебная коллегия по уголовным делам верховного Суда 31 июля 1997 года приговор и касационное определение были отменены, а дело подлежало прекращению за недоказанностью участия Михеева в совершении этого преступления. Основанием отмены явилось то, что опознание было произведено с существенным нарушением уголовно-процессуального закона. Это выразилось в следующем: при допросе, до опознания, З. назвал лишь приблизительный возраст преступника и цвет его одежды; с 07 февраля 1994 года Михеев содержался под стражей в следственном изоляторе и мог быть представлен З. для опознания, однако 15 февраля 1994 года его опознание было произведено на фотографии, при этом в протоколе отсутствуют сведения о лицах, фотографии которых предъявлялись наряду с фотографией Михеева; в протоколе нет данных, что понятым разъяснены права и обязанности, в протоколе не указано их местожительство, отсутствуют подписи, что лишило возможности вызвать их в суд для проверки соответствия, содержащейся в протоколе информации фактическим обстоятельствам дела. При повторном опознании Михеева в живую 28 февраля 1994 года З. опознал; после ознакомления с фотографией Михеева 28 февраля 1994 года З. опознал его при этом, Михеев предъявлялся для опознания в своей одежде среди двух других лиц в униформе и присутствии лишь одного понятого, подпись которого в протоколе отсутствует. В связи с многочисленными нарушениями определенного законом порядка производства опознания достоверность опознания Михеева указанным лицом, Судебной коллегией по уголовным делам Верховного Суда РФ, была поставлена под сомнение, и указанные в протоколах сведения в соответствии со ст. 69 УПК не признаны доказательством, имеющим юридическую силу.1 В приведенном примере неправильное проведение предъявления для опознания на предварительном следствии повлекло за собой судебную ошибку.

Во избежание подобных ошибок в судах предъявление для опознания должно проводиться следователем с соблюдением условий, предусмотренных уголовно-процессуальным законом, а также рекомендациями выработанных практикой и теорией уголовного процесса и криминалистикой.

В статье 164 УПК говорится о том, что при необходимости предъявления для опознания следователь обязан предварительно допросить опознающего о приметах объекта, подлежащего опознанию, и обстоятельствах, при которых он его наблюдал ранее.

На обязательность и большое значение допроса опознающего перед предъявлением ему объекта неоднократно указывали процессуалисты и криминалисты.

Так, Г.И. Кочаров, указывая на необходимость предварительного допроса опознающего о приметах и особенностях, по которым он может произвести опознание, пишет: «Выяснение этих обстоятельств важно как для решения вопросов о целесообразности предъявления опознающему этого или иного объекта и о возможности доверять его восприятию, так и для последующей оценки правильности результатов предъявления для опознания».2

Ю.М. Михайлов говорит о предварительном допросе опознающего как об основном условии, обеспечивающим достоверность результатов предъявления для опознания, которое вытекает из требований закона и рекомендаций криминалистической тактики.3

А.Я. Гинзбург также указывает на обязательность допроса свидетеля, потерпевшего, обвиняемого или подозреваемого об обстоятельствах, при которых они наблюдали соответствующий объект, прежде чем приступить к опознанию.4

Действительно, предварительный допрос опознающего имеет весьма важное значение, на это указывает и Верховный Суд РФ.

Следственные органы и суд обосновали виновность обвиняемого Шаюпова показаниями потерпевшего Цивелева и его сестры, опознавших в нем человека, совершившего злостные хулиганские действия. Опознание было проведено без предварительного допроса свидетелей об обстоятельствах, при которых они видели преступника, о приметах и особенностях, по которым они могут его опознать.

Судебная коллегия верховного Суда РСФСР признала это процессуальное нарушение существенным и отменила приговор, направив дело на новое расследование.5

Отсутствие допроса перед актом предъявления, если основным доказательством является опознание, может являться одним из оснований отмены приговора, что и было отмечено в вышеприведенном примере.

Предварительный допрос опознающего нельзя понимать как специальный допрос перед самим актом предъявления ему объекта. Если опознающий уже допрашивался о приметах объекта и обстоятельствах его наблюдения, то допрашивать его второй раз не следует. Необходимость повторного допроса может возникнуть только в случаях, когда необходимо уточнить приметы, обстановку наблюдения или проверить, не забыл ли опознающий те признаки и обстоятельства наблюдения объекта, о которых он говорил на первом допросе.

Предварительный допрос перед предъявлением для опознания необходимо проводить сразу же вслед за возбуждением уголовного дела, независимо от того, имеется или нет в этот момент возможность предъявить объект опознающему лицу, так как происшедшее событие и образ кратковременно наблюдаемого объекта могут ненадолго сохраниться в памяти допрашиваемого. К указанному можно процитировать мнение Н.Г. Муратовой, которая правильно писала что: «Производство следственных и иных процессуальных действий будет своевременным в том случае, если они будут осуществляться немедленно при появлении основания к их производству».6

Если объект, подлежащий предъявлению, могут опознать несколько лиц, необходимо перед предъявлением допросить их всех. Из показаний нескольких лиц, описывающих внешний облик объекта или обстоятельства его наблюдения, следователь может точнее представить себе внешний вид наблюдавшегося ими объекта. Однако, лицо могло не заметить тех или иных признаков объекта или обстановки наблюдения его, могло недостаточно детально описать признаки объекта и т.д. В этих случаях показания одного лица дополняются и проверяются показаниями других лиц.

Кроме детального выяснения примет и особенностей внешнего облика объекта, следователь обязан выяснить у допрашиваемого лица иные данные, как-то: где, когда (по возможности точно день и час), на протяжении какого промежутка времени, при каких условиях (освещение, погодные условия и т.д.) и при каких обстоятельствах, на каком расстоянии от него имело место наблюдение объекта, в каком состоянии (движения, покоя и т.д.) находился объект, кто кроме него видел объект, о котором идет речь; может ли кто-нибудь подтвердить показания объекта, а когда речь идет о вещах, принадлежащих опознающему, то располагает ли он какими-либо доказательствами принадлежности ему вещей. Очень важно убедиться, сам ли опознающий наблюдал объект, не подсказывал ли ему кто-либо примет объекта. Предметом предварительного допроса должно быть также выяснение состояния самого допрашиваемого в момент наблюдения им объекта – не был ли он напуган, не находился ли он в состоянии растерянности, усталости и т.д. Следует выяснить, какова у него память, что он лучше запоминает (лица, даты, цифры и т.д.), какова его профессия.

По рассматриваемому вопросу Р.С. Белкин верно заметил: «Так называемая профессиональная наблюдательность выражается в том, что наблюдавший быстрее, полнее и предметнее запечатлевает в своем сознании те явления или объекты и их отдельные признаки,которые связаны с его повседневной работой и имеющимися у него навыками».7

В ходе допроса перед предъявлением объекта у допрашиваемого необходимо спросить о состоянии его зрения. Если он заявляет, что видит хорошо, но следователь сомневается в этом, то для выяснения вопроса, способен ли допрашиваемый при данном состоянии его зрения правильно воспринимать виденное, он может провести следственный эксперимент на видимость.

В ходе допроса перед предъявлением объекта особое внимание следует обратить на психическое состояние допрашиваемого и выяснить путем постановки соответствующих вопросов и личного наблюдения, не страдает ли он выраженными психическими расстройствами, обращался ли когда-нибудь за помощь к психиатру. В случае сомнения в психической полноценности допрашиваемого лица следователь должен прибегнуть к помощи врача-психиатра.

Если при проведении допроса следователь не проявит должного внимания к выяснению психического состояния допрашиваемого, то возможны случаи допущения к предъявлению для опознания лиц, которые по своим психическим данным не могут давать правильных показаний. Это может повлечь за собой целый ряд ошибок в расследовании преступления и напрасную трату времени на его производство.

Допрашивая опознающего перед предъявлением ему объекта, следователь также должен выяснить у него, не наблюдал ли он объект после первичного его восприятия (в момент совершения расследуемого события). Также наблюдение возможно при случайной встрече или вследствие специально предпринятых потерпевшим или свидетелем розысков. Если это обстоятельство в ходе предварительного допроса подтвердится, то целесообразность предъявления объекта отпадает, так как достоверность опознания более чем сомнительна. Поэтому вполне закономерно и правильно Верховный Суд СССР не признает доказательством опознавание, если предъявление объекта производилось после предварительного ознакомления с ним опознающего лица.

В определении по делу К. и А. позиции судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда СССР выражена следующим образом: «Опознание потерпевшим обвиняемых, произведенное следователем с грубым нарушением установленных правил, не может быть положена в основу обвинения». В определении указывалось, что « 16 октября органам милиции не было надобности в проведении опознания, так как особые приметы личности А. потерпевшему М. были известны 15 октября, когда А. по заявлению М. был задержан». Из приводимых в определении обстоятельств, следует, что М. ограбили около 8-9 часов вечера 14 октября четверо неизвестных, но заявление об этом он написал 15 октября после того, как около вокзала увидел находящегося там одного из грабителей – А. ,которого по указанию М. здесь же задержали.8

Непроцессуальное опознание, непосредственно предшествующее процессуальному опознанию, таким образом, создает препятствие для проведения последнего.

Показания лица, допрашиваемого перед предъявлением для опознания, должны даваться в форме свободного рассказа, который является средством получения полных сведений об объекте, подлежащем предьявлению.

Верно в своей работе указывал Р.П. Митрохин: «В процессе свободного рассказа следователь имеет возможность лучше изучить личность свидетелей, потерпевших, подозреваемых и обвиняемых, их позицию по отношению к делу, уровень развития, связи и пр. Поэтому следователь не должен перебивать допрашиваемых, ибо это может отвлечь от действительных обстоятельств дела и они могут дать показания, несоответствующие истине».9

И действительно, в свободном рассказе допрашиваемое лицо получает возможность наиболее полно воспроизвести виденное им.

После свободного рассказа допрашиваемое лицо следует расспросить о признаках объекта, обстоятельствах его наблюдения и т.д., не указанных им в ходе рассказа. Допрашиваемое лицо могло забыть описать ряд деталей, не придать значения описанию их т.д. Допрос следует проводить, руководствуясь небольшой программой. Если целью допроса является установление внешнего облика человека, то в качестве программы можно использовать вопросы, предусмотренные « словесным портретом».

Уточнение деталей по вопроснику дает возможность получить более полные и точные сведения относительно признаков объекта, подлежащего предъявлению для опознания. Благодаря расспросу допрашиваемого по программе полнота и точность сообщаемых им сведений будет менее всего зависеть от его случайного настроения в данный момент. Если допрашиваемое лицо затрудняется сразу точно описать образ или не может выразить своими словами отдельных примет его, то в процессе допроса целесообразно показать ему специальные иллюстрации (таблицы, рисунки, фотографии) с характерными признаками облика подобного объекта. Допрашиваемый в этом случае сможет правильнее описать внешность объекта.10

При наличии нескольких лиц, могущих опознать объект, допрос каждого их них следует проводить раздельно и в разное время, чтобы они не имели возможность обмениваться мнениями относительно признаков объекта или обстоятельств его наблюдения. При обмене мнениями между лицами, могущими опознать объект, может быть взаимное внушение образа наблюдаемого ими объекта в таком виде, в каком он представляется каждому из них.

Верно в своей работе указывал А.Б. Соловьев о возможном искажении показаний свидетеля под влиянием внушения со стороны других очевидцев происшедшего события и писал: «Указанным выше целям служит и требование закона о том, чтобы вызванные по одному делу свидетели допрашивались порознь и в отсутствии других свидетелей. При этом следователь принимает меры, чтобы свидетели по одному и тому же делу не могли общаться между собой».11

Если в ходе предварительного допроса у ряда опознающих лиц появятся противоречия в показаниях, например, относительно обстоятельств наблюдения объекта, следователь обязан путем постановки дополнительных вопросов, установить причину этих противоречий и устранить или объяснить их допрашиваемому. Неустранение противоречий в показаниях, которым в последующем будет предъявлен объект ведет к тому, что противоречия, выявившееся в ходе допроса перед предъявлением объекта, будут фигурировать и при предъявлении его, из-за чего доказательственное значение, опознания может оказаться в конечном итоге ничтожным.

Допрос перед предъявлением для опознания, как и любой другой допрос, следует проводить вежливо, тактично и ровно. Необходимо учитывать, что лицо, которому будет предъявлен объект, нередко допрашивается после того, как оно находилось в состоянии страха, испуга, поэтому ровное и корректное поведение следователя приобретает весьма большое значение. В случаях, когда допрашиваемое лицо забыло и не может указать примет объекта или обстоятельства его наблюдения, следователь должен помочь ему вспомнить забытое. Для оживления памяти допрашиваемого он может спросить его об обстоятельствах, предшествующих факту наблюдения объекта, об обстоятельствах после наблюдения, провести допрос на том месте, где происходило наблюдение.

Если допрашиваемый, несмотря на «оживление» его памяти все же не сможет описать наблюдавшийся им объект, то это не означает еще, что он не сможет опознать его при предъявлении.12

В своей работе З.Г. Самошина указывает: «Сейчас почти общепризнано, что узнавание нередко является непосредственным знанием, которое сохраняет определенное значение, даже и в тех случаях, когда опознающий не может указать отличительных признаков, послуживших опорой для опознания. Понятно, что при проверке и оценке такого доказательства должны быть приняты во внимание условия, при которых осуществлялось опознание. Неспособность описать отдельные свойства предмета не исключает возможности его безошибочного опознания, так же, как правильное описание не обеспечивает еще возможности опознания.13

Действительно, вполне допустимо положение, что человек, будучи неспособен воспроизвести образ объекта, когда объект отсутствует, но может узнать его при повторном восприятии. Это обстоятельство следует иметь в виду при решении вопроса о целесообразности предъявления объекта лицу, которое забыло приметы объекта, но при этом уверенно заявляет, что оно сразу же узнает этот объект, если ему вновь покажут его. В таких случаях В.Е. Сидоров предлагает, « снова допросить опознающего и выяснить на основании каких конкретных признаков он смог опознать предъявленное лицо или предметы».14

Думается, что верно указал В.Е. Сидоров, о том, что после проведения такого рода опознания и при положительном его результате целесообразно бы было провести допрос опознающего, чтобы выяснить, на основе каких признаков внешности допрашиваемый смог опознать предъявленный объект, не ошибся ли он. Такие вопросы помогут следователю правильно оценить результаты опознания. Конечно, такого рода рекомендация не идеальна для всех подобных случаев, и должна вытекать из определенной следственной ситуации.

Если же допрашиваемый все же заявляет, что будет не в состоянии опознать объект, то предъявление объекта проводить не следует. Нецелесообразность предъявления для опознания в этом случае очевидна.

Проводя предварительный допрос, необходимо избегать всякой попытки внушать допрашиваемому образ подлежащего опознанию объекта. Внушение образа объекта обычно производится путем постановки следователем наводящих вопросов, например: « А не был ли у Вас похищен телевизор «Горизонт», диагональю 51см., с поперечной царапиной в левом верхнем углу на кинескопе?», или « А не было ли у того мужчины, ударившего Вас ножом в живот бородавки на носу и глубокой царапины под правым глазом?» и т.д. Такие наводящие вопросы, перед предъявлением для опознания объекта, недопустимы. Их опасность состоит в том, что следователь, задавая такой вопрос, как бы подсказывая ответ допрашиваемому лицу, что впоследствии может отразиться на возникновении у допрашиваемого, а после опознающего, различного рода ассоциаций по поводу внешности наблюдаемого им ранее объекта, что может повлечь за собой обвинение в преступлении невиновного лица. Наводящие вопросы не могут повлиять на правильность показаний допрашиваемого лишь в том случае, когда он хорошо видел и запомнил признаки внешнего облика объекта, поэтому его трудно убедить в наличии иных признаков.

От наводящих вопросов следует отличать вопросы уточняющие, постановка которых вполне допустима и целесообразна. Если, например, потерпевший на вопрос следователя «какого возраста был грабитель?» ответит « молодой», то путем постановки уточняющего вопроса «на сколько лет выглядел грабитель?» – возможно точнее выяснить возраст грабителя. Точно так же следователь должен действовать и в отношении других объектов и других признаков.

При допросе лица, которому будет предъявлен объект, не следует выражать сомнения в правдивости его рассказа. В целях выяснения сомнительных вопросов необходимо лишь как можно подробнее выяснить детали, характеризующие образ объекта и обстановку, в которой наблюдало его допрашиваемое лицо. Особенно это необходимо сделать, если допрашиваемым лицом является подозреваемый или обвиняемый, со стороны которых чаще, чем со стороны других лиц можно ожидать оговора, а затем и ложного показания.

Проводя допрос перед предъявлением для опознания, не следует прерывать рассказа допрашиваемого на том лишь основании, например, что внешние признаки описываемого им объекта не совпадают с теми, которые были указаны ранее допрашиваемым лицом.

По данному вопросу З.Г. Самошина пишет: « Восприятие человека подвержено влиянию множества как объективных факторов, так и субъективных (личностных). Человек склонен в первую очередь заметить те детали и особенности окружающей обстановки, которые соответствуют его физическому и эмоциональному состоянию, настроению, интересам и т.п. Все эти факторы накладывают определенный отпечаток на процесс восприятия и формирования образа». 15

И действительно, вполне закономерным является тот факт, что отличающиеся по своим личностным характеристикам люди воспримут неодинаково признаки внешности, одежды и т.п. и соответственно создадут различные мысленные образы воспринятого объекта. В свете этих положений, следователя, напротив, должен насторожить тот факт, когда допрашиваемые лица описывают воспринятый ими объект абсолютно одинаково – без каких- либо различий, в данном случае возможна инсценировка допрашиваемыми.

В своей работе А. Б. Соловьев подчеркивал важность предписания закона, « запрещающего домогаться показаний путем насилия, угроз и иных незаконных мер, к числу которых относится и обман допрашиваемого». 16

Статья 15 Конвенции против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинства видов обращения и наказания, принятой и открытой для подписания, ратификации и присоединения резолюцией Генеральной ассамблеи ООН от 10 декабря 1984 года, вступившей в силу 26 июня 1987 года, указывает: « Каждое Государство - участник обеспечивает, чтобы любое заявление, которое, как установлено, было сделано под пыткой, не использовалось в качестве доказательства в ходе любого судебного разбирательства».17

Ныне Конституция РФ восприняла положение международных стандартов и в ст. 21 указала: « Никто не должен подвергаться пыткам, насилию, другому жестокому или унижающему человеческое достоинство обращению или наказанию».

Явно недопустимым является проявление со стороны следователя всякого рода грубости, невыдержанности, так как это запугивает и раздражает допрашиваемого, сбивает его с мысли и мешает давать правильные показания. Нельзя домогаться показаний незаконными методами.

Особо осторожно следует вести себя следователю при допросе малолетних лиц. Учитывая их возрастные особенности, легкую внушаемость, склонность к фантазированию, быстрое забывание виденного. Следователь при допросе несовершеннолетнего должен проявить максимум терпеливости, должен создать обстановку доверия к себе. Верно указал в своей работе В.Е.Сидоров, допрос несовершеннолетнего «должен быть кратковременным, лучше всего привычных для подростка условиях – в школе, детском саду, по месту жительства и обязательно в присутствии педагога, а в необходимых случаях и с участием близких родственников».18

Недопустимо, чтобы допрос малолетних лиц, в разрез ст. 159 УПК, производился в отсутствие педагога или родителей. При допросе малолетних желательно присутствие именного того педагога, который обучает ребенка, так как педагог, не обучающий ребенка, является для него посторонним человеком и, не зная характера данного ребенка, вряд ли может оказать какую-либо помощь следователю. Если нет возможности пригласить педагога, обучающего ребенка, более целесообразно пригласить любого близкого ему взрослого человека, который хорошо знает ребенка и к которому ребенок питает доверие.

Формальное же соблюдение требований о присутствии педагога при допросе ребенка может оказать лишь отрицательное влияние на результаты допроса и предъявления для опознания.

Показания об объекте, полученные в ходе допроса перед опознанием, необходимо заносить в протокол допроса по возможности в том виде и тем языком, как изложило их допрашиваемое лицо. В показаниях лица, допрашиваемого перед предъявлением для опознания, передается образ объекта, тождество которого предстоит установить, точность фиксации в протоколе допроса слов, употребляемых им, приобретает особо важное значение. 19

Огромное значение для проведения предъявления для опознания имеет своевременность предъявления объектов. Рассматривая данный вопрос, З.Г. Самошина указывает: «Образ, возникший при первоначальном наблюдении объекта, не всегда прочно закрепляется в памяти. Человеку свойственно забывать увиденное, наслаивать на него новые зрительные, слуховые и иные впечатления. Поэтому предъявление для опознания по общему правилу должно проводиться сразу, как только позволяют конкретные обстоятельства расследования дела. Кроме того, по ряду категорий дел результаты предъявления для опознания с самого начала определяют направление дальнейшего расследования дела». 20

В.Е. Сидоров вообще считает предъявление для опознания неотложным следственным действием, объясняя это тем, что «именно в это время мы располагаем самыми благоприятными условиями для его производства».21

С позицией З.Г. Самошиной и В.Е. Сидорова нельзя не согласиться, действительно, следователь обязан предъявить объект немедленно, как это только возможно, так как такая просрочка, в предъявлении объектов, даже в течение нескольких дней, может повлиять на доказательственное значение данного следственного действия, и в результате может поставить под сомнение достоверность опознания в суде, о чем указывалось в вышеприведенном примере (См. с. 34 ). Соблюдение условия своевременности предъявления объектов особенно важно для случаев предъявления таких объектов, которые были предметом однократного или слишком краткого наблюдения опознающим, например, когда напавший быстро вырвал из рук вещь и убежал, стрелявший проехал на автомашине.

Также, в некоторых случаях важное значение для предъявления для опознания имеет правильный выбор следователем обстановки, времени и места предъявления объекта.

Так, Г.И. Кочаров пишет: «Известное значение имеет также выбор обстановки, в которой будет проводиться предъявление для опознания по освещенности к тем, при которых опознающий наблюдал объект». 22

В.Е. Сидоров же, продолжая свои размышления, не исключает проведение предъявления для опознания на местности или в помещении, где работает на выезде следственно-оперативная группа, и пишет: «Такое действие производится, как правило, в случаях, когда скрывшийся преступник настигнут недалеко от места происшествия, а потерпевшему из-за его физического состояния или предстоящего отъезда нет возможности в скором времени предъявить для опознания подозреваемого». 23

Действительно, если тот или иной вид освещения (дневной свет, электрической лампы, керосиновой лампы и т.д.) или различный характер погоды (дождь, снег, туман) могут в какой-то мере повлиять на правильность показаний опознающего, то объект следует предъявить при таком же виде освещения и по возможности при таких же метеорологических условиях, какие были в момент первоначального восприятия опознающим объекта, который теперь предъявляется ему для опознания. То же следует сказать и о времени предъявления, в смысле времени суток. Объект следует предъявлять в те же часы, в которые имело место наблюдение объекта опознающим. Но это условие должно соблюдаться лишь в случаях, когда есть основание полагать, что предъявление объекта в другое время может отрицательно сказаться на объективности результатов опознания.

Местом предъявления объекта обычно является кабинет следователя. Однако, когда у опознающего плохая память, целесообразно предъявить ему объект в том месте, где он наблюдал его в первый раз. Проведение предъявления для опознания в том же месте помогает восполнить пробелы памяти опознающего и тем самым оказывает положительное влияние на правильность опознания. Кроме того, предъявление объекта « в том же месте» дает возможность опознающему сопоставить предъявляемый ему объект предметами, среди которых он его видел раньше и более уверенно высказать свое суждение об опознании или неопознании объекта.

Некоторые авторы указывают о необходимости, в ряде случаев, проверки таким следственным действием, как следственный эксперимент.

По данному поводу З.Г. Самошина пишет: «Следственый эксперимент может быть связан с предъявлением для опознания в случае, если он проводится с целью установления возможности видеть, слышать, вообще воспринимать что-либо». 24

П.П. Цветков также указывал на целесообразность проведения следственного эксперимента, если опознающий видел объект на большом расстоянии, в темноте, из-за угла, наблюдал автомашину на большой скорости, в целях более правильной оценки показаний опознающего. 25

Действительно, необходимость в проведении следственного эксперимента для проверки правильности опознания возникает лишь в случаях сомнения в возможностях восприятия и опознания уже опознанного объекта в определенных условиях конкретным лицом: в неблагоприятных условиях – при очень небольшом времени восприятия, плохой видимости; в нормальных условиях – при наличии оснований для предположения о дефектах органов восприятия у опознающего. Суждение о достоверности проверяемого опознания выводится следующим путем: если в таких же условиях эксперимента опознающий правильно опознал другие объекты и среди них ранее опознанный, то сомнения о правильности опознания отпадает. При оценке достоверности проверяемого опознания следует иметь также в виду, что отрицательный результат эксперимента исключает возможность опознания объекта в данных условиях, то есть подтверждает сомнения в правильности акта опознания, положительный результат указывает на возможность (вероятность), но не является основанием для категорического вывода о правильности опознания. Результат же предъявления для опознания непосредственно устанавливает определенный факт, обстоятельство.

В следственной практике нередки факты, когда перед предъявлением для опознания объекты, подлежащие предъявлению, ранее уже предъявлялись по фотокарточке. В действующем законодательстве (ч. 3 ст.165 УПК) запрет на указанные действия отсутствует. Однако мнения авторов на этот вопрос более чем критичны.

Так, П.П. Цветков утверждал: «Нельзя показывать объект или фотокарточку для предъявления для опознания»,26 при этом он допускал, что это возможно лишь в том случае, если опознающий не опознал объект по фотокарточке из-за плохого качестве снимка. 27

А.П. Рыжаков по данному вопросу лишь указывает: « Если опознание уже проводилось по фотографиям, то доказательная значимость последующего предъявления для опознания непосредственно человеку может быть поставлена под сомнение. Опознающий уже видел его фотографию, и, увидев человека наяву, мог догадаться, что речь идет именно об этом лице». 28

В следственной же практике подход к данному вопросу иной. Так,

нередки случаи, когда лицо, совершившее преступление установлено органами предварительного расследования, однако его местонахождение им не известно, а порой данное лицо намеренно скрывается с целью избежать уголовной ответственности. В таких случаях следователь приостанавливает производство по уголовному делу, в порядке п.1 ч. 1 ст. 195 УПК. Требования же ч. 4 ст. 195 УПК гласят, что «До приостановления предварительного следствия следователь обязан выполнить все следственные действия, производство которых возможно в отсутствии обвиняемого», то есть следователь в двухмесячный срок собрать все возможные доказательства вины или невиновности подозреваемого, в том числе провести опознание его по фотокарточке, так как сколько уйдет времени на его розыск не известно, а память человека непостоянна. В последующем же, если лицо, подозреваемое в совершении преступления будет задержано, то, по меньшей мере, представить его на опознание «вживую» будет рационально, так как внешние признаки объекта не всегда присутствуют на фотографии (рост, телосложение, отсутствие каких-либо конечностей и т.д.), при этом на фотографии у подозреваемого могут быть и другие переменные признаки внешности (присутствие или отсутствие бороды, усов, синяков на лице; другая прическа и т.п.) И вряд ли в последующем у суда возникнут какие-либо сомнения в правдивости и объективности проведения этих следственных действий, скорее второе опознание (вживую) увеличит доказательственное значение первого (по фото). Это относится и к проведению розыскных мероприятий, в ходе которых показываются фотографии подозреваемых потерпевшим и свидетелям без процессуального оформления. Сказанное просматривается на следующем примере.

Следователем СО УВД Ленинского района г. Тюмени, расследовавшего уголовное дело по факту разбойного нападения 4 апреля 1996 года неустановленными лицами у кладбища «Текутьевское» по ул. Республики г. Тюмени на гр. Антошину. 17сентября 1996 года потерпевшей Антошиной и свидетелю Роммель были представлены на просмотр фотоальбомы с фотографиями лиц, проходившими по криминалистическим учетам в УВД. При просмотре фотоальбомов Антошина указала на фотографию гражданки Лексиной, как на подозреваемую, участвовавшую в совершении разбойного нападения, в последующем и свидетель Роммель также указала на фотографию гр. Лексиной. После, Антошина и Роммель по факту узнавания по фотографии были дополнительно допрошены. В ходе допроса потерпевшая Антошина заявила, что у опознанной по фотографии ею неизвестной, имеются признаки внешности, которые на фотографии не видны – отсутствие двух передних верхних зубов и повдольный шрам на шее, ниже правой мочки уха. Роммель также указала на отсутствие двух передних верхних зубов, что на фотографии не видно. Данные заявления Антошиной и Роммель были заранее запротоколированы и в первоначальных допросах, но ранее им фотоальбомы показаны не были. Кроме того, в первоначальных допросах были указаны и другие внешние признаки подозреваемого (рост, телосложение и др.), которые на фотографии, где изображена гр-ка Лексина по грудь не присутствуют. 24 сентября 1996 года Лексина была задержана и представлена Антошиной и Роммель на опознание. В ходе проведения опознания Антошина, указывая на признаки внешности, по которым опознает Лексину, также указала на признаки отсутствия двух передних верхних зубов и шрама справа на шее, и в присутствии понятых факт наличия этих двух признаков, отсутствующих на фотографии, был установлен. Аналогично прошло опознание Лексиной и свидетелем Роммель. Ленинским районным судом г. Тюмени такое доказательство было признаков допустимым и гр. Лексина осуждена. 29

В приведенном примере видно, что предъявление для опознания объекта после показа его фотографии, в ряде случаев, не только целесообразно, но и необходимо. Отрицательный же результат опознания, в приведенном примере, опроверг бы предположения потерпевшей и свидетеля о причастности подозреваемой в совершении преступления.

Объект должен предъявляться опознающему среди других, подобных ему. Уголовно-процессуальный Кодекс обязывает следователя предъявлять объект для опознания среди других подобных ему. Исключения из данного правила предусматривается только для случаев предъявления трупа, который должен предъявляться изолированно (ст. 165 УПК).

Большинство криминалистов и процессуалистов всегда высказывалось за предъявление объекта для опознания среди других объектов, подобных ему.

Так, А.Я. Гинзбург писал: « Уголовно-процессуальный закон требует, чтобы лицо, опознание которого производится, представлялось в числе других лиц, имеющих внешнее сходство с опознаваемым, а опознаваемый предмет – в числе однородных предметов. Исполнение данного процессуального требования практически сложно, но обязательно». 30

Но некоторые авторы высказывают и свой особый взгляд на данный вопрос. Например, А.А. Леви указывал: «В то же время не должны предъявляться люди с очень сходной внешностью, так как это тоже может затруднить опознание и привести к ошибке». 31 Далее, А.А. Леви, по поводу подбора объектов, в своей работе высказывает рекомендацию: « В случаях, когда в ходе допроса, предшествующего опознанию, называются какие-либо признаки (сложная татуировка, бородавка на носу, характерный шрам на лице и т.п.), чем крайне затрудняется подбор лиц, предъявляемых вместе с опознаваемым, можно вместо опознания произвести освидетельствование, в протоколе которого подробно зафиксировать обнаруженные признаки и по возможности сфотографировать их». 32

Вряд ли мнение А.А. Леви можно признать основательным, так как если для опознающего все предъявленные объекты будут одинаковы, и он не сможет выделить из них ни одного, подходящего под образ объекта, который он видел ранее, то такое поведение опознающего лишний раз докажет, что он запомнил примет объекта и опознать его не в состоянии. При том установленный процессуально факт наличия у случайного лица, например, бородавки на носу, шрама на лице или сложной татуировки никак не будет являться подтверждением его вины в совершении преступления без установленного законом порядка предъявления его опознающему. Действительно, мало ли лиц с такими приметами?

Вопрос о количестве предъявленных для опознания объектов в УПК, решен лишь в одном отношении – определен минимум объектов, среди которых должен предъявляться опознаваемый объект. Предъявление опознаваемого объекта среди двух других, сходных с ним или однородных ему является, по-видимому, намеренным усложнением опознавательной задачи с целью: 1) активизации психического процесса отождествления; 2) обеспечения достоверности опознающего акта; 3) объективности проведения опознания.

Предъявление объекта в единственном числе, не исключает внушающего воздействия его на опознающего и не позволяет проверить объективность опознания. Предъявление только двух объектов – опознаваемого и еще одного однородного также не гарантирует достоверность отождествления, не исключает угадывания опознаваемого объекта.

Установленный в законе количественный минимум – предъявление объекта среди не менее двух других обусловливает с точки зрения правосудия нормальное течение процесса отождествления и достоверности заключительного акта. Однако, это требование будет выполнено по существу (а не формально) при условии, что объекты среди которых предъявлен опознаваемый объект, не были ранее известны, знакомы опознающему. Несоблюдение этого условия в отношении одного или обоих объектов равнозначно предъявлению объекта с нарушением правила о количественном минимуме.

П. П. Цветков, по поводу количественных объектов, писал: «Количество предъявляемых объектов ( в том числе и объект, подлежащий опознанию) может быть различным - три, четыре и более. Но при слишком большом числе предъявляемых объектов внимание рассеивается и опознающий не в состоянии сосредоточиться на предъявляемых объектах, что может отрицательно сказаться на результатах предъявления для опознания». 33

Законодатель поступил правильно, не установив максимум предъявляемых для опознания объектов, однако было бы странным для следователя стремление подобрать «слишком большое» количество предъявляемых объектов, при этом учитывая правила подбора объектов, которые в определенной мере ограничивают предъявление объекта среди многих однородных.

Правила подбора объектов в законе обусловлены содержанием терминов « сходство» и «однородность», используемых в диспозиции ст. 165 УПК: в отношении личности – «сходством по внешности», предметов - «однородностью». Требование соблюдения сходства внешности, предъявляемых для опознания лиц, может истолковываться как относящееся только к личности. Отсутствие возможности подбора лиц, сходных по внешности с опознаваемым, вообще исключает проведение опознания.

Термин «однородность» необходимо толковать ограничительно: достоверность опознания будет обеспечена лишь в том случае, когда предьявляемые предметы имеют не только одинаковые внешние признаки, но и относятся к одной узкой группе, например, часы наручные – одинаковой формы, размера, вида и цвета циферблата, брюки – одного цвета, фасона, близкого по оттенку, аналогичной ткани, схожего размера. Такие требования по подбору обьектов для предьявления в практике порой трудно выполнимы. Однако все зависит от инициативы и добросовестности следователя. 34 В ряде случаев, в следственной практике, иногда бывает так, что следователю не представляется возможным подобрать подобные объекты, в связи с уникальностью объекта, подлежащего опознанию. Бывает, что на практике в данных случаях прибегают к фальсификации, чаще это происходит, когда у следователя нет сомнений по поводу принадлежности определенных предметов, и следователь, предварительно договорившись с опознающим, в протоколе отмечает наличие однородных предметов, когда предъявляется для опознания всего одна вещь, либо предъявляется предмет среди других предметов, существенно отличающихся от опознаваемого. Такая практика порочна и недопустима.

По данному вопросу А.П. Рыжаков предлагает два варианта решения: «Иногда приходится опознавать предмет, аналогов которому найти невозможно. Выход из этого положения есть. Можно провести опознание одного предмета, как в ситуации с трупом. В протоколе при этом мотивированно пояснить, почему опознание не может быть проведено вместе с однородными предметами. Суд сам решит, достоверно ли доказательство.

Второй вариант действий – это отказ от опознания и замена его допросом свидетеля (потерпевшего и др.) с предъявлением в процессе искомого предмета. В протоколе допроса отражается при этом, по каким признакам свидетель признает именно данный предмет тем, о котором он вел речь в ранее данных показаниях. Протокол такого допроса тоже будет доказательством». 35

В первом варианте, предложенном А.П. Рыжаковым, явно нарушен порядок предъявления для опознания, то есть обязательных установленных законом условий, и не напрасно А.П. Рыжаков указал о последующей «судьбе» такого опознания – « Суд сам решит, достоверно ли доказательство». В указанном случае допрос скорее не в достоверности, а в допустимости, и скорее всего, суд руководствуясь ст. 69 УПК, признает такое следственное действие, не имеющим юридической силы.

Второй вариант А.П. Рыжакова более удачен, по крайней мере, если соблюсти порядок проведения допроса и как то опознанную вещь приобщить к показаниям допрашиваемого, то есть указать, что это именно та вещь, которая проходит по материалам уголовного дела (изъятая в определенное время и при определенных обстоятельствах), например, справкой к протоколу допроса, то в последующем такое опознание может быть признано судом допустимым, и иметь значение как косвенное доказательство по материалам уголовного дела.

Животные предъявляются среди одинаковых по полу, близких по возрасту, однопородных, одинаковых или близких по масти. При предъявлении для опознания животных следует фиксировать поведение животного по отношению к опознающему. При подборе животных целесообразно прибегнуть к консультации специалиста.

Если относительно порядка предъявления нескольких объектов, наблюдавшихся опознающим в разное время, в разных местах в связи разными фактами, исследуемыми следователем, существует единое мнение, заключающееся в том, что такие объекты должны предъявляться раздельно, то относительно порядка предъявления объектов, наблюдавшихся опознающим в одном и том же месте, в одно время, в связи с одним и тем же фактам, имеются различные точки зрения.

Г.И. Кочаров, например, считает, что: «Не следует также предъявлять для опознания в одной группе несколько объектов. Каждый из них должен быть предъявлен последовательно с соблюдением требований ст. ст. 164-166 УПК». 36

П.П. Цветков допускал совместное предъявление объектов: «При предъявлении для опознания вещей, - писал он - можно поступить по-разному. Если вещи крупные и их мало, то надо предъявлять раздельно. Когда же вещей много и они не большого размера, например, целый чемодан носильных вещей и пр., то можно предъявлять все вместе, но среди других подобных вещей». 37

Однако, следует заметить, что возможность одновременного предъявления нескольких объектов, наблюдавшихся опознающим вместе, затруднена с организационно-технической стороны, поскольку в отношении каждого опознаваемого объекта должны быть выполнены требования ст. 164 УПК; при предъявлении двух объектов минимально общее количество предъявляемых объектов составит шесть, трех объектов – девять. Это может внести также дезорганизацию в последовательности решения опознаваемых задач, замедлить сами решения, повлечь растерянность, рассеяние внимания опознающего и другие нежелательные последствия. Участники предъявления для опознания могут воспринять их как признак неуверенности опознающего в решении поставленной перед ним задачи.

Чем более сходными будут подобраны объекты для предъявления, тем достовернее и убедительнее опознавательный акт. Нарушение правил о подборе объектов для опознания упрощает психологическую задачу: предъявления объекта с двумя другими, из которых один неоднородный ему, создает возможность не опознания, а угадывания; предъявление среди однородных объектов является подсказкой, так как выделяет опознавательный объект.

Если объект могут опознать несколько лиц, то предъявлять его каждому из них нужно отдельно. Учитывая, что нередко объект, подлежащий предъявлению для опознания, видели несколько лиц, никогда не следует предъявлять его всем им одновременно. Это правило не вызывает сомнений у юристов-теоретиков, ни у практических работников. Оно вытекает из того, что при раздельном предъявлении исключена или по меньшей мере весьма ничтожна возможность взаимного внушения образа объекта, виденного ими.

При однородном же предъявлении всем лицам, могущим опознать его, опасность и возможность взаимного внушения весьма велики. Если один из опознающих, осмотрев предъявленный объект, заявляет, что он опознает его по определенным приметам, то другие опознающие, находящиеся тут же, могут поддаться влиянию ответа первого опознающего и заявить, что это тот же объект, однако в начале они находили лишь некоторые сходства с ним или считали объект непохожим на тот, который они видели, о котором давали показания на допросе. То же самое может произойти и при отрицательном ответе. Если первый опознающий уверенное заявляет, что не находит даже сходства ни в одном из предъявленных объектов с тем объектом, который был ранее предметом его наблюдения, то и другие опознающие лица могут дать отрицательный или промежуточный ответ, хотя до заявления первого опознающего они и не сомневались, что предъявленный объект является именно тем, о котором они ранее дали показания при допросе.

Признаки (приметы), по которым опознающий опознает объект, должны быть конкретны и определенны. В ст. 165 УПК говорится: если опознающий указал на одно из предъявленных ему лиц или на один из предметов, ему предлагается объяснить, по каким приметам или особенностям он узнал данное лицо или предмет. По этому конкретизация и определенность тех признаков, по которым опознающий опознал объект, является важнейшим условием правильности проведения предъявления для опознания. Голословное утверждение, без указаний признаков, опознающего о том, что он опознает объект, в значительной степени снижает убедительность его вывода. Не большей является и убедительность опознания тогда, когда перечисленные опознающим признаки объекта носят слишком общий и неопределенный характер.

При проведении предъявления для опознания следователь не должен довольствоваться кратким утверждением опознающего, что он не ошибся и твердо, категорически опознает объект. К сказанному опознающим необходимо требовать, чтобы он подробно перечислил и разъяснил конкретные признаки (приметы), по которым у него сложилось мнение о том, что перед ним именно тот объект, который он видел при обстоятельствах, исследуемых по делу.

Указанное выше, конечно, не означает, что если опознающий не может перечислить признаков объекта, по которым он опознает его , что в большей мере определяет его грамотность и юридическую подготовку, то его заявления об опознании будет всегда ошибочным. Такое утверждение было бы неверным. Опознание в подобных случаях может быть и правильным. Однако неконкретное опознание всегда усложняет, а иногда и исключает возможность проверки и оценки показаний опознающего, в силу чего достоверность опознания всегда может быть поставлена под сомнение. Поэтому следователю целесообразно перед опознанием подготовить опознающего: разъяснить ему положение закона, порядок проведения опознания, а если прошло большое количество времени с момента происшедшего расследуемого события, то освежить память опознающего – дать прочесть опознающему его собственные показания в протоколах допросов, на что он имеет право. На это указывает В. И. Батищев: « При необходимости потерпевшему, свидетелю, можно напомнить о данных, которые он наблюдал и которые зафиксированы в материалах дела, и прежде всего в его показаниях». 38

Также, в ч. 6 ст. 165 УПК особо оговаривается, что при предъявлении для опознания наводящие вопросы не допускаются.

Такие формы наводящих вопросов, как, например, «ни этот ли», «этот или этот» и другие, невольно заставляют опознающего указать на какой-то объект в то время, когда объект, который он видел при исследуемом событии, среди предъявляемых ему может и не быть.

Предъявление для опознания производится в присутствии понятых. В ч. 8 ст. 165 УПК прямо записано, что предъявление для опознания производится в присутствии понятых, но эта статья не определяет их числа, и только в ч. 1 ст. 135 УПК указано, что при производстве следственных действий, понятые вызываются в количестве не менее двух.

Отсутствие понятых придает предъявлению для опознания непроцессуальный характер и превращает его из процессуального действия в оперативно-розыскное мероприятие, результаты которого не могут быть доказательством по делу.

Недопустимо приглашать в качестве понятых лиц: заинтересованных прямо или косвенно в исходе расследования преступления; имеющих близкие отношения к опознающему или опознаваемому лицу или в какой-то мере зависят от них; являются работниками прокуратуры или милиции; по своим психическим или физическим данным не в состоянии правильно воспринимать и передавать происходящее в ходе предъявления для опознания объекта; являющихся людьми, среди которых является лицо, подлежащее опознанию (то есть смешивание в одной роли статиста и понятого).

Приглашая понятых присутствовать при опознании, необходимо разъяснить им их роль. Нужно предупредить их, что они впоследствии, возможно, будут вызваны в суд и предложить внимательно следить за тем, как будет проводиться предъявление объектов.

В целях обеспечения безопасности опознающего, в ч. 9 ст. 197 проекта УПК РФ, подготовленного Министерством юстиции РФ, предъявление лица для опознания может быть произведено в условиях, исключающих визуальное наблюдение опознанным опознающего. В этих случаях должны находиться в месте нахождения опознающего. Понятым и опознающему должна быть обеспечена возможность визуального наблюдения лиц, предъявляемых для опознания. 39

2.2. Предъявление для опознания в судебном заседании

Вопросам предъявления для опознания тех или иных объектов в судебном заседании не уделено должного внимания ни в процессуальной, ни в криминалистической литературе. Между тем, целый ряд моментов, касающихся условий предъявления для опознания в суде, требует своего уяснения и уточнения.

Первым возникает вопрос о том, в каких случаях следует проводить предъявление для опознания в суде.

В УПК не регламентировано проведение опознания в суде. Мнения же процессуалистов по поводу возможности проведения опознания в суде различно.

Так, Т.Б. Чеджемов в своей работе, указывая на обязательность проверки в суде результатов следственных действий на предварительном следствии, пишет: «Результаты таких проведенных на предварительном следствии действий, как осмотр места происшествия, следственный эксперимент и опознание, имеют важное значение для установления истины. При этом необходимо иметь в виду, что они не могут быть проведены вновь. Это безусловно, должно учитываться при проверке и оценке в суде протоколов … и опознания».40

Т.Н. Добровольская, напротив, высказывая мнение о целесообразности проведения в суде предъявления для опознания, указывает: «Проведение опознания может иметь место как по инициативе суда, так и по ходатайству участников судебного разбирательства». 41

Судебная же практика показывает, что предъявление для опознания в судебном заседании проводится либо, когда суд проверяет правильность опознания личности или вещей на предварительном следствии, либо, когда возникает необходимость в предъявлении объектов, которые на предварительном следствии не были предметом опознания.

Таким образом, являясь либо повторным, либо первичным, опознание может проводиться, как с целью проверки доказательств, уже имеющихся по делу, так и с целью получения новых доказательств, либо проверки новых версий, возникших в ходе судебного разбирательства.

Предъявление для опознания в судебном заседании проводится обычно без предварительного допроса опознающего, не среди других лиц или предметов, а изолированно, без перечисления опознающим примет объекта и, как правило, сводится к тому, что опознающему задаются вопросы: «Узнаете ли Вы в подсудимом или в одном из подсудимом того, кто на Вас напал?» или «Узнаете ли вы эту вещь, как свою?» и пр. Опознающий отвечает на вопрос суда утвердительно или отрицательно, что заносится секретарем в протокол судебного заседания. Такой порядок организации предъявления для опознания в ходе судебного следствия неправилен. Так, если предъявление для опознания в суде проводится в целях проверки правильности опознания, проведенного ранее на предварительном следствии, то существующий порядок предъявления для опознания скорее является не способом проверки, а повторным актом предъявления для опознания, но без соблюдения тех условий, при которых объект предъявлялся на предварительном следствии. Создать же эти условия в ходе состязательного процесса иногда бывает невозможно и нецелесообразно.

По мнению Е.Г. Веретехина повторное проведение опознания в ходе судебного разбирательства нецелесообразно, если оно проводилось в ходе предварительного расследования. Это он объясняет тем, что лицо, которое опознавало объект ранее, узнает его не только по тем признакам, которые запомнились ему при восприятии объекта, в связи с преступлением, но и по тем признакам, которые запомнились ему при первичном опознании. С момента первичного опознания до его вторичного проведения в суде может произойти огласка сведений, касающихся объекта или лица, которые опознавались в ходе предварительного расследования, и опознающему уже известны все признаки объекта или лица, которые будут предъявлены для опознания в судебном заседании. 42

Так, предварительный допрос о приметах личности проводить во многих случаях бесполезно, так как подсудимый сидит на скамье подсудимых перед опознающим и, следовательно, опознающий имеет возможность видеть его непосредственно перед дачей или в момент дачи своих показаний. Но даже если судья предпримет соответствующие меры изоляции опознаваемого до и во время допроса опознающего, то последующие условия предъявления для опознания личности – вместе с другими лицами» сделает проведение опознания невозможным и нецелесообразным. Невозможным потому, что нельзя рядом с подсудимым сажать на скамью лиц, не причастных к делу, да никто и не согласится на это. Нецелесообразным же потому, что если бы даже судья посадил рядом с подсудимым других лиц, то эти лица были бы уже другими лицами, а не теми, среди которых он предъявлялся на предварительном следствии. Естественно, опознающий, видя перед собой только одно из тех лиц, которое ранее представлялось ему следователем, укажет только на подсудимого. Тех же лиц, которые представлялись для опознания вместе в подсудимым на предварительном следствии, пригласить практически невозможно. Если же на скамье подсудимых находятся несколько человек, то указанное условие о предъявлении личности «вместе с другими лицами» все равно не выполнимо, так как кроме одного – другие подсудимые не предъявлялись опознающему на предварительном следствии. Подсудимого, подлежащего опознанию, опознающий видит второй раз, в ходе следствия, а других подсудимых – впервые. Естественно, что и в этом случае он укажет не на них, а на того, кого видел на предварительном следствии. Если же опознающий опознавал на предварительном следствии всех подсудимых, то в суде он их всех опознает. Что касается вещей, то и их предъявлять в суде опознающему нет смысла, так как тех вещей, среди которых они предъявлялись следователем, уже нет, а достать точно такие же судья практически не в состоянии.

В свете указанного выше, что в суде бывает невозможно создать такие же условия предъявления для опознания, как на предварительном следствии, и учитывая повторность восприятия опознающим объекта, существующий порядок предъявления для опознания в судебном заседании с целью проверки опознания, проведенного на предварительном следствии превращается скорее лишь в видимость проверки показаний опознающего, данных им у следователя, и в доказательственном отношении ничего не дает.

Не следует забывать при решении вопроса о проведении повторного опознания на судебном заседании, что существуют и ряд других мер, которые могут дать оценку показаний опознающего, данных им на предварительном следствии, так, например, посредством допроса опознающего в суде, изучения и анализа показаний, данных им на предварительном следствии, путем ознакомления с содержанием протокола предъявления для опознания и оглашением его, допроса понятых, назначения экспертиз и другими мерами.

Допрашивая свидетеля, потерпевшего и других опознавших лиц, суд вместо задаваемых обычно вопросов, указанных выше, должен установить, этот ли факт, который находится перед ним, или не этот предъявлялся ему на предварительном следствии. Суд должен выяснить у допрашиваемого, где, когда, сколько времени, при каких обстоятельствах он видел ранее опознаваемый на предварительном следствии объект. С целью проверки соблюдения требований закона суд может выяснить и допрашиваемых как проводилось предъявление объекта следователе: в группе других объектов или изолированно, допрашивался ли он следователем о приметах объекта, который он должен был тогда опознать, не видел ли он объект, подлежащий опознанию, до момента предъявления, не было ли наводящих вопросов со стороны следователя, а после оглашения протокола предъявления для опознания суду следует спросить – соответствует ли содержание протокола тому, что было при предъявлении для опознания на предварительном следствии или нет. Если же вдруг допрашиваемый заявит о расхождении сведений, содержащихся в протоколе, с тем, что действительно имело место, суд должен уточнить у него, в чем конкретно выражается это несоответствие и расхождение.

Кроме того, в своей работе Т.Б.Чеджемов указывал: «При проверке достоверности результатов опознания также необходимо учитывать: личность опознающего, его отношение к преступлению, преступнику, потерпевшему, вообще его отношение к исходу дела, факты о возможности дачи заведомо ложных или ошибочных показаний, в силу объективных причин, психическое и физическое состояние опознающего и т.д.»43

Суд также может допросить и других участников этого следственного действия – понятых, статистов и др. об обстоятельствах, из которых вытекала необходимость опознания. При такой проверке возможны выявления нарушений процессуального закона, допущенные в ходе предварительного следствия, что, безусловно, поставит под сомнение результаты проведенного опознания. Установив подобные нарушений закона, суд исключает результаты опознания из круга доказательств, и принимает меры к восполнению пробелов либо путем собирания новых доказательств, либо, возвращая дело на доследование. Одновременно необходимо вынести частное определение, в соответствии со ст. 21-2 УПК для привлечения лиц, допустивших нарушение закона, к ответственности.

Как было указано выше, проверка результатов предъявления для опознания может быть проверена и с помощью проведения различного рода экспертиз – почерковедческой, дактилоскопической и другими. Данные экспертизы суд может назначить сам.

Из указанного выше можно сделать вывод, что предъявление потерпевшему, свидетелю или иному лицу в суде какого-либо объекта возможно только в случаях, когда этот объект не опознавался на предварительном следствии и если есть возможность соблюсти правила предъявления для опознания, выработанные для предварительного следствия в ст. 164 и ст. 165 УПК.

Сведения, касающиеся хода и результатов предъявления объектов на судебном следствии, должны быть подробно занесены в протокол судебного заседания. В протоколе судебного заседания также должны быть подробно занесены показания опознающего перед предъявлением ему объекта, кто именно или что предъявлялось, количество объектов, краткая характеристика их, затем должно быть записано, пока каким признакам опознающий пришел к выводу о том, что перед ним тот объект, который он видел ранее, вопросы, заданные опознающему составом суда или сторонами и его ответы на них.

2. 3. Применение научно-технических средств

при проведении опознания

Из числа научно-технических средств, которые могут быть с успехом использованы при предъявлении для опознания, в первую очередь следует указать на фотографию. О возможности применения при производстве следственного действия говорится в ч. 2 ст. 141 УПК.

Фотографические снимки, сделанные при предъявлении для опознания, являются наглядным материалом, позволяющим проверить соблюдение правил предъявления для опознания, а также позволяют проверить показания опознающих лиц.По поводу применения фотографирования при проведении опознания правильно указал А. А. Леви : « Такие снимки дают наглядное представление о характере группы, позволяя убедиться в том, насколько соблюдено указание закона о недопустимости резких различий во внешнем виде входящих в нее людей и предметов ». 44

В ходе предъявления для опознания фотографированию подлежит: обстановка, в которой предъявляется объект; вся группа предъявляемых объектов вместе с объектом, подлежащим опознанию, объект, предъявляемый для опознания, взятый изолированно от других; характерные признаки объекта, по которым опознающий опознал его. Рекомендуется перед съемкой группы предметов к каждому из них прикрепить или приложить бирку с порядковым номером.

Снимки, полученные при этих видах фотографирования, будут достаточно наглядным материалом для проверки и правильной оценки объективности предъявления для опознания.

Использовать фотографирование можно в случае предъявления для опознания в порядке пересылки отдельных поручений (в соответствии со ст.127 УПК), что значительно сокращает срок расследования преступлений. При предъявлении объектов необходимо шире внедрять такой вид фотографий, как цветная, которая в практике предъявления для опознания до сих пор не находит своего применения, несмотря на очевидное преимущество перед обычной фотографией.

Преимущества цветной фотографии по сравнению с черно-белой фотографией заключается в том, что цветная фотография дает возможность воспроизводить цвет предъявляемых объектов. Черно-белая же фотография все цвета природы передает различными плотностями нейтрально-серой шкалы, вследствие чего опознание по черно-белому фотоснимку может привести к серьезным ошибкам. Цветные фотоснимки передают большее количество признаков, снимаемых объектов и, это имеет важное значение для облегчения опознания, для проверки и оценки объективности проведения опознания. Например, если необходимо проверить правильность подбора по цвету объектов, то цветной фотоснимок является в этом случае ценным наглядным материалом.

При опознании желательно применение масштабной фотографии. Обусловлено это тем, что пользуясь масштабным фотоснимком предъявляемого объекта, можно по нему составить точное представление о размерах объекта, что весьма важно при проверке и оценке показаний опознающего лица. Масштабная фотография должна применяться не только при фотосъемке предъявляемых вещей, как это обычно бывает в практике, да и то, к сожалению, редко, но и при фотографировании предъявляемых для опознания людей и трупов, так как при проверке и оценке показаний опознающего может возникнуть необходимость в точном установлении роста этих объектов.

В ходе предъявления для опознания в числе технических средств необходимо применять киносьемку или видеозапись, которые могут оказаться особенно ценными при предъявлении для опознания личности в порядке выполнения отдельного поручения.

( в соответствии со ст. 127 УПК ). Предъявление для опознания личности в порядке выполнения отдельного поручения обычно проводится по фотографиям лица, подлежащего опознанию. Однако фотоснимки обладают существенными недостатками. На них не отражаются как в полной мере признаки внешности, так и динамические признаки (сутулость, взгляд, жестикуляция, улыбка и т.д.), которые нередко играют большую роль для правильного опознания. Киносьемка же и видеозапись позволяют запечатлеть и продемонстрировать перед опознающим лицом не только статистические признаки в полном объеме, но и динамические признаки человека.

Другое назначение киносьемки и видеозаписи – запечатлеть процесс и результат опознания при предъявлении лица в натуре. Рекомендуется отобразить все основные моменты проведения этого следственного действия: предложение следователя опознаваемому занятья по своему усмотрению любое место в группе; расположение членов группы; приход опознающего; предложение следователя осмотреть группу и сказать, кого он сможет опознать и по каким признакам; жесты и иные действия опознающего; его объяснения и, наконец, опознаваемое лицо. Целесообразно, указывал А. А. Леви, «заснять опознающего на фоне осматриваемой им группы, а затем опознанное лицо запечатлеть крупным планом отдельное от остальных участников в фас и профиль». 45

2.4. Фиксация предъявления для опознания

Ход и результаты предъявления объектов для опознания фиксируются в соответствии со ст. 166 УПК в протоколе, составляемом с соблюдением требований ст. ст. 141 и 142 УПК. Как указывал Н.А. Селиванов: «Протокол предъявления для опознания, как и протоколы иных следственных действий, состоит из трех частей: вводной, описательной и заключительной».46

Во вводной части протокола указывается место и дата, начало и окончание его составления, должность, звание и фамилия лица, производящего предъявление для опознания, а также фамилии, имена, отчества понятых и иных участвующих и присутствующих при его производстве лиц (специалиста, переводчика, педагога, защитника и др., если они участвовали или присутствовали). После ссылки на ст.ст.164-166 УПК, являющиеся процессуальным основанием производства и фиксации этого действия, в протоколе излагается описательная часть.

Описательная часть в свою очередь подразделяется как бы на два раздела. В первом фиксируются необходимые сведения о личности опознающего: его фамилия, имя, отчество, указываются все данные о предъявляемых объектах, о характере и интенсивности освещения. Если объект предъявляется потерпевшему или свидетелю, то здесь же необходимо указать о предупреждении об уголовной ответственности по ст. 308 УК РФ за отказ от дачи показаний и по ст. 307 УК РФ за дачу заведомо ложных показаний. Необходимо разъяснить понятым обязанность удостоверить факт, содержание и результаты действий, при производстве которых они присутствовали, а также их права делать замечания по поводу произведенных действий, в соответствии со ст. 135 УПК. Факт этих разъяснений удостоверяется подписями предупрежденных лиц.

Характер фиксируемых в протоколе данных о предъявляемых для опознания объектах определяется природой последних. Если предъявляются живые люди, то в описательной части протокола указываются фамилия, имя, отчество, год рождения, при необходимости рост, цвет волос и глаз у каждого из них, во что они одеты и обуты, а также порядок их размещения. Здесь же отмечается о том, что опознаваемому было предложено заняться любое место среди предъявленных лиц.

Когда для опознания предъявляется труп, в протоколе необходимо указать его пол, в каком виде и где он предъявляется, а также перечислить предъявлявшуюся одежду и приметы, которые были при нем.

В случае предъявления для опознания вещей в протоколе следует перечислить их, указав наименование, форму, цвет, материал и другие особенности.

Во втором разделе описательной части протокола фиксируются показания опознающего о результатах опознания. Показания опознающего по возможности должны излагаться дословно (ст. 166 УПК ). Такие промежуточные ответы опознающего, как «такой же», «почти похож» и подобные им должны быть уточнены и объяснены в протоколе. На практике распространены такие недостатки, как поверхностная и неполная фиксация показаний о признаках, по которым опознающий узнал объект.

П.П. Цветков в своей работе указывает: «Фиксируя заявления опознающего лица, нельзя записывать его в протоколе в такой категорической форме, какой оно не обладает. Между тем иногда можно наблюдать факты, когда слова опознающего «опознаю» или «узнаю» передаются в протоколе в такой, например, форме: «твердо опознаю» или «категорически опознаю». 47

Действительно, недопустимо внесение в протокол таких категорических выражений от имени опознающего, если таковые не были произнесены опознающим. Но если имели место такие ответы, когда опознающий заявил, что он уверенно опознает или твердо опознает человека или вещь, то они должны быть подкреплены приметами, по которым они опознаны. Все они должны быть подробно и точно зафиксированы в протоколе. Если же опознающий настаивает на своем заявлении, но назвать приметы, по которым он опознал объект, не может, то в протоколе следует пояснить, на чем основано его убеждение. Далее, опознающий поясняет, где, когда и при каких обстоятельствах наблюдал опознанный объект.

В случае предъявления для опознания лиц, при категоричном, положительном выводе опознающего, на практике является распространенным предложение опознанному назваться лицом, производящим предъявление для опознания, опознанный называет свои сведения – фамилию, имя и отчество, что фиксируется в протоколе. В аналогичной ситуации, при предъявлении для опознания предметов, указывается в приложенной к протоколу справке информация об источнике появления опознанной вещи в деле.

В заключительной части протокола указываются заявления и замечания участников данного следственного действия по поводу его проведения. Возможна, также фиксация вопросов к опознающему от лица производящего опознание, защитника, педагога и др. Тут же в протоколе фиксируются и ответы опознающего.

Протокол оглашается следователем или по желанию прочитывается участниками и подписывается опознающим, понятыми, другими участниками и следователем. Помимо основного средства фиксации – протокола, ход и результаты предъявления для опознания могут фиксироваться с помощью фотографирования, киносьмки и видеозаписи, которые являются дополнительными средствами закрепления и носят вспомогательный характер. Использование таких вспомогательных средств также фиксируется в протоколе.

Согласно ч.2 ст. 160 УПК показания свидетеля записываются в первом лице и по возможности дословно.

В дополнение указанному, необходимо привести цитату из работы Н.Г. Муратовой, которая писала: « В протоколах не должно быть нецензурных слов, жаргонных выражений, непонятных иностранных слов и фраз. Уголовно-процессуальные акты органов предварительного расследования должны быть определенными, исключать всякую двусмысленность при прочтении текста документа, а также в понимании выводов и решений по конкретным правовым вопросам».48

Глава 3. ОСОБЕННОСТИ ПРОВЕДЕНИЯ ОТДЕЛЬНЫХ

ВИДОВ ПРЕДЪЯВЛЕНИЯ ДЛЯ ОПОЗНАНИЯ

3.1. Предъявление для опознания лиц

Личность человека довольно часто фигурирует как объект предъявления для опознания. Учитывая, что от результатов предъявления личности, особенно от результатов предъявления лиц, как правило, зависит дальнейший ход расследования и судьба предъявляемого лица, следователь обязан подходить к предъявлению личности со всей ответственностью.

Серьезность и ответственность должны быть проявлены следователем уже в ходе проведения предварительного допроса лица, которому будет предъявлен человек, подлежащий опознанию.1

В юридической литературе существует единое мнение криминалистов, что в результате допроса должен быть получен словесный портрет, описание которого дает допрашиваемое лицо.

Так, В.Е. Сидоров пишет: «После свободного рассказа допрашиваемого следователь может оказать помощь потерпевшему в более точной формулировке признаков "«словесного портрета преступника».2

В своей работе А.Я. Гинзбург указывал: «Очередность вопросов, касающихся описания отдельных признаков частей тела человека. должно соответствовать принятой в криминалистике системе описания по методу словесного портрета».3

Аналогичное мнение, что по данному поводу высказали И.Ф.Крылов и А.И. Бастрыкин, которые писали: «При протоколировании показаний потерпевших, очевидцев и свидетелей не следует «переводить» на язык словесного портрета. Они должны заноситься в протокол в той бытовой форме, в тех выражениях, какие им были присущи».4

Действительно, чем точнее, полнее будет этот портрет, тем убедительнее результаты предъявления для опознания.

В ходе предварительного допроса у лица, которому будет предъявлена личность неизвестного, необходимо самым подробным образом выяснить все признаки, характеризующие облик человека, которого он видел раньше.

По поводу методики описания признаков внешности человека, называемой в криминалистике «словесным портретом» И.Ф. Пантелеев в своей работе разделяет признаки внешности на две основные группы: анатомические (статические), характеризующие особенности анатомического строения человека, и функциональные (динамические), физиологической основой которых являются условно-рефлекторные процессы, сопровождающиеся возникновением динамического стереотипа движений человека. К анатомическим признакам во внешности человека И.Ф. Пантелеев относит: пол и возраст, рост, общее телосложение, голова, волосы, лицо, лоб, брови, глаза, нос, губы, рот, зубы, подбородок, наличие морщин, шею, плечи, грудь, спину и особенности конечностей, а к функциональным - осанку, походку, жестикуляцию, мимику, голос, речь и способы выполнения определенных действий.5

Указанный метод описания внешности человека при производстве следственных действий следователями в практике используется довольно часто.

Используя метод словесного портрета при допросе, необходимо установить у лица, которому будет предъявлена на опознание, каков рост человека, которого он видел ранее: очень низкий или низкий, средний, высокий или очень высокий.

В целях проверки правильности представления роста допрашиваемым следует предложить ему сопоставить рост лица, о котором он дает показания, со своим ростом, с высотой каких-либо предметов, находящихся на месте, где проводится допрос. От допрашиваемого нельзя требовать указания роста неизвестного в абсолютных величинах. Предметом допроса должен быть также возраст неизвестного лица, на сколько лет это лицо выглядит в понятиях допрашиваемого.

В ходе допроса необходимо установить телосложение лица, о котором идет речь. Телосложение может быть атлетическое, коренастое, среднее.

Для атлетического типа характерны длинные ноги, узкий таз, широкие плечи, сильное развитие мускулатуры.

Коренастый тип человека характеризуется относительно короткими ногами, широкими плечами и широким тазом. Средний тип характеризуется умеренным развитием указанных признаков. В соответствии с развитием жирового слоя фигура человека может быть худощавой, средней упитанности, полной, иногда тучной.

У допрашиваемого следует выяснить признаки, характеризующие строение плеч, лица, которое предстоит ему опознать. Каковы плечи по ширине – узкие, средние или широкие, по наклону – опущенные, прямые или приподнятые.

Учитывая, что верхняя одежда может в значительной степени маскировать указанные признаки, допрашиваемого следует спросить, каково его мнение относительно происхождения этих признаков, то есть, естественны ли они или созданы искусственно.

От допрашиваемого надо получить сведения о шее виденного лица. Следует попросить его описать толщину шеи (тонкая, средняя или толстая), высоту (высокая, средняя или короткая). Необходимо учесть, что впечатление о высоте и толщине шеи может быть обманчивым в зависимости от степени выреза воротника одежды или от его состояния (расстегнут воротник или нет, свободен или туго прилегает к шее), нужно поинтересоваться, не запомнил ли допрашиваемый, каков и в каком состоянии был воротник одежды.

Если наблюдаемый раньше человек был в летней одежде (майка, футболка, шелковая рубашка), то допрашиваемого следует попросить описать ширину груди (узкая, средняя или широкая) контур грудной клетки (впалая, плоская или выступает вперед).

Путем допроса следует установить приметы, характеризующие руки лица, подлежащего предъявлению. В связи с этим допрашиваемого надо спросить, не заметил ли он длину рук (короткие, средние или длинные), размер кисти (короткая, средней длины, длинная, узкая, средней ширины или широкая кисть) длину и толщину пальцев.

Что касается описания ног, то в этом случае у допрашиваемого надо выяснить длину их и положение осей. По положению осей ноги бывают прямые и искривленные, причем искривление встречается двух видов: в форме буквы «О» и в форме буквы «Х».

Проводя допрос перед предъявлением личности особое внимание следует уделить получению сведений относительно внешних признаков лица неизвестного: какова общая форма лица в фас (овальная или удлиненная, круглая или прямоугольная, квадратная или ромбовидная, двояковогнутая или треугольная). Если из ответа допрашиваемого выяснится, что форма лица треугольная, то надо уточнить, какая треугольная – основанием вверх или основанием вниз.

В отношении характеристики лба путем допроса следует выяснить наклон его, то есть является он скошенным, вертикальным или выступающим; контур – плоский, средний или выпуклый; высоту – высокий, средний или низкий; ширину – большая, средняя или малая. Необходимо поинтересоваться, нет ли каких особенностей лба, например, нет ли ярко выраженных надбровных дуг и лобных бугров.

При описании допрашиваемым облика человека, подлежащего предъявлению для опознания, следует уточнить характер переносицы. Является ли она (при наблюдении в профиль) глубокой, средней или высокой. Следует также установить, какова спинка носа, вогнутая или прямолинейная, выпуклая или извилистая или, наконец, выпуклая с горбинкой. Также нужно уточнить о величине носа с другими частями лица, ширина носа тоже должна быть предметом допроса. Кроме этого следует выяснить, каково основание носа – приподнятое, горизонтальное или опущенное. Не заметил ли допрашиваемый каких-либо особенностей носа – очень тонкий или очень толстый нос, тупой или сильно вздернутый кончик носа, сильный или слабый вырез ноздрей.

Допрашивая лицо, которому будет предъявлена личность, необходимо уточнить характер подбородка. Какова его высота, ширина и наклон. Спрашивая о наклоне, надо выяснить: скошен ли он назад, вертикальный или выступает вперед, нет ли каких особенностей, например раздвоенности или наличия глубокой подбородочной ямки, или сильно выраженной поперечной борозды.

Предметом предварительного допроса должны быть сведения об ушах неизвестного лица. Поэтому у допрашиваемого необходимо спросить может быть о величине ушей, их форме (овальная, треугольная, прямоугольная или круглая). Какова степень оттопыренности, нет ли каких особенностей, например отсутствие части уха, завернутого края одного из них и т.д.

Проводя предварительный допрос, следует попросить допрашиваемое лицо описать губы неизвестного лица – какова их высота, толщина, выступание, особенности, например, нет ли приподнятости верхней губы, отвисания нижней. Необходимо также спросить о величине рта, его особенностях, например, о том, опущены или приподняты уголки рта. В ходе допроса следует выяснить цвет глаз, характер бровей. Относительно бровей надо установить их направление (косовнутреннее, горизонтальное или косонаружное), контур, то есть дугообразные они, прямолинейные или извилистые, ширину, длину, густоту их, а также нет ли особенностей (например, сросшиеся брови).

Сведения о волосах также должны быть предметом предварительного допроса. Здесь, в первую очередь, необходимо установить цвет волос – белокурый или рыжий, черный или русый. Если допрашиваемый заявит, что волосы у неизвестного были русые, следует уточнить, какого оттенка: светло-русые или темно-русые. В случае, если допрашиваемый заявит, что волосы были седые, то надо поинтересоваться степенью поседения. Следует спросить о форме волос – волнистые или прямые, кудрявые или курчавые. Если допрашиваемый заявит, что волосы были кудрявые, курчавые или волнистые, следует узнать его мнение о том, какого происхождения указанные признаки, так как кудрявость или волнистость волос может быть искусственной.

Предметом предварительного допроса должны быть сведения о зубах. Допрашиваемого следует спросить, не заметил ли он каких-либо особенностей зубов, например отсутствия нескольких из них, наличия протезов, выступания отдельных зубов или их отклонения назад, отклонений от правильной формы (шиловидные, бочковидные, отверткообразные зубы).

В своей работе, по поводу описания внешности человека, А.Я. Гинзбург советует: «Для того, чтобы помочь допрашиваемому описать внешность человека, следователь может использовать средства наглядной демонстрации: рисунки, депозитивы с изображением отдельных частей лица человека, цветовые таблицы».6

К указанному выше совету А.Я. Гинзбурга также можно добавить мнение, по рассматриваемому вопросу, П.П. Цветкова, который в своей работе писал: «Для уточнения цвета волос следователю целесообразно иметь образцы волос, поместив их в коробочке со стеклянной крышкой. Учитывая, что сравнительно часто в качестве идентификационного признака при опознании фигурирует цвет глаз, для большей точности ответов допрашиваемого лица хорошо было бы следователю иметь набор протезов глазных яблок, так как в этих протезах точно воспроизводится расцветка глаз». 7

Кроме сведений об указанных выше идентификационных признаках, у допрашиваемого лица следует получить сведения об общей осанке, привычном положении головы лица, подлежащего предъявлению, о его походке, жестикуляции, мимике лица, взгляде, голосе и особенностях речи.

Относительно осанки надо спросить, прямая она, сутуловатая или сгорбленная, относительно привычного положения головы – свободное ли положение или напряженное, не отклонена ли голова назад или не склонена ли вправо или влево.

Следует уточнить, медленная походка или быстрая, тяжелая или легкая, нет ли каких-либо патологических признаков, например хромоты.

В отношении жестикуляции надо выяснить, вялая она или оживленная, нет ли каких характерных жестов, например держать руки в карманах, за бортом одежды, почесывать затылок и т.д. При уточнении мимики, то есть характерного движения лицевых мускулов, допрашиваемого надо попросить описать, не заметил ли он у неизвестного таких, например, особенностей, как наморщивание лба, прищуривание глаз, прикусывание губ, подергивание лица и т.д.

Относительно взгляда надо выяснить, пристальный или подвижный, открытый или исподлобья, угрюмый или насмешливый и т.д. Что касается голоса и речи, следует уточнить громкость его (тихий или громкий), тембр (высокий, средний или низкий) чистоту (чистый или хриплый).

В ходе предварительного допроса весьма важно выяснить, во что был одет, обут неизвестный, какие на нем были носильные вещи. В отношении верхнего платья следует спросить, из какого материала оно пошито, какого цвета, какова степень его изношенности, вид и число пуговиц. Не было ли на верхнем платье дыр, заплат, потертостей, пятен. Относительно обучи надо узнать вид ее, цвет и материал, из которого она изготовлена (кожа, ткань и т.д.), фасон, степень изношенности. Что касается носильных вещей (галстук, пояс, перчатки, шарф и т.д.), то в отношении их также следует узнать фасон, цвет, степень износа, из какого материала они изготовлены.

Проводя предварительный допрос перед предъявлением для опознания личности, следователь должен спросить допрашиваемого о всех признаках, указанных в приведенной выше программе. Указанная программа при наличии нескольких лиц, могущих опознать человека, помогает из сведений, полученных от каждого из них, составить наиболее полный и точный «словесный портрет» человека, о котором идет речь.

Необходимо заметить, что не каждый из допрашиваемых способен в полном объеме запомнить и в последующем указать на допросе приведенные выше признаки, о чем неоднократно указывалось в юридической литературе. Так, А.М. Ларин писал: «Однако далеко не каждый в состоянии вполне осознать и описать эти признаки в своих показаниях».8 Такое положение А.Р. Ратинов объясняет тем, что « описание человека или вещи – задача психологически более трудная, чем его узнавание. Многие признаки в деталях вообще очень мало поддаются словесному описанию».9

Конечно, с мнением А.М. Ларина и А. Р. Ратинова нельзя не согласиться, однако спросить об этих признаках допрашиваемого следует, так как допрашиваемый мог не назвать ряда признаков не потому, что он их запамятовал, а лишь потому, что он забыл о них сказать или просто не придал описанию их особого значения.

По поводу применения «словесного портрета» при допросе А.Я. Гинзбург указывал: «Выражения и термины допрашиваемого, которыми он характеризует те или иные предметы не могут изменяться следователем применительно к криминалистической терминологии. Показания излагаются в протоколе дословно».10

Недопустимость применения терминологии «словесного портрета» при составлении протокола допроса П.П. Цветков объясняет тем, что: «Эта терминология юристу не знакома, и употребление ее при постановке вопросов может лишь повредить делу». 11

Действительно, протоколировать допрос следует при помощи того же словарного состава, который употребляет допрашиваемое лицо, но когда следователь составляет по данным допроса розыскное требование на то лицо, о котором идет речь и которое еще не задержано, общежитейская терминология допрашиваемого лица должна быть обязательно переведена на язык «словесного портрета».

По поводу выбора лиц, среди которых будет находиться опознаваемый, А.Я. Гинзбург указывал на то, что «эти лица или предметы не должны быть заведомо знакомыми опознающему».12 О недопустимости наличия, среди предъявляемых лиц, родственников или знакомых опознающего также указывал в своей работе Р.С. Белкин. 13

П.П. Цветков такое положение объясняет тем, что: «При наличии среди предъявляемых лиц родственников или знакомых опознающий, как правило, не укажет на них, а укажет на незнакомое ему лицо. Между тем это знакомое лицо может оказаться совсем не тем, которое было предметом его наблюдения раньше».14

Думается, что приведенная выше позиция криминалистов верна, поэтому, подбирая людей, подлежащих предъявлению, следователь, прежде всего, должен выяснить, не является ли кто из них, в том числе и лицо, подлежащее опознанию, родственником или знакомым опознающего.

В юридической литературе существует единое мнение по поводу подбора людей, среди которых будет предъявлено лицо, подлежащее опознанию, заключенное в то, что в их число следует включать только тех, которые по своему внешнему облику не отличаются слишком резко от лица, подлежащего опознанию». 15

Так, по этому поводу А.Я. писал: «Подбор лиц должен отвечать следующим требованиям: 1) их возраст, рост, телосложение не должно иметь резких различий; 2) лица всех предъявляемых должны иметь сходство по форме, контуру, размерам отдельных частей лица, цвету волос и лица, прическе; 3) верхняя одежда и обувь не предъявляемых также должны иметь сходство по наименованию, фасону, цвету, степени изношенности».16

А.М. Ларин замечает лишь только то, что «необходимый уровень сходства достигается при совпадении у предъявляемых для опознания людей всех особенностей, примет, признаков, которые обозначены опознающим на предшествующем допросе». 17

К мнению названных авторов следует добавить и мнение П.П. Цветкова, который указывает, что лицо, подлежащее предъявлению для опознания, должно быть предъявлено среди людей одного с ним пола и национальности». 18

Действительно, следователь, подбирая людей, среди которых будет предъявлено лицо, подлежащее опознанию, должен учитывать не только их пол и национальность, что само собой разумеется, но и их возраст, который должен как можно меньше отличаться от возраста лица, подлежащего опознанию. Сходство лица, подлежащего опознанию с людьми, в числе которых он предъявляется, должно проявляться и в росте, так как резкая разница в росте может отрицательно сказаться на опознании.

Люди, в группе которых будет предъявлено лицо, подлежащее опознанию должны быть сходны с опознаваемым по телосложению, по форме лица, а также и по цвету волос. Нельзя предъявлять, например, человека, имеющего атлетическую фигуру, овальное лицо и рыжие волосы, в числе лиц, один из которых коренастого телосложения, с круглым лицом и черными или русыми волосами. В подобных случаях объективность проведенного опознания суд может поставить под сомнение.

Интересны, по поводу подбора людей для опознания, рекомендации В.И. Батищева, направленные на воссоздание условий, при которых опознающий ранее наблюдал опознаваемого, Так, В.И. Батищев в своей работе указывал: «Для каждого опознания надо по возможности создать условия, соответствующие тем, в которых опознающий ранее видел (встречал) предъявляемое ему для опознания лицо. Например, найти и надеть на обвиняемого одежду, похожую на ту, в которой преступник был в момент происшествия; предусмотреть все изменения на лице, происшедшие за этот период, наличие или отсутствие усов, бороды, окраску волос и стрижку «. 19

О подборе одежды для людей, предъявляемых в качестве объектов опознания писал и Р.С. Белкин: «Опознаваемый, по возможности, должен быть одет в ту одежду, в которой наблюдал его опознающий или схожую с ней. Лица, среди которых предъявляется опознаваемый, также должны быть одеты в одежду, схожую с одеждой опознаваемого, их внешность по возможности, должна быть сходной с внешностью опознаваемого».20

Действительно, кроме сходства физических признаков, лица, предъявляемые вместе с лицом, которое подлежит опознанию, должны иметь с ним сходство в одежде. Думается, что при предъявлении группы похоже одетых людей одежда их не будет оказывать влияние на вывод опознающего лица, и опознающий в этом случае будет вынужден сосредоточить свое внимание не на одежде, а на строго индивидуальных физических признаках предъявляемых лиц, в результате чего объективность его показаний будет более высокой.

Иногда следователи недостаточно ответственно подходят к решению этого вопроса, При расследовании разбойного нападения на З. для опознания потерпевшему З. предъявлялся подозреваемый в разбойном нападении Михеев. Несмотря на то, что сам Михеев был в своей одежде, он предъявлялся в группе лиц, одетых в униформу. В связи с таким нарушением закона, сведения указанные в протоколе судом не были признаны доказательством, имеющим юридическую силу. 21

Говоря о том, что лица, предъявляемые вместе с опознаваемым, должны предъявляться в одежде, сходной с его одеждой. Следует отметить, что одежда самого лица, подлежащего опознанию, должна быть (если это возможно) той, в которой его видело опознающее лицо раньше, например, при совершении преступления. Учитывая, что подлежащее опознанию лицо к моменту предъявления для опознания могло сменить одежду, надо принять меры к розыску прежней одежды.

В заключении обсуждения вопроса о подборе лиц для опознания можно отметить цитату из работы Р.С. Белкина, где он верно указывал, что если опознающий по своей внешности резко будет выделяться среди лиц, в числе которых он предъявляется для опознания, результаты опознания могут быть признаны судом недостоверными.22

После того как группа предъявляемых лиц будет подобрана, понятым необходимо разъяснить их права и обязанности при производстве рассматриваемого следственного действия, указанного в ст. 135 УПК. Кроме того, А.Я. Гинзбург, в своей работе предлагает перед производством предъявления для опознания разъяснить участвующим требования закона о предъявлении для опознания только лиц, имеющих сходство между собой, и обратить внимание присутствующих, что данное требование закона выполнено. 23

Такое условие в УПК отсутствует, однако, думается, что предлагаемый прием мог бы усилить гарантии прав подозреваемого или обвиняемого, подлежащих опознанию, а также мог бы придать следственному действию большую активность.

В УПК содержится требование, согласно которому перед началом предъявления личности опознающему лицу предлагается занять любое место среди предъявленных лиц, что отмечается в протоколе. С целью соблюдения этого правила – о выборе самим опознающим места среди предъявленных граждан, А.Я. Гинзбург рекомендует послать за опознающим «сотрудника милиции, сослуживца или общественного помощника из числа тех, которые не знают лицо, опознание которого будет производиться».24

В настоящее время в следственной практике довольно широко применяется прием вызова опознающего в кабинет, где будет производиться следственное действие, такой как вызов опознающего при всех участниках опознания, по телефону, то есть следователь звонит в соседний кабинет, где находится в это время опознающий, и приглашает его пройти в указанный кабинет. Указанные выше приемы не дают возможности какому-либо заинтересованному в результатах опознания лицу сообщить заблаговременно, до опознания, опознающему сведения, которые могли бы облегчить опознающему процесс опознания, например, сообщить в чем и на каком конкретно месте будет сидеть опознаваемое лицо. Пренебречь этими рекомендациями – значит превратить в пустую формальность правило о выборе самим опознаваемым места среди предъявляемых граждан.

Когда группа предъявляемых будет размещена, приглашается опознающий, которому предлагается указать лицо, о котором он дал показания. При этом недопустимы приемы, направляющие внимание опознающего на его, подлежащее опознанию, то есть приемы наводящего характера, сообщающие подсказку желаемого следователем результата. Торопить опознающего при производстве опознания также нельзя. если опознающий узнает какого-либо из предъявленных лиц, он должен подробно перечислить приметы, по которым его опознал. А.Я. Гинзбург предлагает: « В случае опознания следователь обязан поставить перед опознающим вопрос, не видит ли он каких-либо изменений во внешнем виде опознанного, если таковые наблюдаются, то в чем они конкретно выражены ».25

Действительно, вопрос, предложенный А. Я. Гинзбургом, мог бы повлиять на большую объективность опознания.

В объяснении опознающего должны содержаться, помимо примет, по которым опознающий опознал опознанного, краткие сведения о характере преступления и о конкретных действиях опознанного.

Некоторые криминалисты в своих работах указывают, как на самостоятельный вид предъявления для опознания по голосу, особенностям речи, походке. Так, А.Я. Гинзбург не исключал, что предъявление для опознания человека может быть произведено по динамическим (функциональным) признакам, таким как голос, особенностям речи и походке, однако при этом уточняет, что такое опознание возможно лишь в случае яркой индивидуальности этих признаков, изменить которые усилиями воли вовсе не возможно.26

А.А. Леви также указывает об опознании по функциональным признакам: походке, голосу и особенностям речи.27 В.Е. Сидоров допускает применение предъявление для опознания по голосу, а также по динамическим признакам (походке, осанке и т.п.). 28

В ст. 165 указывается о проведении опознания по признакам внешности, что отрицает проведение такого опознания, только по рассматриваемым признакам – голосу, речи, походке. Поэтому верно указывает А.Я. Гинзбург в последующих своих рассуждениях о том, что «анализ следственной, судебной и экспертной практики свидетельствует о том, что опознание в связи с расследуемым событием по голосу, речи и походке возможно лишь в форме установления большей или меньшей степени сходства. Утверждение опознающего об отождествлении в этом случае должно восприниматься весьма критически.» 29

В свете указанных выше позиций ученых привести цитату из работы А.Р. Ратинова: «Многие признаки в деталях вообще очень мало поддаются словесному описанию. Как, например, рассказать об особенностях походки или речи, описать тембр голоса, выражение лица. Чаще всего удается лишь передать самое общее впечатление». 30

Из сказанного можно сделать вывод, что функциональные признаки опознаваемого, такие как – голос. Особенности речи и походки, могут присутствовать в объяснении опознающего, при этом лишь дополняя признаки внешности, что придает следственному действию максимум объективности.

3.2.Предъявление для опознания трупа

Предъявление для опознания трупа производится в тех случаях, когда личность умершего не известна. В этом случае предъявление трупа в целях опознания является иногда единственным способом установления личности умершего, убитого или иным образом погибшего человека. Результат предъявления трупа для опознания оказывает огромное влияние на дальнейший ход расследования преступления.

Следователь лично или через оперативных работников органов дознания должен немедленно выявить граждан, которые могли бы опознать умершего.

В своей работе Г.И. Кочаров, указывая на случаи, когда труп не будет опознан сразу, предлагает оставить труп в морге с целью его сохранения и распорядиться, что администрация показала труп всем желающим, а если кто-нибудь труп опознает, то записать данные опознававшего и сообщить об этом следователю. По мнению Г.И. Кочарова, при таком опознании присутствие понятых не обязательно. 31

В следственной практике подобные опознания довольно частое явление, однако, предъявление трупа в порядке ст. 164 УПК в таком случае отпадает.

Нередко основанием для предъявления трупа для опознания определенным лицом служат заявление граждан об исчезновении их родных и близких. В таких случаях при наличии, хотя бы незначительных совпадений в приметах исчезнувшего и трупа, следователь после допроса заявителя должен предъявить ему труп в присутствии понятых.

П.П. Цветков указывал, что « у опознающего следует выяснить, кто еще кроме него, хорошо знал покойного, и пригласить указанных лиц для опознания трупа. Ограничиваться же предъявлением трупа только тем лицам, которые прибыли на опознание по оповещению следователя, не следует». 32

Такое положение можно объяснить тем, что при опознании трупа родными и близкими возможно ошибочное опознание, в связи с угнетенным состоянием опознающего, что снижает самоконтроль, отдельные признаки сходства могут быть переоценены и умерший опознан. Поэтому труп неизвестного лица следует предъявить по возможности большему кругу опознающих, а опознанный близкими родственниками, хорошо знавшим умершего, смерть которого переживается ими в меньшей мере.

Прежде чем предъявить труп лицам, приглашенным для опознания по указанию кого-либо из тех, кто уже опознал, необходимо допросить их. Предметом допроса должны быть сведения о том, кем приходится им покойный, когда они видели его в последний раз, хорошо ли они помнят его приметы и какие именно, во что был одет, обут погибший, какие на нем обычно были носильные вещи. А.Я. Гинзбург указывает также, что для опознания трупа наряду с данными о приметах внешности, большое значение приобретают имеющие у потерпевшего патологические особенности: рубцы, огнестрельные раны, деформация в скелете, татуировки. Весьма ценным обстоятельством для идентификации личности являются свойства и особенности зубного аппарата». 33

Действительно, учитывая, что смерть может резко изменить отдельные черты лица, а также весьма значительно изменить такие признаки, как цвет волос, цвет кожи и т.д., вследствие чего лицу, хорошо знавшему покойного, бывает трудно опознать труп, в ходе допроса особое внимание надо обратить на выяснение таких признаков, которые относительно меньше подвергаются изменению и разрушению – характерные признаки зубов, шрамы, родинки, бородавки, татуировки и т.д.

После предварительного допроса труп следует предъявить для опознания. Предъявление трупа должно проводиться в морге, при хорошем освещении.

По поводу предъявления трупа А.Я. Гинзбург, в своей работе указывал: «Опознающим, хорошо знавшим пострадавшего либо запомнившим приметы на теле, целесообразно предъявить для опознания труп без одежды, прикрыв его простыней и по мере надобности открывая тело для показа характерных примет на нем». 34 П.П. Цветков высказывая аналогичное мнение, объяснял это тем, что: «предъявление трупа в той одежде, в которой он был обнаружен, может привести к тому, что будет опознана или не опознана лишь одежда трупа, а не сам труп. Достоверность же опознания трупа по одежде всегда будет сомнительной». 35

С мнением А.Я. Гинзбурга и П.П. Цветкова не согласиться, действительно, предъявление трупа в той одежде, в которой он был обнаружен и многочисленные указания в протоколе предъявления для опознания о приметах одежды могли бы лишить такое опознание объективности. Достоверность и объективность опознания трупа в последующем может быть подтверждена отдельным предъявлением его одежды, осуществляемым по общим правилам предъявления объекта для опознания. Предъявляя же труп опознающим, следует предложить им внимательно осмотреть его. Если опознающие изъявят желание, чтобы труп перевернули, необходимо сделать это.

По поводу указанного в ч. 1 ст. 165 УПК требования об опознании трупа в единственном числе А.М. Ларин писал: «Указание, по всей видимости, направлено на то, чтобы недопустить психического потрясения опознающего при виде нескольких трупов». В последующем А.М. Ларин в своей работе указывает на ситуации, к которым такое правило не применимо: «Такие ситуации возникают, когда задача опознающего состоит в том, чтобы опознать искомое лицо среди множества неопознанных погибших, например, при авиакатастрофе или при боевых действиях, после которых тела убитых эвакуируются несвоевременно и неорганизованно». 36

Думается, что неприменение правила о количественном минимуме предъявляемых для опознания объектов объясняется еще и тем, что оно обычно не выполнимо, поскольку нет возможности подобрать трупы по признаку их сходства. Предъявление трупа в числе не менее трех, кроме того, не имело бы смысла и было бы не этичным в отношении опознающего, глубоко переживающего смерть близкого человека.

О применении правила о количественном минимуме предъявляемых для опознания объектов указывал и А.Я. Гинзбург, предлагая в случае предъявления трупов, для опознания по делам о катастрофах, прикрепить к каждому табличку с номером трупа, и в первую очередь сперва предъявлять трупы, которые легко узнать, а если среди них нет устанавливаемого лица, переходить к рассмотрению обезображенных, обгоревших трупов. 37

Думается, что приведенные выше рекомендации А.М. Ларина и А.Я. Гинзбурга спорны, так как предъявление нескольких трупов является нарушением предписаний закона (ч. 1 ст. 165 УПК). Такое опознание необходимо рассматривать как розыскные мероприятия, которые в последующем могут быть закреплены в материалам дела путем допроса опознавшего.

В юридической литературе существует единое мнение по поводу приведения трупа, перед предъявлением для опознания, в более пригодное для этого состояния, в случае, когда труп резко изменен гниением или сильно обезображен вследствие механических повреждений.

Так, Р.С. Белкин указывал, что «при обнаружении обезображенного трупа перед предъявлением его для опознания необходимо провести так называемый «туалет» трупа, т.е. с помощью судебного медика придать трупу прижизненный вид». 38 О проведении «туалета» лица и тела трупа указывал и А.Я. Гинзбург: «В том случае, когда лицо и тело трупа загрязнено или обезображено, возникает необходимость придать лицу и телу вид, близкий к прижизненному, для облегчения его опознания, т.е. произвести «туалет» лица и тела трупа, а в более сложных случаях – реставрацию».39 К указанному необходимо добавить, что проведение «туалета» трупа должен выполнить специалист – судебный медик. Если, несмотря на соблюдение указанных условий, труп все же не будет опознан, его следует захоронить. Перед захоронением, в целях установления личности трупа путем опознания или по данным уголовной регистрации, его следует сфотографировать по правилам опознавательной съемки, дактилоскопировать, снять восковые слепки, маску.

3.3. Предъявление для опознания вещей

Предъявление для опознания вещей обычно имеет место в случаях, когда есть основания полагать, что они находятся в той или иной связи с событием преступления и известны свидетелям, потерпевшему, подозреваемому или обвиняемому. Такие вещи могут быть обнаружены при осмотре места происшествия, обыске, выемке. При опознании вещей обычно предъявляется предмет, который опознающему хорошо знаком, а нередко является его собственностью, вследствие чего опознание вещей значительно меньше вызывает трудностей, чем опознание людей.

В своей работе Р.С. Белкин указывал, что «опознающий подробно допрашивается обо всех индивидуальных признаках опознаваемого объекта (наименование, назначение, давность изготовления и использования, качество, материал, цвет, состояние характера поверхностей, дефекты, клейма, надписи и т.д.». 40

Действительно, в ходе предварительного допроса у допрашиваемого следует установить: наименование вещи, кем допрашиваемый является по отношению к ней – собственником или вещь находится у него на хранении, хорошо ли он помнит признаки ее, когда, где и каким путем она была им приобретена, из какого материала она изготовлена, старая или новая, степень ее износа, были ли вещь в ремонте, форму, цвет, размер ее, не имеет ли она каких-либо дефектов и пр. Если на вещи обозначены марка, номер, (например, марка велосипеда, номер на часах, номер прачечной на рубашке и пр.), следует уточнить их. Когда по обстоятельствах дела видно, что допрашиваемый должен знать способ изготовления вещи, необходимо попросить его возможно более подробно описать этот способ.

Выясняя в ходе допроса отличительные особенности вещи, следует уточнить их месторасположение на ней. Если, например, допрашиваемый заявляет, что похищенная у него дубленка была с заштопанным рукавом, то необходимо попросить его указать, в каком именно месте находится штопка и т.д. Правильно указывал Г.И. Кочаров по поводу важности описания индивидуальных признаков вещи: «Когда устанавливается принадлежность вещи опознающему, то особенно важное значение приобретают присущие только ей индивидуальные признаки. Если эти признаки к тому же названы опознающим при его предварительном допросе, то результаты опознания могут не вызывать сомнений».41

Со слов допрашиваемого следует уточнить стоимость вещи. Уточнение стоимости вещи важно, с одной стороны, для оценки показаний опознающего, с другой стороны, для определения цены гражданского иска, если в этом будет необходимость.

После получения сведений об указанных свойствах вещи, ее можно предъявлять для опознания. Следует признать неправильной организацию предъявления вещей, когда следователь, например, предъявляя к опознанию телевизор определенной марки, показывает его потерпевшему среди телевизоров других марок и пр.

Г.И. Кочаров рассматривая случаи опознания сырья, продукции, строительных материалов, всевозможных товаров, относящихся к их выработке, хранению или продаже и писал, что: «опознание этих объектов подчас основывается не на индивидуальных признаках, которыми они далеко не всегда обладают, а на групповых признаках, присущих и другим подобным объектам».42

В результате такого опознания нельзя говорить о тождестве предметов, а только лишь о сходстве с похищенными. Подобные случаи довольно часты в следственной практике, между тем опознающие в этих случаях обычно утверждают, что предъявленная продукция – именно та, которая была похищена. К подобным утверждениям следует подходить критически. Бывают и случаи, когда материальные ценности не имеют никаких признаков, по которым можно судить о их принадлежности (мука, зерновые культуры, уголь, жидкое горючее), нет необходимости предъявлять их для опознания, а при наличии материалов для сравнения следует назначить экспертизу. Заключение эксперта и будет доказательством их однородности или различия.

В протоколе предъявления вещей для опознания, помимо тех сведений, которые должны быть в протоколе предъявления любого объекта, надо подробно и точно описать основные характеристики предъявляемых вещей – отразить такие признаки, как наименование вещи, форма, цвет, размер ее, из какого материала она изготовлена, старая она или новая и т.д. П.П. Цветков указывал, что « вещи, предъявляемые для опознания должны быть сфотографированы. Прежде чем производить съемку предъявленных вещей, надо прикрепить к ним или положить на них бумажные или картонные номера (бирки)».43 По возможности, в таких случаях, фотографирование целесообразно и при этом необходима нумерация для того, чтобы в дальнейшем, имея перед собой фотоснимок и протокол, где должно быть указано, под каким номером была опознана вещь, можно было легче представить себе, какая именно вещь была опознана, соблюдены ли правила подбора однородных предметов к предъявляемому.

3. 4. Предъявление для опознания животных

Объектом, предъявляемым для опознания, может быть и животное, когда есть основание полагать, что оно похищено либо находилось при преступнике в момент совершения преступления или же было заменено в корыстных целях.

Предъявление для опознания часто применяется при расследовании краж скота – лошадей коров и овец. Возможно опознание и домашних животных – собак, кошек.

В своей работе Р.С. Белкин указывал, что: «опознание животных производится по таким признакам, как порода, масть, возраст, клейма, вещи, находящиеся на животном, особенности ковки, физические особенности и дефекты, особенности дрессировки, в том числе реакция животных на те или иные сигналы или другие раздражители». 44 К важному опознавательному признаку Г.И. Кочаров относит реагирование животного на присутствие опознающего лица. 45

Допрашивая заявителя, у которого похищено животное, с особой подробностью необходимо выяснить масть животного, то он под названной мастью понимает. Например, если потерпевший говорит, что похищенная у него лошадь обладает гнедой мастью, надо уточнить, что он вкладывает в понятие «гнедая».

Для опознания животное предъявляется среди других животных, по возможности той же породы. 46

Действительно, при подборе животных, среди которых будет предъявляться животное, подлежащее опознанию, следует исходить из того, что все животные должны быть: одинаковой породы, одного пола, одинаковой масти, примерно одинакового возраста. нельзя, например, предъявлять щенка среди собак, пусть даже той же породы, но в возрасте 5-6 лет.

Для более правильного определения породы, масти, возраста животных следователь может пригласить в качестве специалиста зоотехника или представителя, например, клуба любителей-собаководов.

Для того, чтобы в дальнейшем можно было проверить, среди какого скота предъявлялось животное, подлежащее опознанию, указанные признаки животных должны быть отмечены в протоколе предъявления для опознания. При предъявлении животных для опознания желательно присутствие ветеринара.

В своей работе П.П. Цветков указывал на случаи практики, когда приходилось предъявлять не само животное, а его шкуру ,голову, ноги. В последующем П.П. Цветков писал: «Шкуру, голову, ноги животного следует предъявлять, если есть возможность, среди других подобных частей от однородных животных, так как опознающий, видя перед собой только одну шкуру или одну голову, или одни ноги, будет склонен думать, что это и есть то, что надо опознать». 47

Чтобы раздобыть нужные части тела животного, возможно обратиться на убойные пункты, или опросить жителей деревень, сел, посредством, которого установить кто из них в настоящее время колол скот.

Как и при опознании других объектов, предъявление для опознания животных следует сфотографировать, желательно на цветную пленку. Характерные приметы надо сфотографировать крупным планом.

3. 5. Предъявление для опознания лиц по их фотокарточкам

При невозможности предъявления лица опознание может быть произведено по его фотокарточке (ч. 3 ст. 165).

Р.С. Белкин указывает ряд ситуаций, в связи с которыми может быть произведено опознание по фотокарточке, к ним он относит «случаи, когда опознаваемый и опознающий находятся в различных местах и доставка одного из них в место нахождения другого невозможна или нецелесообразна; когда непосредственное предъявление для опознания нецелесообразно исходя из интересов расследования; в случае смерти опознаваемого, а также если отсутствуют сведения о местонахождении и личности опознаваемого».48

Таким образом, основным требованием, допускающим проведение опознания лица по фотокарточке, вытекающим из уголовно-процессуального закона является «НЕВОЗМОЖНОСТЬ» предъявления лица в живую. Этому требованию придает весьма важное значение и Верховный Суд РФ, который считает, что предъявление для опознания лица по фотокарточке в нарушение ст. 165 УПК является одним из оснований отмены приговора.

Так в постановлении Президиума Верховного Суда РФ от 13 декабря 1995 года сказано: «В нарушение требований закона следователь проводил опознание Платонова свидетелем Перфиловым и потерпевшим Натаровым по фотографиям, хотя не было каких-либо объективных препятствий к предъявлению им для опознаний самого Платонова, так как в это время он находился в прокуратуре и перед проведением следователем опознания Платонова по фотографиям место нахождения его было известно».49 Таким образом Президиум Верховного Суда РФ указал на необоснованность приговора в отношении Платонова. Специфика допроса перед предъявлением фотокарточек зависит от лица, которое подлежит опознанию.

Фотоснимок должен предъявляться среди фотокарточек, на которых сняты лица людей, схожих с лицом, подлежащим опознанию, желательно, чтобы они были в аналогичной одежде, что и лицо на фотокарточке, подлежащее опознанию. Необходимо отметить и то, что лицо, подлежащее опознанию, на фотокарточке должно быть изображено таким же планом, что и другие лица на фотокарточках, то есть не выделяться резко чем-либо от других. Все фотоснимки, предъявляемые опознающему, должны быть одинакового размера, пронумерованы, фотобумага должна иметь одинаковую степень износа, чтобы не бросалась в глаза, что одна фотокарточка старая, а другая только что изготовлена. При направлении фотоснимков в другие органы расследования с просьбой предъявить их для опознания в порядке выполнения отдельного поручения (на основании ст. 127 УПК), необходимо отметить, что направлять их надо с другими фотографиями, среди которых они будут предъявлены, наклеить на лист бумаги, пронумеровать и скрепить печатью следственного органа, от которого исходит просьба.

Несмотря на очевидную необходимость выполнения этих требований, иногда встречаются факты, когда они не выполняются. Примером этого может служить случай с опознанием Свиридова в описанном ниже примере.

До задержания Свиридова, подозреваемого в разбойном нападении, он был опознан потерпевшим Анциферовым по фотографии под № 2, как лицо, совершившее на него нападение. Потерпевший указал, по каким признакам его опознал. Однако, Президиум Воронежского областного суда своим постановлением отменил приговор в отношении Свиридова и указал: «как видно из протокола, наклеенные фотографии опознаваемых лиц не были скреплены печатью. Хотя все фотографии одинакового формата, Свиридов изображен более крупным планом, чем двое других мужчин».50

Протокол предъявления для опознания лица по фотокарточке должен содержать указание о том, по какому фотоснимку (его номер) и на основе каких примет был опознан объект. Все предъявленные снимки должны быть вклеены в протокол или наклеены на отдельный лист в виде фототаблиц.

На фототаблице фотоснимки должны быть скреплены печатью органа расследования, иметь номер и подписи опознающего, понятых и следователя.

Глава 4. ВОПРОСЫ УЗНАВАНИЯ В ХОДЕ

ПРОВЕДЕНИЯ СЛЕДСТВЕННЫХ ДЕЙСТВИЙ

И РОЗЫСКНЫХ МЕРОПРИЯТИЙ

4.1. Регулируемые уголовно-процессуальным законом

опознавательные процессы

Некоторые следственные действия могут быть как самостоятельными, так и составной частью другого следственного действия. Необходимо рассмотреть в этом плане опознавательные процессы с точки зрения их правового регулирования, когда они являются составной частью другого основного процессуального действия.

Прежде всего следует оговорить, что опознание может быть признано составной частью другого действия, если оно осуществлялось путем предъявления объекта лицу, с которым это последнее действие проводилось, или специально приглашенному для этой цели лицу.

Предъявление для опознания объекта лицу, с которым осуществляется основное процессуальное действие, проводится с объектами уникальными или имеющимися с нескольких экземплярах, когда местонахождение остальных объектов не известно, то есть невозможно предъявить их для опознания в порядке ст. 165 УПК. По поводу подобных рекомендаций некоторых юристов о предъявлении уникальных вещей в единственном числе, А.Я. Гинзбург писал: «С таким предложением нельзя согласиться, во-первых, потому, что в процессуальном законе не указано такое исключение , а во вторых, в случае показа одной вещи исчезает сущность предъявления для опознания».1 Далее, в своей работе, А.Я. Гинзбург правильно рекомендует осуществить такой показ уникальной вещи в процессе допроса и результат узнавания в протоколе допроса.2

Предъявление для опознания объекта лицу, с которым осуществляется основное процессуальное действие, например, допрос, также имеет место, в случаях, когда цель предъявления для опознания не имеет по делу самостоятельного значения и состоит лишь в выяснении отношений связи опознающего с одним или несколькими объектами для последующего иного исследования. Предъявление для опознания таких объектов имеет место при допросе свидетелей, потерпевших, подозреваемых, обвиняемых, очной ставке. Так, А.Н. Васильев, анализируя тактику допроса свидетеля и потерпевшего, рекомендует напомнить о происшествии «путем предъявления какого-либо вещественного доказательства или фотографии места происшествия».3

Аналогично мнение и у Н.Г. Бритвич, который указывает на практикуемые в процессе допроса тактические приемы, содержанием которых является предъявление объектов с целью оживления ассоциативных связей в памяти допрашиваемого и получение более полных показаний, в частности, для выяснения обстоятельств, связанных с происхождением и свойствами объекта, либо изобличения лица, дающего заведомо ложные показания.4

Указанные А.Н. Васильевым и Н.Г. Бритвич приемы отличаются не только от предъявления для опознания как самостоятельного действия, но и от приведенной выше ситуации предъявления при допросе уникальной вещи, указанной А.Я. Гинзбург.

По данному вопросу, З.Г. Самошина правильно писала: «На наш взгляд, эту проблему необходимо решать следующим образом. Если вопрос о том, наблюдал ли допрашиваемый ранее тот или иной объект, не возникает, а объект предъявляется как заведомо знакомый, то в целях получения информации, входящей в предмет допроса, проводить предъявление для опознания не надо».5 В указанных ситуациях, предъявление объектов обычно производится после свободного рассказа и фиксируется в форме вопроса, в котором четко ставится опознавательная задача, результат опознания записывается в протоколе допроса (или судебного заседания). Узнавание может быть зафиксировано и на очной ставке, когда, например, необходимо по тактическим соображениям одновременное предъявление объекта двум лицам, в показаниях которых по поводу этого объекта имеются существенные противоречия.

Правовое регулирование опознавательного процесса при допросе, очной ставке, осмотре места происшествия и других действиях обеспечивается нормами, регламентирующими эти действия. Акты опознания в этих случаях оцениваются в совокупности с другими обстоятельствами, установленными при проведении основного действия.

При производстве некоторых следственных действий может возникнуть необходимость в приглашении потерпевшего с целью опознания конкретных предметов, а также специалиста для определения групповой принадлежности каких-либо объектов. Так, З.Г. Самошина в своей работе указывает: «На практике иногда объекты предъявляются в ходе осмотра или обыска с целью выяснения, не принадлежат ли они какому-либо лицу, не видели ли их ранее и т.д. При этом обычно руководствуются быстротой и упрощением деятельности».6

Действительно, лицо, у которого похищены определенные предметы (или материально-ответственное лицо), может быть приглашено для участия в обыске или осмотре с целью опознания украденных предметов. Обычно это имеет место в случаях, когда описание похищенных предметов (особенно массового, стандартного производства), данное их собственником, не содержит признаков, по которым они могли бы быть выделены из числа таких же объектов и изъяты производящим лицом. Конечно, следует стремиться ограничить предъявление предметов в ходе осмотра и обыска исключительно необходимыми случаями, например, если предъявление их необходимо для преследования преступника по «горячим следам» и т.п., и поскольку в момент осмотра и обыска многие обстоятельства, могущие обусловить необходимость в познании, следователю еще не известны. Предъявляя же объекты, он лишает себя возможности провести это действие.

При опознании во время обыска или осмотра, в указанных выше случаях, протокол предъявления для опознания не должен составляться. Запись о факте опознания предмета может делаться в протоколе соответствующего следственного действия. Участие же потерпевшего в обыске в УПК не оговорено (об участии потерпевшего упоминается в ст. ст. 179 и 183 УПК, регулирующих проведение осмотра и следственного эксперимента). Целесообразность же такого участия иногда очевидна, поскольку сам следователь не всегда может выявить искомый предмет, если ему не известны его индивидуальные признаки.

Проверка показаний опознающего может быть осуществлена путем проведения следственного эксперимента.7 С точки зрения использования опознавательного процесса при следственном эксперименте чаще всего проверяется возможность и опознания его в определенных условиях. Решающее значение при осуществлении следственного эксперимента на установление возможности восприятия и опознания объекта в конкретной ситуации имеет максимально возможное приближение условий эксперимента к условиям первичного восприятия и опознания. 8

Доказательственное значение рассмотренных опознавательных актов определяется их связью с подлежащими доказыванию обстоятельствами, то есть их местом во всей совокупности доказательств по делу.

4. 2.Не регулируемые законом опознавательные процессы

в уголовном судопроизводстве

Проверка показаний на месте – это действие известно судебно-следственной практике давно как «выход (выезд) на место» и под другими названиями, но УПК оно не регламентировано.

Следует отметить прежде всего то обстоятельство, что проверка показаний на месте не всегда сводится к проверке и уточнению показаний. Известны ситуации, когда обвиняемый не может точно описать, но согласен указать место, где было совершено преступление, захоронен труп, спрятано орудие преступления и т.п. Иногда допрашиваемый затрудняется описать какое-либо место, участок пространства или объект на нем, находящийся среди других однородных объектов. Наконец, в некоторых случаях указанные лицом места, строения, или другого объекта имеет самостоятельное доказательственное значение как неоспоримое свидетельство осведомленности, доступной лишь непосредственному участнику события.

В таких ситуациях объяснения, которые дает «выходящее на место» лицо, не являются «воспроизведением» ранее данных показаний. Эти объяснения сопоставляются не с показаниями, а с данными, установленными ранее при осмотре места происшествия или полученные при допросе других лиц. «Нецелесообразно отказываться от воспроизведения показаний на месте, - писал и А.Н. Васильев и С.С. Степичев, - только потому, что в данный момент следователь не располагает другими доказательствами, с которыми он мог бы сопоставить результаты этого следственного действия».9 Эти доказательства могут быть получены позже. В дополнение можно привести цитату из работы Л.А. Соя-Серко, где он писал: «Доказательственное значение для дела в ряде случаев имеет не только проверка осведомленности лица относительно обстановки на месте события, но и выявление явной осведомленности его о других обстоятельствах преступления. Поэтому проверка показаний может быть действенным средством разоблачения оговора и самооговора».10

Действительно, осведомленность лица о месте, где совершено исследуемое преступление, о пространственной размещенности на нем объектов в рассмотренных случаях имеет психологическое обоснование. Оно может указать на определенное место, участок пространства и расположенные в его границах объекты лишь при условии их личного восприятия, после чего и возможно опознание. Особенности некоторых ситуаций, однако, полностью не исключает из этого действия элемента проверки, но опознание все же остается главным, преобладающим элементом.

Многие криминалисты относят к объектам предъявления для опознания участки местности, сооружения и другие помещения, но не касаются вопроса о способе предъявления таких объектов для опознания. Лишь А.Я. Гинзбург, высказывал мнение, что опознающему следует предъявить «несколько участков местности или помещений, однако не одновременно, а отдельно».11 Но А. Я. Гинзбург не объясняет, в какой последовательности должны предъявляться участки местности и помещения и каким образом производится предъявление, кто приводит опознающего на другие участки местности и в помещения, в которых он не был. В тех случаях, когда участок местности или помещение не известны следователю, не возможно также выполнение правила о подборе сходных участков местности или помещений, то есть предъявление этих объектов в соответствии с требованиями ст. 165 УПК неосуществимо.

Таким образом, использование опознавательного процесса, объектами которого являются какие-либо участки местности, здания, сооружения и другие неподвижные объекты на ней, возможно не иначе как в форме проверки показаний на месте. Даваемые при этом объяснения являются столь же необходимыми, как и объяснения опознающего после опознания объекта (когда и в связи с чем наблюдал опознанный объект и по каким признакам опознал). Необходимость законодательной регламентации этого следственного действия более чем очевидна, и его целесообразно было бы в будущем закрепить в УПК.

К не регулируемым законом опознавательным процессам также можно отнести те из них, конечный результат которых (акт познания) происходит вне какого-либо процессуального действия. Это прежде всего опознавательные акты, имевшие место до возбуждения уголовного дела (допроцессуальное опознание); опознавательные акты, происшедшие после возбуждения уголовного дела, но вне процессуальных правил (случайное опознание) и оперативно-розыскное опознание, нередко планируемое в числе первоначальных оперативно-розыскных действий органов дознания.

Механизм опознания одинаков во всех случаях. Поэтому непроцессуальные опознавательные акты следует учитывать при принятии ряда решений, в том числе и решений о проведении процессуального опознания. В связи с этим необходимо проанализировать наиболее типичные ситуации непроцессуального опознания, влияющего на принятие соответствующих решений.

К допроцессуальному опознанию относятся ситуации, когда первичное восприятие имело место в момент совершения расследуемого события, опознание – после него (случайно или вследствие специально предпринятых потерпевшим или свидетелем розысков), до возбуждения уголовного дела.

Так, П.П. Цветков в своей работе приводит пример допроцессуального опознания преступника потерпевшим, когда опознание проводилось после того, как потерпевший предварительно ходил смотреть подозреваемого на место его работы. По этому поводу П.П. Цветков писал, что «целесообразность предъявления объекта отпадает, так как достоверность опознания будет более чем сомнительна».12 Непроцессуальное опознание, непосредственно предшествующее процессуальному опознанию, таким образом, создает препятствие проведению последнего.

В практической деятельности органов предварительного расследования возможны и другие ситуации непроцессуального опознания, уже после принятия решения о возбуждении уголовного дела – случайные, непредвиденные опознания.

Так, А.Я. Гинзбург писал: «В практике встречаются случаи, которые можно назвать непредвиденными опознаниями, например, когда опознающий укажет как на лицо, им опознанное, на кого-либо из граждан, в числе которых находится опознаваемый, или на понятого. Однако следователь должен выслушать все доводы опознающего и несмотря на то, уверен он или нет, в том что произошла ошибка, проводит следственные действия, направленные на проверку показаний опознающего. непредвиденное опознание может произойти тогда, когда свидетель или потерпевший при случайной встрече в месте производства расследования узнает лицо, подлежащее опознанию. В таком случае предъявление для опознания теряет смысл, а объяснение об узнавании фиксируется в протоколе допроса». 13

Критикуя подобные случаи непроцессуального опознания, З.Г. Самошина указывала, что: «причины ошибок такого рода, как показывает изучение следственной практики, разнообразны. Встречается нарушение тактических и организационных приемов подготовки к опознанию, в особенности касающихся недопущения контактов между опознающим и опознаваемым; нарушение процессуальных требований к опознанию, определяющих основания к его проведению; излишне широкое понимание его задач».14

Вообщем, с мнением З.Г. Самошиной следует согласиться, однако, случайные непроцессуальные опознавательные акты, в ряде случаев, предусмотреть практически невозможно, например, когда случайно опознанное потерпевшим или свидетелем лицо, прибывшим на следственные действия, в место производства расследования, самовольно, без приглашения оказалось в этом же месте, или было туда доставлено, в связи с другим не расследуемым событием. В других же случаях, действительно, акт непроцессуального опознания возможен в помещении органа расследования, вследствии нераспорядительности следователя (при вызове на одно время опознающего и опознаваемого). Случайные опознавательные акты исключают последующее проведение процессуального опознания.

Ранее уже отмечалось, что акт опознания может быть осуществлен и в ходе оперативно-розыскной деятельности. Прежде всего необходимо отметить то обстоятельство, что отличие оперативно-розыскного опознания от процессуально-регулируемого состоит не в том, что при его проведении не обязательно соблюдение процессуальных правил, а в объективной невозможности их выполнения: опознаваемого объекта или опознающего еще нет, их нужно разыскать. Обращение к оперативно-розыскному опознанию всегда вынужденное, оно обусловлено отсутствием у производящего расследование органа таких сведений, которые позволили бы установить местонахождение опознаваемого объекта и опознающего другими средствами.

Оперативно-розыскное опознание организуется ведущим расследование лицом, непосредственно или оно проводится по его поручению оперативными работниками (в соответствии с ч. 4 ст. 127 УПК). Кроме того, одними из оснований проведения оперативно-розыскных мероприятий по п. 3 ч. 1 ст. 7 Федерального Закона «Об оперативно-розыскной деятельности являются: поручение следователя, органа дознания, указание прокурора или определение суда по уголовным делам, находящимся в их производстве. Оперативно-розыскное опознание – это официально планируемое органом расследования оперативно-розыскное действие, что отличает его от случайного (не планируемого) опознания. В зависимости от цели опознания, содержания и полноты исходных данных, наличия или отсутствия опознавательного объекта или опознающего лица, существуют различные виды оперативно-розыскного опознания.

К одним из таких видов оперативно-розыскного опознания относится опознание объекта по описанию. Уверенное опознание определенного объекта по описанию возможно лишь при условии, что в описании кроме признаков узкой групповой принадлежности, будут указаны доступные для восприятия редко встречающиеся признаки (особые приметы) или совокупность индивидуализирующих объект признаков. Описание обычно составляется в форме словесного портрета по признакам, сообщаемым потерпевшими, свидетелями, подозреваемыми, обвиняемыми. Так, И.Ф. Крылов и А.И. Бастрыкин в своей работе также отмечают, что в процессе оперативно-розыскной деятельности, с помощью словесного портрета, решается задача узнавания разыскиваемых преступников по броским признакам внешности.15 При этом, если лицо числится по уголовной регистрации, используется словесный портрет, имеющийся в картотеке.

И.Ф. Пантелеев, указывая на розыск скрывшихся преступников и без вести пропавших лиц, писал: «Розыскные мероприятия с использованием методики словесного портрета должны проводиться быстро и оперативно. Источниками сведений о признаках внешности разыскиваемого могут быть материалы уголовной регистрации, архивные материалы и личные дела».16

Опознающими по словесному портрету или описанию может быть практически неограниченный круг лиц. Опознание объекта в этих случаях не препятствует последующему его предъявлению для опознания в натуре лицу, наблюдавшему объект ранее, если оно не участвовало в розыске.

В своей работе З.Г. Самошина указывала и на другой вид оперативно-розыскного опознания: «в целях розыска преступника иногда гражданам предъявляют предметы, а также фотографии и рисованные портреты. В этих случаях допрос не предшествует предъявлению, а соответствующий объект показывается в единственном числе. Такое мероприятие помогает установить свидетелей, а иногда и подозреваемого по делу, но оно не считается предъявлением для опознания в процессуальном смысле этого слова». 17 Сущность такого опознания по изображению (фотографии, рисованному портрету – фотороботу) состоит в том, что вывод о тождестве основывается на совпадении образа, возникшего от восприятия изображения и образа объекта, воспринимаемого ранее в натуре.

Думается, что лицо, наблюдавшее объект при совершении расследуемого события, целесообразнее было бы оставить в резерве, но возможно предъявление фотографии и этому лицу, однако по правилам ч. 3 ст. 165 УПК, то есть в числе двух фотографических изображений и в присутствии понятых. Достоверность опознания по фотографии обусловлена качеством изображения, и поэтому оно должно быть проверено путем предъявления объекта в натуре реальному опознающему.

Можно говорить лишь о большем или меньшем сходстве рисованного портрета с реальной внешностью разыскиваемого, он беднее сохранившегося в памяти лица образа и фотографического изображения и дает лишь возможность сузить круг тех, среди кого может находиться разыскиваемый. Задержанное лицо по такому рисованному портрету затем обязательно предъявляется для опознания. Если оно не опознано или установлено сходство с ним, дальнейшие поиски не могут прекращаться. Поэтому участие опознающего в составлении рисованного портрета не препятствует последующему предъявлению ему задержанного для опознания и не ставит под сомнение доказательное значение опознавательного акта.

Нередко органы внутренних дел обращаются к населению с просьбой «всмотреться в это лицо», «помочь обезвредить преступника» или «найти человека» и т.д. С помощью подобных мероприятий в соответствующие органы поступают полезные сведения: об установлении личности разыскиваемого, о месте его нахождения.18

Сущность этого оперативно-розыскного опознания состоит в предъявлении задержанных лиц, предметов, фотографий пропавших без вести, фотографий неопознанных трупов многим гражданам (по телевидению, посредством печати или иным способом) с тем, чтобы установить очевидцев совершенных преступлений, потерпевших от задержанного лица, собственником предметов, вещей, родственников умершего или других лиц, имеющих отношение к расследуемым событиям, могущим опознать предъявленные объекты и сообщить по ним какие-либо сведения. Эффективность поиска в значительной мере обусловлена здесь способом предъявления: чем большему количеству людей объект будет предъявлен, тем вероятнее его опознание.

В своей работе З.Г. Самошина также указывала на случаи оперативно-розыскного опознания с участием опознаваемого, и по данному поводу писала: «Оперативное мероприятие – выход с потерпевшим в общественные и иные места возможного появления преступника состоит в том, что соответствующее лицо, видевшее разыскиваемого в течении длительного времени, отыскивает его не в искусственно созданной обстановке и не в группе сходных объектов, как это имеет место при предъявлении для опознания, а среди десятков и сотен людей в различных местах (на улице, в столовых, на вокзалах и т.п.)».19 Думается, что такое оперативно-розыскное опознание с участием опознающего желательно использовать при наличии нескольких опознающих (очевидцев). Невозможность привлечения понятых по организационно-техническим причинам делает это опознание оперативно-розыскным, так как оно имеет место, когда появление разыскиваемого возможно во многих местах. Поскольку же опознающим является лицо, непосредственно воспринимавшее ранее объект, последующее процессуальное опознание этого объекта с тем же опознающим исключается, так как опознавательный акт не будет иметь самостоятельного доказательственного значения.

Возможно привлечение в качестве опознающего лица, не имеющего отношения к расследуемому событию (то есть не являющегося потерпевшим, свидетелем, подозреваемым или обвиняемым), но хорошо знающего разыскиваемого. Обычно это имеет место в случаях, когда личность последнего органу расследования известна, но ни следователь, ни оперативные работники не знают его в лицо и перед опознающим стоит задача указать на него точно с какого-либо укрытого места с тем, чтобы операция задержания не вызвала преждевременных подозрений у задерживаемого. Разумеется, вопрос о соотношении оперативно-розыскного и процессуального опознания в этих случаях не возникает.

Следует отметить, что проблема соотношения при узнавании, происходящем в ходе оперативно-розыскной деятельности и предъявления для опознания, возникает в связи со стремлением производящего расследование органа процессуально закрепить результаты оперативных мероприятий.

На это указывает А.Я. Гинзбург: «На практике нередко возникает необходимость в получении доказательств от того же субъекта, от которого уже была получена в ходе оперативно-розыскной деятельности информация доказательственного характера».20

Решение этих вопросов должно опираться на общее положение теории доказательств в уголовном процессе. Законодатель различает виды источников доказательств, в основе их деления положены различия в способе собирания и закрепления доказательств. Так, ст. 87 УПК регулирует использование протоколов следственных и судебных действий, ст. 88 УПК – документов. Для каждого из этих источников установлен собственный процессуальный режим.

Отсюда вытекает правило о допустимости доказательств как условии их использования в соответствии с законом. Г.М. Миньковский правильно пишет: «Правила о допустимости отграничивают прежде всего информацию, могущую иметь доказательственное значение, от полученной без соблюдения этих правил».21

Вопрос о соотношении простого узнавания, происходящего в ходе оперативных действий с предъявлением для опознания, должен решаться следующим образом: если оперативно-розыскное мероприятие не препятствует последующему осуществлению всех элементов процедуры следственного действия, то оно может быть допущено. В противном случае нужно отказаться от такого мероприятия, если есть возможность заменить его другим. Так если опознание проведено по фотографии, в порядке ч. 3 ст. 165 УПК, или если по показаниям потерпевшего разработан фоторобот или составлен словесный портрет, с помощью которых оперативными работниками задержан подозреваемый, препятствий к процессуальному опознанию «вживую» нет. Достоверность опознания по фотографии обусловлена качеством изображения, а факт моделирования образа не подкреплялся новой информацией.

По этим соображениям нельзя признать правильными рекомендации проводить предъявление для опознания с целью проверки правильности оперативно-розыскного опознания с участием опознающего. Так, например, А.В. Дулов и П.Д. Нестеренко, приведя пример опознания преступника свидетелем, указавшим следователю на него в момент выхода из проходной завода, рекомендуют в целях проверки правильности опознания в таких условиях проводить впоследствии предъявление для опознания уже по правилам УПК.22 Думается, что это неверно. Результат такого повторного опознания заранее предопределен, а само действие превращается в инсценировку.

Единственной процессуально приемлемой формой получения доказательственной информации в указанном выше случае является допрос свидетеля, потерпевшего. В ходе допроса следователь должен подробно выяснить условия наблюдения, приметы, по которым произошло узнавание. В этом случае результаты узнавания получат процессуальную форму информации, и будут исследоваться по всем правилам оценки доказательств в уголовном процессе.

Также, необходимо заметить, что в ст. 11 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности» отмечается – «результаты оперативно-розыскной деятельности могут быть использованы для подготовки и осуществления следственных и судебных действий», а также использоваться в доказывании по уголовным делам в соответствии с положениями уголовно-процессуального законодательства Российской Федерации, регламентирующими собирание, проверку и оценку доказательств». Думается, что указанные законодателям требования являются, ничем иным, как прямым запретом на непосредственное использование результатов оперативно-розыскной деятельности в качестве доказательств по уголовным делам, без приведения их в соответствие с УПК, путем проведения последующих следственных действий.

В свете рассмотренной проблемы о соотношении оперативно-розыскного опознания и предъявления для опознания, думается верным замечание Н.М. Кипнис, который указал: «Необходимо, чтобы в уголовно-процессуальном законодательстве имелся прямой запрет использовать в качестве доказательств по уголовным делам фактические данные, полученные в результате проведения оперативно-розыскных мероприятий с нарушением требований законодательства». 23

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Демократизация жизни общества привела к необходимости пересмотра законодательства. Требования Конституции, Судебной реформы в РФ, относящиеся к допустимости доказательств в уголовном процессе, гарантиям их доброкачественности, неукоснительному соблюдению прав и свобод граждан, защите их законных интересов, диктуют необходимость повышения качества уголовно-процессуальной деятельности. Решение этой задачи в условиях обвального роста преступности может быть обеспечена путем правильного и эффективного проведения следственных действий и оперативно-розыскных мероприятий, при доказывании по уголовным делам.

В ходе работы проводилось исследование теоретических и практических вопросов, связанных с проведением такого следственного действия, как предъявление для опознания. Исследование проводилось на основе анализа действующих норм УПК, проекта УПК РФ, подготовленного Министерством юстиции РФ, а также опыта использованного этого следственного действия органами следствия и судебными органами.

В работе рассмотрены и проанализированы мнения различных ученых. Эти мнения связаны с поисками правильных решений, тактических вопросов, возникающих в следственной практике при предъявлении для опознания отдельных объектов, а также решений, связанных с оценкой результатов предъявления для опознания. В настоящей работе предпринята попытка обосновать назначение предъявления для опознания, как обеспечение конституционных прав и свобод человека, а не только как установление истины по делу, рассмотрена юридическая природа предъявления для опознания, общие условия предъявления для опознания, особенности опознания, высказываются рекомендации по совершенствованию регулирования этого следственного действия.

В ходе совершенствования законодательства, в частности в новом УПК РФ, предъявление для опознания должно получить подробную регламентацию. В УПК необходимо ввести определение предъявления для опознания для уяснения его содержания и разграничения с другими следственными действиями практическими работниками. Это поможет избежать ошибок при выборе следственного действия, которое необходимо провести с целью установления и закрепления фактических данных (доказательств) по уголовному делу.

Необходимо отметить, что предъявление для опознания является лишь одной из возможностей использования опознавательной способности человека для отождествления объектов с целью установления судебных доказательств. При этом законодатель значительно ограничивает круг объектов, предъявляемых для опознания, хотя человеческий опыт и практика подтверждают, что этот круг объектов должен быть расширен.

Необходимо обратить внимание законодателя на обеспечение безопасности опознающего, так как одной из причин отрицательного результата предъявления для опознания может стать боязнь опознающего мести со стороны опознаваемого. Поэтому, думается основательными предложения авторов УПК РФ, подготовленного Министерством юстиции РФ, проведение опознания в условиях исключающих визуальное наблюдение опознаваемого опознающим.

Расследование многих преступлений, подобно задачам с несколькими решениями, может быть проведено с большей или меньшей затратой сил и средств, в установленный законом срок или необходимое для этого время окажется в два – три раза больше. Законодателю необходимо приложить усилия на разработку и принятие норм, направленных на оперативность и эффективность расследования.

В настоящее время может производиться опознание только однородных вещей. Нельзя, к примеру, предъявлять сразу на опознание телевизор и чайник. Следователь вынужден предъявлять сначала несколько телевизоров, а затем в рамках однородного, но уже второго следственного действия, предъявлять чайники. Таким образом, при необходимости производства опознания большего числа неоднородных предметов, следователь вынужден не только производить неоправданно много сопряженных с данным следственным действием операций, но и оформлять несколько почти не отличающихся друг от друга протоколов опознания.

В целях обеспечения быстроты расследования и освобождения рабочего времени следователя, для более необходимой и значимой деятельности, предлагается законодательно закрепить право последнего не оформлять отдельный протокол на каждую группу однородных вещей.

Вполне оправданно в одном протоколе указать все вещи, предъявляемые для опознания потерпевшему или другим участникам процесса. Следует лишь обеспечить предъявление их не в единственном экземпляре, а не менее трех каждого вида.

Изучение следственно-судебной практики показывает, что нередко при проведении следственных действий и оперативно-розыскных мероприятий не учитываются, что создаются препятствия для проведения опознания в будущем, допускаются ошибки при выборе объектов для установления тождества процессуального опознания в конкретной следственной ситуации.

Методологической основой проведения для опознания и использования результатов оперативно-розыскных мероприятий доказывании по уголовным делам должны служить положение теории познания, теории доказательств, связанные с такими уголовно-процессуальными категориями, как доказывание (собирание, проверка и оценка доказательств), доказательство (правовыми требованиями, предъявляемыми к их содержанию и форме). Знание практическими работниками указанных положений теории познания, теории доказательств является необходимой предпосылкой успешного проведения предъявления для опознания и использования результатов оперативно-розыскной деятельности.

Практические работники не только должны знать, каким образом провести следственные действия или каким образом результаты оперативно-розыскных мероприятий могут войти в уголовный процесс и при каких условиях их можно использовать в качестве основы для формирования доказательств в процессе доказывания, но и иметь в виду последствия такого использования. Это им поможет не упустить в ходе проведения следственных действий и оперативно-розыскных мероприятий именно те обстоятельства и факты, которые приобретут существенное значение по делу. Решение этих и многих других вопросов, содержащиеся в работе, позволит на практике избежать серьезных ошибок, нарушение прав и свобод граждан, связанны с проведением следственных действий и использованием результатов оперативно-розыскных мероприятий в доказывании по уголовным делам.

СНОСКИ

Глава 1.

1. Шейфер С. А. Следственные действия. –М.: Юрид. лит., 1981, с. 4;

Фаткуллин Ф.Н. Общие проблемы процессуального доказывания Казань, Из-во ;

Дубривный В.А. Деятельность следователя по расследованию преступлений. – Саратов, Изд-во Саратовского ун-та, 1987, с.79.

См., например, Гинзбург А.Я. Тактика предъявления для опознания. – М.: Юрид. лит., 1971, с.3.

Цит. по работе П.П. Цветкова Предъявление для опознания в советском уголовном процессе. – Ленинград, Изд-во Ленинградского ун-та, 1962, с.5.

Цветков П.П. Указ. соч., с. 5.

Бритвич Н.Г. Теоретические основы и практика предъявления для опознания. – М., 1968, с. 6.

Цветков П.П. Указ. соч., с. 10.

Здесь и далее имеется в виду УПК РСФСР, если иное не оговорено.

Цветков П.П. Указ. соч., с. 9.

Бритвич Н.Г. Указ. соч., с. 11.

Юридический вестник, 1994, № 30-31, с. 14.

Васильев А.Н., Карнеева Л.М. Тактика допроса. – М.: Юрид. лит., 1970, с. 90.

Лившиц Е.М., Белкин Р.С. Тактика следственных действий – М.: Изд-во Новый Юрист, 1997, с. 152.

Корнухов В.М. Советский уголовный процесс. – Саратов, Изд-во Саратовского ун-та, 1988, с.53.

Лившиц Е.М., Белкин Р.С. Указ. соч., 152.

Соловьев А.Б. Очная ставка на предварительном следствии. – М.: Юрид. лит., 1970, с.9.

Самошина З.Г. Вопросы теории и практики предъявления для опознания на предварительном следствии – М.: Изд-во Московского ун-та, 1976, с. 23.

Строгович М.С. Избранные труды, Т.3. Теория судебных доказательств. – М.: Изд-во Наука, 1991, с. 277.

Дьяченко М.С. Вопросы доказательственного права и предварительного расследования уголовных дел. М., 1987, с. 73.

Лившиц Е.М., Белкин Р.С. Указ. соч., с. 152.

Митрохин Н.П. Законность и демократизм предварительного следствия. - Минск, Изд-во Вышейшая школа, 1979, с. 174.

См., например Цветков П.П. Указ. соч., с. 23.

Цветков П.П. Указ. соч. с. 24.

Самошина З.Г. Указ. соч., с. 45.

О порядке допуска лиц с психическими заболеваниями к опознанию см. гл. 2 настоящей работы.

Строгович М.С. Курс Уголовного процесса. М.: 1958, с. 317.

Цветков П.П. Указ. соч., с. 22.

Лившиц Е.М., Белкин Р.С. Указ. соч., 153.

Руководство для следователей (Под ред. Найденова В.В., Олейник П.А.). – М.: Юрид. лит., 1981, с. 374.

Юридический вестник, 1994, № 30-31, с. 14.

Корухов Ю.Г. Предъявление для опознания на предварительном следствии и в суде. – М., 1968, с. 10.

Глава 2.

Бюллетень верховного Суда РФ, 1998, № 2, с. 10.

Руководство для следователей (Под ред. Найденова В.В., Олейник П.А.). – М.: Юрид. лит., 1981, с. 373.

Криминалистика (Под ред. Пантелеева И.Ф.). – М.: Юрид. лит., 1993, с. 405.

Гинзбург А.Я. Тактика предъявления для опознания. – М.: Юрид. лит.,1971, с. 10.

Бюллетень Верховного Суда РСФСР, 1978, № 1, с.7.

Муратова Н.Г. Процессуальные акты органов предварительного расследования. – Казань, Изд-во Казанского ун-та, 1989, с. 68.

Лившиц Е.М., Белкин Р.С. Тактика следственных действий. - М.: Изд-во Новый Юрист, 1997, с. 154.

Судебная практика Верховного Суда РСФСР, 1968, № 2, с. 16.

Митрохин Н.П. Законность и демократизм предварительного следствия, - Минск, Изд-во Вышейшая школа, 1979, с. 174.

Данный вопрос будет более подробно рассмотрен в гр.3.

Руководство для следователей (Под ред. Найденова В.В., Олейник П.А.). – М.: Юрид. лит., 1981, с. 349.

Данный вопрос будет более подробно рассмотрен в гл.3.

Самошина З.Г. Вопросы теории и практики предъявления для опознания на предварительном следствии. – М.: Изд-во Московского ун-та, 1976, с. 48.

Сидоров В.Е. Начальный этап расследования, организация, взаимодействие, тактика. - М.: Изд-во Российское право, 1992, с. 138.

Самошина З.Г. Указ. соч., с. 37.

Руководство для следователей (Под ред. Найденова В.В., Олейник П.А.). – М.: Юрид. лит., 1981, с. 325.

Права человека и судопроизводство. Правовые программы ОБСЕ. – Варшава, Польша, СМД, с. 123.

Сидоров В.Е. Указ. соч., с. 129.

Данный вопрос будет более подробно рассмотрен в гл. 3.

Самошина З.Г. Указ. соч., с. 16.

Сидоров В.Е. Указ. соч., с. 138.

Руководство для следователей (Под ред.Найденова В.В., Олейник П.А.). – М.: Юрид. лит., 1981, с. 374.

Сидоров В.Е. Указ. соч., с. 138.

Самошина З.Г. Указ. соч., с. 23.

Цветков П.П. Предъявление для опознания в советском уголовном процессе. – Ленинград, Изд-во Ленинградского ун-та, 1962, с. 47.

Цветков П.П. Указ. соч., с. 47.

Цветков П.П. Указ. соч., с. 48.

Рыжаков А.П. Следственные действия и иные способы собирания доказательств. – М.: Изд-во Филинъ, 1997, с. 28.

Уголовное дело № 9604717\01 за 1996 г. СО УВД Ленинского АТО г. Тюмени.

Гинзбург А.Я. Указ. соч., с. 15.

Леви А.А. и др. Получение и проверка показаний следователем. – М.: Юрид. лит., 1987, с. 43.

Леви А.А. Указ. соч., с. 44.

Цветков П.П. Указ. соч., с. 51.

Данный вопрос будет более подробно рассмотрен в гл.3.

Рыжаков А.П. Указ. соч., с. 28.

Руководство для следователей (Под ред. Найденова В.В.,Олейник П.А.). – М.: Юрид. лит., 1981, с. 376.

Цветков П.П. Указ. соч., с. 52.

Батищев В.И. Раскрытие и расследование преступлений, совершенных одними и теми же лицами. – Воронеж, Изд-во Воронежского ун-та, 1992, с. 117.

Юридический вестник, 1994, № 30-31.

Чеджемов Т.Б. Судебное следствие. – М.: Юрид. лит., 1979, с.74.

Настольная книга судьи. Расследование уголовных дел в суде первой инстанции (Под ред. Горкина А.Ф. и др.). – М.: Юрид. лит., 1972, с. 265.

Веретехин Е.Г. Пробелы предварительного расследования и их восполнение в суде первой инстанции, - Казань, Изд-во Казанского ун-та, 1088, с. 74.

Чеджемов Т.Б. Указ., соч. с. 74.

Руководство для следователей (Под ред. Найденова В.В., Олейник П.А.). – М.: Юрид. лит., 1981, с. 383.

Руководство для следователей, Указ. соч., с. 385.

Там же, с. 386.

Цветков П.П. Указ. соч., с. 62.

Муратов Н.Г. Указ. соч., с. 79.

Глава 3.

Цит. по работе П.П. Цветкова Предъявление для опознания в советском уголовном процессе. – Ленинград. Изд-во Ленинградского ун-та, 1962, с. 62.

Сидоров В.Е. Начальный этап расследования, организация, взаимодействие, тактика. – М.: Изд-во Российское право, 1992, с. 126.

Гинзбург А.Я. Тактика предъявления для опознания. – М.: Юрид. лит., 1971, с. 12.

Крылов И.Ф., Бастрыкин А.И. Розыск, дознание, следствие. – Ленинград, Изд-во Ленинградскогоун-та,1984, с. 39.

Криминалистика (Под ред. Пантелеева И.Ф.). – М.: Юрид. лит., 1993, с. 292.

Гинзбург А.Я. Указ. соч., с. 12.

Цветков П.П. Указ. соч., с. 66.

Ларин А.М. и др. Уголовный процесс России. Лекции очерки. М.: Изд-во БЕК, 1997, с. 120.

Ратинов А.Р. Судебная психология для следователей. – М., 1967, с. 262.

Гинзбург А.Я. Указ. соч., с. 12.

Цветков А.Я. Указ. соч., с. 17.

Гинзбург А.Я. Указ. соч., с. 17.

Лившиц Е.М., Белкин Р.С. Тактика следственных действий. – М.: Изд-во Новый Юрист, 1997, с. 155.

Цветков П.П. Указ. соч., с. 68.

В гр. 2 в общих чертах уже рассматривался этот вопрос.

Гинзбург А.Я. Указ. соч., с. 16.

Ларин А.М. Указ. соч., с. 120.

Цветков П.П. Указ. соч., с. 68.

Батищев В.И. Раскрытие и расследование преступлений, совершенных одними и теми же лицами. – Воронеж, Изд-во Воронежского ун-та, 1992, с. 117.

Лившиц Е.М., Белкин Р.С. Указ. соч., с. 155.

Бюллетень Верховного Суда РФ, 1998, № 2, с. 10.

Лившиц Е.М., Белкин Р.С. Указ. соч., с. 155.

Гинзбург А.Я. Указ. соч., с. 27.

Там же, с. 28.

Гинзбург А.Я. Указ. соч., с. 29.

Так же, с. 34.

Леви А.А. и др. Получение и проверка показаний следователем. – М.: Юрид. лит., 1987, с. 48.

Сидоров В.Е. Указ. соч., с. 140,

Гинзбург А.Я., Указ., соч., с. 36.

Ратинов А.Р. Указ. соч., с. 262.

Руководство для следователей (Под ред. Найденова В.В., Олейник П.А.). – М.: Юрид. лит., 1981, с. 377.

Цветков П.П. Указ. соч., с. 74.

Гинзбург А.Я. Указ. соч., с. 38.

Там же, с. 39.

Цветков П.П. Указ. соч., с. 75.

Ларин А.М. и др. Указ. соч., с. 120.

Гинзбург А.Я. Указ. соч., 1971. с. 41.

Лившиц Е.М.. Белкин Р.С. Указ. соч., с. 156.

Гинзбург А.Я. Указ. соч., с. 41.

Лившиц Е.М., Белкин Р.С. Указ. соч., с. 156.

Руководство для следователей, Указ. соч., с. 379.

Там же, с. 379.

Цветков П.П., Указ. соч., с. 81.

Лившиц Е.М. Белкин Р.С., Указ. соч., с. 157.

Руководство для следователей. Указ. соч., с. 380.

Цит. по: Руководство для следователей, Указ. соч., с.380.

Цветков П.П., Указ. соч., 85.

Лившиц Е.М., Белкин Р.С. Указ. соч., с. 158.

Бюллетень Верховного Суда РФ, 1996, 1996, № 6, с. 11.

Бюллетень Верховного Суда РФ, 1994, № 5, с. 14.

Глава 4.

Гинзбург А.Я. тактика предъявления для опознания. – М.: Юрид. лит., 1971, с. 18.

Гинзбург А.Я., Указ. соч., с. 19.

Васильев А.Н., Карнеева Л.М.. Тактика допроса. – М.: Юрид. лит., 1970,с. 90.

Бритвич Н.Г. Теоретические основы и практика предъявления для опознания. М., 1968, с. 7.

Самошина З.Г. Вопросы теории и практики предъявления для опознания на предварительном следствии. – М., Изд-во Московского ун-та, 1976, с. 18.

Самошина З.Г. Указ. соч., с. 19.

Цит. по работе П.П. Цветкова Предъявление для опознания в Советском уголовном процессе. – Ленинград,Изд-во Ленинградского ун-та, 1962, с. 91.

Вопрос о проверке результатов опознания, путем проведения следственного эксперимента, ранее уже рассматривался в гл. 2 настоящей работы.

Васильев А.Н., Степичев С.С. Воспроизведение показаний на месте. – М. 1969, с.11.

Руководство для следователей (Под ред. Найденова В.В., Олейник П.А.). М. – Юрид. лит. 1981, с. 389.

Гинзбург А.Я. Указ. соч., с. 50.

Цветков П.П. Указ. соч., с. 41.

Гинзбург А.Я. Указ. соч., с. 30.

Самошина З.Г. Указ. соч., с. 24.

Крылов И.Ф., Бастрыкин А.И. Розыск, дознание, следствие. – Ленинград, Изд-во Ленинградского ун-та, 1984, с. 35.

Криминалистика (Под ред. Пантелеева И.Ф.).- М.: Юрид. лит., 1993, с. 294.

Самошина З.Г. Указ. соч., с. 28.

Цит. по работе З.Г.Самошиной., Указ. соч., с. 28.

Там же, с. 27.

Гинзбург А.Я. Указ. соч., с. 53.

Теория доказательств в советском уголовном процессе (Под ред. Жогинова Н.В. и др.). – М.: Юрид. лит., 1973, с. 230.

Дулов А.В., Нестеренко П.Д. Тактика следственных действий. – Минск, 1971, с. 185.

Кипнис Н.М. Допустимость доказательств в уголовном судопроизводстве. - М.: Изд-во Юристъ, 1995, с. 59.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

Нормативные акты:

Конвенция против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания. Принята и открыта для подписания, ратификации и присоединения резолюцией генеральной ассамблеи ООН от 10 декабря 1984 г., вступившей в силу 26 июня 1987 г. Права человека и судопроизводство. Правовые программы ОБСЕ. – Варшава, Польша, Собр. международных документов.

Конституция Российской Федерации. – М.: Юридическая литература, 1993.

Уголовный кодекс Российской Федерации. – СЗ РФ, 1996, № 25, Ст. 2954.

Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР. - М.: Изд-во БЕК, 1994.

Федеральный закон Российской федерации от 17 ноября 1995 г. О внесении изменений и дополнений в Закон Российской Федерации О прокуратуре Российской Федерации. – СЗ РФ, 1995Ю № 47, ст. 4472.

Федеральный закон от 12 августа 1995 г. Об оперативно-розыскной деятельности. – СЗ РФ, 1995, № 33, ст. 3349.

Специальная литература:

Батищев В.И. раскрытие и расследование преступлений, совершенных одними и теми же лицами. – Воронеж, Изд-во Воронежского ун-та, 1992.

Бритвич Н.Г. Теоретические основы и практика предъявления для опознания. М., 1968

Васильев А.Н., Карнеева Л.М. Тактика допроса. – М.: Юрид. лит., 1970.

Васильев А.Н., Степичев С.С. Воспроизведение показаний на месте. – М., 1969.

Веретехин Е.Г. Пробелы предварительного расследования и их восполнение в суде первой инстанции. – Казань, Изд-во Казанского ун-та, 1988.

Гинзбург А.Я. Тактика предъявления для опознания. – М.: Юрид. лит., 1971.

Дубривный В.А. Деятельность следователя по расследованию преступлений. – Саратов, Изд-во Саратовского ун-та, 1987.

Дулов А.В., Нестеренко П.Д. Тактика следственных действий. – Минск, 1971.

Дьяченко М.С. Вопросы Доказательственного права и предварительного расследования уголовных дел. – М., 1987.

Кипнис Н.М. Допустимость доказательств в уголовном судопроизводстве. – М.: Изд-во Юристъ, 1995.

Корнуков В.М. Советский уголовный процесс, - Саратов, Изд-во Саратовского ун-та, 1988.

Корнухов Ю.Г. Предъявление для опознания на предварительном следствии и в суде. – М., 1968.

Криминалистика (Под ред. Пантелеева И.Ф.). – М. : Юрид. лит., 1993.

Крылов И.Ф., Бастрыкин А.И. Розыск, дознание, следствие. – Ленинград, Изд-во ленинградского ун-та, 1984.

Ларин А.М. и др. Уголовный процесс России. лекции – очерки. – М.: Изд-во БЕК, 1997.

Леви А.А. и др. Получение и проверка показаний следователем. – М.: Юрид. лит. 1987.

Лившиц Е.М., Белкин Р.С. Тактика следственных действий. – М.: Изд-во Новый Юристъ, 1997.

Митрохин Н.П. законность и демократизм предварительного следствия. – Минск, Изд-во Вышейшая школа, 1979.

Муратова Н.Г. Процессуальные акты органов предварительного расследования. – Казань, Изд-во Казанского ун-та, 1989.

Настольная книга судьи. Расследование уголовных дел в суде первой инстанции (Под ред. Горкина А.Ф. и др.). – М.: Юрид. лит., 1972.

Проект Уголовно-процессуального кодекса РФ Министерства юстиции РФ, - Юридический вестник, 1994. № 30-31.

Ратинов А.Р. Судебная психология для следователей. – М., 1967.

Руководство для следователей (Под ред. Найденова В.В., Олейник П.А.). – М.: Юрид. лит., 1981.

Рыжаков А.П. Следственне действия и иные способы собирания доказательств. – М.: Изд-во Филинъ, 1997.

Самошина З.Г. Вопросы теории и практики предъявления для опознания на предварительном следствии . – М.: Изд-во Московского ун-та, 1976.

Сидоров В.Е. Начальный этап расследования, организация,взаимодействие, тактика. – М.: Изд-во Российское право, 1992.

Соловьев А.Б. Очная ставка на предварительном следствии. М.: Юрид. лит., 1970.

Строгович М. С. Избранные труды. Т.3. Теория судебных доказательств. – М.: Изд-во Наука, 1991.

Строгович М. С. Курс Уголовного процесса. – М., 1958.

Теория доказательств в советском уголовном процессе (Под ред.Жогина Н.В. и др.). – М.: Юрид. лит., 1973.

Фаткуллин Ф.Н. Общие проблемы процессуального доказывания. – Казань, Изд-во Казанского ун-та. 1976.

Цветков П.П. Предъявление для опознания в советском уголовном процессе. – Ленинград, Изд-во Ленинградского ун-та, 1962.

Чеджемов Т.Б. Судебное следствие. – М.: Юрид. лит., 1979.

Шейфер С.А. Следственные действия. – М.: Юрид. лит., 1981.

Материалы следственной и судебной практики.

Уголовное дело 3 9604717\01 за 1996 г. СО УВД Ленинского АТО г. Тюмени.

Судебная практика Верховного Суда СССР, 1968. № 2.

Бюллетень Верховного Суда РСФСР, 1978. № 1.

Бюллетень Верховного Суда РФ, 1994. № 5.

Бюллетень Верховного Суда РФ, 1996. № 6.

Бюллетень Верховного Суда РФ, 1998. № 2.