Правовое государство: смысловые грани доктрины (из истории философии права)

Правовое государство: смысловые грани доктрины (из истории философии права)

C.Ф.Ударцев, проректор по учебной работе ВШП «Эдiлет», доктор юридических наук, профессор

Доктрина правового государства связана с фундаментальными проблемами понимания государства и права, с особенностями интерпретации природы этих важных социальных явлений. Доктрина и ее теоретические основы имеют важное идеологическое и научное значение для политической и правовой теории и практики, предопределяя в свою очередь решение целого ряда других вопросов теории права и государства.

Смысловая «амплитуда колебания», вариативность идей правового государства, их связь с практикой и отношение к ним в разные периоды, в различных ситуациях и разных пластах общественного сознания – многозначны. В соотношении государства и права одни считают главной формально-юридическую характеристику, другие - и формально-легитимную, и содержательную. Одни рассматривают правовое государство как совокупность свойств, качеств реальной разновидности государства, другие – как систему требований к современному государству, как потенциал его совершенствования, как в значительной мере достижимый политико-правовой идеал, третьи считают, что для каждого исторического момента существует своя шкала правового развития и свое соответствие ей деятельности государства, а также что ее высшие уровни исторически конкретны и в принципе достижимы в разные исторические периоды, но само развитие правового государства вместе с обществом бесконечно. Четвертые полагают, что проблема совершенной и справедливой системы управления значительно шире соотношения государства и права, что имеет значение и связь государства с другими социальными регуляторами. Пятые рассматривают правовое государство как разновидность современной романтической политико-правовой утопии, стремление выдать желаемое за действительное; шестые – как очередную официальную демагогию, идеологическое прикрытие и апологию реального произвола власти. Седьмые – как раскрытие истинной природы государства и достижение им вершины в его структурно-функциональной организации и ценностной ориентации, и т.д.

Как это не парадоксально – практически все интерпретации в той или иной степени имеют под собой те или иные теоретические или практические основания в истории и в современности. Но при этом нельзя отрицать последовательное историческое накопление значительного теоретического материала, кристаллизацию на его основе некоторых основных тенденций в познании государства и вс¨ более авторитетное утверждение гуманистических, демократических и правовых ценностей в решении многоаспектной проблемы о правовых основах и пределах в природе, статусе и деятельности государства.

В становлении и эволюции идей правового государства можно выделить два глобальных этапа: 1) формирование идей и их комплексов, являющихся как бы строительным материалом доктрины правового государства (начиная с эпохи Древнего мира, включая эпоху Средневековья и начало нового времени); 2) формирование и эволюция собственно доктрины правового государства в новое и новейшее время (прежде всего – XIX и XX вв.).

Исторически происходит объективный процесс рационализации, упорядочения, усложнения и совершенствования государства и его деятельности, конкретизации его функций. По мере эволюции человеческой цивилизации государство постепенно перемещается в новые для себя ценностные и смысловые исторические координаты. Выдвигаются новые требования в отношении организации, деятельности государства и решаемых им задач. Параллельно развивается тенденция осмысления самоорганизации общества, формируется более адекватная ей система горизонтальных и вертикальных механизмов и институтов в многоуровневой политико-правовой сфере человеческой цивилизации. В новом историческом пространстве-времени государство в тенденции становится вс¨ более ориентированным, ограниченным и запрограммированным в своей деятельности ценностями культуры, выработанной человечеством. В связи с этим постепенно переконструируется его внутреннее устройство, совершенствуется механизм функционирования, появляются новые средства повышения эффективности деятельности, совершенствуются технические, технологические и процедурные аспекты принятия и исполнения решений, выдвигаются новые идеи, разрабатываемые и реализуемые соответственно образованными и подготовленными служащими. Деятельность государства корректируется, сдерживается и направляется международно-правовыми актами и институтами. Этот глобальный процесс совершенствования в широком смысле государства по-разному и довольно изобретательно интерпретируется в общественном сознании.

Для познания сложного логического состава идей данной доктрины, относительно устойчивого и переменного в ней, представляется полезным обратиться к вопросам о е¨ смысловых контурах, границах, элементах, о е¨ предыстории и эволюции. «Уже в древности, - справедливо пишет В.С.Нерсесянц, - начинаются поиски принципов, форм и конструкций для установления надлежащах взаимосвязей, взаимозависимостей и согласованного взаимодействия права и власти»002 .

Идеи о соотношении государства и права, о власти права в правовой мысли Древнего мира

Идея высших космических законов. Идеи предопределенности земного государства правом прослеживаются уже в древневосточной мифологии. Признавалось, что высшие законы космоса определяют жизнь и существование всего живого на весь период его бытия, программируют его судьбу – судьбу отдельных людей, включая правителей (людей особой судьбы), социальных, в том числе профессиональных групп, народов и государств.

При этом даже космическое государство, известное в политико-правовом мифологическом сознании жителей Месопотамии IV тыс. до н.э., по существу, устроенное согласно предполагаемым законам космоса, мыслилось как имеющее определенное разделение властей на законодательную и исполнительную власти – совет богов, которому принадлежала законодательная власть, во главе с богом Ану и исполнительная власть во главе с богом грозы и ветра Энлилем.

В мифологии Древней Индии закон рита (рта), известный ещ¨ из ведической литературы и выступавший как сверхзакон, закон законов, высший закон мира, определял весь порядок и самоорганизацию естественной и социальной жизни, деятельность всех государств, служил ориентиром для всех законов.

В Древнем Китае идея закона дао воплотила в себе представление о механизме космического развития, аналогичном идее арийских древнеиндийских текстов. Закон дао – высший принцип самоорганизации, самоустройства и самодвижения космоса, общества и человека. Вс¨, что ему соответствует, - развивается и совершенствуется, а в случае несоответствия дао приходит к кризису и гибели. Это относится и к правителям, и к целым государствам003 . По образному выражению одного из основателей даосизма Чжуан-цзы стремление управлять исключительно с помощью законов без учета иных факторов, то же самое, что «учить комаров ходить строем». Представители противоположного течения мысли – древнекитайские легисты, проповедывавшие культ активной и агрессивной политики, возражали против пассивной линии поведения государства. Они сравнивали е¨ с охотой на зайцев путем сидения около одиноко стоящего в степи дерева в ожидании, что вдруг мимо пробежит заяц, стукнется о дерево и достанется охотнику. Правда, легисты отождествляли право и закон и не считали необходимым «сковывать» государство законами, предпочитая неограниченный выбор средств для достижения политических целей, в том числе насилие, завоевание, массовые репрессии (включая использование на принудительных работах по строительству великой китайской стены лиц, не уничтоживших все книги, за исключением немногих разрешенных) и т.д.

Идея о высших началах права, лежащих в основе законов, как основных началах также и деятельности государства присутствует в правовой мысли начиная с глубокой древности. Например, Платон считал необходимым в идеальном государстве учредить Ночное собрание, наблюдающее за соблюдением космических законов в текущем законодательстве – своего рода конституционно-космического суда. Благодаря этому институту, полагал Платон, может быть организована общественная и государственная жизнь в соответствии с фундаментальными началами права.

Аристотель в «Политике» писал об ограниченных возможностях законов в наведении порядка в государстве. По его мнению, законы способны хорошо регулировать отношения и поддерживать порядок в относительно небольшом государстве при относительно небольшом количестве населения. При превышении меры поддержание порядка становится не делом закона, а «делом божественной силы, которая скрепляет единство и этой вселенной…»004 . Здесь же он подчеркивал, что «наилучшим государственным строем должно признать такой, организация которого дает возможность всякому человеку благоденствовать и жить счастливо»005 .

Говоря о наилучшем государственном строе, Аристотель обращал внимание и на то, что такой строй «не может возникнуть без соответствующих внешних условий»006 . При этом он имел в виду прежде всего вопросы о количестве граждан государства и размере его территории, считая, что они должны быть умеренными. Пределом территории государства он считал должна быть территория, которую легко можно защищать. Им рассматривался и комплекс других внешних условий, в том числе экономического, военного, географического характера, определяющих пределы возможного существования совершенного государства и его законов. Аристотель прекрасно понимал, что особенности условий жизни людей в разных странах, различные государственные устройства, требуют специфических законов007 . Разным государствам соответствуют различные законы. Существует внутренняя связь между конкретными законами и государствами. И, следовательно, имеются определенные пределы соответствия, нормы, гармонии между ними.

Идеи естественных законов, естественных прав человека, выдвигаемые софистами и киниками Древней Греции, древнеримскими стоиками также являлись идеями о существовании объективных естественных основ права и политики, превышающих по своей силе и воздействию какие бы то ни было установления, создаваемые людьми в обществе (законы, санкционированные обычаи), в том числе посредством государственных институтов.

Идеи о естественном праве. Значительный вклад в развитие представлений о системе права, об основных началах права внесла римская юриспруденция. Ульпиан, разъясняя основы науки права учил, что частное право состоит из естественного права (jus naturale), права народов и права цивильного. «Естественное право (jus naturale) – это то, которому природа научила вс¨ живое: ибо это право присуще не только человеческому роду, но и всем животным, которые рождаются на земле и в море, и птицам; сюда относится сочетание мужчины и женщины, которое мы называем браком, сюда же порождение детей, сюда же воспитание; мы видим, что животные, даже дикие, обладают знанием этого права»008 . Естественное право он рассматривал как общее для всех животных.

Несколько иное определение естественному праву давал юрист Павел: естественное право – «то, что всегда является справедливым и добрым»009 . Римский юрист Гай к естественному праву относил установления «естественного разума», являющиеся общими для всех людей010 . Такие их широкие по смыслу трактовки, видимо, давали потенциально больше возможности рассматривать естественное право и как основу деятельности государства.

В ХХ в. идеи естественных прав человека составят важнейший компонент права, присутствие или отсутствие которого в законах государства прежде всего позволит судить о правомерности или неправомерности законодательства и деятельности государства в целом.

О соотношении свободы и законов. Выдающийся древнегреческий философ Антифонт, автор сочинения «О правде» полагал, что начало свободы проистекает от природы, а начало принуждения – от законов. Он замечал, что «предписываемое законами – случайно, а предписываемое природой – необходимо… Многое из справедливого по закону враждебно настроено по адресу природы… Исходящее от законов есть сковывание природы; а исходящее от природы – освобождение»011 . Но он отмечал, что и природа диктует всем определенное поведение. По Антифонту, реальное государство несовершенно, связано с принудительными законами, не вполне соответствующими природе человека и его свободе.

Право и справедливость. Аристотель признавал несовершенство законов, связанное с тем, что имея общий характер они не могут охватить всех жизненных ситуаций или точно их регулировать, учитывая все особенности. Это требует дополнений в законы, устранения пробелов, принятия особых постановлений, а также исправления неудовлетворительных законов. По Аристотелю правда, справедливость выше закона, который есть попытка применения справедливости к отдельным случаям. Справедливость универсальна и неизменно совершенна. Поэтому не надо абсолютизировать применение закона, наоборот, когда необходимо – следует обращаться к справедливости вообще, устраняя неудачные случаи приближения к ней в несправедливых законах. Справедливый, по Аристотелю, - «кто намерен действовать и действует в этом направлении и не придерживается буквы закона ко вреду ближнего, а применяет его свободно, даже имея законное право на своей стороне…»012 .

Древнеримский мыслитель-республиканец Цицерон писал о нелепости признания справедливым всего, что содержится в законах народов. Он отмечал, что это невозможно уже потому, что «некоторые законы изданы тиранами»013 . В основе законов, полагал он, лежит естественное право, которое не устанавливается велениями народов, законодательных государственных органов, а определяется природой. «Если бы права устанавливались повелениями народов, решениями первенствующих людей, приговорами судей, то существовало бы право разбойничать, право прелюбодействовать, право предъявлять подложные завещания, - если бы права эти могли получать одобрение голосованием или решением толпы»014 . Критерий различения добра и зла, справедливого и несправедливого заложен в человеке от природы и не определяется законом. Закон не может создать блага из зла. Право, по Цицерону, возникло из природы, выше которой нет ничего. Более того, - природе, признавал он, присущ разум015 . Отсюда непреодолимая и, в конечном счете, всепобеждающая мощь права и справедливости.

Цицерон признавал, что «право само по себе требует, чтобы к нему стремились и его ценили»016 . Согласно Цицерону, право и справедливость – абсолютные ценности для человека. Конкретные государства – лишь частные и случайные проявления более глобальной общности – мира в целом. Естественные основы права для Цицерона соизмеримы с космосом. Государства в их современном виде как некие «ограниченные места, окруженные городскими стенами» не соответствуют природе человека «как гражданина всего мира»017 . Государственные органы, должностные лица государства, по Цицерону, должны основывать свою деятельность на законах и на этой основе руководить народом, который обязан в свою очередь им подчиняться. В этом мыслитель видел соответствие естественным порядкам существующим во вселенной, повинующейся, включая человека, божеству и высшему закону018 .

Таким образом, в отношении «государство-право» Цицерон выделял несколько уровней и смыслов приоритета права.

Видный религиозный мыслитель поздней античности, христианский теолог Аврелий Августин противопоставляя град Божий и град земной, замечал, что земные государства, не соответствующие справедливости подобны шайкам разбойников. Он признавал относительную самостоятельность двух противопоставляемых градов и в то же время – итоговый приоритет божественного миропорядка - града небесного, который «не придавая значение тому, что есть различного в нравах, законах и учреждениях, которыми мир земной устанавливается или поддерживается; ничего из последнего не отменяя и не разрушая, а, напротив, сохраняя и соблюдая вс¨, что, хотя у разных народов и различно, но направляется к одной и той же цели земного мира, если только не препятствует религии, которая учит почитанию единого высочайшего и истинного Бога»019 .

О соотношении силы, справедливости и законов. Традиция приоритета силы, выгоды и целесообразности по отношению к соблюдению законов была ярко, хотя и по-разному, представлена идеями древнекитайских легистов, Каутильи, предполагаемого автора древнеиндийского трактата «Артхашастра», а также, например, идеями древнегреческого софиста Калликла, симпатизировавшего аристократическим порядкам, сильным личностям и критически относившегося к демократии.

Калликл, полагал, что законы устанавливают слабосильные, составляющие большинство. «Стараясь запугать более сильных, - утверждал он, тех, кто способен над ними возвыситься, страшась этого возвышения, они утверждают, что в этом как раз и состоит несправедливость – в стремлении подняться выше прочих. Сами же они по своей ничтожности охотно, я думаю, довольствовались бы долею, равною для всех»020 . Калликл связывал реализацию природных истин в законодательстве с тем, что появится и придет к власти выдающийся человек, от природы обладающий большими талантами и способностями. Этот одаренный человек в соответствии с принципом природы «справедливо когда лучший выше худшего и сильный выше слабого», стряхнув с себя оковы и освободившись, «втопчет в грязь наши писания и волшебство, и чародейство, и все противные природе законы, и, воcпрянув, явится перед нами владыкою, бывший наш раб – вот тогда-то и просияет справедливость природы»021 .

Сторонник демократии и законности Сократ в полемике с Калликлом, согласно Платону, доказывал иное - что природе больше соответствует равенство и соблюдение законов, установленных большинством. В беседе с Калликлом Сократ получил его согласие на то, что сильный, лучший и могущественный в контексте их спора одно и тоже, и что воля и установления сильнейшего соответствуют природе. Затем он рассуждал следующим образом. Большинство по природе сильнее одного, значит установления большинства – установление сильнейшего, а значит и лучшего, прекрасного. И если большинство считает, что справедливость – это равенство, а не превосходство, то, следовательно, это и соответствует природе. По Сократу – демократические законы соответствуют природе, они справедливы и должны лежать в основе деятельности государства022 .

Роль правителя в системе «Небо-законы людей». В ходе дальнейшего диалога Калликла и Сократа выясняется, что по Калликлу «нередко один разумный сильнее многих тысяч безрассудных, и ему надлежит править, а им повиноваться, и властитель должен стоять выше своих подвластных». А разумными он считал тех, «кто разумен в государственных делах – знает, как управлять государством, - и не только разумен, но и мужествен: что задумает, способен исполнить и не останавливается на полпути из-за душевной расслабленности»023 . Установления такого правителя государства справедливы, соответствуют природе и должны соблюдаться, его воля должна составлять основу и государства, и законов.

Однако следует иметь в виду, что даже передача созидания основ права в руки одного правителя, подразумевала определенное руководство им началами природы, установлениями Неба, богов. В Древнем Китае понятие «Тянь» (Небо) символизировало универсальную силу, определяющую использование возможностей, предоставляемых естественным развитием мира (дао). Небо могло дать или отнять право на правление правителя и династии. Деятельность правителя, его законодательство имели определенные пределы, границы, включающие в себя синтез критериев – справедливость, искусство управления, благополучие государства и народа, удачу и счастье.

В древнеиранской «Авесте» «золотой век» древних людей связан с правлением Йимы – сына Неба, согласно легенде, спасшего человечество от гибели во время древнего похолодания на Земле, о чем он узнал из сообщения с Неба. Проводится мысль о божественности его правления и его законов. Эта же идея присутствует и в мифе об Атлантиде в передаче его Платоном. По мере утраты атлантами своей божественности, стали портиться установленные ими порядки и разрушаться их государство, которое, в конечном счете, было уничтожено разгневанными богами.

Идеи законности, их разновидности. Содержание законов. В Древнем мире была широко распространена мысль о том, что в государстве необходимо строго следовать законам. Законы должны выражать и реализовать определенные ценности. Но ценности, вкладываемые в законодательство мыслились различно. Если конфуцианцы и даосы в Древнем Китае апеллировали к воле Неба, к высшим началам космоса и общественной жизни, к любви и человеколюбию, уважению к выработанным обществом обычаям, то легисты как представители древнейшей формы тоталитарного сознания придерживались существенно иных взглядов.

Высшая ценность для легистов – сила и мощь государства, имеющего мощную армию и беспрекословно подчиняющего себе народ. Сила государства, насилие и агрессия – то, чему должны служить законы государства муштрующие, запугивающие и силой подчиняющие народ, превращающие его во взаимозаменяемых винтиков для военной машины и земледелия, искореняющих инакомыслие и предотвращающих развитие культуры, которая вместе с образованием рассматривалась как нечто, способное отвлечь население от задач и забот государства, а потому как вредное явление.

Идеолог древнекитайского легизма Шан Ян называл «вшами» поэзию, музыку, красноречие, историю, правила благопристойности, гуманность, справедливость, доброту, самоусовершенствование, искренность, доверие, ум. В «Книге правителя области Шан» неоднократно повторяется мысль о необходимости в государстве и его законах проводить политику истребления этих «вшей»024 . «Мудрый творит законы, а глупый ограничен ими»025 , - говорил он. По Шан Яну, правителю не нужно слепо следовать древности воплощенной в законах, а необходимо сообразовываться с современными потребностями. В то же время всем подданным необходимо строго соблюдать законы, а государству – их неуклонно воплощать в жизнь. Легисты считали, что для обеспечения интересов государства и реализации действующих законов можно использовать самые жестокие средства, так как высшая ценность – интересы и благо государства, его сила, несоизмеримы и даже противоположны интересам отдельных людей и их групп кроме правителя и слепо следующей за ним бюрократии. Повиновение закону одних (народа и нижестоящих чиновников) и возможность выхода за пределы закона и изменения законодательства правителем и его окружением, для обеспечения их военных и политических побед, четко различалось легистами. Законы рассматривались как произвольно сшитая одежда для государства – практичная и удобная и, когда надо - украшающая его, а при необходимости, заменяемая иной более удобной и красивой одеждой.

Правовое и нравственное воспитание, их значение для государства. Сторонник демократии греческий мыслитель Исократ (436-338 гг. до н.э.) обсуждал вопрос о соотношении количества и качества законов с их соблюдением и роли в этом нравственных регуляторов и воспитания. Он приходил к выводу, что соблюдение законов зависит не от их количества и совершенства, а прежде всего от воспитания граждан. «…Добродетель возрастает не на основании законов, а путем ежедневных упражнений; - писал он, - большинство людей воспринимает те нравы и обычаи, в которых каждый из них воспитан. Многочисленные и точно составленные законы служат признаком плохой организации города; только чтобы ставить преграды преступлениям, вынужден город создавать многочисленные законы. На самом же деле гражданам, живущим при правильно организованном строе, нужно не заполнять текстами законов портики, а хранить справедливость в своей душе; ведь не от народных постановлений, но от нравственных добродетелей зависит хорошее состояние государства. Дурно воспитанные люди не остановятся перед нарушением законов, хотя бы и написанных с наибольшей точностью, тогда как хорошо воспитанные пожелали бы соблюдать даже самое простое законодательство»026 . Исократ поддерживал равноправие и демократию, «но не любую, а лишь хорошо организованную, созданную не как попало, но на справедливой и разумной основе»027 .

Центральное место проблема совершенствования государства с помощью правового и нравственного воспитания его членов занимала в учении Конфуция. По сути, нравственное и правовое сознание подданных государства, считал он, обеспечивают совершенство государства и гуманность его деятельности.

Как видно из приведенных примеров, в Древнем мире были выдвинуты глубокие идеи о природе права и государства, их соотношении. Уже в это время прослеживаются такие предпосылки формирования будущих идей, вошедших в различные варианты теории правового государства как идеи о договорном происхождении государства (Мо-цзы, софисты Древней Греции), о естественном праве (софисты Древней Греции, Цицерон и римские юристы), идеи о связанности, предопределенности Небом деятельности правителя, идеи о космическом государстве Богов с разделением власти на законодательную и исполнительную (Месопотамия), идеи о высших космических законах, предопределяющих все сущее (закон «рта» в Древней Индии, закон «дао» в Древнем Китае), различные варианты идеи о строгом соблюдении законов (школа фа-цзя, Сократ), идеи о правах человека и критика государства за их несоблюдение и т. д.

Разумеется, полноценная теоретическая концепция правового государства в известных в настоящее время античных источниках не содержится. Однако идеи, развиваемые древнейшими мыслителями, явились важными элементами будущей доктрины правового государства и сыграли свою роль в многовековом движении теоретического правосознания к постижению глубинных связей права и государства.

Формирование идей о господстве права в доктрину правового государства

Теория правового государства как внутренне согласованная разветвленная система идей оформляется в новое время, в эпоху осмысления общественным сознанием основных принципов и контуров новых политико-правовых форм общества, приходящего на смену феодальному с его произволом, абсолютизмом, бесправием и незащищенностью личности. Формирующаяся доктрина была результатом осмысления не только внутренней, но и внешней деятельности государства. Заметный вклад в накопление непосредственных предпосылок данной теории и наработок отдельных ее элементов внесли Г.Гроций, Б.Спиноза, Дж.Локк, И.Кант и другие мыслители.

Важными предпосылками формирования доктрины правового государства были концепции договорного происхождения государства, разделения властей и неотъчуждаемых прав и свобод человека. Идеи о договорном происхождении государства обсуждались еще в древнем мире. Но особенно активно их обсуждение в нескольких вариантах началось в новое время в преддверии формирования капиталистического общества, являющегося формально договорным.

У Ж.Ж.Руссо, теоретика общественного договора, государство законности называется республикой. Не важно, по Руссо, каким по форме правления является государство – монархией, аристократией или демократией. Если они подчиняются общей воле, совпадающей с законом, если правительство является «законосообразным», то все названные государства, даже монархию, Руссо признает республикой028 .

Концепции договорного происхождения государства, представленные в истории правовой и политической мысли в различных вариантах – как разовый или двухэтапный договор – сначала о создании общества, затем – о создании государства и т. д. закрепляли в общественном сознании идею правовой (свободной, справедливой и договорной) основы общества и государства и ее приоритетности по отношению к существующему режиму. Высшая форма общественного договора в истории мысли связывалась с формированием европейской и всемирной федераций, что предполагало предельное (в земных масштабах) утверждение правовых начал в государственной организации человечества.

Логическим дополнением договорной теории происхождения государства для конструирования концепции правового государства явилась идея о неотъемлемых (неотчуждаемых) правах и свободах человека. При общественном договоре в целях реализации общих интересов и обеспечения общей безопасности, человек как бы поручал, передавал государству и его органам часть принадлежащих ему прав и свобод, а государство превращалось в носителя и защитника определенных прав своих подданных. В то же время часть своих прав человек не передавал никому, - они признавались неотделимыми от человека как их единственного субъекта и носителя. Эти права оказывались правовыми границами деятельности государства. Требование их защиты государством и его самоограничение как бы включалось в общественный договор.

Таким образом, государство, в результате общественного договора и восприятия в порядке представительства и гарантии части переданных ему прав граждан, а также недоступности для него другой части прав и свобод граждан, оказывалось носителем определенных элементов правового начала. В последующем, права и свободы человека и гражданина становятся существенным ценностным и содержательным компонентом теории правового государства и правовой системы современной человеческой цивилизации в целом, все более детально и авторитетно закрепляются в международно-правовых актах, формируются международные институты и иные средства их обеспечения.

Концепция разделения властей (преимущественно первоначально европейский вариант) или обособления, разделения ветвей власти, имевшие определенные корни в предшествующих пластах политико-правовой мысли, начиная с мифологической, получили классическое выражение в эпохи Английской, Французской и Американской революций: в трудах Дж.Локка, Ш.Л.Монтескье и, наконец, в работах отцов-основателей США, в частности, в трудах Дж.Мэдисона.

Идеи о взаимном сдерживании, балансе властей, о системе сдержек и противовесов выраженных в соответствующих правах, обязанностях и установленных процедурных правилах, соответствующая комбинация которых обеспечивает прогрессивное движение и предотвращает произвол какой-либо из властей, о двухпалатном парламенте, основных особенностях в статусе и социальной основе его палат, об определении в основных и специальных законах статуса государственных органов и особой усложненной процедуре изменения этих установлений – в дальнейшем стали рассматриваться как существенные моменты в организации и функционировании современного государства, претендующего называться правовым. Идеи договорного происхождения государства, о договорном характере передачи ему части прав граждан и сохранении ими другой части прав, как и идеи о разделении властей явились существенной предпосылкой в конструировании доктрины правового государства. Утверждались договорный и свободный характер государственного объединения людей, его правовая основа, производность полномочий государства от прав граждан, переданных ими государству. При этом конструировалась также модель обеспечения равновесия, компромисса, договора властей или ветвей единой государственной власти.

Правомерность деятельности государства и проблема войны и мира. Одним из важных и до настоящего времени недостаточно исследованных аспектов генезиса теории правового государства является определенная связь этой теории с концепциями достижения мира и преодоления войн, по крайней мере, начиная с эпохи Возрождения. Необходимость правового ограничения деятельности государства особенно остро ощущалось мыслителями, размышлявшими о крайней насильственной деятельности государств во время войн. Вместе с этим возникали вопросы: достаточно ли для создания совершенного государства одних внутренних условий или необходимы и определенные внешние? можно ли создать совершенные государство и правопорядок в одной стране или это проблема глобального плана и не должен ли для этого возникнуть соответствующий межгосударственный или даже всемирный союз, установиться определенный международный правовой режим? может ли право на международном уровне обуздать агрессивные и преступные государства? В XVI-XVII вв. важные идеи по этому вопросу выдвинули Э.Роттердамский, Я.А.Коменский, В.Пенн.

Э. Роттердамский, автор «Жалобы мира» (1517 г.), признавал, что война – предельное зло, рождающее преступления и преступников, новые войны, бедствия людей, беспорядок. «Если ты считаешь, что нынешнее общество порочно потому, что худшие люди в нем имеют большую власть, то знай: во время войны царят отъявленные преступники. И их дела, за которые в мирное время их бы распяли и повесили, во время войны считаются самыми главными и самыми почетными»029 . Порядок и счастье в обществе, считал Роттердамский, должно установиться путем осознанного стремления к миру. «Если для верующего государя нет ничего дороже и безопасности и процветания его подданных, он должен прежде всего ненавидеть войну. Если счастье государя заключается в том, чтобы счастливо управлять государством, то он должен больше всего любить мир»030 . Только мир ведет к тому, чтобы людей связывали «не веревочные узы, а узы твердые, как алмаз, которые разорвать невозможно»031 .

Выдающийся польский мыслитель Я.А.Коменский, автор произведения «Всеобщий совет об исправлении человеческих дел» (1643-1670) признавал, что человеческой природе соответствует право и справедливость, а с ними связана терпимость, взаимные уступки и умиротворение, но никак не война и ненависть. Коменский полагал, что наступает время новой политики взаимной выгоды и соглашений, которую, верно поняв, вынуждены были бы признать все страны мира. Государства он рассматривал как учреждения разумные и справедливые, средства упорядочения и улучшения жизни человеческого общества, полагал, что «государства … должны стать главными сеятелями справедливости и мира среди всех народов». Однако это возможно, по его мнению, не в отдельно взятом государстве, а в мировом союзе государств, в создании всемирных политико-правовых институтов – директории держав мира или сената мира, который формирует высшие гуманные и справедливые органы – правителей мира, верховных судей мира. Эти всемирные органы должны создавать и защищать, беречь инструменты сохранения мира у каждого народа – законодательные, судебные, религиозные, которые должны «в своей деятельности руководствоваться законами справедливости, искореняя бесправие, пресекая раздоры и распри или во всяком случае способствуя скорейшему примирению тяжущихся сторон…»032 .

В.Пенн, автор «Опыта о настоящем и будущем мире в Европе…» (1693) рассматривал государство как средство преодоления хаоса, как сдерживающее начало и как арбитра в разрешении споров между гражданами и конфликтов. Существенным условием общественного благополучия он признавал мир, который «поддерживается силой права». В.Пенн предлагал создать межгосударственный суд и международный законодательный орган – Палату государств с представительством в ней от всех государств, членов международного союза. При этом право рассматривалось им как «плод деятельности правительства» (государства), производного от общества. Но основой общества признавалось соглашение, определяющее и форму государственного правления и существующие порядки033 . В данном случае, думается, следует рассматривать соглашение как основу государства и права. В таком случае и мир, и общество, и государство с его законами оказываются основанными на договоре, по сути, определяются основами права.

В конце XVIII – начале XIX вв. значительный вклад в формирование концепции правового государства внес немецкий философ И.Кант, также сторонник неизбежности признания человечеством в будущем необходимости устранения войн и утверждения мирной жизни. Концепции вечного мира, всемирной федерации и всемирного гражданства Канта были тесно связаны с его представлениями о договорной природе общества и государства, а также о фундаментальной природе права.

Право, полагал мыслитель, сопричастно высшему назначению человеческого рода, соизмеримо с масштабами вселенной. В трактате «К вечному миру» он пишет, что «право людей» есть «самое святое из того, что есть у бога на земле»034 . Право, по Канту, - явление, связывающее человечество с вечностью, с высшими законами космоса, принципами и замыслами высшего разума и составляющее основу государства. Он признавал одной из задач исторического развития человечества достижение “всеобщего правового гражданского общества”. В таком обществе может быть достигнута максимально возможная свобода человека, гармония отношений и свободы всех членов общества, а также “высшая цель природы: развитие всех е¨ задатков, заложенных в человечестве.”035 В правовом гражданском обществе, по Канту, достигается сочетание максимума внутренней свободы и непреодолимого внешнего принуждения в пределах достигнутых ступеней законов гармонии общественных отношений.

Государством Кант называл, например, совокупность индивидов составляющих гражданское общество, народ, заинтересованных находиться в правовом состоянии. В другом месте “Метафизики нравов” он писал: “Государство (civitas) - это объединение множества людей, подчиненных правовым законам”036 . Государство - правовая организация, не что иное, как организационное и материальное выражение и средство обеспечения правил правомерного поведения, совокупность средств, институтов, обеспечивающих правовое регулирование. В природе государства ничего другого нет. Если появляется что-то ещ¨, то это – случайное. Природа государства - правовая.

Право, по Канту, первично и по отношению к политике, которая, в конечном счете, должна соответствовать праву, а не право политике037 . Видимо, отмечая это, Кант желал обратить внимание на глобальную историческую тенденцию, но вовсе не фиксировать повседневное соотношение права и политики на практике, которое, нередко, прямо противоположно. Приоритет права, считал мыслитель, определяется природой, диктуется общечеловеческим разумом. «Итак, - писал он, - можно сказать: природа неодолимо хочет, чтобы право получило в конце концов верховную власть»038 .

Право само по себе есть инструмент, разветвленная сеть моделей, принципов, правил и процедур гармонизации индивидуальных, групповых и общественных интересов. И в этом смысле право ориентированно на примирение, компромисс, равновесие, приведение в соответствие, согласование, соизмерение различных воль, интересов, событий, фактов, поступков и их последствий. Право ориентировано на мир не только на международной арене, но и по своей природе в целом. Эта грань природы права все более ясно постигалась в истории мысли. «Право, - писал позднее А.С.Ященко, - есть мирный договор между личной свободой и общим благом, устанавливающий общественный порядок. Правовая система всегда стремится дать и утвердить жизненное равновесие общественных сил»039 .

Естественно, признавая эту природу права, его связь со справедливостью, как при размышлении о справедливом и совершенном государстве, так и о возможных путях установления мира в обществе, мыслители не могли миновать логического перекрестка права и государства, признания их тесной связи, а позднее – и проблемы правовой природы государства.

Проблема ограничения деятельности государства и введения его в правовые рамки остро встала в ХХ в. после второй мировой войны. Нюрнбергский процесс должен был осудить преступную деятельность фашистского государства, его органов и должностных лиц и в то же время отделить юридическую ответственность от нравственной. Карл Ясперс видел в Нюрнбергском процессе «слабое, двусмысленное предвестие мирового порядка, необходимость которого начинает сегодня ощущать человечество» и считал, что если в будущем формирование мирового порядка не удастся, то человечество окажется перед угрозой самоуничтожения040 .

Для доктрины правового государства определенное значение имеют вопросы о динамике и стабильности законодательства, ограничении его изменений (процедурные и связанные с внутрисистемными связями и взаимной страховкой норм законодательства) и в то же время соответствии его потребностям жизни, а также о регуляции и саморегуляции в праве.

Уже древние мыслители, размышляя о роли государства в законотворческом процессе, пытались осмыслить проблему соотношения строгого соблюдения законов и необходимости их периодических изменений. Часть из них отдавали приоритет стабильности законодательства и недопустимости или нежелательности его изменения, ограничиваясь признанием необходимости дополнений и устранения пробелов. Другие отдавали предпочтение политической целесообразности и в соответствии с этим – динамике законодательства вплоть до права каждого поколения сбрасывать с себя законодательные «оковы» доставшиеся от прежних поколений. Позднее в истории мысли эта проблема разрешается путем одновременного сочетания динамики и стабильности за счет введения строгой иерархии нормативных актов, в связи с чем более гармонично соединились их динамизм и стабильность. Дополнение этого введением конституций как актов высшей юридической силы, созданием специальных органов конституционной защиты с одновременным систематическим уничтожением как неконституционных и просто устаревших соответствующих частей и блоков законодательства с некоторым расширением применения более саморегулируемых форм права (правового обычая, суда присяжных, судебного прецедента и т.д.) – все это в истории завершило оформление концепции сочетания динамики и стабильности законодательства на национальном уровне. Последующее движение правовой мысли в этом направлении связано с признанием приоритета международно-правовых актов по сравнению с внутригосударственными и дифференциацией международно-правовых актов по степени их обязательности, процедуре принятия и признания и тем самым, по степени стабильности в международной правовой системе и их власти над законодательством отдельных государств.

Наиболее заметный след в истории последних двух веков оставили германская и российская школы юристов, разрабатывавших теорию «правового государства», а также американские теоретики права. Разработку понятия и концепции «правового государства» обычно связывают с германскими юристами и философами Р.Молем, В.Гумбольдтом, Ф.Ю.Шталем, С.Пуффендорфом, Х.Вольфом, Л.Штейном, Р.Гнейстом, О.Майером и другими.

Роберт фон Моль в 1832 г. опубликовал работу «Наука о полиции согласно принципам правового государства». Моль признавал правовую государственность характерной для высшей стадии государственного развития, связывал ее с приоритетной защитой прав и свобод всех и каждого государством и наличием системы государственной организации, обеспечивающей достижение этой высшей цели. Моль понимал правовое государство «как новый тип конституционного государства, которое должно основываться на закреплении в конституции прав и свобод граждан, на обеспечении механизма судебной защиты индивида»041 . Создание правового государства в прямую ставилось в зависимость от структуры государства.

Ф.Ю.Шталь в «Философии права» (1830-е гг.) полагал, что государство нового времени должно быть правовыми, что оно посредством права «должно точно определить и твердо гарантировать направление и границы своей деятельности, равно как и пространство свободы своих граждан; оно должно в силу нравственной идеи государства... не вторгаться в то, что относится к сфере права. Это и есть понятие правового государства»042 .

Для осмысления места и роли государства в грядущем обществе важное значение имел трактат В.Гумбольдта «Опыт установления пределов государственной деятельности» (1791-1792 гг.)043 .

В последующем влияние и традиции германской школы правового государства были настолько велики, что интегрировать эти идеи в свою идеологию пытались видные юристы и идеологи третьего рейха. Президент созданной в 1933 г. Академии германского права, ставший позднее имперским министром юстиции Г.Франк в одной из речей 1936 г., рассматривая основные условия правового государства с точки зрения национал-социализма, заявлял: «Мы безусловно продемонстрируем миру образец абсолютно идеально построенного и во всех мельчайших деталях обеспеченного правового государства»044 . При этом следует иметь ввиду и существенную корректировку правопонимания фашизмом. Один из идеологов фашистской партии А.Розенберг выдвинул тезис: «Право – это то, что арийцы считают правом»045 . Такое правопонимание предполагало включение в концепцию «правового государства» принципов расового очищения, очищения крови и наследственности, однопартийности, вождизма и т.д. Содержание фашистской концепции «правового государства» ничего общего не имело с общей тенденцией определения содержания данной доктрины. Поэтому в послевоенный период отчуждение от фашистской идеологии и ее специфического давления на содержание доктрины правового государства нашло выражение в осуждении фашистской интерпретации теории правового государства, а не в отказе от данной теории. В Конституции ФРГ 1949 г., как известно, идея правового государства закреплена как один из конституционных принципов послевоенного германского государства в тесной связи с социальной его деятельностью.

Теория правового государства формировалась и развивалась в целом как теоретическая модель государства, являющегося антиподом феодального произвола, полицейского государства и бесправия личности, как модель государства, преодолевающая негативные качества выходящей из правового поля политической власти, а во второй половине ХХ в. во многом как антитоталитарная модель государства. Важную роль в предупреждении общества о различных негативных аспектах государственной власти, тем самым косвенно способствуя развитию теории правового государства, сыграли в XIX – XX вв. различные теории классического и постклассического анархизма046 . Теория правового государства, изначально логически созвучная теориям естественного права и договорной природы государства, в основе своей имела либеральный и гуманистический характер. Данная доктрина должна была оказать воздействие на политико-правовую практику с помощью соответствующей корректировки ряда теоретических вопросов, имевших методологический характер для осмысления политико-правовой реальности – о соотношении государства и права, права и закона, о правопонимании в целом, о границах вмешательства государства в общественную и личную жизнь, о соотношении личности и государства, о свободе личности и ее пределах в политико-правовой сфере и т.д.

Идеи правового государства в либеральной правовой мысли России до 1917 г. и в эмигрантской литературе

Концепция правового государства, освоение и развитие которой в России активно происходит в период реформ 1860-х – 1870-х гг., была по существу общепризнанной концепцией российского либерализма конца XIX – начала ХХ вв. Многие исследователи рассматривали правовое государство как синоним конституционного государства и как идеал, к которому современное государство значительно приблизилось. К таким теоретикам можно отнести профессора Варшавского, затем Петербургского университетов историка Н.И.Кареева (1850-1831). В то же время он подчеркивал значительную особенность соотношения личности и государства в современном свободном государстве, по сравнению, например, с античностью. «Главным признаком гражданина свободного государства является в настоящее время не участие во власти, как во времена Аристотеля… а возможно большая независимость от какой бы то ни было власти, обеспечиваемой в свою очередь подчинением и самой власти праву»047 .

Главный редактор ведущего юридического журнала «Юридический вестник» (1913-1917) профессор Киевского университета (с мая 1917 г.) Б.А.Кистяковский (1868-1920), соглашался с близостью понятий «правовое» и «конституционное» государство, уточнял, что «правовое государство есть вполне и последовательно развитое конституционное государство»048 .

Правовая политика и политика права. С точки зрения концепции правового государства «правовая политика» - политика, соответствующая праву, - неотъемлемый элемент деятельности правового государства. Близкое к этому выражение («политика права»), как известно, имеет иной смысл, более нейтральный по отношению к правовому государству, – как область политики, как определение политических целей, задач, направлений, этапов и т.д. развития, реформирования законодательства, как определение пути перехода от законодательства существующего к желаемому.

Идеи «политики права» как специальной политико-правовой науки получили развитие в России в конце XIX – начале ХХ в.в. Ряд крупных юристов России – С.А.Муромцев, Л.И.Петражицкий, Г.Ф.Шершеневич и др. исследовали проблемы правовой политики с либерально-демократических позиций.

Политика права рассматривалась как часть более общей социальной политики, а политика в рамках отрасли права (например, уголовно-правовая политика) как часть политики права. Выделение «политики права» преследовало также цели, по-возможности, деполитизировать собственно юридическую науку, а также специальной разработки проблем стратегии и тактики реформирования законодательства. Л.И.Петражицкий (1867-1931) считал «политику права» областью правоведения, связанной с теорией естественного права, но в отличие от прежних естественно-правовых теорий, отличающуюся научным, в том числе психологическим обоснованием049 .

Суд и основы права. Представитель и один из основоположников социологической школы права, председатель первой Государственной Думы, профессор С.А.Муромцев (1850-1910) отводил суду значительную роль в определении правового курса развития государства. Суд, его правотворческая деятельность представлялись ему основными средствами создания и поддержания правовой основы деятельности государства.

Профессор Г.Ф.Шершеневич (1863-1912) как представитель юридического позитивизма и узконормативного правопонимания, по существу рассматривал правовое государство как государство законности при либеральной ориентации законодательства.

Н.М.Коркунов (1853-1904) предлагал социально-психологическое объяснение формирования определенности правом деятельности государства. Он рассматривал государственную власть как «силу, основанную на сознании людьми своей зависимости от государства»050 . Ключ к природе государства и права он видел в сознании зависимости, являющимся генетическим корнем данных явлений. Органы государства – хранители и распорядители возникающей таким образом силы, а формы и состояния государства– формы и способы ее реализации. Он полагал, что в основе эволюции государства лежит эволюция сознания зависимости от власти (что и составляет суть власти, по Коркунову) и, в конечном счете, сближение в ходе этой эволюции права и государства как взаимосвязанных и взаимоподкрепляемых элементов сознания зависимости подвластного и обязанного от властвующего и имеющего право. «Ограничение власти правом устанавливается не потому только, что дальновидные представители власти сознательно ограничивают себя правом граждан по соображениям целесообразности, а потому также, и притом главным образом потому, что сознание зависимости от государства, служащее основой его власти, никогда не бывает безграничным, безусловным и с развитием общественной жизни, с образованием наряду с государством множества других общений, с успехами международного общения, сознаваемая нами зависимость от государства становится все ограниченнее и условнее. Властвование над нами государства и ограничение этого властвования правом имеют одно и то же общее основание -– в нашем сознании, в сознании зависимости от государства и в сознании целого ряда интересов, противопоставляемых интересам власти и требующих определенного с ними разграничения»051 .

Коркунов обращал внимание на трансформацию воли законодателя через сознание применяющего право, что может повлиять как на «господство закона», так и на соответствие его реализации воле законодателя. «Господство закона может вполне совпасть с господством воли законодателя, - писал он, - только при полном согласии этой воли с господствующими в обществе нравственными и юридическими понятиями»052 .

«Психическое», «гипнотическое» воздействие выдающихся творческих личностей на пассивную массу, способную лишь к «подражательным процессам», подчиняющуюся чужому примеру поведения и руководству вождей-инициаторов, рассматривал как генетический источник права, политической власти и государства видный историк, юрист и социолог М.М.Ковалевский (1851-1916)053 . Отсюда – не право или государство в конечном счете определяют друг друга, а оба явления и их соотношение – следствия сознания, психического воздействия. Особое значение приобретает воспитание выдающихся личностей как носителей своего рода генетического кода политико-правовых порядков.

Основоположник психологической школы права Л.И.Петражицкий обосновывал положение о том, что право - явление сознания и не может рождаться вне сознания. Он писал, что человек, возможно, для придания соответствующего внешнего авторитета праву, приписывает его создание «существам и силам высшего порядка» (природе, «мировой Воле» или «Общей воле», «Разуму», «народному духу», «совокупной воле народа» и т.д.). В современном правоведении и в государствоведении, замечал он, роль такого существа часто отводится государству. Государство же, доказывал он, - «явление правовой императивно-атрибутивной психики», реализующей ряд функций права как системы норм, являющихся по своей природе продуктом социально-психической жизни054 . Кроме того, Петражицкий обращал внимание на то, что современная ему теория права и государства была ориентирована преимущественно на изучение и объяснение внутреннего права и к нему относились выработанные в ней общие понятия. Включение в предмет изучения права международного права требует новых общих понятий права, нового объяснения его соотношения с государством. Объяснить же более глубокую природу права «официально-правовая юриспруденция» оказывалась, по Петражицкому, не способной055 .

Таким образом, проблема правового государства с психологической точки зрения, – прежде всего проблема наличия, воспитания и формирования соответствующего правосознания транслируемого в окружающий мир в виде правовых норм, судебных решений, кристаллизующегося в политико-правовых институтах; проблема координации властеотношений с установками, образами и идеями сознания о праве и государстве.

В отличие от представителей психологической школы права, Н.А.Бердяев (1874-1948) с позиций экзистенциализма подчеркивал иррациональность бытия и тот факт, что переворот в сознании не делает еще обязательно переворота в жизни. Идеалу конституционной демократии он противопоставлял «органический идеал свободной теократии» и предупреждал кадетов, чтобы они не сотворили себе кумира из конституции, как «красные» из революции056 . Соотнося государство с хаосом, Бердяев отмечал противоречивые моменты в природе государства: с одной оно стороны, ослабляет внешний хаос, предотвращает окончательный распад общества. Но с другой стороны, «внутренне оставляет нетронутой хаотическую стихию»057 .

Естественные права человека и правовое государство. Неотъемлемые права и свободы человека как «основы или предпосылки правового государства» рассматривались Б.А.Кистяковским (1868-1920). В числе таких прав и свобод он выделял, в частности, свободу совести, культов, слова устного и печатного, общения, свободу союзов и собраний, передвижения, право на доброе и незапятнанное имя, на неприкосновенность личности и т.д. Благодаря неотъемлемым правам и неприкосновенности личности, по Кистяковскому, в правовом (или конституционном) государстве государственная власть не только ограничена, но и «строго подзаконна». В то же время он критически относился к идеям российских государствоведов, писавших о подзаконности власти самодержавного государства, отмечал множество нарушений законов особенно «в сфере верховного управления»058 .

Самым важным учреждением правового государства Кистяковский признавал народное представительство, которое должно быть организовано так, чтобы исключить «деспотизма народа». При этом он полагал, что в правовом государстве возможно и необходимо гармонизировать соблюдение прав народа и прав и свобод человека. Это возможно при организации власти таким образом, чтобы и народ, и личность (граждане и т.д.) были «не только объектом власти, но и субъектом ее»059 . Констатируя, что «правовое государство часто называют буржуазным», он предполагал, что социалистическое демократическое государство «по своей правовой природе» не будет «прямой противоположностью правовому государству», хотя и соглашался с тем, что вопрос о социалистическом государстве еще недостаточно изучен060 .

Видный российский философ В.С.Соловьев (1853-1900), сторонник теократического государства, симпатизировал идеям правового государства, но рассматривал эту концепцию как незавершенную, ограниченную, не способную предотвратить будущие социальные катастрофы. Все политические формы, по его убеждению, не выдерживают критериев абсолютных начал правды и блага и в этом смысле «являются ненормальными»061 . Выходом из ситуации он считал создание теократического государства, ориентированного на незыблемые, вечные ценности, производные от Бога, а не на волю законодателя или отдельных групп населения. Теократическое государство, по его мнению, обеспечит высокий уровень нравственности в обществе и приведет к власти новую теократическую элиту – людей с высшим развитием духовно-нравственных и интеллектуальных качеств062 . В то же время Соловьев верил в возможность позитивной исторической эволюции государства, его законов и их применения. Таким образом, он полагал, что хотя правовое государство не вполне совершенная форма жизни, но оно может развиваться и не есть некое итоговое состояние в эволюции государства.

Одним из видных представителей теории естественного права в религиозно-нравственной е¨ интерпретации был П.И.Новгородцев (1866 - 1924), профессор Московского университета по кафедре энциклопедии права, член партии конституционных демократов, эмигрант с 1920 г., декан Русского юридического университета в Праге. Как большой знаток истории правовой мысли, Новгородцев проводил параллель между заблуждениями общественного сознания XIX – начала ХХ вв. и эпохой софистов в Древней Греции. Он сравнивал современный ему рационализм во взглядах на государство и право с наивной уверенностью части софистов в возможности человека произвольно конструировать государство и право, считавших весь общественный порядок делом человеческого искусства063 . В работе «Кризис современного правосознания» (М., 1909) Новгородцев отмечал также преодоление в начале ХХ в. веры конца ХVIII в. в государство как обладающее силой совершать чудеса. В то же время, полагал он, доверие к государству растет в связи с расширением его социальных функций, связанных с защитой прав более широких общественных слоев и отдельных граждан (подданных).

Некоторые теоретики права начала ХХ в. признавали современные им государства Западной Европы и Америки «правовыми или конституционными», по-разному устроенными, с учетом различных условий существования064 . Новгородцев предъявлял высокие требования к правовому государству и рассматривал правовое государство как идеал, к которому следует стремиться, отмечая, что также оно понимается и сторонниками данной концепции, а вовсе не как реальное практически осуществленное и эффективное средство разрешения общественных противоречий. Поэтому, считал Новгородцев, общественная мысль не останавливается на нем, не удовлетворяется лишь им и продолжает искать более совершенные и эффективные формы жизни, предлагая как альтернативу или дополнение к правовому государству различные социально-политические и религиозные концепции. По Новгородцеву, основной закон общественной жизни определяется связью «общественного порядка с высшими объективными основами истории» и отвлечение, отрыв от этих начал сочетающийся с произвольным социальным конструированием влечет за собой «неизбежное расстройство и разрушение»065 . Он считал необходимым отказаться от революционных иллюзий, учитывать традиции, историческое наследие в котором прослеживается концентрация опыта человечества в плане реализации божественных установлений.

Новгородцев полагал, что государство и государственная власть предназначены утверждать на земле волю Бога и это лежит в основе деятельности государства. «В пределах данного государства, - писал он, - могут уживаться разные веры и могут бороться разные политические воззрения; в нем могут существовать рядом разные народности и наречия; но для того, чтобы государство представляло собою прочное духовное единство, оно должно утверждаться на общем уважении и общей любви к своему общенародному достоянию, и оно должно в глубине своей таить почитание своего дела как дела Божия»066 .

Видным представителем школы Новгородцева, был его младший коллега по Московскому университету И.А.Ильин (1883-1954), эмигрант с 1922 г., живший после эмиграции в Германии (работал в Русском научном институте в Берлине) и в последние годы - в Швейцарии. Ильин рассматривал государство как учреждение, существующее для реализации естественного права. Сущность политики и государства состоит не в обеспечении борьбы граждан друг с другом, а в обеспечении их духовного единства, сотрудничества и солидарности. «Государство, - писал он, - по своей основной идее есть духовный союз людей, обладающих зрелым правосознанием и властно утверждающих естественное право в братском, солидарном сотрудничестве»067 . Естественное право понималось им как необходимая форма духовного бытия человека, как общая основа внешней жизни человечества, а положительное право - как изменчивая, развивающаяся «целесообразная форма поддержания естественного права»068 .

Положительное право создается часто в неблагоприятных условиях, его содержание «подвержено влиянию корыстной воли, неосведомленности, ложной теории и неумения. И тем не менее, как бы ни были велики и даже чудовищны уклонения и извращения, вносимые в его содержание этими факторами, оно по самой природе своей сохраняет в себе основное ядро естественного права, для служения которому оно призвано в жизнь… Несовершенство положительного права есть общий бич людей, союзов, государств и всего человечества…»069 . В обществе происходит раздвоение права на естественное истинное и положительное – в той или иной степени неточное, неистинное и также разделение правосознания на два компонента – наряду с естественным возникает и «положительное правосознание». Ильин отмечал, что неудачи в правотворчестве связаны с исторически устойчивой тенденцией «недостатка воли к правовому праву»070 . Тем не менее, позитивное право стремится выполнить свое предназначение. Оно участвует в управлении общественной жизнью и одновременно относится к человеку, его внутреннему миру как к самоуправляемой системе, самоуправляемому духовному центру.

Государство Ильин называл «положительно-правовой формой родины». При этом рассматривал граждан государства и как членов «национального града Божия» и в то же время творцами мировой культуры, «признающими вселенское дело – своим». «Созидая и организуя жизнь национального духа, каждое государство является органом единой для всего мира вселенской духовной жизни»071 . Ильин отмечал, что высшей целью государства является организация на основах права и власти такого единения людей, при котором обеспечивается сочетание естественного права на внешне свободную и внутренне самостоятельную достойную жизнь как для народа в целом, так и для отдельных граждан. Правовое государство, таким образом, признавалось имеющим смысл при воплощении в праве и государстве их духовной природы.

Другим вариантом религиозно-нравственной концепции справедливого государства, подчиненного ценностям непреходящего характера, явилась идея «государства правды» евразийцев-эмигрантов. «Государство правды» рассматривалось ими не как конечный идеал, а как этап на пути достижения истины, как самоподчинение человека религиозно-государственной правде. Это государство должно было прежде всего содействовать «возвращению правды на землю», а также следовать православию и противодействовать абсолютизации материального начала в жизни народа. «И если «государство правды» вообще сопоставимо с правовым государством Запада, то исключительно в первом может иметь место «подвиг власти», существо которого не исчерпывается лишь правовой стороной. «Государство правды и правовое государство – два различных миросозерцания: для первого характерен религиозный пафос, для второго – материальные устремления, в первом правят герои, во втором – серые, средние люди»072 .

Один из лидеров евразийцев юрист и философ, профессор Русского университета в Праге и Русских юридических курсов Сорбонны Н.Н.Алексеев (1879-1964), как ученик П.И.Новгородцева, также полагал, что юридическая концепция правового государства является неполной и недостаточной для устройства современного государства. По его убеждению она нуждается в дополнении ее нравственным компонентом, основу которого должны составлять религиозно-нравственные идеи. «И разве власть, сознающая свои нравственные обязанности, будет хуже служить целому, чем власть, построенная на праве?»073 , - спрашивал он. По его мнению, нравственные качества правителей, а не право являются основание власти в теократи, где во главе государства становятся «стражи Божьей правды на земле». Теократическое государство он признавал совершеннее правового государства, которое был склонен рассматривать скорее как внешнюю форму: «В противоположность правовой государственной форме такая теократия необходимо лишена поэтому всего того сложного аппарата правовых учреждений, который имеет своей целью «защиту и охрану права». Не нужны ни правовые гарантии, ни суды, ни юридически ответственная администрация. Нравственное воздействие и нравственный авторитет стремятся заменить все то, что внешне и несовершенно, по мнению сторонников такой государственной формы, выполняется при помощи аппарата правового властвования. К ним то и зовут сторонники моральной и религиозной власти»074 .

Н.Н.Алексеев ставил вопрос, как он считал «чрезвычайно важный и очень мало освещенный в государствоведении»: «…Должно ли всякое возможное улучшение политических, т.н. державных и публичных, отношений властвования идти непременно по пути права?». Он полагал, что современное правосознание, как правило, заблуждается давая на этот вопрос положительный ответ, поскольку «кроме права, должны господствовать и чисто моральные силы – силы любви, дружбы, солидарности, жертвенности, служения и подвига». По его мнению, «политический идеал есть не только правовой, но и нравственный»075 . Очевидно, ответ на вопрос, поставленный Алексеевым во многом определяется правопониманием и представлением о пределах возможного совершенствования права, о генетических и эволюционных пределах синтеза права и нравственности.

Специально исследовали проблемы правового государства юрист и историк, член ЦК партии кадетов с момента ее основания С.А.Котляревский (1873-1939), посвятивший проблеме правового государства докторскую диссертацию (1909 г.) и профессор, член партии кадетов с 1905 г., депутат II Государственной Думы, редактор периодических изданий «Право» и «Вестник права» В.М.Гессен (1868-1920), автор работы «О правовом государстве» (СПб., 1906).

Гессен определял правовое государство как государство, «которое признает обязательным для себя, как правительства, создаваемые им же, как законодателем, юридические нормы»076 . Существенной чертой теории правового государства Гессена являлось то, что он дифференцировал характер связи с правом законодательной и исполнительной власти (законодательствования и управления). Законодательную власть он рассматривал как независимую от закона по своей природе, а исполнительную (правительственную) – как связанную, ограниченную в своей деятельности законодательством. Издавая закон, государство ограничивает им не только индивидов, но и само себя в лице правительства (исполнительной власти). «…Правящее, а не законодательствующее государство, - писал он,- ограничено действующим положительным правом»077 .

Составными частями теории правового государства Гессен считал, в частности, идеи и теории: «обособление властей»; конституционный строй; парламентский режим и систему народовластия; подзаконность актов исполнительной власти; внедрение идеи о том, что не народ создан для бюрократии, а она должна служить народу; перевод отношений между властями из сферы исключительно властеотношений в сферу правоотношений; признание государством сферы свободы индивида в которую государство не вправе вмешиваться; наличие целого «каталога политических свобод»; подчиненность законам главы исполнительной власти и всех ее чиновников.

К числу черт, свидетельствующих об определенной ограниченности концепции Гессена можно отнести: фактическое сведение им права к закону и тем самым выведение законодательной власти из подчиненности праву; недифференцированное рассмотрение самого законодательства по его юридической силе и распространяющегося не только на исполнительную, но и законодательную власть.

Другой вариант соотношения права и ветвей власти предлагал представитель социологической школы права профессор Московского университета и Петербургского политехнического института Ю.С.Гамбаров (1850 - 1926). Говоря о правовом государстве он отмечал не только связанность законом исполнительной власти (как В.М.Гессен), но и определенную ограниченность им законодательной власти.

Констатируя ослабление к концу XIX в. влияния теории естественного права, он объяснял это прежде всего развитием конституционного позитивного права. «И только благодаря этому законодательству, - писал он, - государственная наука XIX в. отделывается от зависимости как от практической политики, так и от философии «естественного права», в тисках которой она была заключена так долго вследствие пробелов в положительном праве. Наличность писанного конституционного права делает излишним обращение к этой философии»078 . Однако Гамбаров отмечал и «бессмертные» заслуги теории естественного права, связанные с тем, что именно из этой концепции все последующие теории государства и практические политические отношения восприняли «указанный ею вликий принцип ограничения государственного всемогущества не только индивидуальным правом, но и «господства закона». Гамбаров полагал, что в реальности теория правового государства еще не получила практического осуществления.

В отличие от Гамбарова, академик Петербургской АН, профессор Московского университета Г.П.Виноградов (1854-1925) в работе «Очерки по теории права» (СПб., 1915) констатировал оживление учения о естественном праве079 , очевидно, имея ввиду работы Р.Штаммлера и других.

Вопрос об историческом присутствии правового государства в различные исторические периоды также был дискуссионным. С.А.Котляревский рассматривал правовое государство в конечном счете как определенный «уклон, устремление», выраженное в государственном строении и деятельности. Он полагал, что в разные исторические периоды уже существовали государства, в которых проявлялось это качество, в том числе, например, в феодальном обществе. По мнению С.А.Котляревского содержание понятия права следует рассматривать как развивающееся080 . С ним полемизировал Б.А.Кистяковский, признававший, что «можно ставить вопрос только о различном проникновении права или правовых принципов в различные типы государства, а отнюдь не самого правового государства или его принципов»081 .

Одной из актуальных проблем доктрины правового государства явилась проблема соотношения правового государства и государственного суверенитета. Данный аспект концепции правового государства имеет особое значение. Что первично – государственный суверенитет или право (суверенитет права)? Суверенитет предполагает и правотворческую деятельность государства. Означает ли это и в каком смысле приоритет государства над создаваемым им самим правом? Не выступает ли право с точки зрения теории государственного суверенитета своего рода подданным, а государство как бы абсолютным монархом? Если государство является суверенным, то есть независимым, то может ли оно быть сковано, ограничено чем-то, даже правом – внутренним законодательством, международным правом? Включает или исключает концепция суверенитета связанность государства правом, в том числе международным? Может ли быть правовым государственный суверенитет и что он означает – независимость или зависимость государства от права? Ответы на эти вопросы разными теоретиками права давались различные.

При этом одни ставили под вопрос абсолютность государственного суверенитета, полагая, что следует, прежде всего, рассматривать конкретную динамику соотношения сил в реальности. Другие, и таких было большинство, особенно среди специалистов в области международного права (Л.А.Комаровский, А.Н.Стоянов, Ф.Ф.Мартенс, В.П.Даневский, П.Е.Казанский, А.А.Треплин и др.), дифференцировали степень суверенитета государства внутри страны и во вне, отмечая, что в международных отношениях она относительно меньше и государству необходимо значительно самоограничивать себя, считаться с правами иных государств, с международными договорами и т.д. При этом некоторые отмечали большую степень правового характера международно-правовых отношений государства по сравнению с внутригосударственными082 . Третьи исходили из того, что государственная власть по своей природе правовая, а потому и ее суверенность имеет правовой характер, а суверенитет права становится важным компанентом государственного суверенитета - «абсолютизм власти устраняется и над суверенитетом государства надстраивается суверенитет права»083 . Кстати, если саму по себе природу государства считать правовой, то можно оправдать не только любой выход государственной власти из правового пространства, но и любое государство, любой политический режим. Как показал ХХ в. это весьма сомнительно, по крайней мере, применительно к конкретным, единичным государствам. Очевидно, это положение требует определенных оговорок и дополнений, например, о сущности и проявлениях природы государства.

Н.А.Бердяев отмечал, что государственный суверенитет – лишь абстракция юридического мышления. В действительности такого суверенного субъекта не существует. Нация и народ – реальные субъекты, но также не являющиеся в полном смысле суверенными. В мире есть «единое суверенное существо - Бог»084 .

Интересные размышления о верховенстве права и государственном суверенитете содержатся в трудах известного дореволюционного юриста-теоретика, затем эмигранта А.С.Ященко (1877-1934). Он отмечал, что теории, признающие верховенство права над государством вступают в противоречие с концепцией государственного суверенитета. Ященко предлагал различать право в юридическом смысле и в нравственные идеи, лежащие в основе права. Эти последние стоят выше государства и его суверенитета. Но право в юридическом смысле не может, по его мнению, быть выше суверенного государства. Сама «суверенная власть есть явление положительного права, творец и высшая инстанция в решении вопросов положительного права; но область чисто нравственных норм находится вне компетенции положительной юридической суверенной власти, и конечно, власть, как и всякое положительное человеческое создание, ограничена ими»085 . Ященко допускал, что понимаемое в нравственном смысле естественное право можно рассматривать как стоящее над государством. Однако позитивное право, полагал он, не может стоять выше государства.

В юридической литературе обсуждался также вопрос о пределах свободы государства, о соотношении стихийности, случайности и порядка, законности в деятельности государства. Исследователи приходили к выводу, что практика свидетельствует: государство может выходить за пределы права. Этой проблемы касался, например, юрист и философ Н.В.Устрялов (1890-1937), расстрелянный после возвращения в СССР из эмиграции. Размышляя о разуме права и праве истории, он писал: «Стихия государства не исчерпывается началом права. Не случайно о «разуме государства» (raison d’Etat) говорят тогда, когда государственная власть нарушает право, учиняет «прорывы в праве»086 .

В целом, в истории правовой мысли можно констатировать широкий спектр точек зрения по вопросу о проблеме соотношения государственного суверенитета и правового государства.

Правопонимание как определяющий момент содержания доктрины правового государства

Доктрина правового государства – одна из исторических форм интерпретации роли и места государства в мире и в обществе, его природы, ценностных и целевых ориентиров.

В истории мысли высказывались и развивались идеи о предопределенности государства и его деятельности различными явлениями, силами: Богом; Небом, космосом, законами природы; естественным правом, основами права, обычным правом, правом в целом; психическими свойствами и сознанием человека или разумом разного уровня; нравственностью; «духом» народа или нации; соотношением и динамикой социальных сил; различные варианты смешанных интерпретаций предопределенности без выделения или с выделением иерархии системы или группы предопределяющих государство явлений, факторов; и т.д.

В то же время, имея ввиду многоплановость правопонимания в истории мысли и неоднозначность осмысления природы и эволюции государственности, можно признать, что доктрина правового государства имеет весьма сложный и многовариантный идейный и концептуальный состав и в зависимости от правопонимания и понимания государства может существовать ряд концепций правового государства. Учитывая очевидную взаимосвязь трактовок правового государства с правопониманием, можно констатировать, что основные линии исторической эволюции правопонимания087 , закладывали основы соответствующего понимания правового государства.

Идеи правового государства, как видно, имеют глубокую многовековую историю формирования. Собственно говоря, эта концепция – своеобразный синтез веками развивающихся параллельно и пересекающихся, сливающихся в одно целое идей о правовой основе деятельности, об оптимальной и разумной структуре государства, о повышении места и статуса права в соотношении государства и права. Это в свою очередь, при изучении вопроса о генезисе доктрины правового государства, е¨ структуры, элементов, входящих в отдельные или все разновидности концепций правового государства, - требует более обстоятельного рассмотрения панорамы составляющих ее идей.

Ключевой вопрос в подходе к правовому государству в связи с правопониманием в истории мысли - дилемма государственности права или правового государства.

В случае признания права полностью производным от государства (государственности права) государство рассматривается как творец права в виде законодательства (нормативных юридических актов) или санкционированного им права. Безоговорочное признание всех законов правом, независимо от их содержания или признание этого с некоторыми незначительными оговорками, позволяющими требовать более совершенных законов и критиковать некоторые положения существующего законодательства, а также попытка интегрировать в право некоторые санкционированые правовые явления, имеющие источником более широкую социальную сферу – составляют предельную амплитуду колебания легистского или этатистского (государственного) правопонимания, определяющего соответствующий подход к пониманию правового государства как государства законности. Узко понимаемое право как бы извлекается из широкого социального, культурного, религиозного, когнитивного, научно-технического, естественно-географического контекста, жестко связывается с государством, которое превращается в самодостаточное явление, первопричину права, в предопределяющий право фактор и субъект, всеохватывающий и замыкающий в самом себе систему государство-право.

Государство как бы заслоняет для права все иные факторы, пропускает их через себя, огосударствляет их и через себя связывает с ними право в процессе законотворческой деятельности. Получается, что государство само создает или санкционирует рамки своей деятельности, само их корректирует, сужает или расширяет их, и как бы само себя делает правовым, в частности, путем самопознания и самосовершенствования государства и законодательства.

В случае признания права производным не только и не столько от государства, сколько от сверхгосударственных факторов (Бога, природы, сознания, общества и т.д.), право признается иерархически более приоритетным фактором по отношению к государству, генетически ему предшествующим, потенциально и актуально предопределяющим его цели и деятельность. В то же время признается, что государство может выступать как фактор опосредованного правотворчества и правореализации, но при этом в правовом государстве его законодательство должно соответствовать праву.

Государство в такой трактовке не заслоняет и не заменяет все иные правосозидающие и правоопределяющие факторы. Оно частично воспринимает, преобразует, воплощает в законодательстве в ходе законотворческой деятельности идущие от них импульсы правотворчества, но не исключает их прямое влияние на формирование и реализацию права. Космические, природные, социальные, психологические и иные факторы определяют ценности права, его содержание.

Государство, с одной стороны, как бы творит одну из решающих форм права определенного исторического периода – законодательство, а с другой стороны – познает, включает в законодательство и оказывает поддержку (санкционирует) то, что определяется и порождается не им самим и зависит во многом не от него. Государство выступает в данном случае мощным преобразующим и генерирующим фактором поддержки и защиты определенных правовых явлений, институтов, норм, природа которых как бы проникает сквозь государство из более глубинных факторов социальной и космической жизни. Государство оказывается прозрачной для непосредственного действия других факторов средой, в то же время корректирующей, трансформирующей их действие с помощью механизмов (фильтров, призм) преобразования, «вплетения», интеграции в нормы законодательства различных социальных интересов, сил, воздействий и т.д. Государство рассматривается как явление недостаточное для создания и предопределения всех правовых явлений, идей и норм, права в целом.

Данное правопонимание может быть дифференцированно на несколько основных разновидностей, так или иначе оттеняющих понимание правового государства (естественно-правовое, социологическое, психологическое и др.). Правовое государство в этом случае – государство, связанное, определенное в конечном счете не самим государством, а правом, как явлением, обусловленным системой космических, природных, социальных и иных факторов (впрочем, как и само государство).

В данном случае значительный познавательный потенциал содержит синтетический (или интегративный088 ) подход в правопонимании, основанный прежде всего на второй точке зрения, не сводящей право к государству, но признающей, что для определенной части правовых явлений и особенно для законотворческой, правоприменительной и правоохранительной деятельности государства важное значение может иметь и государственное (этатистское) объяснение права и правового государства. В этом случае правовое государство – государство, деятельность которого предопределяется, ограничивается как загосударственными (сверхгосударственными) правоопределяющими факторами (природными, социальными разного уровня, и т.д.), так и самим государством, имеющим возможность выявлять и создавать право в форме законодательства и в значительной мере - интегрировать в процессе законотворчества и правоприменения все иные факторы формирования и выявления права.

Очевидно, что создание правового государства – прежде всего формирование зрелой правовой культуры, правового и нравственного воспитания общества. Нельзя не согласиться с Г.В.Мальцевым о том, что «в обществе, развращенном и безнравственном, невозможно достичь высокого уровня правового развития, а о создании правового государства нечего даже и говорить»089 .

Современная доктрина правового государства в своем составе имеет концепции и идеи разного уровня – от философско-правового и общетеоретического до вопросов отраслевого законодательства и прикладного характера. Общие смысловые контуры исторически развивающейся доктрины правового государства включают, по нашему мнению, по крайней мере:

смысловой состав понятия права с учетом особенностей правопонимания правовых школ и обусловленные ими интерпретации правового государства; понятие и признаки правового государства;

соотношение права и государства со смежными явлениями (социальными нормами, властью, политикой); факторы, определяющие природу, назначение права и государства и их соотношение;

соотношение права, его форм и уровней с государством и его формами и структурно-функциональными элементами и органами;

интерпретацию соотношения права и закона, правового государства и государства законности;

определение пределов правового воздействия на государство и ветви власти; смысловые аспекты суверенитета правового государства как субъекта международной политико-правовой системы государств;

необходимые для правового государства устройство, методы его деятельности и функции, политико-правовые институты;

систему прав и свобод человека и гражданина как существенный момент содержания права и предмет защиты правового государства; определение соотношения народа, нации, человека и гражданина;

вопросы о становлении правового государства на практике, о путях формирования правового государства, этапах и возможных направлениях и ступенях его эволюции;

уровни правового государства; национальное правовое государство и его интеграция в мировую систему правовых государств; и т.д.

В целом, в результате краткого и, отчасти, фрагментарного исторического обзора идей, синтез которых составил доктрину правового государства, можно сделать следующие выводы об эволюции и содержании этих идей:

1. Доктрина правового государства - многозначное по смыслу явление. Кроме либеральных (республиканских и монархических) концепций правового государства, в ХХ в. имели место фашистская концепция «национал-социалистского правового государства» 1930-х гг. служившая романтическим прикрытием преступного режима, и незавершенная социалистическая теория правового государства090 , а также идеи о правовых теократических государствах, ориентированные на различные религиозные правовые системы и преследующие разные политические и идеологические цели. Поскольку в истории данная доктрина используется и оказывается объектом и средством борьбы разных политических сил в различных целях, необходимо более дифференцировано подходить к разновидностям данной доктрины, учитывать ее реальный смысл и контекст.

2.Доктрина правового государства в истории мысли последних двух веков является одним из основных, но не единственным вариантом моделирования в общественном сознании совершенной и справедливой организации власти. Основной альтернативой доктрине светского правового государства является концепция теократического властвования.

3. История свидетельствует о том, что доктрина правового государства имеет переменное и исторически развивающееся содержание как по составу входящих в не¨ элементов, так и по их смыслу. В то же время прослеживается тенденция сохранения идейно-теоретического «ядра» и системы основных компонентов доктрины. В этом смысле доктрина правового государства является естественным продуктом развития политического и правового сознания человечества.

4. Смысл доктрины прежде всего зависит от понимания права, государства и их взаимосвязи, а также от состава, сочетания и смысловых характеристик идей и концепций, в совокупности составляющих данную доктрину и их корреляции с фундаментальными мировоззренческими идеями о государстве и праве и ценностями политико-правовой теории в целом. Наиболее перспективной представляется концепция правового государства на основе синтетического или интегративного правопонимания.

5. Доктрина правового государства в качестве доминирующей тенденции осмысления современного государства и прогнозирования его развития, включает в себя либеральную и гуманистическую интерпретацию ряда вопросов теории права и государства.

Список литературы

001 Настоящая статья опубликована в журнале: Научные труды "Адилет" (Алматы), № 1 (9), 2001. С. 5 - 35.

002 Нерсесянц В.С. Философия права. М., 1997. С.94.

003 См.: Ударцев С.Ф. Политико-правовые идеи Лао-цзы // Лао-цзы. Дао дэ цзин. Алматы: ВШП "(дiлет", 2000.

004 Аристотель. Политика // Соч. в 4-х т. Т.4. М., 1984. С.597. "Это ясно и на основании логических соображений: ведь закон есть некий порядок; благозаконие, несомненно, есть хороший порядок; а чрезмерно большое количество не допускает порядка", - писал Аристотель, возможно, имея в виду и империю своего ученика - А.Македонского (там же).

005 Там же. С. 591. В другом месте он заметил: "Законодатель должен стремиться увидеть государство, тот или иной род людей и вообще всякое иное общение людей наслаждающимися благой жизнью и возможным для них счастьем" (там же. С.593).

006 Там же. С. 596.

007 См.: там же. С. 604.

008 Дигесты Юстиниана. М., 1996. С.23.

009 Там же. С.25.

010 См.: Гай. О праве гражданском и естественном // Институции. Кн. 1-4. М., 1997. С.17.

011 Антифонт. О правде // Антология мировой правовой мысли. В 5 т. Рук. научного проекта Г.Ю.Семигин. М., 1999. Т.I. С.137.

012 Аристотель. Никомахова этика // Антология мировой правовой мысли... Т.I. С.168.

013 Цицерон. О законах // Диалоги. О государстве. О законах. М., 1966. С.102.

014 Там же. С.102.

015 См.: там же. С.100, 114.

016 Там же. С. 104.

017 См.: там же. С.108.

018 См.: там же. С.133-134. Магистрат, по Цицерону, - это говорящий закон, а закон - это безмолвный магистрат.

019 Августин. О граде божием // Антология мировой правовой мысли... Т.II. С.197.

020 Платон. Горгий // Соч. в 3-х т. Т. 1. М., 1968. С.307-308.

021 Там же. С. 308.

022 См.: там же. С.313-314. В последующем в истории мысли проблемы соотношения права и силы нашли яркое отражение в произведениях Н.Макиавелли, Б.Спинозы, Т.Гоббса и др.

023 Там же. С.315, 317.

024 См.: Рубин В.А. Личность и власть в Древнем Китае. Собр. трудов. М., 1999. С.53.

025 Шан цзюнь шу // Древнекитайская философия. Собр. текстов в двух томах. Т.2. М., 1973. С.213.

026 Исократ. Ареопагитик // Антология мировой правовой мысли... Т.I. С.175.

027 Там же. С.177.

028 См.: Руссо Жан Жак. Об общественном договоре. Трактаты. М., 1998. С.228.

029 Роттердамский Э. Жалоба мира. 1517 // Трактаты о вечном мире. М., 1963. С.61.

030 Там же. С.61.

031 См.: там же. С.65.

032 Коменский Я.А. Всеобщий совет об исправлении человеческих дел // Трактаты о вечном мире... С.73, 78-79.

033 Пенн В. Опыт о настоящем и будущем мире в Европе путем создания европейского Конгресса, Парламента или Палаты государств // Трактаты о вечном мире... С.86.

034 Кант И. К вечному миру // Кант Иммануил. Идея всеобщей истории во всемирно-гражданском плане. К вечному миру. Алматы: ВШП "(дiлет", 1999. С.84. Имея ввиду, очевидно, либеральные ценности учения Канта, С.С.Алексеев вслед за Э.Ю.Соловьевым (см.: Вопросы философии, 1990, № 6. С.4), провозгласил лозунг: "Вперед к Канту" (См.: Алексеев С.С. Самое святое, что есть у Бога на земле. Иммануил Кант и проблемы права в современную эпоху. М., 1998. С.400 и др.).

035 См.: Кант И. Идея всеобщей истории во всемирно-гражданском плане // Кант Иммануил. Идея всеобщей истории во всемирно-гражданском плане. К вечному миру. Алматы: ВШП "(дiлет", 1999. С.51. Выделено в книге.

036 Кант И.Метафизика нравов в двух частях // Соч. в 6-ти т. Т.4. Ч.2. М., 1965. С.231, 233.

037 В статье "О мнимом праве лгать из человеколюбия (1797)" Кант замечал: " Не право к политике, но, напротив, политика всегда должна применяться к праву" (Кант И. Трактаты и письма. М., 1980. С. 296).

038 Там же. С.286. В другом месте он замечал, что право должно быть ограничителем политики (См.: там же. С.292).

039 Ященко А.С. Теория федерализма // Философия права Владимира Соловьева. Теория федерализма. Опыт синтетической теории права и государства. Спб., 1999. С.147. И.А.Ильин также признавал, что задачей права и правосознания является организация мирного и справедливого сожительства людей на земле. См.: Ильин И.А. Учение о правосознании // Родина и мы. Смоленск, 1995. С.252.

040 См.: Ясперс Карл. Вопрос о виновности. О политической ответственности Германии. М., 1999. С.48. В стремлении разделить правовую и нравственную ответственность Ясперс видел попытку провести идею самоограничения власти победителей (см.: там же. С.110).

041 Ледях И.А. Теория правового государства // Из истории политических учений. М., 1976. С.164. См. также: Мамут Л.С. Народ в правовом государстве. М., 1999. С.3.

042 Там же. С.164.

043 См.: Гумбольдт В.Ф. Опыт установления пределов государственной деятельности. СПб., 1908.

044 См.: Ледях И.А. Теория "правового государства" // Современные буржуазные учения о капиталистическом государстве. Критические очерки. М., 1967. С.104. Лозунги о создании в Италии "современного юридического государства" выдвигали и итальянские фашисты, прикрывая этим устранение принципа разделения властей и фактическое наделение законодательными полномочиями исполнительной власти. См.: Лопухов Б.Р. История фашистского режима в Италии. М., 1977. С.73.

045 См.: Ледях И.А. Теория "правового государства" ... С.102.

046 Эта тема может быть предметом специального исследования. О политических и правовых теориях анархизма, см., напр.: Неттлау Макс. Очерки по истории анархических идей. Tucson, Arizona: The Match, 1991; Анархия и власть. М., 1992; Ударцев С.Ф. Политическая и правовая теория анархизма в России: история и современность. Алматы: "Казахстан" и ВШП "(дiлет", 1994; Тр. международной научной конференции, посвящ. 150-летию со дня рождения П.А.Кропоткина. Вып.1. Идеи П.А.Кропоткина в философии. М., 1995; и др.

047 Кареев Н.И.Происхождение современного народно-правового государства: Исторический очерк конституционных учреждений и учений до середины XIX века // Антология мировой политической мысли. Рук. проекта Г.Ю.Семигин. В 5 т. М., 1997. Т.IV. C.234. В.М.Гессен признавал, что "правовое и конституционное государство - синонимы"(Гессен В.М. Теория правового государства // Политический строй современных государств. СПб., 1905. Т.I. С.135).

048 Кистяковский Б.А.Философия и социология права. СПб., 1999. С.328.

049 Подробнее см.: Федоров Н.В. Концепция политики права в буржуазной юридической мысли дореволюционной России // Сов. гос. и право. 1985, № 7. С.128 и др.; Ударцев С.Ф. Правовая политика и проблемы повышения эффективности правового регулирования в СССР в условиях перестройки. Алма-Ата, 1990. С.9.

050 Коркунов Н.М. Указ и закон // Антология мировой политической мысли...Т.IV. C.288.

051 Коркунов Н.М. Лекции по общей теории права. 5-е изд. С.263-264. Курсив мой - С.У. См. также: Ященко А.С. Указ соч. С. 191.

052 Коркунов Н.М. Указ и закон... C.286.

053 Подробнее см.: Зорькин В.Д. Позитивистская теория права в России. М., 1978. С.126-128 и др.

054 См.: Петражицкий Л.И. Теория права и государства. СПб., 2000. С.181-184, 589 и др.

055 См.: Петражицкий Л.И. Теория права и государства в связи с теорией нравственности // Антология мировой правовой мысли... Т.V. С.362-363. Кстати, концепцией интуитивного права Петражицкого А.В.Луначарский в работе "Революция и суд" (1919 г.) обосновывал нормы-идеи первых советских декретов о суде, санкционировавшие правосознание как источник права. По первым декретам о суде (1917-1918 гг.) государственные суды могли руководствоваться законами старых правительств, если они не были отменены законодательными актами новой власти, если не противоречили программам-минимум партий-союзников (партий большевиков и левых эсеров), а также не противоречили "революционной совести и революционному правосознанию" (декрет №1) и "социалистическому правосознанию" (декрет №2). Правда, о правовом государстве речь уже не шла.

056 См.: Антология мировой политической мысли... Т.IV. С. 589.

057 См.: там же. С.591.

058 См.: Кистяковский Б.А. Государство правовое и социалистическое // Вопр. философии. 1990, № 6. С.147, 145. См. также с. 144. Курсив мой - С.У.

059 Кистяковский Б.А. Государственное право (общее и русское). Лекции Б.А.Кистяковского, читанные в Московском коммерческом институте в 1908/1909 академическом году // Философия и социология права. СПб. 1998. С.420.

060 См.: там же. С.422-423. Курсив мой - С.У.

061 См.: Соловьев В.С. Философские начала цельного знания // Соч. в 2-х т. Т. 2. М., 1988. С.147.

062 См.: Исаев И.А. Политико-правовая утопия в России. Конец XIX - начало ХХ вв. М., 1991. С.78.

063 Новгородцев П.О задачах русской интеллигенции // Из глубины. Сб. статей о русской революции. М., 1990. С.209.

064 См, напр.: Кистяковский Б.А. Государство правовое и социалистическое // Вопр. философии. 1990, №6. С.143.

065 См.: Новгородцев П.О задачах русской интеллигенции // Из глубины. Сб. статей о русской революции. М., 1990. С.218.

066 Там же. С.215.

067 Ильин И.А. Учение о правосознании // Родина и мы. Смоленск, 1995. С.341. Здесь и далее сохранен курсив оригинала.

068 См.: там же. С.285-286.

069 Там же. С.288, 292.

070 См.: там же. С.255.

071 Там же. С.336-337. См. также с.334.

072 Шахматов М.М. Подвиг власти (опыт по истории государственных идеалов России) // Евразийский временник. Кн.3. - Берлин, 1923. С.76. Цит. по кн.: Исаев И.А., Золотухина Н.М. История политических и правовых учений России. ХI -XX вв. М., 1995. С.366-367.

073 Алексеев Н.Н. Основы философии права. СПб., 1999. С. 217. По Алексееву, "право относится к государству как власть к власти". "Властность и есть та стихия, которая может соединять государство и право" (там же. С. 214).

074 Там же. С. 218.

075 Там же. С. 219.

076 Гессен В.М. О правовом государстве // Антология мировой правовой мысли... Т.V. С.288.

077 Там же. С.289. Племянник проф. В.М.Гессена С.И.Гессен (1887-1950), философ-эмигрант, юрист по тематике многих его работ посвятил свою крупную работу "Правовое государство и социализм" критике правовой теории и практике марксизма и большевизма, а также обоснованию идей соединения либерального социализма и правового государства. См.: Гессен С.И. Правовое государство и социализм // Избр. соч. М., 1998. С.144-542.

078 Гамбаров Ю.С. Свобода и ее гарантии. Популярные социально-юридические очерки // Антология мировой правовой мысли... Т.V. С. 310.

079 См.: Антология мировой правовой мысли... Т.V. С.407.

080 См.: Котляревский С.А. Власть и право. Проблема правового государства. М., 1915. С.120, 188, 207, 350 и др.

081 Кистяковский Б.А. Философия и социология права. СПб., 1998. С.327.

082 См.: Левин Д.Б. Наука международного права в России в конце XIX и начале ХХ в. Общие вопросы теории международного права. М., 1982. С.160 - 170.

083 См.: Тарановский Ф.В. Учебник энциклопедии права. Юрьев, 1917. С.515; Кузнецов Э.В. Философия права в России. М., 1989. С.78-80.

084 Антология мировой политической мысли... Т.IV. С. 593.

085 Ященко А.С. Указ. соч. С. 193.

086 См.: Антология мировой правовой мысли... Т.V. С.603.

087 См.: Ударцев С. Метаправо и правопонимание (о трансформации правопонимания на новом уровне правового развития) // Научные труды "(дiлет". 2000, №1 (7). С.27-29 и др.

088 А.А.Матюхин предлагает интересное их разграничение. См.: Матюхин А.А. Государство в сфере права: институциональный подход. Алматы: ВШП "(дiлет", 2000.

089 См. выступление Г.В.Мальцева на "круглом столе" "Право. Свобода. Демократия" в ж.: "Вопр. философии",1990, №6. С.18.

090 Теория социалистического правового государства как государства, прежде всего, соблюдения социалистического законодательства, с одной стороны, также служила апологии политического режима, а с другой стороны, в период "перестройки" была ориентированна на радикальное реформирование политико-правовой системы СССР.

Для подготовки данной применялись материалы сети Интернет из общего доступа