Трудовой потенциал и проблемы занятости малочисленных народов севера России

Трудовой потенциал и проблемы занятости малочисленных народов севера России

Горохова Т.Б., Чистобаев А.И.

С началом интенсивного освоения природных ресурсов Севера (оно относится ко второй половине 1960-х годов) проблема обеспечения потребностей в рабочей силе решалась, главным образом, за счет других регионов страны. Фактически во всех союзных республиках бывшего СССР осуществлялся набор людей, желающих поработать на Крайнем Севере. Главным стимулом для заключения трудовых соглашений являлся относительно высокий уровень заработной платы. Об улучшении условий жизни при этом речь не шла: каждый, уезжая на заработки, знал о тех трудностях, с которыми ему придется столкнуться. Проблема жилья, отсутствие надлежащей инфраструктуры, суровые (порой экстремальные) природные условия - таковы реалии северной жизни. Поэтому самым распространенным был так называемый вахтовый метод освоения. Суть его проста: отработал три-четыре недели — и назад, на родину.

Освоение Севера происходило не на пустом месте. Здесь веками жили и трудились коренные жители. Среди них — русские, коми, карелы, якуты, а также малочисленные народы Севера: 26 национальностей, расселившихся на широких просторах Севера — от Кольского полуострова до Чукотки, Камчатки и Сахалина. В общей численности населения, проживающего на Севере, их доля невелика — менее четверти. Эти народы отличаются от своих соседей и по укладу жизни, и по образу мышления, и по характеру занятости. Но самое главное отличие — бережное отношение к природе, с которой они составляли единое целое до момента интенсивного освоения ресурсов недр [3, 4].

Различия в менталитетах коренного и пришлого населения проявились с появлением буровиков, т. е. еще до начала строительства трубопроводов, поселков и городов. Прибывшие с «материка» имели иные, чем коренные жители, ценностные ориентации. Вся их деятельность была подчинена одной цели: любой ценой обеспечить в кратчайшие сроки добычу и транспортировку нефти и природного газа. О необходимости сохранения оленьих пастбищ, лесов, водоемов буровики, а затем и эксплуатационники даже не думали. И последствия такого отношения к природе не замедлили сказаться: местные люди лишились привычных для себя условий существования, оказались отчужденными от собственности на дары природы. В результате изъятия продуктов труда для общегосударственных потребностей произошло разрушение принципов существования соседской общины, поневоле началось сселение с мест привычного обитания. Будучи неподготовленными к таким переменам, многие подверглись нервно-психическим расстройствам, алкоголизму и прочим заболеваниям; нередкими стали случаи самоубийства [1J.

С начала «наступления на Север» прошло более 30-и лет. За это время у коренного населения, естественно, произошло изменения во взглядах на жизнь. Ныне из числа малочисленных народов Севера можно встретить ученых, писателей, врачей и других представителей интеллигенции. Обычным стало стремление молодежи к повышению уровня образования, к изменению бытовых и культурных условий жизни, к приложению труда в новых сферах производства, к всесторонней реализации духовного потенциала. Однако возможности формирования трудового потенциала современного поколения1 малочисленных народов Севера раскрыты далеко не полностью, и одна из причин этого состоит в недостаточной изученности геодемографических процессов, наметившихся тенденций социально-профессиональной ориентации молодежи.

1 Напомним, что под трудовым потенциалом поколения подразумевается экономико-демографическая характеристика трудовой активности людей. Выражается средним числом человеко-лет трудовой жизни, которое данному поколению предстоит прожить в составе экономически активного населения при заданном уровне смертности и уровне экономической активности [2].

Современные геодемографические процессы в районах проживания малочисленных народов Севера имеют три главных особенности: 1) малая доля участия коренного населения в межрегиональном обмене, 2) высокая рождаемость и высокая смертность коренного населения, 3) слабая закрепляемость прибывающего из других регионов страны населения. Эти особенности достаточно устойчивы и характерны для всех регионов Российского Севера. Очевидно, они будут иметь место и в перспективе, хотя в принципе не исключена возможность появления новых. Основанием для такого заключения служит, например, появление миграционных потоков в направлениях «малое поселение -крупное село» и «село - город». Эти потоки возникают в связи с отъездами молодежи на учебу, а также вследствие поиска молодыми людьми более престижных форм приложения труда.

Современный рынок труда в районах проживания малочисленных народов Севера представлен преимущественно новыми отраслями промышленности. Именно по этой причине быстро растет численность городского населения. Например, в Ямало-Ненецком автономном округе, где до начала промышленного освоения был один небольшой город (административный центр округа — г. Салехард), возник ряд новых городов — Ноябрьск (в

1994 г. — 93.9 тыс. человек), Новый Уренгой (88.5), Надым (48.1), Муравленково (33.3), а численность городского населения составила 397.5 тыс. человек, или 82.9%. Преимущественно за счет городов увеличивается общая численность населения (на начало 1995 г. — 479.7 тыс. человек, на 2.3% больше чем, в 1993 г.). По данным за 1994 г., в АО «Надымгазпром» число прибывших составило 24.7%, АО «Уренгойгазпром» — 35.1%, в нефтегазодобы-вающем управлении (НГДУ) «Муравленковснефть» — 55. 5%, в АООТ «Ноябрьскнефтегаз» — 55.5%, АООТ «Пурнефтегаз» — 21%, АООТ «Ямалнефтегазжелезобетон» — 22.3%. Одновременно высок отток работников. Как следствие, велика текучесть кадров: в целом по округу она составляет 21.7%. При этом проявляется такая закономерность: текучесть в нефтегазодобывающих отраслях (от 5.5% до 29.1%) ниже, чем в нефтеперерабатывающей отрасли г. Ноябрьска (33.9%). Очевидно, это обусловлено различиями в оплате труда.

В новых социально-экономических реалиях России применявшийся до начала 1990-х годов вахтовый метод работы стал весьма затруднителен из-за высоких цен на авиабилеты, больших затрат на социально-бытовые условия на «вахте». В 1994 г. «вахтовики» в промышленности составили только 4.4 тыс. человек, в строительстве — 7.6 тыс. человек, на транспорте — 2.9 тыс. человек. Основная часть занятых в хозяйстве — это лица, постоянно проживающие в пределах округа.

Стабильный миграционный отток населения начался в конце 80-х годов, а в начале 90-х годов сальдо миграции стало отрицательным, т. е. отток пришлого населения превышает число прибывших. Причиной оттока является снижение реальных доходов приезжего населения из числа высококвалифицированных специалистов, что связано с социально-экономическими изменениями, происходящими в стране в целом. Кроме того, следует отметить плохие жилищные условия, отсутствие необходимых коммунальных услуг, нестабильность выплаты зарплаты, резкое удорожание жизни на Севере. Определенным стимулом к оттоку приезжего населения являются также открывшиеся новые возможности приложения своего труда в местах прошлого проживания (на родине), желание обустроиться в более благоприятных для жизни районах страны. В 1994 г. наиболее заметная часть выбывающего из округа населения направлялась в южные регионы Западной Сибири (22.4%), а также на Урал (15.4%), в Поволжье (11.3%), на Северный Кавказ (10.9%), в Центр (8.6%). Среди прибывающего населения выделяются выходцы с Урала (12%), остальной части Западной Сибири (11.2%), Поволжья (6.2%).

Отъезд работающего населения характерен и для приезжих из бывших союзных республик, а ныне независимых государств. Одновременно обращает на себя внимание факт увеличения прибывающих из тех же государств. Особенно выделяется в этом отношении Украина, откуда в 1993 г. прибыло 6.1 тыс. человек (19.9% от общего числа прибывших), а в 1994 г. — 8.7 тыс. человек (24.8%). В меньших, но все же заметных размерах были миграционные потоки из Белоруссии, Узбекистана, Казахстана, Азербайджана, Молдавии, Таджикистана. При анализе национального состава мигрантов становится очевидным что среди прибывающих подавляющую часть составляют русские, а среди выбывающих, наоборот, лица нерусской национальности. Отметим, кстати, что миграционный обмен (как прибывших, так и выбывших) со странами Балтии незначителен.

Среди мигрантов преобладают трудоспособные мужчины (56%), причем половина из них имеет возраст до 29 лет. Приживаемость молодых мужчин относительно низкая: если раньше продолжительность их пребывания на Севере доходила в среднем до 10-15 лет, то теперь — менее 5 лет. На основе выборочных данных можно судить о том, что целевая установка их приезда на Север сводится к тому, чтобы как можно больше вывезти товара, прежде всего дармовых продуктов природы, не заботясь при этом об их возобновлении. Как правило, у приезжих отсутствуют знания об особенностях северных биоценозов, быта и нравов коренного населения. Но в то же время у них явно проявляется стремление как можно быстрее приобщиться к охоте, рыбной ловле. Это одна из главных причин непреднамеренного разрушения экологических систем, своеобразия этнической среды коренного населения.

Миграционные потоки коренного населения ограничены в основном территорией округа. Они обусловлены, главным образом, производственным кочеванием. По данным Госкомстата, в 1994 г. насчитывалось 2420 кочующих хозяйств. Их общая численность — 12.6 тыс. человек, в том числе в трудоспособном возрасте — 5.7 тыс. человек. Некочевых хозяйств коренного населения — всего 98, но и они не имеют постоянного стационарного жилья в поселках, заняты исключительно традиционными видами хозяйственной деятельности — разведением оленей, рыбной ловлей, охотой.

В силу характера труда, особенностей технологического процесса традиционных отраслей, а также национальных традиций коренное население перемещалось по строго локализованным маршрутам. И даже а рамках государственных предприятий (совхозов) кочевья не меняли хозяйственные и социально-бытовые условия жизни, свойственные традиционному укладу. Их перемещения вместе со стадами оленей по территории, поделенной между хозяйствами, нельзя относить к миграциям в современном понимании этого термина.

Миграционным процессам (в общепринятом смысле) из числа коренного населения подвержена преимущественно молодежь. Ею движет, главным образом, стремление получить образование в специальных и общеобразовательных учебных заведениях. Не желая работать в оленеводстве, как их родители, молодые люди коренной национальности все чаще получают образование, не связанное с традиционными видами природопользования. Одновременно с получением профессии меняются их ценностные ориентации: как правило, обратно в сельскую местность они не возвращаются. Молодые женщины из числа коренного населения предпочитают вступать в брак с приезжими. Таким образом, они получают возможность оставить родные места, поселиться в более цивилизованном месте.

В процессе промышленного освоения территории происходит укрупнение существующих и возникновение новых населенных пунктов — как городских, так и сельских. Это обстоятельство также ведет к развитию миграционных процессов: из мелких населенных пунктов в более крупные переезжают трудоспособные, вслед за ними и вся семья. Такие переселения нередко сопровождаются сменой рода занятий, освоением новых профессий.

Вступление малочисленных народов Севера в межэтнические контакты не способствует увеличению или стабилизации численности этноса, а, наоборот, понижает ее. Дело в том, что при таких контактах растет число межэтнических браков, а при выборе национальности для детей в таких семьях обычно отдают предпочтение той национальности, которая численно преобладает. Подтверждением тому служит, на наш взгляд, такая закономерность: чем больше численность населения народов Севера, тем выше доля сельского населения, тем меньше его подвижность. Так, среди народов, численность которых превышает 10 тыс. человек (см. таблицу 1), наблюдается наиболее высокая занятость в сельском хозяйстве. И в то же время наиболее быстрыми темпами снижается численность народов последней группы.

Таким образом, на современную геодемографическую ситуацию малочисленных народов Севера большое влияние оказывают миграционные потоки. Они расширяют границы этнических и межэтнических контактов, изменяют ценностные ориентации. Кроме того, в условиях интенсивного промышленного освоения миграция стимулирует развитие урбанизации, а она, как известно, подавляет развитие отраслей традиционного природопользования.

Таблица 1 Группировка по численности народов Севера России

Численность населения, тыс. человек	Народы	Число народов в данной группе
Свыше 10	Ненцы, эвенки, ханты, чукчи, эвены, нанайцы	6
От 5 до 10	Коряки, манси, долганы	3
От 2 до 5	Нивхи, селькупы, ульчи	3
От 1 до 2	Саами, эскимосы, удэгейцы, ительмены, кеты, орочи	6
Менее 1	Нганасаны, юкагиры, тофалары, алеуты, негидальцы, чуванцы, энцы, ороки	8

Социально-профессиональная ориентация малочисленных народов Севера зависит от многих факторов, но главную роль играет структура хозяйства. Как свидетельствует практика, несмотря на то, что основная часть этих народов предпочитает заниматься традиционными видами природопользования, многие молодые люди меняют профессии, присущие родителям. Наглядно проявляется стремление перейти от труда неквалифицированного к более квалифицированному. Само собой разумеется, что данная тенденция проходит с различной скоростью у разных народов, что обусловлено не генетическими причинами, а географическим положением региона, этапом промышленного освоения, уровнем развития промышленного производства. В зависимости от этих факторов территорию проживания малочисленных народов Севера можно разделить на два крупных региона: 1) длительного промышленного освоения (весь Север европейской России, срединные части Западной и Восточной Сибири, южная часть Дальнего Востока), 2) нового промышленного освоения (Ханты-Мансийский и Ямало-Ненецкий автономные округа, Эвенкийский и Долгано-Ненецкий автономные округа, Камчатская и Магаданская области).

В общей численности рабочих и служащих доля малочисленных народов Севера в районах проживания небольшая: всего 3-4%. В одних регионах эта доля неуклонно снижается, в других остается неизменной или имеет незначительный рост. Как правило, изменение доли рабочих и служащих характерно для той части населения, которая занята не в сельскохозяйственных отраслях. На эту часть приходится примерно половина занятых. Немногим более 12% из них трудится в промышленном производстве, 15-20% — в здравоохранении, народном образовании, науке, культуре, около 10% — в торговле, 2-3% — в жилищно-коммунальном хозяйстве, 3-4% — в аппарате управления.

Из общего числа занятых в промышленности основная часть малочисленных народов Севера работает на предприятиях, перерабатывающих сельскохозяйственную продукцию на рыбокомбинатах, предприятиях по пошиву спецодежды и изготовлению национальных сувениров. Непосредственно в традиционных отраслях природопользования, т. е. в оленеводстве, охоте и рыболовстве, трудится только 65% занятых сельскохозяйственным трудом, а остальная часть сельскохозяйственных рабочих и служащих приходится на относительно новую отрасль — звероводство, а также выполняет различного рода вспомогательные работы.

Социально-профессиональная структура населения особенно динамична в тех регионах, где происходит коренная ломка прежней структуры хозяйства. К таким регионам прежде всего можно отнести тот же Ямало-Ненецкий автономный округ, где за короткое время создана главная топливно-энергетическая база страны. Кардинальные перемены в хозяйственном комплексе этого округа, конечно, не могли не сказаться на судьбе коренных народов.

На территории Ямало-Ненецкого автономного округа наряду с русскими (42.7%) и другими народами (27.1%) проживают ненцы (21.3%), ханты (7.1%), селькупы (1.7%), манси (0.8%), кеты (0.7%). Причем каждая из малых этнических групп имеет свой ареал преимущественного расселения. Так, поселение ненцев сконцентрировано в Тазовском и Ямальском районах, хантов — в Шурышкарском, селькупов — в Красноселькупском.

Возникновение и стремительное развитие нефтегазовой промышленности в Ямало-Ненецком автономном округе обусловили снижение доли занятости коренного населения в сельском и лесном хозяйстве. В целом по округу эта доля составляет всего лишь 2,3%, в то время как в среднем по всем районам проживания народов Севера — 47,8%. По показателю занятости населения данный округ можно считать промышленно-осваиваемым: в строительстве занято 29,3%, на транспорте - 14,2%, в промышленности — 13,6%. По сравнению с другими районами проживания народов Севера здесь значительно выше доля занятых в здравоохранении, культуре, торговле, бытовом обслуживании, что также свидетельствует об ускоренных темпах хозяйственного освоения.

Индустриализация хозяйства и урбанизация территории, естественно, не могли не сказаться на изменении структуры занятости среди коренного населения. В 1994 г. из общей численности коренного трудоспособного населения (8 тыс. человек) в промышленности было занято 18,3%, в сельском хозяйстве -47,9%, в строительстве — 2,3%, на транспорте и связи — 2%, в здравоохранении, образовании и культуре — 20,9%, в жилищно-бытовом обслуживании — 2,9%, в торговле — 3,2%. Эти данные свидетельствуют о достаточно глубоком социально-профессиональном расслоении этнической популяции коренного населения. Самым примечательным и ярким явлением стало выделение достаточно больших групп интеллигенции, квалифицированных рабочих.

Внутри каждой этнической популяции, проживающей на территории Ямало-Ненецкого автономного округа, наблюдается своя специфика процесса социально-профессионального расслоения. Так, структура занятости населения в ненецком этносе (сельское хозяйство — 58,3%, промышленность — 17,7%, транспорт и связь — 1,5%, строительство — 1,6%, торговля - 0,8%, управление и финансирование — 6%) свидетельствует о тяготении народа к традиционной (исконно ненецкой) хозяйственной деятельности — оленеводству. По этой причине ненецкий этнос территориально локализовался на полуострове. Ямал и прилегающих площадях, богатых ягельником.

Несмотря на 60-летний опыт обобществления оленьего поголовья, на Ямале сохранилось родовое территориальное деление оленьих пастбищ. Традиции выпаса оленей здесь поддерживаются и развиваются с учетом новых научных разработок. Из числа ненцев подготовлено немало специалистов-зоотехников с высшим образованием, которые совершенствуют оленеводческую отрасль. Как уже было отмечено, среди местной национальной интеллигенции — работники здравоохранения, образования, культуры, сферы управления. Ненцы с высшим и средним специальным образованием трудятся и в сфере материального производства. Из числа молодых людей, которые, как говорится, в «ладах» с автомобилем, вездеходом, трактором, формируется инженерная интеллигенция.

И все-таки основная часть ненецкого этноса тяготеет к традиционным видам природопользования. Во главе акционерных обществ, фирм и ферм стоят молодые ненцы с высшим образованием, многие из них прошли стажировку за рубежом. Опираясь на опыт других стран, они заявляют о своих правах на территорию, ставят вопрос о компенсации за нарушение целостности природного комплекса, составляющего основу жизнедеятельности народа. В качестве альтернативы названному они заявляют о необходимости предоставления равноценной территории — взамен той, которая оказалась отторженной под нефтегазодобычу.

Этническая популяция хантов, проживающая в юго-западных районах Ямало-Ненецкого автономного округа, по своей численности в 2.3 раза меньше, чем популяция ненцев. Среди них структура занятости трудоспособного населения несколько иная: преобладания занятых в сельском хозяйстве по сравнению с промышленностью почти нет (23.2% и 21.3%): доля хантов, занятых в непроизводственной сфере, выше, чем доля ненцев. Так, в образовании трудятся 21.5% от всех работающих хантов, в здравоохранении — 9.4%, в культуре — 4.7%, в жилищно-коммунальном хозяйстве и бытовом обслуживании — 7-2%, в торговле — 4.2%. Такая структура занятости свидетельствует о достаточно высоком культурном развитии населения, которое без труда адаптируется к новым условиям промышленного освоения.

По побережью нижнего течения Оби расселились ямальские селькупы. В их занятости есть своя специфика: почти четыре пятых трудоспособного населения занято в двух сферах — сельском хозяйстве, т. е. оленеводстве и звероводстве (34.8%), и непроизводственной сфере (43%). Более половины работников непроизводственной сферы — это врачи и учителя.

Анализ размещения и занятости населения свидетельствует о том, что техногенному прессингу подвержено как пришлое, в основном городское, так и коренное население, проживающее преимущественно в сельской местности. Развитие промышленного производства обеспечивает прогресс в обществе, но сильно ущемляет интересы коренного населения. В данном противоречии — главные причины, обусловливающие большие масштабы миграционных потоков и динамику занятости населения.

На основе представленного анализа можно сделать следующие основные выводы:

1. Малочисленные народы Севера представляют собой своеобразные этноценозы, вся деятельность которых проходит в тесном взаимодействии с природой. Каждый этнос имеет свой ареал расселения, специфические черты в ведении хозяйства и организации быта. В результате длительных взаимных общений у этих народов сложились свои нормы и правила поведения, свое отношение к труду, результатам труда и собственности на природные ресурсы.

2. В отличие от других этносов России у рассматриваемых народов переход к современным формам производства представляет собой особую линию исторического развития. Они не прошли стадию промышленного развития и не развили в себе многих навыков, присущих другим народам (например, регулярного труда — «от - до» — в течение года).

3. Осуществляемая на протяжении всех лет Советской власти политика патернализма не дала ожидаемых результатов. Эти этносы не смогли быстро воспринять привычные для других народов нормы поведения. Следствием насаждения нововведений явились нервно-психические расстройства, ущемленность и подавленность личности.

4. Численность большинства рассматриваемых народов Севера неуклонно снижается. Только в некоторых этнических группах произошло какое-то увеличение численности. Эти группы тяготеют к участию в нетрадиционных отраслях хозяйства, в меньшей мере испытывают на себе техногенный пресс. Другие этносы по-прежнему предпочитают работать в привычных для себя условиях, считают оленьи пастбища, водоемы и охотничьи угодья своей собственностью, выдвигают требования о компенсации за нанесенный ущерб, хотели бы участвовать в доле при распределении прибыли нефтегазодобывающих компаний.

5. Многие из принимаемых в пользу малочисленных народов Севера геополитических решений не доходят до адресатов. Как правило, представители малых народов растворены в общей массе населения, сгруппированы в юридические лица, что не позволяет эффективно использовать направляемые средства на поддержание этнических групп, сохранение традиций и охрану окружающей среды.

Следовательно, необходимы особые законодательные акты по осуществлению природопользования, затрагивающего интересы малочисленных народов Севера России.

Список литературы

1. Богоявленский Д. Д., Пика А. И. Насильственная смертность у народов Севера (на примере Камчатки и Чукотки) // География и хозяйство. Вып. 4. Районы проживания малочисленных народов Севера. Сб. научных трудов / Отв. ред. А. И. Чистобаев. Л., 1991. С. 162-182.

2. Демографический энциклопедический словарь /Редкол.: Валентей Д. И. (гл. ред.) и др. М., 1985. 608 с.

3. Чистобаев А. И. Концепция устойчивого развития этноценозов Севера // Национальные и демографические процессы в республиках и регионах Европейского Севера Российской Федерации. Тезисы докл. региональной научно-практической конференции. Сыктывкар, 1994. С. 49-50

4. Чистобаев А. И., Хрущев С. А., Громова Ю. В. Л. Н. Гумилев и этноценозы Российского Севера // Вестник С. -Петербургского ун-та. Сер. 7: Геология, география. 1994. Вып. 2 (№ 14). С. 40-46