Баптизм (работа 1)

Государственный Университет Управления

Институт социологии и управления персоналом

Специальность «связи с общественностью»

Реферат

по дисциплине «религиоведение»

на тему:

«Баптизм в России»

Выполнила студентка 1-го курса

2-ой группы

Якушева Юлия Владимировна

Проверил к.и.н. доц.

Муравьев Виталий Викторович

Москва, 2002

План:

Введение

I.1. Баптизм: краткий исторический очерк, «общие» и «частные» баптисты

2. Баптизм в России:

2.1. Религиозно-духовные предпосылки российского баптизма

«Штундизм» и российские баптисты

2.3. Положение баптистов в России в конце XIX и в XX веках

3. Особенности культа баптистов

4. Толкование социальных и нравственных проблем:

4.1. Отношение к знанию

4.2. Выбор духовных ценностей, отношение к войне и миру

Проблема сущности человека, ценности и достоинства личности в баптизме

Представления о смысле жизни, нравственной цели и счастье человека

4.5. Ценность жизни и религиозное призвание

II.Заключение: современное положение баптизма в России и его

влияние на жизнь общества

I. Ввведение

Религия всегда играла и играет важную роль в системе общественных связей и отношений. Ею регулируются как жизнь отдельного человека, так и взаимные отношения людей, поэтому общество не должно относиться равнодушно к религиозным вопросам и движениям. Все эти движения показывают недовольство установленными догматами и искание вечной истины, которая одна может удовлетворить запросы человеческого духа.

Оценивая религиозную ситуацию в сегодняшнем российском обществе, мы отчетливо видим две тенденции: стремление вернуться к духовным истокам национального самосознания, что для русского человека неразрывно связано с православием, и противоположное устремление - выйти за пределы культурно-исторического бытия своего народа в поисках иной духовности.
Сам факт религиозного брожения в истории России не является приметой только наших дней, т.к. Россия издревле была страной многоконфессиональной. На пышном древе русского христианства росли не только православные, но и заявляли о себе ростки евангельских вероисповеданий. После отмены крепостного права Россия пережила мощную волну сектантского движения, в котором баптизм занял лидирующее положение. При этом на баптизм, пришедший с Запада, неизгладимое влияние оказала самобытная русская культура, в рамках которой баптизм пошел по особенному, не сравнимому с западным, пути развития.

Я решила остановиться на проблеме баптизма, потому что, на мой взгляд, проблема сектантства, как и в XIX веке приобретает сегодня тревожное и злободневное звучание. В самом деле, едва ли не общепризнанной стала оценка религии как главного пути духовно-нравственного возрождения России. Но тогда рано или поздно встает обоснованный вопрос: о какой религии идет речь? Он тем более оправдан, что налицо практически бесконтрольное нашествие насаждателей чуждых православию религиозных воззрений. Так какая же вера может способствовать национальному возрождению, укреплению, а не разрушению древней и неповторимой отечественной культуры? Ответ на этот вопрос все больше волнует сегодня мыслящих людей России. Для того, чтобы ответить на него, необходимо, прежде всего проанализировать исторические предпосылки и условия возникновения и развития сектантства в России, а особенно его самого жизнестойкого направления – баптизма.

История российского баптизма запутанна и извилиста, хотя и длится менее полутора веков. За этот период внутри общего евангелического потока совершались многочисленные преобразования, размежевания и сближения. На примере Запада мы видели, что ветвистость родословного древа характерна для этой церкви. Но там она обычно вызывалась внутренними, вероисповедными обстоятельствами. Российский же баптизм, прошедший через многострадальное прошлое страны, постоянно оказывался жертвой бесцеремонного вмешательства государственных властей.

В своей работе я хотела бы последовательно рассмотреть вопросы о происхождении баптизма, причины его возникновения и распространения в России, а также основные принципы веры и современное положение баптистов в мире.

II. 1. Баптизм: краткий исторический очерк, «общие» и «частные» баптисты

Первая баптистская община появилась в 1609 г. в Амстердаме. Ее основателем считается Джон Смит (1550 – 1612) – англиканский священник, перешедший в конгрегационализм. В начале XVII он бежал от преследователей англиканской церкви в Амстердам, где принял обряд водного крещения, призвав к этому и своих приверженцев. В 1606-1607 гг. две группы английских конгрегационалистов во главе со Смитом переселились в Голландию, где в силу исторических обстоятельств попали под влияние меннонитов, позаимстовав у них обряд "крещения по вере", что означает крещение только взрослых, так как младенцы не могут "сознательно верить". При этом они ссылались на Библию: там нет ни единого упоминания о детокрещении. А в Евангелии говорится, что апостолам заповедано крестить наученных и верующих, но никак не младенцев. По-гречески «baptizo» означает «крещу», «погружаю в воду» - отсюда и название общины.
В 1612 г. группа последователей Смита вернулась в Англию и образовала первую баптистскую общину у себя на родине. Эти баптисты были известны как общие, генеральные, или баптисты свободной воли (general baptist). Они придерживались арминианских взглядов на искупление, т.е. считали, что Бог дарует возможность спасения всем людям, и признавали наличие у человека свободной воли. Кроме того, они практиковали крещение обливанием. Однако количество последователей общих баптистов в Англии росло очень медленно, преодолеть укоренившийся в англиканстве догмат о "частном искуплении" было нелегко. Таким образом, общие баптисты не оказали существенного влияния на главный поток формирования мирового56баптизма.
Другая ветвь баптистов, так называемые "частные баптисты" (рarticular baptists), оставшиеся верными кальвинистскому учению о спасении, возникла независимо от группы Джона Смита в среде пресвитериан, которые в 1616 г. окончательно отделились от Англиканской Церкви. В 1633 г. под руководством проповедника Джона Спилсбери в Лондоне сложилась община, желавшая принять крещение через погружение. Члены общины отправили в Голландию уполномоченного, который в 1640 г. в Лейдене крестился погружением у коллегиантов – небольшой группы, восстанавливавшей обычаи апостольского века. Вернувшись на родину, он окрестил около 50 человек. Эта новая община и дала начало частным, или партикулярным, баптистам, которые приняли точку зрения Кальвина на спасение только избранных. Некоторые исследователи склонны считать, что именно эта община оказала решающее влияние на развитие баптизма. В 1644 г. было уже 7 общин частных баптистов, которые приняли "Лондонское исповедание веры", состоящее из 50 статей. Оно было составлено в духе кальвинистской теологии, но включало два отличительных признака, унаследованных от общины Джона Смита: "крещение по вере" и принцип конгрегации в отношениях между отдельными баптистскими общинами. Следует отметить еще одну черту, выделяющую баптизм среди устоявшихся к тому времени протестантских конфессий: лютеран, реформатов (кальвинистов), англикан (епископальная церковь Англии), - идею "миссии", т. е. активную пропаганду своего учения баптизм возводит в догмат. "Благовествовать" обязан каждый член общины. Реализовать эту задачу в Англии было практически невозможно из-за жесткого давления государственной власти, поэтому группа баптистов переселяется в Северную Америку, где баптизм пускает глубокие корни. США становятся второй родиной баптизма и центром, откуда в начале XIX в. он начинает быстро распространяться45в56Европе,34приближаясь78 к45границам34 Российской  империи.

Распространение баптизма в Европе началось с Германии, где в 1834 г. американский проповедник Сирк крестил семь человек, первым из которых был Онкен, сыгравший видную роль в распространении баптизма в Прибалтике. К 1851 г. в результате активной миссионерской деятельности в Германии и соседних странах существовала уже 41 баптистская община, объединяющая 3746 членов, а в 1849 г. в Гамбурге состоялась первая генеральная конференция европейских баптистов, на которой было принято баптистское вероизложение, составленное Онкеном. На этой же конференции был основан Германский баптистский союз. Онкен основал баптистское книгоиздательство, перешедшее в 1878 г. в ведение союза, и Гамбургскую баптистскую проповедническую семинарию, в которой будет учиться23ряд78русских89проповедников45баптизма:оПавлов,67Балихин78идр.

Далее баптизм проникает в Данию, где в 1839 году проповедник Ю. Кебнер крестил 11 человек, которые и образовали ядро датских баптистов. К 1929 году их число выросло до 6 тысяч. В 1847 году И. Онкен окрестил первого шведского баптиста. В Швеции баптизм развивался быстрее, чем в других европейских странах; в 1866 году в Стокгольме была открыта баптистская семинария — первая на континенте. К 1905 году в стране было 578 баптистских общин, а к 1929 году число шведских баптистов возросло до 62 тысяч.

С 1857 года баптизм существует в Норвегии, в 1858 году первые баптисты появляются в Польше, в 1873 году — в Венгрии, где к 1905 году их число превысило 10 тысяч. Большую роль в распространении баптизма в европейских странах (особенно в Швеции, Болгарии, Греции, Франции) сыграли американские миссионерские общества. Именно они организовали Союз баптистов в Италии (1884). Но сопротивление католиков давало о себе знать, и к 1905 году в стране имелось лишь 54 общины с 1456 членами. В 1867 году баптисты появились в Чехословакии.

Таким образом, баптизм неуклонно приближался к границам Российской Империи. В годы Крымской войны финский остров Алланд был занят английским флотом. И швед С. Маллерсвард в 1855 году стал первым проповедником баптизма среди шведов, живших в Финляндии. Вскоре баптизм стал распространяться и среди финнов: в 1905 году была создана Финская баптистская национальная конференция.

11 февраля 1884 года любопытствующая толпа наблюдала как немецкий пастор А.Р. Шиве крестил 9 эстонцев в ледяной воде Балтийского моря; в 1896 году была создана Эстонская баптистская ассоциация, которая в 1929 году объединила свыше 6 тысяч человек. Но первая баптистская церковь на территории Российской империи возникла немного раньше в Латвии: в 1861 году 8 латышей под покровом ночи в лодке переправились в соседний немецкий Мемель и приняли крещение от И. Онкена.

Однако появление баптизма в прибалтийских странах осталось во многом эпизодом местного значения, и исторические маршруты распространения баптизма на обширной российской территории определялись в иных регионах страны. Именно об этом и пойдет речь в следующих главах моей работы.

2. Баптизм в России

2.1. Религиозно-духовные предпосылки российского баптизма

Прежде чем рассказать о фактической истории, я хотела бы обратить внимание на другую сторону дела. Распространение любого религиозного течения на новые территории совершается далеко не автоматически. Чтобы обрести самостоятельность, церковь должна вписаться в культурные традиции страны, причем не вообще в “социальную идеологию”, а в сознание конкретных людей, стать их собственной внутренней верой. Речь идет о внедрении в преимущественно православную культуру Руси с ее “загадочной русской душой” и достаточно стойким антизападным иммунитетом. Как же на сей счет обстояло дело с иноземным баптизмом, имелись ли какие-либо предпосылки, послужившие питательной почвой для распространения баптизма в нашей стране?

Начнем с того, что баптизм был не первой протестантской церковью, с которой знакомилась Россия: со времен Екатерины 11 в стране обосновались меннониты, которые, спасаясь от преследований на Западе, образовали многочисленные колонии на русской земле. К 1867 году — официальной дате рождения российского баптизма — их насчитывалось 40 тыс. человек.

Но главное в другом. В самой России давно стали привычными выступления против православной церкви. Первоначально это были язычники, которые отстаивали свои традиции против натиска официальных миссионеров. В XIV веке возникают “ереси” (стригольники, антитринитарии и др.). В середине XVII века происходит потрясший всю церковь раскол, связанный с реформами Никона. Наконец, появляются так называемые сектанты, которые по своим социально-экономическим корням и по характеру вероисповедных новаций сходны с формами европейской Реформации. Так что с самого начала баптизм формировался в определившемся русле антиправославной традиции.

Важно обозначить течения, которые составили предысторию российского баптизма, то есть течения, как принято говорить, “евангелические”, или “рационалистические”. В России они были представлены именно “сектантством”, исходной формой стала “христовшина” (“христоверие”, или, по официальной лексике, “хлыстовщина”), возникшая в XVII веке преимущественно среди оброчных крестьян. В сумбурных, не всегда друг с другом связанных высказываниях и обрядах христовцев мы находим многие элементы, которые впоследствии будут воспроизводиться в сектантских вероучениях. Наиболее характерным для них было представление о Христе как простом человеке, исполнившемся “духом Божиим”, что каждому, кто получил соответствующий “духовный дар”, давало возможность уподобиться Спасителю.

Христовщина была переходной формой к “духовному христианству”: христоверы фактически отвергали догмат Троицы, уставы и обряды православной церкви, но внешне еще не порывали с ней. Они посещали православные богослужения, сохраняли в быту иконы, кресты.

В дальнейшем выделилось еще одно направление, основанное Перфилом Катасоновым. Его последователи осознавали себя в качестве избранного народа “Израиля”, сплотившегося вокруг живого Христа и во всем подвластного его волю.

Постепенно именно “духовное христианство” приобретало все большее влияние, вскоре представшее в форме двух знаменитых сект: духоборов и молокан. Они знаменуют целый этап в религиозно-общественной жизни России, и даже беглое их сопоставление позволяет выявить характерные особенности последней.

Последователи духоборов полностью порывали с официальной церковью. Именно им принадлежит классическая фраза, достойная быть эпиграфом ко всему “духовному христианству”: “Не надобно ходити к церквам молитися... Церковь не в бревнах, но в ребрах”. Отвергая православные иконы, они поклонялись “живой иконе — образу Божему в человеке”. Столь же радикальны они были и в социально-политической области: не признавали царской власти, “ненужных и неправедных” светских правителей, отказывались служить в армии, провозглашали равенство всех сынов Божьих. Не случайно духоборы подвергались постоянным преследованиям, а в 1830 году были причислены к “особо вредным сектам”.

Параллельно духоборам возникло молоканство, которое, будучи близким духоборам, составило им наибольшую конкуренцию. Эти секты сближало многое: отрицание православной священнической иерархии, монашества, почитания икон, мощей, культа святых, поклонение Богу “в духе и истине”, этика “добрых дел”. Обе стремились построить “царство Божье” на земле, организовали коммуны, где провозглашалась общая собственность и равное распределение. Вместе с тем молокане в принципе признавали догмат Троицы, основные церковные таинства, а главное — единственным и авторитетнейшим источником вероисповедания объявляли Библию, так что Христос для них был сыном Божьим (богочеловеком), а не обоженным человеком (человекобогом). Соответственно, лидеры молокан требовали от своих последователей почитания царя, властей и законов, ими установленных. Что касается социальной базы молоканского учения, то они выражали социальное мироощущение и самосознание тех индивидуальных предпринимателей, которые уже достигли определенной хозяйственной самостоятельности, а поэтому стремились к “порядку”, опасаясь всякого рода брожений и неустойчивости как в религиозной, так и в политической сферах.

В таких переходных ситуациях выход один: разработка детального и цельного вероисповедания, создание строгой, как правило, иерархической церковной организации, способной взять под свой контроль и нейтрализовать всякого рода “бунтарские” противоправительственные движения в своих рядах. Опыт истории свидетельствует, что такой путь непременно приводит к расколам, спорам, конфронтациям, к выделению и обособлению крайних тенденций, к возрастанию не только вероисповедной, но и организационной отчужденности. История молоканства не стала исключением из правил: уже в начале XIX века молоканство стало расподаться на множество противоречивых толков и течений. Донской толк, толк Общих, толк Лукиана Петрова - это лишь некоторые эпизоды и имена, иллюстрирующие брожения и духовные метания внутри молоканства, получившие повсеместное распространение. А поскольку в ту пору молоканство оставалось наиболее массовым объединением российского сектантства, то его болезненное состояние было показательным для исторической судьбы сектанства в России в целом.

Религиозная вера — это “надежда надежд”. Отчаявшиеся в земной справедливости, люди обращали взоры к небу как к последнему приюту, откуда только и могла прийти защита. И за такую выстраданную веру они стояли до конца, жертвуя всем, даже жизнью. Поэтому они и называли себя “людьми Божьими”, сжигая все мосты с миром греха; они доверчиво шли за очередным “Христом” (“спасителем”, “мессией”) как олицетворением небесной справедливости, потому что никакой иной уже не доверяли. И когда такой “живой” Христос окружал себя “архангелами”, “апостолами”, они также воспринимались как представители “горнего” мира, как доверенные люди Господа, несущие непререкаемую истину и свет, а потому непогрешимые в своих действиях. Так возникала и работала специфическая духовная иерархия, в которой сакральные маски надежно скрывали даже самые неблаговидные земные вожделения и пороки. Однако, как свидетельствует история, все подобные деспотические объединения рано или поздно распадались. А потому вновь и вновь возникали экзальтированные группы, вдохновленные новым пророком, чтобы, завершив цикл, давно проторенный историей, бесследно исчезнуть.

Таким образом, российское религиозное сектантство — особое явление в истории христианства. В нем проявились неповторимые черты, наглядно выступавшие в судьбах отдельных объединений. При своем возникновении дореформенные секты были тончайшими, капиллярными нитями связаны с народным духом, с мужицким разумением и часто примитивно, косноязычно выдвигали идеи, составляющие гордость “высокой” религиозной мысли Запада. Однако, повторялась знакомая нам картина: секта, не способная адаптироваться к бурно меняющейся социально-экономической обстановке, шаг за шагом сходила с исторической авансцены.

Совершенно иначе дело обстояло с баптизмом. Его возникновение не было неожиданным «захватом» или «экспансией» в России, как любят говорить некоторые историки, оно обусловлено глубокими религиозными и духовными предпосылками и, в первую очередь, тем, что внутри самого российского сектанства стали проявляться некие “встречные” тенденции, получившие на Западе свое завершение в баптизме. Речь идет об отказе от идеала “царства Божьего” на земле, от социальной преобразовательной инициативы человека, от почитания его как “чудного, дивного создания Божьего”.

Но до некоторой поры это были стихийные процессы, которые не получали четкого структурного и идейного выражения, потому что не было точки соприкосновения, некой объединяющей силы, способной придать различным хаотическим движениям российского сектантства единое программное и структурное выражение. С середины XIX века положение изменилось: в роли главного фермента выступил баптизм, а питательной средой стало прежде всего молоканство. Переломный момент обозначила крестьянская реформа 1881 года, после которой уверенное и деловое шествие продолжали лишь формы сектантства западного происхождения, прежде всего баптизм. Наиболее масштабно и бурно он проявлял себя в южных регионах.

2.1. «Штундизм» и российские баптисты

Предыдущая глава засвидетельствовала, что отечественное сектантство — прежде всего молоканство — самой логикой развития, инстинктом самосохранения “влеклось” к западному протестантизму, к усвоению его опыта выживания в обстановке товарно-денежных отношений. Общая картина продвижения баптизма на Восток оказывалась сложной, поскольку то же молоканство было представлено многочисленными толками и группами, каждая из которых по-своему взаимодействовала с зарубежными пришельцами. Нередко рост баптизма достигался без сектантского посредничества — за счет бывших православных людей.

Наступление баптизма шло по широкому фронту — от Петербурга до Тифлиса, и характерные формы его проникновения на российскую почву во многом зависели от конкретного региона; скажем, на Кавказе они заметно отличались от тех, которые преобладали в северных губерниях. Наиболее интенсивно и масштабно становление баптизма шло на юго-западе государства, где он обретал самостоятельность внутри своеобразного религиозно-общественного движения, получившего наименование “штундизм”, без упоминания о котором не обходится ни одна работа о прошлом российского баптизма. Это не случайно, если представить себе социально-экономическую ситуацию, сложившуюся здесь ко второй половине XIX столетия.

В южных регионах страны — в Херсонской, Таврической, Бессарабской, Киевской и Екатеринославской губерниях, на территориях по нижнему течению Волги и Дона — до конца XVII века сохранялись обширные свободные земли. Начало их массовой колонизации было положено манифестами Екатерины II, приглашавшими иностранцев селиться на обширных просторах. Условия звучали заманчиво: переселенцы надолго освобождались от податей, постоев, обязательных служб, им оказывалась существенная помощь деньгами, скотом, строительными материалами, семенами и т.д. Заселение шло весьма энергично. К 1890 году немецкие поселения в восьми губерниях и областях на юге страны характеризовались следующими данными: число колоний — 993, иностранных колонистов—610145, земельных владений— 5705342 десятины.

Прилив иностранцев был лишь одним из каналов заселения южных регионов. Озабоченное укреплением пограничных районов, правительство создавало здесь “военные поселения”, строило крепости, заставы, раздавало крупные участки земли столичным фаворитам, отставным офицерам, желавшим заниматься сельским хозяйством. В южные районы рекрутировались не только землевладельцы. Они давно стали прибежищем вольного люда. Сюда бежали стрельцы, отдельные дворяне, приказные, крестьяне, спасающиеся от недоимок, новобранцы — от рекрутских поборов.

Юг был излюбленным местом высылки сектантов из центральных губерний: хлыстов, субботников, духоборов, молокан, сюда же нередко переселяли и старообрядцев.

Наличие, с одной стороны, бескрайних земельных владений, не включенных в систему хозяйствования феодально-крепостнического типа, и дешевой рабочей силы — с другой, создавало благоприятные условия для быстрого развития товарно-денежных отношений, неизбежно вызывавших рост социальной напряженности. Была проведена Реформа, но проблемы все равно остались. Порой возмущение выливалось в открытые восстания. Протесты подавлялись, устанавливался „порядок", но вражда не утихала, не затихало “брожение умов, возбужденных ложными слухами о воле-волюшке”.

Все это не могло не вызвать появления новых религиозных групп и “пророков”, выступавших с радикальными социальными требованиями.

Наиболее заметным и для властей тревожным проявлением религиозно-социального диссидентства стало возникновение южнорусского “штундизма”.

Само это название происходит от немецкого Die Stunde — час. Под наименованием “штундисты” были известны религиозные братства, давно существовавшие на Юге России среди немцев. По воскресеньям, во внебогослужебные часы (отсюда и название) их последователи собирались в частных домах, где читали Библию и пели религиозные псалмы. До некоторого времени такие встречи оставались сугубо частным делом зарубежных поселенцев и общественного внимания не привлекали. Положение изменилось в 60-е годы, когда о штундистах громко и пристрастно заговорили историки религии и публицисты.

Популярности штундистских собраний, несомненно, способствовал тот простой факт, что несмотря на яростное сопротивление православной церкви Библия стала доступна русскому читателю. В 1818 году на русский язык были переведены четыре евангелия, в 1822 году—Псалтырь, изданные массовыми тиражами. К 1861 году был издан перевод всего Нового завета, а к 1872 — и Ветхого. Несомненно также, что в обстановке усилившихся антиклерикальных настроений кружки “штунды”, а заодно и первые баптистские общины, воспринимались как проявление не только антиправославных, но и антиправительственных выступлений.

Подталкивая правительство к преследованиям штундистов, православные миссионеры усиленно подчеркивали их “бунтарский”, “подрывной” характер. В собранных ими свидетельствах ясно слышатся голоса разоряющихся, бедствующих людей. Это прежде всего надежда на получение земли — отзвук быстрого имущественного расслоения. В недалеком будущем, говорили штундисты, “начальство всю землю от православных помещиков поотбирает и нас всех понаделяет землею. И тогда уже всем, всему простонародью, которое только поступит в святые штунды и анабаптисты, будет великое добро, свобода на все и роскошь”, поскольку “все золото, которое идет на царский дом, будет у нас в руках”. Но это сделает не нынешнее начальство, потому что скоро “царя этого не будет, а будут цари по выбору; на кого упадет жребий, тот и будет царем”. В Библии, настаивали “штундисты”, “ясно сказано Богом, что уже наступает то время, что с этих православных царей упадет с головы венец славы их, и они уже смирятся и сядут пониже, то есть вовсе уничтожится и звание их, вот эти только южные города, которые познают анабаптистский свет, заперты будут, то есть уцелеют, а вся Россия отведется в плен”

Подобные высказывания православными экспертами ценились на вес золота, поскольку работали на заветную идею о тщательно маскируемой баптистами противоправительственной сути своих воззрений. Репрессии против штундистов особенно усилились в конце века. Высочайше утвержденным 4 июля 1894 года положением Комитета министров “штунда” была признана “одной из наиболее опасных в церковном и государственном отношениях” сект. Позже этот же циркуляр 1894 года широко использовался для ужесточения репрессий против баптистов.

Итак, “российский штундизм” — понятие произвольное, введенное в религиоведческий оборот с обличительно-миссионерскими целями. Поэтому внятно определить его догматы невозможно. Оно составлялось из отдельных вероучительных элементов, которые те или иные авторы по каким-либо причинам расценивали как наиболее существенные. В результате за наиболее характерные черты вероучения штундизма признавались следующие: отрицание Священного предания, церкви и священнической иерархии, как непременной посредницы в спасении, отказ от таинств и чина церковных богослужений, от “святых угодников” и нередко — от крещения младенцев.

Следует, однако, отметить, что высказывания отдельных “штундистов”, даже если они впоследствии обратились в баптистскую веру, специфически баптистскими еще никак не являлись. Еще предстояло их сплочение в некое цельное вероучение, появление новой церкви, способной развиваться на собственной основе.

Какое же место “штундизм” занимал в долгой истории религиозно-общественных движений в России?

Его можно рассматривать как запоздалый отзвук “духовного христианства”, которое в условиях новой пореформенной России могло предложить лишь исступленные пророчества, дурманящие хороводы и прыжки, да ожидания безотлагательного чуда.

Иными были шансы на будущее у баптизма: поскольку в пореформенную эпоху русское общество быстро развивалось по буржуазному пути, баптизм стал наиболее адекватной формой его религиозно-духовного самосознания, отразив мироощущение участников уже сложившихся товарно-денежных отношений.

Поглощение “штундизма” баптизмом означало перерождение первого в одну из уже сложившихся протестантских церквей. В области социальной это был отказ от “бунтарских” мотивов и переход на лояльные позиции. В области вероучительной — восприятие знакомой нам баптистской догматики, замена свободного толкования Библии неукоснительным соблюдением “Исповедания”; в сфере обрядности и организации — отказ от самодеятельных, стихийных форм и переход к четкой организации, в частности, к образованию слоя профессиональных руководителей-проповедников — пресвитеров.

Итак, именно баптизм оказался наиболее пригодным для заполнения все более расширяющейся ниши — мироощущения быстро растущих торгово-промышленных56слоев.

2.3. Положение баптистов в России в конце XIX и в XX веках

Баптистское движение в России развивалось по трем главным направлениям: юго-западные губернии, где посредствующую роль играл “штундизм”, регион Закавказья и Северного Кавказа, в которых баптизм утверждался преимущественно в среде молокан и, наконец, Петербург и примыкающие к нему губернии — здесь процесс становления новой церкви происходил, так сказать, в чистой форме.

20 августа 1867 г – именно эта дата считается началом сущестовавния в нашей стране евангельско-баптистского братства, когда в Тифлисе крестился первый русский баптист – купец Никита Воронин, который впоследствии вошел в руководящую верхушку российского баптизма на Кавказе. В связи с этим стоит заметить, что хотя к концу 80-х годов общее число баптистов в Закавказье и Северном Кавказе не превышало 2 тыс. человек, их лидеры оказывали растущее влияние на организационную и проповедническую деятельность российского баптизма в целом.

Другим важным центром распространения баптизма стал Петербург и прилегающие к нему губернии после приезда в 1874 г. лорда Гренвиля Редстока. Утонченный аристократ, сын английского адмирала, участник Крымской кампании (в боях он, правда, непосредственного участия не успел принять), Редсток еще в Англии прославился как евангельский проповедник и врачеватель душевных недугов. Давно лелеявший мечту продолжить эту миссию в русской аудитории, он с готовностью откликнулся на приглашение прповедовать в России. Проповеди лорда привлекли сочувственное внимание фрондирующей петербургской знати, и вскоре в числе преданных “редстокистов” мы видим: графа М.М. Корфа и графа А.П. Бобринского, княгинь Н.Ф.Ливен и В.Ф. Гагарину, влиятельного сановника Н.Ф. фон Краузе и др., а особенно ярым приверженцем баптистского учения стал граф Пашков.

Таким образом, размах деятельности евангелистских проповедников возрастал, вызывая все большую настороженность властей, и вскоре Пашкову было запрещено проводить свои собрания, а 24 мая 1884 года последовало и Высочайшее повеление: “закрыть Общество поощрения духовно-нравственного чтения и принять меры к прекращению дальнейшего распространения учения Пашкова на всем пространстве Империи”. Меры, естественно, были приняты, В.А. Пашкову и М.М.Корфу было предписано срочно покинуть Россию, издания Общества были конфискованы и сожжены. Но проповедь евангелизма продолжалась. По официальным данным к 1905 году в России было около 21 тысячи евангельских христиан.

Естественно, такое положение вещей не могло оставить равнодушными власти страны, поэтому с самого начала, баптисты, как известно, намеренно приписанные к бунтарской “штунде”, подвергались гонениям и репрессиям. В 1984 году положением Кабинета министров баптизм был объявлен особенно вредной сектой в церковном и общественно-государственном положении, а последователям секты запрещалось организовывать общественные собрания. Баптисты же, со своей стороны, прилагали все усилия для того, чтобы доказать собственную лояльность и даже полезность правительству. Наконец, в марте 1879 года было выработано долгожданное мнение Государственного совета “о духовных делах баптистов”. Документ был подписан министром внутренних дел, утвержден самодержцем и обнародован в сентябре 1879 года. Он узаконивал порядок, при котором баптисты “беспрепятственно исповедуют свое вероучение и исполняют обряды веры по существующим у них обычаям в домах, отведенных им с разрешения губернатора”. Утверждению губернатора подлежали также действующие баптистские старшины и проповедники. Местным гражданским властям предписывалось “вести метрические записи браков, рождения и смерти баптистов”. Значение закона, таким образом, было в том, что он легализировал существование русских баптистов (раньше подобные права распространялись лишь на баптистов других национальностей) и тем самым устранял их дискриминацию при заключении браков, рождении детей и похоронах. Однако законодательная оттепель длилась недолго. По инициативе К.П. Победоносцева в 1882 году Министерство внутренних дел выступает с разъяснением, что сентябрьский циркуляр 1879 года о признании баптистов не распространяется на выходцев из православия. Наконец, в мае 1883 года было обнародовано исправленное “Мнение Государственного совета о даровании раскольникам всех вероисповеданий права богослужения”, причем термин «раскольники» теперь распространялся и на баптистов, легитимируя репрессии против них на общих основаниях. Закон 1883 года без промедления был использован для разгона столичных пашковцев, приезжие участники были арестованы и препровождены в Петропавловскую крепость. После пристрастных допросов их обвинили в хранении недозволенных публикаций и документов, постановив немедленно выслать из Петербурга. Уже 24 мая вышло упоминавшееся распоряжение о закрытии Общества духовно-нравственного чтения. От В.А. Пашкова и М.М. Корфа потребовали немедленно прекратить проповедническую деятельность, а после их отказа — в двухнедельный срок покинуть страну. Одновременно ужесточилась политика и в отношении сектантов, действовавших на юге, где практиковались более жестокие репрессии: “раскольники” здесь были попроще, именитых фамилий среди них не наблюдалось, а с простым людом власти церемониться не привыкли. Местные правители в сотрудничестве со священнослужителями ревностно трудились над тем, чтобы создать нетерпимую обстановку для нормальной деятельности баптистов. Жалобы властям, как правило, оставались без ответа: бесчинствующие никогда не наказывались, это поощряло их на новые бесчинства. Однако произвол и безнаказанность нередко давали обратный эффект. Загнанные в подполье, сектантские общины продолжали действовать, охватывая своим влиянием новые территории — Волынскую, Черниговскую, Полтавскую и другие губернии, где общее число баптистов за 1884—1893 годы увеличилось более чем вдвое: с двух до четырех тысяч шестисот человек, доказав тем самым, что глубокая религиозная вера неподвластна гонениям. Так что многие пострадавшие сектанты продолжали свою деятельность, только с большей убежденностью. При этом светские и церковные власти шаг за шагом убеждались в том, что баптизм — это противник, с которым они прежде никогда не сталкивались: не самодельное, подверженное брожению и метаниям образование, а монолитное жизнестойкое объединение с хорошо организованным теологическим и организационным обеспечением.

Закон о веротерпимости 1905 года стал переломным моментов в истории российского баптизма. С этого момента гонения против русских протестантов прекратились. Это послужило мощным стимулом для миссионерской, издательско-просветительской, образовательной и экономической деятельности евангельских христиан и баптистов. Росли денежные средства и собственность баптистов; заметно росла доля городского населения среди верующих; свои общины появились во всех наиболее крупных городах страны. Разумеется, их деятельность принесла бы гораздо большие плоды, если бы эти родственные движения объединились. Попытка такого объединения была предпринята в 1919 г., когда Союз евангельских христиан обратился к съезду русских баптистов с предложением создать единую структуру. Однако эта попытка не увенчалась успехом, в том числе и потому, что в 1910-1913 гг. правительство вернулось к прежней политике в отношении протестантов.

14 октября 1910 г. был издан циркуляр, ограничивающий деятельность евангельских верующих. Так, предписывалось обязательное присутствие сотрудника полиции на каждом молитвенном собрании, дополнительные встречи можно было проводить только по специальному разрешению властей, запрещалось проповедовать протестантское вероучение среди несовершеннолетних. Последующие циркуляры определили жесткие меры, которые следовало применять к нарушителям этих правил.

Как только Россия вступила в Первую мировую войну, положение русских протестантов резко ухудшилось, поскольку их вера на обывательском и даже государственном уровне считалась немецкой. Многих раздражал их пацифизм. В результате стали закрывать протестантские молитвенные дома и учебные заведения. Союз евангельских христиан объявили «антигосударственной организацией», а его совет привлекли к суду.

Гонения временно приостановили, как это не покажется странным, октябрьские события 1917 г. Декрет советского правительства «Об отделении церкви от государства», принятый в январе 1918 г., разрешал гражданам России исповедовать любую религию. В 1919 г. появился декрет, позволявший альтернативную службу в связи с религиозными убеждениями. Тем не менее уже с первых лет советской власти параллельно с изданием демократических декретов начались преследования за веру в Бога. В первую очередь, они коснулись, конечно, Русской Православной Церкви. Протестанты получили своеобразную «отсрочку», и евангельское движение в России вновь оживилось, но опять ненадолго. Уже в конце 20-х и в 30-е гг. русских протестантов стали высылать в труднодоступные районы страны, принуждать к эмиграции, сажать в лагеря. Почти полностью была уничтожена евангельско-баптистская интеллигенция. Весной 1930 г. в Ленинграде арестовали баптистских священников и закрыли все, кроме одной, баптистские церкви. В 1936 г. конфисковали оставшиеся баптистские здания. В Москве действовало только одно протестантское евангелическое собрание. Скоро всем русским протестантам пришлось посещать либо баптистские, либо евангельские молельные дома – в зависимости от того, что оставили власти в этой местности.

События Великой Отечественной войны несколько смягчили нетерпимое отношение властей к религиозным организациям и объединениям, в том числе к протестантам. В 1942 г. образовался временный совет евангельских христиан и баптистов, который стал налаживать связи между чудом уцелевшими в годы репрессий общинами и группами верующих. В конце мая 1942 г. Совет от имени русских протестантов обратился к христианам всего мира с призывом бороться с фашизмом. Многие верующие евангельского исповедания вступили в действующую армию или самоотверженно трудились в тылу.

Испытания сплотили евангельских христиан и баптистов, частные разногласия отошли на второй план. Они осознали, что в условиях коммунистического режима лучше держаться вместе, чтобы не погибнуть окончательно. 26-29 октября 1944 г. состоялось Всесоюзное совещание евангельских христиан и баптистов, в котором участвовали 45 делегатов от поместных церквей Москвы, Ленинграда, Поволжья, Сибири, Крыма, Белоруссии, Кавказа и Казахстана. Было принято решение образовать единый Союз евангельских христиан и баптистов (СЕХиБ) с центром в Москве. А в 1946 г. его переименовали в Союз евангельских христиан-баптистов (ВСЕХБ). С этого времени начались регулярные контакты ВСЕХБ с международными христианскими организациями. Несомненно, власти, позволив протестантам объединиться, преследовали свои цели: объединенные деноменации легче контролировать.

Во времена хрущевской «оттепели» государство продолжало вмешиваться во внутрицерковную жизнь верующих, в частности евангельских христиан-баптистов. В 1961 г. это вмешательсвто вынудило часть евангельских христиан-баптистов покинуть легальный, но подконтрольный ВСЕХБ и организовать нелегальный независимый Совет Церквей евангельских христиан-баптистов (СЦ ЕХБ). Раскол Союза евангельских христиан-баптистов продолжается до сих пор, что воспринимается верующими как трагедия.

В 60-х гг. «отделенные» решительно выступили против регистрации Евангельских Церквей государственными органами, против ношения верующими оружия, против запрета приводить детей на богослужения. Около 3 тыс. приверженцев СЦ ЕХБ с 1961 по 1988 г. сидели в тюрьмах за свои убеждения. Ныне в Совет Церквей ЕХБ входит более 1,5 тыс. поместных Церквей бывшего СССР, объединяющих около 60 тыс. членов.

Во время «застоя» были сделаны некоторые «послабления» протестантам. Благодаря этому появились новые зарегистрированные Церкви. Перестройка принесла российским протестантам долгожданную религиозную свободу.

Распад Советского Союза предопределил ликвидацию ВСЕХБ. Его правоприемницей осенью 1991 г. стала Евро-Азиатская федерация союзов евангельских христиан-баптистов, объединившая национальные союзы ЕХБ бывших союзных республик. В отличие от ВСЕХБ она не является централизованной структурой управления. Ее предназначение – обеспечить информационное единство евангельско-баптистского братства, разработать стратегию и методы духовной работы, координировать взаимодействие с общественными и государственными организациями. В 1996 г. Федерация включала 3460 поместных Церквей, обхединяющих 250 тыс. верующих.

3. Особенности культа баптистов

В основе культа баптизма лежат главные принципы вероучения протестантизма. Баптизм выработал и сформировал единую, унифицированную догматику, вера в которую обязательна и беспрекословна. Оставляя главное от протестантизма – веру в бога и идею личного спасения посредством одной веры, баптизм особо подчеркивает различия с православием и католицизмом.

Внешне баптистский культ выглядит упрощенно. Например, из семи христианских таинств соблюдаеются (но уже не как таинства, а как обряды) только три: крещение, причащение (хлебопреломление) и священство (рукоположение). Кроме того, толкуются и исполняются они несколько по-иному. Это дает основание считать, что баптисты фактически не признают обрядов традиционных религий, которые, по их мнению, не дают еще права на спасение.

Крещение принимают взрослые члены общин. Перед совершением обряда верующий выдерживает период «приближенного» (кандидата на принятие крещения). Преломление хлеба не связывается с мифом о превращении хлеба в тело, а вина – в кровь Христа. Обряд совершается лишь как «воспоминание» о жерстве Христа, как символ выражения любви к нему. Этим демонстрируется внутренняя вера членов общин.

В догмате о спасении центральное место занимает общий протестантский принцип: «райское блаженство» достигается верой, и только личной верой. Отрицаются посредники между богом и человеком, путь к спасению должен быть проложен самим верующим. Воздастся лишь тому, кто заслужил эту милость у бога. Исходя из того, что «все призваны, но не все избраны», верующий находится в состоянии полной неопределенности, страха и стремится своим религиозным усердием оказаться на виду у бога. Чтобы обрести спасение, баптист должен преодолеть трудный, тернистый путь. Он должен почувствовать себя «нищим духом», т.е. испытать потребность в религиозной вере, как бы пройдя несколько периодов. Первый период – внутренняя убежденность в своей греховности, состояние безнадежности, осознание себя грешником, которму грозит гибель. В таком состоянии человек обязательно, по мнению идеологов баптизма, должен обратитьсяк богу, который и укажет истинный путь. Того, кто ищет бога, называют «обретающим благодать». Верующий должен отрешиться от мирских забот, соединить свое сердце с пострадавшим за грехи человечества Христом. Это и есть второй период спасения – «обращение». Оно проявляется в покаянии, которое требует личной жертвы во имя «Христа распятого».

Затем наступает период «духовоного возрождения», т.е. ощущения богоизбранности, веры в то, что «святой дух» хотя и незаслуженно, но избирает тебя. Баптизм объявляет, что кроме первородного греха есть еще грехи мирские. От них надо избавиться молитвой, покаянием, причащением и стать примером служения богу везде и всюду – дома, на работе, в «общении» с богом. Последняя ступень спасения – «совершенство» (полное единение с богом).

Таким образом, культ баптистов с его «спасительной» миссией достаточно сложен и мистифицирован.

Если говорить о праздниках, то баптисты соблюдают только те, праздники, которые связаны с мифом о Христе. Кроме того, в нашей стране они отмечают праздник «жатвы» (последнее воскресенье сентября) и день единства (последнее воскресенье октября). Баптисты не поколняются иконам, кресту, не осеняют себя крестным знамением. В их молитвенных домах нет картин, фресок, икон и других культовых атрибутов, есть только плакаты с религиозными текстами и евангельскими призывами. Служители культа не носят специальных облачений, объявляются «старшими среди равных». Также баптистами отрицается поклонение мощам, святым местам, они не ставят свечи для поминания душ умерших. В литургии же главная роль отводится проповеди, песнопению, молитве.

Положения веры баптистов, выработанные еще в XIX веке, сохранились до настоящего времени практически без изменений. Об этом свидетельствует действующий «Устав Союза евангельских христиан-баптистов», принятый в 1979 году. Одним их главных в нем является догмат о боге, который представлен в трех лицах. Однако в последнее время идея богочеловека заменяется идеей бога, воплощенной в нравственных (добро, справедливость) и социальных (мир, целесообразность) понятиях. Обращение к богу совершается через молитву. Роль обрядов крайне незначительна, так как они, по убеждению верующих, не спасают, а только завершают «возрождение и спасение», т.е. являются внешним выражением силы личной веры.

Баптисты не соблюдают также постов. По христианской традиции они считают, что пост – это не ограничение в пищи, а воздержание от неугодных богу поступков, многочасовые молитвы и т.д. Баптизм приписывает именно себе заслуги в соблюдении подлинных христианских установлений и обвиняет других в нарушении принципов первоначального христианства.

Важное место в баптистском культе занимает водное крещение. Оно символизирует очищение от первородного греха, поэтому принявшие его становятся полноправными членами общин. До совершения обряда верующему, как правило, дается испытательный срок. Над подготовкой кандидата, или «приближенного», усиленно работают опытные проповеденики, стараясь привести к крещению уже истового приверженца. Ритуал осуществляется в водоемах или специальных бассейнах (баптистериях), которые имеются в больших молитвенных домах. Правила предписывают крестить верующего погружением в воду, а не окроплением. Проповедник при этом произносит молитву. Завершается ритуал исполнением религиозных псалмов, гимнов, проповедью.

Особая роль отводится и обряду причащения, или хлебопреломления. По форме он мало отличается от православного обряда. Разница лишь в том, что баптисты не пекут специальный опреснок, а покупают в магазине булку. На собрании общины ее разламывают на кусочки. Пресвитер совершает молитву. Затем его помощник (дьякон) обносит хлеб по рядам присутствующих. Верующие съедают здесь же кусочек и запивают его чем-нибудь. К совершению обряда не допускаются те, кто не прошел крещения или был замечен в «нехристианском» поведении. Обряд имеет цель укрепить религиозную веру.

Предметом постоянной заботы и внимания руководителей общин является брак и семья. В семье баптисты видят главный оплот сохранения религиозности. Бракосочетание широко пропогандируется, а свадьба представляет собой некое назидательно-религиозное собрание. В обряде широко используются народные традиции. Развод недопустим. Основное условие создания семьи – общая вера. При этом чувству любви и привязанности друг к другу отводится второстепенное место. Правда, можно встретить случаи, когда разрешается развод по причине «нехристианской жизни» обоих супругов или одного из них.

Важную роль баптизм отводит изучению священных книг. В основу вероучения, жизни и деятельности евангельских христиан-баптистов положена Библия, чтение которой является обязательным. Библия объявляется единственным руководством в жизни и вере. Большое место в культе отводится молитве. В ее слова вкладываются мечты, надежды и устремеления верующих. Во время молитвенных собраний наряду с песнопением, музыкой, проповедью произносятся коллективные и индивидуальные молитвы.

«Священство» - посвящение в сан – совершается над вновь избираемыми преситерами и дьяконами. Стоящему на коленях возлагают руки на голову старшие служители и произносят специальную молитву, т.е совершают рукоположение, которым символизируется «благодать свыше», дающая возможность разумно служить братству. С момента рукоположения пресвитер становится «мужем начальствующим между братьями».

Культовая практика у баптистов упорядочена. Собрания проводятся в определенное время и по намеченному плану. Некоторые изменения коснулись только внешней стороны обрядов. Сущность же их остается прежней – укрепление веры, приобщение к религии новых членов. Молитвенные собрания в определенной мере театрализуются. В проповеди, зачастую сопровождаемые пением и музыкой, вставляются отрывки из литературных произведений. В последние годы в общинах все шире применяются современные музыкальные инструменты. Традиционные фисгармония и фортепиано уступают место мощной стереофонической аппаратуре. Духовно-религиозные песни и гимны создаются часто на основе народных и современных популярных эстрадных мелодий. Это полностью согласуется с установками руководства, считающего, что «музыка дарована богом для прославления его дивного имени и удовлетворения присущих людям эстетических потребностей души».

В учебную программу библейских курсов ВСЕХБ введен специальный курс «Пение и музыка». Во многих общинах есть квалифицированные руководители хоров – регенты. Ни одно собрание не проходит без песнопений и музыки, которые призваны возбудить и укрепить религиозное чувство. Проповедники утверждают, что не может быть ничего «прекраснее и возвышеннее, чем восхвалять Господа нашими песнопениями и игрой на музыкальных инструментах».

Баптистский догмат о человеческой сущности, по существу, ничем не отличается от общехристианского. Человек сотворен богом, рождается греховным, искупает грех верой, заслуживая ад или рай как итог своей земной жизни. Особенность же в том, что человек, обращенный в баптизм, как утверждают его идеологи, не только избран, но и возрожден. От него требуется исключительно активная миссионерская деятельность и неистовая вера, позволяющая искупить грех. Он «брат во Христе» и «любимое чадо господне». Его назначение – служение богу. Исходя из этого, приверженцев своей веры баптисты считают «богоизбранными», «особым народом».

Имеет свои особенности и установление о погребении человека. Согласно этому установлению, после смерти единоверца баптисты не должны выражать скорбь, плакать, высказывать горе. Это связывается с тем, что душа умершего наконец «соединилась с богом» и «блаженствует» в потустороннем мире. Поэтому надо не грустить, а радоваться. Однако скорбь верующих родных и близких нередко выражается в тех же естественных формах, что и у всех людей. И проповедники не мешают этому. «Мы, верующие, - говорят они, - не скорбим об умерших, но мы не можем не испытыать естественной скорби в связи с разлукой с нашими родственниками, как верующими, так и неверующими».

Как было скзано выше, баптистскими общинами руководят пресвитеры, которые избираются верующими. Общее управление осуществляют старшие пресвитеры по областям и регионам страны. В каждой общине избирается церковный совет. Пресвитеры и церковный совет принимают меры по укреплению дисциплины и организованности своих приверженцев, усилению их веры.

Все верующие обязаны распространять «истинную» религию, поэтому члены баптистских общин – весьма активные миссионеры, старающиеся привлечь в свою организацию как можно больше новых членов.

4. Толкование социальных и нравственных проблем

4.1. Отношение к знанию

Согласно учению баптизма, разум – это одно из свойств бога, которое было передано человеку при творении. Но грехопадение лишило человека возможности познавать разумом бога. Бог в своей сущности как абсолютное существо непостижим для ограниченного человеческого разума. Ни человеку, ни ангелу, утверждают баптистские проповедники, не дано разумом познать бога, он открывает себя только тем, «кто чист сердцем». Мир сверъестественного, божественного не может быть объектом научного познания. Это мир иной, высшей реальности и открывается он только «живой» христианской вере. Окружающую нас природу, мир в целом баптизм представляет как божественное творение. Все живое на земле, по их концепции, создано богом, а человек – венец творения. Бог наделил его душой, поэтому главная миссия человека на земле – прославлять бога и жить с ним вечно за гробом. «Жизнь – дар божий для служения ему и ближним», - утверждают верующие.

С точки зрения проповедников баптизма, религия представляет собой акт живого человеческого чувства, результат непосредственного интуитивного восприятия человеком божественного начала. «Живую», «спасающую» веру, которая внушается человеку богом через Евангелие или природу, по их мнению, следует отличать от извращений в виде «мертвой», «формальной» религиозности, которая имеет своим источником самовнушение и приводит к фанатизму. «Мы не должны считать за одно религию и веру. Религия может быть мертвым делом, мертвой формой, мертвым культом… Как часто христианам указывают на ужасное поведение римских пап, на ужасы инквизиции… Все это будет понятно, если мы перестанем смешивать религию и веру. Религия и вера не одно и то же».

По учению баптистов, «живая» вера не является чем-то противоположным знанию и истине. Напротив, это особая, высшая способность знания, которая раскрывает верующему мир сверхъестественного. С помощью веры, говорят баптисты, человек сближается с миром потусторонним, с богом. «Живая» вера не простое доверие или безотчетное легковерие. Это волевой акт, взаимодействие между человеческой душой и богом. Именно такая вера, понятая как волевое действие, и может, по учению баптистов, давать истинное знание бога, ибо тогда якобы меняется вся перспектива жизни, проявляется новый мир реальностей, сам Христос. Верующий не просто признает религиозную истину, а внутренне, сердцем переживает ее. Поэтому «для верующего не имеют никакого значения философские доказательства бытия божия, так как бытие бога непосредственно дано в сознании верующего христианина». Таким образом, баптизм выражает общую для протестантизма тенденцию сделать религиозность внутренним миром человека, стремится подчинить себе весь мир человеческих переживаний и чувств. Вера в баптизме выступает как результат личного эмоционального опыта, глубокого внутреннего убеждения. Воспитать «раба по убежению» - такова главная цель баптистского учения.

Другими словами, баптисты отрицают принципиальную возможность познания сущности окружающего мира человеческим разумом. Человек, по словам баптистов, не имеет способности постигать «существо всез сотворенных вещей во всех отношениях». Знание духовной сущности природы дает лишь «особое откровение от бога». Ограниченность человеческого разума проявляется, по мнению баптистов, также и в том, что он природе своей может дать лишь относительное знание, не раскрывающее абсолютной истины. Абсолютное знание может быть достигнуто лишь тогда, когда «независимость духовного тела от тела земного сосредоточит человека в вечности на созерцании лишь шаивысших законов и проявлений божественной истины». Так, «Баптист» писал, что естествознание вообще оканчивается там, где начинается религия, т.е. «в области духа и личного общения человека с богом». Смысл этого высказываниея сводился к признанию, что у разума и веры, естествознания и религии совершенно различные области, задачи и цели. «Библия не ставит своей целью давать людям точные научные данные окружающего их материального мира… Библия содержит богатейшие духовные уроки для верующих, и это ее область, а исследованиями законов материального мира Библия не занимается – это область науки», - пишут баптисткие проповедники.

Нука, по мнению баптистов, должна заниматься причинным объяснением связей конечных вещей и явлений. Ее область – природа. Религиозная вера, напротив, обращается к сердцу человека. Религиозный опыт независим от научного и имеет самостоятельную ценность. Сущестование бога вытекает не из доводов разума, а из чувств и воли. Поэтому никакие окрытия новых законов природы, никакие достижения научного прогресса не поколеблют веры, поскольку она относится к принципиально иной сфере действительности.

Баптисты говорят о «естественном способе» познания бога по его свойствам. Открывая рациональное устройство природы, ее целесообразность и строгие закономерности, внутренне присущие материальному миру, разум, как считают баптисты, свидетельствует людям о боге, его мудрости, творческой силе, сущестовании. «Открытие законов природы, - пишет баптисткий проповедник Карев, - открыло премудрость творца ее… эти законы говорят так ясно о существовании того, кто их дал, т.е. о Боге». Согласно учению баптистов, целесообразность и разумность природы, открываемая наукой, должна вести всякого мыслящего человека к богу.

Таким образом, баптизм прежде всего стремится доказать, что человеческий разум не в состоянии дать людям знание истинного нравственного закона, а также силу, способную преобразовать отношения между людьми и духовную жизнь человека на основе принципов гуманности. Наука при этом не способна быть духовным руководителем человеческой жизни, так как по природе своей лишена моральной ценности и поэтому не может стимулировать движение человечества по пути нравственного прогресса. Бессилие человеческого разума в делах человеческой нравственности убедительно доказывается, по мнению баптистов, существованием разрыва между развитием науки, техники, ростом просвещения, культуры и образованности, с одной стороны, и низким уровнем нравов, общественной и личной морали, с другой. А чтобы материальный, научный и технический прогресс был соединен с нравственным пргрессом, необходимо соединить науку с богом, с религией, т.к. «наука без религии, без откровений свыше ведет людей к погибели и истребелению рода человеческого…».

Современные баптисты, не отрицая нравственного прогресса человечества, утверждают, что любая безрелигиозная культура есть прежде всего культура знания ума, а не культура сердца. Так, по мнению одного из баптистских проповедников, успехи современной науки, раскрывающей «глубочайшие тайны природы» и проникающей в «святая святых биологической жизни» - человеческое сердце, не могут удовлетворить людей. Увлекаясь достижениями науки, современный человек, говорят баптисты, забыл о человеческом сердце, носителе любви - духовном начале человеческой нравственности. «Никакие электронные микроскопы не способны обнаружить «атом любви». Иными словами, наука не может постичь сущность человека, не может быть движущей силой духовного развития человечества, если только она не будет дополнена религией.

Стремление баптистов изгнать разум и науку из сферы нравственности особенно ярко проявляется в противопоставлении совести и разума. Согласно учению баптизма, «голос совести» в душе верующего является выражением и проявлением нравственного божественного закона, непостижимого человеческим разумом. Совесть – это голос бога, голос «духа святого», начало сверхразумное, мистическое. Разум бессилен указать человеку, как следует вести себя. «Только совесть дает правильное направление мышлению человека».

По словам баптистов, человеческий разум, способный глубоко анализировать всевозможные этические проблемы, не может быть действенным фактором человеческой морали, поскольку он, с точки зрения баптистов, не дает необходимых сил для нравственного поведения. «Добрый совет о высокой морали, читсой святой жизни без средства, дающего силу побеждать грех, не приводит нас ни к чему. Необходима могущественная сила свыше, способная побороть адские силы и извлечь нас из тины греха». Только вера в бога – «великий источник сил, только она обобщает и концентрирует внутренние духовные силы человека для нравственной жизни». Только силой святого духа, который начинает обитать в чердце верующего после его «возрождения», можно вести нравственную жизнь. Лишь эта сила может победить грех, которым глубоко поражена человеческая природа. Сам же человек, с точки зрения баптистов, в своем нравственном совершенствовании участия не принимает. Эта заслуга «духа святого», ведущего человека по жизненным путям. Поэтому в сущности нет нравственного самоусовершенствования, поскольку никакими добрыми делами, никаким исполнением божественных заповедей нельзя достичь состояния святости.

Подобные рассуждения вскрывают коренное отличие морального учения баптистов от учения квакеров, духоборов, молокан и других, исходящих из возможности совершенстования заложенных в человеке добрых начал на основе христианских принципов. Баптизм принадлежит к такому типу религий, которые Кант называл религиями «снискания благослонности» в противоположность религиям «доброго образа жизни». В этом типе религий, по словам Канта, «человек или льстит себе мыслью: бог может сделать его навеки счастливым, без того, чтобы для этого нужно было стать лучше, или же, если это кажется ему невозможным, бог может сделать его лучше, без того, чтобы ему самому надо было сделать для этого что-то большее, чем попросить об этом. А так как перед лицом всевидящего существа просить – значит не более как желать, то и никакого действия, собственно говоря, не было бы; ведь если бы все дело было в желании, то каждый человек был бы добрым».

4.2. Выбор духовных ценностей, отношение к войне и миру

Баптистские представления о человеке противоречивы. Нередко можно услышать рассуждения, что это беспомощное, греховоное и даже низменное существо. Грех и непослушание парализовали у него доброе начало, и он впитал только отрицательные качества. Даже люди, исповедующие баптизм, объявялются несовершенными: «В возрожденном человеке присутствуют две противоположные природы – новая и ветхая, ибо рождение свыше не устраняет плоти – «ветхого Адама». Плоть – это не просто физическое начало, но и все то духовное и плотское в человеке, что служит греху». Из этого следует, что верующий обязан усердно выполнять установления религии и искупать грехи. Кроме того, здесь утверждается идея о некоем единстве материального и духовного, на основании которого вся человеческая сущность (его внутренний мир, чувства, поступки) должна быть подчинена богу, стать в зависимость от него.

Как и любое другое религиозное движение, баптизм консервативен. Но новые веяния коснулись и его. За псоледние годы видоизменились традиционные толкования человека и его жизни. Теологи заговорили о больших возможностях человека в изменении мира, преобразовании природы и общества, хотя все это они связывают с необходимостью веры в бога и надеются на его помощь во всех своих начинаниях. Баптисты вполне справедливо полагают, что верующему человеку не подобает небрежное отношение к окружающей среде, к материальным и культурным ценностям, а различие в мировоззрениях не должно отражаться на практическом служении обществу. Но в любом случае воплощение высших идеалов человеческого существования переносится ими из «царства земного» в «царство небесное». Новые тенденции с предельной определенностью выразил идеолог баптизма А.Мицкевич: «Библия учит удаляться от греховных дел, но это не значит удаляться от наших земных обязаностей и вести неестественный образ жизни. Мы должны жить чистой и культурной жизнью и не идти на поводу у тех, кто и не в греховных делах видит повсюду нечистоту и осквернение».

Неоднозначно в связи с этим отношение баптистов к Родине. Согласно учению, у верующего две родины: одна небесная, другая – земная. Причем, предпочтение отдается именно «родине небесной». «Мы ничего не принесли в мир, ясно, что ничего не можем вынести из него. Мы являемся только временными обладателями тех или иных ценностей», - говорят баптисты. Для баптистов, таким образом, «земная обитель» является лишь средством достижения более высокой цели – «обители небесной».

К культурным ценностям (литературе, театрам, музеям, кино и т.д.) баптисты относятся как к второстепенным атрибутам земной жизни. Главное для них – глубокая вера в сознании и чувствах, которая поддерживается в процессе «духовного общения» единоверцев (чтение Библии, коллективные молитвы, религиозные диспуты, пение религиозных гимнов и прочее). Несмотря на достаточную замкнутость общины, ее члены проповедуют всеобщую евангельскую любовь ко всем людям: «Любите врагов ваших, благославляйте проклинающих вас…». Не ограничиваясь «любовью к ближним», баптизм подчеркивает, что он учит любить и «дальних». Это связано с постулатом о том, что бог создал всех люднй одинаковыми и они – дети единого отца. Поэтому главное – послушание и исполнение его воли.

Характерным для баптизма является тезис о том, что его приверженцы – «дети, избранные богом». Это убеждение вызывает у баптистов чувство избранности и исключительной нравственной чистоты, особенно по сравнению с миром, их окружающим. В связи с этим баптисты осуждают пьянство, наркоманию, воровство, несправедливость, жестокость и другие пороки человечества, считая их происками дьявола. Для того, чтобы этого дьявола перебороть необходимо, по мнению баптистов, принять «живую», т.е. баптистскую веру.

Характеризуя ценностные ориентации в баптизме, необходимо остановиться на роли религиозной семьи. Обычно семья многочисленна и рассматривается как «домашняя церковь», воспроизводящая нормы евангельской нравственности и воспитывающая детей в духе веры. Поэтому на семью возлагаются большие надежды. Такая семья, как правило, замкнута и в нее с трудом проникает не санкционированная общиной информация. Центральное место в формировании религиозных убеждений отводится матери, важнейшая задача которой – воспитать детей в религиозном духе, привить им с колыбели нормы евангельской морали.

Что касается вопросов войны и мира, то баптисты подходят к их решению весьма неоднозначно. С одной стороны, они утверждают, что человеку порой необходимы муки, унижения, болезни, чтобы он не забывал бога, чаще обращался к нему и лучше понимал его. Здесь баптизм приближается к этической теории войны, сторонники которой объявляют последнюю необходимой для нравственного очищения людей. С другой стороны, идеологи баптизма утверждают: источником войн являются биологические особенности человека, такие как склонность к насилию, неуживчивость, жестокость, агрессивность. Придерживаясь концепции греховной сущности человека, баптисты считают, что человеку нужна очистительная сила (трудности, личное горе, лишения), чтобы исправить свою природу. «Мы знаем, - утверждают баптистские проповедники, - что не живет в нас, т.е. в плоти нашей доброе…Доброго, которого хочу не делаю, а злое, которого не хочу, делаю».

Главным средством защиты мира и предотвращения войны баптисты считают молитву, так как, по их мнению, люди не смогут преодолеть опасность войны без помощи бога.

4.3. Проблема сущности человека, ценности и достоинства личности в баптизме

Как уже было сказано, баптизм исходит из представления о человеке как творенье божьем. Главное для баптистских идеологов в понимании сущности человека не отношения между людьми, а отношение человека к богу. Бог выступает как непосредственный творец человека. Баптистские антропологи считают, что человек состоит из трех начал: материального тела, души и собственного духа. Поэтому они иногда говорят о «тройственности» человеческой природы.

По учению баптизма, все созданные богом элементы соединены творческой силой бога для единого действия, связаны воедино в образ цельного человека. Каждая из частей выполняет определенные функции. «Физическая природа», или тело человека – «обитель души и духа». Через него дух имеет связь с окружающим миром. Тело и душа существенно отличаются друг от друга. Тело человека было создано богом «совершенным и прекрасным», однако вследствие грехопадения стало «бренным и тленным». Душа же, напротив, как «дыхание бога» бессмертна и наследует после смерти «ту или иную вечность». Она же служит источником духовной жизни человека. Разум, воля, совесть, высшие чувства человека, которые свойственны ему как личности, - все это, по мнению баптистов, лишь различные формы деятельности сверхъестественного начала в человеке. Материальное же начало не может пораждать сознания, ибо оно само по себе мертво. Тело как «центр миропознания» человека, учат баптисты, не оковы для духа, а «хижина нашей души», «храм духа святого». «Это чудесный инструмент, созданный очень премудро богом. Без него дух не может себя проявлять на земле». Подобную концепцию взаимоотношения между духом и телом баптистские богословы рассматривают как выражение гуманного характера «истинного христианства».

Мистическое учение о духе – третьем элементе «человеческого существа» - характерная особенность баптистской догматики. Дух – «не от мира сего». Он поставлен как «зритель, судия для пробуждения души» и служит «центром богопознания». Он призван господствовать над душой и телом, чтобы заставить человека жизнь согласно воле бога. Дух действует лишь в верующем человеке, превращая его в духовного и совершенного. У неверующих он бездействен и пробуждается в особых случаях в виде голоса совести – «глубокого, внутреннего стремления к высшим светлым идеалам». Таким образом, в единстве, которое образует тело и душа, главным является последняя. Будучи божественным началом в человеке, она и образует его истинную сущность.

Отрицая обусловленность духовной деятельности и поведения человека объективными причинами, баптизм объявляет сущность человека непостижимой для разума. «Душа – это несто неведомое, это существо, не подчиненное обычным материальным законам природы, существо, стоящее под другим законом, и этот закон – божественная сила. Только эта сила может удовлетворить душу. Это что-то великое, вечное; человеческий разум этого не в силах разгадать».

С вопросом о сущности человека тесно связана проблема его ценности, достоинства человеческой личности. Баптисты считают, что ценность человека целиком обусловлена его божественным происхождением и коренится в его бессмертной душе, достоинство которой стоит выше любых социальных коллективов. Американский теоретик баптизма Даусон пишет, что «вера в прирожденную ценность индивидуального человека», «убежденность в бесконечной ценности всякого человеческого существа» - исходный пункт социальной и религиозной деятельности баптистов.

Вопрос же о достоинстве личности в баптизме является противоречивым и двойственным, как и во всем христианском учении в целом. Так, с одной стороны, христианская религия утверждает, что человек сотворен по образу и подобию божию. Своим учением о воплощении бога в человеке в образе Христа оно, казалось бы, высоко поднимает человеческое достоинство, делает его божественным. Но с другой стороны, человек в христианстве выступает как греховное, низко падшее существо, нуждающееся в искуплении и обязанное находиться в глубоком смирении и жить постоянной надеждой на царство небесное. Это противоречие в оценке достоинства человека проходит через всю историю христианства и проявляется по-разному в этических доктринах не только протестантизма и баптизма (как основного его течения), но также в доктринах католичества, православия, а также в еретических и сектантских движениях.

Если говорить о предпосылках такого неоднозначного подхода к достоинству личности, то стоит отметить, что протестантская этика, на основе которой и развиватся современный баптизм, была направлена против католической доктрины церковного авторитаризма, которая превратила понятие греха в извинительную слабость. В противовес католицизму, реформаторы подчеркнули идею бесконечной греховности, бессилия и ничтожности человека. Они утверждали, что падение человека настолько велико, что он не может спастись ни подвигами благочестия, ни добрыми делами святых. Спасет только личная вера в бога и божественная благодать. По учению Кальвина, человек не свободен и причина тому – первородный грех. Человек – раб, беспомощно и одиноко стоящий пред лицом страшного и всемогущего бога, всецело зависящий от воли неумолимого и непостижимого владыки вселенной, в которой все, в том числе и участь каждого человека, предопределена до сотворения мира. Всемогущий, справедливый и карающий бог предопределил всех детей Адама на муки вечные, за исключением предызбранных к спасению, тех, на которых почила божественная благодать. Узнать, на кого пал выбор бога, невозможно, поскольку это «божетсвенная тайна». Посягать на нее – значит посягать на величие бога.

Крайне суровое в отношении к человеку, его ценности и достоинству учение Кальвина вызвало критику, попытки несколько смягчить концепцию греховности и предызбрания, выдвинутую реформатором. Голландский богослов Арминий, признав за человеком свободу воли и моральную ответственность, в определенной мере положил начало этому процессу. В дальнейшем на основе арминианского учения об отношении бога и человека стали возникать различные протестантские течения, в религиозной идеологии которых нашли выражение различного рода демократические и эгалитарные идеалы, которые в противовес кальвинистскому учению подчеркивали, что человек по природе своей добр и способен к нравственному совершенствованию на основе заложенных в нем богом способностей. Однако эти тенденции мало повлияли на основное развитие догматики баптистских общин, которые придерживались традиционных, хотя и более смягченных, кальвинистских идей.

Согласно современному учению евангельских христиан-баптистов, человек лишь в «первобытном состоянии», т.е. в раю, до грехопадения, был «образ и слава божья». После грехопадения человек «отпал от бога, потерял браз своего создателя и тотчас же впал душой и телом в состояние смерти». Современный же человек находится целиком во власти «темной и неодолимой силы первородного греха». Роковая «испорченность человеческой природы» как следствие разрыва с богом – «печальный источник всех бед и всех болезней». Пораженные грехом, люди совершенно не расположены к добру, а способны только творить зло. Человек бессилен, слаб и сам по себе никогда не сможет ни улучшиться, ни прийти к ясному пониманию себя и окружающего мира. Спасти его может лишь милость бога.

Также важными в понимании теологической концепции баптизма являются понятия гордости и личного достоинства. По мнению баптистов, гордость, создаваемая «чисто внешними обстоятельствами» - успехом в обществе, удачей в работе и т.д., «это отвратительная черта вообще». Ее нельзя отождествлять с чувством личного достоинства, т.к. последнее свойственно лишь истинно верующему человеку и целиком определяется любовью к богу. «Для человека, одаренного любовью, не оскорбительны никакие унижения, которым он нередко подвергается благодаря зависти людской, и сознание своего достоинства стоит у него в прямом отношении к попыткам унизить его: растут унижения, и с ними вместе вырастает внутреннее чувство собственного достоинства. Только в смирении, утверждают баптистские проповедники, состоит «истинное величие христианина», только уничижаясь, он обретает «высокое нравственное совершенство», свою ценность как личность.

4.4. Представление о смысле жизни, нравственной цели и счастье человека

Важнейшей категорией любого этического учения является понятие смысла жизни или высшего блага. Проблема смысла жизни – это вопрос о той генеральной жизненной установке, о той главной задаче, которую каждый человек ставит пред собой: для чего, для какой цели он живет. Поиски ответа на вопрос, что делать, как жить, чтобы жизнь не была бессмысленной, всегда были и остаются важнейшей стороной внутренней, духовной жизни личности. В религиозно-этических доктринах учение о высшем благе жизни выступает как учение о главной цели бытия, смысле жизни вообще. Баптистская концепция главной нравственной цели, подобно другим религиозным учениям, относится к так называемым трансцедентным теориям. Их характерная особенность состоит в том, что они стремятся искать цель жизни не в самой жизни, а вне ее, в трансцендентном, потустороннем мире.

Проблема смысла жизни, жизненного призвания или жизненного пути в настоящее время являтеся основной темой баптистских проповедей, особенно тех, которые обращены к молодежи. Напоминая молодым верующим, что жизнь дается лишь один раз и что всю свою волю, энергию и природные способности они должны тратить не на пустяки, а на благополучное устройство своего будущего, баптистские проповедники с особой силой подчеркивают важность ясного представления о том, где находится путь, достойный человека. Баптисты видят этот спасительный путь в служении богу, считая, что жизнь вне веры гибельна и бессмысленна для человека. В чем же бессмысленность земной жизни человека? Баптизм дает следующий ответ на этот вопрос. В мире, по мнению баптистов, существует очень много темных и неясных сил, действующих помимо воли человека и в значительной степени определяющих большую часть его судьбы. «Мы, например, не властны сами выбирать себе родителей, родину и век, в котором нам должно жить, присвоить себе даровитость, таланты, красоту и долготу жизни». Поэтому жизнь – это область противоречий и неясностей, «хаоса и парадоксов, где человек ходит «ощупью в темноте и нуждается в светильнике».

Еще одна из причин бессмысленности внешней, земной жизни «мирского» человека состоит, по утверждению баптистов, также и в том, что она носит изменчивый, преходящий характер. Жизнь человека – это бесконечная изменчивость: «то бури, то тишина, то светлый день, то темная ночь, то здоровье, то болезнь, то изобилие, то нужда, то любовь, то ненависть». Всякая же изменчивость, непостоянство есть признак несовершенства.

Смерть, которой неизбежно рано или поздно заканчивается жизнь человека, - следствие первородного греха. Это также одно из доказательств бессмысленности жизни. Люди рождаются, растут, страдают, скорбят и умирают. Если все кончается смертью, то в жизни нет смысла. Для того чтобы продолжить жизнь, зная неизбежность смерти, говорят баптисты, возможны лишь два пути: или, заглушив страх смерти, стремиться к радостям этого мира, удовлетворяя свои земные плотские потребности, или же попытаться найти в этой временной жизни такой смысл, который не уничтожался бы со смертью. Отсюда следует вывод, что признание бессмертия души наполняет смыслом земную жизнь человека. Истинное понимание смысла жизни, по учению баптистов, дало христианство, Евангелие, сочетающее небо и землю, бога и человека. «Учение Христа, призывающее нас жить для бога, предлагающее нам вносить элемент вечности в нашу жизнь трудовую, общественную, семейную, придает великий смысл и ценность всему земному существованию человека…» Обретая с помощью веры в искупительную жертву Христа собственное спасение, человек должен стремиться к вечной, небесной жизни, отдавать все свое время, всю силу, все познание для того, чтобы дойти до «небесного Ханаана», достигнуть «славного свидания с Христом».

Таким образом, согласно учению баптистов, только выход за пределы земной жизни позволяет удовлетворительно решить вопрос о ее смысле, о ее цели. Цель жизни, как считают баптисты, не может находиться в ней самой. В связи с этим истинное счастье человека должно заключаться в неустанном служении богу. Христос своей смертью наполнил жизнь людей счастьем. Остается только найти путь к нему.

4.5. Ценность жизни и религиозное призвание

Христианское решение проблемы смысла человеческой жизни заставляет верующего задумываться о ценности общественной, мирской жизни. Он оказывется перед дилеммой: с одной стороны, интересы веры и спасения души требуют, чтобы верующий человек сторонился и избегал греховного мира с его суетой, страстями и страданиями, с другой стороны, он как принадлежащий к той или иной социальной группе, стремящийся к удовлетворению своих потребностей, обязанный выполнять свои общественные и гражданские обязанности вынужден находиться и работать в мире, подчиняясь его законам. Христианские церковники всегда стремились найти выход из этого противоречия.

Средневековая католическая церковь, опираясь на философию Фомы Аквинского, рассматривала мирскую деятельность угодной богу, если она совершалась в соответствии с требованиями церкви. Однако эта деятельность, согласно ее учению, имела более низкую ценность в деле спасения, нежели деятельность собственно религиозная. Высшей ценностью перед богом была полная отдача себя богу, разрыв с мирской жизнью и общественными интересами, уход в монашество. Такое понимание ценности мирской жизни пришло в острое столкновение с интересами и потребностями нарождающейся буржуазии. Нужен был решительный разрыв со средневековой догматикой, предписывавшей человеку отдавать все свои силы заботам о спасении души и добрых делах в пользу церкви. Для того чтобы максимально сосредоточить внимание и силы на решении земных проблем и при этом не выйти за рамки религиозного мышления, необходимо было придать религиозную ценность повседневной практической жизни человека.

В провозглашении религиозно-нравственной ценности повседневной общественно-практической деятельности человека и состоял основной смысл протестантского учения о жизненном призвании, о его религиозном долге, выдвинутый основоположниками протестантизма. Лютер, а вслед за ним и остальные реформаторы превратили мирскую деятельность верующего в деятельность религиозную, показали, что во всем ее содержании скрывается величайший религиозный смысл. Мирская деятельность, по учению реформаторов, это земное призвание, земной долг человека перед богом. Своим нравственным поведением верующий служит богу, доказывает и проявляет свое спасение. Известный немецкий социолог М.Вебер писал, что в протестантизме «повседневная деятельность, превратившаяся в призвание, сделалась источником спасения».

Признавая религиозную ценность практической жизни человека на основе своей концепции религиозного долга, идеологи протестантизма в то же время само призвание толковали по-разному. Это зависело, прежде всего, от тех социальных условий, в которых происходило развитие того или иного направления протестантизма. Лютер истолковал призвание в том смысле, что каждый человек должен пребывать в состоянии, в которое он поставлен однажды богом, и ограничивать свои стремления рамками, данными ему богом, профессией и состоянием. Отсюда вытекало его требование о примирении человека со своими жизненными условиями, подчинении властям, покорности и смирении. Кальвин же развил учение о религиозном долге и призвании как об активном деянии человека. Согласно его учению о предопределении, богу угодна активная деятельность людей в этом грешном мире, ибо только в ней и выражается стремление человека к совершенству, к богу, проявляется его принадлежность к рангу избранных божественным предопределением.

Учение о призвании у баптистов, особенно у американских, подвергавшихся влиянию различного рода движений «духовного возрождения», постепенно превратилось в требование жить согласно принципам евангельской морали, в духе подражания Христу. Основанная на идее религиозного призвания, мораль баптистов выдвинула принципы и нормы особого типа жизненного поведения, соответствующего потребностям капиталистического общества. Активность верующего в своем духовно-нравственном совершенствовании у баптистов и других сектантов означала воспитание под надзором общины таких нравственных добродетелей, которые способствовали бы достижению делового успеха прежде всего в земной жизни. В этом варианте протестантское учение о религиозном долге как земном призвании человека, требующее видеть смысл жизни в выработке определенного типа жизненного поведения, было заимствовано евангельскими христианами-баптистами. В основе учения евангельских христиан-баптистов о божественном призвании, религиозном долге человека лежит идея о божественном предопределении, предызбрании человека к спасению.

Идеологи баптизма, следуя духу протестантской традиции, утверждают, что человек спасается не добрыми делами, не подвигами благочестия, а исключительно верой. Однако как и вера в человека, так и его спасение есть результат божественной воли, результат предопределения, предызбрания к спасению. Для спасения человека требуются, согласно баптистскому учению, два условия: избрание человека богом и избрание бога человеком, причем первое предшествует второму, так как бог «бесконечен в своей премудростии ведении» и «не желает успех своего царства поставить в зависимость от случайного выбора человеков».

Современная концепция божественного предопределения, проповедуемая идеологами евангельских христиан-баптистов, представляет собой попытку синтеза кальвинистского и арминианского толковнаия этого догмата. Как уже говорилось, по учению Кальвина, всезнающий и всемогущий бог еще до сотворения мира предопредедлил одних людей к спасению, а других к вечной погибели. Это предопределение не зависит от людей и их свободной воли, поскольку оно совершено раньше, чем люди совершили доброе или злое. Никакие добродетельные поступки не в состоянии изменить воли бога. Концепции Кальвина о предызбрании к блаженству лишь избранных строго придерживаются «частные баптисты», которых поддерживали в этом вопросе и дореволюционные русские баптисты. В противоположность Кальвину, голландский богослов Арминий развил иное понимание предопределения, согласно которому бог призвал всех, а не избранных. Христос искупил грехи всех людей. Человек обладает свободой воли и может спастись собственной верой. Последователями арминианской концепции предопределения были «общие баптисты», в том числе и евангельские христиане во главе с И.С. Прохановым.

Современные идеолгои евангельских христиан-баптистов толкуют предопределение в смысле предузнания, предвидения, считая, что бог знает заранее, кто будет спасен, а кто погибнет, но он одинаково призывает всех к спасению. Христос умер за всех людей. В духе арминианской традиции они утверждают, что от свободной, доброй воли человека зависит, встанет ли он на путь спасения или останется нераскаявшимся грешником. Бог, говорят баптисты, не допускает никакого принуждения. Тот, кто внял зову Христа и откликнулся, становится призванным избранником божьим. Отдавая себя целиком на волю бога, верующий расматривает себя как «орудие бога», его божественной воли, как «жезл в руке господней». Земная жизнь – это задача, поставленная богом перед человеком. Мир – это область, где проявляется его призвание. Таким образом, баптистская концепция религиозного долга, переносящая центр тяжести на служение богу в миру, приводит к весьма интересным следствиям относительно конечной цели, к которой должен стремиться верующий. Если православные и католики ничего не знают о том, будут они спасены или нет, то баптист, напротив, следуя своему учению о спасении верой, уже в земной жизни чувствует, ощущает свое спасение, свою причастность к небесному царству. В жизни верующего, говорят проповедники, самым главным является путь, а конечная цель – вопрос второстепенный. Причем, это конечная цель, по словам баптистских богословов, окутана мраком. Если верующий верит в добро, то путь ему кажется ясным. Он не сомневается в верности цели, не спрашивает, куда она ведет, где кончается. Ему не требуются ни размышления, ни «описания неба», ни «обещания награды», ни «удостоверния в личном блаженстве». «Что представляет собой небо, где оно находится, как в нем вкушается счастье – являются вопросами, совершенно излишними для души, открывшей путь к божеству».

Верующий не должен стремиться быстрее переселиться в загробный мир, ждать скорого пришествия Христа, а доолжен все внимание сосредоточивать на том, чтобы жить, как полагается «спасенному», светить светом Христа, проявлять среди людей свое избранничество. Толки о скором пришествии Христа, влекущие за собой пассивное отношение к земной жизни, граничащее с презрением к ней, являются, по мнению баптистов, «вредными обольщениями». Другими словами, баптистская концепция религиозного долга, божественного призвания человека отнюдь не призывает верующих порывать с миром, пренебрегать всеми мирскими делами, интересами и заботами и находиться постоянно в состоянии религиозного экстаза. «Мы должны любить и ценить нашу земную жизнь».

В баптистоской интерпритации из понятия долга исчезает всякое общественное содержание. Баптистское учение требует от верующего оценивать свое поведение в обществе прежде всего с точки зрения того, что он сделал для «дела Христа», для проповедования «вести евангельской» в мире, для строительства духовного царства божьего на земле. Общественный долг, согласно этому учению, должен восприниматься как нечто внешнее, хотя и обязательное, в то время как религиозный долг, божественное призвание следует воспринимать как внутреннюю, исходящую из сердца, необходимость. Характеризуя общее для протестантизма отношение к земной жизни, известный идеолог либерального богословия Э.Трельч писал: «На жизнь в мире протестанты смотрят скорее как на предопределенный богом порядок, от кторого человек не должен уходить в добрые дела собственного выбора». Государство, брак, труд и т.д. – все это, с точки зрения протестантских идеологов, «установления божьи», «миссии, от которых никто не имеет права самовольно уклоняться». Все мирские институты – это «мастерская любви к ближнему». «Любовь к ближнему должна заставить нас подчиняться распорядкам этой мастерской. Бежать от них – значит отказываться от служения целому, следовательно и ближнему. Впрочем, этот мир остается обителью печали и скорби, царством первородного греха».

Это внутреннее противоречие свойственно и баптистскому учению о призвании. Провозглашая религиозную значимость повседневной, практической деятельности человека, идеологи евангельских христиан-баптистов отнюдь не отказываются от общих оценок сущности земной жизни человека, которые вытекают из признания в качестве конечной цели жизни «небесного мира». Этот мотив является одной из главных тематик духовных песен баптистов: «Хоть на земле я еще нахожусь, ей я чужой, но я к небесному миру стремлюсь, жажду покой».

III. Заключение

Таким образом, сегодня российский союз евангельских христиан-баптистов считается одним из наиболее авторитетных в мире. По сведениям на 1996 г., он насчитывает 1135 поместных Церквей, куда входит около 81 тыс. членов. Российский Союз Церквей ЕХБ совместно с Евро-Азиатской федерацией учредил в 1993 г. Московскую богословскую семинарию евангельских христиан-баптистов (МБС ЕХБ). На сегодняшний день это самое авторитетное в России протестантское высшее учебное заведение, в котором преподают российские и зарубежные ученые мирового уровня.

Евангельско-баптистские Церкви России активно занимаются благотворительной деятельностью: шествуют над сиротскими приютами и геронтологическими центрами. Начиная с 1993 г., они подключились к проекту Международного библейского общества (IBS) «Помощь – детям», в результате действия которого 1,5 тыс. детских домов безвозмездно получили христианскую литературу.

Также Российский союз Церквей евангельских христиан-баптистов ведет активное миссионерское служение. По данным на март 1996 в стране работают 158 российских баптистских миссионеров.

Итак, мы видим, что в настоящее время баптизм пользуется в России большой популярностью и привлекает на свою сторону все новых и новых последователей. Чем это грозит для нашего общества? На первый взгляд, такой вопрос покажется странным, так как деятельность баптистов, как было показано выше, имеет своей целью исключительно позитивное влияние на общество (поддержка благотворительности, участие в международных фондах и программах). Но с другой стороны, благотворительность и иная подобная деятельность – это лишь внешнее проявление социальной сущности баптизма, специально, на мой взгляд, направленное на формирование у людей исключительно положительного, поддерживающего мнения о баптистской организации. Причем, такая тактика привлечения новых членов характерна не только для баптистов, но и для всех остальных сектантских организаций в России. Опасность же заключается в том, (особенно для современного российского общества, когда основной упор в возрождения духовных ценностей России делается на религию), что нахлынувший в страну с Запада поток всевозможных сект, общин, направлений и течений, враждебных православию, ведет к социальной разобщенности людей, к разрушению интеграции и консолидации общества, к подрыву основ российской государственности, которая испокон веков зиждилась на православии. Поэтому власти не в коем случае не должны закрывать на это глаза, а наоборот, ужесточать условия регистрации новых сект и течений в России, проводить политику всемерной поддержки православия как основного условия духовного возрождения нации. Русская Православная Церковь также не должна равнодушно относиться к эксапнсии западных сект в России, и ее главная задача сегодня, на мой взгляд, состоит в том, чтобы выявить причины популярности этих сект в нашей стране и попытаться пересмотреть некоторые религиозные концепции православия, чтобы оно могло также адекватно отвечать постоянно изменяющимся социально-духовным потребностям людей, как это делают западные религии.

Список использованной литературы:

Малахова И.А. «Современный баптизм: идеология и деятельность», М.: «Знание», 1987

Филимонов Э.Г. «Баптизм и гуманизм», М.: «Мысль», 1968

Надольский Р.В. «Баптизм в прошлом и настоящем», Минск: «Беларусь», 1987

Митрохин Л.М. «Баптизм: история и современность», СПб: РХГИ, 1997

Энциклопедия для детей. Т.6. Ч.2. «Религии мира». – 5-е изд. под ред. М.Д. Аксенова. – М.: «Аванта+», 1999