Соотношение системы права и системы законодательства (работа 2)

Соотношение системы права и системы законодательства

О.Е.Мешкова, Омский государственный университет, кафедра трудового права

Вопрос о соотношении системы права и системы законодательства уже длительное время является актуальным и дискуссионным в российской юридической науке. Его разрешение окажет благотворное воздействие на деятельность законодателя, научные разработки, а также на организацию учебного процесса при подготовке юристов. Наиболее распространены две позиции. Суть первой: система права и система законодательства соотносятся как форма и содержание, то есть право закрепляется в законодательстве, отражается в нем, причем система права объективна, а система законодательства - объективно-субъективна. Суть второй: система права - это единый, не разделенный на части массив правовых норм - живых клеточек правовой материи; на каждом очередном этапе развития общества массив правовых норм "кристаллизуется" вокруг нескольких крупных, актуальных на данный момент системообразующих факторов (системы нормотворческих органов, системы субъектов права, основные социально-экономические задачи и пр.); отраслей права не существует, есть только отрасли законодательства [1]. В рамках данной работы рассматриваются некоторые аспекты первой концепции.

По мнению А.М.Васильева, система права - это правовая абстракция, которая служит для выражения связей и единства правовых норм, их внутренних взаимозависимостей. Принципиальным для раскрытия содержания данной категории является положение об объективных основаниях системы права, которые коренятся в экономических отношениях, в специфике и предметных особенностях регулируемых нормами права общественных отношений [2]. Это определение наиболее научно, поскольку выражает основные, сущностные черты системы права, не претендуя на объединение в одной дефиниции всех (в том числе и вторичных) характеристик явления. Что же касается определения понятия "система законодательства", то вполне достаточно его обозначение как "многогранного образования с весьма сложной конструкцией, состоящего из совокупности законодательных актов и отдельных нормативных предписаний, распределяемых в зависимости от объекта регулирования на отрасли, подотрасли и институты законодательства" [3].

Традиционно ставится вопрос о соотношении системы права именно с системой законодательства. Последняя же имеет несколько определений, в зависимости от того, в узком или широком смысле рассматривается. В узком смысле - это система законов, в широком смысле - законов и подзаконных нормативных актов. И в том, и в другом случае из поля зрения выпадает целый массив правовых норм, которые содержатся и в иных источниках права, например, в нормативных договорах, правовых обычаях, судебном прецеденте. К сожалению, такая позиция до сих пор наиболее распространена. Даже при указании на ее ущербность пока не производится решительная замена терминологии. Для отечественной юридической науки всегда была характерна недооценка глубокого и непредвзятого исследования вопроса об источниках права. В силу существовавшей ранее общественно-политической ситуации основной акцент при изучении источников права делался на противостояние двух систем (капитализма и социализма). Разумеется, система источников социалистического права считалась более совершенной. Российская правовая система относится к романо-германской, в которой в качестве источника права преобладает нормативный акт. В условиях же заидеологизированного общества эта особенность приобрела исключительный характер, хотя применительно к иным правовым системам признавалась множественность источников права. Поэтому понятие "система источников права" было заменено понятием "система законодательства", а проблема источников права - проблемой соотношения системы законодательства и системы права.

Само понятие "источник права" многозначно, под ним понимают и материальные условия жизни общества, и основания юридической обязательности нормы, и источники познания права. В исследуемом аспекте под источником права понимается именно форма права, "форма реального выражения и объективизации государственной воли господствующего класса, выраженной в норме права. Этот момент конкретизации сущности права обобщенно выражает правовая абстракция "форма (источник) права" [4].

Конечно, в идеале нормы права должны быть закреплены в нормативных актах, однако возникновение, миграция и оформление правовой нормы имеют свои, в некотором роде естественные законы. Известно, что государство посредством издания нормативных актов лишь завершает правообразовательный процесс, причем на его не сущностной стадии. То есть для нас важно не только перечисление видов источников права, но и построение их иерархии, поскольку нормы права осуществляют движение от примитивнейших источников к более совершенным. Полагаем, что в принципе невозможна ситуация, когда системе права будет соответствовать система именно законодательства, поскольку существуют объективные стадии генезиса правовых норм. Кроме того, в результате постоянного изменения регулируемых правом общественных отношений меняется и само право, то есть внутренние процессы возникновения, миграции, отмирания норм права в системе бесконечны и являются одним из условий существования и развития системы.

Различия между системами права и законодательства в наиболее общем виде были сформулированы в ходе третьей научной дискуссии о системе права [5]: 1) несовпадение объема; 2) различия по соотношению объективного и субъективного; 3) различие в системообразующих факторах системы права и системы законодательства; 4) неодинаковый уровень структурной упорядоченности, целостности (система права, в отличие от системы законодательства, является самоорганизующейся системой); 5) различие в соотношении статических и динамических свойств: система права более устойчива, инвариантна, чем система законодательства; 6) эти системы имеют определенные различия в закономерностях функционирования и развития.

Что касается первого из указанных различий, то при использовании термина "система источников права" несовпадение объема минимально. "Отстает" система источников права лишь на глубинных, изначальных стадиях процесса формирования нормы права, но этот факт нисколько не указывает на несовершенство такого несовпадения.

Что же касается остальных различий, то разрешить эти проблемы можно, используя тезис общей теории систем о взаимозависимости системы и среды. Как указывает Л.Б.Тиунова, "...в отличие от органических систем, система норм права и система законов не характеризуются процессами саморегулирования - в них ведь не включена сама деятельность" [6]. И это не является аргументом ущербности правовой системы, а наоборот, - в соответствии с принципом взаимозависимости системы и среды система формирует и проявляет свои свойства в процессе взаимодействия со средой, под которой следует понимать внешние по отношению к конкретной системе объекты, которыми могут быть предметы, явления, отношения и т.п. В данном случае такой средой является то, что может воздействовать на правовую систему. Мы полагаем, что этим является только специальный субъект, а именно государство в лице его органов, и мы можем рассматривать его, во-первых, как управляющий центр правовой надстройки, а, во-вторых, как источник возмущающего воздействия на правовую систему и фактор, который может привести к разрушению системы при определенных условиях. Иначе пришлось бы признать, что на систему права посредством воздействия на систему источников права могут оказывать влияние граждане, юридические лица путем, например, проведения инкорпорации законодательства. А это противоречит не только теории, но и практике - система права не перестраивается под произвольным воздействием таких субъектов.

Схематично процесс взаимодействия права и специального субъекта можно представить следующим образом: законодатель воздействует на оболочку права (его форму), то есть на систему источников права, которая в свою очередь трансформирует содержание (систему права). Но изменения в системе источников права ни коим образом не тождественны изменениям системы права, хотя бы потому, что удельный вес субъективности в этих образованиях различен.

Обратим внимание на еще один интересный момент - как правило, сторонники этой концепции полагают, что система права и система законодательства - элементы (или компоненты) правовой системы, причем нетождественные по следующим причинам: "они как компоненты правовой системы обладают относительной самостоятельностью, имеют специфические закономерности становления, функционирования и развития, что позволяет системе законодательства оказывать активное обратное воздействие на систему права" [7].

Несомненно, что и система права, и система законодательства - составляющие правовой системы. Но какова их роль и место в ней? Полагаем, что они не являются ее отдельными компонентами. Ведь критерием элементности частей выступает их инвариантность, принимающая различные формы в зависимости от особенностей того или иного класса системы. Таким критерием при исследовании правовой системы как объективно-субъективной выступает, в частности, принцип тождества частей относительно их места и роли в данной системе [8]. Например, отрасли в системе права тождественны (неразличимы) как элементы одного уровня (конечно, если мы будем рассматривать их как системы, состоящие из подотраслей, институтов и норм, то они предстанут нетождественными, поскольку будут рассматриваться на других уровнях, а это уже иной аспект исследования).

Систему права и систему законодательства невозможно определить как тождественные, следовательно, они - элементы не одного уровня. Тогда, может быть, они являются элементами разных уровней? Но здесь надо учитывать принцип иерархичности системы, который означает, что каждый элемент, в свою очередь, может рассматриваться как иная система, а исследуемая в данном случае целостность представляет собой один из компонентов более широкой системы. Значит, если рассматривать систему права и систему законодательства как разноуровневые элементы, то один из них должен входить в состав другого: либо система права в систему законодательства, либо система законодательства в систему права. Ясно, что такая ситуация абсурдна.

Кроме того, тезис о "компонентности" этих систем противоречит положению о соотношении системы права и системы законодательства как содержания и формы - содержание и форма не могут быть компонентами одной и той же системы.

"В сущности, система права и система законодательства выражают один и тот же феномен - право, но с разных сторон - внутренней и внешней, отсюда их взаимообусловленности и общее социальное назначение" [9]. Полагаем, что перспективны исследования соотношения системы права и системы источников права именно в этом направлении - как содержания и формы, причем в гносеологическом, онтологическом и функциональном аспектах.

Список литературы

Система советского права и перспективы ее развития// Советское государство и право. 1982. 6. С.100.

Васильев А.М. Правовые категории. Методологические аспекты разработки системы категорий теории права. М.: Юрид. лит., 1976. С.166.

Теория права и государства: Учебник для вузов// Под ред. проф. Г.Н.Манова. М.: Изд-во БЕК, 1995. С.181.

Васильев А.М. Указ.соч. С.167.

См.:Система советского права и перспективы ее развития// Советское государство и право. 1982. 6, 7, 8.

Там же. С 126.

Молодцов М.В. Система советского трудового права и система законодательства о труде. М.: Юрид. лит., 1985. С.126.

Философский энциклопедический словарь. М.: Советская энциклопедия, 1989. С.749.

Васильев А.М. Указ. соч. С.179.

Для подготовки данной применялись материалы сети Интернет из общего доступа