Юридическое образование в России: Выбор пути

Юридическое образование в России: Выбор пути.

Проф., д.ю.н. Хохлов Евгений Борисович.

Школьное дело будет в крупных государствах в лучшем случае посредственным, по той же причине, по которой в больших кухнях пища изготовляется в лучшем случае посредственно.

– Ф. Ницше.

…философское отношение к знанию и философствование в пределах специальности, борьба с чрезмерностью специализации, которая неизбежно отразится и на самой успешности работы, - вот то стремление, которое следует вносить в науку во имя идеала университета и цельного знания.

… Ремесленный специалист не должен убивать в себе мыслителя, тоскующего о цельном знании.

– С.Н. Булгаков.

… Люди, не верящие в самозаконность и силу чистого теоретического знания, в его духовную ценность и практическую важность, могут, конечно, пренебрегать таким анализом права, считая его проявлением мертвой схоластики; но горе тому человеку – и медику, и пациенту – изучающему анатомию лишь в меру «казуальных», т.е. случайных запросов жизни….

– И.А. Ильин .

Бурно формирующаяся в нашей стране новая экономическая, социальная, политическая реальность, предполагающая, в частности, изменение роли России в мире, характера и степени ее вовлеченности в международную жизнь, конечно, не могла не оказать влияния на содержание и формы деятельности высшей школы, включая, разумеется, юридическое образование.

Ни для кого не представляет секрета то, что за последние годы юридическое образование испытывало бурный рост популярности в российском обществе, что сопровождалось активным количественным ростом выпускников, имеющих высшее юридическое образование. Постоянно увеличивающийся прием в существующие юридические вузы и факультеты университетов не мог, тем не менее, удовлетворить растущие потребности общества, поэтому в стране повсеместно стали открываться новые юридические вузы или отделения в институтах и университетах, зачастую имеющих весьма отдаленное отношение к юридической науке и практике. Коснулся этот процесс и некоторых направлений деятельности государства: юридические академии и университеты начали создавать различные министерства и ведомства, начиная от Министерства внутренних дел и кончая Министерством обороны..

На первый взгляд, такой рост популярности юриспруденции в обществе не может не радовать. После многих лет господства в обществе в целом и в деятельности государственных органов – в частности и в особенности, юридического нигилизма, мы начали, кажется, осознавать ценность права, а значит, и юридического образования..

Однако при более внимательном рассмотрении проблемы можно придти к выводу, что оснований для радости оказывается не так уж и много. На наш взгляд, несмотря на отдельные достижения, и юридическая наука, и юридическое образование претерпевают весьма серьезный кризис, причем, как это не покажется парадоксальным, даже бурный рост количества юридических вузов является проявлением и показателем данного кризиса. Хотелось бы верить в то, что этот кризис является кризисом роста, а не умирания.

Суть кризиса. Требуют объяснений те причины, которые вызвали в конце прошлого столетия такой активный рост популярности юридического образования в нашей стране. Конечно, нельзя сказать, чтобы профессия юриста не была престижной в последние десятилетия ХХ в. Однако хорошо известно, что число юридических вузов, функционирующих на территории СССР, было относительно невелико. Помимо нескольких специализированных юридических институтов существовали юридические факультеты в ряде университетов; численность студентов, составляющих курсы указанных высших учебных заведений, была ограничена. Все это, конечно, не сравнимо с той ситуацией, которые мы наблюдаем в последнее время.

Возникает вполне закономерный вопрос: чем можно объяснить сложившуюся ситуацию? Будет ли правильным предположить, основываясь на динамике популярности юриспруденции, что российское общество, многие годы, в целом «нечувствительное» к праву, наконец, осознало его ценность и начало рассматривать его в качестве необходимого и нормального условия жизни цивилизованного общества?.

Как нам представляется, для такого оптимистического вывода нет оснований. Никаких кардинальных изменений в общественном сознании на самом деле не произошло. Не считая смены нескольких второстепенных акцентов, состояние общественного сознания применительно к нашей проблеме, может быть охарактеризовано одним термином – «утилитаризм», причем утилитаризм самых разных степеней – от, так сказать, романтического, до совершенного, до степени цинизма, практического утилитаризма.

Поясним нашу мысль.

1. С началом изменений в нашем обществе на рубеже 80-90-х гг. прошлого столетия в обществе сформировалась довольно наивная мысль о том, что право может послужить именно тем, причем едва ли не единственным, звеном, ухватившись за которое, можно будет вытащить всю цепь как общесоциальных, так корпоративных и индивидуальных проблем. При этом, в извечной в России борьбе общества, отдельных людей и государства юристу отводилась вполне определенная и первостепенная роль – он должен был обеспечить победу в ней. Речь, таким образом, шла отнюдь не о том, чтобы обеспечить создание и функционирование в обществе соответствующих правовых механизмов, а об обеспечении конкретных, сиюминутных и, зачастую, весьма далеко стоящих от права, результатов. Однако, при всем при том, в обществе сформировался весьма устойчивый и высокий интерес к практической юриспруденции. Это и явилось первой и главной ступенью к формированию в нашем обществе идеологии юридического утилитаризма.

2. Рост интереса к юриспруденции породил ажиотажный спрос на юридическое образование. Начал стремительно расти, приобретая зачастую попросту фантасмагорические размеры, конкурс при поступлении в существующие учреждения высшего юридического образования. Численность обучающихся в них студентов стремительно выросла, зачастую на порядок. Повсеместно были сформированы учебные программы, обеспечивающие профессиональную переподготовку и получение высшего юридического образования лицами, уже имеющими высшее образование по иным профессиям. После того, как было разрешено получение образования на платной основе, количество студентов, оплачивающих свое образование, едва ли не превысило численность студентов, обучающихся за счет бюджета. Следует, справедливости ради, отметить, что данное в свое время разрешение вузам осуществлять прием студентов на платной основе спасло и юридическую науку, и высшую школу, ибо в эпоху, когда выплачиваемая государством преподавателям вузов заработная плата была оскорбительно низка, платное образование позволило сохранить и научно-педагогические коллективы, и имеющиеся в вузах средства обучения (начиная от библиотек и кончая электропроводкой в лекционных залах).

Однако, несмотря на все указанное, спрос на юристов с высшим образованием не был удовлетворен. В результате разрешается открывать как новые учреждения высшего юридического образования, так и юридические факультеты в существующих вузах. Поскольку многие, если не большинство, действуют и по сию пору, это говорит о том, что они являются востребованными. Таким образом, новейшая история отечественной школы высшего юридического образования являет нам истинность классической формулы товарного рынка: «спрос рождает предложение». В свою очередь рост предложения обеспечивает удовлетворение спроса, и таким образом осуществляется регулирование экономической жизни общества. Однако насколько применима данная формула к той интеллектуальной сфере общественного бытия, каким является высшее образование, насколько она отвечает требованиям нравственности, наконец, насколько она эффективна и в какой мере отвечает долговременным, в том числе экономическим, интересам российского общества?.

Прежде всего, приходится констатировать, что возникновение такого положения явилось второй ступенью на пути утилиризации идеи права. Бурный рост новых юридических вузов был обусловлен, по общему правилу, отнюдь не проснувшейся у их организаторов осознанностью ценности права, а чисто прагматическими соображениями. Часто эти соображения имеют под собой благородное моральное обоснование: руководитель какого-либо весьма далекого от юриспруденции технического вуза открывает юридический факультет с целью привлечь на него «платных» студентов и за этот счет попытаться сохранить кадры, научную школу, оборудование. Но не менее часто за вывеской коммерческого вуза кроется простая рыночная идея максимально эффективного производства прибыли.

Порочна ли эта идея?.

Сама по себе она не может считаться противоречащей нормам морали, но при одном простом условии: производимый соответствующим коммерческим предприятием «товар» должен быть надлежащего качества. Учитывая же особенность этого «товара», общество просто обязано предъявлять особо строгие требования к нему, поскольку его недостатки связаны с весьма существенными организационными, нравственными, да и экономическими издержками и для общества в целом, и для отдельных его членов. Нужно благодарить Бога, что компетентные органы государства еще не догадались разрешить виртуальное обучение врачей-хирургов, но необходимо, наконец, понять, что плохо подготовленный юрист в долговременном плане представляет не меньшую общественную опасность.

3. Достаточно очевидным является то, что «кондиционность товара», являющегося продуктом того или иного учреждения высшего юридического образования, определяется множеством самых различных факторов, в числе которых факторы чисто технического порядка. Среди них – наличие и учебных пособий (библиотеки), и технических средств обучения (включая наличие компьютеров, обеспечивающих доступ, в частности, к электронным правовым базам и иным источникам информации), и просто надлежаще оборудованных учебных помещений. Можно ли сказать, что все новообразованные юридические вузы обладают технической базой, минимально необходимой для подготовки квалифицированного специалиста?.

Вместе с тем, при всей важности технических факторов, главным фактором, обеспечивающим высокий уровень юридического образования, является, несомненно, наличие квалифицированного профессорско-преподавательского состава. Что касается «традиционных» юридических вузов, то здесь данная проблема или не стоит вовсе, или должна быть формулирована несколько в ином аспекте. Во всяком случае, при прочих равных условиях, преподавателей этих вузов изменения коснулись главным образом в виде увеличения, зачастую весьма существенного, педагогической нагрузки.

Новообразованные же вузы с самого первого момента своего существования столкнулись с проблемой преподавательских кадров. Для нас представляется абсолютно необходимым и естественным то положение, что преподаватель вуза вправе осуществлять обучение студентов только при условии, если он сам непрерывно ведет научный поиск в избранной им отрасли знаний. Таким образом, кадровая проблема вузов своим проявлением имеет проблему вузовской юридической науки. Переходя непосредственно к этому предмету, следует сразу же констатировать удручающее состояние нашей общественной науки. Сказанное в разной степени относится к историческим, философским, экономическим и, в неменьшей степени, – юридическим наукам.

Испытывая в советский период истории нашей страны сильное, можно сказать – исключительное - влияние политической идеологии, отечественная юридическая наука в качестве органически присущих ей черт страдала догматизмом, узостью научного кругозора, начетничеством, оторванностью как от своих исторических корней, так и от мирового опыта. Следует подчеркнуть, что и советский период истории юридической науки дал, тем не менее, определенные, порой весьма впечатляющие, результаты, однако эти результаты были получены лишь в определенных областях научного поиска и, зачастую, не благодаря, а вопреки господствующей политической идеологии. Юридическая наука была больна, причем в значительной мере, она сама об этом не подозревала. При таких условиях общество и государство должно было бы проявить крайнюю осторожность при формировании организационных, экономических и правовых условий, которые бы обеспечивали возможность не только «выздоровления» юридической науки, но и ее приобщения к осмыслению и решению тех новых, зачастую принципиально иных, нежели прежде, проблем, вставших перед обществом. К сожалению, смена социально-экономической модели общества ознаменовалась не только появлением новых возможностей в сфере научного поиска, но и весьма ощутимыми издержками. Кажется, до сих пор еще не могут понять, что неограниченный либерализм и эгалитаризм в организации высшего образования совсем не благо для науки, и, наоборот, определенные элитарность и иерархичность системы подготовки высококвалифицированных кадров – есть естественное условие ее существования.

Понятно, что взрывной по историческим меркам процесс увеличения количества вузов потребовал соответствующего кадрового обеспечения. Как представляется, существующая система специализированных диссертационных советов, замкнутых на общероссийскую Аттестационную комиссию (ВАК), оказалась не готова должным образом отреагировать на сложившуюся ситуацию. В целом развитие этой ситуации прошло два этапа. На первом этапе в новообразованных высших учебных заведениях создавались диссертационные советы, в которые на тех или иных основаниях включались в качестве членов ученые либо работавшие в «традиционных» высших учебных заведениях в прошлом, либо остававшиеся сотрудниками этих учебных заведений. В новосозданных диссертационных советах проходили защиты кандидатские (иногда – докторские) диссертации сотрудников новых университетов, причем, с требованиями к качеству как диссертаций, так и защиты, по общему правилу, существенно сниженными в сравнении с требованиями, предъявляемыми «традиционными» диссертационными советами. Через некоторый промежуток времени новый вуз полностью удовлетворял свою потребность в сотрудниках, обладающих учеными степенями.

На втором этапе новообразованные высшие учебные заведения оказывались способными создать собственные диссертационные советы за счет включения в их состав своих сотрудников, получивших ученые степени. Не будучи обремененными университетскими традициями, зачастую не обладая надлежащим уровнем фактической (а не номинальной) научной квалификации, указанные диссертационные советы оказались не в состоянии предъявить необходимых требований к качеству представляемых к защите научных сочинений, да и не желали этого делать. Ситуация приобрела замкнутый, самовоспроизводящийся, характер: малоквалифицированные ученые советы давали путевку в научную жизнь малоквалифицированным «научным» кадрам, которые, в дальнейшем, приходя в этот же совет в качестве оппонентов, давали, в меру своей научной квалификации, оценку качества работы следующего поколения «ученых». Графически развитие ситуации приобрело вид спирали: каждое новое поколение кандидатов и докторов гарантировало очередное снижение и без того невысокого общего уровня юридической науки.

«Изготовление» диссертаций приобрело лавинообразный характер (на что неоднократно указывала ВАК). Встревоженное руководство ВАК было вынуждено вмешаться, ограничив членство в диссертационных советах. Но эта мера, явно недостаточная по существу, была с очевидностью запоздавшей, ибо, как уже отмечалось, новообразованные вузы уже имеют достаточное количество кадров для того, чтобы обеспечить функционирование «своих» диссертационных советов.

Нет необходимости подробно аргументировать пагубность сложившейся ситуации. Она очевидна уже сейчас, но еще более опасным является та перспектива, которая вырисовывается в случае, если она будет сохранена: человек, считающий себя ученым и калеча на этом основании интеллект и душу своего воспитанника, тем самым калечит будущее нашего Отечества.

Нужно предпринимать меры, причем принимать их незамедлительно.

Таким образом, мы можем констатировать еще одно, третье, проявление юридического утилитаризма, коснувшееся юридической вузовской науки: защита диссертаций зачастую преследует какие угодно утилитарные цели, кроме целей чисто научных. 4. Еще одна проблема, затрагивающая все юридические вузы, а значит и общество в целом, вырастает из процесса тех изменений, которые происходят в мире и затрагивают нашу страну как одного из участников этого глобального процесса.

Во-первых, в Россию с большей или меньшей степени интенсивности проникают механизмы правового регулирования, характерные для других стран, а также механизмы международно-правового характера. Во-вторых, российские субъекты права во все большей степени становятся участниками отношений, возникающих за границей, и все большее количество российских граждан, в том числе и юристов, выезжает на работу за границу. В-третьих, во все большей мере в нашей стране начинают действовать иностранные субъекты. Понятно, что в этих условиях выпускник юридического вуза в полной мере должен быть знаком не только с российскими правовыми реалиями, но и с правовыми механизмами, функционирующими в других странах, а также в международных правовых отношениях, в противном случае его перспективы на профессиональном рынке труда становятся все более проблематичными. Но этот же факт означает и то, что перед российскими юридическими вузами вплотную встает проблема повышения уровня своей конкурентоспособности в системе международного юридического образования. И одновременно с осознанием этого факта во весь рост встает новый вопрос: сумеет ли российская высшая школа избежать угрозы нового утилитаризма, теперь уже в рамках указанного международного процесса? Итак, круг проблем, с которым сталкивается сейчас российская высшая школа широк, и эти проблемы отличаются большим многообразием. В их числе:.

1). Проблема платного юридического образования;.

2). Проблема роста числа новых юридических вузов и повышения квалификации кадров профессорско-преподавательского состава;.

3). Проблема сохранения и развития отечественной юридической науки;.

4). Проблема выживания российской юридической науки и профессионального юридического образования в условиях повышения уровня международной открытости современного российского общества.

Платное юридическое образование: проблемы и перспективы. В настоящее время так называемое платное высшее образование стало нормой. Его противники, хотя, вероятно, еще и существуют, но не так активны, как это было десять лет назад. Означает ли это, что проблема платного образования отсутствует? На наш взгляд, проблема не только сохранилась, но и где-то обострилась, хотя и приобрела несколько иную форму. Суть этой проблемы можно сформулировать так: «проблема бесплатного юридического образования».

Должно быть очевидно для всех, в том числе и для противников платы за обучение, что бесплатного образования нет и быть не может. Вопрос заключается лишь в том, кто и в каких формах платит. При «бесплатном» образовании в России обучение студентов оплачивают государство (т.е. общество) и, в весьма немалой степени, само образовательное учреждение. Для последнего последствия такой системы весьма печальны: вуз расплачивается ветшанием и разрушением технических факторов обучения и деградацией, в крайнем случае, - утратой научных школ. Можно лишь повторить уже сформулированную истину: если государственные юридические вузы и смогли выжить в течение последнего десятилетия, то только благодаря тому, что они сумели в той или иной степени внедрить у себя систему так называемого «платного» образования.

В современных условиях система государственного финансирования имеет довольно странные проявления. Например, спрашивается, почему государство оплачивает обучение тех студентов, которые после окончания вуза становятся частными предпринимателями, юридическими консультантами частных коммерческих фирм и т.д.? Вряд ли эту практику следует расценивать как одну из мер, направленных на развитие отечественного предпринимательства. В то же время, существующая система входит в противоречие с элементарными требованиями справедливости. Спрашивается, почему гражданин, никогда не помышлявший поступать в вуз, а более того, поступавший, но не принятый, должен нести на себе дополнительные социальные тяготы, связанные с необходимостью финансирования получения высшего образования его более счастливым согражданином? Весьма сомнительно, чтобы эти расходы могли быть отнесены к категории социально необходимых и морально оправданных.

Однако означает ли все сказанное, что мы ратуем за полный переход к платному образованию (понимая под этим отказ от системы государственного финансирования высшего юридического образования)?.

Мы вовсе не предлагаем ничего подобного, но полагаем совершенно необходимым проведение ряда мер, направленных на изменение методов и форм государственного участия в подготовке специалистов высшей юридической квалификации.

Сторонникам сохранения, якобы во имя высшей социальной справедливости, системы бесплатного образования, следует напомнить, что она существовала отнюдь не всегда и даже не на протяжении всей советской истории. Ее появление было вызвано вполне определенными факторами, главным образом, экономического порядка. Следовательно, мы можем говорить об исторически ограниченном и генетически обусловленном действием определенных внешних обстоятельств существовании данной системы: возникли известные обстоятельства – под их воздействием сформировалась соответствующая система; прекратили эти факторы свое действие – система теряет свою генетическую основу и должна быть реформирована.

В связи со сказанным следует вспомнить, что система организации и финансирования высшего профессионального образования, с которой в основных своих чертах мы имеем дело сейчас, начала формироваться на рубеже 20-30-х гг. ХХ в. Этот период, как известно, в официальной советской исторической науке характеризуется как «год великого перелома». Действительно, за короткий промежуток времени был сломан существовавший в промышленности и сельском хозяйстве экономический механизм, основанный на плюрализме форм собственности и форм хозяйственной деятельности, который был заменен основанной на идеологии ортодоксального марксизма моделью монистически организованной государственной экономики. В этих условиях понадобилась и соответствующая модель организации и финансирования деятельности высшей школы. В условиях, когда почти исключительно государственные, различающиеся лишь по своей ведомственной принадлежности, учебные заведения готовили кадры специалистов для государственных же учреждений и предприятий, государственное финансирование становилось единственной и вполне естественной формой обеспечения деятельности вузов: эта деятельность была лишь одним из направлений, хотя и специфическим, функционирования самого государства.

Однако полезно вспомнить положение, которое существовало всего за несколько лет до этого, в эпоху относительного экономического плюрализма и относительно рыночной экономики, обобщенно определяемую как НЭП. В этот период вовсе не существовало тотального государственного финансирования всех сторон деятельности государственных вузов, государственную стипендию получали лишь студенты, вступившие в определенные договорные отношения с государством.

Итак, государство вовсе не должно устраняться из сферы высшего образования, однако оно должно пересмотреть ту роль, которую оно выполняло здесь до настоящего времени.

1. Прежде всего, государство должно определить для себя систему приоритетов в сфере высшей школы. Абстрагируясь от проблематики юридического образования, констатируем вполне очевидную истину: разные сегменты системы высшего образования обладают различной степенью социальной значимости и, в то же время, далеко не все из них способны с высокой эффективностью автономно существовать в условиях рыночной экономики. Например, понятно, что современное общество не сможет выжить без системы подготовки учителей общего начального и среднего образования. В то же время способность соответствующих высших учебных заведений зарабатывать средства для поддержания своего существования, весьма проблематична. Более того, даже если в будущем отношение общества к учителям изменится до такой степени, что они станут получать за свой труд достойную заработную плату, вследствие чего кардинально возрастет популярность педагогических вузов, – даже и тогда вряд ли будет морально оправданным брать плату за обучение у людей, готовых посвятить свою жизнь профессии школьного учителя.

Следовательно, педагогические вузы являются, и, на обозримую историческую перспективу, должны остаться объектом государственного (возможно, в какой-то мере – муниципального) финансирования по всем основным направлениям своей деятельности. Вероятно, можно было бы привести примеры и других высших учебных заведений подобного рода.

2. Другая и, вероятно, гораздо большая, группа высших учебных заведений должна представлять собой хозяйствующих субъектов, существующих на основании, условно говоря, смешанной системы финансирования. Государство может участвовать, но вовсе не обязательно участвует в финансировании их деятельности.

Выделяя в механизме правового регулирования высшей школы данную группу вузов, следует прежде всего пересмотреть их правовой статус. Суть необходимых изменений – обеспечение исключительной автономии деятельности указанных вузов. Этот процесс, в частности, должен найти свое выражение в том, что все вузы, входящие в данную группу, утрачивают в своем наименовании слово «государственный» и перестают выдавать государственные дипломы о высшем образовании (каждый вуз должен выдавать свой диплом). Государство прекращает финансирование деятельности автономных вузов во всех существующих ныне формах. С точки зрения организации деятельности вузы функционируют на началах полного самоуправления. Вместе с тем, учитывая особое значение деятельности образовательных учреждений в современном обществе, государство сохраняет за собой определенные прерогативы общего характера. Оно, во-первых, законодательно определяет основные начала организации и самоуправленческой деятельности вуза, правовой статус лиц, обучающихся в учреждениях высшего профессионального образования; во-вторых, контролирует исполнение соответствующих законоположений. Кроме того, весьма мощным средством регулирования содержания деятельности вуза может быть выработка государственного образовательного стандарта. Суть этого стандарта заключается не в том, что он является безусловно обязательным для вуза, он должен быть обязателен для системы государственных органов. Иными словами, должны быть выработаны четкие требования к уровню квалификации лиц, замещающих ту или иную должность в государственном аппарате или системе местного самоуправления. 3. Далее, обеспечив автономию учреждений высшего профессионального образования, государство должно определиться в приоритетах своей собственной деятельности. Понятно, что социальное государство ведет активную социальную политику и реализует определенные социальные программы. Например, уже сейчас государство осуществляет, правда, весьма неудовлетворительно, социальную реабилитацию лиц, принимавших участие в боевых действиях в «горячих точках», переобучение увольняемых из Вооруженных Сил офицеров, и т.д. Наконец, государству требуются кадры для поддержания жизнедеятельности своих собственных органов (суда, прокуратуры, внутренних дел и др.). Должна быть проведена кропотливая работа по определению потребностей государства в кадрах, после чего государство формулирует эту потребность в виде государственного заказа на подготовку определенного количества специалистов определенных профессий и, разумеется, обеспечивает надлежащее финансирование этого заказа.

Кто же получает данный заказ? Понятно, что все вузы будут равноудалены от правительства, и ни один из них не должен обладать преимуществом. Критерием заключения соответствующего договора может служить исключительно способность вуза качественно выполнить государственный заказ.

Конечно, при такой системе, когда государственные средства не распределяются равномерным и довольно-таки тонким слоем по всем государственным учреждениям высшего образования, а концентрируются в нескольких (и немногих) вузах, выполняющих конкретную образовательную программу в интересах государства, вузы ставятся в весьма жесткие условия, возможно, способные определить саму возможность их выживания. Однако, на наш взгляд, на этот путь необходимо вставать, если, конечно, государство желает не заниматься благотворительной деятельностью в высшей школе, а обеспечить эффективность своей собственной деятельности, а также конкурентоспособность отечественной высшей школы. Один из аспектов данной проблемы – судьба отраслевых юридических вузов (академий, институтов и университетов). За последнее время их количество весьма существенно выросло. Здесь не место давать оценку степени квалифицированности наших коллег – преподавателей указанных вузов, поскольку такая общая оценка была бы умозрительной и в любом случае – несправедливой. Однако ясно, что принадлежность вуза к определенной отрасли юридической деятельности отнюдь не должна рассматриваться как безусловный аргумент, дающий преимущественное право на подготовку специалистов в данной сфере деятельности государства. Таким образом, ведомственные учреждения высшего юридического образования должны быть автономизированы на общих основаниях и, пребывая в этом своем качестве, доказать свою жизнеспособность. Абитуриенты, поступающие в вуз в счет квоты государственного заказа, заключают с государством договор на обучение, в соответствии с которым государство принимает на себя обязательства по содержанию студентов на период обучения, а студенты обязуются либо отработать затраченные на них средства по направлению, либо вернуть их в течение определенного периода времени. Кстати говоря, в качестве одного из условий поступления в счет государственной квоты, могла бы быть предшествующая служба по контракту в Вооруженных Силах РФ.

Рост числа юридических вузов и проблема квалификации кадров преподавателей. На наш взгляд, сам по себе рост численности юридических высших учебных заведений – это проблема исключительно сегодняшнего дня. Учитывая наступающее относительное удовлетворение социальной потребности в лицах юридической профессии, позитивные изменения, происходящие в российской экономике, а также грядущую демографическую проблему, суровый и беспощадный, но объективный отбор произведет само время. Гораздо более серьезный фактор долговременного характера – это проблема качества профессионального образования выпускников многих высших юридических учебных заведений. Низкий, порой удручающе низкий, уровень квалификации таких «специалистов» представляет серьезную опасность для тех, кто вступает с ними в деловые контакты; однако, в конечном счете, он является серьезной проблемой не только экономического, но и психологического характера для них самих. Таким образом, создав однажды все предпосылки для возникновения сложной проблемы долговременного характера, в весьма недалеком будущем общество вынуждено предпринимать усилия для ее разрешения. Скорее всего, она будет разрешаться посредством усиления требований к уровню квалификации со стороны различного рода профессиональных общественных объединений (например, организаций адвокатов) и государственных органов. Соответственно, лица, стремящиеся пройти профессиональный отбор, будут вынуждены либо стремиться повысить свою квалификацию (включая защиту диссертации и получение магистерской степени), либо вовсе пройти повторное профессиональное обучение.

Не менее долговременный отрицательный характер будет иметь существование большого числа лиц, имеющих ученые степени, но не являющихся ни настоящими учеными, ни сколько-нибудь квалифицированными преподавателями. Как уже отмечалось, беда заключается в том, что негодная «наука» обладает свойством воспроизводимости. Остается только гадать, какое количество новых «ученых» еще произведет эта нынешняя генерация.

На сегодняшний день деградация существующей системы присвоения государственных ученых степеней и званий становится все более очевидной, несмотря на усилия, предпринимаемые ВАК и министерством образования РФ. Обилие вузов и их абстрагированность от министерства образования приводят к неизбежному формализму в деятельности последнего. А такое положение неизбежно связано с издержками. Показательна в этом плане ситуация, сложившаяся с преподавателем одного из отечественных вузов. Успешно защитив докторскую диссертацию, он активно работает и в науке, и в области педагогической деятельности, заслужив весомый авторитет как у специалистов, так и студентов. Будучи назначенным на должность профессора, он через соответствующий промежуток времени направил в Москву документы на присвоение ученого звания профессора. Однако в присвоении искомого звания ему было отказано в связи с отсутствием у него необходимых работ учебно-методического характера. При этом чиновники министерства образования были совершенно правы. То, что наш ученый, заслуживший авторитет в научном мире своими монографическими трудами, накануне представления документов на присвоение ученого звания, опубликовал солидных размеров учебное пособие, не имело никакого значения! Оказывается, если бы он разбил это свое пособие на отдельные главы и опубликовал каждую главу отдельно, получившихся таким образом учебно-методических трудов хватило бы для того, чтобы он, как минимум, пять раз получил искомое звание, но он не догадался этого сделать. В то же время, другие лица, догадавшиеся в течение нескольких лет опубликовать по три-пять учебно-методических «труда» объемом по полторы странички каждый, вполне, по формальным признакам, пригодны для присвоения им ученого звания.

Вывод из сказанного вполне очевиден. Поскольку, как выясняется, существующие государственные органы неспособны выправить сложившуюся ситуацию, остается один выход: пора отказаться от существующей системы государственных ученых степеней и званий, передав право их присвоения автономным вузам. Конечно, при этом должен быть создан определенный национальный стандарт, дающий общую характеристику этих степеней и званий, что позволило бы обеспечить их соотносимость в общенациональном, а в недалекой перспективе – и международном масштабе. Однако сами ученые степени и звания должны присваиваться высшими учебными заведениями и иметь значение только для данных конкретных организаций. В случае перехода преподавателя из одного вуза в другой последний сам должен решать, признать ли имеющиеся у данного лица степень и звание, присвоенные другим вузом, или, назначив его на низшую должность, присвоить искомые звания в порядке, установленном в этом вузе.

Вместе с тем, существующая система государственных ученых званий может быть частично сохранена, но при этом весьма серьезно реорганизована (в какой-то мере примером такого рода может служить опыт Франции). Лицо, желающее получить государственное ученое звание, должно подвергнуться личному и весьма жесткому профессиональному испытанию в коллегии профессионалов. При удачном исходе испытаний коллегия может присвоить соответствующее научное звание. Таким образом, следует, прибегая к образу процитированного выше Ф. Ницше, существенно уменьшить размеры «кухни», создав на месте одной – много или, по крайней мере, несколько, с тем, чтобы каждая, с учетом своих возможностей, решала свою задачу.

Проблема интернационализации юридического образования. Итак, как мы уже отмечали, все большая интеграция России в мировое хозяйство, рост ее связей с другими государствами порождают проблему интернационализации отечественного юридического образования. При этом приходится учитывать, что и в Европе в этой области намечаются весьма и весьма серьезные перемены. Причины этого вполне очевидны. Европа объединяется, создавая единое экономическое, политическое, социальное и культурное пространство. В этих условиях требуется обеспечить такую систему высшего профессионального, в том числе юридического, образования, при которой выпускник любого европейского вуза без труда мог бы найти приложение своим познаниям в любой точке общеевропейского пространства. Достичь же этого можно при условии, если студент сможет не только получить при выпуске из вуза диплом о профессиональном образовании, который бы признавался в любой европейской стране, но и при необходимости пройти курс обучения последовательно в нескольких европейских вузах, выполнив в конечном счете некий общеевропейский образовательный стандарт и получив соответствующий диплом. Одновременно ставится задача улучшить позиции выпускника европейского вуза на профессиональном рынке труда. Все эти задачи требуют соответствующего решения. Необходимо, во-первых, создать указанный общеевропейский стандарт соответствующего высшего профессионального образования; во-вторых, обеспечить «подгонку» под этот стандарт национальных учебных программ; в-третьих, сформировать систему сертификации существующих национальных вузов. Что касается проблемы повышения конкурентоспособности выпускника европейского вуза, то применительно к сфере юридического профессионального образования эта проблема, по мысли идеологов интеграции высшего образования, должна решаться по двум взаимосвязанным направлениям. Во-первых, необходимо создать такие условия, при которых выпускник вуза возможно более рано выходил на рынок труда в качестве специалиста. С этой целью предлагается ввести двухступенчатую систему профессионального юридического образования с тем, чтобы продолжительность обучения в рамках первой ступени продолжалась не более 3-4 лет. Во-вторых, считается абсолютно необходимым, чтобы выпускник первой ступени профессионального образования был профессионально полностью подготовлен к конкретной практической деятельности. Исходя из этих двух моментов предлагается почти полностью исключить обучение по предметам, не имеющим прямого отношения к избранной специализации, а саму профессиональную подготовку максимально насытить методикой, направленной на выработку у выпускника практических приемов профессиональной деятельности.

В конце прошлого столетия в г. Болонья была подписана соответствующая Декларация, а начавшийся на ее основе процесс интернационализации высшего профессионального образования был назван «Болонским процессом». На протяжении ряда последующих лет в него были вовлечены едва ли не все европейские страны.

Что касается России, то она довольно спокойно, едва ли не безразлично относилась как к самой идее, так и к возможности участия в ее реализации. Однако в последнее время ситуация начала несколько изменяться: российские наблюдатели начали появляться на международных конференциях, посвященных проблемам интернационализации высшего образования, в самой России была создана комиссия для изучения проблемы. Каково же должно быть отношение российских вузов к указанной проблеме и как следует оценивать перспективы участия нашей страны в Болонском процессе?.

Прежде всего следует напомнить, что международные контакты ученых являются отнюдь не исключением из правил, а правилом. Более того, такие контакты являются необходимым условием развития науки в данной конкретной стране. Именно так и обстояло дело до советского периода истории нашего государства. Со времен Петра Великого Россия направляла способных молодых людей за границу для того, чтобы они в полной мере могли овладеть высшими достижениями науки, непосредственно общаясь с ее корифеями. В ХIХ столетии такая практика вообще стала нормой – выпускник российского учебного заведения не мог быть допущен к преподавательской деятельности без предварительной стажировки в европейских университетах. В период, когда министром народного просвещения был гр. С.С. Уваров, стажеры по возвращении из-за границы должны были дать своеобразный отчет о проделанной работе - прочесть пробные лекции в присутствии самого министра и «многих ученых особ». Можно не сомневаться, что с течением времени такая практика дала свои плоды: на рубеже ХIХ-ХХ веков русские общественные науки могли гордиться целой плеядой выдающихся ученых. Большинство из них имело творческие контакты, да и дружеские связи, с зарубежными коллегами. Например, Б.А. Кистяковский состоял в дружеских отношениях с Г. Еллинеком; С.Н. Булгакова, в его «марксистский период», весьма ценил К. Каутский; П.Б. Струве общался с австрийским обществоведом Л. Гумпловичем; и т.п. (следует подчеркнуть, что приведенные примеры – лишь весьма и весьма разрозненные и бедные фрагменты, действительная картина международных связей русских ученых была существенно богаче). Русские ученые-обществоведы без особенных проблем публиковались в зарубежных научных изданиях, некоторые из них защитили здесь свои диссертации прежде того, как сделали то же самое в России. Можно, наконец, констатировать, что целый ряд наших соотечественников создали себе научную репутацию главным образом в качестве европейских ученых (М.М. Ковалевский, П.Г. Виноградов).

В советскую эпоху ситуация резко изменилась. Впрочем, в меньшей степени это коснулось естественных наук, представители которых сохраняли некоторый объем международных научных связей. Что касается сферы общественных наук, то здесь международное общение почти совсем прекратилось, а в рамках тех немногих контактов, которые все же имели место, представители разных социальных систем пытались главным образом, убедить друг друга в преимуществах соответственно социалистического коллективизма и буржуазного индивидуализма. При этом нередко для советских ученых, проявивших недостаточную настойчивость в отстаивании социалистических идеалов, такого рода дискуссии имели серьезные негативные последствия.

Что касается подготовки научных кадров и обучения студентов, то в этой области процесс имел весьма односторонний характер. В советских вузах проходили подготовку и защищали дипломы, кандидатские и докторские диссертации выходцы из других стран, главным образом африканских и азиатских; аналогичного характера подготовка советских граждан в европейских вузах была полностью исключена.

Итак, интеграция российской высшей юридической школы в европейскую систему высшего профессионального образования – дело не только желательное, но и неизбежное. Однако нужно отдавать отчет в том, что на этом пути нам предстоят гораздо большие сложности, чем другим европейским странам, ибо нам еще предстоит восстановить те творческие и организационные связи, которые существовали на протяжении столетий и были оборваны почти век назад. Таким образом, при том, что расширение международных связей российских юридических вузов есть нормальное условие их существования и, следовательно, является настоятельной потребностью сегодняшнего дня, этот процесс сопряжен с определенными техническими, организационными и чисто психологическими сложностями.

Дело даже не в том, что для эффективной работы в нынешних условиях требуется генерация преподавателей, на весьма высоком профессиональном уровне владеющих по меньшей мере двумя европейскими языками. Должно быть понятно, что владение языками есть не просто необходимое условие для качественного преподавания своего предмета разноязычным студентам; сам этот предмет будет отвечать современным требованиям лишь при том условии, если он не только вобрал в себя российские правовые реалии, но и основан на прекрасном знании соответствующих правовых механизмов, действующих в других европейских странах, а также на международном уровне. Может ли российской ученое сообщество констатировать, что оно в полной мере отвечает указанному безусловному императиву? Если представители современного сообщества российских ученых не могут дать утвердительный ответ на поставленный вопрос, это означает только одно – нам предстоит весьма серьезная работа.

Наряду с указанной перед российской высшей юридической школой вырастает гораздо более серьезная проблема.

Известно, что отечественная высшая школа традиционно в своем устроении ориентировалась на германскую, в какой-то мере – французскую систему подготовки юридических кадров. Советская система в этом плане не добавила ничего принципиально нового, просто законсервировав до поры то, что имело место в прошлом. Поэтому, как оказалось, и для нас, живущих в нынешнюю эпоху, остаются дороги имена немецких и французских ученых – Савиньи, Штейна, Лабанда, Ориу, Дюги, Гирке, Иеринга, Еллинека и других, как дороги способы и формы их научного творчества. Между тем, за прошедшее время европейское юридическое образование претерпело весьма существенные изменения: в настоящее время на Западе существует мощная тенденция к тому, чтобы трактовать юриспруденцию не как науку, а как ремесло, совокупность определенных технических приемов, которым и следует обучать людей, желающих стать юристами. Такая система высшего профессионального образования более всего характерна для американской высшей школы, но, как уже отмечалось, с целью повышения конкурентоспособности европейского образования, она усиленно внедряется, более того – стала нормой и в Европе. Но при таких условиях вряд ли можно констатировать, что сегодня европейская система высшего юридического образования обладает именами, равновеликими тем, которые были перечислены выше, и не потому, что таких ученых нет, а потому, что в них нет необходимости. Итак, можно констатировать, что современная европейская система профессионального юридического образования, ориентированная на подготовку высококлассных ремесленников от юриспруденции, обладает в высшей степени утилитарным характером. Со своей стороны, осознавая необходимость и неизбежность вхождения в нее российской высшей школы, мы должны ответить на вопрос, в какой мере мы готовы принять свойственный ей крайний утилитаризм.

Следует напомнить, что в советскую эпоху в системе подготовки юридических кадров существовали специализированные юридические учебные заведения (например, юридические техникумы, в меньшей степени – юридические институты). Выпускники этих учебных заведений были высокими профессионалами в той достаточно узкой сфере деятельности, для работы в которой, собственно, их и готовили. Однако существенным недостатком такой подготовки было то, что эти специалисты с большим трудом приспосабливались к работе в иных отраслях юриспруденции, как и имели сложности в случае, если менялись условия работы в избранной ими области (например, в случаях вступления в силу новых законов). В то же время, выпускники университетов, имея универсальное юридическое образование и хорошую теоретическую подготовку, такого рода сложностей не испытывали.

При всех тех изменениях, которые происходят в настоящее время в Европе, положение в ней характеризуется одним совершенно очевидным качеством – стабильностью действующих правовых механизмов. Ничего подобного нельзя сказать о современной России. При том, что она переживает сейчас период становления новых правовых механизмов (что проявляется, в частности, в активном законотворчестве наших законотворческих органов на уровне как Российской Федерации, так и ее субъектов), в нашей стране происходят глобальные, качественного характера, изменения в правосознании, включая, разумеется, и профессиональное правосознание. В таких условиях профессиональное юридическое образование, предполагающее формирование у студентов исключительно практических навыков становится не только невозможным, но и бессмысленным.

Таким образом, интеграция российского профессионального юридического образования в систему европейской высшей школы, несомненно необходима, более того, надо полагать, что она неизбежна. Однако, отдавая себе в этом отчет, следует подумать над тем, как реализовать эту задачу с минимальными издержками, ибо справедливы и сейчас слова С.Н. Булгакова, произнесенные им сто лет назад при поступлении на службу в Московский университет: «Ремесленный специалист не должен убивать в себе мыслителя, тоскующего о цельном знании».

Список литературы

Для подготовки данной применялись материалы сети Интернет из общего доступа