Военная социология в России: история, современное состояние и перспективы
Военная социология в России: история, современное состояние и перспективы
И. В. Образцов
В отечественном обществоведении военной социологии, пожалуй, как ни одной другой из отраслей социологических знаний традиционно уделялось очень мало внимания. Вплоть до начала 1990-х годов упоминания о ней не содержалось ни в одном из учебных пособий, словарей или справочников, посвященных проблемам социологии*. К сожалению, и в настоящее время данная отрасль является в значительной степени неизвестной как для широкого круга обществоведов, так и для профессионалов, имеющих базовое социологическое образование.
Это прежде всего объясняется тем, что отечественная военная социология, ведущая отсчет своей новейшей истории начиная с середины 1960-х годов, изначально формировалась и развивалась в качестве “ведомственной” научной отрасли: разработка ее теоретико-методологических и методических основ, подготовка профессиональных кадров, проведение социологических исследований в армии и на флоте осуществлялись исключительно в структуре Министерства обороны.
Ведомственное же развитие, прежде всего связанное с неоправданной закрытостью результатов проводимых исследований, способствовало определенной изоляции этой отрасли, выражавшееся в ограниченных контактах военных социологов с представителями академической науки и весьма незначительном числе публикаций в научной периодике. Кроме того, это ставило перспективы развития военной социологии в прямую зависимость от воли ограниченного круга высокопоставленных должностных лиц, имевших весьма смутное представление о потенциальных возможностях данной отрасли научных знаний.
Помимо этого определенной отчужденности военной социологии от академической науки способствовало отсутствие исследований, раскрывающих истоки возникновения и особенности развития этой отрасли социологических знаний в России. В частности, долгое время было принято вести отсчет исторического пути военной социологии начиная исключительно с октября 1917 года, а значительное научное наследие наших соотечественников периода конца XIX - начала XX веков попросту игнорировалось и в научном обиходе не использовалось**.
*Впервые термин “социология военная” был включен в издание: Социологический словарь. Минск: Университетское, 1991. - С. 379-380.
**Одна из первых публикаций по этой проблеме: Ведерников В. Н., Регентов Г. П. К вопросу о развитии русской военной социологии // Социологические исследования -1985. -№4. - С. 98-101.
Между тем, военная социология в России имеет богатую столетнюю историю и несомненные достижения как в области разработки теории и методологии, так техники и методики военно-социологических исследований, и уровень ее современного развития в целом позволяет успешно решать социальные проблемы Вооруженных сил.
1. 1. Этапы развития отечественной военной социологии
За период своего существования военная социология в России переживала как периоды бурного развития и подъема, так и годы полного забвения и трудного существования в жестких идеологических рамках, неоправданной закрытости и невостребованности результатов социологических исследований органами военного управления. В её истории, неразрывно связанной с процессом возникновения и развития социологической науки в целом, можно выделить несколько этапов:
I. Этап возникновения и становления социологического подхода к изучению войны: конец XIX века - Первая мировая война (до 1917 года).
II. Этап становления методики и техники военно-социологических исследований и формирования теоретико-методологических основ социологии войны. 1917 г. - середина 1930-х годов;
III. Этап институционального запрета: конец 1930-х - начало 1960-х годов;
IV. Современный этап - возрождения и институционализации военной социологии: середина 1960-х годов - по настоящее время.
Все они были тесно взаимосвязаны между собой и имеют важное значение для анализа современного состояния этой отрасли научных знаний (Таблица 1).
Таблица 1. Этапы развития военной социологии в России
|
П№ /п/п |
Наименования этапов |
Временной интервал |
Содержание этапов |
|
I |
Этап возникновения и становления социологического подхода к изучению войны |
Конец XIX века - Первая мировая война (до 1917 года) |
Появление первых теоретических работ, введение в научный обиход термина “военная социология” (1897) и проведение в армии эмпирических прикладных исследований; аналогичен этапу в мировой военной социологии |
|
II |
Этап становления методики и техники социологических исследований и формирования теоретико- методологических основ социологии войны |
1917 г. - середина 1930-х годов. |
Наличие двух разрозненных ветвей развития военно-социологического знания: а) в Советской России: вытеснение “буржуазной” социологии, формирование марксистского подхода; рост прикладных исследований в войсках и силах флота на фоне отсутствия теоретических работ; б) в русском зарубежье: разработка теоретико-методологических основ социологии войны. |
|
III |
Этап институционального запрета |
Конец 1930-х - начало 1960-х годов |
Утрата социологией статуса самостоятельной науки и подменой ее абстрактно-теоретическими положениями исторического материализма и запретом на проведение прикладных исследований |
|
IV |
Этап возрождения и институционализации военной социологии |
Середина1960-х годов - по настоящее время |
Окончательное оформление военной социологии в специальную отрасль социологического знания, интенсивное развитие как прикладных исследований, так и разработка теоретико-методологических основ |
1. 2. Возникновение и становление социологического подхода к анализу войны. Зарождение военной социологии (конец XIX века - Первая мировая война (до 1917 года))
Первоначально военная социология возникла в виде социологии войны*. При этом процесс ее формирования находил свое отражение как в социальной философии и общей социологии, так и в военной науке.
*В настоящее время вопрос определения предметной области военной социологии во многом продолжает оставаться дискуссионным. Один из подходов к его решению предполагает включение в область военной социологии двух основных составляющих: “социологии войны” и “социологии армии”. На наш взгляд, это является наиболее конструктивным решением.
Реализация философско-социологического подхода к изучению войны как общественного явления в период (с конца XIX века до 1917 года) осуществлялось преимущественно путем теоретического анализа характера и последствий воздействия военной стихии на различные сферы общественной жизни [1-18]. При этом армия как социальный институт общества из предмета рассмотрения, как правило, исключалась.
Военная наука в лице ее лучших представителей пыталась самостоятельно выйти на путь “положительного” знания с целью “установить принципы, правила или даже системы ведения войны” [19, с. 70]. Под “положительным” же было принято понимать, согласно закону “трех стадий”, выведенному основоположником социологической науки О. Контом, высшее состояние науки, уже прошедшей теологическую и метафизическую стадии. Такой наукой, по замыслу военных ученых, должна была стать стратегия в качестве “высшего” синтетического учения о войне, способного объяснить сущность любого ее явления.
Начиная с Генри Ллойда (1720-1783), пытавшегося еще в XVIII веке выяснить закономерности войны в виде определенных принципов и первым поставившего вопрос о стратегии, как “положительной” науке (первая посмертная публикация - “Военные и политические мемуары” в 1801 г.), его последователи пытались определить те методологические основы, которые должны были составить базис новой отрасли научных знаний. Так, Г. фон Бюлов (1757-1807), видел их в геометрии (учении “о базе и магазинах”), эрцгерцог Карл (1771-1847) - в географии (теории “ключа территории”), А. Жомини (1779-1869) - в механике (теории “внутренних операционных линий”) и т. д. Французский же военный деятель Ипполит Гибер (1743-1790) в своих “Очерках по общей тактике” (1772-1790) ставил изучение войны в “тесную связь с политикой и той областью знания, которая со времен О. Конта называется социологией” [20, с. 58].
Их последователь русский военный ученый генерал от инфантерии Г. А. Леер (1829-1904) - с 1865 г. профессор, в 1889-1896 гг. - начальник Николаевской академии Генерального штаба, признавая определенную односторонность “элементарных” военных наук (тактики, фортификации, артиллерии и т. п.) в познании явлений войны, единственный путь к получению объективных знаний видел в том, чтобы “смотреть на дело в целом, исследовать со всех сторон, во взаимной связи последних между собой, т. е. синтетически... ”. Именно эту задачу и призвана решать наука стратегия, “...понимаемая в самом широком смысле, как философия военного дела” [21, с. 2].
Таким образом, исследуемая отрасль знаний подразделялась Г. А. Леером на стратегию - искусство (“науку о ведении войны”) и стратегию - науку (“науку о войне”). И если первая понималась в узком смысле, как “тактика театра военных действий”, то во втором значении (широком) - это “философия военного дела”, или войны. Именно последней и отводились функции выявления закономерностей в явлениях военной стихии, формулирования общих принципов и открытия законов войны.
Взгляды Леера были творчески развиты другим видным ученым Николаевской академии Генерального штаба генералом Н. П. Михневичем (1849-1927), рассматривавшим войну с двух сторон: “1) как явление в жизни человеческих обществ и 2) с точки зрения специально-военной, т. е. употребления силы для одержания победы над врагом”. Изучением войны в первом смысле, по его мнению, занимается “один из отделов динамической социологии, степень точности ее выводов в этой области находится в полной зависимости от развития общественных наук вообще” [22, с. 1].
Следовательно, разработка военными учеными концепции “синтетической” науки - стратегии привела их постепенно от принятия за её первооснову сначала точных наук (математики, механики, химии и др.) к выделению в качестве таковой философии и социологии. К началу XX столетия это послужило методологической основой для формирования социологии войны (военной социологии) в качестве самостоятельной науки.
Ученик и последователь Г. А. Леера и Н. П. Михневича Генерального штаба капитан барон Н. А. Корф (1866-1917?) в конце 90-х годов XIX столетия приступает к разработке проблемы “о связи военных наук с общественными”. В 1897 году увидела свет его работа “Общее введение в стратегию, понимаемую в широком смысле. (Этюды военных наук)”. Анализ содержания данной книги позволяет сделать вывод о глубоком знакомстве её автора не только с трудами основоположников стратегии, но также и с работами Г. Спенсера, Ф. Гиддингса, Г. Тарда, Л. Гумпловича, П. Лилиенфельда и других классиков социологической науки.
В своей работе Корф, развивая взгляды своих предшественников на стратегию “как в широком смысле философию войны”, во-первых, предложил новое и неординарное определение войны как “вооруженной борьбы сил социальных групп” [20, с. 114], а во-вторых, впервые поставил вопрос о необходимости создания новой отрасли научных знаний, которая “занялась бы специально изучением социальных явлений с военной точки зрения”. Роль последней, по мнению Н. А. Корфа, должна выполнить “наука о военно-социальных явлениях, [которая] в параллель с военной психологией может быть названа военной социологией” [20, с. 66].
Имеющиеся на сегодняшний день в распоряжении исследователей данные позволяют предположить, что именно Н. А. Корфу, а в его лице и всей отечественной науке принадлежит приоритет во введении в научный обиход термина “военная социология”, определении ее предметной области и постановке вопроса об институционализации данной отрасли научных знаний.
Вместе с тем специфика социологического анализа такого сложного социального явления, как война, требовала помимо теоретических разработок применения эмпирических методов исследования.
И они были найдены в таких отраслях научного знания, как военная статистика и военная психология, получивших к тому времени в России значительное развитие: основание в Николаевской академии Генерального штаба в 1847 г. впервые в мировой практике кафедры военной статистики и преподавание в ее стенах начиная с осени 1896 г. военной психологии, возникновение в годы Русско-японской войны 1904-1905 гг. практической военной психиатрии и т. д.
В области военной статистики широкую известность в то время получили исследования Л. И. Золотарева, А. И. Макшеева, Д. Ф. Масловского, Д. А. Милютина, А. З. Мышлаевского, К. М. Оберучева, П. А. Режепо П. А. Языкова [23-32] и др.
Психологическими исследованиями в Российской армии в рассматриваемый период активно занимались Н. Д. Богуславский, П. И. Изместьев, А. А. Коропчевский, В. Е. Пепелищев, А. С. Резанов, Н. А. Угах-Огорович, Г. Е. Шумков [33-44].
Наряду с психологическими и статистическими исследованиями в русской армии в начале XX в. успешно использовались и социологические методы сбора информации, например, анкетные опросы.
Русско-японская война вскрыла существенные недостатки в подготовке русской армии к ведению боевых действий в условиях применения новейших технических достижений в военном деле. Со всей очевидностью проявилась несостоятельность прежних схоластических методов обучения, свойственных отечественной высшей военной школе того времени.
В целях выявления подлинных причин поражений в минувшей войне феврале-марте 1906 г. по инициативе начальника Генерального штаба генерал-лейтенанта Ф. Ф. Палицына и начальника Академии Генерального штаба генерал-лейтенанта Н. П. Михневича был проведен письменный опрос офицеров - выпускников Академии Генерального штаба 1880-1903 гг., участников войны.
Перед респондентами были поставлены два вопроса: 1) какие недочеты выявила война в специальной подготовке и практических навыках офицеров; 2) какие следует произвести изменения в академическом образовании с учетом опыта войны. Письма с вопросами разослали по 300 адресам в военные округа и центральные управления. К сентябрю 1906 года поступило лишь 20% от числа разосланных анкет. Однако, по заключению комиссии, созданной в Генеральном штабе, их количество было признано достаточным, чтобы сделать выводы, “которые являлись бы обобщением взгляда на поставленные вопросы” [45].
Лейтмотивом в полученных ответах проходила мысль о неготовности России и ее армии к войне. Высказывались интересные предложения по улучшению качества обучения офицерского состава и боевой подготовки войск. Некоторые из них были учтены руководством Военного министерства и Генерального штаба в ходе осуществления военной реформы 1906-1912 годов.
По аналогичной теме, но с использованием обширного инструментария (анкета содержала 36 вопросов), в 1907-1908 гг. под эгидой Общества ревнителей военных знаний был проведен почтовый опрос офицеров-участников войны.
Некоторые из методов прикладных исследований находили свою реализацию и в годы Первой мировой войны. Например, использование формализованного анализа документов - писем, отправленных с фронта для оценки настроений солдатских масс [46, с. 158] или анкетные опросы - для изучения “влияния войны на хозяйство и жизнь населения деревни” [47].
Не смотря на то, что подобного рода исследования носили эпизодический и фрагментарный характер, можно сделать вывод, вплоть до 1917 года отечественная военная социология как в теории, так и в практике прикладных исследований развивалась в русле мировой науки. Более того, как уже указывалось ранее, есть основания полагать, что именно российским ученым принадлежит приоритет во введении в научный обиход термина “военная социология”, определении ее предметной области и постановке вопроса об институционализации данной отрасли научных знаний.
К сожалению, многое из накопленного на рубеже Х1Х-ХХ веков научного теоретического и эмпирического наследия российских ученых оказалось утраченным или невостребованным в последующие годы развития военной социологии.
1. 3. Этап становления методики и техники военно-социологических исследований и формирования теоретико-методологических основ социологии войны (1917 - середина 1930-х годов) и этап институционального запрета в развитии военной социологии (конец 1930-х - начало 1960-х годов)
В качестве основных характерных тенденций послеоктябрьского периода в развитии социологической науки на территории Советской России прежде всего следует выделить: бурный рост числа прикладных и свертывание теоретических исследований, вытеснение представителей “буржуазных” концепций, становление и развитие коммунистической идеологии.
В период 1920-х - начала 1930-х годов в Красной Армии проводились широкомасштабные эмпирические исследования и социально-статистические обследования войск, 80% которых было посвящено изучению “военно-социальных проблем через призму социально-классовых отношений, социально-классовой структуры армии и флота” [48, с. 144].
Наибольшее распространение в этот период получили исследования молодого пополнения в масштабах войсковых соединений, а также проводимые Главным управлением военно-учебных заведений (Гувуз) исследования среди курсантов и слушателей военных школ и курсов [49, с. 5].
Преимущественно эмпирический уровень этих исследований был вызван “недостаточностью их теоретического обоснования, неразработанностью их исследовательских программ и инструментария… отсутствием единого центра организации и проведения военно-социальных исследований, а также отсутствием системы подготовки профессиональных социологов” [48, с. 153-154].
В этом отношении счастливым исключением стало исследование, проведенное в войсках Московского военного округа в 1924-1925 гг. учеными Лаборатории промышленной психотехники Наркомата труда и Секции прикладной психологии Государственного института экспериментальной психологии, известное под названием “Язык красноармейца”. Отчет о данной работе являет собой образец глубоко научного подхода к разработке программы и инструментария исследования, обработки и интерпретации полученных результатов.
Группа из 13 сотрудников научно-исследовательского подразделения под руководством И. Н. Шпильрейна в начале 1924 года получила задание от агитотдела ПУ РККА и РККФ “установить словарь красноармейца и словарь политвоздейственной работы: устный и письменный”. С применением формализованного анализа документов и анкетирования учеными был экспериментально обследован 1241 красноармеец (язык красноармейца - II 223 слова), подвергнуто обработке 12 стенограмм политзанятий на различные темы (язык политрука - 12 806 слов), 141 письмо красноармейцев в редакцию окружной газеты “Красный воин” (20 456 слов), 2 номера названной газеты за 1924 г. (красноармейская пресса - 54 338 слов) [50, с. 18-19, 22]. Кроме того, в ходе исследования изучалась грамматическая форма языка красноармейцев.
Результаты исследования, организованного и проведенного в три этапа: весна, осень 1924 года и весна 1925 года (выборочная совокупность составляла около 30 тыс. чел.), показали низкий политический, культурный и образовательный уровень красноармейцев с одной стороны, и слабую эффективность “политвоздейственной” работы на них со стороны политорганов - с другой. Представленный военно-политическому руководству отчет содержал богатейший статистический и иллюстративный материал: фотографии, таблицы, гистограммы и т. п.
Политические режимы тоталитарного характера, имеющие мощную систему репрессивных органов, как правило, не нуждаются в альтернативных источниках информации о состоянии общества и социальных институтов государства. Поэтому социологическая наука с ее обширными потенциальными диагностическими и прогностическими возможностями в таких условиях часто оказывается невостребованной и даже представляющей для политической системы определенную опасность.
К рубежу 1920-1930-х годов “социология практически стала свертываться и фактически была заменена абстрактно-упрощенной системой догм и апологетикой... Cугубо политическими приемами было приостановлено развитие социологической науки” [51, с. 6, 39].
Проведение исследований в армии и на флоте (как и в целом в обществе) было ограничено, а ко второй половине тридцатых годов -полностью прекращено.
Однако утверждение о том, что отечественные ученые в рассматриваемый период не смогли внести существенного вклада в развитие мировой военной социологии и все их достижения конца XIX - начала XX веков были сведены на нет в годы расцвета тоталитаризма, нам представляется верным лишь в части касающейся развития социологии на территории СССР.
Российские ученые, разрабатывавшие проблемы социологии в период до 1917 года, вынужденные в добровольном или принудительном порядке покинуть территорию страны, продолжали свою научную деятельность в зарубежье.
Анализируя документы Международного института социологии (Париж) и зарубежную социологическую периодику межвоенного периода, можно порой обнаружить русские фамилии в самых неожиданных сочетаниях с названиями стран, научных и учебных заведений. Так, в 1920-1930-е годы разработкой социологических проблем занимались: в Гарвардском университете - Питирим Сорокин и Николай Тимашев, Страсбургском - Георгий Гурвич, Парижском - Евграф Ковалевский, Женевском - Александр Миллер и Дмитрий Мериманов, Дрезденской высшей технической школе - Федор Степун, Тегеранском университете - Эльбургский-Серебряков.
Был в их числе и ученый, ранее работавший на поприще военной социологии, - бывший профессор Николаевской академии Генерального штаба генерал-лейтенант Н. Н. Головин, чьи научные изыскания получили за рубежом международное признание*.
Предшествующая научная деятельность позволила Головину во второй половине 1930-х годов вплотную подойти к обоснованию целостной концепции и плана создания “социологии войны”, нашедших свое отражение в его работах**.
*Есть основания полагать, что исследования русского ученого оказали влияние на формирование во Франции после Второй мировой войны “новой науки о войне” - полемологии, получившей в настоящее время широкое развитие во многих странах.
**См. основные работы Н. Н. Головина [52-55]. Кроме того, он привлекался П. А. Сорокиным к совместной работе над 3-м томом (посвященным социологическому анализу войн и революций) фундаментальной работы последнего “Социальная и культурная динамика” (Sorokin P. A. Social and Cultural Dynamics, 4 v. New York, 1937-1941. – V. 3: Fluctuation of Social Revolutionships, War and Revolution. Chaps 9-14).
Признавая необходимость наличия отрасли научных знаний, изучающей войну “как явление социальной жизни”, русский ученый предлагал в качестве таковой рассматривать “социологическое исследование, объектом которого будет изучение процессов и явлений войны с точки зрения существования, сосуществования, сходства и последовательности их. Иначе говоря, наука о войне должна представлять собою социологию войны” [56, с. 7].
В социологическом наследии Н. Н. Головина, помимо обоснования научного статуса и места “социологии войны” в ряду общественных и военных наук, определения ее проблематики, структуры, задач и пределов возможностей в решении конкретных проблем социальной практики, выработки методологических основ и формирования методических приемов, представлены и обоснованы такие социальные показатели как “военное напряжение страны” и “моральная упругость войск”. Для определения последнего из них им была предложена определенная система индикаторов, включавшая, в частности: соотношение кровавых потерь и потерь пленными; соотношение количества попавших в плен и количества бежавших из плена; уровень заболеваемости войск, в том числе случаи симуляции и членовредительства; процент дезертиров в войсках; содержание писем как показатель настроения солдатской массы и др.
Трагедия русской военной социологии периода 1920-1930-х годов заключается в том, что в то время, как в зарубежье без опоры на исследовательскую практику предпринимались попытки создания теоретических основ военной социологии (“социологии войны”), в Советской России в условиях жестких идеологических рамок без должного теоретико-методологического обеспечения проводилось значительное количество прикладных военно-социологических исследований. В результате эти обе разрозненные ветви научных поисков зачахли в конце 1930-х годов, не сумев в полной мере реализовать значительный научный и творческий потенциал, заложенный в них всем предыдущим периодом развития отечественной военной социологии.
Наступивший с середины 1930-х годов период институционального запрета социологии, продлился вплоть до начала 1960-х годов. Эти три десятилетия в значительной степени затормозили поступательное развитие военной социологии в СССР и способствовали забвению всего предшествовавшего опыта организации и проведения военно-социологических исследований.
1. 4. Этап возрождения и институционализации военной социологии (середина 1960-х годов - по настоящее время)
Возрождение военной социологии в СССР было непосредственно связано с процессом институционализации советской социологической науки в целом. Оживление общественно-теоретической мысли, связанное с решениями XX съезда КПСС (1956 г.), инициировало начало процесса институционализации социологии.
Образование 19 июня 1958 года Советской социологической ассоциации при Президиуме АН СССР, создание к середине 1960-х годов первых социологических учреждений - отдела социологических исследований в Институте философии АН СССР и аналогичных подразделений и лабораторий в университетах и институтах Москвы, Ленинграда, Свердловска, Новосибирска и других городов способствовало формированию интереса военных ученых к возрождавшейся отрасли научных знаний.
Начало современного этапа в истории военной социологии было связано функционированием с сентября 1965 г. в Военно-политической академии имени В. И. Ленина в составе военно-научного общества кружка конкретных военно-социологических исследований под руководством кандидата философских наук капитана 1 ранга В. М. Пузика.
За время существования кружка (в рамках военно-научного общества слушателей и курсантов кружок по социологии функционирует и в настоящее время) через него прошли сотни слушателей, преподавателей и адъюнктов Военно-политической академии. Гуманитарной академии ВС и Военного университета, способствовавших впоследствии распространению социологических знаний в армии и на флоте. Наиболее продуктивно кружок функционировал в период с 1965 по 1975 год.
Занятия в кружке отнюдь не ограничивались изучением основ социологической теории и методики. Первые серьезные социологические исследования в Советских Вооруженных Силах были проведены именно участниками кружка. Своеобразным итогом деятельности кружка явился выход в свет в 1971 году первой отечественной работы по теории, методологии и методике военно-социологических исследований [57].
В период 1965-1970 гг. социологические исследования начинают активно использоваться в и деятельности некоторых органов военного управления, военно-учебных заведений и редакций армейских и флотских газет. Для их организации и проведения начинают создаваться нештатные социологические подразделения (группы изучения общественного мнения, бюро социологических исследований и т. п.).
Первое же крупномасштабное социологическое исследование в Вооруженных Силах СССР, санкционированное и организованное под эгидой Главного политического управления СА и ВМФ было проведено в июле-августе 1966 года на базе Одесского и Белорусского военных округов по проблеме: “Пути совершенствования деятельности офицеров в воспитании подчиненных, укреплении воинской дисциплины” (опрошено свыше 1000 военнослужащих). Его результаты были доведены до сведения Министра обороны СССР и получили высокую оценку.
Предпосылки к решению вопроса о создании в структуре Вооруженных Сил штатных социологических подразделений были созданы Постановлением ЦК КПСС “О мерах по улучшению партийно-политической работы в Советской Армии и Военно-Морском Флоте” от 21 января 1967 г., в котором от политорганов было потребовано глубокое изучение состояния дел в частях и подразделениях и своевременное вскрытие недостатков в жизнедеятельности войск и сил флота.
Главное политическое управление Советской Армии и Военно-Морского Флота (ГлавПУ), выполняя в Вооруженных Силах функции военного отдела ЦК КПСС, приняло постановление к исполнению и с 13 ноября 1967 года директивой Министра обороны СССР был образован Отдел военно-социологических исследований Главного политического управления СА и ВМФ.
Штатная численность первого в Вооруженных Силах социологического подразделения была невелика (5 военнослужащих и 1 служащий СА), его комплектование было полностью завершено в феврале-марте 1968 г. Ввиду отсутствия в тот период в Вооруженных Силах (как и в стране в целом) профессиональных социологов в состав отдела были включены представители различных отраслей знаний: философии, истории, психологии, права, журналистики, вычислительной техники. На протяжении всего десятилетнего периода функционирования отдела его возглавлял доктор философских наук генерал-майор В. К. Коноплев.
Функционирование отдела в структуре Главного политического управления СА и ВМФ, с одной стороны, способствовало повышению статуса и авторитета данного научно-исследовательского подразделения в войсках, а с другой, - в определенной степени сдерживало инициативу ученых и не способствовало доведению результатов исследований до широких слоев командно-политического состава войск и сил флота.
Явления, вскрываемые социологами, носили, как правило, массовый и застарелый характер, обладали свойствами быстрого самовоспроизводства и распространения. К последним, в частности, относились пресловутые “неуставные взаимоотношения”, суицидальные происшествия, недостатки социально-бытовой сферы военных гарнизонов и городков, сокрытие должностными лицами преступлений и нарушений воинской дисциплины, низкая эффективность института младших командиров, бесправие и отсутствие действенных механизмов социальной защиты военнослужащих от произвола командиров и начальников и другие.
Это с первых лет существования научно-исследовательских подразделений сделало военную социологию “неудобной наукой”, способствовало неоправданной закрытости результатов исследований, организационным преобразованиям социологических подразделений. Симпатиями и антипатиями тех или иных представителей высших армейских властных структур, а не насущными задачами социальной реальности зачастую определялось его назначение, состав и структура (Таблица 2).
Таблица 2. Динамика развития в вооруженных силах научно-исследовательских подразделений социологического профиля
|
П№ п |
Наименование научно-исследовательских подразделений |
Период функционирования |
|
1 |
Отдел военно-социологических исследований Главного политического управления СА и ВМФ |
13 ноября 1967 г. -10 августа 1977 г. |
|
2 |
2-е Управление (социально-политических и психологических исследований) Института военной теории и истории МО СССР |
8 августа 1977 г. -30 октября 1985 г. |
|
3 |
1-е Управление (социально-политических и психологических исследований) Института военной истории МО СССР |
30 октября 1985 г. -30 июля 1989 г. |
|
4 |
Проблемная лаборатория военно-правовых исследований при военно-юридическом факультете Военного института МО СССР |
29 декабря 1979 г. -30 июля 1989 г. |
|
5. |
Группа военно-психологических проблем Управления пропаганды и агитации Главного политического управления СА и ВМФ |
18 апреля 1985 г. -30 июля 1989 г. |
|
6. |
Центр изучения общественного мнения военнослужащих при Главном политическом управлении СА и ВМФ |
6 ноября 1987 г. -30 июля 1989 г. |
|
7. |
Центр исследований социальных и психологических проблем при Главном политическом управлении СА и ВМФ |
30 июля 1989 г. -23 декабря 1991 г. |
|
8. |
Отдел военно-социологических исследований Комитета по работе с личным составом МО РФ |
1 января -3 сентября 1992 г. |
|
9. |
Центр военно-социологических, психологических и правовых исследований Вооруженных Сил (Российской Федерации) |
24 декабря 1991 г. -31 декабря 1994 г. |
|
10. |
Отдел военно-социологических и правовых исследований Главного управления воспитательной работы Вооруженных Сил Российской Федерации |
1 января 1995 г. - по настоящее время |
Тем не менее, за период с середины 1960-х и до конца 1980-х годов военным социологам удалось сосредоточить свои усилия и внести значительный вклад в изучение следующих актуальных проблем армии и флота:
морально-политической и психологической подготовки войск в ходе крупномасштабных войсковых учений (в том числе с боевой стрельбой и применением боевых отравляющих веществ) и дальних походов;
политико-морального состояния и психологической устойчивости военнослужащих в экстремальных условиях боевой обстановки (при вводе советских войск в Чехословакию в 1968 г., в ходе участия подразделений и частей СА в ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС, при выполнении военнослужащими боевых задач в составе Ограниченного контингента советских войск в Республике Афганистан);
проблем взаимоотношений в воинских коллективах (соотношение формальной и неформальной структур, “дедовщина”, межнациональные отношения, суицидальных происшествий и т. п.);
эффективности партийно-политической и идеологической работы в войсках и силах флота;
социальных проблем кадровых военнослужащих и членов их семей (свободное время офицеров, состояние социально-бытовой сферы военных гарнизонов и городков);
преподавания общественных наук в военно-учебных заведениях МО СССР;
проблем военной прессы (читательские интересы военнослужащих, связь публикаций в военных СМИ с жизнью войск и сил флота, рейтинг периодических изданий и т. п.);
разработки и апробации ряда новых исследовательских подходов и технологий: применение комплексного подхода к использованию исследовательских процедур, сочетавшего методы социологических, социально-психологических, криминологических и социолингвистических исследований; создание и практическая апробация в 1973-1975 гг. портативного устройства для опроса абонентов - “Социометр”; развертывание и функционирование в ходе стратегических учений “Запад-81” полевой психологической лаборатории; создание на базе одного из соединений Дальневосточного военного округа полигона для практической апробации и доработки социальных и психологических технологий и методик и др.
Наряду с созданием и функционированием отдела военно-социологических исследований, процесс институционализации военной социологии в нашей стране сопровождался появлением первых публикации по теории, методологии и методике конкретных военно-социологических исследований [58-71].
В конце 1960-х годов учеными, работавшими в отделе военно-социологических исследований Главного политического управления СА и ВМФ и Военно-политической академии имени В. И. Ленина, было сформировано военное отделение Советской социологической ассоциации, что способствовало установлению научных контактов с зарубежными военными социологами.
Важное значение имело создание и развитие системы подготовки кадров военных социологов. На базе Военно-политической академии имени В. И. Ленина с 1982 г. впервые в стране (в Московском государственном университете - с 1984 г.) началась подготовка дипломированных социологов-исследователей, первый выпуск которых состоялся в 1985 году.
Мощный импульс процессу институционализации социологии в СССР придал выхода в свет 7 июня 1988 г. постановления Политбюро ЦК КПСС “О повышении роли марксистско-ленинской социологии в решении узловых социальных проблем советского общества”. Благодаря постановлению социология вновь получила права самостоятельной дисциплины, тем самым подошла к концу целая эпоха истории советской общественной науки, в которой социология подменялась историческим материализмом.
Для военной социологии данное постановление также имело исключительно важное значение - осенью 1988 года им был инициирован приказ Министра обороны СССР “О социально-психологической службе в Советской Армии и Военно-Морском флоте”, согласно которому в войсках и силах флота были развернуты подразделения социально-психологической службы, в некоторых военных вузах (военно-политических училищах) военная социология получила статус учебной дисциплины.
С этого момента начался новый, более интенсивный период развития этой научной отрасли, который, с одной стороны, характеризовался устранением определенного параллелизма в работе научно-исследовательских подразделений, повышением статуса, их организационным укреплением, а с другой, - созданием научно-педагогических и учебных подразделений социологического профиля (Таблица 3).
Таблица 3. Динамика развития в вооруженных силах научно-педагогических и учебных подразделений социологического профиля
|
пп |
Наименование подразделений |
Период функционирования |
|
Научно-педагогические подразделения |
||
|
1. |
Предметно-методическая комиссия по социологии Кафедры социальной и военной психологии Военно-политической академии имени В. И. Ленина |
27 августа 1985 г. -25 августа 1990 г. |
|
2. |
Кафедра военной социологии Военно-политической академии имени В. И. Ленина |
24 августа 1990 г. -31 декабря 1991 г. |
|
3. |
Кафедра социологии Гуманитарной академии Вооруженных Сил (Военного университета МОРФ) |
1 января 1992 г. -наст. время. |
|
4. |
Диссертационный Совет по социологическим наукам по специальностям: 20. 00. 01. - история, теория и методология социологии; 20. 00. 08. -социология управления |
Май 1994 г. -наст. время |
|
5. |
Группа военно-психологических проблем Управления пропаганды и агитации Главного политического управления СА и ВМФ |
18 апреля 1985 года -30 июля 1989 года |
|
6. |
Кафедра социологии Омского высшего общевойскового командного училища |
23 июня 1994 г. -наст. время |
|
Учебные подразделения |
||
|
1. |
Отделение социологов-исследователей Военно-политической академии имени В. И. Ленина (Гуманитарной академии Вооруженных Сил, Военного университета МО РФ) |
Август 1982 года -июль 1997 года |
|
2. |
Отделение преподавателей социологии военно-педагогического факультета Военно-политической академии имени В. И. Ленина (Гуманитарной академии Вооруженных Сил, Военного университета МО РФ) |
Август 1990 года -наст. время |
|
3. |
Отделение социологов факультета военно-социальной работы Военного университета МОРФ |
Июль 1996 г. -наст. время |
|
4. |
Военно-социологический факультет Омского высшего общевойскового командного училища |
Июнь 1994 г. - по настоящее время |
Деятельность научно-исследовательских подразделений в период с 1989 года по настоящее время можно охарактеризовать как один из наиболее продуктивных периодов их функционирования, что обусловлено следующими факторами:
ростом количества (только за период 1989-1997 гг. - реализация свыше 200 исследовательских проектов) и качества исследований (проведением по всеармейской выборке опросов, охватывавших в год до 30 тыс. военнослужащих);
наличием интереса к исследованиям и заказов на их проведение не только со стороны руководства Министерства обороны РФ, но и высших органов государственного управления;
разработкой теоретико-методологических основ военной социологии, появлением значительного количества учебной и учено-методической литературы [72-87];
более тесным взаимодействием с учеными академических институтов и центров социологического профиля;
освоением передовых исследовательских процедур и новых информационных технологий;
повышением актуальности и расширением проблематики социологических исследований: проблемы морально-психологического состояния личного состава армии и флота и пути повышение его эффективности в повседневной деятельности войск; структура ценностных ориентаций кадровых военнослужащих Вооруженных Сил РФ; проблемы комплектования Вооруженных Сил военнослужащими на контрактной основе; повышение престижа военной службы; проблемы психологической устойчивости военнослужащих в боевых условиях (по опыту боевых действий в Чеченской Республике в 1994-1996 гг.)и др.
С начала 1990-х годов проблемы военной социологии перестали быть прерогативой только социологов силовых структур. Весьма интенсивно это направление, в частности, исследуется в Центре социологии национальной безопасности при Институте социально-политических исследований РАН [88-92], а также получает развитие и в некоторых высших учебных заведениях [93, 94]. Проблемы военной социологии все активнее находят свое отражение на страницах научной социологической периодики*.
Всё это создает большие потенциальные возможности для дальнейшего развития военной социологии, обретения ею в России общественного признания и полноправного статуса специальной отрасли социологических знаний.
*Так, в 1993 году впервые вышел специальный номер журнала “Социологические исследования” (№12), полностью посвященный только одной отрасли специальных социологических знаний - военной социологии (22 материала). С 1994 года в данном журнале функционирует постоянно действующая рубрика “военная социология”. Свидетельством этого служит и появление данной статьи на страницах “Журнала социологии и социальной антропологии”.
Список литературы
1. Стронин А. И. Мир и война. СПб., Тип. Акад. Наук, 1870.
2. Апостольский П. Нравственные основы настоящей войны. СПб., 1877.
3. Чурилов М. П. Историческое значение военного подбора // Слово. 1878. №1–3, 5.
4. Трубников К. В. Мир и война. СПб., Тип. В. В. Комарова. 1882.
5. Новиков Я. Война и предполагаемые выгоды. Париж, 1894 (на фр.).
6. Шидловский А. О. О значении войны и мира для современного общества // Научное слово. 1895, №3-4.
7. Блиох И. С. Будущая война в техническом, экономическом и политическом отношениях. В 5 т. СПб.: Тип. И. А. Ефрона, 1898.
8. Гейсман П. А. Война, ее значение в жизни народа и государства СПб.: Тип. А. А. Пороховщикова, 1898.
9. Заболотный В. С. “Опыт к рациональному разрешению вопроса: “Что такое война?” (Философский эскиз на почве субъективизма” Варшава: Тип. Окружного штаба, 1900.
10. Соловьев В. С. Три разговора о войне, прогрессе и конце всемирной истории. СПб.: Труд, 1901.
11. Введенский А. И. Дальневосточная война с философской точки зрения, в связи с вопросом о войне вообще. СПб., 1905.
12. Пильский П. Армия и общество // Мир Божий. 1906, №6-8.
13. Заболотный В. Роль войны в истории развития культуры. Варшава: “Офицерская жизнь”, 1909.
14. Гуревич Б. А. Социологический анализ проблемы мира и Первый конгресс. Киев: Тип. С. В. Культенко, 1912.
15. Бехтерев В. М. Моральные итоги великой мировой войны. Пг.: Психо-невр. ин-т, 1915.
16. Булгаков С. Н. Война и русское самосознание. М.: Тип. Т-ва И. Д. Сытина, 1915.
17. Кареев Н. И. О происхождении и значении теперешней войны // Речь. 1916. №3.
18. Сорокин П. А. Причины войны и пути к миру. Пг.: Н. Н. Кабареников, 1917.
19. Клаузевиц К. О войне /Пер. с нем. В 2-х т. -М. -Л.: Госвоениздат, 1932. -Т. 1.
20. Корф Н. А. Общее введение в стратегию, понимаемую в широком смысле. (Этюды военных наук). -СПб.: Тип. шт. Отд. корп. жандармов, 1897.
21. Леер Г. А. Стратегия. (Тактика театра военных действий). Изд. 5-е, испр. и дополн. В 3-х частях. 4. 1. -СПб.: Тип. С. Н. Худекова, 1893.
22. Михневич Н. П. Стратегия. В 2-х кн. Кн. 1. -СПб.: Типо-литогр. А. Е. Ландау, 1899.
23. Языков П. А. Опыт военной географии, СПб., 1838.
24. Милютин Д. А. Первые опыты военной статистики. В 2-х томах. СПб.: Тип. военно-учеб. заведений, 1847-1848.
25. Макшеев А. И. Военно-статистическое обозрение Российской империи. СПб., 1867.
26. Золотарев Л. И. Записки военной статистики России. В 2-х томах. СПб., 1895-1898.
27. Богуславский Н. Д. Военно-статистическое обозрение Российской империи и основы военной статистики. 1906.
28. Режепо П. А. Статистика генералов. СПб., 1903.
29. Режепо П. А. Статистика полковников. СПб.: Столич. Тип. С. Х. Золотарика, 1905.
30. Режепо П. А. Офицерский вопрос. СПб.: Русская скоропечатня, 1909.
31. Оберучев К. М. Наши командиры. Опыт статистического исследования служебного движения офицеров. Киев: Тип. Р. К. Лубковского, 1910.
32. Военно-статистический ежегодник армии. СПб.: Тип. Гл. штаба, 1910-1914.
33. Коропчевский А. А. Психология войны. СПб.: М. М. Ледерле. 1892.
34. Халтурин В. Н. Психологическое обоснование воинской дисциплины. СПб., Эконом. типо-литография, 1896.
35. Зыков А. А. Как и чем направляются люди. Опыт военной психологии. СПб., 1898.
36. Шумков Г. Е. Психика бойцов во время сражений. СПб., 1905.
37. Шумков Г. Е. Первые шаги психиатрии во время русско-японской войны за 1904-1905 гг. Киев: Просвещение, 1907.
38. Изместьев П. И. Из области военной психологии. Варшава: Офицерская жизнь, 1907.
39. Резанов А. С. Военная психология как наука // Приложение к журналу “Русский инвалид”. 1909. №26.
40. Резанов А. С. Армия и толпа. Опыт военной психологии в связи с психологией толпы. Варшава: Варшавская эстетич. Тип., 1910.
41. Угах-Огорович Н. А. Военная психология. Киев: Тип. Киев. округа, 1911.
42. Угах-Огорович Н. А. Психология толпы и армии Киев: Тип. Киев. округа, 1911.
43. Кузьмин С. А. Война народов. (Психол. очерк). Пг., 1915.
44. Пепелищев В. Е. Душа русского воина. (Историко-психологический очерк). Пг.: В. Карабасников, 1917.
45. Записка по вопросу о постановке преподавания в Николаевской академии Генерального штаба. (Составлена на основании ответов офицеров Генерального штаба - участников войны 1904-1905 гг. на обращение начальника академии в марте 1906 года) от 15 сентября 1906 г. /РГВИА. ф . 544, оп. 1,д. 1353.
46. Головин Н. Н. Военные усилия России в Мировой войне. В 2-х т. -Париж: Тов-во объединенных издателей, 1939. -Т. 1.
47. Война и Костромская деревня (По данным анкеты статистического отделения). -Кострома: Типография Х. А. Гелиш, 1915.
48. Сергеев В. П. Эмпирические социологические исследования в РККА и РККФ в 20-е годы: состояние, проблемы, опыт. / В. И. Ленин и актуальные проблемы военного строительства: Сб. науч. статей. -М.: ВПА, 1990. -С. 144.
49. Военный вестник. -1922. -№1.
50. Шпильрейн И. Н., Рейтынбарг Д. И., Нецкий г. О. Язык красноармейца: Опыт исследования красноармейца Московского гарнизона. -М. -Л.: Госиздат, 1928.
51. История становления советской социологической науки в 20-30-е годы. -М.: Ин-т социологии, 1989.
52. Головин Н. Н. The Russian Army in the World War. A sociological study. (New-Haven (Conn.): Yale University Press, 1931.
53. Головин Н. Н. О социологическом изучении войны // Белград, 1937.
54. Головин Н. Н. Наука о войне. О социологическом изучении войны. Париж: Изд-во газеты “Сигнал”, 1938.
55. Головин Н. Н. Военные усилия России в Мировой войне. В 2-х томах. Париж: Товарищество объединенных издателей, 1939.
56. Головин Н. Н. О социологическом изучении войны [Доклад на XII Международном социологическом конгрессе в Брюсселе 26 августа 1935 г. ] // Осведомитель. -Белград. -1937. -№4.
57. Пузик В. М. Предмет и методы конкретных военно-социологических исследований. -М.: ВПА, 1971.
58. Волкогонов Д. А. Проблемы, которые выдвигает жизнь ( о конкретных военно-социологических исследованиях) // Красная звезда, 1964. 21 июля.
59. Сахаров Е. Конкретные социальные исследования в Вооруженных Силах // Коммунист Вооруженных Сил. -1965. -№16.
60. Глоточкин А. Д. О конкретных социальных исследованиях в войсках //Труды академии. -№57. -М.: ВПА, 1967.
61. Ильин С. К. Некоторые вопросы содержания и организации конкретных социологических исследований в войсках // Коммунист Вооруженных Сил. -1967. №12.
62. Ладанов И. Социологические исследования в армии США //Военный зарубежник. -1967. -№5.
63. Китов А. Методологические вопросы конкретных социологических исследований в Вооруженных Силах // Военная мысль. -1968. №10.
64. Оськин В. И. Конкретно-социологические исследования в практике партийно-политической работы. Лекция. -М.: ВПА, 1968.
65. Читатель и газета. Отчет о социологическом исследовании состава и интересов читателей газеты “Красная звезда”, проведенный в 1969 году. -М.: Красная звезда, 1969.
66. Ковалев В. Лицо коллектива: Военно-социологический очерк о соотношении личности и коллектива. Пример из жизни войск //Советский воин. -1971. №24.
67. Коноплев В. К. Методологические основы и проблемы военно-социологических исследований // Военная мысль. -1971. -№2.
68. Федоров Ю. М. Научный коммунизм и конкретные военно-социологические исследования. Лекция. -М.: ВПА, 1972.
69. Военная история и социология: Сборник / Под ред. А. И. Бабина. -М.: Ин-т воен. истории МО СССР, 1973.
70. Дмитриев А. П. Методология и методы военного исследования. -М.: ВПА, 1973.
71. Рыбкин Е. Основные категории социологического анализа войн //Военно-историч. журнал. -1973. №2.
72. Ковалев В. Н. Социалистический воинский коллектив: Социологический очерк. -М.: Воениздат, 1980.
73. Средин Г. В., Волкогонов Д. А., Коробейников М. П. Человек в современной войне. -М.: Воениздат, 1981.
74. Военно-социологическое исследование: Методическое пособие по организации и проведению / Под ред. Н . И. Бородина, В. М. Чепурова. -М.: ИВИ МО СССР, 1987.
75. Актуальные проблемы развития военной социологии в условиях перестройки армии и флота: Материалы науч. -практ. конф. -М.: ВПА, 1990.
76. Кузьменко Б. В., Соловьев С. С. Обработка и анализ данных военно-социологического исследования. -М.: ВПА, 1991.
77. Воробьев В. Я. Социология военная / Социологический словарь - 2-е изд., перераб. и доп. -Минск: Университетское, 1991. - С. 379-380.
78. Введение в профессию: Учебно-методическое пособие для войсковых психологов и социологов. - М.: ЦВСППИ ВС, 1992.
79. Общественное мнение в воинском коллективе / Под ред. А. В. Возженникова. -М.: Воениздат, 1993.
80. Ведерников В. Н. Военная социология: вопросы теории, методологии, истории и практики. -М.: ГАВС, 1994.
81. Как организовать и провести военно-социологическое исследование (Учеб. пособие) /Колл. авт. под рук. Г. П. Андреева и Ф. И. Макарова - М.: ЦВСППИ ВС РФ, 1994.
82. Социология: Учебное пособие. -М.: Военная академия экономики, финансов и права, 1994.
83. Скок А. С. Технологические основы военно-социологического исследования. -М.: АПС, 1995.
84. Соловьев С. С. Основы практической военной социологии. -М.: Анкил-ВОИН, 1996.
85. Пилипонский А. Г., Кибакин М. В. Военно-социологическое обследование: Расчет и обоснование выборки. -М.: Воен. ун-т, 1997.
86. Образцов И. В., Пилипонский А. Г., Соловьев С. С. Век российской военной социологии (1897-1997). -М.: Воен. ун-т, 1997.
87. Соловьев С. С., Образцов И. В. Российская армия от Афганистана до Чечни: Социологический анализ. -М.: Национ. ин-т им. Екатерины Вел., 1997.
88. Дерюгин Ю. И., Образцов И. В., Серебрянников В. В. Проблемы социологии армии. -М.: ИСПИ РАН, 1994.
89. Серебрянников В. В., Дерюгин Ю. И., Ефимов Н. Н., Ковалев В. И. Безопасность России и армия. -М.: ИСПИ РАН, 1995.
90. Серебрянников В., Хлопьев А. Социальная безопасность России. -М.: ИСПИ РАН, 1996.
91. Серебрянников В. В., Дерюгин Ю. И. Социология армии. -М.: ИСПИ РАН, 1996.
92. Серебрянников В. В. Социология войны. -М.: Научный мир, 1997.
93. Кабакович Г. А. Социальные аспекты воспроизводства кадрового потенциала Вооруженных Сил в системе высшей школы России. -Уфа: УГАТУ, 1985.
94. Гильманов А. З. Военная интеллигенция как социально-профессиональная группа. -Уфа: Уфимский гос. ун-т, 1992.