Духовно-нравственное образование и воспитание в школе

Духовно-нравственное образование и воспитание в школе

Медушевский В. В.

Последняя цель педагогики.

Для чего мы отдаем детей в школу? Приспособить к будущей профессии? Для поддержания внешнего порядка в социальной жизни и производстве? Нельзя начинать мысль с середины! Нужно — с последней цели и смысла, дабы не затеряться в бесконечности тупиков. А для того — возвести ум к его истинному основанию, к правильной «точке отбытия мысли» (Жуковский). Где она?

Антитрадиция и антикультура лепят цели образования и всей жизни из хотений самости, угождая плоти, насилующей дух. Лживость мнимой отправной точки мысли обнаруживается вторым же ее ходом, перечеркивающим первый в качестве исходного: человек – мера всех вещей? А какой человек?! Преступный или святой? По каким критериям их различить? Шкалу высоты не выстроить, не выйдя за пределы человека. Куда? Человек сам нуждается в мере для оценки себя; сотворить эту меру не в силах, а если набирается окаянства ее выдумать, то жизнь разрушается ею. Дух прячется от Бога в материю, постыдно подчиняя высшее низшему. Оттого гуманизм, по слову С.Л.Франка, закономерно вырождается в гоминизм (поклонение человека себе как высшей из гоминид). И об этом предупреждала Библия! «Сказал я в сердце своем о сынах человеческих, чтобы испытал их Бог, и чтобы они видели, что они сами по себе животные» (Еккл. 3:18). Скотство, погрязание в удовольствиях тела, – не последняя стадия падения! В духовном блуде с внушениями темных сил ними зачинается болезнь оккультно-мистического мироощущения. Автономность (в переводе – самозаконие!) гуманистического плотского человека управляется самочинием бесовского мира; человечество сползает к последнему пределу истории – периоду оккультного гуманизма. «В последние времена станут люди хуже бесов и будут с ними общаться»,– пророчествовали святые отцы первых веков христианства. Так «пес возвращается на свою блевотину» (2 Пет. 2:22).

В противоположность тому традиция и культура – онтологичны, цель воспитания принимают отвыше в смирении, а не придумывают своевольно. «Мы потому и можем мыслить, что есть беспредельная мысль, как потому дышим, что есть беспредельность воздушного пространства. Вот отчего и называются вдохновением светлые мысли о каком-либо предмете. Мысль наша постоянно течет именно под условием существования беспредельного мыслящего Духа»(1).

Коренная мысль христианской педагогики: воспитывая детей для Бога, мы осветляем и земную жизнь. Так просто, по заповедям Божиим, «воспитан был отрок Давид, чтобы пасти овец, но в нем открылся муж, способный пасти народ Божий, победоносный воин, царь, пророк» (свт.Филарет Московский). «Цель воспитания есть та же, как и цель жизни человеческой. Сама жизнь здешняя не иное что, как воспитание для будущей; а вся будущая – не иное что, как бесконечное воспитание для Бога», – пишет умнейший человек России, которому было доверено воспитание царского наследника(2). Из правильного воспитания, по Жуковскому, истекает все прочее: счастие, успех, нравственность, добродетели… Человек, воспитанный для небесной отчизны, как гражданин неба, вносит свет и в жизнь земного общества. Готовя же своих детей к геенне огненной, мы наносим урон и здешнему существованию; жизнь рушится, разлагается страна, вербовщики ада радуются: работа адова ведется на земле.

Исходный антропологический принцип воспитания человека: оно должно быть адекватно его призванию к великому смыслу жизни. Цель и планку воспитания мы не вправе опустить ниже уровня достоинства человека. Ставят, например, главной целью развитие ума, мышления, интеллекта… Для чего? Укреплять мафиозные структуры высококлассными юристами или электронщиками? «Лиса умна, да лгать великая охотница она», – отводит кандидатуру подобных учителей И.А.Крылов (в басне «Воспитание льва»).

Вот достоинство человека: он — образ Божий, родной Богу и любимый Им. Создан не как автомат или животное, но вложена в него богоподобная свобода произволения. Ею призван он подтвердить свое желание любить Бога, исполняя Его заповеди, дабы потаенная красота образа Божия воссияла богоподобием, и перешел бы он из тленного состояния в состояние святости в искренней жизни с Богом. Особая мысль в Божественном Совете предварила его создание: «сотворим человека по образу Нашему [и] по подобию Нашему» (Быт. 1:26). Оттого сущность его — не только в данности, но и в заданности. Не только в начале пути, но и в беспредельном пределе вечности. На эту последнюю цель раскрытия красоты и достоинства человека ориентируется истинная педагогика и от нее питает свои частные цели.

Цель школьного образования должна зазвучать в обществе отчетливо и сильно!

Корень единства образования и воспитания — в неразрывности богоподобия и близости Богу. Очищая человека при деятельном согласии его воли, благодать Божия приближает его к Богу. Приближая же — очищает. Как железо вблизи магнита неудержимо рвется к нему, чувствуя прибывающую энергию каждым атомом, так человек в присутствии Бога исполняется красотой сыновнего дерзновения любви. В такие минуты, пишет величайший чудотворец св. прав. Иоанн Кронштадтский, твердо знает он, что Господь с великой готовностью исполнит прошения его. «Как близка к тебе твоя мысль, как близка вера к твоему сердцу, так близок к тебе Бог, и чем живее и тверже мысль о Боге, чем живее вера и познание своей немощи и ничтожества, и чувство нужды в Боге, тем Он ближе. Или как близок воздух к телу, так и близок Бог к душе. Ибо Бог, так сказать, мысленный воздух, которым дышат все Ангелы, души святых, и души людей, живущих особенно благочестиво. Ты не можешь жить без Бога ни минуты, <…> Бог будет для тебя всем в одно мгновение, ибо Он простое Существо, выше всякого времени и пространства, и в минуты твоей веры, твоего сердечного единения с Ним, совершит для тебя все, что тебе нужно к спасению тебя и ближнего, и ты будешь на это время сам причастен Божеству по приискреннему общению с Ним: Аз рех: бози есте. Как между Богом и тобою на этот раз не будет промежутка, то и между твоим словом и между твоим исполнением тоже не будет промежутка; скажешь — и тотчас совершится, как и Бог рече, и быша, повеле, и сoздашася».

Последняя же причина требуемого единства образования и воспитания заключена в Самом Боге, Который есть одновременно и всеобъемлющий Разум, и беспредельная Сила, деятельная Любовь и бесконечная Красота… Можно ли приблизиться к Нему одним лишь холодным напряжением ума? «Непостижимость Бога есть сильнейшее доказательство бытия Его; высшая идея, какую только человек может иметь, должна принадлежать высшему свойству души человеческой, не уму, а вере», – говорил Жуковский. Вера, как онтологическая связь души с Богом, благодатно преображает ум, сердце и волю. От хилости же веры искажается строй сущностных сил души. Распадшаяся душа породила разорванную идеологию гуманизма, отлучившую истину от силы, силу от красоты, красоту от любви, любовь от жизни, жизнь от сущего, сущее от Сущего, от Бога. Как это может быть? Если истина, говоря философским языком, – сущее всеединое (определение Вл. Соловьева), то выкидывание из него главных его сторон превращает истину в ложь. От разъятия сущего распался и человек на сумму знаний (псевдознаний!) и энергий (лжеэнергий!) жизни. И нераздельность образования-воспитания превращена в сумму.

Отвлекшись от истины, потеряв духовный центр, школьные предметы перестали быть средством возвышения человеческой души, ее одуховления. Разъединение познавательных задач и совершенствования, обучения и воспитания, меркантилизация мотивационной сферы, разжигание низменных страстей в детях лишает их счастья знать радость подвига серьезного учения. Дети умерли для вдохновения, поражены апатией; тупость, мирочувственное уныние при бешеной жажде развлечений – неизбежная расплата за бездуховность. Как учить не хотящих учиться?

Давно есть ответ. Климент Александрийский (ок..150-215) в сочинении «Педагог» советует: детей живых, с горящими глазками, слету хватающих слово учителя, воспламененных рвением, – следует учить. А мертвых, у кого (по Киплингу) – тусклый «взгляд, как у устрицы, вынутой месяц назад»? – В тех нужно прежде влить жизнь. Как это сделать? Истинный Педагог – благодать Божия, человеческая педагогика призвана не мешать ей многовидной ложью. Как взойти ей к этой чистоте, требующей самоотверженного подвига смирения пред Вышней красотой?

Основополагающий принцип.

Невозможно воспитать половинкой культуры, именно светской половинкой. Но и суммы половинок мало! Подобно больному человеку с расщепленным на два полушария мозгом, ущербна и расщепленная культура. И в воспитании так. Игнорировать сущностно-глубинную цельность культуры в образовании человека, внедряя в него ее внешнюю расщепленность или однобокость, – означало бы заражать его шизофренией культуры. Культурная шизофрения (= «раскол френа», центрального седалища и чувствилища души в сердце по понятиям античной психологии; по современным догадкам, у шизофреника оба полушария работают однобоко, как два правые или два левые) – злейшая болезнь современного человека, причина множащейся невежественности, неостановимой духовно-нравственной деградации человечества. Расцерковившаяся светская культура не удержалась между небом и бездной, ибо, созданный как путь, человек и не может болтаться в условной середине: отказываясь от заповеданного обожения в смирении, скатывается в осатанение (как и русская пословица мудро учит: «от Бога отказаться – к сатане пристать»).

Вот теперь уже расцерковившаяся культура и сама раскололась напополам, породив из себя гидру масскультуры, принявшуюся пожирать свою родительницу. Если не хотим оказаться засосанными ее грязью, то иного выхода, кроме воцерковления, у России и мира просто нет (эту задачу перед революцией остро ставила русская религиозная философия; ее не послушалась страна и предала себя в когти тотального человекомучительства, – нужно ли повторять ошибку?)

Бессмысленно лечение симптомов: здравие страны и мира немыслимо без восстановления единства обособившихся половинок, без приведения состояния души воспитуемых в согласие с онтологией, с основаниями бытия.

Это – основополагающий принцип воспитания! Необходимо восстанавливать средостение культуры, ее «мозолистое тело» (в архитектонике мозга так называются сгустки нервных путей, связывающих полушария).

Что же фундаментально общее соединяет, а вместе и различает церковную и возвышенную светскую сферы культуры? Это – благодать Божия, единая в сущности, но разная по действиям, различно живущая в людях в соответствии с их духовным состоянием и характером деятельности в данный момент.

Всякую душу она призывает к пиру веры, увлекая сердца красотою небесных истин. «Много званых» (Мф. 20:16; 22:14; Лк. 14:24)! «Всякая душа христианка», – доказал Тертуллиан анализом фразеологизмов язычников. Потому всякая неиспорченная душа в мире тянется к свету Божию. Приоткрывая красоту Божьей истины, призывающая благодать (по слову свт. Иоанна Златоуста) ждет свободного решения воли человека и никогда ее не насилует.

Тех же, кто откликнется на призыв, благодать ведет ко Христу; обручая Ему, дарует залог Духа для уверенности в спасении. В Церкви благодать действует в полноте проявлений («не мерою дает Бог Духа» — Ин. 3:34): просвещает, освящает, преображает, перерождает рождением свыше, усовершает, усыновляет, обоживает.

Начальная же, призывающая благодать, лия свой ободряющий свет на всех людей, берет поводы от красоты и мудрости природы, пронизывает и все сферы культуры от искусства до науки.

«Всякая красота, и видимая, и невидимая, должна быть помазана Духом, без этого помазания на ней печать тления», – наставлял свт. Игнатий Брянчанинов художника Брюллова(3). Великий Глинка признавался святителю, что его душа всю жизнь искала необыкновенно прекрасного, имя чему – Бог. «Вот откуда льется свет», – произнес Гайдн, воздев руки к Небу, когда восторженные овации зала прервали исполнение его оратории «Сотворение мира». «Всякая нота моего Скрипичного концерта продиктована Всевышним», — говорил Бетховен. «Чем больше я изучаю природу, тем более изумляюсь неподражаемым делам Создателя» (Л. Пастер). «Природа есть в некотором смысле Евангелие, благовествующее громко творческую силу, премудрость и величие Бога. И не только небеса, но и недра земли проповедуют славу Божию» (М.В.Ломоносов). «Читаю в небе замыслы Бога» (Иоганн Кеплер). «Вседержитель! Мы не постигаем Его… Он велик силою, судом и полнотою правосудия, но мне казалось, что я иду по следам Бога» (Николай Коперник). «Я видел след Божий в Его творении; и везде, даже в самых мелких и незаметных Его произведениях, что за сила, что за мудрость, что за неизреченное совершенство!» (Карл Линней) «Глаза и крыла бабочки достаточно, чтобы раздавить безбожника» (Дени Дидро). «Одной рукой исследуй природу, а другою, как за одежду отца, держись за край Божией ризы» (А.М.Ампер). «Все научные открытия допущены Богом, вероятно, с одной целью, а именно: чтобы подтвердить то Божественное откровение, которое дано людям в Библии» (Вильям Гершель). «Я не могу слышать без отвращения ни малейшего намека об отсутствии творческого плана и творческой целесообразности в мироздании… если бы я и хотел теперь не признавать существование Бога, то не мог бы этого сделать, не сойдя с ума» (Н.И.Пирогов).

Вот он, голос художников и ученых, слышавших голос призывающей благодати и откликавшихся на него! И какой глубокий смысл открыла христианская наука в слове «исследование»: «шествие вослед» мысли Божией! По-гречески «шествие вослед» – метод. Ключевое понятие науки! (Его происхождение – неземное: «Я свет миру; кто последует за Мною, тот не будет ходить во тьме, но будет иметь свет жизни», говорит Господь – Ин. 8:12).

Призывающая благодать Божия – последнее, самое сокровенное содержание творений серьезного (прекрасного) искусства, науки и всех проявлений светской культуры.

Призывающей благодати удобно действовать и в школе, в предметах всех циклов, если они не омрачат себя ложью. Действие благодати здесь ограниченнее, чем в Церкви. Даже и ассистируя Церкви, школа не может довести человека до последней цели спасения в святости, но сила призывающей благодати, если школа ее не оттолкнет, сделает ее важным средством воспитания.

Педагогический репертуар — насколько он целостен?

При первом взгляде на структуру школьных предметов бросается в глаза отсутствие смыслоносной сердцевины. Ведь ни математика, ни естественные и общественные науки, ни художественная литература и искусства не дают всецелого смысла жизни, хотя могли бы служить ему.

Образование, ставшее всадником без головы, заставляет вспомнить пламенные слова Ушинского, почитавшегося, хотя и лицемерно, даже советской педагогикой: «Современная педагогика исключительно выросла на христианской почве, и для нас не христианская педагогика есть вещь немыслимая – безголовый урод и деятельность без цели, предприятие без побуждения позади и без результатов впереди… Мы считаем удобным выразить вообще желание, чтобы наше светское образование сблизилось с религиозным…православие есть единственная религия, представляющая все условия для такого движения». «Напрасно мы хотим выдумать воспитание: воспитание существует в русском народе столько же веков, сколько существует сам народ»(4).

Поистине безбрежно число высказываний о Евангелии как источнике и смысловом ядре культуры, принадлежащих самым видным ее деятелям. Приведем все же три мнения. «Слова Библии наполняют меня удивлением, святость Евангелия говорит моему сердцу. Взгляните на книги философов, как они ничтожны против Библии. Возможно ли, чтобы такая удивительная и вместе с тем простая книга была делом рук человеческих?» (Руссо) «Есть книга, в которой каждое слово истолковано, объяснено, проповедано во всех концах земли, применено ко всевозможным обстоятельствам жизни и происшествиям мира; из которой нельзя повторить ни единого выражения, которого не знали бы все наизусть, которое не было бы уже пословицей народов <…> Книга сия называется Евангелием — и такова ее вечно новая прелесть, что если мы, пресыщенные миром или удрученные унынием, случайно откроем ее, то уже не в силах противиться ее сладостному влечению» (Пушкин). «Есть книга, в которой сказано все, все решено, после которой ни в чем нет сомнения, книга бессмертная, святая, книга вечной истины, вечной жизни — Евангелие. Весь прогресс человечества, все успехи в науках, в философии, заключаются только в большем проникновении в таинственную глубину этой Божественной Книги... Основание Евангелия — откровение истины посредством любви и благодати» (Белинский).

Центральности Книги книг, лучащейся призывающей благодатью («дивились учению Его, ибо слово Его было со властью» — Лк. 4:32), соответствовал школьный предмет «Закон Божий», вверенный священникам: благодатью священства открывалось богатство Писания. Ведь «никакого пророчества в Писании нельзя разрешить самому собою. Ибо никогда пророчество не было произносимо по воле человеческой, но изрекали его святые Божии человеки, будучи движимы Духом Святым» (2 Пет. 1:20-21). Ни один малыш не ставит себе жизненной цели: вырасту большой — стану продажным писакой-журналистом или вором в законе... Такое невозможно и помыслить, ибо это равносильно духовной смерти. Кто произнесет в себе: «стану духовным мертвецом»? Однако духовная смерть неминуемо настигает не противящегося греху. Обманул мальчик маму – душа стала грязнее и дальше от чистейшего Бога. Начал покуривать, ругаться черным словом – еще дальше. Духовные интересы бледнеют, становятся чуждыми и далекими, как планета Плутон... Кто раскроет школьнику детально изученную православной аскетикой страшную логику отрицательной свободы, развития греха, толкающего в объятия духовной смерти? Священник, ведущий Закон Божий. Если же школьников бросают на произвол судьбы в море соблазнов, личная апостасия гибнущих детей сливается со всеобщей апостасией. Не подать сейчас руку помощи школьнику – значит предать его на мучительную духовную смерть.

Нарушение смыслового единства культуры — и в отдельных предметах. Боговдохновенные церковные творения изгнаны из них. К литературе школа бесцеремонно отнесла лишь светские произведения. Великая ошибка! Как обойтись школе, например, без Иоанна Златоуста?! А без псалмов?! Какую меру отсчета получит лишенный основ ребенок? Свое глупое самомнение? Зачем же обрекаем его на «смертельную блевотину» (показательное название отечественной рок-группы)? Зачем толкаем в пропасть наркомании? Безумное начало духовно-нравственного растления вызвало системный кризис человечества, приблизив конец истории. Уродливая светская однобокость, проявляющаяся в духовной выщербленности всех школьных предметов, – прискорбный факт современной жизни и антикультурной культуры.

Как вернуть им красоту, восстановив в каждой из дисциплин согласие двух сторон культуры?

Список литературы

1.Св. прав. Иоанн Крондштатский. Моя жизнь во Христе.– Спб,1893.т.1. с.7.

2.В.А.Жуковский. ПСС в 12 т.т.11– Спб1902,с.25.

3.Епископ Игнатий (Бренчанинов). Письма о подвижнической жизни. Париж-Москва.1995,с.221-222.

4.К.Д. Ушинский. О нравственном элементе в русском воспитании.– Спб. 1894,с.27-28,49.