Место информационной среды в экосистеме «человек – социум»

Место информационной среды в экосистеме «человек – социум»

Евгений Цуканов

Информационное общество и Homo Informaticus

Рассуждать о воздействии информационной среды на здоровье человека не представляется возможным без первоначального определения того, где происходит это воздействие. Оно было всегда – и в первобытную эпоху, и в средние века, и особенно сейчас, на рубеже II-III тысячелетий, когда всерьез заговорили об информационных войнах, виртуальных мирах и пр. Однако хотелось бы более тщательно очертить пределы функционирования информационных потоков, затрагивающих практически каждого из нас.

В самом широком смысле, общество – это вся сумма человеческих отношений. Или же – большая группа людей, объединенных какой-либо единой целью с устойчивыми социальными границами. В сущности, сам термин полисемантичен. Он может быть применен ко всему человечеству (человеческое общество), к историческому этапу развития всего человечества или отдельных его частей (рабовладельческое, феодальное общества и т.д.), к жителям государства (американское, российское общества) и к отдельным организациям людей (спортивное, географическое и пр. общества). Социологические концепции общества различались, прежде всего, толкованием природы совместности человеческого существования, объяснением принципа образования социальных связей. О. Конт усматривал такой принцип в разделении функций (труда) и в солидарности, Э. Дюркгейм – в культурных артефактах, называемых им «коллективными представлениями», М. Вебер объединяющим началом называл взаимно ориентированные, т.е. социальные, действия людей. Структурный функционализм основанием общественной системы считал социальные нормы и ценности.

Похоже, человеческий социум, который, правда, является намного более сложным и дифференцированным образованием, чем сообщества растений и животных – это всего-навсего одно из проявлений некой идеальной модели собственно социального, заключенной в не до конца еще познанных глубинах природы. Интересно, что уже Платон, Аристотель, Фома Аквинский, Макиавелли и другие ученые проводили для себя четкие натуралистические параллели относительно развития человеческого общества, пользуясь в его описании сравнениями из области органического мира. В XIX веке, во многом благодаря Г. Спенсеру, происходит еще более серьезная биологическая редукция в исследованиях, посвященных обществу. И в новой по тем временам науке – социологии – появляется т.н. социально-биологическое направление, рассматривающее сообщество живых существ с точки зрения его функционирования, как социальное тело и действующий органологический организм: наследственность, изменчивость, отбор, приспособление, борьба за существование являются основными категориями этого способа мышления, непосредственно сближающего биологическое и социальное.

В том же XIX веке на базе биологии формируется дисциплина, названная экологией. Термин был предложен в 1866 году Геккелем. Этим термином стала обозначаться наука об отношениях растительных и животных организмов и образуемых ими сообществ между собой и окружающей средой. Ее объектами стали популяции организмов, виды, сообщества и биосфера в целом. Именно экологии в дальнейшем будет суждено окончательно навести мосты между биологией и социологией, свести воедино объекты исследований обеих наук, ибо уже в 1921 году представители Чикагской социологической школы Р. Парк и Э. Берджес основывают направление в рамках науки об обществе, получившее название «экология человека». Целью экологии человека (другие возможные ее названия – антропоэкология и инвайронментология) становится определение характера и направленности процессов, возникающих в результате воздействия окружающей среды на человеческие общности, и оценить их последствия для жизнедеятельности людей.

В 1935 году геккелевская классическая экология (ее еще называют биоэкология) предоставляет в распоряжение науки понятие «экосистема» , которое его создателем, А. Тенсли, трактуется следующим образом: «Экосистема (от греч. oikos – жилище, местопребывание и systema – сочетание, объединение) – это совокупность совместно обитающих организмов и условий их существования, находящихся в закономерной взаимосвязи друг с другом и образующих систему взаимообусловленных биотических и абиотических явлений и процессов» [Биологический энциклопедический словарь. – М., 1986. – С. 731]. А. Тенсли также считал, что экосистемы, с точки зрения эколога, представляют собой основные природные единицы на поверхности земли, в которые входит не только комплекс организмов, но и весь комплекс физических факторов, образующих то, что называется средой биома, т.е. все факторы местообитания. Немаловажный факт – существование экосистемы возможно лишь при притоке из окружающей среды не только энергии, но и большего или меньшего количества вещества. Все реальные биологические экосистемы, такие как, например, пруд, озеро или лес (в совокупности слагающие биосферу земли) принадлежат к открытым системам. В отечественной литературе синонимом понятия «экосистема» выступает понятие «биогеоценоз» , предложенное в 1940 году В. Сукачевым. «Биогеоценоз – это однородный участок земной поверхности с определенным составом живых (биоценоз) и косных (приземный слой атмосферы, солнечная энергия, почва и пр.) компонентов, объединенных обменом вещества и энергии в единый природный комплекс» [там же, с.62]. Следует учитывать, что экосистемы могут иметь произвольные границы (от капли воды до биосферы в целом), в то время как биогеоценозы всегда занимают определенную территорию. Как отмечает Е. Когай, экосистемы проявляют стремление к равновесию – между числом организмов и емкостью среды обитания (способностью среды обитания, позволяющей экосистеме существовать без ущерба для составляющих ее компонентов). Такое равновесие не является статичным – оно подвижно, изменчиво в некоторых пределах, определяемых условиями поддержания основных параметров функционирования экосистемы. Выход за эти пределы (зачастую не без участия человека) может привести к деструктивным процессам в данной системе или смене ее основополагающих компонентов. Функционирование различных экосистем можно представить в виде цепей и сетей питания, экологических пирамид – биомассы, энергии, различных числовых соотношений [1]. Немаловажное замечание относительно принципа работы экосистемы находим у Б. Прохорова: «Экосистема, – пишет он, – получает энергию извне, а внутри нее происходят перераспределение энергии и обмен веществом. Кроме того, экосистемы не имеют заранее обусловленного размера» [2].

Можно предложить следующее определение устойчивости экосистемы: устойчивость системы есть способность противостоять колебаниям среды, сохраняя свою структурно-функциональную целостность.

Как уже было сказано, экология служит связующим звеном между биологией и социологией. Поэтому нет ничего удивительного в том, что биологический во всех отношениях термин «экосистема», в конце концов, приживается и на почве обществознания. Таков удел всех значимых терминов: во все времена научные понятия перекочевывали из одной науки в другую, обогащая тем самым категориальный аппарат дисциплин-реципиентов и, что особенно важно, генерируя новые смыслы. И вот уже экология человека определяется как наука об антропоэкосистемах. Антропоэкосистема – это пространственное подразделение среды обитания человека, во всех своих частях обладающее сходством природных, социально-экономических, производственных, эколого-гигиенических, культурно-бытовых, информационных условий жизнедеятельности населения, которые формируют мировосприятие и экологическое сознание, уровень здоровья, демографическое поведение, физический облик, трудовые навыки, образ жизни, обряды и обычаи, выбор религии, профессиональные предпочтения и пр. [3] Можно сказать, что антропоэкосистема – это экосистема, в которой протекает жизнедеятельность человека.

Каждая антропоэкосистема характеризуется определенной внутренней однородностью (гомогенностью) и отличается заметной разнородностью (гетерогенностью) с соседними антропоэкосистемами. Достаточно типичный пример двух соседних антропоэкосистем – город и окружающая его сельская местность.

Кроме того, любая антропоэкосистема занимает определенное пространство, трансформация одной системы в другую может происходить эволюционным путем. Изменение территории антропоэкосистемы чаще всего происходит на протяжении достаточно длительных исторических промежутков времени и связано с ее саморазвитием, то есть речь идет о пространственно-временной динамике. Быстрое увеличение или уменьшение площади антропоэкосистемы, которое приводит к изменению ее характеристик, ведет к появлению новой антропоэкосистемы на месте исчезнувшей, приводит к нежелательным, и тяжелым для человеческих общностей явлениям.

В центре модели антропоэкосистемы находится общность людей. Она взаимодействует с природой, хозяйством, населением, частью которого является (население города – часть населения региона, население региона – часть населения страны, трудящиеся – часть всего населения и т.д.), с социально-экономическими условиями. Очень сильное влияние на общество оказывает загрязнение окружающей среды, в т.ч. среды информационной. При этом, все элементы внешнего для человеческой общности окружения в свою очередь взаимодействуют между собой, составляя общую систему. Свойства отдельных элементов и всей совокупности факторов внешней среды и их изменения приводят к тому, что меняются основные характеристики общности людей – демографическое поведение, экологическое сознание, уровень здоровья, профессиональные предпочтения, уровень культуры и уровень образования. Изменения эти могут быть как положительными, так и отрицательными.

Экология человека изучает антропоэкосистемы различного уровня – от глобального (или мирового) до местного (небольшая деревня или район в городе) и даже до отдельного «точечного» (жилой дом, цех завода и т.д.). Вся планета Земля с ее воздушной оболочкой и ближним космосом может быть единым объектом изучения экологии человека, если, например, возникнет необходимость сравнивать условия жизни людей на Земле и вероятные условия жизни земного человека на других планетах. Глобальная антропоэкосистема (для ее идентификации используется еще один термин – «антропоэкосфера» ) охватывает всю поверхность Земли и состоит из биосферы (в трактовке В. Вернадского), всего населения планеты (человеческого общества), которое использует природные ресурсы планеты с помощью технических средств. Можно сказать и так, что антропоэкосфера состоит из антропоэкосистем более низкого уровня, вплоть до элементарной, например, кабины космического корабля с экипажем на борту.

Таким образом, в центре любой антропоэкосистемы содержится человек (антропос), являя собой некий ее стержень. А вся совокупность мелких, средних и крупных антропоэкосистем, находящихся в непрерывном взаимодействии друг с другом, формирует гигантскую антропоэкосферу.

Человек как существо социальное, участник общественно-исторического развития, творец материальной и духовной культуры проходит социализацию, представляющую собой процесс становления личности, обучения и усвоения индивидом ценностей, норм, установок, образцов поведения, присущих данному обществу, социальной общности, группе. Социализацию можно рассматривать как активное приспособление индивида (группы индивидов) к социальной среде. Это приспособление проявляется в обеспечении условий, способствующих удовлетворению потребностей человека, реализации его интересов, достижения жизненных целей.

Расширение и углубление социализации индивида происходит в трех основных сферах: деятельности, общения, самосознания.

Социализация разделяется на три стадии: дотрудовая (охватывающая период жизни человека до начала трудовой деятельности и включающая раннее детство и период обучения), трудовая (условные границы – период зрелости человека, его активного участия в трудовой деятельности) и послетрудовая, которая относится к периоду старости человека [4].

Взаимодействие человека и социума – сложный и не всегда безболезненный процесс. На начальных этапах жизни отдельного индивида общество по отношению к нему выступает в роли своеобразного папы Карло, снимающего лишнюю стружку с неотесанного полена, в котором еле-еле заметны черты будущего Буратино. После того, как индивид превращается в личность, окончательно определяясь со своими приоритетами и установками, ситуация меняется. Здесь уже общество начинает испытывать на себе креативное влияние со стороны человека-делателя. Но, так или иначе, комплекс отношений человека с обществом нам представляется в виде обоюдных и взаимоопределяющих воздействий. Более того, человека невозможно рассматривать в отдельности от социума, к которому он принадлежит, ибо человек и социум – единая система, а точнее – антропоэкосистема, внутри которой действуют системные законы, один из которых гласит: «В системе все связано со всем».

Таким образом, биологическая редукция в изучении общества позволила рассмотреть социум, взаимодействующий с природой, хозяйством, экономическими условиями, и человека, погруженного в его пространство, как единую антропоэкосистему. Для нее характерны внутренняя гомогенность и внешняя гетерогенность, стремление к равновесию, забор энергии извне и внутреннее ее перераспределение, четко обозначенные территориальные границы. Быстрое увеличение или уменьшение площади антропоэкосистемы, загрязнение ее среды (в т.ч. и информационного компонента) приводит к нежелательным последствиям – потере устойчивости, утрате целостности, общей деградации. Интеграция человека в антропоэкосистему происходит путем социализации, а дальнейшее взаимодействие человека и социума в рамках антропоэкосистемы носит обоюдонаправленный характер.

Среда обитания современного человека за последнее время претерпела сильные изменения. В пространстве антропоэкосистемы идет процесс постепенного уплотнения информационных потоков, с одновременным обособлением информационной сферы в отдельное образование, втягивающее в себя человека. Воздействуя на все органы чувств, она создает иллюзию подлинности символического мира, что сказывается на восприятии и оценке окружающей действительности, тяготеющих к онтологическим аберрациям, рождает информационные передозировки. Впрочем, организация информационного пространства имеет субъектно-объектный характер, что предполагает субъективное восприятие объективно данных информационных процессов. Информация всегда «то и не то», она всегда конкретна и поэтому в одном случае приносит боль, а в другом радость. Помимо этого, информационное пространство как бы имеет два слоя: абстрактно-гипотетический и интимно-исторический, в котором существует данный индивид. Первый слой может находиться под спудом (отложенная информация), в то время как второй реально влияет на человека. Отложенная информация не участвует в прессинге.

В описании современной информационной среды целесообразно исходить из двух основополагающих посылок: во-первых, общество, в котором обитает человек сегодня, – это информационное общество, во-вторых, в социуме, базирующемся главным образом на информации, проживает теперь новый человек – человек информационный (Homo Informaticus) – продукт информационного общества. Это данность.

Наравне с понятием «информационное общество» в науке активно используются такие понятия, как «технотронное общество» (З. Бжезинский), «постиндустриальное общество» (Д. Белл), «общество знания» и др. Наиболее глубоко «информационное общество» изучено в книге Э. Тоффлера «Третья волна». По мнению этого американского футуролога, человечество развивается «волнами», в соответствии с развитием науки и техники. «Вплоть до настоящего времени, – пишет Э. Тоффлер, – человечество пережило две огромных волны перемен, и каждая из них, в основном, уничтожала более ранние культуры или цивилизации и замещала их таким образом жизни, который был непостижим для людей, живших ранее. Первая волна перемен – сельскохозяйственная революция – потребовала тысячелетий, чтобы изжить саму себя. Вторая волна – рост промышленной цивилизации – заняла всего лишь 300 лет. Сегодня история обнаруживает еще большее ускорение, и вполне вероятно, что Третья волна пронесется через историю и завершится в течении нескольких десятилетий» [5]. Темпы изменений действительно настолько впечатляющи, что можно предположить – грядущие волны будут иметь молниеносную динамику (четвертая схлынет за месяцы, пятая – за недели, шестая – за дни…). Следует учитывать, что Э. Тоффлер писал свою книгу в то время, когда само информационное общество еще не сложилось, а его концепция имела во многом прогностический характер.

Сельскохозяйственные цивилизации Первой волны, которые в свое время возникли и постепенно пришли в упадок на территориях современных Китая и Индии, Бенина и Мексики, Греции и Рима, несмотря на внешние различия, имели фундаментальные общие черты. Везде земля была основой экономики, жизни, культуры, семейной организации и политики. Повсюду господствовало простое разделение труда и существовало несколько четко определенных каст и классов. Во всех цивилизациях власть была жестко авторитарной, социальное положение человека определяло его место в жизни, экономика имела децентрализованный характер, каждая община производила большую часть необходимого.

Триста лет назад – плюс-минус полстолетия – произошел взрыв, ударные волны от которого обошли всю землю, разрушая древние общества и порождая совершенно новую цивилизацию. Таким взрывом была промышленная революция. Высвобожденная ею гигантская сила, распространившаяся по миру, – Вторая волна – пришла в соприкосновение с институтами прошлого и изменила образ жизни миллионов. Силы Первой волны окончательно были разбиты к середине XX века и на Земле воцарилась «индустриальная цивилизация». Капиталистическое общество, прежде всего, основывалось на массовом производстве, массовом распределении и массовом распространении культурных стандартов. Во всех промышленных странах до недавнего времени ценилось то, что можно назвать унификацией, единообразием.

Однако, всевластие Второй из волн было недолгим, ибо чуть ли не одновременно с ее победой на мир начала накатываться новая, третья по счету, волна, несущая с собой новые институты, отношения, ценности. В обществе Третьей волны (оно же – супериндустриальное общество) капитал и труд как основа всего уступают место информации и знанию. Но каковы последствия наступления новой эры? Разрыв семейных уз, колебания в экономике, паралич политических систем, разрушение наших ценностей – на все это оказывает воздействие Третья волна, принося с собой присущий ей новый строй жизни, основанный на разнообразных возобновляемых источниках энергии; на методах производства, делающих ненужными большинство фабричных сборочных конвейеров; на новых не-нуклеарных семьях; на новой структуре, которую можно бы назвать «электронным коттеджем»; на радикально измененных школах и объединениях будущего. Возникающая цивилизация пишет для нас новые правила поведения и ведет нас за пределы стандартизации, синхронизации и централизации, за пределы стремлений к накоплению энергии, денег или власти… Это – цивилизация со своим собственным представлением о мире, со своими собственными способами использования времени, пространства, логики и причинности.

Анализируя особенности грядущего мира, американский исследователь приходит к выводу, что его экономическим костяком станут (а теперь уже стали) электроника и ЭВМ, космическое пространство, использование глубин океана и биоиндустрия. В свою очередь, последствия информатизации общества, как и последствия предшествовавших великих социотехнологических революций, будут различными для разных регионов, стран и народов. Свободное движение и производство информации и информационных услуг, неограниченный доступ к информации и использование ее для стремительного научно-технологического и социального прогресса, для научных инноваций, развития знаний, решения экологических и демографических проблем возможны лишь в демократических обществах, где признают свободу и права человека, где открыты возможности для социальной и экономической инициативы.

Э. Тоффлер пишет, что эта цивилизация будет опираться на гораздо более дифференцированную технологическую базу, включая результаты биологии, генетики, электроники, материаловедения, глубоководных исследований и работ в открытом космосе. Информация приобретет большую ценность, чем когда-либо, и новая цивилизация перестроит систему образования и научных исследований, а кроме того, реорганизует средства массовой информации. Вместо культурного доминирования нескольких СМИ в цивилизации Третьей волны начнут преобладать интерактивные, демассифицированные средства, обеспечивающие максимальное разнообразие и даже персональные информационные запросы. Телевидение даст начало «индивидео» – вещанию в узком диапазоне, передающем визуальные образы, адресованные одному человеку. Множество чипов будет установлено тем или иным способом в каждом доме, больнице, отеле, автомобиле, в каждом строительном кирпиче. Э. Тоффлер считает, что мы будем жить в электронной среде. Подобную прогрессирующую компьютеризацию он называет информационализацией общества. Энергетика, технологии и средства информации Третьей волны ускорят революционные изменения в работе человека. Предприятия станут производить продукцию чаще всего на заказ, применяя при этом новейшие методы целостного производства. Оборудованием будут управлять в основном не рабочие, а сами потребители – на расстоянии. Рабочие места с предприятий и из офиса перенесут в дом, и это станет наиболее удивительной особенностью новой цивилизации. Дом станет как бы центральной единицей будущего, единицей, которая будет в состоянии выполнять известные экономические, медицинские, образовательные и прочие функции. Само общество будет построено по типу сети, а не по типу иерархии институтов. В отличие от крайней стандартизации поведения, идей, языка и образа жизни массового общества, общество будущего будет в значительной мере сегментировано и дифференцировано. Кроме того, Э. Тоффлер предрекает близящееся слияние производителя и потребителя, т.е. рост самообеспечения населения, изменение роли женщины в сторону еще большей эмансипации, выработку в человеке новых представлений о природе, прогрессе, эволюции, времени, пространстве, материи и причинности.

Концепция «трех волн» Э. Тоффлера носит, в целом, гипотетический характер. Поэтому некоторым пророчествам не суждено было сбыться (например, идея о возможности прямой передачи данных от мозга к мозгу и других форм электрохимической коммуникации, или предположение о том, что информация и воображение станут неистощимым сырьем, заменив собой нефть, газ, уголь). Однако именно с нее все начиналось в области изучения информационного общества, и автору стоит отдать должное, отметив определенную прозорливость, ибо многое из того, что он предсказал, уже стало неотъемлемой частью нашей жизни.

Другим основоположником концепции информационного общества стал М. Маклюэн, который в свое время ввел оригинальное понятие «глобальная деревня». Основным явлением, несущим грандиозные изменения человечеству, на современном этапе развития он считал электричество. «Земной шар, “обвязанный” электричеством, – не больше деревни» [6]. Скорость электричества равна примерно 300 км/с, поэтому связь с помощью электричества – это мгновенная связь, распространение же сигнала посредством электричества по всей Земле означает, что пространство на ней как бы исчезает. «Глобальная деревня» – это телеологическое понятие, констатация не только того, что уже произошло, но и того, что во все возрастающей степени происходит и будет происходить, т.е. по мере информатизации общества понятие «глобальная деревня» все более будет соответствовать своей природе.

Под глобальной деревней имеется в виду все современное общество, как оно воспроизводится с помощью «электрических» средств общения (телевидения, радио, кино, телекоммуникаций). Изо дня в день люди рассуждают и поступают так, как если бы они были совсем рядом, словно они живут в одной деревне. Они вольно или невольно все основательнее влезают в жизнь друг друга, рассуждая при этом обо всем, что им приходится видеть и слышать. В глобальной деревне повседневно переплетаются и выставляются на всеобщее рассмотрение «все времена и пространства сразу» – все мировоззрения, культуры, способы общения, ценности, созданные и сохраненные человечеством.

«Глобальная деревня» – это мир, не имеющий аналогов в прошлом, он перманентно взрывоопасен. Поэтому к нему требуется инженерное, управленческое, менеджериальное отношение.

Как и Э. Тоффлер, М. Маклюэн также свидетельствует о том, что в середине XX века произошел серьезный революционный сдвиг, повлиявший на представления человека об окружающей действительности. Крупнейшая информационная революция произошла, когда Спутник создал новое окружение для всей нашей планеты. Мир природы впервые оказался полностью уложенным в сделанный человеком контейнер. С появлением Спутника вся планета превратилась в глобальный театр, где нет больше зрителей, а есть только актеры. Но если Э. Тоффлер лишь прогнозирует наступление информационной эпохи, то для канадского культуролога информационное общество уже построено. «Я не отзываюсь одобрительно о глобальной деревне, я просто говорю, что мы живем в ней», – пишет он[6].

Другие исследователи основой формирования информационного общества считают развитие вычислительной и информационной техники, называя и ряд других признаков. Например, таких: информация приобретает глобальный характер; на движение информационных потоков уже не оказывают существенного влияния государственные границы и различные барьеры; попытки ограничить свободное распространение информации наносит вред стране, стремящейся внести такого рода ограничения; значительно выросли возможности сбора, обработки, хранения, передачи информации, доступа к ней; происходит переход к новым формам занятости; идет процесс формирования новых трудовых ресурсов за счет увеличения количества занятых в информационной индустрии [7].

Т. Стоуньер утверждает, что информацию теперь, подобно капиталу, можно накапливать и хранить для будущего использования. В постиндустриальном обществе национальные информационные ресурсы – самый большой потенциальный источник богатства. В связи с этим, необходимо развивать новую отрасль экономики – информационную экономику. Постиндустриальная экономика – это экономика, в которой промышленность по показателям занятости и своей доли в национальном продукте уступает место сфере услуг, а сфера услуг есть преимущественно обработка информации [8].

Д. Белл писал, что роль сельского хозяйства и промышленности будет неуклонно падать при возрастании значения и расширения сферы информационной индустрии. Революция в организации и обработке информации и знаний, в которой центральную роль играет компьютер, развертывается одновременно со становлением постиндустриального общества. Три аспекта постиндустриального общества особенно важны для понимания телекоммуникационной революции: переход от индустриального к сервисному обществу; решающее значение кодифицированного теоретического знания для осуществления технологических инноваций; превращение новой «интеллектуальной технологии» в ключевой инструмент системного анализа и теории принятия решений [9].

Сегодня государственные органы ведущих стран заняли чрезвычайно активную позицию в деле формирования информационного общества. Так, в американской национальной информационной инфраструктуре информационное общество определяется как общество, в котором: учебные заведения и преподаватели становятся доступными всем студентам, вне зависимости от географических условий, расстояния, ресурсов и трудоспособности; огромный потенциал искусства, литературы и науки становится доступен не только в библиотеках и музеях; медицинские и социальные услуги становятся доступными в интерактивном режиме; создается возможность полноценно работать через электронные магистрали; небольшие фирмы могут получать заказы со всего мира электронным образом; каждый может смотреть последние фильмы, обращаться в банк, магазин из своего дома, получать государственную информацию прямо или через местные библиотеки, легко вступать в контакты с государственными служащими; государственные, деловые структуры могут обмениваться информацией электронным путем, снижая объем бумажного документооборота и улучшая качество услуг.

За последнее десятилетие к теме информационного общества неоднократно обращались и отечественные ученые, ими дано несколько его определений. А. Ракитов пишет, что в новой парадигме важнейшими продуктами социальной деятельности становятся производство, эксплуатация и использование услуг и знаний, причем удельный вес знаний в этой бинарной формуле возрастает [10]. По мнению А. Ракитова, основным критерием информационного общества служат количество и качество имеющейся в обращении информации, ее эффективная передача и переработка, доступность информации для каждого благодаря относительной ее дешевизне [11].

И. Курносов считает, что в информационном обществе преобладают удаленные коммуникации, дистанционная работа и досуг; формируются новые отношения между людьми в процессе производства и общественной деятельности; значительная часть ВВП производится в информационном секторе; представляются новые коммуникационные возможности для взаимодействия и выражения политической воли общества и социальных групп; возрастает роль стран с мощным информационным потенциалом [12].

Для Г. Смолян и Д. Черешкина информационное общество – это общество, которое, помимо всего прочего, формирует единое мировое информационное пространство и углубляет процессы информационной и экономической интеграции стран и народов [13].

И. Мелюхин считает, что сейчас идет процесс формирования глобального информационного общества, прежде всего, за счет локальных изменений в каждой отдельно взятой стране. Во-первых, информация используется как экономический ресурс; во-вторых, информация становится предметом массового потребления у населения. В-третьих, происходит интенсивное формирование информационного сектора экономики, который растет более быстрыми темпами, чем остальные отрасли, а движение к информационному обществу – общая тенденция для развитых и развивающихся стран [14].

Человек, живущий в информационном обществе, имеет право называться не иначе, как информационным человеком. М. Абрамов исследует перерождение классического Homo Faber в Homo Informaticus. Этот процесс напрямую связан с широким распространением компьютерной техники и появлением в связи с этим нового способа работы, работы на дому, в виртуальном офисе. «Такой работник, – пишет он, – буквально “растворен” в информационной среде и целиком от нее зависит, тогда как роль социальной, привычной всем нам, среды здесь вторична. По сути, – и это, наверное, главная мысль М. Абрамова, – это означает смену среды обитания современного человека!» [15]. Последствия превращения «человека умелого» и «общественного» в «человека информационного» и «аутичного» трудно предсказуемы, поскольку процесс этот идет постепенно и незаметно для нашего сознания. Можно предположить, что он станет фактором минимизации непосредственных социальных связей, отдаления членов социума друг от друга, а в последней фазе – краха самого общества.

Другой разновидностью «человека информационного» является «человек кликающий» (определение В. Тарасенко). Он исходит из того, что человек – существо прежде всего ручное, т.е. действующее главным образом руками. «Человек начинается с пальцев и рук. Палец умнее, чем мозг. Палец быстрее осваивает предлагаемое ему новое действо, а разум плетется за пальцем, создавая возможные концепции и схемы объяснения», – констатирует автор. Манипулируя переключателем каналов, зритель из обрывков и фрагментов собирает сам себе персональное развлечение [16].

Нетрудно усмотреть параллели между человеком, занятым «зэппингом», и человеком, через клавиатуру погруженным в среду Интернет. И тот и другой кликают (сlick /англ./ – в компьютерной терминологии – нажать и отпустить клавишу, щелкнуть мышью), что позволяет выделить «человека кликающего», как жителя особого мира, в особый вид людей. «Зэппинг» создает изотропное пространство – хронотоп равновероятных перескоков – блужданий между страницами. Нажатиями, перескоками современный человек формирует свои точки встреч с информацией, и все эти встречи равновероятны. «Человек кликающий» гуляет перескоками по миру и строит перескоками мир. Этот процесс может разворачиваться до бесконечности. В процессе интеракций меняется и предполагаемая цель интеракции-кликания и предполагаемая причина, жесткое причинно-следственное описание в данном случае некорректно. Своим взаимодействием «человек кликающий» меняет мир, изменившийся мир в свою очередь меняет его, и эти изменения опять провоцируют изменения мира [17].

Закономерен вопрос – с кем в случае «человека кликающего», занятого «зэппингом», мы имеем дело – с шизофреником, полностью иррациональным существом, находящимся вне какой-либо культуры, или с новой культурой, с новым типом человека, создающего и транслирующего новые культурные практики? Вероятно, истина как всегда лежит где-то посередине, поскольку культура, «деланная пальцем», может быть создана лишь девиантами, энергии которых хватает только на то, чтобы едва-едва шевелить конечностями.

Еще одна модель человека информационного представлена в работе Ю. Васильчука [18]: в современном мире в тесных взаимосвязях функционируют, как минимум, четыре типа людей. Первый – экономический человек, который обретает, как божественное признание, мощный подъем духа, самоуважения и веры в свои силы, когда его деловой, экономический успех дает занятость и благосостояние окружающим, когда плоды его труда служат нации и людям, вне зависимости от того, понимают ли это они сами. Второй тип – социологический человек, который обретает подлинное «Я» лишь тогда, когда несет любовь ближним и получает обратно этот дар Христа, получает признание людей, «санкцию» общества. Третий тип – отчужденный человек, у которого, как правило, ни деньги, ни любовь не образуют специфической, наиболее характерной сферы контакта с божественным, главной сферы его личного преображения и возвышения над сиюминутным, будничным. Поколение за поколением люди этого склада гибнут не «за металл» или любовь, а за нечто высокое, божественное. Четвертый тип Ю. Васильчук называет человеком альтернативным. Он живет своим индивидуальным призванием, а находит себя, погружаясь в интеллектуальный мир виртуальной реальности. Автор не склонен давать этическую оценку ни одному из представленных типов людей. Отметим лишь, что именно альтернативный человек по смыслу очень близок теме нашего исследования и что он из того же разряда, что и «человек кликающий».

Оригинальное определение современного человека как «постчеловека» находим у В. Самохваловой. Ее идея базируется на том факте, что XX век, наряду с тем, что он «век атома», «век освоения космоса», «век компьютеризации», является еще и веком глобального и всеохватывающего феномена «пост»: постиндустриального общества, постструктурализма, постмодернизма, постклассической, а затем и постнеклассической науки, пострационального познания, пострелигиозного сознания, постхристианской культуры, посттехнократического планирования, постэкономического управления. Гегемония частицы «пост» означает, что в наш век практически невозможно выделить что-то принципиально новое, но только пост-прежнее. За видимым усложнением культуры стоит лишь повторение, перепевание одного и того же. Размытость ценностей, амбивалентность оценок, текучесть смыслов, невнятность позиций и предпочтений – все это характеристики состояния сознания и настроений, преобладающих сегодня, во времена постмодерна [19]. Cовременные СМИ внесли заметный «вклад» в дело формирования постмодернистких очертаний культуры. Кроме того, средства массовой информации, вопреки ожидаемой от них перспективы объединения, фактически разобщают людей, заменяя непосредственное общение, уводя от естественных традиционных форм общественной жизни к частной обособленности. Затем СМИ заново объединяют людей, но уже на иной, искусственно выработанной основе.

Эту новую общность С. Московичи удачно назвал «толпой на дому» [20]. Живые разговоры и обсуждения острых проблем заменяются инсценированными телешоу с фиктивными полемиками («Суд идет», «Человек в маске», «Тема» и т.п.), фабрикуя мнимое единство мнений, иллюзию разрешения проблемы [21]. Сегодня человеческая личность переживает период затяжного кризиса. В информатизированном обществе вместо живых людей действуют «социальные агенты», подлинная культура замещается социальными технологиями, человеческие отношения – психотехнологическими манипуляциями. Складываются т.н. модульные отношения, в которых действуют не личности, а функции; поскольку же функции являются типовыми и временными, то партнеры взаимозаменимы.

Резюмируя сказанное, можно констатировать, что возросшие в экосистеме «человек – социум» объемы циркулирующей информации меняют как самого человека, так и сущность общественных отношений. Общество Третьей волны – это общество, погруженное в плотную информационную среду, стремящуюся к полной автономии и абсорбации человека в свои пределы. Новая эра несет новый строй жизни, новые правила поведения, новые представления о мире. Информационализация социума выводит на арену «человека альтернативного», в котором слишком мало специфически человеческого. Новая популяция постлюдей, объединенных на искусственной основе при помощи СМИ, оказывается творчески несостоятельной, неспособной к созданию принципиально оригинального. Homo Informaticus – это жертва высоких технологий, печальный пленник бесконтактного символического бытия и, вместе с тем, житель глобальной деревни, повелитель физического пространства, руководящий миром посредством «кликанья» кнопкой пульта ДУ. Разгадка нового человека отчасти кроется в природе информации, отчасти – в природе информационной среды, внутри которой он существует.

Список литературы

1. Когай Е.А. Учение о биосфере и биосферный класс наук // СГЗ. – 1999. – №3. – С. 99-100.

2. Прохоров Б.Б. Экология человека – наука об антропоэкосистемах, их структуре, динамике и функционировании // Экология человека. Учебное пособие. – М., 2001. – С. 362.

3. Прохоров Б.Б. Экология человека – наука об антропоэкосистемах, их структуре, динамике и функционировании // Экология человека. Учебное пособие. – М., 2001. – С. 22.

4. Прохоров Б.Б. Аксиомы экологии человека // Экология человека. Учебное пособие. – М., 2001. – С. 48.

5. Тоффлер Э. Третья волна. – М., 1999. – С. 32-33.

6. Маклюэн М. Средство само есть содержание // http://dll.botik.ru/libr/cit/maclu.koi8.html

7. Лаврухин А.Н. «Информационное общество»: надежды и результаты информатизации // Сборник трудов ВНИИСИ. – М., 1989. – Вып. 12. – С. 43.

8. Стоуньер Т. Информационное богатство: профиль постиндустриальной экономики // Новая технократическая волна на Западе. – М., 1986. – С. 394.

9. Белл Д. Социальные рамки информационного общества // Новая технократическая волна на Западе. – М., 1986. – С. 335.

10. Ракитов А.И. Наш путь к информационному обществу // Теория и практика общественно-научной информации. – М., 1989.

11. Современные средства телекоммуникации: технологический и политический аспект // Телекоммуникации и информатизация общества. – М., 1990. – С. 73.

12. Курносов И.Н. Информационное общество и Россия: особый путь // Информ-ревю. – 1997. – №4 (24). – С. 4–5.

13. Цит. по: Мелюхин И.С. Указ. соч. – С. 19-20.

14. Мелюхин И.С. Указ. соч. – С. 20.

15. Абрамов М.Г. Человек и компьютер: от Homo Faber к Homo Informaticus // Человек. – 2000. – №4. – С. 127.

16. Тарасенко В.В. Антропология Интернет: самоорганизация «человека кликающего» // Обществ. науки и современность. – 2000. – №5. – С. 113–115.

17. Тарасенко В.В. Указ. соч. – С. 116–117.

18. Васильчук Ю.А. Социальное развитие человека в XX веке // Обществ. науки и современность. – 2001. – №1. – С. 5-26.

19. Самохвалова В.И. Указ. соч. – С. 71.

20. Московичи С. Век толп. – М., 1998. – С. 239.

21. Самохвалова В.И. Указ. соч. – С. 71.